1 2 3 

  
   
Евгений Шварц
   
•
   
ДРАКОН
  
  
   
    
Действующие лица
   
   
Дракон.
   
Ланцелот.
   
Шарлемань — архивариус.
   
Эльза — его дочь.
   
Бургомистр.
   
Генрих — его сын.
   
Кот.
   
Осел.
   
1-й ткач.
   
2-й ткач.
   
Шапочных дел мастер.
   
Музыкальных дел мастер.
   
Кузнец.
   
1-я подруга Эльзы.
   
2-я подруга Эльзы.
   
3-я подруга Эльзы.
   
Часовой.
   
Садовник.
   
1-й горожанин.
   
2-й горожанин.
   
1-я горожанка.
   
2-я горожанка.
   
Мальчик.
   
Разносчик.
   
Тюремщик.
   
Лакеи, стража, горожане.
  
  
   
    
Действие первое
   
   
Просторная, уютная кухня, очень чистая, с большим очагом в глубине. Пол каменный, блестит. Перед очагом на кресле дремлет кот.
   
   
Ланцелот (входит, оглядывается, зовет). Господин хозяин! Госпожа хозяйка! Живая душа, откликнись! Никого… Дом пуст, ворота открыты, двери отперты, окна настежь. Как хорошо, что я честный человек, а то пришлось бы мне сейчас дрожать, оглядываться, выбирать, что подороже, и удирать во всю мочь, когда так хочется отдохнуть. (Садится.) Подождем. Господин кот! Скоро вернутся ваши хозяева? А? Вы молчите?
   
Кот. Молчу.
   
Ланцелот. А почему, позвольте узнать?
   
Кот. Когда тебе тепло и мягко, мудрее дремать и помалкивать, мой милейший.
   
Ланцелот. Ну а где же все-таки твои хозяева?
   
Кот. Они ушли, и это крайне приятно.
   
Ланцелот. Ты их не любишь?
   
Кот. Люблю каждым волоском моего меха, и лапами, и усами, но им грозит огромное горе. Я отдыхаю душой, только когда они уходят со двора.
   
Ланцелот. Вон оно что. Так им грозит беда? А какая? Ты молчишь?
   
Кот. Молчу.
   
Ланцелот. Почему?
   
Кот. Когда тебе тепло и мягко, мудрее дремать и помалкивать, чем копаться в неприятном будущем. Мяу!
   
Ланцелот. Кот, ты меня пугаешь. В кухне так уютно, так заботливо разведен огонь в очаге. Я просто не хочу верить, что этому милому, просторному дому грозит беда. Кот! Что здесь случилось? Отвечай же мне! Ну же!
   
Кот. Дайте мне забыться, прохожий.
   
Ланцелот. Слушай, кот, ты меня не знаешь. Я человек до того легкий, что меня, как пушинку, носит по всему свету. И я очень легко вмешиваюсь в чужие дела. Я был из-за этого девятнадцать раз ранен легко, пять раз тяжело и три раза смертельно. Но я жив до сих пор, потому что я не только легок, как пушинка, а еще и упрям, как осел. Говори же, кот, что тут случилось. А вдруг я спасу твоих хозяев? Со мною это бывало. Ну? Да ну же! Как тебя зовут?
   
Кот. Машенька.
   
Ланцелот. Я думал — ты кот.
   
Кот. Да, я кот, но люди иногда так невнимательны. Хозяева мои до сих пор удивляются, что я еще ни разу не окотился. Говорят: что же это ты, Машенька? Милые люди, бедные люди! И больше я не скажу ни слова.
   
Ланцелот. Скажи мне хоть — кто они, твои хозяева?
   
Кот. Господин архивариус Шарлемань и единственная его дочь, у которой такие мягкие лапки, славная, милая, тихая Эльза.
   
Ланцелот. Кому же из них грозит беда?
   
Кот. Ах, ей и, следовательно, всем нам!
   
Ланцелот. А что ей грозит? Ну же.
   
Кот. Мяу! Вот уж скоро четыреста лет, как над нашим городом поселился дракон.
   
Ланцелот. Дракон? Прелестно!
   
Кот. Он наложил на наш город дань. Каждый год дракон выбирает себе девушку. И мы, не мяукнув, отдаем ее дракону. И он уводит ее к себе в пещеру. И мы больше никогда не видим ее. Говорят, что они умирают там от омерзения. Фрр! Пшел, пшел вон! Ф-ф-ф!
   
Ланцелот. Кому это ты?
   
Кот. Дракону. Он выбрал нашу Эльзу! Проклятая ящерица! Ф-ффф!
   
Ланцелот. Сколько у него голов?
   
Кот. Три.
   
Ланцелот. Порядочно. А лап?
   
Кот. Четыре.
   
Ланцелот. Ну, это терпимо. С когтями?
   
Кот. Да. Пять когтей на каждой лапе. Каждый коготь с олений рог.
   
Ланцелот. Серьезно? И острые у него когти?
   
Кот. Как ножи.
   
Ланцелот. Так. Ну а пламя выдыхает?
   
Кот. Да.
   
Ланцелот. Настоящее?
   
Кот. Леса горят.
   
Ланцелот. Ага. В чешуе он?
   
Кот. В чешуе.
   
Ланцелот. И, небось, крепкая чешуя-то?
   
Кот. Основательная.
   
Ланцелот. Ну а все-таки?
   
Кот. Алмаз не берет.
   
Ланцелот. Так. Представляю себе. Рост?
   
Кот. С церковь.
   
Ланцелот. Ага, все ясно. Ну, спасибо, кот.
   
Кот. Вы будете драться с ним?
   
Ланцелот. Посмотрим.
   
Кот. Умоляю вас — вызовите его на бой. Он, конечно, убьет вас, но пока суд да дело, можно будет помечтать, развалившись перед очагом, о том, как случайно или чудом, так или сяк, не тем, так этим, может быть, как-нибудь, а вдруг и вы его убьете.
   
Ланцелот. Спасибо, кот.
   
Кот. Встаньте.
   
Ланцелот. Что случилось?
   
Кот. Они идут.
   
Ланцелот. Хоть бы она мне понравилась, ах, если бы она мне понравилась! Это так помогает… (Смотрит в окно.) Нравится! Кот, она очень славная девушка. Что это? Кот! Она улыбается? Она совершенно спокойна! И отец ее весело улыбается. Ты обманул меня?
   
Кот. Нет. Самое печальное в этой истории и есть то, что они улыбаются. Тише. Здравствуйте! Давайте ужинать, дорогие мои друзья.
   
   
Входят Эльза и Шарлемань.
   
   
Ланцелот. Здравствуйте, добрый господин и прекрасная барышня.
   
Шарлемань. Здравствуйте, молодой человек.
   
Ланцелот. Ваш дом смотрел на меня так приветливо, и ворота были открыты, и в кухне горел огонь, и я вошел без приглашения. Простите.
   
Шарлемань. Не надо просить прощения. Наши двери открыты для всех.
   
Эльза. Садитесь, пожалуйста. Дайте мне вашу шляпу, я повешу ее за дверью. Сейчас я накрою на стол… Что с вами?
   
Ланцелот. Ничего.
   
Эльза. Мне показалось, что вы… испугались меня.
   
Ланцелот. Нет, нет… Это я просто так.
   
Шарлемань. Садитесь, друг мой. Я люблю странников. Это оттого, вероятно, что я всю жизнь прожил, не выезжая из города. Откуда вы пришли?
   
Ланцелот. С юга.
   
Шарлемань. И много приключений было у вас на пути?
   
Ланцелот. Ах, больше, чем мне хотелось бы.
   
Эльза. Вы устали, наверное. Садитесь же. Что же вы стоите.
   
Ланцелот. Спасибо.
   
Шарлемань. У нас вы можете хорошо отдохнуть. У нас очень тихий город. Здесь никогда и ничего не случается.
   
Ланцелот. Никогда?
   
Шарлемань. Никогда. На прошлой неделе, правда, был очень сильный ветер. У одного дома едва не снесло крышу. Но это не такое уж большое событие.
   
Эльза. Вот и ужин на столе. Пожалуйста. Что же вы?
   
Ланцелот. Простите меня, но… Вы говорите, что у вас очень тихий город?
   
Эльза. Конечно.
   
Ланцелот. А… а дракон?
   
Шарлемань. Ах, это… Но ведь мы так привыкли к нему. Он уже четыреста лет живет у нас.
   
Ланцелот. Но… мне говорили, что дочь ваша…
   
Эльза. Господин прохожий…
   
Ланцелот. Меня зовут Ланцелот.
   
Эльза. Господин Ланцелот, простите, я вовсе не делаю вам замечания, но все-таки прошу вас: ни слова об этом.
   
Ланцелот. Почему?
   
Эльза. Потому что тут уж ничего не поделаешь.
   
Ланцелот. Вот как?
   
Шарлемань. Да, уж тут ничего не сделать. Мы сейчас гуляли в лесу и обо всем так хорошо, так подробно переговорили. Завтра, как только дракон уведет ее, я тоже умру.
   
Эльза. Папа, не надо об этом.
   
Шарлемань. Вот и всё, вот и всё.
   
Ланцелот. Простите, еще только один вопрос. Неужели никто не пробовал драться с ним?
   
Шарлемань. Последние двести лет — нет. До этого с ним часто сражались, но он убивал всех своих противников. Он удивительный стратег и великий тактик. Он атакует врага внезапно, забрасывает камнями сверху, потом устремляется отвесно вниз, прямо на голову коня, и бьет его огнем, чем совершенно деморализует бедное животное. А потом он разрывает когтями всадника. Ну, и, в конце концов, против него перестали выступать…
   
Ланцелот. А целым городом против него не выступали?
   
Шарлемань. Выступали.
   
Ланцелот. Ну и что?
   
Шарлемань. Он сжег предместья и половину жителей свел с ума ядовитым дымом. Это великий воин.
   
Эльза. Возьмите еще масла, прошу вас.
   
Ланцелот. Да, да, я возьму. Мне нужно набраться сил. Итак — простите, что я все расспрашиваю, — против дракона никто и не пробует выступать? Он совершенно обнаглел?
   
Шарлемань. Нет, что вы! Он так добр!
   
Ланцелот. Добр?
   
Шарлемань. Уверяю вас. Когда нашему городу грозила холера, он по просьбе городского врача дохнул своим огнем на озеро и вскипятил его. Весь город пил кипяченую воду и был спасен от эпидемии.
   
Ланцелот. Давно это было?
   
Шарлемань. О нет. Всего восемьдесят два года назад. Но добрые дела не забываются.
   
Ланцелот. А что он еще сделал доброго?
   
Шарлемань. Он избавил нас от цыган.
   
Ланцелот. Но цыгане — очень милые люди.
   
Шарлемань. Что вы! Какой ужас! Я, правда, в жизни своей не видал ни одного цыгана. Но я еще в школе проходил, что это люди страшные.
   
Ланцелот. Но почему?
   
Шарлемань. Это бродяги по природе, по крови. Они — враги любой государственной системы, иначе они обосновались бы где-нибудь, а не бродили бы туда-сюда. Их песни лишены мужественности, а идеи разрушительны. Они воруют детей. Они проникают всюду. Теперь мы вовсе очистились от них, но еще сто лет назад любой брюнет обязан был доказать, что в нем нет цыганской крови.
   
Ланцелот. Кто вам рассказал все это о цыганах?
   
Шарлемань. Наш дракон. Цыгане нагло выступали против него в первые годы его власти.
   
Ланцелот. Славные, нетерпеливые люди.
   
Шарлемань. Не надо, пожалуйста, не надо так говорить.
   
Ланцелот. Что он ест, ваш дракон?
   
Шарлемань. Город наш дает ему тысячу коров, две тысячи овец, пять тысяч кур и два пуда соли в месяц. Летом и осенью сюда еще добавляется десять огородов салата, спаржи и цветной капусты.
   
Ланцелот. Он объедает вас!
   
Шарлемань. Нет, что вы! Мы не жалуемся. А как же можно иначе? Пока он здесь — ни один другой дракон не осмелится нас тронуть.
   
Ланцелот. Да другие-то, по-моему, все давно перебиты.
   
Шарлемань. А вдруг нет? Уверяю вас, единственный способ избавиться от драконов — это иметь своего собственного. Довольно о нем, прошу вас. Лучше вы расскажите нам что-нибудь интересное.
   
Ланцелот. Хорошо. Вы знаете, что такое жалобная книга?
   
Эльза. Нет.
   
Ланцелот. Так знайте же. В пяти годах ходьбы отсюда, в Черных горах, есть огромная пещера. И в пещере этой лежит книга, исписанная до половины. К ней никто не прикасается, но страница за страницей прибавляется к написанным прежде, прибавляется каждый день. Кто пишет? Мир! Горы, травы, камни, деревья, реки видят, что делают люди. Им известны все преступления преступников, все несчастья страдающих напрасно. От ветки к ветке, от капли к капле, от облака к облаку доходят до пещеры в Черных горах человеческие жалобы, и книга растет. Если бы на свете не было этой книги, то деревья засохли бы от тоски, а вода стала бы горькой. Для кого пишется эта книга? Для меня.
   
Эльза. Для вас?
   
Ланцелот. Для нас. Для меня и немногих других. Мы внимательные, легкие люди. Мы проведали, что есть такая книга, и не поленились добраться до нее. А заглянувший в эту книгу однажды не успокоится вовеки. Ах, какая это жалобная книга! На эти жалобы нельзя не ответить. И мы отвечаем.
   
Эльза. А как?
   
Ланцелот. Мы вмешиваемся в чужие дела. Мы помогаем тем, кому необходимо помочь. И уничтожаем тех, кого необходимо уничтожить. Помочь вам?
   
Эльза. Как?
   
Шарлемань. Чем вы нам можете помочь?
   
Кот. Мяу!
   
Ланцелот. Три раза я был ранен смертельно, и как раз теми, кого насильно спасал. И все-таки, хоть вы меня и не просите об этом, я вызову на бой дракона! Слышите, Эльза!
   
Эльза. Нет, нет! Он убьет вас, и это отравит последние часы моей жизни.
   
Кот. Мяу!
   
Ланцелот. Я вызову на бой дракона!
   
   
Раздается все нарастающий свист, шум, вой, рев. Стекла дрожат. Зарево вспыхивает за окнами.
   
   
Кот. Легок на помине!
   
   
Вой и свист внезапно обрываются. Громкий стук в дверь.
   
   
Шарлемань. Войдите!
   
   
Входит богато одетый лакей.
   
   
Лакей. К вам господин дракон.
   
Шарлемань. Милости просим.
   
   
Лакей широко распахивает дверь. Пауза. И вот не спеша в комнату входит пожилой, но крепкий, моложавый, белобрысый человек, с солдатской выправкой. Волосы ежиком. Он широко улыбается. Вообще обращение его, несмотря на грубоватость, не лишено некоторой приятности. Он глуховат.
   
   
Человек. Здорово, ребята. Эльза, здравствуй, крошка. А у вас гость. Кто это?
   
Шарлемань. Это странник, прохожий.
   
Человек. Как? Рапортуй громко, отчетливо, по-солдатски.
   
Шарлемань. Это странник!
   
Человек. Не цыган?
   
Шарлемань. Что вы! Это очень милый человек.
   
Человек. А?
   
Шарлемань. Милый человек.
   
Человек. Хорошо. Странник! Что ты не смотришь на меня? Чего ты уставился на дверь?
   
Ланцелот. Я жду, когда войдет дракон.
   
Человек. Ха-ха! Я — дракон.
   
Ланцелот. Вы? А мне говорили, что у вас три головы, когти, огромный рост!
   
Дракон. Я сегодня попросту, без чинов.
   
Шарлемань. Господин дракон так давно живет среди людей, что иногда сам превращается в человека и заходит к нам в гости по-дружески.
   
Дракон. Да. Мы воистину друзья, дорогой Шарлемань. Каждому из вас я даже более чем просто друг. Я друг вашего детства. Мало того, я друг детства вашего отца, деда, прадеда. Я помню вашего прапрадеда в коротеньких штанишках. Черт! Непрошеная слеза. Ха-ха! Приезжий таращит глаза. Ты не ожидал от меня таких чувств? Ну? Отвечай! Растерялся, сукин сын. Ну, ну. Ничего. Ха-ха. Эльза!
   
Эльза. Да, господин дракон.
   
Дракон. Дай лапку.
   
   
Эльза протягивает руку Дракону.
   
   
Плутовка. Шалунья. Какая теплая лапка. Мордочку выше! Улыбайся. Так. Ты чего, прохожий? А?
   
Ланцелот. Любуюсь.
   
Дракон. Молодец. Четко отвечаешь. Любуйся. У нас попросту, приезжий. По-солдатски. Раз, два, горе не беда! Ешь!
   
Ланцелот. Спасибо, я сыт.
   
Дракон. Ничего, ешь. Зачем приехал?
   
Ланцелот. По делам.
   
Дракон. А?
   
Ланцелот. По делам.
   
Дракон. А по каким? Ну, говори. А? Может, я и помогу тебе. Зачем ты приехал сюда?
   
Ланцелот. Чтобы убить тебя.
   
Дракон. Громче!
   
Эльза. Нет, нет! Он шутит! Хотите, я еще раз дам вам руку, господин дракон?
   
Дракон. Чего?
   
Ланцелот. Я вызываю тебя на бой, слышишь ты, дракон!
   
   
Дракон молчит, побагровев.
   
   
Ланцелот. Я вызываю тебя на бой в третий раз, слышишь?
   
   
Раздается оглушительный, страшный, тройной рев. Несмотря на мощь этого рева, от которого стены дрожат, он не лишен некоторой музыкальности. Ничего человеческого в этом реве нет. Это ревет Дракон, сжав кулаки и топая ногами.
   
   
Дракон (внезапно оборвав рев. Спокойно). Дурак. Ну? Чего молчишь? Страшно?
   
Ланцелот. Нет.
   
Дракон. Нет?
   
Ланцелот. Нет.
   
Дракон. Хорошо же. (Делает легкое движение плечами и вдруг поразительно меняется. Новая голова появляется у Дракона на плечах. Старая исчезает бесследно. Серьезный, сдержанный, высоколобый, узколицый, седеющий блондин стоит перед Ланцелотом.)
   
Кот. Не удивляйся, дорогой Ланцелот. У него три башки. Он их и меняет, когда пожелает.
   
Дракон (голос его изменился так же, как лицо. Негромко. Суховато). Ваше имя Ланцелот?
   
Ланцелот. Да.
   
Дракон. Вы потомок известного странствующего рыцаря Ланцелота?
   
Ланцелот. Это мой дальний родственник.
   
Дракон. Принимаю ваш вызов. Странствующие рыцари — те же цыгане. Вас нужно уничтожить.
   
Ланцелот. Я не дамся.
   
Дракон. Я уничтожил: восемьсот девять рыцарей, девятьсот пять людей неизвестного звания, одного пьяного старика, двух сумасшедших, двух женщин — мать и тетку девушек, избранных мной, — и одного мальчика двенадцати лет — брата такой же девушки. Кроме того, мною было уничтожено шесть армий и пять мятежных толп. Садитесь, пожалуйста.
   
Ланцелот (садится). Благодарю вас.
   
Дракон. Вы курите? Курите, не стесняйтесь.
   
Ланцелот. Спасибо. (Достает трубку, набивает не спеша табаком.)
   
Дракон. Вы знаете, в какой день я появился на свет?
   
Ланцелот. В несчастный.
   
Дракон. В день страшной битвы. В тот день сам Аттила потерпел поражение, — вам понятно, сколько воинов надо было уложить для этого? Земля пропиталась кровью. Листья на деревьях к полуночи стали коричневыми. К рассвету огромные черные грибы — они называются гробовики — выросли под деревьями. А вслед за ними из-под земли выполз я. Я — сын войны. Война — это я. Кровь мертвых гуннов течет в моих жилах, — это холодная кровь. В бою я холоден, спокоен и точен.
   
   
При слове «точен» Дракон делает легкое движение рукой. Раздается сухое щелканье. Из указательного пальца Дракона лентой вылетает пламя. Зажигает табак в трубке, которую к этому времени набил Ланцелот.
   
   
Ланцелот. Благодарю вас. (Затягивается с наслаждением.)
   
Дракон. Вы против меня, — следовательно, вы против войны?
   
Ланцелот. Что вы! Я воюю всю жизнь.
   
Дракон. Вы чужой здесь, а мы издревле научились понимать друг друга. Весь город будет смотреть на вас с ужасом и обрадуется вашей смерти. Вам предстоит бесславная гибель. Понимаете?
   
Ланцелот. Нет.
   
Дракон. Я вижу, что вы решительны по-прежнему?
   
Ланцелот. Даже больше.
   
Дракон. Вы — достойный противник.
   
Ланцелот. Благодарю вас.
   
Дракон. Я буду воевать с вами всерьез.
   
Ланцелот. Отлично.
   
Дракон. Это значит, что я убью вас немедленно. Сейчас. Здесь.
   
Ланцелот. Но я безоружен!
   
Дракон. А вы хотите, чтобы я дал вам время вооружиться? Нет. Я ведь сказал, что буду воевать с вами всерьез. Я нападу на вас внезапно, сейчас… Эльза, принесите метелку!
   
Эльза. Зачем?
   
Дракон. Я сейчас испепелю этого человека, а вы выметете его пепел.
   
Ланцелот. Вы боитесь меня?
   
Дракон. Я не знаю, что такое страх.
   
Ланцелот. Почему же тогда вы так спешите? Дайте мне сроку до завтра. Я найду себе оружие, и мы встретимся на поле.
   
Дракон. А зачем?
   
Ланцелот. Чтобы народ не подумал, что вы трусите.
   
Дракон. Народ ничего не узнает. Эти двое будут молчать. Вы умрете сейчас храбро, тихо и бесславно. (Поднимает руку.)
   
Шарлемань. Стойте!
   
Дракон. Что такое?
   
Шарлемань. Вы не можете убить его.
   
Дракон. Что?
   
Шарлемань. Умоляю вас — не гневайтесь, я предан вам всей душой. Но ведь я архивариус.
   
Дракон. При чем здесь ваша должность?
   
Шарлемань. У меня хранится документ, подписанный вами триста восемьдесят два года назад. Этот документ не отменен. Видите, я не возражаю, а только напоминаю. Там стоит подпись: «Дракон».
   
Дракон. Ну и что?
   
Шарлемань. Это моя дочка, в конце концов. Я ведь желаю, чтобы она жила подольше. Это вполне естественно.
   
Дракон. Короче.
   
Шарлемань. Будь что будет — я возражаю. Убить его вы не можете. Всякий вызвавший вас — в безопасности до дня боя, пишете вы и подтверждаете это клятвой. И день боя назначаете не вы, а он, вызвавший вас, — так сказано в документе и подтверждено клятвой. А весь город должен помогать тому, кто вызовет вас, и никто не будет наказан, — это тоже подтверждается клятвой.
   
Дракон. Когда был написан этот документ?
   
Шарлемань. Триста восемьдесят два года назад.
   
Дракон. Я был тогда наивным, сентиментальным, неопытным мальчишкой.
   
Шарлемань. Но документ не отменен.
   
Дракон. Мало ли что…
   
Шарлемань. Но документ…
   
Дракон. Довольно о документах. Мы — взрослые люди.
   
Шарлемань. Но ведь вы сами подписали. Я могу сбегать за документом.
   
Дракон. Ни с места.
   
Шарлемань. Нашелся человек, который пробует спасти мою девочку. Любовь к ребенку — ведь это же ничего. Это можно. А, кроме того, гостеприимство — это ведь тоже вполне можно. Зачем же вы смотрите на меня так страшно? (Закрывает лицо руками.)
   
Эльза. Папа! Папа!
   
Шарлемань. Я протестую.
   
Дракон. Ладно. Сейчас я уничтожу все гнездо.
   
Ланцелот. И весь мир узнает, что вы трус!
   
Дракон. Откуда?
   
   
Кот одним прыжком вылетает за окно. Шипит издали.
   
   
Кот. Всем, всем, всё, всё расскажу, старый ящер.
   
   
Дракон снова разражается ревом, рев этот так же мощен, но на этот раз в нем явственно слышны хрип, стоны, отрывистый кашель. Это ревет огромное, древнее, злобное чудовище.
   
   
Дракон (внезапно оборвав вой). Ладно. Будем драться завтра, как вы просили.
   
   
Быстро уходит. И сейчас же за дверью поднимается свист, гул, шум. Стены дрожат, мигает лампа, свист, гул и шум затихают, удаляясь.
   
   
Шарлемань. Улетел! Что я наделал! Ах, что я наделал! Я старый, проклятый себялюбец. Но ведь я не мог иначе! Эльза, ты сердишься на меня?
   
Эльза. Нет, что ты!
   
Шарлемань. Я вдруг ужасно ослабел. Простите меня. Я лягу. Нет, нет, не провожай меня. Оставайся с гостем. Занимай его разговорами, — ведь он был так любезен с нами. Простите, я пойду прилягу. (Уходит.)
   
   
Пауза.
   
   
Эльза. Зачем вы затеяли все это? Я не упрекаю вас, — но все было так ясно и достойно. Вовсе не так страшно умереть молодой. Все состарятся, а ты нет.
   
Ланцелот. Что вы говорите! Подумайте! Деревья и те вздыхают, когда их рубят.
   
Эльза. А я не жалуюсь.
   
Ланцелот. И вам не жалко отца?
   
Эльза. Но ведь он умрет как раз тогда, когда ему хочется умереть. Это, в сущности, счастье.
   
Ланцелот. И вам не жалко расставаться с вашими подругами?
   
Эльза. Нет, ведь если бы не я, дракон выбрал бы кого-нибудь из них.
   
Ланцелот. А жених ваш?
   
Эльза. Откуда вы знаете, что у меня был жених?
   
Ланцелот. Я почувствовал это. А с женихом вам не жалко расставаться?
   
Эльза. Но ведь дракон, чтобы утешить Генриха, назначил его своим личным секретарем.
   
Ланцелот. Ах, вот оно что. Но тогда, конечно, с ним не так уж жалко расстаться. Ну а ваш родной город? Вам не жалко его оставить?
   
Эльза. Но ведь как раз за свой родной город я и погибаю.
   
Ланцелот. И он равнодушно принимает вашу жертву?
   
Эльза. Нет, нет! Меня не станет в воскресенье, а до самого вторника весь город погрузится в траур. Целых три дня никто не будет есть мяса. К чаю будут подаваться особые булочки под названием «бедная девушка» — в память обо мне.
   
Ланцелот. И это всё?
   
Эльза. А что еще можно сделать?
   
Ланцелот. Убить дракона.
   
Эльза. Это невозможно.
   
Ланцелот. Дракон вывихнул вашу душу, отравил кровь и затуманил зрение. Но мы всё это исправим.
   
Эльза. Не надо. Если верно то, что вы говорите обо мне, значит, мне лучше умереть.
   
   
Вбегает кот.
   
   
Кот. Восемь моих знакомых кошек и сорок восемь моих котят обежали все дома и рассказали о предстоящей драке. Мяу! Бургомистр бежит сюда!
   
Ланцелот. Бургомистр? Прелестно!
   
   
Вбегает бургомистр.
   
   
Бургомистр. Здравствуй, Эльза. Где прохожий?
   
Ланцелот. Вот я.
   
Бургомистр. Прежде всего, будьте добры, говорите потише, по возможности без жестов, двигайтесь мягко и не смотрите мне в глаза.
   
Ланцелот. Почему?
   
Бургомистр. Потому что нервы у меня в ужасном состоянии. Я болен всеми нервными и психическими болезнями, какие есть на свете, и, сверх того, еще тремя, неизвестными до сих пор. Думаете, легко быть бургомистром при драконе?
   
Ланцелот. Вот я убью дракона, и вам станет легче.
   
Бургомистр. Легче? Ха-ха! Легче! Ха-ха! Легче! (Впадает в истерическое состояние. Пьет воду. Успокаивается.) То, что вы осмелились вызвать господина дракона, — несчастье. Дела были в порядке. Господин дракон своим влиянием держал в руках моего помощника, редкого негодяя, и всю его банду, состоящую из купцов-мукомолов. Теперь всё перепутается. Господин дракон будет готовиться к бою и забросит дела городского управления, в которые он только что начал вникать.
   
Ланцелот. Да поймите же вы, несчастный человек, что я спасу город!
   
Бургомистр. Город? Ха-ха! Город! Город! Ха-ха! (Пьет воду, успокаивается.) Мой помощник — такой негодяй, что я пожертвую двумя городами, только бы уничтожить его. Лучше пять драконов, чем такая гадина, как мой помощник. Умоляю вас, уезжайте.
   
Ланцелот. Не уеду.
   
Бургомистр. Поздравляю вас, у меня припадок каталепсии. (Застывает с горькой улыбкой на лице.)
   
Ланцелот. Ведь я спасу всех! Поймите!
   
   
Бургомистр молчит.
   
   
Ланцелот. Не понимаете?
   
   
Бургомистр молчит. Ланцелот обрызгивает его водой.
   
   
Бургомистр. Нет, я не понимаю вас. Кто вас просит драться с ним?
   
Ланцелот. Весь город этого хочет.
   
Бургомистр. Да? Посмотрите в окно. Лучшие люди города прибежали просить вас, чтобы вы убирались прочь!
   
Ланцелот. Где они?
   
Бургомистр. Вон, жмутся у стен. Подойдите ближе, друзья мои.
   
Ланцелот. Почему они идут на цыпочках?
   
Бургомистр. Чтобы не действовать мне на нервы. Друзья мои, скажите Ланцелоту, чего вы от него хотите. Ну! Раз! Два! Три!
   
Хор голосов. Уезжайте прочь от нас! Скорее! Сегодня же!
   
   
Ланцелот отходит от окна.
   
   
Бургомистр. Видите! Если вы гуманный и культурный человек, то подчинитесь воле народа.
   
Ланцелот. Ни за что!
   
Бургомистр. Поздравляю вас, у меня легкое помешательство. (Упирает одну руку в бок, другую изгибает изящно.) Я — чайник, заварите меня!
   
Ланцелот. Я понимаю, почему эти людишки прибежали сюда на цыпочках.
   
Бургомистр. Ну, почему же это?
   
Ланцелот. Чтобы не разбудить настоящих людей. Вот я сейчас поговорю с ними. (Выбегает.)
   
Бургомистр. Вскипятите меня! Впрочем, что он может сделать? Дракон прикажет, и мы его засадим в тюрьму. Дорогая Эльза, не волнуйся. Секунда в секунду, в назначенный срок, наш дорогой дракон заключит тебя в свои объятия. Будь покойна.
   
Эльза. Хорошо.
   
   
Стук в дверь.
   
   
Эльза. Войдите.
   
   
Входит тот самый лакей, который объявлял о приходе Дракона.
   
   
Бургомистр. Здравствуй, сынок.
   
Лакей. Здравствуй, отец.
   
Бургомистр. Ты от него? Никакого боя не будет, конечно? Ты принес приказ заточить Ланцелота в тюрьму?
   
Лакей. Господин дракон приказывает: первое — назначить бой на завтра, второе — Ланцелота снабдить оружием, третье — быть поумнее.
   
Бургомистр. Поздравляю вас, у меня зашел ум за разум. Ум! Ау! Отзовись! Выйди!
   
Лакей. Мне приказано переговорить с Эльзой наедине.
   
Бургомистр. Ухожу, ухожу, ухожу! (Торопливо удаляется.)
   
Лакей. Здравствуй, Эльза.
   
Эльза. Здравствуй, Генрих.
   
Генрих. Ты надеешься, что Ланцелот спасет тебя?
   
Эльза. Нет. А ты?
   
Генрих. И я нет.
   
Эльза. Что дракон велел передать мне?
   
Генрих. Он велел передать, чтобы ты убила Ланцелота, если это понадобится.
   
Эльза (в ужасе). Как?
   
Генрих. Ножом. Вот он, этот ножик. Он отравленный…
   
Эльза. Я не хочу!
   
Генрих. А господин дракон на это велел сказать, что иначе он перебьет всех твоих подруг.
   
Эльза. Хорошо. Скажи, что я постараюсь.
   
Генрих. А господин дракон на это велел сказать: всякое колебание будет наказано, как ослушание.
   
Эльза. Я ненавижу тебя!
   
Генрих. А господин дракон на это велел сказать, что умеет награждать верных слуг.
   
Эльза. Ланцелот убьет твоего дракона!
   
Генрих. А на это господин дракон велел сказать: посмотрим!
   Занавес
  
  
   
    
Действие второе
   
   
Центральная площадь города. Направо — ратуша с башенкой, на которой стоит часовой. Прямо — огромное мрачное коричневое здание без окон, с гигантской чугунной дверью во всю стену от фундамента до крыши. На двери надпись готическими буквами: «Людям вход безусловно запрещен.» Налево — широкая старинная крепостная стена. В центре площади — колодец с резными перилами и навесом. Генрих, без ливреи, в фартуке, чистит медные украшения на чугунной двери.
   
   
Генрих (напевает). Посмотрим, посмотрим, провозгласил дракон. Посмотрим, посмотрим, взревел старик дра-дра. Старик дракоша прогремел: посмотрим, черт возьми! И мы, действительно, посмо! Посмотрим, тру-ля-ля!
   
   
Из ратуши выбегает бургомистр. На нем смирительная рубашка.
   
   
Бургомистр. Здравствуй, сынок. Ты посылал за мной?
   
Генрих. Здравствуй, отец. Я хотел узнать, как там у вас идут дела. Заседание городского самоуправления закрылось?
   
Бургомистр. Какое там! За целую ночь мы едва успели утвердить повестку дня.
   
Генрих. Умаялся?
   
Бургомистр. А ты как думаешь? За последние полчаса на мне переменили три смирительные рубашки. (Зевает.) Не знаю, к дождю, что ли, но только сегодня ужасно разыгралась моя проклятая шизофрения. Так и брежу, так и брежу… Галлюцинации, навязчивые идеи, то, се. (Зевает.) Табак есть?
   
Генрих. Есть.
   
Бургомистр. Развяжи меня. Перекурим.
   
   
Генрих развязывает отца. Усаживаются рядом на ступеньках дворца. Закуривают.
   
   
Генрих. Когда же вы решите вопрос об оружии?
   
Бургомистр. О каком оружии?
   
Генрих. Для Ланцелота.
   
Бургомистр. Для какого Ланцелота?
   
Генрих. Ты что, с ума сошел?
   
Бургомистр. Конечно. Хорош сын. Совершенно забыл, как тяжко болен его бедняга отец. (Кричит.) О люди, люди, возлюбите друг друга! (Спокойно.) Видишь, какой бред.
   
Генрих. Ничего, ничего, папа. Это пройдет.
   
Бургомистр. Я сам знаю, что пройдет, а все-таки неприятно.
   
Генрих. Ты послушай меня. Есть важные новости. Старик дракоша нервничает.
   
Бургомистр. Неправда!
   
Генрих. Уверяю тебя. Всю ночь, не жалея крылышек, наш старикан порхал неведомо где. Заявился домой только на рассвете. От него ужасно несло рыбой, что с ним случается всегда, когда он озабочен. Понимаешь?
   
Бургомистр. Так, так.
   
Генрих. И мне удалось установить следующее. Наш добрый ящер порхал всю ночь исключительно для того, чтобы разузнать всю подноготную о славном господине Ланцелоте.
   
Бургомистр. Ну, ну?
   
Генрих. Не знаю, в каких притонах — на Гималаях или на горе Арарат, в Шотландии или на Кавказе, но только старичок разведал, что Ланцелот — профессиональный герой. Презираю людишек этой породы. Но дра-дра, как профессиональный злодей, очевидно, придает им кое-какое значение. Он ругался, скрипел, ныл. Потом дедушке захотелось пивца. Вылакав целую бочку любимого своего напитка и не отдав никаких приказаний, дракон вновь расправил свои перепонки и вот до сей поры шныряет в небесах, как пичужка. Тебя это не тревожит?
   
Бургомистр. Ни капельки.
   
Генрих. Папочка, скажи мне — ты старше меня… опытней… Скажи, что ты думаешь о предстоящем бое? Пожалуйста, ответь. Неужели Ланцелот может… Только отвечай попросту, без казенных восторгов, — неужели Ланцелот может победить? А? Папочка? Ответь мне!
   
Бургомистр. Пожалуйста, сынок, я отвечу тебе попросту, от души. Я так, понимаешь, малыш, искренне привязан к нашему дракоше! Вот честное слово даю. Сроднился я с ним, что ли? Мне, понимаешь, даже, ну как тебе сказать, хочется отдать за него жизнь. Ей-богу правда, вот провалиться мне на этом месте! Нет, нет, нет! Он, голубчик, победит! Он победит, чудушко-юдушко! Душечка-цыпочка! Летун-хлопотун! Ох, люблю я его как! Ой, люблю! Люблю — и крышка. Вот тебе и весь ответ.
   
Генрих. Не хочешь ты, папочка, попросту, по душам, поговорить с единственным своим сыном!
   
Бургомистр. Не хочу, сынок. Я еще не сошел с ума. То есть я, конечно, сошел с ума, но не до такой степени. Это дракон приказал тебе допросить меня?
   
Генрих. Ну что ты, папа!
   
Бургомистр. Молодец, сынок! Очень хорошо провел весь разговор. Горжусь тобой. Не потому, что я — отец, клянусь тебе. Я горжусь тобою как знаток, как старый служака. Ты запомнил, что я ответил тебе?
   
Генрих. Разумеется.
   
Бургомистр. А эти слова: чудушко-юдушко, душечка-цыпочка, летун-хлопотун?
   
Генрих. Все запомнил.
   
Бургомистр. Ну вот так и доложи!
   
Генрих. Хорошо, папа.
   
Бургомистр. Ах ты мой единственный, ах ты мой шпиончик… Карьерочку делает, крошка. Денег не надо?
   
Генрих. Нет, пока не нужно, спасибо, папочка.
   
Бургомистр. Бери, не стесняйся. Я при деньгах. У меня как раз вчера был припадок клептомании. Бери…
   
Генрих. Спасибо, не надо. Ну а теперь скажи мне правду…
   
Бургомистр. Ну что ты, сыночек, как маленький, — правду, правду… Я ведь не обыватель какой-нибудь, а бургомистр. Я сам себе не говорю правды уже столько лет, что и забыл, какая она, правда-то. Меня от нее воротит, отшвыривает. Правда, она знаешь чем пахнет, проклятая? Довольно, сын. Слава дракону! Слава дракону! Слава дракону!
   
   
Часовой на башне ударяет алебардой об пол. Кричит.
   
   
Часовой. Смирно! Равнение на небо! Его превосходительство показались над Серыми горами!
   
   
Генрих и бургомистр вскакивают и вытягиваются, подняв головы к небу. Слышен отдаленный гул, который постепенно замирает.
   
   
Вольно! Его превосходительство повернули обратно и скрылись в дыму и пламени!
   
Генрих. Патрулирует.
   
Бургомистр. Так, так. Слушай, а теперь ты мне ответь на один вопросик. Дракон действительно не дал никаких приказаний, а, сынок?
   
Генрих. Не дал, папа.
   
Бургомистр. Убивать не будем?
   
Генрих. Кого?
   
Бургомистр. Нашего спасителя.
   
Генрих. Ах, папа, папа.
   
Бургомистр. Скажи, сынок. Не приказал он потихонечку тюкнуть господина Ланцелота? Не стесняйся, говори… Чего там… Дело житейское. А, сынок? Молчишь?
   
Генрих. Молчу.
   
Бургомистр. Ну ладно, молчи. Я сам понимаю, ничего не поделаешь — служба.
   
Генрих. Напоминаю вам, господин бургомистр, что с минуты на минуту должна состояться торжественная церемония вручения оружия господину герою. Возможно, что сам Дра-дра захочет почтить церемонию своим присутствием, а у тебя еще ничего не готово.
   
Бургомистр (зевает и потягивается). Ну что ж, пойду. Мы в один миг подберем ему оружие какое-нибудь. Останется доволен. Завяжи-ка мне рукава… Вот и он идет! Ланцелот идет!
   
Генрих. Уведи его! Сейчас сюда придет Эльза, с которой мне нужно поговорить.
   
   
Входит Ланцелот.
   
   
Бургомистр (кликушествуя). Слава тебе, слава, осанна, Георгий Победоносец! Ах, простите, я обознался в бреду. Мне вдруг почудилось, что вы так на него похожи.
   
Ланцелот. Очень может быть. Это мой дальний родственник.
   
Бургомистр. Как скоротали ночку?
   
Ланцелот. Бродил.
   
Бургомистр. Подружились с кем-нибудь?
   
Ланцелот. Конечно.
   
Бургомистр. С кем?
   
Ланцелот. Боязливые жители вашего города травили меня собаками. А собаки у вас очень толковые. Вот с ними я и подружился. Они меня поняли, потому что любят своих хозяев и желают им добра. Мы болтали почти до рассвета.
   
Бургомистр. Блох не набрались?
   
Ланцелот. Нет. Это были славные, аккуратные псы.
   
Бургомистр. Вы не помните, как их звали?
   
Ланцелот. Они просили не говорить.
   
Бургомистр. Терпеть не могу собак.
   
Ланцелот. Напрасно.
   
Бургомистр. Слишком простые существа.
   
Ланцелот. Вы думаете, это так просто любить людей? Ведь собаки великолепно знают, что за народ их хозяева. Плачут, а любят. Это настоящие работники. Вы посылали за мной?
   
Бургомистр. За мной, воскликнул аист, и клюнул змею своим острым клювом. За мной, сказал король, и оглянулся на королеву. За мной летели красотки верхом на изящных тросточках. Короче говоря, да, я посылал за вами, господин Ланцелот.
   
Ланцелот. Чем могу служить?
   
Бургомистр. В магазине Мюллера получена свежая партия сыра. Лучшее украшение девушки — скромность и прозрачное платьице. На закате дикие утки пролетели над колыбелькой. Вас ждут на заседание городского самоуправления, господин Ланцелот.
   
Ланцелот. Зачем?
   
Бургомистр. Зачем растут липы на улице Драконовых Лапок? Зачем танцы, когда хочется поцелуев? Зачем поцелуи, когда стучат копыта? Члены городского самоуправления должны лично увидеть вас, чтобы сообразить, какое именно оружие подходит к вам больше всего, господин Ланцелот. Идемте, покажемся им!
   
   
Уходят.
   
   
Генрих. Посмотрим, посмотрим, провозгласил дракон; посмотрим, посмотрим, взревел старик Дра-дра; старик дракоша прогремел: посмотрим, черт возьми, — и мы действительно посмо!
   
Входит Эльза.
   
Эльза!
   
Эльза. Да, я. Ты посылал за мной?
   
Генрих. Посылал. Как жаль, что на башне стоит часовой. Если бы не эта в высшей степени досадная помеха, я бы тебя обнял и поцеловал.
   
Эльза. А я бы тебя ударила.
   
Генрих. Ах, Эльза, Эльза! Ты всегда была немножко слишком добродетельна. Но это шло к тебе. За скромностью твоей скрывается нечто. Дра-дра чувствует девушек. Он всегда выбирал самых многообещающих, шалун-попрыгун. А Ланцелот еще не пытался ухаживать за тобой?
   
Эльза. Замолчи.
   
Генрих. Впрочем, конечно, нет. Будь на твоем месте старая дура, он все равно полез бы сражаться. Ему все равно, кого спасать. Он так обучен. Он и не разглядел, какая ты.
   
Эльза. Мы только что познакомились.
   
Генрих. Это не оправдание.