Хоть бодры телом и душой бывают старики,
Сравняться с молодыми им — потуги нелегки!
Пристала ль белой бороде горячность юных лет?
Пожухнув, вновь не зацветут вовеки лепестки.
И странно, если невпопад, как юный, скор старик,
А молодой — в повадках стар, рассудку вопреки.
В ходьбе подмогою — клюка, а пика — ни к чему:
Помехой будет, если взять ее взамен клюки.
Но и с клюкой не будет прям согнувшийся в дугу,
И если б юный это знал, согнулся бы с тоски!
Когда глаза запали вглубь, считай, что сильный муж
Смущенье слабости укрыл в запавшие зрачки!
Вот стар я стал, и осужден я сплетнями ханжей:
Про тайные мои грехи твердят клеветники.
А те, кто в юности чисты, пусть вознесут хвалу
За то, что Бог укрыл от них бесчестья тайники.
Никто не волен — стар ли, юн — в добре или грехе,
И те, кто ропщет на судьбу, от блага далеки.
Кто в молодости был строптив, веленьям не внимал,
Укоры совести его под старость велики.
Господня благость — океан: надежду буря шлет,
Отчаяньем, о Навои, себя не допеки!