1 2 

  
   
    
Э.Ионеско. Стулья
   
   
   
Апрель — июнь 1951
   
Перевод М.Кожевниковой
   
Москва, изд-во "Известия", 1990
   
OCR & spellcheck: Ольга Амелина, ноябрь 2005
   
   
   
Действующие лица
   
   
С т а р и к 95 лет
   
С т а р у х а 94 года
   
О р а т о р 45 – 50 лет
   
И множество других персонажей
   
   
   
ОБСТАНОВКА
   
   
   
Комната полукругом с нишей в глубине. Справа от авансцены три двери, затем окно, перед ним скамейка, затем еще одна
   
дверь. В нише парадная дверь с двумя створками, от нее симметрично, справа и слева, еще две двери, со стороны зрительного
   
зала невидимые. Слева от авансцены тоже три двери, затем окно, перед ним скамейка, левое окно симметрично правому, подле
   
окна черная доска и небольшое возвышение, своего рода эстрада. На авансцене стоят рядышком два стула.
   
   
Занавес поднимается. На сцене полумрак. Старик, стоя на скамеечке, перевесился через подоконник.
   
Старушка зажигает газовую лампу, разливается зеленоватый свет. Старушка подходит и теребит за
   
рукав старика.
   
С т а р у ш к а. Закрывай-ка окно, душенька, гнилой водой пахнет и комары летят.
   
С т а р и к. Отстань!
   
С т а р у ш к а. Закрывай, закрывай, душенька. Иди посиди лучше. И не перевешивайся так, а то в воду упадешь. Ты же знаешь, что с Франциском Первым случилось. Надо быть осторожнее.
   
С т а р и к. Вечно эти примеры из истории! Я, крошка, устал от французской истории. Хочу смотреть в окно, лодки на воде, как пятна на солнце.
   
С т а р у ш к а. Какие там лодки, когда солнца нет, — темно, душенька.
   
С т а р и к. Зато тени остались. (Еще сильнее перевешивается через подоконник.)
   
С т а р у ш к а (тянет его обратно изо всех сил). Ох!.. Не пугай меня, детка... сядь посиди, все равно не увидишь, как они приедут. Не стоит и стараться. Темно...
   
   
   
Старик неохотно уступает ей.
   
С т а р и к. Я посмотреть хотел, мне так нравится смотреть на воду.
   
С т а р у ш к а. И как ты только можешь на нее смотреть, душенька? У меня сразу голова кружится. Ох! Этот дом, остров, никак не могу привыкнуть. Кругом вода... под окнами вода и до самого горизонта...
   
   
   
Старушка тянет старика к стульям на авансцене; старик, словно это само собой разумеется,
   
садится на колени к старушке.
   
С т а р и к. Шесть часов, а уже темно. Вот раньше, помнишь, всегда было светло, в девять — светло, в десять — светло, в полночь тоже светло.
   
С т а р у ш к а. Память у тебя как стекло. Так ведь оно и было.
   
С т а р и к. Было, да сплыло.
   
С т а р у ш к а. А почему, как ты думаешь?
   
С т а р и к. Откуда мне знать, Семирамидочка... Видно, чем глубже вдаль, тем дальше вглубь... А все земля виновата, крутится, вертится, вертится, крутится...
   
С т а р у ш к а. Крутится, детка, вертится... (Помолчав.) Ох! Ты — великий ученый. У тебя такие способности, душенька. Ты мог быть и главным президентом, и главным королем, и главным маршалом, и даже главврачом, будь у тебя хоть немного честолюбия...
   
С т а р и к. А зачем? Прожить жизнь лучше, чем мы с тобой прожили, все равно нельзя. А на общественной лестнице и мы с тобой не на последней ступеньке, как-никак я маршал лестничных маршей — привратник дома.
   
С т а р у ш к а (гладит старика по голове). Деточка моя, умница моя...
   
С т а р и к. Тоска.
   
С т а р у ш к а. А когда на воду смотрел, не тосковал... Знаешь, а давай поиграем, как в прошлый раз, вот и развеселимся.
   
С т а р и к. Давай, только, чур, теперь твоя очередь играть.
   
С т а р у ш к а. Нет, твоя.
   
С т а р и к. Твоя!
   
С т а р у ш к а. Твоя очередь, говорю.
   
С т а р и к. Твоя, твоя...
   
С т а р у ш к а. А я говорю— твоя!..
   
С т а р и к. Иди и пей свой чай, Семирамида!
   
   
   
Никакого чая, разумеется нет.
   
С т а р у ш к а. Сыграй февраль месяц.
   
С т а р и к. Не люблю я этих месяцев.
   
С т а р у ш к а. А других нет. Уж пожалуйста, доставь мне удовольствие, сделай милость.
   
С т а р и к. Ну так и быть — февраль месяц.
   
   
   
Чешет голову, как Стэн Лорел. [*знаменитый американский комик]
   
С т а р у ш к а (смеясь и хлопая в ладоши). Точь-в-точь! Спасибо тебе, моя душечка. (Целует его.) О-о, какой у тебя талант, захоти ты только, быть бы тебе самое меньшее главным маршалом...
   
С т а р и к. Я маршал лестничных маршей — привратник. (Молчание.)
   
С т а р у ш к а. А расскажи-ка мне ту историю... знаешь, ту самую историю, мы еще тогда так смеялись...
   
С т а р и к. Опять?.. Не могу... мало ли что тогда смеялись? И опять, что ли, то же самое?.. Сколько можно?.. «Тогда сме... я...» Какая тоска... Семьдесят пять лет женаты, и из вечера в вечер я должен рассказывать тебе все ту же историю, изображать тех же людей, те же месяцы... давай поговорим о другом...
   
С т а р у ш к а. А мне, душенька, совсем не скучно. Это же твоя жизнь, для меня в ней все интересно.
   
С т а р и к. Ты же ее наизусть знаешь.
   
С т а р у ш к а. А я словно бы забываю все... Каждый вечер слушаю, как в первый раз... Переварю все, приму слабительное, и опять готова слушать. Ну давай начинай, прошу тебя...
   
С т а р и к. Раз уж просишь.
   
С т а р у ш к а. Ну давай рассказывай свою историю... ведь это и моя история. Все твое, оно и мое. Значит, сме...
   
С т а р и к. Значит, лапочка, сме...
   
С т а р у ш к а. Значит, душенька, сме...
   
С т а р и к. С месяц шли и пришли к высокой ограде, промокшие, продрогшие, прозябшие насквозь, ведь стыли мы часами, днями, ночами, неделями...
   
С т а р у ш к а. Месяцами...
   
С т а р и к. Под дождем... Зубы стучат, животы бурчат, руки-ноги свело, восемьдесят лет с тех пор прошло... Но они нас так и не впустили... а могли бы хоть калиточку в сад приотворить. (Молчание.)
   
С т а р у ш к а. В саду трава мокрая.
   
С т а р и к. Вывела нас тропка к деревеньке, на маленькую площадь с церковкой... Где была эта деревня? Не помнишь?
   
С т а р у ш к а. Нет, душенька, не помню.
   
С т а р и к. Как мы туда попали? Какой дорогой? Кажется, называлось это место Париж...
   
С т а р у ш к а. Никакого Парижа никогда не было, детка.
   
С т а р и к. Был. Теперь нет, а раньше был. Очень светлый был город, но погас, потускнел четыре тысячи лет тому назад, одна песенка от него осталась.
   
С т а р у ш к а. Настоящая песенка? Ну и ну. А какая?
   
С т а р и к. Колыбельная, очень простая: «Париж всегда Париж».
   
С т а р у ш к а. Дорога идет туда садом? А далеко идти надо?
   
С т а р и к (мечтательно, рассеянно). Песня?.. Дождь?..
   
С т а р у ш к а. До чего же ты талантливый! Тебе бы еще честолюбие, и был бы ты главным императором, главным редактором, главным доктором, главным маршалом... А так все впустую... Взял и зарыл в землю... Слышишь, в землю зарыл... (Молчание.)
   
С т а р и к. Значит, с ме...
   
С т а р у ш к а. Да, да, продолжай... рассказывай...
   
С т а р и к (в то время как старушка начинает смеяться, сперва потихоньку, потом все громче; старик ей вторит). Значит, сме... с мешком змея-история, а территория... и смея... надрывали животики... змея на дрова... вползла... жив вот... в пол зла... на дрова...
   
С т а р у ш к а (смеясь). Смея... Надрыва... на дрова...
   
С т а р и ки (заливаясь, вместе). Сме... я... змея... на дворе дрова... в руке топор... над дровами пар... с топором паришь...
   
С т а р у ш к а. Вот он твой Париж!
   
С т а р и к. Ну кто рассказал бы лучше?
   
С т а р у ш к а. Ты у меня такой... ну такой, знаешь, замечательный, душенька, что мог бы стоять и на высшей ступеньке, а не у самых дверей.
   
С т а р и к. Будем скромны... Удовольствуемся малым.
   
С т а р у ш к а. А вдруг ты загубил свое призвание?
   
С т а р и к (неожиданно плачет). Загубил? Закопал? Мама, мамочка! Где моя мамочка? Сирота (всхлипывает), сирота, сиротка...
   
С т а р у ш к а. Я с тобой, чего тебе бояться?
   
С т а р и к. Ты, Семирамидочка, не мамочка... кто защитит сиротку?
   
С т а р у ш к а. А я, душенька?
   
С т а р и к. Ты не мамочка!.. А я хочу к мамочке...
   
С т а р у ш к а (гладит его по голове). У меня сердце разрывается, не плачь, деточка.
   
С т а р и к. Ы-ы-ы, не трогай меня, -ы-ы-ы, мне больно, у меня перелом призвания.
   
С т а р у ш к а. Тшшш...
   
С т а р и к (ревет, широко открыв рот, как младенец). Я сирота... сиротка...
   
С т а р у ш к а (стараясь успокоить его, баюкает). Сиротка моя, моя душенька, как душа болит за сироточку... (Баюкает старика, вновь усевшегося к ней на колени.)
   
С т а р и к (рыдая). Ы-ы-ы! Мамочка! Где моя мамочка? Нет у меня мамочки.
   
С т а р у ш к а. Я тебе и жена, и мамочка.
   
С т а р и к (немного успокаиваясь). Неправда, я сирота, у-у-у.
   
С т а р у ш к а (продолжая его баюкать). Сиротка моя, детка маленькая...
   
С т а р и к (еще капризно, но уже не плача). Нет... не хочу... не хочу-у-у...
   
С т а р у ш к а (напевает). Сирота-та-та-та, сиротин-тин-тин-тин, сиротун-тун-тун-тун...
   
С т а р и к. Не-е-ет.
   
С т а р у ш к а. Тра-ля-ля, ля-ля, тру-лю-лю, лю-лю, тирлим-пам-пам, тирлим-пам-пам.
   
С т а р и к. Ы-ы-ы. (Шмыгает носом, мало-помалу успокаиваясь). А где моя мама?
   
С т а р у ш к а. В райском саду... Слушает тебя, смотрит из райских кущ, не плачь, а то и она расплачется!
   
С т а р и к. Все ты выдумала, не слышит она меня, не видит. Я круглый сирота, ты не моя мама...
   
С т а р у ш к а (почти успокоившемуся старику). Тшшш, успокойся, не расстраивайся, не убивайся... вспомни, сколько у тебя талантов, вытри слезки, а то скоро придут гости, увидят тебя зареванным... Ничего не загублено, ничего не закопано, ты им все скажешь, все им объяснишь, у тебя же Весть... ты всегда говорил, что передашь ее... борись, живи ради своей Миссии...
   
С т а р и к. Я вестник, это правда, я борюсь, у меня Миссия, за душой у меня что-то есть, это моя Весть человечеству... человечеству...
   
С т а р у ш к а. Человечеству, душенька, от тебя весть.
   
С т а р и к. Это правда, вот это правда.
   
С т а р у ш к а (вытирает старику нос и слезы). То-то... ты же мужчина, воин, маршал лестничных маршей...
   
С т а р и к (он уже слез с колен старушки и расхаживает мелкими шажками, он взволнован). Я не такой, как другие, у меня есть идеал. Может, я, как ты говоришь, способный, даже талантливый, но возможностей мне не хватает. Что ж, я достойно выполнял свой долг маршала лестничных маршей, был всегда на высоте, и, быть может, этого довольно...
   
С т а р у ш к а. Только не тебе, ты не такой, как другие, ты — гений, но хорошо бы и тебе научиться ладить с людьми, а то рассорился со всеми друзьями, директорами, маршалами, с родным братом.
   
С т а р и к. Не по моей вине, Семирамида, ты прекрасно знаешь, что он мне сказал.
   
С т а р у ш к а. А что он тебе сказал?
   
С т а р и к. Он сказал: «Друзья мои, у меня завелась блоха, и к вам я хожу с единственной целью от нее избавиться».
   
С т а р у ш к а. Ну и сказал, душенька. А ты бы не обратил внимания. А с Карелем из-за чего поссорился? Тоже он виноват?
   
С т а р и к. Ох, как я сейчас рассержусь, Семирамида, ох, как я сейчас рассержусь! Вот. Конечно, он виноват. Пришел как-то вечером и говорит: «Желаю вам счастья, узнал средство от всякой напасти, вам не дам, воспользуюсь сам». И заржал как жеребенок.
   
С т а р у ш к а. Не со зла же. В жизни надо проще быть.
   
С т а р и к. Терпеть не могу таких шуточек.
   
С т а р у ш к а. А мог бы стать главным матросом, главным столяром, королем вальсов.
   
   
   
Долгая пауза. Старики, выпрямившись, сидят каждый на своем стуле.
   
С т а р и к (словно во сне). А за садом... там было, лапочка... было... Что там было, ты говоришь?
   
С т а р у ш к а. Город Париж.
   
С т а р и к. А дальше... за Парижем что было... было что?
   
С т а р у ш к а. Что же там было, детка, и кто?
   
С т а р и к. Чудное место, ходили без манто.
   
С т а р у ш к а. Такая жарища? Нет, что-то не так!
   
С т а р и к. Что же еще? В голове кавардак...
   
С т а р у ш к а. Не напрягайся, детка, а то...
   
С т а р и к. Все так далеко-далеко... я не могу... Где же было это?
   
С т а р у ш к а. Что?
   
С т а р и к. Да то, что... то, что... где же было это и кто?
   
С т а р у ш к а. Какая разница где, я с тобой всегда и везде.
   
С т а р и к. Мне так трудно найти слова... Но необходимо, чтобы я все высказал.
   
С т а р у ш к а. Это твой священный долг. Ты не вправе умолчать о Вести, ты должен сообщить о ней людям, они ждут... тебя ждет Вселенная.
   
С т а р и к. Я скажу, скажу.
   
С т а р у ш к а. Ты решился? Это необходимо.
   
С т а р и к. Чай остыл, Семирамида.
   
С т а р у ш к а. Ты мог бы стать лучшим оратором, будь у тебя больше настойчивости... я горда, я счастлива, что ты наконец решился заговорить со всеми народами, с Европой, с другими континентами!
   
С т а р и к. Но у меня нет слов... нет возможности себя выразить...
   
С т а р у ш к а. Начни, и все окажется возможным, начнешь жить и живешь, начнешь умирать — умрешь... Главное — решиться, и сразу мысль воплотится в слова, заработает голова, появятся устои, оплоты, и вот мы уже не сироты.
   
С т а р и к. У меня недостаток... нет красноречия... Оратор-профессионал скажет все, что я бы сказал.
   
С т а р у ш к а. Неужели и впрямь сегодня вечером? А ты всех пригласил? Именитых? Даровитых? Владельцев? Умельцев?
   
С т а р и к. Всех. Владельцев, умельцев. (Пауза.)
   
С т а р у ш к а. Охранников? Священников? Химиков? Жестянщиков? Президентов? Музыкантов? Делегатов? Спекулянтов? Хромоножек? Белоручек?
   
С т а р и к. Обещали быть все — службисты, кубисты, лингвисты, артисты, все, кто чем-то владеет или что-то умеет.
   
С т а р у ш к а. А капиталисты?
   
С т а р и к. Даже аквалангисты.
   
С т а р у ш к а. Пролетариат? Секретариат? Военщина? Деревенщина? Революционеры? Реакционеры? Интеллигенты? Монументы? Психиатры? Их клиенты?
   
С т а р и к. Все, все до единого, потому что каждый или что-то умеет, или чем-то владеет.
   
С т а р у ш к а. Ты, душенька, не сердись, я не просто тебе надоедаю, а боюсь, как бы ты не забыл кого, все гении рассеянны. А сегодняшнее собрание очень важное. На нем должны присутствовать все. Они придут? Они тебе обещали?
   
С т а р и к. Пила бы ты свой чай, Семирамида. (Пауза.)
   
С т а р у ш к а. А папа римский? А папки? А папиросы?
   
С т а р и к. Что за вопросы? Позвал всех. (Молчание.) Они узнают Весть. Всю жизнь я чувствовал, что задыхаюсь, наконец-то они узнают благодаря тебе, благодаря оратору — вы одни меня поняли.
   
С т а р у ш к а. Я так горжусь тобой...
   
С т а р и к. Скоро начнут собираться гости.
   
С т а р у ш к а. Неужели? Неужели все сегодня приедут к нам? И ты не будешь больше плакать? Гости станут тебе мамой и папой? (Помолчав.) Сборище может нас утомить, послушай, а нельзя его отменить?
   
   
   
Старик в волнении по-стариковски, а может быть, по-младенчески ковыляет вокруг жены. Он
   
может сделать один-два шага к одной из дверей, затем вернуться и опять ходить по кругу.
   
С т а р и к. Как устать? Чем утомить?
   
С т а р у ш к а. У тебя же насморк.
   
С т а р и к. А как же быть?
   
С т а р у ш к а. По телефону всем позвонить. Пригласим всех на другой день.
   
С т а р и к. Боже мой! Это невозможно. Слишком поздно, они уже выехали.
   
С т а р у ш к а. До чего же ты неосмотрителен.
   
   
   
Слышен плеск воды, приближается лодка.
   
С т а р и к. Кажется, уже подъезжают.
   
   
   
Плеск воды слышнее.
   
...Так и есть, приехали!...
   
   
   
Старушка встает и, прихрамывая, суетливо ходит по сцене.
   
С т а р у ш к а. Может, это оратор?
   
С т а р и к. Нет, он приедет попозже, это кто-то еще.
   
   
   
Звонок.
   
Ох!
   
С т а р у ш к а. Ах!
   
   
   
Взволнованные старики ковыляют к правой двери в нише. По дороге они разговаривают.
   
С т а р и к. Идем же...
   
С т а р у ш к а. Погоди, я не причесалась... (Ковыляя, она приглаживает волосы, одергивает юбку, подтягивает толстые красные чулки.)
   
С т а р и к. Приготовилась бы заранее, знала ведь про наше собрание.
   
С т а р у ш к а. Надо же, не приоделась... Платье-то как помялось...
   
С т а р и к. Да-а, погладить бы малость... нет, времени не осталось. Не заставляй людей ждать.
   
   
   
Старик впереди, ворчащая старушка сзади скрываются в нише, некоторое время их не видно,
   
слышно, как открывается дверь, кто-то входит, и дверь опять закрывается.
   
Г о л о с с т а р и к а. Добро пожаловать, сударыня. Милости просим. Рады вас видеть. Знакомьтесь, моя жена.
   
Г о л о с с т а р у ш к и. Здравствуйте, сударыня, очень рада познакомиться, осторожнее, не помните шляпку, вытащите булавку, будет куда удобнее. Нет, нет, никто не посмеет на нее сесть.
   
Г о л о с с т а р и к а. Позвольте ваше манто, я его повешу. Нет, нет, здесь оно не запачкается.
   
Г о л о с с т а р у ш к и. Прелестный костюм!.. И блузка в полоску!.. К чаю у нас торт и печенье... Худеете? А у вас фигура на загляденье! Ставьте, пожалуйста, свой зонтик!
   
Г о л о с с т а р и к а. Пожалуйста, проходите.
   
С т а р и к (спиной к публике). Я всего-навсего скромный служащий...
   
   
   
Старик и старушка одновременно поворачиваются и немного отстраняются, пропуская гостью-невидимку.
   
Они идут к авансцене, беседуя с невидимой дамой, идущей между ними.
   
С т а р и к (невидимой даме). Надеюсь, добрались благополучно?
   
С т а р у ш к а (даме). Вы не очень устали? Ну, конечно, немножко...
   
С т а р и к (даме). На воде...
   
С т а р у ш к а (даме). Вы так любезны...
   
С т а р и к (даме). Сейчас принесу вам стул. (Идет влево и исчезает за дверью № 6.)
   
С т а р у ш к а (даме). Присядьте пока сюда. (Она указывает на один из двух стульев, сама садится на другой справа от невидимой дамы.) Жарко, не правда ли? (Улыбается даме.) Какой прелестный веер. Мой муж...
   
   
   
Старик возвращается, волоча стул, из двери № 7.
   
подарил мне такой же... семьдесят три года назад... Он до сих пор цел.
   
   
   
Старик ставит стул слева от невидимой дамы.
   
Это был его подарок ко дню рождения!..
   
   
   
Старик усаживается на принесенный стул, дама сидит теперь между стариками. Старик,
   
повернувшись к ней лицом, улыбается, потирает руки, покачивает головой,
   
внимательно ее слушая. Так же заинтересованно слушает даму старушка.
   
С т а р и к. Жизнь никогда не дешевела, сударыня.
   
С т а р у ш к а (даме). Да, да, так оно и есть, сударыня. (Выслушивает даму.) Да, да, вы правы. Но со временем это изменится... (Другим тоном.) Мой муж, возможно, сам этим займется... Он вам расскажет...
   
С т а р и к (старушке). Тссс, Семирамида, еще не время. (Даме.) Простите, сударыня, что разожгли ваше любопытство. (Выслушивая настояния дамы.) Нет, нет, и не просите, сударыня...
   
   
   
Старики улыбаются, даже смеются, видно, что им очень понравилась рассказанная дамой история.
   
В разговоре пауза, лица стариков становятся бесстрастными.
   
С т а р и к (даме). Вы совершенно правы...
   
С т а р у ш к а. Да, да, да... О, нет...
   
С т а р и к (даме). Да, да... вовсе нет...
   
С т а р у ш к а. Да?
   
С т а р и к. Нет?!
   
С т а р у ш к а. Подумать только.
   
С т а р и к (смеясь). Не может быть...
   
С т а р у ш к а (смеясь). Ну, знаете... (Старику.) Она прелесть!
   
С т а р и к (старушке). Тебя покорила наша гостья? (Даме.) Браво, сударыня!
   
С т а р у ш к а (даме). Вы совсем не похожи на современную молодежь.
   
С т а р и к (он, кряхтя, наклоняется, чтобы поднять уроненную невидимой гостьей невидимую вещицу). Нет, нет, не утруждайтесь... я сейчас подниму... вы, однако, проворнее меня. (С трудом распрямляется.)
   
С т а р у ш к а (старику). Годы есть годы.
   
С т а р и к (даме). Да, старость не радость, оставайтесь всегда молоденькой.
   
С т а р у ш к а (даме). Он и вправду вам этого желает, у него такое доброе сердце. (Старику.) Душенька!
   
   
   
Длительная пауза. Старики вполоборота к залу, вежливо улыбаясь, смотрят на даму, потом
   
поворачиваются к публике, потом опять смотрят на даму, отвечают улыбками на ее улыбку,
   
затем отвечают на ее вопросы.
   
С т а р у ш к а. Как мило, что вы нами интересуетесь.
   
С т а р и к. Мы живем так уединенно.
   
С т а р у ш к а. Мой муж любит одиночество, но он вовсе не мизантроп.
   
С т а р и к. Есть радио, сижу ужу рыбку, у нас такая прекрасная пристань.
   
С т а р у ш к а. По воскресеньям причаливают две лодки утром и одна вечером, не говоря уж о частных лодках.
   
С т а р и к (даме). В хорошую погоду видна луна.
   
С т а р у ш к а (даме). Он ведь по-прежнему несет свою маршальскую службу на лестницах... трудится... в его-то годы мог бы уже и отдохнуть.
   
С т а р и к (даме). В могиле наотдыхаюсь.
   
С т а р у ш к а (старику). Не говори таких слов, душенька... (Даме.) Еще лет десять тому назад нас навещали родственники, хоть и немного их уцелело, друзья мужа...
   
С т а р и к (даме). Зимой хорошая книга, теплая батарея, воспоминания о прожитой жизни...
   
С т а р у ш к а (даме). Скромной, но достойной... Два часа в день мой муж посвящает своей Миссии.
   
   
   
Звонок в дверь. За несколько секунд до этого был слышен плеск причаливающей лодки.
   
С т а р у ш к а (старику). Еще гость. Открывай быстрее.
   
С т а р и к (даме). Простите, сударыня. На одну секундочку. (Старушке.) Неси поскорее стулья.
   
С т а р у ш к а (даме). Я ненадолго вас покину, дорогая.
   
   
   
В дверь звонят очень настойчиво.
   
С т а р и к (он очень дряхл, едва ковыляет, торопясь к правой двери в нише, старушка, прихрамывая, спешит к левой двери в нише). Гость, должно быть, очень важный. (Старик торопится, открывает дверь № 2, появление невидимого полковника, в отдалении может заиграть труба, раздаться марш «Полковник, здравия желаем». Старик, открыв дверь и увидев полковника, застывает по стойке «смирно».) Ох, господин полковник! (Рука старика невольно тянется отдать честь, но так и застывает на полпути.) Добрый вечер, господин полковник! Какая честь для меня... я не ожидал... хотя... все же... словом, бесконечно горжусь, что в моей скромной обители вижу беспримерного героя... (Пожимает невидимую руку, которую протягивает ему невидимый полковник, склоняется в церемонном поклоне, потом выпрямляется.) Однако замечу без ложной скромности, что недостойным этой чести себя не чувствую. Горжусь — да, недостоин — нет!..
   
   
   
Из правой двери появляется старушка, волоча стул.
   
С т а р у ш к а. О! Какой мундир! Ордена какие красивые! Кто это, душенька?
   
С т а р и к (старушке). Не видишь разве? Это же полковник.
   
С т а р у ш к а (старику). Да неужели?
   
С т а р и к (старушке). Пересчитай нашивки. (Полковнику.) Семирамида, моя супруга. (Старушке.) Подойди поближе, я хочу представить тебя господину полковнику.
   
   
   
Старушка подходит, волоча одной рукой стул, делает реверанс, не отпуская стула.
   
С т а р и к (полковнику). Моя супруга. (Старушке.) Господин полковник.
   
С т а р у ш к а. Очень приятно, господин полковник. Милости просим. Вы ведь с мужем коллеги, он у меня маршал...
   
С т а р и к (недовольно). На лестнице, только на лестнице...
   
С т а р у ш к а (невидимый полковник целует руку старушке, это видно по тому, как поднимается ее рука, от волнения старушка роняет стул). Какой обходительный. Сразу видно, птица высокого полета!.. (Поднимает стул; полковнику.) Этот стул для вас.
   
С т а р и к (невидимому полковнику). Соблаговолите пройти...
   
   
   
Все направляются к авансцене, старушка волочит стул.
   
С т а р и к (полковнику). Да, у нас уже сидит гостья. Сегодня у нас будет множество гостей.
   
   
   
Старушка ставит стул справа.
   
С т а р у ш к а (полковнику). Садитесь, прошу вас.
   
   
   
Старик знакомит невидимых гостей.
   
С т а р и к. Юная дама, друг нашего дома.
   
С т а р у ш к а. Очень близкий друг.
   
С т а р и к (с теми же жестами). Господин полковник, прославленный воин.
   
С т а р у ш к а (показывая на стул, который она только что принесла). Садитесь, пожалуйста, на этот стул.
   
С т а р и к (старушке). Да нет, ты же видишь, что господин полковник хочет сесть рядом с дамой!..
   
   
   
Невидимый полковник садится на третий стул слева; невидимая дама предположительно сидит на втором; неслышный разговор завязывается между невидимыми гостями, сидящими рядом; старики остаются стоять позади своих стульев по обеим сторонам
   
от невидимых гостей: старик слева от дамы, старушка справа от полковника.
   
С т а р у ш к а (слыша разговор двух гостей). О-о-о, ну, это уж слишком!
   
С т а р и к. Пожалуй.
   
   
   
Старик и старушка обмениваются знаками над головами гостей на протяжении всего их разговора, принимающего оборот,
   
который старикам очень не нравится.
   
С т а р и к (резко). Да, полковник, их еще нет, но они вот-вот придут. Оратор будет говорить вместо меня, он объяснит смысл моей Миссии... Да послушайте же, полковник, эта дама нам друг и у нее есть супруг...
   
С т а р у ш к а (старику). Кто этот господин?
   
С т а р и к (старушке). Я тебе уже говорил — полковник.
   
   
   
Невидимо происходит что-то неподобающее.
   
С т а р у ш к а (старику). Так я и знала!
   
С т а р и к. А зачем же спрашивала?
   
С т а р у ш к а. Для верности. Полковник, не бросайте окурки на пол!
   
С т а р и к (полковнику). Господин полковник, а господин полковник, что-то я запамятовал — последнюю войну вы выиграли или проиграли?
   
С т а р у ш к а (невидимой даме). Милочка моя, да не позволяйте ему этого!
   
С т а р и к. Поглядите-ка на меня, господин полковник, разве я не бравый солдат? Как-то раз в бою...
   
С т а р у ш к а. Он перешел все границы приличия. (Тянет полковника за невидимый рукав.) Слыханное ли дело! Не позволяйте ему так себя вести, милочка.
   
С т а р и к (торопливо рассказывает). Я один уложил их ровно двести девять, мы их звали мухами, потому что была их тьма-тьмущая и больно высоко подпрыгивали, когда улепетывали. Полковник, а полковник, я-то их... с моим-то пылом... Да умерьте ваш пыл, полковник, прошу вас, не надо...
   
С т а р у ш к а. Мой муж никогда не врет. Конечно, мы пожилые, но это не значит, что нас можно не уважать.
   
С т а р и к (полковнику, с яростью). Герой бывает и вежливым, если он полноценный герой!
   
С т а р у ш к а (полковнику). Я знаю вас столько лет. Кто бы мог подумать, что вы...
   
   
   
Громкий плеск воды, подплывают лодки.
   
С т а р у ш к а (даме). Кто бы мог подумать, что он... В почтенном семействе, у людей с достоинством...
   
С т а р и к (дребезжащим голосом). Я хоть сейчас готов в сражение.
   
   
   
Звонок.
   
Простите, открою дверь. (Споткнувшись, опрокидывает стул вместе с невидимой дамой.) Ради бога, простите!..
   
С т а р у ш к а (бросаясь на помощь). Не ушиблись?
   
   
   
Старик и старушка помогают невидимой даме подняться.
   
Немножко испачкались, у нас пыльно.
   
   
   
Помогают даме отряхнуться. Звонок.
   
С т а р и к. Извините меня, старика. (Старушке.) Принеси еще один стул.
   
С т а р у ш к а (невидимкам). Извините, мы сию минуту вернемся.
   
   
   
Старик направляется к двери № 3. Старушка скрывается за дверью № 5 и появляется
   
со стулом из двери № 8.
   
С т а р и к. Ему хотелось меня рассердить, и я почти рассердился. (Открывает дверь.) Сударыня! Вы?! Глазам не верю! И все же... все же... в самом деле, не ждал, нет, не ждал, но мечтал, всю жизнь мечтал о той, кого все звали «прелестница»! А это ваш муж? Наслышан уж... Вы все та же! Нет, изменились — нос удлинился, расплылся, сразу-то не видно, а приглядишься — обидно: длинный-предлинный... Ну что поделать, вы же не нарочно. А как оно вышло? Понемножку... Бедная крошка! А вы, дружок? Вы ведь позволите мне называть вас другом? Мы знакомы с детства с вашей супругой, она была точь-в-точь такой же, только нос был другой... Поздравляю вас от души, сразу видно — вы очень любимы самим собою.
   
   
   
Из двери № 8 появляется старушка со стулом.
   
Семирамида, гостей у нас двое, нужен еще один стул.
   
   
   
Старушка ставит стул позади четырех первых, уходит в дверь № 8 и вернется со стулом
   
из двери № 5 как раз тогда, когда старик с гостями подойдет к авансцене. Стул она
   
поставит с принесенными ранее.
   
Идемте, идемте, я представлю вас нашим гостям. Мадам... нет слов, прелестна, прелестна, так вас и звали — юная прелестница... Сгорбилась? Да, конечно, и все же, сударь, еще хороша. Очки? Зато какие выразительные зрачки! Подумаешь, седина, я уверен, под ней чернота есть и синева... Проходите, садитесь... Что это, сударь, подарок моей жене? (Старушке, которая подходит, таща стул.) Семирамида, ты видишь, она прелестна, прелестна... (Полковнику и первой даме-невидимке.) Юная прелестница, простите, мадам прелестница, ничего смешного я не вижу, познакомьтесь с ее мужем... (Старушке.) Я тебе рассказывал о подруге своего детства, вот ее супруг, познакомься. (Снова полковнику и первой даме.) Ее супруг...
   
С т а р у ш к а (приседает). Как представителен. Высокого роста, статный. Очень приятно, сударыня. Сударь, очень приятно. (Указывает вновь прибывшим на двух прежних гостей.) Наши друзья...
   
С т а р и к (старушке). Наш друг преподносит тебе подарок.
   
   
   
Старушка берет подарок.
   
С т а р у ш к а. Что это, сударь? Цветок? Корзина? Ворона? Перина?
   
С т а р и к (старушке). Да нет же, это картина.
   
С т а р у ш к а. И до чего красива! Спасибо, сударь... (Первой даме-невидимке.) Взгляните, дорогая.
   
С т а р и к (полковнику). Взгляните, дорогой.
   
С т а р у ш к а (мужу прелестницы). Ах, доктор, я больна, днем немеет спина, живот пучит, колики мучат, пальцы сводит, печень подводит, помогите мне, доктор.
   
С т а р и к (старушке). Он не доктор, он диктор.
   
С т а р у ш к а (первой гостье). Если насмотрелись, можете ее повесить. (Старику.) Пусть не доктор, а диктор, все равно он — прелесть. (Диктору.) Не сочтите за комплимент.
   
   
   
Старики стоят позади стульев, почти касаясь друг друга спинами, старик говорит с прелестницей,
   
старушка с ее мужем, иногда они поворачивают голову и говорят с первой дамой и полковником.
   
С т а р и к (прелестнице). Я так взволнован. И очарован! Вы нисколько не изменились, так сохранились, что вас не узнать... вы иная, вы мне родная... Я вас любил, я вас люблю...
   
С т а р у ш к а (диктору). О-о, сударь! Ах, сударь!
   
С т а р и к (полковнику). Тут я с вами совершенно согласен.
   
С т а р у ш к а (диктору). Право же, сударь, будет вам... право же... (Первой гостье.) Спасибо, что картину пристроили, простите, что побеспокоили.
   
   
   
Свет становится ярче по мере прибытия гостей-невидимок.
   
С т а р и к (прелестнице, жалобно). Но где же прошлогодний снег?
   
С т а р у ш к а (диктору). Ох, сударь, сударь, ах, сударь, сударь...
   
С т а р и к (прелестнице, показывая на первую гостью). Молоденькая наша приятельница... юная, юная...
   
С т а р у ш к а (диктору, указывая на полковника). Да, полковник-кавалерист, коллега мужа, но чином младше, мой муж, он — маршал.
   
С т а р и к (прелестнице). Нет, ваши ушки не были так остры!.. Вы ведь помните, моя прелесть?
   
С т а р у ш к а (диктору, преувеличенно жеманно; вся последующая сцена — гротеск: старушка задирает юбку, показывает дырявую нижнюю, показывает ноги в грубых красных чулках, приоткрывает иссохшую грудь, подбоченивается, откидывает голову, страстно со стонами вздыхает, выпячивает живот, расставляет ноги, хохочет, как старая шлюха; игра ее резко отличается от предыдущей и последующей, открывая в ней то, что обычно глубоко-глубоко запрятано, прекращается этот гротеск резко и неожиданно). Я уже вышла из этого возраста... Неужели вы думаете?..
   
С т а р и к (прелестнице, приподнято романтически). Дальнее наше детство, свет лунный живой струится, нам бы тогда решиться, были б детьми навечно... Вам хочется вернуть прошлое? Можно ли это? Можно ли? Нет, наверное... Время прогрохотало поездом, морщин пролегли борозды... Неужели вы думали, что пластическая операция способна совершить чудо? (Полковнику.) Я — военный, вы тоже, а военные не стареют, маршалы бессмертны, как боги... (Прелестнице.) Так должно было быть, но — увы! — все потеряно, все утрачено, а могли бы и мы быть счастливы, да, счастливы, очень счастливы; а что, если и под снегом растут цветы?
   
С т а р у ш к а. Льстец! Противный плутишка! Ха-ха! Я кажусь вам моложе? Вы нахал, но ужасный душка!
   
С т а р и к (прелестнице). Будьте моей Изольдой, а я стану вашим Тристаном. Красоту сохраняет сердце. Правда? Мы могли быть счастливы с вами, прекрасны, бессмертны... бессмертны... Чего же нам недостало? Желания или дерзости? И остались ни с чем, ни с чем...
   
С т а р у ш к а. Ой, нет! От вас у меня мурашки! Что? И у вас мурашки? Так вы щекотливы или щекотун? Да нет, мне, право, стыдно. (Хихикает.) Нижнюю юбку видно. А вам она нравится? Или эта лучше?
   
С т а р и к. Жалкий марш лестничного маршала.
   
С т а р у ш к а (поворачивается к первой гостье). О-о, крошка! Готовить ее проще простого, возьмите молочка от бычка, камни в желудке у утки и ложечку фруктового перца. (Диктору.) Какие проворные пальцы... однако-о... Хо-хо-хо!..
   
С т а р и к (прелестнице). Вернейшая из супруг, Семирамида, заменила мне мать. (Полковнику.) Я уже не раз вам говорил, полковник, истину берут там, где она плохо лежит. (Вновь поворачивается к прелестнице.)
   
С т а р у ш к а (диктору). И вы серьезно думаете, что детей можно завести в любом возрасте? А какого возраста детишки?
   
С т а р и к (прелестнице). Я спасал себя сам — самоанализ, самодисциплина, самообразование, самоусовершенствование...
   
С т а р у ш к а (диктору). Никогда еще я своему маршалу не изменяла... осторожней, я чуть не упала... Я всегда была ему мамочкой! (Плачет.) Прапра (отталкивает диктора) прамамочкой. Ой-ой-ой! Это кричит во мне совесть! Яблочко давно сорвано. Ищите себе другой сад. Не хочу я больше срывать розы бытия...
   
С т а р и к (прелестнице). Возвышенные занятия, моя Миссия...
   
   
   
Старик и старушка подводят диктора и прелестницу к двум другим гостям и усаживают с ними рядом.
   
С т а р и к и с т а р у ш к а. Садитесь, садитесь.
   
   
   
Старики садятся, он слева, она справа, между ними четыре пустых стула. Следует долгая немая сцена с редкими
   
«да, да» и «нет, нет», которые произносятся очень ритмично, сначала как речитатив, потом все быстрее и быстрее,
   
с покачиванием в такт головой, так старики слушают своих гостей.
   
С т а р у ш к а (диктору). Был у нас сынок... нет, он жив и здоров... он ушел из дома... банальная история... печальная история... бросил своих родителей... сердце-то у него золото... давно это было, давно... я его так любила... взял и хлопнул дверью... удерживала его силой... взрослый человек, семь лет... кричала вслед: «Сыночек, сынок!»... Ушел, и нет...
   
С т а р и к. Жаль, но нет... детей у нас не было... Мне очень хотелось сына... И жена тоже. Чего мы только не делали. Бедная Семирамида, она была бы такой замечательной матерью... Но может, оно и к лучшему. Сам я был дурным сыном. Теперь, конечно, раскаиваюсь, чувство вины, угрызения совести, только это нам и остается...
   
С т а р у ш к а. Что ни день плачет и хнычет: «Вы убиваете птичек! Зачем убиваете птичек?» А мы их видеть не видели, мы мухи живой не обидели. А он, весь в слезах, таял у нас на глазах, только к нему подойдешь, твердит нам: «Всё ложь! Всё ложь! Вы убиваете птичек, курочек и синичек!» И грозит кулачком — маленьким-премаленьким: «Лгали вы мне, — говорит, — обманывали, — говорит, — на улицах мертвые птенчики, младенчики в полотенчике. Слышен повсюду плач. Солнце казнил палач». — «Что ты, сынок, взгляни, прекрасные стоят дни». — «Врете вы все, — кричит, — я вас обожал, — кричит, — я думал, что вы очень добрые... На улицах мертвые птицы, пустые у них глазницы. Вы источаете зло! Мне с вами не повезло!» Я встала перед ним на колени. Отец обливался слезами. Но он убежал. До сих пор его крик в ушах: «В ответе за все вы!» А что это значит — в ответе?
   
С т а р и к. Свою мать я бросил, умерла она под забором, окликала меня с укором: «Сын, сыночек мой, не оставь меня в одиночестве, посиди со мною, сынок, я скоро... настал мой срок»... Но я не мог... Не мог и не подождал, потому что спешил на бал. Пообещал, что вернусь... и скоро... бросил ее у забора... А вернулся, она в могиле, люди добрые похоронили. Я землю царапал ногтями, выл, плакал, просился к маме. Дети всегда жестоки, родители одиноки, их, бедных, дети не любят и нелюбовью губят... За что их так карают? Страшно они умирают...
   
С т а р у ш к а. Он кричал: «Вас знать не хочу!»
   
С т а р и к. Неприютно жить палачу.
   
С т а р у ш к а. При муже о сыне ни слова, муж мой нрава другого, он был для родителей счастьем, скончались они в одночасье, когда он с ними прощался, отец за него молился: «Ты был примерный сынок, сынок, помоги тебе Бог!»
   
С т а р и к. Так и вижу, лежит под забором, в руках ландыши и кричит: «Не забудь меня, не забудь!» Плачет и зовет, как звала в детстве: «Зайчик! Не бросай меня здесь одну!»
   
С т а р у ш к а (диктору). Он нам совсем не пишет, только иногда кое-что стороной услышим, кто видел его там, кто здесь... он жив-здоров... у него уже свои дети есть.
   
С т а р и к (прелестнице). Когда я вернулся, ее уже давным-давно похоронили. (Первой гостье.) Да, да, сударыня, в нашем доме есть кинотеатр, ресторан, ванные...
   
С т а р у ш к а (полковнику). Конечно, полковник, все из-за того, что...
   
С т а р и к. По сути, так оно и есть.
   
   
   
Бессвязный вязкий разговор, все невпопад.
   
С т а р у ш к а. А то...
   
С т а р и к. Так что не я... ему... И вот...
   
С т а р у ш к а. Словом...
   
С т а р и к. Его и нашим...
   
С т а р у ш к а. Тому...
   
С т а р и к. Им...
   
С т а р у ш к а. Или ей?
   
С т а р и к. Им...
   
С т а р у ш к а. Папильоткам... Ну и...
   
С т а р и к. Их нет...
   
С т а р у ш к а. Почему?
   
С т а р и к. Да.
   
С т а р у ш к а. Я...
   
С т а р и к. В общем...
   
С т а р у ш к а. Короче...
   
С т а р и к (первой гостье). Что вы сказали, сударыня?
   
   
   
Несколько минут старики неподвижно сидят. Звонок.
   
С т а р и к (взволнованно, и волнение его будет возрастать). Гости! К нам опять гости!
   
С т а р у ш к а. То-то мне послышался плеск весел.
   
С т а р и к. Пойду открою. А ты принеси стулья. Извините, дамы и господа...
   
   
   
Старик направляется к двери № 7.
   
С т а р у ш к а (гостям, сидящим на стульях). Поднимитесь, пожалуйста, на минутку. Скоро придет оратор. Нужно приготовить зал, будет лекция. (Старушка расставляет стулья спинками к залу.) Помогите мне. Да, да, благодарю.
   
С т а р и к (открывает дверь № 7). Добрый вечер, милые дамы, добрый вечер, господа, милости просим.
   
   
   
Несколько гостей очень высокого роста, старик, здороваясь, привстает на цыпочки.
   
Старушка, расставив стулья, направляется к старику.
   
С т а р и к (знакомит). Моя жена... сударь... моя жена... сударыня... сударыня... моя жена...
   
С т а р у ш к а. Что за люди, душенька?
   
С т а р и к (старушке). Пойди принеси еще стульев, милочка.
   
С т а р у ш к а. Не могу же я все разом делать.
   
   
   
Ворча, выходит в дверь № б, появится из двери № 7, старик с гостями направится к авансцене.
   
С т а р и к. Осторожнее, не уроните, ваша кинокамера... (Знакомит.) Полковник... Дама... Мадам прелестница... Диктор... Журналисты, они тоже хотят послушать оратора, он появится с минуты на минуту. Потерпите еще чуть-чуть... Побеседуйте пока...
   
   
   
Старушка появляется из двери № 7, таща два стула.
   
Поторопись со стульями, одного еще не хватает.
   
   
   
Старушка, ворча, отправляется за стулом, исчезает за дверью № 3 и появится из двери № 8.
   
С т а р у ш к а. Ну и ладно... что могу, то делаю, не машина же я. Интересно, что за люди такие? (Выходит.)
   
С т а р и к. Садитесь, садитесь, дамы с дамами, господа с господами или как хотите — рядами... Мягче стульев у нас нет... Простите, но это бред... Впрочем, возьмите вот этот. Какие еще пакеты? Позвоните Монике, она у Майо... У Клода изумительное белье... Радио нету. Выписал газету... зависит от внутренних качеств; помню в одной передаче... главный — я, без помощников; экономия — главное в обществе, интервью не надо, прошу вас, не сейчас... потом посмотрим, настанет час... стул вам принесут... куда же она запропастилась?
   
   
   
Старушка появляется из двери № 8 со стулом.
   
Быстрее, Семирамида...
   
С т а р у ш к а. Делаю, что могу. А кто еще к нам пришел?
   
С т а р и к. Я все потом тебе объясню.
   
С т а р у ш к а. А эта вот кто? Вот эта, душенька?
   
С т а р и к. Не волнуйся... (Полковнику.) Господин полковник, журналистика сродни военному делу... (Старушке.) Окажи внимание нашим дамам, дорогая... (Звонок. Старик торопится к двери № 8.) Подождите секундочку. (Старушке.) Стулья!..
   
С т а р у ш к а. Дамы, господа, прошу меня извинить.
   
   
   
Старушка выходит в дверь № 3, старик идет открывать невидимую дверь № 9 в нише,
   
он исчезает в тот миг, когда старушка вновь появляется из двери № 3.
   
С т а р и к (его не видно). Прошу, прошу, прошу... (Появляется, ведя за собой толпу невидимых гостей и держа за руку маленького ребенка-невидимку.) Серьезная лекция, и вдруг детишки, как бы не соскучиться малышке. Не дай бог, малютка написает дамам на юбки, раскричится — куда это годится? (Приводит всех на середину сцены, куда направляется старушка со стульями.) Познакомьтесь, моя жена. А это их дети, Семирамида.
   
С т а р у ш к а. Какие славные! Очень приятно, очень приятно.
   
С т а р и к. Это младший.
   
С т а р у ш к а. До чего же мил, мил, мил...
   
С т а р и к. Стульев не хватает.
   
С т а р у ш к а. Ох-ох-ох. (Уходит за стульями в дверь № 2 и появится из двери № 3.)
   
С т а р и к. Малыша посадите на колени... Близнецы на одном стуле уместятся. Осторожнее, стул качается, стулья — собственность домовладельца. Если сломаете, заставит платить штраф, такой злющий — просто страх!..
   
   
   
Старушка ковыляет из последних сил со стулом.
   
Вы всех не знаете, в первый раз видитесь, но наслышаны. (Старушке.) Семирамида, помоги мне их представить друг другу.
   
С т а р у ш к а. Кто же они такие? Позвольте вам представить, познакомьтесь... а кто они?
   
С т а р и к. Позвольте мне вам представить, познакомьтесь, позвольте представить, сударь... сударыня... сударь... сударыня... сударь...
   
С т а р у ш к а (старику). А ты надел подштанники? (Невидимкам.) Сударь... сударыня... сударь...
   
   
   
Звонок.
   
С т а р и к. Гости!
   
   
   
Звонок.
   
С т а р у ш к а. Гости!
   
   
   
Звенит еще звонок и еще. Старушка со стариком волнуются. Стулья повернуты спинками к залу, расположены рядами;
   
старик, вытирая лоб и задыхаясь, бегает от двери к двери, размещая невидимок, старушка, ковыляя, торопливо снует
   
между дверями, принося стулья. На сцене множество невидимок, старики стараются никого не толкнуть, осторожно
   
пробираясь между стульями. Движение может строиться следующим образом: старик в дверь № 4, старушка из двери
   
№ 3, затем в дверь № 2, старик открывает дверь № 7, она входит в дверь № 8, выходит из № 6 со стульями, так они
   
обходят всю сцену.
   
Простите, простите, ох, простите, простите...
   
С т а р и к. Господа, проходите... милые дамы, прошу... Позвольте...
   
С т а р у ш к а (со стульями). Ох, их слишком много... много... много-премного... ох-ох-ох...
   
   
   
Все громче плеск воды, все звуки слышатся из-за кулис, старики бегают бегом,
   
он встречает гостей, она носит стулья. Звонки звонят не умолкая.
   
С т а р и к. Этот стол мешает. (Двигает воображаемый стол, старушка ему помогает.) Тесновато, вы уж простите...
   
С т а р у ш к а (отпуская воображаемый стол). Ты подштанники надел?
   
   
   
Звонок.
   
С т а р и к. Народу-то! Народу! Стулья! Гости! Проходите, дамы, господа! Семирамида! Быстрее! Тебе помогут!..
   
С т а р у ш к а. Простите! Извините... Добрый вечер, сударыня... сударыня... сударь... сударь... стулья... да... стулья...