1 2 3 4 5 6 7 8 9
СЭРУ ВАЛЬТЕРУ СКОТТУ, БАРОНЕТУ[1]
эта мистерия о Каине посвящена
его преданным другом
и покорным слугой.
Автор
ПРЕДИСЛОВИЕ
Нижеследующие сцены названы «мистерией», потому что в старину драмы на подобные сюжеты носили название «мистерий» или «моралитэ». Автор, однако, вовсе не так свободно обращался со своим сюжетом, как это принято было прежде, в чем читатель может убедиться, ознакомившись с такого рода драмами — вполне светского характера — на английском, французском, итальянском и испанском языках. Автор старался, чтобы каждое действующее лицо мистерии говорило соответствующим ему языком, и когда он брал что-нибудь из Священного писания — очень редко, впрочем, — то сохранял, насколько позволял стих, подлинные слова библейского текста.
Читатель, наверное, помнит, что в книге «Бытия» не сказано, что Еву соблазнил дьявол, а говорится о змие, и то потому, что он «самая хитрая из полевых тварей». Какое бы толкование ни давали этому раввины и отцы церкви, я беру эти слова в их непосредственном смысле и отвечаю, как епископ Уатсон в подобных случаях, — когда он был экзаменатором в кембриджских школах и ему возражали, приводя отцов церкви, он говорил: «Посмотрите, вот Книга!» и показывал Библию. Так поступаю и я.
Нужно также помнить, что мой сюжет не имеет ничего общего с Новым заветом, и всякий намек на него был бы в данном случае анахронизмом. Поэм на эти сюжеты я в последнее время не видал. Мильтона я не читал с двадцатилетнего возраста, но тогда я так часто его перечитывал, что вполне его помню и теперь. Гесснеровскую «Смерть Авеля» я читал в восемь лет, в Эбердине, и помню только, что был в восторге от нее. Относительно содержания у меня осталось только в памяти, что жену Каина звали Магалой, а жену Авеля Тирсой. У меня они названы Адой и Селлой — это самые ранние женские имена, встречающиеся в книге «Бытия»; так звали жен Ламеха. Имена жен Каина и Авеля не приводятся. Ввиду общности сюжета, может быть, есть и сходство в изложении моей мистерии и поэмы Гесснера; я этого не знаю, и это меня мало интересует.
Прошу читателя помнить (об этом часто забывают), что ни в одной из книг Моисея, так же как во всем Ветхом завете, нет никаких намеков на грядущую судьбу мира. О причинах этого странного упущения читатель может справиться в «Divine Legacy» Уарбуртона. Удовлетворительно ли его объяснение или нет, лучшего до сих пор не было дано. Я поэтому представил его новым для Каина, чем, полагаю, не исказил смысла Священного писания.
Что касается языка Люцифера,[2] то, конечно, он говорит не как пастор о подобных сюжетах, но я сделал все, что мог, чтобы удержать его в границах духовной вежливости.
Если он отрекается от того, что соблазнял Еву в образе змия, то только потому, что в книге «Бытия» нет ни малейшего намека на что-либо подобное и в ней говорится только о змие с его змеиными свойствами.
Примечание. Читатель заметит, что автор отчасти следует теории Кювье,[3] предполагавшего, что мир был несколько раз разрушен до сотворения людей. Эта гипотеза основана на том, что найдены останки огромных и неведомых животных в разных геологических пластах, и мнение это не противоречит учению Моисея, а даже скорее — подтверждает его. В этих пластах не найдено человеческих останков, но есть рядом с неведомыми животными также известные нам. Слова Люцифера о том, что предшествовавший Адаму мир был населен разумными существами, превосходившими умом людей и по своей мощи пропорциональными мамонту, и т. д., конечно, поэтический вымысел, имеющий целью помочь ему доказать свою правоту.
Я должен также прибавить, что существует «tramelogedia» Альфьери[4] под заглавием «Abele». Я никогда ее не читал, так же как не читал ничего из посмертных произведений этого писателя, за исключением его биографии.
Равенна. 20 сентября 1821 г.
КАИН
Мистерия
Змий же бе мудрейший всех зверей сущих на земли, ихже сотвори господь бог.
Быт., 3, I.
DRAMATIS PERSONAE:[5]
Адам.
Каин.
Авель.
Ангел господень.
Люцифер.
Ева.
Ада.
Селла.
АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Местность близ рая. — Восход солнца. Адам, Ева, Каин, Авель, Ада, Селла — на молитве. Адам
Иегóва,[6] вечный, мудрый, бесконечный!
Ты, кто воззвал единым мощным словом
Из мрака свет — хвала тебе и слава!
На утре дня — хвала тебе и слава!
Ева
Иегóва! Ты, кто дал нам день, и утро
Впервые отделил от тьмы, и воды
С водами разлучил, и назвал небом
Твердь между вод — хвала тебе и слава!
Авель
Иегóва! Ты, кто разделил стихии
На землю, воду, воздух и огонь,
Кто, сотворив светила дня и ночи,
Создал и тех, которые могли бы
Любить тебя, любить твои созданья
И ликовать — хвала, хвала тебе!
Ада
Иегóва, бог! Отец всей сущей твари,
Создавший человека всех прекрасней,
Достойней всех земной любви, дозволь мне
Любить его! — Хвала, хвала тебе!
Селла
Иегóва! Ты, кто, все благословляя,
Все сотворив и все любя, дозволил
Войти в Эдем[7] и погубить нас змию,
Храни нас впредь! Хвала тебе и слава!
Адам
Мой первенец, а что же ты молчишь?
Каин
Что делать мне?
Адам
Молись.
Каин
Ведь вы молились.
Адам
От всей души.
Каин
И громко: я вас слышал.
Адам
Как и творец, надеюсь я.
Авель
Аминь.
Адам
Но ты молчишь, сын Каин.
Каин
Это лучше.
Адам
Скажи ясней.
Каин
Мне не о чем молиться.
Адам
И не за что быть благодарным?
Каин
Нет.
Адам
Но ты живешь?
Каин
Чтоб умереть?
Ева
О, горе!
Плод древа запрещенного созрел.
Адам
И мы опять должны его вкусить.
Зачем, о боже, дал ты древо знанья?
Каин
Зачем ты не вкусил от древа жизни?
Тогда б он не страшил тебя.
Адам
О Каин!
Не богохульствуй: это речи змия.
Каин
Что ж, змий не лгал! Дало же древо знанье,
Другое — жизнь дало бы. Жизнь есть благо,
И знание есть благо. Как же может
Быть злом добро?
Ева
Мой сын, ты говоришь,
Как я, свершая грех свой, говорила:
Не дай его мне видеть возрожденным
В твоем грехе. Я примирилась с небом.
Не дай мне зреть, здесь, за вратами рая,
Свое дитя в той сети, что сгубила
В раю его родителей. Доволен
Будь тем, что есть: довольствуйся мы раем,
И ты б теперь доволен был. О сын мой!
Адам
Молитва наша кончена, идемте
К своим трудам урочным, не тяжелым,
Но все ж необходимым: нивы щедро
Нам воздают за малый труд.
Ева
Сын Каин,
Смотри, как он покорен и как бодр:
Бери пример.
Адам и Ева уходят. Авель
Брат, не гневи печалью
Предвечного: печаль бесплодна.
Ада
Каин,
Ты и на Аду хмуришься?
Каин
Нет, Ада!
Но я один побуду. Авель, мне
Не по себе; но это ненадолго.
Иди же, брат. И вы идите, сестры.
Не должно нежность грубостью встречать:
Я буду вслед за вами.
Ада
Если ж нет,
Я за тобой вернусь сюда.
Авель
Да будет
Мир над тобою, брат!
Авель, Селла и Ада уходят. Каин (один)
И это жизнь!
Трудись, трудись! Но почему я должен
Трудиться? Потому, что мой отец
Утратил рай. Но в чем же я виновен?
В те дни я не рожден был, — не стремился
Рожденным быть, — родившись, не люблю
Того, что мне дало мое рожденье.
Зачем он уступил жене и змию?
А уступив, за что страдает? Древо
Росло в раю и было так прекрасно:
Кто ж должен был им пользоваться? Если
Не он, так для чего оно росло
Вблизи его? У них на все вопросы
Один ответ: «Его святая воля,
А он есть благ». Всесилен, так и благ?
Зачем же благость эта наказует
Меня за грех родителей?
Но кто-то
Идет сюда. По виду это ангел,
Хотя он и суровей и печальней,
Чем ангелы: он мне внушает страх.
Он не страшнее тех, что потрясают
Горящими мечами пред вратами,
Вокруг которых часто я скитаюсь,
Чтоб на свое законное наследье —
На райский сад взглянуть хотя мельком,
Скитаюсь до поры, пока не скроет
Ночная тьма Эдема и бессмертных
Эдемских насаждений, осенивших
Зубцы твердынь, хранимых грозной стражей;
Я не дрожал при виде херувимов,
Так отчего ж я с трепетом встречаю
Того, кто приближается? Он смотрит
Величественней ангелов; он так же
Прекрасен, как бесплотные, но, мнится,
Не столь прекрасен, как когда-то был
Иль мог бы быть: скорбь кажется мне частью
Его души, — хотя доступна ль скорбь
Для ангелов? Но он подходит.
Люцифер (приближаясь)
Смертный!
Каин
Кто ты, о дух?
Люцифер
Я повелитель духов.
Каин
Но если так, зачем ты их покинул
Для смертного?
Люцифер
Я знаю мысли смертных
И сострадаю смертным.
Каин
Как! Ты знаешь,
Что мыслю я?
Люцифер
Да, это мысли всех
Достойных мысли; это говорит в вас
Бессмертие.
Каин
Бессмертие? О нем
Не знаем мы: безумием Адама
Мы лишены плодов от древа жизни,
Меж тем как мать вкусила слишком рано
Плода от древа знанья — нашей смерти.
Люцифер
Ты будешь жить, — не верь им.
Каин
Я живу,
Но лишь затем, чтоб умереть, и в жизни
Я ничего не вижу, что могло бы
Смерть сделать ненавистною мне, кроме
Врожденной нам привязанности к жизни,
Презренной, но ничем не победимой:
Живя, я проклинаю час рожденья
И презираю самого себя.
Люцифер
Но ты живешь и будешь жить: не думай,
Что прах земной, что плоть твоя есть сущность.
Прах твой умрет, а ты вовек пребудешь
Тем, чем ты был.
Каин
Чем был? Но и не больше?
Люцифер
Быть может, ты подобен будешь нам.
Каин
А вы?
Люцифер
Мы вечны.
Каин
Счастливы?
Люцифер
Могучи.
Каин
Я говорю, вы счастливы?
Люцифер
Мы — нет.
А ты?
Каин
Взгляни!
Люцифер
О жалкий прах! Ты смеешь
Считать себя несчастным?
Каин
Я несчастен.
А ты с твоим могуществом — кто ты?
Люцифер
Тот, кто дерзал с твоим творцом равняться
И кто тебя таким не сотворил бы.
Каин
Да, ты глядишь почти что богом. Ты…
Люцифер
Но я не бог и, не достигнув бога,
Хочу одно: самим собой остаться.
Он победил, — пусть царствует!
Каин
Кто — он?
Люцифер
Творец земли, творец людей…
Каин
И неба,
И сущего на небе. Так поют
Архангелы, так говорит родитель.
Люцифер
Они поют и говорят лишь то,
Что им велят. Их устрашает участь
Быть в мире тем, чем мы с тобою стали:
Ты — меж людей, я — меж бессмертных духов.
Каин
А мы с тобой — кто мы?
Люцифер
Мы существа,
Дерзнувшие сознать свое бессмертье,
Взглянуть в лицо всесильному тирану,
Сказать ему, что зло не есть добро.
Он говорит, что создал нас с тобою —
Я этого не знаю и не верю,
Что это так, — но, если он нас создал,
Он нас не уничтожит: мы бессмертны!
Он должен был бессмертными создать нас,
Чтоб мучить нас: пусть мучит! Он велик,
Но он в своем величии несчастней,
Чем мы в борьбе. Зло не рождает благо,
А он родит одно лишь зло. Но пусть
Он на своем престоле величавом
Творит миры, чтоб облегчить себе
Ни с кем не разделенное бессмертье,
Пусть громоздит на звезды звезды: все же
Он одинок, тиран бессмертный. Если б
Он самого себя мог уничтожить,
То это был бы лучший дар из всех
Его даров. Но пусть царит, пусть страждет!
Мы, духи, с вами, смертными, мы можем
Хоть сострадать друг другу; мы, терзаясь,
Мучения друг другу облегчаем
Сочувствием: оно весь мир связует;
Но он! в своем величии несчастный,
В несчастии не знающий отрады,
Он лишь творит, чтоб без конца творить!
Каин
Ты говоришь о том, чтó хоть неясно,
Но уж давно в моем уме носилось:
Я никогда не мог согласовать
Того, что видел, с тем, что говорят мне.
Мать и отец толкуют мне о змие,
О древе, о плодах его; я вижу
Врата того, что было их Эдемом,
И ангелов с палящими мечами,
Изгнавших нас из рая; я томлюсь
В трудах и думах; чувствую, что в мире
Ничтожен я, меж тем как мысль моя
Сильна, как бог! Но я молчал, я думал,
Что я один страдаю. Мой отец
Давно смирился; в матери угасла
Та искра, что влекла ее к Познанью;
Брат бдит стада и совершает жертвы
Из первенцев от этих стад тому,
Кто повелел, чтоб нам земля давала
Плоды лишь за тяжелый труд; сестра
Поет ему хвалы еще до солнца,
И даже Ада, сердцу моему
Столь близкая, не понимает мыслей,
Меня гнетущих: я еще не встретил
Ни в ком себе сочувствия! Тем лучше:
Я с духами в сообщество вступлю.
Люцифер
Ты этого сообщества достоин.
Иначе ты не видел бы меня:
Довольно было б змия.
Каин
А! Так это
Ты соблазнитель матери?
Люцифер
Ничем,
Помимо правды, я не соблазняю.
Ведь вы вкусили знания, ведь были
Плоды на древе жизни? Разве я
Давал запрет вкушать от них? И я ли
Растил плоды запретные к соблазну
Существ, душой невинных, любопытных
В своей святой невинности? Я б создал
Богами вас, а он лишил вас рая,
«Чтоб вы от древа жизни не вкусили
И не были, как боги». — Таковы
Его слова.
|
The script ran 0.003 seconds.
Поделиться:
