1 2 3 4 

Эрл Стенли Гарднер
Дело о дневнике загорающей

Глава 1

Делла Стрит, личный секретарь Перри Мейсона, прикрыла телефонную трубку рукой и спросила шефа:
– Не хотите ли переговорить с девушкой, которую ограбили?
– А что украли?
– Говорит, что все.
– Ну а почему тогда она звонит мне, а не в полицию?
– Она хотела бы что-то вам объяснить.
– Ах да, конечно же, надо объяснить, – заметил Мейсон.
– Но, шеф, судя по голосу, это вполне приличная девушка. Она попала в неприятную ситуацию.
– Хорошо, Делла. Скажи, пусть приходит, я ее приму.
– Я уже просила ее прийти, но она говорит, что не может. Говорит – нечего надеть.
Мейсон запрокинул голову и рассмеялся.
– Теперь я, похоже, действительно все знаю. Я поговорю с ней, Делла. Как ее зовут?
– Арлен Дюваль.
– Отлично. Включи параллельный телефон, чтобы мы могли слышать оба.
Мейсон снял трубку и, когда Делла Стрит подключила его аппарат, сказал:
– Да, я вас слушаю. Перри Мейсон у телефона.
– Мистер Мейсон, это мисс Арлен Дюваль.
– Слушаю.
– Я бы хотела встретиться с вами по делу чрезвычайной важности. Я… у меня… у меня найдется чем оплатить ваши услуги.
– Да, да.
– Меня ограбили.
– Ну что же, – Мейсон подмигнул своей секретарше, – приходите ко мне, мисс Дюваль, и мы все обсудим.
– Не могу.
– Но почему?
– Мне нечего надеть.
– А мы здесь на формальности внимания не обращаем. И я вам предлагаю – приходите в чем есть.
– Если бы вы меня видели сейчас, то взяли бы назад свое предложение.
– Неужели? – удивился Мейсон.
– Под тем немногим, что на мне осталось, не спрятать и почтовой марки.
– Ну так накиньте же что-нибудь, в конце концов! – Мейсон начал терять терпение. – Все, что угодно. Вы…
– Не могу.
– Но почему же, я вас спрашиваю?
– Я уже сказала – меня ограбили.
– Подождите минуту, нельзя ли пояснее?
– Мистер Мейсон, я пытаюсь растолковать вам, что стала жертвой ограбления и все, абсолютно все, у меня забрали – одежду, личные вещи, машину, дом.
– Где вы находитесь в данный момент?
– Возле четырнадцатой лунки на поле гольф-клуба «Ремуда». Телефон здесь установили члены клуба, сейчас их никого нет, и я солгала оператору, что тоже являюсь их членом, – вот он меня и соединил. Мне нужна одежда. И мне нужна помощь.
Мейсону все это стало необычайно любопытно, и он спросил:
– А почему все-таки вы не позвонили в полицию, мисс Дюваль?
– В полицию я позвонить не могу. Об этом они ничего не должны знать. Я вам объясню при встрече. И пожалуйста, если вы сможете привезти хоть какую-нибудь одежду – я заплачу, я…
– Подождите-ка, – перебил ее Мейсон, – соединяю вас с секретарем. – Он кивнул Делле Стрит, и та продолжила разговор.
– Да, мисс Дюваль, это снова мисс Стрит – секретарь мистера Мейсона.
– Мисс Стрит, вы не смогли бы достать мне какую-нибудь одежду, все, что угодно, лишь бы прикрыться. Мой рост – пять футов и два дюйма, а вес – сто двенадцать фунтов. Размер десятый или двенадцатый.
– А как я вам ее доставлю, эту одежду? – спросила Делла Стрит.
– Ну, я вас очень прошу… умоляю, мисс Стрит, привезите как-нибудь. Я с радостью заплачу за нее, сколько бы она ни стоила. Да, я понимаю, что такие услуги вы не делаете, но то, что произошло, настолько выходит за всякие рамки… о нет, я просто не могу объяснить это по телефону. Вы – единственная надежда, которая у меня осталась. Обратиться в полицию я не могу, а показаться на людях в таком виде тем более.
Делла Стрит посмотрела на Мейсона и вопросительно подняла брови. Мейсон кивнул.
– Где я вас найду?
– О, мисс Стрит, мне кажется, вряд ли вы являетесь членом гольф-клуба «Ремуда»…
– Мистер Мейсон – член клуба.
В голосе девушки послышалось облегчение.
– Ну тогда, может быть, он даст вам карточку гостя, а вы спрячете одежду на дно спортивной сумки, пройдете и… идите прямо к четырнадцатой лунке. Не доходя до нее ярдов пятьдесят, увидите небольшие, но довольно густые заросли кустарника, они спускаются к подъездной дорожке, а там только негромко позовите, и… о боже! Сюда идут игроки! Прощайте! – Трубку на том конце резко бросили.
Делла Стрит немножечко выждала, потом осторожно положила телефонную трубку на рычаг и взглянула на Мейсона. Мейсон отодвинул телефон в сторону.
– Теперь мы все слышали, – заключил он.
– Бедняжка, – не выдержала Делла Стрит, – остаться в таком месте в чем мать родила – уму непостижимо! Средь бела дня – за полчаса до полудня… Не понимаю, шеф, просто не укладывается в голове, как это ее могли ограбить? Как это у нее смогли взять абсолютно все?
– В том-то и дело, – согласился Мейсон, – эта сторона ограбления выглядит достаточно интригующе. Ты хочешь туда ехать, Делла?
– Попробуйте удержать!
– Тогда я поеду с тобой.
Делла Стрит улыбнулась:
– В этом я не сомневалась, шеф.
– Нет, нет, ты не так поняла. На само поле я не выйду. Довезу тебя до клуба, дам гостевое приглашение и останусь ждать, пока вернетесь. А одежда для нее найдется?
– Найдется. Вполне подойдет мой размер. Есть тут у меня одно старое… один старый спортивный костюм – рубашка и шорты. Конечно, ничего особенного, я уже собиралась выбрасывать, но уж по крайней мере для того, чтобы пройти через поле для гольфа и не спровоцировать в погоню за собой возбужденную стаю двуногих волков, сгодится.
Мейсон посмотрел на часы:
– Следующая встреча назначена на два. Как раз есть время, Делла. Этот случай уже разжег мое любопытство. Итак, едем!..

Глава 2

С веранды здания гольф-клуба Мейсон хорошо видел, как две женские фигуры, четко выделяясь на фоне неба, появились из-за пригорка и пошли по полю к тому месту, где он находился.
Они были практически одного роста, хотя, пожалуй, Арлен Дюваль была ниже Деллы. И эта девушка обладала пружинистой спортивной походкой. Мейсон видел, как время от времени головы обеих поворачивались друг к другу и они на ходу обменивались какими-то замечаниями.
Чтобы их встретить, знаменитый адвокат спустился вниз.
Делла Стрит представила Арлен Дюваль так, словно та была ее давняя подруга, и Мейсон ощутил твердое пожатие гибких, сильных пальцев. Темно-серые глаза смотрели прямо и открыто.
– Спасибо вам, мистер Мейсон. Спасибо за все.
Очаровательная блондинка. Кремовая кожа. Мягкие волосы цвета только что собранного меда шелковисто блестели.
– Благодарить следует мисс Стрит.
– Я ее уже поблагодарила.
– А знаете, – продолжил беседу Мейсон, – вы могли бы запросто меняться одеждой.
– Но хорошо, когда есть чем меняться, – тут же отреагировала Арлен Дюваль.
– Ваша одежда украдена?
– Да, у меня все украли.
– Должен признаться, что ваш звонок приятно нарушил нашу скучную повседневную жизнь.
– А разве у вас бывают скучные дни?
– О, более чем достаточно.
Девушка рассмеялась:
– Я была прямо-таки польщена, узнав, что мисс Стрит подумала, будто я изобрела новый способ для возбуждения вашего интереса.
– В самом деле? – удивился Мейсон.
– Да нет, я шучу.
– А если бы даже и так, то со мной это сработало бы безотказно. Любой, придумавший подобный план, может похвастаться незаурядной дерзостью и изобретательностью, а это, в свою очередь, уже само по себе возбуждает интерес и вызывает любопытство.
– К сожалению, ко мне вашу похвалу отнести нельзя, ибо мой случай, что называется, взят из жизни.
– Что произошло? – перешел к делу Мейсон.
– Это длинная история.
Мейсон предложил пройти на веранду, заказал всем выпить и только затем, удобно откинувшись в кресле, повторил вопрос:
– Что случилось? Расскажите вашу длинную историю.
– Я жила в трейлере.
– Жили одна?
Девушка кивнула.
– Там есть специальное место для тех, кто приезжает на трейлерах?
– Нет, лагерь там только иногда. С той стороны, сзади, к полю для гольфа подходит подъездная дорожка, и мало кто о ней знает. Мне кажется, регулярно по ней ездила только я. Когда поле для гольфа только купили, оно было как бы частью большой полосы земли, и сейчас еще, если пройти вниз от четырнадцатой лунки, лес сохранился – тянется довольно далеко, а потом начинается пологий луг, где много травы. Далее опять лесок, а за ним уже дорога.
Так вот, я обнаружила, что могу проехать по этой подъездной дорожке, припарковать трейлер и наслаждаться полным уединением. Сомневаюсь, чтобы на эту часть территории клуба люди вообще заходили. Расстояние между лугом и проезжей дорогой напрямую ярдов четыреста, а до ближайшего прохода на поле, это в ту же сторону, ярдов двести. Естественно, что по подъездной дорожке, которая вьется между этими перелесками, расстояние будет больше.
– Хорошо, продолжайте. – Мейсон внимательно слушал.
Девушка посмотрела ему в глаза:
– Я по натуре такая, что дома не сижу. Люблю куда-нибудь выбраться, пошататься по лесу, побегать босиком. Люблю совсем раздеться и позагорать.
– Постойте, а где вы работаете?
– В данный момент нигде.
– Ясно. А все же, как вы потеряли одежду?
– Сегодня утром я занималась тем же, чем обычно. Я ведь и перед этим на воздухе ночевала, впрочем, если честно, то я на этом лугу живу в трейлере уже трое суток.
– Не страшно?
– Нет. По большому счету, трейлер – это одно из самых безопасных мест. Нужно всего лишь запереть дверь изнутри, и никто не залезет, даже если окна разобьют. Окошки для человека там слишком маленькие.
– Итак, сегодня утром вы отправились загорать?..
– Да, как обычно. Я разделась, накинула халат, пересекла луг, дошла до леса и собралась загорать. Сбросив халат, я сначала немного просто походила на солнце, знаете, это для того, чтобы почувствовать кожей воздух, босыми ступнями ощутить траву, но, ради бога, не подумайте, что я чокнутая какая-нибудь. Будь вы таким же заядлым загоральщиком, как и я, вы бы поняли эту ни с чем не сравнимую свободу, это нежное прикосновение теплых солнечных лучей, ласкающее дуновение ветерка. Но хватит об этом…
– Да, да, расскажите-ка лучше, что произошло.
– А произошло вот что. Когда я вернулась обратно к тому месту, где стояли мой трейлер и автомобиль, то обнаружила, к своему изумлению, что и автомобиль, и трейлер исчезли.
– Вы точно уверены?
– Абсолютно.
– А не могли вы ошибиться местом?
– Исключено. С дороги я никогда не сбиваюсь. А кроме того, я здесь отдыхаю уже… с тех самых пор, как стало тепло.
– А ваши ключи от машины? – поинтересовался Мейсон.
– Да, у меня были сегодня с собой ключ зажигания и ключ, которым запирается дверь трейлера, – я ношу их в специальном мешочке и утром положила его в карман халатика, они и сейчас там, но мне представляется, что если кто-то решил украсть машину, то беспокоиться о том, как включить зажигание, он не станет. Разве не так? Говорят, легко можно завести автомобиль, закоротив что-то там за приборной доской?
– Вы позвонили мне, а не в полицию… – И хотя Мейсон произнес это предложение констатирующим тоном, оно больше звучало как вопрос.
– Разумеется. Представьте себе девушку, облаченную в просвечивающую вуаль из солнечного света, и как ее сурово допрашивают двое полицейских, срочно прибывших на патрульной машине, а? Они задают кучу вопросов, тщательно записывают, что украдено, и еще тщательнее – что осталось. И какая замечательная сенсация для репортеров! Одни только заголовки чего будут стоить: «Загорающая блондинка теряет все, за исключением улыбки и солнечного загара!» – и остальные в таком же духе. А фотографы из газеты? Они-то уж во что бы то ни стало постараются заполучить мое фото и не пожалеют усилий, чтобы подобрать наилучшее освещение.
– Значит, другой причины не было?
– Причины, чтобы не вызывать полицию?
Мейсон утвердительно кивнул.
Какое-то мгновение Арлен Дюваль вертела в руках стакан, потом подняла глаза:
– Была.
– Какая же?
– Я думаю… мне кажется, что полиция как раз и стоит за всем этим делом.
– То есть вы имеете в виду, что ваш автомобиль вместе с трейлером украли полицейские?
– Вот именно.
– И зачем?
– Чтобы как следует обыскать. Не торопясь и ни на кого не оглядываясь.
– Так, так. А что бы они стали искать?
– Мой дневник, возможно.
– На что это вдруг полиции сдался ваш дневник?
– Мистер Мейсон, – выдохнула девушка, – в этом деле вы должны будете поверить мне на слово.
– Но вы пока еще не представили обоснований серьезности ваших намерений.
– Я не имею в виду деньги. Завтра к десяти часам утра вы получите необходимый задаток – я позабочусь. В данный момент я имею в виду остальную часть этого… э-э… дела – мою личную оценку, и здесь вам придется поверить мне на слово. Вот и все.
– Что-то у вас тяжело получается с изложением событий. Я предлагаю: выкиньте пока ту часть, что вы хотите скрыть, и переходите к сути дела.
– Отлично. Вы знаете, кто я?
– Вы – очаровательная молодая женщина, ваш возраст двадцать с небольшим, и вы живете, согласно вашим же словам, без видимых средств к существованию. Ваша жизнь на колесах говорит о пристрастии к необычным приключениям, а еще мне почему-то кажется, что вы боитесь заводить друзей.
– Что вас заставляет так думать?
– Ответ очевиден. Девятьсот девяносто девять женщин из тысячи, окажись они в вашем положении, найдут одного, а то и нескольких близких друзей, к кому бы они смело могли обратиться за помощью, оставшись в костюме Евы посередине поля для игры в гольф. А факт вашего обращения к знаменитому адвокату указывает еще и на то, что существуют детали, о которых вы пока не упомянули, да и, судя по всему, не собираетесь рассказывать.
– Знаете ли вы моего отца, мистер Мейсон?
– Кто он?
– Колтон П. Дюваль.
Мейсон уже покачал было головой, но тут же нахмурился.
– Подождите-ка. Это имя я определенно где-то встречал. Чем он занимается?
– Сейчас он делает номерные знаки.
– Владеет производством?
– Нет. Занимается принудительным трудом. – После некоторой паузы девушка добавила: – В тюрьме штата.
– О, надо же!..
– Ему приписывают, – продолжала Арлен Дюваль, – похищение трехсот девяноста шести тысяч семисот пятидесяти одного доллара и тридцати шести центов.
– Вот сейчас я вроде бы вспомнил, – кивнул Перри Мейсон. – Это было связано с каким-то из банков, не так ли?
– И с банком, и с бронированным грузовичком, и с перевозкой наличных денег.
Мейсон дал понять, что внимательно слушает.
– Он в тюрьме уже целых пять лет. Считается, что мой отец где-то спрятал эти деньги. И на него все эти годы оказывалось и оказывается такое изощренное давление, что описать – язык не повернется.
Арлен Дюваль пришлось выдержать долгий изучающий взгляд Мейсона, но глаз она не отвела.
– Официально я – дочь вора.
– Давайте дальше. Рассказывайте вашу историю.
– Но я ее рассказала.
– Только не мне.
– Мистер Мейсон, я только что это сделала.
– Вы лишь обозначили в общих чертах. Дайте же услышать остальное.
– Мой отец работал в «Меркантайл секьюрити бэнк». У них с полдюжины отделений в различных местах, и одно из них в Санта-Ане. Для обеспечения нормального платежного баланса необходимы наличные деньги, их нужно доставлять в отделения банка, и для этого у них имеется специальный бронированный фургончик. В тот день перевозилось наличности триста девяносто шесть тысяч семьсот пятьдесят один доллар и тридцать шесть центов. Все эти деньги папа лично сам упаковал. Вообще-то, по правилам, за ним должен был присматривать инспектор, но папе в этом деле полностью доверяли, и инспектор занимался тем, что следил за игрой на скачках. Он там крупно поставил. У инспектора с собой был маленький радиоприемник, и… Ну, понимаете, когда подошло время, он включил его, настроился, и… Правда, потом инспектор заявил, что он хотя и слушал радио, но на самом-то деле не спускал с папы глаз. Сказал, что видел, как папа запечатал этот пакет, естественно, перед этим обернув его как следует, обвязал, залил сургучом, поставил на сургуче свою личную печать, а потом там же свою личную печать поставил и инспектор.
– И что потом? – спросил Мейсон.
– Минут через десять пришел человек, водитель бронированного фургона, и отдал квитанцию за пакет.
– А когда пакет был доставлен в Санта-Ану?
– Спустя примерно еще полтора часа.
– И что же произошло там?
– Пакет, говорят, был в полном порядке, печати не тронуты, кассир в Санта-Ане дал свою квитанцию и попросил водителя фургона подождать немного, потому что хотел с ним передать партию денежных документов.
– Что дальше?
– А дальше… не прошло и пяти минут, этот самый кассир выбегает и вопит, что произошла ошибка, что ему подсунули не тот пакет.
– Что было в пакете, который он получил?
– Толстая пачка погашенных чеков.
– Да? А известно ли, откуда…
– Все эти чеки оказались из одной банковской картотеки главного банка Лос-Анджелеса. И помечены они были от «АА» до «CZ».
– А где находилась эта серия чеков?
– Рядом с той комнатой, где готовят деньги для перевозки. Очевидно, кто-то вытащил наличные, сгреб тут же несколько пачек погашенных чеков и набил ими пакет, как деньгами. А затем уже этот пакет обвязали и упаковали.
– И они подумали, что виноват в этом ваш отец?
Девушка кивнула.
– Интересно, какие же улики выдвинули против него? – задумчиво спросил Мейсон. – Впрочем, любые улики здесь будут косвенными.
– Ну, прежде всего то, что именно папа несет личную ответственность за сохранность денег. Инспектор, он, кстати, потерял после этого работу, не мог подменить деньги так, чтобы папа этого не знал. А папа, естественно, не мог осуществить подмену без ведома инспектора. Правда, дело осложняет эта радиопередача со скачек.
– А водитель бронированного фургона? – перебил ее Мейсон.
– Исключено! – Арлен Дюваль замотала головой.
– Но почему?
– Пакет доставили нераспечатанным – печати отца и инспектора были в целости и сохранности. Адрес банка, куда направлялись деньги, был написан рукой отца и количество содержащейся внутри наличности – прописью – тоже его почерком.
– Сколько людей ездит в фургоне?
– Только один человек. Этот броневичок на самом-то деле – крепкий орешек. Специально сработан для межбанковских перевозок. Водитель уведомляет банк, когда он готов забрать партию денег, к его приезду в банке наготове уже двое вооруженных до зубов охранников, он паркует фургон у заднего хода, в специально отведенном для этого месте, охранники тем временем смотрят, чтобы все вокруг было чисто, и, если поблизости нет ни подозрительных личностей, ни незнакомых автомобилей, они открывают дверь банка.
– А потом?
– Потом работник банка выносит пакет с деньгами и кладет его в запираемое отделение внутри фургона.
– Значит, не водитель кладет туда деньги?
– Ни в коем случае. Водитель и рядом-то с деньгами не стоит. Его дело – крутить баранку. С деньгами обращается только работник банка.
– В вашем конкретном случае – кто переносил наличные и клал их в фургон?
– В том-то и дело, что папа.
– Он положил их в это специальное отделение и…
– Запер его. Водитель забрался в фургон и изнутри заблокировал все двери. Понимаете, там же броня, стекла пуленепробиваемые, в общем, надежно. Ну и поехал себе. А время прибытия фургона, ориентировочное, конечно, было передано в тот банк по телефону.
– Хорошо. А как получают такие суммы денег? Кто их там принимает и обрабатывает?
– Когда фургон уже подъехал к тому отделению банка, водитель паркуется в специальном месте и ждет, пока дверь банка не откроется и оттуда не выйдут и не встанут на тротуаре два вооруженных охранника. Только после этого водитель отпирает дверь, выходит представитель отделения банка и отпирает тот сейф внутри фургона, где лежат наличные. Отпирает своим собственным ключом. Он забирает пакет с деньгами и несет его в банк.
– А есть ли ключ у водителя к этому сейфу? – поинтересовался Мейсон.
Девушка отрицательно покачала головой:
– И поверьте мне, это очень сложный замок. Без ключа его никак не открыть.
Мейсон на мгновение задумался.
– Похоже, что представитель того отделения банка, куда перевозились деньги, имел точно такую же возможность подменить содержимое пакета, как и ваш отец. Ведь заглянул-то он в пакет только после того, как печати были сломаны…
– Да, но печати были целы, когда он его получил. И кроме того… в этом деле есть еще кое-что.
– Что же?
– О’кей. – Арлен Дюваль поправила волосы. – Сейчас я перехожу к самому трудному…
– Я так и думал, – как бы подбадривая ее, сказал Мейсон. – Я слушаю.
– Некоторые из украденных банкнотов обнаружились потом на руках у папы.
– Даже так? И как же это впоследствии выяснилось?
– Благодаря чистой случайности. Так получилось, что одного из банковских служащих попытались шантажировать, но тот оказался не дураком и обратился в полицию. Просили пять тысяч долларов. Так вот: полицейские проинструктировали этого беднягу откупиться наличными, тут же в банке подготовили пачку денег, а все их номера, естественно, записали.
Дальше тоже интересно. Шантажисты почему-то передумали. Наверное, узнали как-то про полицию. Короче, за деньгами никто так и не явился, а служащий, ставший жертвой шантажа, протаскав их с собой почти неделю, в конце концов захотел от такой суммы избавиться и решил сдать деньги на хранение в банк.
А сдавать их он пришел как раз в тот момент, когда готовился пакет для отделения банка в Санта-Ане. Кассир принял эти пять тысяч долларов, пересчитал и тут же передал бухгалтеру, оформляющему операцию по перевозке наличности. Вот таким образом эти злосчастные пять тысяч оказались в пакете.
Знали об этом, по всей видимости, только кассир и бухгалтер. А когда стало известно, что денежки умыкнули, кассир немедленно доложил полиции, а те поступили очень умно и никакого шума вокруг пропажи поднимать не стали. Вместо этого они посадили в каждом отделении банка своего человека. Всем было сказано, что похитили ребенка, требуют выкуп, газеты к тому времени еще ничего не пронюхали, но номера-то этих банкнотов были известны, и проверяли буквально каждую поступающую от клиентов двадцатку. Адская работенка, но они молодцы – исправно передавали все номера одному человеку из ФБР. Номера украденных банкнотов знал только он один.
И вот наконец объявились первые двадцать долларов. Этой бумажкой расплатились на автозаправочной станции. Полиция сразу туда – кто принес и так далее. Но хозяина и трясти не надо было – вспомнил тотчас же. Этими деньгами с ним расплатился мой отец за замену какой-то трубки. Хозяин заправки так хорошо его запомнил, потому что у банкнота один верхний уголок был оторван.
– А дальше что? – спросил Мейсон.
– Они пришли к нему домой. Папа и не думал ничего скрывать. Сказал, что да, конечно, он купил эту трубку. А полицейские тут же заявили, что бумажка-то из краденых. Папа тогда возмутился и сказал, что эти деньги лежат у него в кошельке уже по крайней мере неделю – вот тут ему и крышка.
Мейсон прищурился. Он внимательно следил за выражением лица Арлен Дюваль.
– То есть дело было кончено, не успев начаться?
– Вот именно. У присяжных даже вопросов не возникло.
– А вы по-прежнему верите в невиновность отца?
– Но я убеждена, я знаю, что он невиновен.
– У вас есть еще что-то рассказать?
– Ну, пожалуй, то, что всякий и каждый сейчас думает, будто где-то лежит закопанным целое состояние. И ведь что они только не перепробовали! Выдвинули обвинение сразу по нескольким различным пунктам, каждый из которых сам по себе достаточен для возбуждения дела. Вынесли несколько последовательных приговоров.
Теперь те, кто отвечает за досрочное освобождение, подшучивают над папой и говорят: вы, мол, мистер Дюваль, пожалели б себя и сказали б нам, где денежки-то спрятаны. Глядишь, мы б их выкопали да и отпустили б вас досрочно за хорошее поведение. А можно б и статью пересмотреть с учетом отсидки и чистосердечного признания. Но только не думайте, что от этих денег вам польза будет, не признаетесь – так продержим здесь до тех пор, когда уже никакие миллионы не в радость будут!..
– Да-а, – протянул Мейсон, – эти штуки я знаю.
– И меня они в покое не оставляют. Преследовали повсюду. Думают, что папа успел мне передать, где денежки закопаны.
– Да, да, я представляю.
– Я пыталась ходить на работу, как и раньше, но эти их слежки и проверки везде, где я ни появлюсь… в общем, я решила полностью посвятить себя делу оправдания моего отца.
– Вы ушли с работы?
– Сменила род деятельности.
– Но что касается работы, то вы с нее ушли, верно?
– О’кей, будь по-вашему. Да, я ушла.
– И на какое же содержание вы ушли?
Арлен Дюваль помедлила:
– Видите ли… я уже говорила… здесь вам не остается ничего другого, как поверить мне на слово. Меня снабжает деньгами один мой… друг.
– Как так случилось, что вы позвонили именно мне, когда ваш трейлер украли?
– Очень просто. Я намеревалась попасть к вам на прием в ближайшие дни.
– Но почему ко мне?
– Потому что ваша репутация одного из наиболее выдающихся адвокатов в этой части страны не оставляет другого выбора.
– А вам никогда не приходило на ум, что работа адвоката сопряжена с определенными издержками, что мне приходится платить секретарю, делопроизводителю, платить за квартиру, телефон, тратиться на…
– Приходило, конечно. – Девушка не дала ему договорить.
– И как вы собирались разрешить эту проблему?
– Мистер Мейсон, не позднее десяти часов завтра утром я буду у вас в офисе и внесу задаток. Я заплачу вам тысячу пятьсот долларов.
Перри Мейсон почесал подбородок:
– Что конкретно вы от меня хотите?
– Я бы хотела, чтобы начиная прямо с этой минуты вы приступили к поискам трейлера. Иначе может быть слишком поздно.
– Почему может быть слишком поздно?
– Потому что они могут там кое-что найти. Мой дневник, например.
– Где он находится?
– Спрятан в трейлере.
– Может, у вас там еще что-нибудь спрятано?
– Может быть.
– Крупная сумма наличных, например?
– Не надо так шутить.
– А где же тогда вы добудете деньги, чтобы заплатить мне завтра утром?
Арлен Дюваль дала понять, что отказывается отвечать.
Мейсон продолжал:
– Мисс Дюваль, я ведь не вчера и не позавчера родился. Тот, кто этот трейлер украл, непременно обшарит его вдоль и поперек, до последнего винтика.
– Я бы за это не поручилась.
– Почему?
– Я приняла необходимые меры предосторожности.
– Такие, как…
– Некоторые книги у меня в двойном экземпляре, и я подстроила так, что поддельные найти легче, чем настоящие.
– Интересно, – произнес Мейсон. – Но пока что-то одни намеки.
– Я веду секретный дневник, куда записываю все то, что мне удалось обнаружить. Я это делаю для того, чтобы, в случае если со мной что-нибудь произойдет, результаты моей работы не пропали и пошли бы на пользу отцу.
– Вы чего-то достигли в вашей работе?
– Думаю, что да.
– А мне не расскажете?
– Не сейчас.
– Почему, осмелюсь спросить?
– Потому, мистер Мейсон, что вы меня тоже подозреваете и я смогу вам полностью открыться, не раньше чем почувствую, что вы готовы поверить мне всем сердцем.
Мейсон не выдержал:
– Но посудите же сами, мисс Дюваль, давайте наконец трезво взглянем на вещи. Вы – молодая привлекательная женщина. Ваш отец работает в банке, и живете вы на зарплату. Из банка, где он работает, пропало почти четыреста тысяч долларов. Отца сажают в тюрьму, а вы бросаете работу и покупаете автомобиль с трейлером. Вы за них полностью рассчитались?
– Да.
– Затем вы превращаетесь в этакое дитя природы – бегаете босиком по росе и нежитесь на солнышке. А завтра заявитесь ко мне в офис с полутора тысячами долларов. Таковы факты. А факты – упрямая вещь, уважаемая мисс Дюваль!
Девушка поморщилась:
– Я знаю, вы думаете, что папа спрятал эти деньги и я ими пользуюсь. Ну и думайте себе на здоровье! И вы не согласитесь ничего делать, пока я не заплачу. Сначала, по крайней мере, не согласились. А когда я пообещала внести задаток, вы меня начали подозревать. Но, пожалуйста, поверьте мне на слово хотя бы на эти двадцать часов, сделайте хоть что-нибудь и попытайтесь напасть на след моего трейлера. И умоляю – начните не откладывая.
Перри Мейсон барабанил пальцами по столу. Серые глаза Арлен Дюваль с напряженным вниманием следили за каждым его жестом.
– Что вы хотите, чтобы я сделал?
– Найдите трейлер, и побыстрее. Они не могли далеко уйти. Автомобиль с таким прицепом будет достаточно заметен.
– Опишите-ка поподробнее ваш трейлер.
– Да тут много не скажешь – марки «Гелиар» выпуска прошлого года. Но их на дорогах немного. А технические данные можно выяснить, позвонив на завод.
– А ваша машина?
– «Кадиллак».
– Балуете вы себя, однако.
– Я бы так не сказала. Просто что толку тащить за собой такой прицеп, имея легкий автомобиль. Машина должна быть довольно тяжелой, чтоб и дорогу хорошо держала, и трейлер тянула.
– Сколько угодно трейлеров цепляют к гораздо более легким машинам – я сам видел.
– Цеплять-то цепляют, и они едут, но это же не очень удобно. Ни на секунду нельзя отвлечься от дороги. Но если «Гелиар» позади такой машины, как «Кадиллак», вы можете быть абсолютно спокойны и позабыть, что сзади у вас что-то есть. Остается только смотреть по сторонам и наслаждаться тем, как мили сами наматываются на колеса.
– А правильно ли я вас понял, мисс Дюваль, что ни полиция, ни налоговая служба, ни какие-то другие посторонние лица у вас не справлялись насчет того, откуда вдруг взялись деньги?..
Девушка усмехнулась:
– Почему же не справлялись? Очень даже интересовались одно время. Но сейчас уже прекратили.
– Вам только кажется, что они прекратили.
– Да нет же, на самом деле! Больше и не вызывают никуда, и не пристают! Но они это дело не бросили, я не сомневаюсь. Регистрируют каждый шаг. Стоит мне пойти в магазин – они тут как тут, не успеешь расплатиться, а кто-то уже сует кассирше бумажку, чтобы отложила банкнот, который я ей дала. Они его потом сравнят с записанными номерами – не украденный ли.
– И, несмотря ни на что, вы порхаете у всех на виду, как воробей на солнышке.
– Не у всех на виду, – поправила его Арлен Дюваль. – До сегодняшнего дня я и не подозревала, что о моем укромном месте кому-то известно.
– Но, милая, не будьте же наивной! Это ребячество думать, будто вы могли спрятаться после того, как за вами постоянно следили из машины, с мотоцикла, а может быть, даже с вертолета.
– У меня создалось впечатление, что им надоело.
– Хотите пари? – неожиданно спросил Мейсон.
Арлен Дюваль сделала паузу и сказала:
– Нет.
Мейсон продолжал:
– Пока вы бесцельно бродили по лужайке, подставляя лицо ветру и приминая зеленую травку босыми ногами, парочка детективов с превеликим удовольствием вас разглядывала через окуляры полицейских биноклей.
– Ну и пусть! Не запретишь же им…
Перри Мейсон вдруг резко выпрямился:
– Договорились! Завтра утром у меня в офисе с пятнадцатью сотнями долларов.
– В десять часов. Попробую даже в девять тридцать.
– И я немедля предприму кое-что, чтобы напасть на след автомобиля с прицепом. Я хочу знать ответ. А еще я хочу, чтобы между нами не было никаких недомолвок.
– Но я ни в чем не солгала.
– Если вы играете честно, в открытую, я постараюсь вас защитить, но если окажется, что ваш папочка действительно прикарманил триста девяносто шесть тысяч долларов и что все они или какая-то их часть у вас и вы их потихоньку пускаете в дело, то в таком случае на меня как на сообщника не рассчитывайте. Я понятно выражаюсь?
– Что вы имеете в виду под сообщничеством?
– А то, что тогда я передам вас полиции. Деньги я найду и верну кому следует, а платой за работу будет причитающееся мне за это вознаграждение.
В ответ Арлен Дюваль одарила знаменитого адвоката загадочной улыбкой:
– Что ж, достаточно понятно.
Она протянула Мейсону через стол маленькую твердую ладонь. Мейсон пожал ее и обратился к Делле Стрит:
– Набери-ка мне, Делла, Пола Дрейка из детективного агентства. Нам предстоит работа.

Глава 3

Пол Дрейк с кипой бумаг под мышкой вошел в офис Перри Мейсона, когда было уже почти пять часов, и, поздоровавшись с ним и с Деллой, с порога заявил:
– Об этом трейлере, Перри, у меня для тебя кое-что есть.
Мейсон посмотрел на часы.
– Что-то стоящее и так быстро?
– Как тебе сказать…
– Ты превзошел самого себя.
– Но ты же этого от меня и хотел, разве нет?
Дрейк плюхнулся в большое кожаное кресло для посетителей, полистал принесенные с собой бумаги, видно было, что чувствует он себя в обычном сидячем положении как уж на сковородке, поерзал так и сяк, после чего повернулся боком и, закинув ноги за один подлокотник кресла, а спиной навалившись на другой, наконец расслабился.
Высокий и худой, он сидел развалившись с ничего, казалось бы, не выражающим лицом, а во всей его манере так и сквозила небрежная неторопливая леность. Человек со стороны мог бы запросто подумать, что Полу такая служба до смерти наскучила, хотя те, кто с ним сталкивался, знали, что его нарочито отрешенный взгляд никогда не пропускает ни одной, даже самой мелкой детали.
Пол Дрейк начал излагать, с чем пришел:
– Один из тех, кто замешан в угоне этого трейлера, – некто Томас Сэккит. Проживает в многоквартирном доме номер 3921 по Митнер-авеню. Кого о нем ни спрашивал – никто ничего не знает. Поговаривают, что он старатель – подолгу живет в пустыне и, очевидно, промышляет золотишком. Дома бывает наездами. Часто видят, как он садится в джип, забрасывает на заднее сиденье спальник, два-три ящика с провизией, кирку, лопату, противень для промывки и палатку. Эти его вылазки длятся по неделе, а то и дольше, после чего он возвращается и какое-то время слоняется без дела как неприкаянный.
– И он принимал участие в угоне трейлера?
– Точно.
– А не могло быть так, – Мейсон сказал это, глядя на Деллу, – что этот парень украл трейлер для того, чтобы увезти его с собой в пустыню и там жить?
– Не могло. – Дрейк лениво покачал головой. – Сейчас этот красавец прицеп выставлен на продажу на комиссионных условиях в «Идеал трэйд трейлер-центре». Сэккит оставил его там, чтобы продать. И цену назначил – две тысячи восемьсот девяносто пять долларов. Хотя хозяин заведения говорит, что больше чем за две с половиной не уйдет. Сэккит оговорил комиссионные условия, но скрыл свое настоящее имя. В книге учета трейлер записан на имя Говарда Прима.
– И он выставлен на продажу?
Пол Дрейк утвердительно кивнул.
– Интересно, что же там внутри, – ни к кому не обращаясь, сказал Мейсон, – он ведь даже не успел его как следует вычистить…
– Один из моих людей прикинулся заинтересованным покупателем и все проверил. Действительно, вычистить не вычистил, но обчистил основательно. Забрал с собой все личные вещи: постельные принадлежности, посуду, еду – все. Осталось только то, что имеется в трейлере, сходящем с заводского конвейера.
– Да-а, – заметил Мейсон, – провернули оперативно!
Дрейк молча кивнул.
– А как тебе все-таки удалось собрать столько информации за такое короткое время?
– Но, Перри, тебе будет неинтересно – это кропотливая мелкая работа.
– Но тем не менее я бы очень хотел знать. Да и клиенту моему доставит удовольствие послушать потом.
Дрейк помахал в воздухе своими бумагами:
– Вот, можешь посмотреть и прочитать! Ты же мне сказал, чтобы я не считался с затратами и привлекал к работе столько людей, сколько потребуется, что я и сделал. Здесь их отчеты, из них все станет ясно.
– Да не надо мне никаких отчетов, – остановил его Мейсон, – расскажи лучше, как и что ты делал.
– Хорошо, – начал Дрейк, – если взяться с умом, то это не очень и сложно. От тебя я узнал, где был украден трейлер. Я сразу отправился на место и сам все осмотрел. Да, оказалось, что кто-то и впрямь уехал оттуда на автомобиле, причем с автоприцепом. Далее возник вопрос: а как этот кто-то попал на место происшествия – пришел ли он пешком, приехал или же кто-то его подбросил на машине. Любой детектив прежде всего с этого бы вопроса и начал.
Итак, мы хорошенько огляделись на местности и нашли следы автомобиля, свернувшего на старую подъездную дорогу. Следы принадлежали джипу, и это уже что-то дало. А вскоре нашли те же следы, идущие в обратном направлении. Но на обратном пути они пересекаются и накладываются на другие следы – автомобиля с прицепом. И эти-то последние следы джипа были самые свежие и ничем не поврежденные.
Следующий этап – выследить. Мы видели, в какую сторону, выезжая, а перед этим въезжая, двигался джип, и видели также, в какую сторону неизвестные похитители уехали на автомобиле с трейлером.
Не забывай, что мы знали номерной знак этого трейлера. Как правило, при угоне знаки срывают и ставят новые, но в данном случае помогло и то, что «Гелиар» – марка довольно заметная. Во-первых, он многим отличается от других марок, а во-вторых, их покупают нечасто. Стоят они прилично.
– Все равно непонятно, – не переставал удивляться Мейсон, – как ты его обнаружил.
– Именно это я и пытаюсь объяснить тебе. И нет тут никакого романтического ореола. По сути дела это, как я уже сказал, упорнейшая, кропотливейшая работа. Шаг за шагом. Например, по оставленным следам нам стало ясно, что в деле участвовали по меньшей мере двое. А что дальше, Перри, догадайся сам. Они могли сделать одно из четырех…
– И что же это за четыре вещи или четыре пути?
– Первое: они могли отправиться вместе с трейлером по дороге куда-нибудь очень далеко, за пределы штата; второе: они могли припарковать его где-нибудь на специальной парковке для таких домиков на колесах; третье: могли загнать его во двор частного дома или в частный гараж и, наконец, четвертое: выставить на продажу.
Третий вариант, безусловно, загонял нас в тупик, ставил в довольно безвыходное положение. Поэтому мы его сразу отбросили и все внимание сконцентрировали на автострадах. Мы неплохо укладывались по времени: с момента угона прошло всего-то ничего – за два часа при нашем-то движении на дорогах такую штуку по городу далеко не утащишь.
У меня есть своя договоренность со многими автозаправками и станциями техобслуживания практически на всех автострадах – и в сторону побережья, и в глубь страны, и в пустыню – о том, что… В общем, все главные дороги схвачены.
Конечно, путей, как выбраться из города, – масса, но раз уж вы экипировались в солидную турпоездку, то непременно поедете по одной из семи основных магистралей. А там на станциях мои ребята. Я их всех обзвонил, и они заверили меня, что «Гелиар» не пропустят.
Затем я посадил девушку обзвонить туристические лагеря на колесах, чтобы выяснить, не прибыл ли куда сегодня после обеда «Гелиар», а еще одному моему помощнику дал задание обзвонить торговые точки, где такие штуки обычно продаются. Главные приметы те, что трейлером уже пользовались и что выставлен на продажу он мог быть не более двух часов назад.
Вскоре стали поступать донесения. Одно за другим. Один «Гелиар» проехал через Йермо на Лас-Вегас, другой через Хотвилль выехал на трассу в сторону Йумы, третий шел где-то на полпути между Вентурой и Санта-Барбарой.
Начали проверять. Один оказался восемнадцатифутовый, другой – слишком большой – махина в тридцать два фута, и только трейлер из Йермо соответствовал описанию и был того же размера, то есть двадцать пять футов. Засекли мы его как раз вовремя, и, куда бы он ни направлялся, задержать его не составило бы труда.
Проверка туристических лагерей вокруг города выявила еще два двадцатипятифутовика, и я не мешкая послал туда людей. И вот наконец мы попали в яблочко – пришло донесение из «Идеал трэйд трейлер-центра». Буквально за несколько минут перед нашим звонком кто-то сдал на продажу прицеп «Гелиар». Сдал на комиссионных условиях под именем Говарда Прима. Рванули туда, и что же ты думаешь, Перри? Он даже номерной знак не удосужился заменить.
После этого мы уже имели описание внешности Прима и его адрес. Хотя адрес ничего не значил, ясно, что фиктивный, но приехал-то Прим на джипе, а владелец заведения – малый не промах, торгует давно и кота в мешке предлагать не станет. Короче, он взял да и записал номер джипа, чтобы в случае чего знать, от кого товар.
Таким образом мы вышли на владельца джипа. Зарегистрирован на имя Томаса Сэккита, проживающего по адресу 3921, Митнер-авеню. А собрать ту информацию о нем, что я тебе сообщил, не составило большого труда.
– А насколько можно быть уверенным, что это тот человек и есть? – спросил Мейсон.
– Да практически полная гарантия. Есть же описание. Рост пять футов семь дюймов, вес сто семьдесят пять фунтов, светлые волосы, возраст около тридцати и слегка прихрамывает.
– Как насчет «Кадиллака»?
– Пока ничего. С «Кадиллаком», похоже, придется обращаться за помощью к полиции, таких машин слишком много. Нам самим эта операция будет не под силу. Трейлер – другое дело.
– Отлично сработано, Пол!
Пол Дрейк отмахнулся от комплимента небрежным жестом:
– Да ну брось ты, Перри! Тут и требуется-то всего – немного пораскинуть мозгами. Сначала представить себе, что может сделать человек с таким домом на колесах, потом попробовать все это проверить, если возможно, а уж исполнение проверок зависит от того, как ты это организуешь.
– Не скромничай, Пол, ты здорово потрудился! Главное – теперь у нас есть хорошая ниточка. – Перри Мейсон обернулся к Делле Стрит: – Как нам выйти на клиента, Делла?
Та быстро посмотрела в свои записи и ответила:
– Есть телефон. В Санта-Ане. Передать через доктора Холмана Б. Кандлера. Клиентка сказала, что это ее надежный друг, который передаст ей любую информацию, если у нас возникнет необходимость связаться с ней до завтрашнего утра.
Мейсон опять вернулся к разговору с Полом Дрейком:
– А кто-нибудь следит за этим трейлером?
– Естественно. Их там двое. Кстати, Перри, хотел тебя спросить: если тот парень объявится снова и захочет этот трейлер перевезти, что нам делать?
– Я пока не решил. Надо подумать, дай время. – Мейсон обратился к Делле Стрит: – Я хотел бы переговорить с доктором Кандлером.
Дозвониться до офиса доктора Кандлера оказалось просто: трубку взяла медсестра, и после нескольких фраз о том, кто и почему хочет поговорить с ее боссом, Делла Стрит дала Мейсону понять, что разговор состоится тотчас же.
– Алло! – Мейсон взял трубку. – Доктор Кандлер?
Не прошло и двух секунд, как на том конце ответил мягкий настороженный голос:
– Доктор Кандлер слушает.
– Здравствуйте, доктор! С вами разговаривает Перри Мейсон. Мне чрезвычайно необходимо как можно скорее связаться с мисс Арлен Дюваль. Она сказала, что выйти на нее можно будет через вас.
– Перри Мейсон? Тот самый знаменитый юрист, если не ошибаюсь?
– Он самый.
– А могу я узнать, в чем причина такой срочности, мистер Мейсон?
– Понимаете ли, мисс Дюваль дала мне понять, что я могу полагаться на вас как на друга их семьи, что вы для нее как родной дядя, это так?
– Да, это так.
– Сегодня мисс Дюваль приходила ко мне за советом.
– И что же?
– Просила помочь в одном деле, – Мейсон тоже старался говорить осторожно, – решение которого не терпит отлагательств.
– Понимаю вас, мистер Мейсон.
– И я бы хотел сообщить мисс Дюваль, что некоторые действия мною предприняты и что уже можно вести речь об определенном успехе.
– Это касается трейлера?
– Да.
– Неужели вы его нашли?
– Представьте себе. Он сейчас в комиссионной продаже в одном из торговых центров. Личных вещей никаких не осталось – ни постельных принадлежностей, ни посуды, ни одежды. Мне кажется, что мисс Дюваль хотела бы получить эту информацию немедленно, и если только вы можете сказать мне, как с ней связаться, то я бы это сделал прямо сейчас, с тем чтобы узнать, каковы будут дальнейшие указания.
– Простите, но адрес ее я вам сообщить не могу, – настороженность доктора Кандлера ничуть не уменьшилась, – но я попытаюсь передать ей. Сколько времени вы будете у себя, мистер Мейсон?
– Тридцать минут вас устроит?
– Вполне. Я передам ей вашу информацию, и она вам позвонит.
– Благодарю вас. – Мейсон положил трубку.
Делла Стрит, следившая за разговором, посмотрела на шефа и улыбнулась:
– Этот лишнего не скажет.
– Все правильно, – ответил Мейсон, – и нельзя его винить. Не может же он быть полностью уверенным, что я не какой-нибудь работающий под Перри Мейсона частный детектив. Раньше мы по телефону не разговаривали, и голос мой ему незнаком.
– Верно, шеф, а попросив ее позвонить вам, он узнает…
– Отсюда ли звонили?.. Ты мыслишь совершенно правильно. Знаешь что, Делла, отключи-ка коммутатор в приемной, а то скоро Герти уйдет домой и принимать звонки будет некому.
– По-моему, она как раз собралась. – Делла Стрит вышла в коридорчик, где подключила телефон приемной напрямую к аппарату в частном офисе Мейсона.
Мейсон тем временем продолжал давать указания Полу Дрейку:
– Я хочу, Пол, чтобы этот Томас Сэккит был под постоянным наблюдением. Не спускай с него глаз, но так, чтобы сам он ничего не заметил. Все должно быть чисто.
– Полное наблюдение днем и ночью?
– Да. Знать каждое его движение. И еще я попрошу тебя навести справки по делу о пропаже из «Меркантайл секьюрити бэнка» почти четырехсот тысяч долларов, которые исчезли во время транспортировки их в один из филиалов.
Дрейк встрепенулся:
– Так вот оно в чем дело!
– В чем? – не понял Мейсон.
– Это имя. Дюваль. Вот где я его слышал! Он тогда заграбастал целое состояние, но попал за решетку. Она его родственница?
– Она его дочь.
Дрейк присвистнул:
– Ну и дела!
– Узнай все, что сможешь, Пол!
– А сколько даешь времени?
– Смотри по обстоятельствам. Но это тоже очень срочно.
– Провалиться мне на этом месте! – Дрейк явно оживился. – Так, значит, это был ее папаша!..
– Он пользовался полным доверием, – сухо заметил Мейсон.
– И в конце концов решил попользоваться деньгами, – добавил Дрейк.
Делла Стрит вернулась в офис Мейсона.
– Телефон включен напрямую, шеф. Ну вот, начинается! – воскликнула она, едва присев, и поспешила ответить на первый прямой звонок. – Слушаю вас!
– Арлен Дюваль? – спросил ее Перри Мейсон и после того, как Делла молча кивнула, снял трубку параллельного аппарата у себя на столе.
– Минуточку, мисс Дюваль, соединяю вас.
Голос у Арлен Дюваль был совсем не такой, как у доктора Кандлера. Она даже и не пыталась скрыть обуревавшего ее волнения.
– Вы что-то узнали о трейлере? Доктор Кандлер сказал мне, что вы его нашли, это правда?
– Правда, мисс Дюваль. Трейлер найден.
– И где же он?
– В «Идеал трэйд трейлер-центре».
– Что? В «Идеале»?
– Да, он там.
– Но подождите… Я же сама…
– Вам знакомо это место? – спросил Мейсон.
– Конечно, знакомо. Я же там его и купила.
– Когда это было?
– Да уж месяцев шесть назад.
– Ну что ж, получается, что ваш красавец снова там. Поставили на продажу на комиссионных условиях.
– А кто сдал?
– Человек по имени Говард Прим. Так, по крайней мере, он представился хозяину. Адрес, который он дал, оказался фиктивным.
Девушка на секунду замолчала.
– Да, да, конечно. Скажите, а он… а каково состояние трейлера?
– Из личных вещей ничего не осталось, если это вас интересует.
– О нет, я имею в виду сам трейлер. В частности, пробовал ли кто-нибудь оторвать деревянную обшивку?
– Вроде бы нет.
– Мистер Мейсон, мне во что бы то ни стало нужно немедленно туда попасть. Вы можете… встретить меня там?
– Когда?
– Чем быстрее, тем лучше. Я буду вас ждать.
– А есть у вас с собой что-нибудь, подтверждающее, что вы – хозяйка этого трейлера? Регистрационная карточка или…
– Ничего, мистер Мейсон, абсолютно ничего. Вы же знаете, что у меня остались только ключи.
– Впрочем, постойте, если вы купили у них трейлер и если человек, который его вам продал, сегодня работает, то… хорошо, я выезжаю сию же минуту. Встретимся на месте.
– Вы выезжаете?
– Да. Считайте, что я уже в пути. – Мейсон положил трубку и повернулся к Полу Дрейку: – Один важный момент, Пол. Знай, что я отнюдь не намерен приоткрывать карты в отношении Сэккита. Считаю, что пока не время. Это может быть тот случай, когда нам не следует сообщать клиенту все, что нам известно.
Дрейк понимающе усмехнулся:
– Что касается меня, Перри, то мой клиент – это ты. Я работаю только для тебя и даю информацию на сторону только с твоего ведома.
Мейсон поднялся из-за стола:
– И сосредоточься, пожалуйста, на моей второй просьбе, Пол. Запусти своих ребят прямо сейчас. Ну а те, что следят за трейлером, пусть это дело не бросают. Пусть преследуют его хоть на краю света.
– О’кей, Перри! Ты думаешь, твой клиент сможет подтвердить право владения трейлером и заберет его?
– А почему бы и нет? Ведь вначале он был именно там и продан, у них наверняка сохранились записи купли-продажи, так что большой преграды здесь, я думаю, не будет.
– Странно, однако, что похититель привез трейлер в то же место, – сказал Дрейк.
– Простое совпадение, – выразил свое мнение Мейсон.
– Я этого не говорил. Твои слова, – сухо заметил Дрейк.
– Конечно. В конце-то концов, таких больших площадок для продажи, как в «Идеал трэйд», в городе раз, два и обчелся.
– Но все равно такое совпадение заставляет задуматься…
Мейсон посмотрел на Деллу Стрит и кивнул в сторону двери.
– Ты готова?
– Да, я готова.
Пол Дрейк поднялся с кресла для посетителей:
– Намек понял, меня выпроваживают!
– Хороший мальчик, – Мейсон открыл дверь, пропуская Пола вперед, – и не нужно даже брать его за ухо.
Детектив улыбнулся:
– Иногда и это не помешает. Ну что ж, до скорой встречи!
– И я хочу, чтоб ты лично был на работе до девяти тридцати, – бросил уже на выходе Мейсон. – Мне, возможно, захочется с тобой поговорить после того, как мы разберемся с трейлером. И не забудь про похищение денег из банка.
– О’кей, займусь этим, как только приду к себе. Я буду на месте до десяти. – Пол Дрейк направился дальше по коридору к своему кабинету, который располагался на этом же этаже, а знаменитый адвокат в сопровождении верного секретаря вошел в лифт.
Минуту спустя они уже выезжали со стоянки рядом с домом, а еще через несколько секунд Перри Мейсон думал только о том, как бы им не задержаться в пути из-за невероятного количества машин на дороге в этот час пик.
– Сколько мы проедем? – спросила Делла Стрит.
– Двадцать минут как минимум.
– Так долго? – Она изобразила удивление. – Уж не дали ли вы очередной зарок не превышать скорость?
Мейсон в ответ кивнул с самым серьезным видом:
– Автомобиль, Делла, стал действительно смертельным оружием. Слишком много людей за рулем, слишком много машин, и всем надо куда-то спешить в одно и то же время.
– Что ж, раз вы встали на путь истинный, я могу расслабиться. – Делла откинула голову на сиденье. – И мне не придется больше высматривать, не видно ли по ходу движения дорожной полиции.
– Отныне и впредь, – глубокомысленно произнес Мейсон, – дорожные полицейские – мои друзья. Я хочу, чтоб их было больше. Потому что если я собираюсь стать законопослушным, то мне хочется и других граждан видеть тоже соблюдающими закон. Кстати, Делла, а что ты думаешь о нашей новой клиентке?
– Бедняжка. Мне жаль ее. Попала в такую переделку!..
– И то правда. Бедная и разнесчастная.
– Но, шеф, вы скептически настроены.
Перри Мейсон увидел, как впереди на перекрестке замигал зеленый, и на желтом затормозил.
– Если отбросить эмоции и взять одни голые факты, то перед нами девушка, у которой отца приговорили по обвинению в присвоении почти четырехсот тысяч долларов. Эта девушка разъезжает на дорогом лимузине, живет в стоящем уйму денег прицепе на колесах, нигде не работает, а занимается лишь тем, что вприпрыжку сбивает голыми ножками росу с травы на поле для гольфа, а теплое солнце и мягкий ветерок греют и обвевают ее нежную кожу.
– Она нашла себе очень неплохое занятие, – согласилась Делла.
– А сейчас давай взглянем на все с точки зрения тех, кто отвечает и принимает решение о досрочном освобождении на поруки. Заключенный Колтон П. Дюваль находится в тюрьме, и приговор его был неясным и неокончательным. Он утверждает, что невиновен и что осужден незаконно. По ошибке. И не все обстоятельства дела до конца уточнены. Вы – член Совета по помилованиям и досрочному освобождению, поэтому вам предстоит решить, до каких пор держать Колтона Дюваля в тюрьме. И вот вы почти уже приняли решение его выпустить, остается спросить мнение тех, кто ведет оперативную работу по делу. Вы их спрашиваете и узнаете, что дочь его ездит в дорогом автомобиле, живет в первоклассном трейлере, работу забросила, а деньгами сорит направо и налево.
– Ну, если трактовать дело так, то… – Делла Стрит сделала паузу. – Боже мой! Получается, что она сама своими действиями держит отца за решеткой.
– При условии, что… – Мейсон улыбнулся.
– Не тяните же, шеф!
– При условии, что Совет по делам совершеннолетних, а у него в этом штате те же функции и обязанности, что и у Совета по помилованиям и досрочному освобождению, имеет намерение, пусть даже самое малое, этот милосердный акт осуществить. Если так, то не уместнее ли будет предположить, что Арлен Дюваль скорее пытается не освободить Колтона Дюваля из неволи, а, наоборот, – удержать его там. В таком случае действия дочери, с точки зрения властей штата, будут выглядеть вызывающими раздражение, если не сказать – просто вызывающими.
– Да, это определенно так, как вы сказали.
– С другой стороны, – продолжал Мейсон, – это выглядит как очень соблазнительная приманка.
– В каком смысле?
– А вот послушай. Дюваля сажают в тюрьму. Но одновременно дают понять – может быть, даже напрямую и не говорят, а как-то по-другому, – что если он вернет награбленное, то досрочное освобождение состоится. Ясно, что желания возвращать добычу он не испытывает. Хочет переждать. Хочет, чтобы от него отступились. В результате это ему удается, и власти думают, будто о свободе он и не помышляет. Затем дочь Дюваля начинает вести роскошную жизнь без видимых средств к существованию и пребывает в райском блаженстве полного ничегонеделания. Будет только естественно, если чиновники, отвечающие за досрочное освобождение, подумают: «Ну вот, теперь понятно, что во владение деньгами вступила его дочь, так не лучше ли будет этого мошенника освободить и понаблюдать за ним как следует? Уж мы-то его из виду не упустим! Помешать дочке транжирить деньги мы не можем, но рано или поздно и сам Дюваль потратит энную сумму, тогда-то мы его и прищучим. Признавайся, мол, откуда денежки! Прервем его досрочное освобождение и, может быть, сумеем привлечь в качестве сообщницы и дочку. А после этого, возможно, удастся и на деньги выйти, и хоть какую-то их часть получить обратно…»
Делла Стрит попыталась переварить услышанное:
– Кто-то играет на много ходов вперед!..
– Совершенно верно, – согласился Мейсон.
– А какова же получается ваша роль в этой схеме?
– Моя? Я так думаю, что мне отведена роль пешки.
– То есть вами хотят воспользоваться?
– Да, использовать и выбросить…
– В любом случае, будьте осторожны!
– В этом не сомневайся!
Мейсон свернул на многорядную автостраду с односторонним движением, и последующие десять минут они ехали не говоря ни слова. Потом он повернул на поперечную улицу, проехал кварталов пять-шесть по ней, и наконец они оказались перед «Идеал трэйд трейлер-центром».
Припарковавшись, Мейсон выбрался из машины и пошел осматривать длинную вереницу разнообразных домиков-прицепов, выставленных для продажи.
Делла Стрит последовала за шефом.
– Невозможно предсказать, что они изобретут следующим, – сказала она Мейсону, остановившемуся поглазеть на понравившийся экспонат. – Чего только не придумают, внутри – все, что душе угодно, и в то же время все это в таком ограниченном, замкнутом пространстве, что просто диву даешься. Настоящий дом на колесах. Поразительно!
В этот момент к ним, приветливо улыбаясь, подошел один из работников центра.
– Неплохо, правда? Хотите найти что-нибудь для души?
– Нет, – ответил Мейсон, – мы бы хотели поговорить с управляющим.
– С Джимом Харцелем?
– А управляющего зовут Джим Харцель?
– Да. – Торговец трейлерами кивнул.
– И где его можно видеть?
– Идите за мной, сэр.
Он провел их вдоль длинного ряда трейлеров и пригласил пройти налево.
Мейсон шепнул Делле Стрит:
– Ты не забыла бумагу и карандаш?
– Обижаете, шеф. Я без них ни шагу. Разве что в ванную…
– Тогда я тебя попрошу: когда Арлен Дюваль сюда приедет, запиши номер ее автомашины. Если, конечно, она не воспользуется такси.
Делла Стрит сделала знак, что поняла.
Приветливый молодой человек остановился перед маленьким низким зданием.
– Офис мистера Харцеля, входите.
– Благодарю вас. – Мейсон сделал шаг назад и пропустил вперед секретаря.
Харцель оказался здоровенным широкоплечим типом с выпяченной вперед грудью, медвежьими ухватками и верным глазом аукционера. Их он оценил с полувзгляда.
– Здорово, ребята! Что произошло?
– Почему вы сразу думаете, что что-то произошло? – спросил Мейсон.
– Я вижу, – добродушно усмехнулся здоровяк, – работа такая! У тех, кто приходит ко мне заключать сделку, рот, как правило, до ушей. А как же иначе? Делают важный шаг в жизни! Решили бросить все на время и побродяжничать, как цыгане. Пожить наконец в свое удовольствие. А если приходят такие суровые и насупившиеся, как вы, то ясно, что где-то что-то случилось. Выкладывайте! Наверное, купили трейлер, а он с браком?..
Мейсон рассмеялся:
– Меня зовут Перри Мейсон.
– Тот самый адвокат?
– Да, это я.
Харцель энергично сжал руку Мейсона толстыми сильными пальцами:
– Необычайно рад познакомиться!
– А это мой секретарь – мисс Стрит.
Делла Стрит уже протянула было ладонь, но Мейсон, потирая свою, остановил ее.
– Лучше не надо. Раздавит!
– Да вы и сами неплохо жмете, – возразил Харцель. – Признаться, я в прошлом много занимался борьбой, а кроме того, когда я стал учиться торговать, то все говорили, что крепкое доброе рукопожатие чуть ли не половина успеха. Клиент должен чувствовать, что здесь к нему относятся чуточку лучше. Здравствуйте, мисс Стрит! Счастлив познакомиться! Ну а теперь садитесь и рассказывайте, что вас привело. Уж не нарушил ли я закон?
– Знаете ли вы Арлен Дюваль? – спросил Мейсон.
– Дюваль… Дюваль… постойте-ка… Это имя я где-то встречал. Ах да, ну конечно же! – Лицо Харцеля расплылось в улыбке.
– Что-нибудь смешное?
– Как сказать, скорее забавное воспоминание. Приятная милая красотка. Купила у меня «Гелиар». Причем расплатилась наличными!
– Что вы имеете в виду? – удивился Мейсон.
– Я имею в виду на-лич-ны-е!
– Чек или…
– В том-то и дело, что никаких чеков. Заплатила хрустящими новенькими сотенными.
– А еще что-нибудь вам о ней известно?
– Но посудите сами, зачем мне что-то еще о ней знать? Покупает трейлер и выкладывает пачку денег – для меня это самый убедительный довод. А что с ней? Надеюсь, не банк же она ограбила?
Мейсон уже начал было задавать следующий вопрос, но остановился.
– Но в чем же дело? – Харцель не отставал.
– Этот «Гелиар», что вы ей продали, был сегодня украден.
– Боже правый! Украли? Застрахован, надеюсь?
– Неизвестно. Мой интерес состоит в том, чтобы его снова найти.
– А чем я могу помочь?
– Верните его.
Улыбка мигом слетела с добродушного лица Харцеля.
– Погодите-ка, я что-то опять не понимаю…
– Только не волнуйтесь, – успокоил его Мейсон, – я вовсе не хочу сказать, что вы его украли. Так случилось, что вы его купили…
– Ах вот оно что. – Харцель почесал затылок. – Сегодня действительно звонили. Хотели привезти «Гелиар» и просили продать. На комиссионных условиях. То есть я не купил его. Кстати, вот у меня на столе и карточка. Имя владельца – Прим. По крайней мере, так он назвался. Оставил еще телефон и адрес. Но я на всякий случай записал себе и номер его джипа. Правда, проверить не успел.
– Джип он мог запросто одолжить у приятеля. – Мейсон на карточку даже не посмотрел.
– Тогда, может быть, пойдем взглянем на этот «Гелиар»? – предложил хозяин.
– Охотно! – Мейсон кивнул. – Настоящий владелец появится здесь с минуты на минуту. Мы договаривались о встрече.
– Итак, идем смотреть!.. – Харцель вдруг остановился. – Конечно, мистер Мейсон, я о вас наслышан и не сомневаюсь в вашей репутации; но мой бизнес любит точность. Обождите, я подниму записи – надо же сверить номер кузова и так далее.
Почти уже от дверей Харцель вернулся к своему рабочему месту, открыл дверцу большого сейфа, вытянул один из ящиков с подшитыми документами, перебрал несколько папок, пока не нашел нужную, открыл ее и быстро что-то оттуда списал в записную книжку.
– Ну все. То, что нужно, я нашел. Можно и…
Он не договорил, потому что в этот момент с улицы вошла Арлен Дюваль.
– Здравствуйте! Всем добрый вечер! Извините, что задержалась, но движение ужасное…
– Ну, наконец-то, наконец-то, мисс Дюваль, как вы поживаете? – Харцель шагнул к ней навстречу и протянул руку.
В ответ девушка протянула свою и подошла к столу.
– Спасибо, прекрасно!
– То-то вы так и выглядите! – Харцель отпустил ее ладонь, перехватил запястье и показал руку Арлен Дюваль.
– Смотрите, мисс Стрит, синяков нет! С противоположным полом я умею быть нежным… Но уж если меня жмут, то в ответ я тоже жму как следует. Мисс Дюваль, мистер Мейсон только что сообщил мне о вашем трейлере.
– Да, его украли.
– И похоже, что он у меня.
– Мистер Мейсон сказал мне это.
– Но хотел бы я знать, – обращаясь сразу ко всем, воскликнул Харцель, – а откуда мистеру Мейсону это стало известно?!
– Она мне заплатила, – немедленно ответил Мейсон.
– Она? А не полиция?
Арлен Дюваль молча подтвердила.
Харцель какое-то время переводил взгляд с одного необычного посетителя на другого и, подумав с полминуты, решился.
– Отлично. Идем смотреть трейлер. Увидим сразу, тот или не тот.
Он повел их вдоль расположившихся рядами трейлеров, ни на секунду не забывая об обязанности хозяина поддерживать беседу.
– Те, что сдают на комиссионных условиях, я держу сзади. Конечно же, мы пытаемся их продать, но выгоды от таких сделок меньше, чем от тех, что я полностью покупаю и продаю сам. Но дело опять же в деньгах и в обороте капитала. А я предпочитаю оборачивать свой капитал побыстрее, и поэтому свои трейлеры, то есть те, что я купил, ставлю так, чтоб попадались на глаза в первую очередь. Вы пройдете мимо них прежде, чем дойдете до тех, что продаются на комиссионных. Есть домики просто замечательные. Вы, мистер Мейсон, должны как-нибудь выбрать время и осмотреть их как следует. Вы непременно что-нибудь купите! С вашей работой, когда, куда бы ни поехал, все узнают и пристают с проблемами, такая вещь придется очень кстати. Взгляните-ка на этот! Двадцать пять футов. Летит за машиной как перышко. Вы даже не почувствуете. Но не думайте, он крепок и устойчив, как любой другой. «Фиберглас». Тепло– и звукоизоляция. Можете поставить его в полдень в пустыне, и внутри будет свежо и прохладно, как в лесу у подземного источника. Хотите, я его открою?
– Спасибо, не сегодня.
– Не обращайте на меня внимания! – не унимался Харцель. – Работа с людьми. Приходится уговаривать. Создавать рекламу. Я вовсе не хочу вам ничего всучить, просто для поддержания формы. Ну вот мы и пришли. Вот ваш «Гелиар».
– Он заперт на ключ? – осведомился Мейсон.
– Конечно. На комиссионной продаже мы их все запираем. Как, впрочем, и остальные, за исключением тех, что можно осматривать.
Арлен Дюваль достала из кармана ключи.
– Я сама его открою.
Харцель уже вынул было свой ключ, но посторонился и, шагнув в сторону, наблюдал за ней.
Девушка повернула ключ в замке, дверь открылась, и она, даже не пытаясь скрыть охватившего ее волнения, вспрыгнула на подножку и исчезла внутри трейлера.
Следом вошла Делла Стрит, Мейсон подал ей руку, а замыкал эту маленькую инспекцию сам хозяин центра.
– Да, это он, – подтвердила Арлен Дюваль.
Харцель тем временем нашел с обратной стороны двери металлическую пластинку, потер ее пальцем, чтобы прочитать номер, и, сравнив его с записью у себя в книжке, удовлетворенно хмыкнул:
– Вне всяких сомнений. – Затем он открыл дверцу встроенного шкафчика, посветил туда фонариком и добавил: – И здесь тот же номер. Все верно.
– Ну а кроме номера, – спросил Мейсон, обращаясь к Арлен Дюваль, – можете ли вы назвать какие-либо отличительные особенности, подтверждающие, что вы – его хозяйка?
Девушка задумалась.
– Если нетрудно, откиньте, пожалуйста, вон тот маленький дамский столик перед зеркалом. Да, да, рядом с кроватью. Я пролила как-то на нем чернила, а пятно так полностью и не вывела.
Харцель подошел к столику и установил его в нормальное положение.
– О’кей, сестрица! Ваша взяла! Я сдаюсь! Кто-нибудь еще желает взглянуть?
Мейсон и Делла Стрит прошли туда, где стоял Харцель.
– Когда, говорите, его увели? – спросил он.
– Сегодня утром.
– Надо же, как они быстро управились. А вещички-то? Подмели подчистую…
Арлен Дюваль опустила голову.
– И что вы собираетесь предпринять? Я, конечно, за этот трейлер держаться не стану, но и вот так просто отдать его тоже не могу. В полицию уже сообщили?
– Нет.
– Ну, тогда лучше сообщить сейчас же.
– А почему? – холодно спросил его Мейсон.
Харцель смерил адвоката оценивающим взглядом.
– Предположим, что этот парень – Прим – возвращается и спрашивает у меня, где трейлер. А я отвечаю, что передал его мисс Дюваль, поскольку вещь краденая. Прим встает на дыбы.
– Он этого не сделает.
– А если сделает?
– Послушайте, – сказал Мейсон, – но ведь вы-то знаете, что этот трейлер принадлежит мисс Дюваль, не так ли?
– Да не совсем так. Я продал ей его, это верно, и номера все те же, и никто их не отдирал и не менял. Но ведь можно предположить, что он купил его у нее. Видите, в каком я окажусь положении? Если он вернется и раскроет рот и начнет орать, а я могу ответить ему, что вызову полицию, и стану набирать номер, – это одно, но если мне ничего не останется, как только смотреть в потолок и мямлить, – то это совсем другое. Меня такое положение не совсем устраивает.
– Давайте подойдем иначе, – перебил его Мейсон. – В качестве адвоката мисс Дюваль я заявляю, что вы укрываете на своей территории краденую собственность. Что в этом случае?
– Это дела не меняет. – Харцель был невозмутим. – Ни в коей мере. Я предложу вам разбираться через суд. Разводите свою обычную канитель, возбуждайте дело, да что угодно!
– И можно включить ущерб за необоснованную задержку?
– На здоровье! Вы требуете возмещения ущерба, я требую вызвать полицию. С моей стороны – это наиболее разумно, согласитесь. И то же самое я скажу и судьям, и присяжным. Про возмещение убытков никто и не вспомнит. Я ведь прошу немногого. Если трейлер украден – извольте поставить в известность полицию.
– Мисс Дюваль не хотелось бы огласки. Начнутся пересуды.
– Ф-фу-ты, пересуды. Да никаких пересудов не будет!
– Почему же, они возможны.
– Да? – На лице Харцеля вдруг возникло подозрение.
– Понимаете, – поспешил успокоить его Мейсон, – в тот момент, когда трейлер украли, мисс Дюваль загорала. Сбросив одежду, лежала неподалеку. Поэтому-то неизвестные и смогли преспокойно угнать и трейлер, и автомобиль.
– И автомобиль тоже? – изумился Харцель.
Мейсон кивнул.
– Ну тогда тем более надо в полицию!
– В полицию и в газеты, – добавил Мейсон.
– Здесь ей не повезло. Я ни при чем…
– Хорошо! – Мейсон решил повернуть дело по-другому. – Забудем, что трейлер украден.
– И что дальше?
– Я его покупаю. Сколько?
– Тот парень хотел две восемьсот девяносто пять. – Харцель выглядел слегка озадаченным. – Я ему предложил две. Лично я бы такой стал продавать за две четыреста, и за месяц он бы ушел. Две восемьсот девяносто пять все-таки многовато. Может быть, мистер Мейсон, вы сначала назовете, сколько бы вы хотели заплатить, и…
– Нет. Я торговаться не буду. Покупаю как есть. Звоните ему, пусть приезжает, да пусть не забудет квитанцию, и ударим по рукам.
– Постойте, постойте! Что-то не укладывается в голове. Если он украл…
Мейсон его перебил:
– Когда он приедет, если, конечно, он вообще сюда приедет, я его арестую, и уж только потом мы позвоним в полицию.
– Спасибо. Сейчас укладывается. Что ж, вернемся в офис и позвоним ему.
Все четверо вышли из трейлера, и Арлен Дюваль снова заперла его своим ключом. Когда они вместе с Деллой Стрит последовали за мужчинами, Делла, все это время внимательно следившая за девушкой, спросила:
– А где ваша сумочка, мисс Дюваль?
– Ну и растяпа же я! – воскликнула та. – Так и есть, оставила на столике! На том самом, рядом с кроватью. Придется вернуться…
Арлен Дюваль побежала обратно к прицепу, а Харцель восхищенно посмотрел ей вслед:
– Вот это бежит! Рождена, чтобы бегать. Колени вместе, локти прижаты, и даже приподняла юбку, чтобы ногам было легче двигаться. Не бежит, а… прямо как лесная козочка. Интересно, откуда это у нее? Наверное, занималась чем-нибудь…
– А я думаю – врожденное, – высказала свое мнение Делла Стрит, пока все они следили, как Арлен Дюваль во второй раз открывает трейлер.
– Не будем ждать, – предложил Мейсон, – идемте в офис.
Харцель постоял немного, затем повернулся, сделал вслед за Мейсоном несколько шагов, но неожиданно остановился:
– Не могу. Я должен лично убедиться, что трейлер будет заперт как следует. Пока что я несу за него ответственность. Давайте, если не возражаете, подождем и посмотрим.
Мейсон закурил.
– Что-то долго она ищет эту сумочку, – не выдержал Харцель.
– Возможно, она перепутала и сумочка не на кровати, – предположила Делла Стрит, – а в шкафчике или еще где-то…
Но Харцель пропустил это мимо ушей и внезапно поспешил в сторону трейлера с таким целеустремленным видом, что Мейсону и его секретарю пришлось волей-неволей последовать за ним.
Они уже подошли к прицепу, когда дверь трейлера распахнулась и оттуда выскочила мисс Дюваль.
– Простите меня. – Девушка улыбнулась им с обезоруживающей прямотой.
– Слава богу, – выдохнул Харцель, – а я уж думал, что вы там сгинули вместе с сумочкой.
– Не сердитесь, прошу вас! Но я не думала, что из-за меня задержка. Представляете, я сегодня впервые взглянула на себя в зеркало. Там, над столиком. Пришлось доставать пудру, подкрашиваться. Весь день такая спешка, что некогда привести себя в порядок…
Харцель сразу обмяк.
– С вами, женщинами, всегда так. Вы бы, мистер Мейсон, удивились, узнав, как они покупают трейлер: первым делом просят показать кухонные принадлежности, а потом все останавливаются перед большим зеркалом, вытаскивают косметику, и… Ну, ладно, давайте запрем дверь. Но только на этот раз я это сделаю сам и своим ключом.
Не прошло и двух секунд, как дверь была заперта.
– Этот ключ вам передал Прим? – спросил Мейсон.
– Естественно. Оставил вместе с трейлером. А что-нибудь не так?
– Да нет. Просто уточнение.
– Хотя подождите-ка, – сказал Харцель. – Тут действительно что-то не так. Если он увел трейлер, то откуда у него ключ?
– Правильно, – согласилась Арлен Дюваль, – я оставляла его запертым. И, чтобы открыть, он должен был иметь ключ.
– Странно. Откуда же тогда он у него взялся?
– А не может такого быть, что один ключ подходит ко всем прицепам одной марки? – Это предположение исходило от Деллы Стрит.
– Только не «Гелиар», – возразил Харцель. – Это одна из лучших моделей на сегодняшнем рынке, и замкам фирма уделяет особое внимание. Каждый со своим секретом, так сказать.
– Но несомненно одно, – заметил Мейсон. – Мы точно знаем, что ключ у похитителя был. Он отдал его вам, и он подходит. А где он его взял – мы его обязательно спросим.
– Верно. Следующий вопрос о ключе. Ну все, пойдемте же звонить!
Вернувшись в офис, Харцель снова достал регистрационную карточку и набрал номер.
– Алло? Могу я поговорить с мистером Примом? Передайте, что его спрашивает мистер Харцель из «Идеал трэйд трейлер-центра».
Ответили не сразу. Очевидно, что-то выясняли.
– Что вы говорите? Не может быть! Но он сам дал этот номер… Говард Прим… Не знаете такого?.. О’кей, извините! – Харцель положил трубку и сказал: – Возмущаются. А чего, спрашивается? Я же только вежливо спросил. Это частная квартира. Говорят, уже двое после обеда спрашивали Говарда Прима, а они про него и слыхом не слыхивали.
– Может быть, не тот номер? – спросил Мейсон.
– Нет, номер как раз тот. Он сам его дал – написал на карточке после адреса. Своим собственным почерком. Если кто и ошибся, то это он, а не я.
– А улицу проверяли?
– Имеете в виду адрес?
– Нет, только улицу. Мне кажется, что на той улице таких номеров вообще нет. Если мне не изменяет память, эта улица очень короткая, и…
Харцель достал карту города, по алфавитному указателю нашел улицу, проверил номера домов и отложил карту в сторону:
– Вы правы. Но мне нужна расписка, что вы забираете трейлер под свою ответственность и беретесь доставить его клиенту. Я принимаю ваше утверждение о том, что он украден. Ваша репутация – лучший гарант. Но я прошу письменного заявления с вашей подписью. Это должно быть в расписке.
– Хорошо, – согласился Мейсон, – составьте документ сами. Я подпишу.
– Когда вы собираетесь забирать трейлер?
Вмешалась Арлен Дюваль:
– Прямо сейчас.
– А как же автомобиль? Вы сказали, он тоже украден?
– У меня есть другой.
– С буксировочным приспособлением?
– Да. Я готова забрать трейлер.
– О’кей! – Харцелю не оставалось ничего другого, как уступить. – Конечно, лучше было бы вызвать полицию, но раз уж вы так не хотите, то ладно. Но тогда пусть расписка будет по всем правилам.
– Если в расписке вы укажете, что возвращаете трейлер мисс Арлен Дюваль на основании того, что поверили моим заверениям о том, что этот трейлер украден и что она является его истинной владелицей, и если еще добавите, что вы проверили номера данного трейлера и они совпадают с номерами того, который вы ей ранее продали, то я подпишу, – сказал Перри Мейсон.
– Справедливо, – подтвердил Харцель и начал писать.
Сначала он задумался, написал строчку или две, потом опять помедлил и наконец, быстро закончив оставшуюся часть, передал документ Мейсону.
– Вы – юрист. Посмотрим, как вы подписываете бумаги, составленные другими. Я от кого-то слышал, что юристы никогда и ничего не подписывают в первом варианте.
Мейсон ловко вытащил из внутреннего кармана ручку и произнес:
– Я подпишу его не читая.
У Харцеля опустилась челюсть.
– Но, шеф, – воскликнула Делла Стрит, – вы даже не прочитали!..
– Я его подписал, и покончим с этим. Пожалуйста, Делла, я тебя попрошу – перепиши его себе в тетрадку.
Он держал документ так, чтобы Делла Стрит могла его хорошо видеть, и, когда дело было сделано, небрежно перебросил документ Харцелю.
– Все в порядке, мисс Дюваль. Идите цепляйте трейлер.
Харцель медленно поднялся из-за стола. Он никак не мог оправиться от шока.
– Не верю своим глазам! Юрист подписывает расписку не читая. А я-то думал, что это как раз то, от чего вы предостерегаете клиентов.
– С клиентами другое дело.
Арлен Дюваль сбежала вниз по ступенькам, а Харцель подошел к распахнутой двери и крикнул одному из помощников:
– Эй, Джо, помоги мисс Дюваль подцепить вон тот «Гелиар».
– Она купила его? – крикнул в ответ помощник.
– Да. – Харцель усмехнулся. – Даже два раза. – Он прошел обратно за стол. – Поразительно… Подписал не читая. Не могу поверить.
– Позволю себе дать вам один маленький совет, – сказал Мейсон, – о некоторых тонкостях юриспруденции. Может пригодиться.
– Ваш совет я приму с удовольствием.
– Документ, прежде чем стать взаимным соглашением, должен быть подписан, скреплен печатью и официально вручен. По законам этого штата подпись не требует скрепления печатью, но документ ничего не значит, пока он не передан официально.
– Понятно, и что из этого?
– А из этого следует, что, хотя я и не успел его прочитать до того, как подписал, у меня была возможность прочитать его после подписания – когда я держал его перед мисс Стрит и она снимала с него копию.
– То есть окажись в нем что-нибудь не так, вы бы отказались вручить мне его?
– Совершенно верно. Я бы его просто-напросто разорвал.
Харцель откинулся на спинку стула.
– Ну, прямо как камень с души! Вы меня крепко озадачили, когда подписали не читая. Я и не думал, что смогу нацарапать бумагу так, чтобы вы сразу поставили свою подпись.
– Ну а если бы я начал с вами препираться из-за формулировок, вы бы вряд ли отдали мне трейлер, разве не так? – спросил Мейсон.
– Это уж точно! – улыбаясь, признался Харцель. – Знаете, мистер Мейсон, стоит вам захотеть, и вы бы смогли продавать трейлеры, как никто другой. – Он встал и протянул руку.
– До свидания, мистер Харцель, – сказал Мейсон, – надеюсь, в следующий раз мы оба будем более разумны и нам не придется прикладывать такие же усилия для достижения соглашения, как сегодня.
– Но я старался не отставать от вас, мистер Мейсон!
Они пожали друг другу руки.
Мейсон и Делла Стрит прошли в ту часть стоянки, где Арлен Дюваль, выказывая немалое искусство управления автомобилем, осторожно и очень точно поставила его так, что в конце концов буксировочное приспособление ее автомобиля оказалось как раз под разъемом с передней стороны трейлера. Механик подсоединил зажимы, оставалось только состыковать электроразъем.
– Простите, мисс, но у вас не такой выход, – крикнул он, – поворотники и электрические тормоза так работать не будут.
– Ничего, у меня есть переходник для «Гелиара». – Девушка пошарила рукой где-то под сиденьем и бросила найденную вещь механику.
– О, вы заранее все предусмотрели, мисс!
– Вас это удивляет?
– Да, – ответил тот, – мне бы и в голову не пришло.
Пока механик зачищал провода и заканчивал подсоединение электропроводки, Мейсон решил поговорить с клиенткой.
– Есть у вас какие-либо дальнейшие планы?
Девушка кивнула:
– Да. Я бы хотела доверить вам свои дела и дела моего отца. Вы произвели на меня впечатление. Я бы хотела продолжить.
– Но предупреждаю – когда вы познакомитесь с моими методами поближе, они могут вам не понравиться.
– Почему?
– Я служу правосудию.
– Пока что они мне нравятся.
– Но предположим, что ваш отец и в самом деле виновен.
– Он невиновен.
– Вы хотите, чтобы я распутал это дело?
– Несомненно.
– Трейлер забираете с собой?
– Естественно.
– Я только что подумал вот о чем: вы так торопитесь уехать отсюда на трейлере, а ведь в нем, по сути дела, ничего нет. Ни наволочек, ни простыней, ни полотенец, ни мыла. А питаться чем?
– Вы правы, как всегда, мистер Мейсон!
– И тем не менее вы снова начинаете в нем жить?
– С этой же минуты.
– И будете в нем спать?
– Конечно.
– А когда я вас увижу?
– Завтра утром в девять тридцать, когда я принесу задаток. И большое вам спасибо.
– Хорошо. Но если я соглашаюсь представлять ваши интересы, мне понадобится уйма информации.
– От меня?
– От вас и от других людей. Придется нанимать детективов.
– Нанимайте, я согласна.
– Это может вам обойтись в кругленькую сумму.
Арлен Дюваль посмотрела Мейсону прямо в глаза:
– Мистер Мейсон, давайте договоримся раз и навсегда: если вы можете помочь папе, то я заранее согласна со всеми вашими действиями, которые вы сочтете нужными предпринять.
– Я понимаю, но затраты…
– А разве я говорила что-нибудь о затратах?
– Нет. Это я о них говорю.
– Ну и бросьте! Делайте свое дело…
– Я нанимаю Детективное агентство Пола Дрейка. Сыскную работу для меня делает он. Именно через него и его людей я вышел на трейлер.
– Прекрасно. Нанимайте столько людей, сколько потребуется.
– И каков предел?
– Нет предела. – Девушка сказала это медленно и четко, затем резко встала и протянула Мейсону загорелую крепкую руку. – Вам не обязательно меня дожидаться.
– К сожалению, нельзя сказать, что мы заканчиваем разговор на удовлетворительной ноте, – заметил Мейсон.
– Вы, может быть, и нет, но не я. Продолжайте. Делайте, что считаете нужным.
Мейсона это даже немного рассердило.
– Хорошо, но помните, мисс, я вам уже говорил – за эти деньги назначена большая награда. Срезать углы со мной у вас не получится. Будете водить за нос – я возьму себе вознаграждение из тех денег.
– Я это знаю и не сомневаюсь.
– Ну и прекрасно.
Подошел механик.
– Все готово, мисс!
Арлен Дюваль взглянула на Мейсона и улыбнулась.
– До скорого! Увидимся завтра.

Глава 4

Было уже почти девять часов вечера, когда Мейсон и Делла Стрит вошли в офис Пола Дрейка.
Пол с шумом потянул носом воздух и сказал:
– Я отсюда чувствую тот специфический сладкий запах успеха, который источают ваши довольные лица!
Мейсон раскурил сигарету.
– Мир полон удивительных вещей, Пол.
– Ты счастливый человек, Мейсон. – Дрейк раскрыл маленькую коробочку и вытряхнул оттуда на ладонь белую таблетку бикарбоната натрия. Затем подошел к крану, нацедил немного воды в бумажный стаканчик и, положив таблетку на язык, запил ее водой.
– Опять плохо? – спросил Мейсон.
– Да, Перри, никак не отстает. Сидишь тут, обрываешь телефоны, даешь указания, проверяешь, как сделали, да все еще приходится разжевывать, исправляешь их ошибки, думаешь порой за них, донесения приходят – сводишь их воедино, а еще надо спорить с клиентами, успеть заскочить в забегаловку, которую и крысиной-то норой не назовешь, и забросить чего-нибудь жирного да горячего в желудок. Глотаешь все залпом, запиваешь и снова бежишь назад, узнать, что же произошло за те несколько минут, пока тебя не было…
– Ты слишком много работаешь, Пол.
– Но ты же сам сказал…
– Что нового о загорающей красотке?
– Есть кое-что, слушай! Машина у нее из проката. Едва прицепив трейлер, она прямым ходом двинула в супермаркет. В один из тех огромных, где можно всегда припарковаться и где продают все, что душе угодно.
– Твоим людям было нетрудно следить за ней?
– Трудно? К дьяволу такую слежку! Нас там целая очередь набралась.
– Были другие?
Дрейк кивнул.
– И что получилось?
– Ваша милая крошка закупилась под завязку. Одеяла, простыни, скатерти, посуда, полотенца, мыло, жратва – налетела как саранча, и все это почти не останавливаясь. Не знал бы – так подумал, что она это не раз репетировала или, может, у нее привычка такая…
– Список покупок у нее был?
– Ни списка и ни подобия его. Пронеслась по всем отделам могучим ураганом, сметая все на своем пути. Продавцы едва успевали таскать и укладывать в трейлер ящики и коробки – поневоле вспомнишь африканских носильщиков на сафари.
Мейсон и Делла Стрит обменялись взглядами.
– Платила наличными или просила занести на счет?
– Уплатила за все сразу.
– Чем? Чеком или…
– Денежками, Перри, новенькими, хрустящими денежками.
– Их у нее с собой было много?
– Перри, она ими сыпала, как Санта-Клаус. Разбрасывала вокруг себя, как конфетти. Цену нигде не спрашивала – тыкала пальцем, и все. Подай ей это, и это, и того побольше, этих полдюжины и тех столько же, а что у вас самое лучшее из такого-то и такого-то, и так далее.
Мейсон нахмурился.
– Забила трейлер очень основательно, – продолжал Дрейк. – Не один час потратила, чтоб купить и уложить. Я уверен, что она заранее все спланировала. Одеяла – чистая шерсть, дорогие стеганые покрывала, чашки, плошки, блюдца, кофейники, супернепригораемые сковородки, какие-то современные кастрюли, а консервов сколько – уму непостижимо!
– А потом что?
– А потом уехала. Двое моих парней последовали за ней, а третий остался.
– Остался где?
– В супермаркете.
– Почему?
– Говорит, заподозрил что-то.
– Были основания?
– Когда ваша загорелая принцесса уехала, то часть ее кортежа осталась сзади, и этот мой парень-молодец засек их. Остался понаблюдать, что же будет.
– И что там было?
– Появился откуда-то целый штат сотрудников, подошли к кассирам, достали из карманов кожаные складыши, развернули, показали кассирам значки, предъявили удостоверения, кассиры – к кассам, выложили те новенькие зелененькие конфетти, которыми их осыпала ваша клиентка, а суровые деловые ребята достали бумажники и взамен тех денег, что кассиры получили от мисс Дюваль, дали им другие. И после этого уехали.
– Ну а те двое, что последовали за Арлен? У них какие были трудности?
– Никаких. Абсолютно. Арлен Дюваль направилась к гольф-клубу «Ремуда», заехала с обратной стороны, свернула сначала на проселочную дорогу, а потом на ту, почти не езженную, где я сегодня днем нашел следы джипа.
– И что она там делала?
– Съехала на лужайку, припарковала трейлер и расположилась как у себя дома. Зажгла керосиновую лампу, подвесила ее на крючок под потолком трейлера и принялась устраиваться на ночлег. Расставила все по местам, заправила кровать и чувствовала себя, судя по всему, как птичка в гнездышке.
– Твои ребята там остались?
– Не совсем там. Они ждут на главной дороге. Обратно с трейлером, минуя их, никак не выехать. Только по той вспомогательной дороге, что используется для обслуживания поля для гольфа. Им сказано не выпускать трейлер из виду, и они докладывают каждый час.
– А кортеж? – поинтересовался Мейсон.
– От кортежа, докладывают, остался один человек. Сидит в машине чуть дальше по обочине. Первоначально в той машине их было трое, но двое оставили этого, за рулем, смотреть, не поедет ли куда трейлер, а сами смотались в кусты и, как мы думаем, следят оттуда за дверью, чтобы, в случае чего – если птичка из гнездышка вылетит, – вдвоем сесть ей на хвост.
– Никакой возможности для личной жизни…
– Ни малейшей, – задумчиво согласился Дрейк. – Все чувствуют, что ситуация накаляется. Что-то назревает, Перри. Все в напряжении, и все чего-то ждут, но только не твоя клиентка – тиха и безмятежна, как высиживающая яйца домашняя канарейка.
– А те, другие, знают, что параллельно с ними работают и твои детективы?
– О, конечно, на такой работе друг от друга не спрячешься. Мы с ними взаимно вежливы – мои ребята записали номер их машины, а те записали наш.
– Ты проверял?
– Да. Номерной знак не зарегистрирован. Ты понимаешь, что это означает?..
Мейсон прищурил глаза и потер переносицу.
– Узнал ли что-нибудь об ограблении «Меркантайл секьюрити»?
– Имей терпение, Перри. Мы и так лихо начали.
– Я знаю. Но хочется быть в курсе.
– Тебе знакомо имя Джордан Л. Баллард?
– Нет, Пол. Кто он?
– Тот самый банковский служащий, который работал с Дювалем в тот день, когда пропали деньги.
– И что ты о нем разнюхал?
– Его обязанность была проследить за отправкой той партии наличных денег. Но он поставил на скачках, поэтому гораздо больше внимания уделял тому, что исходило из портативного радиоприемника, чем тому, что в это время делал Дюваль.
– Но даже если и так, Пол, – возразил Мейсон, – он никак не мог прикарманить те деньги, потому что в его положении ему даже не полагалось к ним притрагиваться. Складывал и упаковывал Дюваль, и…
– Правильно, Перри. Но Балларда обвинили в преступной халатности, и он потерял работу. Банковские шишки тоже не думали, что он с Дювалем в сговоре, но какое-то сомнение, видать, было, и его выгнали с работы, хотя и под другим предлогом. И естественно, что в той ситуации ни в каком другом банке устроиться он не смог.
– Что с ним стало?
– Нет худа без добра. Для Балларда это обернулось довольно удачно. Первое время он мыкался туда-сюда, но потом, похоже, здорово проголодался и пристроился на станцию техобслуживания. Скопил денег. А потом владелец заболел, и Баллард это заведение выкупил. Затем взял где-то взаймы, пооткрывал несколько новых точек и оборудовал сеть мастерских по шинам и запчастям. И тут ему повезло. Подвернулась возможность выкупить весь угол, где была его станция. В качестве первоначального взноса он внес несколько тысяч долларов, а впоследствии обязался платить по тысяче в месяц. А позднее одно из больших торговых предприятий стало подыскивать место для нового филиала. И они выбрали его угол, представляешь?! Но Баллард по-прежнему работает, хотя всякая необходимость в этом теперь уже отпала.
– Где его можно найти?
– Он сейчас хозяин суперзаправочной на углу Десятой и Флоссман.
Мейсон записал себе адрес.
– Что еще, Пол?
– Не знаю, Перри, известно тебе или нет… впрочем, да ты же знаешь – номера банкнотов пяти тысяч долларов оказались записаны.
– Да, да, я знаю. – Мейсон нетерпеливо кивнул. – Продолжай!
– Конечно, это было простое совпадение, что полиция как раз занималась тем шантажистом, и… но ты, я вижу, и без меня все знаешь.
– Нет, Пол, только общие сведения.
– Ладно, я хотел сказать, что в полиции считали, что положение Дюваля довольно затруднительное. Ему удалось похитить почти четыреста тысяч, и пять тысяч из них были меченые. Дюваль не знал, номера каких банкнотов известны полиции, так?
– Да. Пять из четырехсот, – сказал Мейсон. – Другими словами, засунь он руку в мешок, и расклад будет такой, что в одном случае из восьмидесяти извлеченный им из этого мешка банкнот окажется на учете в полиции.
Дрейк кивнул.
– А начни он эти деньги тратить, – продолжал Мейсон, – я имею в виду, как это делается в повседневной жизни, то шансы, что меченые банкноты попадут в руки властей, уменьшатся в несколько раз как минимум. Возможно, они станут порядка один к восьми тысячам, и тогда…
– Нет, Перри, твои расчеты не годятся. У полиции полно всяких уловок. На два или три месяца они могут затаиться и позволить Арлен Дюваль тратить столько, сколько ей заблагорассудится, – убаюкают ее таким образом, а потом в один прекрасный день пошлют целую команду проверяющих и выяснят номер каждого истраченного банкнота. Как сегодня вечером, например.
– Они полагают, деньги у дочери?
– А как же еще? Как же еще она ухитряется жить не работая? Как она покупает трейлеры, автомобили, платит за другие покупки?
– А подоходный налог, Пол? Через налоговое управление они не пробовали? – поинтересовался Мейсон.
– Пробовали, конечно. Но не смогли докопаться до основания.
– Не понимаю?
– Что-то за всем этим кроется. Налоговые инспекторы прямо заявляют, что ее дела в порядке, а большего не говорят.
– Странно, – заметил Мейсон.
Дрейк немного помолчал.
– Но есть в этом деле, Перри, и другая сторона. Ты должен знать. Само собой разумеется, что в полиции эта информация держится под секретом, но факты таковы, что тот, кто шантажировал, хотел получить выкуп – пять тысяч долларов – десятками и двадцатками. И это логично. Даже если б до меня эта информация и не дошла, мы могли бы это предположить и не ошиблись бы.
– Да, действительно логично.
– А теперь внимание. Большинство купюр из похищенной партии были сотенные. Кроме того, там было сто банкнотов по одной тысяче, а кроме того – купюры по пятьсот долларов, по пятьдесят и совсем мелкие. Так что если Арлен Дюваль достаточно сообразительна, а она достаточно сообразительна, то станет тратить более крупные купюры и будет находиться в безопасности.
Взгляд Мейсона был холоден и спокоен.
– Ты по-прежнему настаиваешь, что это Арлен?
– Но, Перри! – укоряюще воскликнул Дрейк. – В твоем-то возрасте? Между прочим, для тебя здесь конверт. Принес какой-то мальчик. Примерно час назад.
– Для меня?
– Так точно. Он просил передать это тебе до утра.
– А почему он его принес сюда?
– Ничего не сказал. Минуту… Он где-то здесь, куда же я его подевал? С напечатанным на машинке адресом… Вот, нашел.
Мейсон взял конверт и внимательно его осмотрел. Конверт как конверт, адрес напечатан на машинке, обычная марка.
– По всей видимости, хотели отправить по почте, но в последний момент передумали. Посмотрим, что внутри. Надеюсь, не новые разочарования…
Он вынул из кармана складной ножик, раскрыл его и осторожно разрезал конверт.
В это время на столе Дрейка зазвонил телефон.
– Да… Дрейк слушает… Подождите секунду. Повторите, я запишу… – Он сделал Мейсону предупредительный знак.
Мейсон ничего говорить не стал, повернулся к Дрейку спиной, кивком подозвал к себе Деллу Стрит и извлек из конверта два денежных банкнота – один в пятьсот, а второй достоинством в тысячу долларов. Помимо денег, в конверте еще была и записка. Тоже напечатанная на машинке.
Делла Стрит склонилась к Мейсону поближе, и они одновременно ее прочли:

«Я обещала вручить вам это до девяти тридцати, но ситуация изменилась. Возможно, я не смогу быть у вас завтра утром. Поэтому посылаю деньги сейчас».

Вместо подписи стояла большая печатная буква «А».
Мейсон посмотрел на секретаря, многозначительно приложил палец к губам и, засунув деньги обратно в конверт, а конверт – во внутренний карман пиджака, снова повернулся к Полу Дрейку.
Дрейк только что закончил разговаривать.
– Есть новости, Перри. Баллард – человек, о котором я тебе рассказывал, вышел на контакт с полицией. Сообщил им сегодня утром что-то такое, что и вызвало всю эту суматоху.
– Что примерно он сообщил?
– Мой человек пока точно не знает, но в банке все завертелось колесом. Не иначе как что-то очень-очень важное. Нельзя терять времени, Перри, – в этот час Баллард обычно у себя на станции, делает ежевечернюю проверку работы за день. Забирает выручку и оставляет в кассе ровно столько, сколько требуется для работы с клиентами ночью.
Мейсон задумался.
– Много бы я отдал, чтобы знать, что он им сказал… Идем, Делла, я отвезу тебя домой. – Затем он повернулся к Полу Дрейку: – Если не трудно, Пол, побудь здесь до полуночи. Нисколько не удивлюсь, если в предстоящие несколько часов произойдет что-то еще…
Провожая Деллу Стрит от машины до дверей ее дома, Мейсон сказал:
– Увидимся утром, Делла.
– Хорошо. Но, шеф, можно вас попросить? Вы ведь сейчас к Балларду? Если узнаете что-нибудь, сообщите мне?
– Но только не сегодня. Тебе лучше забраться под одеяло и как следует поспать.
– Это нечестно! Я же тоже хочу знать… И пожалуйста, не носите при себе такие деньги. Давайте я их пока приберу.
– Ни в коем случае, Делла. Это дело меня сильно беспокоит. Никогда не думал, что мне может быть не по себе от того лишь факта, что клиент и в самом деле заплатил задаток, который обещал.
– Это в ее стиле, шеф. Подумать только, такие крупные купюры! Уж не хочет ли она заманить вас в ловушку?
– Похоже именно на это.
– Давайте все-таки я их уберу к себе.
– Но тогда в ловушке окажешься ты. Нет, с этим я сам справлюсь. Иди спать, Делла.
Оставив Деллу Стрит на пороге дома и помахав ей на прощанье рукой, Мейсон поехал на угол Десятой и Флоссман и подрулил к одной из заправочных колонок.
– Залей до краев. Баллард сегодня здесь? – спросил он у ночного сменщика.
Тот указал рукой на человека, сидящего во внутреннем помещении и внимательно проверяющего столбики цифр на длинной бумажной ленте, вынутой из стоящей тут же рядом счетной машинки.
Мейсон вошел и подождал, пока на него обратят внимание.
– Мистер Баллард, если не ошибаюсь?
– Верно. С кем имею честь?
– Меня зовут Перри Мейсон.
– Адвокат Перри Мейсон?
– Он самый.
– Много о вас слышал. Чертовски рад познакомиться! И что вас сюда привело?
– Мне бы хотелось узнать кое-какие факты об одном деле, но не знаю, захотите ли вы о нем говорить…
– Вы имеете в виду «Меркантайл секьюрити»?
– Да.
– Меня это уже больше не смущает, не беспокойтесь. Тогда меня, как вы, вижу, знаете, вышвырнули буквально на улицу, но оказалось, что все к лучшему. Не могу только понять, почему вы этим заинтересовались?
– У юриста очень широкий круг интересов.
– Не сомневаюсь.
– Могу я задать вам несколько вопросов о том деле?
– О чем хотите спросить?
– Видите ли, определенного рода информация могла бы немало помочь одному из моих клиентов.
– Тогда я бы хотел знать, кто этот клиент?
– Но вы же понимаете, что этого я вам сообщить не могу. Я хотел спросить о скачках. Ставить на лошадей – это одна из ваших привычек?
– Смотря что называть привычкой.
– Но тот случай был не совсем обычен, так?
– Еще бы! Мне удалось получить ценную наводку, и я сорвал неплохой куш.
– Ваша лошадь выиграла?
– Еще как выиграла! Двадцать два семьдесят пять на каждую двухдолларовую ставку. А я на нее рискнул целой сотней.
– Да, это действительно кое-что, – заметил Мейсон.
– Моя лошадка выиграла заезд, но это стоило мне должности. Какое-то время я ходил совсем потерянный, но ничего – выкарабкался. Сейчас вот устроился солидно. А продолжай я работать в банке – так бы, глядишь, и протирал там штаны до пенсии.
– Могу я поговорить с вами о том, что в тот день произошло?
– А зачем?
– Хочу получить ясное представление.
– Да что еще яснее-то? Полистайте старые газеты и все увидите. Там практически все детали.
Мейсон указал большим пальцем на колонку, где заправляли его автомобиль:
– Я заодно за бензином заехал… Вы что, торопитесь?
– Нет. – Баллард встал и, не спуская с Мейсона глаз, свернул бумажную ленту с цифрами.
Перри Мейсон наконец смог его рассмотреть. Несмотря на короткие ноги, хозяин заправочной был довольно крупен, широк в плечах и имел большую, крепко посаженную голову. «Лет пятьдесят пять», – подумал Мейсон. Волосы его уже тронула седина, а из-под мохнатых бровей пристально смотрели серые глаза. И было еще в облике Балларда что-то колкое, язвительное – присущее людям, которые всю жизнь имеют дело с цифрами и для которых результат всегда либо положительный, либо отрицательный – приблизительных значений они не любят, а всегда знают точный ответ.
Мейсон опустил глаза на стол и отметил про себя, что каждая запятая в сделанных Баллардом от руки пометках выведена с каллиграфической четкостью.
– Я как раз хотел закрываться, – пояснил Баллард. – Стараюсь снять выручку и запереть кассу до десяти. Оставляю ребятам только мелочь, чтобы сдавать сдачу. Не хочу подкармливать ночных налетчиков. Местные уже знают, когда я закрываю кассу, и особенно не досаждают.
– Разумно. А как все-таки насчет «Меркантайл секьюрити»?
– Но мне тогда нужно знать, зачем вам эта информация?
– Хочу найти подлинно виновных.
– Вы не верите, что это сделал Дюваль?
– Официально это был Дюваль – суд установил, я знаю.
– Но вы не верите?
– Верить или не верить – у меня нет пока никаких оснований. Я пытаюсь рассмотреть все варианты.
– Понятно.
– Не хотите о деньгах – давайте хотя бы поговорим о Дювале. Что он был за человек?
– Это вопрос.
– А где ответ?
– Ответ отсутствует.
– Почему?
– Его невозможно классифицировать. Ни один ярлык не подойдет.
– А может, попытаться?
– Попробую. Тихий, веселый, всегда бодрый, полно друзей и души не чает в дочери. Жена умерла, когда девочке было десять, и с тех пор Колтон Дюваль ей за отца и мать. Сделал из этого цель своей жизни. Один заменил обоих родителей. Спросите меня, возможно ли это, я отвечу: «Нет».
– А что, получилось не совсем удачно?
– Смотря, опять же, что назвать удачным воспитанием. У Дюваля всегда имелись свои идеи. Он был убежден, что если люди не ведут себя естественно, то им никогда не может быть по-настоящему легко друг с другом. Считал современную вежливость и этикет ненужными ухищрениями, утонченной разновидностью лицемерия.
– Почему? – спросил Мейсон.
– Он повторял, что люди должны вести себя как можно раскованнее и проще, и тогда их личностная суть выразится в поведении, и противопоставлял это приспосабливанию к ритуалам и предписаниям, изложенным в книгах.
– Немного ненормальный?
– Нет, этого нельзя сказать. Он умел приводить доводы, и ты начинал ему верить. Сидишь, говоришь с ним и вдруг осознаешь, что поддакиваешь и киваешь головой, вместо того чтобы прямо заявить, что так дочерей не воспитывают.
– Дочь его любила?
– Обожала. Готова была целовать за ним землю.
– И все-таки о деньгах. Взял их Дюваль или нет?
– Лично я не понимаю, как он мог их взять. Когда начинаешь об этом думать, то непонятно, как вообще их можно было украсть.
– А почему, как по-вашему?
– Да тут все причины сразу. Столько проверок, всякие предосторожности… невозможно, и все тут.
– Тем не менее это произошло?
– Да. Они говорят, что да.
– И Дюваль не мог этого сделать?
– Никто не мог, уж если на то пошло. Это все равно что смотреть выступление волшебника на сцене. Творит такое, что никогда бы не поверил, но это происходит у тебя на глазах.
– Может быть, если вы расскажете мне, как и что произошло, я смогу предложить решение? – осмелился заметить Мейсон.
Баллард помедлил с полминуты, затем стал вспоминать:
– Было примерно два часа дня. Тогда в Санта-Ане, в авиационном центре, работало очень много персонала. Длиннющая платежная ведомость, и мы отсылали туда огромные суммы наличных денег, то есть я занимался их отправкой. А помимо этого наш филиал там делал хороший бизнес. Деньги возили туда-сюда два, а то и три раза в месяц.
Все было рассчитано на самый крайний случай. Специальные фургоны имели полностью изолированные отделения для наличных денег, а ключи были только у контролеров и проверяющих. Водитель фургона ключа не имел. Так сделали для того, чтобы если фургон остановят на дороге, то никто все равно не сможет до этих денег добраться. А еще в фургоне устанавливалась коротковолновая станция, о которой посторонние не знали. Сигналы этой станции полиция могла принимать в любой момент, и если в дороге фургон кем-то задержан, то водителю достаточно лишь нажать на кнопку, как тут же к радиопередатчику подключается магнитофон и заранее записанные сигналы, дающие номер фургона и предупреждение об опасности, поступают в эфир. Затем полиция, зная номер попавшего в такую ситуацию автомобиля, звонит туда, откуда он вышел, и диспетчер им сообщает номер фургона, когда вышел и где его следует искать.
– Хорошо, продолжайте. – Мейсон внимательно слушал.
– Сама процедура подготовки наличности к отправке происходила таким образом, что один служащий выполнял работу, а проверяющий за ним следил. Но перед этим банк уже позвонил и заказал один из бронированных фургонов. И автомобиль этот уже стоял у дверей к тому моменту, когда служащий банка деньги все уложил, завернул в специальную бумагу и опечатал красным сургучом. Сначала на сургуче свою печать ставил служащий, укладывающий деньги, а после него свою печать ставил проверяющий. Затем оба брали пакет с деньгами и после того, как двое вооруженных охранников, убедившись, что снаружи все в порядке, давали им знак, загружали деньги в фургон.
Когда перевозишь деньги миллионами, то начинаешь обращаться с ними так, как будто это самый обычный товар – как морковь или картошка.
Мейсон понимающе усмехнулся.
– Итак, мы работали, укладывали деньги – вернее, Дюваль их укладывал – как раз в тот момент, когда происходил забег, исход которого был для меня далеко не безразличен. А что бы вы сделали на моем месте, мистер Мейсон? Я перебивался на маленькой зарплате, а на ту лошадку поставил сто долларов. И я знал, что в случае удачного исхода разбогатею. Зарплата в банке – вы же сами знаете, цены все время растут, и можете представить, что для меня значило потерять эту сотню. А выиграй любой в моем положении лишнюю тысячу – и можно жить! Тот забег для меня много значил…
Мейсон слушал и не перебивал.
– Я тогда отошел немного назад и стоял за стеклянной перегородкой. Но, клянусь, мистер Мейсон, от этого я видел Дюваля ничуть не хуже. Он брал упаковки с деньгами, осматривал их и бросал в пакет. Количество денег в упаковках мы уже предварительно сосчитали. Единственное, что я могу предположить, он, должно быть, взял с ближайшей стойки пачку заранее связанных погашенных чеков, она была у него где-то под рукой, и он ухитрился, когда складывал деньги в пакет, встать так, чтобы оказаться между мной и мусорной корзиной под столом; Дюваль бросил деньги в эту мусорную корзину, а вместо них в пакет положил связку погашенных чеков.
Но замечу вам, мистер Мейсон, если он меня и одурачил, то сделал это необычайно ловко. Чистейшая работа, какую я когда-либо видел! И все это так запросто и естественно. Конечно, правда, что я в это время слушал радио и душой был на ипподроме, а уж когда лошади выскочили на последнюю прямую, то в меня как иголками кто-то колол, а потом еще был фотофиниш, и мне пришлось ждать, прежде чем я убедился, что моя кобылка и впрямь первая прискакала, – короче, я в те секунды несколько лет прожил. А уж когда узнал, что выиграл… тут и руки задрожали, и пот выступил. Все равно что бревна грузил.
Мейсон сочувственно кивал.
– Дюваль знал, чем я занят, но молчал. И я ему не сказал ни слова. Получается, что он меня покрывал, и я был ему за это благодарен. Мы работали бок о бок уже пять лет, и с чего бы мне его подозревать? Одному богу известно, какие миллионы денег мы пропустили через свои руки. Я вышел из-за перегородки, шлепнул печать, и мы вдвоем загрузили деньги в фургон. То специальное отделение я открывал и закрывал своим ключом. Отправив деньги, мы заметили время и, когда фургон уже уехал, доложили диспетчеру. А потом каждый принялся за свою работу. Но я сосредоточиться уже не мог – тратил в уме выигранные деньги. Хотел купить новую удочку, снасти, распланировал отпуск… Я ведь был замечательный рыбак, мистер Мейсон!
– А сейчас рыбачите?
– Некогда, что вы! А хотелось бы. Когда работаешь полностью на себя, со временем туго.
– Извините, я вижу, моя машина готова, – сказал Мейсон, – пойду отгоню ее от колонки.
– Куда вы едете? – спросил Баллард.
– В сторону Беверли-Хиллз.
– А можно мне напроситься с вами? Моя сегодня не на ходу, и я хотел вызывать такси. Поздно уже, да и деньги у меня с собой, а идти четыре квартала до автобуса, а потом столько же от автобуса домой…
– Конечно, можно, о чем разговор? Садитесь.