1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 
    
Мил. Ж… Ето много, говорю я. Какъ хотите вы, чтобъ я въ глупой своей головѣ удержала такую долгую речь? Къ его закону…
    
Мил. Л… Ежели будетъ его женою…
    
Мил. Ж… Его женою….
    
Мил. Л… Служитъ поручительствомъ въ твердости такого намѣренія, которое приноситъ ей столько чести.
    
Мил. Ж… Нѣтъ ничего лучше етаго, любезная Каролина. Такой обѣтъ не престанно я повторяю. Нѣтъ ли еще чего?
    
Мил. Л… И такъ…
    
Мил. Ж… И такъ… 
    
Мил. Л… Не смотрите на худыя поступки Шарлотты.
    
Мил. Ж… Покорно благодарна., Каролина…. на худыя… Шарлотты.
    
Мил. Л… Такъ вамъ совѣтуетъ нѣжно васъ любящая сестра, пріятельница и слуга.
    
Мил. Ж… Вотъ и все? И слуга.
    
Мил. Л… Подайте мнѣ ваше перо.
    
Мил. Ж… Что вы не возмете другаго? Она ето сдѣлала и вы увидите здѣсь ея имя, Каролина Л…
    
Отъ всего моего сердца, Генргетта; и повторяя при семъ усерднѣйшія свои обѣты, дабы не случилось ни чего такого, чего я столь мудро опасалась; ибо не хочу прослыть колдуньею къ толь великому вреду вамъ и мнѣ, подпишу также что я не съ меньшею нѣжностію люблю васъ, какъ сестра, пріятельница и слуга
    
    
Шарлотта Ж… 
    
Мой братецъ сказалъ мнѣ, что отправилъ два письма, одно къ вамъ,а другое къ госпожѣ Шерлей; оба онѣ, какъ я не сумнѣваюсь, наполнены нѣжнѣйшею признательностію. Но онъ не будетъ васъ поставлять себѣ Идоломъ, Божествомъ, я смѣю въ томъ увѣрить, и не станетъ показывать всѣхъ сумозбродствъ простыхъ любовниковъ. Вы сообщите намъ списокъ съ онаго, ежели вы также обязательны, каковою мы всегда васъ видѣли.
    
   
   
    
     
ПИСЬМО ХСѴ.
    
    
    Миссъ Биронъ къ Милади Ж…
    
   
   
    
     
25 Сентября.
    
    
    
Что ж сдѣлала моей Шарлоттѣ? Нѣтъ ли чего хладнокровнаго и особеннаго въ вашемъ слогѣ, а особливо въ той части вашего письма, которая предшествуетъ прибытію моей, любезной Милади Л…? А въ своемъ прибавленіи говорите вы, чтобъ я сообщила вамъ списокъ, ежели я также обязательна, каковою вы всегда меня видѣли. Для чегожъ менѣе быть мнѣ обязательною, когда имѣю надежду получитъ отъ васъ больше нежели когда-либо прежде одолженія? Я не могу сносить такого слога, или тѣмъ хотите подать мнѣ доказательство истинны вашего наблюденія, что можно различно быть тронуту произшествіемъ, когда на оное взираемъ съ близи или изъ дали? Я бы весьма о себѣ жалѣла естьлибъ сестра Сира Карла могла найти въ намѣреніяхъ о мнѣ своего брата причину менѣе меня за то любить.
    
И чтобъ тогда случилось, моя дорогая, естьли Клементина слабо будетъ держаться своего намѣренія? Мои друзья безъ сумнѣнія былибъ тѣмъ опечалены, да и я также; и болѣе еще признаюсь вамъ, какъ будто бы во все посѣщеніе не было у моей бабушки. Но великое уваженіе, какое всегда я оказывала Клементинѣ, было бы ни что инное какъ наружность, притворство, ежелибъ во всевозможныхъ предположеніяхъ, я не намѣрилась по крайней мѣрѣ употребить усилія къ успокоенію моего духа, и оставить свою надежду той, которая имѣетъ на оную первыя права. Самое даже ея искушеніе, хотя безуспѣшное, почла бы я достойнымъ величайшаго моего уваженія. То что единожды признано за справедливое, должно возбуждать въ насъ покорство а оное усугубляется трудностію. И тогда, ваша Генріетта пожелалабы побѣдишь или умереть. Въ первомъ случаѣ была бы она превосходнѣе и самой Клементины. О! моя любезная! Не знаютъ еще, до самаго опыта, до какой степени соревнованіе можетъ возвысить человѣка пылкаго и великодушнаго.
    
Вы получите списокъ съ обѣихъ писемъ, кои Люція переписала. Онѣ сдѣлали меня гордою, а можетъ быть и излишне гордою, и я имѣю нужду быть уничижена. Но я не ожидала такой услуги отъ моей Шарлотты. Вы увидите съ какою разборчивостію и благородностію отвѣчаетъ онъ на то мѣсто, гдѣ моя бабушка ему говоритъ, что я изъ опыта знаю, что есть любовь раздѣльная и предпочтеніе, кое мы надъ собою подали Клементинѣ. Вы знаете, моя лкбезная, сколь мы въ семъ самомъ обстоятельствѣ искренны. Есть нѣкое достоинство въ томъ, когда признаемъ такую истинну, которая намъ противна.
    
Онъ просилъ у меня позволенія пріѣхать къ намъ въ замокъ Сельби. Ничто не можетъ быть для меня пріятнѣе, какъ его посѣщеніе, но не должнолибъ было желать, чтобъ онъ напередъ получилъ тѣ письма, коихъ ожидаетъ изъ Италіи? Однако, какимъ способомъ могу я ему дать выразумѣть свои желанія, не показавъ какого-либо сумнѣнія или скрытности? Сумнѣнія въ томъ, когда онъ будетъ воленъ слѣдовать своимъ намѣреніямъ; а скрытности, въ той отсрочкѣ, коей, какъ бы казалось, я отъ него требовала. А етаго не приличнобы мнѣ было ему показывать. Онъ могъ бы подумать, что я хочу привлечь его къ себѣ засвидѣтельствованиями и увѣреніями, когда уже извѣстно, что естьли его обстоятельства будутъ такія, чтобъ онъ могъ поколебаться хотя и въ мысли своей, то я охотнѣе умру нежели приму его руку. Онъ подкрѣпилъ мою гордость; ибо я всегда имѣла оную отъ того отличія, которое онъ мнѣ оказывалъ. Однако я бы презирала саму себя, естьлибъ сія слабость могла мнѣ внушать надмѣнность или притворство.
    
Онъ такъ остороженъ, что не хочетъ дабы я трудилась отвѣчать на его письмо… Ежели моя тетушка или бабушка не запретитъ ему, говоритъ онъ, пріѣхать къ намъ; то онъ будетъ ласкаться моимъ согласіемъ.
    
Поелику Г. Динъ за нѣсколько дней пріехалъ; то держаны были особливые совѣты, изъ коихъ намѣрились они меня изключать я угадываю сему причину, и прошу ихъ не обременятъ меня излишними одолженіями. Въ какихъ смутныхъ обстоятельствахъ не находилась я съ давняго времени? Дождусь ли я конца?
    
Г. Динъ писалъ къ Сиру Карлу: мнѣ не сообщили однако содержанія его письма. Естьлибъ я когда приходила въ искушеніе быть богатою: то ето сдѣлала бы ради вашего братца, и въ томъ одномъ намѣреніи, чтобъ увеличить его власть: ибо я увѣрена, что тогда умножились бы его желанія къ облегченію участи бѣдныхъ, судя по великимъ его способностямъ.
    
Моя любезная Емилія! Ахъ! Милади, могли ли вы подумать, чтобъ мое сожалѣніе о сей любезной и невинной дѣвицѣ не умножило той нѣжности, которую къ ней чувствую. Я позволяю вамъ презирать меня, ежели вы когда-либо усмотрите въ моемъ обхожденіи съ Емиліею, какоебъ ни было мое состояніе, что нибудь такое, которое покажетъ хотя малѣйшее послабленіе того дружества, которое я ей обѣщала. Емилія будетъ со мною дѣлить мое благополучіе. Я безъ труда могу увѣриться, что сія любезная дѣвица весьма хорошо изьясняетъ причину своихъ слезъ, когда ихъ приписываетъ своей жалости оставшейся отъ раскаянія ея матери. Но я признаюсь вамъ, что не менѣе бы Сира Карла была опечалена, по причинѣ Графа Бельведере, естьлибъ мое щастіе препятствовало щастію другаго человѣка. Вы видите, что братецъ вашъ не виноватъ, естьли онъ не мужъ Клементнинъ: она желаетъ, чтобъ онъ женился на Агличанкѣ. Оливія также не можетъ меня обвинять чтобъ я уничтожила ея надежду. Вы знаете, что я всегда имѣла о ней состраданіе, и даже прежде, нежели изъ письма Сира Карла къГ. Іерониму, яусмотрѣла что онъ меня не ненавидитъ. Думаете ли вы, моя любезная, чтобъ препятствія въ намѣреніяхъ Милади Анны С… произошли отъ меня? А хотябъ меня и не было на свѣтѣ, то моглалибъ Емилія что нибудь себѣ обѣщевать? Нѣтъ, по истиннѣ. Должность опекуна, которую вашъ братецъ отправляетъ съ такимъ благодушіемъ, достаточна была бы одна лишить его всѣхъ таковыхъ намѣреній. Однако правду сказать сердце мое тронуто было жалостію, когда я читала ваше описаніе о нѣжности Емиліи. Хотя она произошла отъ ея почтенія къ своей матери, или отъ любьви, или отъ смѣшенія сихъ двухъ чувствованій, но сія прелестная простота столь же сильно меня тронула какъ и васъ. Я цѣлую четверть часа плакала, размышляя о сей части вашего письма, ибо я сидѣла одна и не однократно во кругъ себя оглядывалась, надѣясь увидѣть подлѣ себя сію любезную питомицу и прижать ее къ своей груди.
    
Любите меня всегда столько, и еще болѣе прежняго, любезная Милади, или какой бы жребій Богъ мнѣ ни опредѣлилъ, не будетъ доставать существенной части къ моему благополучію. Я писала и къ Милади Л… благодаря ее за ея милость, что сказывала вамъ для письма свои мысли къ моей пользѣ: я и васъ благодарю, моя любезная, что вы ее послушали, труднобъ было, чтобъ я совершеннымъ здоровьемъ наслаждалась. Пишите ко мнѣ, я прошу у васъ одной только милости. Облегчите мое сердце отъ одного изъ моихъ безпокойствъ, увѣря меня что я не оказала малодушнаго поступка, которой бы могъ умалить вашу нѣжную любовь къ вѣрной вашей
    
   
   
    
     
Генріеттѣ.
     
     
ПИСЬМО ХСѴІ.
    
    
    Милади Ж.… къ Миссъ Биронъ.
    
    27 Сентября.
    
    
Лети мое письмо на крыліяхъ вѣтра и дружбы, и увѣрь Генріетту, что я поставляю ее въ сердцѣ своемъ превыше всѣхъ женщинъ въ свѣтѣ, да и болѣе самихъ мужчинъ, изключая моего брата. Возвѣсти ей, что нѣжная моя любовь еще болѣе умножилась; до тому что я люблю ее теперь для ее и для Сира Карла.
    
Малодушіе, Генріетта! вы составляете все то, что ниесть великаго и изящнаго въ женщинѣ. Малодушіе другихъ усугубляетъ величіе вашего духа. Не всегда ли слабости мои сіе испытывали? Такъ, моя любезная, вы великодушны, и столь же великодушны, какъ Клементина, и я люблю васъ, естьли можно, болѣе самой себя.
    
Еще нѣсколько строкъ прошу васъ прочесть о другихъ предметахъ; ибо не могу написать вамъ такого короткаго письма. Графиня Д… пріѣзжала къ моему братцу; они около часу разговаривали. Выходя отъ него взяла она меня за руку. Вся моя надежда, сказала она мнѣ, изчезаетъ какъ тѣнь; во я не менѣе любить буду Миссъ Биронъ; и Сиръ Карлъ, во дни своей власти не откажетъ мнѣ въ дружествѣ щастливой своей четы ни вы, Сударыня, въ нѣжной пріязни съ обѣими его сестрицами.
    
Милади Анна… Бѣдная Милади Анна! я не смѣю сказать братцу, до какой степени нѣжность ея къ нему простирается; я увѣрена, что симъ его опечалю. Бельшеръ поручилъ мнѣ отдать вамъ свое почтеніе. Я въ великомъ уныніи. Отецъ его такъ боленъ, что доктора отчаялись о его выздоровленіи.
    
Простите, душа моя. Простите всѣ живущіе въ Нортгамптонширѣ любезные мои родственники, бабушка, тетушка и двоюродная сестрица.
    
   
   
    
     
ПИСЬМО XCVII.
    
    
    Миссъ Биронъ къ Милади Ж….
    
    
30 Октября. 
    
    
Премного благодарствую, любезная Милади, за послѣднее ваше письмо. Вы меня ободрили. Мнѣ кажется, что я не была бы щастлива и съ самою любовію Сира Карла, естьлибъ примѣтила, что дружество обѣихъ его сестрицъ ко мнѣ уменьшилось. Кто можетъ обѣихъ васъ знать, и довольствоваться не всею вашею благоприязнію?
    
Я получила отъ Графини Д… длинное письмо, въ коемъ не менѣе заключается ея великодушія, какъ и дружбы. Она поздравляетъ меня тѣмъ, что разговаривала съ вашимъ братцомъ, и подробности онаго переговора, описываемыя ею, чрезвычайно лестны для моего тщеславія. Я буду щастлива, моя любезная, естьли вы всегда станете меня любить и естьли я узнаю, что Клементтина не злополучна. Я была хотѣла сказать, что сія послѣдняя достовѣрность необходимо нужна для моего спокойствія: ибо можетъ ли вашъ братецъ ласкаться какимъ нибудь благополучіемъ, естьли видитъ, что нѣчто не достаетъ къ щастію такой особы, коей болѣзнь приводила сердце его въ недоумѣніе, даже и въ то время, когда онъ никакого въ разсужденіи ея намѣренія не имѣлъ.
    
Я сердечна жалѣю о Милади Аннѣ С… Какой жребій любить безъ надежды! любить такого человѣка, коего всѣ почитаютъ ея достойнымъ о коемъ однѣ только похвалы слышны! сколько особъ увидятъ тщету первой своей любьви по предпочтенію отъ вашего братца одной только женщины, какая бы она ни была, моя любезная. Однако изъ тысячи какъ мало бываетъ такихъ кои сопрягаются съ избраннымъ по своей страсти мущиною.
    
Милади Д… простираетъ свое снизхожденіе въ ономъ письмѣ до того, что проситъ меня о продолженіи нашей переписки. Я бы очень была не благодарна и худо бы разумѣла свои выгоды естьлибъ не приняла ея предложеній. Я получила письмо отъ Кавалера Мередита: оно походитъ на тѣ, кои мы видѣли. Въ немъ видно тоже самое сердце, та же честность и тѣ же увѣренія родительской любьви. Вы любите етаго стараго Сира Роланда и порадуетесь извѣстію, что здравіе его достойнаго племянника востановляется. Однако я не могу радоваться, что они еще разъ намѣрены со мною видѣться. Г. Фулеръ, говоритъ онъ, ласкается, хотя ничего отъ сего посѣщенія не надѣется, что онъ въ остальные дни жизни своей будетъ спокойнѣе. Странный образъ мыслей! думаютъ, что его болѣзнь происходитъ отъ любьви! Не такъ ли и вы о томъ судите? Я получила также письмо отъ Г. Фенвича, которой увѣдомляетъ меня, что меня навѣститъ, но въ какихъ намѣреніяхъ, того не изъясняетъ. Ежели для того, чтобъ испросить себѣ его покровительства у Люціи, то не хочу, чтобъ она меня симъ укоряла. Онъ ее недостоинъ.
    
Г. Гревиль самой упрямой, равно и самой дерзновенной человѣкъ. Другіе употребляютъ вѣжливость для возбужденія къ себѣ склонности въ женщинѣ; но для него, гордость, худыя свойства и наглость служатъ доказательствами любьви. Онъ почитаетъ себя обиженнымъ, особливо со времени приумноженія своихъ имѣній; потому что на оныя тѣми же глазами смотрятъ. Г. Динъ, коего онъ принудилъ слушать свои жалобы, сказалъ ему на прямки, что онъ старается въ пользу другаго: тогда онъ началъ нагло угрожать всѣмъ тѣмъ, коихъ ни встрѣтитъ на своемъ пути.,,Онъ не сумнѣвается, говоритъ онъ, чтобъ сей любимецъ Г. Дина не былъ Кавалеръ Грандиссонъш но естьли столь холодные любовники получаютъ предпочтеніе надъ такимъ страстнымъ человѣкомъ, какъ онъ; то онъ обманывается въ тѣхъ мысляхъ, кои всегда имѣлъ о поступкахъ и разсудкѣ женщинъ въ любьви. Скромной любовникъ, примолвилъ онъ, есть такого свойства человѣкъ которой нарушаетъ самую природу. Женщины, по мнѣнію сего ненавистнаго человѣка, хотятъ чтобъ ихъ пожирали.,, что скажете вы, моя любезная, о семъ чудовищѣ?,,И ежели Миссъ Биронъ довольствуется остатками другой женщины; ибо онъ, какъ говоритъ, о всемъ увѣдомленъ; то знаетъ, что долженъ будетъ думать о моей гордости.,, Потомъ пустился онъ по своему обыкновенію въ самыя злобныя разсужденія о нашемъ полѣ. Угрозы етаго человѣка меня безпокоятъ. Дай Богъ, чтобъ братецъ вашъ ради меня не нашелъ другихъ затрудненій отъ такихъ наглецовъ!
    
Пріѣхавшіе къ намъ гости, и время отправишь письмо свое на почту принуждаютъ меня окончить оное прежде, нежелибъ я того желала.
    
Примѣч: Г. Динъ писалъ къ Сиру Карлу съ тѣмъ, чтобъ обьяснить ему произхожденіе, имѣнія и надежду Миссъ Биронъ. Ея имѣніе, которое состояло прежде изъ двенадсяти тысячь фунтовъ Стерлинговъ капитальной суммы, умножено еще двумя третями, но навѣщаніямъ ея родственниковъ, а паче подаренными ей деньгами отъ одного безименнаго человѣка, за коего однако легко признать можно самаго Г. Дина. Онъ присовокупляетъ, что Миссъ Биронъ со всемъ не знаетъ, что они дѣлаютъ для ея выгодъ. Сиръ Каѵлъ отвѣтствуетъ на оное со всевозможнымъ благородствомъ и безкорыстностію. Онъ обѣщаетъ сообщить опись своего имѣнія и проч. Миссъ Биронъ увѣдомляетъ Милади Ж… что перестали отъ нее скрывать разположенія ея фамиліи. Ей показано письмо Г. Дина и отвѣтъ Сира Карла. Она приходитъ въ возхищеніе отъ великодушія одного и отъ благородства другаго. Она была въ чрезвычайномъ изумленіи: отъ удивленія, признательности и проч. Милади Ж… шутливымъ образомъ отвѣчаетъ ей, что она сіи два письма почитаетъ превосходными и говоритъ о пребогатомъ подаркѣ, которой госпожа Оливія прислала къ Сиру Карлу.
    
   
   
    
     
ПИСЬМО ХСѴІІІ.
    
    
    Миссъ Биронъ къ Милади Ж…
    
    
12 Октября. 
    
Съ часу на часъ я ожидаю вашего братца. Онъ получилъ, сказываете вы, письма изъ Италіи. О! естьлибъ они ни мало не уменьшили той радости, коей я отъ его пріѣзда надѣюсь!
    
По случаю узнали мы, что онъ въ дорогѣ отъ однаго откупщика моего дядюшки, которой видѣлъ, что въ Стратффодѣ вышелъ изъ кареты какой-то очень пригожій мужчина, при коемъ слуги были весьма нарядны; и вошелъ въ тотъ же самой постоялой домъ, гдѣ мы возвращаясь въ Лондонъ остановлялись. Между тѣмъ, какъ ему готовили обѣдъ, [можетъ быть онъ обѣдалъ въ той же горницѣ, гдѣ и мы.] то откупщикъ полюбопытствовалъ спросить, кто онъ таковъ. Служители [такихъ вѣжливыхъ, говоритъ онъ, еще не видано] отвѣчали ему, что они имѣютъ честь принадлежать Сиру Карлу Грандиссону, а такъ онъ имъ сказалъ, что онъ изъ Нортгамптоншира, то они спросили его далеко ли сего города замокъ Сельби. Принужденъ будучи по дѣламъ своимъ оттуда ѣхать, встрѣтился онъ съ моимъ дядюшкою и Г. Диномъ, кои для прогулки проѣзживались верхомъ. Онъ имъ сказалъ, отъ кого должны они ожидать посѣщенія. Дядюшка послалъ къ намъ немедлѣнно своего служителя съ симъ извѣстіемъ и велѣлъ намъ сказать, что поѣхалъ на встрѣчу Сиру Карлу, дабы служить ему путеводителемъ до нашего замка. А какъ я передъ симъ не очень что то была здорова, то пришла въ такое движеніе, что тетушка совѣтовала мнѣ удалиться въ кабинетъ, дабы нѣсколько успокоитъ свой духъ.
    
Оттуда пишу я къ вамъ, моя любезная, и въ сіи минуты вы легко судить можете, что мнѣ не возможно писать къ вамъ о чемъ нибудь другомъ, мнѣ кажется что когда я забавляюсь письмомъ, то легчѣ могу управлять своимъ сердцемъ. Щастье что мы узнали о ето пути прежде нежели его увидѣли, но правду сказать, Сиру Карлу не должно было не взначай къ намъ пріѣхать. Что вы о томъ скажете, моя дорогая? Не усматриваете ли въ етомъ такого человѣка, которой увѣренъ что принесетъ намъ такимъ поступкомъ удовольствіе. Я читывала, что государи разославъ свои портреты къ любимымъ своимъ особамъ и женясь на нихъ чрезъ посредниковъ, не въ значай и въ переодѣяніи подъѣзжали къ ихъ границамъ, дабы вдругъ изумить молодую и боязливую принцессу. На здѣсь не только обстоятельства различны, ибо дѣло еще не совершилось; но хотябъ онъ былъ и королевской крови, то и тогда ожидалабъ я отъ него лучшаго поступка.
    
Чему не предается гордость для оправданія своихъ своенравій! Я виновата, моя любезная. Одинъ изъ слугъ Сира Карла прибылъ съ письмомъ къ дядюшкѣ Сельби. Моя тетушка его разкрыла на немъ означено что оно послано изъ Строфорта. Любезный вашъ братецъ послѣ вѣжливостей и освѣдомленій о нашемъ здоровьѣ, увѣдомляетъ дядюшку, что онъ будетъ нынѣ ночевать въ Нортгамптонѣ и проситъ позволенія пріѣхать къ намъ на другой денъ завтракать. И такъ, моя любезная, онъ не хотѣлъ показать того вида, коего я по своему своенравію отъ него опасалась. Однако, какъ будтобы намѣрена была его замѣтить въ какомъ нибудь недостаткѣ, я подумала, не заключается ли въ етомъ излишней какой наружности, судя по его столь откровенному свойству? Или не воображаетъ ли онъ, чтобъ мы не могли и пережить нашего намѣренія, естьлибъ онъ намъ не послалъ извѣстія о своемъ пріѣздѣ прежде нежели бы насъ увидѣлъ? О Клементина! Сколько ты поражаешь Генріетту Биронъ при собственныхъ ея глазахъ. Сколько она стремится показаться твоимъ взорамъ! Мнѣніе, какое имѣю о своемъ малодушіи, дѣйствительно дѣлаетъ меня малодушною.
    
Очень хорошо. Но я сужу, что естьли мой дядюшка и Г. Динъ съ нимъ встрѣтятся; то они принудятъ его пріѣхать сюда сего же вечера. Не будетъ ли ему времени, когда ни захочетъ, ѣхать въ Нортгамптонъ?… но вотъ онъ! Пріѣхалъ! такъ, моя любезная, ето самъ онъ. Дядюшка мой ѣхалъ вмѣстѣ съ нимъ въ каретѣ. Г. Динъ, сказала мнѣ моя горнишная, вышелъ уже изъ кареты. Ета дѣвка обожаетъ Сира Карла. Оставь меня, Салли. Твое смущеніе, дурочка, умножаетъ изумленіе твоей госпожи,
    
Дабы избѣжать всякаго притворстава, то я сошла въ низъ и хотѣла его встрѣтить, какъ увидѣла своего дядюшку на лѣсницѣ. Любезная племянница, сказалъ онъ мнѣ, вы не отдали справедливости Сиру Карлу. Я было думалъ, что въ томной вашей любви, [какія слова, моя дорогая, а особливо въ сіи минуты] должныбъ были болѣе имѣть къ нему пристрастія. Онъ понуждалъ меня идти до самой кареты. Вы очень щастливы, говорилъ онъ мнѣ. Въ проѣздъ чрезъ цѣлыя пятнатцать миль онъ говорилъ только о васъ однихъ. Я васъ провожу, я васъ ему представлю.
    
Не прошло еще и получаса, какъ я усиливалась успокоишь духъ свой. Ни что такъ не нравно, какъ не умѣстная шутка. Представить меня ему! Томная моя любовь! О дядюшка! подумала я. Силъ мнѣ не доставало за нимъ слѣдовать. Я поспѣшно возвратилась въ свой кабинетъ, столько же смущенна какъ дитя. Вы знаете, моя любезная, что съ нѣкоего времени я не очень была здорова. Я была слаба и радость столь же трудно было мнѣ сносить, какъ и печаль.
    
Моя тетушка ко мнѣ пришла. Что вамъ препятствуетъ, душа моя, сойти въ низъ? Какъ! вы въ слезахъ? Вы покажетесь странною любезнѣйшему человѣку, какого я когда либо въ жизни своей видѣла. Г. Динъ къ нему страстенъ… любезная тетушка, я уже весьма уничижена, когда себя съ нимъ сравниваю. Я бы весьма жалѣла, естьлибъ показалась ему странною; но дядюшка совершенно меня разстроилъ. Однако я знаю его добрыя разположенія и не должна на то жаловаться. Я за вами иду, Сударыня.
    
Тетушка моя шла предо мною. Сиръ Карлъ, въ то самое время, какъ я показалась, подошелъ ко мнѣ съ бодростію но съ видомъ нѣжнымъ и почтительнымъ. Онъ взялъ меня за руку, и наклонясь на оную сказалъ мнѣ, какъ я радъ, что вижу паки мою любезную Миссъ Биронъ, я вижу ее въ добромъ здравіи! Ваши малѣйшія слабости, Сударыня, всегда будутъ разделяемы.
    
Я поздравила его возвратнымъ пріѣздомъ. Мнѣ не можно было говорить громко. Онъ не могъ не примѣтить моего смущенія. Онъ привелъ меня къ кресламъ, и не выпуская моей руки сѣлъ подлѣ меня. Я сперьва ее не отнимала, дабы онъ не подумалъ, что я притворствую; но при столь многихъ свидѣтеляхъ я подумала, что Сиръ Карлъ былъ нѣсколько воленъ. Однако, какъ я ее не отнимала, то онъ не могъ честнымъ образомъ ее оставить: и такъ сія вина больше отъ меня чемъ отъ него произойти могла. Я спрашивала послѣ у тетушки, не показались ли ей взоры его такими, какія можетъ имѣть человѣкъ увѣренный въ успѣхѣ своихъ намѣреній? Она мнѣ сказала, что она примѣтила въ его видѣ мужескую вольность, но съ такою нѣжностію, которая придавала ему неизреченную пріятность. Между тѣмъ какъ онъ былъ по тогдашнему обстоятельству въ принужденіи, примолвила она; то не удивительно, что онъ говорилъ съ вами съ обыкновенною учтивостію, какъ другъ вашъ; но теперь когда онъ воленъ съ вами изьясняться, должно ему поступать какъ любовнику, то есть, точно такъ, какъ онъ поступалъ.
    
Онъ мнѣ возвратилъ употребленіе голоса, говоря мнѣ с васъ, моя любезная, о Милади Л… о вашихъ супругахъ и о своей питомицѣ. Дядюшка мой съ тетушкою вышелъ, и сколько могла судить, для того чтобъ посовѣтовать между собою, прилично ли моему дядюшкѣ предложишь Сиру Карлу,чтобъ занялъ покои въ нашемъ замкѣ, и прожилъ бы у насъ все то время, которое намѣренъ препроводить въ нашемъ уѣздѣ: люди его остались на дворѣ и ожидали его приказовъ. Моя тетушка, которая, какъ вы знаете, весьма строго наблюдаетъ благопристойность и все что къ нему прилично, представляла моему дядюшкѣ, что благодаря стараніямъ Г. Гревиля, всѣ наши друзья увѣдомлены, что Сиръ Карлъ, какъ кажется, въ перьвые о мнѣ помышлять началъ: слѣдственно, естьли съ нимъ надлежитъ поступать какъ съ такимъ человѣкомъ, коего сродство приноситъ намъ честь; то не менѣе обязаны мы наблюдать нѣкія мѣры, по крайней мѣрѣ для виду, дабы не дать поводу думать, что онъ былъ увѣренъ въ своей побѣдѣ при перьвомъ видѣ, тѣмъ болѣе, что злой нравъ Г. Гревиля довольно извѣстенъ. Мой дядюшка разгорячился. Я всегда не правъ, сказалъ онъ, а женщины правы. По томъ началъ говорить о всѣхъ тѣхъ общихъ обстоятельствахъ и съ такими особенными выраженіями, за кои вы такъ часто надъ нимъ издѣвались. Онъ было надѣялся, говорилъ онъ, поздравить свою племянницу, до изтеченія двухъ недѣль въ качествѣ Милади Грандиссонъ. Какія же могутъ быть препятствія, когда всѣ въ произволеніи своемъ согласны? Будучи столь близки къ окончанію всего дѣла, онъ предъувѣдомлялъ мою тетушку, равно увѣщевалъ ее и меня предувѣдомить, чтобъ не показывать какого принужденія и притворства. Сиръ Карлъ не возъимѣлъ бы о насъ хорошаго мнѣнія, естьлибъ мы сказали какую грубость. Наконецъ обьявилъ онъ свое мнѣніе, что не надлежитъ его выпускать изъ замка, и чтобъ онъ остановился въ какой гостинницѣ, сколько изъ чести для всей фамиліи, столько и изъ уваженія къ его собственному желанію насъ навѣстить. Моя тетушка возразила, что Сиръ Карлъ самъ ожидаетъ разборчивости въ нашихъ поступкахъ; что изъ приказа даннаго отъ него служителямъ, дабы не выпрягали лошадей изъ кареты, видно что онъ не намѣренъ препроводить у насъ сію ночь; что онъ даже и не намѣренъ былъ въ сей денъ къ намъ ѣхать, но ѣхать на ночлегъ въ Нортгамптонъ, такъ какъ признался онъ моему дядюшкѣ, повстрѣчавшись съ нимъ и съ Г. Диномъ. Словомъ, сказала мнѣ тетушка, я столь же ревностно желаю вперить о себѣ надлежащее мнѣніе въ Сирѣ Карлѣ, какъ и во всѣхъ людяхъ; однако вы знаете, что наши сосѣди ожидаютъ примѣра отъ васъ. Ежели Сиръ Карлъ не будетъ здѣсь жить, то чаще станетъ къ намъ ѣздить, и его посѣщенія будутъ казаться гораздо почтительнѣйшими. Я надѣюсь, что мы всякой день будемъ съ нимъ видѣться, и цѣлые дни съ нимъ просиживать: но его частые пріѣзды не будутъ простыми учтивостями гостя, и должны почитаться обыкновенными посѣщеніями.
    
Мой дядюшка съ трудомъ на сіе согласился. Когда онъ съ тетушкою возвратился, то нашелъ меня въ важномъ разговорѣ съ Сиромъ Карломъ и Т. Диномъ. Содержаніе нашего разговора было благополучіе Милорда и Милади В… съ коими Г. Динъ, начавшій сію рѣчь, очень тѣсную дружбу имѣеиъ. Сиръ Карлъ увидя мою тетушку всталъ и говорилъ ей; ночь наступаетъ. Естьли вы позволите, то я завтра буду имѣть честь съ вами завтракать. Онъ каждому поклонился, а мнѣ гораздо ниже и поцѣловалъ мою руку; и не сказавъ ни слова возвратился къ своей карете. Между тѣмъ какъ мы за нимъ шли до самыхъ дверей, изъ коихъ выходъ на дворъ, дядюшка мой еще предложилъ его остановить. Проклятая разборчивость! Слышала я, какъ онъ весьма тихо сказалъ моей тетушкѣ. Она призналася намъ; что чувствовала въ себѣ нѣкое понужденіе говорить съ Сиромъ Карломъ, но не знала что ему сказать. Я съ нею была въ нѣкоемъ замѣшательствѣ, которое доходило даже до безпокойства. Что ни будь было тутъ не хорошо, какъ намъ казалось, но мы не могли сказать, что такое было худое. Но по отъѣздѣ Сира Карла, и когда мы сѣли на свои стулья въ ожиданіи ужина, ни кто не мотъ скрыть своего неудовольствія. Особливо дядюшка казался въ великой досадѣ. Онъ бы охотно далъ, говорилъ онъ намъ тысячу гвиней за то, когда узнаетъ что Сиръ Карлъ вмѣсто того, чтобъ завтра сюда пріѣхать, поворотилъ въ Лондонъ.
    
Я съ своей стороны не могла сносить такихъ намѣтокъ и просила, чтобъ меня уволили отъ ужина. Я была не здорова, а сіе странное обстоятельство пріумножало еще безпокойства въ моемъ нездоровьѣ. Такое смѣшеніе, какъ я начинала испытывать, чрезмѣрно много отравляетъ наши лучшіе удовольствія. Общество оставленное мною, не было щастливѣе. Въ разсужденіяхъ своихъ дошли они до такой вспыльчивости, что ужинъ кончился очень поздо и изъ за стола встали не ѣвши ни чего.
    
Я вопрошаю васъ, любезная Милади, что бы должно было намъ дѣлать?
    
Хорошо ли мы поступили или нѣтъ? Излишняя разборчивость, какъ я слышала, такое замѣчаніе, заслуживаетъ со всемъ противнаго названія. Васъ, моя любезная, супруга вашего, нашу Емилію и Доктора Барлета кои столь великое участіе пріемлютъ во всемъ до Сира Карла касающемся, приняли мы съ истинною откровенностію. Такъ не ужели менѣе должны мы быть искренни къ братцу вашему? О нѣтъ, но кажется что обычай, сей тираннъ, и опасеніе о людскихъ рѣчахъ, особливо послѣ тѣхъ произшествій, кои случились со мною отъ нѣкоторыхъ дерскихъ и наглыхъ людей, обязывалъ насъ показать ему… что же, моя дорогая? Показать ему самымъ дѣломъ, что мы отъ него ожидаемъ того, чего не можемъ ожидать отъ его сестры и зятя: слѣдственно чемъ болѣе желали мы его видѣть при себѣ, тѣмъ болѣе должны были держать его отъ себя въ отдаленіи. Какое бы неправильное обьясненіе было въ пользу его, естьлибъ онъ о чемъ нибудь имѣлъ хотя малѣйшее сумнѣніе? Чего бы я не заплатила въ сію минуту, сказала мнѣ тетушка, чтобъ только узнать его мысли.
    
Но моя бабушка и обѣ двоюродныя мои сестрицы будутъ сюда къ обѣду. Я получила отъ нихъ три поздравительныя письмѣца, въ коихъ радость господствуетъ со всею нѣжностію ихъ дружелюбія. Мы теперь остаемся въ ожиданіи. Всѣ нынѣ стали рано, чтобы каждую вещь прибрать съ наилучшимъ порядкомъ. Моя тетушка увѣряетъ, что естьлибъ и самому Королю надлежало насъ навѣстить; то и тогда неимѣла бы она большаго желанія ему нравиться. Я сойду въ низъ, дабы избѣжать всякаго вида притворства, когда онъ пріѣдетъ.
    
Наша бѣдная Генріетта вошла опять въ свой кабинетъ. Истинно, нѣтъ щастливѣйшаго состоянія, какъ дѣвическая жизнь для такихъ молодыхъ особъ, кои столь великую душу имѣютъ, что не взираютъ на удивленіе, и ласкательства другаго пола.
    
Какое смущеніе, какія разнообразныя страсти колеблятъ такую женщину, которая единожды предастъ сердце свое любви? Еще нѣтъ Сиѵа Карла Грандисона, моя любезная! Однако ужъ десять часовъ. Какъ уменъ вашъ братецъ! Онъ и не заботится, что его ожидаютъ. Прекрасное спокойствіе духа! По крайней мѣрѣ для него прекрасное, но очень не равнодушно оно для женщины, когда она видитъ человѣка такого гордаго. Можетъ быть взявши еще меня за руку при десяти свидѣтеляхъ, спросить меня, не причинялоли мнѣ его отсудствіе много печали? Но я хочу поискать для него извиненія. Не могъ ли онъ забыть своего обязательства? не могъ ли онъ заспаться? Какой нибудь пріятной сонъ, которой представилъ ему Болонію… право, л обижена. Не въ Италіи ли онъ привыкъ быть такъ спокоенъ? О нѣтъ, моя любезная.
    
Въ сіе самое время я не могла удержаться, чтобъ не обратиться назадъ и не осмотрѣть другихъ проступковъ, въ кои, какъ думаю, могу его укорить относительно ко мнѣ. Однако память моя не столько будетъ для него вредна, сколько бы я желала. Но думаете ли вы, чтобъ другіе люди въ подобномъ положеніи остановлялсь въ Стратфордѣ съ тѣмъ, чтобъ имъ тамъ однимъ обѣдать? Одинъ только вашъ братецъ можетъ быть щастливъ самъ собою. Естьли онъ не можетъ быть щастливымъ, то ктожъ другой можетъ! Но статься можетъ, что его лошадямъ должно было отдохнуть. Мы не знаемъ, во сколько времени столь далеко онъ проѣхалъ. Тотъ, кто не хочетъ, чтобъ благороднѣйшія животныя лишены бывали какого либо убранства, долженъ по своему нраву поступать съ ними съ кротостію. Онъ говоритъ, что не можетъ отъ своихъ вышшихъ сносишь недостойныхъ поступокъ, мы тоже самое думаемъ, и въ семъ то самомъ мы его разсматриваемъ. Но для чегожъ, скажите пожалуйте? Мое сердце, любезная Милади, начинаетъ подниматься; я васъ увѣряю, что оно чаю вдвое больше стало нежели каково было вчера въ вечеру.
    
Мой дядюшка, прежде нежели я пошла на верьхъ, сѣлъ и держа часы съ девяти часовъ съ половиною до десяти, считалъ каждую минуту. Г. Динъ часто взглядывалъ на тетушку и на меня, желая безъ сумнѣнія изслѣдовать, какъ я толковала сіе произшествіе. Я покраснѣла, показалась смущенною, какъ будто бы проступки вашего братца были мои собственныя. Я говорилъ, что изъ двухъ недѣль, сказалъ дядюшка, выдетъ цѣлые полгода, прости меня Боже, прежде нежели начнемъ свое дѣло. Но неотмѣнно Сиръ Карлъ разсерженъ: вотъ дѣйствіе, вашей разборчивости.
    
Сердце мое возстало. Разсерженъ! Помыслила гордая Генріетта. Пусть же сердится, естьли смѣетъ. Дай Боже, началъ опять говорить дядюшка, чтобъ онъ возвратился въ Лондонъ! Можетъ быть сказалъ Г. Динъ что сбившись съ дороги, онъ поѣдетъ къ Гжѣ. Шерлей. Тогда мы старались привесть себѣ на память тѣ выраженія, какими онъ самъ напрашивался къ намъ пріѣхать. Нѣкто предложилъ послать въ Нортгамптонъ, навѣдаться, что за причина его тамъ задерживаетъ. Какое нибудь приключеніе, можетъ быть… развѣ у него нѣтъ слугъ? спросила тетушка, и не могъ ли бы онъ одного послать къ намъ? Однако не послать ли намъ, Генріетта, примолвила она.
    
Нѣтъ, нѣтъ, отвѣчала я съ гнѣвнымъ видомъ. Дядюшка желая меня пересмѣять, поднялъ громкой смѣхъ. Въ коемъ однако больше было досады чемъ радости. Вѣрьте, Генріетта, что онъ возвратился въ Лондонъ. Я ето предвидѣлъ, госпожа Сельби. Онъ будетъ къ вамъ писать изъ Лондона, племянница, клянусь жизнію. По томъ сталъ онъ хохотать изъ всей силы, говоря, что то скажетъ ваша бабушка? Какъ удивятся обѣ ваши сестрицы. Мы можемъ и сего дни сѣсть за обѣденной столь, какъ вчера за ужиномъ и ничего не ѣвши встать изъ за стола.
    
Я не могла перенести такихъ разсужденій и вставъ упрекнула дядюшку, хотя и учтиво, за его жестокость, по томъ просила позволенія выдти. Всѣ его осуждали. Тетушка шла за мною до самыхъ дверей и взявъ за руку тихимъ голосомъ мнѣ сказала: будь увѣрена, Генріетта, что и Сиръ Карлѣ не будетъ васъ называть своею женою, естьли можетъ только поступать съ вами хотя съ малѣйшимъ равнодушіемъ. Я ни чего тутъ не понимаю, примолвила она. Не возможно ему разсердиться. Я надѣюсь, что все ето обьяснится до прибытія вашей бабушки. Она очень ревнуетъ о чести своей дочери.
    
Я ни чего на то не отвѣчала, да и отвѣчать не могла: но удвоила свои шаги, идучи къ своей горницѣ, и принялась за письмо, отеревъ по истиннѣ нѣсколько слезъ, кои извлекли изъ глазъ моихъ злобныя шутки моего дядюшки. Вы любите, чтобъ я отдавала вамъ отчетъ во всемъ томъ, что ни думаю, судя по тѣмъ случаямъ, кои производятъ во мнѣ какія либо мысли. Вы желаете, чтобъ я ни чего не упускала… но я вижу, что идетъ ко мнѣ тетушка.
    
Тетушка вошла ко мнѣ съ письмецомъ. Сойдите, Генріетта, станемъ вмѣстѣ завтракать; Сиръ Карлъ до обѣда не будетъ. Прочтите ету записку; мы ее получили отъ его слуги, которой не медля опять поскакалъ отсюда. Жалѣю, что его не задержали, мы бы о премногомъ его стали распрашивать.
    
    
Госпожѣ Сельби. 
    
"Я къ печали своей, Сударыня, задержанъ былъ досаднымъ посѣщеніемъ. Приходъ лучшаго изъ друзей моихъ заслуживалъ бы равное названіе въ таковыхъ обстоятельствахъ. Позвольте мнѣ отложить до обѣда мое обязательство; тогда буду я имѣть честь васъ видѣть: съ два часа имѣлъ я каждую минуту надежду освободиться отъ того дѣла; иначе я заранѣе къ вамъ послалъ.,,
    
Какое посѣщеніе, подумала я по прочтеніи записки, можетъ задержать человѣка противъ его склонности? Ктожъ можетъ освободиться отъ досаднаго посѣщенія, естьли Сиръ Карлъ до того не дойдетъ, хотя и далъ на передъ свое обязательство въ исполненіи какого нибудь дѣла? Но я иду за вами, Сударыня.
    
Я сошла въ низъ: дядюшка мой былъ въ чрезвычайной нетерпѣливости. Я тѣмъ утѣшилась, однако желала, хотябъ то было единственно для успокоенія его, столько поболтать, чтобъ надъ нимъ въ свою очередь посмѣяться.
    
Такъ, такъ, отъ всего моего сердца, отвѣчалъ онъ на нѣсколько рѣчей, кои я ему выговорить отважилась. Увидимъ, что то скажетъ Сиръ Карлъ въ свое извиненіе. Но въ мои лѣта, естьлибъ мнѣ надлежало снова начать любовное обхожденіе съ Гжею. Сельби, то нѣтъ въ свѣтѣ ничего такого, отъ чего бы я не сдержалъ даннаго слова своей любовницѣ; не менѣе дивлюсь я тому благодушію, съ коимъ вы его извиняете, любовь скрываетъ премногія недостатки.
    
Тетушка ни слова не сказала въ защищеніе Сира Карла: она безпокойна и удалена отъ своей надежды. Завтракъ у насъ былъ самой короткой; мы смотрѣли другъ на друга, какъ такіе люди, кои бы желали взаимно себѣ подать помощь, естьли бы могли. Однако Г. Динъ прозакладывалъ бы все что ни имѣетъ, сказалъ онъ, что мы будемъ довольны извиненіями Сира Карла.
    
Но согласитесь, моя любезная, что ето посѣщеніе, какое бы ни было, но должно быть чрезвычайно важно, когда онъ принужденъ отложить такое обстоятельство, которое, какъ я ласкалась, почиталъ онъ за первое. Однако онъ называетъ его досаднымъ. Въ самомъ дѣлѣ должно быть какому нибудь странному случаю, когда онъ находитъ такое препятствіе въ провинціи гдѣ, можно сказать что онъ со всемъ иностранецъ. Но мы не должны дивиться, замѣтилъ дядюшка, что ето произошло въ гостинницѣ, куда мы разсудили за благо его послать.
    
Теперь, какъ я о томъ размышляла, провела я всю послѣднюю ночь въ чрезвычайномъ безпокойствѣ, и не могла почти сомкнуть глазъ. Что ни будь, какъ мнѣ мечталось, угрожаетъ меня такое, которое можетъ мнѣ воспрепятствовать съ нимъ соединиться. Но удались отъ меня оскорбительное воспоминаніе, я изгоняю тебя изъ своей памяти. Однако, когда вещественность насъ поражаетъ, то и самая тѣнь какъ бы по долгу принимаетъ силу вещественности въ пылкомъ нашемъ воображеніи.
    
Бабушка, Люція и Нанси пріѣхали. Сколько наше произшествіе опечалило обѣихъ моихъ сестръ! Бабушка моя судитъ о всемъ въ хорошую сторону, какъ Г. Динъ. Я на минуту ушла. Но что я слышу? ето онъ, моя любезная, ето Сиръ Карлъ пріѣхалъ… что мнѣ дѣлать! Какъ перенести его гнѣвъ! Надобно ему увидѣть меня въ въ низу. Я увижу, какой онъ видъ покажетъ при своемъ входѣ. Естьли онъ холоденъ, естьли будетъ дѣлать пустыя извиненія…
    
Въ два часа по полудни я еще отъ нихъ уходила, дабы о всемъ васъ увѣдомить. Никогда, никогда не стану я доходить до такихъ непристойностей. Простите мнѣ, Сиръ Карлъ! Какая злость [я изключаю только бабушку и Г. Дина;] что осмѣлились хулить такого человѣка, которой не можетъ сдѣлать произвольнаго проступка. Тетушка, да я только виноваты. Была ли когда тетушка виновата до сего случая? Мы всѣ собрались вмѣстѣ, когда онъ вошелъ. Онъ предсталъ съ тѣмъ благороднымъ видомъ, коимъ всѣхъ съ перьваго взгляда привлекаетъ въ свою пользу. Сколь несносно мнѣ было, сказалъ онъ поклонясь всему собранію, что не могъ пріѣхать ранѣе!
    
Вы видите, моя любезная, что онъ не принесъ мнѣ ни какого извиненія, какъ я предполагала въ то время когда безпокоилась о его остановкѣ: объ етомъ все мое опасеніе и было. Я знаю, что казалась очень важною и степенною.
    
Тогда подходилъ онъ къ каждому изъ насъ: сперьва ка мнѣ, потомъ къ бабушкѣ, которую взявъ за руку, обѣими своими руками и низко наклонясь на оную говорилъ ей: какъ щастливъ сей день, Сударыня, что доставляетъ мнѣ честь васъ видѣть! Воспоминаніе о послѣднихъ вашихъ милостяхъ, всегда будетъ возбуждать во мнѣ признательность. Вы, какъ чаю, находитесь въ добромъ здоровьѣ: Миссъ Биронъ конечно будетъ здорова, естьли ни что не повредитъ вашего здравія; а мы всѣ будемъ о томъ раздѣлять свою радость.
    
Гжа. Шерлей, тетушка и обѣ мои сестры весьма были довольны его вѣжливостію. Во мнѣ оставалась еще нѣкая досада; иначе я была бы также довольна, что онъ здравіе мое приписывалъ здравію Гжи. Шерлей.
    
Сударыня, началъ онъ опять говорить обратясь къ тетушкѣ, я опасаюсь, что васъ принудилъ ожидать себя къ завтраку. Ето произошло отъ скучнаго и неблаговременнаго посѣщенія. Оно меня чрезвычайно опечалило, хотя и не смѣлъ я выразить того въ запискѣ. Гнѣвъ есть страсть толь безобразная; что когда только буду имѣть власть надъ собою, ни когда не буду онаго оказывать при такихъ особахъ, коихъ люблю.
    
Я жалѣю, сказала тетушка, естьли что нибудь непріятнаго съ вами случилось. Мой дядюшка, которой еще удерживалъ нѣсколько негодованія на свою племянницу, спросилъ важнымъ голосомъ, что же такое случилось съ Сиромъ Карломъ? Но въ ту самую минуту тетушка представила ему обѣихъ моихъ сестеръ: онъ имъ весьма учтиво сказалъ, что знаетъ ихъ по полученнымъ о нихъ описаніямъ; и вѣдая, сколько онѣ имѣютъ довѣренности у Миссъ Биронъ, просилъ ихъ одобренія, на коемъ бы могъ основать надежду получить оное и отъ меня. Потомъ обратясь къ дядюшкѣ и Г. Дину и взявъ каждаго за руку, говорилъ: Г. Динъ взираетъ на меня благопривѣтливо, но Г. Сельби, какъ примѣчаю показываетъ видъ важный. Дядюшка въ нѣкоемъ замѣшательствѣ отвѣчалъ, что онъ единственно съ чрезвычайною не терпѣливостію узнать желаетъ, что могло опечалить Сира Карла. Надобно васъ удовольствовать, сказалъ ему вашъ братецъ. И такъ я не скрою отъ васъ, что нашелъ въ Нортгамптонѣ на одного такого человѣка, которой хотѣлъ насильно меня остановить. Слыхали ли вы, чтобъ я когда нибудь искалъ съ кѣмъ ссориться? Сей человѣкъ, до сего времени со всемъ мнѣ неизвѣстный, осмѣлился мнѣ обьявить, что онъ имѣетъ въ разсужденіи одной особы изъ сего собранія такія намѣренгя, кои онъ намѣренъ подкрѣплять всемъ что бы ни было.
    
О! Ето конечно Гревиль, вскричала тетушка.
    
Я чуть было не лишилась чувствъ. Нещастная Генріетта! Подумала я въ ту самую минуту, не ужели всегда причинять я буду наилучшему изъ человѣковъ единыя горести? Госпожа Шерлей, Г. Динъ, дядюшка и сестрицы мои изьявили вдругъ свое изумленіе и нетерпѣливость.
    
Все кончилось очень щастливо: началъ онъ продолжать рѣчъ съ спокойнымъ видомъ; и такимъ голосомъ, которой показывалъ, что его душа ни мало не смущенна. Не станемъ болѣе говорить о томъ дерзкомъ человѣкѣ. Я объ немъ жалѣю. Онъ страстно любитъ Миссъ Биронъ.
    
Разсужденія моего дядюшки исполненныя нѣжности и учтивства но нѣсколько неумѣстныя лишили насъ случая узнать то, что было Сиръ Карлъ хотѣлъ примолвить. И я потомъ примѣтила, что онъ изъ сего самаго искусно искалъ средства прервать повѣствованіе о своемъ произшествіи не желая обьяснить онаго при мнѣ. Но мнѣ должно сойти въ низъ, моя любезная. Меня спрашиваютъ; думаю, что скоро станутъ обѣдать. Можетъ статься довели бы его до того, чтобъ онъ имъ все разсказалъ. Какъ буду я гордиться, любезная Милади! Во время моего отсудствія онъ очень много говорилъ къ славѣ вашей Генриетты. Но не вывѣдали еще отъ него, что бы такого съ нимъ случилось. Онъ, какъ говоритъ, такого мнѣнія, что Г. Гревиль самъ все сіе разгласитъ. Онъ по его рѣчамъ желаетъ узнать, дѣйствительно ли онъ честной человѣкъ. Слава Богу, примолвилъ онъ, что я не нанесъ ни малѣйшаго вреда такому человѣку, которой славится своею страстію къ Миссъ Биронъ и знакомствомъ съ сею фамиліею.
    
Не надѣйтесь, моя любезная, чтобъ могла я вамъ выразитъ ту радость и благопріязненность, съ каковою провели мы обѣденное время. Вставая изъ за стола бабушка моя, любящая всегда увеселенія юнымъ свойственныя, предложила Люціи сѣсть къ клависину въ томъ намѣреніи, какъ я замѣтила, чтобъ меня за нею привлечь къ оному. Мы обѣ ей повинулись. Я что то забыла въ одной Италіанской аріи. Съ какою пріятностію Сиръ Карлъ предложилъ, что мнѣ подсобитъ, начавъ самъ играть! Всѣ его просили, чтобъ продолжалъ, но онъ съ прелѣстною вѣжливостію въ томъ извинился.
    
Дядюшка и Г. Динъ такъ были прельщены, что его видятъ и слышатъ, что и не думали насъ оставить, хотя во тогдашнему случаю и можно было того требовать. Поговоря нѣсколько минутъ о постороннемъ подошелъ онъ къ бабушкѣ и тетушкѣ и спросилъ ихъ, не можетъ ли ласкаться щастіемъ испросить позволенія переговоритъ съ четверть часа съ Миссъ Биронъ. Здѣсь, примолвилъ онъ, свидѣтелями у насъ одни друзья и родственники; но я воображаю, Сударыни, что Миссъ Биронъ лучше захочетъ, дабы они отъ васъ а не отъ меня свѣдали то, что я вамъ сказать имѣю. Бабушка весьма одобрила сіе предложеніе. Что касается до меня; то я какъ скоро увидѣла Сира Карла, вставши вышла изъ горницы а за мною и обѣ мои сестрицы. Г. Динъ и дядюшка, извиняясь, что не предупредили его желанія, пошли также въ другіе покои. Тетушка пришла ко мнѣ: душинька моя! но какъ ты дрожишь! Надобно тебѣ войти св мною въ горницу. Тогда она сказала мнѣ, чего желаетъ Сиръ Карлъ отъ нее и отъ моей бабушки. Я лишаюсь бодрости, отвѣчала я, совершенно лишаюсь бодрости. Естьли боязливость и смущеніе суть знаки любьви; то я оныя имѣю. Сиръ Карлъ ни одного изъ нихъ не имѣетъ. Не сказалъ ли онъ чего о своей Клементинѣ? Не кажись глупою, сказала тетушка, ты обыкновенно бываешь разумнѣе. Разумнѣе, возразила я. Ахъ! Сударыня, сердце Сира Карла при всемъ томъ раздѣленно; а мое никогда еще до сей самой минуты не было искушаемо. Я не скрываю отъ васъ ни одной своей слабости, любезная Милади. Тетушка сказала, чтобъ я вошла въ горницу, и Сиръ Карлъ подошедъ мнѣ на встрѣчу съ самымъ ласковымъ видомъ подвелъ меня къ кресламъ, кои стояли порожни между тетушкою и бабушкою. Онъ не примѣтилъ моего смущенія, по чему удобнѣе могла я ободриться, тѣмъ паче что и онъ казался не много смущеннымъ. Однако онъ сѣлъ; голосъ его по малу становился тверже, и онъ намъ говорилъ слѣдующуію речь.
    
Никогда, Сударыня, не находился человѣкъ въ такомъ странномъ положеніи, какъ я. Вы знаете всѣ причины оному: вы знаете, въ какихъ я былъ замѣшательствахъ, отъ такой фамиліи, которую долженъ всегда уважать, и отъ такой дѣвицы, коей во всю свою жизнь удивляться буду: и вы, Сударыня, [обратясь къ моей бабушкѣ:] благоволили дать мнѣ познаніе, что ко премногимъ засвидѣтельствованіямъ о истинномъ величіи души, присоединяетъ Миссъ Биронъ и то великодушіе, что пріемлетъ участіе въ жребіи такой особы, которая есть Миссъ Биронъ для Италіи. Я не извиняюсь за сіе уподобленіе: сердце мое, смѣю сказать, [говоря мнѣ,] равняется съ вашимъ, Сударыня, въ откровенности и искренности.
    
Моя бабушка отвѣчала ему за меня, что онъ не имѣетъ надобности въ извиненіяхъ и что мы всѣ отдаемъ справедливость достоинствамъ знаменитой Италіанки. Онъ началъ паки свою речь.
    
Въ толь чрезвычайномъ положеніи хотя и, можно увѣдатъ изъ моей повѣсти то что я сказать хочу и хотя вы оказали мнѣ милость, одобря тѣ намѣренія, по коимъ я ищу почтенія отъ Миссъ Биронъ; но мнѣ кажется, что я долженъ для ея и вашей разборчивости съ искренностію представить вамъ состояніе своего сердца; я буду говоритъ со всею откровенностію, каковая приличествуетъ въ подобныхъ случаяхъ, равно какъ въ такихъ договорахъ, кои заключаются торжественно между народами.
    
Я не нечувствителенъ къ красотѣ; но до сего самаго времени одна красота имѣла власть только надъ моими глазами, по тому удовольствію отъ коего, какъ сродно, защититься не льзя при воззрѣніи на сіе совершенство. Естьлибы сердце мое не было какъ бы лишено своихъ желаній и естьлибъ я властвовалъ самимъ собою, то Миссъ Биронъ съ перьваго разу какъ я ее увидѣлъ не оставила бы мнѣ другаго выбора. Но имѣвъ честь обращаться съ нею, я усмотрѣлъ въ душѣ ея и во всѣхъ поступкахъ то истинное достоинство, ту разборчивость и благородную откровенность, кои всегда почиталъ яко за отличительныя качества ея пола, хотя въ таковомъ степени нашелъ я оныя только въ одной особѣ. Вскорѣ позналъ я что удивленіе оказываемое мною толь многимъ достоинствамъ могло меня завлечь въ другую страсть: ибо не могло тогда оставаться мнѣ ни малѣйшей твердой надежды совокупиться съ иностранкою, когда по тѣмъ обстоятельствамъ, въ коихъ я относительно къ ней находился, обязанъ я былъ ждать успѣшнаго окончанія нѣкоторыхъ произшесшвій. Испытуя свое сердце пришелъ я по истиннѣ въ смущеніе, ощутя что прелѣсти Миссъ Биронъ толико впечатлѣлись въ ономъ, что могутъ нарушить мое спокойство. Честь и справедливость привели меня къ рѣшительному намѣренію употребить всевозможныя усилія къ остановленію толико сильной страсти. Дѣла мои не преминули подавать мнѣ причинъ къ частымъ отлучкамъ въ то время когда Миссъ Биронъ дѣлила общество съ моими сестрами. Осмѣливаясь съ трудомъ довѣряться себѣ въ ея присудствіи, рѣшился я принять на себя разныя попеченія, кои могъ бы поручить и другому. Я не однократно познавалъ, что страстное мое желаніе къ окончанію печальной судьбины нѣкоторыхъ особъ не долго бы противоборствовало новымъ чувствованіямъ моего сердца, естьлибъ сіи самыя нещастія, о коихъ я сердечно жалѣю, щастливо могли окончиться. Мнѣ не трудно было также примѣтить, что мои сестры и Милордъ Л… кои ни чего о моемъ положеніи не знаютъ, предпочли бы Миссъ Биронъ, въ качествѣ своей сестры, всѣмъ другимъ особамъ.
    
Иногда, признаться вамъ, сіе самолюбіе и тщеславіе, кои весьма сродны людямъ горячаго сложенія, ласкали меня, что по довѣренности моихъ сестеръ было бы мнѣ не невозможно сдѣлать то, чтобъ мои чувствованія благосклонно приняты были отъ такой молодой особы, коея сердце, какъ мнѣ казалось, не вступало еще ни въ какія обязательства: но я никогда себѣ не позволялъ остановляться долго при такой надеждѣ. Каждой ласковой взглядъ, каждую улыбку, которую усматривалъ на семъ любезномъ лицѣ, относилъ я къ сродному ей благодушію, къ откровенности и признательности ощущаемой по великодушію въ ея сердцѣ, которое излишне много цѣнила простую услугу, какую я имѣлъ щастіе ей оказать. Когдабъ я былъ и гораздо вольнѣе; то и тогда весьма бы опасался лишиться столь пріятнаго зрѣлища излишне скорымъ обьявленіемъ моихъ чувствованій. Я зналъ по опытамъ многихъ другихъ людей, что естьли сродная кротость и вѣжливость Миссъ Биронъ преклонила къ себѣ сердца всѣхъ; то отъ того не удобнѣе ея собственное сердце преодолено быть могло.
    
Однако не взирая на всѣ усилія, кои къ тому употреблялъ: дабы прервать стеченіе чувствованій, толь скоро произшедшее, познавалъ я еще, что мои затрудненія купно съ новою страстію умножались. Изъ премногихъ средствъ къ моему защищенію испытанныхъ, увидѣлъ я, что мнѣ оставалось одно токмо то, чтобъ укрѣпить сердце свое въ страсти къ Клементинѣ при помощи самой Миссъ Биронъ: словомъ, извѣстить Миссъ Биронъ о моемъ положеніи, возбудить въ ней по ея великодушію участіе о печаляхъ Клементины и такимъ образомъ лишишь себя ободренія, коимъ бы могъ ласкаться, естьлибъ болѣе снисхождалъ къ своимъ желаніямъ. Такое средство мнѣ пощастливилось. Великодушіе Миссъ Биронъ чувствительно оказалось въ пользу сей иностранки, но могло ли такое великодушіе не усугубишь еще болѣе моего къ ней удивленія?
    
Когда я рѣшился извѣстить ее о моемъ положеніи, [ето было въ Колнеброкѣ:] то она легко примѣтила мое смущеніе; я не могъ скрыть онаго. Скорой мой уходъ долженъ былъ ее удостовѣрить, что сердце мое было занято болѣе нежели сколько приличествовало тѣмъ обстоятельствамъ, кои я ей представлялъ. Я велѣлъ позвать Доктора Барлета, надѣясь получить отъ его совѣтовъ нѣкую помощь. Онъ зналъ состояніе моего сердца. Онъ зналъ по предложеніямъ учиненнымъ мною фамиліи Болонской, что во всякомъ другомъ обстоятельствѣ, нѣтъ ничего такого въ свѣтѣ, чтобъ могло меня склонить на тѣ уступки, кои я почелъ, за долгъ предложить въ разсужденіи мѣстопребыванія и закона; ибо я принялъ въ уваженіе всѣ неудобства таковаго союза и безъ всякаго обиновенія утверждалъ, говорилъ я сему дражайшему другу, что могъ вѣрнѣе ожидать себѣ щастія отъ отвѣта, коего ожидалъ бы я изъ замка Сельби чемъ отъ Клементины, хотябъ она и приняла предложенныя ей отъ меня условія; ибо не сумнѣвался, чтобь она не была благополучнѣе съ человѣкомъ, своимъ единоземцомъ и единый съ нею законъ исповѣдующимъ. Я также признался Доктору, что не имѣлъ ни малѣйшей надежды преодолѣть противоположенія оной фамиліи и что въ инное время не могъ быть нечувствительнымъ къ обиднымъ поступкамъ, кои мнѣ отъ оной были оказаны.
    
Г. Барлетъ хотя и крайне тронутъ былъ страданіями Клементины, я весьма удивлялся ея достоинствамъ; но одобрилъ сердечную мою склонность. Вы не о всемъ разсудили, говорилъ я ему. Вотъ въ чемъ состоитъ дѣло, дражайшій Докторъ. Я зналъ Клементину прежде Миссъ Биронъ. Клементина одарена превосходнѣйшими качествами. Она меня не отринула. Она принимаетъ мои условія. Она просила даже и сродниковъ своихъ, чтобъ оныя приняли. Она увѣрена въ моей честности и страсти. До того щастливаго времени, когда я началъ познавать Миссъ Биронъ, намѣреніе мое было ожидать или выздоровленія Клементины или позволенія принять для себя другія мѣры. Миссъ Биронъ естьли когда о томъ узнаетъ, Миссъ Биронъ сама проститъ ли мнѣ перемѣну такого намѣренія, коего Клементина толико достойна? Поступки перенесенныя сею нещастною дѣвицею ради меня, такъ какъ она удостоила меня о томъ своимъ письмомъ увѣдомить усугубили ея болѣзнь. До сего самаго времени, она желаетъ съ нетерпѣливостію меня видѣть. Доколѣ можно думать, хотя и не весьма вѣроятно, чтобъ Небо содѣлывало меня орудіемъ къ изцѣленію такой превосходной дѣвицы, которая сама собою заслуживаетъ все мое уваженіе и нѣжность, то долженъ ли я желать привлечь къ себѣ сердце Миссъ Биронъ, хотябъ и надѣялся. Могъ ли бы я почитать себя щастливымъ въ такомъ успѣхѣ? Не упустилъ ли бы я тѣмъ благодарности своей къ одной особѣ а великодушія къ другой? Благополучіе Миссъ Биронъ отъ меня зависѣть не можетъ. Она должна ожидать онаго отъ иннаго человѣка, кромѣ того, коего сама для себя изберетъ, каковъ бы онъ ни былъ.
    
Мы всѣ три наблюдали глубокое молчаніе. Моя бабушка и тетушка, казалось твердо намѣрены были оное сохранять, и я не могла бы его прервать. Сиръ Карлъ продолжалъ свою речь.
    
Вы не знаете, дражайшая Миссъ Биронъ, что разлучаясь съ вами для отъѣзда въ Италію, не хотѣлъ бы я дабы вы познали движеніе моего сердца: я видѣлъ одну только неизвѣстность въ своей судьбинѣ. Меня просили отправиться въ путь; излѣченіе Г. Іеронима было безнадежно.
    
Онъ хотѣлъ умереть и токмо до пріѣзда моего желалъ продолженія своей жизни. Присудствіе моего желали какъ послѣдняго покушенія къ возвращенію здравія его сестрѣ. Вы сами, сударыня, одобрили сіе мое намѣреніе: но дабы не подпасть въ подозрѣніе будтобъ я въ такихъ обстоятельствахъ хотѣлъ васъ склонить въ свою пользу; то я утвердился, что ни какъ не надѣюсь принадлежать вамъ иннымъ образомъ, а развѣ по одному дружеству.
    
Мнѣ не можно было съ вами проститься. Я поѣхалъ. Новые способы употребленные къ излѣченію Клементины имѣли тотъ успѣхъ, какого ожидали; употребленные для Іеронима не менѣе были удачны. По чему возвратились опять къ предложеніямъ. Клементина укрѣпилась въ здравіи и украсилась новыми прелѣстями. Вся фамилія согласилась наградить предложеніемъ ея руки того кому приписывали ея изцѣленіе. Я не скрою отъ васъ, Сударыни, что то, что доселѣ заслуживало названо быть честію и сожаленіемъ, обратилось въ удивленіе, и я не оказалъ бы справедливости, естьлибъ не сказалъ въ любовь. Я почиталъ себя какъ супругомъ Клементины. Однако странно бы было, чтобъ благополучіе Миссъ Биронъ не составляло втораго моего сердечнаго желанія. Я тогда поздравлялъ себя, что искалъ только ея дружества и совершенно предался Клементинѣ. Такое признаніе обязанъ я вамъ по справедливости учинить, Сударыня; естьлибъ я не предалъ своего сердца сей удивленія достойной чужестранкѣ; то помрачилъ бы себя двоякимъ преступленіемъ, не благодарностію и несправедливостію; ибо ежели вы знаете всѣ ея произшествія, то знаете и то, какъ она покушалась преодолѣть свое сердце, и сколь славно надъ онымъ возторжествовала.
    
Онъ при сихъ словахъ остановился. Мы не переставали молчать. Моя бабушка и тетка глядѣли другъ на друга и при каждомъ его словѣ какъ ихъ глаза такъ и мои выражали нашу чувствительность. По томъ началъ онъ паки продолжать свою речь потупя съ пріятностію взоры свои и запинаясь.
    
Чувствую, Сударыни, что отринутый, какъ по справедливости долженъ признаваться, отверженный Клементиною, хотя и по самымъ благоразумнымъ причинамъ, я весьма недостойно поступаю, что толь скоро по отказѣ предлагаю свое сердце Миссъ Биронъ. Естьлибъ я наблюдалъ точно свои правила, то конечно похвальнѣе бы было обождать по крайней мѣрѣ до того времени, которое законами для вдовства предписано: но когда благопристойность ни чемъ не нарушается, та великія души, каковыми вы украшаетесь, не взираютъ ни мало на такіе простонародные обряды. Я же теперь не инное что предпріемлю, какъ открываю такую страсть, которая безъ тѣхъ препятствій, кои теперь уничтожены, была бы сильнѣйшею, коею когда либо сердце человѣческое пылать могло.
    
Я знаю, Сударыня, что вы съ моими сестрами читали мои письма отправленныя изъ Италіи. Изъ послѣднихъ и изъ тѣхъ, кои я оставилъ госпожѣ Шерлей, не должны вы имѣть ни малаго сумнѣнія о постоянствѣ Клементины въ славномъ ея намѣреніи. А сіе письмо, полученное мною только за два дни [вынимая оное изъ кармана] и писанное, какъ сами увидите прежде полученія моихъ, покажетъ вамъ, что вся фамилія, для поданія примѣра Клеметинѣ меня проситъ принести свои обѣты какой нибудь единоземной мнѣ особѣ. Сіе служитъ нѣкоею причиною понуждающею меня нѣкоторымъ образомъ поспѣшить предложеніемъ моихъ покорнѣйшихъ вамъ услугъ. Хотябъ таковой поступокъ могъ показаться весьма поспѣшнымъ судя по моему положенію, но не обвинялилибъ вы меня въ непростительномъ небреженіи или въ явномъ равнодушіи, ежелибъ я для наблюденія пустыхъ обрядовъ могъ далѣе отлагать обьявленіе моихъ чувствованій и тѣмъ подать вамъ мысль, что колеблюсь въ своемъ выборѣ? Съ вашей стороны, Сударыни, естьли вы столько себя скрѣпить можете, чтобъ съ нѣкоею благосклонностію могли поступать съ такимъ человѣкомъ, которой пришелъ, какъ и отречъся не можетъ, но не желая и не могши того избѣжать, въ то замѣшательство, кое можнобъ было назвать двоякою любовію; то вы по сему самому величію души обяжете его такимъ благодѣяніемъ каковое и совершеннѣйшею благодарностію замѣнено быть не можетъ.
    
Тогда подалъ онъ мнѣ письмо. Я уже на оное отвѣтствовалъ, примолвилъ онъ, и далъ знать моему другу, что я обратилъ свои старанія къ любезнѣйшей особѣ въ Англіи, достойнѣйшей; дружества его сестры, и что мои предложенія не отвержены. Ваша благосклонность, Сударыня, подастъ мнѣ право, смѣю того надѣяться, еще болѣе ихъ въ семъ удостовѣрить: они же по своему ко мнѣ благорасположенію основываютъ отъ части свое благополучіе на моемъ собственномъ.
    
А такъ я прежде не очень была здорова: то неоднократно опасалась, моя дорогая, чтобъ въ продолженіе его речи не придти въ безпамятство. Моя бабушка и тетушка видя что я перемѣнялась въ лицѣ, особливо когда онъ особенно говорилъ со мною, обѣ положили свои руки на одну мою, а другою держала я платокъ у своихъ глазъ дабы скрыть перемѣну, которую чувствовала я на своихъ щекахъ: но переставъ говорить онъ сжалъ три наши руки въ своихъ и поцѣловалъ; а мою два раза, и при томъ весьма страстно. Моя бабушка и тетушка восхищенныя радостію, хотя и въ слезахъ; взирали другъ на друга и обращались по томъ ко мнѣ, какъ бы ожидая кому прежде говоришь должно. Можетъ быть, началъ онъ опять говоритъ съ нѣкоторымъ движеніемъ, я надмѣру простирался въ первомъ семъ обьясненіи. Я прошу у васъ позволенія пріѣхать къ вамъ завтра къ обѣду: Миссъ Биронъ можетъ быть желаетъ, чтобъ сіе важное дѣло отложено было до завтра? И тогда пожалуйте мнѣ скажите, какое будетъ слѣдствіе вашихъ разсужденій. Я возвращусь къ гостямъ, кои насъ оставили. О естьлибъ всѣ тѣ, коихъ имѣю удовольствіе здѣсь видѣть, служили мнѣ покровителями и ходатаями у Миссъ Биронъ. Они теперь не могутъ почитать меня того достойнымъ; но я во всю свою жизнь стараться буду оное заслужишь.
    
Онъ вышелъ отъ насъ съ такою пріятностію, которая одному ему только свойственна. Въ то самое время бабушка прижала меня къ своей груди. Подобныя ласки оказывала мнѣ и тетушка и обѣ онѣ въ нѣжнѣйшихъ выраженіяхъ поздравляли меня симъ произшествіемъ.
    
Мы не могли прочесть безъ сердечнаго сокрушенія то письмо, кое онъ мнѣ оставилъ. Оно писано отъ Г. Іеронима, которой усильно проситъ вашего братца подать его сестрѣ примѣръ, коему усердно желаетъ, чтобъ она послѣдовала. Вы его найдете въ семъ пакетѣ, моя любезная, но не забудьте отослать ко мнѣ обратно. Бѣдная Клементина! Кажется, что она не видя еще послѣдняго письма Сира Карла склонилась на все изъ одного угожденія къ своимъ родителямъ. А какъ я посылаю къ вамъ его письма, то не говорю и половины того, что представляется моимъ мыслямъ о ея положеніи. Неотмѣнно должны послѣднія объясненія вашего братца соотвѣтствовать ея надеждѣ. Бѣдная Клементина! Могу ли я отказать ей въ своемъ соболѣзнованіи? Она тѣмъ болѣе оное заслуживаетъ, что мы знаемъ лучше, нежели когда прежде, какую утрату перенести ей должно.
    
Я просила у тетушки позволенія удалиться, но узнала при томъ что Сиръ Карлъ возвратился къ гостямъ съ такимъ веселымъ и удовольственнымъ видомъ, что всѣхъ привелъ въ восхищеніе, между тѣмъ какъ глупая ваша Генріетта не могла собрать столько силъ, чтобъ остальное время вечера провести съ ними вмѣстѣ. Мнѣ по истиннѣ не доставало той причины тамъ быть какую онъ имѣлъ; ибо къ великому сожаленію всего общества, онъ извинился что не можетъ остаться у насъ отужинать.
    
Сіе продолжительное письмо отправлено будетъ завтра по утру очень рано, по случаю отъѣзда одного человѣка въ Лондонъ. Завтра… севодни, могла бы я сказать, ибо уже много ночи прошло. Естьлибъ для своей помощи не имѣла я пріятнаго упражненія писать къ вамъ, то увѣрена, что сонъ ни мало не отягощалъ бы моихъ вѣждей. Братецъ вашъ чаю спокойнѣе спать будетъ.
    
   
   
    
     
ПИСЬМО ХCІХ.
    
    
    Г. Іеронимъ къ Кавалеру Грандиссону.
    
    
Болонія, 24 Сентября. 
    
    
Наконецъ, любезный Грандиссонъ, начинаемъ мы льстить себя надеждою что наша Клементина будетъ сообразоваться съ желаніями своей фамиліи. Генералъ съ своею супругою пріѣхали изъ Неаполя нарочно въ томъ намѣреніи, чтобъ покуситься на то, что они называютъ рѣшительнымъ средствомъ. И чтобъ не прежде ее оставить, пока не расположатъ ея мысли къ одолженію насъ. Прелатъ прибылъ въ то же время съ двумя другими Епископами: и въ сношеніи, произходившемъ между сими тремя особами и ею, обьявили они ей, что ей не льзя и помышлять о постриженіи безъ настоящаго согласія ея отца и матери. Гжа. Бемонтъ, которую просили препроводить съ нею нѣсколько времени, при всѣхъ обьявила себя съ нашей стороны: и въ прошедшій четвергъ съ Клементиною еще принужденнѣе было поступлено. Вся фамилія собралась въ моей горницѣ; ей предложено было тудаже придти; она и пришла, мы совокупно возобновили вредъ нею усильныя свои прозьбы. Генералъ съ начала настоялъ болѣе всѣхъ: онъ былъ подкрѣпляемъ Прелатомъ; молодая Маркиза представляла при семъ третье дѣйствующее лице. Матушка сжавъ руки своей дочери, испускала единые вздохи, а вашъ Іеронимъ изьяснялся только слезами; но при самомъ окончаніи сего зрѣлища батюшка мой сталъ предъ нею на колѣно и говорилъ ей: Дочь моя, любезное дитя, обяжи меня.
    
Она упала на колѣни: о родитель мой! вскричала она, оставьте такое положеніе, или я умру у ногъ вашихъ. Нѣтъ, дочь моя, пока не согласишься меня обязать. Родитель мой! Снисходительнѣйшій изъ всѣхъ родителей! Дайте мнѣ до крайней мѣрѣ нѣсколько времени. Генералъ думая, что въ семъ произшествіи заключается преклонность, коей она еще не показывала, понуждалъ ее немедлѣнно рѣшиться. Не ужели родитель, говорилъ онъ ей, вотще уничижаться станетъ? Не ужели родительница безъ всякой пользы преклонять васъ будетъ своими слезами! Теперь, сестрица должно согласиться,или… онъ остановился взирая на нее гордѣливо. Потерпите, сказала она съ робостію, до перьвыхъ писемъ отъ Кавалера, ихъ не замѣдлятъ сюда привезти, и по томъ, поднося руку къ своей головѣ сказала… встаньте, батюшка или я умру у ногъ вашихъ.
    
Мнѣ показалось что Генералъ съ лишкомъ далеко доходилъ въ своихъ поступкахъ. Я требую, чтобъ дождались перьвыхъ писемъ. Хорошо! Я на то согласенъ, сказалъ батюшка, оставляя свое положеніе, и говоря ей чтобъ она также встала. Но какія бы новости въ нихъ ни были, однако помни, дражайшая дочь, что и твой отецъ, отецъ снисходительный, который желаетъ быть обязаннымъ. Какъ! подхватилъ Генералъ, такая отеческая милость не сдѣлаетъ въ васъ ни какого впѣчатленія? Вашъ батюшка, матушка и братья готовы пасть къ ногамъ вашимъ. Не ужели всѣ мы будемъ презрѣны? Не ужели Иностранецъ, Агличанинъ, Еретикъ, такъ, сколь онъ ни великъ, сколь ни благороденъ, но Еретикъ, и такой еще человѣкъ, коего вы съ такою для себя славою отвергли, получитъ предпочтеніе надъ всею вашею фамиліею? Помните еще, сестрица, прервалъ Прелатъ, что вы уже знаете его мнѣнія. Онъ вамъ обьявилъ оныя при отъѣздѣ изъ Италіи. Такъ думаетели, чтобъ Кавалеръ Грандиссонъ могъ оныя перемѣнить по столь порядочномъ обьясненіи. Она отвѣчала, что чувствуетъ въ себѣ слабость, что почитаетъ себя виновною, прекословя изволенію отца и матери и что не можетъ спорить съ своими братьями, но что она не здорова. Она просила братьевъ своихъ, чтобъ ее пощадили, и начавъ опять просить времени, заклинала своего отца оказать ей сію милость. Матушка, боясь чтобъ она не впала въ безпамятство, дозволила ей удалиться, примолвя, что не мыслятъ принуждать ея волю, а хотятъ употребить съ нею одно токмо убѣжденіе.
    
Она удалилась, но съ тѣмъ токмо чтобъ пойти къ Гжѣ. Бемонтъ. Бросясь въ ея объятія говорила она ей. О! Сударыня, меня гонятъ, притѣсняютъ, а ето называется у нихъ убѣжденіемъ. Отецъ на колѣняхъ! Мать въ слезахъ! Братья униженно меня просящіе! О жестокое убѣжденіе!
    
Госпожа Бемонтъ вступила тогда съ нею въ разсужденія, представила ей непреклонность Генерала, снисхожденіе ея отца и матери и желанія ея обѣихъ братьевъ: она уважила ваши мнѣнія, изьясня свое безъ пристрастія и не касаясь даже до различія закона. Она ей говорила объ одной молодой и прелестной особѣ въ вашемъ отечествѣ, которая можетъ васъ сдѣлать щастливымъ, и коея достохвальныя качества многіе Агличане, какъ сама она слышала, прославляли. Сія послѣдняя вѣсть тѣмъ сильнѣе ее поразила, что она знаетъ, сколь тѣсную дружбу имѣете вы съ Гжею. Бемонтъ. Она отвѣчала, что ни за что въ свѣтѣ не захочетъ противуборствовать желаніямъ Сира Карла, и желаетъ видѣть васъ щастливыми, какую бы промыслъ Божій ни опредѣлилъ ей участь. Отецъ Марескотти также приступилъ къ своему долгу и совѣтовалъ ей не ожидать вашихъ писемъ для принятія твердаго намѣренія: ибо не можетъ сумнѣваться, чтобъ перьвое ваше мнѣніе не было въ нихъ подтверждено. Доводы трехъ Епископовъ напомянуты ей были съ новою силою. Ей назначенъ день, въ которой бы могла она предстать всей своей фамиліи. Госпожа Бемонтъ похвалила величіе ея души въ пожертвованій себя предъ Богомъ и много увѣщевала ее не менѣе отличиться и въ покорности, коею обязана она даровавшимъ ей жизнь.
    
А какъ всѣ такія разсужденія показались ей весьма важны; то она положила еще ихъ изслѣдовать. Пробывъ три часа въ своемъ кабинетѣ вручила она госпожѣ Бемонтъ слѣдующую содержанія записку, по коей, какъ ей сказала, думаетъ она, что легко уволятъ ее отъ того собранія, въ которое призвать ее намѣрены.
    
"Я свышес силъ своихъ считаю, любезная моя госпожа Бемонтъ, исполненіе вашихъ нѣжныхъ но томительныхъ прошеній, равно какъ и докукъ, прозбъ и разсужденій моихъ братьевъ. О родительница моя! Какого послушанія, какого слѣпаго повиновенія ни заслуживаете вы отъ такой дочери, которая нарушила спокойствіе щастливыхъ дней вашихъ? Вы ни когда не знали печали, до тѣхъ прискорбій, кои я вамъ причинила. Жертва жизни моей была бы слабою замѣною приключенныхъ мною вамъ страданій. Кто можетъ супротивиться прошеніямъ родителя колѣнопреклонно умоляющаго совершить своя желанія. По истиннѣ, нѣжный и почтенный мой родитель, я страшусь васъ паки видѣть. Чтобъ по крайней мѣрѣ никогда не видѣть мнѣ васъ въ томъ положеніи, въ какомъ въ минувшій четвертокъ васъ видѣла.
    
"Я отринула отъ сердца своего такого человѣка, коего оно почитало: а по принятому правилу, которое не должно и не можетъ мнѣ позволять о семъ раскаяваться, не возможно мнѣ быть съ нимъ сопряженною. Отецъ Марескотти, хотя нынѣ и почитаетъ его достойнымъ своей любьви, но напоминаетъ мнѣ, что всѣ злополучія можетъ быть насланы мнѣ отъ Бога въ наказаніе за то, что сердце мое прилѣпилось къ Еретику. Мнѣ во все запрещено помышлять о поправленіи моего проступка тѣмъ средствомъ, которое одно почитала я къ тому удобнымъ.
    
"Вы мнѣ говорите, Гжа. Бемонтъ, и всѣ мои родственники равно какъ и вы меня увѣряютъ, что честь, великодушіе и уваженіе, какое всегда имѣю ж къ Кавалеру, равнымъ образомъ обязываютъ меня споспѣшествовать благополучію того человѣка, которой въ надеждѣ своей отъ меня обманутъ, и увѣрены, что существуетъ въ его отечествѣ такая особа, которая можетъ содѣлать его щастливымъ: но мнѣ должно, какъ вы говорите, подать ему примѣръ. Мнѣ ето невозможное дѣло. Нѣтъ, честь и справедливая моя разборчивость никогда мнѣ поступить ва сіе не позволятъ.
    
"Но будучи толико понуждаема и теперь содрогаясь еще видя родителя коленопреклонно меня умоляюща, родительницу въ слезахъ погруженну, при томъ же судя съ основаніемъ, что долго жить мнѣ не можно, что страшнѣйшая болѣзнь, которая паки приведетъ меня въ изнеможеніе, будетъ можетъ быть наказаніемъ за мою непокорность и что при послѣднемъ издыханіи утѣшеніемъ мнѣ послужитъ та мысль, что я покорилась волѣ своихъ родителей въ томъ требованіи, въ которомъ твердо они рѣшились; впрочемъ позная отъ нихъ самихъ, что они почитать станутъ мое повиновеніе какъ бы вознагражденіемъ всѣхъ тѣхъ прискорбій, кои столь долго имъ причиняю, я молю Бога, чтобъ подалъ мнѣ силу совершить предъ ними долгъ послушанія. Но естьли сіе усиліе будетъ для меня не возможно, то станутъ ли еще меня приневоливать и убѣждать? Надѣюсь, что сего не будетъ. Однако я всѣми силами стараться буду рѣшиться къ повиновенію; но какой бы ни былъ успѣхъ моихъ бореній, Грандиссонъ долженъ прежде подать примѣръ.,,
    
Сколько проздравляли мы другъ друга, любезный Кавалеръ, читая сіе обьявленіе хотя она въ немъ и столь слабую надежду подавала? Теперь всѣ наши мѣры такъ расположены, чтобъ поступать съ нею съ тихостію, дабы не перемѣнила своего намѣренія. Мы не будемъ даже предлагать ей свиданій съ тѣмъ человѣкомъ, коему благопріятствуемъ, не увѣрясь, что вы ей подадите желаемый ею примѣръ: естьли дѣйствительно существуетъ толь любви достойная особа, что вы можете надѣяться быть съ нею щастливы; то сія причина, подтверждаемая такимъ человѣкомъ, какъ вы, не можетъ ли привесть ее къ рѣшительному намѣренію согласоваться съ нашими желаніями?
    
Поелику не остается болѣе надѣжды, любезный мои Грандиссонъ, чтобъ вы по бракосочетанію стали мнѣ братомъ; то во всемъ свѣтѣ ни кого кромѣ Графа Бельведере не признаю такимъ, коему бы могъ желать сего названія. Онъ Италіанецъ. Сестра моя, которая всегда была намъ толико любезна, не станетъ отъ насъ удаляться. Онъ знаетъ, отъ какого нещастнаго состоянія она свободилась, и не только за то не возражаетъ, но почиталъ бы себя еще самымъ щастливымъ человѣкомъ, естьлибъ могъ получишь ея руку во время жесточайшей ея болѣзни, когда врачи подавали ему надежду, что симъ средствомъ можетъ послужитъ къ ея излеченію. Небезъизвѣстно ему, что она васъ любитъ; отъ обожаетъ ее по тѣмъ самымъ причинамъ, по коимъ она васъ отвергаетъ, онъ питаетъ къ вамъ нѣжное дружество, и совершенно полагается на вашу честь: принявъ все сіе въ разсужденіе, не должны ли мы желать его сродства?
    
Я не могу сумнѣваться, любезный другъ, чтобъ не отъ васъ зависѣло подать толико желаемый, нами примѣръ. Когда вы не премѣняя закона. восторжерствовали надъ фамиліею, состоящею изъ ревностныхъ Католиковъ и могли привлечь къ себѣ сердце самой разборчивой и добродѣтельной дѣвицы. Какая особа, имѣющая чувствительное и свободное сердце, и какая фамилія могутъ вамъ противиться, ежели законъ и отечество въ семъ случаѣ будутъ одинаковы?
    
И такъ оставьте насъ въ надеждѣ, любезный мой Грандиссонъ, что вы поступите на такое усиліе: увѣрьте насъ, что не усомнитесь подать оный примѣръ: а въ семъ упованіи мы будемъ понуждать свою сестру, чтобъ исполнила ту надежду, какую намъ подаетъ. Тогда, тогда увидите вы насъ въ Англіи, гдѣ принесемъ вамъ благодарность за премногія милости, коими почитаемъ себя вамъ обязанными. Сіи мои прошенія суть равно прошенія всей нашей фамиліи, которую, какъ я увѣренъ, любить вы не престанете, да и вамъ обѣщаю, что всегда будете ей дороги. Госпожа Бемонтъ присоединяетъ къ сему и свои прозьбы. Она увѣрена, какъ сама говоритъ, и меня проситъ увѣрить васъ съ ея стороны, что Клементина и вы, будете оба гораздо щастливѣе: она съ Графомъ Бельвеере, которой ей соотечественникъ и одного съ нею закона, а вы съ Агличанкою: гораздо щастливѣе, говоритъ она, нежелибъ того другъ отъ друга чаять могли. Госпожа Бемонтъ сказывала мнѣ за тайность, что вы открываясь ей въ сердечныхъ своихъ чувствованіяхъ даже и въ то время, когда имѣли о всемъ надежду, оплакивали печальное состояніе моей сестры и мое собственное, касательно закона, и что неоднократно ей объявляли, какъ то говорили и всей нашей фамиліи, что не сдѣлалибы равныхъ предложеній и перьвѣйшей въ свѣтѣ Принцессѣ.
    
Чего не должны мы ожидать отъ великой вашей души? Еще повторяю вамъ, мы ласкаемся, что въ вашей власти состоитъ споспѣшествовать нашему щастію, и не можемъ сумнѣваться о вашемъ на то соизволеніи; однако чтобъ изъ всего сего ни произошло, но не переставайте, дражайшій другъ любить вашего, и проч.
    
   
   
    
     
ПИСЬМО C.
    
    
    Миссъ Биронъ къ Милади Ж…
    
    
22 Октября. 
    
Мы теперь обстоятельно узнали то дѣло, которое задержало Сира Карла въ Нортгамптонѣ. Г. Фенвичъ, которой намъ оное разсказывалъ, слышалъ ето отъ самаго ненавистнаго Гревиля.
    
Вчера почти въ восемь часовъ поутру сей наглецъ пошелъ въ ту гостинницу, гдѣ вашъ братецъ остановился и велѣлъ ему сказать, что проситъ его на минуту съ нимъ переговорить. Сиръ Карлъ тогда почти уже одѣлся, и далъ приказъ, чтобъ ранѣе сюда поспѣть могли. Онъ принялъ посѣщеніе, о коемъ ему доложено.
    
Г. Гревиль признается, что его поступокъ былъ нѣсколько надмененъ, видно, то есть: очень нагло. Я узналъ, государь мой, сказалъ онъ входя, что вы сюда пріѣхали съ тѣмъ, дабы похитить у насъ драгоцѣннѣйшее сокровище, какое токмо имѣемъ мы въ провинціи. Не нужно назвать ее по имени для уразумѣнія моихъ словъ. Я называюсь Гревилемъ. Давно уже обращаю я свои старанія къ Миссъ Биронъ: хотябъ и Государя имѣлъ я своимъ совмѣстникомъ, но я положилъ клятву оспоривать мои на нее требованія.
    
Вы кажетесь человѣкомъ возносчивымъ, отвѣчалъ ему Сиръ Карлъ,оскорбленный безъ сумнѣнія его видомъ и словами. Г. Гревиль могъ бы обойтись не обьявляя мнѣ своего имени. Я объ немъ слышалъ. Я не знаю, государь мой, какія ваши требованія. Ваша клятва ничто для меня не составляетъ. Я въ своихъ дѣлахъ властенъ и ни кому въ нихъ отвѣта давать не обязанъ.
    
Я предполагаю, государь мой, что намѣреніе, съ коимъ вы сюда пріѣхали, есть то самое, о коемъ я говорилъ. Я испрашиваю вашего отвѣта только на сей вопросъ и испрашиваю онаго какъ благопріятности оказываемой отъ дворянина дворянину.
    
Вы не такъ поступаете, государь мой, ежели хотите склонить меня, чтобъ васъ обязалъ. Однако я не скрою отъ васъ, что пріѣхалъ сюда въ намѣреніи употребить свои старанія у Миссъ Биронъ; надѣюсь что оныя будутъ приняты, и не знаю ни кого, коего требованія уважать долженъ.
    
Кавалеръ Грандиссонъ, я знаю ваши свойства. Я почитаю васъ храбрымъ. И по сему свѣденію взираю на васъ, какъ на такого человѣка, съ коимъ изьясниться мнѣ пристойно. Я не изъ Поллексфеновъ, государь мой.
    
Я не вхожу, государь мой, въ то какіе вы, и какими не хотите показаться. Посѣщеніе ваше приноситъ мнѣ честь; но оно мнѣ въ сіе самое время непріятно. Я ѣду завтракать съ Миссъ Биронъ; я возвращусь сюда сегоже вечера и буду, имѣть время слышать все, что вамъ ни угодно будетъ говорить о сей или о всякой другой матеріи.
    
Насъ могутъ разслышать, государь мой. Не сдѣдаетели мнѣ милости и не сойдетели со мною въ садъ? Вы ѣдете завтракать съ Миссъ Биронъ, говорите вы? Любезный Кавалеръ Грандиссонъ, согласитесь, чтобъ я только четыре минуты переговорить съ вами могъ въ саду.
    
Сего вечера, Г. Гревилъ, найдете вы меня въ готовности сдѣлать все, что вы ни желаете; но въ сію самую минуту я не хочу быть задерживаемъ.
    
Я не допущу васъ, Государь мой, до сего посѣщенія, не получа отъ васъ согласія, что вы нѣсколько минутъ поговорите со мною въ саду.
    
Такъ извинитежъ, Г. Гревиль, естьли я дамъ здѣсь свой приказъ, какъ будтобъ васъ у меня не было. Сиръ Карлъ позвонилъ. Одинъ изъ его слугъ тотчасъ къ нему вошелъ. Готовали карета? Тотъ часъ готова будетъ, отвѣтствовано ему. Поторопитесь. Потомъ вынулъ изъ кармана письмо и прочелъ его, ходя по горницѣ съ великимъ спокойствіемъ и не смотря на Г. Гревиля, которой, какъ самъ признается, кусалъ у себя губы, стоя у окошка и съ нетерпѣливостію ожидая, чтобъ слуга вышелъ. И тогда укорительнымъ голосомъ жаловался онъ на такой пренебрегающій поступокъ. Государь мой, сказалъ ему Сиръ Карлъ, можетъ быть вы должны еще благодарить за то, что здѣсь у меня въ покоѣ находитесь. Такое упорство не пристойно благородному человѣку. Онъ началъ противъ воли своей разгорячаться и изьявилъ величайшую нетерпѣливость какъ бы скорѣе уѣхать. Г. Гревиль признается, что съ трудомъ могъ онъ удержаться, усматривая въ своемъ соперникѣ толикое преимущество во взорахъ и во всемъ видѣ. Я повторяю мое требованіе, Сиръ Карлъ: и настою въ томъ, чтобъ вы переговорили со мною только четыре минуты. Вы ни какого права не имѣете того требовать, Г. Гревиль. А естьли думаете, что имѣете; то будетъ время о томъ мнѣ обьявить сего дня въ вечеру: но тогда, ежели угодно, выберите другія поступки, естьли желаете, чтобъ я почиталъ васъ съ собою въ равенствѣ.
    
Въ равенствѣ, государь мой! Онъ наложилъ руку на свою шпагу. Дворянинъ равенъ и самому Князю, государь мой, въ такомъ дѣлѣ, которое касается до чести. Такъ подитежъ и ищите себѣ Князей, Г. Гревиль. А я не Князь и вы не больше причины имѣете ко мнѣ относитъся, какъ и къ такому человѣку, коего никогда не видали. Въ то время слуга пришедъ доложилъ ему, что карета готова: Государь мой, примолвилъ онъ, я оставляю вамъ во власть сію горницу. Вашъ слуга. Сего вечера я исполяю ваши приказанія.
    
Одно слово, Сиръ Карлъ, пожалуйте, одно только слово. Чего хочетъ отъ меня Г. Гревиль? [оборотясь къ нему] Учинилили вы предложенія? Приняты ли онѣ? Я повторяю, государь мой, что иначе должно поступать, ежели хотите имѣть право ожидать отвѣта, на такія вопросы.
    
Однако я у васъ онаго испрашиваю, государь мой, и сочту сіе за милость.
    
Сиръ Карлъ, вынимая часы… девять часовъ било! я ихъ принуждаю ждать… но вотъ мой отвѣтъ, государь мой. Предложенія я учинилъ и какъ уже вамъ сказалъ, надѣюсь, что они будутъ приняты.
    
Естьлибъ вы были и со всемъ отмѣнной человѣкъ на свѣтѣ, но тотъ, коего вы видите могъ бы при всемъ томъ усумнишься въ успѣхѣ вашихъ домогательствъ къ той особѣ, коея затрудненія кажется умножаются отъ оказываемой ей покорности. Но до тому мнѣнію, какое о васъ имѣю, увѣренъ я, что вы не на удачу сюда пріѣхали. Я страстно люблю Миссъ Биронъ. Мнѣ бы не льзя было и показаться въ своей провинціи, естьлибъ я стерпѣлъ, чтобъ сіе сокровище было изъ оной похищено.
    
Въ вашей провинціи, Сударь? Въ весьма же тѣсныхъ предѣлахъ вы себя ограничиваете. Но я жалѣю о васъ, что любите столь страстно, ежели…
    
Вы о мнѣ жалѣете, государь мой? Прерывая Сира Карла. Я не люблю етаго возносчиваго вида. Словомъ, вамъ должно отречься отъ Миссъ Биронъ или оспоривать ее мнѣ по правамъ чести.
    
Покорной слуга, Г. Гревиль… вашъ братецъ, любезная моя, пошелъ въ низъ.
    
Тотъ нахалъ не преминулъ за нимъ пойти, и видя что онъ скоро сядетъ въ карету, остановилъ его за руку при многихъ свидѣтеляхъ. Мы примѣчены, сказалъ онъ ему на ухо, выдте со мною на нѣсколько минутъ. Клянусь всемъ, что вы мнѣ въ етомъ не должны отказать. Я не могу снести, чтобъ вы поѣхали отсюда въ такомъ торжествѣ туда, куда васъ дѣла призываютъ.
    
Сиръ Карлъ далъ себя вести, и какъ отошли къ сторонѣ, то Г. Гревиль, вынулъ шпагу, понуждая и вашего братца, чтобъ обнажилъ свою.
    
Сиръ Карлъ наложилъ на шпагу руку, но не вынимая ее. Г. Гревиль, сказалъ онъ своему непріятелю, не подвергайтесь безъ пользы опасности. Онъ хотѣлъ было возвратиться къ своей каретѣ; но наглецъ клялся, что ничего не принимаетъ въ замѣну сего произшествія, кромѣ совершеннаго отреченія отъ Миссъ Биронъ. А поелику онъ по неистовству своему, какъ Г. Фенвичь по его же словамъ говоритъ, становился очень опасенъ; то Сиръ Карлъ обнажилъ свою шпагу… я умѣю только защищаться; Гревиль, вы худо бережетесь, и однимъ замахомъ овладѣлъ его шпагою, и не причиня ни малаго удара, сдѣлалъ такъ, что она проскользнула изъ его руки. Вы видите, что я могу сдѣлать, сказалъ онъ приставя свою шпагу къ его чреву. Примите жизнь и свою шпагу; но по благоразумію или изъ чести не испытывайте своего жребія.
    
Не ужели вижу у себя опять свою шпагу, не будучи раненъ? Такой поступокъ великодушенъ. Сего вечера, говорите вы?
    
Я еще повторяю, что сего вечера готовъ буду исполнить ваши приказанія или у васъ самихъ или въ сей гостинницѣ. Но не говорите мнѣ больше о поединкѣ, государь мой; естьлибъ вы знали мои правила…
    
Какъ ето можно! (съ клятвою) какъ могу я забыть сіе жестокое для меня произшествіе?… не обнаруживайте моего поступка въ замкѣ Сельби…. Какъ ето можно? Мы здѣсь увидимся сего вечера. Онъ удалился съ видомъ пораженнымъ крайнимъ уныніемъ.
    
Сиръ Карлъ вмѣсто того, чтобъ возвратиться прямо къ своей каретѣ, пошелъ въ свои покои, написалъ извинительное письмо моей тетушкѣ; ибо очень уже опоздалъ пріѣхать сюда въ тотъ часъ, въ которой намѣрялся; и чувствуя что былъ несколоко растроганъ такъ какъ и самъ въ письмецѣ признался, проѣзжался онъ въ каретѣ до самаго обѣденнаго времени.
    
Сколько бы у насъ было безпокойства, естьлибъ знали, что онъ извинялся въ томъ, что съ нами отужинать ему не льзя токмо для того, дабы видѣться съ тѣмъ нахаломъ въ Нортгамтоняѣ? Г. Фенвичь расказываетъ, что Г. Гревиль склонилъ его сего вечера ему сопутствовать. Сиръ Карлъ весьма учтиво имъ извинился, что принудилъ себя нѣсколько дожидать. Хотялбъ Гревиль и имѣлъ злыя намѣренія; однако въ правой своей рукѣ столько чувствовалъ онъ то дѣйствіе, которое его обезоружило, что не могъ бы ею владѣть. Но онъ откровенно признался что Сиръ Карлъ поступилъ благородно возвратя ему шпагу въ томъ самомъ жару, въ коемъ еще его видѣлъ и не сдѣлавъ ни какого другаго употребленія своею. Не вдругъ рѣшился онъ обьясниться съ нимъ съ сею умѣренностію и ни что столько не способствовало къ успокоенію его, какъ извѣщеніе поданное ему отъ его супротивника, что онъ не расказывалъ намъ о семъ приключеніи и что въ томъ полагается на него самаго. Такой великодушной поступокъ столько его поразилъ, что онъ началъ его хвалить и свидѣтельствовать свою благодарность. Фенвичь, примолвилъ онъ, раскажетъ все сіе въ замкѣ Сельби не утаивая ни чего хотя оно будетъ служить столько же къ моему стыду, сколько къ вашей чести; но чтобъ сіе не навлекло мнѣ ненависти отъ Миссъ Биронъ. Запальчивость лишила меня всѣхъ выгодъ. Я буду усиливаться уважать васъ, Сиръ Карлъ, но не могу удержаться, чтобъ не имѣть къ вамъ ненависти, естьли вы въ своихъ намѣреніяхъ успѣете. Однако я предлагаю такое условіе, чтобъ вы возтановили меня въ замкѣ Сельби и въ мысляхъ Миссъ Биронъ, и естьли получите желаемый вами успѣхъ; то да позволено мнѣ будетъ разгласить, что сіе сдѣлано съ моего согласія. Они разстались весьма учтиво, проводя вмѣстѣ часть ночи. Сиръ Карлъ, какъ Г. Бельшеръ и Докторъ Барлетъ многократно намъ говорили, всегда имѣлъ искуство перемѣнять въ усердные себѣ друзья самыхъ смертельныхъ враговъ. Должно благодаритъ Бога, что окончаніе сего дѣла не было злополучно. Г. Фенвичь присовокупляетъ, что оное приключеніе ее очень разгласилось. Я не менѣе за сіе благодарю Бога. Г. Гревиль отрекся отъ всего, когда ему о томъ говорили. Теперь онъ обьявляетъ, что хочетъ оставишь всю надежду въ разсужденіи Миссъ Биронъ; но что Сиръ Карлъ есть одинъ токмо такой человѣкъ въ Англіи, коему онъ можетъ уступитъ свои требованія. Какъ я рада. Любезная Милади что всѣ яростныя движенія сего неистоваго человѣка столь щастливо прекращены!
    
Мы ожидаемъ съ часу на часъ вашего братца. Новая опасность, коей онъ за меня подвергался, содѣлываютъ его намъ гораздо любезнѣйшимъ, нежели прежде. Какъ можно намъ удержаться, сказалъ мнѣ дядюшка, чтобъ не бросишься къ нему въ обьятія, когда онъ придетъ спрашивать, какое слѣдствіе вывели мы изъ нашихъ разсужденій? Ежели послѣдовать мнѣ совѣту Г. Дина, то я должна по перьвому слову предложить ему свою руку. Обѣ мои сестры совѣтуютъ мнѣ, чтобъ я не принуждала его просишь оной два раза; бабушка и тетушка, кои всегда непремѣнны въ своемъ благодушіи, говорятъ чтобъ поступаемо было сообразуясь съ случаемъ и чтобъ совѣтовались съ моимъ благоразуміемъ, на которое, какъ говорятъ по своему ко изъ благоразположенію, могутъ онѣ полагаться; но чтобъ паче всего избѣгать принужденности въ толико лестномъ упованіи, любезная Милади, еще нѣчто смущаетъ мое сердце, [думаетели чтобъ то иначе быть могло:] въ разсужденіи нѣжной и благородной Клементины.
    
   
   
    
     
ПИСЬМО СІ.
    
    
    Миссъ Биронъ къ Милади Ж…
    
    
Того же дня, въ вечеру. 
    
    
Теперь, любезнѣйшія мои, ибо безполезно повторять, что я не пишу ни чего такого къ одной, что бы равно не касалось и до другой, должна я предоставить вашему одобренію или осужденію все что ни произошло между превосходнѣйшимъ изъ человѣковъ и между нашею Генріеттою: щастлива буду, естьли голоса его сестръ преклонятся на мою сторону.
    
Сиръ Карлъ пріѣхалъ сюда почти къ полудни. Мы всѣ поздравляли его тѣмъ, что слышали отъ Г. Феньвича. Онъ сказалъ намъ, что теперь въ наилучшей связи находится онъ съ Г. Гревилемъ.
    
Обьяснившись съ скромностію въ семъ приключеніи началъ онъ гораздо тише говоритъ моей бабушкѣ: я надѣюсь, Сударыня, что мнѣ будетъ позволено возобновитъ опять въ вашемъ присудствіи вчерашній разговоръ съ Миссъ Биронъ. Нѣтъ, государь мой, отвѣчала она съ нѣкоею принужденною важностію, сего вамъ не позволятъ. Онъ показался весьма изумленнымъ, и даже нѣсколько тронутымъ… моя тетушка также изумилась, но менѣе нежелибъ въ такомъ случаѣ, когдабъ не знала, какія пріятности сія изящная родительница подаетъ иногда своимъ мыслямъ. Сего мнѣ не позволятъ, повторилъ Сиръ Карлъ. Нѣтъ, государь мой, отвѣчала она ему вторично. Но прибавя тотчасъ късему, что не хочетъ его долго держать недоумѣніи, продолжала она: въ таковыхъ дѣлахъ мы всегда въ етомъ относились къ нашей Генріеттѣ. Она благоразумна. Сердце ея весьма благодарно. Мы оставимъ васъ вмѣстѣ съ нею, когда она захочетъ, слышать наши разсужденія о семъ важномъ предметѣ. Генріетта чуждается всякаго притворства; она обязана будетъ говорить за самаго себя, когда увидитъ, что ни я ни ея тетушка свидѣтелями при семъ не будемъ. Вы знаете другъ друга не со вчерашняго дня. Я ласкаюсь, государь мой, что вы не станете жалѣть получа случай…
    
А Миссъ Биронъ и я не можемъ, Сударыня, желать отсудствія двухъ свидѣтелей толико любезныхъ и почтенныхъ. Но я смѣю почитать вашу мысль за благопріятное предзнаменованіе, и обратясь къ моей тетушкѣ спросилъ ее, не можетъ ли онъ по ея ходатайству надѣяться чтобъ немедлѣнно вступить со мною въ разговоръ. Тетушка отвела меня къ сторонѣ, и сказала, чего онъ желаетъ. Я не мало была изумлена: но какъ она мнѣ призналась, что и сама она не въ меньшемъ изумленіи и что сіи слова моей бабушки казалось ей произходили отъ излишней ея радости, то и дала мнѣ замѣтить, что очень уже поздо отъ того отказаться. Какъ! Сударыня не могла я удержаться, чтобъ ей не отвѣчать, вы меня ведете къ Сиру Карлу, по его желанію, какъ будто бы онъ ожидаетъ, чтобъ ему слѣдовали. Посмотрите, какъ уже дядюшка на меня смотритъ. Всѣ устремили на меня свои взоры. Мы увидимся, естьли нужно, послѣ обѣда и какъ бы случайно. Но я лучше бы желала, чтобъ вы и бабушка при насъ находились. Я не намѣрена поступать принужденно. Я знаю мое сердце, и не хочу чтобъ укрывались его чувствованія. Можетъ быть случаться такія обстоятельства, въ коихъ буду имѣть въ васъ нужду. Я приду въ смущеніе; я не смѣю на себя положиться. Можетъ быть желала бы я, сказала мнѣ тетушка, чтобъ сіи слова бабушка не говорила. Но, любезная племянница, надобно за мною идти. Я пошла за нею, однако съ нѣкоею неохотою и съ пораженнымъ видомъ, какъ Люція меня увѣряетъ чтобъ дать всѣмъ знать, что я иду оттуда съ тѣмъ, дабы единъ на единѣ говорить съ Сиромъ Карломъ. Тетушка довела меня до самаго моего кабинета и тамъ меня посадила. Она хотѣла уже меня оставить. Очень хорошо, Сударыня, сказала я ей. Видно должно мнѣ здѣсь оставаться до тѣхъ поръ, какъ угодно будетъ Сиру Карлу сюда придти. Сдѣлалалибъ ето Клементина?
    
Ни слова о Клементинѣ, по крайней мѣрѣ въ такомъ смыслѣ, возразила тетушка, сіи слова моглибъ показаться ребяческими и васъ сочли бы неблагодарною. Я приведу къ вамъ Сира Карла. Она вышла; но тотчасъ возвратилась и превосходнѣйшій изъ человѣковъ вошелъ съ нею: а она тотчасъ удалилась.
    
Онъ взялъ меня за руку съ такимъ почтеніемъ, коимъ бы я во всякое другое время могла гордиться. Я рѣшилась возвратить всю свою бодрость, и естьли можно, весь свой разсудокъ. Что касается до него, то не видѣла, чтобъ что не доставало ему бодрости: однако скромность и вѣжливость смягчали его величавый видъ и сродное ему достоинство. Другіе, какъ я воображаю, стали бы съ сначала удивляться нѣкоторымъ моимъ картинамъ, кои, какъ вы знаете, составляютъ единое украшеніе моего кабинета: но Сиръ Карлъ, поздравя меня съ полученіемъ лучшаго цвѣта въ лицѣ, какъ бы въ намѣреніи меня ободрить, [ибо дѣйствительно чувствовала я, что лице мое горѣло:] прямо обратился къ своей матеріи.
    
Безполезно, какъ я увѣренъ, повторять Миссъ Биронъ то, что я говорилъ о такомъ положеніи, котороебъ могло почесться раздѣломъ сердца или двоякою любовію. Я не стану повторять, засвидѣтельствованія моего подобострастія, которое вмѣняю себѣ въ честь, и всегда сохранять буду къ удивленія достойной Иностранкѣ. Ея достоинства и величіе души вашей всѣ таковыя изьясненія дѣлаютъ безполезными. Но нужно, да и я по совершенной справедливости сказать вамъ могу что душа моя не столь для меня дорога, какъ Миссъ Биронъ. Вы видите, Сударыня, что я относительно до обстоятельствъ моихъ въ Италіи, совершенно свободенъ, свободенъ по выбору и произволенію добродѣтельной Клементины, коей вся фамилія основываетъ отчасти свое благополучіе на успѣхѣ тѣхъ стараній, кои мнѣ позволено вамъ оказывать. Клементина желаетъ моего брака и требуетъ только того, чтобъ я своимъ выборомъ не привелъ ее въ стыдъ за тѣ чувствованія, кои ко мнѣ имѣла.
    
При сихъ словахъ онъ остановился, какъ бы ожидая отвѣта и смотря на меня съ видомъ сумнѣнія. Я потупила глаза. Онъ одинъ можетъ сказать, какова я казалась и какъ тогда себя вела; но я недоумѣвала, голосъ мой былъ дрожащъ, колѣна мои тряслись: и думаю, что тогда почти етотъ отвѣтъ ему сказала, не отнимая руки своей отъ него, хотя въ продолженіе моей речи онъ неоднократно прижималъ ее къ своимъ устамъ: честь Сира Карла Грандиссона ни когда небывала да и быть не можетъ подозрѣваема. Я признаюсь… подтверждаю… Въ чемъ признается, что подтверждаетъ любезная моя Миссъ Биронъ? Положитесь съ равнымъ увѣреніемъ на мою честь и признательность. А есть ли въ чемъ нибудь начинаете сумнѣваться, то пожалуйте мнѣ изьясните. Я не иначе стремлюсь преклонить къ себѣ ваше сердце какъ обьясненіемъ и уничтоженіемъ всѣхъ вашихъ сумнѣній. Я бы желалъ, чтобъ могъ ихъ обьяснить въ вашу пользу: и ето уже сдѣлалъ.
    
Я узналъ, что онѣ могли быть такого рода, какія по единой своей великодушной благости и по надѣянію на мою честь удобно бы вамъ было преодолѣть: и уразумѣлъ къ ущербу моей надежды, что естьлибы сердце той особы, коея почтеніе пріобрѣсти стараюсь, было въ такомъ состояніи, въ какомъ я находился; то сіе бы собственную мою разборчивость оскорбляло. Теперь говорите, признавайтесь и подтверждайте, дражайшая Миссъ Биронъ, то что было хотѣли мнѣ сказать.
    
Я признаюсь, государь мой, и признаюсь съ таковымъ же чистосердечіемъ, какъ вы, что я ослѣплена, и сказать еще приведена въ смущеніе достоинствами и превосходствомъ знаменитой чужестранки, которую уважать вмѣняете вы въ славу.
    
Радость показалась мнѣ, блистала въ его взордхъ: онъ наклонился къ моей рукѣ; и еще прижалъ ее къ своимъ устамъ; но не сказалъ ни,слова, или съ намѣренія или отъ того, что дѣйствительно лишился употребленія голоса. Я продолжала свою речь, хотя слабымъ голосомъ, краснѣя и потупляя взоры. Я не менѣе ее полагаюсь, государь мой, на вашу честь, справедливость, снисходительность и нѣжность. Ваши свойства и правила будутъ надежными поручителями для всякой женщины, которая станетъ стараться заслуживать ваше почтеніе. Но я такое высокое мнѣніе имѣю о Клементинѣ и о ея поступкахъ, что страшусь… Ахъ! Государь мой, я страшусь, чтобъ было можно…
    
Голосъ мой пресѣкся: я увѣрена, что говорила съ откровенностію, и что всѣ внѣшніе признаки тому соотвѣтствовали, или сердце мое и лице ни когда одно съ другимъ не сходствовали.
    
Чего страшится любезная моя Миссъ Биронъ? Чего страшится она невозможнаго?
    
Будучи съ таковою нѣжностію понуждаема, государь мой, отъ такого человѣка, какъ вы, для чего мнѣ не изьясниться? Бѣдная Генріетта Биронъ, въ той справедливости какую себѣ отдаетъ и въ той мысли какую имѣетъ о сей несравненной Иностранкѣ, страшится, государь мой, страшится по причинѣ, чтобъ при всѣхъ своихъ стараніяхъ, при всѣхъ усиліяхъ не казалась самой себѣ такою какою должно ей быть для своего спокойствія и для благополучія въ своей жизни, съ какимъ бы великодушіемъ ни старались вы сами ободрять ее. Таково мое опасеніе, государь мой, единственное мое опасеніе!
    
Великодушная, благородная и неподражаемая Миссъ Биронъ! (съ видомъ и голосомъ восхитительнымъ) такъ въ семъ одномъ заключается ваше опасеніе! Ничего не будетъ не доставать къ щастію того человѣка, которой предъ вами находится: ибо онъ не сумнѣвается, чтобъ онъ, ежели судьбою опредѣлена ему жизнь, не учинилъ васъ щастливѣйшею женщиною. Клементина совершила славное дѣяніе: она всему въ свѣтѣ предпочла свой законъ и отечество: таковое засвидѣтельствованіе во всю свою жизнь я ей отдавать буду: но признательность моя не должна ли усугубиться къ Миссъ Биронъ, которая не бывъ подвержена разнымъ искушеніямъ, имѣя однако чувствительнѣйшее изъ всѣхъ сердце, оказываетъ въ мою пользу такую откровенность, которая поставляетъ ея превыше всякихъ маловажныхъ обрядовъ, превыше всякаго притворства, и купно изьявляетъ Клементинѣ такое великодушіе, коему можетъ быть никогда не бывало примѣра?
    
Тогда онъ сталъ предо мною на колѣно, и сжавъ мою руку въ своихъ поцѣловалъ ее трижды.
    
Повторяйте, повторяйте еще, любезнѣйшая Миссъ Биронъ, что въ семъ единомъ все ваше опасеніе заключается. Сколь мнѣ легко исполнять свою обязанность! Будьте увѣрены, Сударыня, что я отрицаюсь во всю мою жизнь отъ всякаго такого дѣянія, всякой мысли, которая бы не клонилась къ уничтоженію сего опасенія.
    
Я все сіе одобрила наклоненіемъ своей головы. Мнѣ не можно было говорить: и платокъ, которой поднесла я къ своимъ глазамъ, весьма былъ мнѣ полезенъ.
    
Любезная Миссъ Биронъ, продолжалъ онъ съ такимъ жаромъ, коею изобразить я ни какъ не могу, вы чрезвычайно милостивы. Я не приближался къ вамъ безъ недовѣрія о самомъ себѣ и безъ боязни; ибо никто лучше меня не знаетъ, сколь нѣжно и разборчиво ваше сердце: я страшился, чтобъ оно въ такомъ случаѣ не противопоставило мнѣ какихъ сумнѣній. Во всю мою жизнь буду я исполненъ къ намъ благодарностію.
    
Тогда онъ еще поцѣловалъ мою руку и всталъ съ таковою же пріятностію какъ и достоинствомъ. Естьлибъ я послѣдовала движеніямъ своего сердца, то колѣнопреклонно приняла бы его обѣты. Но я была какъ неподвижная. Однако мнѣ казалось, что я довольно изьявляла радости о томъ что его оною исполнила: Принесла радость вашему братцу, любезная Милади, Сиру Карлу Грандиссону!
    
Онъ примѣтилъ, что я очень была тронута, мои чувствованія и въ самомъ дѣлѣ по мѣрѣ размышленія увеличивались. Онъ мнѣ сказалъ спокойнымъ голосомъ: я оставляю васъ, любезнѣйшая Миссъ Биронъ, и иду принять поздравленія отъ всѣхъ общихъ намъ друзей. По толикой неизвѣстности и по столь многихъ странныхъ произшествіяхъ съ сего самаго часа буду я считать дни моего благополучія.
    
Онъ меня оставилъ съ видомъ нѣжнымъ и почтительнымъ. Я на ето не досадовала. Однако глаза мои за нимъ слѣдовали; я даже съ удовольствіемъ взирала и на тѣнь его, когда онъ сходилъ въ низъ по лѣстницѣ.
    
Чрезъ нѣсколько часовъ пришла ко мнѣ тетушка. Она застала меня въ глубокой задумчивости. Я укоряла себя съ начала излишнею торопливостію въ семъ дѣлѣ, потомъ сама себя оправдывала, или по крайней мѣрѣ думала, что оправдать себя могла, и прилагая премногія лестныя обстоятельства къ своимъ укоризнамъ и оправданіямъ усмотрѣла изъ оныхъ, что вѣчно должна я благословлять свою участь.
    
Такова на примѣръ была мысль о родственникахъ и друзьяхъ, коихъ я пріобрѣту; равно сколь ето будетъ лестно моимъ родственникамъ. Но Емилія, любезная моя Емилія! Я почитала ее своею питомицею, равно какъ и онъ. Въ сихъ мысляхъ застала меня тетушка: она вывела меня изъ задумчивости, заключа меня въ свои обьятія: и похваляя меня опровергла всѣ сумнѣнія о излишней торопливости, къ коей себя обвиняла: она говорила мнѣ, какъ всѣ наши родственники взаимно другъ друга поздравляли сею новостію, и сколько тому радовались. Сколько довѣренности къ самой себѣ почувствовала я отъ ея одобренія? И увѣрясь, что дядюшка будетъ меня хвалить а не издѣваться надо мною, сошла я въ низъ съ большею бодростію чемъ шла къ себѣ на верьхъ.
    
Сиръ Карлъ и бабушка, сидя одинъ подлѣ другой разговаривали, когда явъ нимъ вошла. Всѣ увидя меня встали. О моя дорогая! Какое отличіе придаетъ мнѣ любовь такого человѣка! Сколь умножилось то уваженіе, какое вся фамилія до дружеству своему мнѣ оказывала. Дядюшка мой не могъ успокоиться не обременя меня своими ласками. Онъ напередъ всѣхъ ко мнѣ подошелъ и привѣтствовалъ меня многими нѣжными выраженіями. Сиръ Карлъ давъ ему время себя удовольствовать подошелъ ко мнѣ съ видомъ изьявляющимъ почтительнѣйшую любовь: и взявъ меня за руку посадилъ въ креслы между бабушкою и собою. Обожаемая дочь! сказала мнѣ сія любезная и нѣжная родительница, принявъ меня въ свои обьятія, ты совершенно соотвѣтствовала тому мнѣнію, какое я о тебѣ имѣю. Я была увѣрена, что могу положиться на такое сердце, которое превышаетъ всякое притворство и скрытность. Я ей отвѣчала, что великодушіе Сира Карла Грандиссона ободрило меня въ смущеніи и во всѣхъ моихъ сумнительствахъ. Онъ клялся [сжимая мою руку въ своихъ, а бабушка держала меня за другую:] что естьлибъ Небо не даровало ему Миссъ Биронъ предметомъ всей его надежды; то онъ никогда бы уже не сталъ помышлять о бракѣ по случившихся ему въ Италіи огорченіяхъ. Я прошу у васъ одной милости, государь мой, предпріяла моя бабушка; не употребляйте ни когда такихъ постороннихъ словъ, когда хотите означать особъ именемъ ихъ отечества, словомъ, не говорите ни когда о удивленія достойной Клементинѣ съ такою скрытностію. Не смущайтесь, государь мой, когда хотите произнести ея имя при Генріеттѣ, при мнѣ и дочери моей Сельби. Вы свободно оное выговаривать можете. Мы ее всегда почитали и не перестанемъ въ ней имѣть того уваженія, которое она заслуживаетъ по достопамятному примѣру поданному ею своему полу. Государь мой, сказала я наклонясь къ нему: я къ сему и свою прозьбу присовокупляю. Тетушка, слыша часть нашего разговора, подошла къ намъ и тоже самое ему говорила. Милади Ж… примолвила она, вамъ засвидѣтельствуетъ, государь ной, что мы прося у васъ всѣ трое сей милости, не имѣемъ столь подлаго сердца, чтобъ тѣмъ думали оказать вамъ какое похлѣбство. Онъ отвѣчалъ, что о томъ и помыслить не можетъ; что ваше великодушіе приноситъ самимъ намъ столько жечести какъ Клементинѣ;что онъопишетъ Г. Іерониму нѣкоторыя изъ тѣхъ обстоятельствъ, кои приносятъ ему сердечное веселіе; что онѣ составятъ щастіе его любезнаго друга и что превосходная Клементина тѣмъ паче имѣть будетъ отъ того удовольствія, что желала быть увѣрена, дабы по породѣ и душевнымъ совершенствамъ тотъ человѣкъ, коего она почтила своею склонностію, ничего не говорилъ въ избраніи себѣ достойнаго предмета въ своемъ отечествѣ.
    
Станемъ просить Бога, любезная моя Милади, чтобъ свѣтъ озаряющій благополучіе наше не затмился новыми тучами. Но я ни чего не опасаюсь. Я буду съ признательностію наслаждаться настоящимъ временемъ, а будущее оставлю въ волю Зиждителя всяческихъ. Естьли братецъ вашъ будетъ моимъ супругомъ: ежели его чувствованія моимъ соотвѣтствуютъ; то чтобъ могло мнѣ случиться такого, чему бы я съ надѣянеімъ на него не подверглась? Но любезнѣйшія сестрицы, позвольте мнѣ предложишь вамъ еще два вопроса.
    
Скажите мнѣ, помнители вы чтобъ опасеніе и неизвѣстность причиняли мнѣ когда либо мученіе? Дѣйствительноли существовалъ тотъ, которой назывался Сиромъ Гарграфомъ Поллексфеномъ? Не разсказывала ли я вамъ своихъ сновъ, когда такъ говорила, что, какъ воображала себѣ, претерпѣла я отъ его гоненій? Нужно мнѣ къ сохраненію справедливаго мнѣнія о уничтоженіи, дабы всѣ таковыя страданія, всѣ мученія соблюдались письменно въ моихъ повѣствованіяхъ, а иначе могла бы я теперь забыть, что почитала себя нѣкогда злополучною.
    
Да пожалуйте скажите мнѣ, не можетели мнѣ обьявить, куда скрылась моя болѣзнь? Я очень была не здорова, вы ето помните, Милади Ж… когда вы изволили пробыть у насъ нѣсколько дней; такъ не здорова, что не могла того скрыть ни отъ васъ ни отъ другихъ моихъ друзей, хотя весьма того желала. Я не воображала, чтобъ сія немощь была такая, коей излѣченіе зависитъ отъ сердечнаго удовольствія. Я столь была увѣрена о достоинствахъ Клементины и о правахъ, какія она имѣла на качества Милади Грандиссонъ, что въ такомъ убѣжденіи, какъ казалось, довольно благоразумно успокоила свое сердце. Я еще думаю, что не излишне рано начала ласкаться надеждою, любезная моя, я чувствую, что стала теперь такъ легка, свободна и щастлива, что ничего не понимаю въ сей перемѣнѣ, и надѣюсь что никто не примѣтитъ уже во мнѣ той болѣзни, отъ коей я освободилась.
    
О! естьлибъ никакое обманутое сердце онаго недуга не чувствовало: и паче всего желаю, чтобъ оной не заразилъ кого въ Италіи! Любезная особа, которую мы тамъ знаемъ, премного уже претерпѣла отъ злѣйшей немощи. Естьли же таковая немощь остановится въ нашемъ островъ; то да не коснется она нѣжнаго сердца моей Емиліи! Сія любезная сердцу моему дѣвица будетъ щастлива, естьли ея щастіе зависитъ отъ меня. Возьмите на себя трудъ, мои сударыни, ее въ томъ увѣрить. Но нѣтъ, не дѣлайте етаго. Я при первой почтѣ сама о томъ постараюсь. Я молю Бога, чтобъ сіе самое зло не постигло Милади Анны С… и ни единой изъ тѣхъ особъ, о коихъ я слышала съ толь малымъ удовольствіемъ.
    
   
   
    
     
ПИСЬМО CII.
    
    
    Миссъ Биронъ къ той же.
    
    
15 Октября. 
    
Я вамъ не сказывала, моя любезная, что Сиръ Карлъ обѣщалъ Г. Гревилю примириться съ нимъ въ замкѣ Сельби, два дня не говорилъ намъ о томъ ни слова, и что по своему предложенію, хотя оное выразилъ со всякою пріятностію и всевозможною осторожностію видѣлъ онъ нѣкія затрудненія со стороны моего дядюшки и моихъ двоюродныхъ сестрицъ; но въ чемъ можно у насъ отказать Сиру Карлу. Наконецъ соглашенось, чтобъ они увидѣлись въ церквѣ въ Воскресенье по утру, и чтобъ оказали они тамъ учтивыя привѣтствія, по коимъ бы намъ можно было принять ихъ посѣщеніе послѣ обѣда.
    
А какъ всѣ у насъ въ уѣздѣ знаютъ, что Кавалеръ Грандиссонъ пріѣхалъ съ тѣмъ намѣреніемъ, чтобъ снискать у моей фамиліи благосклонное одобреніе его предпріятій касательно одной молодой дѣвицы, коей здѣсь всѣ желаютъ щастія, то церковь наполнилась множествомъ любопытныхъ людей, кои съ великою нетерпѣливостію желали его видѣть. Они почли себя обманутыми, увидя что вошла только тетушка моя, веденная Г. Диномъ, я съ дядюшкою и обѣ мои сестрицы, коихъ велъ ихъ братецъ; но скоро по томъ увидѣли и Сира Карла, которой вошелъ съ господами Гревилемъ и Фенвичемъ. Они всѣ трое сѣли на скамьѣ супротивъ насъ: Г. Гревилъ и Фенвичь напередъ всего стали намъ кланятся, между тѣмъ какъ Сиръ Карлъ заблагоразсудилъ свыше всякихъ обрядовъ уважить другія должности. Онъ всегда, какъ вы говорите, былъ чуждъ ложнаго стыда. Я съ веселіемъ взирала на него, когда онъ подавалъ собою таковой примѣръ. По томъ обратился онъ къ намъ и изъявилъ свое почтеніе съ такою пріятностію, что я и выразить оной достаточно не могу. Краска появилась у меня на лицѣ отъ речей находящихся около насъ особъ, кои ему удивлялись. Такое мнѣніе казалось мнѣ, видѣла я въ очахъ всѣхъ вообще, и даже сквозь вейеры нѣкоторыхъ госпожъ. Какое различіе между имъ и теми господами, судя по ихъ поступкамъ во время Богослуженія! Однакожъ кто бы когда видѣлъ тѣхъ двухъ особъ толь скромными, внимательными, и могу даже сказать подобострастными? Пусть всѣ, имѣющіе нѣкое превосходство надъ другими, ведутъ себя какъ вашъ братецъ: тогда не сумнѣваюсь я, чтобъ свѣтъ не сталъ лучше. По окончаніи службы Г. Гревилъ отперъ дверцы у своей скамьи, дабы расположить свои движенія сообразно съ нашими, и когда увидѣлъ, что мы почти уже выходили, то взявъ съ почтеніемъ руку Сира Карла, подошелъ къ намъ. Сиръ Карлъ встрѣтилъ насъ у дверецъ нашей скамьи. Онъ подступилъ къ намъ съ чрезвычайною пріятностію и почтительно подалъ мнѣ свою руку. Ето значило тоже что и явное обьявленіе его любьви. Да и всѣ такъ о томъ подумали. Г. Гревиль будучи смѣлъ въ своей подлости, сдѣлалъ нѣкое движеніе, какъ будтобы уступилъ вашему брату ту руку которую онъ принялъ: и будучи увертливѣе змѣя, говорилъ смотря на свою руку, которую по прошедшему произшествію принужденъ еще онъ былъ держать за камзоломъ, скверная моя лошадь не была послушна своему господину. Я имѣю чесьь быть къ вамъ, Сударыня, къ чаю сего вечера. Вы мнѣ окажете милость естьли сами поможете бѣдному безрукому.
    
Не можно желать, хотябы и хотѣли, чтобъ въ провинціи не разглашались и самомалѣйшія произшествія. Наши люди сказали намъ, что всѣ всѣ вообще хвалили вашего братца. Чрезвычайно пріятно, любезная моя, когда домогается моей руки такой человѣкъ, коего всѣ хвалятъ.
    
    
Въ Воскресенье съ вечеру. 
    
О! любезная моя Милади. Сколько етотъ Гревиль меня разстроилъ! Странной человѣкъ!
    
Онъ не преминулъ придти съ другомъ своимъ Фенвичемъ: мы его приняли весьма учтиво. Вы знаете, что онъ хвалится остроуміемъ, и старается всегда изыскивать изреченія. Есть такіе люди, кои не могутъ имѣть въ семъ удачи безъ другаго какого человѣка, на коего бы всѣ ихъ шутки клонились. Фенвичь и онъ долго подшучивали другъ надъ другомъ. Братецъ вашъ нѣсколько разъ тому улыбался: но какъ объ нихъ ни мыслилъ, однако не оказалъ имъ нималаго презрѣнія. Но наконецъ бабушка и тетушка вступили съ нимъ въ разговоръ, которой учинилъ сихъ двухъ особъ столь молчаливыми и внимательными, что естьлибъ они по временамъ между собою не забывали своего положенія, то можнобъ было почесть ихъ способными къ нѣкоей скромности.
    
Ни кто еще не заговаривалъ о томъ, что произошло въ Нортгамптонѣ, и Г. Гревиль началъ самъ сію важную матерію. Онъ у меня просилъ аудіенціи на десять минутъ: ето точныя его слова. А какъ онъ обьявилъ, что оная будетъ послѣднею, какую токмо у меня касательно сего самаго дѣла просить станетъ; то бабушка мнѣ сказала: одолжи, Г. Гревиля, душа моя; и я согласилась отойти съ нимъ къ окну. Думаю, что могу упомнить его речь, не перемѣняя почти ни чего изъ его выраженій. Онъ не такъ тихо говорилъ, чтобъ прочіе не могли его разслушать, хотя и вслухъ мнѣ сказалъ, что желаетъ дабы я одна только его слышала.
    
Я долженъ себя почитать весьма нещастнымъ, Сударыня, что никогда не получалъ отъ васъ ни малѣйшихъ знаковъ благопріятствія. Вы станете меня обвинять въ тщеславіи; я не чуждъ сей страсти. Но почто отрицать тѣ выгоды и качества, кои всѣ мнѣ приписываютъ? Я владею такимъ имѣніемъ, которое позволяетъ мнѣ искать себѣ супруги между знатнѣйшими особами: оно свободно и ни какому сумнѣнію не подлежитъ. Я не худова свойства. Правда, я люблю шутить, въ етомъ согласуюсь; но могу имѣть приверженность къ своимъ друзьямъ. Вы, добродѣтельныя женщины не менѣе любите мужчину за нѣкія недостатки, кои онъ вамъ предоставляетъ къ его исправленію. Я бы могъ сказать очень много въ свою пользу, естьлибъ Кавалеръ Грандиссонъ, [взглянувъ на него] совершенно меня не помрачалъ. Хоть 6ы мнѣ провалиться, естьли я хотя малое имѣю о себѣ мнѣніе передъ нимъ. Я его всегда страшился. Но когда онъ слѣдуя инной любьви изъ Англіи поѣхалъ; то я ласкался изъ того получить себѣ выгоду.
    
Съ другой стороны однако боялся еще нѣсколько Милорда Д… Мать его такъ искусна какъ Макхіавель. Онъ имѣетъ нещетныя богатства и титло. Его качества, для знатнаго господина, весьма хороши. Но видя, что и онъ не болѣе меня имѣлъ щастія и также отверженъ, говорилъ я въ в себѣ; должно нѣотменно быть такому, кого она любитъ. Фенвичъ не болѣе меня стоитъ; ето не можетъ быть Фенвичь. Ормъ етотъ бѣднякъ! Еще и болѣе не льзя статься, чтобъ то былъ смиренникъ Ормъ.
    
Я прошу васъ, государь мой… прервала я его речь и хотѣла было защищать Г. Орма: но онъ вдругъ пресѣкъ мои слова и сказалъ съ наглостію, что хочетъ дабы его слушали, что ето есть речь на смерть его произносимая, и что я съ обидою ему прерываю его слова. Такъ доводите ее, Сударь, сказала я съ усмѣшкою, скорѣе жъ заключительной молитвѣ.
    
Я вамъ прежде сказывалъ, Миссъ Биронъ, что не могу сносить вашихъ усмѣшекъ. А теперь, хоть усмѣхайтесь хоть кажетесь строгою; но я твердо намѣренъ огорчать васъ до тѣхъ поръ, пока неокончимъ начатой разговоръ.
    
Огорчать меня! Я надѣюсь, Сударь… Вы надѣетесь! что значитъ ваша надежда когда вы мнѣ никогда и тѣни оной не подавали? Но послушайте меня. Я буду говорить вамъ о премногомъ, которое вамъ не очень покажется нравно, и при томъ съ совершеннымъ равнодушіемъ Я продолжилъ допытываться того щастливаго человѣка. Фулеръ, етотъ второй Ормъ: нѣтъ, говорилъ я, ему имъ быть не льзя. Не новоприбывшій ли ето гость, разумной Бельшеръ? [я велѣлъ замѣчать всѣ ваши движенія, какъ о томъ васъ и предувѣдомилъ.] Нѣтъ отвѣчалъ я самому себѣ, она отвергла Милорда Д… и цѣлые легіоны домогателей, прежде возвращенія Бельшера въ Англію.
    
Ктожъ бы ето былъ! Но когда сей опасной человѣкъ, которой по моему мнѣнію отправился изъ отечества съ тѣмъ, дабы вступить въ супружество съ Иностранкою, возвратился обратно холостъ, и какъ я узналъ, что онъ поѣхалъ къ Севѣру; то началъ паки всего отъ него страшиться.
    
Въ прошлой четвертокъ я получилъ извѣстіе, что по утру видѣли его въ Дюнстаблѣ, и что онъ идетъ къ нашему уѣзду. Я лишился всей бодрости. У меня разосланы были лазутчики по всѣмъ окрестностямъ замка Сельби. Чего не могутъ сдѣлать любовь и ревность? Я увѣдомился что вашъ дядюшка и Г. Динъ ѣхали ему на встрѣчу. Ярость моя была не удобопонятна. Сколько не произнесъ я заклинаній и ругательствъ! Однако я судилъ, что при первомъ посѣщеніи не позволятъ жить моему сопернику въ одномъ домѣ съ етою прелѣстною колдуньею……
    
Какое названіе? Государь мой. Колдунья, такъ колдунья, въ ярости своей называлъ я ее премногими именами, Дмитрей, Фома, Егоръ принесите мнѣ тотчасъ зазжееныхъ факеловъ: я хочу поджечь замокъ Сельби и представитъ изъ того потѣшные огни для призда хищника моего блага. Я возьму крюки и вилы, и стану отталкивать ими въ пламень всѣхъ изъ ихъ фамиліи. Ни одинъ изъ нихъ отъ моего мщенія не укроется.
    
Отвратительный человѣкъ! Я не хочу долѣе слушать.
    
Вы до конца должны меня выслушать. Вы должны меня выслушать, говорю я вамъ, ета речь произносится на смерть мою: должно ли мнѣ вамъ ето повторять?
    
Умирающему нужнобъ было помышлять о покаяніи.
    
Мнѣ? А въ какомъ намѣреніи. Скажите пожалуйте. Я лишенъ всякой надежды. Чего ожидаете вы отъ нещастнаго и въ отчаяніе пришедшаго человѣка? Но я извѣстился, что мой совмѣстникъ не будетъ ночевать въ замкѣ: а сіе то и спасло вашъ домъ. Тогда вся моя злость обратилась къ гостинницѣ Норгамптонской. Тракширщикъ, говорилъ я самъ въ себѣ, крайне мною обязанъ, а даетъ однако убѣжище смертельнѣйшему моему врагу! Но гораздо достойнѣе меня дѣло есть идти самому и вывѣдать отъ него, какое участіе принимаетъ онъ въ замкѣ Сельби принудишь его отречься отъ всѣхъ требованій, такъ какъ я уже и многихъ такихъ обожателей къ тому присилилъ своими.
    
Я во всю ночь не смыкалъ глазъ. Я на утро пошелъ въ постоялой домъ. Я утверждаю, какъ и всякой свѣтской человѣкъ, что знаю все относящееся къ вѣжливости и хорошимъ поступкамъ; но я зналъ какого свойства тотъ, съ кѣмъ мнѣ должно имѣть дѣло. Я зналъ, что онъ имѣетъ толикоже хладнокровія какъ и рѣшительности: ярость моя не допустила меня быть вѣжливымъ, а хотябъ и допустила, но я былъ увѣренъ что должно быть неистову чтобъ его раздражить. Я таковымъ былъ и не наблюдалъ ни какихъ предѣловъ. Ни съ какимъ человѣкомъ не было поступаемо съ большимъ пренебреженіемъ и хладнокровіемъ какъ тогда со мною. Я отъ того пришелъ въ неистовство. Онъ мнѣ обьявилъ что не хочетъ биться. Я твердо рѣшился его къ тому принудишь; я шелъ за нимъ до самой его коляски и столько былъ удаченъ, что заманилъ ею въ отдаленное оттуда мѣсто; но я имѣлъ дѣло не съ простакомъ: онъ предувѣдомилъ меня голосомъ показавшимся для меня обиднымъ, чтобъ я берегся и осторожнѣе бы поступалъ. Я воспользовался его совѣтомъ, но не лучшую имѣлъ удачу; ибо онъ знаетъ всевозможныя хитрости сей науки. Въ минуту увидѣлъ я себя безъ оружія, и жизнь моя стала во власти моего сопротивника. Онъ возвратилъ мнѣ шпагу, совѣтуя чтобъ я не подвергалъ себя другимъ опасностямъ, а свою вложилъ въ ножны и потомъ меня оставилъ. Тогда я видѣлъ себя въ мерзостномъ положеніи, лишась употребленія правой руки. Я скрылся подобно вору; а онъ сѣлъ въ торжественную свою колесницу и поѣхалъ къ замку Сельби. Я укрылся въ своемъ домѣ, проклиналъ весь свѣтъ, повергся на землю и грызъ ее.
    
Сіе продолжительное и яростное повѣствованіе приводило въ нетерпѣливость моего дядюшку. Братецъ вашъ казался въ недоумѣніи, но хранилъ ко всему вниманіе. Г. Гревиль продолжалъ.
    
Я склонилъ Фенвича идти со мною на мѣсто свиданія. Хотя былъ я безрукой, но желалъ бы еще его раздражить. Онъ однако не хотѣлъ раздражиться. А когда я узналъ что онъ меня не ославилъ въ замкѣ Сельби, когда вспомнилъ, что его умѣренности обязанъ я возвращеніемъ своей шпаги и дарованіемъ жизни, когда представилъ себѣ его свойства, поступокъ его съ кавалеромъ Поллексфеномъ и все что Багенгаль о немъ мнѣ ни говорилъ; то для чегоже мыслилъ я, будучи лишенъ всякой надежды, хотябъ онъ былъ живъ хотябъ я умеръ, искать успѣха въ своей страсти къ прелестной моей Биронъ? Для чего мнѣ противиться толь благородному непріятелю? Сей человѣкъ равно неудобенъ къ изьявленію гордости и къ оскорбленію другихъ. Я долженъ его перемѣнить въ своего друга, [сею мыслію обязанъ я Г. Фенвичу] дабы тѣмъ прикрыть свою гордость а тамъ пропадай Миссъ Биронъ и все…
    
Злой человѣкъ! За двѣ минуты предъ симъ умиралъ; а теперь… какъ я утомлена слушая ваши речи!
    
О! Сударыня, вы еще не дошли до конца смертоносной моей речи. Но я не хочу страшишь васъ. Нестрашитесь ли вы нѣсколько?
    
Весьма страшусь.
    
[Сиръ Карлъ сдѣлалъ нѣкое движеніе, какъ будтобъ хотѣлъ подойти къ намъ; но остановился однако по прозьбѣ моей бабушки, которая ему сказала, чтобъ далъ пройти сему жару и что Г. Гревиль всегда страненъ.]
    
Страшитесь, Сударыня Е! да что зачитъ вашъ ужасъ, естьли его сравнить съ жестокими ночами и несносными днями, кои я отъ васъ проводилъ? Проклятыя ночи, проклятые дни, проклятъ и самъ я! Немилосердая дѣвица! (скрежеща зубами) какія муки вы мнѣ причиняли!… Но довольно, я поспѣшу заключить свою речь изъ состраданія къ вамъ, кои никогда ко мнѣ онаго не имѣли.
    
Какъ! Государь мой, можете ли вы укорять меня жестокостію?
    
Конечно, и самою варварскою, хотя она изьявляласъ и въ прелестнѣйшихъ видахъ. Сія самая обманчивая тихость устроила мою погибель: она возраждала во мнѣ надежду; такъ, сіе хладное сердце меня погубило. О обольстительный видъ! Но время уже окончить смертоносную мою речь. Подайте мнѣ руку, я неотмѣнно ее требую. Не бойтесь чтобъ я ее съѣлъ; хотябъ въ другое время ето и могло случиться. (Онъ взялъ меня за руку, и я не противилась.)
    
Теперь, Сударыня, внемлите послѣднимъ моимъ выраженіямъ: вы удостоитесь славы датъ въ себѣ лучшему изъ мужчинъ наилучшую супругу. Да не отдаленъ будетъ сей желаемый день ради тѣхъ, кои до того самаго времени будутъ еще упоеваться нѣкоею надеждою! Какъ любовникъ вашъ, долженъ я питать ненависть къ сему щастливому человѣку, но буду любить яко супруга вашего. Онъ будетъ къ вамъ нѣженъ, страстенъ и признателенъ: и вы заслужите всю его нѣжность. живите оба, о украшенія человѣческаго рода! дотолѣ пока не увидите сыны сыновъ своихъ толико же добродѣтельныхъ, толико совершенны и щастливыхъ, какъ вы сами. И достигнувъ маститыя старости, увѣнчанны славою и честію да будете пренесены оба въ единый часъ въ райскія обиталища, яко въ единыя мѣста, гдѣ можете быть блаженнѣйшими, нежели будете таковыми по брачному своему соединенію, ежели вы токмо толико блаженны, сколь я того желаю и молю у Творца всяческихъ благъ!
    
Слезы полились изъ очей моихъ, когда услышала я толь неожидаемое благословеніе, подобное словамъ того древняго пророка, (*) которой благословлялъ тогда, когда чаяли всѣ что будетъ проклинать.
    
(*) Валаамъ.
    
Онъ держалъ еще мою руку. Я етаго не сдѣлаю безъ вашего дозволенія, Сударыня… О естьлибъ я могъ, прежде нежели ее оставлю… Онъ взиралъ на меня какъ бы въ ожиданіи моего согласія наклоня голову свою на оную. Сердце мое было отверсто и я ему говорила; Боже да благословитъ васъ всѣми своими щедротами Гревиль! Я возсылаю къ нему всѣ тѣ обѣты, коими вы меня благословляли. Они будутъ услышаны, естьли вы обратитесь на стезю добродѣтели. Я не отнимала своей руки. Онъ преклоня колѣно не однократно прижималъ ее къ своимъ устамъ. Онъ самъ обливался слезами. Потомъ вставъ повелъ меня къ Сиру Карлу и представляя ему мою руку, коей я отъ изумленія не всю простерть могла, говорилъ: да будетъ мнѣ предоставлена слава соединить сію драгоцѣнную руку съ вашею! Одному только вамъ могу я ее уступить.
    
О преблаженная въ любви своей чета!
    
Едину мужеству достоитъ красота. (*)
    
(*) Два стиха Аглинскаго стихотворца Дридена.
    
Сиръ Карлъ принялъ мою руку. Да будетъ сей драгоцѣнной залогъ навсегда моею долею! говорилъ онъ цѣлуя ее, и обратясь къ моей бабушкѣ и теткѣ представилъ меня имъ. Я была вся въ страхѣ отъ движенія, въ какое привелъ меня тотъ удивительной человѣкъ. Я для того только и жить желаю, отвѣчала моя бабушка въ нѣкоемъ восторгѣ, дабы видѣть внуку свою вашею супругою?
    
Положа мою руку въ братцеву Г. Гревиль вышелъ изъ горницы съ крайнимъ поспѣшеніемъ. Онъ оставилъ замокъ, когда стали разпрашивать, куда онъ дѣлся: и всѣ о немъ безпокоились пока не узнали отъ одного служителя, что онъ вдругъ ухватилъ въ передней горницѣ свою шпагу и шляпу, а отъ другаго съ нимъ встрѣтившагося его лакея, что онъ весьма поспѣшно удалился, испуская тяжкіе вздохи.
    
Не сожалѣйте о немъ, моя любезная пріяшельница. Братецъ вашъ великодушное изьявилъ о немъ безпокойствіе. Люція, которая всегда на него взирала благосклонно, примѣтила что онъ часто насъ приводилъ въ изумленіе своими странностями но изъ послѣдняго его поступка можно судить, что не столько чуждъ былъ благородныхъ правилъ, сколько иногда претворялъ себя въ глазахъ другихъ. Сама я, любезная моя, ласкаюсь, что Сиръ Карлъ лучше насъ позналъ его свойства, когда намъ предлагалъ принять отъ него посѣщеніе.
    
Сиръ Карлъ предложилъ моей бабушкѣ, не угодноли ей будетъ, чтобъ онъ ее сего вечера проводилъ. И такъ по ея соглашенію не былъ онъ съ нами за ужиномъ: но мы всѣ званы къ ней обѣдать и думаемъ что Сиръ Карлъ будетъ изъ первѣйшихъ ея гостей.
    
    
Въ понедѣльникъ по утру 16 Октября. 
    
Я получила отъ моей Емиліи письмо, по коему я извѣстилась, что она находится съ вами, хотя въ письмѣ и не означено гдѣ и когда оно писано. Вы чувствительно меня одолжили, когда засвидѣтельствовали сей любезной дѣвицѣ, что я всемъ сердцемъ ее люблю. Емилія исполнена нѣжности и добродушія. Я вскорѣ къ ней буду писать, что всегда стану стараться приносить ей удовольствіе. Но скажите ей, какъ бы отъ самой себя, что она должна нѣсколько умѣрить свою нетерпѣливость. Я не могу предложить ея попечителю, чтобъ ее взять со мною доколѣ не увѣрюсь въ благопоспѣшномъ окончаніи начатыхъ дѣлъ. Не ужелибъ она пожелала, чтобъ я предложила ему такой вопросъ, по коему бы могло казаться, что я уже почитаю себя какъ бы его женою? Мы еще не дошли до заключенія всего дѣла. Однако я сужу изъ тою какъ мнѣ говорятъ, что онъ вчера приласкивался къ моей бабушкѣ, провожая ее въ замокъ Шерлей; что онъ хочетъ слѣдовать путемъ своимъ скорѣе, нежели думаю могу я за нимъ поспѣть; и вижу безъ всякаго намѣренія къ притворству, что для одной благопристойности я буду обязана поступить съ собою въ разсужденіи сего обстоятельства съ должною осторожностію; ибо, любезная моя, всѣ у насъ въ домѣ такъ его полюбили, что какъ бы скоро обьявилъ онъ свои желанія, то и началибъ приневоливать меня его удовольствовать, хотябъ онъ мнѣ далъ сроку день либо два, какъ будтобы опасалися, чтобъ онъ не возобновилъ своей прозьбы.
    
Г. Бельшеръ изволилъ ко мнѣ писать. Онъ увѣдомляетъ меня, что его отецъ болѣе еще разнемогается, такъ что нѣтъ уже и надежды… Я сердечно о немъ сокрушаюсь. Онъ еще упоминаетъ, что проситъ у меня утѣшенія. Письмо его прекрасно писано: и толико исполнено сыновней нѣжности! Превосходной молодой человѣкъ! Всѣ его поступки сообразны правиламъ его друга. Я не сумнѣваюсь чтобъ Сиръ Карлъ, Г. Бельшеръ и Докторъ Барлетъ не продолжали между собою переписки. Чего бы я не заплатила, естьлибъ могла узнать, что Сиръ Карлъ о насъ пишетъ?
    
Г. Фенвичь теперь увѣдомилъ насъ что Г. Гревилъ очень не здоровъ и не выходитъ изъ горницы. Богъ свидѣтель, что я сердечно желаю ему облегченія. Чемъ больше помышляю я о послѣднемъ его поступкѣ, тѣмъ больше меня онъ удивляетъ въ такомъ человѣкѣ, какъ онъ. Я, не чаяла, чтобъ онъ кончился толь великодушными желаніями. Нанси, которая его не любитъ, думаетъ, что болѣзнь его происходитъ отъ насилія кое онъ сдѣлалъ своей природѣ. Моглилибъ вы подумать, чтобъ Нанси могла когда имѣть такое строгое мнѣніе? Но она памятуетъ, что получила отъ него нѣкія оскорбленія; даже и самое доброе сердце чувствуетъ иногда гнѣвъ или негодованіе.
    
Мы готовимся ѣхать въ замокъ Шерлей. Обѣ наши двоюродныя сестры Гжи. Голль будутъ тамъ обѣдать. Онѣ съ нѣсколько недѣль пробыли въ Давентри у своей тетки и нетерпѣливо хотятъ видѣть Сира Карла. Простите, любезныя мои, не лишайте меня ни мало своей любьви.
    
Примѣч. обѣдъ бывшей въ замкѣ Шерлей и веселости оной сопровождавшія составляютъ содержаніе одного весьма продолжительнаго письма… Сиръ Карлъ при семъ случаѣ обнаруживаетъ всѣ свои дарованія и прелестныя качества. Онъ говоритъ превосходнѣйшимъ образомъ. Онъ пѣлъ и танцовалъ съ Миссъ Биронъ и Люціею, по томъ предложено было господамъ проѣздиться по сосѣднимъ нѣкоторымъ городамъ для здравія Миссъ Биронъ, коей Доктора сіе самое совѣтовали. Сиръ Карлъ предлагаетъ свое соучастіе въ сей поѣздкѣ: отъѣздъ отложенъ до другаго дня. Миссъ Биронъ не упускаетъ и при семъ случаѣ писать о обстоятельствахъ своей поѣздки… но сіи извѣстія не заключаютъ въ себѣ ничего важанаго, кромѣ двухъ обстоятельствъ; одно касается до ея брака, другое до прошенія Емиліи, и оба оные изключены быть могутъ.
    
    
Въ Трапстонѣ 19 Октября. 
    
    
Я не знаю, какъ ето случилось, что при концѣ завтрака всѣ вышли одинъ за другимъ и оставили меня одну съ Сиромъ Карломъ. Люція послѣ всѣхъ вышла, и въ то самое время какъ она выходила и когда я сама хотѣла было уйти, чтобъ велѣть причесать себѣ волосы, онъ подошедъ сѣлъ подлѣ меня. Не оскорбитесь, любезная Миссъ Биронъ, сказалъ онъ мнѣ, естьли я улучу сей единой случай, какой мнѣ еще могъ представиться, дабы поговорить съ вами о такомъ предметѣ, которой очень много меня занимаетъ. Краска показывалась у меня на лицѣ, я пребыла безмолвна.
    
Вы позволили мнѣ ласкаться надеждою, Сударыня, равно и всѣ ваши друзья, коихъ я люблю и почитаю, одобряютъ мою надежду. Теперь я и прошу васъ одобрить оной таковою же милостію. Я знаю всю вашу разборчивость и осмѣливаюсь предложить вамъ одинъ вопросъ: въ неравенствѣ, въ какомъ можете вы себя почитать съ такимъ человѣкомъ, которой не скрываетъ отъ васъ того, чтобы онъ мыслилъ сдѣлать въ пользу другой женщины, чувствуете ли вы въ своемъ сердце, что етаго человѣка единаго можете вы предпочитать и дѣйствйтельно предпочитаете всякому другому?
    
При семъ онъ остановился и ожидалъ отъ меня отвѣта.
    
Помѣдля нѣсколько я ему отвѣчала: сіи самые друзья, государь мой, коихъ вы удостоиваете справедливаго уваженія, пріучили меня съ младости говорить единую истинну. Въ толь важномъ случаѣ я бы была недостойна извиненія.
    
Голосъ мой пресѣкся. Глаза его устремлены были на меня. Клянусь жизнію, что я не могла ни слова произнести, хотя и желала чтобъ могла говорить.
    
Ежелибъ… вы не хотите договорить, Сударыня? и взявъ меня за руку, на которую наклонился своимъ лицомъ остался онъ въ семъ положеніи, не поднимая на меня глазъ. Я возвратила себѣ употребленіе голоса. Ежелибы, продолжала я, понуждаема Сиромъ Карломъ Грандиссономъ усумнѣлось открыть ему свое сердце. Я отвѣчаю, государь мой, что оное предпочтеніе есть такое, какого вы желаете.
    
Онъ поцѣловалъ, мою руку съ страстнымъ видомъ. Онъ, сталъ на колѣно и еще поцѣловалъ оную. Вы меня на всегда къ себѣ присоединяете, Сударыня; и позволители, прежде нежели оставлю сіе положеніе, прелѣстная Миссъ Биронъ! позволители просить васъ униженно поспѣшить онымъ вожделѣннымъ днемъ? у меня очень много дѣлъ, а изъ того предвижу я еще большее число оныхъ, теперь паче всего, когда я возвратился сюда съ тѣмъ чтобъ на всегда основать себя въ своемъ отечествѣ. Всю свою славу поставлять я буду въ томъ чтобъ жить съ честію въ частномъ родѣ жизни. Я не тщеславлюсь заслуживать государственныхъ чиновъ. Нужно видно будетъ, что моя служба очень потребна почтется для государства, естьли я когда намѣрюсь предпріять что либо такое, которое бы учинило меня гласнымъ. Поспѣшите, Сударыня, учинить меня щастливымъ супругомъ: ибо и я не премину таковымъ содѣлаться въ сожитіи съ вами. Я не предназначаю вамъ времени: но вы ни во что не вмѣняете пустые обряды. Могули я ласкаться, чтобъ ето послѣдовало при концѣ сего мѣсяца?
    
Онъ не много забылся, моя любезная, тогда лишь и говорилъ что не хочетъ назначить времени.
    
По нѣкоемъ непроизвольномъ смущеніи говорила я ему: въ семъ случаѣ, государь мой, я ничего столько не страшусь, съ такимъ человѣкомъ какъ вы, какъ того чтобъ не изьявить самомалѣишей принужденности. Встаньте, я васъ покорно прошу: я не могу видѣть васъ въ такомъ положеніи…
    
Я оное оставлю, Сударыня, и еще приму равное положеніе для возблагодаренія васъ, когда вы удостоите меня отвѣтомъ.
    
Я потупила глаза и не могла ихъ поднять предъ нимъ. Я боялась показать нѣкое притворство или принужденность. Однако моглалибъ помыслить такъ скоро его обязать?
    
Онъ опять началъ говорить: вы мнѣ не отвѣчаете, Сударыня, благосклонноли мнѣ ваше молчаніе? Позвольте мнѣ о томъ узнать отъ вашей тетушки…. Я не буду васъ долѣе понуждать моею прозьбою. Я предаюсь сладчяйшей надеждѣ. Я должна вамъ представить государь мой, что торопливость не прилична нашему полу. Срокъ, о коемъ вы говорите, чрезвычайно близокъ.
    
Я хотѣла еще говорить: но чувствовала, что языкъ мой запинался. Я не могла найти выраженій. По истиннѣ, моя любезная, онъ предлагалъ мнѣ весьма близкой срокъ. Можетъ ли женщина совершенно пренебречь обычаи и уставы своего пола? Должно нѣсколько попечься объ своихъ уборахъ и модахъ, сколь смѣшны происходящія по временамъ ни покажутся въ послѣднія вѣки или какъ бы онѣ ни почтены были въ слѣдующемъ послѣ насъ столѣтіи. Таковые обычаи, основывающіеся на скромности и кои дѣйствительно порабощаютъ себѣ женщинъ, не служатъ ли хорошимъ извиненіемъ?
    
Онъ примѣтилъ мое смущеніе. Я не долженъ причинять вамъ ни малѣйшаго смущенія, сказалъ онъ мнѣ. Сколько пріятностей ни нахожу я въ вашемъ движеніи, но не могу оными услаждаться, ежели вы того не одобрите. Но предложенный мною вопросъ такъ для меня важенъ, и сердце мое толико занимается вашимъ отвѣтомъ, что естьли вы по крайней мѣрѣ не согласитесь лучше обьяснить своего произволенія чрезъ госпожу Сельби, то не долженъ упустить сего случая. Я даже не знаю, долженъ ли еще желать при семъ ходатайства вашей тетушки: я обѣщаю себѣ большаго благопріятства отъ вашихъ устъ, чемъ отъ ея по безпристрастномъ разсужденіи. Но я на нѣсколько минутъ удалюсь отъ васъ, а вы между тѣмъ, ежели вамъ угодно, будете моею плѣнницею. Никто не прерветъ вашихъ размышленій, развѣ сами вы кого позовете. Я возвращусь къ вамъ и приму ваши законы. Какое же будетъ мое удовольствіе, естьли вы назначите день вожделенный для моею щастія!
    
Между тѣмъ какъ я боролась сама съ собою, должна ли показаться довольною или опечаленною, онъ вошелъ и увидѣлъ, что я прохаживалась по горницѣ въ нарочитомъ смущеніи. Онъ почтительно взялъ меня за руку и сказалъ, я ласкаюсь что вы не откажете мнѣ въ краткомъ обьясненіи своихъ мыслей.
    
Какъ вы настоите въ своемъ требованіи, государь мой! Но и я прошу васъ не ожидать отъ меня отвѣта до полученія перьвыхъ писемъ изъ Италіи. Вы видите, сколько удивленія достойную Иностранку понуждаютъ и съ какимъ принужденіемъ подала она толь отдаленную отъ ея сердца надежду. Я бы желала по крайней мѣрѣ дождаться отвѣта на послѣднія письма, коими вы увѣдомляли, что есть такая женщина, съ которою можете быть щастливы. Такое требованіе основательно, Государь мой. Не подозрѣвайте меня въ притворствѣ.
    
Я не прекословлю, Сударыня; мнѣ не замедлятъ присылкою отвѣта. Я не токмо не почитаю, чтобъ вы оказывали притворство, но проникаю удобно въ великодушное ваше расположеніе: однако прилично также сказать и вамъ, что сіи письма не могутъ произвесть въ моихъ намѣреніяхъ ни малой перемѣны Не обьявилъ ли я своихъ чувствованій вашей фамиліи, какъ и публикѣ?
    
Но могутъ произвести во мнѣ, государь мой, сколь бы высоко ни цѣнила я ту честь, которую приноситъ мнѣ Сиръ Карлъ Грандиссонъ: ибо положимъ что превосходнѣйшая изъ женщинъ, помышляетъ паки занять мѣсто въ вашемъ сердцѣ…
    
Я осмѣливаюсь прервать вашу речь, Сударыня. Невозможное дѣло, чтобъ Клементина убѣждаемая своимъ закономъ, и родственники ея, кои теперь стараются преклонить ее въ пользу другаго, могли перемѣнить свое намѣреніе. Я бы упустилъ оказать достодолжную ея справедливость и признательность, ежелибъ не подвергъ ея твердости всякимъ искушеніямъ: и почелъ бы себя еще виновнѣе, естьлибы открылъ вамъ свои чувствованія не получа со времени моего возвращенія своеручнаго ея подтвержденія касательно ея мыслей Но естьли они могутъ перемѣниться и вы по сему случаю отложите исполненіе своего намѣренія въ мою пользу; то чтожъ тогда будетъ? Тогда, доколѣ вы пребудете въ неизвѣстности не вступлю я въ обязательства ни съ какою женщиною въ свѣтѣ.
    
Я ласкаюсь, государь мой, что мои слова ни чемъ оскорбить васъ не могутъ. Я не ожидала столь важнаго заключенія. Но я обьявила вамъ и свое мнѣніе. Освободите меня отъ прискорбной мысли, что мое щастіе можетъ составить злополучіе такой особы, которую я поставляю превыше себя; а тогда всѣ силы свои употреблю составить щастіе такого человѣка, которой мнѣ равное составить, можетъ.
    
Онъ взялъ меня въ свои обьятія съ такою горячностію… которая мнѣ не была противна, когда я о ней разсудила, но съ начала однако привела меня въ сильное движеніе. По томъ ставъ на колѣно благодарилъ онъ меня. Я протянула руку, чтобъ его поднять: онъ принялъ ее какъ нѣкую милость, поцѣловалъ ее страстно и вставъ поцѣловалъ меня въ щеку. По чрезмѣрному моему изумленію не могла я его отъ себя оттолкнуть. Но скажите мнѣ, любезная, не былъ ли онъ излишне воленъ? Скажите, я вторично васъ о томъ вопрошаю. Я должна вамъ сама сказать, отъ чего происходитъ сіе сумнѣніе. Какъ скоро вашъ братецъ меня оставилъ, то я ни о чемъ такъ не думала какъ бы разсказать своей тетушкѣ и Люціи все что тогда у насъ ни происходило: но оканчивая свое повѣствованіе не имѣла я силъ обьяснить ея послѣдняго произшествія: коия вы видите, Сударыня, что я безъ всякаго обиновенія къ обѣимъ вамъ о томъ пишу.
    
Сиръ Карлъ, Г. Динъ и дядюшка вышли всѣ вмѣстѣ прогуляться до обѣда. По ихъ возвращеніи дядюшка отвелъ меня на сторону; и не теряя ни когда своей охоты къ издѣвкамъ поздравилъ меня, что ледъ уже подломился. Теперь лишь, примолвилъ онъ, намъ о томъ сказали. А какъ онъ мнѣ въ глаза смѣялся, то всѣ устремили на меня свои взоры. Я думаю Сиръ Карлъ въ моихъ глазахъ усматривалъ, что я опасалась насмѣшекъ дядюшки. Онъ подошедъ сказалъ мнѣ: любезная Миссъ Биронъ, я не скрылъ отъ Г. Сельби, о чемъ я осмѣлился просить васъ какъ о милости, и весьма опасаюсь чтобъ такой поступокъ не показался ему, какъ и вамъ излишне скорымъ и смѣлымъ. Ежели вы такъ о немъ судите, Сударыня; то прошу васъ меня простить: ваши желанія всегда будутъ правиломъ моихъ собственныхъ. Сіе засвидѣтельствованіе произвело весьма хорошее дѣйствіе. Оно меня ободрило. Ето было такою помощію, которая не могла въ способнѣйшее время случиться.
    
[Въ другомъ особомъ разговорѣ, "которой вскорѣ по томъ послѣдовалъ, Сиръ Карлъ по весьма многихъ выраженіяхъ нѣжности, говоритъ съ нею откровенно о своихъ домашнихъ обстоятельствахъ, и оканчиваетъ разговоръ столь трогательною речью, что она пронзена была даже, до слезъ. Для чего плакать; спрашиваетъ она себя?] Сиръ Карлъ сіе примѣтилъ.
    
Любезная чувствительность! вскричалъ онъ: и вдругъ меня обнялъ, но тотчасъ отдернулъ свои руки, какъ бы укорилъ себя въ такой вольности. Простите мнѣ, Сударыня. Удивленіе соединяется иногда съ почтеніемъ. Признательность моя одними только человѣчеству сродными видами изьясниться можетъ. Когда увижу я тотъ щастливый день, которой не положитъ ей ни какихъ предѣловъ? Онъ взялъ мою руку и прижалъ ее еще къ своимъ устамъ. Сердце мое, сказалъ онъ мнѣ, принадлежитъ вамъ, равно какъ и Сотворившему оное!
    
Тогда пришла Нанси: за чемъ пришла она сказатъ намъ, что насъ ждутъ къ завтраку? Завтракъ! Къ чему мнѣ, подумала я? Весь свѣтъ, любезная Милади… Но я излишне предаюсь… Страстяое сердце, я не предамъ твоему внушенію моего пера. Можетъ ли и самая любезная пріятельница простить мнѣ толь сильныя движенія, коихъ признаніе ни чемъ иннымъ оправдано быть не можетъ, какъ настоящею горячностію возобновляющеюся при описаніи оныхъ.
    
Примѣч: [Послѣ завтрака она опять принимается за перо.] Я прочла все ето письмо моей тетушкѣ и Люціи. Онѣ обѣ меня обняли, увѣряя что оно приводитъ ихъ въ такое же удивленіе какъ и радость. Научите меня, любезная моя, изьявлять свою благодарность, я чуть было не сказала, свою любовь, не доводя до того, чтобъ предоставить его рѣшительности назначить желаемый день часъ и все прочее.
    
Но читая тетушкѣ свое письмо, я къ стыду своему замѣтила, что когда онъ изчисливъ друзей, изъ коихъ хочетъ составить свое общество, забыла напомнить о включеніи въ число ихъ Емиліц. Какая неблагодарность! Берегитесь говорить сей любезной дѣвицѣ, что я такъ собою занималась, и что нашъ разговоръ такъ былъ важенъ что сердце мое было тогда ни что инное какъ нѣкіимъ страдательнымъ орудіемъ…. Я тотчасъ возобновила случай просить за нее… Вы прежде судили, что для ея пользы не должна она желать жить съ нами; но такой мысли сердце ея противоборствуетъ. Любезная дѣвица! Я ее люблю. Я хочу усладить ея горести и пріемлю ее въ свои нѣдра. Я буду имѣть въ ней состраданіе сестры. Она не откажетъ мнѣ въ своей довѣренности; я представлю ей свою собственную. Опекунъ ея не станетъ ни о чемъ подозрѣвать. Я буду съ такою же вѣрностію хранинь свою тайну, съ какою и вы съ своею сестрицею, благодаря вашему дружеству, мою сохраняли. Не думаете ли вы, любезная Шарлотта, что естьлибъ Клементина имѣла истинную пріятельницу, коей бы могла открыть свое сердце при самомъ рожденіи ея страсти; то миновала бы того жестокаго злополучія, которое долгое время причиняло нещастіе ея фамиліи?
    
О моя любезная! Я погибла! Емилія также! Мы всѣ въ погибели! Я по крайней мѣрѣ страшусь! Несносная моя нерадивость! Я стану убегать Сира Карла: я не могу взирать впредь на его лице… Но для Емиліи, для любезной моей Емиліи погружена я въ смертельное безпокойство. Прохаживаясь въ, саду съ Люціею выронила я послѣдній листокъ сего письма, которое я взяла съ собою. Я того не примѣтила до тѣхъ поръ, какъ тетушка пришедъ ко мнѣ говорила, что видѣла какъ Сиръ Карлъ остановился проходя чрезъ ту аллею, изъ коей я вышла и поднялъ какую то бумажку. Сердце мое взволновалось отъ сего приключенія. Я вынула свое письмо, которое считала полнымъ: но того пагубнаго листочка не было. Его-то конечно онъ поднялъ. Что дѣлать, любезная Емилія? Теперь позволитъ ли онъ, чтобъ ты когда нибудь съ нами жила? И сколь я крушусь?
    
Какія слова! нѣтъ, я не могу воззрѣть на его лице. Какъ мнѣ сдѣлать чтобъ скрыться въ замкѣ Шерлей и снискать убѣжище у бабушки? Всѣ мои затрудненія касательно желаемаго имъ дня не покажутся ли ему принужденными поступками?… Но онъ проситъ меня на минуту съ собою переговорить. О дражайшая Емилія! Могло ли что случиться разительнѣе для твоей
    
    
Генріетты Биронъ?
    
   
   
    
     
ПИСЬМО CIII.
    
    
    Къ той же.
    
    
20 Октября. 
    
Я была въ чрезвычайномъ смущеніи, когда онъ вошелъ ко мнѣ въ кабинетъ съ сроднымъ ему откровеннымъ видомъ. Я отъ него отвратила свое лице. Не больна ли Миссъ Биронъ? Не случилось ли чего?…
    
Моя бумажка, бумажка: Она у васъ, Сударь. Ни за чтобъ я не согласилась… Бѣдная Емилія! Отдайте, отдайте мнѣ… Слезы пресекли мою речь.
    
Виданали была когда подобная дура? что мнѣ за нужда была называть по имени Емилію? Онъ вынулъ изъ кармана бумажку. Я шелъ съ тѣмъ, чтобъ ее вамъ отдать. [подая ее мнѣ въ руки:] Я узналъ вашу руку, Сударыня. Я ее тотчасъ свернулъ. Съ тѣхъ поръ ее не разкрывалъ и не посмѣлъ ни слова прочесть.
    
Точно ли вы ее не читали, государь мой?
    
Въ етонъ я клянусь вамъ, Сударыня.
    
Я ободрилась. Щастливая награда, помыслила я, что отказалась не смотря на усильныя прозьбы Шарлотты, прочесть одно письмо, которое она тайнымъ образомъ унесла!
    
Премного благодарю васъ, государь мой, за такой благородной поступокъ. Вы бы на долгое время учинили меня нещастною, естьлибы сію бумажку прочитали.
    
О! Сударыня! теперь возбуждаете вы во мнѣ любопытство. Можетъ быть великодушіе ваше позволитъ вамъ оному удовлетворить, хотябъ я себѣ не простилъ, что извлекъ себѣ нѣкую выгоду отъ простаго произшествія.
    
Я согласна, государь мой, сообщить вамъ отъ части оное.
    
Того, что касается до Емиліи, я прошу у васъ изъ милости, Сударыня. Бѣдная Емилія, говорите вы… Вы меня озаботили. Можетъ быть должно нѣчто недоставать къ моему благополучію, что случилось съ бѣдною Емиліею? Не сдѣлала ли она чего неразумнаго? ужели она…. Лице его краснѣло отъ нетерпѣнія.
    
Я ни чемъ укорить ее не могу. Все дѣло состоитъ въ одной прозьбѣ, которую она мнѣ предлагаетъ. [Какую лучшую выгоду, любезная, могла я извлечь изъ того ужаса:] но я ни за что бы въ свѣтѣ не согласилась, чтобъ вы видѣли, въ какихъ выраженіяхъ я о ней говорила.
    
Ваше безпокойствіе, Сударыня, много и меня обезпокоило. Но ежели вы не перестанете любишь Емилію; то я дѣйствительно увѣренъ, что ее не за что укорять.
    
Позвольте мнѣ, Сударыня, удивляться вашему благоугожденію, добродушію и человѣколюбію! Котораго изъ сихъ качествъ во мнѣ не достаетъ, Сударыня, примѣръ Миссъ Бирокъ меня тому научитъ. Но чего желаетъ ноя Емилія?
    
Жить съ своимъ попечителемъ, Сударь.
    
Со мною, съ вами, Сударыня?
    
Сего она желаетъ.
    
А думаетъ ли любезная моя Миссъ Биронъ, чтобъ такое требованіе могла быть исполнено?
    
Соглашается ли она служить другомъ своими наставленіями и сестрою своими совѣтами молодой дѣвицѣ такихъ лѣтъ, то есть, въ такое время жизни, когда склонности молодой особы менѣе разсудкомъ чемъ взорами управляемы бываютъ.
    
Я люблю ету любезную дѣвицу. Я чувствую что желалабы на всегда имѣть ее съ собою. Любви достойное благодушіе! И такъ я теперь сталъ свободенъ отъ одного изъ своихъ попеченій. Молодая дѣвица отъ четырнатцати до дватцати лѣтъ часто можетъ безпокоить своихъ друзей. Я бы ни когда не просилъ у васъ сей милости; но ваше предложеніе меня восхищаетъ. Не отписать ли на ваше имя нашей любезной Емиліи?
    
Вотъ, Сударь, перо и бумага.
    
На ваше имя, Сударыня?
    
Я подала согласіе наклоненіемъ головы, ни мало не обинуясь.
    
Онъ сталъ писать и загнувъ бумагу показалъ мнѣ только сіи слова: "любезная Миссъ Жервинсъ, я получила для васъ ту благосклонность, коей вы желаете. Не будете ли вы всегда такъ добры, каковы были до сего времени? Сей единой вопросъ предлагаетъ своей Емиліи нѣжно любящая ее покорная услужница.,,
    
Я тотчасъ подписала, Генріетта Биронъ. Но вы, Сударь, загнули свою бумагу. Любезная довѣренность! вскричалъ онъ. И ктобъ когда покусился употребить ее во зло? Прочтите, Сударыня, что вы подписали. Я прочла. Какъ трепетало мое сердце… Такъ!Сиръ Карлъ Грандиссонъ, вскричала я равнымъ образомъ, можетъ обманывать. Сиръ Карлъ Грандиссонъ можетъ быть хитръ? Слава Богу что онъ не злой человѣкъ!
    
И такъ за словами, я получила для васъ чего желаете, слѣдовали сіи: "Должно быть доброю. Должно вамъ рѣшиться приносишь мнѣ, единую радость равную той нѣжной любви, какую къ вамъ имѣю, и тому пожертвованію, какое дѣлаю я дабы васъ обязать. Пріѣзжайте, моя любезная, какъ можно скорѣе въ замокъ Грандиссонъ. Я тамъ найду одну изъ трехъ моихъ сестръ, которая меня приметъ. Естьли вы тамъ прежде двухъ недѣль; то я постараюсъ къ вамъ быть спустя около двухъ недѣль послѣ того. Я жертвую небольшею благопристойностію, по коей бы еще двумя недѣлями помѣдлить требовалось, дабы поспѣшить скорѣе васъ удовольствовать. Не будетели вы всегда и проч.
    
Подайте мнѣ ету бумагу, государь мой. [протягивая руку, чтобъ ее схватить.]
    
Развѣ я измѣнилъ своему свойству, Сударыня? [отдергивая къ себѣ бумагу съ веселымъ видомъ.]
    
Надобно мнѣ о томъ подумать, государь мой, прежде нежели буду отвѣчать на вашъ вопросъ.
    
Зло уже сдѣлано: За чемъ же не льзя мнѣ отослать сего письма? А поелику Миссъ Биронъ не можетъ отречься отъ своей руки; то отъ чегожъ не извлечь мнѣ для себя выгоды изъ того, что она называетъ хитростію? Особливо когда изъ того одни только хорошія слѣдствія произойти могутъ: какъ на примѣръ: исполненіе собственныхъ ея желаній въ пользу Емиліи, усугубленіе власти, съ которою она можетъ одолжать другихъ и приближеніе щастія такого человѣка, которой единственно къ тому стремится чтобъ содѣлать ее щастливою.
    
Примѣч. Сей разговоръ продолжался гораздо долѣе и содержалъ въ себѣ возраженія Миссъ Биронъ, коимъ Сиръ Карлъ присужденъ былъ уступитъ. Но милость испрошенная для Емиліи остается въ своей силѣ. Милади Ж… въ одномъ чрезвычайно продолжительномъ письмѣ шутитъ и хорошо и худо надъ состояніемъ своей пріятельницы, смѣется надъ ея сумнѣніями, наблюдаетъ туже Иронію во всемъ томъ, что ни говоритъ, не выключая и своего мужа, ближнихъ родственниковъ и фамильныхъ своихъ дѣлъ: увѣдомляетъ Миссъ Биронъ о томъ что происходитъ въ Лондонѣ или въ сосѣднихъ онаго уѣздахъ, и все къ чести Сира Карла. Она сама признается, что весьма забывается въ своихъ насмѣшкахъ и за то получаетъ равно продолжительное письмо наполненное укоризнами и обьясненіями. Потомъ паки начинаются разговоры Миссъ Биронъ съ Сиромъ Карломъ, которой вторительно настоитъ въ томъ, дабы она назначила вождѣленный ею день. Ее просятъ убѣдительно, дабы сіе важное дѣло предоставила рѣшенію своей бабушки и тетки, кои по надлежащихъ разсужденіяхъ положили противное ей опредѣленіе. Она еще противится: но примѣчается, что ея твердость, или лучше сказать ея недоумѣніе происходитъ отъ единаго воспоминанія о Клементинѣ и ожиданія писемъ изъ Италіи.
    
По непродолжительной поѣздкѣ, предпринятой для здравія Миссъ Биронъ, всѣ опять съѣзжаются въ замокъ Сельби. Миссъ Ормъ спознается съ Сиромъ Карломъ, и ощущаетъ къ нему, равно какъ и братъ ея, уваженіе и дружество. Напротивъ того Г. Гревиль перемѣняетъ свои расположенія и мучимый любовію говоритъ такія слова, кои повергаютъ Миссъ Биронъ въ новыя безпокойствія о Сирѣ Карлѣ. Ей представляются страшныя сновидѣнія, кои какъ кажется возвѣщаютъ ей величайшія нещастія. Всѣ таковыя обстоятельства становятся гораздо еще печальнѣе по полученному отъ Сира Гарграфа Поллексфена находящагося въ опасной болѣзни письму, въ коемъ онъ обьясняетъ Доктору Барлету угрызенія своей совѣсти, по пагубнымъ приключеніямъ и смерти Багенгаля.
    
Наконецъ Г. Іеронимъ въ чрезвычайно подробномъ письмѣ увѣдомляетъ Сира Карла, какимъ образомъ Клементина преодолѣла себя до того, что ни чего съ такимъ усердіемъ не желаетъ какъ его брака. Она хочетъ ѣхать въ Лондонъ, какъ скоро о томъ извѣстился. Рѣшено отложишь до другаго времени предложенія Графа Бельведере, а дабы совершенно ее успокоить, то обѣщано ей все чего ни пожелаетъ. Она такъ спокойна, что пишетъ стихами свои желанія о благополучіи Миссъ Биронъ и Сира Карла. Письмо Іеронима подписано всѣми изъ ихъ фамиліи. Сиръ Карлъ, которой по разнымъ дѣламъ долженъ возвратиться въ Лондонъ, не могши испросить, чтобъ отсрочка щастливаго его дня по крайней мѣрѣ назначена была на одинъ мѣсяцъ, и вруча Миссъ Биронъ подарки достойные его и ея, принимаетъ по сему письму случай возобновить усильнѣйшія своя прозьбы и посылаетъ его въ замокъ Сельби. Между причинами, кои приводитъ онъ Миссъ Биронъ, упоминаетъ слѣдующее: "естьли вы твердо настоите въ томъ, Сударыня, чтобъ сіе важное дѣло отложено было на цѣлой мѣсяцъ; то пожалуйте скажите мнѣ, въ какой части нашей супружеской жизни, какъ бы она щастлива быть ни должна, хотите вы вознаградить тѣ дни, кои вы насъ обѣихъ лишаете своими отлагательствами? Что касается до меня; то я единственно надѣюсь, когда мы будемъ сопряжены, дабы не могъ вамъ сказать провождая годъ за годъ, чтобъ изъ прошедшихъ и изъ будущихъ часовъ былъ бы хотя одинъ такой, которой бы я хотѣлъ изключить изъ моего благополучія.
    
    
Миссъ Биронъ написала къ нему слѣдующій отвѣтъ: 
    
    
Сколь я тронута, государь мой, письмомъ вашего друга! оно меня болѣе и болѣе убѣждаетъ, что одна только Клементина васъ достойна.Сколь бы я была тщеславна, естьли бы иначе о томъ думала? А мысля какъ теперь, сколько бы оказала подлости естьлибъ того не признала. Я не могу въ худую сторону толковать вашу чувствительность: а по своей познаю я, что должна я изъявитъ вашей съ Клементиною я почитаю васъ за наилучшаго изъ человѣковъ: но честолюбіе Генріетты будетъ удовлетворено, когда она займетъ перьвое по ней мѣсто. Возможно ли, чтобъ она желала моего съ вами соединенія? Благородная и великая душа! Грандиссонъ говоритъ она, составитъ мое щастіе! Но нѣжная и добродѣтельная Клементина! Почтенія достойной образецъ мой! Можетъ ли Генріетта быть щастливою даже и съ своимъ Грандиссономъ, естьли сама ты злополучна? Вѣрь мнѣ, что твое щастіе нужна моему собственному. Боже сподоби тебя своея благодати! О семъ молитъ усердно Генріетта. Не сумнись о моемъ рвеніи: все свое тщаніе приложу я къ тому дабы содѣлать его щастливымъ. Но, превосходная и совершенная дѣвица! Чувствуешь ли ты нѣкія сожалѣнія, сожалѣнія, кои бы не могли быть умалены иннымъ чемъ, какъ радостію, которую имѣть будешь о его щастіи, щастіи устрояемомъ другого? Несравненная во благодушіи своемъ Клементина!
    
По что, по что остались тебѣ непреодолимыя препятствія, когда онъ предоставлялъ тебѣ свободу закона, а просилъ и себѣ подобнаго права?
    
О государь мой! Я не могу далѣе продолжать такихъ размышленій. По непреоборимому понужденію вступила я въ оныя. Но какъ могу я предъ нею показаться, естьли предумышляемое ею путешествіе въ Лондонъ самымъ дѣломъ исполнится? Съ другой стороны, съ какимъ бы удовольствіемъ не оказала я всего уваженія ея великой душѣ, судя во тому прелестному изображенію, которое Г. Барлетъ намъ о ней представилъ? И такъ она, ея фамиліи и вы, государь мой, желаете, чтобъ я вскорѣ соединена была съ вами? Развѣ вы недовольны положеннымъ срокомъ! Судя по столь недавнему обьявленію, мѣсяцъ времени, государь мои, не естьли короткой срокъ? И такъ вы въ правду меня спрашиваете, въ какой части супружеской жизни хотѣла бы я замѣнить предполагаемыя мною отсрочки? О государь мой! Какой вопросъ! Я отвѣчаю… Ни чемъ изъ оныхъ щастливыхъ дней! Честь моя есть честь ваша. Произнесите мнѣніе свое, великодушнѣйшій человѣкъ, въ пользу вашей
    
    
Генріетты Биронъ. 
    
   
   
    
     
ПИСЬМО IV.
    
    
    Миссъ Биронъ къ Милади Ж…
    
    
2 Ноября. 
    
Вы получили, любезнѣйшая моя пріятельница, въ одномъ сверткѣ письма вашего братца и Г. Іеронима съ моимъ отвѣтомъ къ вашему братцу. Никогда не находилась я въ толь разнообразномъ положеніи; то предаюсь радости, то смертельнѣйшему опасенію. Увѣряютъ меня что етотъ Гревиль очень мраченъ! Онъ говоритъ, что меня ненавидитъ. Не случилось бы чего… О нѣтъ, нѣтъ! Богъ сохранитъ вашего братца! Но сердце мое смущенно. Я ни слова не говорю о ужасныхъ своихъ снахъ; я не суевѣрна. Но извѣстіе сообщенное мнѣ отъ Миссъ Ормъ приводитъ меня въ трепетъ.
    
Сего утра она застала Гревиля у одной сосѣдней намъ госпожи. Онъ говорилъ ей сими словами: я увѣдомился, Сударыня, что вашъ братецъ не давно сюда возвратился. Я его поздравляю съ пріѣздомъ. Онъ во время пріѣхалъ смотрѣть свадьбы Миссъ Биронъ. Фенвичь подлецъ. Онъ поѣхалъ въ Карлиль казать свою ярость. А вашъ братецъ и я будемъ здѣсь ее обнаруживать.
    
Я увѣрена, отвѣчала Миссъ Ормъ, что мой братъ въ семъ случаѣ поступитъ съ надлежащею благопристойностію честнаго человѣка, и не знаю какую причину Г. Гревиль имѣетъ обнаруживать свою ярость. Такъ онъ самъ выражается. Не учинился ли онъ хорошимъ другомъ Кавалеру Грандисону?
    
Онъ возразилъ съ принужденною улыбкою, что онъ и въ самомъ дѣлѣ было думалъ, что можетъ обратить все ето дѣло въ шутку; но видя столь близкое окончаніе онаго обстоятельства не можетъ онъ перенести толикаго поношенія. Етотъ кусокъ крѣпокъ, примолвилъ онъ, положа руку къ шеѣ и дѣлая нѣкія кривлянія, я не думаю,чтобъ онъ могъ пройти, и отчаяваюсь чтобъ желудокъ мои его сварилъ. Но согласится ли вашъ братецъ слышитъ звукъ колокола, которой не отмѣнно чрезъ нѣсколько дней будетъ слышанъ? Я знаю, что Сиръ Карлъ удивительно преуспѣваетъ въ своемъ начинаніи. "Пусть же его знаетъ, что я хочу умереть съ пристойностію. Мы составляя цвѣтъ нашей провинціи, не попустимъ себя во власть его безъ условій. Вы иногда видитесь съ етою Сиреною, Сударыня? скажите ей, что я надѣюсь спокойствія единственно отъ того, что всемъ сердцемъ ее ненавижу; но не совѣтуйте ей, (наклонясь къ уху Миссъ Ормъ,)чтобъ она излишне была увѣрена въ своемъ спокойствіи.
    
Сіи послѣднія слова сдѣлали надо мною странное впечатлѣніе; ибо я не была уже и такъ спокойна. Я ихъ повторила, размыслила и заплакала: какъ я была глупа! но я тотчасъ ободрилась и просила Миссъ Ормъ не смотрѣть на мое дурачество.
    
Подъ вечеръ я получила посѣщеніе отъ ея брата. Оно принесло мнѣ удовольствіе и не думаю чтобъ могъ онъ меня обвинить, чтобъ я умножила его задумчивость. Онъ предлагалъ мнѣ разныя вопросы, на кои бы я никому другому кромѣ его не отвѣчала. Я всегда буду почитать Г. Орма. Съ какимъ чистосердечіемъ хвалилъ онъ Сира Карла Грандиссона! Онъ окончилъ свою речь обѣтами о его и моемъ щастіи и весьма различнымъ образомъ, нежели Валаамъ Гревиль. За его благословеніями полились у него слезы. Превосходной человѣкъ! Онъ привелъ меня въ такое замѣшательство, что я не могла принести ему и своей благодарности.
    
Люція мнѣ совѣтуетъ ѣхать къ бабушкѣ до возвращенія Сира Карла; но моя тетка и я не согласны съ ея мнѣніемъ. Намъ напротивъ того кажется, что, ему должно ѣхать въ замокъ Шерлей, и оттуда къ намъ пріѣзжать: ибо не обыкновенно ли я живу въ замкѣ Сельби? Моя бабушка весьма будетъ рада его сообществу и разговорамъ. Но какъ ему не льзя ранѣе быть, какъ къ изходу будущей недѣли; то остается еще довольно времени для всѣхъ разпоряженій. Однако, молодая дѣвица, столь скоро ожидающая великаго своего дня съ такимъ человѣкомъ, коего всѣмъ предпочитаетъ, можетъ ли заниматься другими размышленіями?
    
Двоюродная сестра Ревсъ ко мнѣ пишетъ. Они столь заняты симъ пріятнымъ предметомъ съ своимъ мужемъ что сами напрашиваются сюда ѣхать. Такая торопливость очень странна но тетушка не думаетъ, чтобъ можно было имъ въ етомъ отказать. Ваше присудствіе, Шарлотта, признаюсь вамъ, принесло бы мнѣ величайшее удовольствіе. Я не могу надѣяться видѣть Милади…. Бѣдная Емилія! моя тетушка желала бы чтобъ она была съ нами. Однако для ея же выгоды не должно еще о томъ думать. Коликократно не воспоминала я сего разсужденія вашего братца, что и въ щастливѣйшихъ нашихъ умозрѣніяхъ сердечныя воздыханія изьявляютъ нѣкія несовершенства оныхъ?
    
Примѣч: слѣдующее за симъ письмо писано Сиромъ Карломъ, которой весьма много благодарить Миссъ Биронъ за ея послѣдній отвѣтъ, обьясняя причины изьявленнаго имъ поспѣшенія касательно вождѣленнаго его дня. Онъ не хочетъ и двумя днями промѣдлить, чтобъ не ѣхать въ замокъ Шерлей или Сельби, отъ коего, какъ надѣется, позволятъ ему болѣе не удаляться, имѣя лестную надежду, что вскорѣ причисленъ будетъ въ сію дражайшую фамилію. Онъ говоритъ о своихъ екипажахъ, кои уже скоро готовы будутъ, и о статьяхъ, кои онъ со всемъ приготовя отдалъ Г. Дину. Естьли не получитъ противнаго приказа, то представитъ, говоритъ онъ, во вторникъ по утру естьли не въ понедѣльникъ къ вечеру искреннѣйшаго и усерднѣйшаго человѣка любвидостойнѣйшей изъ женщинъ.
    
   
   
    
     
ПИСЬМО CV.
    
    
    Миссъ Биронъ къ Милади Ж…
    
    
Въ Понедѣльникъ по утру 6 Ноября. 
    
Я посылаю къ вамъ, моя любезная, списокъ съ послѣдняго письма Сира Карла, переписаннаго для васъ Люціею, которая хочетъ у васъ выслужиться своими небольшими стараніями, дабы пріобрѣсть вашу дружбу. Но думаетели вы, что я имѣю право укорять вашего братца за поспѣшное возвращеніе, о коемъ онъ меня предувѣдомляетъ? Я не довольна, моя дорогая, что онъ лишаетъ меня власти обязать его паче его чаянія. Однако я буду чрезвычайно рада, когда его увижу. Въ то самое время, когда его увижу тамъ гдѣ сама буду, не возмогу я ни чемъ его укорить.
    
Тетушка, которая обвиняетъ его въ нѣкоей торопливости, поѣхала обѣдать къ бабушкѣ, чтобъ приготовить для него покои въ замкѣ Шерлей: Нанси взяла она съ собою. Дядюшка, котораго дня за два просилъ сего дня къ обѣду Г. Ормъ, по сему приглашенію къ нему поѣхалъ.
    
    
Въ понедѣльникъ пополудни. 
    
О любезнѣйшая Милади, что будетъ со мною! Всѣ споры кончены! Вся болтливость и дурачество миновали! Можетъ быть я ни когда его не буду. Можетъ быть до его пріѣзда сдѣлаюсь я нещастнѣйшею изъ всѣхъ женщинъ! Вашъ братецъ, наилучшій изъ человѣковъ, можетъ статься… Ахъ! Любезная Шарло…
    
Въ смертельномъ ужасъ перо выпало у меня изъ рукъ. Я пришла въ безпамятство. Ни кто не поспѣшилъ ко мнѣ на помощь. Я знаю, что не долго пробыла въ обморокѣ. Страхи мои толь сильны были; что возвратили мнѣ память. Одна смерть могла въ подобномъ случаѣ лишить меня оной на должайшее время. Въ какой ужасъ привожу я васъ! Но Люція наконецъ ко мнѣ идетъ.
    
Пусть она увѣдомитъ васъ о причинѣ моихъ мученій.
    
Примѣч: слѣдующее писано рукою Люціи.
    
"По прозьбѣ моей сестрицы, между тѣмъ какъ несутъ ее на постель, я хочу обьяснить вамъ, Сударыня, ея и мои страхи. Но чтобъ вы не надмѣру страшились! Богъ, какъ надѣемся и его молимъ, сохранитъ вашего братца. Г. Гревиль не можетъ предпріять такого варварскаго и безчестнаго поступка, въ коемъ его подозрѣваютъ. Богъ сохранитъ вашего братца.
    
"Принесли сюда безъименную записку, (я не знаю что пишу:) записку, хотѣла я сказать, писанную неизвѣстно кѣмъ, которая увѣдомляетъ насъ, что многіе люди слышали какъ Г. Гревиль угрожалъ жизни Сира Карла, а мы отъ вѣрныхъ людей уже слышали, что онъ весьма сталъ смущенъ и звѣрообразенъ. Онъ сего утра выѣхалъ изъ своего дому; объ етомъ увѣдомляютъ насъ въ запискѣ: а мы ето заподлинно знаемъ, Видѣли, что онъ поѣхалъ къ Лондону со многими служителями и другими особами: любезная Генріетта смертельно мучится своими страхами. Тетушки моей нѣтъ дома; дядюшки также: мы здѣсь однѣ только женщины. Генріетта, которую я нашла въ печальномъ состояніи, обѣщается употребить всѣ свои усилія, дабы скрѣпиться до возвращенія дядюшки, которой поѣхалъ обѣдать къ Г. Орму. Послали уже его о томъ увѣдомить. Слава Богу! Я вижу, что дядюшка ѣдетъ."
    
Примѣч: писано рукой Миссъ Биронъ.
    
Ахъ! Къ чему послужитъ мнѣ его возвращеніе, любезная Милади? Люція пошла къ нему съ присланною оною запискою. О Сиръ Карлъ! дражайшій предметъ моей нѣжности! Простите мнѣ за всѣ мои своенравныя поступки! Возвратитесь подъ покровомъ Божескимъ! возвратитесь безъ всякаго злаго произшествія! Я какъ сердце такъ и руку мою отдамъ вамъ, ежели желаете, завтраже на разсвѣтѣ дня.
    
Вотъ списокъ съ той записки. Я разломила печать хотя она была надписана къ моему дядюшкѣ.
    
   
   
    
     
Къ господину Сельби.
    
    
    Со всевозможною скоростію.
    
    
Почтительной уважатель великодушнѣйшаго и благороднѣйшаго изъ человѣковъ (я разумѣю Кавалера Грандиссона) спѣшитъ, государь мой, увѣдомить васъ что жизнь его въ крайней опасности. Я слышалъ, что Г. Гревиль яростнымъ голосомъ говорилъ: Я не стерплю никогда, чтобъ похитили у меня единое мое благо. Я лишу его жизни. Къ сей угрозѣ присовокупилъ и клятву. Правда онъ разгоряченъ былъ винными парами и я бы мало смотрѣлъ на его рѣчи, естьлибъ не узналъ что онъ сего утра выѣхалъ изъ дому съ вооруженными людьми. Пользуйтесь какъ хотите симъ извѣстіемъ. Никогда вы не узнаете, отъ кого его получили. Но уваженіе и приверженность, кои я имѣю къ молодому Баронету, суть единыя причины, кои меня къ сему побудили. Я въ томъ принимаю Бога свидѣтелемъ.
    
Два откупщика моего дядюшки видѣли одинъ послѣ другаго, что сей злой человѣкъ ѣхалъ по Лондонской дорогѣ съ своею шайкою, что со мною будетъ до утра, естьли вашъ братецъ къ вечеру не пріѣдетъ?
    
    
Въ одинтцать часовъ ночью. 
    
Мой дядюшка отправилъ двухъ своихъ слугъ съ такимъ приказаніемъ чтобъ разъѣзжали по Лондонской дорогѣ до самаго свѣта. Оъ самъ поехалъ къ Г. Гревилю. Ему подтвердили что онъ выѣхалъ изъ дому по утру съ нарочитымъ числомъ провожатыхъ и хотѣлъ быть обратно къ вечеру, присовокупили ему тамошніе люди… Въ томъ намѣреніи можетъ быть, чтобъ расположиться къ побѣгу по самомъ злодѣйственномъ поступкѣ. Тетушка моя вся въ слезахъ, дядюшка приводитъ себѣ на память всѣ обстоятельства и сравниваетъ оныя между собою. Нанси кусаетъ у себя руки. Ваша Генріетта въ безмолвной скорби томится. Она не можетъ болѣе ни плакать ни писать.
    
    
Во вторникъ отъ 7 до 8 часовъ поутру. 
    
Какую ночь я проводила! Я не могла сомкнуть и глазъ. Никого еще не слыхать. Каждой боится показываться, опасаясь другъ друга видѣть. Я чувствую, что глаза мои опухли отъ слезъ и безсонницы. Удивительно что дядюшка мой не сходитъ въ низъ. Онъ бы могъ отдать приказъ… Но увы! О чемъ?
    
Сколь бы страшны были моя сны, естьлибъ я столько могла забыться, чтобъ пустыя мечты могли мнѣ представишься въ видѣ дѣйствительныхъ веществъ! Не спя еще видѣла уже я довольно призраковъ: ибо глаза у меня все были разкрыты. Моя горнишная проводила сію ночь при мнѣ. Она примѣтила мои содроганія и безпамятство. Никогда не бывала я въ такомъ состояніи. Боже! сохрани меня впредь отъ подобной ночи! Мнѣ остается только возможность писать. Но къ чему служитъ писаніе? На какой конецъ? Но не читайте столь безполезныхъ речей… Я хочу перемѣнитъ свое положеніе… Теперь Я стою на колѣняхъ и молюсь съ усердіемъ Богу… Но я вижу, идетъ Люція!
    
Она пришла. Нанси вошла за нею. Онѣ обѣ только что обезпокоили меня разсказываніемъ своихъ сновъ. Моя тетушка очень не здорова. Дядюшка мой теперь лишь заснулъ, просидя всю ночь въ глубокихъ размышленіяхъ: бабушкѣ моей не должно знать причины нашихъ томленій, доколѣ можно будетъ оныя отъ нее скрывать, по крайней мѣрѣ ежели… Жестокая неизвѣстность! Я оставляю свое перо.
    
   
   
    
     
ПИСЬМО CVI.
    
    
    Миссъ Биронъ къ той же.
    
    
7 Ноября. 
    
(*) Пожалуйте, моя любезная прочтите перьвую мою страничку прежде нежели развернете страшное письмо, которое къ вамъ посылаю подъ пятью печатьми, коими скрѣпила сей свертокъ, боясь чтобъ оно не прежде попало вамъ въ руки. Люція хочѣтъ чтобъ сіе разительное письмо во всей цѣлости было къ вамъ послано, и я склонилась на ея мнѣніе.
    
(*) Сіи шесть строкъ написаны были на особливой бумашкѣ.
    
Сего утра собрались мы вмѣстѣ почти безъ души и безъ силъ, неудобныя равно принимать и подавать утѣшеніе. Всѣ пересмотрѣли ту извѣстительную записку: потомъ оставили ее; тамъ опять брали, и каждой старался угадать, чья ета рука была. Наконецъ согласились послать надежнаго человѣка къ Г. Гревилю для полученія надлежащихъ освѣдомленій.
    
Но какая радость! Прежде нежели посланный возвратилася, вашъ любезной братецъ вошелъ въ залъ въ охотничьемъ платьѣ. Онъ сошелъ съ лошади у большихъ воротъ. Онъ увидѣлъ меня первую, да и я также прежде всѣхъ его увидѣла. Я вставши хотѣла выдти, не зная точно и сама своихъ намѣреній, но по крайней мѣрѣ въ томъ намѣреніи чтобъ идти до тополовой аллеи на встрѣчу посланному, коего мы поджидали.
    
Сиръ Карлъ бросился къ моимъ ногамъ. Онъ мнѣ принесъ нѣсколько извиненій за свою поспѣшность, и благодарилъ за послѣднее мое письмо… Едва могла я его слышать и столь сладостное изумленіе лишило меня силъ ему отвѣтствовать.
    
Я въ самомъ дѣлѣ была внѣ себя: чтожъ вы скажете, моя любезная, естьли я присовокуплю, что приходя въ себя увидѣла себя въ его обьятіяхъ, а его его руки лежали около моей шеи. Мой восторгъ неминуемо привелъ его въ изумленіе: вдругъ тогда окружили его всѣ наши друзья. Тетушка моя тотчасъ приняла его въ сваи обьятія и въ продолженіе нѣсколькихъ минутъ слышны были однѣ только поздравленія. Я же трепетала; ноги мои тряслись: но я хотѣла пройти въ боковую горницу. Никто за мною не примѣчалъ пока моя горнишная не пришла ко мнѣ на помощь: она поддержавъ меня довела до креселъ. Вашъ братецъ тотчасъ освободился отъ всѣхъ, чтобъ за мною слѣдовать, и всѣ прочіе поспѣшно пошли за нимъ. Онъ взялъ меня за руку, [я тогда сидѣла] и сжавъ ее въ своихъ поцѣловалъ, заклиная меня чтобъ успокоилась въ своихъ опасеніяхъ. Ему уже обьяснили причину моихъ движеній; они столько же какъ и я имѣли причинъ стыдиться: Нанси, какъ я знала, Нанси сама схватила его руку и въ восторгѣ своемъ ее поцѣловала. Какъ онъ всѣмъ намъ дорогъ! Ето ясно онъ видѣлъ въ сіе время. Скрытность въ такихъ обстоятельствахъ была бы неумѣстна. На обряды и на фамильныя разборчивости, какъ онъ ихъ называетъ въ своемъ письмѣ, мы уже не взираемъ.
    
Между тѣмъ какъ онъ оказывалъ мнѣ всю свою нѣжность въ выраженіяхъ; то дядюшка и тетушка просили его на минуту съ нимъ переговорить безъ сумнѣнія съ тѣмъ чтобъ дать мнѣ время совершенно оправиться. Они увѣдомили его о всѣхъ обстоятельствахъ. Посланной пріѣхавъ въ ето время, донесъ что Г. Гревиль возвратился домой очень поздо, что онъ еще въ постелѣ, хотя почти одинатцатой часъ тогда былъ; что не почитаютъ его здоровымъ и что ложась спать онъ въ такомъ былъ гнѣвѣ, что никто изъ людей не смелъ съ нимъ говорить. Дай Боже… Но я для самой себя хранитъ буду всѣ опасенія, кои основываются на однихъ догадкахъ. Для чегожъ не ласкаться мнѣ тѣмъ чтобъ ни могло случится щастливѣйшаго? Развѣ вашъ братецъ не миновалъ опасности? Не хранитъ ли его Провидѣніе? Такого упованія меня уже теперь нелишатъ.
    
Онъ вошелъ къ намъ держа роковую оную записку. Кажется, сказалъ онъ, что я уже видѣлъ ето письмо. Я очень обманываюсь, естьли не дознаюсь кто ето писалъ. Но о его благорасположеніяхъ усумниться не можно. А какъ мы не преставали еще оказывать нѣкіихъ опасеній; то онъ продолжалъ съ спокойнымъ видомъ: я не вижу ни какой причины къ опасенію. Г. Гревиль любитъ Миссъ Биронъ. Неудивительно что горесть его умножается, по мѣрѣ умаленія его надежды. Г. Гервиль оказалъ бы худое о себѣ засвидѣльствованіе тому, что онъ мнѣ и подалъ бы не хорошее мнѣніе о своемъ чистосердечіи, ежели бы казался спокойнѣе. Но съ таковымъ мнѣніемъ, какое ему досталось, не возможно ли имѣть ему отчаянныхъ намѣреній. Я вспоминаю послѣдней его поступокъ. Онъ служитъ къ его похвалѣ. Я хочу его навѣстить: должно мнѣ убѣдить его принять меня въ число своихъ друзей.
    
Сіи слова насъ ободрили. Я не дивлюсь, любезная моя, что женщины любятъ храбрость въ мужчинѣ. Сиръ Карлъ послѣ обязалъ намъ, что онъ бы пріѣхалъ и вчерашняго дня, ежелибъ не обязанъ былъ посѣтить Кавалера Бельшера. Дядюшка не теряя изъ виду надежды оказанной имъ дабы узнать того, кто писалъ записку, просилъ его возвратиться къ сей мысли. Замѣтьте, сказалъ ему Сиръ Карлъ, что по извѣстію сей записки Гревиль разгоряченъ былъ винными парами. Я знаю что онъ часто любитъ собирать своихъ друзей въ Нортгамтонской гостинницѣ, гдѣ и я остановлялся. И естьли хорошо помню руку тамошняго хозяина въ подаванныхъ мнѣ его щетахъ, то думаю что ето письмо его. Очень хорошо, замѣтила тетушка; но ежели вы въ томъ не сумнѣваетесь; то мы еще болѣе должны безпокоиться отакомъ извѣщеніи. Угрозы Г. Гревиля конечно не пустыя: ихъ пренебрегать не должно. Вашъ братецъ просилъ чтобъ на его попеченіе оставили сіе дѣло. Пусть же Г. Гревиль, говорилъ онъ, будетъ мнѣ столь искреннимъ другомъ какъ я ему, или останется въ другомъ расположеніи; но обстоятельства, въ какихъ мы съ нимъ находимся подаютъ мнѣ право его навѣстить, и я увѣренъ что по моемъ возвращеніи онъ не можетъ ето почесть за что инное, какъ не за учтивость. Напрасно дядюшка представлялъ ему что Г. Гревиль можетъ его оскорбить. Онъ шутилъ надъ такимъ опасеніемъ.
    
А какъ обѣденное время прервало наши представленія; то оныя паки началися послѣ обѣда. Но онъ представилъ намъ столь основательныя причины, дабы внушить намъ надѣяніе на тѣ поступки, кои онъ въ семъ посѣщеніи наблюдать расположенъ, что успокоилъ насъ въ такомъ дѣлѣ, которое насъ въ чрезвычайное смущеніе приводило. Тетушка предупредила его о учиненныхъ ею разпоряженіяхъ для принятія его въ замкѣ Шерлей. Онъ отвѣчалъ, что ето не много далеко отъ Миссъ Биронъ; на хотябъ онъ и у самыхъ ближнихъ дверей былъ, то и тогда бы жаловался на отдаленіе, и взирая на меня съ нѣжною улыбкою примолвилъ: сіе самое разстояніе послужитъ въ мою пользу; ибо я увѣренъ что любезная Генріетта Гжи. Шерлей не преминетъ оказывать обыкновеннаго своего долга наилучшей матери. А какъ онъ пріѣхалъ обѣдать къ намъ, то подъ вечеръ съ нею отправился. И такъ, моя дорогая, мы лишились его сообщества за ужиномъ.
    
Вы не забудете, что я имѣю справедливую причину извиниться, что такъ скоро сіе письмо кончила. Сонъ меня утомляетъ: сколь пріятную ночь обѣщеваетъ онъ мнѣ въ сравненіи съ минувшею!
    
   
   
    
     
ПИСЬМО CVII.
    
    
    Миссъ Биронъ къ той же.
    
    
Въ среду по утру 8 Ноября. 
    
    
Мы еще по утру увѣдомились, что Сиръ Карлъ поѣхалъ къ Г. Гревилю и пришли бы въ перьвые наши безпокойства, естьлибъ Г. Динъ прибывъ вчера въ вечеру не ободрилъ насъ. Тетушка принесла мнѣ слѣдующую записку надписанную Сиромъ Карломъ къ моему дядюшкѣ и посланную изъ Гревилева дому.
    
"Сожалѣя, государь мой, о всѣхъ минутахъ, кои провождаю внѣ замковъ Сельби и Шерлей, поставлю себѣ долгомъ отдать вамъ отчетъ въ томъ, какъ препровелъ я свое время,въ сію скучную отлучку.
    
"Я нашелъ Г. Гревиля въ такомъ состояніи, которое менѣе было щастливо нежели я ожидалъ. Съ неизреченнымъ супротивленіемъ борется онъ съ самимъ собою, дабы рѣшиться оставить всю свою надежду. Онъ казался въ чрезмѣрномъ колебаніи, когда меня къ нему ввели. Съ перьваго прихода онъ мнѣ предложилъ и притомъ довольно надмѣннымъ голосомъ, отложить свой бракъ на два или по крайней мѣрѣ на одинъ мѣсяцъ. Я выслушалъ сіе требованіе съ такимъ негодованіемъ, какого оно заслуживало. Онъ хотѣлъ оное оправдатъ нѣкіими причинами къ личной его пользѣ клонящимися; но я и оныя не охотнѣе выслушалъ. По нѣсколькихъ спорахъ онъ клялся, что по крайней мѣрѣ что нибудь для себя получитъ: а въ замѣну предложилъ мнѣ остаться у него обѣдать съ нѣкоторыми избранными его пріятелями, коихъ онъ уже приглашалъ. Я на сіе согласился, хотя не могъ сумнѣваться чтобъ оные пріятели были не тѣ самые, коимъ повѣрялъ онъ свои угрозы. Я отъ него узналъ, что онъ вчера по утру выѣзжалъ изъ дому съ тѣмъ чтобъ повстрѣчаться со мною: ибо онъ хвалится, что очень хорошо былъ освѣдомленъ о всѣхъ поступкахъ Миссъ Биронъ и моихъ. Пусть тѣ, государь мой, кои почитаютъ за нужное примѣчать за нами, устремятъ на насъ съ любопытствомъ свои взоры. Честныя сердца мало имѣютъ тайностей. Я бы вмѣнилъ во славу принять руку Миссъ Биронъ при тысячѣ свидѣтелей.
    
"Г. Тревиль ѣхалъ во всю прошедшую ночь; онъ не говоритъ что меня искалъ, но былъ увѣдомленъ, что меня ожидали въ замокъ Сельби въ понедѣльникъ къ вечеру или вчера утру. Не встрѣтясь со мною онъ переночевалъ съ своими наперстниками въ Нортгамтонской гостинницѣ, откуда вчера съ ними поѣхалъ, въ твердомъ намѣреніи меня склонитъ, дабы я отложилъ свой бракъ: худо принятая мысль! Вы сами ето видите: отъ нее не могъ бы онъ надѣяться много успѣха, хотя бы мысли его были и спокойнѣе. Но мы, говорилъ онъ, предадимъ все забвенію и совершенно примиримся въ присудствіи ожидаемыхъ имъ пріятелей. Мы уже согласились, чтобъ сія подробность и самое его намѣрение никогда не разглашалось внѣ вашей фамиліи. Я увѣряю васъ, государь мой, что въ томъ расположеніи, въ коемъ бы онъ меня нашелъ ежелибъ со мною повстрѣчался въ сію ночь или въ другую, не могло бы ничего вреднаго случиться; ибо я дѣйствителыю о немъ соболѣзную.
    
"Мы теперь самые лучшіе съ нимъ друзья. Онъ вымышляетъ премногія намѣренія: а то къ коему онъ болѣе всѣхъ склоненъ состоитъ въ томъ чтобъ ѣхать на мѣсяцъ къ Милади Фрамптонъ, которую называетъ онъ наперстницею въ своихъ печаляхъ. Я подробно описалъ всѣ обстоятельства, дабы ничего было сего вечера пріобщать къ тѣмъ пріятнѣйшимъ обьясненіямъ, кои привлекаютъ къ себѣ все мое вниманіе.
    
Имѣю честь быть вашъ, государя моего и проч.
    
Злой Гревильш Хотя и достоинъ сожалѣнія, моя любезная, естьли склоненъ къ тѣмъ нѣжнымъ чувствованіямъ, кои себѣ присвояетъ. Пусть его ѣдетъ! Пусть удаляется къ Милади Фрамптонъ, или въ какое другое мѣсто: пусть тамъ живетъ щастливо, только бы отъ насъ былъ на пятдесятъ миль! Я не перестану его бояться, пока онъ не выѣдетъ изъ нашего уѣзда.
    
Сколь славное качество есть храбрость, естьли оная сопровождаема увѣренностію! естьли основана на праводушіи и на тамъ свидѣтельствѣ, которое въ сердцѣ своемъ о невинности онаго имѣютъ! Во всякомъ другомъ случаѣ не заслуживаетъ ли она лучше названа быть дикостію?
    
Но въ какія замѣшательства, моя любезная, въ какія смущенія не привожу я своего братца? Какимъ опасностямъ я его не подвергала? Никогда, никогда не можно будетъ мнѣ достойно его за оныя вознаградить?
    
Примѣчаніе. "Время награды на конецъ наступаетъ; и бракъ торжествованъ въ заикѣ Сельби. Любящіе описанія празднествъ, нарядовъ и церемоній, поздравленія, веселости и проч: найдутъ въ подлинникѣ чемъ себя удовольствовать. Авторъ даже до того простираетъ свое вниманіе, что изчисляетъ и кареты, какъ оныя одна за другою ѣхали съ именами тѣхъ особъ, кои въ нихъ сидѣли. Сіи поѣзжане были всѣ родственники и друзья обѣихъ фамилій. По брачномъ торжествѣ щастливая чета отправилась въ замокъ Грандиссонъ, сопровождаемая Г. и Гжею. Сельби, ихъ дочерью Люціею и проч; потомъ слѣдуетъ описаніе сей прекрасной земли и всѣхъ пріятностей кои тамъ встрѣчаютъ. Но довольно представить себѣ и того, что Миссъ Биронъ тамъ уже основала свою жизнь подъ названіемъ Милади Грандиссонъ, кое супруги Аглинскихъ Кавалеровъ носятъ равно какъ и самыя первостатейныя дворянки.
    
   
   
    
     
ПИСЬМО CVIII.
    
    
    Милади Грандиссонъ къ госпожѣ Шерлей.
    
    
Въ замкѣ Грандиссонъ 6 Генваря. 
    
Сиръ Карлъ получилъ вчера письмо отъ Г. Ловтера, которой располагался выѣхать изъ Болоніи. Судя по надписанному въ немъ числу, должно бы ему здѣсь быть недѣли съ двѣ. И такъ мы можемъ его ожидать всякую минуту.
    
Онъ увѣдомляетъ, что если фамилія Болонская больше прежняго желаетъ исполнить свои намѣренія касательно Клементины, которая не перестаетъ еще отвергать посѣщеній Графа Бельведере; въ семъ самомъ они ее ни мало не приневоливаютъ. Г. Ловтеръ кажется, опасается чтобъ чего недоставало къ ея излѣченію. Нещастная дѣвица! Онъ о семъ заключаетъ по тому; что она не оставляетъ еще желанія своего ѣхать въ Англію. Она выслушала, какъ онъ говоритъ, съ великою твердостію извѣстіе о бракѣ Сира Карла. Она молила Бога благословить его и участницу его жребія: но потомъ она показывалась скушна и задумчива: а иногда находили ее погруженну въ слезахъ. А когда ее спросили о томъ причины; то она отвѣчала, что опасается чтобъ болѣзнь ея не возобновилась. Врачи совѣтуютъ, чтобъ ее скорѣе склонили выдать за мужъ. Ожидаютъ Генерала съ тѣмъ чтобъ уговорить ее къ скорѣйшему торжествованію брака. Но она требуетъ, чтобъ ей еще позволено было разъ переѣхать чрезъ Апенинскія горы и прожить нѣсколько дней во Флоренціи съ своею любезною госпожею Бемонтъ. Она боится видѣть Генерала.
    
Какъ я тронута ея состояніемъ! Сиръ Карлъ не меньше долженъ ощущать смущенія. Для чего не ожидаютъ они отъ времени, сего великаго уврачевателя всѣхъ золъ, успѣха въ такомъ произшествіи, которое столь много занимаетъ ихъ мысли? Г. Ловтеръ присовокупляетъ, что здравіе Г. Іеронима со дня на день укрѣпляется.
    
Что мнѣ сказать вамъ о нашей любезной Емиліи? Я о ней сожалѣю. Я жалѣю о ея младомъ сердцѣ, что столь рано ощутило любовь безнадежную; и за минуту предъ симъ видѣла что она устремила свои взоры на лице своего попечителя съ такимъ страстнымъ видомъ, что принудила его потупить свои глаза. При семъ случаѣ должна я вамъ описать бывшей мой съ нею разговоръ, по заключенію коего могу надѣяться видѣть ее нѣкогда щастливою.
    
Я неоднократно опасалась чтобъ ея глаза не измѣнили ей при ея попечителѣ, которой доселѣ приписываетъ ей почтеніе благодарности. Въ то время какъ онъ вышедъ, то я сказала ей съ нѣжностію сестры. Поди сюда, душа моя; она пришла. Любезная мая Емилія, естьли ты взираешь на всякаго другаго человѣка такимъ видомъ, какой я часто примѣчаю, и которой ты теперь имѣла смотря на своего попечителя; то етотъ человѣкъ, ежелибъ не былъ женатъ, могъ бы надѣяться вскорѣ получить себѣ супругу. Она вздохнула. Развѣ мой опекунъ ето примѣтилъ. Я ласкаюсь, Сударыня, что онъ не такъ какъ вы былъ внимателенъ.
    
Такъ какъ я, моя любезная?
    
Такъ, Сударыня. Когда мой попечитель бываетъ съ нами, то я вижу что вы очень за мною примѣчаете. Но я надѣюсь что вы ни чего такого не примѣтили, что бы васъ оскорбитъ могло.
    
Ты и въ правду ето говоришь, Емилія.
    
Мнѣ кажется что и Милали Грандиссонъ также не шутя говоритъ.
    
Такой отвѣтъ меня изумилъ и привелъ даже въ нѣкое замѣшательство. Ея любовь, подумала я, можетъ ее сдѣлать весьма отважною, такъ что она того и не примѣтитъ. И въ самомъ дѣлѣ, не примѣчая того что она меня нѣсколько смутила, она посмотрѣла на мое шитье, коимъ я занималась. Чего бы я не дала, Сударыня, естьлибъ могла такъ превосходно шить? На вы вздыхаете, Сударыня?
    
Такъ, о сей бѣдной Клементинѣ: сказала я, и дѣйствительно она представилась моимъ мыслямъ.
    
Вздыхаете ли вы, Сударыня, о всѣхъ тѣхъ, кои любятъ моего попечителя?
    
Есть разныя роды любви, Емилія.
    
Объ етомъ и я думаю, Сударыня. Никто больше меня не любитъ моего попечителя: но ето не такая любовь какъ Клементинина: я люблю его благодушіе.
    
Да думаешьли ты, чтобъ и Клементина его не любила?
    
Конечно любитъ: но любовь бываетъ различная.
    
Такъ обьясни же мнѣ, какая твоя любовь.
    
Мнѣ не возможно! [испустя вздохъ:]
    
За чемъ вздыхать. Ты мнѣ предложила гадкой же вопросъ: я отвѣчала что воздыхаю изъ состраданія.
    
И я, Сударыня, соболѣзную о Клементинѣ: но о ней не воздыхаю; потому что она могла но не захотѣла сочетаться съ моимъ попечителемъ.
    
Тѣмъ паче заслуживаетъ она нашихъ вздоховъ, Емилія. Такія причины, каковы были ея…
    
И! Ея причины. Когда онъ оставилъ ей свободу жить въ ея законѣ.
    
Такъ не о Клементинѣ ты вздыхаешь?
    
Я того и не должна дѣлать, Сударыня.
    
О комъ же?
    
Я не знаю. Не должно меня о томъ спрашивать. Привычка, больше ни чего…
    
Но я вижу что моя Емилія еще вздыхаетъ.
    
На что вамъ ето примѣчать, Сударыня? Привычка, я вамъ вить сказала. Однако повѣрьте мнѣ любезная Милади (Обнявъ меня и скрывая свою голову въ моей груди;) естьли вы узнали истинну…
    
Она остановилась, но не перемѣняя положенія, и я чувствовала что щеки ея горѣли.
    
И такъ любезная моя, естьлибъ узнали истинну?
    
Я не смѣю говорить. Вы на меня осердитесь.
    
Нѣтъ, душа моя, я тебя увѣряю.
    
О! Конечно вы осердитесь.
    
Я думала, моя любезная, что мы между собою истинныя сестры. Я думала что нѣтъ у насъ ни какихъ тайностей. Скажите мнѣ: что ето такое? естьлибъ узнали истинну?…
    
И такъ, Сударыня, чтобъ испытать ваше благодушіе, скажите мнѣ, не подвержены ли вы нѣсколько ревности?
    
Ревнивости, моя любезная, ты меня изумляешь? Для чего? Къ кому и за что ревнива? Ревность предполагаетъ въ себѣ нѣкое сумнѣніе. О чемъ могу я сумнѣваться?
    
Иногда; и безъ причины сумнѣваются, Сударыня.
    
Извинитесь лучше, моя любезная,
    
Не разсердились ля вы, Сударыня?
    
Нѣтъ. Но для чего почитать меня ревнивою?
    
Вы по правдѣ не имѣете ни какой причины быть ревнивою. Попечитель мой васъ обожаетъ. Всѣ согласны въ томъ что вы достойны обожанія. Но для чего огорчаться, что такое дитя, какъ я, взираетъ иногда очами признательности на своего попечителя! А ваши столь прелестные очи всегда столь скоро меня приводятъ въ смущеніе! естьли я сама себя знаю; то я ни что инное какъ молодая невинная дѣвушка. Я люблю своего попечителя, въ томъ не отрицаюсь. Я всегда его любила, вы ето знаете, Сударыня, и естьли позволите мнѣ сказать, любила его гораздо прежде нежели онъ узналъ, что есть въ свѣтѣ столь прелестная особа какъ вы.
    
Я подвинула свою работу и прижавъ ее въ своихъ обьятіяхъ говорила: не преставай его любить, дорогая Емилія. Ты не можешь его любить сколько онъ заслуживаетъ. Ты всегда будешь видѣть, что я стану одобрять столь чистую любовь. Но ревнивость, моя любезная? Ты приписываешь мнѣ ревнивость. Ето мечтается твоему воображенію. Я того только опасаюсь, чтобъ ты, поелику сердечныя движенія изражаются глазами, особливо въ молодыхъ особахъ исполненныхъ невинности, не подала повода тѣмъ, кои столь же хорошо знаютъ какъ я что приверженность твоя къ опекуну есть дѣтское уваженіе, приписать оное другаго рода чувствованіямъ, кои бы въ твоемъ сердцѣ, ежели бы стали утверждаться, произвели столь чистое пламя, какого еще никогда не возжигалось въ дѣвическомъ сердцѣ.
    
О! Сударыня, какія выраженія вы употребляете! Онѣ пронзаютъ мое сердце. Я не могу вамъ изъяснить что въ немъ происходитъ: но со дня на день мое уваженіе къ своему попечителю умножается. Мой попечитель… Такъ, ето есть настоящее мое выраженіе. Я благодарю васъ что вы меня тому научили. Дѣтское уваженіе, я лучше етаго назвать не могу. И никогда я его столько не почитала какъ теперь, когда вижу съ какою пріятностію, съ какою любовію старается онъ составить благополучіе моей любезной Милади. Однако, Сударыня, чтобъ ничего отъ васъ не скрыть, естьлибъ я была за мужемъ, да не за такимъ, которой бы не во всемъ ему былъ подобенъ; то опасалась бы своей слабости чтобъ вамъ не завидовать: по крайней мѣрѣ я была бы весьма нещастна.
    
Не сумнѣвайся, моя любезная, чтобъ ты, ежелибъ была способна питать въ себѣ зависть, отъ столь мерзостной страсти не сдѣлалась нещастною. Но ты никогда не должна принимать услугъ такого человѣка, въ коемъ не больше усматриваешь любви къ себѣ какъ и къ всякой другой женщинѣ, которой не будетъ честнымъ по своимъ правиламъ, и которой не видалъ нѣсколько свѣта.
    
Гдѣжъ, Сударыня, найти людей такого свойства?
    
Положись въ етомъ на попеченіе своего опекуна, естьли глаза твои не такъ скоро обратятся какъ разсудокъ; то вѣрь, душа моя, что онъ сыщетъ тебѣ такого человѣка, съ коимъ можешь быть щастлива.
    
О! Сударыня, не опасайтесь ни чего отъ моей опрометчивости: во перьвыхъ по тому что по уваженію моему къ своему попечителю и къ его несравненнымъ качествамъ всѣ прочіе люди покажутся моимъ глазамъ весьма малы, еще же я столько полагаюсь на его разсужденіе, что естьлибъ онъ протянувъ палецъ сказалъ мнѣ: Емлія, вотъ тотъ человѣкъ, которой тебѣ приличенъ; то я бы принудила себя любить того, котораго бы онъ мнѣ показалъ. Но мнѣ кажется что мнѣ ни когда не можно будетъ чувствовать склонности къ другому человѣку.
    
Времени еще довольно, душа моя. Однако не знаешьли ты одного такого, котораго бы могла предпочесть всѣмъ другимъ, ежелибъ была въ такихъ лѣтахъ что могла бы выдти за мужъ?
    
Я не знаю что отвѣчать на етотъ вопросъ. У меня есть еще время, говорите вы. Я очень молода: но во всякомъ возрастѣ имѣютъ свой образъ мыслей.
    
Я признаюсь вамъ, Сударыня, что человѣкъ прожившій нѣсколько лѣтъ съ Сиромъ Карломъ Грандиссономъ, заслужившій его дружество извѣданнымъ свойствомъ…
    
Она остановилась.
    
Конечно, Бельшеръ?
    
Бельшеръ, Сударыня. Изъ всѣхъ мужчинъ, коихъ я знаю, онъ болѣе всѣхъ ему уподобляется. Но онъ человѣкъ пригожій, и я думаю, что видалъ нѣсколько такихъ женщинъ, коихъ любить можетъ.
    
Я не думаю, душа моя.
    
По чему не думаете, Сударыня?
    
По тому что говоря откровенно, такъ какъ бы желала чтобъ и ты говорила, онъ, какъ кажется мнѣ, оказываетъ тебѣ сколь ты ни молода надлежащее уваженіе и чрезвычайное вниманіе.
    
Ето изъ уваженія къ моему попечителю. Но какъ бы то нибыло ежели я сохраню дружество моего опекуна и ваше; то мнѣ желать болѣе нѣчего не останется.