1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 
Но жаба ответила:    

– Самую красивую? Ой, что ты! Такой сейчас нету, но ты  её всё-таки получишь.    

И она дала ему выдолбленную жёлтую репу, запряжённую шестью  мышатами. И говорит, совсем запечалясь, Дурень:    

– А что же мне делать-то с ними?    

Ответила жаба:    

– А ты посади в неё одну из моих маленьких жаб.    

Взял он, какая ему первая под руку попалась, и посадил её в  жёлтый возок; но только села она в него, как тотчас обернулась волшебной  красоты девицей, репа – каретой, а шестеро мышат – конями. Поцеловал он девицу,  погнал коней и привёз её к королю.    

Братья его явились позже, – они даже и не старались  отыскать красивую девушку, а захватили с собой первых попавшихся им навстречу  деревенских баб. Увидел их король и говорит:    

– Младшему после смерти моей будет принадлежать  королевство.    

Но двое старших снова прокричали все уши королю:    

– Мы никак не можем допустить, чтобы Дурень стал  королём, – и потребовали, чтобы предпочтение оказано было тому, чья жена  прыгнет через кольцо, что висит посреди зала. Они думали так: «Деревенские бабы  сумеют это сделать, ведь они куда посильней, чем эта нежная девушка, – она  прыгнет и наверняка разобьётся насмерть».    

Старый король и на это согласился. И вот прыгнули две  деревенские бабы, проскочили через кольцо, но были они неуклюжи, упали и  перешибли свои грубые руки и ноги. А затем прыгнула прекрасная девушка, которую  привёз Дурень, и она проскочила легко, точно лань, – и спорить дальше было  уж не о чём. Так и получил Дурень королевскую корону, и долгие годы правил он  мудро.    

 64. Золотой гусь    

     

Жил-был человек. Было у него три сына, звали младшего  Дурнем; его презирали, смеялись над ним и всегда обижали. Собрался раз старший  идти в лес – дрова рубить, и дала ему мать на дорогу вкусный сдобный пирог и  бутылку вина, чтоб не знал он ни голода, ни жажды. Он пришёл в лес и вот  повстречал там старого седого человечка. Поздоровался с ним человечек и  говорит:    

– Дай мне кусок пирога, что у тебя в кармане, и глоток  вина – я очень проголодался и хочу пить.    

Но умный сын ответил:    

– Если я отдам тебе пирог да вино, то мне самому ничего  не останется. Ступай своей дорогой.    

Так и остался человечек ни с чем, а умный сын пошёл себе  дальше. Вот начал он рубить дерево; ударил топором да угодил себе прямо в  руку, – пришлось ему домой возвращаться и делать себе перевязку. А вышло  всё из-за того седого человечка.    

Потом пошёл в лес средний сын, и дала ему мать, как и  старшему сыну, сдобный пирог и бутылку вина. Ему тоже повстречался старый седой  человечек и попросил у него кусок пирога и глоток вина. Но и средний сын, тоже  разумный, ответил:    

– Дам я тебе – мне меньше достанется. Ступай своей  дорогой.    

Так и остался человечек ни с чем, а средний сын пошёл себе  дальше. Но и он был наказан: ударил он несколько раз по дереву и попал топором  в ногу, вот и пришлось его домой на руках относить.    

Тогда Дурень и говорит:    

– Дозволь мне, батюшка, хоть раз в лес пойти дров  нарубить.    

Ответил отец:    

– Братья твои уже ходили, да только себе  навредили, – куда уж тебе, ты в этом деле ничего не смыслишь.    

Но Дурень всё просил да просил, и отец, наконец, сказал:    

– Ну, ступай, авось в беде поумнеешь.    

И дала ему мать пирог, а был он на воде замешен да в золе  испечён, и бутылку кислого пива. Пришёл Дурень в лес; повстречался ему тоже  старый седой человечек, поздоровался с ним и говорит:    

– Дай мне кусок пирога и глоток из твоей  бутылки, – я так голоден и мне очень хочется пить.    

Ответил Дурень:    

– Но у меня-то ведь пирог на золе испечён, а пиво  кислое; но если это тебе по вкусу, давай присядем и вместе закусим.    

Сели они; достал Дурень свой пирог, что был на золе испечён,  а оказался он сдобным и вкусным, а кислое пиво стало хорошим вином. Поели они,  попили, и сказал человечек:    

– Оттого, что у тебя сердце доброе и ты охотно со мной  поделился, я награжу тебя счастьем. Вон стоит старое дерево, ты сруби его, и  между корнями для тебя кое-что найдётся. – Потом человечек попрощался и  ушёл.    

Пошёл Дурень, подрубил дерево, оно свалилось, вдруг видит он  – сидит на корнях гусь, а перья у гуся все из чистого золота. Поднял он гуся,  взял его с собой и пошёл в харчевню, где и решил заночевать. А у хозяина  харчевни были три дочери; увидали они гуся, стало им любопытно, что это за  диковинная птица такая, и захотелось им добыть одно из его золотых перьев.  Старшая подумала: «Случай к тому, пожалуй, подвернётся, я вытащу себе золотое  перо». Только Дурень отлучился, схватила она гуся за крыло, но тут пальцы её  так к крылу и пристали. Пришла вскоре вторая сестра, и было у неё одно на уме:  как бы это вытащить и себе золотое перо; но только она прикоснулась к своей  сестре, так тотчас к ней и прилипла. А тут пришла и третья сестра, чтоб добыть  себе золотое перо, но сёстры ей крикнули:    

– Ради бога, не подходи к нам, отойди!    

Но она не поняла, почему это нельзя подойти, и подумала:  «Если сёстры мои там, то и я могу быть тоже с ними», – и только она  подбежала и прикоснулась к одной из сестёр, так тотчас к ней и прилипла. Вот и  пришлось им провести ночь возле гуся.    

На другое утро взял Дурень гуся под мышку и ушёл, мало  беспокоясь о том, что трое девушек тащатся за ним следом. Пришлось им всё время  бежать следом за гусем то туда, то сюда, куда ноги Дурня надумают. Повстречался  им в поле пастор; увидал он такое шествие и говорит:    

– Постыдитесь, бесстыжие девушки! Чего бежите следом за  парнем, куда это годится? – И он схватил младшую за руку, собираясь её  оттащить. Но только он к ней прикоснулся, как тоже прилип, и пришлось ему  самому бежать следом за ними.    

Повстречался им вскоре на пути причетник; увидел он пастора,  спешащего следом за тремя девушками, удивился и закричал:    

– Эй, господин пастор, куда это вы так спешите? Не  забудьте, что нынче надо ещё ребёнка крестить, – и он подбежал к пастору,  схватил его за рукав и тоже прилип.    

Когда они все впятером бежали следом друг за дружкой,  повстречалось им двое крестьян, возвращавшихся со своими мотыгами с поля;  пастор крикнул им, чтоб они освободили его и причетника. Но только прикоснулись  крестьяне к причетнику, как тоже прилипли, – и стало их теперь семеро  бегущих следом за Дурнем и его гусем.    

Вот пришёл Дурень в город, а правил в том городе король; и  была у него дочка, такая строгая да мрачная, что ни один человек не мог её  никак рассмешить. И потому королём был объявлен указ, что кто, мол, её  рассмешит, тот на ней и женится.    

Услыхал Дурень об этом и отправился со своим гусем и целой  ватагой спутников к королевне. Увидела та семерых, бегущих друг за дружкой, и  так начала смеяться, что и остановиться ей было трудно. Потребовал тогда Дурень  её себе в невесты, но королю будущий зять что-то не очень понравился. Стал  король придумывать всякие отговорки и сказал, чтоб привёл он ему такого  человека, который бы смог целый подвал вина выпить. Тут Дурень и вспомнил про  седого человечка и подумал, что тот сможет, пожалуй, прийти ему на помощь.  Отправился Дурень в лес и увидел на том самом месте, где рубил он однажды  дерево, какого-то человечка; тот сидел, и по лицу его было видно, что он сильно  пригорюнился. Стал Дурень его расспрашивать, чего он горюет. Тот ответил:    

– Мучит меня сильная жажда, никак не могу я её утолить.  Холодной воды я не пью, бочку вина я уже опорожнил, но для меня это всё одно,  что капля на раскалённый камень.    

– Я могу в этом деле тебе помочь, – сказал  Дурень. – Ступай за мной, и ты вдосталь напьёшься.    

Повёл его Дурень в королевский подвал. Подсел человечек к  огромным бочкам и стал пить; пил и пил, пока живот у него не раздулся, и не  прошло и дня, как выпил он целый подвал.    

Потребовал во второй раз Дурень себе невесту, но король  рассердился, что такой простой парень, которого всяк величает Дурнем, может  взять его дочь себе в жёны, и поставил тогда новое условие: должен Дурень  сначала найти такого человека, который бы смог целую гору хлеба поесть.    

Не долго думая, отправился Дурень прямо в лес; и сидел на  том самом месте какой-то человек; он подтянул свой пояс потуже, лицо у него  было грустное, и он сказал:    

– Я уже съел целую печь ситного хлеба, да что это для  меня, когда у меня такой сильный голод! Утробы моей никак не насытишь, и  приходится мне пояс подтягивать всё туже, чтоб с голоду не пропасть!    

Обрадовался Дурень и говорит:    

– Так вставай и ступай за мной: уж ты досыта наешься.    

Привёл он его к королевскому двору, а туда свезли на ту пору  всю муку со всего королевства и напекли огромную гору хлебов; ну, тут лесной  человек подошёл и начал есть, – и в один день вся хлебная гора исчезла.    

В третий раз потребовал Дурень себе невесту, но королю  хотелось от него избавиться, и потребовал он у Дурня такой корабль, чтобы мог  по воде и по суше плавать.    

– Как только ты на том корабле ко мне  подплывёшь, – сказал он Дурню, – тотчас получишь дочь мою в жёны.    

Отправился Дурень прямою дорогой в лес; сидел там старый  седой человечек, которому он отдал когда-то свой пирог, и сказал человечек:    

– Это ты меня накормил, напоил, дам я тебе за это  корабль; я это делаю потому, что ты меня пожалел.    

И дал он ему корабль, что мог ходить и по суше и по морю.  Увидел король тот корабль и не мог отказаться выдать дочь свою замуж за Дурня.  Вот сыграли свадьбу, и после смерти короля наследовал Дурень всё королевство и  жил долгие годы счастливо со своею женой.    

 65. Девушка-Дикарка    

     

Жил когда-то король; была у него жена с золотыми волосами,  такая красавица, что подобной не найти было во всём свете.    

Случилось однажды ей заболеть, и когда она почувствовала,  что скоро умрёт, позвала короля и сказала:    

– Если ты после моей смерти захочешь снова жениться, то  бери себе в жёны только такую, которая будет равной мне по красоте и чтоб были  у неё такие же золотые волосы, как у меня; это ты должен мне обещать. И вот,  после того как король пообещал ей это, она закрыла глаза и умерла.    

Долгое время король был безутешен и не думал о том, чтобы  жениться во второй раз. Но вот, наконец, говорят ему советники:    

– По-иному быть не может, – должен король жениться  в другой раз, чтобы у нас была королева.    

Разослали тогда во все края посланцев на поиски невесты,  которая бы точь-в-точь походила красотой на покойную королеву. Но во всём свете  нельзя было сыскать подобной, а если бы такую и нашли, то не могло быть ни  одной девушки, у которой были бы такие же золотые волосы.    

Но была у короля дочь; была она такая же красивая, как и её  покойная мать, и были у ней такие же золотые волосы. Вот когда она подросла,  посмотрел на неё однажды король и увидел, что она точь-в-точь похожа на его  покойную жену, и вдруг почувствовал к ней сильную страсть. И сказал он своим  советникам:    

– Я хочу жениться на своей дочери, она – точное подобие  моей покойной жены, а мне никак не найти невесты, на неё похожей.    

Услыхали это советники, испугались и говорят:    

– Богом запрещено жениться отцу на своей дочери, от  такого греха ничего путного не выйдет, а заодно будет ввергнуто в беду и всё  королевство.    

А пуще того испугалась дочь, узнав о таком решении своего  отца, но она надеялась отговорить его от этого замысла. И она сказала ему:    

– Прежде чем выполнить ваше желанье, я должна получить  от вас три платья: одно золотое, как солнце, другое – серебряное, как луна, а  третье – сверкающее, как звёзды; кроме того, хочу я иметь мантию, сшитую из  тысячи разных мехов и шкурок, и чтобы с каждого зверя вашего королевства было  на ней по куску кожи. Она думала: «Всего этого добыть невозможно, и я отвлеку  этим отца от его дурных мыслей». Но, однако, король замысла своего не оставил;  самые искусные девушки королевства должны были выткать три платья: одно –  золотое, как солнце, другое – серебряное, как луна, а третье – сверкающее, как  звёзды; а королевским охотникам велено поймать самых разных зверей в  королевстве и вырезать у каждого из них по куску кожи. И вот была сделана  мантия из тысячи разных шкурок и мехов. Наконец, когда всё было готово, велел  король принести ему мантию; он развернул её перед дочерью и сказал:    

– Завтра быть свадьбе.    

Поняла тогда королевна, что нет никакой надежды отвратить  любовь отца, и она решила бежать. Ночью, когда всё кругом спало, она встала и  взяла из своих драгоценностей только три вещи: золотое кольцо, золотое  веретёнце и маленькое золотое мотовило; а три платья, как солнце, луна и  звёзды, она спрятала в ореховую скорлупу; накинула на себя мантию из тысячи  разных шкурок и вымазала себе лицо и руки сажей. Она отдала себя на волю  господню и двинулась в путь. Шла она целую ночь, пока не пришла в дремучий лес.  Она очень устала и забралась в дупло дерева и там уснула.    

Взошло солнце, а она всё продолжала спать, пока не настал  ясный день. И случилось как раз так, что король, которому принадлежал этот лес,  в это время охотился в нём. Подбежали королевские собаки к дереву, учуяли  королевну, стали бегать вокруг дерева и лаять. Сказал тогда король егерям:    

– Посмотрите-ка, что там за дичь спряталась.    

Егеря исполнили его приказ, вернулись назад и говорят:    

– Лежит в дупле дерева странный зверь, мы такого ещё ни  разу не видывали; покрыт зверь шкурой из тысячи разных мехов, лежит и спит.    

Говорит им король:    

– Вы постарайтесь поймать мне этого зверя живым,  привяжите его к повозке и возьмите с собой.    

Но только егеря дотронулись до девушки, она мигом  проснулась, испугалась и говорит им:    

– Я бедная девушка, отцом-матерью покинутая. Сжальтесь  надо мной, возьмите меня с собой!    

И сказали тогда егеря:    

– Замарашка, да ты как раз пригодишься на кухне, ступай  с нами, будешь там золу выгребать.    

Посадили они её на повозку и отвезли домой в королевский  замок.    

Отвели девушке маленький закуток под лестницей, где и света  не было, и сказали:    

– Зверушка, вот здесь ты и будешь жить и спать.    

Потом они послали её на кухню, и она стала носить дрова и  воду, следить за печкой, птиц ощипывать, чистить разные овощи, золу выгребать и  исполнять всякую чёрную работу.    

Так жила Дикарка долгое время в горе и беде. Ах, прекрасная  королевна, что ещё с тобой станется!    

Вот случилось, что устроили раз в замке пир, и говорит она  тогда повару:    

– Можно мне пойти наверх и немного поглядеть? Я буду  стоять у дверей.    

Повар ответил:    

– Ладно уж, ступай, но только через полчаса ты должна  назад вернуться и убрать золу.    

Взяла она свою масляную лампочку, пошла к себе в каморку,  сняла меховую мантию, смыла с лица и рук сажу, и вернулась к ней опять её  прежняя красота. Потом открыла она орешек и достала оттуда своё платье, что  сияло, как солнце. Она оделась и поднялась наверх в замок; все уступали ей  дорогу, её никто не узнал, и все думали, что не иначе как явилась какая-то  королевна. Вышел к ней навстречу король, протянул ей руку, стал с нею  танцевать, думая в сердце своём: «Такой красивой девушки я ни разу не видывал».  Вот кончился танец, она поклонилась, и не успел король оглянуться, как она уже  скрылась, и никто не знал куда. Позвали сторожей, что стояли у замка, спросили  у них, но никто её не видел.    

А убежала она к себе в каморку, быстро сняла с себя платье,  вымазала лицо и руки сажей, надела меховую мантию, и снова стала Дикаркой. Пришла  она на кухню, хотела было приняться за работу – убирать золу, а повар и  говорит:    

– Это ты отложи до завтра, а свари мне сейчас для  короля суп, мне тоже хочется заглянуть немного наверх. Но смотри мне, чтоб ни  один волос в суп не попал, а то потом я не дам тебе ничего есть.    

Повар ушёл; и сварила Дикарка для короля суп; наварила она  хлебной похлёбки, постаралась сделать её как можно получше, и когда похлёбка  сварилась, достала она своё золотое кольцо и бросила его в миску. Вот кончились  танцы, и велел король принести ему суп; отведал он супа, и он так пришёлся ему  по вкусу, что ему показалось, будто лучшего он никогда не едал. Доел он всю  миску и – увидел на дне золотое кольцо, и никак не мог понять, как оно туда  попало. Велел он тогда позвать к себе повара. Испугался повар, услыхав о таком  приказе, и говорит Дикарке:    

– Ты, должно быть, уронила в суп волос; если это  правда, я тебя побью.    

Приходит повар к королю, а король его спрашивает, кто это  суп варил?    

Говорит повар:    

– Я его варил.    

А король говорит:    

– Нет, это неправда, он сварен по-другому и куда лучше,  чем прежде.    

Отвечает повар:    

– Должен признаться, что варил его не я, а варила его  Дикарка.    

И сказал король:    

– Ступай и позови мне её сюда.    

Пришла Дикарка, а король её спрашивает:    

– Ты кто такая?    

– Я бедная сирота, нет у меня ни отца, ни матери.    

Спрашивает король дальше:    

– А ты кем у меня работаешь в замке?    

Она отвечает:    

– Да я ни к чему не пригодна, разве что только пинки да  побои получать.    

Спрашивает король дальше:    

– А откуда ты взяла кольцо, которое оказалось в супе?    

Ответила она:    

– Об этом кольце я ничего не знаю.    

Так и не смог король ничего узнать, и пришлось ему её назад  отослать.    

Спустя некоторое время был устроен опять пир, и Дикарка  попросила у повара позволенья, как и в прошлый раз, пойти туда поглядеть. Повар  ответил:    

– Ладно, но смотри, через полчаса назад возвращайся, да  свари королю хлебной похлёбки, которая ему так по вкусу пришлась.    

Побежала она в свою каморку, быстро умылась, достала из  ореховой скорлупы платье, что было серебряное, как луна, и надела его на себя.  Поднялась она наверх в замок и была похожа на королевну. Вышел к ней навстречу  король, был рад её видеть опять, и как раз в то время начинался танец, – и  они танцевали вместе. Но только кончился танец, она исчезла так быстро, что король  не успел заметить, куда она скрылась. А убежала она к себе в каморку, стала  снова Дикаркой и пошла на кухню варить хлебную похлёбку. А повар был наверху; и  вот достала она золотое веретёнце, бросила его в миску и налила туда похлёбку.  Подали её королю, и он её ел, и похлёбка ему понравилась так же, как и в  прошлый раз; велел король позвать повара, и пришлось тому и на этот раз  признаться, что эту похлёбку варила Дикарка. Призвали Дикарку опять к королю,  но она ответила, что для одного лишь годна, чтоб получать пинки да побои, и что  о золотом веретёнце она ничего не знает.    

Устроил король в третий раз пир, и случилось всё так же, как  и прежде. И хотя повар сказал:    

– Дикарка, а ты, видно, колдунья, должно быть, в суп  что-то подкладываешь, отчего становится он таким вкусным и нравится королю  больше, чем тот, что варю я.    

Но она долго его упрашивала, и наконец он отпустил её на  короткое время побывать на пиру. Надела она платье, что сияло, как звёзды, и  вошла в нём в зал. И снова король танцевал с прекрасной девушкой, и ему  казалось, что она никогда ещё не была такою красивой. В то время как он  танцевал, надел он ей незаметно на палец золотое кольцо и велел, чтоб танцы  продолжались подольше. Кончился танец, и он хотел удержать её за руку, но она  вырвалась и быстро затерялась среди гостей. Побежала она второпях в свою  каморку под лестницей, но так как она пробыла в замке больше, чем полчаса, то  она не успела снять с себя прекрасное платье, а набросила только меховую  мантию, и не смогла второпях вымазаться вся сажей, и вот один палец остался у  неё белым. Прибежала Дикарка на кухню, сварила королю хлебную похлёбку и,  только повар ушёл, положила в неё золотое мотовило. Увидел король золотое  мотовило на дне миски и велел позвать Дикарку. И вдруг он увидел, что у неё белый  палец, а на пальце кольцо, которое он подарил ей во время танцев. Схватил он  тогда её за руку и крепко зажал, и только она хотела вырваться и убежать, вдруг  распахнулась слегка меховая мантия и засверкало на ней звёздное платье. Схватил  король мантию и сорвал её с неё. И вот стали видны золотые волосы, и она  предстала перед ним во всей своей красоте, – никак нельзя уже было ей  скрыться. А когда она смыла с лица сажу и золу, то стала она прекрасной, и  подобной красоты ещё никто на свете не видывал.    

И сказал король:    

– Ты моя милая невеста, и мы никогда с тобой не  расстанемся.    

А потом и свадьбу сыграли, и жили они в счастье и довольстве  до самой смерти.    

 66. Заячья невеста    

     

Жила-была женщина со своей дочкой, и был у неё прекрасный  огород, и росла на том огороде капуста. Но повадился туда ходить зайчик и к  зиме поел всю капусту. Вот и говорит мать дочке:    

– Ступай на огород и прогони зайчика.    

И говорит девушка, зайчику:    

– Прочь, прочь, зайчик, а то ты этак всю капусту поешь!    

А зайчик ей и говорит:    

– Девушка, иди сюда, садись ко мне на мой заячий  хвостик и поедем вместе со мной в заячью избушку.    

А девушка не соглашается. На другой день приходит зайчик  опять и ест капусту. Говорит мать дочке:    

– Ступай на огород да прогони зайчика.    

Говорит девушка зайчику:    

– Пш-пш, зайчишка, этак ты всю капусту поешь!    

А зайчик говорит:    

– Девушка, иди сюда, садись ко мне на заячий хвостик и  поедем вместе со мной в заячью избушку.    

А девушка не соглашается. Приходит зайчик и на третий день и  ест капусту. Вот мать и говорит своей дочке:    

– Ступай на огород да прогони зайчика.    

Девушка говорит:    

– Пш-пш, зайчишка, этак ты всю капусту поешь!    

А зайчик ей отвечает:    

– Девушка, иди сюда, садись ко мне на заячий хвостик и  поедем вместе со мной в мою заячью избушку.    

Села девушка на заячий хвостик, – и повёз её зайчик  далеко-далеко в свою избушку. Говорит он девушке:    

– Ну, а теперь навари зелёной капусты и проса, а я  пойду звать гостей к нам на свадьбу.    

Вот собрались все гости свадебные. (А кто же были у них  поезжане? Я тебе расскажу это, как сказывал мне о том другой человек: были там  всякие зайцы; ворон был вместо попа, чтоб обвенчать молодых, лиса – за  причетника, а алтарь был под самою радугой.)    

Но девушка пригорюнилась, что была она среди них  одна-одинёшенька.    

А тут приходит зайчик и говорит:    

– Отворися, отоприся, веселятся гости свадебные!    

А невеста молчит и плачет. Зайчик ушёл; потом приходит опять  и говорит:    

– Отворися, отоприся, есть хотят гости свадебные!    

А невеста всё молчит да плачет. Зайчик уходит и опять  приходит и говорит:    

– Отворися, отоприся, гости свадебные уж заждалися!    

А невеста молчит, и зайчик уходит. Сделала она тогда из  соломы чучело, нарядила его в своё платье, дала ему в руку поварёшку и посадила  к котлу с просом, а сама ушла к матери.    

Приходит опять зайчик и говорит:    

– Отворися, отоприся, – отворяет дверь да как  ударит чучело по голове, – у того и чепец с головы свалился. Увидал тогда  зайчик, что это не его невеста, и ушёл грустный и печальный.    

 67. Двенадцать  охотников    

     

Жил королевич, и была у него невеста; он сильно её любил.  Раз сидел он у неё счастливый, и вдруг пришло известие, что отец его заболел и  лежит при смерти и хочет перед своей кончиной с ним проститься.    

Сказал тогда королевич своей возлюбленной:    

– Я должен уехать, мне придётся тебя покинуть; так вот,  даю я тебе на память кольцо. Когда я стану королём, то вернусь назад и увезу  тебя вместе с собой.    

Сел он на коня и поскакал; и когда он приехал к отцу, тот  был уже при смерти. И сказал ему отец:    

– Любезный мой сын, я хотел в последний раз повидаться  с тобой перед смертью, обещай мне, что ты женишься по моей воле, – и  назвал он одну королевну, что должна была стать его женой. Сын был так  опечален, что, не подумав, сказал:    

– Хорошо, дорогой мой батюшка, пусть будет по воле  вашей.    

Затем король закрыл глаза и умер.    

Прошло время поминок, и должен был сын исполнить обещанье,  данное им отцу, и он велел отправить к той королевне сватов, и родители  согласились выдать её за него замуж. Но услыхала о том его первая невеста и так  запечалилась из-за его неверности, что чуть было не умерла с горя. И сказал ей  тогда отец:    

– Доченька моя дорогая, чего ты так печалишься? Что ты  захочешь, то и получишь.    

Призадумалась она на минуту и сказала так:    

– Дорогой мой батюшка, хочу я, чтобы было у меня  одиннадцать девушек, похожих на меня и лицом, и станом, и ростом.    

И ответил король:    

– Если это сделать возможно, пусть желанье твоё  исполнится.    

И приказал он искать по всему королевству девушек, пока не  найдётся одиннадцать, совершенно похожих на его дочь и лицом, и станом, и  ростом.    

Вот привели их к королевне, и она велела сшить им двенадцать  охотничьих костюмов, похожих один на другой, и должны были одиннадцать девушек  нарядиться в эти охотничьи костюмы, а королевна надела двенадцатый. Затем она  простилась со своим отцом и ускакала вместе с девушками, и прибыла ко двору  своего прежнего жениха, которого она так любила.    

Она спросила, не нужны ли ему будут охотники и не возьмёт ли  он всех их вместе к себе на службу. Посмотрел на неё король, но не узнал; а так  как были они все красивые, то он и согласился и сказал, что примет их на службу  охотно; и стали они двенадцатью охотниками у короля.    

Но был у короля лев, и был он зверем волшебным, он ведал обо  всём сокрытом и тайном. И случилось так, что однажды вечером он сказал королю:    

– Ты думаешь, что и вправду у тебя двенадцать  охотников?    

– Да, – ответил король, – это двенадцать  охотников.    

А лев говорит:    

– Ты ошибаешься, – это двенадцать девушек.    

А король ему говорит:    

– Это уж никак не похоже на правду; ну, как ты мне это  докажешь?    

– О, вели только рассыпать в прихожей горох, –  ответил лев, – и ты сразу увидишь. У мужчин шаг твёрдый, уверенный: если  они пройдут по горошинам, то ни одна из них не сдвинется; а девушки – те ногами  семенят да шаркают, ступают осторожно, – вот горошины и раскатываются у  них под ногами.    

Королю совет этот понравился, и велел он рассыпать в  прихожей горох.    

Но был у короля слуга, он к охотникам хорошо относился, и  только он услыхал, что хотят их испытать, пришёл к ним, рассказал обо всём и  говорит:    

– Лев хочет открыть королю, что вы девушки.    

Поблагодарила слугу королевна и обратилась затем к своим  девушкам:    

– Ну, теперь набирайтесь сил и ступайте по горошинам  твёрдым, уверенным шагом.    

Когда на другое утро король призвал к себе двенадцать  охотников и они явились к нему в прихожую, где был рассыпан горох, то прошли  они по гороху уверенно и твёрдо, и походка у них была крепкая и верная, и ни  одна горошина не покатилась, даже с места не сдвинулась.    

Вот ушли они, а король и говорит льву:    

– Ты мне наврал: они прошли, как мужчины.    

Лев ответил:    

– Они проведали, что их будут испытывать, и понабрались  сил. Ты вот поставь в прихожей двенадцать прялок; придут они, увидят их,  обрадуются, а мужчины – те радоваться не станут.    

Этот совет королю понравился, и он велел поставить в  прихожей двенадцать прялок.    

Но слуга, который желал охотникам добра, пошёл и открыл им и  этот замысел короля. И сказала королевна, оставшись наедине со своими  одиннадцатью девушками:    

– Держитесь как следует и на прялки вовсе не глядите.    

И вот, когда на другое утро король призвал своих двенадцать  охотников, то прошли они через прихожую, а на прялки и вовсе не глянули. Тогда  говорит король снова своему льву:    

– Ты мне солгал: это мужчины, на прялки они ведь и не  посмотрели.    

Лев ответил:    

– Они проведали о том, что хотят их испытать, и себя  пересилили. – Но король льву больше верить не стал.    

И двенадцать охотников всегда сопровождали короля на охоту,  и чем дальше, тем больше они ему полюбились. И случилось так, что раз во время  охоты пришло известие о том, что невеста короля уже в пути. Услыхала о том  настоящая невеста, и стало ей так обидно и больно, что сердце у ней почти  перестало биться, и она упала без чувств. Король, решив, что с его милым  охотником случилось что-то недоброе, подбежал к нему, желая помочь, и сдёрнул с  руки у него перчатку. И вдруг увидел он кольцо, подаренное им своей первой  невесте, заглянул он ей в лицо и узнал её. И растрогалось его сердце, поцеловал  он её, а когда она открыла глаза, он сказал:    

– Ты – моя, а я – твой, и никто на свете не может нас  разлучить.    

И он послал навстречу другой невесте гонца и велел просить  её вернуться назад в своё королевство, потому что, мол, есть у него уже жена, а  кто старый ключ найдёт, тому нового не надо. Тут и свадьбу они сыграли. И лев  снова попал к королю в милость, – ведь он ему всю правду сказал.    

 68. Вор и его  учитель    

     

Собрался Ян отдать сына своего ремеслу обучаться; пошёл в  церковь и стал богу молиться, чтобы узнать, что сыну будет полезней всего. А  стоял у алтаря причетник и говорит: «Воровство, воровство!» Воротился Ян к своему  сыну и объявил, что тот должен воровству обучаться, что это-де сказал ему сам  господь бог. И пошёл он со своим сыном искать такого человека, который воровать  мастер. Шли они долго и зашли, наконец, в глухой и дремучий лес, видят – стоит  там маленькая избушка, и сидит в той избушке старая-престарая женщина. Ян ей и  говорит:    

– Не знаешь ли ты такого человека, что воровать умеет?    

– Этому делу можно и здесь хорошо научиться, –  ответила старуха, – сын мой на эти дела большой мастер.    

Вот и спрашивает он у сына старухи, хорошо ли тот воровство  знает. Говорит воровских дел мастер:    

– Твоего сына я обучу как следует; придёшь сюда год  спустя, и ежели сына своего узнаешь, то и денег за ученье я с тебя не возьму, а  не узнаешь, то должен ты будешь заплатить мне двести талеров.    

Воротился отец домой, а сын стал колдовству да воровству  обучаться. Прошёл год, и отправился отец к воровских дел мастеру, да по дороге  пригорюнился, не зная, сможет ли сына своего узнать. Идёт он, запечалился,  вдруг навстречу ему маленький человечек. И спрашивает его тот человечек:    

– Послушай, ты чего это пригорюнился? Чего запечалился?    

– Ох, – отвечает Ян, – год тому назад отдал я  своего сына к воровских дел мастеру в обученье, велел он мне год спустя прийти  к нему снова, и если сына своего я не узнаю, то должен буду уплатить ему двести  талеров, а если узнаю, то и платить ничего не придётся, – вот мне и  страшно, что я его не узнаю, а где мне тогда денег-то столько добыть?    

И сказал ему человечек:    

– Ты должен взять с собой лукошко с хлебом и стать под  дымовою трубой; увидишь там на шесте клеточку, и выглянет оттуда птичка, это и  будет твой сын.    

Пошёл Ян туда, поставил лукошко с чёрным хлебом перед  клеткой, – вылетела из неё птичка и смотрит на хлеб.    

– Эй, сыночек, ты здесь? – спрашивает отец.    

Обрадовался сын, что отца своего увидал. Но воровских дел  мастер говорит:    

– Это сам чёрт тебя надоумил, а то как бы ты своего  сына узнал?    

– Отец, нам надо отсюда поскорей уходить, – сказал  юноша.    

И отправился отец со своим сыном домой. Вдруг едет по дороге  им навстречу карета, и говорит сын своему отцу:    

– Обернусь я большою борзой, и вы сможете на мне  заработать немало денег.    

Высовывается из кареты господин:    

– А не продадите ли вы мне эту собаку?    

– Что ж, продам, – ответил отец.    

– А сколько вы денег за неё хотите?    

– Тридцать талеров.    

– Это слишком много, но пёс, видно, очень породистый,  я, пожалуй, согласен.    

Забрал господин пса в карету, но только немного отъехал, а  пёс как выскочит из неё через окошко и вмиг обернулся юношей и снова очутился  возле своего отца. И пошли они вместе домой. А была на другой день в соседней  деревне ярмарка, вот парень и говорит своему отцу:    

– А теперь обернусь я красивым конём, а вы меня  продадите. Но прежде чем продать, вы должны снять с меня уздечку; а то не смогу  я стать опять человеком.    

Вывел отец коня на ярмарку, но пришёл туда и воровских дел  мастер и купил коня за сто талеров, а отец и позабыл снять с него уздечку. Вот  повёл вор коня домой и поставил его в конюшню. Вошла туда работница, а конь ей  говорит:    

– Снимите с меня уздечку, снимите с меня уздечку!    

Стоит работница, удивляется:    

– Э-э, да ты и говорить умеешь! – Подошла она к  коню, сняла с него уздечку, и обернулся конь воробьём, вылетел в дверь; а  колдун тоже воробьём обернулся и полетел вслед за ним. Вот слетелись они, стали  биться, и колдун проиграл; кинулся он тогда в воду и обернулся рыбой. А парень  тоже рыбой обернулся, догнал его, и стали они биться, и колдун опять проиграл.  Обернулся тогда колдун петухом, а парень – лисой да и откусил голову петуху,  так вот и погиб воровских дел мастер и лежит там и поныне.    

 69. Йоринда и  Йорингель    

     

Стоял когда-то в большом и густом лесу старый замок, и жила  в том замке только одна старуха, и была она самая большая колдунья. Днём  превращалась она в кошку или ночную сову, а вечером принимала опять свой  прежний человеческий вид. Она умела приманивать всяких зверей и птиц, убивала  их, варила и жарила себе на еду. Если кто подходил на сто шагов к этому замку,  тот останавливался как вкопанный и не мог сдвинуться с места, пока она не  снимала с него заклятья; а если входила в тот заколдованный круг невинная  девушка, колдунья обращала её в птицу, запирала в клетку и уносила в одну из  комнат замка. Так собрала она в замке целых семь тысяч клеток с разными  диковинными птицами.    

А жила-была в ту пору девушка, звали её Йориндой, и была она  прекрасней всех остальных девушек на свете. Посватался за неё такой же  прекрасный юноша, звали его Йорингель, и это были предбрачные дни, – и  весело, радостно было им вместе.    

И вот, чтобы поговорить наедине, пошли они раз погулять в  лес.    

– Только смотри, – говорит ей Йорингель, – к  замку близко не подходи.    

А вечер был хороший, ярко светило солнце сквозь деревья в  тёмную лесную зелень, и жалобно пела горлинка над старыми буками.    

Йоринда несколько раз принималась плакать, потом села она на  солнышке и пригорюнилась. Йорингелю тоже стало грустно. И были они так  печальны, будто предстояла им близкая смерть. Они оглянулись – видят, что  заблудились, не знают, как найти им теперь дорогу домой. А солнце ещё не зашло  за горы, но скрылось уже наполовину за вершинами.    

Глянул Йорингель сквозь заросль лесную, видит – стоят перед  ним уже близко-близко старые стены замка. Испугался он, и стало ему до смерти  страшно. А Йоринда запела:    

     

Как птичка красногрудая всё жалобно  поёт,    

Про гибель неминучую всё голубку  поёт,    

Так жалобно, всё жалобно,    

Тю-вить, тю-вить, тех-тех!    

     

Посмотрел Йорингель на Йоринду и видит – обернулась она  соловьём, который пел своё «тю-вить, тю-вить».    

Ночная сова с горящими глазами трижды облетела вокруг  соловья и трижды ухнула: «угу-угу-угу». И не мог Йорингель сдвинуться с места,  стоял точно вкопанный – ни плакать, ни слова молвить, ни рукою пошевельнуть, ни  ногой двинуть. Вот закатилось и солнце. Улетела сова в лесную чащу, и вышла  тотчас оттуда горбатая старуха, жёлтая да худая; большие красные глазища, нос  крючком до самого подбородка. Проворчала она что-то себе под нос, поймала  соловья и унесла с собой на руке. И слова вымолвить не мог Йорингель, и с места  не сойти ему было: пропал соловей. Вернулась, наконец, старуха и говорит глухим  голосом:    

– Прощай, Захиэль! Как глянет месяц в клеточку, ты  развяжись – и прощай.    

Освободился от чар Йорингель. Упал он перед старухою на  колени, взмолился, чтобы вернула она ему назад Йоринду.    

Но старуха ответила:    

– Никогда тебе больше не видать Йоринды, – и ушла.    

Он кричал, горько плакал и горевал, но всё было понапрасну.  «Ах, что же мне делать теперь?» – И ушёл Йорингель оттуда и попал, наконец, в  какую-то чужую деревню; там долгое время он пас овец. Он часто бродил вокруг  замка, но близко к нему никогда не подходил. И вот приснился ему ночью сон,  будто нашёл он алый цветок, а в середине его большую, прекрасную жемчужину.  Цветок он сорвал и пошёл с ним к замку, и к чему он ни прикасался тем цветком,  всё освобождалось от злых чар; и приснилось ему ещё, что и Йоринду он нашёл  благодаря тому же цветку.    

Проснулся он утром и стал искать по полям и горам, не  найдётся ли где такой цветок. Он всё искал, и на девятый день нашёл на рассвете  алый цветок. И лежала внутри цветка большая росинка – такая большая, словно  жемчужина. Пошёл он с этим цветком, и он шёл целый день и целую ночь в сторону  замка. Он подошёл к нему на сто шагов, и никто его не остановил, и вот подошёл  он к самым воротам. Сильно обрадовался Йорингель, прикоснулся цветком к воротам  – и распахнулись они перед ним. Вошёл он, идёт через двор, прислушивается, не  слыхать ли где птичьего пенья; и услышал он вдруг птичьи голоса. Он отправился  дальше и нашёл зал, а в нём колдунью, и увидел, что она кормит птиц в своих  семи тысячах клеток. Как увидела она Йорингеля, рассердилась, сильно  разгневалась, стала браниться, плевать на него ядом и жёлчью, ну, а  подступиться к нему и на два шага была не в силах. А он на неё и не смотрит,  идёт себе по залу, осматривает клетки с птицами; и видит он много сотен  соловьёв в клетках, но как найти ему свою Йоринду?    

Присматривается он и замечает, что старуха тайком достаёт  одну клеточку с птицей и несёт её к двери. Мигом прыгнул он за нею, дотронулся  цветком до клеточки и до старухи-колдуньи, – тут потеряла она свою  колдовскую силу, и вот явилась перед ним Йоринда; она бросилась к нему на шею,  и была она такая же красивая, как и прежде. И он обратил тогда и всех остальных  птиц в девушек и воротился домой со своей Йориндой, и жили они счастливо  долгие-долгие годы.    

 70. Три счастливца    

     

Позвал однажды отец своих трёх сыновей и подарил первому из  них петуха, второму – косу, а третьему – кошку.    

– Я уже стар стал, – сказал он, – скоро мне  помирать придётся, вот и хочу я вас чем-нибудь обеспечить перед своей смертью.  Денег у меня нету, и то, что я вам даю, стоит будто и мало, но главное в том,  чтобы с толком его применить к делу: стоит вам только найти такую страну, где  подобных вещей ещё не знают, и счастье вам будет обеспечено.    

Отец умер, и вот старший ушёл из дому со своим петухом, но  куда он ни приходил, петух всюду был давно уж известен: в городах он видел его  издали на башнях, где он вертелся флюгаркой под ветром на крышах; по деревням  их немало горланило по дворам, – и никто, увидев его, не удивлялся, и было  непохоже, чтобы благодаря петуху можно было счастье своё устроить. Но вот  случилось ему, наконец, попасть на остров, где люди не только про петуха не  слыхали, но и времени счёт вести не умели. Они, конечно, знали, когда утро,  когда вечер, но если они просыпались ночью, то никто не знал, который час.    

– Вот поглядите, – сказал он, – что за  стройная да красивая птица. На голове у неё рубиново-красный венец, и носит она  шпоры, точно какой-нибудь рыцарь; она окликает вас ночью трижды в положенное  время, а когда кричит она в последний раз, это значит, что скоро взойдёт  солнце. А когда запоёт она среди бела дня, этим указывает на верную перемену  погоды.    

Людям это понравилось, они решили целую ночь не спать и с  великой радостью слушали, как петух отчётливо и громко пел в два, в четыре и в  шесть часов, указывая время. Они спросили, не продаст ли он им петуха и сколько  за него потребует денег.    

– Столько золота, сколько осёл дотащить сможет, –  ответил он.    

– И деньги-то малые за такую драгоценную птицу, –  обрадовались они и охотно заплатили ему то, что он потребовал.    

Воротился он со своим богатством домой; братья его  удивились, и сказал средний из них:    

– Пойти, что ли, и мне? Может, и я сбуду свою косу так  же удачно.    

     

Но поначалу было оно как-то на то непохоже: повсюду встречал  он крестьян, и у них тоже были косы за плечами, как и у него. Но, наконец, и  ему посчастливилось попасть на остров, где люди о косе до той поры и понятия не  имели. Когда у них созревали хлеба, они подвозили к полям пушки и выстрелами  срезали хлеб. Но дело это было ненадёжное. Одно ядро стреляло слишком далеко,  другое вместо стебля попадало в колосья, и от выстрела они разлетались, и много  зёрен пропадало понапрасну, а кроме того, было много лишнего шуму. И вот пошёл  средний брат на поле и стал косить, да так бесшумно и быстро, что люди от  изумленья так рты и пораскрывали. Они были согласны отдать ему за ту косу всё,  что он потребует. И вот получил он лошадь, на которую золота навьючили столько,  сколько она могла тащить.    

Захотелось и третьему брату сбыть свою кошку подходящему  человеку. Но и с ним, пока он ходил по нашей земле, вышло поначалу то же, что и  с братьями; и ничего придумать он не мог, – повсюду кошек было так много,  что новорождённых котят большей частью топили. Наконец удалось ему перебраться  на один остров, и, по счастью, оказалось, что кошек там ни разу не видывали, а  мышей там развелось так много и они так обнаглели, что прямо плясали по столам  и скамьям, всё равно – дома ли хозяин или нет. Люди очень жаловались на такое  бедствие, даже сам король не знал, как спастись от них в своём замке: во всех  углах пищали мыши и грызли всё, что только им ни попадалось.    

Вот вышла кошка на охоту и вскоре очистила несколько зал от  мышей; стали люди просить короля, чтоб купил он этого чудесного зверя на пользу  государству. Король охотно уплатил то, что было за неё потребовано, и дал мула,  навьюченного золотом; и воротился домой третий брат с самыми большими  богатствами.    

Всласть наелась кошка в королевском замке мышами; передушила  она их столько, что и счесть было невозможно. Наконец стало ей от такой работы  жарко и захотелось ей пить; остановилась она, головой повертела и закричала:  «мяу-мяу». Испугался король, услыхав такой странный крик, а за ним и  придворные, и в страхе бежали они все вместе из замка. И держал король в нижнем  зале совет, как быть, как лучше всего поступить. Было, наконец, решено выслать  к кошке герольда и потребовать, чтобы она покинула замок, и предупредить её,  что в противном случае к ней будет применена сила.    

     

И сказали советники, что лучше уж от мышей мучиться, –  к этому злу они, мол, привычны, – чем отдавать свою жизнь на произвол  такому чудовищу.    

Один из пажей должен был подняться в замок и спросить у  кошки, согласна ли она убраться отсюда подобру-поздорову. Но стала кошку жажда  мучить пуще прежнего, и она ответила только: «мяу-мяу». А паж понял: «нет, мол,  нет», и передал королю этот ответ.    

– Ну, – сказали тогда советники, – в таком  случае она должна будет уступить силе. – И были наведены пушки; открыли  огонь, и загорелся от выстрелов замок. Когда огонь стал проникать в зал, где  сидела кошка, она благополучно выскочила в окно; но осаждающие не прекращали  пальбу до тех пор, пока весь замок не был разрушен до основанья и не осталось  от него и камня на камне.    

 71. Шестеро весь  свет обойдут    

     

Жил-был на свете человек, и был он на все руки мастер;  служил он на войне и был смел и отважен, но как кончилась война, получил он  отставку да три гроша харчевых на дорогу. «Постой, – сказал он, – это  мне не очень-то нравится. Найду-ка я нужных людей – вот и отдаст мне, пожалуй,  король все сокровища целой страны».    

И отправился он разгневанный в лес и увидел там человека; и  вырвал тот человек с корнем шесть деревьев, точно были это соломинки какие. И  говорит он ему:    

– Хочешь стать моим слугой и везде следовать за мной?    

– Ладно, – ответил тот, – но вот отнесу я  сперва матери вязанку хвороста, – и он взял одно из деревьев, связал им  остальные пять, взвалил их на плечи и понёс домой.    

Затем он вернулся и пошёл вместе со своим хозяином, а хозяин  ему и говорит:    

– Мы с тобой вдвоём весь свет обойдём.    

Прошли они немного, и повстречался им на пути охотник; стоял  он, опустившись на колено, и, приложив ружьё, целился. И говорит ему хозяин:    

– Охотник, ты что, стрелять собираешься?    

Тот ему ответил:    

– В двух милях отсюда сидит на ветке дуба муха, –  вот и хочу я прострелить ей левый глаз.    

– О, раз так, то ступай вместе со мной, – сказал  человек. – Если мы будем втроём, то весь свет обойдём.    

Охотник согласился и пошёл за ним; и пришли они к семи  ветряным мельницам; их крылья быстро вертелись, а ветер не дул ни слева, ни  справа, даже листок на дереве, и тот не шевелился. Вот человек и говорит:    

– Не понимаю, как движутся эти мельницы, ведь и  ветерка-то нету. – И он двинулся дальше со своими слугами; прошли они две  мили и увидели человека на дереве; он прижал одну ноздрю, а дул в другую.    

– Послушай, что это ты там наверху делаешь? –  спросил его человек.    

А тот и говорит:    

– Да вон в двух милях отсюда стоят семь мельниц, ну вот  я и дую на них, а они и вертятся.    

– О, раз так, то ступай за мной, – сказал  человек. – Если будем мы вчетвером, то весь свет обойдём.    

Тот слез с дерева и пошёл с ними вместе; а вскоре увидели  они ещё одного; стоял он на одной ноге, а другую отстегнул и положил около  себя.    

Вот хозяин и говорит:    

– Ты, однако, удобно на отдых расположился.    

– Я скороход, – ответил тот, – а чтоб не  бежать очень уж быстро, я одну ногу и отстегнул; а то, ежели побегу я на двоих,  то будет, пожалуй, побыстрей, чем птица летит.    

– О, раз так, то ступай за мной. Если будем мы  впятером, то весь свет обойдём!    

     

И пошёл скороход вместе с ними; вскоре повстречали они  человека, – а у того шапочка еле на голове держится, на самое ухо  надвинута. Вот хозяин ему и говорит:    

– Красиво, что и говорить, красиво! Поправь шапку-то, а  то совсем дураком выглядишь.    

– Этого никак сделать нельзя, – ответил  тот. – Если надвину я шапку прямо, то наступит такой сильный мороз, что  все птицы поднебесные на лету позамерзнут и упадут замертво наземь.    

– О, раз так, то ступай за мной! – сказал  хозяин. – Если будем мы вшестером, то весь свет обойдём.    

И пришли они все шестеро в город. А король объявил там во  всеобщее сведенье, что тот, кто согласится бежать с его дочерью взапуски и в  этом деле выйдет победителем, тот и станет её мужем, но кто окажется  побеждённым, тому голову с плеч долой. Явился тогда человек и говорит:    

– Я выставлю за себя своего слугу, он за меня побежит.    

Король ответил:    

– Раз так, ты должен отдать мне в залог и его жизнь; и  если победит моя дочь, то не сносить вам обоим головы на плечах.    

Так они и сговорились и порешили; пристегнул тогда человек  скороходу вторую ногу и говорит ему:    

– Ну, будь попроворней и помоги одержать нам победу.    

А было сговорено, что кто первый принесёт воду из дальнего  колодца, тот и будет победителем. Вот получили скороход с королевной по кружке  и пустились бежать взапуски. Пробежала королевна совсем небольшое расстояние, а  скороход уже из виду скрылся, – помчался точно ветер. Вскоре добежал он до  колодца, набрал полную кружку воды и повернул назад. На обратном пути напала на  него усталость, и поставил он кружку, а сам лёг на землю и уснул. Но вместо  подушки положил он себе под голову конский череп, чтоб спать было жёстко и чтоб  поскорее проснуться. А королевна, та тоже бегать умела хорошо, но так,  примерно, как всякий человек бегать умеет. И вот прибежала она к колодцу и  поспешила с полной кружкой воды назад. Заметив, что скороход лежит и спит, она  обрадовалась и говорит:    

– Теперь-то соперник в моих руках, – выплеснула  она воду из его кружки и помчалась дальше.    

Тут бы всё и пропало, если бы зоркий охотник, по счастью, не  стоял на башне замка и не заметил бы всего, что случилось. И сказал он:    

– А всё ж королевне победить нас не придётся, – и,  зарядив своё ружьё, он выстрелил так метко, что выбил конский череп из-под  головы скорохода, не причинив ему никакого вреда.    

Проснулся скороход, вскочил и увидел, что кружка его пуста и  что королевна далеко его обогнала. Но он не растерялся, бросился с кружкой  снова к колодцу, зачерпнул воды и прибежал всё же на десять минут раньше  королевны.    

– Вот, – сказал он, – только сейчас я и  расправил как следует ноги, а раньше разве это был бег!    

И стало королю обидно, а ещё больше того королевне, что  какой-то простой отставной солдат может теперь увезти её из дому.  Посоветовались они между собой, как избавиться им от него, а заодно и от его  товарищей; и сказал король королевне:    

– Не бойся, средство такое я нашёл; они домой не  вернутся.    

И обратился он к ним с такими словами:    

– Теперь надо будет всем вам вместе повеселиться,  поесть да выпить как следует, – и повёл он их в комнату, а пол в ней был  весь железный, двери были тоже железные, и на окнах были железные прутья. И был  в комнате той накрыт стол, и стояли на нём разные вкусные яства; и сказал  король:    

– Добро пожаловать! Наслаждайтесь в своё удовольствие!    

Только они туда вошли, велел король закрыть за ними двери на  замки и на засовы. Затем он велел позвать повара и приказал ему развести огонь  под комнатой, и чтоб горел он до тех пор, пока железо не раскалится докрасна.  Так повар и сделал, – и согрелись шестеро как следует, пока за столом  сидели, и подумали они, что это от еды стало им так жарко; но когда жара  становилась всё больше и больше и им захотелось выйти из комнаты, они увидели,  что все двери и окна заперты, – видно, король задумал что-то недоброе и  порешил их удушить.    

– Но это ему не удастся, – сказал тот, на котором  была шапчонка, – я нагоню такой холод, что никакой жар перед ним не  устоит. – И он надел свою шапчонку прямо – и настал такой мороз, что  всякая жара вмиг исчезла, и кушанья на блюдах начали подмерзать.    

Прошло два часа, и король подумал, что они от жары уже  погибли, и велел тогда открыть двери, чтоб самому на тех шестерых посмотреть.  Открылась дверь, и увидел он, что все живы и здоровы да ещё говорят, что им  приятно было бы выйти наружу погреться, что мороз-де в комнате такой, что  замерзает даже еда на блюдах.    

Тогда разгневанный король спустился вниз к повару, стал его  ругать на чём свет стоит да спрашивать, почему он не исполнил того, что было  ему велено.    

Но повар ответил:    

– Жару-то ведь было довольно, вот поглядите хоть сами.    

Глянул король и увидел, что под железной комнатой пылает  сильный огонь; тут-то и понял король, что с этими шестерыми таким способом  ничего не поделаешь.    

И стал король думать да раздумывать снова, как бы ему от  недобрых гостей избавиться. Призвал он главного из них и говорит:    

– Хочешь, я дам тебе золота, сколько угодно, а ты  откажись от моей дочери.    

– О, я согласен, господин король, – ответил  тот, – дайте мне золота столько, сколько слуга мой сможет донести, и я  требовать вашей дочери не стану. – Королю это понравилось, а тот и  говорит:    

– Ну что ж, приду я за ним спустя две недели.    

Тогда он созвал всех портных со всего королевства, и должны  они были сидеть две недели подряд и шить мешок. А когда его сшили, то должен  был тот силач, что деревья с корнем выворачивал, взять его на плечи и идти с  ним к королю. И спросил король:    

– Что это за силач, который может тащить на своих  плечах целую груду полотна? – Испугался и подумал: «Сколько же золота он  утащит?»    

И он велел принести целую бочку золота, несли его  шестнадцать самых сильных людей королевства, – а силач сунул золото одной  рукой в мешок и говорит:    

– Чего же вы больше-то не принесли, этим ведь и дна  мешка не покроешь.    

Тогда велел король перетащить сюда мало-помалу всю свою  казну. Силач и её засунул в мешок, но и после того он не наполнился даже  наполовину.    

– Тащите побольше! – кричал он, – а то этими  крохами ничего не заполнишь.    

И собрали тогда со всего государства семь тысяч повозок  золота; но всё это, заодно с запряжёнными в них быками, засунул силач в свой  мешок.    

– Чего тут разглядывать, – сказал он, – надо  брать всё, что под руку попадётся, а то этак и мешка не наполнишь.    

Сунул всё это он в мешок, а в нём ещё немало места пустого  осталось. Вот он и говорит:    

– Ну, дело, однако ж, надо кончать, ведь мешки  завязывают иной раз, когда они бывают и неполные. – И он взвалил мешок  себе на спину и ушёл вместе со своими товарищами.    

Увидал король, что один человек унёс на спине всё богатство  целой страны, разгневался и велел своим всадникам сесть на коней, догнать  шестерых и отнять у того силача мешок. И вот два полка их вскоре нагнали, и  крикнули всадники:    

– Сдавайтесь в плен; бросайте мешок с золотом на землю,  а не то мы вас всех перебьём!    

– Да что вы говорите? – сказал тот, кто в ноздрю  здорово дуть умел. – Это мы-то сдадимся в плен? Скорей вы у нас все в  воздухе запляшете, – и он зажал одну ноздрю и дунул в другую, да прямо на  оба конных полка, – и рассыпалась конница и разлетелась по воздуху над  горами, над долинами во все стороны.    

Один из фельдфебелей закричал, прося о пощаде, стал  объяснять, что ранен уже девять раз, и солдат-де он исправный, и оскорбленья  такого никак не заслужил. Тогда тот стал дуть чуть потише, и фельдфебель  благополучно спустился на землю; и сказал он фельдфебелю:    

– Ну, а теперь возвращайся домой к королю да скажи ему,  пускай вышлет конницы ещё больше, я и ту по воздуху всю размечу.    

Услыхал о том король и сказал:    

– Пусть они поскорей убираются, тут что-то неладное.    

И вот принесли шестеро все богатства к себе домой, поделили  их поровну и стали жить да поживать припеваючи до самой своей смерти.    

 72. Волк и человек    

     

Рассказала раз волку лиса про силу человека, что ни один-де  зверь не устоит перед ним и разве одной только хитростью можно уберечь от него  свою шкуру. Ну, волк и говорит:    

– Встретить бы мне хоть раз человека, уж я на него  нападу!    

– Я могу тебе в этом помочь, – ответила ему  лиса, – приходи завтра раным-рано на заре, и я покажу тебе человека.    

Явился волк раным-рано на заре, и вывела его лиса на дорогу,  по которой всегда проходил охотник. Но сперва прошёл там старый отставной  солдат.    

– Вот это и есть человек?    

– Нет, – отвечает лиса, – этот был когда-то  человеком.    

Затем прошёл по дороге мальчик в школу.    

– Вот это и есть человек?    

– Нет, – ответила лиса, – этот будет ещё  человеком.    

Вот идёт, наконец, охотник, за спиной у него двустволка, а  на поясе охотничий нож. Говорит волку лиса:    

– Видишь, вон идёт человек, ты на него напади, а я  поскорей спрячусь в нору. – Тут волк и кинулся на человека.    

Увидел его охотник и говорит:    

– Жаль, что не зарядил ружьё пулей.    

Взял он ружьё, прицелился и выпустил заряд дроби прямо волку  в морду. Волк скривился, но, однако ж, не испугался и пошёл прямо на человека;  охотник выпустил второй заряд. Волк сжал зубы от боли и кинулся на человека;  выхватил тогда охотник свой охотничий нож и ударил им волка в бок раз и другой;  пустился волк, истекая кровью, бежать и прибежал, воя, к лисе.    

– Ну, братец-волк, – сказала лиса, –  расскажи, как ты расправился с человеком?    

– Ах, – говорит ей волк, – я и не представлял  себе, чтобы человек был так силён; снял он сначала палку с плеча и как дунет, и  как полетело мне что-то в лицо, да как защекочет; а потом дунул он ещё раз в  палку – точно молния с градом пролетела у самого носа; подхожу я к нему  поближе, а он как вытащит из тела блестящее ребро и как ударит меня им, тут я  еле и жив остался!    

– Вот видишь, – сказала лиса, – какой ты,  однако, хвастун! Замахиваешься широко, а ударить-то и не можешь.    

     

73. Волк и лиса    

     

Жила лиса у волка в услуженье, и что волк её заставлял, то  лисе и приходилось делать, – оттого, что была она его слабее; и захотелось  лисе от хозяина такого избавиться. Случилось раз идти им вместе по лесу, а волк  и говорит:    

– Лиса рыжая, достань мне что-нибудь поесть, а не то я  тебя съем!    

И ответила лиса:    

– Я знаю один крестьянский двор, есть там двое молодых  ягнят; если хочешь, давай одного утащим.    

Это волку понравилось, пошли они туда; и украла лиса  ягнёнка, притащила его волку, а сама убежала. Съел волк ягнёнка, но этого  показалось ему мало, захотелось ему добыть другого, и пошёл он, чтоб его  утащить. Но волк был такой неловкий, – заметила волка мать ягнёночка и  принялась так сильно кричать и блеять, что сбежались крестьяне. Нашли они волка  и так его избили, что он, прихрамывая и воя, явился к лисе.    

– Ты меня, однако, здорово подвела, – сказал  он, – хотел я было утащить другого ягнёнка, но поймали меня крестьяне и  сильно мне бока намяли.    

А лиса говорит:    

– А зачем ты такой ненасытный?    

На третий день пошли они снова на поле, и говорит волк  опять:    

– Лиса рыжая, достань мне что-нибудь поесть, а не то я  тебя съем.    

И ответила лиса:    

– Я знаю один крестьянский двор, нынче вечером там  хозяйка блины печёт, – давай их утащим.    

Пошли они туда, а лиса весь дом кругом обшарила, всё  разглядывала да принюхивалась, пока не узнала, где горшки стоят, стащила потом  шесть блинов и принесла их волку.    

– На тебе, ешь, – сказала она ему, а сама пошла  своей дорогой.    

Проглотил волк блины вмиг и говорит:    

– Они такие вкусные, что мне ещё хочется, – пошёл  и свалил всю миску на пол, – одни только черепки остались.    

Раздался грохот, и явилась хозяйка, заметила волка, стала  людей звать на помощь. Сбежались люди, стали бить его кто чем попало, и убежал  он, на обе ноги прихрамывая и громко воя, к лисе в лес.    

– Что это ты меня так сильно подвела? – воскликнул  волк. – Поймали меня крестьяне и начесали мне спину!    

Отвечает лиса:    

– А зачем ты такой ненасытный?    

На третий день вышли они вместе на поле. Волк, прихрамывая,  еле поспевал за лисой, и говорит ей:    

– Лиса рыжая, достань-ка мне что-нибудь поесть, а не то  я тебя съем.    

Отвечает лиса:    

– Я знаю одного крестьянина, он зарезал корову, и  засолённое мясо лежит у него в погребе, в бочонке, – давай его утащим!    

Сказал волк:    

– Так давай пойдём поскорее вместе, а ты мне поможешь,  если я сам выбраться не смогу.    

– Что ж, пойдём, пожалуй, – сказала лиса и  показала ему все пути и лазейки.    

И вот добрались они, наконец, до погреба. А было там мяса  вдосталь, и волк тотчас принялся за него и подумал: «Всё съем – времени  хватит». Лиса тоже как следует полакомилась, но всё кругом поглядывала и  частенько подбегала к дыре, через которую они в погреб забрались, да всё  пробовала, достаточно ли дыра широка, чтоб в неё пролезть. А волк говорит:    

– Лиса милая, скажи мне, отчего ты всё взад да вперёд  бегаешь и всё куда-то выскакиваешь?    

– Да надо ведь поглядеть, не идёт ли кто, –  отвечала хитрая лиса, – не ешь только слишком много.    

Волк говорит:    

– Я уйду не раньше, чем весь бочонок съем.    

А между тем приходит в погреб крестьянин, услыхал он шорох  лисьих лап. Как увидела его лиса, одним махом выскочила в дыру; хотел было и  волк следом за ней, но он так набил себе брюхо, что пролезть не смог и застрял  в дыре. Взял крестьянин дубину и убил его. А лиса в лес убежала и рада была,  что от такого обжоры избавилась.    

 74. Лиса и кума    

     

Родила волчиха на свет волчонка и позвала в кумы лису.    

– Ведь она нам близкою роднёй приходится, –  сказала волчиха, – и ума у ней много и ловкости немало, и она сможет моего  сыночка обучить и помочь ему в жизни.    

Приходит лиса, такая почтенная и важная, и говорит:    

– Дорогая и уважаемая кума, благодарю вас за честь,  оказанную мне, и считаю должным заметить, что и вы получите тоже от этого не  меньшее удовольствие.    

На крестинах лиса хорошо полакомилась, развеселилась и  говорит:    

– Дорогая кума, в нашу обязанность входит заботиться о  ребёночке. Вам надо всегда иметь хорошую пищу, чтоб ребёночек-то окреп. Я знаю  в одном месте овечьи ясли, там мы могли бы легко заполучить лакомый кусок.    

Волчихе песенка эта пришлась по вкусу, и она отправилась  вместе с лисой к крестьянскому двору. Лиса показала ей издали ясли и говорит:    

– Вон там вы можете незаметно пролезть, а я тем  временем на другой стороне что-нибудь высмотрю, не удастся ли мне схватить  курочку.    

Но лиса никуда не пошла, а легла на лесной опушке,  растянулась и стала отдыхать. Забралась волчиха в ясли, а лежала там собака, и  подняла она шум. Прибежали крестьяне, схватили куму и задали ей порядочную  трёпку. Наконец ей всё-таки удалось удрать; она кое-как выбралась и потащилась  домой, вдруг видит – лежит лиса. А та притворилась и стала жаловаться:    

– Ах, кумушка, как мне плохо пришлось! Напали на меня  крестьяне и всю меня избили; ежели вы не хотите, чтоб я тут осталась лежать да  умирать, то вы должны меня отсюда унести.    

Волчиха сама еле могла двигаться, но уж так ей стало лису  жалко, что взвалила она её к себе на плечи и отнесла осторожно свою  здоровёхонькую куму до самого её дома.    

Тут лиса ей и говорит:    

– Ну, а теперь, милая кума, прощайте, счастливо вам  оставаться! – посмеялась над ней вдосталь и убежала.    

     

75. Лиса и кот    

     

Случилось раз коту в лесу с госпожой лисой повстречаться.  «Она умная и такая опытная, что её все на свете уважают», – подумал кот и  ласково к ней обратился:    

– Добрый день, милая госпожа лиса, как вам живётся? Как  справляетесь вы в наши трудные времена? Ведь дороговизна-то какая!    

Посмотрела лиса надменно на кота, смерила его с ног до  головы и помедлила, не зная, стоит ли ему и отвечать. Наконец она сказала:    

– Ах ты, несчастный Мурлыка, дурень ты этакий, голодный  ты мышелов, что это тебе в голову пришло, что ты осмеливаешься ещё спрашивать,  как мне живётся? Чему ты учился? Какие науки прошёл?    

– Я прошёл только одну, – скромно ответил кот.    

– А какая же это наука? – спросила лиса.    

– Если за мной гонятся собаки, то я умею прыгнуть на  дерево и спастись.    

– Это и всё? – сказала лиса. – А вот я на  целую сотню искусств мастерица, да, кроме того, у меня полный мешок хитростей.  Мне тебя жаль, пойдём-ка вместе со мной, и я тебя научу, как лучше от собак  убегать.    

А тут как раз на эту пору проходил охотник с четырьмя собаками.  Кот быстро прыгнул на дерево и уселся на самой верхушке, и ветки и листья его  укрыли.    

– Развяжите ваш мешок, госпожа лиса, развяжите  мешок! – крикнул ей кот, но собаки её уже схватили и крепко держали в  зубах.    

– Эх, госпожа лиса! – воскликнул кот. – Вот  вы со своею сотней искусств и попались! А могли б вы взобраться, как я, на  дерево, не пришлось бы вам с жизнью своей проститься.    

 76. Гвоздика    

     

Жила-была королева, и судил ей так господь бог, что детей у  неё не было. И она ходила каждое утро в сад и молила бога, чтоб послал он ей  сына или дочь. И вот однажды она услышала голос:    

– Радуйся, будет у тебя сын-счастливец, все его желания  будут исполняться, и всё, что он ни пожелает, то и сбудется.    

Она пришла к королю и рассказала ему эту радостную весть; и  когда подошло время, родила она сына, и король был в великой радости.    

Она ходила каждое утро с младенцем в сад, где находился  зверинец, и умывалась у прозрачного родника. Случилось однажды так, что когда  ребёнок был уже постарше, он лежал у неё на коленях, и она в это время уснула.  И явился старый повар; он знал, что это ребёнок такой, что если он что  задумает, то и исполнится, – и похитил его. Он взял затем курицу, зарезал  её и окропил кровью передник и платье ребёнку. Ребёнка он унёс и спрятал в потаённом  месте, где его должна была выкормить мамка; а сам побежал к королю и обвинил  королеву в том, будто она допустила диких зверей похитить своего ребёнка.  Увидел король кровь на переднике, поверил всему и так разгневался, что велел  построить высокую башню, куда не заглядывал бы ни один луч солнца и луны,  приказал посадить туда свою жену и там её замуровать. И пришлось ей томиться  там целых семь лет без питья и пищи. Но господь послал двух белых голубей, они  должны были дважды в день прилетать и приносить ей еду, пока не пройдёт семь  лет.    

Но повар подумал про себя: «Ведь это такой ребёнок, что все  его желанья исполняются, и он может накликать на меня несчастье». И он ушёл из  замка и явился к мальчику; а тот за это время вырос настолько, что начал уже  говорить. Вот повар ему и сказал:    

– Пожелай себе прекрасный замок с садом и всё, что к  замку полагается.    

И только мальчик вымолвил слово, как в ту же минуту явилось  всё, что он пожелал.    

Спустя некоторое время повар ему говорит:    

– Нехорошо тебе жить в одиночестве; пожелай, чтоб была  с тобой вместе красивая девушка.    

И королевич её пожелал, и она вмиг перед ним явилась, и была  такая прекрасная, что ни один живописец не мог бы написать подобной. Вот стали  они вместе играть и полюбили друг друга от всего сердца. А старый повар ходил  на охоту, будто какой знатный господин. Но вот пришла ему раз в голову мысль,  что королевич может однажды пожелать жить вместе со своим отцом, и тогда это  принесло бы ему большое несчастье. Он вышел из дому, взял с собой девушку и  сказал:    

– Этой ночью, когда мальчик уснёт, подойди к его  постели, всади ему нож в сердце и принеси мне его сердце и язык; если же ты  этого не выполнишь, то сама умрёшь.    

Повар ушёл, а на другой день вернулся и видит, что она этого  не сделала; девушка ему говорит:    

– Зачем мне проливать невинную кровь, ведь он-то ещё  никого не обидел.    

Говорит повар опять:    

– Если ты этого не сделаешь, придётся тебе жизнью своей  поплатиться.    

Только он ушёл, велела девушка привести небольшого оленя и  заколоть его; она взяла его сердце и язык, положила их на тарелку, а когда  повар-старик явился домой, она сказала мальчику:    

– Ложись в постель и укройся одеялом.    

Вот входит злодей и говорит:    

– Где сердце и язык мальчика?    

Подала ему девушка тарелку, а королевич сбросил с себя  одеяло и сказал:    

– Ты, что ж, старый злодей, задумал меня убить? Я  вынесу тебе за это приговор. Отныне ты станешь чёрным пуделем с золотой цепью  на шее и будешь пожирать раскалённые угли, и будет у тебя из шеи выбиваться  пламя.    

Только вымолвил королевич эти слова, как вмиг обратился  старик в пуделя, и была у него на шее цепь золотая. И велено было поварам  принести горящие угли, – и он сожрал их все, и выбилось пламя у него из  шеи. Пробыл королевич там недолгое время и вспомнил о своей матери: жива ли она  ещё? И сказал девушке:    

– Мне хотелось бы вернуться домой на родину; если  хочешь, поедем вместе со мной, и я буду тебя кормить.    

– Ах, – отвечала она, – дорога туда далека, и  что я буду делать на чужбине, где меня никто не знает?    

И так как желания ехать у неё не было, а разлучаться они не  хотели, то заколдовал он её в красивую гвоздику и взял её вместе с собой.    

И вот королевич уехал оттуда, а пудель должен был бежать  следом за ним. Наконец он вернулся к себе на родину. Подошёл королевич к башне,  где сидела его мать; а была башня очень высокая, и он пожелал, чтоб явилась  лестница, которая доходила бы до самого верха. Он взобрался по той лестнице,  заглянул в башню и крикнул:    

– Милая матушка, госпожа королева, вы живы ещё или  умерли с голоду?    

Ответила она:    

– Я только что поела и вполне сыта, – она  подумала, что то были ангелы.    

А он говорит:    

– Я любимый ваш сын, которого будто бы похитили у вас  дикие звери; но я жив и в скором времени вас спасу.    

Спустился королевич с башни и пошёл к своему отцу; велел  доложить, что он, мол, охотник из чужой земли и не может ли он поступить к  королю на службу.    

Ответил король:    

– Да, если он достаточно опытный и может доставлять  дичь, пусть явится ко мне.    

Но дичи в тех краях никогда не водилось. И пообещал охотник  доставлять ему дичи всегда столько, сколько будет необходимо для королевского  стола. Потом он велел всем егерям собраться, чтоб отправиться с ним вместе в  лес. Вот пошли егеря вместе с охотником, и он велел устроить в лесу облаву, но  так, чтоб в одном месте большой круг оставался бы открытым; а сам стал в  середину и начал желать. И вмиг, явилось больше двухсот с лишним штук дичи, и  егерям оставалось только её стрелять. И они нагрузили дичь на целых шестьдесят  крестьянских телег и привезли её королю; и король мог, наконец, украсить свой  стол дичью, которой долгие годы у него вовсе не было.    

По этому случаю король очень обрадовался и пригласил на  другой день на обед к себе всех придворных и устроил большое пиршество. Когда  все гости собрались, сказал король своему охотнику:    

– Так как ты очень ловок, то садись рядом со мной.    

И ответил ему охотник:    

– Ваше величество, господин король, позвольте заметить,  что я охотник плохой.    

Но король настаивал на своём и сказал:    

– Нет, ты должен сидеть рядом со мной, – и  пришлось тому подчиниться.    

Когда охотник сидел за торжественным столом, он подумал про  свою любимую мать; и вот он пожелал, чтобы кто-нибудь из придворных спросил бы  о ней, как поживает, мол, госпожа королева в башне, жива ли она или уже  погибла. И стоило ему только это пожелать, как заговорил о ней маршал и сказал:    

– Ваше величество, нам-то вот здесь радостно, а как там  поживает в башне госпожа королева, в живых ли она ещё или, может, уже умерла?    

И ответил король:    

– Она позволила диким зверям разорвать моего любимого  сына, и о ней слышать я не хочу!    

Тогда поднялся охотник и говорит:    

– Мой милостивейший батюшка, она ещё жива, а я – ваш  родной сын, меня не дикие звери разорвали, а похитил меня злодей, повар-старик;  он унёс меня из замка, когда она уснула, и выкрал меня у неё, когда я лежал у  неё на коленях, и он обрызгал её передник кровью курицы.    

Потом он взял чёрного пуделя с золотой цепью на шее и  сказал:    

– Вот он, этот злодей, – и велел принести  раскалённых углей, и пудель все их сожрал, и выбилось пламя у него из шеи.    

И спросил королевич у отца, не угодно ли будет ему увидеть  злодея в настоящем виде; и он пожелал, чтобы тот обратился снова в повара:  глядь – стоит перед ним повар в белом фартуке и с ножом на боку. Увидев его,  король разгневался и велел бросить его в самую глубокую темницу, в подземелье.    

А охотник продолжал:    

– Батюшка, не угодно ли вам увидеть ту девушку, что  нежно меня воспитывала? Её заставляли меня убить, но она не сделала этого, хотя  за отказ свой должна была поплатиться жизнью.    

Ответил король:    

– Да, я бы с удовольствием посмотрел на неё.    

И сказал сын:    

– Милостивейший батюшка, я покажу её вам в образе  красивого цветка.    

Он сунул руку в карман, достал оттуда гвоздику и положил её  на королевский стол, и была она такая прекрасная, что подобной король ещё ни  разу не видывал.