1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 
— А.Д. - это здорово, — сказала Джинни. — Осталось только расшифровать это как Армия Думбльдора, чтобы совсем запугать Министерство.
   
Послышался смех и одобрительные возгласы.
   
— Все согласны на счет А.Д.? — по-хозяйски спросила Гермиона, поднимаясь на коленях с подушки, чтобы сосчитать руки. — Большинство за… принято единогласно!
   
Она прикрепила листок с их подписями на стену и вывела поверху крупными буквами:
   
АРМИЯ ДУМБЛЬДОРА
   
   
— Отлично, — сказал Гарри, когда Гермиона вернулась на место. — Теперь мы можем попрактиковаться? Думаю, начать надо с заклинания Экспеллиармус, Разоружающего Заклинания. Оно довольно легкое, но очень действенное…
   
— Брось, — Захариус Смит, скрестив на груди руки, закатил глаза. — Не думаю, что это заклинание поможет в схватке с Сам-знаешь-кем.
   
— Я использовал именно это заклинание в схватке с ним, — спокойно сообщил Гарри. — И это спасло мне жизнь в июне.
   
Челюсть Смита глупо отвисла. Остальные не издали ни звука.
   
— Но если думаете, что это ниже вашего достоинства, то можете уходить, — предложил Гарри.
   
Смит не пошевелился. Как и все остальные.
   
— А сейчас, — во рту у Гарри пересохло. — Лучше всем разбиться попарно и начать тренировку.
   
Было довольно странно отдавать распоряжения, но еще удивительнее было, что им следовали. Все поднялись и разбились на пары. Только Невилл остался в одиночестве.
   
— Будешь тренироваться со мной, — сказал ему Гарри. — Итак — на счет «три» — раз, два, три…
   
Комната внезапно взорвалась выкриками «Экспеллиармус!». Палочки пикировали во все стороны; промахнувшиеся заклинания сбивали книги с полок и отправляли их в свободный полет. Гарри оказался расторопнее Невилла, чья палочка вырвавшись из рук, ударилась о потолок, выпустив фонтан искр, и с грохотом приземлилась на книжный шкаф, откуда Гарри пришлось возвращать её Призывным Заклинанием. Глядя по сторонам, Гарри решил, что был прав, начав с самых основ; заклинания у них выходили совершенно погано — многие не сумели Разоружить своих партнеров, а лишь заставляли тех вздрагивать или отпрыгивать на несколько шагов, уклоняясь от хилых заклятий, со свистом пролетающих мимо.
   
— Экспеллиармус! — выкрикнул Невилл, и палочка застигнутого врасплох Гарри вылетела из руки.
   
— Я ЭТО СДЕЛАЛ! — радостно завопил Невилл. — У меня никогда еще не получалось… И Я ЭТО СДЕЛАЛ!!!
   
— Молодец, — подбодрил его Гарри, решив не акцентировать внимание на том, что в реальной схватке противник Невилла вряд ли стал бы смотреть в противоположную сторону, опустив палочку. — Слушай, Невилл, может, ты пока потренируешься с Роном и Гермионой, а я взгляну, как идут дела у остальных.
   
Гарри вышел на середину комнаты. С Захариусом Смитом творилось что-то странное — стоило ему открыть рот, чтобы разоружить Энтони Гольдштейна, его собственная палочка вылетала у него из рук, хотя Энтони не издавал ни звука. Гарри не пришлось долго искать причину: всего в нескольких футах от него Фрэд с Джорджем поочередно направляли свои палочки в спину Смита.
   
— Прости, Гарри, — торопливо прошептал Джордж. — Устоять было невозможно.
   
Гарри подошел к остальным, стараясь понять, что именно у них получалось неправильно. Джинни работала в паре с Майклом Корнером, с заданием она справлялась прекрасно, в отличие от Майкла, который не мог или не хотел её разоружать. Эрни МакМиллан совершал своей палочкой излишне витиеватые движения, давая партнеру возможность защититься; братья Криви упражнялись вдохновенно, но совершенно беспорядочно, так что, именно они были главным образом ответственны за все слетевшие с полок книги; заклинания Луны Лавгуд срабатывали неоднозначно, то заставляя палочку Джастина Финч-Флетчли выкручиваться из руки, то поднимая его волосы дыбом.
   
— Ладно, хватит! — крикнул Гарри. — Остановитесь! СТОП!!!
   
Мне нужен свисток, подумал Гарри, и тут же заметил его лежащим на ближайшей полке. Гарри схватил свисток и изо всех сил дунул в него. Все опустили палочки.
   
— Неплохо, — сказал Гарри, — Но определенно нужно совершенствоваться. — Захариус Смит уставился на него. — Давайте попробуем заново.
   
Он обошел комнату, останавливаясь, то здесь, то там и давая дельные советы. Постепенно заклинание стало получаться у всех.
   
Гарри старался не проходить рядом с Чу и ее подругой, но обойдя по два раза уже все пары, смирился с неизбежностью, и приблизился наконец к ним.
   
— О нет, — с ужасом воскликнула Чу, стоило ему подойти. — Экспеллиармиос! То есть Экспеллимиллиус!!!.. Ох, Мариэтта, извини!
   
Рукав мантии её кудрявой подружки загорелся; Мариэтта погасила его своей палочкой и впилась в Гарри таким взглядом, будто это он и никто другой был виноват в поджоге.
   
— Ты заставил меня перенервничать, до этого у меня все замечательно получалось, — уныло констатировала Чу.
   
— Это было неплохо, — соврал Гарри, но, увидев ее поползшие вверх брови, поправился. — Ну, не так уж и хорошо, то есть, совсем плохо, но я до этого видел, что у тебя все получается.
   
Чу засмеялась. Мариэтта бросила на них кислый взгляд и отвернулась.
   
— Не обращай внимания, — шепнула ему Чу. — Это я притащила её сюда, сама бы она ни за что не пришла. Родители запрещают ей делать что-нибудь, расстраивающее Умбридж. Видишь ли…ее мама работает в Министерстве.
   
— А твои родители что говорят? — спросил Гарри.
   
— Ну, они тоже не хотят, чтобы я шла против Умбридж, — призналась Чу, гордо выпрямляясь. — Но если они думают, что я не стану бороться с Сам-знаешь-кем после того, что случилось с Седриком…
   
Она осеклась, смутившись, и между ними повисла неловкое молчание; мимо уха Гарри просвистела палочка Терри Бута и попала Алисии Спиннет прямо по носу.
   
— А вот мой папа всегда поддерживает любые действия против Министерства! — гордо сообщила Луна Лавгуд, очевидно успевшая подслушать их разговор, пока Джастин Финч-Флетчи распутывал мантию, накрывшую его с головой. — Он всегда говорит, что поверит любому, кроме Фуджа; учитывая количество убитых им гоблинов! И еще он разрабатывает в Отделе Тайн ужасные яды и скармливает их несогласным с его политикой! А еще этот его Темнолуковый Хлестоправ…
   
— Лучше не спрашивай, — шепнул Гарри Чу, когда та с удивлением открыла рот. Чу хихикнула.
   
— Эй, Гарри, — крикнула Гермиона с другого конца комнаты. — Ты не забыл про время?
   
Он посмотрел на часы и с ужасом обнаружил, что уже десять минут десятого, и если они срочно не разойдутся по своим комнатам отдыха, то рискуют попасться под горячую руку Филча и быть наказанными по полной программе. Гарри дунул в свисток; крики «экспеллиармус!» стихли, несколько палочек с тихим стуком упали на пол.
   
— Все было замечательно, — сказал Гарри. — Но мы чуть-чуть переборщили со временем, нам давно уже пора разойтись. Итак, в это же время, в этом же месте через неделю?
   
— Лучше пораньше! — нетерпеливо выкрикнул Дин Томас, и остальные закивали.
   
Анжелина, как обычно, успела ввернуть свое:
   
— На носу Квиддитчный сезон, нам надо тренироваться!
   
— Встретимся в следующую среду вечером, — сказал Гарри. — Тогда и договоримся о последующих собраниях. Пошли, надо сматываться.
   
Он снова вытащил Карту Мародеров и тщательно проверил, не шляются ли какие-нибудь учителя по седьмому этажу. Гарри выпускал студентов из комнаты по трое и по четверо, встревожено следя по карте за тем, как крошечные черные точки благополучно расходятся по спальням: Хуффльпуфф — к подвальному коридору, ведущему так же и на кухню; Равенкло — в башню западной стороны замка, а Гриффиндор — по коридору к портрету Толстой Тети.
   
— Гарри, все прошло замечательно! — оставшись наедине с друзьями, произнесла Гермиона.
   
— Да, точно! — радостно подтвердил Рон, выскальзывая за дверь, и глядя, как за их спинами она, исчезая, незаметно сливается с каменной кладкой стены. — Ты видел, как я разоружил Гермиону, Гарри?
   
— Только один раз, — фыркнула Гермиона. — А я разоружала тебя гораздо чаще…
   
— Не один, а как минимум три раза…
   
— Ну ладно, если считать и тот раз, когда ты сам сбил себя с ног и, падая, вырвал палочку из моей руки…
   
Они спорили, не останавливаясь, всю дорогу до комнаты отдыха, но Гарри их не слушал. Одним глазом он поглядывал на Карту Мародеров, одновременно размышляя о Чу, сказавшей, что он заставляет ее нервничать.
  
  
   
    
Глава 19 Лев и змея
   
   
Следующие две недели Гарри не покидало ощущение, что он носит в своей груди талисман — раскаленную до бела тайну, поддерживающую его на уроках Умбридж и даже вернувшую способность вежливо улыбаться, глядя в ее жуткие выпученные глаза. Под самым ее носом Ассоциация Добровольцев занималась вещами, которых, как огня боялось Министерство, и вместо того, чтобы наслаждаться чтением Уилберта Слинкхарда на ее уроках, Гарри погружался в приятные воспоминания о последних встречах АД, вспоминая Невилла, удачно разоружившего Гермиону, Колина Криви, с большим трудом, но овладевшего после трех встреч Помеховой Порчей, и Парватти Патил, которая так наловчилась в Раскидальном Заклятье, что разнесла в пыль стол с Горескопами.
   
В скором времени обнаружилось, что проводить встречи Ассоциации в какой-то определенный день недели просто невозможно — приходилось считаться сразу с тремя Квиддитчными командами, чье расписание тренировок из-за капризов погоды постоянно менялось, но Гарри это ничуть не огорчало, он вообще считал, что лучше пустить все на самотек, и оставить их встречи трудно прогнозируемыми. В конце концов, если бы кто-нибудь следил за ними, этому кому-нибудь было бы очень трудно выявить определенную систему.
   
Вскоре Гермиона изобрела очень хитрый способ сообщать, а в случае необходимости быстро менять, время и дату следующей встречи всей группы, очень уж подозрительно выглядело бы, что студенты разных колледжей, проходя по Большому Залу слишком часто останавливаются, чтобы поговорить друг с другом. Поэтому, она раздала всем членам А.Д по фальшивому галлеону (Рон пришел в невероятное возбуждение при виде корзинки золота в ее руках).
   
— Видите цифры на ребре монеты? — спросила Гермиона по окончании их четвертой встречи, демонстрируя один из галлеонов. Монета заманчиво блеснула желтым в свете факелов. — На обычной монете здесь всего лишь серийный номер отчеканившего ее гоблина. А на этих, фальшивых, цифры будут меняться в соответствии с датой и временем следующего занятия. Как только цифры изменятся, монета нагреется, если будете носить их в кармане, то сразу это почувствуете. Каждый возьмет себе по одной, и когда Гарри определит дату следующей встречи, ему достаточно будет поменять числа на своем галлеоне, остальные их скопируют, потому что я наложила на них Подражательное Заклинание.
   
После слов Гермионы воцарилась мёртвая тишина. Она растерянно оглядела обращенные к ней лица.
   
— Ну…мне показалось, это неплохая идея, — произнесла она робко. — Я хочу сказать, даже если Амбридж заставит нас вывернуть карманы, то ведь нет ничего подозрительного в ношении с собой галлеона. Но… если вы не хотите ими пользоваться, то…
   
— Ты что, можешь накладывать Подражательное Заклинание? — спросил Терри Бут.
   
— Ну да, — ответила Гермиона.
   
— Но это же… то есть, это же уровень Т.Р.И.Т.О.Н.а. — растерянно промямлил Терри.
   
— О, — пытаясь выглядеть как можно более скромной пролепетала Гермиона. — О… ну да… наверное, это так…
   
— Как же ты не попала в Равенкло? — изумленно глядя на нее, спросил Терри. — С такими-то мозгами?
   
— Шляпа-сортировщица действительно хотела отправить меня в Равенкло, — просияла Гермиона, — но, в конце концов, определила в Гриффиндор. Ну, так что, будем пользоваться галлеонами?
   
Под одобрительный гул все получили из корзинки по монете. Гарри покосился на Гермиону.
   
— Знаешь, что мне это напоминает?
   
— Нет, а что?
   
— Метки Упивающихся Смертью. Стоило Вольдеморту коснуться одной из них, все остальные начинали пылать, призывая Упивающихся присоединиться к нему.
   
— Ну…да, — тихо произнесла Гермиона. — Идея такая же… Но, как видишь, я сделала гравировку на монетах, а не на коже наших товарищей.
   
— Да…мне больше нравится твой вариант, — усмехнулся Гарри, пряча монету в карман. — Единственная опасность в том, как бы случайно их не потратить….
   
— Шансов ноль, — буркнул Рон, со скорбным видом изучая свой галлеон. — У меня нет ни одного настоящего, чтобы было с чем спутать.
   
С приближением первого Квиддитчного матча сезона Гриффиндора против Слизерина, занятия АД все чаще приходилось откладывать, потому что Анжелина настаивала на почти ежедневных тренировках. Тот факт, что матч за Кубок Квиддитча не проводился уже очень давно только подогревал общий ажиотаж. Хуффльпуфф с Равенкло проявляли особенный интерес к исходу матча, от этого зависело с какой командой им предстояло бы играть в наступающем году. Главы факультетов, которые по спортивному этикету должны были одинаково болеть за все команды, втайне мечтали о победе своих. Гарри понял, насколько профессор МакГонагалл переживала за их игру со Слизерином, когда она за неделю до матча отменила все домашние задания.
   
— Думаю, вам с лихвой хватит, чем занять себя, — великодушно сообщила она. Никто бы не поверил собственным ушам, если бы МакГонагалл не посмотрела в упор на Гарри с Роном и не добавила мрачно. — Я привыкла видеть Квиддитчный Кубок в своем кабинете, и мне очень не хотелось бы отдавать его профессору Снэйпу, так что используйте это дополнительное время для тренировок, вам ясно?
   
Снэйп тоже не скрывал своих намерений; он так часто бронировал квиддичное поле для команды Слизерина, что у Гриффиндорцев возникли большие проблемы со своими тренировками. И к тому же притворялся глухим, когда ему сообщали о многочисленных фактах покушений Слизеринцев на игроков Гриффиндора. Когда Алисия Спиннет загремела в больничное крыло с бровями настолько густыми, что они закрывали ей весь обзор и попадали в рот, Снэйп упорно твердил в ответ, что должно быть девица сама наложила на себя Пышноволосное Заклятье, отказываясь признавать свидетельства четырнадцати очевидцев, утверждавших, что Слизеринский вратарь Майлз Блэтчли поразил ее проклятьем, когда та занималась себе спокойно в библиотеке.
   
Но Гарри самонадеянно считал, что у Гриффиндора шансов все равно больше, в конце-концов, они еще ни разу не проиграл команде Малфоя. По общему мнению Рон все ещё не достиг уровня Древа, но тренировался изо всех сил. Его огромный минус состоял в том, что после любого просчета Рон совершенно терял веру в себя; стоило пропустить гол, он начинал суетиться и обязательно пропускал еще. С другой стороны, когда он был в форме, то вытворял совершенно невообразимые вещи — однажды, повиснув одной рукой на метле, он так пнул Кваффл, что тот пролетел через все поле и угодил прямиком в центральное кольцо ворот противника; его даже начали сравнивать с Барри Райаном, Вратарем Ирландской сборной, проделавшим недавно такой же трюк с Охотником Польской команды Ладиславом Заможским. Даже Фрэд заявил, что Рон дескать, заставил их с Джорджем гордиться собой, и они готовы признать тот факт, что действительно находятся с ним в родстве, хотя и отрицали это целых четыре года.
   
Единственная вещь, по настоящему беспокоящая Гарри, состояла только в том, что тактика Слизеринской команды выведет Рона из себя еще до того, как они приступят к подачам. Гарри за четыре года уже свыкся с ехидными замечаниям вроде: «Эй, Поттик, Уоррингтон клялся сбросить тебя с метлы в субботу», звучало это вовсе не ужасающе, а скорее забавно. «Прицел у Уоррингтона такой умилительный, что меня больше взволновало бы, если бы он целился в кого-нибудь рядом со мной» — неизменно отвечал Гарри, чем страшно смешил Рона с Гермионой, и доводил до белого каления Панси Паркинсон.
   
Но Рон никогда прежде не подвергался такому потоку безжалостных оскорблений, насмешек и угроз. Стоило какому-нибудь Слизеринцу, подчас верзиле семикласснику, буркнуть, проходя по коридору: «Идёшь бронировать койку в больничном крыле, Уизли?» Рон заметно зеленел лицом. А когда Драко Малфой изображал Рона, роняющего Кваффл (а делал он это всякий раз, находясь в его поле зрения), уши Рона краснели, а сам он так трясся, что непременно ронял все, что держал в данный момент в руках.
   
Октябрь угас, подгоняемый завывающим ветром и неистовым дождем, на смену ему пришел октябрь, холодный, как студеное железо, с утренними заморозками и ледяными сквозняками, впивающимися в неприкрытые лица и руки. Небо на потолке в Большом Зале стало светлым, жемчужно-серым, горы вокруг Хогвардса покрылись снегом, а температура внутри замка так упала, что многим ученикам на переменах приходилось носить защитные перчатки из драконьей кожи.
   
Утро перед игрой выдалось пронзительно ясным и холодным. Проснувшись, Гарри глянул на Рона, тот уже сидел на кровати, обхватив руками колени, натянутый, как тетива лука, и пялился в пустое пространство.
   
— С тобой все в порядке? — спросил Гарри.
   
Рон молча кивнул. Гарри живо припомнил случай, когда Рон случайно запустил в себя Слизняково-рвотным Заклинанием — выглядел он таким же бледным и вспотевшим, как и тогда, не говоря уже об упорном нежелании открыть рот.
   
— Тебе надо поесть, — подбодрил его Гарри. — Пошли.
   
В Большом Зале, быстро заполнявшимся людьми, царили необычайный гул и возбуждение. Когда друзья проходили мимо Слизеринского стола, шум достиг накала. Гарри заметил, что вдобавок к обычным серо-зелёным шапкам и шарфам все Слизеринцы нацепили на грудь серебряные значки в форме короны. Некоторые из них, от души хохоча, почему-то приветственно махали Рону. Гарри попытался было разглядеть надпись на значках, но не мог просто остановиться и прочитать, а потому счел за лучшее побыстрее увести оттуда Рона.
   
Стол Гриффиндора встретил их ободряющим гулом, этим утром все были одеты в красно-золотые тона; но из-за этих приветственных возгласов, Рон растерял остатки боевого духа. Он рухнул на ближайшую скамью с видом приговоренного к расстрелу, вкушающего свою последнюю трапезу.
   
— Должно быть, я псих, если затеял это, — хрипло прошептал он. — Псих.
   
— Не дури, — строго сказал Гарри, передавая ему тарелку с хлопьями. — Все будет нормально. Ты просто немного нервничаешь, это нормально.
   
— Я ничтожество, — продолжал Рон. — Я неудачник. Я не смогу играть, даже ради того, чтобы спасти себе жизнь. О чем я только думал?
   
— Держи себя в руках, — сурово произнес Гарри. — Вспомни, как ты недавно отбил ногой, даже Фрэд с Джорджем признались — это было блестяще.
   
Рон повернулся к Гарри с убитым видом.
   
— Это была случайность, — печально прошептал он. — Я не нарочно это сделал… я чуть не упал с метлы, когда вы не видели, и, пытаясь забраться на неё, нечаянно ударил ногой по Кваффлу.
   
— Ну и что, — быстро оправившись от такой неприятной неожиданности, ответил Гарри. — Еще пара таких случайностей, и игра в шляпе.
   
Гермиона с Джинни в красно-золотых шарфах, перчатках и розетках уселись напротив.
   
— Как себя чувствуешь? — спросила Джинни Рона, уставившегося на остатки молока в тарелке из-под хлопьев с таким видом, будто собирался в них утопиться.
   
— Он просто немного нервничает, — ответил за него Гарри.
   
— Что ж, это хороший знак, полагаю, нельзя сдать экзамен, совершенно не нервничая, — искренне обрадовалась Гермиона
   
— Привет, — произнес рассеянный мечтательный голос у них спиной. Гарри обернулся: Луна Лавгуд подошла к ним из-за стола Равенкло. Множество людей смотрели на неё во все глаза, некоторые в открытую хихикали и показывали пальцем; Луна где-то откопала шляпу в форме львиной головы в натуральную величину, постоянно сползавшую с головы.
   
— Я болею за Гриффиндор, — объяснила она, показывая на шляпу, что было излишним. — Смотрите, что она может…
   
Она вытянулась и легонько стукнула палочкой по шляпе. Львиная пасть раскрылась и издала такой пугающе правдоподобный рык, что сидящие поблизости повскакивали с мест.
   
— Здорово, правда? — радостно спросила Луна. — Я хотела сделать так, чтобы лев немного пожевал Слизеринскую змею, но времени не хватило. Ну…удачи тебе, Рональд!
   
Она с достоинством отчалила. Не успели друзья отойти от пережитого шока, вызванного ее шляпой, а к ним уже спешила Анжелина в сопровождении Кэйти и Алисии, чьим бровям мадам Помфри милосердно вернула нормальный вид.
   
— Когда будете готовы? — спросила Анжелина. — Мы сразу пойдем на поле, надо проверить обстановку и переодеться.
   
— Мы уже идем, — заверил ее Гарри. — Рону просто надо немного перекусить.
   
Через десять минут стало ясно, что Рон не сможет проглотить больше ни кусочка, и Гарри решил, что лучше будет сразу отвести его раздевалку. Когда они встали из-за стола, Гермиона схватила Гарри за руку и притянула к себе.
   
— Позаботься о том, чтобы Рон не увидел значки слизеринцев, — прошептала она серьезным тоном.
   
Гарри непонимающе уставился на неё, но та предостерегающе покачала головой — вид у Рона был совсем отчаявшийся и потерянный.
   
— Удачи, Рон, — Гермиона встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. — И тебе, Гарри…
   
По дороге из Большого Зала Рон постепенно приходил в себя. Он озадаченно дотронулся до лица там, куда его поцеловала Гермиона, не совсем уверенный, что произошедшие с ним не было сном. Он был слишком погружен в себя, чтобы замечать происходящее вокруг, но Гарри успел рассмотреть значки слизеринцев в форме короны на сей раз успел прочесть надпись:
   
«Уизли — наш король».
   
С неприятным ощущением, что ничего хорошего эти слова означать не могут, он потащил Рона через Вестибюль вниз по каменным ступеням в морозный воздух.
   
Заиндевевшая трава на склонах хрустела под ногами. Ветра не было вовсе, а небо приобрело жемчужно-белый оттенок, суливший отличную видимость и отсутствие солнечного света, бьющего по глазам. Об этих ободряющих фактах Гарри и сообщил Рону, но тот, казалось, ничего не слышал.
   
Когда они добрались до раздевалок, Анжелина уже переоделась и давала наставления своей команде. Гарри с Роном натянули квиддитчные мантии (Рон попытался одеть ее задом наперёд, но Алисия вовремя его остановила), и уселись на скамью, послушать стратегию ведения игры, а снаружи нарастал шум толпы, валившей из замка к полю.
   
— Итак, я только что узнала окончательный состав игроков команды Слизерина, — Анжелина сверилась с пергаментом. — Прошлогодние Отбивалы, Деррик и Боул, ушли, но, кажется, Монтегю заменил их очередными гориллами, не созданными для полётов…Этих парней зовут Крэбб и Гойл, я не слишком хорошо их знаю…
   
— Мы знаем, — хором ответили Гарри и Рон.
   
— Кажется, они с трудом отличают один конец метлы от другого, — Анжелина свернула пергамент. — Но с другой стороны, меня всегда интересовало, как Деррик с Боулом добирались до поля без дорожных указателей.
   
— Крэбб с Гойлом того же подвида, — подтвердил Гарри.
   
Сотни студентов с топотом взбирались на зрительские трибуны, некоторые что-то пели, но Гарри не мог разобрать слов. Он начал нервничать, но прекрасно понимал, что ощущения Рона несравнимо сильнее — тот, заметно посерев лицом, схватился за живот и стиснув зубы уставился в пустое пространство.
   
— Пора, — почти беззвучно сообщила Анжелина, бросив взгляд на часы. — Пошли… всем удачи.
   
Игроки закинули метлы на плечи, и один за другим вышли из раздевалки под ослепляющий солнечный свет. Приветственный рев накрыл их с головой, но даже сейчас Гарри отчетливо слышал пение, заглушаемое рукоплесканиями и свистом.
   
Команда Слизерина уже ждала на поле. У всех к мантиям были приколоты значки в форме короны. Нового капитана Монтэгю будто скроили по той же мерке, что и Дудли Дурслея с массивными ручищами, похожими на волосатые свиные окорока. Позади него прятались такие же огромные Крэбб с Гойлом, тупо щурясь на солнце и помахивая новенькими битами. Чуть в стороне, с блестящей под солнечным светом белокурой головой, стоял Малфой. Он поймал взгляд Гарри и ухмыльнулся, барабаня пальцами по значку у себя на груди.
   
— Капитаны, пожмите друг другу руки, — приказала Анжелине и Монтэгю рефери мадам Хуч. Гарри мог бы поклясться, что Монтэгю попытался сломать Анжелине пальцы, но та даже не вздрогнула. — Оседлайте мётлы…
   
Мадам Хуч дунула в свисток.
   
Мячи выпустили в воздух, и четырнадцать игроков рванули вверх. Краем глаза Гарри заметил, как Рон пронесся к воротам. Гарри взмыл повыше, увернувшись от Нападалы, и принялся наматывать широкие круги над полем, высматривая золотой проблеск; на другом конце стадиона тем же был занят Драко Малфой.
   
— А это Джонсон… Джонсон с Кваффлом, ну что за игрок эта девочка! Я говорил это уже тысячу раз, но она всё равно не хочет гулять со мной…
   
— ДЖОРДАН! — завопила профессор МакГонагалл.
   
— …просто забавный факт, профессор, чтобы оживить игру, так сказать… и она уворачивается от Уоррингтона, обходит Монтэгю, она….ОХ…получает Нападалой от Крэбба… Монтэгю перехватывает Кваффл…пролетает над полем и …отличный Нападала послан Джорджем Уизли прямо в голову капитана Слизерина! Монтэгю роняет Кваффл, его ловит Кэйти Белл, перепасовывает Алисии Спиннет, а Спиннет дальше…
   
Комментарии Ли Джорджана гремели над стадионом, но Гарри пришлось изо всех сил напрячь слух, чтобы услышать его среди завывающего ветра, шума толпы, воплей, свиста и пения.
   
— …Уоррингтон уворачивается, избегая Нападалы…еще бы чуть-чуть, Алисия…толпе это нравится…только послушайте, что они поют?
   
Стоило Ли замолчать, как над серо-зеленым морем Слизеринских трибун громко взметнулась песня:
   
    
     
Уизли — просто идиот,
     
Уизли кольца не спасет!
     
Вот и Слизерин поет:
     
Уизли — наш король — вперёд!
    
   
   
    
     
Уизли родился в помойном ведре,
     
И Кваффл не видел он в этой дыре,
     
Уизли — наша надежда и мы победим,
     
С этим мы Уизли поздравить хотим!
    
   
   
— …и Алисия пасует Анжелине! — заорал Ли, живот Гарри скрутило от ярости, он понял, что Ли из всех сил пытается заглушить слова песни. — Давай, Анжелина…похоже, она метит прямо во вратаря Слизерина!.. БРОСОК!..И….ООО…
   
Блэтчли, слизеринский вратарь, поймал Кваффл и спасовал его Уоррингтону, умчавшемуся дальше, лавируя между Алисией и Кэйти. И чем ближе он подлетал к Рону, тем громче слышалась песня:
   
    
     
Уизли — наш король — вперед…
     
Уизли Слизерин спасёт…
     
Уизли — наш король, вперёд…
    
   
   
Гарри не смог удержаться и, вместо того, чтобы выискивать Проныру, бесцельно кружил, глядя на Рона, одиноко парящего между тремя кольцами на дальнем конце, к которым уже подлетал громила Уоррингтон.
   
— …а это Уоррингтон с Кваффлом, собирается забить гол, он уже вне досягаемости Нападалы, один на один с Вратарем …
   
С трибун Слизерина грянул рёв:
   
    
     
Уизли- просто идиот,
     
Уизли кольца не спасёт…
    
   
   
— …итак, это дебют гриффиндорского Вратаря Уизли, брата Отбивал Фрэда и Джорджа, новая многообещающая фигура в команде… давай же, Рон!
   
Но с трибун Слизерина раздался восхищенный вой; Рон метнулся в сторону, широко раскинув руки, и Кваффл проскочил между ними в центральное кольцо.
   
— Слизерин открывает счет! — прозвучал голос Ли среди криков и гиканья толпы болельщиков. — Десять — ноль в пользу Слизерина … неудача, Рон.
   
Слизеринцы завопили ещё громче:
   
    
     
УИЗЛИ РОДИЛСЯ В ПОМОЙНОМ ВЕДРЕ,
     
И КВАФФЛ НЕ ВИДЕЛ ОН В ЭТОЙ ДЫРЕ…
    
   
   
— …Гриффиндор продолжает игру…над полем несется Кэйти Белл… — надрывался Ли, но едва слышал сам себя, его голос тонул в оглушительном пении.
   
    
     
УИЗЛИ — НАША НАДЕЖДА И МЫ ПОБЕДИМ,
     
С ЭТИМ МЫ УИЗЛИ ПОЗДРАВИТЬ ХОТИМ…
    
   
   
— Гарри, ЧЕМ ТЫ ЗАНЯТ?! — крикнула Анджелина, промелькнув мимо вслед за Кэйти. — ДВИГАЙСЯ!
   
   
Гарри осознал, что неподвижно замер, наблюдая за игрой и совершенно забыв о Проныре; испуганно взмыв вверх, он, оглядываясь, закружился над полем, стараясь не обращать внимания на гремевший над стадионом рев:
   
    
     
УИЗЛИ — НАШ КОРОЛЬ — ВПЕРЕД!
     
УИЗЛИ — НАШ КОРОЛЬ — ВПЕРЕД!..
    
   
   
Проныры нигде не было видно; Малфой также рыскал по полю в его поисках. Они пронеслись мимо друг друга, летя в разные стороны, и Гарри услышал, как Малфой проорал:
   
    
     
УИЗЛИ РОДИЛСЯ В ПОМОЙНОМ ВЕДРЕ…
    
   
   
— …опять Уоррингтон, — вопил что было сил Ли. — Передает мяч Пьюси, Пьюси сбит Алисией Спиннет…давай же, Анжелина, теперь можешь взять мяч… оказывается, не можешь…но обалденный Нападала Фрэда Уизли… то есть Джорджа Уизли, ой, да какая разница, в общем одного из них, попадает в Уоррингтона…он роняет Кваффл…и Кэйти Белл…о, тоже его роняет…Кваффл у Монтэгю, капитана Слизерина…ну же, Гриффиндор, блокируйте его!
   
Гарри спланировал в другой конец поля к кольцам Слизерина, уговаривая себя не смотреть в сторону Рона. Пролетая мимо Слизеринского вратаря Блэтчли, он услышал, как тот распевает вместе с толпой внизу:
   
    
     
УИЗЛИ КОЛЬЦА НЕ СПАСЕТ…
    
   
   
— Пьюси снова увернулся от Алисии, он намерен забить гол… Рон, останови его!
   
Гарри даже не пришлось смотреть в сторону ворот, чтобы понять, что произошло — с Гриффиндорских трибун послышался горестный вздох, а со стороны Слизерина — аплодисменты и радостный визг. Гарри глянул вниз и увидел курносую морду Панси Паркинсон, стоящую спиной к полю и дирижирующую болельщикам Слизерина, ревевшим:
   
    
     
ВОТ И СЛИЗЕРИН ПОЕТ:
     
УИЗЛИ — НАШ КОРОЛЬ, ВПЕРЕД!..
    
   
   
Двадцать — ноль еще не конец игры, у Гриффиндора есть шанс наверстать упущенное или поймать Проныру. Несколько забитых мячей, и они вновь окажутся впереди, успокаивал себя Гарри, расталкивая и ныряя между игроков, он рванулся за чем-то блестящим, оказавшимся на самом деле всего лишь солнечным зайчиком, отразившимся от ремешка часов Монтэгю.
   
Рон пропустил еще два мяча. Гарри уже паникуя метался по полю в поисках Проныры. Если бы только он мог поймать его прямо сейчас и побыстрее закончить игру.
   
— …игрок Гриффиндора Кэйти Белл обходит Пьюси, уклоняется от Монтэгю… классно сработано, Кэйти…пасует Джонсон, Кваффл у Анжелины Джонсон…она проходит Уоррингтона…собирается бить… давай, Анжелина… ГРИФФИНДОР ЗАБИВАЕТ ГОЛ! Сорок: десять! Сорок: десять в пользу Слизерина, и Кваффл у Пьюси…
   
Вместе с радостными воплями Гриффиндорцев, послышался рев нелепой львиной шляпы Луны Лавгуд, Гарри почувствовал прилив радости; всего тридцать очков, они легко отыграются. Гарри увернулся от Нападалы, что было сил запущенного в него Крэббом, и продолжил лихорадочные поиски Проныры, поглядывая на Малфоя, вдруг тот заметит раньше, но Малфой в точности также безрезультатно шнырял по стадиону.
   
— …Пьюси подает Уоррингтону, Уоррингтон пасует Монтэгю, тот — обратно Пьюси… вмешивается Джонсон, Джонсон пасует Кваффл Кэйти Белл, это очень хорошо…то есть очень плохо… Белл сбита Нападалой Слизеринского игрока Гойла…мячом снова завладевает Пьюси…
   
    
     
УИЗЛИ РОДИЛСЯ В ПОМОЙНОМ ВЕДРЕ,
     
И КВАФФЛ НЕ ВИДЕЛ ОН В ЭТОЙ ДЫРЕ,
     
УИЗЛИ — НАША НАДЕЖДА И МЫ ПОБЕДИМ…
    
   
   
Но Гарри наконец заметил его — крошечный золотой Проныра трепетал крылышками всего в футе от земли на слизеринской стороне поля.
   
Он нырнул вниз…
   
Не прошло и секунды, как серо-зелёным пятном, слившимся с метлой, Малфой рванул вниз слева от Гарри…
   
Проныра обогнул шест одного из колец, ускользнув в сторону трибун; такой поворот был на руку Малфою, оказавшемуся ближе; Гарри развернул Всполох, теперь он и Малфой мчались впритирку друг к другу.
   
Всего в нескольких футах над землей, Гарри оторвал от метлы правую руку, потянувшись за Пронырой… справа от него Малфой почти поймал, сцапал Проныру…
   
Гарри задержал дыхание, всего на две отчаянные, наполненные только свистом ветра секунды — его пальцы сомкнулись на крошечном вырывающемся мяче — ногти Малфоя царапнули тыльную сторону ладони — Гарри взмыл вверх, держа в руке Проныру, одобрительно взвыли болельщики Гриффиндора…
   
Они спасены, никто и не вспомнит про мячи, пропущенные Роном, Гриффиндор все равно победил…
   
БАБАХ.
   
Нападала врезался в поясницу, и Гарри полетел вверх тормашками с метлы. К счастью, нырнув за Пронырой, он был всего в пяти-шести футах от земли, но все равно, задохнулся от боли, грохнувшись навзничь на промерзшее поле. Послышался оглушительный свисток мадам Хуч, шум свиста, гневных выкриков и улюлюканий с трибун, глухой стук, и обеспокоенный голос Анжелины:
   
— Ты в порядке?
   
— Конечно, — мрачно буркнул Гарри и опираясь на протянутую руку, поднялся на ноги. Мадам Хуч подлетела к одному из слизеринских игроков, но, смотря снизу вверх, Гарри не мог понять, к кому именно.
   
— Это головорез Крэбб, — с ненавистью бросила Анжелина. — Как только увидел, что ты поймал Проныру, сразу запустил в тебя Нападалой…но мы выиграли, Гарри, мы победили!
   
Сзади громко фыркнули. Рядом приземлился Драко Малфой, побелевший от злости, но с презрительной ухмылкой на губах.
   
— Спасал шкуру Уизли? — спросил он Гарри. — В жизни не видал Вратаря бездарнее…но он же родился в помойном ведре…ты заценил мои стишки, Поттер?
   
Гарри не ответил, повернувшись к остальным членам команды, опускающимся один за другим на поле, вопя и торжествующе размахивая кулаками; все, кроме Рона, слезшего с метлы возле шестов и медленно плетущегося к раздевалке в одиночестве.
   
— Мы хотели написать еще несколько куплетов! — крикнул Малфой Гарри, которого обнимали Кэйти и Анжелина. — Но не придумали рифмы для «толстуха» и «безобразная»… понимаешь, хотели спеть про его мамашу…
   
— Сопли сначала вытри, рифмоплет, — Анжелина бросила на Малфоя презрительный взгляд.
   
— …еще не нашлось рифмы для бесполезного неудачника… ну, для его папаши…
   
До Фрэда с Джорджем дошло, о чем трепался Драко. Пожимая руку Гарри, они напряглись, оглянувшись на Малфоя.
   
— Брось! — Анжелина схватила Фрэда за руку. — Брось, Фрэд, пусть орет, его бесит, что он проиграл, он же просто нахальный маленький…
   
— …тебе ведь нравятся Уизли, да, Поттер? — презрительно усмехнулся Малфой. — Гостишь у них на каникулах и все такое? Не понимаю, как ты только выносишь эту вонь, полагаю, магглы так плохо тебя воспитали, что после них сарай Уизли пахнет просто замечательно…
   
Гарри схватил Джорджа. Анжелина, Алисия и Кэйти объединили усилия, чтобы не дать Фрэду кинуться с кулаками на открыто хохочущего Малфоя. Гарри оглянулся в поисках мадам Хуч, но та все еще распекала Крэбба за незаконную атаку Нападалой.
   
— А может, — злобно глянул в его сторону Малфой. — Ты помнишь запах дома своей матери, Поттер, и вонь свинарника Уизли тебе его напоминает…
   
Гарри больше не удерживал Джорджа — в следующую секунду они оба рванули к Малфою. Его даже не заботило то, что за ними наблюдают учителя — все что он хотел, это утопить Малфоя в его же крови; не став возиться с палочкой, он размахнулся кулаком, в котором до сих пор сжимал Проныру и изо всех сил заехал им в живот Малфоя.
   
— Гарри! ГАРРИ, ДЖОРДЖ! НЕТ!
   
Закричали девочки, послышался вопль Малфоя, проклятия Джорджа, свисток и рев толпы, но его это уже не волновало. Он, наверное, забил бы Малфоя до смерти, но кто-то заорал рядом: Импедимента! — и сила Заклинания отбросила Гарри назад.
   
— Да что такое ты творишь? — кричала взбешенная мадам Хуч на Гарри, поднимающегося на ноги. Именно она поразила его Спотыкальным Проклятием; в одной руке мадам Хуч держала свисток, в другой — палочку; неподалеку валялась ее метла. Малфой, с разбитым в кровь носом скрючился на земле, постанывая и хныча; Джордж ощупывал языком разбитую губу; Фрэда все еще удерживали трое Охотников, а сзади хихикал Крэбб. — Никогда не видела такого возмутительного поведения… марш в замок, вы оба, идите прямиком к главе факультета! Живо!
   
Гарри с Джорджем развернулись на каблуках и удались с поля, молча сопя. Вой и улюлюканье толпы становились все слабее, пока не исчезли вовсе и, шагая по Вестибюлю, они уже не слышали ничего, кроме собственных шагов. Гарри почувствовал, как в правой, сжатой в кулак руке, которой он заехал Малфою по челюсти, что-то барахтается — между пальцами торчали серебряные крылышки Проныры, пытающегося вырваться на волю.
   
Не успели они дойти до кабинета профессора МакГонаголл, как её быстрые шаги раздались у них за спиной. Мертвенно бледная от ярости, она дрожащими руками рывком сдернула с шеи гриффиндорский шарф.
   
— Внутрь! — сердито бросила она, указывая на дверь. Гарри с Джорджем вошли. МакГонаголл прошагала к своему столу, и, дрожа от злости, швырнула гриффиндорский шарф на пол.
   
— Ну? — спросила она. — Первый раз вижу такую позорную выходку! Двое на одного! Объяснитесь!
   
— Малфой нас спровоцировал, — сухо отрапортовал Гарри.
   
— Спровоцировал? — взревела профессор МакГонаголл, с такой силой ударив кулаком по столу, что клетчатая жестянка полетела вниз, крышка отлетела в сторону и пол усеяли маленькие Пряничные Тритончики. — Он ведь проиграл, не так ли? Естественно, он захотел вас спровоцировать! Но что же такого, позвольте узнать, он сказал, что может оправдать ваши действия…
   
— Он оскорбил моих родителей, — сердито проворчал Джордж. — И маму Гарри.
   
— И вместо того, чтобы дождаться мадам Хуч, вы затеяли маггловскую драку? — рявкнула профессор МакГонаголл. — Вы вообще понимаете, что вы…
   
— Кхе-кхе.
   
Гарри с Джорджем обернулись. На пороге стояла Долорес Умбридж в зеленом пальто из твида, еще больше увеличивавшим ее сходство с жабой, и мерзко, зловеще улыбалась, отчего у Гарри возникло предчувствие неминуемого несчастья.
   
— Вам помочь, профессор МакГонаголл? — поинтересовалась она самым что ни наесть ядовито-медовым голоском.
   
Кровь прилила к лицу МакГонаголл.
   
— Помочь? — сухо повторила МакГонаголл. — Что Вы подразумеваете под помощью?
   
По-прежнему плотоядно улыбаясь, Умбридж вошла в кабинет.
   
— Ну, я подумала, что Вы были бы благодарны за небольшое дополнительное полномочие.
   
Гарри не удивился бы, если бы ноздрей профессора МакГонагалл посыпались искры.
   
— Вы подумали неправильно, — она повернулась к Умбридж спиной. — А теперь послушайте меня внимательно, вы оба. Мне наплевать, как спровоцировал вас Малфой, мне наплевать на то, что он оскорбил всех членов ваших семей. Ваше поведение было отвратительным, и каждому из вас я назначаю неделю наказаний! И не смотрите на меня так, Поттер, вы заслужили это! И если еще раз один из вас выкинет такой…
   
— Кхе-кхе.
   
Профессор МакГонаголл закрыла глаза, словно молила о долготерпении, и вновь повернулась лицом к Умбридж.
   
— Да?
   
— Думаю, они заслуживают больше, чем просто наказание, — широко улыбнулась Умбридж.
   
Глаза профессора МакГонаголл расширились.
   
— Но, к сожалению, — скривившись, словно от зубной боли, ответила она. — Я решаю, что достаточно, пока они учатся в моем Колледже, Долорес.
   
— В данном случае, Минерва, — Умбридж самодовольно улыбнулась. — Думаю, тебе придется выслушать мои взгляды на взыскание. Ну где же оно? Корнелиус только что прислал мне… — она притворно хихикнула, роясь в сумке. — Министерство только что отправило…ах, ну вот…
   
Она извлекла пергаментный свиток и развернула, прочистив горло перед тем, как начать чтение.
   
— Кхе-кхе…Декрет об Образовании под номером Двадцать Пять…
   
— Только не это! — с негодованием воскликнула профессор МакГонаголл.
   
— Пожалуй, что так, — сказала Умбридж, продолжая улыбаться. — Собственно говоря, Минерва, именно Вы навели меня на мысль об очередной поправке… помните, как Вы надавили на меня, когда я пыталась воспрепятствовать повторному формирования Гриффиндорской Квиддитчной команды? Вы нажаловались Думбльдору, и он настоял на том, чтобы команда вновь позволили играть. Боюсь, в этот раз вам не удастся это уладить. Я поговорила с Министром, и он согласился со мной на тот счет, что Верховный Инквизитор имеет право наказывать учеников за проступки иначе у него… то есть у меня… будет меньше влияния, чем у остальных учителей! И, надеюсь, теперь вы видите, Минерва, как права я была, когда хотела запретить восстановление Гриффиндорской команды! Ужасные нравы… ах да, я хотела зачитать наш поправку…кхе-кхе… «Впредь Верховный Инквизитор получает полномочия по всем наказаниям, санкциям и лишениям привилегий, даже возложенных другими членами преподавательского состава. Подписано Корнелиусом Фуджем, Министром Магии, кавалером Ордена Мерлина первой степени и так далее».
   
Она скатала пергамент и убрала обратно в сумку, ни на секунду не прекращая улыбаться.
   
— Итак… Думаю, мне придется навсегда отстранить этих двоих от игр в Квиддитч, — сообщила Умбридж, переводя взгляд с Гарри на Джорджа и обратно.
   
Проныра в руке Гарри неистовство вырывался наружу.
   
— Отстранить? — выдавил Гарри, и его голос прозвучал удивительно издалека. — От Квиддитча…навсегда?
   
— Да, мистер Поттер, пожизненное отстранение от Квиддича не шутка, — Умбридж широко улыбнулась, наблюдая, какие чувства отражаются на лице Гарри. — Вы и мистер Уизли. И брата-близнеца этого молодого человека, думаю, тоже безопаснее будет отстранить — если бы не игроки его команды, уверена, он стер бы молодого мистера Малфоя в порошок. Естественно, придется конфисковать их метлы; они будут храниться в моем кабинете, чтобы я была уверена в том, что никто не посмеет игнорировать мое наказание. Но я вовсе не безрассудна, Минерва, — продолжила она, повернувшись к МакГонаголл, стоявшей, как ледяное изваяние. — И потому, разрешаю остальным членам команды продолжать играть, с их стороны не было проявлено никакого насилия. Что ж…всего вам хорошего.
   
И с видом предельного удовольствия на лице, Умбридж покинула кабинет, оставив после себя лишь зловещую тишину.
   * * *
   
— Отстранили, — молвила Анжелина несчастным голосом, поздно вечером в комнате отдыха. — Отстранили. Без Ищейки и Отбивал…что же, черт побери, нам теперь делать?
   
Чувство радости от выигранного матча испарилось, словно и не было вовсе. С безутешными и сердитыми лицами команда сбилась в кучу возле камина, все кроме Рона, так и не появлявшегося после окончания матча.
   
— Это же несправедливо, — беспомощно пробормотала Алисия. — Хочу сказать, разве она что-то сделала с Крэббом, кинувшим Нападалу после свистка? Она и его отстранила?
   
— Нет, — выдавила Джинни жалким голосом. Она и Гермиона расположились с двух сторон от Гарри. — Его заставили переписывать, только и всего. Я слышала, как Монтэгю прикалывался насчет этого за ужином.
   
— А Фрэда вообще отстранили ни за что! Он же ничего не сделал! — гневно выпалила Алисия, ударив кулаком по колену.
   
— Это я виноват в том, что ничего не сделал, — ответил Фрэд, скорчив ужасающую мину. — Если бы вы трое меня держали, я бы стер этого подонка в порошок.
   
Окончательно расстроенный Гарри уставился в темное окно. Падал снег. Пойманный ранее Проныра носился по комнате; все, как заворожённые, следили за полетом, только Косолапсус, пытаясь его сцапать, прыгал со стула на стул.
   
— Я иду спать, — Анжелина медленно поднялась на ноги. — Может, я проснусь, и все это окажется просто дурным сном…может, проснусь завтра и окажется, что мы еще не играли…
   
Ее примеру последовали Алисия и Кэти. Некоторое время спустя улизнули спать и Фрэд с Джорджем, одарив всех хмурыми взглядами, а за ними ушла и Джинни. У камина остались только Гарри с Гермионой.
   
— Ты уже видел Рона? — тихо спросила Гермиона.
   
Гарри покачал головой.
   
— По-моему, он нас избегает, — сказала Гермиона. — Где, ты думаешь, он…
   
В этот момент портрет Толстой Тети со скрипом отъехал в сторону, и бледный Рон с волосами запорошенными снегом пролез внутрь. Увидев Гарри с Гермионой, он остолбенел.
   
— Где ты был? — испуганно воскликнула Гермиона, вскакивая со стула.
   
— Гулял, — буркнул Рон, по-прежнему одетый в Квиддитчную форму.
   
— Ты совсем замерз, — сказала Гермиона. — Иди сюда, к огню.
   
Рон подошел к камину и сел в самое дальнее от Гарри кресло, стараясь не встречаться с ним взглядом. Ненароком украденный Проныра крутился над их головами.
   
— Простите, — промямлил Рон, уставившись в пол.
   
— За что? — удивился Гарри.
   
— За то, что я думал, что умею играть в Квиддитч, — ответил Рон. — Я завтра же утром покину команду.
   
— Если ты уйдешь, — раздраженно бросил Гарри, — в команде останется только три человека, — и, увидев озадаченное выражение, возникшее на лице Рона, добавил: — Я навсегда отстранён от Квиддитча. Так же как и Фрэд с Джорджем.
   
— Что?! — взвизгнул Рон.
   
Гарри был не в состоянии пересказывать все заново, и Гермиона пришлось сообщить Рону все подробности. Когда она закончила, Рона совсем раскис.
   
— Это всё из-за меня…
   
— Но не ты же заставил меня бросится с кулаками на Малфоя, — разозлился Гарри.
   
— …если бы я не был такой бездарностью в Квиддитче…
   
— …это не имеет никакого значения.
   
— …это песня, я меня так задела …
   
— …она бы любого задела!
   
Гермиона, чтобы не спорить, отошла к окну, за которым кружился, падая, снег.
   
— Слушай, хватит уже об этом! — вспылил Гарри. — И без твоих жалоб хреново!
   
Рон печально пялился на промокшие полы своей мантии. Наконец, он выдавил уныло:
   
— Никогда в жизни я не чувствовал себя хуже.
   
— Присоединяйся к моей компании, — горестно предложил Гарри.
   
— Знаете, — немного дрожащим от волнения голосом произнесла Гермиона. — У меня есть новость, которая обрадует вас обоих.
   
— Ну да? — скептически бросил Гарри.
   
— Да, — Гермиона широко улыбаясь, отвернулась от черного, как смоль, заснеженного окна. — Хагрид вернулся.
  
  
   
    
Глава 20 Рассказ Хагрида
   
   
Гарри взлетел вверх по лестнице в спальню за Плащом-невидимкой и картой Мародеров, и так быстро обернулся, что им с Роном еще добрых пять минут пришлось дожидаться Гермиону, торопливо спускающуюся из девчоночьей спальни в шарфе, перчатках и собственноручно связанной эльфийской шапочке.
   
Рон уже нетерпеливо цокал языком, на что Гермиона возразила:
   
— Но там же холодно!
   
Они проползли сквозь отверстие портрета и накрылись плащом — Рону пришлось пригнуться, он так вымахал, что его ноги оставались видимыми — медленно, с оглядкой, они спустились по лестницам, периодически останавливаясь и сверяясь с картой о местонахождении Филча и миссис Норрис. На счастье, по дороге им попался только Почти Безголовый Ник, рассеянно бормочущий себе под нос нечто, ужасно похожее на «Уизли — наш король». Прокравшись через Вестибюль, они выбрались в тихий заснеженный двор. С бешено колотящимся сердцем Гарри увидел маленькие золотистые квадратики света и дымок, вьющийся из трубы на крыше Хагридовой избушки. Он так припустил вперед, что Рон с Гермионой, пихаясь и толкаясь, еле поспевали за ним. Толстый снежный покров хрустел под ногами. Добравшись, наконец, до входной двери, Гарри поднял кулак и трижды постучал, в ответ послышался неистовый собачий лай.
   
— Хагрид, это мы! — крикнул Гарри в замочную скважину.
   
— Ясно дело! — произнес хриплый голос.
   
Они радостно переглянулись под плащом, судя по всему, Хагрид был доволен их приходом.
   
— Я всего три секунды, как дома… с дороги, Клык…с дороги, ты, сонная псина…
   
Засов отодвинулся, дверь, скрипя, отворилась, и в проеме появилась голова Хагрида.
   
Гермиона взвизгнула.
   
— Мерлинова борода, ну-ка потише! — посоветовал Хагрид, испуганно глядя куда-то поверх их голов. — Вы ж, в плаще? Ну, входите, входите!
   
— Извини! — выдохнула Гермиона, они протиснулись мимо Хагрида внутрь и сняли плащ, вновь становясь видимыми. — Я просто…о, Хагрид!
   
— Да эт ничё, ничё! — заверил Хагрид, хлопнув дверью и поспешно задергивая все занавески.
   
Но Гермиона продолжала испуганно пялиться на него.
   
Спутанные волосы Хагрида покрывала корочка запекшейся крови, а левый глаз превратился в узкую щелочку посреди фиолетово-черного фингала. На руках и лице виднелись многочисленные ссадины, некоторые до сих пор кровоточили. Двигался Хагрид так осторожно, что не могло не навести на мысль о сломанных ребрах. Совершенно очевидно вернулся домой он только что: толстый черный дорожный плащ небрежно брошен на спинку стула, а к стене возле двери прислонен заплечный мешок, такой огромный, что в нем легко бы уместилось несколько маленьких детишек.
   
Сам Хагрид, вдвое выше и больше обычного человека, дохромал до очага и поставил на огонь медный чайник.
   
— Что с тобой случилось? — спросил Гарри.
   
Клык пританцовывал вокруг друзей, пытаясь облизать их лица.
   
— Скажем так, ничё, — решительно ответил Хагрид. — Хотите чайку?
   
— Прекрати, — сказал Рон. — Ты не в том состоянии!
   
— Грю же, я в порядке, — Хагрид, сморщившись от боли, выпрямился и широко улыбнулся. — Черт побери, рад вас всех видеть… хорошо лето провели, а?
   
— Хагрид, на тебя же напали! — воскликнул Рон.
   
— Последний раз грю, эт ничё! — упрямо возразил Хагрид.
   
— Ну да, а ты ответил бы так же, если бы кто-нибудь из нас оказался с фунтом фарша вместо лица? — поинтересовался Рон.
   
— Хагрид, тебе обязательно надо к мадам Помфри, — встревожено произнесла Гермиона. — Некоторые ссадины выглядят скверно.
   
— Я с этим сам разберусь, лана? — с нажимом сказал Хагрид.
   
Он обошел огромный деревянный стол и сдернул кухонное полотенце с сырого позеленевшего бифштекса, размером чуть больше обычной автомобильной покрышки.
   
— Ты же не собираешься это есть, Хагрид? — спросил Рон, наклонившись, чтобы повнимательнее рассмотреть бифштекс. — Выглядит противно.
   
— Так и полагается, эт ведь драконье мясо, — ответил Хагрид. — Да не, не буду я его есть.
   
Он поднял стейк и шлепнул им по правой стороне своего лица. Зеленоватая кровь потекла по бороде, а Хагрид издал тихий удовлетворенный стон.
   
— Так-то лучше. Знаете, хорошо помогает от острой боли.
   
— Ты собираешься рассказать нам, что с тобой случилось? — поинтересовался Гарри.
   
— Не могу, Гарри. Совершенно секретно. Эт может стоить мне работы.
   
— Это гиганты тебя избили, Хагрид? — тихо спросила Гермиона.
   
Пальцы Хагрида соскользнули с драконьего стейка, и тот, хлюпая, сполз ему на грудь.
   
— Гиганты? — Хагрид поймал стейк на уровне пояса и пришлепнул обратно на лицо. — Ктой-то грил о гигантах? С кем эт вы грили? Кто ск’зал вам, что я…кто ск’зал, что я был…?
   
— Мы догадались, — примирительно ответила Гермиона.
   
— Чё, правда что ль? — Хагрид сурово разглядывал ее глазом, не скрытым бифштексом.
   
— Ну, это же, как бы… очевидно, — поддакнул Рон, и Гарри согласно кивнул.
   
Хагрид пристально уставился на них, но только фыркнул, бросил бифштекс обратно на стол, и прошагал к свистящему чайнику.
   
— Никада бы не подумал, что детишки, навроде вас троих знают больше, чем должны, — буркнул он, плеснув кипяток в три, больше похожих на ведра, кружки. — Не, эт не комплимент. Ясно дело, ктой-то раззвонил. Ктой-то надоедливый.
   
Но его борода подергивалась от смеха.
   
— Так ты виделся с гигантами? — ухмыльнулся Гарри, садясь к столу.
   
Хагрид поставил перед ними чай, уселся и снова пришлепнул стейк к лицу.
   
— Ну, да, так и есть, — проворчал он. — Виделся.
   
— И как ты их нашел? — тихо поинтересовалась Гермиона.
   
— Ну, эт не трудно, чесс сказать. Они ж большие.
   
— А где они? — спросил Рон.
   
— В горах, — нелюбезно ответил Хагрид.
   
— Так почему же магглы…?
   
— Да встречались они, — мрачно сказал Хагрид. — Тока их смерти всегда списывались на альпинистские несчастные случаи, ясна?
   
Он прикрыл бифштексом самый ужасный синяк.
   
— Давай же, Хагрид, расскажи нам, что произошло! — потребовал Рон. — Расскажи нам, как на тебя напали гиганты, а Гарри расскажет, как на него напали дементоры…
   
Хагрид закашлялся, забрызгивая стол слюной, чаем и драконьей кровью, и выронил стейк, с тихим шлепком соскользнувший на пол.
   
— Чё ты хочешь ск’зать, напали дементоры? — рявкнул он.
   
— Ты не знал? — глаза Гермионы широко распахнулись.
   
— Да я ничё не знаю о том, чё случилось после моего отбытия. Это ж было секретное задание, и эта, я не хотел, шоб за мной повсюду совы летали…проклятые дементоры! Ты ж не серьезно?
   
— Если бы. Они появились в Литтл Уингинг и напали на меня и моего кузена, а потом Министерство Магии исключило меня из школы…
   
— ЧЁ?
   
— …ну, мне пришлось пойти на слушания и все такое. Но сначала ты расскажи нам о гигантах.
   
— Тя исключили!
   
— Расскажи нам о своем лете, а я расскажу о своем.
   
Хагрид уставился на него одним глазом. Гарри ответил ему совершенно невинным взглядом.
   
— Ох, лана, — смирился Хагрид.
   
Он наклонился и вытащил бифштекс из пасти Клыка.
   
— О, Хагрид, не надо, это же не гигиенично… — начала было Гермиона, но Хагрид уже шлепнул мясо обратно на заплывший глаз.
   
Хлебнув чая, он начал свой рассказ:
   
— Ну, мы отправились прям сразу после окончания семестра…
   
— Значит, Мадам Максим пошла с тобой? — вмешалась Гермиона.
   
— Ага, точна, — ответил Хагрид, и на нескольких дюймах его лица, не скрытых бородой и зеленым стейком появилось мечтательное выражение. — Ну да, мы типа тока вдвоем были. И я грю, она не сдрейфила, Олимпия. Знаете, она хорошая, стильная такая женщина, и знала, куда мы идем. Я тока удивлялся, как эт она себя чувствует, карабкаясь по валунам и ночуя в пещерах, но она ни на чё не жаловалась.
   
— Вы знали куда идете? — повторил Гарри. — Знали, где гиганты?
   
— Ну, эт Думбльдор знал, вот и ск’зал нам, — ответил Хагрид.
   
— Они прячутся? — спросил Рон. — Их местонахождение, это секрет?
   
— Не совсем, — покачал косматой головой Хагрид. — Эт тока большинству волшебников все равно где они, лишь бы подальше и лана. Но как ни крути, до них трудна добраться, поэтому нам и нужны были Думбльдоровы инструкции. Около месяца туды добирались…
   
— Месяца? — удивился Рон, словно никогда не слышал о том, что путешествие может быть таким смехотворно долгим. — Но… почему же вы не воспользовались Портшлюзом или чем-нибудь таким?
   
Хагрид взглянул на него незакрытым бифштексом глазом с выражением, граничащим с жалостью.
   
— За нами ж следили, Рон, — рассердился он.
   
— Что ты хочешь сказать?
   
— Ты чё, не по’ял? Министерство приглядывает за Думбльдором и всеми из его команды…
   
— Это мы уже знаем, — нетерпеливо заверил Гарри. — Знаем, что Министерство следит за Думбльдором…
   
— Так вы не могли попасть туда магическим путем? — ошеломленно спросил Рон. — И вы всю дорогу шли, как магглы?
   
— Не совсем всю дорогу, — уклончиво ответил Хагрид. — Просто осмотрительно, потому как мы с Олимпией немного, типа, заметные…
   
Рон, поспешно глотнув чая, толи фыркнул, толи засопел.
   
— …так что, мы им слежку не облегчили. Мы типа прикинулись, что едем вместе отдыхать во Францию, где школа Олимпии, потому что знали — за нами хвост. Ктой-то из Министерства. Надо было все делать неторопливо, мне ж нельзя пользоваться магией, а Министерство следило, шоб мы не сбежали. Но мы их одурачили, ускользнули в Ди-Джоне…
   
— Оооооо, в Дижоне? — взволнованно повторила Гермиона. — Ты там отдыхал, а видел?…
   
Но стоило ей взглянуть на лицо Рона, как она сразу осеклась.
   
— Ну, маленько магии, и неплохо прогулялись. Сбежали от двух сумасшедших троллей на польской границе, я немножко поссорился с вампиром в минской пивной, но в целом, все прошло мягко. Потом добрались до места, и перебрались через горы, высматривая признаки их пребывания… и прекратили колдовать. Возле них нельзя. Отчасти, потому что они не любят волшебников, не хотелось их спугнуть, а отчасти потому что Думбльдор предупредил нас, что у Сам-знаешь-кто была связь с гигантами. Ск’зал, что может, он уже заслал к ним кого-нить. Грил, не привлекать к себе внимания, если вдруг рядом Упивающиеся Смертью.
   
Хагрид остановился, чтобы хлебнуть чаю.
   
— Продолжай же! — нетерпеливо потребовал Гарри.
   
— Нашли их, — напрямик ответил Хагрид. — Ночью перешли горный хребет, а они оказались в низине. Маленькие огни горели в сгущающейся тьме… и как-бутто куски скал двигались.
   
— Они очень большие? — прошептал Рон.
   
— Около двадцати футов, — легкомысленно сообщил Хагрид. — Нек’трые больше двадцати пяти.
   
— А их много? — спросил Гарри.
   
— Думаю, около семидесяти или восьмидесяти.
   
— И все? — удивилась Гермиона.
   
— Ага, — печально согласился Хагрид. — Восемьдесят их всего осталось, а раньше было сотни разных племен по всему миру. Но за века они повымерли. К’нешна, нек’трых истребили волшебники, но большинство просто поубивало друг друга, а щас они умирают еще быстрее. Не могут жить группой, типа того. Думбльдор грил, это наша вина, волшебники заставили их уйти подальше и сбиться в одну кучу ради собственной защиты.
   
— Так, — произнес Гарри. — Ты их увидел и что?
   
— Ну, мы дождались утра, не хотели подкрадываться к ним в темноте, ради нашей же безопасности, — ответил Хагрид. — А часа в три утра, они как сидели, так и вырубились. А мы так и не осмелились заснуть. Хотели убедиться, что никто из них не проснется и не пойдет в нашу сторону, и еще, потому что храпели они невероятно. Утром даже обвал случился. Короче, тока рассвело, мы спустились на них поглядеть.
   
— Вот так просто? — холодея от страха, спросил Рон. — Вот так просто спустились в лагерь гигантов и все?
   
— Ну, Думбльдор ск’зал нам, как эт сделать, — ответил Хагрид. — Типа, отдать Гургу подарки, выказать уважение.
   
— Отдать подарки кому….?
   
— О, Гург по-ихнему значит шеф.
   
— А как ты узнал, кто из них Гург? — спросил Рон.
   
Хагрид изумленно прихрюкнул.
   
— Да без проблем. Он самый большой, самый уродливый и самый ленивый. Сидит и ждет, когда остальные принесут ему еды. Дохлую козу или чё-т такое. Его звали Каркус. Я сказал бы, что в нем двадцать два, двадцать три фута роста, а весил он, как парочка взрослых слонов. И кожа, как у носорога.
   
— И ты вот так вот взял и подошел к нему? — задохнулась от ужаса Гермиона.
   
— Ну…спустился к нему, он лежал в долине. Во впадине между четырьмя крутыми скалами, рядом с горным озером. Каркус, значит, валялся у озера и тока ревел остальным, шобы накормили его и жену. Мы с Олимпией спустились по склону…
   
— А они не попытались убить вас, когда увидели? — недоверчиво спросил Рон.
   
— Ну об этом нек’трые точна подумывали, — Хагрид пожал плечами. — Но мы все делали так, как Думбльдор сказал. Подняли высоко над головами наши дары и, не отрываясь, глядели на Гурга, не обращая внимания на остальных. Ну, вот эт мы и сделали. Они успокоились и тока следили за тем, как мы пошли к Каркусу и положили подарки прям перед ним.
   
— Что же вы подарили гигантам? — нетерпеливо спросил Рон. — Еду?
   
— Да не, они ж могут прям там се еду найти. Мы ему магию принесли. Гиганты любят магию, тока не любят када ее против них используют. Короче, в первый день мы подарили ему ветку с Губраитянским огнем.
   
Гермиона тихо выдохнула:
   
— Ничего себе! — но Рон с Гарри озадаченно нахмурились.
   
— Ветку с чем…?
   
— С вечным огнем, — раздраженно бросила Гермиона. — Вам бы не мешало это знать. Профессор Флитвик по меньшей мере дважды упоминал о нем на уроках!
   
— Ну, лана, — поспешил продолжить Хагрид, прежде чем Рон успел что-нибудь ответить. — Думбльдор заколдовал ветку гореть вечно, такое не каждый волшебник можж сделать. А я, значит, положил ее в снег к ногам Каркуса и грю: «Дар Гургу гигантов от Альбуса Думбльдора, с почтительным поклоном».
   
— А что ответил Каркус? — спросил Гарри.
   
— Ничё. Он не грил по-английски.
   
— Ты шутишь!
   
— Да чесна, — невозмутимо ответил Хагрид. — Думбльдор предупредил, что так можж случится. Каркус знал достаташна, шобы орать, а пара гигантов, понимающих наш язык, переводили.
   
— И ему понравился подарок? — поинтересовался Рон.
   
— А то… как тока сильный ветер подул, он сразу врубился что к чему, — Хагрид перевернул драконий бифштекс, положив его на заплывший глаз холодной стороной. — Остался очень доволен. Так я грю: «Альбус Думбльдор просит Гурга поговорить с посланцами, когда они вернуться завтра с еще одним даром».
   
— А почему вы не поговорили с ними в тот же день? — удивилась Гермиона.
   
— Думбльдор настоял, шоб мы все делали очч осмотрительно, — ответил Хагрид. — Дали им увидеть, что держим обещания. Мы вернулись на следующий день с еще одним подарком, и потом еще с одним… производили хорошее впечатление, ясна? Мы дали им время попробовать первые дары, узнать, что они хороши, и захотеть еще. В любом случае, такие гиганты как Каркус… перегрузи их информацией, и они пришьют тя за любую мелочь. Ну, вощем, мы откланялись и нашли се маленькую милую пещерку, шобы там отоспаться, а на другое утро вернулись в тоже время и увидели, что Каркус уже сидит и нетерпеливо нас поджидает.
   
— И вы с ним поговорили?
   
— А то. Сначала подарили ему классный боевой шлем… гоблинской работы, знаете, неразрушимый…а потом сели и поговорили.
   
— Что он сказал?
   
— Немного, — ответил Хагрид. — В основном, слушал. Но эт хороший знак. Он слушал о Думбльдоре, о том, что тот выступил против истребления гигантов в Британии. Каркусу вроде даже интересно стало, чё Думбльдор грил. И еще несколько гигантов, особливо те, кто немного английский знал, кружком собрались послушать. В тот день, уходя, мы были полны надежды. Обещали вернуться утром со следующим подарком. Но ночью все пошло наперекосяк.
   
— Что ты имеешь в виду? — воскликнул Рон.
   
— Ну, как я грил, гиганты ж не могут жить вместе, — печально ответил Хагрид. — Не в такой большой группе, как эта. Не могут себя перебороть, чуть ли не каждую неделю убивают друг друга. Мужчины воюют с мужчинами, а женщины — с женщинами. Пережиток эт, када старые племена воевали друг с другом, ссорясь из-за пустяков, навроде еды, костра или спальных мест. А вы как думали, чё целая раса почти вымерла, они ж просто поубивали друг дружку…
   
Хагрид тяжело вздохнул.
   
— …той ночью в долине разразилась драка. Мы видели ее из нашей пещеры в горах. На несколько часов, вы б не в жисть не поверили, чё за шум стоял. А када солнце поднялось, снег стал алым, а его голова уже лежала на дне озера.
   
— Чья голова? — выдохнула Гермиона.
   
— Каркусова, — вяло ответил Хагрид. — Тут же объявился новый Гург — Голгомаш, — он вновь тяжело вздохнул. — Мы б ни за что не стали заключать сделку с новым Гургом через два дня, после того как подружились с его предшественником, и у нас было странное предчувствие, что Голгомаш не станет нас даже слушать. Но нам надо было попробовать.
   
— И вы пошли говорить с ним? — недоверчиво переспросил Рон. — После того как своими глазами видели, что он оторвал голову у другого гиганта?
   
— Ну да, — произнес Хагрид. — Мы ж не для того прошли весь этот путь, шобы сдаться через два дня! Мы спустились вниз с новым подарком, который предназначался раньше для Каркуса. Я понял, что дело не пойдет, еще до того, как успел рот открыть. Гург сидел там в Каркусовом шлеме, злобно косясь на нас. Он ужасно огромный, самый большой из всех кого я видел. С черными волосами, кривыми зубами и ожерельем из костей. С виду человечьих. Ну, я ему вручил… протянул огромный рулон драконьей шкуры… и тока ск’зал: «Дар Гургу гигантов…». А в следующий миг я уже раскачивался в воздухе вниз головой. Эт двое его дружков меня сцапали.
   
Гермиона испуганно закрыла рот руками.
   
— Как же ты из этого выбрался? — спросил Гарри.
   
— Я б и не выбрался, если б не Олимпия. Она подняла свою палочку и чё-т быстро наколдовала. Я такого не видел. Чертовски изумительно. У тех двоих, чё меня держали, на глазах сразу конъюнктивит появился. Они меня, конешна, бросили… тока мы совсем в неприятности попали, потому как магию использовали против них, а за это гиганты волшебников и не любят. Мы убежали, тока, конешна, знали, что теперь путь в их лагерь нам заказан.
   
— Черт побери, Хагрид, — прошептал Рон.
   
— Так почему же ты добирался домой так долго, если на все про все у вас ушло только три дня? — спросила Гермиона.
   
— Но мы ж не ушли через три дня! — возмущенно воскликнул Хагрид. — Думбльдор на нас надеялся!
   
— Но ты же сам сказал, что назад вам дороги нет!
   
— Ну да, днем мы туда пойти не могли. Нет. Нам надо было кой-чё пересмотреть. Отлежались пару дней в пещере, за всем наблюдая. И ничё хорошего мы не увидели.
   
— Он что, оторвал еще больше голов? — брезгливо воскликнула Гермиона.
   
— Не, — ответил Хагрид. — Хотел бы я, шоб он так сделал.
   
— Так что ты имеешь в виду?
   
— То и имею, что оказалось, они не против всех волшебников возражают… тока против нас.
   
— Упивающиеся Смертью? — воскликнул Гарри.
   
— Ага, — мрачно согласился Хагрид. — Парочка таких посещала их кажный день, подарки носила Гургу, и он их головой вниз не подвешивал…
   
— А как ты догадался, что они Упивающиеся Смертью? — спросил Рон.
   
— Потому что узнал одного из них, — рявкнул Хагрид. — МакНейр, помните такого? Парня, которого они послали убить Конькура? Маньяк он. Убивать любит больше, чем Голгомаш. Не удивительно, что они так замечательно спелись.
   
— Так МакНэйр убедил гигантов присоединится Сам-знаешь-к-кому? — с отчаянием воскликнула Гермиона.
   
— Попридержи гиппогрифов, я еще не закончил мою историю! — возмутился Хагрид, который поначалу вообще ничего не хотел им говорить, а теперь, вроде бы, даже наслаждался рассказом. — Я с Олимпией обмозговал это, и мы сошлись, что если Гург похож на любимчика Сами-знаете-кого, то остальные-то нет. Мы попытались переубедить кой-кого из тех, кому Галгомаш, как Гург совсем не понравился.
   
— А как вы узнали, кто вам нужен? — поинтересовался Рон.
   
— Ну, кой-кого ж избили до полусмерти, так ведь? — терпеливо объяснил Хагрид. — Вот они-то, убравшись с пути Галгомаша, попрятались в пещерах, навроде нас. Так мы решили ночью пошуровать вокруг, и глянуть, ну как удастся кого-нить переубедить.
   
— И вы шуровали в темных пещерах в поисках гигантов? — прошептал Рон с благоговейным трепетом.
   
— Ну, мы особо из-за гигантов не волновались, — ответил Хагрид. — Нас больше заботили Упивающиеся Смертью. Думбльдор ск’зал нам, ни в коем случае с ними не сталкиваться, избегать любой ценой. А беда в том, что они крутились поблизости…Голгомаш-то, наверняка им о нас рассказал. Ночью, пока гиганты спали, а мы по их пещерам лазили, МакНейр прочесывал горы, нас искал. Я еле удержал Олимпию оттого, шобы выскочить прямо перед ними, — и уголки губ Хагрида взметнулись в усмешке. — Она чуть на них не напала…Олимпия, она на все способна, када из себя выйдет…прям огонь…эт в ней французская кровь….
   
Хагрид мечтательно уставился на пламя в очаге. Гарри дал ему ровно тридцать секунд на приятные воспоминания, а потом откашлялся.
   
— Так что случилось-то? Вы добрались до кого-нибудь из остальных гигантов?
   
— Чё? А…ну да, конечно. Ага, значит, на третью ночь после убийства Каркуса мы лазили по пещерам, прячась за выступами скал, шоб не попасться на глаза Упивающимся Смертью. Обшарили несколько пещер, и ничё… а вот где-то в шестой, мы нашли троих схоронившихся там гигантов.
   
— В пещере, наверное, тесновато было, — предположил Рон.
   
— В такой комнатке лазилем не помашешь, — согласился Хагрид.
   
— Они же не напали на тебя, как только увидели? — спросила Гермиона.
   
— Наверно б напали, тока не в том состояньи были, — сказал Хагрид. — Их порядком потрепали, всех троих. Галгомашевы кореша отделали их до потери сознания. Как только очнулись, доползли до ближайшего укрытия, какое смогли найти. Короче, один немного грил по-английски и переводил остальным, и все, чё мы им сказали, им вроде, ужасным не показалось. Так что мы отправились дальше, навестить раненных… Думаю, что шестерых или семерых мы, по крайней мере, переубедили.
   
— Шестерых или семерых? — воскликнул Рон. — Ну, это же очень неплохо… И они собираются придти сюда и бороться против Сам-знаешь-кого?
   
Но тут вмешалась Гермиона:
   
— Что значит «по крайней мере», Хагрид?
   
Хагрид печально взглянул на нее.
   
— Галгомашева братва делала набеги на пещеры. После этого, те кто выжил, не захотели иметь с нами дела.
   
— Так…. что же, никто из гигантов не придет? — разочарованно спросил Рон.
   
— Неа, — Хагрид, тяжело вздохнув, повернул стейк холодной стороной. — Но мы сделали, все чё было в наших силах, хочу ск’зать передали им Думльдоровское послание, и кой-кто к нему прислушался, и думаю, даже запомнил. Может, они просто не захотят остаться с Галгомашем, уйдут в горы, и есть шанс, припомнят, что Думбльдор настроен к ним дружественно…. А вдруг как и придут.
   
Снег залепил окна. Полы мантии Гарри промокли — Клык, положив на его колени голову, радостно пускал слюни.
   
— Хагрид? — тихо позвала Гермиона.
   
— Хм…
   
— А ты… не заметил… ты ничего не слушал о своей… своей… матери, пока был там?
   
Неприкрытый драконьим стейком глаз Хагрида уставился на нее, ужасно перепугав Гермиону.
   
— Извини… я… ладно, забудь…
   
— Умерла, — проворчал Хагрид. — Она умерла много лет назад. Они мне сказали.
   
— О…. мне… мне правда очень жаль, — прошептала Гермиона.
   
Хагрид пожал огромными плечами.
   
— Не стоит. Я ее почти не помню. Не слишком классная мамаша была.
   
Они замолчали. Гермиона нервно косилась на Рона с Гарри, явно давая им понять, что ждет, когда они заговорят.
   
— Но ты так и не объяснил, кто ж тебя так уделал, — Рон указал на окровавленное лицо Хагрида.
   
— И почему ты так поздно вернулся, — добавил Гарри. — Сириус сказал, что мадам Максим уже сто лет, как дома…
   
— Кто на тебя напал? — повторил Рон.
   
— Да никто на меня не нападал! — категорично заявил Хагрид. — Я…
   
Но он не успел договорить, кто-то изо всех сил забарабанил в дверь. Гермиона задохнулась от ужаса, чашка выскользнула из ее пальцев и разлетелась осколками по полу. Клык зашелся лаем. Все вчетвером они уставились в маленькое окошечко возле двери. Чья-то маленькая приземистая тень колыхалась за занавеской.
   
— Это она! — прошептал Рон.
   
— Быстро сюда! — скомандовал Гарри, разворачивая плащ-невидимку и накрывая себя и Гермиону с головой, Рон рванул вокруг стола и тоже нырнул по плащ.
   
Сбившись в кучу, они отступили в самый дальний угол избушки. Клык неистово облаивал дверь. Хагрид страшно смутился.
   
— Хагрид, спрячь наши кружки!
   
Хагрид, схватив кружки Гарри и Рона, запихнул их под лежак Клыка. Клык прыгал на дверь, которую Хагрид распахнул, отпихнув пса ногой.
   
На пороге стояла профессор Умбридж в зеленом твидовом пальто и такой же шапке с наушниками. Поджав губы, она отклонилась назад, чтобы рассмотреть лицо Хагрида, но уперлась взглядом как раз ему в пупок.
   
— Итак, — произнесла она отчетливо и громко, словно обращалась к глухому. — Вы — Хагрид, не так ли?
   
И не дожидаясь ответа, ввалилась в комнату, стреляя выпученными глазами в разные стороны.
   
— Отстань, — махнула она сумочкой на Клыка, прыгающего вокруг в надежде облизать ее лицо.
   
— Эээ… не хочу показаться грубым, — уставился на нее Хагрид. — Но кто, черт побери, Вы такая?