1 2 3 4 

  
   
Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей.
  
  
   
    
Предисловие.
   
   
    
    
    
Dale Carnegie, 1938
    
    
Представляем читателям перевод книги известного американского специалиста Д. Карнеги (24 ноября 1888 — 1 ноября 1955).
    
Несмотря на то, что в книге описывается опыт взаимоотношений между людьми в условиях капитализма, думается, что многие наблюдения автора могут быть полезны нашим специалистам. Книга представляет интерес еще и потому, что отечественной литературы о взаимоотношениях между руководителями, а также между руководителями и подчиненными, издается еще недостаточно.
    
    
Эта книга даст вам наиболее ценные навыки:
    
1. Выведет вас из умственного тупика, даст вам новые мысли, новые мечты, новые цели.
    
2. Даст вам возможность легко и быстро приобретать друзей.
    
3. Поднимать вашу популярность.
    
4. Поможет вам склонять людей к своей точке зрения.
    
5. Увеличит ваше влияние, ваш престиж, ваше умение добиваться своего.
    
6. Наделит вас способностью привлекать новых клиентов, новых заказчиков.
    
7. Повысит ваше умение зарабатывать.
    
8. Улучшит ваши деловые качества.
    
9. Поможет вам сдерживать недовольство, избегать споров, поддерживать ровные и любезные отношения с людьми.
    
10. Сделает вас более искусным оратором, более интересным собеседником.
    
11. Научит вас легко и свободно применять принципы психологии в ежедневном общении с людьми.
    
12. Поможет вам поднимать деловой энтузиазм среди ваших сотрудников.
   
   
    
     
Книга, которая расходится быстрее всех книг в мире.
    
    
    
    
    
Эта книга писалась не для продажи, однако весьма любопытно, что сегодня она распускается быстрее всех других книг в мире. Дейл Карнеги написал эту книгу для взрослых людей, поступавших учиться в институт ораторского искусства и человеческих отношений Дейла Карнеги. Только за восемь первых месяцев ее публикации было продано более полумиллиона экземпляров. От читателей посыпались тысячи писем с сообщениями вроде следующих: «Я купил еще два экземпляра для своих мальчиков», или «Вышлите мне дюжину экземпляров вашей книги, чтобы я мог в качестве „принудительного ассортимента“ к ней сбыть кое-какой ненужный товар».
    
Сотни крупных организаций оптом закупали большое количество экземпляров этой книги для своих служащих. Сотни пасторов использовали содержание этой книги в своих проповедях: в воскресных школах эта книга преподавалась в классах глава за главой.
    
Почему? Потому, что в ней ощущалась всеобщая потребность. Каждому хочется иметь большое количество друзей, больше влияния и больше удачи.
    
Книга помогает людям именно в этом. Одному видному газетному обозревателю принадлежат следующие слова: «Эта книга обладает глубоким влиянием на мышление и деятельность нашего поколения».
    
Мы надеемся, что вы, открыв этот том, найдете не только новую увлекательную книгу, но и новый путь к более богатой, более полной жизни.
    
Единственное назначение этой книги в том, чтобы помочь вам в решении наиболее крупной из стоящих перед вами проблем — проблемы вашего преуспевания и вашего влияния на людей в повседневных делах и взаимоотношениях с людьми.
    
Не так давно Чикагским университетом и американской ассоциацией образования для взрослых было проведено исследование, имевшее целью выяснить, что именно желают изучать взрослые люди. Это исследование потребовало двух лет работы и стоило 25000 долларов. В результате было установлено, что после проблемы сохранения здоровья, взрослые люди более всего интересуются сведениями о том, как разбираться в людях, как преуспевать в обществе, как располагать к себе людей и как склонять их к своему взгляду на вещи.
    
Комиссия, проводившая это исследование, пришла к заключению о необходимости организовать для взрослых образовательные курсы подобного профиля. Однако самые тщательные поиски книги, которую можно было бы рекомендовать в качестве практического руководства для подобных курсов, не дали никаких результатов.
    
Наконец такая книга была написана человеком, достаточно квалифицированным, чтобы ее написать. Это единственный в своем роде годный к немедленному использованию рабочий справочник для руководства как в деловой, так и в общественной жизни.
    
Книга «Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей» излагает способ, оказавшийся удивительно успешным во взаимоотношениях с людьми: способ, проверенный более чем двадцатилетним стажем и опытом обучения бизнесменов и специалистов. Эта книга и явилась плодом опыта, приобретенного автором в его лаборатории человеческих отношений — единственной лаборатории подобного рода во всем мире.
    
«В сравнении с тем, какими нам следует быть, — сказал известный профессор Уильям Джеймс,[1] брат Генри Джеймса, знаменитого психолога и писателя, — мы пробудились лишь только наполовину. Мы используем только малую часть наших физических и умственных ресурсов. Иначе говоря, человеческий индивидуум до сих пор живет, не выходя за пределы своих минимальных возможностей. Он обладает разнообразными способностями, которым обычно не находит применения».
    
Эта книга поможет вам открыть и развить в себе способности, которым вы не находите применения. Она научит вас, как получить выгоду от этих дремлющих и не приносящих пользу активов.
   
   
    
     
Почему только Дейл Карнеги мог написать такую книгу?
    
    
Дейл Карнеги был тем человеком, к которому приходили люди большого бизнеса, чтобы научиться у него искусству самоконтроля и секретам преуспевания в человеческом обществе. В течение многих лет своей преподавательской деятельности он обучил более 15000 специалистов и бизнесменов, больше, чем кто-либо из живущих на земле. Среди этих 15000 были и некоторые, ныне весьма известные люди. Лекции Дейла Карнеги оказались столь ценными в деловом отношении, что даже крупные корпорации консерваторов ввели этот курс обучения в своих офисах.
    
«Как приобрести друзей и оказывать влияние на людей» это непосредственный результат уникального опыта Дейла Карнеги, единственное практическое руководство, которое когда-либо было написано для того, чтобы помочь людям решать их ежедневные проблемы взаимоотношений с другими людьми.
   
   
    
     
Самый короткий путь к известности.
    
    
Зимним морозным вечером минувшего января две с половиной тысячи посетителей обоего пола наполнили громадный бальный зал отеля «Пенсильвания» в Нью-Йорке. С 7.30 каждое пригодное для сидения место уже было занято. В 8.00 прилив публики все еще не убывал. Просторный балкон был наполнен до отказа: и вот уже даже стоячие места пошли нарасхват, и сотни усталых после трудового дня людей простояли в этот вечер полтора часа на ногах только для того, чтобы оказаться очевидцами... Чего?
    
Чудесного зрелища? Финала шестидневных велосипедных гонок или личного появления Кларка Гейбла?
    
Нет. Этих людей привлекло сюда объявление, помещенное в газете. В течение двух предыдущих вечеров они расхватывали из рук продавцов экземпляры «Нью-Йорк Сан», чтобы найти одно-единственное, занимающее всю полосу объявление: «Умножайте ваши доходы. Изучайте ораторское искусство. Готовьтесь стать руководителем».
    
Старый товар? Да, конечно. Но хотите верьте этому, хотите — нет, в самом искушенном городе, в самый разгар великой депрессии, когда 20 % населения жило на пособие по безработице, две с половиной тысячи людей оставили свои дома и поспешили в отель «Пенсильвания», привлеченные этим объявлением.
    
И оно появилось — обратите на это внимание — не в каком-либо бульварном листке, в «Нью-Йорк Сан» — наиболее консервативной вечерней газете города. Заслуживает внимания и то, что люди, которые откликнулись на это объявление, принадлежали к высшему экономическому слою общества это были административные работники, служащие и специалисты с доходом, колебавшимся от двух до пятидесяти тысяч долларов в год.
    
Эти люди пришли, чтобы присутствовать при параде выпускников сверхсовременных, сверхрезультативных курсов «ораторского искусства и умения влиять на людей в бизнесе», организованных Институтом ораторского искусства и человеческих отношений Дейла Карнеги.
    
Зачем им понадобилось, этим двум с половиной тысячам мужчин и женщин, присутствовать при этом? Не потому ли, что в связи с депрессией они внезапно ощутили повышенную жажду образования? Очевидно — нет, т. к. подобные выступления происходили в переполненных залах Нью-Йорка каждый год в течение уже двадцати четырех лет. За этот срок более 15000 деловых людей и специалистов были обучены мистером Дейлом Карнеги. Даже крупные консервативные организации, скептически относящиеся к сенсационным новшествам, такие как «Вестингауз электрик & манифекчеринг», «Мак-Гроу-Хилл паблишинг компани», «Бруклин Чайнбер офф коммерс» «Америкен инститьют офф электрикен энджинерс», «Бруклин юнион гас компани» и «Нью-Йорк телефон компани» — сочли необходимым ввести в своих офисах подобную подготовку для членов своих правлений и административных работников.
    
Факт, что люди, закончившие школы, институты или колледжи десять или двадцать лет назад, идут на эти курсы, чтобы получить там недостающие им знания, является весьма красноречивым комментарием вопиющих недостатков нашей системы образования.
    
Каких же знаний недостает этим взрослым людям? Это чрезвычайно важный вопрос, и чтобы ответить на него Чикагский университет, Американская ассоциация образования для взрослых и Ассоциация христианской молодежи провели специальное исследование, занявшее два года и стоившее 25000 долларов.
    
В результате этого исследования было установлено, что на первом месте среди интересов взрослых людей находится проблема сохранения здоровья, а на втором искусство человеческих отношений: они хотят изучать «технику» преуспевания в общественной жизни и влияния на людей. Они отнюдь не намереваются становиться профессиональными ораторами и не расположены слушать длинные велеречивые рассуждения о психологии — они хотят таких рекомендаций, которые могли бы немедленно применить в бизнесе, в общественных отношениях и в своей семье.
    
«Прекрасно, — сказали люди, проводившие это исследование, — если это то, чего они хотят, мы дадим им это».
    
Оглянувшись вокруг в поисках учебников, они с удивлением обнаружили, что вообще не существует практического руководства, которое когда-либо было написано с целью помочь людям решать их повседневные проблемы взаимоотношений с людьми.
    
Хорошенькое дело! На протяжении столетий пишутся горы учебных томов о древнегреческом языке, о латыни и о высшей математике — о предметах, за которые нормальный человек не даст и ломаного гроша. Но о том единственном предмете, который он поистине страстно желает знать, который ему необходим как руководство и помощь в его делах — ни единой строчки!
    
Именно этим обстоятельством и объясняется присутствие двух с половиной тысяч алчущих и жаждущих взрослых людей, которые заполнили большой бальный зал отеля «Пенсильвания», откликнулись на объявление в «Нью-Йорк Сан». Под его сводами они, очевидно, полагали найти то, чего так долго и безуспешно искали.
    
В прошлом в институтах и колледжах они корпели над книгами, искренне веря, что одно только знание было тем волшебным средством «Сезам, откройся!», которое могло открыть им двери к финансовому и профессиональному успеху.
    
Но несколько лет, проведенных в суете и сутолоке деловой и профессиональной жизни, принесли им горькое разочарование. Они увидели, что наиболее значительных успехов в делах добиваются те люди, которые в добавление к тем знаниям обладают еще умением говорить и склонять людей к своей точке зрения, умением «подавать» себя и свои идеи. Они весьма скоро убедились, что если человек стремится надеть капитанское кепи и стать за штурвал корабля бизнеса, для него гораздо большее значение имеют его характер и умение вести беседу, нежели знание глаголов и диплом Гарвардского университета.
    
Объявление в «Нью-Йорк Сан» обещало, что собрание в отеле «Пенсильвания» будет интересным и занимательным. Так оно и оказалось.
    
Восемнадцать человек было приглашено к микрофону и пятнадцать из них получили по 75 секунд, чтобы рассказать свою историю. Только 75 секунд, а потом стук молотка председателя и возглас: «Время истекло! Следующий оратор!» Дело двигалось со скоростью мчащегося по прерии стада буйволов.
    
Зрители стояли в течение полутора часов не шелохнувшись, наблюдая за происходящим.
    
Состав ораторов, как бы являя собой поперечный разрез мира американского бизнеса: объединение типовых магазинов — администратор, пекарь, президент торговой ассоциации, агент по продаже грузовых автомобилей, агент по продаже химикатов, страховой агент, секретарь объединения кирпичных заводов, бухгалтер, зубной врач, архитектор, торговец виски, функционер общества христианской науки, аптекарь, приехавший в Нью-Йорк из Индианаполиса, чтобы пройти этот курс обучения, адвокат, приехавший с этой же целью из Гаваны, желающий наилучшим образом подготовиться к трехминутной, однако чрезвычайно важной речи.
    
Первый оратор — человек кельтского происхождения по имени Патрик О’Хэйр. Он родился в Ирландии, посещал школу в течение только лишь четырех лет, позднее переехал в Америку, работал механиком, потом шофером. К сорока годам, когда семья его разрослась так, что он вынужден был подумать о большем заработке, решил попробовать свои силы в торговле грузовыми автомобилями. Страдая от чувства своей неполноценности, он вынужден был раз шесть пройти взад и вперед перед конторой предполагаемого покупателя, прежде чем набрался достаточного мужества, чтобы открыть дверь. Он был так обескуражен своими первыми шагами на поприще коммивояжера, что подумывал уже о том, чтобы вернуться на работу слесарем в автомагазин, когда в один прекрасный день получил письмо с приглашением на организационное собрание курсов ораторского искусства Дейла Карнеги. Он не хотел идти, боялся, что окажется не у места среди множества образованных людей.
    
Однако, уже потерявшая всякую надежду на лучшее, жена настояла на том, чтобы он пошел. «Может быть это принесет тебе пользу, Пэт. Бог знает, в чем ты нуждаешься». Он отправился на собрание, но придя на место, минут пять простоял у двери, не решаясь войти. Поначалу у него даже в глазах темнело от страха, когда ему надо было говорить перед классом. Но постепенно пропал страх перед аудиторией, и он обнаружил, что ему нравится говорить в обществе, и чем оно многолюднее, тем даже лучше. Исчезла также робость и перед отдельными лицами, он уже не боялся более своих заказчиков. Его заработок стал значительно расти, и на сегодняшний день Патрик Дж. О’Хайр — одна из звезд первой величины среди коммивояжеров Нью-Йорка. И в этот вечер в отеле «Пенсильвания» он стоял перед двухтысячной толпой, весело и непринужденно рассказывая историю своих достижений, пересыпая ее шутками и заставляя слушателей то и дело покатываться со смеху. Мало профессиональных ораторов смогло бы конкурировать с его выступлением.
    
Следующий оратор — седовласый банкир Генри Майер был отцом одиннадцати детей. Первое время, когда ему надо было говорить в классе, он буквально немел. Его мозг отказывался работать. Его история — живая иллюстрация тому, как руководящее положение в обществе как бы само приходит к человеку, хорошо владеющему речью.
    
В течение двадцати пяти лет он жил в городке Клефтон, в штате Нью-Джерси, а работал на Уолл-Стрит. Все это время не принимал никакого участия в общественных делах и знал едва ли более пятисот человек.
    
Вскоре после того, как он поступил на курсы Карнеги, он должен был оплатить счет, который получил от налогового инспектора, и был взбешен тем, что должен платить слишком много. Обычно в подобной ситуации он сидел бы дома и мрачно дымил своей трубкой или, выйдя на прогулку, отвел бы душу ворчанием в разговоре с соседями. Но в тот вечер он вместо этого надел шляпу и отправился на городское собрание, где выложил все, что у него накипело, перед широкой публикой.
    
Результатом этой негодующей речи было то, что граждане Клифтона побудили выступить его в муниципалитете и выставили его кандидатуру в муниципальный совет. Таким образом, в течение нескольких недель он ходил с одного собрания на другое, осуждая расточительность и излишества в деятельности муниципального совета старого состава.
    
В избирательной кампании баллотировалось 96 кандидатов, и когда бюллетени были подсчитаны, на первом месте оказалось имя Годфри Майера.
    
Чуть ли не в один вечер он стал крупной общественной фигурой среди сорока тысяч граждан своего города. Благодаря своим выступлениям, он за шесть недель приобрел больше друзей, чем за прежние 25 лет.
    
А его желание как члена муниципалитета было направлено на улучшение работы общественных организаций, жалование же его можно было расценить как получение тысячепроцентной годовой прибыли на сделанный им вклад.
    
Третий оратор, глава крупной национальной ассоциации пищевых промышленников, рассказал о том, что раньше он был совершенно не способен ясно излагать свои мысли перед советом директоров.
    
Вследствие обучения на курсах Карнеги искусству ясно выражать свои мысли произошли два удивительных события. Он вскоре был избран президентом своей ассоциации. В качестве такового он должен был выступать на собраниях во всех концах Соединенных Штатов. Выдержки из его речей стали передаваться по радио, печататься в газетах и торговых журналах всей страны. Через два года после обучения ораторскому искусству он обеспечил своей компании и ее продукции большую известность, чем четверть миллиона долларов, расходовавшихся прежде на рекламу. Он признался слушателям, что прежде сомневался, может ли запросто позвонить кому-нибудь из наиболее видных руководителей делового мира нижнего Манхеттена и пригласить на ленч. Теперь, когда в результате его выступлений резко возрос его престиж, эти люди сами звонят ему и приглашают на ленч, извиняясь при этом за то, что отнимают у него время.
    
Умение говорить — это наикратчайший путь к известности. Оно выводит человека на авансцену общественной жизни, придает ему чувство уверенности в своих силах и поднимает над толпой. И тот, кто обладает приятной манерой речи, как правило пользуется доверием и авторитетом, значительно превосходящим его действительные способности.
    
В настоящее время движение за образование взрослых распространилось по всей стране, и наиболее заметной фигурой в этом движении является Дейл Карнеги, человек, который за время своей педагогической деятельности выслушал и подверг критическому разбору такое количество своих взрослых учеников, как никто другой. Если верить карикатуре, недавно помещенной в журнале «Хотите верьте — хотите нет», то Карнеги проанализировал 150 000 речей. Если эта грандиозная цифра не производит на вас впечатление, то представьте себе, что каждый день со дня открытия Америки он анализировал одну речь, другими словами, если бы каждый из этих людей, произносящих перед ним речи, укладывался в три минуты и, если бы они появлялись один за другим, то для прослушивания их потребовался бы целый год без сна и отдыха.
    
Карьера самого Дейла Карнеги, исполненная ярких контрастов, является поразительным примером того, чего может добиться человек, когда он всецело увлечен оригинальной идеей и горит энтузиазмом.
    
Родившись на миссурийской ферме в десяти милях от ближайшей железнодорожной линии, он до двенадцати лет никогда не видел автомобиля.
    
Однако сегодня в свои 46 лет, он коротко знаком с самыми далеко удаленными уголками планеты, от Гонконга до Хамерферста, а однажды он побывал в местах, расположенных ближе к Северному полюсу, чем штаб-квартира адмирала Барда в Малой Америке — к Южному.
    
Этот миссурийский парень, некогда нанимавшийся собирать клубнику и срезать репейник за пять центов в час, ныне получает доллар в минуту за то, что обучает административных работников крупных корпораций искусству ясно выражать свои мысли.
    
Этот бывший ковбой, гонявший скот, клеймивший телят и перемахивавший на лошади через изгороди и овраги в степях Южной Дакоты, впоследствии поехал в Лондон и демонстрировал там методы и результаты своей работы под покровительством Его Королевского Высочества Принца Уэльского.
    
Парень, который потерпел полный провал при первых попытках выступать с публичными речами, позднее стал моим личным менеджером. В большой степени я обязан своими успехами подготовке, полученной под руководством Дейла Карнеги.
    
Молодому Карнеги приходилось бороться за свое образование, ибо трудное счастье, счастье земледельца неизменно ускользало из старой фермы, расположенной в северо-западном углу штата Миссури. Год за годом река выходила из берегов, затопляя хлеб на полях и смывая стога сена с лугов.
    
Сезон за сезоном жирные свиньи погибали от холеры, падали цены на рогатый скот и мулов, и банк грозил закрыть кредит.
    
Обескураженная неудачами семья Карнеги продала свою ферму и купила другую, расположенную близ Педагогического колледжа штата Миссури в Уоренбурге. В городе можно было снять комнату с пансионом за доллар в день, но молодой Карнеги не мог позволить себе такой роскоши. Он остался на ферме и ежедневно ездил верхом за три мили на занятия в колледж. Дома он доил коров, колол дрова, кормил свиней и зубрил свои латинские глаголы при свете керосиновой лампы до тех пор, пока не слипались его глаза, а голова склонялась на книгу.
    
Тогда он в полночь добирался до своей кровати, ставил будильник на три часа и засыпал, как мертвый. Его отец разводил породистых дрокджерсейских свиней, и в морозные ночи поросята могли замерзнуть насмерть, если их не взять в тепло. Поэтому на ночь их клали в корзину, накрывали джутовым мешком и помещали на кухне за печкой. Верные своей природе, поросята в три часа утра требовали горячий завтрак. По звонку будильника Дейл выползал из-под своего одеяла, брал корзинку с поросятами и нес в хлев к их матери. Там он ждал, пока она их накормит, а затем опять относил в кухню за печь.
    
В колледже обучалось 630 человек студентов, и только шестеро из них, включая Дейла Карнеги, не имели возможности снимать себе жилье в городе.
    
Карнеги стыдился своей бедности, которая заставляла его каждый вечер возвращаться на ферму и доить коров. Он стыдился своей куртки, которая была ему слишком тесна, и своих брюк, которые уже стали ему слишком коротки. Стараясь преодолеть быстро развивающийся комплекс своей неполноценности, он стал искать возможность в чем-нибудь отличиться, чтобы в самый короткий срок добиться известности и признания. Осмотревшись вокруг, он увидел, что студенты, пользовавшиеся престижем и вниманием в колледже, подразделялись, в основном, на две категории: в одну входили спортсмены — футболисты, баскетболисты, в другую — парни, побеждавшие в спорах, специально организуемых публичных дискуссиях.
    
Отдавая себе отчет в том, что он не обладает атлетическими возможностями, Карнеги решил добиваться побед на поприще ораторского искусства. Он практиковался сидя в седле, галлопируя в колледж и обратно, разучивал свои речи во время доения коров, а потом, взобравшись на вершину кипы сена в амбаре, с величайшим жаром и жестикуляцией обрушивал на перепуганных голубей потоки гневных тирад о необходимости запретить иммиграцию японцев в США. Однако, несмотря на всю серьезность подготовки, он терпел поражение за поражением. Ему в то время было 18 лет, и он был горд и чувствителен. Он был так растерян и угнетен своими неудачами, что ему даже приходили в голову мысли о самоубийстве. И вдруг, совершенно неожиданно для самого себя, он начал побеждать, побеждая буквально во всех проводившихся в колледже дискуссиях.
    
Другие студенты стали упрашивать его поучить их, и после того, как он начал с ними заниматься, они тоже добивались побед.
    
По окончании колледжа он попытался организовать курсы заочного обучения для владельцев ранчо, разбросанных среди песчаных холмов Западной Небраски и Восточного Вайоминга.
    
Несмотря на беспредельную энергию и энтузиазм, с которыми он взялся за дело, добиться успеха все же не смог. Убедившись в этом, в один прекрасный день он пришел в свой номер гостиницы (в городе Альянс в штате Небраска), бросился на кровать и разрыдался. Ему страстно хотелось вернуться обратно в колледж, он хотел уйти от суровой борьбы за жизнь, но это было невозможно. Итак, он решил отправиться в Омаху и заняться какой-нибудь другой работой. Не имея денег на железнодорожный билет, в оплату за свой проезд в товарном вагоне он подрядился поить и кормить два вагона диких лошадей в пути следования. Поселившись в Омахе, поступил на работу в фирму «Армер энд компани» агентом по продаже бекона, мыла и сала.
    
Обширный район его сбытовых операций простирался среди бесплодных степей на западе Южной Дакоты, включая территорию индейцев-тайонов на севере штата. Он путешествовал по нему в товарных вагонах, почтовых дилижансах и верхом, спал в гостиницах, где номер от номера отделялся только полотнищами из муслина. Он изучал книги по торговле, гарцевал на полудиких лошадях, играл в покер с местными жителями, женатыми на индианках, и учился копить деньги. Когда какой-нибудь местный торговец оказывался не в состоянии заплатить за бекон и ветчину, которые он заказал, Карнеги снимал, бывало, у него с полки дюжину пар обуви, продавал их железнодорожникам и высылал выручку «Армер энд компани». Часто ему приходилось в товарном вагоне покрывать сотни миль в день.
    
Когда поезд останавливался для выгрузки, он обычно бежал в город, встречался с тремя-четырьмя торговцами, получал от них заказы и, когда раздавался гудок паровоза, сломя голову бросался бежать по направлению к станции и вскакивал в поезд уже на ходу.
    
В течение двух лет, взяв один из худших районов сбыта, стоявший на 25-м месте, он поставил его на первое место в Южной Дакоте. Фирма «Армер энд компани» предложила ему повышение по службе, удостоив его весьма лестной оценки: «Вы добились того, что казалось невозможным». Но Карнеги отказался от карьеры в «Армер энд компани». Он взял расчет и уехал в Нью-Йорк, где поступил учиться в Американскую академию драматических искусств. Он объездил всю страну, играя роль доктора Хартни в пьесе «Полли из цирка».
    
Имея достаточно здравого смысла, он понял, в конце концов, что ни Бута ни Берримора из него никогда не получится, и вернулся обратно в торговлю, занявшись на этот раз распространением грузовиков фирмы «Паккард моторкар компани». Он не понимал ничего в машинах и не пытался что-нибудь понять.
    
Чувствуя себя глубоко несчастным, он каждый день буквально принуждал себя заниматься этой работой. Он страстно мечтал иметь время для учебы, мечтал о том, чтобы писать книги, мечтал об этом еще со времени обучения в колледже. И он опять рассчитался. Он вознамерился посвятить свое время сочинению рассказов и романов, добывая средства к существованию преподаванием в вечерней школе.
    
Преподаванием чего? Оглядываясь назад и оценивая работу, проделанную им в колледже, пришел к заключению, что его тренировки в публичных речах дали ему больше уверенности в себе, мужества, значительности и умения вести себя с людьми в деловом мире, нежели все преподавание в колледже вместе взятое. И он стал убеждать Ассоциацию школ христианской молодежи в Нью-Йорке дать ему возможность вести курсы ораторского искусства для бизнесменов.
    
Что? Делать ораторов из бизнесменов? Абсурд. Они уже не раз пытались организовать такие курсы и каждый раз терпели неудачу.
    
Когда они отказались платить ему жалование по два доллара за вечер, он согласился преподавать на комиссионных началах, получая в качестве заработной платы процент от чистой прибыли, если таковая будет иметь место. И в продолжении трех лет в соответствии с этим согласием они выплачивали ему тридцать долларов за вечер вместо двух.
    
Курсы росли. Слух о них быстро дошел до других молодежных организаций, а затем и до других городов. Вскоре Дейл Карнеги становится знаменитостью, круг его педагогической деятельности охватывает Нью-Йорк, Филадельфию и Балтимор, а позднее Париж и Лондон. Все существующие учебники были слишком академичны, слишком не практичны для людей бизнеса, которые толпами стекались на его курсы. Нимало не смущаясь трудностью задачи, он садится и пишет учебник под названием «Ораторское искусство и влияние его на людей в бизнесе». Теперь это официально принятый учебный текст для всех отделений Ассоциации христианской молодежи, а также для Американской ассоциации банкиров и для Общества национального кредита. На сегодняшний день Дейлу Карнеги приходится обучать ораторскому искусству значительно большее количество взрослых студентов, чем в прежние 22 года нахождения в колледже и университете Нью-Йорка.
    
Дейл Карнеги убежден, что любой человек способен говорить выразительно, если его хорошенько разозлить. Он утверждает, что если вы ударом в челюсть собьете с ног самого невежественного человека в вашем городе, он поднимется и заговорит красноречиво, с жаром и выразительностью, которым мог бы позавидовать сам Уильям Дженнингс Брайан в зените своей славы. Он уверен, что почти каждый человек может говорить так, что будет приятен и желанен в любом обществе, если только он обладает верой в себя и идеей, которая воспламеняла бы его.
    
Чтобы развить веру в себя, говорит он, нужно делать именно то, что вы боитесь делать, и внимательно разбирать наиболее удачные случаи из своего опыта. Карнеги заставлял каждого студента выступать на каждой сессии курсов. Сочувствие аудитории было обеспечено: ведь все они были в одной лодке. Путем постоянной практики они развивали у себя смелость, уверенность, энтузиазм и переносили потом эти чувства в свои частные разговоры.
    
Дейл Карнеги скажет вам, что зарабатывает себе на жизнь отнюдь не преподаванием ораторского искусства — это не более чем случайность. Он убежден, что главным его делом является оказание помощи людям в преодолении страха в себе, а также развитие мужества.
    
Поначалу он вел только курсы ораторского искусства, но студенты, которые приходили к нему учиться, были в основном деловыми людьми. Многие из них до тридцати лет никогда не видели классной комнаты. Большинство из них платило за свое обучение в рассрочку. Они хотели видеть результаты как можно скорее. Им нужны были результаты, которые они могли бы использовать буквально на следующий день в деловых встречах и при выступлениях перед группами людей.
    
Таким образом он был вынужден быть быстрым и практичным. И следствием этого обстоятельства явилось создание им совершенно уникальной системы подготовки, представляющей поразительную комбинацию ораторского искусства, умения торговать, искусства человеческих отношений и прикладной психологии.
    
Не будучи отнюдь рабом догмы, он создал курс, который столь же жизненно реален, как корь, но вдвое более забавен.
    
Когда занятия на курсах заканчивались, люди, окончившие их, образовывали собственные клубы и продолжали встречаться два раза в месяц в течение многих лет.
    
Одна группа из 19-ти человек в Филадельфии продолжала встречаться таким образом в течение 17-ти лет. Люди часто покрывали расстояния в 500 или 1000 миль на автобусах, чтобы принять участие в занятиях. Один студент совершал такие регулярные поездки ежедневно из Чикаго в Нью-Йорк.
    
Профессор Гарвардского университета Уильям Джеймс любил говорить, что средний человек использует только десять процентов своих скрытых способностей. Дейл Карнеги, помогая деловым людям развивать их скрытые способности, явился создателем одного из самых значительных движений в образовании взрослых людей.
    
Лоуэлл Томас
   
   
    
     
Как и почему была написана эта книга.
    
    
     
Эта книга посвящена человеку, которому нет нужды ее читать — 
     
моему незабвенному другу Гомеру Крэю.
    
    
В течение последних 35 лет американские издательства напечатали более 5 миллионов различных книг. Большинство из них были смертельно скучны и многие даже не окупились. «Многие», сказал я? Президент одного из крупнейших в мире издательств недавно признался мне, что его компания, несмотря на 75-летний издательский опыт, все еще терпит убытки на семи из восьми изданных книг.
    
Почему, в таком случае, я имел дерзость написать еще одну книгу? И после того, как я ее написал, почему должен надоедать вам советами прочесть ее?
    
Справедливый вопрос, и я попытаюсь ответить на него. Стараясь поточнее объяснить его, буду вынужден вкратце повторить некоторые из фактов, о которых вы уже прочли в предисловии Лоуэлла Томаса.
    
Начиная с 1912 года и поныне я веду в Нью-Йорке образовательные курсы для бизнесменов и специалистов обоего пола. Сначала это были курсы только ораторского искусства, курсы, единственным предназначением которых было обучить взрослых, обладающих известной опытностью людей, мыслить и выражать свои идеи с большей ясностью и большим эффектом, как при деловых встречах, так и перед обществом.
    
Но постепенно, по прошествии нескольких лет обучения, мне стало ясно, что как ни глубоко нуждались эти взрослые люди в ораторском искусстве, еще больше они нуждались в искусстве жить и ладить с людьми в своих ежедневных деловых и общественных контактах.
    
Постепенно я ясно осознал, что и сам нуждаюсь в таком искусстве.
    
Теперь, когда я оглядываюсь на прожитые годы, то испытываю смущение и неловкость за свои собственные многочисленные промахи, обусловленные недостатком душевной тонкости и понимания. Как бы я желал, чтобы такая книга находилась в моих руках двадцать лет тому назад, какой неоценимой помощью это явилось бы для меня.
    
Умение вести себя с людьми, вероятно, важнейшая из стоящих перед вами проблем, особенно, если вы деловой человек. Но это верно и в том случае, если вы архитектор, инженер, или просто домохозяйка. Исследование, проведенное несколько лет назад в целях прогресса преподавания под покровительством Карнеги, вскрыло наиболее важный и значительный факт — факт, впоследствии подтвержденный дополнительным изучением вопроса, предпринятым Технологическим институтом Карнеги. Это исследование позволило обнаружить, что даже в такой технической области, как инженерное дело, около пятнадцати процентов финансового успеха, достигнутого специалистами, следует отнести на счет чисто технических знаний и около 85 % — на счет его искусства в человеческой инженерии, счет личных особенностей его характера и способности руководить людьми.
    
В течение многих лет я каждый сезон вел курсы в клубе инженеров в Филадельфии, а также в Нью-йоркском филиале американского института инженеров-электриков. В целом, вероятно, более полутора тысяч инженеров прошло через мои курсы. Они приходили ко мне после того, как многолетний опыт и наблюдения приводили их к окончательному убеждению в том, что в инженерном деле выше всего ценится не тот, кто обладает большими инженерными знаниями. Такой специалист, который может предложить только свои технические возможности в инженерном или бухгалтерском деле, может рассчитывать на оклад 25—50 долларов в неделю. Спрос на таких специалистов есть всегда. Но человек, который имеет технические знания плюс талант выражать свои идеи, брать на себя руководство людьми и возбуждать в них энтузиазм — этот человек самой судьбой предназначен для наиболее оплачиваемых должностей.
    
В зените своего жизненного пути Джон Д. Рокфеллер рассказывал Метью К. Брушу, что умение общаться с людьми — такой же покупаемый за деньги товар, как сахар или кофе. «Я готов платить за это умение больше, — говорил Рокфеллер, — чем за какой-либо другой товар в этом мире».
    
Не будете ли вы любезны попытаться представить себе, что все учебные заведения в стране вознамерились ввести у себя курс развития наиболее высоко ценимой в этом мире способности? Но, если существует хотя бы один-единственный толковый курс лекций по этому вопросу, который читается хотя бы в одном-единственном колледже в нашей стране, то он ускользнул от моего внимания, во всяком случае, до окончания работы над настоящей книгой.
    
Чикагский университет и Американская ассоциация образования взрослых провели специальное исследование, чтобы определить, что именно желают изучать взрослые люди. Это исследование стоило 25000 долларов и заняло два года. Заключительная часть этой работы была проведена в городе Мердене, штат Коннектикут. Мерден был взят как типичный американский город. Каждый взрослый житель Мердена был опрошен и дал ответ на 156 вопросов следующего характера: «Ваше занятие или профессия? Ваше образование? Как вы проводите свое свободное время? Каков ваш доход? Ваше хобби? Ваши мечты? Ваши проблемы? Какой предмет был более интересен для вас в школьные годы?» и т.д.
    
В результате этого исследования было установлено, что среди проблем, интересующих взрослых людей, на первом месте стоит здоровье, а на втором — люди. Во второй проблеме их в первую очередь интересует, как разбираться в людях и как жить с ними в ладу, как располагать к себе людей и как склонять их к своей точке зрения.
    
Комиссия, проводившая это исследование, решила организовать в Мердене курсы, которые удовлетворяли бы эти запросы. Комиссия предприняла тщательные поиски практического руководства, которое можно было бы рекомендовать в качестве учебника для этих курсов, однако не смогла найти ничего подходящего. В конце концов, они обратились к одному выдающемуся мировому авторитету в вопросах образования взрослых с вопросом, известна ли ему какая-нибудь книга, пригодная для этой цели. «Нет, — ответил он, — я знаю, каких знаний ищут взрослые люди. Но книга, которая им нужна, еще не написана».
    
Из опыта знаю, что утверждение было абсолютно верным, ибо я сам в течение ряда лет был занят поисками практического руководства по человеческим отношениям.
    
Так как такой книги не существовало, я сам постарался написать ее для того, чтобы использовать как учебное пособие на моих собственных курсах. И вот — она перед вами. Надеюсь, она вам понравится.
    
Готовясь к работе над этой книгой, я читал все, что смог найти по этим вопросам — все, от статей Дорти Дикс, газетных отчетов о бракоразводных процессах и «Журнала для родителей» до сочинений профессора Сверстрита, Альфреда Адлера и Уильяма Джеймса. В добавление ко всему этому — я нанял специалиста, имеющего опыт исследовательской работы, который провел полтора года в различных библиотеках, чтобы прочитать все, что я мог пропустить, продираясь сквозь дремучие чащи научных трудов по психологии, утопая в сотнях журнальных статей, просматривая бесчисленные биографии, пытаясь установить, как обращались с другими людьми великие люди всех времен и народов. Мы читали исторические жизнеописания всех великих людей от Юлия Цезаря до Томаса Эдиссона. Я подсчитал, что нами было прочитано более сотни биографических работ об одном только Теодоре Рузвельте. Мы решили не жалеть ни времени, ни расходов, чтобы не пропустить ни одной ценной практической идеи, которая в минувшие века когда-либо и кем-либо использовалась для приобретения друзей и влияния на людей.
    
Я лично проинтервьюировал множество преуспевающих людей, в числе которых были такие, как Маркони, Франклин Делано Рузвельт, Сюзен Д’Юнг, Кларк Гейбл, Мери Пикфорд и Мартин Джексон, достигшие всемирной известности люди. В ходе этих интервью я стремился уяснить применяемую ими технику человеческих отношений.
    
Из всего этого материала я приготовил короткий рассказ и назвал его «Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей». Я сказал «короткий». Он был короток вначале, но затем он вырос до размеров полуторачасовой лекции. В течение многих лет каждый сезон я предлагал этот рассказ вниманию слушателей курсов института Карнеги в Нью-Йорке.
    
Я читал им лекцию и убеждал немедленно проверить изложенные в ней правила на практике, в деловых и общественных отношениях, а потом на очередных занятиях в классе рассказывал о своих экспериментах и достигнутых результатах. Не правда ли, это было интересным домашним заданием? Эти жаждущие самоусовершенствования люди — леди и джентльмены — были очарованы перспективой работы в лаборатории нового типа — в первой и единственной лаборатории человеческих отношений, которая когда-либо существовала на земле.
    
Эта книга не была написана в обычном смысле этого слова. Она выросла, как вырастает ребенок, развивалась в этой лаборатории из опытов, поставленных тысячами взрослых людей.
    
Несколько лет тому назад мы начали с того, что напечатали ряд правил на карточке размером не более почтовой открытки. На следующий сезон мы отпечатали карточку уже пошире, затем — уже целый лист, потом — серию брошюр, одинаковых по объему и формату материала. И теперь, после пятнадцати лет опытов и исследований, мы пришли к этой книге.
    
Правила, изложенные нами здесь, не являются чистой теорией или рабочими гипотезами. Они действуют как волшебство. Это звучит неправдоподобно, но я видел, как применение этих принципов производило, в буквальном смысле слова, переворот в жизни многих людей.
    
    
Приведу для иллюстрации следующую историю: некий предприниматель, у которого работает 314 служащих, поступил на наши курсы в минувшем сезоне.
    
В течение многих лет он понукал, бранил и порицал своих служащих, не желая знать в этом ни меры, ни границ. Его устам были чужды слова любезности, поощрения или похвалы. После изучения принципов, о которых идет речь в этой книге, этот работодатель круто изменил свою житейскую философию. Его учреждение теперь пропитано новым духом — духом лояльности, энтузиазма и взаимопонимания в работе. 314 врагов превратились в 314 друзей. Гордый своим успехом, он рассказывал в классе: «Раньше, когда я проходил по учреждению, никто не приветствовал меня. Мои служащие поспешно отворачивались в другую сторону, как только замечали мое приближение. Теперь же они все — мои друзья, и даже сторож зовет меня просто по имени».
    
Этот работодатель имеет теперь больше дохода и досуга, и, что несомненно, наиболее важно — он имеет гораздо больше счастья и в своих делах и в своем доме.
    
    
Бесчисленное количество торговцев, благодаря использованию этих принципов, резко увеличили сбыт своих товаров. Многие из них смогли открыть в банках новые счета, к чему они тщетно стремились в прошлом.
    
Административным работникам подобная практика принесла рост их авторитета и повышение заработной платы. Один администратор, из числа слушателей наших курсов, рассказывал в последнем учебном сезоне, что его жалование возросло до 5000 долларов в год, в значительной степени благодаря тому, что он стал применять усвоенные на курсах принципы. Другой администратор, служащий в «Филадельфия гас уорск компани», был уже намечен к понижению в должности вследствие его весьма воинственного нрава и неспособности успешно руководить людьми. Обучение на наших курсах не только спасло его от понижения в должности, но наоборот, принесло продвижение по службе и прибавку к жалованию, в то время как он достиг уже 65-летнего возраста. В бесчисленных случаях, жены слушателей, присутствуя на банкетах, даваемых в связи с окончанием курсов, рассказывали мне, что их совместная жизнь стала счастливее с тех пор, как мужья стали применять рекомендованный нами тренинг. Люди часто приходили в изумление от быстроты и значительности результатов, которых они достигали. Все это выглядело как волшебство. В некоторых случаях они звонили мне на дом в воскресные дни, ибо чувствовали себя не в состоянии ждать 48 часов до следующих занятий на курсах, чтобы сообщить о своих потрясающих достижениях.
    
Один из наших слушателей однажды пришел в такое возбуждение после прослушивания лекций, что пустился в дискуссию с другими учащимися своего класса, которая затянулась далеко за полночь. В три часа утра все разошлись по домам. Он же был так потрясен сознанием собственных ошибок, так вдохновлен открывшейся перед ним перспективой нового и значительно более богатого мира человеческих отношений, что был просто не в состоянии спать. Он не спал всю ночь напролет и весь следующий день до самой ночи.
    
Кем он был? Наивным, малообразованным индивидуумом, готовым к чрезвычайным излияниям по поводу некой осенившей его идеи? Нет. Далеко не так. Это был искушенный, многоопытный торговец произведениями искусства, влиятельный человек в своем городе, бегло говорящий на трех языках и окончивший два иностранных университета.
    
В то время, когда писалась эта книга, я получил письмо от одного немца, предки которого в течение нескольких поколений служили династии Гогенцоллернов в качестве профессиональных военных. Его письмо, написанное на борту трансатлантического лайнера, повествует о применении на практике наших принципов и в выражении восторга автора по этому поводу он поднимается почти до религиозной страстности.
    
Другой человек, коренной житель Нью-Йорка, окончивший Гарвард, чье имя занимает видное место в Социальном регистре, богач, владелец крупной фабрики ковров, заявил, что он, благодаря нашему методу обучения, за четырнадцать недель лучше усвоил искусство влияния на людей, чем за четыре года обучения в колледже. Абсурдно? Фантастично? Смешно? Разумеется, вы можете с полным правом снабдить это заявление любым угодным вам эпитетом. Я всего лишь довожу до вашего сведения, без каких-либо комментариев со своей стороны, заявление, сделанное консервативным и преуспевающим питомцем Гарварда публично и адресованное им к обществу, приблизительно 600 человек, собравшемуся вечером в четверг 23 февраля 1933 года в нью-йоркском яхт-клубе.
    
«В сравнении с тем, какими нам следует быть, — сказал знаменитый профессор Гарвардского университета Уильям Джеймс, — мы пробудились лишь только наполовину. Мы используем только малую часть наших физических и умственных ресурсов. Иначе говоря, человеческий индивидуум до сих пор живет, не выходя за пределы своих минимальных возможностей. Он обладает разнообразными способностями, которым обычно не находит применения».
    
Способности, которым вы «обычно не находите применения»?! Единственное предназначение этой книги — помочь вам открыть, развить и выгодно использовать эти дремлющие и не приносящие пользы активы.
    
«Образование, — сказал доктор Джон Дж. Гиббен, бывший ректор Принстонского университета, — это умение встречать жизненные ситуации».
    
Если по прочтении первых трех глав этой книги вы не почувствуете, что стали хоть немного лучше подготовлены к встрече с новыми жизненными ситуациями, я буду расценивать тогда эту работу, как полную неудачу, поскольку это касается вас.
    
Ибо «величайшая цель образования, — сказал Герберт Спенсер, — не знание, а действие».
    
И эта книга — книга действия.
    
Это введение, подобно многим другим, уже слишком затянулось. Итак, идемте и доберемся, наконец, до сути дела.
    
Откройте, пожалуйста, немедленно первую главу.
    
    
Дейл Карнеги
    
Ректор Института Ораторского Искусства и Человеческих Отношений Дейла Карнеги
   
   
    
     
Девять советов, как извлечь наибольшую пользу из этой книги.
    
    
1. Если вы хотите получить наибольшую пользу от этой книги, учтите одно обязательное и наиболее существенное условие, бесконечно более важное, чем любые правила и приемы. Не выполнив это основное условие, тысячи правил по изучению принесут вам мало пользы. Если же вы внесете этот главный вклад, то можете добиться чудесных результатов, даже не читая никаких советов относительно того, как получить наибольшую пользу от книги.
    
Что же это за магическое условие? Вот оно: глубокое, деятельное желание научиться, твердая решимость повысить свое умение обращаться с людьми.
    
Каким образом можете вы развить в себе подобное стремление?
    
Постоянным напоминанием самому себе о том, как важны эти принципы для вас.
    
Рисуйте в своем воображении, что овладение ими поможет вам в быстром продвижении к высокому положению в обществе и к финансовым успехам.
    
Повторяйте себе снова и снова: «Моя популярность, моя удача и мой доход зависят не в малой степени от моего искусства обращения с людьми».
    
2. Читайте каждую главу быстро, чтобы получить первое впечатление от нее как бы с высоты птичьего полета. Вероятно, вы почувствуете искушение при этом, не снижая скорости, приняться за следующую. Не делайте этого.
    
Если вы только не читаете для развлечения. Но если вы читаете для того, чтобы повысить свое искусство обращения с людьми, тогда вернитесь и еще раз прочтите тщательнейшим образом эту главу. В конце концов это сэкономит вам время и принесет вам желаемые результаты.
    
3. Останавливайтесь почаще при чтении, чтобы подумать над тем, о чем вы читаете. Задайте себе вопрос, где и когда конкретно вы сможете применить каждый из предлагаемых советов. Чтение такого рода будет значительно более полезно, чем если бы вы мчались по страницам, подобно настигаемому погоней кролику.
    
4. Читайте с красным карандашом, с простым карандашом или с авторучкой в руке, и, когда вам будет встречаться мысль, которая может на ваш взгляд принести вам пользу, поставьте рядом с ней черточку. Если это «четырехзвездная» мысль,[2] подчеркните каждую фразу или пометьте ее четырьмя крестиками.
    
Помечая и подчеркивая, вы делаете книгу более интересной и более удобной для быстрого просмотра.
    
5. Знаю одного человека, который в течение пятнадцати лет служил управляющим в крупном страховом концерне. Каждый месяц все страховые контракты, издаваемые его компанией, он регулярно прочитывает. Да, он читает те же самые контракты из месяца в месяц, год за годом. Зачем?
    
Затем, что жизненный опыт научил его, что только таким путем может он удержать в своей памяти условия этих контрактов.
    
Я однажды потратил почти два года на написание книги об искусстве публичной речи, и обнаружил, что должен время от времени возвращаться назад, чтобы вспомнить, что написал в своей собственной книге. Быстрота, с которой мы забываем, просто удивительна.
    
Итак, если вы хотите извлечь из этой книги настоящую, долговременную выгоду, не воображайте, что для этого окажется достаточным, если вы один раз тщательно снимете сливки. После того, как вы ее тщательно прочтете, вам нужно будет каждый месяц выделять несколько часов, чтобы вновь просмотреть ее. Пусть она станет вашей настольной книгой. Почаще поглядывайте на нее. Помните постоянно о том, что богатейшие возможности для совершенствования находятся рядом с вами. Помните, что применение этих принципов может стать привычным и бессознательным только при условии постоянного и энергичного сочетания теории и практики. Другого пути нет.
    
6. Бернард Шоу заметил однажды: «Если вы учите человека чему-либо, он никогда этому не научится». Шоу был прав. Обучение — процесс активный. Мы учимся на деле. Если вы желаете овладеть принципами, излагаемыми в этой книге, делайте что-нибудь, руководствуясь ими. Применяйте эти правила при всяком благоприятном случае. Если вы не будете этого делать, то скоро их забудете. Только те знания используются, которые закрепляются в нашем сознании.
    
Возможно вы найдете, что трудно применять эти рекомендации во всех случаях. Знаю это, потому что в процессе написания этой книги многократно убеждался, что применять все, что я рекомендую, трудно. Например, когда вы рассержены, вам значительно легче критиковать, чем постараться понять точку зрения другого человека. И во много раз легче найти ошибку, чем найти достойное похвалы. Гораздо естественнее говорить о том, чего хотите вы, чем о том, чего хотят другие. Поскольку вы читаете эту книгу, помните, вы не просто стараетесь получить информацию, но и выработать новые черты характера. О да, вы пробуете жить новым способом. Это потребует времени, упорства и ежедневного труда.
    
Итак, почаще обращайтесь за советом к этим страницам. Смотрите на эту книгу, как на рабочий справочник человеческих отношений. Всякий раз, когда вам приходится сталкиваться с такими, несколько специфическими проблемами, как воспитание детей, необходимость склонить жену к вашему взгляду на вещи или удовлетворить раздраженного клиента, остерегайтесь поступать импульсивно.
    
Это обычно ведет к ошибкам. Советую в этом случае обратиться к страницам этой книги и пересмотреть параграфы, которые вы подчеркнули. Испытайте новые способы и наблюдайте за тем, какие чудесные результаты они будут приносить вам.
    
7. Предложите вашей жене, сыну или кому-нибудь из сотрудников десять центов или доллар, за то, что они уличат вас в нарушении определенного принципа. Превратите усвоение этих правил в живую игру.
    
8. Президент одного крупного банка однажды в беседе перед одним из моих выпускников описал высокую эффективность системы, которой он пользовался для самоусовершенствования. Этот человек мало учился в школе, однако, теперь он самый значительный финансист Америки, и он признавался, что более всего обязан своим успехом постоянному применению своей доморощенной системы. Вот в чем она заключается. Изложу ее его собственными словами, насколько мне позволяет память.
    
«В течение многих лет я веду книгу встреч, в которой отражены мои ежедневные деловые контакты. Моя жена никогда не строит никаких планов относительно меня на субботние вечера, так как знает, что каждую субботу часть вечера я посвящаю процессу самоанализа, обозрению и оценке сделанного за неделю. После обеда я ухожу к себе, открываю свою книгу и размышляю над всеми свиданиями, дискуссиями и совещаниями, имевшими место в течение минувшей недели.
    
Я спрашиваю себя: „Какие ошибки я совершил за это время? Что из сделанного мной правильно и что можно сделать лучше и каким образом? Какой урок я могу извлечь из этого?“
    
Этот еженедельный обзор часто повергал меня в отчаяние. Сколько раз меня поражало то, какие грубые ошибки я совершал. Конечно, с годами ошибки встречались реже. Иногда и теперь после подобного обзора я бываю склонен отшлепать самого себя. Эта система самоанализа и самовоспитания, осуществляемая мною в течение ряда лет, дала мне значительно больше, чем что-либо другое из испробованного мною. Она помогла развиться моим способностям и принятию правильных решений, оказала чрезвычайное содействие моим контактам с людьми. Как бы высоко я ни ценил ее, эта оценка не будет для нее слишком высокой».
    
Почему бы вам не использовать эту систему для проверки применяемых вами принципов, обсуждаемых в этой книге? Поступая так, вы окажетесь в выигрыше дважды.
    
Во-первых, вы обнаружите, что увлеклись процессом самовоспитания, который как занимателен, так и полезен.
    
Во-вторых, вы убедитесь, что ваши способности заводить и поддерживать отношения с людьми будут расти и развиваться подобно вечнозеленому дереву лавра.
    
9. В конце этой книги вы найдете дневник, в который следует записывать свои триумфы в применении этих принципов. Будьте конкретны, указывайте имена, даты, результаты. Ведение таких записей вдохновит вас на большие усилия. А какими трогательными покажутся они, когда вы наткнетесь на них случайно годы спустя!
    
    
Итак, чтобы извлечь пользу из данной книги:
    
1. Развивайте в себе глубокое действенное стремление к овладеванию принципами человеческих отношений.
    
2. Прочитывайте каждую главу повторно, прежде чем перейти к следующей.
    
3. В процессе чтения останавливайтесь, чтобы спросить себя, как можете вы применить каждую из данных рекомендаций.
    
4. Подчеркивайте каждую значительную мысль.
    
5. Каждый месяц просматривайте эту книгу вновь.
    
6. Применяйте эти принципы при каждом удобном случае. Пользуйтесь этой книгой как рабочим справочником для решения ваших проблем.
    
7. Устройте из своего обучения живую игру, предложив кому-либо из близких маленький денежный приз на каждый случай, когда они поймают вас на нарушении одного из данных принципов.
    
8. Записывайте каждую неделю успехи, которых вам удалось добиться.
    
Спрашивайте себя, какие ошибки вы совершили, в чем достигли прогресса, какие уроки вы можете извлечь из этого на будущее.
    
9. Ведите дневник, указывая в нем как и когда вы применили данные принципы.
   
  
  
   
    
Часть I. Основные приемы при сближении с людьми.
   
   
    
     
Глава 1. Если вы хотите достать мед, не опрокидывайте улей!
    
    
7 мая 1931 года Нью-Йорк был свидетелем самой сенсационной охоты на человека, какую когда-либо видел старый город. После нескольких недель погони Кроули — «Два нагана» — гангстер и убийца, который, между прочим, не пил и не курил, был выслежен и «накрыт» в квартире своей любовницы на Вест-Энд авеню.
    
Полтораста полисменов и детективов осадили его убежище на верхнем этаже. Проделав отверстие в крыше, они пытались выкурить «копкиллера» слезоточивым газом. Потом они расставили пулеметы на крышах окрестных домов и более часа один из красивейших кварталов Нью-Йорка оглашался треском револьверных выстрелов и пулеметных очередей. Кроули непрерывно отстреливался, скорчившись за перевернутым креслом. Десять тысяч взволнованных зрителей наблюдали за ходом охоты. Ничего равного этому не видывали ранее улицы Нью-Йорка.
    
Когда Кроули был схвачен, комиссар полиции Мелнуэй заявил представителям прессы, что отчаянный «Два нагана» был самым опасным преступником за всю историю Нью-Йорка. «Он убьет, — сказал комиссар, — ни за понюшку табака».
    
А как оценивал себя Кроули? Это известно, потому что пока полиция вела стрельбу по его укрытию, он писал письмо, адресуя его «тем, кого это может касаться». И кровь, лившаяся из его раны, оставила багровый след на бумаге.
    
В этом письме Кроули писал: «Под моим пиджаком усталое, но доброе сердце, которое никому не причинит зла».
    
Незадолго до этого Кроули было назначено любовное свидание на проселочной дороге из Лонг-Айленда. Внезапно к его машине подошел полисмен и сказал: «Покажите ваши права». Не говоря ни слова Кроули вытащил наган и градом пуль сразил полицейского наповал. Когда тот упал, Кроули выскочил из машины, выхватил у умирающего офицера его револьвер и выстрелил еще раз в распростертое тело. И вот этот убийца говорит: «Под моим пиджаком усталое, но доброе сердце, которое никому не причинит зла».
    
Кроули был приговорен к смертной казни на электрическом стуле. Когда он входил в камеру смертников тюрьмы Синг-Синг, он не сказал: «Вот что я получил за то, что убивал людей». Нет, он сказал: «Вот что я получаю за то, что защищал людей».
    
В этой истории примечательно то, что «Два нагана» Кроули считал себя ни в чем не виноватым. Является ли необычной подобная самооценка среди преступников? Если вы склонны считать, что это именно так, познакомьтесь-ка с нижеследующими фактами: «Я потратил лучшие годы жизни на то, чтобы доставлять людям зажигательные удовольствия и помогать им приятно проводить время, и все, что получаю взамен — это оскорбления и существование загнанного человека». Это сказал Аль-Капоне. Да, тот самый Аль-Капоне, некогда враг американского общества № 1,[3] когда-либо терроризировавших Чикаго. Он не осуждает себя. Он действительно смотрит на себя как на благодетеля — эдакий неоцененный и непонятый благодетель общества.
    
То же самое сказал «Немец» Шульц перед тем как скорчиться под пулями гангстеров в Нью-Йорке. «Немец»-Шульц — одна из известнейших нью-йоркских «крыс» — в интервью для газеты прямо заявил, что он благодетель общества. И он верил в это.
    
На эту тему у меня была небезынтересная переписка с начальником тюрьмы Синг-Синг. Он утверждал, что немногие преступники, сидящие в Синг-Синге, считают себя дурными людьми. Они — точно такие же люди, как мы с вами, и так же рассуждают и объясняют свои поступки. Они могут объяснить вам, почему должны были взломать сейф или нажать на спусковой крючок.
    
Большинство из них стараются с помощью аргументов, путаных или логичных, оправдать свои антиобщественные действия даже в собственных глазах, приходя таким образом к твердому убеждению, что их вообще не следовало сажать в тюрьму.
    
Если Аль-Капоне, «Два нагана»-Кроули, «Немец»-Шульц и другие отпетые джентльмены, находящиеся за тюремными стенами, ни в чем не обвиняют себя, то что же сказать о людях, с которыми мы находимся в ежедневном общении?!
    
Покойный Джон Уенмайкер признался однажды: «Тридцать лет назад я понял, что браниться по меньшей мере глупо, что мне следует беспокоиться о преодолении своей собственной ограниченности, не беспокоясь о том, что бог не счел нужным распределить дар разумения поровну между всеми».
    
Уенмайкер рано постиг этот урок. Лично мне пришлось добрую треть века брести на ощупь в этом дремучем мире, прежде чем передо мною стала проясняться та истина, что в 99-ти случаях из ста человек ни в чем не осуждает себя, независимо от того, насколько он прав или не прав.
    
Критика бесполезна, ибо она ставит человека в позицию обороняющегося и побуждает его искать для себя оправдание. Критика опасна, ибо она ранит драгоценное для человека чувство собственного достоинства, наносит удар его представлению о собственной значимости и возбуждает в нем чувство обиды и негодования.
    
В старой германской армии солдату не разрешалось подавать жалобу сразу после происшествия, давшего для нее повод. Он должен был сдержать первое чувство обиды, «заспать» его или «остыть». Если же он подавал жалобу немедленно в день происшествия, его наказывали. В повседневной жизни тоже следовало бы ввести подобный закон для ворчливых родителей, сварливых жен, бранящихся работодателей и целой армии несносных любителей выискивать чужие ошибки.
    
На страницах истории вы найдете тысячи примеров бесполезности чересчур строгой критики. Возьмите, например, известную ссору между Теодором Рузвельтом и президентом Тафтом — ссору, из-за которой произошел раскол в республиканской партии и в Белый Дом вступил Вудре Вильсон, а в мировую войну была вписана яркая, мужественная страница, изменившая течение истории. Окинем беглым взором события.
    
В 1908 году, уходя из Белого Дома, Теодор Рузвельт сделал президентом Тафта, а сам удалился в Африку пострелять львов. Когда же он вернулся, его раздражению не было границ. Он обвинил Тафта в консерватизме и постарался обеспечить самого себя в кандидаты (на третий срок), для чего образовал партию Быков и Лосей,[4] тем самым почти развалив республиканскую партию. В результате на последних выборах Уильям Годфри Тафт и республиканская партия вышли вперед только в двух штатах — в Вермонте и Юте — самое сокрушительное поражение старой партии за всю историю.
    
Теодор Рузвельт обвинил Тафта, но обвинил ли сам себя президент Тафт?
    
Конечно, нет. Со слезами на глазах Тафт говорил: «Я не вижу, как бы мог поступить иначе, нежели поступил». Кто же виноват? Рузвельт или Тафт? По правде сказать, не знаю и не стараюсь узнать. Главное, к чему я стремлюсь, — показать, что вся критика со стороны Рузвельта не убедила Тафта в том, что в поражении виноват именно он. Единственным ее результатом было то, что Тафт старался оправдать себя и повторял со слезами на глазах: «Не вижу, как бы я мог поступить иначе».
    
Или возьмем скандал с «Типот Доум Ойл».[5] Помните его? Газетная шумиха вокруг этого дела не утихала несколько лет. Всколыхнулась вся страна. В американском обществе на памяти живущего поколения не случалось еще ничего подобного. Чисто фактическая сторона дела такова: Альберту Фоллу — министру внутренних дел в кабинете Гардинга, было поручено сдать в аренду частным фирмам нефтяные резервации Элк-Хилл и Типот Доум, ранее зарезервированные военно-морскому флоту США для использования в будущем.
    
Вы полагаете, что министр Фолл назначил публичные торги? Нет. Он без стеснения вручил лакомый контракт своему другу Эдварду Л. Догени. А что сделал Догени? Он вручил министру Фоллу, любезно назвав ссудой сто тысяч долларов. Затем министр Фолл самовластно направил в район резервации морскую пехоту Соединенных Штатов, чтобы прогнать конкурентов, чье расположенное по соседству с резервацией производство не истощало бы запасов нефти Элк-Хилла. Согнанные штыками со своих участков конкуренты кинулись в суд, и слетела крышка[6] с пузатого Чайника со скандальной «заваркой» в сто миллионов долларов.[7] Разразилось зловоние столь отвратительное, что стошнило всю страну. Администрация Гардинга была низвергнута, республиканской партии грозило полное крушение, а Альберт Фолл угодил за тюремную решетку. Фолл был сурово осужден, осужден как немногие из общественных деятелей, когда-либо подвергавшиеся осуждению.
    
Раскаялся ли он? Ни в коем случае. Несколькими годами позже Гувер Герберт упомянул в публичном выступлении, что смерть президента Гардинга была следствием душевных терзаний и мучений, ибо он предан был своим другом.
    
Услышав это, миссис Фолл вскочила со своего кресла и, потрясая кулаками, вскричала рыдающим голосом: «Фоллом? Что? Гардинг был предан Фоллом? Нет!
    
Мой муж никогда не предавал. Весь этот дом, полный золота, не соблазнил бы моего мужа поступить несправедливо. Он — единственный, кто был предан, послан на убой и распятие».
    
Перед вами — человеческая натура в действии: виновный обвинит кого угодно, но не себя. Мы все — таковы. Итак, если завтра мы с вами поддадимся искушению кого-либо критиковать, вспомним Аль-Капоне, «Два нагана»-Кроули, Альберта Фолла. Признаем тот факт, что критика подобна домашним голубям. Она всегда возвращается обратно.
    
Признаем тот факт, что персона, которой мы вознамерились сделать замечание и осудить, вероятно, оправдает себя и осудит нас, или подобно благовоспитанному Тафту скажет: «Не вижу, как бы я мог поступить иначе, нежели поступил».
    
Субботним утром 15 апреля 1865 г. Авраам Линкольн умирал в комнатушке дешевого доходного дома напротив Фордо-Театра, где Бут выстрелил в него.
    
Большое тело Линкольна лежало простертое по диагонали на покосившейся кровати, слишком короткой для него. Над кроватью висела дешевая репродукция с картины известного художника Роуза Бенера «Красивая лошадь», и газовый рожок, мерцая, бросал унылый свет.
    
Стоявший возле кровати умирающего военный министр Стэнтон сказал: «Здесь лежит величайший из правителей, какого когда-либо видел свет».
    
В чем заключался секрет успеха Линкольна в обращении с людьми? Я изучал жизнь Авраама Линкольна в течение десяти лет и три года всецело посвятил работе над книгой, которую озаглавил «Линкольн, которого не знают». Я был убежден, что должен предпринять столь тщательное и исчерпывающее изучение личности Линкольна и его частной жизни, насколько это вообще в человеческих возможностях. Я специально исследовал линкольновский метод обращения с людьми. Разрешал ли он себе удовольствие критиковать других? О, да! Когда он еще был молодым человеком в Ниджин Грик Велей, в штате Индиана, он не только критиковал, но даже писал письма и поэмы, высмеивающие людей, оставлял их на проселочных дорогах, в таких местах, где они наверное могли быть найдены. Одно из подобных писем стало причиной горькой обиды на всю жизнь.
    
Даже после того, как Линкольн стал практикующим адвокатом в Спрингфилде, штат Иллинойс, он открыто нападал на своих оппонентов в письмах, публикуемых в газетах. Но на этот раз он сделал это слишком оскорбительно. Осенью 1842 года он напрасно осмеял драчливого политикана по имени Джеймс Шилдс, ирландца по происхождению. Написанный Линкольном пасквиль был опубликован в виде анонимного письма в газете «Спрингфилд джорнал». Город покатывался со смеху. Чувствительный и гордый Шилдс вскипел от негодования. Он разузнал, кто написал письмо, вскочил на лошадь, прискакал к Линкольну и вызвал его на дуэль. Линкольн не хотел драться. Он был вообще против дуэлей, но в данном случае он не мог отказаться и должен был спасать свою честь. Ему предоставили право выбрать оружие. Поскольку у него были очень длинные руки и во время обучения в Вест-Лойате он получал уроки фехтования, то выбрал кавалерийский палаш. На следующий день они встретились на песчаном бугре у Миссисипи, готовые драться насмерть. В последний момент секундантам удалось предотвратить дуэль.
    
Это был один из наиболее тягостных личных инцидентов Линкольна. Он стал для него бесценным уроком в искусстве обращения с людьми. Никогда более не пишет он унижающих человеческое достоинство писем. И не осмеивает никого и не подвергает личной критике.
    
В течение гражданской войны Линкольн одного за другим меняет генералов, стоящих во главе Потомакской армии: Мак-Клелан, Пек, Бернсайд, Мид — и каждый из них, в свою очередь, совершал грубую трагическую ошибку, повергавшую Линкольна в отчаяние.
    
Половина нации (имеются в виду северяне) гневно осуждала бездарных генералов, но Линкольн, «без злобы к кому-либо, с доброжелательностью ко всем», сохранял спокойствие. Одно из любимых им выражений: «Не судите, да не судимы будете».
    
И когда миссис Линкольн и другие сурово осуждали южан, Линкольн отвечал: «Не осуждайте их, в подобных обстоятельствах мы стали бы точно такими же».
    
Если кто-нибудь и имел право на осуждение, то это, конечно, Линкольн.
    
Приведем только одну иллюстрацию.
    
Битва при Геттисберге в течение трех первых дней июля 1863 года.
    
Ночью 4 июля, когда грозовые тучи разразились ливнем и затопили всю местность, Ли начал отходить в южном направлении. Достигнув со своей разбитой армией Потомака, Ли увидел перед собой вздыбившуюся реку, о форсировании которой нечего было и думать, и армию Союза (северных штатов) позади себя.[8] Ли был в ловушке. Он не мог убежать. И Линкольн видел это. То был бесценный, самим небом посланный случай, — одним ударом захватить армию Ли и окончить войну. Взволнованный надеждой на такую удачу Линкольн приказал Миду атаковать Ли, не созывая военного совета. Линкольн телеграфировал свой приказ и для вящей убедительности послал к Миду специального курьера с требованием немедленного начала военных действий.
    
А что же сделал генерал Мид? Совершенно противоположное тому, что было ему приказано делать. Вопреки приказу Линкольна, он созвал Военный совет. Он колебался. Он решительно отказался атаковать Ли. В конце концов вода спала и Ли увел свою армию за Потомак.
    
Линкольн был в ярости. «Что это значит? — вскричал он в разговоре со своим сыном Робертом. — Великий боже! Что это значит! Он был уже в нашей власти. Стоило только протянуть руки и они наши, но я никакими силами не мог сдвинуть нашу армию с места. В таких обстоятельствах любой генерал смог бы разгромить Ли. Если бы я был там, то смог бы захватить его».
    
Ужасно раздосадованный Линкольн сел и написал Миду нижеследующее письмо. Надо помнить, что в этот период своей жизни он был крайне умерен и сдержан в своей речи. И, следовательно, вышедшее из-под пера Линкольна в 1863 году письмо было равносильно строгому выговору.
    
«Мой дорогой генерал, не верю, что вы не способны оценить весь размер несчастья, заключающегося в бегстве Ли. Он был в нашей власти, и мы должны были принудить его к соглашению, которым, учитывая другие наши недавние успехи, могла закончиться война.
    
Теперь же война может тянуться бесконечно. Если вы не решились атаковать Ли в минувший понедельник, когда в этом не было никакого риска, как же сумеете это сделать по ту сторону реки, куда сможете взять с собой не более двух третей имеющихся в вашем распоряжении сил? Бессмысленно было бы ждать этого, и я теперь не ожидаю от вас каких-либо крупных успехов.
    
Ваш золотой случай упущен, и я безмерно огорчен этим».
    
Как вы предполагаете, что сделал Мид, когда прочитал это письмо? Мид никогда не видел этого послания. Линкольн никогда не отправлял его. Оно было найдено среди бумаг Линкольна после его смерти.
    
Я предполагаю — это только догадка — что, написав это письмо, Линкольн посмотрел в окно и сказал себе: «Минутку. Может быть не стоит спешить. Легко мне, сидя в тиши Белого Дома, посылать Миду приказы вести войска в атаку, а если бы я был под Геттисбергом и видел столько крови, сколько ее видел Мид за последнюю неделю, и мои уши пронзало столько стонов и криков раненых и умирающих, может быть я тоже не так уж жаждал атаки. Если бы у меня был такой робкий характер, как у Мида, возможно я поступил бы точно так же, как он. Как бы там ни было, время уже прошло. Послав это письмо, я отведу себе душу, но Мида это заставит искать оправдания, вынудит меня осудить. Оно возбудит у него тяжелое чувство, помешает дальнейшему использованию его как командующего и, возможно, вынудит его уйти из армии в отставку».
    
Итак, как я уже сказал, Линкольн отложил письмо в сторону, ибо на горьком опыте знал, что резкая критика и выговоры почти неизменно оканчиваются ничем.
    
Теодор Рузвельт говорил, что когда он как президент сталкивался с какой-нибудь запутанной проблемой, то обычно поворачивался и поднимал взгляд на большой портрет Линкольна. Если бы он был на моем месте? Как бы он решил эту проблему?
    
В следующий раз, когда вы почувствуете искушение всыпать кому-либо по первое число, извлечем из кармана пятидолларовый банкнот, посмотрим на изображение Линкольна на нем и спросим себя: «А как бы поступил в данной ситуации Линкольн?» Известен ли вам какой-нибудь человек, кого бы вам хотелось изменить, исправить, сделать лучше? Если да, то это великолепно. Я в совершенном восторге. Но почему бы вам не начать с самого себя? Даже с чисто эгоистической точки зрения это несравненно выгоднее, чем стараться улучшать других и, между прочим, значительно безопасней.
    
«Когда человек начинает войну с самим собой, — сказал Броунинг, — он уже чего-то да стоит».
    
Самоусовершенствование, вероятно, займет у вас время до Рождества.
    
Затем вы сможете хорошо отдохнуть в праздники, а новый год посвятите критике и исправлению других людей. Но самоусовершенствование — прежде всего.
    
«Не ругай соседа за смог на его крыше, — говорил Конфуций, — когда у тебя самого порог не очищен».
    
Когда я был еще молод и изо всех сил старался производить впечатление на людей, то написал глупейшее письмо Ричарду Гардингу Дэвису — писателю, который был в то время заметной фигурой на литературном горизонте Америки.
    
Предварительно я почерпнул о нем сведения из журнальной статьи и попросил Дэвиса сообщить мне о его методах работы. Несколькими неделями ранее я получил от некоей особы письмо, которое заканчивалось следующим выражением: «Продиктовано, но не прочитано». На меня это произвело неотразимое впечатление. Я полагал, что писателю следует быть важным, занятым и значительным. У меня не было никакого сколь-нибудь значительного занятия, но я страстно желал произвести впечатление на Ричарда Гардинга Дэвиса и поэтому закончил свое краткое послание словами «Продиктовано, но не прочитано».
    
Дэвис не стал затруднять себя ответным письмом. Он просто вернул мне мое, приписав внизу: «Ваш скверный стиль может быть превзойден только вашими скверными манерами».
    
Несомненно я совершил ошибку и, может быть, заслужил выговор. Но, будучи человеком, я обиделся. И обида была столь жгучей, что когда через десять лет я прочел о смерти Ричарда Гардинга Дэвиса, то единственная мысль, которая мелькнула в моем сознании — к моему стыду должен признаться — было воспоминание о боли, которую он мне причинил.
    
Если нам завтра захочется нанести обиду, которая способна причинять боль в течение десятилетий и длиться до самой смерти, разрешим выпустить себе жало критики, но давайте не будем считать, как считаем обычно, что мы справедливы.
    
Будем помнить при обращении с людьми, что мы общаемся с нелогичными созданиями, с созданиями эмоциональными, обросшими колючими предрассудками и движимыми гордостью и тщеславием. Критика — это опасная игра, которая может стать причиной взрыва в пороховом погребе гордости. Порой случается, что подобный взрыв ускоряет смерть. К примеру, генерал Леонард Вуд подвергался критике и не был утвержден командующим экспедиционной армией, направляющейся во Францию. Это нанесло удар по его гордости, вероятно, сократив ему жизнь. Едкая критика явилась причиной того, что чувствительный Томас Гарди, один из прекраснейших романистов, обогативших английскую литературу, навсегда отказался от художественного творчества.
    
Критика толкнула английского поэта Томаса Чаттертона на самоубийство.
    
Бенджамин Франклин, не отличавшийся талантом в юности, стал столь дипломатичен в обращении с людьми, столь справедлив, что был назначен американским послом во Францию. В чем секрет его успеха?
    
«Я не склонен дурно отзываться ни о ком, — говорил он, — и о каждом говорю все хорошее, что мне о нем известно».
    
Глупец может критиковать, осуждать и высказывать недовольство. И большинство глупцов так и делают.
    
Но чтобы понимать и прощать, необходимо овладеть характером и выработать самоконтроль.
    
«Великий человек обнаруживает свое величие, — сказал Кардейл, — тем, как он обращается с маленькими людьми».
    
Вместо того, чтобы осуждать людей, постараемся понять их. Постараемся постичь, почему они поступают именно так, а не иначе. Это бесконечно более выгодно и интересно. Это порождает взаимное понимание, терпимость и великодушие. «Все понять — все простить».
    
Как сказал доктор Джонсон: «Сам бог не судит человека, пока не окончатся дни его».
    
Почему же должны судить мы с вами?
   
   
    
     
Глава 2. Величайший секрет общения с людьми.
    
    
Существует только один путь под небом убедить кого-либо что-либо сделать. Приходилось ли вам задумываться над этим? Да, один-единственный путь — это заставить другого захотеть сделать это.
    
Запомните, другого пути нет.
    
Конечно, вы можете заставить человека «захотеть» отдать вам часы, ткнув под ребро револьвер. Вы можете принудить служащего к разовому акту повиновения — пока вы не отвернулись от него — пригрозив ему увольнением.
    
Вы можете ремнем или угрозой заставить ребенка сделать то, чего вы хотите.
    
Но эти грубые методы имеют крайне нежелательные последствия.
    
Единственный способ, которым могут убедить вас что-либо сделать — это предложить вам то, чего вы хотите.
    
А что вы хотите?
    
Знаменитый доктор Зигмунд Фрейд из Вены, один из наиболее выдающихся психологов двадцатого столетия, говорит, что все ваши поступки берут начало в двух мотивах: в сексуальном влечении и желании быть великими.
    
Профессор Джон Дьюи, наиболее глубокий американский философ, формулирует это несколько иначе. Доктор Дьюи говорит, что глубочайшим стремлением человека является «желание быть значительным». Это очень важно. В этой книге вы много услышите об этом.
    
Чего же вы хотите? Не столь уж многого. Но того немногого, что стало для вас желанным, вы желаете страстно, с настойчивостью, не допускающей мысли об отказе.
    
    
Почти все нормальные взрослые люди хотят:
    
1. Здоровья и безопасности.
    
2. Пищи.
    
3. Сна.
    
4. Денег и того, что на них приобретают.
    
5. Уверенности в своем будущем.
    
6. Сексуального удовольствия.
    
7. Благополучия для своих детей.
    
8. Чувства своей значительности.
    
    
Почти все эти желания удовлетворимы, все за исключением одного, столь же глубокого и важного, как потребность в пище и сне, но оно редко бывает удовлетворенным. Фрейд его называет — «желанием быть великим», а Дьюи — «желанием быть значительным».
    
Линкольн однажды начал письмо словами: «Каждому нравится, когда его хвалят». Уильям Джеймс сказал: «Глубочайшим принципом человеческой натуры является страстное желание получить признание своей ценности». Заметьте, он не сказал «желание» или «сильное желание». Он сказал «страстное желание».
    
Это мучительный неутолимый голод человеческого сердца, и тот редкий человек, который утолит его, будет владеть душами, и даже «могильщик пожалеет о дне его смерти».
    
Потребность в сознании своей значительности — одно из главных различий между человеческим родом и животными. К примеру, когда я был деревенским мальчиком, мой отец выводил чистокровных дюрок-джерсейских свиней и породистых беломордых коров. Мы обычно выставляли наших коров и свиней на сельских ярмарках и выставках животных и животного инвентаря по всему Среднему Западу. Раз двадцать мы выигрывали первый приз. Мой отец прицепил призовые голубые ленты на длинное полотнище белого муслина, и, когда в дом приходили друзья или визитеры, он доставал его. Отец держал один конец, а другой я, и таким образом мы демонстрировали гостям наши голубые ленты.
    
Свиньи не интересовались лентами, которыми их награждали. Но отец мой интересовался. Эти призы повышали у него чувство своей значительности.
    
Если бы наши предки не обладали этим пламенным стремлением почувствовать свою значительность, цивилизация была бы невозможна. Без него мы были бы подобны животным.
    
Именно желание ощутить свою значительность толкнуло необразованного и забитого нуждой приказчика из бакалейной лавки к изучению книг по вопросам права, найденных на дне бочонка с домашним скарбом, купленного им за 50 центов. Вы, вероятно, слышали об этом приказчике бакалейщика. Его звали Линкольн.
    
Именно желание почувствовать свою значительность вдохновило Диккенса на создание бессмертных романов. Оно вдохновило сэра Кристофера Рена создать свою симфонию в камне. Это желание заставило Рокфеллера копить миллионы, которых ему никогда не истратить и богатейшего человека в вашем городе построить дом, намного превосходящий своими размерами его потребности.
    
Это желание заставляет вас одеваться по последней моде, водить машину самой последней марки и распространяться о том, какие изумительные у вас дети.
    
Именно это желание соблазняет многих подростков становиться гангстерами и бандитами. «Нынешний юный преступник помешан на самом себе, — говорил главный полицейский комиссар Нью-Йорка Малруней, — и первое, о чем он просит после ареста, это газеты с сенсационными сообщениями, делающими из него героя. Неприятная перспектива угодить в „теплое местечко“ — на электрический стул — кажется ему чем-то отдаленным и незначительным, пока он пожирает глазами свое изображение, делящее место с портретами „Крошки Руфь“, Ла-Градии, Эйнштейна, Линдберга, Тосканини или Рузвельта».
    
Если вы скажете мне, благодаря чему вы обрели чувство своей значительности, я скажу вам, кто вы. Это определяет ваш характер. Это — наиболее существенный ваш признак. К примеру Джон Д. Рокфеллер сильнее почувствовал свою значительность, пожертвовав деньги на сооружение современной больницы в Пекине, проявив заботу о миллионах бедных людей, которых он никогда не видел и не увидит. Диллингер же, наоборот, обрел чувство своей значительности в бандитизме, в грабеже банков и убийствах.
    
Однажды в Миннесоте, когда за ним гналась полиция, он ворвался в одну аптеку и крикнул: «Я Диллингер!» Он был горд тем, что является врагом человечества номер один . «Я не трону вас», — сказал он.
    
Главное различие между Диллингером и Рокфеллером в том, благодаря чему они приобрели свое чувство значительности. История пестрит любопытнейшими историями того, как известные люди старались приобрести чувство своей значительности. Даже Джордж Вашингтон хотел, чтобы его титуловали «Его Величество президент Соединенных Штатов». Колумб домогался титула «Адмирала Океана и президента Индии». Екатерина Великая отказалась вскрывать письма, на которых не значилось: «Ее Императорскому величеству».
    
Миссис Линкольн, будучи хозяйкой Белого Дома, подобно тигрице набросилась на миссис Грант, вскрикнув: «Как вы смеете садиться в моем присутствии раньше, чем я вам предложила это!»
    
Наши миллионеры помогали финансировать экспедицию адмирала Бирда в Антарктиду с условием, что цепи ледяных гор будут названы их именами.
    
Виктор Гюго питал надежду, ни много, ни мало, на то, что Париж будет переименован в его честь. Даже Шекспир, величайший из великих, пытался добиться блеска своему имени приобретением гербового щита для своего рода.
    
Иногда люди изображают из себя беспомощных больных, чтобы привлечь к себе внимание, и обрести тем самым чувство своей значительности. Взять к примеру миссис Мак-Кинли. Она наслаждалась чувством своей значительности, заставляя своего мужа, президента Соединенных Штатов, пренебрегать важными государственными делами и сидеть неподвижно в течение четырех часов, облокотившись на ее постель и лелея ее сон. Она утоляла снедающую ее жажду повышенного внимания, заставляя его оставаться с нею, когда к ней приходил зубной врач, а однажды устроила ему сцену за то, что он оставил ее одну с дантистом, чтобы провести назначенное свидание с Джоном Греем.
    
Мэри Робертс Рейнхард рассказала мне однажды о цветущей здоровой молодой женщине, которая стала изображать из себя беспомощную больную, чтобы почувствовать свою значительность. В один из дней эта женщина была вынуждена из-за своего возраста, вероятно, признать тот факт, что она никогда не выйдет замуж. Годы одиночества тянулись, оставляя все меньше надежд на ее ожидания. Она легла в постель, и в течение десяти лет ее старая мать путешествовала с подносами на третий этаж и обратно, нося ей пищу. Но однажды измученная трудом старушка слегла и умерла. Несколько дней «больная» страдала от голода, но потом она встала, оделась и вновь вернулась к нормальной жизни.
    
Некоторые авторитетные специалисты заявляют, что люди на самом деле могут впасть в безумие для того, чтобы в безумных грезах обрести чувство своей значительности, в признании которого им было отказано в жестоком мире действительности. В США в больницах находится более всего больных, страдающих психическими заболеваниями, чем всеми другими болезнями вместе взятыми. Если вам более пятнадцати лет и вы проживаете в штате Нью-Йорк, у вас один шанс из двадцати, что вы попадете в психиатрическую лечебницу в ближайшие семь лет вашей жизни.
    
В чем причина безумия?
    
На столь широкие вопросы ответить не сможет никто. Мы знаем, что некоторые болезни, такие как сифилис, разрушают клетки мозга и приводят к безумию. Около половины всех психических заболеваний могут быть следствием таких физических причин, как поражение мозга, алкоголь, токсины и ранения.
    
Но другая половина — и в этом ужасная сторона истории — другая половина случаев сумасшествия, очевидно, никоим образом не сопряжена с органическими повреждениями мозговых тканей: в посмертной экспертизе, когда их мозговые ткани изучают под микроскопом, их находят такими же здоровыми, как и у нас с вами.
    
Почему же эти люди сошли с ума?
    
Я задавал этот вопрос главному врачу одной из самых крупнейших психиатрических лечебниц. Это ученый, получивший высшие почести и награды за исследование психических заболеваний, прямо сказал мне, что многие люди, сойдя с ума, нашли в безумном состоянии чувство своей значительности, которое они были не способны приобрести в мире действительности. Затем он мне рассказал следующую историю:
    
«У меня в настоящее время есть пациентка, замужество которой оказалось трагедией. Она хотела любви, сексуального удовлетворения, детей и социального престижа. Но жизнь обманула ее ожидания, муж ее не любил.
    
Он отказался даже есть с нею и заставлял подавать ему еду в комнату на верхнем этаже. У нее не было детей, не было положения в обществе. Она сошла с ума. В своем воображении она развелась с мужем и вновь приняла свою девичью фамилию. Теперь она была убеждена, что вышла замуж за английского аристократа и настаивала на том, чтобы ее звали леди Смит. Что касается детей, то она воображала теперь, что каждую ночь рожает по ребенку. Всякий раз когда я вызываю ее, она мне говорит: „Доктор, у меня этой ночью родилась бэби“».
    
Жизнь сокрушила однажды корабль ее надежд об острые камни действительности, но на солнечных, фантастических островах безумия ее баркентины под всеми парусами с поющим в мечтах попутным ветром благополучно пришли в порт ее желаний.
    
Трагично? Право, не знаю. Ее врач сказал мне: «Если бы я мог протянуть ей руку и вернуть здоровье, не уверен, что стал бы это делать. Она гораздо счастливее в своем нынешнем состоянии».
    
В массе умалишенные счастливее, чем мы. Они решили все свои проблемы.
    
Они подпишут вам чек на миллион долларов с большой охотой, или дадут рекомендательное письмо к Ага-Хану[9]. В фантастическом мире, созданном ими самими, они нашли чувство своей значительности, которого они так страстно желали.
    
Если некоторые люди так алчут чувства значительности, что действительно сходят с ума, чтобы получить его, представьте, каких чудесных результатов мы можем достичь в отношениях с людьми, искренне признавая их значительность.
    
Насколько я знаю историю, только два человека имели годовой оклад в размере одного миллиона долларов: Уолтер Крайслер и Чарльз Шваб.
    
Почему Эндрю Карнеги платил Швабу миллион долларов в год или более чем три тысячи долларов в день? Почему? Может быть потому, что Шваб был гений? Нет. Может быть потому, что он знал о производстве стали больше других? Чепуха. Чарльз Шваб сам рассказал мне, что многие его работники знают о производстве стали значительно больше, чем он. Шваб сказал, что ему платили такую высокую заработную плату за его умение руководить людьми. Я спросил его, как он это делал. Вот его секрет, изложенный собственными словами, которые следовало бы увековечить в бронзе и вывесить в каждом доме и школе, в каждом магазине и учреждении в стране — слова, которые надлежало бы детям запомнить вместо того, чтобы тратить время на запоминание спряжений латинских глаголов или годового уровня осадков в Бразилии — слова, которые преобразуют нашу жизнь и сознание, если только вы будете жить руководствуясь ими:
    
«Считаю наиболее ценным качеством, которым я обладаю, мои способности возбуждать энтузиазм в людях, — сказал Шваб, — и полагаю, что способ, с помощью которого можно развить лучшее, что заложено в человеке — это признание его ценности и поощрение.
    
Ничто так легко не убивает человеческое честолюбие, как критика со стороны вышестоящих. Я никогда никого не критикую. Придаю большое значение тому, чтобы дать человеку побудительный мотив к труду. Поэтому забочусь о том, чтобы найти то, что достойно похвалы, и питаю отвращение к выискиванию ошибок, когда мне нравится что-нибудь, я искренен в своем одобрении и щедр на похвалу».
    
Именно так Шваб и поступал. А как поступает средний человек? Как раз наоборот. Когда ему что-нибудь не нравится, он поминает всех чертей, когда нравится — молчит.
    
«При всех моих обширных связях и знакомствах, — заявил Шваб, — со многими влиятельными людьми в различных частях земного шара, мне пришлось бы, однако, поискать человека, как бы он ни был велик и доволен своим положением, который не делал бы работу лучше и не прилагал бы больше усилий под влиянием одобрения, нежели под влиянием критики».
    
То, что он откровенно высказал, явилось одной из главных причин феноменального успеха Эндрю Карнеги. Карнеги высоко ценил его связи, как общественные, так и личные.
    
И даже на своем надгробии Карнеги пожелал воздать хвалу своим помощникам. Он сочинил для себя эпитафию следующего содержания: «Здесь лежит тот, кто умел подчинять себе людей, более умных, чем он сам».
    
Умение искренне и высоко ценить людей было одним из секретов успеха Рокфеллера как руководителя. Например, когда один из его партнеров, Эдвард Т. Бедфорд попал впросак с неудачной покупкой недвижимости в Южной Америке и причинил фирме убытки в размере миллиона долларов, Джон Д. Рокфеллер имел полное право критиковать его, но он знал, что Бедфорд сделал все, что было в его возможностях, и инцидент не получил развития.
    
Когда же Рокфеллеру представился случай похвалить Бедфорда, сумевшего спасти шестьдесят процентов инвестированных денег, он искренне поздравил его. «Это великолепно, — сказал Рокфеллер, — нам никогда не удавалось так легко отделаться».
    
Зигфельд — самый удачливый антрепренер, когда-либо поражавший блеском своих спектаклей бродвейскую публику, приобрел себе репутацию благодаря своему тонкому умению окружать ореолом очарования американскую девушку.
    
Несколько раз он брал некое бесцветное маленькое создание, на которое никто бы не взглянул во второй раз, и превращал его на сцене в чарующий образ, полный таинственности и соблазна. Зная силу признания и уверенности, он заставлял женщин ощущать свою красоту одной только своей галантностью и предупредительностью по отношению к ним. Он был практичен: он поднял заработную плату хористок с тридцати долларов в неделю до ста семидесяти пяти. Он был в то же время рыцарствен: к первому выступлению в Фели он послал телеграмму звездам труппы и буквально засыпал каждую хористку, участвующую в шоу, посланными из Америки розами.
    
Однажды, попав под влияние модной теории о пользе поста, я в течение шести суток воздерживался от приема пищи. Это было не трудно. К концу шестого дня я меньше ощущал голод, чем в конце второго. Однако, и мне и вам известны люди, которые сочли бы себя преступниками, если бы оставили своих домочадцев или служащих без пищи в течение шести дней. В то же время они легко лишают их в течение шести дней, недель и даже лет душевного внимания и признания, хотя они в них нуждаются почти столь же сильно, как и в пище.
    
Альфред Лант в ту пору, когда он играл первую роль в «Риюньон из Виена» сказал однажды: «Нет ничего, в чем бы я так сильно нуждался, как в пище для самоуважения».
    
Мы даем еду нашим детям, друзьям и служащим, но как редко даем мы пищу их самоуважению. Мы обеспечиваем их ростбифами и картофелем для производства энергии, но мы из-за своей небрежности забываем им дать доброе слово признания их высокой человеческой ценности, которое звучало бы в их памяти долгие годы, подобно музыке утренних звезд.
    
Некоторые читатели, возможно, справедливо заметят по прочтении этих строк: «Старая песня! Угодничать! Подмазывать! Льстить! Эти трюки нам давно известны. Они не срабатывают, когда имеешь дело с умными людьми».
    
Конечно, лесть редко оказывает воздействие на проницательных людей.
    
Это мелко, фальшиво и неискренне. Этого не следует делать, и это обычно делается. Верно, что некоторые так алчут и жаждут признания, что они довольствуются и малым, подобно тому как умирающий с голода готов есть траву и червей.
    
Почему, например, таким ослепительным успехом пользовались на брачном рынке многоженцы Идивани? Почему эти, так называемые, «принцы» смогли поймать в свои сети двух красавиц, прославленных звезд экрана, одну всемирно-известную примадонну и Барбару Гаттон с ее миллионами? Почему? Как они добились этого?
    
«Неотразимое для женщин очарование братьев Идивани, — писала Аделина Роджерс Сент-Джойс в статье для журнала „Либерти“, — было одной из таинственных загадок века».
    
Пола Негри, первая женщина мира, знаток мужчин и величайшая артистка, однажды объяснила мне ее. Она сказала: «Они постигли искусство лести, как ни один другой из встреченных мною мужчин. А это искусство почти утрачено в наш реалистический и скептический век. Уверяю вас, именно в этом скрывается секрет очарования Идивани. Я знаю».
    
Даже королева Виктория была чувствительна к лести.
    
Дизраэли признавался, что он «ставил на гущу» в обращении с королевой. По его собственным словам он «обильно потчевал ее грубой лестью». Но Дизраэли был наиболее изысканным, ловким и находчивым человеком, который когда-либо правил громадной Британской империей. В своей сфере он был гениален. То, что было для него неприятной, но необходимой работой, отнюдь не является необходимым для нас с вами. При длительном употреблении лесть принесет вам больше вреда, чем пользы. Лесть — это подделка и, подобно фальшивым деньгам, доведет вас когда-нибудь до беды, если вы будете во многих случаях пользоваться ею.
    
В чем же различие между высокой оценкой и лестью. Она не сложна.
    
Первая искренна, вторая — нет. Первая идет от сердца, вторая — сквозь зубы. Первая правдива, вторая — фальшива. Первая вызывает всеобщее восхищение, вторая — всеобщее презрение.
    
Недавно мне удалось увидеть бюст генерала Обрегона во дворце Чапультепек в Мехико-Сити. Под бюстом были выгравированы мудрые слова, характеризующие мировоззрение генерала: «Не бойтесь врагов, которые нападают на вас, бойтесь друзей, которые вам льстят».
    
Нет! Нет! И нет! Я отнюдь не учу льстить. Я далек от этого. Я рассказываю о новом образе жизни и хочу повторить это.
    
У короля Генриха V на стенах его кабинета в Букингемском дворце красовалось шесть изречений. Одно из них гласило: «Научи меня не расточать и не принимать дешевых похвал». В этом сущность лести — дешевая похвала.
    
Однажды я прочел определение лести, которое стоит того, чтобы его воспроизвести здесь: «Льстить — это говорить другому именно то, что он думает о себе».
    
«Каким бы языком вы ни пользовались, — сказал Ральф Уолд Эмерсон, — вы никогда не сможете сказать ничего другого кроме того, кто вы такой».
    
За исключением мыслей, связанными с какими-нибудь конкретными проблемами, 95 % времени, занятого размышлениями, мы посвящаем обычно себе.
    
Итак, если мы прекратим на некоторое время думать о самих себе и начнем думать о достоинствах других людей, нам не понадобится прибегать к лести, столь дешевой и лживой, что ее можно уличить раньше, чем она сойдет с языка.
    
Эмерсон сказал: «Каждый человек, которого я встречаю, в какой-нибудь области превосходит меня. И этому я готов у него учиться».
    
Если это было справедливо для Эмерсона, не в тысячу ли раз более это справедливо для нас с вами? Перестанем же думать только о наших совершенствах и желаниях. Попытаемся уяснить достоинства другого человека.
    
Тогда не будет нужды в лести. Давайте честно, искренне признавать хорошие черты в других. Будьте сердечны в своем одобрении и щедры на похвалы, и люди будут дорожить вашими словами, помнить их и повторять в течение всей жизни — повторять спустя годы и после того, как вы забудете их.
   
   
    
     
Глава 3. Кто способен так поступать, с тем весь мир, кто не способен — идет в одиночестве.
    
    
Каждое лето я хожу удить рыбу на Мэйн. Лично я очень люблю землянику со сливками, однако, обнаружил, что по каким-то странным причинам рыба предпочитает червей. Поэтому, когда ужу рыбу, думаю не о том, что люблю я, а о том, что любит рыба, и насаживаю на крючок не землянику со сливками, отнюдь, а подвешиваю на крючок для рыбы червяка или кузнечика и говорю: «Не угодно ли отведать вот это?»
    
Почему же не пользоваться этой логикой и в отношениях с людьми?
    
Именно так поступил Ллойд-Джордж, когда кто-то спросил его, каким образом он сумел так долго удержаться у власти, в то время как все другие лидеры военного — времени Вильсон, Орландо и Клемансо[10] — были давно смещены и забыты. Ллойд-Джордж ответил, что его устойчивость на вершине власти следовало бы отнести на счет того обстоятельства, что он научился отгадывать, какую наживку следует нацепить на крючок, чтобы удовлетворить требование рыб[11].
    
Зачем рассказывать о том, чего нам хочется? Это — по-детски. Просто нелепо. Ну конечно же, вам интересно то, чего вам хочется. Вы всегда проявляете интерес к этому. Но не вы одни таковы. В этом отношении последний из нас точно таков, как и вы: все мы интересуемся тем, чего нам хочется.
    
В самом деле, существует один способ в подлунном мире оказать влияние на другого человека: это говорить с ним о том, что является предметом его желаний, и показать ему, как можно этого достичь.
    
Вспомните об этом завтра, когда вы будете стараться заставлять кого-нибудь что-нибудь сделать. Если, например, вы не хотите, чтобы ваш сын курил, не запрещайте ему этого, и не говорите ему, что вы этого не хотите. А наглядно ему объясните, каким образом сигареты могут закрыть ему путь в бейсбольную команду или лишить победы в забеге на сто ярдов.
    
Это полезно помнить независимо от того, имеете вы дело с детьми, телятами или шимпанзе. К примеру, в один прекрасный день Ральф Эмерсон и его сын пытались загнать в хлев теленка. Но они допустили общую для всех ошибку, думая только о том, чего они хотели. Эмерсон толкал, а его сын тянул. Но теленок сделал как раз то же самое, что и они: он думал только о том, чего хотел сам. Он упирался своими крепкими ногами и наотрез отказывался расстаться с пастбищем. Горничная — ирландка видела их затруднительное положение. Она не умела писать книги и эссе, но в данном случае, обладая просто здравым смыслом, она лучше Эмерсона понимала ход телячьих мыслей. Подумав о том, чего хочет теленок, она сунула ему в рот свой материнский палец, дала пососать немножко и спокойно отвела его в хлев.
    
Каждое совершенное нами действие, со дня нашего появления на свет, было совершено потому, что мы чего-то хотели. И случай, когда мы пожертвовали сто долларов в Красный Крест, потому что хотели оказать помощь нуждающимся, хотели совершить бескорыстный, благородный и красивый поступок. «Когда вы подали одному из братьев моих меньших, вы мне подали».
    
Если бы желание совершить такой поступок было слабее, чем желание сохранить сто долларов, вы не сделали бы этого. Конечно, возможно, вы были вынуждены сделать это, так как вам было стыдно отказать или потому, что ваш вкладчик просил вас об этом. Но одно несомненно — вы сделали пожертвование потому, что вы хотели этого.
    
Профессор Гарри А. Оверстрит в своей научно-популярной книге «Мотивация человеческого поведения» говорит: «Наши действия вытекают из наших главных желаний... и наилучший совет, который можно дать, если вы хотите побудить кого-либо к действию — будь то в работе, домашней жизни, школе или политике — прежде всего, пробудите в нем какое-нибудь сильное желание. Кто способен сделать это, с тем — весь мир. Кто не способен — идет в одиночестве».
    
Эндрю Карнеги, забитый нуждой шотландский парень, начавший работать за два цента в час и оставивший после себя 365 миллионов долларов, в «школе жизни» рано постиг, что есть только один способ влиять на людей — это ограничивать себя в разговоре с ними кругом их желаний. Он окончил только четыре класса школы, однако научился руководить людьми.
    
Для иллюстрации: его свояченица очень тосковала о двух своих сыновьях. Они учились в закрытом колледже и были так заняты собственными делами, что весьма неаккуратно писали письма домой и на самые страстные письма своей матери отвечали невниманием.
    
Карнеги предложил пари на сто долларов, заявив, что он сумеет получить ответ с обратной почтой, не попросив об этом. Кто-то принял его ставку. Итак, он написал своим племянникам короткое письмо, небрежно упомянув в постскриптуме, что он вкладывает каждому по пятидолларовой бумажке.
    
Он и не подумал, однако, вложить деньги. Ответы пришли с обратной почтой. В них «дорогого дядюшку Эндрю» благодарили за внимание и доброту и ...
    
Завтра, когда вы захотите убедить кого-либо что-нибудь сделать, прежде чем говорить, помолчите и подумайте: каким образом можно заставить его захотеть сделать это?
    
Этот вопрос удержит вас от поспешного и невнимательного подхода к людям, от бесполезной болтовни о ваших собственных желаниях.
    
В одном из отелей Нью-Йорка я снимал большой бальный зал каждый сезон на двадцать вечеров, где читал курс лекций.
    
В начале одного сезона мне неожиданно сообщили, что я должен буду платить в три раза больше, чем прежде. Эта новость дошла до меня, когда объявления были уже расклеены и все билеты отпечатаны и проданы.
    
Естественно мне не хотелось платить повышенную плату, но что пользы говорить с администрацией отеля о том, чего хотел я? Их интересовало то, что хотели они.
    
Несколькими днями позже мне пришлось отправиться к управляющему.
    
«Я был несколько поражен, когда получил ваше письмо, — сказал я, — но вовсе не виню вас. Будь я на вашем месте, сам, вероятно, написал бы подобное письмо. Ваш долг, как управляющего — извлечь возможно больше выгоды. Если вы не будете этого делать, то вас уволят. Теперь давайте возьмем листок бумаги и прикинем выгоды и убытки, ожидающие вас, если вы стоите на повышении оплаты». Я взял лист почтовой бумаги и, проведя посередине линию, озаглавил одну колонку «выгода», другую «убытки». Под «выгодой» написал: «свободный бальный зал» и продолжил рассуждение: «Вы получите выгоду, сдавая зал под танцы и собрания. Это крупная выгода, так как за подобные мероприятия вы получите значительно более высокую плату, нежели можно получить за прокат зала под чтение курса лекций. Если я занимаю зал двадцать вечеров в сезон, для вас это, конечно, означает потерю какого-нибудь выгодного дела. Теперь рассмотрим убытки. Первое: вместо повышения вашего дохода за счет моей платы, вы ее теряете, потому что я не могу платить запрошенную вами сумму и буду вынужден проводить лекции в другом месте. Имеются убытки и для вас. Эти лекции привлекают толпы образованных и культурных людей в ваш отель. Это хорошая реклама для вас, не так ли? Действительно, если бы вы тратили пять тысяч долларов на рекламу в газетах, вы не смогли бы привлечь столько людей в ваш отель, сколько привлекаю своими лекциями я».
    
Произнеся это, я записал эти два убытка в соответствующую колонку и вручил листок управляющему со словами: «Желаю, чтобы вы внимательно рассмотрели как выгоду, так и убытки, которые ожидают вас, и сообщили мне свое окончательное решение».
    
На следующий день я получил письмо, извещающее меня о том, что моя арендная плата увеличивается вместо 300 только на 50 %.
    
Обратите внимание, я получил эту скидку, ни слова не говоря о том, чего хотел бы я, и все время говорил о том, чего хочет другой и каким образом он может этого достичь.
    
Предположим, что я дал волю чувствам, что вполне естественно, предположим, что я ворвался в кабинет администратора и сказал бы: «Что означает повышение платы на 300 %, в то время, как вы отлично знаете, что билеты проданы и сделаны объявления? 300 %! Чудовищно! Абсурд! Я не стану платить такую сумму!»
    
Что бы произошло тогда?
    
В споре поднялись бы пары, забурлил кипяток, появилась бы бессвязность и вы знаете, чем кончаются подобные сцены. Даже если бы я убедил его, что он не прав, его гордость не дала бы ему возможность пойти на попятную и уступить.
    
Один из лучших советов в сфере тонкого искусства человеческих взаимоотношений дан Генри Фордом в его словах: «Если существует некий секрет успеха, он заключается в способности принять точку зрения другого человека и видеть вещи под его углом зрения так же хорошо, как под своим собственным». Это очень хорошо сказано. Это так просто, так очевидно, что всякий должен увидеть справедливость этих слов с первого взгляда, однако 90 % людей на этой земле в 90 случаях из 100 игнорируют эту истину.
    
Вам нужен пример? Посмотрите завтра утром письма, которые соберутся на вашем столе, и вы обнаружите, что в большинстве из них грубо нарушается этот высокий принцип здравого смысла. Возьмем письмо, написанное руководителем отдела радио в крупном рекламном агентстве, филиалы которого разбросаны по всему континенту. Это письмо было разослано управляющим местных радиостанций по всей стране. В скобках я поместил свои отзывы на каждый абзац.
    
     
«М-р Джон Блэнк. Блэнквил. Индиана.
     
Дорогой М-р Блэди.
     
Наша компания желает сохранить свое лидирующее положение в области радиорекламы.
     
(Кого интересует желание вашей компании? Я озабочен собственными проблемами. Банк лишил меня права выкупа закладной на мой дом, тля испортила розы в моем саду, на фондовой бирже вчера произошло понижение и к утру я потерял восемь к пятнадцати, меня не пригласили на вчерашний вечер у Джонсов, доктор сказал, что у меня пониженное давление крови, неврит и перхоть. И что же? Озабоченный утром прихожу в контору, вскрываю почту и читаю болтовню какого-то ничтожного слюнтяя из Нью-Йорка о желаниях его компании. Ба! Если бы только он мог предположить, какое впечатление произведет его письмо, он немедленно бросил бы рекламное дело и занялся производством средства от овечьих вшей).
     
Наше рекламное ведомство ведет дела в общенациональном масштабе и считается оплотом первой сети радиовещания. Наша практика дополнительной оплаты времени передач из года в год сохраняет нам первенство.
     
(Вы величественны и богаты и первенствуете по праву. Ну и что? Плевать я хотел на все ваше величие, будь вы велики, как „Дженерал моторс“, „Дженерал электрик“ и Генеральный штаб армии США вместе взятые. Обладайте вы мозгами полоумного колибри, вы и то бы могли сообразить, что меня интересует, как велик я, а не вы. Все ваши разглагольствования о ваших колоссальных успехах только заставляют меня лишний раз почувствовать, что я мал и незначителен.)
     
В связи с вышесказанным, просим включить нашу компанию в ваш список наиболее предпочтительных информационных передач, используя наши рекламные материалы не только в воскресных передачах, но и в любое другое удобное для слушателей время.
     
(Список наиболее предпочтительных. Какая наглость! Сначала вы подчеркиваете мою незначительность хвастливыми рассказами о вашей компании, а потом, даже не сказав об этом „пожалуйста“, просите внести вас в список наиболее предпочтительных клиентов).
     
Незамедлительное подтверждение полученного вами письма, дающее нам знать о вашем решении, было бы взаимно полезно.
     
(Болван! Вы отправляете мне свое размноженное в тысячах экземпляров письмо — одну из тех бумажек, которые, подобно осенним листьям, разносятся ветром во все концы и имеете наглость просить меня, когда у меня из головы не идут закладная, розы и давление крови, сесть и диктовать личное подтверждение получения вашего паршивого листка, причем, чтобы я сделал это „незамедлительно“. Что вы хотите сказать этим „незамедлительно“? Или вы не знаете, что я занят так же как и вы, и что люблю, наконец, подумать, прежде чем отвечать. И если уж говорить на эту тему, кто дал вам право по-барски указывать мне, что делать? Вы говорите, что это будет „взаимно полезно“. Наконец-то, вы соблаговолили вспомнить и о моей пользе. Но в чем будет заключаться эта польза, вы ничего конкретного не сказали).
     
Искренне ваш Джон Блэнк, заведующий отделом радио.
     
Р. S. Возможно для вас представит интерес прилагаемая перепечатка из Блэнквилской газеты и вы, быть может, захотите включить ее в передачу вашей радиостанции.
     
(Только в самом конце, в постскриптуме вы упоминаете хоть что-то, что может помочь мне в решении одной из моих проблем. Почему бы вам было не начать с этого? Теперь в этом нет уже никакого прока. У работника рекламы, который способен сочинять такую чушь, что-нибудь, наверное, не в порядке с продолговатым мозгом. Нам абсолютно ни к чему письмо, „дающее нам знать о вашем решении“. Все, что вам нужно — кварта йоду для вашей воспаленной щитовидной железы)».
     
    
    
Итак, если человек, посвятивший свою жизнь делу рекламы, и признанный специалистом в искусстве убеждения людей покупать, мог написать подобное письмо, то что можно ожидать от мясника, пекаря или изготовителя обойных гвоздей?
    
Вот другое письмо, написанное заведующим фрахтовой конторой железнодорожного узла, слушателю наших курсов, мистеру Эдварду Бермилену.
    
Каково было воздействие письма на адресата?
    
Прочтите его, и тогда расскажу вам о нем.
    
     
«„А. Зерегас сонс инкорпорейтед“, 23 фронт стрит, Бруклин, Нью-Йорк. К сведению мистера Эдварда Бермилена!
     
Наша разгрузочно-погрузочная станция испытывает затруднения в работе в связи с тем, что наибольшая часть грузов доставляется к нам во второй половине дня. Это обусловливает образование заторов, необходимость сверхурочных часов работы, простой автотранспорта и, в некоторых случаях, задержку грузов. 16 ноября мы получили от вашей компании 510 мест, доставленных на грузовой двор в 16 часов 20 минут.
     
Мы просим вашего содействия для преодоления затруднений, возникающих из-за поздней отправки грузов. Можем ли мы просить вас о том, чтобы в дни отправки грузов, которые должны быть отправлены грузополучателю к определенному сроку, вы приложили усилия к тому, чтобы или заблаговременно произвести погрузку, или доставить часть грузов в первой половине дня?
     
Преимущества для вас при такой постановке дела будут заключаться в более быстрой разгрузке ваших грузовиков, а также в гарантии того, что ваши грузы будут отправляться в день их получения от вас.
     
Преданный вам Дж. Б...., зав...».
     
    
    
Тысячи коммивояжеров, усталых, обескураженных и низкооплачиваемых, топчут сегодня мостовые. Почему? Потому, что они всегда думают о том, чего хотят они сами и не понимают, что ни вы, ни я не хотим ничего покупать, а если бы у нас появилось такое желание, то пошли бы и купили без их помощи.
    
Мы постоянно заинтересованы в решении своих проблем. И если коммивояжер сумеет показать нам, каким образом его услуги или его товары помогут разрешить наши проблемы, у него не будет необходимости нас убеждать. Мы купим. Покупателю приятно сознавать, что он сделал покупку, руководствуясь собственными соображениями, а не под влиянием рекламы.
    
Однако все люди, занимающиеся торговлей, не умея смотреть на вещи под углом зрения покупателя, как правило, проигрывают. Например, я живу в Форест-Хилле, в маленьком оазисе частных домиков в центре громадного Нью-Йорка. Однажды когда спешил на станцию метро, мне случайно попался знакомый маклер, который в течение многих лет занимался куплей и продажей недвижимого имущества в районе Лонг-Айленда.
    
Он великолепно знал Форест-Хилл, и я мельком спросил его, из какого кирпича построен мой дом, из армированного металлической сеткой или пустотелого? Он ответил, что не знает и порекомендовал то, что я и без него знал или мог это выяснить, позвонив Форест-Хилл Гарденс Ассоциэйшенс.
    
На следующий день я получил от него письмо. Дал ли он мне информацию, которую я хотел получить? Он мог ее сообщить за шесть секунд по телефону.
    
Но он не сделал этого, а опять напомнил, что я мог бы получить ее, позвонив в страховую компанию, затем предложил поручить ему страхование моего имущества.
    
Он не был заинтересован в том, чтобы помочь мне, его интересовали только собственные дела.
    
Мне следовало бы дать ему парочку превосходных маленьких книг для юношества: «Лучший подарок» и «Делить удачу».
    
Если бы он прочел эти книги и уяснил изложенные в них взгляды, это дало бы ему в тысячу раз больше выгоды, чем заказ на страхование моего имущества.
    
Профессионалам свойственна одна и та же ошибка. Несколько лет тому назад я зашел в офис широко известного ларинголога в Филадельфии. Прежде, чем хотя бы взглянуть на мои миндалины, он спросил меня, чем я занимаюсь.
    
Его не интересовало состояние моих миндалин, его интересовало состояние моего кошелька. Его главной заботой было не то, как помочь мне, а сколько он может получить с меня. В результате он не получил ничего. Я вышел из его клиники с чувством презрения к нему.
    
Сколько в мире людей жадных и корыстных! И редкий человек, стремящийся быть полезным другим, обладает огромным преимуществом. У него мало конкурентов.
    
Оуэн Д. Янг сказал: «Человек, способный поставить себя на место другого, способный понять его образ мышления, может не беспокоиться о том, какое будущее его ожидает».
    
Если по прочтении этой книги, вы приобретете самое нужное — склонность всегда становиться на точку зрения другого, смотреть на вещи под углом его зрения, это может оказаться важной вехой в вашей карьере.
    
Множество людей оканчивает колледжи, научившись в подлиннике читать Вергилия и овладев таинствами исчисления, но не получив ни малейшего представления о том, каким образом они мыслят сами. Например, однажды я вел курс «Ораторского искусства» для выпускников колледжей, зачисленных на службу в Транспортную корпорацию, Нью-Арк, Нью-Джерси. Один из них хотел убедить других играть в баскетбол. Вот что он говорил при этом: «Хочу из вас сделать настоящих людей и научить играть в баскетбол, но в последнее время нам в спортзале не хватает людей для игры. На днях двое или трое из нас столкнулись в борьбе за мяч, и я получил здоровый синяк под глазом. Очень бы хотел, чтобы вы, ребята, пришли завтра вечером».
    
Сказал ли он что-нибудь о ваших желаниях? Хотите ли вы пойти в спортзал, куда никто не ходит? Очень ли вас волнуют его желания? Не хотите ли получить синяк под глазом?
    
А мог ли он указать на привлекательные для вас стороны посещения спортзала? Несомненно. Большая энергия. Лучший аппетит. Более ясное мышление. Веселье. Игры и т.д.
    
Повторим мудрый совет профессора Сверстита. «Прежде всего пробудите в нем (другом человеке) какое-нибудь сильное желание. Кто способен сделать это, с тем — весь мир. Кто не способен — идет в одиночку».
    
Один из студентов в порядке аутотренинга решил применить усвоенные знания в домашней жизни. Его беспокоили некоторые проблемы воспитания своего маленького сына. Мальчик был худосочный и отказывался есть сам.
    
Родители использовали обычные в таких случаях методы. Они «распекали» и «пилили» его. «Мама хочет, чтобы ты съел вот это и вот то». «Папа хочет, чтобы ты вырос и стал большим мужчиной».
    
Обратил ли мальчик хоть какое-нибудь внимание на эти пожелания? Ровно столько, сколько обращаете вы на песчинку, прогуливаясь по песчаному пляжу.
    
    
Ни один человек с крупицей здравого смысла не станет возлагать надежду на то, что трехлетний ребенок примет во внимание точку зрения тридцатилетнего отца. Тем не менее, это был именно тот случай, когда отец надеялся. Это было абсурдно. Он в конце концов увидел это. И тогда он сказал себе: «Что же мне сделать, чтобы у мальчика появилось желание кушать? Как мне связать то, чего я хочу, с тем, чего хочет он?»
    
Это оказалось не так уж трудно, стоило ему только задуматься над этим. У его сына был трехколесный велосипед, на котором он любил кататься по тротуару перед их домом в Бруклине. Несколькими домами дальше по этой улице жила «опасность», как выражаются в Голливуде, — мальчик побольше, который стаскивал малыша с велосипеда и катался сам.
    
Естественно малыш с плачем бежал к маме, и ей приходилось выходить, снимать с велосипеда «опасность» и вновь усаживать на него малыша. Так случалось почти каждый день.
    
Чего же хотел маленький мальчик? Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы найти ответ. Его гордость, его гнев, его желание ощущать свою значительность — все его самые сильные эмоции побуждали его стремиться к отмщению, к тому, чтобы разбить «опасности» нос. И тогда его отец сказал ему, что он сможет так стукнуть большого «приставалу», что у него в глазах потемнеет, если он только будет кушать все, что даст мама. Когда отец дал ему надежду на это, диетические проблемы вскоре исчезли.
    
Этот мальчик стал есть шпинат, кислую капусту, соленую скумбрию — любую пищу с целью стать достаточно большим, чтобы дать затрещину задире, так часто унижающему его.
    
После решения этой проблемы отец взялся за другую: малыш имел дурную привычку мочиться во сне в постели. Он спал со своей бабушкой. Проснувшись утром, бабушка обычно ощупывала простынь и говорила: «Посмотри, Джонни, что ты опять наделал ночью». А он обычно отвечал: «Нет, это не я сделал. Это ты сделала».
    
Его ругали, шлепали, стыдили, вновь и вновь повторяя, что мама не хочет, чтобы он делал это — ни одна из этих мер не смогла сохранить постель сухой. Наконец, его родители задали себе вопрос: «Как нам сделать, чтобы ему вообще захотелось перестать мочиться в постель? Чего ему вообще хочется?»
    
Во-первых, ему хотелось надевать на ночь пижаму, как папа, а не ночную сорочку, как бабушка. Бабушка была сыта ночными переполохами и охотно проявила готовность купить ему пижамную пару, если он намерен исправиться.
    
Во-вторых, он хотел иметь свою собственную постель. Бабушка не возражала. Мать повела его в универсальный магазин, подмигнула продавщице и сказала: «Вот маленький джентльмен, который хочет сделать кое-какие покупки».
    
Продавщица дала ему возможность почувствовать свою значительность, спросив: «Что прикажете показать вам, молодой человек?» Он вырос на два дюйма от этих слов и ответил: «Я хочу купить себе кровать».
    
Когда продавщица показала ему кроватку, которая понравилась его матери, малыша убедили купить именно эту.
    
На следующий день кроватка была доставлена, и, когда вечером пришел домой отец, малыш побежал встречать его с криком: «Папа! Папа! Иди сюда наверх, посмотри мою кровать, которую я купил!» Отец посмотрел кроватку и, послушный предписаниям Чарльза Швэба, проявил «сердечность в одобрении и щедрость в похвалах». «Эту кроватку ты уже не будешь мочить? Не так ли?», — спросил он. «Ах, нет! Нет! Я не буду мочить эту кроватку!» Мальчик сдержал свое обещание. Здесь была затронута его гордость. Это была его кровать. Он и только он купил ее. И он носил теперь пижаму, как подобает маленькому мужчине. Он хотел вести себя как мужчина. И он так себя вел.
    
    
Другой отец, инженер связи, студент этого же курса, не мог приучить свою трехлетнюю дочь завтракать. Обычные методы выговоров, просьб и уговоров оканчивались одинаково безуспешно. И вот ее родители спросили себя: «Как можно заставить захотеть ее есть?»
    
Маленькая девочка любила подражать матери, ей нравилось чувствовать себя взрослой. Итак, однажды утром они поставили ее на стул и разрешили самой приготовить завтрак. В самый подходящий психологический момент — в то время как она размешивала свою стряпню, отец медленно вошел на кухню.
    
Увидев его, она сказала: «Ах, посмотри, папа, я приготовила овсяные хлопья на завтрак!»
    
В это утро она съела две порции овсяных хлопьев без всяких разговоров, потому что была заинтересована в этом. Она обрела чувство своей значительности — в приготовлении пищи она нашла способ самовыражения.
    
Уильям Винтер заметил однажды, что «самовыражение — это главная настоятельная потребность человеческой натуры».
    
Почему бы нам не использовать знание законов психологии в деловой жизни. Почему бы вместо того, чтобы заставлять другого считать ее кашей, не предоставить ему возможность самому состряпать и размешать эту идею. Он будет тогда смотреть на нее, как на свою собственную, она понравится ему, и, быть может, он съест две порции.
    
Запомним: 
    
     
«Прежде всего, возбудите в другом желание. Кто способен поступить так, с тем — весь мир. Кто не способен — идет в одиночестве».[12]
    
   
  
  
   
    
Часть II. Шесть способов располагать к себе людей.
   
   
    
     
Глава 1. Поступайте так, и вы будете всюду радушно приняты.
    
    
Зачем читать эту книгу, чтобы узнать, как приобретать друзей? Почему не изучать технику величайшего приобретателя друзей, какого когда-либо знал свет? Кто он? Вы можете встретить его завтра, выйдя на улицу. Когда вы окажетесь в десяти футах от него, он начнет помахивать хвостом. Если вы остановитесь и потреплете его, он будет готов выпрыгнуть из шкуры, чтобы показать вам, как он любит вас. И вы знаете, что за этим проявлением чувств с его стороны, нет никаких скрытых мотивов: он не намеревается продать вам недвижимое имущество и не собирается жениться на вас.
    
Задумывались ли вы когда-нибудь над мыслью о том, что собака это единственное животное, которое не обязано работать для своего существования? Курица должна нести яйца, корова — давать молоко, канарейка — петь. Только собака живет, не давая ничего, кроме любви.
    
Когда мне было пять лет, отец купил мне за 5 центов маленького желтошерстного щенка. Он был светом и радостью моего детства. Каждый вечер около половины пятого он усаживался перед нашим домом, пристально глядя своими красными глазами на тропинку. И стоило ему только услышать мой голос и увидеть меня сквозь кусты, помахивающего обеденным котелком, как он пулей срывался с места, запыхавшись взлетал на холм и приветствовал меня радостными прыжками и счастливым лаем. Типпи был моим постоянным компаньоном в течение пяти лет. Потом в одну ужасную ночь — я ее никогда не забуду — он был убит молнией. Смерть Типпи была трагедией моего отрочества.
    
Ты никогда не читал книг по психологии, Типпи. Ты не нуждался в этом, неким божественным чутьем ты знал, что один, проявляя неподдельный интерес к людям, можешь приобрести друзей за два месяца больше, чем другой за два года, изо всех сил старающийся заинтересовать их собой. Хочется повторить это.
    
Однако и мне и вам известны люди, в течение всей жизни совершающие грубую ошибку, всячески намекая другим, что тем подобало бы проявлять интерес к ним.
    
Конечно, это пустое дело. Люди не интересуются ни мной, ни вами.
    
Утром, в полдень и после обеда они заняты только собой.
    
Телефонная компания предприняла детальное изучение телефонных переговоров для того, чтобы определить наиболее употребимое слово.
    
Вы отгадали: это личное местоимение «Я». Оно было использовано 3990 раз в 500 телефонных разговорах — «Я», «Я», «Я»...
    
Когда вы видите групповую фотографию, где сняты и вы, на чье изображение вы смотрите прежде всего?
    
Если вы полагаете, что люди очень интересуются вами, ответьте, пожалуйста, на вопрос: «Сколько людей придет на ваши похороны, если вы завтра умрете?»
    
Да и почему люди должны проявлять к вам интерес раньше, чем вы проявите интерес к ним? Возьмите карандаш и напишите ответ вот здесь:
    
__________________
    
Если вы явно стараетесь произвести впечатление на людей и заставить их интересоваться вами, вы никогда не будете иметь верных, искренних друзей. Друзья, истинные друзья не приобретаются таким путем.
    
Наполеон испытал это на себе и во время своей последней встречи с Жозефиной сказал: «Жозефина, я был так наказан судьбой, как никто из живших на земле, и, тем не менее, в этот час вы — единственный человек в мире, на которого я могу положиться». Однако, историки сомневаются в том, мог ли он положиться на нее.
    
Покойный Альфред Адлер, знаменитый венский психолог, написал книгу, озаглавленную «Что должна значить для вас жизнь». В этой книге он говорит:
    
     
«Индивидуум, который не проявляет интерес к своим собратьям — людям, переживает наибольшие трудности в жизни и причиняет наибольшие несправедливости другим. Из среды подобных личностей происходят неудачники и банкроты».
     
    
    
Вы можете прочесть множество трудов ученых по психологии, но не встретите положения более важного для нас с вами. Я не люблю повторений, но положение, высказанное Адлером, столь велико по своему значению, что хочется повторить его. Однажды я прослушал в Нью-йоркском университете курс лекций о том, как писать короткие рассказы. В течение всего курса занятия с нашим курсом вел редактор «Кольерса». [13] Он говорил нам, что любой из доброй дюжины рассказов, проходящих ежедневно через его стол, можно было бы принять в печать, но после того как он прочтет несколько абзацев, ему уже становится ясно, любит ли автор людей. «А если автор не любит людей, — сказал он, — людям не понравятся его рассказы».
    
Этот непреклонный, видавший виды редактор, дважды останавливается во время своей лекции о литературном мастерстве и извиняется за ее нравоучительный характер. «Я говорю вам то же самое, — сказал он, — что говорит вам обычно ваш проповедник. Но запомните, если вы хотите добиться успеха в жанре рассказа, вы должны проявлять живой интерес к людям».