1 2 3 
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ    

     

Московская  квартира. Комната Тимофеева, рядом – комната Шпака, запертая на замок. Кроме  того, передняя, в которой радиорупор. В комнате Тимофеева беспорядок. Ширмы. Громадных  размеров и необычной конструкции аппарат, по-видимому, радиоприемник, над которым  работает Тимофеев. Множество ламп в аппарате, в которых то появляется, то  гаснет свет. Волосы у Тимофеева всклоченные, глаза от бессонницы красные. Он  озабочен. Тимофеев нажимает кнопку аппарата. Слышен приятный певучий звук.    

     

Тимофеев.  Опять звук той же высоты…    

     

Освещение  меняется.    

     

Свет  пропадает в пятой лампе… Почему нет света? Ничего не понимаю. Проверим. (Вычисляет.)  А два, а три… угол между направлениями положительных осей… Я ничего не понимаю.  Косинус, косинус… Верно!    

     

Внезапно  в радиорупоре в передней возникает радостный голос, который говорит: "Слушайте  продолжение "Псковитянки!" И вслед за тем в радиорупорегрянули  колокола и заиграла хриплая музыка.    

     

Мне  надоел Иоанн с колоколами! И, кроме того, я отвинтил бы голову тому, кто ставит  такой приемник. Ведь я же говорил ему, чтобы он снял, что я поправлю! У меня  нету времени! (Выбегает в переднюю и выключает радио, и рупор, крякнув, умолкает.  Возвращается к себе е комнату.) На чем я остановился?… Косинус… Да нет,  управдом! (Открывает окно, высовывается, кричит.) Ульяна Андреевна! Где ваш  драгоценный супруг? Не слышу! Ульяна    

Андреевна,  ведь я же просил, чтобы он убрал рупор! Не слышу. Чтобы он убрал рупор! Скажите  ему, чтобы он потерпел, я ему поставлю приемник! Австралию он будет принимать!  Скажите, что он меня замучил со своим Иоанном Грозным! И потом, ведь он же  хрипит! Да рупор хрипит! У меня нет времени! У меня колокола в голове играют.  Не слышу! Ну, ладно. (Закрывает окно.) На чем я остановился?… Косинус… У меня  висок болит… Где же Зина? Чаю бы выпить сейчас. (Подходит к окну.) Какой  странный человек… в черных перчатках… Чего ему надо? (Садится.) Нет, еще раз  попробую. (Жмет кнопки в аппарате, отчего получается дальний певучий звук и  свет в лампах меняется.) Косинус и колокола… (Пишет на бумажке.) Косинус и  колокола… и колокола… то есть косинус… (Зевает.) Звенит, хрипит… вот  музыкальный управдом… (Поникает и засыпает тут же у аппарата.)    

     

Освещение  в лампах меняется. Затем свет гаснет. Комната Тимофеева погружается во тьму, и  слышен только дальний певучий звук. Освещается передняя. В передней появляется  Зинаида Михайловна.    

     

Зинаида  (в передней, прислушивается к певучему звуку). Дома. Я начинаю серьезно бояться,  что он сойдет с ума с этим аппаратом. Бедняга!… А тут его еще ждет такой удар…  Три раза я разводилась… ну да, три, Зузина я не считаю… Но никогда еще я не  испытывала такого волнения. Воображаю, что будет сейчас! Только бы не скандал!  Они так утомляют, эти скандалы… (Пудрится.) Ну, вперед! Лучше сразу развязать  гордиев узел… (Стучит в дверь.) Кока, открой!    

Тимофеев  (в темноте). А, черт возьми!… Кто там еще?    

Зинаида.  Это я, Кока.    

     

Комната  Тимофеева освещается. Тимофеев открывает дверь. Вместо радиоприемника –  странный, невиданный аппарат.    

     

Кока, ты  так и не ложился? Кока, твой аппарат тебя погубит. Ведь нельзя же так! И ты меня  прости, Кока, мои знакомые утверждают, что увидеть прошлое и будущее  невозможно. Это просто безумная идея, Кокочка. Утопия.    

Тимофеев.  Я не уверен, Зиночка, что твои знакомые хорошо разбираются в этих вопросах. Для  этого нужно быть специалистом.    

Зинаида.  Прости, Кока, среди них есть изумительные специалисты.    

Тимофеев.  Пойми, что где-то есть маленькая ошибка, малюсенькая! Я чувствую ее, ощущаю,  она вот тут где-то… вот она бродит! И я ее поймаю.    

Зинаида.  Нет, он святой!    

     

Пауза.  Тимофеев занят вычислениями.    

     

Ты  прости, что я тебе мешаю, но я должна сообщить тебе ужасное известие… Нет, не решаюсь…  У меня сегодня в кафе свистнули перчатки. Так курьезно! Я их положила на столик  и… я полюбила другого. Кока… Нет, не могу… Я подозреваю, что это с соседнего  столика… Ты понимаешь меня?    

Тимофеев.  Нет… Какой столик?    

Зинаида.  Ах, боже мой, ты совсем отупел с этой машиной!    

Тимофеев.  Ну, перчатки… Что перчатки?    

Зинаида.  Да не перчатки, а я полюбила другого. Свершилось!…    

     

Тимофеев  мутно смотрит на Зинаиду.    

     

Только  не возражай мне… и не нужно сцен. Почему люди должны расстаться непременно с  драмой? Ведь согласись, Кока, что это необязательно. Это настоящее чувство, а  все остальное в моей жизни было заблуждением… Ты спрашиваешь, кто он? И,  конечно, думаешь, что это Молчановский? Нет, приготовься: он кинорежиссер,  очень талантлив… Не будем больше играть в прятки, это Якин. Тимофеев. Так…    

     

Пауза.    

     

Зинаида.  Однако, это странно! Это в первый раз в жизни со мной. Ему сообщают, что жена  ему изменила, ибо я действительно тебе изменила, а он – так! Даже как-то  невежливо!    

Тимофеев.  Он… этого… как его… блондин, высокий?    

Зинаида.  Ну, ужэто безобразие! До такой степени не интересоваться женой! Блондин Молчановский,  запомни это! А Якин – он очень талантлив!    

     

Пауза.    

     

Ты  спрашиваешь, где мы будем жить? В пять часов я уезжаю с ним в Гагры выбирать место  для съемки, а когда мы вернемся, ему должны дать квартиру в новом доме, если,  конечно, он не врет…    

Тимофеев  (мутно). Наверно, врет.    

Зинаида.  Как это глупо, из ревности оскорблять человека! Не может же он каждую минуту  врать.    

     

Пауза.    

     

Я долго  размышляла во время последних бессонных ночей и пришла к заключению, что мы не  подходим друг к другу. Я вся в кино… в искусстве, а ты с этим аппаратом… Однако  я все-таки поражаюсь твоему спокойствию! И даже как-то тянет устроить сцену.  Ну, что же… (Идет за ширму и выносит чемодан.) Я уже уложилась, чтобы не  терзать тебя. Дай мне, пожалуйста, денег на дорогу, я тебе верну с Кавказа.    

Тимофеев.  Вот сто сорок… сто пятьдесят три рубля… больше нет.    

Зинаида.  А ты посмотри в кармане пиджака.    

Тимофеев  (посмотрев). В пиджаке нет.    

Зинаида.  Ну, поцелуй меня. Прощай, Кока. Все-таки как-то грустно… Ведь мы прожили с  тобой целых одиннадцать месяцев!… Поражаюсь, решительно поражаюсь!    

     

Тимофеев  целует Зинаиду.    

     

Но ты  пока не выписывай меня все-таки. Мало ли что может случиться. Впрочем, ты такой  подлости никогда не сделаешь. (Выходит в переднюю, закрывает за собой парадную  дверь.)    

Тимофеев  (тупо смотритей вслед). Один… Как же я так женился? На ком? Зачем? Что это за  женщина? (У аппарата.) Один… А впрочем, я ее не осуждаю. Действительно, как  можно жить со мной? Ну что же, один так один! Никто не мешает зато… Пятнадцать…  шестнадцать…    

     

Певучий  звук. В передней звонок. Потом назойливый звонок.    

     

Ну как  можно работать в таких условиях!… (Выходит в переднюю, открывает парадную  дверь.)    

     

Входит  Ульяна Андреевна.    

     

Ульяна.  Здравствуйте, товарищ Тимофеев. Иван Васильевич к вам не заходил?    

Тимофеев.  Нет.    

Ульяна.  Передайте Зинаиде Михайловне, что Марья Степановна говорила: Анне Ивановне  маникюрша заграничную материю предлагает, так если Зинаида…    

Тимофеев.  Я ничего не могу передать Зинаиде Михайловне, потому что она уехала.    

Ульяна.  Куда уехала?    

Тимофеев.  С любовником на Кавказ, а потом они будут жить в новом доме, если он не врет,  конечно…    

Ульяна.  Как с любовником?! Вот так так! И вы спокойно об этом говорите! Оригинальный вы  человек!    

Тимофеев.  Ульяна Андреевна, вы мне мешаете.    

Ульяна.  Ах, простите! Однако у вас характер, товарищ Тимофеев! Будь я на месте Зинаиды  Михайловны, я бы тоже уехала.    

Тимофеев.  Если бы вы были на месте Зинаиды Михайловны, я бы повесился.    

Ульяна.  Вы не смеете под носом у дамы дверь захлопывать, грубиян! (Уходит.)    

Тимофеев  (возвращаясь в свою комнату). Чертова кукла!    

     

Нажимает  кнопки в аппарате, и комната его исчезает и полной темноте. Параднаядверь тихонько  открывается, и в ней появляется Милославский, дурно одетый, с артистическим бритым  лицом человек в черных перчатках.    

Прислушивается  у двери Тимофеева.    

     

Милославский.  Весь мир на службе, а этот дома. Патефон починяет. (У дверей Шпака читает  надпись.) Шпак Антон Семенович. Ну что же, зайдем к Шпаку… Какой замок  комичный. Мне что-то давно такой не попадался. Ах нет, у вдовы на Мясницкой  такой был. Его надо брать шестым номером. (Вынимает отмычки.) Наверно, сидит в  учреждении и думает: ах, какой чудный замок я повесил на свою дверь! Но на  самом деле замок служит только для одной цели: показать, что хозяина дома нет…  (Открывает замок, входит в комнату Шпака, закрывает за собой дверь так, что  замок остается на месте.) Э, какая прекрасная обстановка!… Это я удачно зашел…  Э, да у него и телефон отдельный. Большое удобство! И какой аккуратный, даже  свой служебный номер записал. А раз записал, первым долгом нужно ему позвонить,  чтобы не было никаких недоразумений. (По телефону.) Отдел междугородних  перевозок. Мерси. Добавочный пятьсот один. Мерси. Товарища Шпака. Мерси.  Товарищ Шпак? Бонжур. Товарищ Шпак, вы до самого конца сегодня на службе  будете?… Говорит одна артистка… Нет, не знакома, но безумно хочу познакомиться.  Так вы до четырех будете? Я вам еще позвоню, я очень настойчивая… Нет,  блондинка. Контральто. Ну, пока. (Кладет трубку.) Страшно удивился. Ну-с,  начнем… (Взламывает шкаф, вынимаеткостюм.) Шевиот… О!… (Снимает свой,  завязывает в газету, надевает костюм Шпака.) Как на меня шит… (Взламывает  письменный стол, берет часы с цепочкой, кладет в карман портсигар.) За три  года, что я не был в Москве, как они все вещами пообзавелись! Приятно работать.  Прекрасный патефон… И шляпа… Мой номер. Приятный день!… Фу, устал! (Взламывает  буфет, достает водку, закуску, выпивает.) На чем это он водку настаивает? Прелестная  водка!… Нет, это не полынь… А уютно у него в комнате… Он и почитать любит… (Берет  книгу, читает.) "Без отдыха пирует с дружиной удалой Иван Васильич Грозный  под матушкой Москвой… Ковшами золотыми столов блистает ряд, разгульные за ними  опричники сидят…" Славное стихотворение! Красивое стихотворение!… "Да  здравствуют тиуны, опричники мои! Вы ж громче бейте в струны, баяны-соловьи…"  Мне нравится это стихотворение. (По телефону.) Отдел междугородних перевозок.  Мерси. Добавочный пятьсот один… Мерси. Товарища Шпака.Мерси. Товарищ Шпак? Это  я опять… Скажите, на чем вы водку настаиваете?… Моя фамилия таинственная… Из  Большого театра… А какой вам сюрприз сегодня выйдет!… "Без отдыха пирует с  дружиной удалой Иван Васильич Грозный под матушкой Москвой…" (Кладет  трубку.) Страшно удивляется. (Выпивает.) "Ковшами золотыми столов блистает  ряд…"    

     

Комната  Шпака погружается в тьму, а в комнату Тимофеева набирается свет. Аппарат теперь  чаще дает певучие звуки, и время от времени вокруг аппарата меняется освещение.    

     

Тимофеев.  Светится. Светится! Это иное дело…    

     

Парадная  дверь открывается, и входит Бунша. Первым долгом обращает свое внимание на  радиоаппарат.    

     

Бунша.  Неимоверные усилия я затрачиваю на то, чтобы вносить культуру в наш дом. Я его  радиофицировал, но они упорно не пользуются радио. (Тычет вилкой в штепсель, но  аппарат молчит.) Антракт. (Стучит в дверь Тимофеева.)    

Тимофеев.  А, кто там, войдите… чтоб вам провалиться!…    

     

Бунша  входит.    

     

Этого не  хватало!…    

     

Бунша.  Это я, Николай Иванович.    

Тимофеев.  Я вижу, Иван Васильевич. Удивляюсь я вам, Иван Васильевич! В ваши годы вам бы  дома сидеть, внуков нянчить, а вы целый день бродитепо дому с засаленной  книгой… Я занят, Иван Васильевич, простите.    

Бунша.  Это домовая книга. У меня нет внуков. И если я перестану ходить, то произойдет  ужас.    

Тимофеев.  Государство рухнет?    

Бунша.  Рухнет, если за квартиру не будут платить. Унас в доме думают, что можно не платить,  а на самом деле нельзя. Вообще наш дом удивительный. Я по двору прохожу и  содрогаюсь. Все окна раскрыты, все на подоконниках лежат и рассказывают такую  ерунду, которую рассказывать неудобно.    

Тимофеев.  Ей-богу, я ничего не понимаю! Вам лечиться надо, князь!    

Бунша.  Николай Иванович, вы не называйте меня князем, я уж доказал путем представления  документов, что за год до моего рождения мой папа уехал за границу, и таким  образом очевидно, что я сын нашего кучера Пантелея. Я и похож на Пантелея.    

Тимофеев.  Ну, если вы сын кучера, тем лучше. Но у меня нет денег, Иван Пантелеевич.    

Бунша.  Нет, вы меня называйте согласно документам – Иваном Васильевичем.    

Тимофеев.  Хорошо, хорошо. Бунша. Заклинаю вас, заплатите за квартиру.    

Тимофеев.  Я вам говорю, нет сейчас денег… Меня жена бросила, а вы меня истязаете.    

Бунша.  Позвольте, что же вы мне не заявили?    

Тимофеев.  А вам-то что за дело.    

Бунша.  Такое дело, что я должен ее немедленно выписать.    

Тимофеев.  Она просила не выписывать.    

Бунша.  Все равно, я должен отметить в книге это событие. (Отмечает в книге.) Я  присяду.    

Тимофеев.  Да незачем вам присаживаться. Как вам объяснить, что меня нельзя тревожить во  время этой работы?    

Бунша.  Нет, вы объясните. Я передовой человек. Вчера была лекция для управдомов, и я  колоссальную пользу получил. Почти все понял. Про стратосферу. Вообще наша  жизнь очень интереснаяи полезная, но у нас в доме этого не понимают.    

Тимофеев.  Когда вы говорите, Иван Васильевич, впечатление такое, что вы бредите!    

Бунша.  Наш дом вообще очень странный. Шпак все время красное дерево покупает, но за  квартиру платит туго. А вы неизвестную машину сделали.    

Тимофеев.  Вот мученье, честное слово!    

Бунша. Я  умоляю вас, Николай Иванович, вы насчет своей машины заявите. Ее зарегистрировать  надо, а то во флигеле дамы уже говорят, что вы такой аппарат строите, что весь  наш дом рухнет. А это знаете… и вы погибнете, и я с вами за компанию.    

Тимофеев.  Какая же сволочь эту ерунду говорила?    

Бунша. Я  извиняюсь, это моя жена Ульяна Андреевна говорила.    

Тимофеев.  Виноват! Почему эти дамы болтают чепуху? Я знаю, это вы виноваты. Вы, старый  зуда, слоняетесь по всему дому, подглядываете, ябедничаете и, главное, врете!    

Бунша.  После этих кровных оскорблений я покидаю квартиру и направляюсь в милицию. Я –  лицо, занимающее ответственный пост управдома, и обязан наблюдать.    

Тимофеев.  Стойте!… Извините меня, я погорячился. Ну хорошо, идите сюда. Просто-напросто я  делаю опыты над проникновением во время… Да, впрочем, как я вам объясню, что  такое время? Ведь вы же не знаете, что такое четырехмерное пространство,  движение… И вообще… словом, поймите, что это не только не взорвется, но  принесет стране неслыханную пользу… Ну, как бы вам попроще… я, например, хочу  пронизать сейчас пространство и пойти в прошлое…    

Бунша.  Пронизать пространство? Такой опыт можно сделать только с разрешения милиции. У  меня, как у управдома, чувство тревоги от таких опытов во вверенном мне доме.  Стоит таинственная машина, запертая на ключ…    

Тимофеев.  Что?! Ключ? Иван Васильевич, спасибо! Спасибо! Вы гениальны! Ключ! Ах, я  рассеянный болван! Я работал при запертом механизме… Стойте! Смотрите!  Смотрите, что сейчас произойдет… Попробуем на близком расстоянии… маленький  угол… (Поворачивает ключ, нажимает кнопку.) Смотрите, мы пойдем сейчас через  пространство во время… назад… (Нажимает кнопку.)    

     

Звон.  Тьма. Потом свет.    

Стенка  между комнатами исчезла, и в комнате Шпака сидит выпивающий Милославский с  книжкой в руках.    

     

(Исступленно.)  Вы видели?    

Милославский.  А, чтоб тебя черт… Что эта такое?    

Бунша.  Николай Иванович, куда стенка девалась?!    

Тимофеев.  Удача! Удача! Я вне себя! Вот оно? Вот оно!…    

Бунша.  Неизвестный гражданин в комнате Шпака!    

Милославский.  Я извиняюсь, в чем дело? Что случилось? (Забирает патефон, свой узел и выходит  в комнату Тимофеева.) Тут сейчас стенка была!    

Бунша.  Николай Иванович, вы будете отвечать за стенку по закону. Вот вы какую машину  сделали! Полквартиры исчезло!    

Тимофеев.  Да ну вас к черту с вашей стенкой! Ничего ей не сделается!… (Жмет кнопку аппарата.)    

     

Тьма.  Свет. Стенка становится на место, закрывает комнату Шпака.    

     

Милославский.  Видел чудеса техники, но такого никогда!    

Тимофеев.  О боже, у меня кружится голова!… Нашел, нашел! О человечество, что ждет тебя!…    

Бунша  (Милославскому). Я извиняюсь, вы кто же такой будете?    

Милославский.  Кто я такой буду, вы говорите? Я дожидаюсь моего друга Шпака.    

Бунша. А  какже вы дожидаетесь, когда дверь снаружи на замок закрыта?    

Милославский.  Как вы говорите? Замок? Ах да… он за "Известиями" пошел на угол, купить,  а меня… это… запер…    

Тимофеев.  Да ну вас к черту! Что за пошлые вопросы! (Милославскому.) Понимаете, я пронзил  время! Я добился своего!…    

Милославский.  Скажите, это, стало быть, любую стенку можно так убрать? Вашему изобретению  цены нет, гражданин! Поздравляю вас! (Бунше.) А что вы на меня так смотрите,  отец родной? На мне узоров нету и цветы не растут.    

Бунша.  Меня терзает смутное сомнение. На вас такой же костюм, как у Шпака!    

Милославский.  Что вы говорите? Костюм? А разве у Шпака у одного костюм в полоску в Москве? Мы  с ним друзья и всегда в одном магазине покупаем материю. Удовлетворяет вас это?    

Бунша. И  шляпа такая же.    

Милославский.  И шляпа.    

Бунша. А  ваша фамилия как?    

Милославский.  Я артист государственных больших и камерных театров. А на что вам моя фамилия?  Она слишком известная, чтобы я вам ее называл.    

Бунша. И  цепочка такая же, как у Шпака.    

Милославский.  Э, какой вы назойливый!… Шляпа, цепочка… это противно!… Без отдыха пирует с  дружиной удалой Иван Васильич Грозный…    

Тимофеев.  Оставьте вы, в самом деле, гражданина в покое. (Милославскому.) Может быть, вы  хотите вернуться в комнату Шпака? Я открою вам стенку.    

Милославский.  Ни в коем случае. Я на него обижен. В самом деле, пошел за газетой и пропал.  Может быть, он два часа будет ходить. Я лучше на этот опыт посмотрю, он мне  очень понравился.    

Тимофеев  (жмет ему руку). Я очень рад! Вы были первый, кто увидел… Вы, так сказать,  первый свидетель.    

Милославский.  Никогда еще свидетелем не приходилось быть! Очень, очень приятно!… (Бунше.) Вот  смотрит! Вы на мне дыру протрете!    

Тимофеев.  Это наш управдом.    

Милославский.  Ах, тогда понятно!… Шляпа, цепочка… ах, какая противная должность! Сколько я от  них неприятностей имел, если бы вы знали, гражданин ученый.    

Тимофеев.  Не обращайте на него внимания.    

Милославский.  И то правда.    

Тимофеев.  Вы понимаете, гражданин артист…    

Милославский.  Как же не понять? Скажите, и в магазине можно так же стенку приподнять? Ах,  какой увлекательный опыт!    

Бунша.Вы  с патефоном пришли к Шпаку?    

Милославский.  Он меня доконает! Это что же такое, а?    

Тимофеев  (Бунше). Вы перестанете приставать или нет? (Милославскому.) Поймите, дело не в  стенке, это только первое движение! Дело в том, что, минуя все эти стенки, я  могу проникнуть во время! Вы понимаете, я могу двинуться на двести, триста лет  назад или вперед! Да что на триста!… Нет, такого изобретения не знал мир!… Я  волнуюсь!… Меня бросила жена сегодня, но понимаете… Ах!…    

Милославский.  Гражданин профессор, не расстраивайтесь, за вас выйдет любая! Вы плюньте, что  она вас бросила!    

Бунша. Я  уж ее выписал.    

Милославский  (Бунше). Тьфу на вас!… Без отдыха пирует Иван Васильич    

Грозный…  Ах, какое изобретение! (Стучит по стенке.) Поднял – вошел, вышел – закрыл! Ах  ты, боже мой!…    

Тимофеев.  У меня дрожат руки… я не могу терпеть… Хотите, проникнем в прошлое?… Хотите,  увидим древнюю Москву?… Неужели вам не страшно? Вы не волнуетесь?    

Бунша.  Николай Иванович! Одумайтесь, прежде чем такие опыты в жакте делать!    

Милославский.  Если ты еще раз вмешаешься в опыт гражданина академика, я тебя! Что это за  наказание? (Тимофееву.) Валяйте!    

     

Тимофеев  жмет кнопки у аппарата. Звон. Тьма. Внезапно возникает палата Иоанна Грозного.  Иоанн, с посохом, в царском одеянии, сидит в кресле, а перед Иоанном,  примостившись у стола, пишет Дьяк. На плечах у Иоанна наброшена поверх одеяния  опричнинская ряса. Слышится далекое церковное пение, колокольный мягкий звон.    

     

Иоанн  (диктует)…И руководителю…    

Дьяк  (пишет)…И руководителю…    

Иоанн. К  пренебесному селению преподобному игумну Козьме…    

Дьяк…Козьме…    

Иоанн…Царь  и великий князь Иван Васильевич всея Руси…    

Дьяк…Всея  Руси…    

Иоанн…Челом  бьет.    

Тимофеев.  О боже! Смотрите! Да ведь это Иоанн!…    

Милославский.  Елки-палки!…    

     

Иоанн и  Дьяк поворачивают головы, услышав голоса. Дьяк вскрикивает и убегает из палаты.  Иоанн вскакивает, крестится.    

     

Иоанн.  Сгинь! Пропади! Увы мне, грешному!… Горе мне, окаянному! Скверному душегубцу,  ох!… Сгинь! (Ища выхода, в исступлении бросается в комнату Тимофеева, крестит  стены, мечется, бежит в переднюю, скрывается.)    

Тимофеев.  Это Иоанн Грозный! Куда вы?… Стойте!… Боже мой, его увидят!… Держите его!  (Убегает вслед за Иоанном.)    

     

Бунша  бросается к телефону.    

     

Милославский.  Ты куда звонить собрался?!    

Бунша. В  милицию!    

Милославский.  Положь трубку, я тебе руки обобью! Не может жить без милиции ни одной секунды!    

     

В палату  врывается Опричник.    

     

Опричник.  Где демоны? Гойда! Бей их! (Бунше.) Где царь?    

Бунша.  Не знаю!… Караул!…    

Милославский.  Закрой машину! Машину закрой!    

Опричник  (крестясь). Ой, демоны!… (Бросает бердыш, исчезает из палаты.)    

Милославский.  Закрывай! Ключ поверни! Ключ! Вот так машинка!…    

     

Бунша  жмет кнопки, вытаскивает ключ. В то же мгновение – звон. Занавеска на окне вздувается,  понесло бумаги, Буншу потащило в палату, он роняет очки.    

     

Бунша.  Спасите!… Куда меня тащит?!…Милославский. Куда же ты двинул, черт, машину?!    

     

Понесло  Милославского.    

     

Тьма.  Свет. Нет палаты. Стенка на месте. В комнате нет ни Бунши ни Милославского.  Остался только патефон, и сверток, и очки. Появляется    

Тимофеев.    

     

Тимофеев.  Он на чердаке заперся! Помогите мне его оттуда извлечь!… Боже, где же они? А?  (Бросается к аппарату.) Они двинули стрелку в обратную сторону! Их унесло?… Что  же это будет?… Бунша! Бунша! Иван Васильевич!    

     

Дальний  крик Иоанна.    

     

Этот на  чердаке орет!… Но ключ? Где же ключ?… Боже, они ключ вытащили! Что делать,  позвольте!… Что делать-то, а?… Нету ключа… Ну да, вынули ключ… Иван Васильевич!  Зачем же вы ключ-то вынули?! Впрочем, кричать бесполезно. Они ключ захватили с  собою. Вернуть того в комнату? (Убегает.)    

     

Пауза.    

Открывается  парадная дверь, и входит Шпак.    

     

Шпак.  Какая-то тревога у меня с тех пор, как эта блондинка из Большого театра позвонила…  Не мог досидеть на службе… (Трогает замок на своей двери.) Батюшки!…    

     

Комната  Шпака освещается.    

     

(Входит,  бросается к письменному столу.) Батюшки! (Бросается к шкафу.) Батюшки! (По  телефону.) Милицию!! Милиция?! В Банном переулке десять – грандиозная кража,  товарищ!… Кого обокрали? Конечно, меня! Шпак! Шпак моя фамилия! Блондинка  обокрала!    

     

В радио  заиграла музыка.    

     

Товарищ  начальник… Это радио играет! Пальто и костюмы!… Что же вы сердитесь? Слушаете?  Ну, я сам сейчас добегу до вас, сам! Батюшки мои, батюшки!… (Рыдая, бросается  из комнаты и скрывается за парадной дверью.)    

     

В радио  гремит музыка.    

Занавес    

 ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ    

     

Комната  Тимофеева. В ней – Иоанн и Тимофеев. Оба в волнении.    

     

Иоанн. О  боже мой, господи, вседержитель!    

Тимофеев.  Тсс… тише, тише! Только не кричите, умоляю! Мы наживем страшную беду и, во  всяком случае, скандал. Я и сам схожу с ума, но я стараюсь держать себя в  руках.    

Иоанн.  Ох, тяжко мне! Молви еще раз, ты не демон?    

Тимофеев.  Ах, помилуйте, я же на чердаке вам объяснил, что я не демон.Иоанн. Ой, не лги!  Царю лжешь! Не человечьим хотением, но божиим соизволением царь есмь!    

Тимофеев.  Очень хорошо. Я понимаю, что вы царь, но на время прошу вас забыть об этом. Я  вас буду называть не царем, а просто Иваном Васильевичем. Поверьте, для вашей  же пользы.    

Иоанн.  Увы мне, Ивану Васильевичу, увы, увы!…    

Тимофеев.  Что же делать, я понимаю ваше отчаяние. Действительно, происшествие удручающее.  Но кто же мог ожидать такой катастрофы? Ведь они ключ унесли с собой! Яне могу  вас отправить обратно сейчас… И вы понимаете, что они оба сейчас там, у вас!  Что с ними будет?    

Иоанн.  Пес с ними! Им головы отрубят, и всего делов!    

Тимофеев.  Как отрубят головы?! Боже, я погубил двоих людей! Это немыслимо! Это чудовищно!    

     

Пауза.    

     

Вы водку  пьете?    

Иоанн. О  горе мне!… Анисовую.    

Тимофеев.  Нет анисовой у меня. Выпейте горного дубнячку, вы подкрепитесь и придете в  себя. Я тоже. (Вынимает водку, закуску.)Пейте.    

Иоанн.  Отведай ты из моего кубка.    

Тимофеев.  Зачем это? Ах да… Вы полагаете, что я хочу вас отравить? Дорогой Иван Васильевич,  у нас это не принято. И кильками в наш век гораздо легче отравиться, нежели  водкой. Пейте смело.    

Иоанн.  Ну, здрав буди. (Пьет.)    

Тимофеев.  Покорно благодарю. (Пьет.)    

Иоанн.  Как твое имя, кудесник?    

Тимофеев.  Меня зовут Тимофеев.    

Иоанн.  Князь?    

Тимофеев.  Какой там князь! У нас один князь на всю Москву, и тот утверждает, что он сын  кучера.    

Иоанн.  Ах, сволочь!    

Тимофеев.  Нет, как подумаю, что они там, с ума схожу!… Пейте. Закусите ветчинкой.    

Иоанн.  День-то постный…    

Тимофеев.  Ну, кильками.    

Иоанн.  Ключница водку делала?    

Тимофеев.  Ну, пускай будет ключница… долго объяснять…    

Иоанн.  Так это, стало быть, ты такую машину сделал?… Ох-хо-хо!… У меня тоже один был  такой… крылья сделал…    

Тимофеев.  Нуте-с?…    

Иоанн. Я  его посадил на бочку с порохом, пущай полетает!…    

Тимофеев.  Ну зачем же вы так круто? Иоанн. Ты, стало быть, тут живешь? Хоромы-то тесные.    

Тимофеев.  Да уж, хоромы неважные.    

Иоанн. А  боярыня твоя где? В церкви, что ли?    

Тимофеев.  Не думаю. Моя боярыня со своим любовником Якиным на Кавказ сегодня убежала.    

Иоанн.  Врешь!    

Тимофеев.  Ей-богу!    

Иоанн.  Ловят? Как поймают, Якина на кол посадить. Это первое дело…    

Тимофеев.  Нет, зачем же? Нет… Они любят друг друга, ну и пусть будут счастливы.    

Иоанн. И  то правда. Тыдобрый человек… Ах ты, боже! Ведь это я тут… а шведы, ведь они  Кемь взяли! Боярин, ищи ключ! Отправляй меня назад!    

Тимофеев.  Понимаете, я сам бы сейчас побежал к слесарю, но дома ни копейки денег, все  жене отдал.Иоанн. Чего? Денег? (Вынимает из кармана золотую монету.)    

Тимофеев.  Золото? Спасены! Я сейчас в ювелирный магазин, потом к слесарю, он сделает  ключ, мы откроем аппарат.    

Иоанн. Я  с тобой пойду.    

Тимофеев.  По улице? О нет, Иван Васильевич, это невозможно! Вы останетесь здесь и ничем  не выдавайте себя. Я даже вас запру, и если кто будет стучать, не открывайте.  Да никто прийти не может. Спасибо Якину, что жену увез… Словом, ждите меня,  сидите тихо.    

Иоанн. О  господи!…    

Тимофеев.  Через час я буду здесь. Сидите тихо!    

     

Тимофеев,  закрыв дверь своей комнаты, уходит. Иоанн один, рассматривает вещи в комнате.  На улице послышался шум автомобиля. Иоанн осторожно выглядывает в окно,  отскакивает. Пьет водку.    

     

Иоанн  (тихо напевает). Сделал я великие прегрешения… пособи мне, господи… пособите,  чудотворцы московские…    

     

В дверь  стучат. Иоанн вздрагивает, крестит дверь, стук прекращается.    

     

Ульяна  (за дверью). Товарищ Тимофеев, простите что опять осмелилась беспокоить во  время вашей семейной драмы… Что, Ивана Васильевича не было у вас? Его по всему  дому ищут. Товарищ Тимофеев, вы не имеете права отмалчиваться! Вы, товарищ  Тимофеев, некультурный человек!    

     

Иоанн  крестит дверь, и голос Ульяны пропадает.    

     

Иоанн.  Что крест животворящий делает! (Пьет водку.)    

     

Пауза.  Потом в двери поворачивается ключ. Иоанн крестит дверь, но это не помогает. Тогда  Иоанн прячется за ширму. Дверь открывается, и входит Зинаида. Бросает  чемоданчик. Расстроена.    

     

Зинаида.  Какой подлец! Все разрушено! И я… зачем же я открыла все этому святому человеку?…  (Смотрит на стол.) Ну, конечно, запил с горя!… Да, запил… И патефон… откуда же  патефон? Хороший патефон… Кока, тебя нет? Ничего не понимаю!… Здесь оргия  какая-то была… Он, наверно, за водкой пошел… С кем он пил? (Разворачивает  сверток.) Штаны! Ничего не понимаю! (Заводит патефон, вздыхает.)    

     

Иоанн за  ширмой припадает к щелке.    

     

И вот  опять здесь… обманутая самым наглым образом…    

     

Через  некоторое время на парадном звонок. Зинаида выходит в переднюю, открывает  дверь. Входит Якин, молодой человек в берете и штанах до колен и с    

бородой,  растущей из-под подбородка.    

     

Якин.  Зина, это я.    

Зинаида.  Как? Это вы?! Вон! (Уходит в комнату Тимофеева.)    

Якин (у  дверей). Зинаида Михайловна, вы одни? Откройте, прошувас!    

Зинаида.  Я негодяям принципиально не открываю.    

Якин.  Зина! Я молю вас, Зина, я вам сейчас же все объясню. Зина, выслушайте меня.    

     

Зинаида  открывает дверь.    

     

(Входя,  в комнату Тимофеева.) Зиночка, что случилось? Почему вы убежали? Я не понимаю…    

Зинаида.  Карп Савельевич, вы негодяй!    

Якин.  Боже, какие слова! Зиночка, это недоразумение, клянусь кинофабрикой!    

Зинаида.  Недоразумение!… Он объяснит!… Я бросаю мужа, этот святой человек теперь  пьянствует как черт знает что, я покидаю чудную жилплощадь, расстаюсь с  человеком, который молился на меня, сдувал пылинки… гениального изобретателя!…  Еду к этому подлецу, и…    

Якин.  Зина, какие слова!…    

Зинаида.  Вы еще не знаете настоящих слов! И за два часа до нашего отъезда я застаю у него  неизвестную, даму…    

Якин.  Зина!…    

Зинаида.  Которую он нежно держит за руку!…    

Якин.  Зиночка, я проверял с нею сцену! Это моя профессиональная обязанность!    

Зинаида.  Хватать за локти? Нет, хватать за локти, вы ответьте! (Дает    

Якину  пощечину.)    

Якин.  Зинаида Михайловна! Товарищи, что это такое?!    

Зинаида.  Вон!    

Якин.  Зинаида, поймите, ведь это же эпизод! Она же курносая!    

Зинаида4.  Как? Она будет сниматься?    

Якин.  Маленькая роль… Крохотный, малюсенький эпизодик! Я же не могу снимать картину  без курносой! И потом, позвольте, вы меня ударили! Режиссера?!    

Зинаида.  Снимайте курносых, безносых, каких хотите!… С меня довольно! Я ухожу к Косому,  в постановку "Бориса Годунова"!    

Якин.  Косой – халтурщик! Никакой постановки у него не будет!    

Зинаида.  Я извиняюсь, постановка утверждена! И я буду играть царицу! Я не интересуюсь  больше вашими "Золотыми яблоками" в Гаграх.    

Якин. Да  поймите же, что у него нет никого на роль Иоанна Грозного! Картину законсервируют  ко всем чертям, и тогда вы вспомните меня, Зинаида!    

Зинаида.  Нет Иоанна? Простите, я уже репетировала с ним.    

Якин.  Где вы репетировали?    

Зинаида.  Здесь же, у себя на квартире… И когда мы проходили то место, где Бориса объявляют  царем, Косой, уж на что твердый человек, заплакал, как ребенок!…    

Якин.  Репетировать за моей спиной?Это предательство, Зинаида! Кто играет Бориса,  царя? Кто?    

Иоанн  (выходя из-за ширмы). Какого Бориса-царя? Бориску?!    

     

Зинаида  и Якин застывают.    

     

А  подойди-ка сюда, милый!    

Зинаида.  Господи, что это такое?!    

Якин.  Как, вы действительно репетируете? Боже, какой типаж!    

Зинаида.  Кто это такой?!    

Иоанн.  Бориса на царство?… Так он, лукавый, презлым заплатил царю за предобрейшее!…  Сам хотел царствовати и всем владети!… Повинен смерти!    

Якин.  Браво!    

Зинаида.  Боже мой… Якин, объясните мне… Якин, спрячьте меня!…    

Иоанн.  Ну, ладно! Потолкует Борис с палачом опосля! (Якину.) Почто ты боярыню обидел,  смерд?    

Якин.  Замечательно! Поразительно! Невиданно!… Я не узнаю вас в гриме. Кто вы такой?  Позвольте представиться: Карп Якин. Двадцать тысяч, а завтра в девять часов  утра фабрика подписывает с вами контракт. Ставить буду я. Как ваша фамилия?    

Иоанн.  Ах ты бродяга! Смертный прыщ!    

Якин.  Браво! Зинаида, как же вы скрыли от меня это?!    

     

Иоанн  бьет Якина жезлом.    

     

Позвольте!!  Что вы, спятили?… Довольно!…    

Иоанн.  На колени, червь! (Хватает Якина за бороду.)    

Якин.  Это переходит границы! Это хулиганство!    

Зинаида.  Очевидно, я сошла с ума… Кто вы такой?Кто вы такой?    

Иоанн.  Князь Тимофеев, ко мне! Поймали обидчика, сукина сына Якина!    

Якин. На  помощь!… Граждане!… Кто-нибудь…    

Зинаида.  Помогите! Кто он такой?! Разбойник! В квартире разбойник!    

     

В  передней появляется Шпак, прислушивается к крикам.    

     

Ах нет!  Боже мой, я поняла! Это настоящий царь! Это Коке удался опыт! (Иоанну.) Умоляю,  отпустите его!    

Иоанн  (выхватывает из-под кафтана нож, кричит Якину). Молись, щучий сын!    

     

Шпак  заглядывает в дверь.    

     

Живота  или смерти, проси у боярыни?    

Якин  (хрипит). Живота…    

Иоанн.  Подымайся, гад!    

Якин.  Что же это такое, я вас спрашиваю? (Шпаку.) Гражданин, спасите от разбойника!    

Шпак.  Репетируете, Зинаида Михайловна?    

Зинаида.  Репе… репетируем…    

Якин.  Какая же это репе… Гражданин!    

Иоанн.  Что?… Целуй руку! Учили тебя, подлеца!    

Якин.  Руку? Я не жел… Сейчас, сейчас… (Целует руку Иоанну.).    

Зинаида  (Иоанну). Умоляю вас, сядьте!    

     

Иоанн  садится.    

     

Шпак.  Натурально как вы играете! Какой царь типичный, на нашего Буншу похож. Только у  того лицо глупее. Обокрали меня, Зинаида Михайловна! (Заливается слезами.)    

     

Якин  пытается скрыться.    

     

Иоанн.  Куды?    

Якин. Я  здесь, я здесь…    

Зинаида  (Шпаку). Погодите, я ничего не понимаю. Как обокрали?    

Шпак.  Начисто, Зинаида Михайловна! Я извиняюсь, граждане, никто не встречал на лестнице  блондинку из Большого театра сузлами? Она и обработала… Вот какой домик у нас,  Зинаида Михайловна!    

Иоанн.  Убиваешься, добрый человек?    

Шпак.  Гражданин артист, как же не убиваться?…    

Иоанн.  Чего взяли-то у тебя?    

Шпак.  Патефон, портсигар, зажигалку, часы, коверкотовое пальто, костюм, шляпу… все,  что нажил непосильными трудами, все погибло!… (Плачет.)    

Иоанн.  Ты чьих будешь?    

Шпак. Я  извиняюсь, чего это – чьих, я не понимаю?    

Иоанн.  Чей холоп, говорю?    

Зинаида.  О боже, что сейчас будет!…Шпак. Довольно странно!…    

Иоанн  (вынув монету). Бери, холоп, и славь царя и великого князя Ивана Васильевича!…    

Зинаида.  Не надо, что вы делаете?!    

Шпак.  Извиняюсь, что это вы все – холоп да холоп! Какой я вам холоп? Что это за слово  такое?    

Зинаида.  Он пошутил!    

Шпак. За  такие шутки в народный суд влететь можно. Да не нужна мне ваша монетка, она  ненастоящая.    

Иоанн.  Ты что же, лукавый смерд, от царского подарка отказываешься?    

Зинаида.  Это он из роли, из роли…    

Шпак.  Эта роль ругательная, и я прошу ее ко мне не применять. До свиданья, Зинаида Михайловна,  и не рад, что зашел. Где Иван Васильевич? Я хочу, чтобы он засвидетельствовал  жуткую покражу в моей квартире… (Уходит.)    

Зинаида.  Выслушайте меня. Карп, только умоляю вас, спокойно. Это – настоящий Иоанн  Грозный… Не моргайте глазами.    

Якин.  Ваш дом, Зинаида, сумасшедший!…    

Зинаида.  Нет, это Кокина работа. Я вам говорила про его машину… что он вызвать хочет не  то прошлое, нето будущее… Это он вызвал из прошлого царя.    

Якин.  Бред!    

Зинаида.  Я сама близка к помешательству…    

Якин  (всмотревшись в Иоанна). Товарищи, что это такое?… (Зинаиде.) Что? Что?! Вы  правду говорите?!    

Зинаида.  Клянусь!    

Якин.Позвольте!  В наши дни, в Москве!… Нет, это… Он же умер!    

Иоанн.  Кто умер?    

Якин. Я…  я не про вас это говорю… это другой, который умер… который… Доктора мне!… Я,  кажется, сошел с ума… Да ведь он же мог меня зарезать!Иоанн. Подойди! Подойди и  отвечай! Доколе же ты…    

Якин. Аз  семь… умоляю, не хватайтесь за ножик!… Я сплю… Зинаида, звоните куда-нибудь,  спасите меня!… За что он взъелся на меня? Где ваш муж? Пусть уберет его!    

Иоанн.  Ты боярыню соблазнил?    

Якин. Я…  я… Житие мое…    

Иоанн.  Пес смердящий! Какое житие?! Ты посмотри на себя! О, зол муж! Дьявол научиши тя  долгому спанию, по сне зиянию, главоболию с похмелья и другим злостям  неизмерным и неисповедимым!…    

Якин.  Пропал! Зинаида, подскажите мне что-нибудь по-славянски!… Ваш муж не имеет  права делать такие опыты!! (Иоанну.) Паки, паки… Иже херувимы!… Ваше  величество, смилуйтесь!    

Иоанн.  Покайся, любострастный прыщ!    

Зинаида.  Только не убивайте его! Якин. Каюсь!…    

Иоанн.  Преклони скверную твою главу и припади к честным стопам соблазненной боярыни…    

Якин. С  удовольствием. Вы меня не поняли!!! Не поняли!…    

Иоанн.  Как тебя понять, когда ты ничего не говоришь!    

Якин.  Языками не владею, ваше величество!… Во сне это или наяву?…    

Иоанн.  Какая это курносая сидела у тебя?    

Якин.  Это эпизод, клянусь кинофабрикой! Зинаида Михайловна не поняла!    

Иоанн.  Любишь боярыню?    

Якин.  Люблю безумно!…    

Иоанн.  Как же ее не любить? Боярыня красотою лепа, бела вельми,    

червлена  губами, бровьми союзна, телом изобильна… Чего же тебе надо, собака?!    

Якин.  Ничего не надо!… Ничего!    

Иоанн.  Так женись, хороняка! Князь отпускает ее.    

Якин.  Прошу вашей руки, Зина!    

Зинаида.  Вы меня не обманете на этот раз, Карп? Я так часто была обманута…    

Якин.  Клянусь кинофабрикой!    

Иоанн.  Клянись преподобным Сергием Радонежским!    

Якин.  Клянусь Сергием преподобным Радонежским!    

Иоанн.  Ну, слушай, борода многогрешная! Ежели я за тобой что худое проведаю… то я тебя…  я…    

Якин.  Клянусь Сергием…    

Иоанн.  Не перебивай царя! Понеже вотчины у тебя нету, жалую тебе вотчиной в Костроме.    

Якин  (Зинаиде). Еще минута здесь, и меня свезут в сумасшедший дом!… Едем скорее отсюда?…  Куда-нибудь!… Везите меня!…    

Зинаида.  Дорогой царь, нам на поезд пора.    

Иоанн.  Скатертью дорога!    

Зинаида  (Иоанну). Простите, что я вас беспокою… я не понимаю, как Кока не догадался…  Вам нельзя в таком виде оставаться здесь… вас могут увидеть…    

Иоанн. О  господи, вседержитель!… Ведь я-то забыл, где я… Я забыл!…    

Зинаида  (берет костюм Милославского). Вы не сердитесь. Я советую вам переодеться. Не  понимаю, откуда это тряпье? Карп, помогите ему.    

Якин.  Разрешите, я помогу вам. Пожалуйте за ширму.    

Иоанн.  Ох, бесовская одежда!… Ох, искушение!…    

     

Иоанн и  Якин уходят за ширму.    

     

3инаида.  Я пока записку напишу Николаю Ивановичу. (Пишет.)    

Якин (за  ширмой). А у вас подтяжечек нету?    

Иоанн.  (за ширмой). Не лезь!    

Якин.  Слушаю-с…    

3инаида  (читает;) "Кока! Я возвращалась, но опять уезжаю. Он едва не зарезал  Якина, тот сделал предложение. Не выписывай… Зина".    

     

Иоанн  выходит из-за ширмы в костюме Милославского. Удручен.    

     

Вот это  другое дело! Боже, до чего на нашего Буншу похож! Только очков не хватает…    

Якин. Вот  очки валяются… Зинаида. Очень советую, наденьте очки. (Надевает на Иоанна  очки.) Вылитый!    

Иоанн  (глянув в зеркало). Тьфу ты!…    

Зинаида.  Ну, позвольте вас поблагодарить… Вы очень темпераментный человек!    

Иоанн.  Мне здесь оставаться? Ох ты, господи!.: Как это гусли-то очарованные играют?    

Якин.  Это, изволите ли видеть, патефон…    

Иоанн.  Тебя не спрашивают.    

Якин.  Молчу… слушаюсь…    

Зинаида.  Очень просто, иголочку сюда, и подкрутить.    

     

Патефон  играет.    

     

Вот  видите… Вы сидите и играйте. А Кока придет, он вас выручит.    

Якин.  Что же это такое?… У меня путаются мысли… Патефон… Кока… Иоанн Грозный…    

Зинаида.  Да перестаньте вы нервничать! Ну, Иоанн, ну, Грозный!… Ну что тут особенного?…  Ну, до свиданья!    

Якин.  Честь имею кланяться!    

Иоанн.  Ехать-то далеко?    

3инаида.  О да!    

Иоанн  (Якину). Жалую тебе рясу с царского плеча.    

Якин.  Зачем же?    

Зинаида.  Ах, не противоречьте ему?    

Якин.  Да, да… (Облачается в рясу.)