1 2 3 4 5 6 7 


Пляска смерти





ЧАСТЬ I

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Эдгар, капитан крепостной артиллерии.

Алис, его жена, бывшая актриса.

Курт, начальник карантина.

Второстепенные
персонажи:

Енни.

Старуха.

Часовой (без слов).

Внутреннее
помещение круглой крепостной гранитной башни. На заднем плане — массивные
ворота с застекленными дверя­ми, через которые видны морской берег с
расположенными на нем батареями и море. По обе стороны ворот — окна, на
подоконниках — цветы и клетки с птицами. Справа от ворот — пианино; ближе к
просцениуму — столик для рукоделия и два кресла. Слева, в середине сцены —
письменный стол, на котором уста­новлен телеграфный аппарат; на переднем плане
— этажерка, на ней стоит фотография в рамке. Возле этажерки — кушетка. У стены
— буфет. Под потолком — лампа. На стене возле пианино, по обе сто­роны от
портрета женщины в театральном костюме, висят два больших лавровых венка, перевязанные
лентой. Рядом с дверью стоит вешалка, на ней предметы военного обмундирования,
сабли и т. п. Возле вешалки — секретер. Слева от двери висит ртутный барометр. Теплый
осенний вечер. Крепостные ворота распахнуты на­стежь, вдали виден артиллерист,
стоящий на посту возле бе­реговой батареи, на нем — каска с султаном; время от
времени в багровых лучах заходящего солнца поблескивает его сабля. Чернеет
неподвижная гладь воды. В кресле слева от столика для рукоделия сидит Капитан, крутя в пальцах погасшую сигару. На нем — поношенная
по­левая форма и кавалерийские сапоги со шпорами. На лице — выражение усталости
и тоски. В кресле справа расположилась  Алис.
У нее усталый вид, она ничем не занята, но как будто чего-то ждет.

Капитан.
Может, сыграешь что-нибудь?

Алис равнодушно,
но без раздражения). Что именно?

Капитан.
Что сама хочешь!

Алис.
Мой репертуар тебе не по вкусу!

Капитан.
А тебе мой!

Алис (уклончиво).
Двери не закрыть?

Капитан.
Как тебе будет угодно! По-моему, тепло.

Алис.
Тогда пусть их!.. (Пауза.) Почему ты не куришь?

Капитан.
Перестал выносить крепкий табак.

Алис (почти дружелюбно). Так кури послабее! Это ведь твоя единственная
радость, сам говоришь.

Капитан.
Радость? Что это за штука такая?

Алис.
Ты меня спрашиваешь? Мне об этом из­вестно не больше твоего!.. Виски тебе еще
не пора?

Капитан.
Чуть погодя!.. Что у нас на ужин?

Алис.
Откуда мне знать! Спроси Кристин!

Капитан.
Почему-то скумбрия еще не пошла; на дворе ведь осень!

Алис.
Да, осень!

Капитан.
И на дворе, и дома! Конечно, с осе­нью наступят холода
— и на дворе, и дома, — но по­лакомиться жаренной на решетке скумбрией с доль­кой
лимона и бокалом белого бургундского весьма недурственно!

Алис.
Какое вдруг красноречие!

Капитан.
У нас в винном погребе осталось бур­гундское?

Алис.
Насколько я знаю, последние пять лет наш погреб пуст...

Капитан.
Ты никогда ничего не знаешь. А ведь нам непременно
надобно сделать запасы к серебряной свадьбе...

Алис.
Ты в самом деле намерен ее отмечать?

Капитан.
Естественно!

Алис.
Намного естественнее было бы скрыть от чу­жих глаз наш семейный ад, наш двадцатипятилетний
ад...

Капитан.
Дорогая Алис, ад адом, но ведь у нас бы­вали и хорошие минуты! Так давай воспользуемся
отпу­щенным нам кратким сроком, ибо потом — конец всему!

Алис.
Конец! Если бы!

Капитан.
Конец! Только и останется, что вывез­ти на тачке и унавозить
огород)

Алис.
И столько суеты из-за огорода!

Капитан.
Да, именно так; я тут ни при чем!

Алис. Столько суеты! (Пауза.) Почту получил?

Капитан.
Получил!

Алис.
Счет от мясника пришел?

Капитан.
Пришел!

Алис.
Большой?

Капитан (вынимает
из кармана бумажку, наде­вает очки, но тут же откладывает их в сторону). Посмотри сама! Я
плохо вижу...

Алис.
А что у тебя с глазами?

Капитан.
Не знаю!

Алис.
Старость.

Капитан.
Вздор! Это я-то старый?!

Алис. Ну не я же!

Капитан. Гм!

Алис (проглядывает счет). Оплатить можешь?

Капитан.
Могу; но не сейчас!

Алис.
Значит, потом! Через год, когда выйдешь в отставку с крошечной пенсией и будет
поздно! По­том, когда тебя вновь одолеет болезнь...

Капитан.
Болезнь? Да я сроду не болел, один раз нехорошо стало, вот и все! Я еще двадцать
лет проживу!

Алис.
У врача другое мнение!

Капитан.
У врача!

Алис.
А кто же лучше разбирается в болезнях?

Капитан.
Нет у меня никаких болезней и ни­когда не было. И не будет, ибо я умру в одночасье,
как и положено старому солдату!

Алис.
Кстати, о враче. У доктора-то сегодня зва­ный вечер, слышал?

Капитан (возмущенно).
Ну и что из того! Нас не пригласили, поскольку мы не общаемся с семей­ством
доктора, а не общаемся потому, что не желаем, потому, что я презираю их обоих.
Подонки!

Алис.
У тебя кругом одни подонки!

Капитан.
А кругом одни подонки и есть!

Алис.
Кроме тебя!

Капитан.
Да, кроме меня, ибо я во всех жиз­ненных обстоятельствах веду себя пристойно.
Посе­му я не подонок!

Пауза.

Алис.
Сыграем в карты?

Капитан.
Давай!

Алис (вынимает из ящика стола колоду карт и начинает ее тасовать). Надо же, доктор-то! Сумел заполучить на свой званый
вечер военный оркестр!

Капитан (гневно). А все потому, что стелется ужом
перед полковником в городе! Вот именно, сте­лется! Мне бы такие способности!

Алис (сдает). Я
Герду подругой считала, а она оказалась насквозь фальшивой...

Капитан.
Все они фальшивые!.. Какие козыри?

Алис.
Надень очки!

Капитан.
Не помогают!.. Да, да!

Алис.
Козыри пики!

Капитан (недовольно).
Пики?..

Алис (ходит).
Да, как бы там ни было, а жены мо­лодых офицеров сторонятся нас словно зачумленных!

Капитан (делает ход и берет взятку). Ну и что с того? Мы званых вечеров не устраиваем, так
что никакой разницы! Я вполне могу обходиться один... и всегда обходился!

А л и
с. Я тоже! Но дети! Дети растут без общества!

Капитан.
Ничего, пусть сами, ищут, в городе!.. Эту я взял! У тебя остались козыри?

Алис.
Один! Эта взятка моя!

Капитан.
Шесть и восемь будет пятнадцать...

Алис.
Четырнадцать, четырнадцать!

Капитан.
Шесть и восемь — четырнадцать... Я, по­хоже, и считать разучился! И два — итого
шестнадцать... (Зевает.) Тебе сдавать!

Алис.
Ты устал?

Капитан (сдает).
Ничуть!

Алис (прислушивается). Музыка аж сюда доно­сится! (Пауза.)
Как думаешь, Курт тоже приглашен?

Капитан.
Он приехал утром, так что фрак рас­паковать успел, а вот к нам зайти не успел!

Алис.
Начальник карантина! Здесь что, каран­тинный пост будет?

Капитан.
Да!..

Алис.
Как бы там ни было, а он мой кузен, ко­гда-то и я носила ту же фамилию...

Капитан.
Велика честь...

А л и
с. Ну вот что... (резко) оставь в покое моих род­ственников, если хочешь,
чтобы и твоих не трогали!

Капитан.
Ну ладно, ладно! Не будем заводить старую песню!

Алис.
Начальник карантина — это значит врач?

Капитан.
Нет! Что-то вроде гражданского лица, управляющего или бухгалтера, ведь из
Курта-то так ничего и не вышло!

Алис.
Бедняжка...

Капитан.
Который обошелся мне в круглень­кую сумму... А уйдя от жены и детей, он покрыл
себя позором!

Алис.
Не суди так строго, Эдгар!

Капитан.
Да, позором!.. И чем он потом там в Америке занимался? А? Не могу сказать, чтобы
я осо­бенно по нему стосковался! Но он был приличный юноша, я любил с ним
побеседовать!

Алис.
Потому что он тебе всегда уступал...

Капитан (высокомерно). Уступал или нет, а с ним, по крайней мере, можно было разговаривать...
Здесь, на острове, ни одна сволочь не понимает того, что я говорю... просто
сборище идиотов...

Алис.
Удивительно, надо же было Курту при­ехать как раз к нашей серебряной свадьбе...
не важно, будем ли мы ее отмечать или нет...

Капитан.
Что же тут удивительного!.. Ах да, это ведь он свел нас, или выдал тебя замуж,
как это на­зывалось!

Алис.
Дурацкая затея...

Капитан.
Расплачиваться за которую пришлось нам, а не ему!

Алис.
Да, подумать только, если бы я не ушла из театра! Все мои подруги стали
знаменитостями!

Капитан (встает).
Ну ладно!.. Пора выпить грога! (Идет к буфету, делает себе грог и стоя пьет.) Сюда бы перекладину, чтобы ногу поставить, и можно
было бы представить, что находишься в Копенгагене, в «American
Ваг»!

Алис.
Сделаем тебе перекладину, лишь бы это напоминало тебе о Копенгагене. Как-никак,
а то бы­ли наши лучшие денечки!

Капитан (судорожно пьет). Точно! Помнишь ра­гу из барашка с картофелем у «Нимба»! (Причмокива­ет.) Мм-а!

Алис.
Нет, зато помню концерты в Тиволи!

Капитан.
Ну ясно, у тебя ведь такой изыскан­ный вкус!

Алис.
Должен бы радоваться, что у твоей жены есть вкус!

Капитан.
Я и радуюсь...

Алис.
Изредка, когда тебе надо ею похвастаться...

Капитан (пьет). У
доктора, наверное, танцуют... Бас-трубы играют на три четверти... бом...
бом-бом!

Алис.
Вальс «Алькасар». Да... давненько я не тан­цевала вальс...

Капитан.
Силенок-то еще хватило бы?

Алис.
Еще?

Капитан.
Ну да! Разве твое время, как и мое, не миновало?

Алис.
Я на десять лет моложе тебя!

Капитан.
Стало быть, мы ровесники, ибо жен­щине полагается быть моложе на десять лет!

Алис.
Постыдился бы! Ты ведь старик; а я в са­мом расцвете лет!

Капитан.
Ну разумеется, ты, когда захочешь, са­мо очарованье... с другими.

Алис.
Зажжем лампу?

Капитан.
Пожалуйста!

Алис.
Тогда позвони!

Капитан, с трудом
передвигая ноги, подходит к письменному столу и звонит.

*   
*
t

Енни входит справа.

Капитан.
Енни, будь добра, зажги лампу. Алис (резко). Зажги
верхнюю лампу!

Енни. Слушаюсь, ваша милость! (Возится с лам­пой под пристальным взглядом Каштана.)

Алис (неприязненно). Стекло хорошо протерла? Е н н и. Да чуток протерла!

Алис.
Это что еще за ответ!

Капитан.
Послушай... послушай...

Алис (Енни).
Убирайся! Я сама зажгу! Так оно будет лучше!

Енни (идет к двери). По-моему, тоже!

Алис (встает).
Убирайся!

Енни (медлит). Интересно, что вы скажете, если я совсем уйду?

Алис молчит.

Енни уходит.

Капитан, подойдя к
лампе, зажигает ее.

Алис (обеспокоенно). Думаешь, она уйдет?

Капитан.
Нисколько не удивлюсь, но тогда нам придется туго...

Алис.
Это ты виноват, ты их балуешь!

Капитан.
Ничего подобного! Сама видишь — со мной они неизменно вежливы!

Алис.
Потому что ты перед ними пресмыкаешь­ся! Впрочем, ты вообще пресмыкаешься перед
под­чиненными, поскольку ты деспот с рабской натурой.

Капитан. Да ну!

Алис.
Да, пресмыкаешься перед своими солдата­ми и унтер-офицерами, а вот с равными
тебе по по­ложению и с начальниками ужиться не можешь.

Капитан. Ух!

Алис.
Под стать всем тиранам!.. Думаешь, она уйдет?

Капитан.
Непременно, если ты сейчас же не пой­дешь и не поговоришь с ней по-доброму!

Алис. Я?

Капитан.
Если пойду я, ты скажешь, что я уви­ваюсь за служанками!

А л и
с. А вдруг она и правда уйдет! Все хозяйство опять, как в прошлый раз, ляжет на
меня, и я испор­чу руки!

Капитан..Беда не
в этом! Уйдет Енни, уйдет и Кристин, и тогда прислуги нам здесь, на острове,
боль­ше не видать! Штурман с парохода запугает любого, кто приедет сюда искать
места... а он не сделает, мои капралы об этом позаботятся!

А л и
с. Ох уж эти мне капралы... я их корми у себя на кухне, а у тебя духу не
хватает выставить их за дверь...

Капитан.
Не хватает, потому что иначе никто не останется служить на следующий срок... и
оружей­ную лавочку придется закрывать!

Алис.
И мы разоримся!

Капитан.
Посему офицерский корпус решил об­ратиться к его королевскому величеству с
просьбой выделить пособие на провиант...

Алис. Для кого?

Капитан.
Для капралов!

Алис (смеется).
Ты ненормальный!

Капитан.
Посмейся, посмейся! Это полезно.

Алис.
Я скоро совсем разучусь смеяться...

Капитан (зажигает сигару)- Никак нельзя... и без того тоска сплошная!

Алис.
Да уж, веселого мало!.. Сыграем еще?

Капитан.
Нет, карты меня утомляют.

Пауза.

Алис.
Знаешь, меня все-таки бесит, что мой ку­зен, новый начальник карантина,
перво-наперво от­правляется к нашим недругам!

Капитан.
Велика важность!

А л и
с. А ты видел в газете список прибывающих пассажиров? Он записан там как рантье. Выходит, разжился деньжатами!

Капитан.
Рантье! Та-ак! Богатый родственни­чек; воистину первый в этом семействе!

Алис.
В твоем — первый! А в моем — богатых много.

Капитан.
Коли разжился деньгами, значит, за­драл нос, но я его поставлю на место! Мне он
на шею не сядет!

Застучал телеграфный
аппарат.

Алис.
Кто это?

Капитан (замирает).
Помолчи, пожалуйста!

Алис.
Ну подойди же!

Капитан. Я и так слышу, я слышу, что они го­ворят!..
Это дети! (Подходит к аппарату и выстуки­вает
ответ, после чего аппарат работает еще какое- то время, Капитан отвечает.)

Алис.
Ну-у?

Капитан.
Подожди!.. (Отстукивает
знак «конец приема».) Это дети,
телеграфируют из штаба. Юдифи опять нездоровится, она сидит дома, в школу не
ходит.

Алис.
Опять! Что еще?

Капитан.
Деньги, естественно!

Алис.
И чего это Юдифь так торопится? Сдала бы экзамен на следующий год, ничего страшного!

Капитан.
Попробуй скажи ей это, увидишь, бу­дет ли толк!

Алис.
Ты скажи!

Капитан.
Сколько раз говорил! Но ты ведь зна­ешь, дети всегда поступают по-своему!

Алис.
По крайней мере, в этом доме!

Капитан зевает.

Не
стыдно зевать при жене?

Капитан.
А что делать?.. Ты не замечаешь, что мы изо дня в день говорим одно и то же?
Вот ты сейчас произнесла свою излюбленную реплику: «По крайней мере, в этом
доме», на что мне следовало бы ответить, как я обычно отвечаю: «Это не только
мой дом». Но поскольку я отвечал так раз пятьсот, не меньше, я зевнул. Мой зевок
может означать, что мне лень отвечать, или: «Ты права, мой ангел», или: «Все,
хватит».

Алис.
А знаешь, доктор-то — заказал ужин из го­рода, из «Гранд-отеля»!

Капитан.
Нуда?! Значит, лакомятся рябчиками! (Причмокивает.) Мм-а! Рябчик — птица наизыскан­нейшая, но жарить его в свином сале —
варварство!..

Алис.
Фу! Говорить о еде!

Капитан.
Ну, тогда о винах? Интересно, что эти варвары пьют к рябчикам?

Алис.
Поиграть тебе?

Капитан (садится за письменный стол). Пос­ледний резерв! Что ж, давай, только уволь меня от
своих похоронных маршей и элегий... больно нарочи­тая музыка. А я обычно
сочиняю к ней текст: «Вот какая я несчастная!» Мяу, мяу! «Вот какой у меня
чудовищный муж!» Брр, брр, брр! «Ах, если бы он поскорее отдал концы».
Радостная дробь барабана, фанфары; финал вальса «Алысасар»! Галоп 4Шам­панское»!
Кстати, о шампанском — у нас вроде оста­лось две бутылки. Давай откроем — сделаем
вид, будто у нас гости, а?

Алис.
Нет, не откроем, это мои бутылки; их мне подарили!

Капитан.
Бережливая ты у меня!

А л и
с. А ты — крохобор, по крайней мере по от­ношению к жене!

Капитан.
Уж и не знаю, что придумать!.. Стан­цевать, что ли?

Алис.
Спасибо, уволь. Твое время, пожалуй, ми­новало.

Капитан.
Почему бы тебе не завести себе по­дружку?

Алис.
Благодарю покорно! А почему бы тебе не завести себе дружка?

Капитан.
Благодарю покорно! Уже опробовано, к взаимному неудовольствию. Но эксперимент
был не без интереса — стоило в доме появиться посто­роннему, и мы были
счастливы... поначалу...

Алис.
Зато потом!

Капитан.
Да, и не говори!

В дверь слева стучат.

Алис.
Кто бы это так поздно?

Капитан.
Енни обычно не стучит.

Алис.
Пойди открой, только не кричи «войдите», словно ты в мастерской!

Капитан (направляется к двери слева). Ах, как мы не любим мастерские!

Снова раздается стук.

Алис.
Открой же!

Капитан (открывает
и берет протянутую ви­зитную карточку). Это Кристин... Что, Енни ушла? (Поскольку ответ зрителям не слышен, обращается к Алис.) Енни ушла!

Алис.
И я снова становлюсь служанкой!

Капитан.
Ая батраком!

Алис.
А нельзя кого-нибудь из солдат взять на кухню?

Капитан.
Не те времена!

Алис.
Но карточку-то ведь не Енни прислала?

Капитан (разглядывает
карточку через очки, по - том протягивает ее Алис). Прочитай, я не вижу!

Алис (читает карточку). Курт! Это Курт! Иди же, приведи его!

Капитан (выходит елевую дверь). Курт! Какая радость!

Алис
поправляет прическу, похоже, она воспряла духом.

*   
• *

Капитан (входит слева с Куртом). Вот он, наш изменник! Добро пожаловать, дружище! Дай
тебя об­нять!

Алис (Курту).
Добро пожаловать в мой дом, Курт!

Курт.
Спасибо... Давненько мы не виделись!

Капитан.
Это сколько же? Пятнадцать лет! И мы успели состариться...

Алис.
Ну, Курт, по-моему, ничуть не изменился!

Капитан.
Садись, садись!.. Первым делом твоя программа! Ты вечером идешь в гости?

Курт. Я
приглашен к доктору, но прийти не обе­щал!

Алис.
В таком случае остаешься у родственников!

Курт. Это
было бы самым естественным, но док­тор как бы мой начальник, у меня потом будут
не­приятности!

Капитан.
Вздор! Я никогда не боялся началь­ников...

Курт.
Бойся не бойся, а неприятностей все равно не избежать!

Капитан.
Здесь, на острове, я хозяин! Держись меня, и тебя никто и пальцем не посмеет
тронуть!

Алис.
Помолчи, Эдгар! (Берет
Курта за руку.) Хозяева, начальники
— бог с ними, ты остаешься у нас. Никто не посмеет упрекнуть тебя в нарушении
приличий и правил!

Курт. Что
ж, так тому и быть!.. Особенно учи­тывая, что мне здесь, кажется, рады.

Капитан.
А почему бы нам не радоваться?.. Мы на тебя зла не держим...

Курт не может скрыть
некоторой подавленности.

Да и
с чего бы? Ты, конечно, был шалопай, но то в молодости, и я все забыл! Я не
злопамятен!

Алис
стоит со страдальческим выражением на лице.

Все трое садятся за
столик для рукоделия.

Алис.
Ну, поездил по белу свету?

Курт.
Поездил, а теперь вот очутился у вас...

Капитан.
У тех, кого ты сосватал двадцать пять лет назад.

Курт.
Ничего подобного, но это не важно. Но я рад, что ваш брак держится вот уже
четверть века...

Капитан.
Да, тянем лямку; бывало по-всякому, но, как сказано, держимся. И Алис жаловаться
грех: без дела не сидит и деньги рекой текут. Ты, наверное, не знаешь, что я
известный писатель; автор учебника...

Курт. Как
же, помню, помню — еще до того, как наши пути разошлись, ты выпустил удачный
учебник по стрелковому оружию! Им все еще пользуются в военных училищах?

Капитан.
Да, он по-прежнему на первом месте, хотя его пытались заменить другим, намного
хуже... сейчас, правда, занимаются по этому, новому, но он никуда не годится!

Мучительное молчание.

Курт. Я
слышал, вы побывали за границей!

Алис.
Да, пять раз ездили в Копенгаген, пред­ставляешь!

Капитан.
Да-да! Видишь ли, тогда я забрал Алис из театра...

Алис.
Забрал?

Капитан.
Да, забрал тебя, как положено брать жену...

Алис.
Ишь как расхрабрился!

Капитан.
За что потом и нахлебался сполна, поскольку прервал ее блестящую карьеру...
гм... Мне пришлось взамен пообещать своей супруге свозить ее в Копенгаген... и
я... честно сдержал слово! Пять раз мы там были! Пять! (Вытягивает левую руку с растопыренными пальцами.) А ты бывал в Копенга­гене?

Курт (с улыбкой). Нет, я все больше в Америке...

Капитан.
В Америке? Говорят, разбойная стра­на, верно?

Курт (подавленно). Да уж не Копенгаген, конечно!

Алис.
От детей... ничего не слышно?

Курт.
Нет!

Алис.
Прости меня, пожалуйста, но все-таки бро­сать их вот так было необдуманно...

Курт. Я и
не бросал, суд присудил их матери...

Капитан.
Хватит об этом! По-моему, ты только выиграл, уйдя подальше от всех этих передряг!

Курт (Алис). А как поживают твои дети?

Алис.
Спасибо, хорошо! Учатся в школе, в горо­де; скоро совсем взрослыми станут!

Капитан.
Да, они у меня молодцы, а у сына — так просто блестящая голова! Блестящая!
Пойдет в Гене­ральный штаб!

Алис.
Если примут!

Капитан.
Его-то? Да он военным министром будет!

Курт. Да,
кстати!.. Здесь устраивается карантин­ный пост... чума, холера и все такое
прочее. Доктор, как вы знаете, мой начальник... Что он за человек?

Капитан.
Человек? Он не человек, а бездарный бандит!

Курт (Алис). Весьма для меня огорчительно!

А л и
с. Не все так страшно, как утверждает Эдгар, но не могу отрицать, что мне он
несимпатичен...

Капитан.
Бандит и есть! И остальные тоже — начальник таможни, почтмейстер, телефонистка,
ап­текарь, лоцман... как его там... начальник лоцманской станции — все бандиты,
и посему я с ними не об­щаюсь!

Курт. Ты
в ссоре со всеми?

Капитан.
Со всеми!

Алис.
С этими людьми и правда невозможно об­щаться!

Капитан.
Можно подумать, что на этот остров сослали тиранов со всей страны!

Алис (с иронией).
Это уж точно!

Капитан (добродушно).
Гм! На меня намекаешь? Я не тиран! По крайней мере, не в семье!

Алис.
Духу не хватает!

Капитан (Курту).
Не слушай ее! Я вполне при­личный муж, а моя старушка — лучшая жена в мире!

Алис.
Курт, выпьешь чего-нибудь?

Курт.
Спасибо, не сейчас, я соблюдаю меру!

Капитан.
Ты что, заделался американцем?

Курт.
Ага!

Капитан.
А я меры не соблюдаю — или все, или ничего. Настоящий мужчина должен уметь
пить!

Курт. Возвращаясь
к вашим соседям здесь, на острове! По своему положению мне придется иметь дело
со всеми... и лавировать, полагаю, будет нелегко, ведь как ни старайся, а тебя
все равно втянут в интриги.

Алис.
Иди, иди к ним, к нам ты всегда успе­ешь — ведь здесь у тебя настоящие друзья!

Курт.
Ужасно, должно быть, жить так вот, как вы, среди недругов?

Алис.
Веселого мало!

Капитан.
Ничего ужасного! Я всю жизнь прожил среди недругов, но вреда от них не видел,
наоборот, од­ну пользу! И когда однажды пробьет мой смертный час, я смогу
сказать, что никому ничего не должен и да ром мне никогда ничего в жизни не
доставалось. Всё что я имею, я добыл собственным горбом.

Алис.
Да, путь Эдгара не был усыпан розами...

Капитан.
Колючками и камнями он был усы пан, кремнем... но я полагался на собственные
силы. Знаешь, что это такое?

Курт (просто). Знаю, их скудость я осознал десять лет назад!

Капитан.
Бедняга!

Алис.
Эдгар!

Капитан.
Да, бедняга, коли не может положиться на собственные
силы! Конечно, когда механизм выйдет из строя, останется лишь тачка и огород,
это верно, не пока он работает, надо брыкаться и драться, руками и ногами, насколько
тебя хватит! Вот моя философия.

Курт (улыбается). Забавно рассуждаешь...

Капитан.
Но ты так не считаешь?

Курт. Не
считаю.

Капитан.
И тем не менее это так!

Во время последней сцены
поднимается сильный ветер, и сей­час створка ворот на заднем плане с громким
стуком захло­пывается.

(Встает.) Ветер поднимается! Как чувствовал! (Идет, закрывает ворота, потом пальцем стучит по
стеклу барометра.)

Алис (Курту).
Останешься ужинать?

Курт. С
удовольствием!