Мне все же кажется, что Vogue — это аналог фабрики грез. Возможно, устроенный даже более жестко, чем киномир, потому что из глянцевого мира исключена, например, смерть. Из него исключены болезни. Из него не исключена бедность лишь потому, что бедность входит в миф о Золушке. То есть ключевые для любого человека экзистенциальные категории из него оказываются исключенными. Жесткость гламурных конструкций заставляет видеть за ними тотальный проект, который сопротивляется реальной жизни из последних сил. И напряжение между этими двумя сферами — реальной жизни и ее гламурного образа — весьма, на мой взгляд, ощутимо.