Скинь со спины поклажу долга, по чести действовать учась.
Зачем откладывать надолго? Срок правосудию — сейчас!
Как счастья выпросишь у неба и счет предъявишь бытию,
Когда во мрак уводишь слепо звезду счастливую свою.
О человек! Ты разве ликом подобен ангелу? — Отнюдь!
В благотворении великом подобен ангелу пребудь.
В новруза день благоуханный в степи ты видишь неспроста,
Как распускаются тюльпаны, и каждый — яркая звезда!
Тюльпан блистающий, ликуя, звезде подобен почему? —
Он принял форму не другую, а ту, что надобна ему.
А ты, разумный, почему же не подражаешь тем, кто прав,
И образы берешь похуже, высокоправпых не признав?
Нарцисса золото червогшо и серебро его бело, —
Как Искандарова корона, земли созданье расцвело!
И померанец благовонный подобен царскому венцу, —
Плодами, цветом, пышной кроной он славе цезарской к лицу.
Но гордый тополь жаждал славы и свысока на мир глядел, —
Он прогадал — сереброглавый: ему — бесплодия удел.
А ты, — когда венцом господства твоя прельстилась голова, —
Ищи с достойнейшими сходства, пойди в учение сперва!
Дерев бесплодных древесину сожгут, и копчено для них.
И в том бесплодие повинно, — судеб не может быть иных.
Но если знание завяжет плоды на дереве твоем,
Тебе и небо честь окажет: в плодах мы солнце познаем.
Нe ошибись, о брат, считая труд стихотворца баловством!
Затея, думаешь, простая писать о сложном и простом.
Ремесла праведные эти благой указывают путь:
Тебе на том — не здешнем — свете за них причтется что-нибудь.
Запятая почтенны эти, благоразумен книжный труд:
За них на том — не здешнем — свете подарки сладостные ждут!
Ио если, добрый мастер слова, ты стихотворцем вздумал стать,
Ты не завидуй, что другому — быть музыкантом благодать!
Где восседать певцу в обычай, тебе не место ни на миг,
Не похваляйся глоткой бычьей, укороти-ка свой язык!..
Но есть опасность и другая... Доколе будешь ты опять,
Тысячекратно повторяя, «тюльпан» и «пальму» восхвалять.
«Явитесь, розовые щеки и стан красавицы, скорей!
Лупоподобный лик жестоки