1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 
Сборник «Молодость»   (1908)      

       

Посвящается Марине      

       

В моей стране      

       

Посвящается Муни      

       

       

Мои поля сыпучий пепел кроет.      

В моей стране печален страдный день.      

Сухую пыль соха со скрипом роет,      

И ноги жжет затянутый ремень.      

       

В моей стране — ни зим, ни лет, ни   весен,      

Ни дней, ни зорь, ни голубых ночей.      

Там круглый год владычествует осень,      

Там — серый свет бессолнечных лучей.      

       

Там сеятель бессмысленно, упорно,      

Скуля как пес, влачась как вьючный   скот,      

В родную землю втаптывает   зерна —      

Отцовских нив безжизненный приплод.      

       

А в шалаше — что делать? Выть да   охать,      

Точить клинок нехитрого ножа      

Да тешить женщин яростную похоть,      

Царапаясь, кусаясь и визжа.      

       

А женщины, в игре постыдно-блудной,      

Открытой всем, все силы истощив,      

Беременеют тягостно и нудно      

И каждый год родят, не доносив.      

       

В моей стране уродливые дети      

Рождаются, на смерть обречены.      

От их отцов несу вам песни эти.      

Я к вам пришел из мертвенной страны.      

       

9 июня 1907      

Лидино      

       * * *      

       

Нет, молодость, ты мне была верна,      

Ты не лгала, притворствуя, не   льстила,      

Ты тайной ночью в склеп меня водила      

И ставила у темного окна.      

Нас возносила грузная волна,      

Качались мы у темного провала,      

И я молчал, а ты была бледна,      

Ты на полу простертая стонала.      

Мой ранний страх вздымался у окна,      

Грозил всю жизнь безумием измерить…      

Я видел лица, слышал имена —      

И убегал, не смея знать и верить.      

       

19 июня 1907      

Лидино      

       * * *      

       

Вокруг меня кольцо сжимается,      

Неслышно подползает сон…      

О, как печально улыбается,      

Скрываясь в занавесях, он!      

Как заунывно заливается      

В трубе промерзлой — ветра вой!      

Вокруг меня кольцо сжимается,      

Вокруг чела Тоска сплетается      

Моей короной роковой.      

       

18 ноября 1906      

Москва      

       * * *      

       

Один, среди речных излучин,      

При кликах поздних журавлей,      

Сегодня снова я научен      

Безмолвной мудрости полей.      

       

И стали мысли тайней, строже,      

И робче шелест тростника.      

Опавший лист в песчаном ложе      

Хоронит хмурая река.      

       

16 ноября 1906      

Лидино      

 Как силуэт      

       

       

       1      

Как силуэт на лунной синеве,      

Чернеет ветка кружевом спаленным.      

Ты призраком возникла на траве —      

Как силуэт на лунной синеве, —      

Ты вознесла к невнемлющей листве      

Недвижность рук изгибом исступленным…      

Как силуэт на лунной синеве,      

Чернеет ветка кружевом спаленным.      

       

       

       2      

Из-за стволов забвенная река      

Колеблет пятна лунной пуантели.      

О, как чиста, спокойна и легка      

Из-за стволов — забвенная река!      

Ты темная пришла издалека      

Забыть, застыть у темной колыбели.      

Из-за стволов забвенная река      

Колеблет пятна лунной пуантели…      

       

19–20 июля 1907      

Москва      

       

Осень      

       

       

Свет золотой в алтаре,      

В окнах — цветистые стекла.      

Я прихожу в этот храм на заре,      

Осенью сердце поблекло…      

Вещее сердце — поблёкло…      

       

Грустно. Осень пирует,      

Осень развесила красные ткани,      

Ликует…      

Ветер — как стон запоздалых рыданий.      

Листья шуршат и, взлетая, танцуют.      

       

Светлое утро. Я в церкви. Так рано.      

Зыблется золото в медленных звуках   органа,      

Сердце вздыхает покорней, размерной,      

Изъязвленное иглами терний,      

Иглами терний осенних…      

Терний — осенних.      

       

1 сентября 1905      

Москва      

 Sanctus Amor      

       

Нине Петровской      

       

       

И я пришел к тебе, любовь,      

Вслед за людьми приволочился.      

Сегодня старый посох мой      

Пучком веселых лент покрылся.      

       

И, как юродивый счастлив,      

Смотрю на пляски алых змеек,      

Тебя целую в чаще слив      

Среди изрезанных скамеек.      

       

Тернистый парк, и липы цвет,      

И все — как в старых песнях пелось,      

И ты, шепча «люблю» в ответ,      

Как дева давних лет, зарделась…      

       

Но миг один — и соловей      

Не в силах довершить обмана!      

Горька, крива среди ветвей      

Улыбка мраморного Пана…      

       

И снова ровен стук сердец;      

Кивнув, исчез недолгий пламень,      

И понял я, что я — мертвец,      

А ты лишь мой надгробный камень.      

       

8 октября 1906 — 8 января 1907      

       

Утро      

       

       

Молчи, склони свое лицо.      

Ночному страху нет ответа.      

Глубинней серого рассвета      

Твое жемчужное лицо.      

       

Томлений темных письмена      

Ты иссекла на камне черном.      

В моем гробу, как ночь упорном,      

И ты была заключена.      

       

Теперь молчи. Склони лицо,      

Не плачь у гроба и не сетуй,      

Навстречу мертвому рассвету      

Яви застывшее лицо!      

       

3 июля 1907      

Лидино      

       * * *      

       

Протянулись дни мои,      

Без любви, без сил, без жалобы…      

Если б плакать — слез не стало бы…      

Протянулись дни мои.      

       

Оглушенный тишиной,      

Слышу лет мышей летучих,      

Слышу шелест лап паучьих      

За моей спиной.      

       

О, какая злая боль      

Замолчать меня заставила.      

Долго мука сердце плавила,      

И какая злая боль!      

       

На распутьях, в кабаках      

Утолял я голод волчий,      

И застыла горечь жёлчи      

На моих губах.      

       

Я тобой смирён, молчу.      

Дни мои текут без жалобы.      

Если б плакать — сил не стало бы…      

Я тобой смирён. Молчу.      

       

14 мая 1907      

Лидино      

 Ряженые      

       

       

Мы по улицам темным      

Разбежимся в молчании.      

Мы к заборам укромным      

Припадем в ожидании.      

       

…«Эй, прохожий! прохожий!      

Видел черта рогатого,      

С размалеванной рожей,      

Матерого, мохнатого?»      

       

Ветер крепок и гулок.      

Снег скрипит, разметается…      

Забегу в переулок —      

Там другие шатаются.      

       

В лунном отсвете синем      

Страшно встретиться с ряженым!      

Мы друг друга окинем      

Взором чуждым, неслаженным.      

       

Самого себя жутко.      

Я — не я? Вдруг да станется?      

Вдруг полночная шутка      

Да навеки протянется?      

       

1 января 1906      

Лидино      

       

Гадание      

       

Гадает ветреная младость…      

Пушкин      

       

       

Ужели я, людьми покинутый,      

Не посмотрю в лицо твое?      

Я ль не проверю жребий вынутый —      

Судьбы слепое острие?      

И плавлю мертвенное олово.      

И с тайным страхом в воду лью…      

Что шлет судьба? Шута ль веселого,      

Собаку, гроб или змею?      

Свеча колеблет пламя красное.      

Мой Рок! Лицо приблизь ко мне!      

И тень бессмысленно-неясная,      

Кривляясь, пляшет на стене.      

       

1 мая 1907      

Лидино      

       * * *      

       

Все тропы проклятью преданы,      

Больше некуда идти.      

Словно много раз изведаны      

Непройдённые пути!      

       

Словно спеты в день единственный      

Песни все и все мольбы…      

Гимн любви, как гимн воинственный,      

Не укрылся от судьбы.      

       

Но я знаю — песня новая      

Суждена и мне на миг.      

Эх, гуди, доска сосновая!      

Здравствуй, пьяный гробовщик!      

       

4 октября 1906      

Москва      

 Портрету в черной рамке      

       

послание к***      

       

       

Твои черты передо мной,      

Меж двух свечей, в гробу черненом.      

Ты мне мила лицом склоненным      

И лба печальной белизной.      

       

Ты вдалеке, но мне мила      

Воспоминаньем тайных пыток…      

Моей судьбы унылый свиток      

Ты развернула и прочла.      

       

Как помню дни и вечера!      

Нещадно нас сжимали звенья, —      

Но не свершились дерзновенья,      

Моя печальная сестра!      

       

Опять вокруг ночная глушь,      

И «неизменно все, как было»,      

Вновь отвратил свое кормило      

Сребролюбивый возчик душ.      

       

Случайный призрак отошел,      

И снова нами время правит,      

И ждем, когда судьба заставит,      

Вернуть решительный обол…      

       

Твои черты передо мной,      

Меж двух свечей, во гробе черном.      

Ты мне мила лицом покорным      

И лба холодной белизной.      

       

11 мая 1907      

Лидино      

       

Ночи      

       

Сергею Кречетову      

       

       

Чуть воют псы сторожевые.      

Сегодня там же, где вчера,      

Кочевий скудных дети злые,      

Мы руки греем у костра.      

       

И дико смотрит исподлобья      

Пустых ночей глухая сонь.      

В дыму рубиновые хлопья,      

Свистя, гремя, кружит огонь.      

       

Молчит пустыня. Вдаль без звука      

Колючий ветер гонит прах, —      

И наших песен злая скука      

Язвя кривится на губах…      

       

Чуть воют псы сторожевые.      

       

7 мая 1907      

Лидино      

       * * *      

       

Опять во тьме. У наших ног      

Простертых тел укромный шорох,      

Неясный крик, несмелый вздох      

И затаенный страх во взорах.      

       

Опять сошлись. Для ласк и слез,      

Для ласк и слез — увы, не скрытых!      

Кто чашу скорбную вознес,      

Бокал томлений неизбытых?      

       

Кто опрокинул надо мной      

Полночных мук беззвездный купол,      

И в этот кубок чьей рукой      

Подлит отравы малый скурпул?      

       

Ужели бешеная злость      

И мне свой уксус терпкий бросит?      

И снова согнутая трость      

Его к устам, дрожа, подносит?      

       

Увы, друзья, не отойду!      

Средь ваших ласк — увы, не   скрытых —      

Еще покорней припаду      

К бокалу болей неизбытых…      

       

Пылай, печальное вино!      

Приму тебя, как знак заветный,      

Когда в туманное окно      

Заглянет сумрак предрассветный.      

       

23–25 мая 1907      

Лидино      

 Кузина      

       

       

Зарница      

Когда, безгромно   вспыхнув, молния      

Как птица глянет с   вышины      

Я затаенней и   безмолвнее      

Целую руки Тишины.      

       

Когда серебряными   перьями      

Блеснет в глаза,   пахнет в лицо,      

Над ослепленными   деревьями      

Взметнет зеленое   кольцо, —      

       

Я вспоминаю: мне   обещаны —      

Последний,   примиренный день,      

И в небе огненные   трещины,      

И озарённая сирень.      

       

И мнится: сердце   выжжет молния,      

Развеет боль, сотрет   вины, —      

И все покорней, все   безмолвнее      

Целую руки Тишины.      

       

2 февраля 1907      

Москва      

       

Звезда      

Выходи, вставай,   звезда,      

Выгибай дугу над   прудом!      

Вмиг рассечена вода      

Неуклонным изумрудом.      

       

Ты, взнесенная свеча,      

Тонким жалом небо   лижешь,      

Вкруг зеленого меча      

Водяные кольца   движешь.      

       

Ты вольна! Ведь   только страсть      

Неизменно цепи   множит!      

Если вздумаешь   упасть,      

Удержать тебя кто   сможет?      

       

Лишь мгновенная струя      

Вспыхнет болью   расставанья.      

В этот миг успею ль я      

Прошептать мои   желанья?      

       

29 мая 1907      

Лидино      

 Стихи   о кузине      

       

Mädchen mit dem roten   Mündchen      

Heinrich Heine      

       

       

1      

Она      

Как неуверенна —   невинна      

Ее замедленная речь!      

И поцелуи у жасмина!      

И милая покатость   плеч!      

       

Над взором ласковым и   нежным      

Легко очерченная   бровь, —      

И вот опять стихом   небрежным      

Поэт приветствует   любовь!      

       

19 августа 1907      

Лидино      

       

2      

Старинные друзья      

…Заветный хлам витий      

Валерий Брюсов      

       

О, милые! Пурпурный мотылек,      

Над чашечкой невинной повилики,      

Лилейный стан и звонкий   ручеек, —      

Как ласковы, как тонки ваши лики!      

       

В весенний день — кукушки дальней   клики,      

Потом — луной овеянный восток,      

Цвет яблони и аромат клубники!      

Ваш мудрый мир как нежен и глубок!      

       

Благословен ты, рокот соловьиный!      

Как хорошо опять, еще, еще      

Внимать тебе с таинственной кузиной,      

       

Шептать стихи, волнуясь горячо,      

И в темноте, над дремлющей куртиной,      

Чуть различать склоненное плечо!      

       

13 июля 1907      

Лидино      

       

3      

Воспоминание      

Сергею Ауслендеру      

       

Все помню: день, и час, и миг,      

И хрупкой чаши звон хрустальный,      

И темный сад, и лунный лик,      

И в нашем доме топот бальный.      

       

Мы подошли из темноты      

И в окна светлые следили:      

Четыре пестрые черты —      

Шеренги ровные кадрили…      

У освещенного окна      

Темнея тонким силуэтом,      

Ты, поцелуем смущена,      

Счастливым медлила ответом.