Ты веришь приметам и снам,
Пасьянсу, кофейной гуще,
А я — лишь тебе, вдохновенно лгущей.
Ты веришь дурным вестям,
Гаданьям и детским сказкам,
А я — только детским твоим гримаскам.
<...>
А я в объятьях твоих
Лишь верю в сладость объятий,
В пожар и прохладу ночной благодати.
И этой вере святой
Я верен всею душой,
И вот я живу и дышу лишь тобой.