1 2 3 4 5 

  
   
Франц Грильпарцер
  
  
   
    
Сафо
    
    
Действующие лица:
   
   
   
Сафо.
   
Фаон.
   
Евхарида, Мелитта — рабыни Сафо.
   
Рамнес, раб.
   
Послелянин.
   
Рабыни, слуги, поселяне, местные жители.
   
  
  
   
    
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
   
   
Открытая местность. На заднем плане море, справа плоский берег, слева уступы высоких скал. У самого берега алтарь Афродиты. На переднем плане справа грот, окруженный кустарником и плющом; дальше колоннада со ступенями, ведущая к дому Сафо. На переднем плане слева высокий розовый куст, перед ним дерновая скамья.
   ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
   
Вдали слышны цимбалы, флейты и радостные клики народа.
   
Рамнес
   
(вбегает)
   
Оставьте праздный сон! Она, она идет!
   
О, почему крылаты лишь желанья,
   
А ноги так медлительны? Скорее!
   
Эй, девушки! Скорей! Да где же вы?
   
Как может юность быть такой ленивой?
   
   
Евхарида, Мелитта и другие рабыни выходят из дома.
   
   
М е л и т т а
   
Что сердишься? Мы здесь!
   
Рамнес
   
Она идет!
   
Мелитта
   
Кто? Кто идет?
   
Р а м н е с
   
Сафо!
   
Крики (за сценой)
   
Хвала! Хвала!
   
Р а м н е с
   
Да, люди добрые, хвала Сафо!
   
М е л и т т а
   
О чем они кричат?
   
Рамнес
   
Да разве ты не знаешь?
   
Зачем нелепый задаешь вопрос?
   
Она в Олимпии венок лавровый,
   
Венок победы славной получила
   
Перед лицом всей Греции, следившей
   
За этим благородным состязаньем.
   
Дар вдохновенья, песен светлый дар
   
Увенчан был признаньем и победой.
   
Вот почему народ спешит, ликуя,
   
Навстречу ей и на крылах восторга
   
Подъемлет к небу имя победившей.
   
А эти вот уста и эти руки
   
Открыли ей законы звуков лирных
   
И песнопенья буйную свободу
   
Смирили ритма сладостным ярмом.
   
   
Народ
   
(за сценой)
   
Хвала Сафо, хвала!
   
Рамнес
   
(девушкам)
   
Ликуйте все! Смотрите!
   
Ее венок!
   
М е л и т т а
   
Я вижу лишь Сафо!
   
Спешу навстречу ей!
   
Р а м н е с
   
Останьтесь здесь.
   
Что для нее простая ваша радость?
   
Она привыкла к похвалам высоким.
   
Вы лучше приберите дом для встречи.
   
Слуга, который господина чтит,
   
Усердием почтенье выражает.
   
М е л и т т а
   
Ты видишь рядом с ней…
   
Р а м н е с
   
Кого?
   
М е л и т т а
   
Ты видишь?
   
На колеснице. . молодой… прекрасный…
   
Таким изображают бога Лиры
   
И светлых стрел.
   
Р а м н е с
   
Да, вижу. Ну, идите.
   
Мелитта
   
Но сам ты звал нас…
   
Р а м н е с
   
Да, я всех позвал,
   
Вам объявить о радости великой.
   
Узнайте все, что госпожа вернулась.
   
Но радость выражать должны вы скромно.
   
Мужчина славит громко то, что любит,
   
А женщина хранит любовь в тиши.
   
Мелитта
   
Позволь нам только…
   
Рамнес
   
Нет-нет-нет, идите! Сейчас она здесь будет. Не хочу я,
   
Чтоб ваша неразумная болтливость
   
Прекрасный этот праздник нарушала.
   ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
   
С а ф о в богатых одеждах на колеснице, запряженной белыми конями; в руках у нее золотая лира, на голове венок победы. Рядом с нею стоит просто одетый Фаон. Народ толпится вокруг с ликующими
   
криками.
   
Народ
   
Хвала Сафо!
   
Р а м н е с
   
(замешавшись среди толпы)
   
Хвала Сафо прекрасной!
   
Сафо
   
Друзья и соплеменники, спасибо!
   
Лишь ради вас я радуюсь венку;
   
Согражданам он — честь, поэту — бремя.
   
Но здесь горжусь я и венком моим,
   
Здесь, где крылатой юности надежды,
   
Где первые порывы вдохновенья,
   
Где творчества возвышенная страсть
   
Впервые эту душу опьянили,
   
Где кипарисы на родных могилах
   
Мне шелестят привет от душ усопших,
   
Здесь, где лежат почившие друзья,
   
Которым светлой радостью бывали
   
Мои творенья и мои мечты,-
   
Здесь, только здесь венок лавровый этот
   
Не кажется мне праздною игрушкой,
   
Клятвопреступным, жалким украшеньем,
   
А славною, заслуженной наградой!
   
Один из народа
   
Как мудро говорит она, послушай!
   
Да, благо нам, что мы ее величье
   
Своим величьем можем называть!
   
Всей Греции хвала ее прославить
   
Не может так, как скромность этих слов!
   
Р а м н е с
   
(проталкиваясь поближе)
   
Привет тебе, о дивная! Привет!
   
Сафо
   
(сходя с колесницы и приветствуя стоящих вокруг)
   
Привет, Рамнес мой верный! О, Артандер!
   
И ты пришел, превозмогая старость!
   
Родопа! Калисто! Не нужно плакать:
   
Ведь сердце отзывается на слезы
   
И тоже плачет! Сжальтесь надо мной!
   
Один из народа
   
Приветствует тебя земля родная! Приветствуют счастливые друзья!
   
Сафо
   
Спасибо вам, сограждане, за ласку.
   
Примите же и мой ответный дар:
   
Вот человек, достойный быть нам другом.
   
Его зовут Фаон. Он родом знатен
   
И с лучшими мужами рядом станет.
   
Хоть он еще и юноша летами,
   
Но зрелый муж в сужденьях и словах.
   
Коль в трудный час понадобится вам
   
Меч воина, ораторское слово,
   
Защитника надежная рука,
   
Поэта вдохновенье, слово друга, -
   
Немедленно Фаона призовите,-
   
В нем эти доблести совмещены.
   
Фаон
   
Сафо, зачем смеешься надо мной?
   
Чем заслужил я похвалу такую?
   
Чем докажу, что я ее достоин?
   
Сафо
   
Тем, что краснеешь, слыша похвалу.
   
Фаон
   
Я так смущен, что говорить не в силах.
   
С а ф о
   
Мои слова ты этим подтверждаешь:
   
Молчание и доблесть — неразлучны.
   
Друзья, узнайте: я его люблю!
   
Мой выбор пал на юношу Фаона,
   
Который был судьбою предназначен
   
Меня с вершин заоблачных искусства
   
В долину радостно цветущей жизни
   
С настойчивостью нежной привести.
   
С ним об руку я буду среди вас
   
Спокойной сельской жизнью наслаждаться.
   
Я гордый лавр на мирты променяю,
   
На радости родного очага.
   
И звуки этой лиры, что доселе
   
Внушали вам лишь гордость и восторг,
   
Теперь вы все научитесь любить.
   
Народ
   
Хвала, о дивная Сафо, хвала!
   
С а ф о
   
Спасибо вам, друзья мои, спасибо!
   
Теперь я вас на праздник приглашаю.
   
Слуга мой вас проводит. Пир богатый
   
Для вас готов. Пусть радостные танцы
   
Закончат день счастливой нашей встречи
   
И возвращенья моего домой!
   
(К приветствующим ее согражданам).
   
Привет вам всем! Тебе! Тебе! Вам всем!
   
Р а м н е с уходит, за ним — народ.
   ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
   Сафо и Фаон.
   
Сафо
   
Вот, друг мой, как живет твоя Сафо.
   
За добрые деянья — благодарность,
   
А за любовь — привязанность и дружбу
   
Я получаю от своих сограждан.
   
Так жизнь моя доселе протекала.
   
И впредь я буду счастлива, мой милый,
   
Когда хоть половину чувств моих
   
Ты мне вернешь. Ведь ты же не считаешь,
   
Что ты моей любовью обделен?
   
Мой милый друг! Давно я научилась
   
Переносить потери и обиды;
   
Родителей я схоронила рано.
   
Жестокой болью мне была потеря
   
Сестер и братьев, — Ахерон унылый
   
Их поглотил — по прихоти ли рока,
   
Или по их неведомой вине.
   
Я знаю, как язвит неблагодарность
   
И как терзает ложь. Да, знаю я,
   
Как горько можно обмануться в дружбе
   
И… и в любви. Давно я научилась
   
Переносить потери и обиды,
   
Но лишь одно я потерять боюсь -
   
Тебя, Фаон, твою любовь и дружбу.
   
Проверь себя, любимый!
   
Еще не знаешь ты, какая бездна
   
Вздымает волны сердца моего!
   
О, милый мой! Ужель когда-нибудь
   
Пойму я, что, отдав тебе навеки
   
Вот это сердце, полное любви,
   
Твое нашла пустым?
   
Фаон
   
Высокочтимая!
   
С а ф о
   
Нет-нет, не то!
   
Ужели не подсказывает чувство
   
Тебе другого слова, понежнее?
   
Фаон
   
Не знаю, что сказать, не знаю, как мне быть.
   
Из тишины моей смиренной жизни
   
Попал я вдруг на этот яркий свет,
   
На горную вершину. Тщетно к ней
   
Достойнейших желанья устремлялись.
   
А я в моем нечаянном блаженстве
   
Не знаю, что мне делать с этим счастьем.
   
Я вижу — берега, леса и реки,
   
Все исчезает, все внизу осталось —
   
И пашни, и лиловые холмы,-
   
Стремительно я поднимаюсь в небо.
   
И я себя уверить не могу,
   
Что все стоит на месте, только я
   
Несусь в волнах сверкающего счастья.
   
С а ф о
   
Ты сладко льстишь, мой друг, но все же льстишь.
   
Ф а о н
   
Ужели ты поистине Сафо,
   
Которую с восторгом величают
   
От дальних берегов Пелопоннеса
   
До диких, сумрачных фракийских гор,
   
По всей цветущей, радостной Элладе,
   
На каждом незаметном островке,
   
Заброшенном Крониона рукою
   
В лазоревое Греческое море,
   
На щедрых азиатских берегах,
   
Горячим солнцем ярко освещенных,
   
Везде, где только эллинов уста
   
На языке богов, певучем, звонком,
   
О радости и счастье говорят,-
   
Везде тебя до неба превозносят.
   
Ужели ты — та самая Сафо?
   
Как взор твой мог упасть на чужеземца,
   
На юношу безвестного, который —
   
Как эта лира — только тем и славен,
   
Что ты своей рукой его коснулась?
   
Сафо
   
Плоха же, милый мой, такая лира,
   
Которая, чуть ты ее коснешься,
   
Бренчит своей владычице хвалу!
   
Ф а о н
   
С тех пор, как стал я чувствовать и мыслить,
   
С тех пор, как зазвучала эта лира
   
Еще несмело, — образ твой, богиня,
   
Сияющий возник передо мной.
   
Когда в кругу сестер своих и братьев
   
Я сиживал у очага родного,
   
Теана, добрая моя сестра,
   
Брала с карниза темного порою
   
Чудесный свиток и читала нам
   
Твои стихи, твои стихи, Сафо!
   
И юноши внезапно умолкали,
   
И девушки вокруг нее теснились,
   
Чтоб ни единой золотой крупинки
   
Твоих чудесных слов не потерять:
   
То были песни светлой Афродиты
   
О страсти и о юноше прекрасном,
   
Об одиночестве ночей печальных.
   
В них прославлялась прелесть Андромеды,
   
И юность, и аттические игры.
   
Вдруг милая Теана умолкала
   
И, очи устремив куда-то вдаль,
   
Задумчиво и тихо говорила:
   
«О боги, какова она собой?
   
Мне кажется, ее прекрасный облик
   
Витает предо мной. Клянусь Дианой,
   
Из тысяч я узнать ее могла бы».
   
И начинали мы гадать, какою
   
Должна ты быть, Сафо. Я помню, каждый
   
По-своему спешил тебя украсить:
   
Приписывал тебе глаза Афины,
   
Величье Геры, прелесть Афродиты,
   
А я молчал и выходил из дома
   
В безмолвие священной тихой ночи;
   
И там дыханье сладко дремлющей природы
   
И магию ее могучих сил
   
Я чувствовал. Восторженно и нежно
   
К тебе тогда я руки простирал.
   
Движенье белоснежных облаков,
   
Дыханье гор и ветра дуновенье,
   
И серебристо-белый свет луны —
   
Все смутно расплывалось, все сливалось:
   
Сафо прекрасный образ предо мною
   
Плыл в светлых озаренных облаках.
   
   
Сафо
   
Своим богатством ты меня украсил,
   
А что, как вдруг возьмешь его назад?
   
Ф а о н
   
Когда на состязанье колесниц
   
В Олимпию послал меня отец мой,
   
Из разных уст я слышал по дороге,
   
Что в олимпийских играх и Сафо
   
Участвует и что венок победы
   
Достанется ее бессмертной лире.
   
И так сжималось сердце нетерпеньем,
   
Так жаждал я достигнуть поскорее
   
Олимпии, так горячил коней,
   
Что пали кони, не достигнув цели.
   
Но легкий бег крылатых колесниц,
   
И дискоболов радостные игры,
   
И борющихся смелое искусство
   
Мне были безразличны; я не жаждал
   
Узнать, кто первый получил награду,-
   
Своей награды я уже достиг:
   
Мне предстояло наконец увидеть
   
Ее — всех женщин мира украшенье.
   
И вот он наступил — желанный день.
   
Пел сам Алкей и пел Анакреонт,
   
Но сердце оставалось равнодушным.
   
Вдруг я услышал гомон, гул и клики,
   
Народ заволновался, расступился
   
Пред женщиной, которая спокойно
   
Шла с золотою лирою в руках.
   
Одежды белой складки ниспадали,
   
Струясь, как волны тихого ручья,
   
Среди цветов бегущего в долине.
   
Украшена была ее одежда
   
Гирляндами из листьев пальм и лавров —
   
Прекрасный символ мира, символ славы,
   
Все, что поэту нужно на земле.
   
Как облака, что окружают солнце
   
В рассветный час, — роскошными волнами
   
Пурпурной мантии ложились складки,
   
И, озаряя ночь ее кудрей,
   
Как лунный диск сияла диадема,
   
Владычества неоспоримый знак.
   
И все во мне воскликнуло навстречу:
   
«Она!» — и это ты была, Сафо!
   
И, прежде чем успел тебя назвать я,
   
Народа многотысячного клики
   
Чудесную догадку подтвердили.
   
Как пела ты потом и, победив,
   
Украшена была венком лавровым,
   
Как, радостно взволнована победой,
   
Вдруг уронила золотую лиру,
   
Как безотчетно бросился к тебе я
   
И, встретив победительницы взор,
   
Остановился, юноша смущенный,-
   
Все это ты, прославленная, знаешь
   
И помнишь лучше, чем запомнил я.
   
Сафо
   
Да, все я помню. Молча ты стоял
   
И, застыдившись, на меня ты глянул,
   
Но я в твоих глазах узнала сразу
   
Неугасимой жизни радостный огонь.
   
Я позвала тебя — и ты за мною
   
Последовал, смущенный и безмолвный.
   
Ф а о н
   
О боги, боги! Кто бы мог подумать,
   
Что первая из дочерей Эллады
   
На юношу последнего посмотрит?
   
Сафо
   
Несправедлив ты и к судьбе своей,
   
И к самому себе. Ты презираешь
   
Те золотые щедрые дары,
   
Которые уже со дня рожденья
   
Готовили тебе удел счастливый:
   
Ты от богов бессмертных получил
   
Высокое чело, высокий дух,
   
И сердце нежное, и облик нежный.
   
А это всё устои, на которых
   
Мы можем строить жизни нашей зданье.
   
Прекрасная наружность — это благо,
   
Уменье быть счастливым — это дар.
   
И смелость, и решительность, и сила,
   
И мудрое довольство тем, что есть,
   
И гордая, крылатая мечта,-
   
Все украшает жизни путь нелегкий,
   
А жить — ведь в этом цель, и смысл,
   
и сущность жизни.
   
Недаром музы символом своим
   
Избрали лавр: его сухие листья,
   
Холодные и жесткие, не могут
   
Быть радостной наградою за жертвы,
   
За многотрудный подвиг песнопенья.
   
Нет, холодно и жутко на вершинах
   
И вечно будет бедное искусство
   
(направляется к Фаону, протянув руки)
   
Просить у щедрой жизни подаянья!
   
Ф а о н
   
О дивная, божественная! Знаю:
   
Все истина, что сказано тобой!
   
Сафо
   
Попробуем же, мой любимый друг,
   
Соединить венки свои отныне:
   
Пускай искусство пьет из чаши жизни,
   
А жизнь — из чаши светлого искусства!
   
Взгляни вокруг: земля спокойно дремлет,
   
Как будто воды медленные Леты
   
Целуют нежно эти берега.
   
Среди цветущих роз, прохладных гротов,
   
Среди прекрасных белых колоннад
   
Мы радоваться будем щедрой жизни,
   
Как небожители, удел которых
   
Не знать ни голода, ни пресыщенья,
   
А только радость вечного довольства!
   
Владей же, друг мой, всем, чем я владею:
   
Сознанье это радует меня.
   
Взгляни вокруг, взгляни — вот это дом твой!
   
Слуг позову я, ты — их повелитель.
   
Пусть, по примеру госпожи своей,
   
Они тебе покорно служат. Где вы,
   
Рабы мои! Сюда, скорей!
   
Фаон
   
Сафо!
   
Как отплачу я за такую щедрость?
   
Мой долг растет и тяготит меня.
   ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
   
Евхарида, Мелитта, Рамнес, рабы и Сафо и Фаон.
   
Рамнес
   
Звала ты, госпожа?
   
Сафо
   
Да, подойдите!
   
Вот господин ваш!
   
Рамнес
   
(удивленно, вполголоса)
   
Господин?
   
Сафо
   
Молчать!
   
Рамнес
   
Я не сказал ни слова…
   
Сафо
   
Да! Ни слова!
   
Вот господин ваш. Все, что он прикажет,
   
Как мой приказ должны вы исполнять.
   
И горе всем ослушникам строптивым!
   
Того, кто омрачит его чело,
   
Преступником заране объявляю!
   
Провинность предо мной могу забыть я,
   
Провинности пред ним не потерплю!
   
Иди, мой друг! Доверься их заботам.
   
Ты утомлен: наш путь был очень труден.
   
Воспользуйся ж обычаем священным
   
Гостеприимства нашего, любимый!
   
Фаон
   
О, если б мог я жизнь свою былую,
   
Как это платье, сбросить навсегда
   
И облачиться в мудрость, ясность мысли,
   
Я стал бы тем, чем я мечтаю стать!
   
Прощай, Сафо! Надеюсь, не надолго!
   
Сафо
   
Я жду тебя!
   
(Мелитте.)
   
Не уходи, Мелитта!
   
Фаон со слугами уходят.
   ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
   
Сафо и Мелитта.
   Сафо
   
(проводив Фаона долгим взглядом)
   
Ну, говори, Мелитта, говори!
   Мелитта
   
Что госпоже моей угодно слышать?
   Сафо
   
Ужели кровь кипит лишь в этом сердце,
   
А у других кровь холодна, как лед?
   
Ведь ты же видела его, слыхала,
   
Как говорил он, ты же ведь дышала
   
С ним воздухом одним — и ничего
   
В безжизненной груди не ощутила?
   
И лишь одно способна ты сказать:
   
«Что госпоже моей угодно слышать?»
   
Ты мне противна. Уходи!
   
Мелитта хочет молча уйти.
   
   (Бросившись на дерновую скамью.)
   
   
Мелитта!
   
Ну разве не могла ты мне сказать
   
Того, мой друг, что мне приятно слышать?