1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 
На голове у Алисы была красная феска, она светилась в темноте, если Алиса того хотела, и могла осветить дорогу лучше любого фонарика. На ногах у Алисы-Аладдина были поношенные туфли с загнутыми носами. Туфли как туфли, которые носят бедные дети. Но подошвы их были настолько упругими, что при желании Алиса могла бежать со скоростью скакуна.
    
Алису провели в небольшой тренировочный зал, где стояли гимнастические снаряды и всевозможные тренажеры. Дальняя сторона зала была отгорожена невысоким барьером, за которым тренировались в стрельбе свободные от дежурства агенты.
    
Тренер по стрельбе, толстый эскимос, известный среди межпланетных преступников под именем Сеньор Смерть, дал Алисе сначала обычный бластер и выставил на расстоянии пятидесяти метров полуметровую мишень.
    
Алиса не стала спорить и по команде толстого эскимоса нажала на спуск и поразила мишень прямо в центр.
    
— Случайно, но красиво, — сказал Сеньор Смерть.
    
Сеньор Смерть не знал, что еще в третьем классе Пашка Гераскин был Робином Гудом, Аркаша Сапожков монахом Туком, а Алиса — Маленьким Джоном. Чтобы победить темные силы шерифа Ноттингемского, эта троица достала спортивные луки и сабли и две недели с утра до вечера тренировалась до изнеможения. Конечно, это была детская игра, типичная для века, о ней потом друзья почти забыли, но с тех пор Алиса умела попадать за сто шагов в прут, воткнутый в землю.
    
Не знал о детском увлечении Алисы и комиссар Милодар, который как раз пришел в тренировочный зал, чтобы проверить, как идет подготовка Алисы к заданию. Он тоже решил, что она попала в цель случайно. Но чтобы не расстраивать юного агента ИнтерГалактической полиции, он спросил шутливо, так, как взрослые любят разговаривать с детьми, делая вид, что разговаривают с ними, как со взрослыми:
    
— Алиса, может, ты еще какое-нибудь оружие освоила?
    
— Я не люблю сражаться, — сказала Алиса. — Но немножко стреляю из лука.
    
— Замечательно! — воскликнул Милодар. — Принесите нам два небольших спортивных лука. Таких, чтобы эта крошка смогла натянуть.
    
— Я натяну, не бойтесь, — сказала Алиса.
    
Милодар захохотал так, что в тренировочный зал сбежались агенты, заглянул доктор, в двери показались даже Шехерезада с Корой.
    
— Знаешь ли ты, — спросил Милодар, — что когда-то в Швейцарии жил свободолюбивый стрелок по имени Вильям Телль?
    
— Вильгельм Телль, — вежливо поправила комиссара Алиса.
    
— Вот именно! Не перебивай старших. Дело в том, что папа называл его Вильямом, а мама Вильгельмом. Этот стрелок обычно ставил на голову сыну яблоко и стрелял с расстояния в двадцать шагов. Мы можем повторить его опыт.
    
— Не надо! — взмолилась Шехерезада.
    
— Ну почему же?
    
— Потому что я точно знаю, что до начала стрельбы у Вильгельма Телля было шестеро сыновей, а после стрельбы он остался отцом-одиночкой.
    
Шехерезада смахнула большую слезу.
    
— Но я не имел в виду детей, — смутился Милодар. — Мы можем поставить яблоко…
    
Его холодный взор потек по залу и остановился наконец на инструкторе, Сеньоре Смерти.
    
— Мой рабочий день только что закончился, — быстро сказал тот.
    
— Вы уволены! — объявил комиссар. Потом оглядел всех и спросил: — Есть ли добровольцы?
    
Ответом ему была гробовая тишина.
    
— Извините. — В дверь заглянул повар. — Но я должен сказать, что яблок сегодня нет, не завезли.
    
— Вот именно этого я и боялся! — сказал Милодар. — Именно так! Нет яблока в тот момент, когда мы начинаем стрелять. А что есть?
    
— Вишни, — сказал повар.
    
— А может, вы хотели сказать «клюква»? — съязвил Милодар.
    
— Нет, клюквы нет, — признался повар.
    
Милодар на глазах закипел от ярости:
    
— Вы мне срываете испытание агента! Я вас всех разгоню! Дайте хотя бы арбуз!
    
Арбуз нашелся.
    
Милодар собственноручно поставил его на тумбочку в дальнем конце стрельбища. И все вздохнули с облегчением.
    
— Первой будешь стрелять? — спросил он. — Расстояние большое!
    
— Покажите мне, как это делается, — попросила Алиса.
    
— Ладно уж. Только смотри внимательно.
    
Милодар натянул тетиву. Это было непривычное для него оружие. Он привык решать все боевые вопросы, нажимая на кнопку. Но, как известно, на луке кнопки нет.
    
— Тишина в зале! — приказал тренер-эскимос.
    
Милодар выпустил стрелу. Она просвистела по дуге и, немного не долетев до арбуза, воткнулась в землю.
    
Все молчали. Ну что будешь говорить, если руководство не попало в арбуз?
    
— Кто-то дунул от двери, — сказал Милодар. — Надо следить за сквозняками. Но и я хорош! Не учел сквозняка. Давайте вторую стрелу!
    
Вторая стрела коснулась арбуза, причем так, что он скатился с тумбочки и, грохнувшись об пол, раскололся.
    
— Ну вот, — сказал Милодар. — Теперь тумбочку кто-то качнул. Безобразие. Ставьте второй арбуз.
    
— Второго арбуза нет, — ответил повар.
    
— Как так? — рассердился Милодар. — А как же нам состязаться? Ведь я попал в один арбуз. Как теперь ребенку попасть в другой?
    
— Простите, а можно я выстрелю в вишню? — спросила Алиса.
    
— Ха-ха, — сказал Милодар. — Понятно. Ты хочешь надеть ее на стрелу.
    
— Я хочу положить ее вам на голову, — сказала Алиса.
    
— Ну ладно, ладно, пошли завтракать, — сказал Милодар.
    
— Я не шучу, — сказала Алиса. — Но ведь вы ничем не рискуете.
    
— То есть как так я ничем не рискую? Ты собираешься положить мне на голову вишню, потом выстрелить и попасть мне в глаз. Я тебя правильно понял?
    
— Простите, но вы ведь можете превратиться в голограмму — в свое собственное объемное изображение.
    
— Что из этого?
    
— А мы положим вишню на голову вашей голограмме.
    
— И она провалится, — сказал тренер-эскимос.
    
— Куда? — не поняла Алиса.
    
— На пол. Ведь голограмма нам только кажется.
    
— Моя голограмма, — обиделся начальник ИнтерГпола, — отличается от обыкновенных голограмм тем, что в нее можно тыкать пальцами и думать, что это — мое тело. Моя голограмма — вершина человеческой мысли.
    
— Тогда ничего не мешает положить ей на голову вишню, — сказала Алиса.
    
— Нет, — сказал Милодар, — не надо позориться, моя девочка.
    
— Комиссар! — в один голос закричали Шехерезада и Кора. — Давайте проверим, в самом ли деле у вас — лучшие агенты во Вселенной.
    
— А это мысль. Лучшие агенты… мои агенты!
    
Он повернулся и быстрыми шагами покинул тренажерный зал. Вошел он через другую дверь, в остальном ничем не изменился.
    
— Куда вставать? — спросил Милодар.
    
— Туда, в конец стрельбища, к мишени.
    
Повар уже принес на тарелке спелую вишенку.
    
— Только осторожно, чтобы мне не было щекотно, — сказал Милодар. Повар двумя пальцами положил вишню на макушку комиссара.
    
Это удалось ему не с первого раза из-за того, что у Милодара очень густая шевелюра. Наконец вишенка улеглась на место, и взоры всех собравшихся в тренировочном зале устремились на нее.
    
— Ты все-таки поосторожнее стреляй, — сказал Милодар, — хоть я и не я, все равно неприятно.
    
— А вы не дергайтесь и не прыгайте на месте, — сказала Алиса.
    
Она тщательно натянула тетиву, прижалась щекой к изгибу лука и выстрелила. Стрела стремительно рванулась к цели. Алиса даже и не смотрела на вишенку, она была уверена, что попала в цель. Да и какие могли быть сомнения, когда все в зале начали кричать и хлопать в ладоши?
    
Милодар провел ладонью по шевелюре и спросил:
    
— А где… это самое?
    
Потом догадался оглянуться и увидел стрелу, лежащую на полу. На наконечник стрелы была нанизана спелая вишня. Милодар поднял стрелу, взял с острия вишню и кинул в рот.
    
— Вы с ума сошли! — закричал повар. — Она же немытая!
    
— А разве я чего-то съел? — спросил Милодар, подмигнул Алисе и добавил, проходя мимо и дожевывая вишенку: — А ты когда-нибудь видела, чтобы голограмма ела вишни?
    
— Ой! — воскликнула Алиса. — Значит, вы были настоящий!
    
— Настоящее некуда!
    
— Но вы же рисковали. А вдруг бы я… у меня бы дрогнула рука?
    
— Талант руководителя заключается в умении подбирать подчиненных, — сказал Милодар. — И учти, что, прежде чем отправить тебя на спецзадание, я проверил всю твою жизнь, по косточкам, по минуткам…
   
   
    
     
Глава 4. Лампа для Аладдина
    
    
Мальчик Аладдин в красной курточке и красной феске, синих шароварах и черных туфлях с загнутыми носками заглянул в кабинет комиссара Милодара.
    
— Можно войти?
    
— Входи, агент, — сказал Милодар. — Сейчас тебе принесут чай и печенье, ешь от пуза, но не слишком. Никто не знает, когда ты пообедаешь в следующий раз.
    
Аладдин присел на краешек дивана. Сложил руки на коленях. Он вел себя, как положено уличному мальчишке, который впервые попал в богатый дом.
    
— Что прикажете, эфенди? — спросил он.
    
— Скоро тебе принесут волшебную лампу, — ответил эфенди Милодар. — Прошу тебя ее не потерять, вещь это ценная, подлинная. Без нее операция провалится, тебя разоблачат, и ты никогда не вернешься к папе и маме.
    
— Слушаюсь, эфенди, — поклонился Аладдин. — Слушаю и повинуюсь.
    
Вошла Кора Орват. Она принесла сухую лепешку и кучу медных монет.
    
— Желаю успехов, Алисочка! — сказала Кора.
    
Милодар страшно рассердился.
    
— Агент номер три! — воскликнул он. — Вы лишаетесь отпуска к бабушке под Вологду и квартальной премии. Вместо этого вы получаете строгий выговор в приказе.
    
— За что? — удивилась Кора.
    
— Вы рисковали сорвать операцию и выдать врагам нашего агента. Запомните: здесь нет никакой Алисы. Здесь есть только мальчик Аладдин!
    
Кора опустила голову.
    
— Разведчик ошибается только один раз! — сказал Милодар.
    
— Я виновата, — признала Кора.
    
— Ну то-то, — сказал Милодар. — А где лампа и джинн?
    
— Джинн еще не готов! — ответила Кора. — Его как раз собирают.
    
— Ах, как я мог забыть! — спохватился Милодар. — Слушай, мой мальчик. К сожалению, мы не успели достать для тебя настоящего джинна. Сейчас готовят надувного электронного джинна. Конечно, это не то что настоящий, многого он делать не умеет, но все-таки на настоящего джинна он похож.
    
— А вы откуда знаете? — спросил Аладдин.
    
— А никто не знает, — ответил Милодар. — Главное — много шума, много дыма и громкий голос. Все-таки защита. Кстати, ты тамошний язык знаешь?
    
— Конечно. В эпоху легенд говорили на Понятном языке.
    
— Тогда желаю счастья, Алиса, — сказал Милодар.
    
В комнате раздался смех Коры:
    
— Ха-ха-ха! Кто-то здесь называет нашего агента Аладдина женским именем! Вы не боитесь, комиссар, что враг подслушает наш разговор и вы загубите агента и всю операцию?
    
— Кто подслушает? — возмутился Милодар. — Я же специально проверил. На двести километров вокруг ни одного пингвина нет!
    
— Какой вы несправедливый, комиссар! — воскликнула Кора. — Почему мне нельзя, а вам можно?
    
— Потому что я твой начальник, — ответил комиссар. — Когда станешь начальником, тебе тоже многое будет можно. Аладдин, собирайся, пойдем поговорим с Шехерезадой.
    
— Зачем? — удивилась Алиса. — Мы обо всем уже поговорили.
    
— Нет, не обо всем, — ответил Милодар. — Шехерезада напомнит тебе о всех плаваниях своего мужа, чтобы ты знала, на каких островах и в каких странах он побывал, о каких чудесах он рассказывал.
    
— Но я же обо всем читала! — воскликнула Алиса.
    
— Когда?
    
— Давно, но не очень. Когда была маленькой.
    
— А сейчас мы проверим, хорошо ли ты все запомнила. Ведь повторение, мой друг, — мать учения.
    
Алиса не стала больше спорить с комиссаром, а перешла следом за ним в гостиную, которую специально сделали в Антарктиде, чтобы Шехерезада чувствовала себя как дома.
    
Гостиная была покрыта коврами, на которых были разбросаны подушки.
    
Посредине стоял резной деревянный столик, за столиком — тахта. На тахте возлежала прекрасная Шехерезада, одетая в прозрачный халат и шелковые шаровары.
    
При виде гостей Шехерезада всплеснула чудесными руками, зазвенела браслетами и ожерельями и спросила:
    
— Неужели это ты, Аладдин? Давненько я тебя не видела.
    
— Да, это я, ваше высочество, — сказал уличный мальчишка и низко поклонился.
    
Милодар уселся прямо на ковер и спросил:
    
— Славный у нас Аладдин получился?
    
— Как настоящий! — ответила Шехерезада. — Садись, мальчик, садись. Не бойся, никто здесь тебя не укусит. Если хочешь, бери рахат-лукум, угощайся, только руки о ковер не вытирай, грязнуля базарный!
    
Милодар усмехнулся. Он был доволен. Шехерезада, похоже, забыла, что перед ней сидит переодетая Алиса.
    
— Шехерезада, — попросил Милодар, — ты обещала нам рассказать о приключениях Синдбада. Постарайся говорить кратко, не отвлекайся.
    
— Слушаюсь, о, великий комиссар! — сказала Шехерезада. — И повинуюсь. Откушай пока мой рахат-лукум и запей шербетом.
    
— Я не могу, — отказался Милодар. — Я на работе.
    
— А ты, уличный попрошайка? — спросила Шехерезада.
    
— С удовольствием.
    
— Начинай, наконец! — зарычал Милодар.
    
— Хорошо, — сказала Шехерезада. — Начнем с первого приключения Синдбада. Оно началось на необитаемом острове, к которому пристал его корабль. Все купцы и моряки сошли на берег, чтобы размяться и перекусить. А мой Синдбадик притащил с корабля корыто и принялся за стирку.
    
— На них напали дикари? — спросила Алиса-Аладдин.
    
— Такие вещи надо помнить, — вздохнула Шехерезада. — Остров оказался громадной рыбой, которая так давно плавала по морю, что обросла лесами и горами. И когда матросы стали разводить на ней костры, рыбе стало больно, и она нырнула в океан.
    
— Правильно, я вспомнила, — сказала Алиса. — И ваш муж отправился в корыте плавать по морю. Он плавал до тех пор, пока не попал на какой-то другой остров. Но я забыла, что там с ним случилось.
    
— На том острове лежало яйцо птицы Рукх, — подсказала Шехерезада.
    
— Ой, я вспомнила!
    
— Не вспомнила, а вспомнил! Не забывайся! — оборвал Алису Милодар. — Все агенты попадаются на мелочах!
    
— Извините, — сказала Алиса.
    
Шехерезада подождала, пока Милодар успокоится, и продолжала.
    
— Эта птица Рукх известна тем, что она — самая большая птица на свете, — сказала она. — Даже птенцов своих она кормит взрослыми слонами.
    
— Ну, не взрослыми! — не поверил комиссар. — Я готов поверить, что слонятами или буйволами. Но не взрослыми слонами!
    
— Простите, комиссар, — сказала Шехерезада. — Но кто из нас живет в эпохе легенд, а кто — в двадцать первом веке?
    
— Я тоже читала о том, что птица Рукх кормит птенцов слонами, — сказала Алиса.
    
— Ну и пожалуйста, — заявил Милодар. — Я согласен, согласен, согласен! Пускай она их кормит паровозами и китами!
    
— Мой Синдбад шел по острову, — продолжала Шехерезада, — и увидел громадный белый шар. Сначала он решил, что это — дом. Он обошел вокруг, но не обнаружил ни окон, ни дверей. Синдбад удивился, улегся на траву в тени яйца и спокойно заснул. А проснулся он от страшного шума и ветра. Оказывается…
    
Шехерезада сделала паузу. У нее это здорово получается! Милодар не выдержал и закричал:
    
— Ну говори, говори, не томи! Что дальше?
    
— Прямо как мой шах, — сказала Шехерезада. — Такой же нетерпеливый. Так слушайте, это опускалась с неба птица Рукх. Крылья ее закрывали половину неба, крик был подобен грому, а вокруг нее бушевала буря…
    
— Шехерезада, не так красиво! Ты, наверное, забыла, что рассказываешь не шаху, а нашему агенту Аладдину. Так что время тянуть не нужно.
    
— Я рассказываю как всегда, — сказала Шехерезада. — А если не нравится, пускай вам рассказывает кто-нибудь другой.
    
Так как за Шехерезадой осталось последнее слово, она, помолчав, продолжала рассказывать.
    
— Синдбад Мореход, как известно, только что вылез из корыта и потому был почти совсем голый, да помилует его небо! — воскликнула Шехерезада.
    
— А зачем он разделся в корыте?
    
— Да не в корыте он разделся, а еще раньше, чтобы постирать белье. У них же на корабле не было прачечной и невозможно было поменять одежду. А мой Синдбад — ужасный чистюля. Вот он разделся, все, кроме чалмы, с себя снял и начал стирать, а тут рыба…
    
— Хватит! — закричал Милодар. — Мы это знаем! Мы уже добрались до острова, где живет птица Рукх.
    
— Правильно, но ведь Синдбад был голый.
    
— Но при чем тут это? — совсем уж взбеленился комиссар.
    
— А потому что Синдбад придумал, как ему улететь с острова, — для этого надо привязать себя к ноге птицы Рукх, пока она сидит на своем яйце. Он размотал свою чалму, и получился длинный шарф. Он привязал себя чалмой к ноге птицы Рукх и стал ждать, когда она полетит добывать пищу. Так и случилось. С первыми ласковыми лучами солнца, которые нежно позолотили верхушки пальм и разбудили певчих птичек, огласивших окружающий мир мелодичными руладами и чириканьем; когда зашевелились под листьями червячки и гусеницы и вылезли из своих норок мышки…
    
— Шехерезада! — взмолился Милодар. — Короче!
    
— …Птица Рукх взлетела в небо, перелетела через океан и опустилась в мрачную горную долину. Там Синдбад быстренько отвязался от ноги, а птица схватила в клюв гигантского удава и поднялась с ним в небо. Конец второй части.
    
Шехерезада налила себе чашечку чая, отхлебнула и продолжала:
    
— Это приключение сильно напугало моего Синдбада, но заложило основу нашего благосостояния. В том ущелье на земле валялось множество драгоценных камней, и умные люди приходили на обрыв над ущельем и кидали туда куски мяса. Орлы и другие могучие птицы кидались вниз, тащили мясо с приклеившимися к нему камешками наверх, там их убивали, а камни вынимали из мяса.
    
— Помню, помню, — сказала Алиса. — Синдбад снова размотал свою чалму и привязал себя к куску мяса. И его вытащил орел.
    
— Ну и орлы у вас, ну и орлы, — покачал головой Милодар. — Или, может, Синдбад очень мелкий?
    
— Синдбад у меня выше среднего роста. Вы, комиссар, ему только до уха достанете.
    
— Мы здесь собрались не для того, чтобы выдумывать мне физические недостатки, — обиделся Милодар. — Я задал вопрос и ждал ответа, а не комментариев. Продолжай.
    
— Орел бросил моего Синдбада наверху, сбежались геологи, которые там работали, очень удивились, как это Синдбаду удалось остаться живым среди змей и скорпионов. Но потом подарили ему часть камней, которые орел вытащил вместе с ним. Вот, видите.
    
И Шехерезада, отодвинув черный локон, показала бриллиантовую серьгу неописуемого блеска.
    
— Продолжай, продолжай, — торопил Милодар. — У нас еще много дел. Мы не можем провести здесь тысячу и одну ночь. Какие еще выдающиеся приключения пережил твой муж?
    
— Ах, зачем их все перечислять! — улыбнулась Шехерезада.
    
— Ну это же ежу понятно! Твой Синдбад никогда не попадается дважды в одну ловушку и не будет слушать дважды одну и ту же сказку — он собирает для тебя новые сказки. Правда?
    
— Ах, какой вы мудрый, комиссар Милодар, — сказала Шехерезада. — Тогда я должна рассказать о самом страшном приключении моего мужа. Однажды он попал на остров. Остров как остров. То ли его там товарищи забыли, то ли корабль о скалу разбился — не помню. Но главное, что он увидел там полянку, через полянку протекал ручей, по ту сторону ручья сидел доброго вида старикашка и знаками звал Синдбада к себе. Синдбад, конечно, подошел, потому что уважает старших. Старичок знаками показал: «Перенеси меня через ручей». А потом, когда Синдбад его перенес, старичок не захотел с него слезать. Оказалось, что это паразит.
    
— Хомо-паразитикус, — произнес Милодар.
    
— Своими черными пятками он так сдавил горло моего мужа, что тот никак не мог сбросить старичка. Вот старичок и заставлял Синдбада носить его по острову день и ночь, кормить бананами и кокосами, и только пьянство спасло Синдбада.
    
— Что ты говоришь! — удивился Милодар. — Пьянство может только загубить, но не может спасти.
    
— Это наших оно губит, а от чужих спасает, — объяснила Шехерезада.
    
— Ну рассказывай, рассказывай!
    
— Синдбад отыскал старую сухую тыкву, сделал в ней дырку, вычистил изнутри, набил виноградом, раздавил виноград, и получилась тыква с виноградным соком. Старичок наблюдал за Синдбадом, но не мешал. Потом Синдбад заткнул тыкву покрепче деревянной пробкой и оставил дозревать. Прошло несколько дней, Синдбад открыл пробку — а из тыквы такой винный дух…
    
— Потрясающе! — воскликнул Милодар.
    
— Синдбад хлебнул этого вина и говорит: «Ничего вкуснее я в жизни не пробовал!» Тогда старик, конечно же, стал отбирать у него тыкву.
    
— Типичное поведение для эксплуататоров, — пояснил Милодар. — Они всегда отбирают у трудящихся плоды их труда.
    
— Выпил старичок все вино, ручки и ножки у него ослабли, и он свалился с Синдбада на землю, — заключила рассказ Шехерезада.
    
— Помню, — сказала Алиса. — Я читала. Потом Синдбад взял большой камень и как бабахнет ему по голове! И вдребезги!
    
— Клевета, — возмутилась Шехерезада. — Мой Синдбад без особой нужды старается никого не убивать. Даже комаров.
    
Милодар согласился с Шехерезадой.
    
— И правильно делает, — сказал он. — Такое поведение называется гуманизмом. Если враг сдается, его не убивают!
    
Шехерезада сладко потянулась:
    
— Может, на сегодня достаточно?
    
— И не мечтай! — заявил Милодар. — Если ты в самом деле хочешь отыскать своего мужа, то рассказывай до самого конца!
    
Шехерезада послушно кивнула и продолжала:
    
— В следующем путешествии Синдбад столкнулся с драконом. С самым настоящим.
    
— Этого еще не хватало! — возмутился Милодар. — Значит, у вас и драконы водятся?
    
— Кто только у нас не водится, — вздохнула Шехерезада.
    
— И как же он отделался от дракона?
    
— Он собрал на берегу океана бревна, палки и доски и сделал из них большую клетку. Дракон как увидел Синдбада, почуял его, зарычал и кинулся в атаку. А Синдбад залез в клетку и закрыл дверцу. Дракон распахнул пасть и попытался проглотить клетку. Но добыча в рот не поместилась. Дракон ее перевернул — и все равно клетка в пасть не лезет. Дракон чуть не рехнулся от злости, половину зубов переломал и наконец выкинул клетку далеко в море. Вот Синдбада и носило по волнам, пока его не приметили с проплывающего корабля. На этом корабле он добрался до Индии. В Индии он прожил довольно долго, но что там случилось, я рассказывать не буду.
    
— Почему же не будешь? — ласковым голосом спросил комиссар.
    
— Это наша семейная тайна.
    
— У тебя не должно быть от нас тайн, — сказал Милодар.
    
— Я расскажу, только учтите, эта история случилась до того, как Синдбад со мной познакомился.
    
— Учли, — согласился Милодар. — Раскрывай тайну.
    
— Индийский султан, — сказала Шехерезада, — полюбил Синдбада. И захотел, чтобы Синдбад остался в Индии навсегда. Поэтому он решил женить его на своей племяннице.
    
— И Синдбад, надеюсь, согласился? — спросил Милодар.
    
— Он у нас добрый, — ответила Шехерезада. — Ему было неудобно отказать султану.
    
— Наверное, Синдбад был страшно несчастлив! — воскликнула Алиса. — И эта племянница была жуткой уродиной.
    
— Ничего подобного, — возразила Шехерезада. — Она была красавицей и обожала Синдбада. Султан подарил молодоженам дворец, и они счастливо прожили в нем два года. И вдруг молодая жена заболела. Конечно, Синдбад позвал лучших врачей, но врачи сказали, что не могут помочь. И тут Синдбада вызвал к себе султан и печально сказал, что хочет с Синдбадом попрощаться. Синдбад не сразу понял: ведь болела его жена! Но султан объяснил Синдбаду, что в Индии есть такой обычай. Если умирает муж, то вместе с ним хоронят его жену. А если умирает жена, то вместе с нею хоронят ее мужа.
    
— Ничего подобного в Индии нет! — возразил Милодар. — Я там недавно был на конференции по светофорам.
    
— Это происходило в эпоху легенд, — напомнила Алиса.
    
— Ах да! Я так увлекся, что забыл. Ну продолжай, продолжай!
    
— Прошло несколько дней, — сказала Шехерезада, — жена Синдбада умерла. Собрались родственники и соседи, отнесли гроб за город к большому отверстию в земле. Сначала туда опустили гроб, а потом на веревке и живого Синдбада, спустили за ним кувшин воды, лепешку хлеба, крикнули сверху: «Сладкой тебе смерти, чужестранец!» — и наступила тишина. Положение у моего Синдбада было просто ужасное. От горя он лишился чувств, а когда пришел в себя, все уже разошлись, на его крики никто не откликнулся. Потом он кинулся было искать выход из подземелья, да наткнулся на кучу скелетов и снова лишился чувств.
    
Шехерезада замолчала. Все подождали немного, потом Алиса спросила:
    
— Простите, а как же он выбрался?
    
— Не знаю я, как он выбрался! — воскликнула Шехерезада. — Не сказал он мне. Может, забыл.
    
— Продолжай, принцесса, — сказал Милодар. — Где нам еще не надо искать Синдбада?
    
— Он побывал и в обезьяньем городе, — сказала Шехерезада.
    
— Точнее.
    
— Он попал в город, все дома которого глядели на море, и перед каждым домом стояла лодка или корабль. Весь день город жил как нормальные города. Но стоило наступить сумеркам, как люди садились в лодки или корабли и отчаливали от берега. Они проводили ночь в море неподалеку от берега, а с рассветом возвращались обратно. И всю ночь, пока город был пуст, в нем хозяйничали обезьяны. В сумерках они спускались с гор и ходили по улицам, ссорились и мирились — вели себя как люди. А с первыми лучами солнца обезьяны уходили обратно в горы, и люди занимали свои дома.
    
Тут Милодар не выдержал:
    
— Ты хочешь сказать, что люди, цари природы, мирились с таким унизительным положением? Они не истребили обезьян?
    
— Дело в том, что обезьяны, — продолжала Шехерезада, — жили на очень высоких деревьях, куда человеку не взобраться. А на этих деревьях росли драгоценные орехи. Так вот, жители города с утра набирали полные мешки камешков и шли в лес. Там они принимались кричать, дразнить обезьян и кидать в них камешками. А как вы знаете, обезьяны любят подражать людям. Они начинали рвать орехи с веток и кидать в людей. Так что к вечеру можно было вернуться домой, набрав мешок орехов.
    
— Остроумно, — заметил Милодар. — Надо использовать. А еще были приключения?
    
— Ах, господин комиссар, — вздохнула Шехерезада. — Больше я ничего не могу вспомнить.
    
— Отлично! — Милодар прошелся по комнате, потом указал пальцем на Алису и спросил: — Как, Аладдин, ты все запомнил?
    
— Все запомнил.
    
— Теперь ты знаешь, куда тебе не надо ездить и чего не надо делать?
    
Алиса стала говорить и загибала пальцы:
    
— Мне не надо жечь костер на спине гигантской рыбы, мне не надо разбивать яйцо птицы Рукх, не стоит возить на себе злобных старичков, дразнить драконов и ночевать в городе обезьян. И ни в коем случае мне нельзя жениться на племяннице индийского султана.
    
— Молодец! — сказал Милодар. — А я тебе дам совет. Из рассказа уважаемой Шехерезады следует, что все путешествия Синдбада приводили его на Восток. Значит, страны Востока Синдбад уже объехал. Так что искать его надо на Западе. А теперь я попрошу принести нам волшебную лампу и искусственного джинна.
    
Милодар нажал на кнопку, которая была спрятана под тарелкой с рахат-лукумом, и сверху раздался голос:
    
— Дежурный по штабу слушает.
    
— Попроси лейтенанта Мошкина зайти к нам, — сказал Милодар.
   
   
    
     
Глава 5. Джинн для Аладдина
    
    
Дверь в гостиную открылась, и появился двухметровый лейтенант Мошкин, который играет в баскетбол за сборную Антарктиды. Вытянув вперед руки, он осторожно нес старинную медную лампу.
    
— Джинн подан! — сообщил лейтенант.
    
— Ну давай показывай, — сказал Милодар.
    
— Вылезай, нечистая сила! — приказал лейтенант Мошкин.
    
Лампа даже не дрогнула.
    
— Да поставь ты ее на столик! — сказал комиссар. — И вспомни пароль. Ни один джинн не вылезет наружу, если не сказать волшебное слово.
    
— А какое слово? — спросил Мошкин. — Мне дали лампу и сказали: отнеси джинна комиссару.
    
— Вот так с вами всегда, — вздохнул Милодар. Он взглянул на потолок и спросил: — Дежурный, свяжи меня с группой заклинаний и паролей.
    
— Группа заклинаний и паролей слушает, — тут же послышался голос.
    
— На какой пароль откликается джинн, который сидит в лампе Аладдина? — спросил Милодар.
    
— Это секретный пароль, — ответил голос.
    
— Здесь все свои, — сказал Милодар. — Говори!
    
— «Цветут каштаны на Елисейских Полях», — ответил отдел паролей.
    
— Чудесный пароль! Никогда не догадаться. Кто составлял? — взревел комиссар.
    
— Младший научный сотрудник Сюзанна де Бланш, — сказал голос.
    
— Перевести Сюзанну де Бланш в парижское отделение нашего архива, — велел Милодар, — и довести до сведения всех сотрудников, что пароль должен состоять из одного слова!
    
— Так точно, — ответил голос. — Но Сюзанну жалко. Она так кофе умеет готовить!
    
— Значит, вам жалко себя, а не Сюзанну, — сурово ответил Милодар. — Но пароль менять поздно. Аладдин, вызывай джинна!
    
— Но это же опасно! — пробасил лейтенант Мошкин.
    
— Аладдин у нас — опытный полевой агент, — отрезал Милодар. — Он ко всему привык. Правда?
    
— Конечно, — ответила Алиса. Голос у нее дрогнул.
    
Она взяла в руки лампу.
    
— Потри ее рукавом! — приказал комиссар.
    
Алиса потерла лампу рукавом и вспомнила пароль:
    
— Цветут каштаны на Елисейских Полях!
    
И вдруг лампа у нее в руке вздрогнула, задрожала, из нее повалил густой дым, лампа вырвалась из рук, со звоном ударилась о столик, и все услышали страшный голос:
    
— Кто посмел меня вызывать! На колени, ничтожная тля!
    
Алиса ничего не видела, к тому же она немного испугалась. Поэтому она сказала:
    
— Извините за беспокойство.
    
— Не так! — закричал Милодар. — Аладдин, ты забыл, что джинн — твой слуга. А ну сообщи ему об этом!
    
— Меня зовут Аладдин, — произнесла Алиса. — И я твой господин.
    
— Где же ты, мой господин? — откликнулся джинн.
    
Постепенно дым оседал и уползал за дверь, оставляя черные жирные пятна на полу, одежде и даже на потолке.
    
— Этого еще не хватало! — Милодар даже на джинна не смотрел, так он был возмущен этим безобразием.
    
А джинн стоил того, чтобы на него посмотреть.
    
Хоть он и был надувным, но при этом он получился таким страшным, волосатым, зубастым, рогатым и бородатым, что трудно было поверить, что это только игрушка.
    
— Кто разрабатывал технологию? — закричал Милодар.
    
— Доктор Кранц! — ответил голос с потолка.
    
— Доктора Кранца ко мне! На полусогнутых!
    
— Доктор Кранц занят, — ответил голос. — Доктор Кранц утешает сотрудницу Сюзанну де Бланш.
    
— Все ясно. В моей ставке сложился заговор против меня! — сказал Милодар. — Немедленно оторвите доктора Кранца от де Бланш — и пусть мчится сюда.
    
Джинн тем временем уселся на стол, схватил тарелку с рахат-лукумом и принялся кидать сладости в черную пасть, из которой все еще тянулся черный дымок.
    
— Что будем делать, хозяин? — спросил он у Алисы. — Хочешь, я всех этих людишек в крыс превращу?
    
— Не спеши, пожалуйста, — сказала Алиса. — Нам с тобой надо будет найти Синдбада Морехода.
    
— А это что за красотка? — спросил отвратительный джинн, увидев Шехерезаду. Шехерезада от страха прижалась к стенке.
    
— Это жена Синдбада, — ответила Алиса.
    
— Я на ней женюсь, — сказал джинн.
    
— Помолчи, джинн, — попыталась его остановить Алиса. — Ты же резиновый.
    
Тут в комнату вбежал главный изобретатель Кранц.
    
— А, вот вы где! — взревел комиссар. — Предупреждаю вас, доктор, что, пока вы не очистите от сажи эту комнату, домой вы не пойдете.
    
Кранц встал на цыпочки, чтобы стать повыше ростом. Он был возмущен.
    
— Без сна и отдыха я делал для вас это чудовище. Вместо благодарности я слышу от вас упреки.
    
Кранц двигался так быстро, что никто никогда еще не видел его целиком.
    
— Я с честью выполнил задание. Я создал самого гадкого джинна в мире. Разве он не страшный? — кричал Кранц.
    
— Разве я не страшный? — спросил джинн и пустился в пляс.
    
— Но зачем этот дым? — спросил комиссар.
    
— А чтобы пугать. Сначала дым, а потом джинн.
    
— И что еще он умеет делать? — спросил комиссар.
    
Доктор Кранц объяснил, как работает робот-джинн. Джинн был надувным. Если потереть медную лампу, он мгновенно надувался. Одновременно из кувшина вырывался черный дым для маскировки и устрашения врагов, а если необходимо, то и усыпляющий газ, но это было опасно, потому что газ мог подействовать и на самого Аладдина. Джинн мог шуметь, ругаться и пугать, но вообще-то он был безобиден.
    
В придачу к джинну Кранц успел сделать ковер-самолет, который джинн держал под мышкой.
    
— Проткнуть джинна нельзя? — спросил Милодар. — Если со стороны кто подойдет.
    
— Не получится, — ответил джинн, — моя шкура непротыкаемая.
    
— А как мне загнать тебя обратно в лампу? — спросила Алиса у джинна.
    
Джинн долго скреб в затылке, потом все же вспомнил:
    
— Нужен пароль!
    
— Какой пароль? Про Елисейские Поля?
    
— Ни в коем случае. Нужен секретный пароль, понял?
    
У резинового джинна был такой же гадкий характер, как у настоящих.
    
— Меня охватывает тяжелое предчувствие, — тихо произнес Милодар. Он дернул себя за ухо, и тут же с потолка раздался голос:
    
— Дежурный по штабу слушает.
    
— А ну-ка узнай, голубчик, — сказал Милодар, — случайно не Сюзанна де Бланш разрабатывала пароль на исчезновение джинна?
    
— Именно она, — ответил голос.
    
— Это катастрофа! — произнес комиссар. — И какой же пароль она выдумала?
    
— Одну минутку… ага, вот такой: «А ля гер ком а ля гер».
    
— Это еще что такое? — взвыл комиссар.
    
— На войне как на войне, — перевела пароль Алиса.
    
— Еще один пароль Сюзанны де Бланш, — сказал тогда Милодар, — и я ухожу в отставку.
   
   
    
     
Глава 6. Аладдин в Багдаде
    
    
Когда подготовка к путешествию была закончена и джинн благополучно заснул внутри медной лампы, Алиса попрощалась со своими друзьями и знакомыми и покинула гостеприимную Антарктиду.
    
Она полетела в Москву, в Институт времени, а оттуда перебралась в дупло старого дуба, что стоит на краю Дремучего леса в эпохе легенд.
    
Там ее ждал старый волшебник Оох. От дуба волшебством Ооха Аладдин в одно мгновение перелетел к городу Багдаду, но входить туда волшебник Оох не стал, потому что у него свои сложные отношения с тамошними волшебниками. Они уже три тысячи лет не могут решить, кто из них хитрее и сильнее.
    
— Спасибо, Оох, — сказала Алиса. — Я пошел.
    
— Если будет совсем плохо, ты знаешь, что надо сказать об этом любой ласточке. Ласточки — мои слуги, они тут же за мной полетят.
    
— Не беспокойся, Оох, — сказала Алиса. — У меня много друзей везде. Я ничего не боюсь.
    
Волшебник Оох, похожий на бродячего дервиша в длинном коричневом халате и высоком черном колпаке, долго стоял у ворот великого города Багдада и смотрел вслед мальчику, о котором он, конечно же, знал, что это на самом деле девочка.
    
Как и было договорено.
    
Теперь, пока Алиса не возвратится к машине времени, спрятанной в старом дубе, никакой связи с ней не будет. Она должна действовать сама по себе.
    
Никакую другую девочку комиссар Милодар не отпустил бы на такое опасное дело, но Алиса для него была настоящим агентом, и он не мог видеть в ней ребенка. «Агент Алиса Селезнева», — сказал он про себя и повторил вслух:
    
— Агент Селезнева.
    
Пока Милодар размышлял так в своем кабинете, мальчик Аладдин вошел в город Багдад и не спеша пошел по улицам, чтобы не привлекать чужого внимания.
    
Улицы кишели народом, в лавках торговали всем, что можно было найти в арабских странах, в Индии и даже в Атлантиде.
    
Порой посередине улицы обнаженные до пояса мужчины проносили носилки с богатыми горожанами или проезжали верхом воины или вельможи эмира. Аладдин, никем не замеченный, прошел мимо базара и попал в тихий район, где за высокими глиняными заборами — дувалами — прятались богатые дома.
    
Шехерезада сказала Алисе, что надо перейти горбатый мостик через арык, повернуть направо — и там будут ворота, выкованные из красной меди и позолоченные, чтобы даже в дурную погоду они бросали вокруг солнечные блики.
    
Над глинобитным забором поднимались вершины пальм и деревьев манго, украшенных оранжевыми плодами. Ворота были приоткрыты, а по ту сторону дремал, сидя на корточках, сторож с копьем в руке.
    
Алисе не нужно было заходить в дом. Она даже не стала заглядывать во двор, хоть и любопытно было бы посмотреть, как живет Синдбад Мореход.
    
На счастье, к воротам изнутри подошла служанка с корзиной.
    
— Эй, — сказала она стражнику, — ты обед проспишь!
    
Сторож вскочил и спросонья застучал древком копья о землю, поднимая пыль.
    
— Я и не собирался спать, Гюльчатай! — зарычал он, показывая, какой он грозный.
    
— Тогда возьми метлу и подмети двор, — сказала служанка и выбежала за ворота.
    
«Вот человек, с которым можно поговорить!» — решила Алиса.
    
— Простите, — сказала она, догоняя служанку. — Не можете ли вы мне сказать, вернулся ли домой уважаемый Синдбад Мореход?
    
Служанка остановилась и строго посмотрела на мальчика:
    
— Зачем тебе нужно? А ну отвечай!
    
— Мой покойный папа, — сказал Аладдин жалобно, и слеза упала на его щеку, — мой покойный папа, когда умирал, велел мне: «Найдешь моего друга Синдбада Морехода, человека самого щедрого и справедливого во всем Багдаде, и он возьмет тебя юнгой на свой корабль».
    
— Эх, чует мое сердце, что ты не врешь, мальчик, — вздохнула служанка. — Но уже второй год, как мы ничего не знаем о нашем хозяине. Раньше он отовсюду присылал нам почтовых голубей или письма со встречными кораблями. Сейчас же ничего не известно. И я скажу тебе больше — недавно пропала наша несравненная Шехерезада. Сам шах, который давно питает к ней душевное расположение, приказал поднять на ноги всю городскую стражу, оповестить пограничников нашего царства — но все впустую. Даже волшебники колдовали целый день и не смогли решить, куда же делась Шехерезада. Не похитил ли ее дракон или злобный король подземного царства?
    
— Вернется ваша Шехерезада, — сказал Аладдин, — точно знаю.
    
— Почему знаешь?
    
— Потому что я ее сегодня видел живой и здоровой.
    
— Стой! Где ты ее видел, негодный мальчишка?
    
— Я видел ее в Антарктиде! — честно ответил Аладдин и кинулся бежать.
    
Служанка гналась за ним до самого базара, потом отстала, и шаги ее затихли за его спиной.
    
Главное Алиса узнала — Синдбад Мореход домой не возвращался, и никто не знает, где он находится. Значит, надо будет искать его по следам.
    
Багдадский порт был велик, сюда по реке от моря поднимались даже морские суда, и на набережной, между тюков, ящиков и связок товаров, можно было увидеть людей с кожей самого разного цвета, от черных зинджей, каффиров и курчавых эфиопов до смуглых либо белокожих индусов, широколицых желтокожих китайцев и японцев, ступающих так гордо, словно их узкие, с орлиными носами лица были обращены взором внутрь себя. А среди перекупщиков, что приехали за товарами с Севера, было немало жителей степи с кожей цвета обожженного кирпича, но были и вовсе белые люди, даже волосы у них были белые — они пришли от самой границы наступающих льдов. Их караваны везли мамонтовую кость и меха.
    
Мальчишка с лампой сразу пошел в харчевню — посреди нее горел костер, и вокруг костра на палочках были насажены рыбины. Там же на шампуре, подобном копью, жарилась баранина, и острым кинжалом торговец отсекал куски мяса и кидал на глиняные тарелки.
    
Перекусив, Аладдин подсел к большой компании грузчиков, у которых как раз был обед. Он завел беседу о великом и знаменитом Синдбаде Мореходе. Все с удовольствием рассказывали сказки и правдивые истории о нем, но ничего нового Аладдину узнать не удалось. Эти сказки Алиса читала в детстве, смотрела мультики или слышала от Шехерезады.
    
Алиса уж собралась идти дальше, как в харчевню заглянул широкоплечий курчавый человек, как оказалось, грек с какого-то острова, лежащего за западным морем.
    
— Да я видел Синдбада, — сказал он. — Собственными глазами его видал на Крите.
    
— Где? — вскочила Алиса.
    
— А тебе зачем это знать, мальчик? Ты небось и слова такого — Крит — не слышал. И твое счастье, если не слышал.
    
Грек прошел к хозяину харчевни, и тот налил ему полную глиняную кружку вина.
    
Алиса подобралась к греку поближе и спросила:
    
— Когда вы видели Синдбада? Мне очень нужно это узнать.
    
— Спиро еще ни разу не сказал неправды! Клянусь Зевсом! — воскликнул грек, и все в харчевне стали кричать:
    
— Он такой человек! Это точно! Лучше помрет, но не соврет!
    
— А ты кем будешь Синдбаду? — спросил Спиро.
    
— У меня послание ему от моего отца, — сказал Аладдин.
    
Грек оглядел Алису с ног до головы и вдруг, обернувшись к толпе грузчиков, спросил:
    
— Врет мальчишка или как?
    
— Врет! — закричали грузчики. — Не наш он, не видели мы его никогда.
    
— И одет он странно, — сказал кто-то из грузчиков. — Наверно, шахский шпион.
    
И Алиса поняла — надо отсюда бежать! Наверное, все правильно сшили и изготовили в мастерских техника Кранца или лейтенанта Мошкина. Но в чем-то глаза грузчиков углядели подделку.
    
Алиса скользнула к выходу, выбежала на раскаленную солнцем набережную и спряталась за грудой тюков, чтобы не упустить грека Спиро, когда он выйдет. Дело обстояло совсем не так плохо — в первый же день обнаружился след Синдбада.
    
С каждой минутой становилось жарче.
    
Алиса оглянулась — может, где-нибудь здесь протекает ручеек или продавец воды сейчас пройдет по набережной.
    
Неизвестно, когда грек выйдет из харчевни, а если побежать искать воду — то можно его упустить.
    
Прошло еще несколько минут, и Алиса поняла — сил терпеть не осталось. «Вон там, на корабле, стоят матросы — я попрошу у них попить». Алиса подбежала к стоявшему у пристани кораблю.
    
— Простите, — крикнула она, — у вас не найдется воды напиться? Я вам заплачу, у меня есть деньги.
    
На палубе судна стояло несколько матросов. Услышав просьбу Алисы, они прямо упали со смеху. Они корчились в хохоте, они падали на палубу, будто ничего смешнее они в жизни не слышали.
    
— Ну почему вы смеетесь? — обиделась Алиса. — Что такого в моем вопросе?
    
— Они смеются, — услышала Алиса голос грека Спиро, который именно в тот момент вышел из харчевни, — потому что видят нищего мальчика, а он хочет заплатить за воду. Видно, ты и в самом деле не тот, за кого себя выдаешь.
    
Алиса кинулась бежать по пристани. Несмотря на жару, на некоторых кораблях еще шла погрузка, на других готовились к отплытию, так что многие видели, как по пристани бежит мальчишка, а за ним — здоровый бородатый курчавый мужчина. Все решили, что грек гонится за воришкой, и один из матросов ловко подставил ей ногу. Алиса упала, медная лампа покатилась вперед. Грек схватил Алису за шиворот, потом приподнял легко, как котенка, и, сделав еще шаг, подобрал лампу.
    
— Ты хотел поговорить со Спиро? — спросил грек. — Как тебя зовут?
    
— Хотел, — сказала Алиса, — а зовут меня Аладдином.
    
— А что у тебя за лампа? Она похожа на волшебную.
    
— Самая обычная лампа!
    
— Неправда. Но не в этом дело. Сегодня вечером мой «Пинос» отплывет в Грецию. Туда, где в последний раз видели твоего Синдбада. Ты хочешь плыть со мной?
    
— Да, — сказала Алиса.
    
— За это отдашь мне лампу.
    
— Только когда я найду Синдбада, — сказала Алиса.
    
— А пока лампа полежит у меня, — сказал грек.
    
Алиса подчинилась и поплелась за Спиро.
    
Они поднялись на корабль с загнутым носом и квадратным парусом. Кормчий и надсмотрщик над гребцами вышли встречать хозяина.
    
— Этот мальчишка, Аладдин, будет у нас на корабле. Мы его определим в помощники повару.
    
Кормчий не стал спорить. Наоборот, он сказал:
    
— Правильно, наш повар не справляется.
    
— Иди к повару, — велел Спиро мальчику. — А когда выйдем в море, придешь ко мне в каюту, и мы с тобой вместе посмотрим, что там у тебя спрятано в лампе.
    
И капитан корабля потряс лампой, прислушиваясь, не звенят ли в ней монеты. Но Алиса знала, что без пароля кувшин открыть нельзя. А уж наверное грек Спиро не знает французского языка, хотя бы потому, что французский язык еще не выдумали.
   
   
    
     
Глава 7. Бесполезный джинн
    
    
Повар оказался очень худым человеком с двумя горбами.
    
— Ты так на меня не смотри, — сказал он своему новому помощнику, — а то поварешкой пришибу. У меня один мальчишка раньше был, все смотрел и смотрел, вот и получил поварешкой по голове, с тех пор кормит акул.
    
Повар оскалил зубы, но Алиса, с ее большим жизненным опытом, догадалась, что повар ее просто пугает. Такое у него чувство юмора.
    
Аладдину выделили подстилку за мешками с мукой и ячменем. Его работа заключалась в том, чтобы относить еду капитану и кормчему, у которых были отдельные каюты, мыть кастрюли и котел для каши.
    
К вечеру Алиса устала до смерти. Попробуй выскрести котел из-под ячменной каши и перемыть сто тарелок!
    
Она свалилась на мешки и сразу заснула. Повар растолкал ее на следующее утро. Корабль шел по широкой реке. Гребцы пели бодрую песню. День опять прошел в трудах, а на третий день «Пинос» вышел в море.
    
Пока ветер не надул парус, работали гребцы, сидевшие на поперечных скамейках. Потом они подняли весла, и корабль, набирая скорость, понесся по гладкому морю на юг, к проливу между Африкой и Азией, тому самому, на месте которого сегодня пришлось прорыть Суэцкий канал. В эпоху легенд проливы и моря были расположены не совсем так, как сегодня.
    
Когда стемнело и гребцы улеглись на скамьях, дремали или играли в кости, капитан велел Алисе подняться к нему в каюту.
    
Он сидел за столом без скатерти, перед ним стояла медная лампа Аладдина.
    
— Ну что, мальчик, будем разговаривать или в игрушки играть? — спросил грек.
    
— Я вас не понимаю, — ответила Алиса.
    
— Еще бы! — Капитан покрутил черные усы и сверкнул черным глазом. — Фитиля в лампе нет, масло не булькает.
    
Капитан даже поднял лампу, чтобы посмотреть, булькает или не булькает. И оказался прав — не булькает.
    
— Золота в лампе нет — слишком легкая.
    
Капитан снова потряс лампой, чтобы показать, какая она легкая.
    
— К тому же лампа не открывается — я тут все ножи поломал.
    
Капитан показал на поломанные ножи, что лежали на столе.
    
— Теперь ты сам, как хороший мальчик, расскажешь мне, зачем тебе такая лампа.
    
— У меня масло кончилось, — быстро ответила Алиса.
    
— Ну что ж, — сказал грек. — Жалко мне было это делать, но придется лампу пилить. Вон мне и пилу уже принесли.
    
Пила и в самом деле стояла, прислоненная к ножке стола. Зубья у нее были сделаны из зубов акулы.
    
— Жалко, — сказала Алиса. — Хорошая медная лампа, а вы хотите ее распилить. Лучше верните ее.
    
— Ты думаешь, что я глупый? — спросил грек. — Ты думаешь, если перед тобой неграмотный греческий капитан, то он не знает, что таскают мальчишки в медных лампах?
    
— А что?
    
— Конечно, джиннов!
    
— Я думаю, что вы преувеличиваете, — сказала Алиса.
    
— И вот что я решил, — сказал капитан. — Лампу мы, конечно, распилим, а тебя за вранье выбросим за борт.
    
Он смотрел на Алису склонив голову и крутил кончики усов. А Алиса его не боялась. И не потому, что была отважной девочкой. Она поняла, что грек, хоть и правильно разгадал секрет лампы, убивать Аладдина не собирается. Боится он, что джинн разозлится. Кому понравится, если твой дом пилят без разрешения…
    
Нет, не будет капитан рисковать, он будет хитрить.
    
И Алиса стала ждать, как будет хитрить греческий капитан.
    
Капитан вздохнул, посмотрел в потолок и спросил:
    
— Чай пить будешь?
    
— Нет, спасибо, — сказала Алиса. — Я напился.
    
— А может, договоримся полюбовно? — спросил капитан. — Ты мне лампу, а я тебе скажу, куда поплыл с Крита Синдбад Мореход.
    
— А зачем вам лампа? — спросила Алиса.
    
— Мне надо жениться на дочке властителя острова Пафос. Никак он мне ее не отдает. А я весь высох от любви. Видишь?
    
Грек не выглядел высохшим.
    
— Не знаю, — сказала Алиса, — мне надо посоветоваться с джинном, сможет он помочь или нет.
    
— Ага! Признался, гадкий мальчишка, что джинна с собой таскаешь! — закричал капитан.
    
— Потише, капитан, — сказала Алиса. — Зачем будить всех гребцов? Сейчас они сбегутся сюда, а у каждого свое желание…
    
В этот момент низкая дверь без стука отворилась, и в ней появился худой помощник капитана — кормчий.
    
Его черный птичий взгляд упал на лампу и тут же перелетел на Алису.
    
— Ты что пришел? — спросил капитан.
    
— Шумели у тебя очень, Спиро, — сказал помощник. — Как бы не зашибли тебя.
    
— Меня? Зашибить? Да такого не найдется…
    
— Я ж не о мальчонке говорю, — сказал кормчий, — но некоторые матросы и гребцы недовольны. Они думают, что этот мальчишка не просто мальчишка, а Аладдин и в лампе у него таится джинн. Ты знаешь, капитан, каждому хочется своего джинна заиметь. У каждого полон рот желаний.
    
— Все! — разозлился капитан. — Долой отсюда! Всем спать! И пусть только кто-то посмеет залезть ко мне в каюту, я тут же ему голову отрублю. Вы меня, бандиты, знаете.
    
Капитан выхватил из-за пояса кривой нож, и его помощник задом выскочил из каюты. Алиса успела заметить, что за дверью толпятся матросы, стараясь заглянуть в капитанскую каюту.
    
Капитан захлопнул дверь и задвинул ее на засов.
    
— Все, — сказал он, — теперь мы победили.
    
— Кого же мы победили? — спросила Алиса. — Как же мы отсюда выберемся?
    
— Ничего страшного, — приказал капитан. — Мы твоему джинну прикажем нас отсюда отвезти на остров Крит на новом корабле. Вот мои матросы и останутся в дураках.
    
— А что, если у меня нет джинна?
    
— А если нет, то я тебя первым зарежу, — расхохотался Спиро. — Ну как, есть или нет?
    
— Он не сможет такое сложное желание выполнить.
    
— Чепуха! Для джинна это — пара пустяков. Ты еще молодой, а я сказок про джиннов наслушался — ты не представляешь сколько. Да чего время тянуть — вызывай джинна, мы его спросим. Да ты не бойся, не бойся, я же заклинания не знаю, так что если джинн вылезет, он только тебя и будет слушаться. Давай, давай, время не ждет.
    
— А если джинн вылезет, вы скажете, где искать Синдбада?
    
— Да мы вместе с тобой Синдбада отыщем.
    
Алиса подумала — как хорошо, что пароль такой сложный. Никто за ней его не повторит. Она потерла бок лампы.
    
— Ах, цветут каштаны на Елисейских Полях! — сказала она вполголоса. И тут же изнутри лампы послышалось ворчание и все нарастающий шум. Спиро побледнел и отскочил от стола. Из лампы рвануло черное облако дыма. — Не так буйно, — попросила Алиса джинна, — потом два дня за тобой не отмоешь.
    
— Я не виноват, — послышался голос из облака, — спрашивайте с доктора Кранца.
    
Капитан Спиро был отважным мореходом, но, конечно же, при виде черного дыма и звука могучего голоса он забился в угол своей каюты.
    
— Чего вызывали? — спросил джинн. Один его вид — зеленого, с физиономией исключительного уродства — способен был перепугать и современного разумного человека, каково же было обитателю сказочного времени!
    
— Скажи, мой слуга, — сказала Алиса. — Можешь ли ты выполнить мое приказание?
    
— Как всегда, — ответил джинн, — я склоняю бороду к твоим стопам и сдуваю пылинки с пальчиков твоих ног. Приказывай, Аладдин!
    
— Я сам все объясню, — сказал Спиро и вылез из-под стола. Слова джинна его успокоили. — Вы меня слушаете?
    
— Я слушаю только Аладдина, — ответил джинн.
    
— Я говорю устами этого доброго капитана, — объяснила Алиса.
    
— И что тебе надо, добрый капитан? — спросил джинн.
    
— Этот корабль попал в руки злых и недостойных моряков, — сообщил Спиро. — Они хотят нас убить.
    
— Ничего страшного — я их сейчас всех перебью, — сказал джинн, и тут же за стенами каюты послышался топот. Алиса поняла: моряки подслушивали их разговор с джинном и побежали прятаться.
    
— Нет, убивать их не надо, — быстро сказала Алиса. — Пускай живут. Но мой капитан хочет, чтобы ты перенес нас поближе к острову Крит и дал нам корабль, полный товаров.
    
— А этот чем тебе не нравится? — спросил джинн.
    
— Он — маленький, старый, и ходить на нем — сплошное разорение. Пускай он останется моему помощнику, а я хочу такой… такой… три палубы… пять палуб… три мачты… шесть мачт…
    
— Но, капитан, — сказал тогда джинн. — Я относительно небольшой и мирный джинн. Моя работа — защищать мальчика Аладдина, а не строить корабли и не носить их через все моря. Так что отстань от меня со своими глупыми запросами. Или ищи себе другого джинна, пострашнее.
    
— Слабосильных джиннов не бывает! Ты не джинн, а бездельник! — возмутился капитан Спиро.
    
— Не оскорбляй моего джинна! — рассердилась Алиса.
    
— Ну а что ты можешь? — помолчав, спросил Спиро у джинна.
    
— Могу тебя придушить.
    
— Это каждый джинн может.
    
— Могу скатерть-самобранку устроить, попируем, — сказал джинн.
    
— Да мы только что от Багдада отплыли.
    
— У меня есть ковер-самолет, — сказал джинн. — Могу тебя перенести в другую страну, только не очень далеко и не очень быстро.
    
— Ну почему мне так не везет с джиннами! — закричал Спиро.
    
— Потому что я сравнительно новый и синтетический.
    
— Я не знаю, что значит — синтетический, — сказал Спиро. — Это, наверное, ругательство, вроде как бы горбатый.
    
В окошко, ведущее на палубу, сунулась физиономия моряка.
    
— Мы все слышали, — сказал матрос. — Зла на тебя, капитан, не держим. Ты, так же как и мы, с этим мальчишкой попался. Пускай этот джинн в парус дуть будет. Хоть какая-то польза.
    
— Как это в парус дуть? — спросил джинн.
    
— Станешь дуть, а наш корабль будет нестись по волнам.
    
— Еще чего не хватало! — возмутился джинн. — У меня задача охранять мальчика, а не дуть в ваши дурацкие паруса.
    
— Мальчишка, а ну прикажи джинну! — сказал капитан. — А то и в самом деле выкупаешься.
    
— Ты как, джинн? — спросила Алиса. — Тебе не трудно?
    
— Мне не трудно, но унизительно, — ответил джинн. — Пошли наружу, покажете мне, что надо делать.
    
Джинн с трудом протиснулся в дверь капитанской каюты и оказался на палубе. За ним вышли капитан Спиро и Алиса.
    
Со всех сторон сошлись гребцы и матросы.
    
— Иди сюда! — приказал помощник капитана. — Дуй, только не перестарайся.
    
— Нет, — сказал джинн. — Гордость не позволяет.
    
— Ах так! — воскликнул капитан. — Тогда выкиньте их с мальчишкой в море.
    
Джинн только и ждал этого момента. Он нажал на кнопку, которой его снабдил доктор Кранц, и облако голубого сонного газа окутало весь корабль.
    
Это было последнее, что успела увидеть Алиса.