1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 
    
— Она права! — закричал попугай, прыгая по подушкам. — Нельзя злить богинь — это никогда хорошо не кончается.
    
Землетрясение улеглось, Икар успокоился.
    
— Я не хочу тратить времени даром, — сказал Рашид. — Я пойду к князю Симеизу.
    
— Я с тобой, можно? — спросила Алиса.
    
— И я! — закричал Икар.
    
— А без меня тебе туда и соваться нечего, обдерут как липку, — предупредил попугай.
   
   
    
     
Глава 13. Хитрый Симеиз
    
    
В замок к Симеизу отправились всей честной компанией. Впереди топал Верный Волк, он нес копье и шуровал им под кустами — не спрятались ли там змея или прыгучий скорпион.
    
Затем два воина несли на носилках сундук с драгоценностями.
    
За ними следовал Рашид, который надел по этому случаю чалму, праздничный халат, обмотал себя поясом длиной в сто шагов, отчего казался втрое толще обычного, и это ему нравилось.
    
— Таким, — сказал он Алисе, — я стану, когда займу трон. Настоящий султан должен быть солидным.
    
Толстая кормилица Рашида Фатима проводила их до горы. Дальше им с Верным Волком пути не было, на прощание она вздохнула:
    
— Ну, совсем исхудал, совсем жирка на мальчике не осталось.
    
— Молчи, старуха! — закричал сверху попугай, который неровными кругами носился над процессией. — Я его еще заставлю спортом заниматься. Он у меня еще станет настоящим разбойником!
    
— Ну что вы говорите, уважаемая птица! — отвечала кормилица. — Мальчик у нас — сиротка, а сиротки должны хорошо питаться.
    
Следом за Рашидом по дорожке шли Алиса с Икаром. Икар норовил выйти вперед, потому что считал себя героем, а Аладдин в его глазах был просто мальчишкой. Но ссориться с ним не хотел, он знал, что Аладдин состоит в друзьях с попугаем и Рашидом, порой вздыхал и повторял:
    
— Ах, что будет, когда папа узнает о моем решении жениться на простой крымской княжне? Он меня проклянет. За мной, знаете, ухаживали многие принцессы с великих островов — Пафоса, Какоса, Макоса и Ньюфаундленда.
    
Перед воротами в замок «Ласточкино гнездо» стояли два воина в кольчугах и высоких железных шлемах. Мост был поднят.
    
Попугай взлетел повыше и крикнул:
    
— Эй, там, в «Ласточкином гнезде», принимайте гостей!
    
Алисе сразу представилась сказка из тех, что ей приходилось видеть в детстве. Открываются двери таинственного замка, и страшный злодей в черном балахоне и черной короне протягивает горящий жезл, отчего все вокруг замирают или вообще превращаются в каменные статуи.
    
На крик попугая воины даже не вздрогнули, лишь повели глазами.
    
Зато внутри замка что-то зажужжало, зашуршало, и наконец раздался скрипучий голос:
    
— Заходите по одному. Оружие складывайте у дверей. И не пытайтесь обмануть моих стражей. В первую очередь это касается попугая.
    
Ворота со скрежетом растворились.
    
Двор замка был ухожен, дорожки посыпаны песочком, они вились между клумб, на которых нежились скромные, изящно подобранные цветы, а над ними вились пчелы и порхали бабочки.
    
Сам замок изнутри был побелен, а наличники окон покрашены в приятный зеленый цвет.
    
Перед ними оказалась невысокая дверь.
    
— Вот тут и живет этот скорпион, — сказал Рашид.
    
Дверь широко открылась, и появился пожилой человек в бархатном халате и высоком красном колпаке, на босых ногах у него были войлочные туфли. Руки хозяин замка сложил на круглом животике.
    
— И кто же это из нас скорпион? — спросил он.
    
— Вы и есть скорпион, Симеиз Разгальдович, — заявил Рашид. — И не пытайтесь ввести в заблуждение моих друзей. Они и вправду могут подумать, что вы добрейшее существо во всем Крыму.
    
— И не только в Крыму, я бы сказал, во всем мире, если бы память о вашем покойном папеньке и вашей покойной маменьке не останавливала меня напоминанием: «Ты не прав, Симеиз! Опомнись, мы были лучше тебя!»
    
Заходите, — продолжал Симеиз, — угощать мне вас нечем, времена у нас неурожайные, но газированной минеральной водички могу предложить в изобилии. Прошу.
    
Они попали в кабинет, уставленный книжными шкафами, посреди него стоял большой письменный стол, заваленный бумагами, там же возвышался старинный микроскоп, который во времена легенд, конечно же, еще не был изобретен.
    
— Располагайтесь, располагайтесь в приюте горного отшельника, — произнес хозяин замка.
    
Алиса получше рассмотрела его — у Симеиза было розовое лицо и такая же розовая лысинка, окруженная венчиком седых волос. Нос у Симеиза был пуговкой, уши круглые, большие, и росли они поперек головы. Ни бороды, ни усов у князя не оказалось.
    
— Нам некогда, — твердо сказал Рашид. — Мы принесли выкуп.
    
— Ах, этого не может быть, — ответил Симеиз. — Такую сумму нельзя заработать честным путем, да и бесчестным трудно.
    
— Эй, тиран! — крикнул хрипло попугай. — Тебе денежки нужны или поговорим иначе?
    
— Поговорить всегда важнее.
    
— Ребята, — приказал попугай, — бери ящик, пошли назад. Как он наговорится, пускай крикнет погромче, мы, может, вернемся, а может, другого мудреца найдем.
    
— Могилка! — взмолился Рашид.
    
— Я тебе не Могилка, а Аль-Могила, и еще неизвестно, мавританский ли граф или просто испанский. И жизненного опыта у меня в сто раз больше, чем у тебя, мальчишка! Ты погляди на него — у него же ручки трясутся, как хочется на наши деньги лапы наложить.
    
— Замолчи, презренная птица! — закричал Симеиз. — Сейчас прикажу тебя в суп пустить.
    
— Для меня еще кастрюля не заготовлена, — ответил попугай, но на всякий случай взлетел наверх и уселся на книжный шкаф.
    
— Попугай, ты не прав, — решительно заявил Икар. — При всем моем желании как можно скорей жениться на Гюль-Гюль, я считаю, что птицам не положено разговаривать так с благородными людьми. Каждый должен знать свое место.
    
— Тогда и людям нечего делать в нашем небе, — ответил попугай. — Ты чего полез в небо? Если бы не я — конец тебе бы пришел.
    
— Ах, как интересно, — сказал Симеиз. — Какая любопытная беседа. Кстати, мне давно хотелось спросить, сколько фунтов золота в этом сундучке?
    
— Двадцать фунтов чистого золота в монетах и драгоценных камней, — твердо сказал Рашидик. — Все проверено.
    
— И я проверяла по просьбе Рашида, — сказала Алиса.
    
— Кто проверяла?
    
— Извините, я хотел сказать — я проверял!
    
— Ох, не люблю я все эти переодевания! Мальчик, скажи мне, ты случайно не девочка?
    
— Перестань, старикашка! — закричал попугай. — И не смей смотреть так на моего друга Аладдина. Заклюю!
    
— Я пошутил, пошутил, — быстро ответил Симеиз. — Ставьте сундук на стол, принесите сюда десять медных тазов, я буду считать деньги.
    
— Может, потом посчитаешь? — осведомился попугай. — Мы с тебя сдачу требовать не будем.
    
— И в самом деле, скажите нам тайну, — потребовал Икар. — И мы уйдем.
    
— Если бы я был простым деспотом и горным колдуном, — ответил Симеиз, — конечно, я бы сказал, и вы бы ушли. Но вы же видите, что я образованный человек, много читаю, изучаю инфузорий и всякую морскую мелочь, жду не дождусь, когда родятся Ньютон и Ломоносов, чтобы с ними в переписку вступить.
    
Говорил он мягко, гладко, а глаза у него были лживые и недобрые. Воины внесли стопку мисок. Симеиз принялся вынимать из шкатулки монетки по штучке и кидать их в миски. Такой счет должен был занять немало времени.
    
Алиса пошла вдоль книжных полок.
    
Она приоткрыла книжный шкаф и попробовала снять с полки книжку. И ничего из этого не вышло, потому что все переплеты были склеены между собой, а за ними обнаружилось пустое пространство, заставленное статуэтками нимф, наяд, богинь, сирен и всяких других раздетых красивых женщин.
    
Симеиз заметил, что Алиса нечаянно открыла тайну его «учености», и с отчаянным криком кинулся к полке. Он вырвал у Алисы крышку из переплетов, поставил на место, захлопнул стеклянную дверцу шкафа и сказал:
    
— Настоящее знание показывается только настоящим ученым, а наглым мальчишкам никогда не увидать света истинного знания. Так что убирайся из комнаты, пока тебя не сбросили со скалы!
    
— Уважаемый сосед, — сказал тогда Рашид, — мы в Крыму не одни. За каждым нашим шагом следят люди. И люди знают цену вашему слову. Хотите доживать свою жизнь в стыде и позоре — ваша воля.
    
— Ладно, ладно, — отмахнулся Симеиз. — Я вот со счета сбился. Придется сначала начинать.
    
— Не надейся! — крикнул попугай. — Я знаю. В сундуке лежит три тысячи четыреста сорок монет, не считая драгоценностей.
    
— А если чего-то не хватает, даю вам слово, — сказал Рашид, — что я привезу недостающие деньги в течение года.
    
— Давайте лучше тут нахулиганим, книги порвем, вазы разобьем, стулья поломаем! — не унимался попугай. — Он как шелковый станет.
    
— Я пошутил! — испугался Симеиз. — Я давно хотел все рассказать! Принцесса заколдована отравленным яблоком. Она откусила его и погрузилась в вечный сон. А чтобы ее никто не потревожил, она спрятана в пещере. Там она лежит на хрустальном ложе и ждет рыцаря, который ее разбудит поцелуем.
    
— Это буду я! — крикнул Икар.
    
И поцеловал портрет Гюль-Гюль.
    
— Нет, — возразил Симеиз. — Поцеловать можно, только любя всем сердцем. Она от этого проснется. А если это просто увлечение, пустяк — то и не шелохнется.
    
— Но я же все равно на ней женюсь! — крикнул Икар.
    
— Пожалуйста, — ответил колдун. — Но сначала она должна проснуться.
    
Тогда Рашид сделал шаг к столу, протянул руку и сказал Симеизу:
    
— Ключ!
    
Симеиз вздохнул и открыл ящик письменного стола. Там лежал небольшой медный ключ. Он кинул его Рашиду, тот повернулся и быстро вышел из комнаты.
    
— Поищи, поищи! — крикнул вслед Симеиз. — У тебя впереди вечность!
    
Алиса побежала за Рашидом.
    
— Ты в самом деле знаешь, где пещера? — спросила она.
    
— Найдем! — прохрипел попугай. — Недаром мы все моря проплыли. Да чтобы паршивой пещеры не найти — быть того не может!
   
   
    
     
Глава 14. В тайной пещере
    
    
Рашид вышел во двор замка и осмотрелся.
    
Попугай ходил кругами и постукивал костылем.
    
— Чего мы здесь ждем? — спросил Икар. — Время идет впустую!
    
— Погоди, — сказал Рашид. — Мы с Могилкой думаем.
    
— Аль-Могила думает, — поправил его попугай.
    
— Надо отправляться в горы! Пещеру надо искать в горах, — настаивал Икар.
    
— Ты ищи в горах, — сказал попугай, — а я здесь погляжу.
    
— Почему? — спросила Алиса.
    
— Эх, Аладдин, Аладдин, не знаешь ты людей, — вздохнул попугай. — Ведь князь Симеиз хочет все время пещеру держать под прицелом. Мало ли что случится. Что он, в горы побежит проверять, хорошо ли замки и засовы стерегут принцессу? Нет, он держит принцессу под рукой, чтобы каждое утро заглядывать туда.
    
— Попугай прав, — сказал Рашид, — я тоже так думаю. Надо только догадаться, как он эту пещеру замаскировал.
    
Алиса сразу включилась в эти поиски.
    
— Может, на кухне? — спросила она.
    
Заглянули туда, но никакого хода из кухни не нашли.
    
— Может, в подвале под башней, где котельная?
    
Заглянули в котельную. И там пещеры не было.
    
— А это что такое? — спросил попугай.
    
Он постучал костылем в небольшую дверцу, на которой была прибита табличка:
    
     
«СКЛАД крупы, муки и сахара.
     
Вход строго воспрещен».
    
    
Рашид подошел к двери, попробовал, и оказалось, что ключик замечательно подошел к замку.
    
— Нет там никого! — закричал Симеиз, высовываясь из окна на втором этаже.
    
Рашид его не послушался, шагнул в пещеру и прошел вглубь, протискиваясь между мешками с крупой и сахаром.
    
В глубине склада, вырубленного в скале, они увидели еще одну дверь. Она была не заперта, а только закрыта на засов. Внутри горели керосиновые лампы и было светло.
    
Рашид первым вошел внутрь.
    
Потом все остальные.
    
И странная, удивительная картина открылась их взорам.
    
Посреди пещеры стояла хрустальная кровать с шелковым матрацем и пуховыми подушками. На кровати безмятежно спала красивая девушка, удивительно похожая на Рашида — и брови такие же, и нос, и рот.
    
У ее ног, прямо на каменном полу пещеры, спал еще один человек.
    
Красивый, усатый и смуглый.
    
— Синдбад! — закричала Алиса. — Синдбад Мореход! Я тебя нашла! То есть я тебя нашел! Просыпайся!
    
Никто не проснулся. Ни княжна, ни Синдбад.
    
Лишь дикий хохот волшебника Симеиза донесся сзади. Оказывается, хозяин замка тоже прибежал в пещеру.
    
— Сейчас узнаем, — сказал попугай, — главное — добыть свидетеля. Всегда есть свидетель, надо только его схватить и выкрутить ему руки!
    
Тут послышался слабый писк, и все увидели, что попугай стоит на выступе стены и держит за круглое ухо небольшую летучую мышь.
    
— И что же мы видели? — спросил попугай таким ледяным голосом, что даже Алисе захотелось провалиться сквозь землю. Все же за триста лет он поднабрался жестокости.
    
Мышь спросонья била крыльями, попискивала и никак не могла сообразить, чего же от нее требует такая страшная хромая птица.
    
— Ты здесь живешь? — спросил попугай.
    
— Чего? — не поняла мышь.
    
По крайней мере, она умела разговаривать. Существа, жившие в эпоху легенд, обычно могли разговаривать, но среди них встречались и безмолвные, — например, грибы и головастики. Зато лягушки, яблони и груши говорить умели и любили.
    
— Давно здесь скрываешься? — спросил попугай.
    
— Всегда, — сказала мышь. — Я живу здесь.
    
— И помнишь, как принцессу заколдовали?
    
— Конечно, помню, — ответила мышь. — Только не делайте мне больно. Еще два года назад волшебник Симеиз сюда ее принес, дал ей яблоко и запер дверь. Ну, думаю — заморит ее голодом. Да отпустите вы меня — никуда я не улечу, тоже мне, орел выискался! — крикнула мышь.
    
— Ладно, ладно, — проворчал попугай и отпустил пленницу.
    
Мышь поправила помятое ухо и продолжала:
    
— Девица поплакала, поплакала, а потом взяла яблоко и откусила. Я хотела ее предупредить, что яблоко, вернее всего, заколдованное, знаете ведь, как это бывает в сказках?
    
Все согласно кивнули.
    
— Но разве княжна послушается жалкую мышку?
    
— Откусила? — воскликнул Рашид. — Кусочек откусила?
    
— Целый кусище, — ответила летучая мышь. — А потом, как и положено, пошатнулась и рухнула на хрустальное ложе…
    
— А дальше что было? — спросила Алиса. — Как там очутился Синдбад? Почему он тоже спит?
    
— Дело житейское, — ответила летучая мышь.
    
Ей нравилось быть в центре внимания, она спрыгнула на пол и расхаживала среди людей, что было не по нутру попугаю, который постукивал костыликом по камню, как будто стрелял из пулемета.
    
— Этого, который здесь валяется, сам господин Симеиз привел. «Вот, говорит, вы сказки собираете, такой сказки вы еще не видели. Лежит княжна, спит вечным сном, я знаю секрет, как ее оживить. Догадаетесь — красавица ваша». А этот самый, который спит, отвечает: «Большое вам спасибо за предложение, но у меня дома осталась жена по имени Шехерезада, женщина несравненной красоты и невероятных достоинств. Я ее не променяю даже на сто иностранных принцесс. Ради нее я путешествую по свету, собираю сказки, а она их рассказывает шаху, у которого работает сказочницей». — «Хе-хе-хе, — говорит тогда мой сосед Симеиз, — знаем мы, какая она у него сказочница и какие они там сказки рассказывают». Тогда вот этот, что лежит на полу, страшно рассердился и кинулся на господина Симеиза. А господин Симеиз — скользь в дверь и захлопнул ее за собой. Тогда этот самый…
    
— Синдбад! — сказала Алиса. — Сколько раз тебе повторять! Его зовут Синдбад Мореход, и он мой друг!
    
— Тогда этот Синдбад побегал по пещере, постучал в дверь и опечалился. Сел на пол и принялся думать. Вдруг видит — лежит на полу яблочко, от которого княжна откусила. И говорит так печально: «Известен лишь один способ оживить принцессу — поцеловать ее! Но меня этот способ не устраивает, потому что я женат». И вот в такой печальной задумчивости Синдбад откусил от яблочка, потому что ему очень хотелось пить. И некому было его предупредить…
    
— Он откусил от яблока! — ахнула Алиса.
    
— Вот именно. И заснул вечным сном рядом с княжной Гюль-Гюль.
    
Все замолчали.
    
Гнетущая тишина воцарилась в темной пещере. Тени скользили по стенам и потолку. Было страшно.
    
— Что же будем делать? — спросил попугай.
    
— Надо их целовать, — сказал Икар. — Мы сейчас всех перецелуем…
    
— Не получится, — сказал Рашид. — Целовать надо нечаянно, от чистого сердца. Не зная, что из этого получится.
    
— И все же я попробую, — сказал Икар и направился к хрустальному ложу.
    
Рашид встал у него на пути.
    
— Не смей целоваться с моей сестрой! — пригрозил он. — А то останешься без головы.
    
— Рашид даст тебя мне на растерзание, и останешься без головы, — сказал попугай.
    
— Да я не просто так, я жениться хочу, — сказал Икар.
    
— Пока что о женитьбе и речи быть не может, — сказал попугай, — потому что если она не проснется, то получится целование без просыпания.
    
— Но ведь надо попробовать, — требовал Икар. — Может, нас обманывают.
    
— А кто будет Синдбада целовать? — спросила Алиса.
    
— С ним потом разберемся, — сказал Икар и наклонился к принцессе.
    
Он нежно поцеловал ее в щеку. И ничего не произошло.
    
— Щека у нее прохладная, — сказал Икар, — почти холодная.
    
— Еще бы, — сказал попугай, — летаргический сон.
    
Зато Икар, как юноша чувствительный и нежный, после этого поцелуя закатил глаза и упал без чувств рядом с Синдбадом Мореходом.
    
— С ума сойти, что за картинка! — сказал попугай. — Такого ни в одной сказке не придумаешь. Давайте я их клюну как следует — сразу проснутся.
    
Тут все рассмеялись, даже летучая мышь запищала от хохота. Попугай кинулся было за ней, да не догнал.
    
— Могилка прав, — сказал Рашид. — Где вы слышали о том, чтобы витязь пришел к спящей красавице, сам откусил от заколдованного яблока и заснул мертвым сном? А второй поцеловал красавицу и грохнулся в обморок?
    
— Тоже мне, Синдбад Мореход! — буркнул попугай. — Яблоки любит, свою жену любит, а чужих принцесс не любит!
    
Все отсмеялись, и наступила тишина. Думали, что делать дальше.
    
И вдруг все услышали из-за мешка с крупой и сахаром шорох, потом раздался громкий щелчок. Затем наступила тишина.
    
— Рашид, — спросила Алиса. — Ты ключ от двери с собой взял?
    
— Кажется… — сказал Рашид, — кажется, я его оставил в двери…
    
И кинулся через склад к двери.
    
К сожалению, опасения оправдались. Дверь была заперта снаружи.
    
Тут как раз пришел в себя Икар.
    
— Разойдитесь! — крикнул он. — Сейчас я всем покажу! Больше вы не посмеете надо мной смеяться.
    
Он бросился на дверь, как бык на красную тряпку, отлетел от нее, упал на мешок с сахаром, схватился за ушибленное плечо и обиженно произнес:
    
— Ну почему никто не предупредил меня, что дверь железная?
    
Ему никто не ответил.
    
А Рашид печально произнес:
    
— Обидно погибать в одном сантиметре от цели!
    
— Погоди, погоди, — сказал попугай Могилка. — А как ты, летучая мышь, сюда прилетаешь и отсюда улетаешь?
    
— Вам не выбраться. Тут есть ход, но он такой узкий, что только летучие мыши и тараканы могут им пользоваться.
    
Все снова загрустили. Кроме попугая.
    
— Где пройдет летучая мышь, — сообщил он, — там пролетит стальная птица. Стальная птица — это я, закаленный в боях пират из попугаев. Показывай мне дорогу, Мандалай!
    
Зашуршали крылья, и послышался далекий голос летучей мыши:
    
— Здесь вам узко будет, вы костылик уберите.
    
— Без костыля я не воин, — ответил попугай. — Ничего, проберемся.
    
И наступила гробовая тишина.
   
   
    
     
Глава 15. На воздушном шаре
    
    
Было так тихо, что стало слышно, как похрапывает во сне Синдбад Мореход и потрескивает факел.
    
— В крайнем случае будем рыть подземный ход, — сказал Рашид. — Мы будем рыть отсюда, а Верный Волк и кормилица будут рыть с той стороны.
    
— Если Симеиз им разрешит, — заметила Алиса.
    
— А я больше надеюсь на моего папу. Он уж, наверное, узнал, что я спасен и меня пора выручать, — сказал Икар.
    
— А как он мог узнать?
    
— Пегас меня видел? Видел. Туземцы меня видели? Видели. Птицы и те моему отцу сообщат. Возможно, он уже подлетает.
    
Алиса подумала, что никто не знает, где она, даже родители, потому что она на особом задании. Но комиссар Милодар наверняка о ней думает.
    
Неожиданно заскрипела дверь.
    
Все обернулись к ней.
    
Дверь никак не открывалась — словно кто-то тянул за нее, но не мог открыть.
    
Алиса первой подбежала к двери и навалилась на нее. Дверь подалась легко. Оказывается, с той стороны за ручку тянул попугай Могилка, который выбрался наружу и повернул ключ. Повернуть-то повернул, а открыть силы не хватило.
    
— Ура! — закричали все хором. Спящая княжна, не просыпаясь, отмахнулась от этого крика, как от комара.
    
— Как ты достал ключ? — спросил Рашид у своего друга.
    
— Проще простого. Вы не осудите меня за то, что я совершил кражу?
    
— Нет, мы тебя не осудим, — ответил за всех Рашид.
    
— Ключ лежал на письменном столе этого злодея, — сказал попугай. — Он меня даже не заметил.
    
— А где Симеиз? — спросил Рашид.
    
— Послушай, — ответил попугай.
    
Все замолчали. И слышно было, как со второго этажа замка раздается тихий звон и затем бормотание: «Шестьсот семьдесят два, шестьсот семьдесят три, шестьсот семьдесят четыре, шестьсот семьдесят пять…» Симеиз считал монеты!
    
— Обратно! — приказал Рашид. — В пещеру. Будем держать совет.
    
— Что будем делать дальше? — спросила Алиса.
    
— Разбудим и убежим, — предложил Икар.
    
— Нам их не разбудить! — воскликнул Рашид.
    
— Тогда зови своих людей, — сказал Икар.
    
— Но двери в замок Симеиза заперты. Как сможет Верный Волк и городской люд пробиться сюда? Да и не вытащить нам спящих…
    
— Все, кто хочет уйти, — свободен, я никого не удерживаю, — печально произнес Рашид. — А я останусь возле сестры.
    
— Не говори чепухи, — ответил попугай. — Никто не бросит тебя в беде.
    
Они сидели и все вместе размышляли. В конце концов они доразмышлялись до того, что будут ждать ночи и в темноте попробуют незаметно перелезть через стену.
    
Но дождаться темноты им не удалось, потому что во дворе замка раздались крики.
    
— Где ключ? — неистовствовал Симеиз. — Я всех в лягушек превращу!
    
Еще секунда, и он догадается, что случилось. Так и есть. Он кинулся между клумбами к складу.
    
— Открыто! — закричал он. — Открыто моими ключами!
    
— Ничего не остается, — сказал Рашид, — как идти на бой.
    
Он вышел из двери в подвал, размахивая кинжалом.
    
— Стража! — перепугался Симеиз. — Стража! Зарубите его. А то он сделает мне больно.
    
Со всех сторон сбежались воины. И тут во дворе замка потемнело. Будто большое облако опустилось с неба. От страха воины попадали на землю, а Симеиз залез в копну сена. И лишь Алиса знала, как называется та большая круглая штука, что медленно опустилась на замок «Ласточкино гнездо».
    
Это был воздушный шар. Совершенно первобытный, только что изобретенный, склеенный рыбьим клеем из рыбьих и акульих кишок.
    
К шару была привязана плетеная корзина. С одной стороны из корзины высовывался пожилой носатый мужчина с лавровым венком на голове. С другой — уже знакомая Алисе краснощекая толстая кормилица Рашида по имени Фатима.
    
— О, мой отец! — закричал Икар и побежал к шару. — Ты великий изобретатель нашего времени! Ты изобрел новые крылья, которые могут поднять наверх нас всех.
    
— Что-то вас очень много! — закричал в ответ воздухоплаватель Дедал. — Но я все равно рад тебя видеть.
    
— И не пытайся бросить в беде моих друзей! — крикнул Икар. — Мы летим или все вместе, или остаемся все вместе на мучительную смерть.
    
— Но почему я должен спасать совершенно чужих людей? — спросил Дедал.
    
— Во-первых, они сами меня спасли, когда ты махнул крыльями и улетел. Во-вторых, я люблю девушку, которая спит в этой пещере, и намерен на ней жениться.
    
— Сначала я должен познакомиться с родителями невесты, узнать, какое у нее приданое, а потом уж будем решать все в семейной кругу.
    
— Отец, ты всегда был эгоистом. Для тебя не существует людей — тебе бы только прославиться!
    
Пока шла эта перепалка, Симеиз опомнился, вылез из сена и приказал своим воинам зарубить пленников. Воины побаивались Рашида и Икара, не говоря уж о воздушном шаре, который висел над их головами. Поэтому они производили много шума, махали саблями, громыхали щитами, но вперед не шли.
    
— Дедал, — сказала тогда Алиса. — Вы любите золото?
    
— Каждый настоящий ученый любит золото, — ответил Дедал. — Будь у меня много золота, я бы построил дирижабль из китовой шкуры.
    
— Если мы вам дадим сундук с золотыми монетами, у вас в корзине найдется место для всех нас?
    
— Мне надо проверить.
    
— Эх, — сказал Икар. — Как жаль, что мой папа спешит разбогатеть. А ведь он талантливый изобретатель.
    
— Помолчи, мальчишка! — крикнул Дедал.
    
— Я молчу, — сказал Икар, — потому что я уже утонул. Но люди, которые вытащили меня из воды, никогда не спрашивали, сколько я им за это заплачу.
    
— Покажи золото! — крикнул Дедал Рашиду.
    
Рашид кинулся по лестнице на второй этаж, в кабинет Симеиза, а Симеиз побежал за ним с криком:
    
— Это грабеж! Это мое золото!
    
— Вы называете это грабежом? — крикнул вслед Симеизу Икар. — Я на любом суде могу подтвердить, что вы взяли у нас сундук с драгоценностями, а в благодарность заперли нас в пещере! Вы обманщик и злодей, господин Симеиз!
    
Воины перестали размахивать мечами, а Дедал опустил свой шар пониже, чтобы корзина была вровень с подоконником окна на втором этаже.
    
Рашид подтащил к окну сундук и поставил его на подоконник. Он открыл крышку, и Дедал смог убедиться, что там в самом деле лежат золотые монеты.
    
— Везешь или нет? — спросил Рашид.
    
Алиса снизу видела, как загорелись глаза у изобретателя.
    
— Эх, была не была! — крикнул он и протянул руки.
    
Корзина наклонилась. Дедал вцепился в сундук, но в этот момент Симеиз оттолкнул Рашида и схватился за другой край сундука. Сундук накренился, и из него золотым водопадом посыпались во двор замка монеты. Дедал тянул сундук к себе, Симеиз к себе, а воздушному шару, видно, надоело качаться над самой землей, и он взмыл вверх.
    
— Ох! — закричали все хором.
    
Потому что увидели, как за открытую крышку сундука держится Симеиз, а его ноги болтаются над бездной. С другой стороны сундук держит Дедал, свесившись над краем корзины.
    
Не успел шар улететь далеко от замка, как случилась беда: Дедал перевалился через край корзины и полетел вниз, а за ним полетел сам сундук и злобный Симеиз.
    
Их отчаянный вопль донесся до замка.
    
А воин, который стоял на башне, доложил оттуда:
    
— Они бухнулись в воду!
    
— Я не хочу, чтобы мой папа утонул. Может, он неважный отец, но изобретатель знаменитый! — закричал Икар.
    
— Они плавают и держатся за сундук! — сообщил часовой.
    
— Ничего с ними не случится, — сказал Рашид. — Разве что охладятся немного. Жалко только нашей с тобой добычи, Могилка.
    
— А ты не жалей, — сказал хриплым голосом попугай. — Я знаю, где наши деньги!
    
— Где? — спросил Рашид.
    
— Прикажи всем воинам и слугам Симеиза выстроиться у стены, — сказал попугай.
    
Рашид приказал им выстроиться. Воины отказались, некоторые даже пытались сопротивляться и махали своими саблями. Но с ними быстро справились. Они поняли, что раз старого хозяина нет, то лучше слушаться новых!
    
Когда воины и слуги выстроились, попугай, прихрамывая, пошел вдоль строя. Он останавливался перед каждым и говорил:
    
— Вот ты, рыжий, спрятал сто шестьдесят две монеты. Из них восемьдесят в поясе, тридцать за пазухой, а остальные в сапогах.
    
Затем переходил к следующему и сообщал скрипучим голосом:
    
— А ты у нас чемпион. Двести сорок монет, два жемчужных ожерелья и сорок колец с изумрудами.
    
— Это клевета! — кричал воин.
    
— Сам отдашь или заклевать тебя? — спрашивал попугай.
    
И очередной воин сдавался. Рашид расстелил на земле скатерть, и скоро на ней уже сверкала гора золота и драгоценностей.
    
Алисе эта операция наскучила. Ее куда больше волновало, как выбраться отсюда и вызволить Синдбада.
    
И вдруг опять потемнело.
    
Неужели?
    
Да, над замком снова снижался воздушный шар. Но ведь Дедал плавает в море!
    
Шар медленно опустился посреди двора, и все увидели, что в корзине сидит кормилица Рашида, толстая Фатима. О ней-то все забыли!
    
— Когда ты научилась управлять шаром? — удивился Рашид.
    
— А я смотрела, как Дедал это делает. Ты что думаешь, женщины глупее мужчин? Залезай в шар, — сказала Фатима.
    
— А шар выдержит нас? — спросил Икар. — Ведь папа возражал.
    
— Если шару будет тяжело, он не поднимется или сразу опустится, — сообразила Фатима. — Давайте попробуем.
    
С помощью воинов из пещеры вынесли Синдбада и принцессу Гюль-Гюль. Их положили в корзину шара. Затем забрались остальные. Рашид затащил и скатерть, в которую были завернуты монеты и драгоценности.
    
— Полетели! — сказал Икар, который командовал полетом как сын воздухоплавателя.
    
Шар с трудом оторвался от земли и повис в воздухе. Выше он подниматься не желал.
    
— Надо скидывать балласт, — сказала Алиса.
    
Но никакого балласта в корзине не было.
    
— А золото? — напомнила Алиса.
    
— Ты с ума сошла? — рассердился попугай. — Да я за него жизнью рисковал.
    
— Дорогой Аль-Могила, — сказала Алиса. — Золото тебе нужно было, чтобы выкупить княжну. Зачем оно теперь?
    
— Золото всегда нужно! — ответил попугай. — Я построю на него дворец.
    
— А принцесса останется спящей?
    
— Выспится — проснется, — нагло заявил попугай. — А не проснется, Мандалай, пускай спит.
    
— Я этого не допущу! — закричал Икар. — Я требую, чтобы принцессу везли в Багдад, там есть настоящие волшебники и доктора.
    
— А ты как думаешь, Рашид? — спросила Алиса.
    
— Я думаю, что ты прав, Аладдин, — сказал Рашид.
    
— Бог с ними, с деньгами, — вздохнула Фатима, — были бы все здоровы, а деньги мы заработаем.
    
И тогда Алиса высыпала из скатерти золото вниз, во двор замка, и воины и слуги бегали и прыгали под золотым дождем, как дети, хватая монеты.
    
А воздушный шар постепенно набрал высоту и направился в сторону моря.
    
Шар медленно летел над берегом и никак не мог подняться выше. И тут они увидели, как из моря выходит мокрый и несчастный изобретатель Дедал. За ним подплывает Симеиз.
    
Увидев шар, Дедал замахал руками и закричал:
    
— Снижайтесь! Возьмите меня.
    
Все посмотрели на Икара.
    
— Прости, папа, — сказал Икар. — Но ты отказался увезти моих друзей, как же я могу сейчас выгнать их из воздушного шара?
    
Икар покраснел, потому что был послушным сыном и никогда еще не осмеливался так разговаривать со своим строгим отцом.
    
И тут послышался тихий голос Фатимы.
    
— Простите, — сказала кормилица, — но мне совершенно нечего делать в вашем Багдаде. У меня с утра белье замочено, грядки недополоты. Если можно, я тут сойду.
    
Шар снизился у самой воды, кормилица расцеловалась со своим Рашидом и приказала ему строго-настрого, чтобы он вылечил сестренку и скорее возвращался домой. Вместо нее в корзину влез сердитый Дедал.
    
— Без меня улететь хотели, — ворчал он, — без великого ученого! Наука вам этого не простит.
    
Симеиз стоял в стороне, грозил шару кулаком, но приблизиться не смел. Без воинов он был не такой смелый.
    
На этот раз шар сразу оторвался от земли и легко полетел через Черное море, а потом над горами и пустыней направился в сторону славного города Багдада.
    
Когда шар поднялся выше облаков и гордо плыл на юг, все постепенно успокоились, лишь Икар не отрывая глаз смотрел на спящую Гюль-Гюль да попугай ковылял по борту корзины и бормотал:
    
— Такие деньги, Мандалай, выкинули! Нет смысла в жизни!
    
— Скажи, пожалуйста, Могилка, — спросила Алиса, — а что это за странное слово «Мандалай», которое ты так часто произносишь? Это иностранное ругательство?
    
— Ах, какая ты необразованная! — возмутился попугай. — Мандалай — это сказочный город в далекой стране Бирме, где я имел счастье родиться триста лет назад. О, Мандалай, Мандалай, жемчужина Востока!
   
   
    
     
Глава последняя. Все проснулись
    
    
Летели долго. Прошла целая ночь, прежде чем на горизонте показались широкая река и могучие стены Багдада.
    
Шар пролетел над домами и дворцами, и Алиса показала, где опускаться, — у стоящей за городской стеной уединенной усадьбы, которая была окружена глинобитной стеной.
    
Шар медленно опустился у ворот в усадьбу, подняв тучу песка и пыли. Закричал осел, закудахтали куры, залаяли собаки, дверь открылась, и в ней показался волшебник Оох.
    
— Ранние гости, — сказал он, протирая глаза. — Я наколдовал, что вы прилетите к полудню, а вы поспешили.
    
— На рассвете лететь приятнее, — ответил Рашид и поклонился волшебнику. Хоть он никогда не встречался с Оохом, он сразу догадался, что перед ним настоящий могущественный волшебник.
    
— Заходите в дом, — пригласил волшебник. — Если не ошибаюсь, то судьба свела меня с великим изобретателем воздухоплавания Дедалом и его сыном Икаром.
    
— Вот мой сын Икар, — сказал Дедал.
    
— Здравствуйте, — сказал Икар, — но я так и не полюбил летать. Мне очень хочется жениться.
    
Слуги вынесли из корзины спящих Синдбада и Гюль-Гюль, и все остальные прошли в большую теплую комнату, где напились чаю с такими свежими лепешками, словно их еще не начинали печь.
    
Пока завтракали, все наперебой рассказывали о своих приключениях.
    
И когда кончили, волшебник Оох, один из одиннадцати главных Магов Востока, произнес:
    
— Все ваши проблемы решаются легко. Кроме одной. Это проблема сонного яблока. Вы привезли мне хоть огрызок его?
    
— Эх, в голову не пришло! — воскликнул попугай. — А ведь должен был догадаться. Как же я так опростоволосился!
    
— Вот именно, — сказал волшебник Оох, — возраст еще не основание для мудрости.
    
Он подошел к спящим.
    
Княжна Гюль-Гюль и Синдбад лежали рядом на низких диванах, и лица их были спокойны.
    
— Эх, как странно в жизни бывает, — сказал попугай. — Если бы Синдбад взял и поцеловал девушку, все были бы живы и здоровы.
    
— Ничего бы не вышло: он любит Шехерезаду, — напомнила Алиса.
    
— Мы бы ей не сказали, — ответил попугай.
    
— Иногда мне хочется тебе голову отвертеть, — сказал Рашид. Попугай обиделся и взлетел на шкаф.
    
— Наверное, придется тебе всех волшебников собирать, — сказала Алиса. — Это называется консилиум.
    
Вдруг снаружи раздались крики, портьера, которая прикрывала дверь в комнату, отлетела в сторону, как боевое знамя, и в дверях показалась женщина изумительной красоты.
    
Это была Шехерезада.
    
— Где Синдбад? — закричала она. — Где вы его скрываете?
    
Она увидела на диване своего мужа и кинулась к нему.
    
Она стала покрывать его горячими поцелуями, и минуты через две он открыл глаза и сказал:
    
— Ну что ты, Шехочка, люди же смотрят.
    
— Где ты был? Где тебя носило почти два года? — спросила Шехерезада. У нее быстро менялось настроение. И если всего три минуты назад она трепетала от ужаса, то теперь уже успокоилась и даже начала сердиться.
    
Синдбад сел на диване и сказал:
    
— Я привез тебе сорок две новые сказки. Я старался.
    
— А еще чем ты занимался?
    
— Он лежал в пещере, — сказал попугай, — вон с этой девушкой.
    
— Вдвоем? В пещере? С девушкой? И что же они делали? — строго спросила Шехерезада.
    
— Они спали, — ответил Рашид. — Моя сестра Гюль-Гюль была заколдована и лежала в пещере на хрустальном ложе. А когда ваш супруг пришел в эту пещеру, то, вместо того чтобы поцеловать ее, как положено, он доел заколдованное яблоко и тоже заснул.
    
Шехерезада тут же успокоилась. Она поцеловала мужа в лоб и сказала:
    
— Ну и правильно. Иногда лучше отравленное яблоко, чем чужие поцелуи.
    
— А как ты сюда попала? — спросила Алиса.
    
— А я просто убежала от Милодара, — сказала Шехерезада. — Антарктида — это место не для меня. Синдбад, пошли домой, дети ждут!
    
— Постойте, ханум! — взмолился Рашид. — А как разбудить мою сестренку?
    
— Как обычно, — сказала Шехерезада, — поцеловать. Неужели здесь нет ни одного влюбленного в нее молодого человека?
    
— Я! — закричал Икар. — Это я! Я готов!
    
— Он уже целовал — и ничего не получилось, — сказал Рашид.
    
— Икар, не слушай их, — сказала Шехерезада, — попробуй еще раз. Я по твоим глазам вижу, что ты уже по уши влюблен.
    
Икар, пошатываясь, подошел к дивану.
    
— Может, не стоит? — спросил Дедал. — У нас с тобой такая важная научная работа впереди! А эта девушка иностранного происхождения…
    
Слова отца как бы подстегнули Икара. Он тут же опустился на колени и поцеловал княжну в розовые губки.
    
Гюль-Гюль словно ждала этого момента.
    
— Ну наконец-то, — сказала она, открыв глаза. — Я уж давно слышу все, что вокруг происходит. И думаю — неужели ты все еще не полюбил меня по-настоящему?
    
Княжна Гюль-Гюль вскочила с дивана, отстранила Икара и кинулась к брату:
    
— Рашид, ты не представляешь, что ты для меня сделал. Ты самый лучший брат на свете!
    
— Вот то-то, — попугай смахнул крылом слезу, — а то я уж думал, что настоящих героев никто не заметит.
    
— Я тебя заметила, — сказала княжна. — Ты будешь жить у нас в доме, у тебя будет большая золотая клетка…
    
— Только этого мне не хватало! — воскликнул попугай и прыгнул к открытому окну. Он задержался на подоконнике. — Прощайте, друзья! — крикнул он. — Душа бродяги и разбойника не выдержит золотой клетки. Ваша сказка кончилась, моя — продолжается.
    
И он вылетел в синее небо. Рашид кинулся за ним, но не успел его остановить.
    
— Как ты могла так обидеть бродягу и разбойника! — упрекнул он сестру.
    
— Не расстраивайтесь, Рашид, — сказал волшебник Оох. — Вы с ним еще встретитесь.
    
— Вот и сказка вся, — сказала Алиса. — Как мне жалко с вами расставаться.
    
Отдохнув и попрощавшись со всеми, Алиса с помощью волшебника Ооха вернулась к опушке Дремучего леса, где ее ждала кабина времени.
    
Только она собралась войти в дупло гигантского дуба, как услышала хриплый голос:
    
— Эй, девчонка, не спеши. Разговор есть.
    
Алиса обернулась.
    
На низкой ветке дуба сидел хромой, одноглазый попугай в чалме.
    
— Ты прилетел проводить меня, Могилка? — спросила Алиса.
    
— Не совсем так, — сказал попугай. — Дело в том, что я в эпохе легенд испытал уже все опасности и пережил все приключения. Возьми меня в будущее. Я буду жить у тебя, охранять тебя от злодеев, а когда ты полетишь на корабле в космос, я тебе пригожусь. Я же старый бессовестный бандит, но верный друг, Мандалай, забери меня!
    
Алиса поняла, что за эти дни она полюбила старого разбойника.
    
— Ну что мне с тобой делать, — сказала она. — Полетели в двадцать первый век. Если тебе не понравится, ты всегда сможешь вернуться обратно.
    
— Нормально, Мандалай, — сказал попугай и уселся Алисе на плечо. Потом наклонил к ее уху клюв, ущипнул за мочку уха и прошептал: — Но никогда не смей называть меня Могилкой. У меня есть честное имя — Аль-Могила.
    
— Слушаюсь, Аль-Могила, — повторила Алиса.
   
  
  
Планета для тиранов (Планета для Наполеонов) [1997]
   
    
     
Глава 1. У папы пропали голкоры!
    
    
Перед Новым годом Алиса получила видеописьмо с планеты Уксу. Когда она вставила письмо в компьютер, на экране появилось лицо жительницы той планеты. Лицо было похоже на мордочку веселого ежика.
    
— Дорогая Алиса Селезнева! — произнесла уксуйка на космолингве. — Мы знаем о твоих путешествиях и подвигах. Нам очень хочется с тобой познакомиться. Через месяц в нашей столице состоится научная конференция молодых ученых. Пожалуйста, прилетай к нам и расскажи о том, как вы с Павлом Гераскиным построили подземную лодку и спускались к центру Земли. Если Павел захочет, пускай тоже прилетает. Мы тебя очень ждем.
    
После этого начался видовой фильм о планете Уксу, и планета Алисе так понравилась, что она решила слетать на конференцию.
    
Но оказалось, что легче решить, чем сделать.
    
Планета Уксу, как всем известно, расположена в системе звезды Реклод-3, до которой от Земли несколько световых лет. Регулярных рейсов туда нет, нерегулярных — тем более. Планета Уксу только-только избавилась от карантина, который ввели из-за какого-то ужасного тирана.
    
Конечно, в такое путешествие лучше отправиться в хорошей компании. Но Паша Гераскин занимался с Громозекой раскопками на Марсе, остальные Алисины друзья были в разъезде, а папа, мама и симферопольская бабушка заняты на работе.
    
И тогда Алиса вспомнила о Гай-до.
    
Она набрала номер видеофона в польском городе Вроцлаве и увидела на экране милое лицо Ирии. Ирия вытерла тыльной стороной руки муку со щеки, дунула на непослушную прядь волос, упавшую на нос, и, ничуть не удивившись, что ей звонит Алиса, сказала:
    
— Как хорошо, что ты позвонила, Алисочка, я как раз собиралась искать тебя. Скажи, пожалуйста, ты когда-нибудь готовила пирог с тыквой по-французски?
    
— С тыквой и черносливом?
    
— Вот именно! Скажи, девочка моя, надо ли пропускать тыкву через мясорубку или достаточно нарезать кусочками?
    
— Лучше пропустить, — ответила Алиса. — Но не забудь добавить сливки.
    
— Ах да, конечно же, сливки! Спасибо, Алисочка! — И с этими радостными словами Ирия отключилась. Видно, она решила, что не Алиса ей звонила, а, наоборот, — она сама провидеофонила в Москву, чтобы узнать про пирог.
    
Ирия была чудесным, удивительным человеком.
    
Родилась она на далекой планете Вестер. Ее отец, великий конструктор космических кораблей, воспитывал ее без мамы и старался сделать из нее настоящего мальчика. Так что Ирия стала чемпионом планеты по боксу, покорила все самые высокие горы, водила мотоцикл, самолет, вертолет, космолет и бульдозер, прыгала в высоту на два с половиной метра и разбивала ребром ладони шесть кирпичей. Отец оставил Ирии в наследство свое последнее детище — разумный космический кораблик по имени Гай-до. Он проектировал его для разведочных партий на дальних планетах, так что Гай-до все умел и был под стать своей госпоже.
    
После смерти папы Ирия часто отправлялась на Гай-до в дальние путешествия, открывала новые планеты и астероиды, стала настоящим космическим волком. Но однажды, на свое счастье, на планете Пять-четыре она отыскала попавшего в катастрофу польского путешественника Тадеуша и полетела с ним в Польшу. С тех пор она почти безвылазно живет возле города Вроцлава, воспитывает свою маленькую дочку, заботится о муже и совершенно забыла о боксе, стрельбе, альпинистских восхождениях и прыжках через космическое пространство.
    
Гай-до постепенно свыкся с такой жизнью. Его примирила с ней любовь к маленькой девочке, которую он считает своей племянницей, служа ей нянькой, игрушкой, коляской и грелкой.
    
Но порой на кораблик нападает тоска — ему снятся звездные пространства, астероиды, а чаще всего зловещая планета Пять-четыре. Тогда Гай-до начинает тихонько напевать песни космических скитальцев, но Ирия приказывает ему замолчать, а то девочка их запомнит и испортит себе вкус и слух.
    
Гай-до замолкает и думает: «В сущности, мне повезло. Мог бы я сейчас летать от планетки к планетке, совершать вынужденные посадки, разбиваться о скалы, напрягаться и трещать по швам, покрываться ржавчиной и окалиной. А теперь я живу в покое, стою на опушке леска, нянчу очаровательного человеческого детеныша, которого нашла в капусте моя дорогая госпожа Ирия, — ну чего еще может желать космический корабль? Ничего!»
    
После этого Гай-до тихо вздыхает и принимается раскачиваться, чтобы девочка поскорее засыпала.
    
Алиса знает об этом, она нередко навещает Ирию и Тадеуша, и малышка ее уже узнает. Алиса жалеет Гай-до, она уверена, что самое большое счастье для космического корабля, особенно для такого умного и отважного, как Гай-до, — это летать от звезды к звезде и грудью встречать метеориты.
    
Поэтому она опять набрала номер видеофона и тут же увидела на экране Ирию. На этот раз Ирия была очень удивлена.
    
— Что-нибудь случилось? — спросила она.
    
— Нет.
    
— А почему ты снова звонишь? Я все запомнила о черносливе.
    
— Ирия, ты перепутала. Это не ты мне звонила, а я тебе.
    
— Ты? А мне показалось, что я. Ну тогда быстро говори, а то у меня все подгорит, и ты будешь виновата.
    
— Ирия, скажи, пожалуйста, ты не отпустишь со мной на несколько дней Гай-до?
    
— Зачем?
    
— Мне нужно слетать на конференцию на планету Уксу. А туда нет рейсов.
    
— Ты собираешься туда лететь одна? Куда смотрят твои родители? — возмутилась Ирия. — Да ты знаешь, что на этой планете правит страшный тиран, известный по всей Галактике? Только через мой труп!
    
Алиса не стала спорить и возмущаться. Она привыкла к тому, что все взрослые, даже лучшие из них, сначала дают волю своим чувствам, а потом начинают думать. В конце концов, что может случиться с ребенком в космосе, тем более что ты уже не ребенок, а перешла в седьмой класс, занимаешься биологией и приглашена сделать научный доклад на конференции.
    
В жизни главное — терпение.
    
Пошумев и побурлив, Ирия утихла и спросила:
    
— А мама не возражает?
    
— Мама не возражает, — честно ответила Алиса.
    
Мама, может, и возразила бы, но она была в командировке на Плутоне и о планах Алисы на ближайшие дни ничего не знала.
    
— Странно, — произнесла Ирия. — Я бы мою малышку никогда не пустила на планету Уксу.
    
— Вот когда она вырастет, тогда и поговорим, — мудро возразила Алиса. — Кстати, тамошнего тирана уже прогнали.
    
Вдруг лицо Ирии изменилось.
    
— Горит! — воскликнула она. — Мой французский пирог горит! Позвони мне завтра!
    
— Нет, — твердо ответила Алиса. — Я вылетаю к тебе. Скажи Гай-до, что мы с ним отправляемся.
    
— Ни в коем случае! — Ирия отключилась, а Алиса пошла собираться. Ведь путешествие должно было продлиться несколько дней.
    
Первым делом Алиса позвонила отцу в Космический зоопарк, где он работал. Отца долго искали и наконец соединили — почему-то он сидел в каком-то подвале и был покрыт паутиной и пылью.
    
— Папочка, что случилось! — спросила Алиса. — Ты заблудился?
    
— Тише, — прошептал отец. — Они где-то здесь…
    
— На твой зоопарк напали?
    
— Хуже, — сказал отец.
    
— Вот он! — раздался крик. Заметались лучи сильных фонарей, мелькнула тонкая сеть, которую растягивали два научных сотрудника, словно шли не по сухому подвалу, а по реке с бреднем.
    
— Прости, Алиса, перезвони через полчаса, — произнес отец.
    
— Я только хотела тебе сказать, что мне надо слетать на несколько дней на Уксу. Котлеты в холодильнике, а остальное расскажет Поля…
    
Тут Алиса поняла, что видеофон показывает лишь суету, свалку в подвале, а папы там уже и в помине нет.
    
— Что случилось? — спросил, входя в комнату, домроботник, то есть домашний робот Поля. Он не выносит, кстати, если его называют домработником, и поправляет: «Я же робот, значит, домроботник».
    
— Я думаю, что у папы какие-то неприятности, — ответила Алиса. — Вернее всего, на него напали космические пираты. Он прячется от них в глубоких подземельях административного корпуса.
    
— Ты шутишь или пугаешь? — спросил домроботник Поля.
    
— Я еще не знаю, — ответила Алиса. — Ты сам погляди на экран.
    
Но смотреть было не на что — экран был отключен. И как они ни старались вызвать профессора Селезнева, ничего у них не выходило — линия не работала.
    
Алиса собралась уже было лететь в Космозо выручать папу, но тут он сам позвонил домой и сказал:
    
— Прости, дочка, не мог с тобой говорить. У нас чрезвычайное происшествие.
    
— Это мы видим, — заметил домроботник.
    
— Понимаешь, сбежали голкоры, — сказал отец.
    
— Голкоры! Не может быть! Но почему?
    
— Меня не было, моего заместителя не было… а тут приехали с телевидения, чтобы их снимать.
    
— Снимать? Голкоров? — Алиса была сильно удивлена.
    
— Это меня тоже удивило, — заметил отец. — Но главное заключается в том, что, когда я вернулся в Космозо, клетка была открыта, телевизионной группы и след простыл, и никто не запомнил, как выглядели телевизионщики.
    
— Погодите, погодите! — прервал профессора Селезнева домроботник Поля. — Я ничего не понимаю. Объясните мне, в конце концов, что произошло в Космическом зоопарке и кто такие голы-коры.
    
— Поля, надо читать газеты, — упрекнула робота Алиса. — В прошлом месяце «Пионерка» писала, что в Космический зоопарк поступили два голкора. Так у нас назвали странных животных с Хрустальной планеты. Эти животные совершенно невидимы.
    
— Невидимы? — повторил Поля. — Тогда зачем их держать в зоопарке?
    
— А что с ними делать? — удивилась Алиса. — Застрелить? Они же не виноваты в том, что невидимы.
    
— Значит, зрители их увидеть не могут?
    
— Почти не могут, — улыбнулся профессор Селезнев.
    
— Что значит это ваше «почти»? — строго спросил домроботник. — Или их можно увидеть, или нельзя.
    
— Но ведь недаром их прозвали голкорами, — сказала Алиса, — это сокращение от «голые короли». Сами-то голкоры невидимы, но они очень любят наряжаться. Для них в клетках лежат целые груды самых различных нарядов. И все свободное время эти животные, которые на ощупь похожи на худых кенгуру, примеряют наряды. И это, скажу я тебе, Поля, удивительное зрелище! Ты видишь, как по клетке гуляет дама без лица и без рук, но в платье до пола и в шляпке с цветами.
    
— Ой, какой ужас! Никогда больше не пойду в Космозо! — возмутился домроботник.
    
— Но их в Космозо нет! — удрученно сказал профессор Селезнев. — Они пропали. Эти телевизионщики забыли запереть клетки, и редкие животные убежали, ушли, пропали. Они могут попасть под машину или упасть с обрыва.
    
— А я думаю, что их у вас украли.
    
— Кому они нужны?
    
— Это второй вопрос, — сказал Поля. — А первый заключается в том, что никто не видел телевизионную группу, никто не знает, кто открыл клетку, а, наверное, ваши голкоры стоят больших денег.
    
— Громадных! — воскликнул профессор Селезнев. — Это уникальные, может быть, последние во Вселенной подобные существа.
    
— Ищите их в другом зверинце или цирке, — сказал робот Поля.
    
— Нет, это невозможно! — возразил профессор и замолчал, потому что понимал, что скорее робот прав и они зря теряют время, обыскивая подвалы и чердаки.
    
— Папочка, — сказала Алиса, — сделай запрос во все космодромы, чтобы там проверили, не попадутся ли голкоры.
    
— Но как? Как я сообщу им: «Ищите нечто невидимое!» Меня же засмеют.
    
— А ты сообщи обтекаемо…
    
— Я подумаю, — ответил отец. Потом опомнился и спросил: — А ты, Алиса, зачем мне звонила?
    
— Ах, пустяки. — Алиса говорила равнодушным голоском, как будто речь шла о прогулке за грибами в Кратово. — Мне тут надо на три дня слетать на научную конференцию, сделать доклад. Ты не возражаешь?
    
— Только оденься потеплее, еще зима, — ответил отец, который очень гордился Алисой и любил, если она, как настоящий ученый, где-нибудь выступала и делала доклад. С отцами такое бывает.
    
Тут за спиной отца возникла встрепанная голова Петра Михалыча, молодого сотрудника Космозо.
    
— Скорее, профессор, мы, кажется, разгадали тайну! — воскликнул молодой человек. — Старина Крестоног ломает клетку!
    
— Пока, Алиса, звони, как приедешь на конференцию! — крикнул отец и побежал следом за Петром Михалычем.
    
Алиса вздохнула и пошла собирать вещи. По крайней мере, у нее теперь было отцовское разрешение. А это немало.
    
Робот помог ей собраться, потом Алиса поцеловала его в твердую прохладную щеку — и они расстались.
   
   
    
     
Глава 2. Что рисуют крестоноги?
    
    
Если вы после этого все поняли, то вы живете в конце XXI века, часто бываете в Космозо, а может, даже летали на экскурсию в пустынные лабиринты Крепты.
    
Если вы ничего не поняли, то придется объяснять с самого начала.
    
На шестой планете небольшой звезды из созвездия Микроскоп в пустыне Джань живут крестоноги. Крестоноги — это крупные черепахи на длинных скрещенных ногах. У них шесть пар ног. Четыре пары для того, чтобы стремительно бегать по пустыне между отвесных, сверкающих под солнцем скал, а две про запас.
    
Насытившись саранчой и саксаулом, крестоноги берут твердые палочки или острые камешки и начинают рисовать на отвесных скалах. Вся планета Крепта разрисована картинками крестоногов.
    
Что же рисуют крестоноги на планете Крепта?
    
Все, что увидят. Увидят саранчу — рисуют стаю саранчи, увидят саксаул — рисуют целый лес. Рисуют они просто и ясно, как дети. Зачем они это делают, ученые догадались недавно. Оказывается, самки крестоногов позируют самцам. И если самке понравится свой портрет, она соединяет свою жизнь с художником. Если нет — ему приходится рисовать самку попроще или учиться рисовать получше. А все остальное рисование — для тренировки.
    
В Космическом зоопарке на Земле крестоноги не могли бросить своего занятия. И потому стали любимцами публики. С утра к клетке крестоногов подвозят целый грузовик картона и кучу толстых карандашей и фломастеров.
    
Позавтракав, крестоноги рассаживаются по клетке и начинают работать. Чаще всего они рисуют зрителей и меняют рисунки на лакомства — конфеты, булочки, мороженое. Самки крестоногов стоят в стороне и строго следят, чтобы вкусные вещи не оставались у самцов. Они сразу отнимают лакомства у своих мужей. А те знают, что, пока самки не насытятся, им в теньке не заснуть.
    
Все крестоноги корыстны. Лишь Старина Крестоног, с длинной седой бородой, свисающей из-под панциря, не брал за свои рисунки ни конфет, ни пышек. Он любил искусство. И это было странное качество для такого примитивного животного. Ведь крестоноги глупы, как настоящие черепахи. Петр Михайлович любил Старину Крестонога за бескорыстие и преданность искусству и всегда давал ему больше картона и фломастеров, чем другим крестоногам.
    
Если бумага кончалась, Крестоног начинал буйствовать и ломать ограду. Но это случалось редко.
    
Но именно сегодня это случилось.
    
Автоматическая служба охраны сообщила Петру Михайловичу, что в его хозяйстве беспорядок. Петр Михайлович включил монитор и увидел, что Старина Крестоног носится вдоль изгороди, размахивая фломастером. Крестоноги говорить не умеют, но отлично подражают случайным звукам, если эти звуки музыкальные. Старина Крестоног завывал мелодию известной арии: «Тореадор, смелее в бой, тореадор, тореадор!»