1 2 

Валентина Осеева
Синие листья

Утро

Солнце – в оконце,
Я – на порог.
Сколько тропинок,
Сколько дорог!
Сколько деревьев,
Сколько кустов,
Пташек, букашек,
Трав и цветов!
Сколько цветущих,
Пышных полей,
Бабочек пёстрых,
Мух и шмелей!
Солнце – в оконце,
Я – на порог.
Сколько работы
Для рук и для ног!
Волшебное слово

Маленький старичок с длинной седой бородой сидел на скамейке и зонтиком чертил что-то на песке.
– Подвиньтесь, – сказал ему Павлик и присел на край.
Старик подвинулся и, взглянув на красное сердитое лицо мальчика, сказал:
– С тобой что-то случилось?
– Ну и ладно! А вам-то что? – покосился на него Павлик.
– Мне ничего. А вот ты сейчас кричал, плакал, ссорился с кем-то…
– Ещё бы! – сердито буркнул мальчик. – Я скоро совсем убегу из дому.
– Убежишь?
– Убегу! Из-за одной Ленки убегу, – Павлик сжал кулаки. – Я ей сейчас чуть не поддал хорошенько! Ни одной краски не даёт! А у самой сколько!..
– Не даёт? Ну, из-за этого убегать не стоит.
– Не только из-за этого. Бабушка за одну морковку из кухни меня прогнала… прямо тряпкой, тряпкой…
Павлик засопел от обиды.
– Пустяки! – сказал старик. – Один поругает – другой пожалеет.
– Никто меня не жалеет! – крикнул Павлик. – Брат на лодке едет кататься, а меня не берёт. Я ему говорю: «Возьми лучше, всё равно я от тебя не отстану, вёсла утащу, сам в лодку залезу!»
Павлик стукнул кулаком по скамейке. И вдруг замолчал.
– Что же, не берёт тебя брат?
– А почему вы всё спрашиваете?
Старик разгладил длинную бороду:
– Я хочу тебе помочь. Есть такое волшебное слово…
Павлик раскрыл рот.
– Я скажу тебе это слово. Но помни: говорить его надо тихим голосом, глядя прямо в глаза тому, с кем говоришь. Помни – тихим голосом, глядя прямо в глаза…
– А какое слово?
Старик наклонился к самому уху мальчика. Мягкая борода его коснулась Павликовой щеки. Он прошептал что-то и громко добавил:
– Это волшебное слово. Но не забудь, как нужно говорить его.
– Я попробую, – усмехнулся Павлик, – я сейчас же попробую.
Он вскочил и побежал домой.
Лена сидела за столом и рисовала. Краски – зелёные, синие, красные – лежали перед ней. Увидев Павлика, она сейчас же сгребла их в кучу и накрыла рукой.
«Обманул старик! – с досадой подумал мальчик. – Разве такая поймёт волшебное слово!»

Павлик боком подошёл к сестре и потянул её за рукав. Сестра оглянулась. Тогда, глядя ей в глаза, тихим голосом мальчик сказал:
– Лена, дай мне одну краску… пожалуйста…
Лена широко раскрыла глаза. Пальцы её разжались, и, снимая руку со стола, она смущённо пробормотала:
– Какую тебе?
– Мне синюю, – робко сказал Павлик.
Он взял краску, подержал её в руках, походил с нею по комнате и отдал сестре. Ему не нужна была краска. Он думал теперь только о волшебном слове.
«Пойду к бабушке. Она как раз стряпает. Прогонит или нет?»
Павлик отворил дверь на кухню. Старушка снимала с противня горячие пирожки. Внук подбежал к ней, обеими руками повернул к себе красное морщинистое лицо, заглянул в глаза и прошептал:
– Дай мне кусочек пирожка… пожалуйста.
Бабушка выпрямилась.
Волшебное слово так и засияло в каждой морщинке, в глазах, в улыбке…
– Горяченького… горяченького захотел, голубчик мой! – приговаривала она, выбирая самый лучший, румяный пирожок.

Павлик подпрыгнул от радости и расцеловал её в обе щёки.
«Волшебник! Волшебник!» – повторял он про себя, вспоминая старика.
За обедом Павлик сидел притихший и прислушивался к каждому слову брата. Когда брат сказал, что поедет кататься на лодке, Павлик положил руку на его плечо и тихо попросил:
– Возьми меня, пожалуйста.
За столом сразу все замолчали. Брат поднял брови и усмехнулся.
– Возьми его, – вдруг сказала сестра. – Что тебе стоит!
– Ну отчего же не взять? – улыбнулась бабушка. – Конечно, возьми.
– Пожалуйста, – повторил Павлик.
Брат громко засмеялся, потрепал мальчика по плечу, взъерошил ему волосы.
– Эх ты, путешественник! Ну ладно, собирайся.
«Помогло! Опять помогло!»
Павлик выскочил из-за стола и побежал на улицу. Но в сквере уже не было старика. Скамейка была пуста, и только на песке остались начерченные зонтиком непонятные знаки.

Просто старушка

По улице шли мальчик и девочка. А впереди них шла старушка. Было очень скользко. Старушка поскользнулась и упала.
– Подержи мои книжки! – крикнул мальчик, передавая девочке свой портфель, и бросился на помощь старушке.
Когда он вернулся, девочка спросила его:
– Это твоя бабушка?
– Нет, – отвечал мальчик.
– Мама? – удивилась подружка.
– Нет!
– Ну, тётя? Или знакомая?
– Да нет же, нет! – отвечал мальчик. – Это просто старушка.

Девочка с куклой

Юра вошёл в автобус и сел на детское место. Вслед за Юрой вошёл военный. Юра вскочил:
– Садитесь, пожалуйста!
– Сиди, сиди! Я вот здесь сяду.
Военный сел сзади Юры. По ступенькам поднялась старушка.
Юра хотел предложить ей место, но другой мальчик опередил его.
«Некрасиво получилось», – подумал Юра и стал зорко смотреть на дверь.
С передней площадки вошла девочка. Она прижимала к себе туго свернутое байковое одеяльце, из которого торчал кружевной чепчик.
Юра вскочил:
– Садитесь, пожалуйста!
Девочка кивнула головой, села и, раскрыв одеяло, вытащила большую куклу.
Пассажиры засмеялись, а Юра покраснел.
– Я думал, она женщина с ребёнком, – пробормотал он.
Военный одобрительно похлопал его по плечу:
– Ничего, ничего! Девочке тоже надо уступать место! Да ещё девочке с куклой!

Загадка

У мамы моей
Пять сыновей.
Начну я считать —
И вовсе не пять.
Считайте хоть сами:
Володя, Игнат,
Серёжа и Саня —
Мой маленький брат.
Четыре? Четыре!
А пятого нет.
Считаю сначала —
Всё тот же ответ.
Считаю по пальцам
Вперёд и назад.
Скажите, ребята,
Где пятый мой брат?
Ведь точно я знаю:
У мамы моей
Пять сыновей.
Случай

Мама подарила Коле цветные карандаши.
Однажды к Коле пришёл его товарищ Витя.
– Давай рисовать!
Коля положил на стол коробку с карандашами. Там было только три карандаша: красный, зелёный и синий.
– А где же остальные? – спросил Витя.
Коля пожал плечами:
– Да я раздал их: коричневый взяла подружка сестры – ей нужно было раскрасить крышу дома; розовый и голубой я подарил одной девочке с нашего двора – она свои потеряла… А чёрный и жёлтый взял у меня Петя – у него как раз таких не хватало…
– Но ведь ты сам остался без карандашей! – удивился товарищ. – Разве они тебе не нужны?
– Нет, очень нужны, но все такие случаи, что никак нельзя не дать!
Витя взял из коробки карандаши, повертел их в руках и сказал:
– Всё равно ты кому-нибудь отдашь, так уж лучше дай мне. У меня ни одного цветного карандаша нет!
Коля посмотрел на пустую коробку.
– Ну, бери… раз уж такой случай… – пробормотал он.

Кто хозяин?

Большую чёрную собаку звали Жук. Два мальчика, Коля и Ваня, подобрали Жука на улице. У него была перебита лапа. Коля и Ваня вместе ухаживали за ним, и, когда Жук выздоровел, каждому из мальчиков за хотелось стать его единственным хозяином. Но кто хозяин Жука, они не могли решить, поэтому спор их всегда кончался ссорой.
Однажды они шли лесом. Жук бежал впереди. Мальчики горячо спорили.
– Собака моя, – говорил Коля, – я первый увидел Жука и подобрал его!
– Нет, моя, – сердился Ваня, – я перевязывал ей лапу и таскал для неё вкусные кусочки!
Никто не хотел уступить. Мальчики сильно поссорились.
– Моя! Моя! – кричали оба.
Вдруг из двора лесника выскочили две огромные овчарки. Они бросились на Жука и повалили его на землю. Ваня поспешно вскарабкался на дерево и крикнул товарищу:
– Спасайся!

Но Коля схватил палку и бросился на помощь Жуку. На шум прибежал лесник и отогнал своих овчарок.
– Чья собака? – сердито закричал он.
– Моя, – сказал Коля.
Ваня молчал.

Весёлые деньки

Проснулся я, слышу – залаял Дружок.
Гляжу – на кого он? На первый снежок!
Конечно, он не жил на свете зимой
И с горки ещё не катался со мной.
Коньков не видал. Ну и лает, чудак.
А вот посмотрел бы на взрослых собак!
Они так и рвутся на первый снежок…
Бежим-ка и мы поскорее, Дружок!
И если явился со снегом мороз,
Огнём загорится холодный твой нос,
И так тебе весело станет зимой,
Тебя не загонишь, пожалуй, домой.
Ты будешь кругами носиться, скакать
И снег, как метёлкой, хвостом разметать.
Прокатишься с горки по гладкому льду.
Потом на каток я тебя поведу.
Весёлые скоро наступят деньки!
Эх, жалко – не можешь надеть ты коньки!
Хорошее

Проснулся Юрик утром. Посмотрел в окно. Солнце светит. Денёк хороший.
И захотелось мальчику самому что-нибудь хорошее сделать.
Вот сидит он и думает: «Что, если б моя сестрёнка тонула, а я бы её спас!»
А сестрёнка тут как тут:
– Погуляй со мной, Юра!
– Уходи, не мешай думать!
Обиделась сестрёнка, отошла.
А Юра думает: «Вот если б на няню волки напали, а я бы их застрелил!»
А няня тут как тут:
– Убери посуду, Юрочка.
– Убирай сама – некогда мне!
Покачала головой няня.
А Юра опять думает: «Вот если б Трезорка в колодец упал, а я бы его вытащил!»
А Трезорка тут как тут. Хвостом виляет: «Дай мне попить, Юра!»
– Пошёл вон! Не мешай думать!
Закрыл Трезорка пасть, полез в кусты.
А Юра к маме пошёл:
– Что бы мне такое хорошее сделать?
Погладила мама Юру по голове:
– Погуляй с сестрёнкой, помоги няне посуду убрать, дай водички Трезору.

Три товарища

Витя потерял завтрак. На большой перемене все ребята завтракали, а Витя стоял в сторонке.
– Почему ты нe ешь? – спросил его Коля.
– Завтрак потерял…
– Плохо, – сказал Коля, откусывая большой кусок белого хлеба. – До обеда далеко ещё!
– А ты где его потерял? – спросил Миша.
– Не знаю… – тихо сказал Витя и отвернулся.
– Ты, наверно, в кармане нёс, а надо в сумку класть, – сказал Миша.
А Володя ничего не спросил. Он подошёл к Вите, разломил пополам кусок хлеба с маслом и протянул товарищу:
– Бери, ешь.

Навестила

Валя не пришла в класс. Подруги послали к ней Мусю:
– Пойди и узнай, что с Валей: может, она больна, может, ей что-нибудь нужно?
Муся застала подружку в постели. Валя лежала с завязанной щекой.
– Ох, Валечка! – сказала Муся, присаживаясь на стул. – У тебя, наверно, флюс! Ах, какой флюс был у меня летом! Целый нарыв! И ты знаешь, бабушка как раз уехала, а мама была на работе…
– Моя мама тоже на работе, – сказала Валя, держась за щёку. – А мне надо бы полосканье…
– Ох, Валечка! Мне тоже давали полосканье! И мне стало лучше! Как пополощу, так и лучше! А ещё мне помогала грелка горячая-горячая…
Валя оживилась и закивала головой.

– Да, да, грелка… Муся, у нас на кухне стоит чайник…
– Это не он шумит? Нет, это, верно, дождик! – Муся вскочила и подбежала к окну. – Так и есть, дождик! Хорошо, что я в галошах пришла! А то можно простудиться!
Она побежала в переднюю, долго стучала ногами, надевая калоши. Потом, просунув в дверь голову, крикнула:
– Выздоравливай, Валечка! Я ещё приду к тебе! Обязательно приду! Не беспокойся!
Валя вздохнула, потрогала холодную грелку и стала ждать маму.
– Ну что? Что она говорила? Что ей нужно? – спрашивали Мусю девочки.
– Да у неё такой же флюс, как был у меня! – радостно сообщила Муся. – И она ничего не говорила! А помогают ей только грелка и полосканье!

Маленький цыплёнок на большой земле

Маленький цыплёнок
Вылез из яйца,
Матери не знал он,
Не видал отца.
В крепкую скорлупку
Долго он стучал,
Знал, что надо выйти,
А куда – не знал.
Кто-то взял цыплёнка
В тёплую ладонь
И кому-то тихо
Прошептал: «Не тронь!»
Подложил под чьё-то
Нежное крыло,
И цыплёнку стало
Мягко и тепло.
Задремал. Сложились
Крылышки в тепле.
Маленький цыплёнок
На большой земле.
На катке

День был солнечный. Лёд блестел. Народу на катке было мало. Маленькая девочка, смешно растопырив руки, ездила от скамейки к скамейке. Два школьника подвязывали коньки и смотрели на Витю.
Витя выделывал разные фокусы – то ехал на одной ноге, то кружился волчком.
– Молодец! – крикнул ему один из мальчиков.
Витя стрелой пронёсся по кругу, лихо завернул и наскочил на девочку. Девочка упала. Витя испугался.

– Я нечаянно… – сказал он, отряхивая с её шубки снег. – Ушиблась?
Девочка улыбнулась:
– Коленку…
Сзади раздался смех.
«Надо мной смеются!» – подумал Витя и с досадой отвернулся от девочки.
– Эка невидаль – коленка! Вот плакса! – крикнул он, проезжая мимо школьников.
– Иди к нам! – позвали они.

Витя подошёл к ним. Взявшись за руки, все трое весело заскользили по льду. А девочка сидела на скамейке, тёрла ушибленную коленку и плакала.

Отомстила

Катя подошла к своему столу и ахнула: ящик был выдвинут, новые краски разбросаны, кисточки перепачканы, на столе растеклись лужицы бурой воды.
– Алёшка! – закричала Катя. – Алёшка!.. – И, закрыв лицо руками, громко заплакала.
Алёша просунул в дверь круглую голову. Щёки и нос у него были перепачканы красками.
– Ничего я тебе не сделал! – быстро сказал он.

Катя бросилась на него с кулаками, но братишка исчез за дверью и через раскрытое окно прыгнул в сад.
– Я тебе отомщу! – кричала со слезами Катя.
Алёша, как обезьянка, вскарабкался на дерево и, свесившись с нижней ветки, показал сестре нос.
– Заплакала?.. Из-за каких-то красок заплакала!
– Ты у меня тоже заплачешь! – кричала Катя. – Ещё как заплачешь!
– Это я-то заплачу? – Алёша засмеялся и стал быстро карабкаться вверх. – А ты сначала поймай меня!

Вдруг он оступился и повис, ухватившись за тонкую ветку. Ветка хрустнула и обломилась. Алёша упал.
Катя бегом бросилась в сад. Она сразу забыла свои испорченные краски и ссору с братом.
– Алёша! – кричала она. – Алёша!
Братишка сидел на земле и, загораживая руками голову, испуганно смотрел на неё.
– Встань! Встань!
Но Алёша втянул голову в плечи и зажмурился.
– Не можешь? – кричала Катя, ощупывая Алёшины коленки. – Держись за меня. – Она обняла братишку за плечи и осторожно поставила его на ноги. – Больно тебе?
Алёша мотнул головой и вдруг заплакал.
– Что, не можешь стоять? – спросила Катя.

Алёша ещё громче заплакал и крепко прижался к сестре.
– Я никогда больше не буду трогать твои краски… никогда… никогда… не буду!

Сыновья

Две женщины брали воду из колодца. Подошла к ним третья. И старенький старичок на камушек отдохнуть присел.
Вот говорит одна женщина другой:
– Мой сынок ловок да силён, никто с ним не сладит.
– А мой поёт, как соловей. Ни у кого голоса такого нет, – говорит другая.
А третья молчит.
– Что же ты про своего сына не скажешь? – спрашивают её соседки.
– Что ж сказать? – говорит женщина. – Ничего в нём особенного нету.
Вот набрали женщины полные вёдра и пошли. А старичок – за ними. Идут женщины, останавливаются. Болят руки, плещется вода, ломит спину.
Вдруг навстречу три мальчика выбегают.
Один через голову кувыркается, колесом ходит – любуются им женщины.
Другой песню поёт, соловьём заливается – заслушались его женщины.
А третий к матери подбежал, взял у неё вёдра тяжёлые и потащил их.
Спрашивают женщины старичка:
– Ну, что? Каковы наши сыновья?
– А где ж они? – отвечает старик. – Я только одного сына вижу!

Вырванный лист

У Димы кто-то вырвал из тетрадки чистый лист.
– Кто бы это мог сделать? – спросил Дима.
Все ребята молчали.
– Я думаю, что он сам выпал, – сказал Костя. – А может быть, тебе в магазине такую тетрадку дали… Или дома твоя сестрёнка вырвала этот лист. Мало ли что бывает… Правда, ребята?
Ребята молча пожимали плечами.
– А ещё, может, ты сам где-нибудь зацепился… Крах! – и готово!.. Правда, ребята?
Костя обращался то к одному, то к другому, торопливо объясняя:
– Кошка тоже могла вырвать этот лист… Ещё как! Особенно котёночек какой-нибудь.
Уши у Кости покраснели, он все говорил, говорил что-то и никак не мог остановиться.
Ребята молчали, а Дима хмурился. Потом он хлопнул Костю по плечу и сказал:
– Хватит тебе!
Костя сразу обмяк, потупился и тихо сказал:
– Я отдам тебе тетрадь… У меня есть целая!

Бедный ёжик

Спит медведь. Уснула галка.
Сон сморил лису.
Я не сплю. Мне очень жалко
Ёжика в лесу.
Бедный ёжик, бедный ёжик!
По ночам не спит.
Весь в иголках, лечь не может,
Сядет и сидит!
На бочок приляжет – колко.
Колется спина.
Я б не мог всю ночь под ёлкой
Просидеть без сна.
Как себя он спать уложит?
Снял бы шкурку прочь.
Бедный ёжик, бедный ёжик,
Как тебе помочь?
До первого дождя

Таня и Маша были очень дружны и всегда ходили в детский сад вместе. То Маша заходила за Таней, то Таня за Машей. Один раз, когда девочки шли по улице, начался сильный дождь. Маша была в плаще, а Таня – в одном платье. Девочки побежали.
– Сними свой плащ, мы накроемся вместе! – крикнула на бегу Таня.
– Я не могу, я промокну! – нагнув вниз голову с капюшоном, ответила ей Маша.
В детском саду воспитательница сказала:
– Как странно, у Маши платье сухое, а у тебя, Таня, совершенно мокрое, как же это случилось? Ведь вы же шли вместе?
– У Маши был плащ, а я шла в одном платье, – сказала Таня.
– Так вы могли бы укрыться одним плащом, – сказала воспитательница и, взглянув на Машу, покачала головой.
– Видно, ваша дружба до первого дождя!
Обе девочки покраснели: Маша за себя, а Таня за Машу.

Обидчики

Толя часто прибегал со двора и жаловался, что ребята его обижают.
– Не жалуйся, – сказала однажды мать, – надо самому лучше относиться к товарищам, тогда и товарищи не будут тебя обижать!
Толя вышел на лестницу. На площадке один из его обидчиков, соседский мальчик Саша, что-то искал.
– Мать дала мне монетку на хлеб, а я потерял её, – хмуро пояснил он. – Не ходи сюда, а то затопчешь!

Толя вспомнил, что сказала ему утром мама, и нерешительно предложил:
– Давай поищем вместе!
Мальчики стали искать вместе. Саше посчастливилось: под лестницей в самом уголке блеснула серебряная монетка.
– Вот она! – обрадовался Саша. – Испугалась нас и нашлась! Спасибо тебе. Выходи во двор. Ребята не тронут! Я сейчас, только за хлебом сбегаю!
Он съехал по перилам вниз. Из темного пролёта лестницы весело донеслось:
– Вы-хо-ди!..

Первый снег

Расчесала туча бороду.
Ветер вдруг ускорил бег,
И пошёл кружить по городу
Первый снег!
Пусть скорей мороз пожалует,
С ним и лыжи, и коньки.
То-то нас зима побалует
В эти ясные деньки!
Печенье

Мама высыпала на тарелку печенье. Бабушка весело зазвенела чашками. Все уселись за стол. Вова придвинул тарелку к себе.
– Дели по одному, – строго сказал Миша.
Мальчики высыпали всё печенье на стол и разложили его на две кучки.
– Ровно? – спросил Вова.
Миша смерил глазами кучки:
– Ровно… Бабушка, налей нам чаю!

Бабушка подала обоим чай. За столом было тихо. Кучки печенья быстро уменьшались.
– Рассыпчатые! Сладкие! – говорил Миша.
– Угу! – отзывался с набитым ртом Вова.
Мама и бабушка молчали. Когда всё печенье было съедено, Вова глубоко вздохнул, похлопал себя по животу и вылез из-за стола.
Миша доел последний кусочек и посмотрел на маму – она мешала ложечкой неначатый чай. Он посмотрел на бабушку – она жевала корочку чёрного хлеба…

Синие листья

У Кати было два зелёных карандаша. У Лены ни одного.
Вот и просит Лена Катю:
– Дай мне зелёный карандаш!
А Катя говорит:
– Спрошу у мамы.
Приходят на другой день обе девочки в школу.
Спрашивает Лена:
– Позволила мама?
А Катя вздохнула и говорит:
– Мама-то позволила, а брата я не спросила.
– Ну что ж, спроси ещё брата, – говорит Лена.

Приходит Катя на другой день.
– Ну что, позволил брат? – спрашивает Лена.
– Брат-то позволил, да я боюсь, сломаешь ты карандаш.
– Я осторожненько, – говорит Лена.
– Смотри, – говорит Катя, – не чини, не нажимай крепко и в рот не бери. Да не рисуй много.
– Мне, – говорит Лена, – только листочки на деревьях нарисовать надо да травку зелёную.
– Это много, – говорит Катя, а сама брови хмурит. И лицо недовольное сделала.
Посмотрела на неё Лена и отошла. Не взяла карандаш. Удивилась Катя, побежала за ней.
– Ну что ж ты? Бери!
– Не надо, – отвечает Лена.
На уроке учитель спрашивает:
– Отчего у тебя, Леночка, листья на деревьях синие?
– Карандаша зелёного нет.
– А почему же ты у своей подружки не взяла?
Молчит Лена. А Катя покраснела и говорит:
– Я ей давала, а она не берёт.
Посмотрел учитель на обеих:
– Надо так давать, чтобы можно было взять.

Озорной дождик

Этот дождик озорной
Всюду бегает за мной
И сегодня, и вчера…
Что за глупая игра!
Я в калитку – он идёт!
Я домой – у двери ждёт.
Каплей тихо у крыльца —
Кап-кап-кап! И нет конца!
Утром в школу я бежал —
Он до школы провожал.
Вышел я, иду домой…
Вот так так – и он со мной!
И решил я быть хорошим.
Плащ надел, надел калоши.
Я до вечера ходил,
За собой его водил,
Так водил, что он устал —
Отказался! Перестал!
Долг

Принёс Ваня в класс коллекцию марок.
– Хорошая коллекция! – одобрил Петя и тут же сказал: – Знаешь что, у тебя тут много марок одинаковых, дай их мне. Я попрошу у отца денег, куплю других марок и верну тебе.
– Бери, конечно! – согласился Ваня.

Но отец не дал Пете денег, а сам купил ему коллекцию. Пете стало жаль своих марок.
– Я тебе потом отдам, – сказал он Ване.
– Да не надо! Мне эти марки совсем не нужны! Вот давай лучше в пё-рышки сыграем!
Стали играть. Не повезло Пете – проиграл он десять перьев. Насупился.
– Кругом я у тебя в долгу!
– Какой это долг, – говорит Ваня, – я с тобой в шутку играл.
Посмотрел Петя на товарища исподлобья: нос у Вани толстый, по лицу веснушки рассыпались, глаза какие-то круглые…
«И чего это я с ним дружу? – подумал Петя. – Только долги набираю». И стал он от товарища бегать, с другими мальчиками дружить, и у самого какая-то обида на Ваню.
Ляжет он спать и мечтает:
«Накоплю ещё марок и всю коллекцию ему отдам, и перья отдам, вместо десяти перьев – пятнадцать…»
А Ваня о Петиных долгах и не думает, удивляется он: что это такое с товарищем случилось?
Подходит как-то к нему и спрашивает:
– За что косишься на меня, Петя?
Не выдержал Петя. Покраснел весь, наговорил товарищу грубостей:
– Ты думаешь, ты один честный? А другие нечестные! Ты думаешь, мне твои марки нужны? Или перьев я не видел?
Попятился Ваня от товарища, обидно ему стало, хотел он что-то сказать и не смог.
Выпросил Петя у мамы денег, купил перьев, схватил свою коллекцию и бежит к Ване.
– Получай все долги сполна! – Сам радостный, глаза блестят. – Ничего за мной не пропало!
– Нет, пропало! – говорит Ваня. – И того, что пропало, не вернёшь ты уже никогда!

Время

Два мальчика стояли на улице под часами и разговаривали.
– Я не решил примера, потому что он был со скобками, – оправдывался Юра.
– А я потому, что там были очень большие числа, – сказал Олег.
– Мы можем решить его вместе, у нас ещё есть время!
Часы на улице показывали половину второго.
– У нас целых полчаса, – сказал Юра. – За это время лётчик может перевезти пассажиров из одного города в другой.
– А мой дядя, капитан, во время кораблекрушения в двадцать минут успел погрузить в лодки весь экипаж.
– Что – за двадцать!.. – деловито сказал Юра. – Иногда пять-де-сять минут много значат. Надо только учитывать каждую минуту.
– А вот случай! Во время одного состязания…
Много интересных случаев вспомнили мальчики.
– А я знаю… – Олег вдруг остановился и взглянул на часы. – Ровно два!
Юра ахнул.
– Бежим! – сказал Юра. – Мы опоздали в школу!
– А как же пример? – испуганно спросил Олег.
Юра на бегу только махнул рукой.

Хороший гусь

Я поссорился с Митей,
А потом заскучал.
Я сказал ему: «Митя!
Я нарочно кричал.
Я нечаянно, Митя.
Я уже не сержусь.
Но ты тоже ведь, Митя,
Хороший гусь!»
Просто так

Костя сделал скворечник и позвал Вову:
– Посмотри, какой птичий домик я сделал.
Вова присел на корточки.

– Ой, какой! Совсем настоящий! С крылечком! Знаешь что, Костя, – робко сказал он, – сделай и мне такой! А я тебе за это планер сделаю.
– Ладно, – согласился Костя. – Только давай не за то и не за это, а просто так: ты мне сделаешь планер, а я тебе скворечник.

Сторож

В детском саду было много игрушек. По рельсам бегали заводные паровозы, в комнате гудели самолёты, в колясках лежали нарядные куклы. Ребята играли все вместе, и всем было весело. Только один мальчик не играл. Он собрал около себя целую кучу игрушек и охранял их от ребят.
– Моё! Моё! – кричал он, закрывая игрушки руками.
Дети не спорили – игрушек хватало на всех.
– Как мы хорошо играем! Как нам весело! – похвалились ребята воспитательнице.
– А мне скучно! – закричал из своего угла мальчик.
– Почему? – удивилась воспитательница. – У тебя так много игрушек!
Но мальчик не мог объяснить, почему ему скучно.
– Да потому, что он не игральщик, а сторож, – объяснили за него дети.

В гости к ягодам

На берёзовой полянке
Земляничка расцвела,
Закраснелась, заалелась,
В гости Груню зазвала:
«Кушай, Груня, земляничку,
Для тебя созрела я.
А поешь – запей водичкой
Из студёного ручья!»
Съела Груня земляничку,
Запила её водичкой,
Побежала на село.
А наутро всё село
В гости к ягодам пришло.
Два коня

Мама, ноги у меня
Всё равно что два коня!
Я их утром запрягаю,
Я сапожки обуваю,
Зашнурую, запрягу
И бегу, бегу, бегу!
По дорожке скачут ножки,
Где вприпрыжку, где в галоп,
Звонко стукают сапожки.
Кони – рысью! Кони – гоп!
По камням и по пескам,
Через речку по мосткам,
По полям и по лугам…
Как я рад своим ногам!
Плохо

Собака яростно лаяла, припадая на передние лапы. Прямо перед ней, прижавшись к забору, сидел маленький взъерошенный котёнок. Он широко раскрывал рот и жалобно мяукал. Неподалёку стояли два мальчика и ждали, что будет. В окно выглянула женщина и поспешно выбежала на крыльцо. Она отогнала собаку и сердито крикнула мальчикам:
– Как вам не стыдно!
– А что – стыдно? Мы ничего не делали! – удивились мальчики.
– Вот это и плохо! – гневно ответила женщина.

Что легче?

Пошли три мальчика в лес. В лесу грибы, ягоды, птицы. Загулялись мальчики. Не заметили, как день про шёл. Идут домой – боятся:
— Попадёт нам дома!
Вот остановились они на дороге и думают, что лучше: соврать или правду сказать?
– Я скажу, – говорит первый, – будто волк на меня напал в лесу. Испугается отец и не будет браниться.
– Я скажу, – говорит второй, – что дедушку встретил. Обрадуется мать и не будет бранить меня.
– А я правду скажу, – говорит третий. – Правду всегда легче сказать, потому что она правда и придумывать ничего не надо.
Вот разошлись они все по домам. Только сказал первый мальчик отцу про волка – глядь, лесной сторож идёт.
– Нет, – говорит, – в этих местах волка.
Рассердился отец. За первую вину наказал, а за ложь вдвое.
Второй мальчик про деда рассказал. А дед тут как тут в гости идёт.
Узнала мать правду. За первую вину наказала, а за ложь – вдвое.
А третий мальчик как пришёл, так с порога во всём повинился. Поворчала на него тётка да и простила.

Кто всех глупее?

Жили-были в одном доме мальчик Ваня, девочка Таня, пёс Барбос, утка Устинья и цыплёнок Боська.
Вот однажды вышли они все во двор и уселись на скамейку: мальчик Ваня, девочка Таня, пёс Барбос, утка Устинья и цыплёнок Боська.

Посмотрел Ваня направо, посмотрел налево, задрал голову кверху. Скучно! Взял да и дёрнул за косичку Таню.
Рассердилась Таня, хотела дать Ване сдачи, да видит – мальчик большой и сильный. Ударила она ногой Барбоса. Завизжал Барбос, обиделся, оскалил зубы. Хотел укусить её, да Таня – хозяйка, трогать её нельзя. Цапнул Барбос утку Устинью за хвост. Всполошилась утка, пригладила свои пёрышки. Хотела цыплёнка Боську клювом ударить, да раздумала.
Вот и спрашивает её Барбос:
– Что же ты, утка Устинья, Боську не бьёшь? Он слабее тебя.
– Я не такая глупая, как ты, – отвечает Барбосу утка.
– Есть глупее меня, – говорит пёс и на Таню показывает.
Услыхала Таня.
– И глупее меня есть, – говорит она и на Ваню смотрит.
Оглянулся Ваня, а сзади него никого нет.

Гостья

В детский сад пришла чужая кошка,
В сильный дождь откуда-то пришла,
Постучалась лапкою в окошко,
На карниз уселась и ждала.
По стеклу сбегали быстро капли
На худое кошкино лицо,
Лапки серые в воде обмякли…
Мы открыли двери на крыльцо.
Все гурьбой мы бросились к окошку —
Сыпал дождь на головы с берёз!
Первый я схватил чужую кошку,
Поднял вверх и в комнату принёс.
Мы налили в блюдечко какао.
Накрошили сладкий пирожок…
Гостья выпила, сказала: «Мяу!»
По-кошачьи значит: «Хорошо!»
Добрая хозяюшка

Жила-была девочка. И был у неё петушок. Встанет утром петушок, запоёт:
– Ку-ка-ре-ку! Доброе утро, хозяюшка!
Подбежит к девочке, поклюёт у неё из рук крошки, сядет с ней рядом на завалинке. Пёрышки разноцветные словно маслом смазаны, гребешок на солнышке золотом отливает. Хороший был петушок!
Увидала как-то раз девочка у соседки курочку. Понравилась ей курочка. Просит она соседку:
– Отдай мне курочку, а я тебе своего петушка отдам!
Услыхал петушок, свесил на сторону гребень, опустил голову, да делать нечего – сама хозяйка отдаёт.
Согласилась соседка – дала курочку, взяла петушка.
Стала девочка с курочкой дружить. Пушистая курочка, тёпленькая, что ни день – свежее яичко несёт.
– Куд-кудах, моя хозяюшка! Кушай на здоровье яичко!

Съест девочка яичко, возьмёт курочку на колени, пёрышки ей гладит, водичкой поит, пшеном угощает. Только раз приходит в гости соседка с уточкой. Понравилась девочке уточка. Просит она соседку:
– Отдай мне твою уточку – я тебе свою курочку отдам!
Услыхала курочка, опустила пёрышки, опечалилась, да делать нечего – сама хозяйка отдаёт.
Стала девочка с уточкой дружить. Ходят вместе на речку купаться. Девочка плывёт – и уточка рядышком.
– Тась-тась-тась, моя хозяюшка! Не плыви далеко – в речке дно глубоко!
Выйдет девочка на бережок – и уточка за ней.

Приходит раз сосед. За ошейник щенка ведёт. Увидала девочка:
– Ах, какой щеночек хорошенький! Дай мне щенка – возьми мою уточку!
Услыхала уточка, захлопала крыльями, закричала, да делать нечего. Взял её сосед, сунул под мышку и унёс.
Погладила девочка щенка и говорит:
– Был у меня петушок – я за него курочку взяла; была курочка – я за неё уточку взяла; теперь уточку на щенка променяла!
Услышал это щенок, поджал хвост, спрятался под лавку, а ночью открыл лапой дверь и убежал.
– Не хочу с такой хозяйкой дружить! Не умеет она дружбой дорожить.
Проснулась девочка – никого у неё нет!

Какой день?

Кузнечик вспрыгнул на бугорок, погрел на припёке зелёную спинку и, потирая лапки, затрещал:
– Пр-р-е-е-красный день!
– Отвр-ратительный! – отозвался дождевой червяк, глубже зарываясь в сухую землю.
– Как! – подпрыгнул кузнечик. – На небе ни одного облачка. Солнышко так славно припекает. Каждый скажет: прекрасный день!
– Нет! Дождик да мутные тёплые лужи – это прекрасный день.
Но кузнечик не согласился с ним.
– Спросим третьего, – решили они.
В это время муравей тащил на спине сосновую иглу и остановился отдохнуть.
– Скажите, – обратился к нему кузнечик, – какой сегодня день: прекрасный или отвратительный?
Муравей вытер лапкой пот и задумчиво сказал:
– На этот вопрос я отвечу вам после захода солнца.
Кузнечик и червяк удивились:
– Что ж, подождём!
После захода солнца пришли они к большому муравейнику.
– Ну, какой сегодня день, уважаемый муравей?
Муравей показал на глубокие ходы, прорытые в муравейнике, на кучи сосновых иголок, собранных им, и сказал:
– Сегодня чудесный день! Я хорошо поработал и могу спокойно отдохнуть!

Куриный разговор

Встретила Хохлатка
Петю-Петушка.
Друг дружке поклонились
Два красных гребешка.
И, разгребая лапками
Навозный тёплый сор,
Они ведут учтивый
Куриный разговор.
– Ты куд-куда,
Ты куд-куда,
Ты куд-куда идёшь?
– Я ко-ко-ко,
Я ко-ко-ко
Шагаю прямо в рожь.
– Ах, куд-куда,
Ах, куд-куда,
Возьми меня туда.
– Но ко-ко-ко,
Но ко-ко-ко
Ведь это далеко.
– Ах, не беда,
Ах, не беда,
Мы после отдохнём. —
Так ко-ко-ко
И куд-куда
Пошли гулять вдвоём!
Рекс и Кекс

Слава и Витя сидели на одной парте.
Мальчики очень дружили и как могли помогали друг другу. Витя помогал Славе решать задачи, а Слава следил, чтобы Витя правильно писал слова и не пачкал свои тетради кляксами. Однажды они сильно поспорили.
– У нашего директора есть большая собака, её зовут Рекс, – сказал Витя.
– Не Рекс, а Кекс, – поправил его Слава.
– Нет, Рекс!
– Нет, Кекс!
Мальчики поссорились. Витя ушёл на другую парту. На следующий день Слава не решил заданную на дом задачу, а Витя подал учителю неряшливую тетрадь. Спустя несколько дней дела пошли ещё хуже: оба мальчика получили по двойке. А потом они узнали, что собаку директора зовут Ральф.
– Значит, нам не из-за чего ссориться! – обрадовался Слава.
– Конечно, не из-за чего, – согласился Витя.
Оба мальчика снова уселись на одну парту.
– Вот тебе и Рекс, вот тебе и Кекс. Противная собака, две двойки мы из-за неё схватили! И подумать только, из-за чего люди ссорятся!..

Важные коровы

На лугу колхозном
За густой дубравой
Медленно шагают
Важные коровы.
Медленно шагают,
Медленно жуют,
В полдень лягут в травы
И доярок ждут.
Потечёт в подойник
Молоко густое,
Повернёт корова голову свою
И как будто спросит:
«Много ли? Какое?
Пусть ребята знают, что я им даю!»
Строитель

На дворе возвышалась горка красной глины. Сидя на корточках, мальчики рыли в ней замысловатые ходы и строили крепость. И вдруг они заметили в сторонке другого мальчика, который тоже копался в глине, макал в жестянку с водой красные руки и старательно обмазывал стены глиняного дома.
– Эй ты, что ты там делаешь? – окликнули его мальчики.
– Я строю дом.
Мальчики подошли ближе.
– Какой же это дом? У него кривые окна и плоская крыша. Эх ты, строитель!
– Да его только двинь, и он развалится! – крикнул один мальчик и ударил домик ногой.
Стена обвалилась.
– Эх ты! Кто же так строит? – кричали ребята, ломая свеже-вымазанные стены.
«Строитель» сидел молча, сжав кулаки. Когда рухнула последняя стена, он ушёл.
А на другой день мальчики увидели его на том же месте. Он снова строил свой глиняный дом и, макая в жестянку красные руки, старательно воздвигал второй этаж…

В золотом колечке

Наклонилось солнце
низко над домами,
Заблестели стёкла
жёлтыми огнями.
Наклонилось солнце
низко над крылечком.
Посижу на солнце
в золотом колечке.
Наклонилось солнце
низко над садами,
И запели птицы разными ладами.
Наклонилось солнце
над зелёной грушей,
Зажелтела груша —
грушу можно кушать.
Сяду на крылечке
В золотом колечке,
Буду грушу кушать,
Буду птичек слушать!
Все вместе

В первом классе Наташе сразу полюбилась девочка с весёлыми голубыми глазками.
– Давай будем дружить, – сказала Наташа.
– Давай! – кивнула головой девочка. – Будем вместе баловаться!
Наташа удивилась:
– Разве если дружить, так надо вместе баловаться?
– Конечно. Те, которые дружат, всегда вместе балуются, им вместе и попадает за это! – засмеялась Оля.
– Хорошо, – нерешительно сказала Наташа и вдруг улыбнулась: – А потом их вместе и хвалят за что-нибудь, да?
– Ну, это редко! – сморщила носик Оля. – Это смотря какую подружку себе найдёшь!

Кудлатка

Я до вечера гуляла,
Но Кудлатки не видала.
Не пришла гулять Кудлатка,
Не носила мне лопатку,
Не встречала звонким лаем.
Где она – не понимаю!
Утром я пораньше встала,
Прямо к будке побежала,
В будке тоже нет Кудлатки,
Но зато… лежат щенятки!
Да какие!.. Меховые!
Настоящие! Живые!
Друг на дружку лезут в кучу,
И один другого лучше.
Я их сразу полюбила,
Тёплым шарфиком прикрыла,
Имена им надавала…
Вдруг Кудлатка прибежала!
Поворчала, а потом
Помахала мне хвостом,
Языком щёку лизнула
И во весь свой рот зевнула.
– Спи, – сказала я Кудлатке.
Спит она. И спят щенятки.
Я на корточках сижу,
Крепкий сон их сторожу!
Колыбельная песенка

Спи, мой мальчик.
Спи и слушай
Песенку мою.
Вот в саду упала груша.
Баюшки-баю.
Ночью тихою дорожкой
Месяц золотой
В красных шёлковых сапожках
Сад обходит твой.
Он в меду купает сливы,
Сушит на ветру.
Ты увидишь, как красиво
Будет поутру.
Как заморских птичек стайки,
Тесно сбившись в ряд,
Чудо-яблочки китайки
Утром заблестят.
Что-то глухо прошуршало,
Это сквозь листву
Сверху яблоко упало
В сонную траву.
Спи, мой мальчик,
Спи и слушай
Песенку мою.
Вот опять упала груша…
Баюшки-баю.
Волшебная иголочка

Жила-была Машенька-рукодельница, и была у неё волшебная иголочка. Сошьёт Маша платье – само себя платье стирает и гладит. Разошьёт скатерть пряниками да конфетками, постелет на стол, глядь – и впрямь сладости появляются на столе. Любила Маша свою иголочку, берегла её пуще глаза и всё-таки не уберегла. Пошла как-то в лес по ягоды и потеряла. Искала, искала, все кустики обошла, всю травку обшарила – нет как нет её иголочки. Села Машенька под деревом и давай плакать.
Пожалел девочку Ёжик, вылез из норки и дал ей свою иголку.
– Возьми, Машенька, может, она тебе пригодится!

Поблагодарила его Маша, взяла иголочку, а сама подумала: «Не такая моя была». И снова давай плакать. Увидела её слёзы высокая старая Сосна – бросила ей свою иголку.
– Возьми, Машенька, может, она тебе пригодится!
Взяла Машенька, поклонилась Сос не низко и пошла по лесу. Идёт, слёзы утирает, а сама думает: «Не такая эта иголочка, моя лучше была». Вот повстречался ей Шелкопряд, идёт – шёлк прядет, весь шёлковой ниткой обмотался.
– Возьми, Машенька, мой шёлковый моточек, может, он тебе пригодится!
Поблагодарила его девочка и стала спрашивать:
– Шелкопряд, Шелкопряд, ты дав но в лесу живёшь, давно шёлк прядешь, золотые нитки делаешь из шёлка, не знаешь ли, где моя иголка?
Задумался Шелкопряд, покачал головой.
– Иголка твоя, Машенька, у Бабы-яги, у Бабы-яги – костяной ноги. В избушке на курьих ножках. Только нет туда ни пути, ни дорожки. Мудрено достать её оттуда.
Стала Машенька просить его рассказать, где Баба-яга – костяная нога живёт.
Рассказал ей всё Шелкопряд:
– Идти туда надо не за солнцем, а за тучкой,
По крапивке да по колючкам,
По овражкам да по болотцу
До самого старого колодца.
Там и птицы гнёзд не вьют,
Одни жабы да змеи живут,
Да стоит избушка на курьих ножках,
Сама Баба-яга сидит у окошка,
Вышивает себе ковёр-самолёт.
Горе тому, кто туда пойдёт.
Не ходи, Машенька, забудь свою иголку,
Возьми лучше мой моточек шёлку!
Поклонилась Машенька Шелкопряду в пояс, взяла шёлку моточек и пошла, а Шелкопряд ей вслед кричит:
– Не ходи, Машенька, не ходи!
У Бабы-яги избушка на курьих ножках.
На курьих ножках, в одно окошко.
Сторожит избушку большая Сова,
Из трубы торчит Совиная голова,
Ночью Баба-яга твоей иголкой шьёт,
Вышивает себе ковёр-самолёт.
Горе, горе тому, кто туда пойдёт!
Страшно Машеньке к Бабе-яге идти, да жалко ей свою иголочку.

Вот выбрала она в небе тёмную тучку.
Повела её тучка
По крапивке да по колючкам
До самого старого колодца,
До зелёного мутного болотца,
Туда, где жабы да змеи живут,
Туда, где птицы свои гнёзда не вьют.
Видит Маша избушку на курьих ножках,
Сама Баба-яга сидит у окошка,
А из трубы торчит Совиная голова…
Увидела Машу страшная Сова да как заохает, закричит на весь лес:
– Ох-хо-хо-хо! Кто здесь? Кто здесь?

Испугалась Маша, подкосились у неё ноги от страха. А Сова глазами ворочает, и глаза у неё как фонари светятся, один жёлтый, другой зелёный, всё кругом от них жёлто да зелено!
Видит Машенька некуда деться ей, поклонилась Сове низко и просит:
– Позволь, Совушка, Бабу-ягу повидать. У меня к ней дело есть!

Засмеялась Сова, заохала, а Баба-яга ей из окошка кричит:
– Сова моя, Совушка, само жаркое к нам в печку лезет!
– И говорит она девочке так ласково:
– Входи, Машенька, входи!
Я сама тебе все двери открою,
Сама их за тобой и закрою!

Подошла Машенька к избушке и видит: одна дверь железным засовом задвинута, на другой тяжёлый замок висит, на третьей литая цепь.
Бросила ей Сова три пёрышка.
– Открой, – говорит, – двери да входи поскорее!
Взяла Маша одно пёрышко, приложила к засову – открылась первая дверь, приложила второе пёрышко к замку – открылась вторая дверь, приложила она третье пёрышко к литой цепи – упала цепь на пол, открылась перед ней третья дверь! Вошла Маша в избушку и видит: сидит Баба-яга у окошка, нитки на веретено мотает, а на полу ковёр лежит, на нём крылья шёлком вышиты и Машина иголочка в недошитое крыло воткнута. Бросилась Маша к иго лочке, а Баба-яга как ударит помелом об пол, как закричит:
– Не трогай мой ковёр-самолёт! Подмети избу, наколи дров, истопи печку, вот кончу ковёр, зажарю тебя и съем!
Схватила иголочку Баба-яга, шьёт и приговаривает:
– Девчонка, девчонка, завтра ночью
Ковёр дошью да с Совушкой-Совой попирую,
А ты гляди, чтобы избу подмела
И сама бы в печке была! —
Молчит Машенька, не откликается,
А ночка чёрная уже надвигается…
Улетела чуть свет Баба-яга, а Машенька скорей села ковёр дошивать. Шьёт она, шьёт, головы не поднимает, уж три стебелька осталось ей дошить, как вдруг загудела вся чаща вокруг, затряслась, задрожала избушка, потемнело синее небо – возвратилась Баба-яга и спрашивает:

– Сова моя, Совушка,
Хорошо ли ты ела и пила?
Вкусная ль девчонка была?
Застонала, заохала Сова:
– Не ела, не пила Совиная голова,
А девчонка твоя живёхонька-жива.
Печку не топила, себя не варила.
Ничем меня не кормила.
Вскочила Баба-яга в избу, а иголочка Машеньке шепчет:
– Вынь иголочку сосновую,
Положи на ковёр как новую,
Меня спрячь подальше!
Улетела опять Баба-яга, Машенька скорей за дело принялась; шьёт-вышивает, головы не поднимает, а Сова ей кричит:
– Девчонка, девчонка, почему из трубы дым не поднимается?
Отвечает ей Машенька:
– Сова моя, Совушка, плохо печь разгорается.
А сама дрова кладёт, огонь разжигает.

А Сова опять:
– Девчонка, девчонка, кипит ли вода в котле?
А Машенька ей отвечает:
– Не кипит вода в котле.
Стоит котёл на столе.
А сама ставит на огонь котёл с водой и опять за работу садится. Шьёт Машенька, шьёт, так и бегает иголочка по ковру, а Сова опять кричит:
– Топи печку, я есть хочу!
Подложила Маша дров, пошёл дым к Сове.
– Девчонка, девчонка! – кричит Сова. – Садись в горшок, накройся крышкой и полезай в печь!
А Маша и говорит:
– Я бы рада тебе, Совушка, угодить, да в горшке воды нет!
А сама всё шьёт да шьёт, уж один стебелёк ей остался.
Вынула у себя Сова пёрышко и бросила ей в окошко.
– На, открой дверь, сходи за водой, да смотри мне, коль увижу, что ты бежать собираешься, кликну Бабу-ягу, она тебя живо догонит!
Открыла Машенька дверь и говорит:
– Сова моя, Совушка, сойди в избу да покажи, как надо в горшок садиться, как крышкой накрыться.

Рассердилась Сова да как прыгнет в трубу и в котёл угодила! Задвинула Маша заслонку, а сама села ковёр дошивать. Как вдруг задрожала земля, зашумело всё вокруг, выр валась у Маши из рук иголочка:
– Бежим, Машенька, скорей,
Открывай трое дверей,
Бери ковёр-самолёт,
Беда на нас идёт!

Схватила Машенька ковёр-самолёт, открыла Совиным пёрышком двери и побежала. Прибежала в лес, села под сосной ковёр дошивать. Белеет в руках проворная иголочка, блестит, переливается шёлковый моточек ниток, совсем немножко остаётся дошить Маше.

А Баба-яга вскочила в избушку, потянула носом воздух и кричит:
– Сова моя, Совушка,
Где ты гуляешь,
Почему меня не встречаешь?
Вытащила она из печки котёл, взяла большую ложку, ест и похваливает:
– До чего девчонка вкусна,
До чего похлёбка жирна!

Съела она всю похлёбку до самого донышка, глядит – на донышке Совиные пёрышки! Глянула на стенку, где ковёр висел, а ковра-то и нет! Догадалась она тут, в чём дело, затряслась от злости, схватила себя за седые космы и давай по избе кататься:
– Я тебя, я тебя
За Совушку-Сову
В клочки разорву!
Села она на своё помело и взвилась в воздух; летит, сама себя веником пришпоривает.
А Машенька под Сосной сидит, шьёт, торопится, уж последний стежок ей остаётся. Спрашивает она Сосну высокую:
– Сосна моя милая, далеко ли ещё Баба-яга?
Отвечает ей Сосна:
– Пролетела Баба-яга зелёные луга,
Помелом взмахнула, на лес повернула…
Ещё пуще торопится Машенька, уж совсем немного ей остаётся, да нечем дошить, кончились у неё нитки шёлковые. Заплакала Машенька. Вдруг, откуда ни возьмись, – Шелкопряд:
– Не плачь, Маша, на тебе шёлку,
Вдень мою нитку в иголку!
Взяла Маша нитку и опять шьёт.

Вдруг закачались деревья, поднялась дыбом трава, налетела Баба-яга как вихрь! Да не успела она на землю спуститься, как подставила ей Сосна свои ветки, запуталась она в них и прямо около Маши на землю упала.
А уж Машенька последний стежок дошила и ковёр-самолёт расстелила, только сесть на него остаётся.
А Баба-яга уже с земли поднимается. Бросила в неё Маша ежиную иголку – прибежал старый Ёж, кинулся Бабе-яге в ноги, колет её своими иголками, не даёт с земли встать. А Машенька тем временем на ковёр вскочила, взвился ковёр-самолёт под самые облака и в одну секунду домчал Машеньку домой.

Стала жить она, поживать, шить-вышивать людям на пользу, себе на радость, а иголочку свою берегла пуще глаза. А Бабу-ягу затолкали ежи в болото, там она и затонула на веки вечные.

Удивительный дом

Удивительный наш дом,
Чудеса творятся в нём:
К нам шутник какой-то влез.
Зонтик дедушкин исчез.
В тёплом мамином халате
Спали куклы на кровати,
Крепко спали – не слыхали,
Как халат тихонько сняли.
Положили на порог
Коврик маленький для ног,
А приходим со двора —
На пороге нет ковра!
Не ложится в спальне Катя:
Вдруг исчезнут все кровати?
Мама спрашивает строго,
Отчего хрустит дорога
Из буфета до порога.
Постучит сирень в окошко —
Катя смотрит в тёмный сад.
Прыгнет кошка, звякнет ложка,
«Кто там? Кто там?» – все кричат.
Петя сделал два засова:
Напугали и его.
Только самый младший, Вова,
Не боится никого.
Он шагает спозаранок