1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 
Перевод с  украинского И. Бражнина    

Часть первая      

       

       

                   Эней детина был проворный       

                   И парень - хоть куда казак.       

                   На дело злой, в беде упорный,       

                   Отчаяннейший из гуляк.       

                   Когда спалили греки Трою,       

                   Сровняв ее навек с землею,       

                   Эней, не тратя лишних слов,       

                   Собрал оставшихся троянцев,       

                   Отпетых смуглых оборванцев,       

                   Котомку взял и был таков.      

       

                   У моря сколотил он челны       

                   И, посадив троянцев в ряд,       

                   Доверившись судьбе и волнам,       

                   Махнул, куда глаза глядят.       

                   Но тут Юнона, сучья дочка,       

                   Вдруг раскудахталась, как квочка,       

                   Что вовсе не к лицу богам.       

                   Давно уже она хотела,       

                   Душа Энея чтоб летела       

                   Прямехонько ко всем чертям.      

       

                   Эней был сильно не по сердцу      

                   Юноне, все ее гневил;      

                   Был для нее он горше перцу,      

                   Хоть зла ей ввек не причинил.      

                   Он тем ей, вишь, не полюбился,      

                   Что в Трое славной народился       

                   И мамою Венеру звал,      

                   И что Парис - покойный дядя, -       

                   На красоту Венеры глядя,      

                   Ей яблочко в подарок дал.       

       

                   И вот, когда шепнула Геба,       

                   Что пан Эней плывет в челнах,       

                   Взглянула вниз Юнона с неба       

                   И рассердилась просто страх!       

                   Готовя недругу расправу,       

                   Впрягла в резные санки паву;       

                   Моментом прибрана коса;       

                   Корсет и юбку нацепила,       

                   Хлеб-соль в тарелке прихватила       

                   И мчит к Эолу, как оса.      

       

                   "Почтенье дорогому свату!       

                   Гей, пан Эол, ну как живешь? -       

                   Промолвила, влетая в хату,       

                   Юнона. - Не гостей ли ждешь?"       

                   Поставила тарелку с хлебом       

                   Перед Эолом - старым дедом,       

                   На лавку села у дверей.       

                   "Будь ласков, сватушка, как другу,       

                   Мне нынче окажи услугу -       

                   Энея с панталыку сбей.      

       

                   Ты знаешь, он какой гуляка,       

                   Как на разбой и драку лих;       

                   Бродя по свету, забияка       

                   Прольет немало слез людских.       

                   Казни бродягу, не жалея,       

                   Чтоб люди все, что при Энее,       

                   Пропали, чтоб пропал он сам.        

                   Коль это все исполнишь живо,       

                   Красотку-девку всем на диво       

                   Тебе, ей-ей, в награду дам.      

       

                   Не дай удачи супостату!"       

                   Эол, насупившись, в ответ:       

                   "На все готов за эту плату,       

                   Да, вишь, ветров-то дома нет.       

                   Борей с похмелья не проспится,       

                   А Нот на свадьбе веселится,       

                   Зефир - известный негодяй -       

                   С дивчатами заженихался,       

                   А Эвр в поденщики нанялся.       

                   Вот тут как хочешь и смекай!      

       

                   Но для тебя я постараюсь       

                   Энею по загривку дать;       

                   Единым духом обещаюсь       

                   Ко всем чертям его загнать.       

                   Прощай же! Мигом собирайся       

                   И попроворней убирайся,       

                   Да девку живо присылай.       

                   Коли обманешь - хоть разбейся,       

                   На милость после не надейся,       

                   Не дам подмоги, так и знай!"      

       

                   Эол, один оставшись, вскоре       

                   Все ветры в хату пособрал,       

                   Враз поднял кутерьму на море,       

                   Погоду портить приказал!       

                   Все море мигом потемнело,       

                   Заклокотало, закипело;       

                   Эней заплакал, зарыдал,       

                   Запричитал, завыл, забился,       

                   Обшарпался, окровянился,       

                   Затылок в струпья расчесал.      

       

                   Беда с проклятыми ветрами.       

                   На море шторм ревмя ревет;       

                   Троянцы облились слезами,       

                   Энея оторопь берет;       

                   Все их челны пораскидало;       

                   Немало войска тут пропало;       

                   Хлебнув в пути беды с лихвой,       

                   Кричит Эней: мол, я Нептуну       

                   Сам четвертак в ладони суну,       

                   Коль даст нам справиться с волной!      

       

                   Нептуну сладки эти речи.      

                   Энея слыша голосок,      

                   Сквалыга мигом спрыгнул с печи, -      

                   Ему и четвертак - кусок!..      

                   Немедля старый забияка      

                   Велел седлать большого рака      

                   И, всплыв из моря, как карась,      

                   На ветры гаркнул что есть мочи:      

                   "Вы, вижу, дуть зазря охочи.      

                   А ну-ка, прочь отсюда, мразь!"      

       

                   Тут ветры мигом спохватились       

                   И, будучи как пух легки,       

                   От бога вод бежать пустились,       

                   Как от ежа бегут хорьки.       

                   Нептун же тотчас взял метелку       

                   И вымел море, как светелку;       

                   Тут солнце глянуло на свет.       

                   Эней как будто вновь родился,       

                   Раз пять подряд перекрестился       

                   И приказал подать обед.      

       

                   Настлали в ряд досок сосновых,       

                   На них - горшков и мисок взвод;       

                   И все, не говоря ни слова,       

                   Понабивали кашей рот.       

                   Глотали сало, и галушки,       

                   И саламату, и пампушки,       

                   Потом на брагу налегли;       

                   Горилку взапуски хлестали,       

                   Из-за стола насилу встали       

                   И спать вповалку полегли.      

       

                   Венера - сводня и проныра,       

                   Чтоб чорт ее совсем побрал,       

                   Увидя, что сынка-задиру       

                   Эол порядком напугал,       

                   Тотчас прибралась и умылась,       

                   Как к празднику принарядилась,       

                   Хоть на гулянку в добрый час!       

                   Чепец надела для порядку,       

                   Люстриновую кофту в складку       

                   И к Зевсу вихрем понеслась.      

       

                   Зевес в тот час глушил сивуху       

                   И сельдью жирной заедал;       

                   Седьмую вылакав осьмуху,       

                   Остатки кварты допивал.       

                   Пришла Венера, заскулила,       

                   Вздохнула, нюни распустила       

                   И стала всхлипывать пред ним:       

                   "За что, скажи мне, тата милый,       

                   Энею жребий дан постылый,       

                   Как в бабки все играют им!       

       

                   Как видно, он дойдет до Рима,       

                   Когда сам дьявол пропадет,       

                   Хан станет вновь владыкой Крыма       

                   И в жены сыч сову возьмет.       

                   Юнона моего Энея       

                   Преследовала, как злодея.       

                   Ужель весь век ему страдать?       

                   Ничто б с Энеем не случилось,       

                   Когда б Юнона не бесилась.       

                   Вели-ка ты ее унять".      

       

                   Допив горилочку из кубка,       

                   Зевес огладил пышный чуб;       

                   "Ох, доченька, моя голубка!       

                   Я в правде крепок, точно дуб.       

                   Эней по вышнему веленью       

                   Воздвигнет царство. По владенью       

                   Немалый, мыслю, будет пан.       

                   Ему народы покорятся,       

                   А там и дети расплодятся,       

                   И всем он будет атаман.       

       

                   Заедет по пути к Дидоне       

                   И пропирует много дней;       

                   Там все печали он схоронит       

                   И беса тешить будет с ней.       

                   Иди, голубка, бог с тобою,       

                   Постись, молись, я все устрою,       

                   Все будет так, как я сказал".       

                   Венера низко поклонилась,       

                   С отцом на этом распростилась,       

                   И он ее поцеловал.      

       

                   Эней очухался, проспался      

                   И голяков своих созвал.      

                   Не тратя времени, собрался      

                   И наугад челны погнал.      

                   Все плыл да плыл - аж надоело.      

                   А море так осатанело,      

                   Что чортом на него глядел:      

                   "Уж лучше б смерть принять за Трою,      

                   Чем волочить вслед за собою      

                   По свету горький свой удел".      

       

                   Потом, до берега доплывши,      

                   С троянским воинством Эней,      

                   На землю твердую ступивши,      

                   Велел поесть ватаге всей.      

                   Все закусили понемногу,      

                   Чтоб сил набраться на дорогу,      

                   А после берегом морским      

                   Кто где до устали шатался;      

                   Эней невесть куда забрался,      

                   Ан глянь - вдруг город перед ним.       

       

                   Тот город Карфагеном звался,       

                   Дидона в нем тогда жила;       

                   Всяк встречный ею любовался:       

                   Всегда проворна, весела,       

                   Заботлива и деловита,       

                   Ловка, смазлива, сановита.       

                   Бедняжка, будучи вдовой,       

                   Одна по городу гуляла,       

                   Как вдруг троянцев повстречала,       

                   Что наобум брели толпой.      

       

                   "Откуда голытьба такая?       

                   Аль рыбу с Дона привезли?       

                   Аль спьяну забрели, гуляя?       

                   Аль богомольцами пришли?       

                   Какой вас чорт сюда направил?       

                   Что за герой сюда причалил?       

                   И что за банда с ним гуляк?"       

                   Троянцы тут забормотали,       

                   Дидоне дружно в ноги пали,       

                   А вставши, отвечали так:      

       

                   "Народ мы, вишь ты, православный,      

                   Но нет нам счастья в жизни сей,      

                   Мы народились в Трое славной,      

                   Да вот опутал нас Эней;      

                   Нам дали выволочку греки,      

                   Энея самого навеки      

                   В три шеи выгнали. Тогда      

                   Он нас сманил оставить Трою      

                   И в море уволок с собою;      

                   Вот и приплыли мы сюда.      

       

                   Помилуй, пани, наши души!       

                   Не дай погибнуть молодцам;       

                   Дай отдышаться нам на суше,       

                   Эней спасибо скажет сам.       

                   Ты видишь, как мы отощали,       

                   Одежду, лапти - всё порвали,       

                   Кафтаны, свитки - просто срам!       

                   Как псы, без хлебушка сидели,       

                   От голода в кулак свистели,       

                   Такая вышла доля нам".      

       

                   Дидона горько зарыдала      

                   И долго с белого лица      

                   Платочком слезы вытирала:      

                   "Когда б, - сказала, - молодца      

                   Энея я бы увидала,      

                   Тогда б веселой снова стала,      

                   И был бы светлый праздник нам!"      

                   Тут хлоп Эней, как сокол с лёта:      

                   "Я здесь, коль вам того охота!"   -      

                   И падает к ее ногам.      

       

                   Потом, с Дидоною обнявшись      

                   И при народе всем честном      

                   Целуясь и за ручки взявшись,      

                   Балакали о том, о сем.      

                   Потом, сказав прощай невзгодам,      

                   Пошли по длинным переходам      

                   К Дидоне в дом, там всей гурьбой       

                   Взялись немедля за сивуху      

                   И конопляную макуху.       

                   Пошел у них тут пир горой.      

       

                   Все пили снова, ели снова,       

                   Таких поищешь едоков, -       

                   Да всё с тарелочек кленовых,       

                   Из светлых обливных горшков:       

                   Свиную голову под хреном,       

                   Потом лапшу на перемену,      

                   Расправились и с индюком,       

                   За саламатой ели кашу,      

                   Там путрю, и зубцы, и квашу,      

                   Заели маковым коржом.      

       

                   И пили кубками сливянку,       

                   Мед, пиво, брагу, что могли,       

                   И просто водку, и калганку,       

                   Для духу можжевельник жгли.       

                   Бандура горлицу бренчала,        

                   Сопелка зуба задувала,       

                   Свистела дудка невпопад;       

                   А после скрипки заиграли,       

                   Дивчата бойко танцевали,       

                   Стучали чоботами в лад.      

       

                   Сестру Дидоны звали Ганна;      

                   Вот впрямь уж девка хоть куда!      

                   Чиста, ловка, бела, как панна, -      

                   Явилась и она сюда.      

                   На ней сережки золотые,       

                   Корсетка, ленточки цветные;       

                   Монистами звеня слегка,       

                   Она пошла, лозой сгибаясь,       

                   И, пред Энеем извиваясь,       

                   Под дудку била гопака.      

       

                   Эней и сам так расходился,       

                   Что пожелал плясать тотчас.       

                   Он мало спьяну не убился,       

                   Пустившись вместе с Ганной в пляс.       

                   Подковки дробно застучали,       

                   Поджилки стрункой задрожали,       

                   Он, не щадя последних сил,       

                   Мотню повыше подбирая       

                   Да сам себе и подпевая,       

                   Вприсядку гайдука садил.       

       

                   А после танцев варенухи       

                   По доброй чарке поднесли;       

                   И молодицы-щебетухи       

                   Всласть околесицу несли.       

                   Дидона спьяну нашалила -       

                   Горшок с горилкою разбила.       

                   Все веселились, как могли;       

                   До одури напились гости       

                   И полегли, как на погосте;       

                   Энея ж еле увели.      

       

                   На печь забрался он насилу       

                   И, в просо ткнувшись, там залег;       

                   А кто хотел, тот в хату двинул,       

                   Кто в хлев забрел, а кто под стог.       

                   Иные ж так винца хлебнули,       

                   Что где упали, там уснули;       

                   Храпели так, что будь здоров.       

                   Иные ж, не теряя духу,       

                   Глушили сызнова сивуху       

                   И мед до третьих петухов.      

       

                   Дидона рано пробудилась,       

                   Кваску с похмелья попила,       

                   Умылась и принарядилась,       

                   Как если б на гулянку шла.       

                   Чепец украшен бахромою,       

                   А шея - цепью золотою;       

                   На ножке красный сапожок,       

                   Втугую стянута шнуровка,       

                   Стан облегла корсетка ловко;       

                   В руке ее цветной платок.      

       

                   Эней, как только отоспался,      

                   Погрыз соленый огурец;      

                   Потом умылся, причесался,      

                   Ну хоть сейчас с ним под венец.      

                   Ему Дидона подарила      

                   Все, что от мужа сохранила:      

                   Портянки с парою сапог,       

                   Рубаху и кафтан из нанки,       

                   И поясок из коломянки,       

                   Штаны, и шапку, и платок.      

       

                   Одевшись, снова все собрались,       

                   Поели досыта с утра;       

                   Горилкой быстро накачались,       

                   И все пошло, как шло вчера.       

                   Дидона, полюбив Энея,       

                   Не знала, от любви робея,       

                   Как быть, что делать ей с собой;       

                   Хихикала на всю светелку,       

                   Точила лясы без умолку,       

                   Доволен был бы лишь герой.      

       

                   Потом пустилась на затеи,       

                   Эней чтоб веселее был,       

                   Чтоб был поласковее с нею       

                   И горести свои забыл:       

                   На жмурки всех гостей созвала,       

                   Платочком глазки завязала,       

                   Энея принялась ловить.       

                   Эней, смекнув, не упирался,       

                   Все вкруг Дидоны увивался,       

                   Ее чтоб только ублажить.      

       

                   Тут в игры всякие играли -       

                   Кто как и кто во что хотел;       

                   Иные журавля плясали,       

                   А кто от дудочки потел;       

                   Кто бегал с девками в горелки,       

                   Кто драл чубы, кто бил тарелки,       

                   Иные резались в хлюста;       

                   Там в свои козыри играли,       

                   Там шашки в дамки продвигали,       

                   Там бойко шла игра в жгута.      

       

                   Что день, то новая гулянка;       

                   Лилась горилка, как вода;       

                   Пирушки, игры, пляски, пьянка,       

                   Затей пьянейших череда.       

                   А что касательно Энея,       

                   Его Дидона всех сытнее       

                   Сама кормила всякий день.       

                   Троянцы были пьяны, сыты,       

                   Обуты все как есть, обшиты,       

                   Хоть голы прибрели, как пень.      

       

                   Троянцы напролет кутили      

                   И, падкие до вечерниц,      

                   До свету с девками блажили,      

                   Подманивали молодиц.      

                   Эней же ласковую пани      

                   Сманил попариться с ним в бане..      

                   Уж было тут не без греха.      

                   Дидона страх его любила      

                   И тем навек себя сгубила.      

                   Была ж бабенка не плоха.      

       

                   Так жил у ласковой Дидоны,       

                   О Риме позабыв, Эней;       

                   Не опасаясь здесь Юноны,       

                   Провел в пирах немало дней;       

                   Дидону он считал за женку,       

                   Забыл родимую сторонку,       

                   Блажил, как на селе солдат.       

                   С его проворством, лаской, силой       

                   Негоднику все с рук сходило.       

                   И был ему сам чорт не брат.      

       

                   Эней с Дидоною возились,      

                   Как с юркой мышкой  серый кот;      

                   Играли, бегали, резвились,      

                   Аж прошибал обоих пот.      

                   Раз задал ей Эней работу,      

                   Когда скакали на охоту,      

                   И гром в пещеру их загнал...      

                   Долгонько там они сидели,      

                   В каких трудах часы летели,      

                   Никто об этом не узнал.      

       

                   Не так-то скоро все творится,      

                   Как думает иной о том,      

                   Или как в сказке говорится,      

                   Или как пишется пером.      

                   Эней не горевал нимало,      

                   Из головы его пропало,      

                   Куда его Зевес послал.      

                   Он года два с лихвой там пробыл,      

                   А может, прожил и еще бы,      

                   Когда бы враг не помешал.       

                         

                   Юпитер как-то ненароком,      

                   С Олимпа свесясь, глянул вниз      

                   И, видя, что совсем под боком,      

                   У Карфагена, пляс и визг,      

                   Разгорячился, раскричался,      

                   Аж белый свет заколыхался;      

                   Энея поносил с небес:      

                   "Ишь, сучий сын, куда укрылся!      

                   Как муха, в патоку зарылся;      

                   Засел, как на болоте бес!      

       

                   Позвать гонца ко мне велите,       

                   Чтоб тотчас же сюда бежал.       

                   Да крепче там его держите,       

                   Чтоб в кабаках не застревал!       

                   В нем нынче надобность большая,       

                   Смотри, смотри-ка, мать честная!       

                   Ужель Эней меня подвел?       

                   Венера, видно, там балует,       

                   Энеечку-сынка муштрует,       

                   Чтоб он с ума Дидону свел".       

       

                   Вбежал Меркурий - запыхался,       

                   Пот в три ручья с него катил,       

                   Весь ремешками обвязался       

                   И лихо шляпу заломил;       

                   Пороховницу взял с собою,       

                   Котомка с хлебом за спиною,       

                   Нагайка, чтоб собак гонять.       

                   Пред Зевсом появившись в хате,       

                   Сказал: "Готов уже я, тата,       

                   Куда прикажешь мне бежать?"      

       

                   "Беги скорее к Карфагену, -