1 2 3 4 5 6 7 8 9 
Пираты!
   
Сюда!
   
На помощь!
   
Получай!
   
Бей их!
   
   
Все четверо взбегают наверх, видят нечто, что им не нравится; oстанавливаются в замешательстве; потом бросаются назад к авансцене, спасаясь. Впереди – Гамлет, он прыгает в бочку, что слева. Актер забирается в бочку, что справа, Розенкранц и Гильденстерн влезают в среднюю. 
   
Все крышки опускаются.
   
Свет начинает меркнуть, пока слышится шум сражения.
   
Шум затихает.
   
Светлеет.
   
Средней бочки – с Розенкранцем и Гильденстерном – не видно.
   
Крышка правой бочки поднимается; высовываются головы Розенкранца и Гильденстерна.
   
Крышка другой бочки – Гамлета – поднимается; высовывается голова актера.
   
Все видят друг друга и тотчас опускают крышки.
   
Пауза.
   
Крышки медленно поднимаются.
   
   
Розенкранц (с облегчением). 
   
– Ушли. (Начинает вылезать.) Чуть не задело. Никогда не соображал быстрее.
   
Все трое вылезают из бочек: Гильденстерн насторожен и нервничает; Розенкранц настроен легкомысленно, актер – флегматично. Замечают отсутствие одной из бочек.
   
(Озираясь.) 
   
– А где?..
   
   
Актер как бы в знак скорби снимает шляпу.
   
   
Актер 
   
– Опять одни – остается рассчитывать лишь на самих себя.
   
   
Гильденстерн (обеспокоенно). 
   
– Что ты имеешь в виду? Где он?
   
   
Актер 
   
– Испарился.
   
   
Гильденстерн
   
– Куда?
   
   
Актер
   
– Можно сказать, убийственно повезло. Если это то слово.
   
   
Розенкранц (недоуменно).
   
– Убийственно?
   
   
Актер 
   
– Повезло.
   
   
Розенкранц (размышляя).
   
– Он что, убит?
   
   
Актер
   
– Кто знает?
   
   
Гильденстерн (встревоженно).
   
– Он не вернется?
   
   
Актер
   
– Вряд ли.
   
   
Розенкранц
   
– Значит, он мертв. Для нас, во всяком случае.
   
   
Актер
   
– Или мы для него. (Отходит и садится на пол сбоку.) Не так уж плохо, а?
   
   
Гильденстерн
   
– Но он не имел права... Мы должны... У нас письмо... Мы едем в Англию... Письмо для короля...
   
   
Актер
   
– Да, ну что ж, поздравляю вас с прояснившейся обстановкой.
   
   
Гильденстерн
   
– Но ты не понимаешь... оно содержит... у нас были инструкции... Без него все бессмысленно!
   
   
Актер
   
– Пираты могут напасть на каждого. Просто доставьте письмо. Они пошлют послов из Англии, и те объяснят...
   
   
Гильденстерн (возбужденно, свое).
   
– Да нет же, нет же... ты не понял... пираты... все пропало... все пошло прахом... теперь мы нигде... мы дали маху... это полный прах... то есть крах.... а-а-а-а!
   
   
Актер (успокоительно.).
   
– Ну, ну...
   
   
Гильденстерн (почти плача).
   
– Без него же ничто не может быть решено...
   
   
Актер
   
– Ну...
   
   
Гильденстерн
   
– Нас без него не отпустят!
   
   
Актер
   
– Ну, ну...
   
   
Гильденстерн
   
– Что же нам теперь делать?
   
   
Актер
   
– Это. (Поворачивается на бок и удобно растягивается.)
   
Розенкранц и Гильденстерн стоят неподвижно.
   
   
Розенкранц
   
– Опять отсрочка.
   
   
Гильденстерн
   
– Отсрочка – чего?
   
   
Розенкранц вздыхает.
   
   
Розенкранц
   
– Солнце садится. (Пауза.) Скоро ночь. (Пауза.) Если там запад. (Пауза.) Хотя, с другой стороны...
   
   
Гильденстерн (кричит). 
   
– Заткнись! Я с ума сойду от этого! Ты что, думаешь, болтовня сейчас поможет?
   
   
Розенкранц (обиженно, примирительно).
   
– Я – я ставлю все свои деньги, что год моего рождения, помноженный на два, дает нечетное число.
   
   
Гильденстерн (стонет).
   
– Не-е-ет.
   
   
Розенкранц
   
– Или твой год.
   
   
Гильденстерн сбивает его с ног.
   
   
Гильденстерн (сломлен).
   
– Мы заехали слишком далеко. Теперь только сила инерции управляет нами; и мы просто дрейфуем в сторону вечности, не рассчитывая ни на отсрочку, ни на объяснение.
   
   
Розенкранц
   
– Будь доволен – стоит ли выживать, если не можешь быть просто довольным? (Поднимается.) Все будет в порядке. Просто продолжаем плыть, и все.
   
   
Гильденстерн
   
– Плыть – куда?
   
   
Розенкранц
   
– В Англию.
   
   
Гильденстерн
   
– Англия! Это же тупик. И вообще я никогда в нее не верил.
   
   
Розенкранц
   
– Мы должны только вручить письмо, и все. Точка.
   
   
Гильденстерн.
   
– Я не верю – берег, гавань – как ты себе это представляешь? Что, сходим на берег, хватаем кого-то за рукав, спрашиваем: где король? А он говорит: сначала прямо, а потом налево? (Яростно.) Я не верю в это!
   
   
Розенкранц
   
– М-да, звучит не слишком правдоподобно.
   
   
Гильденстерн
   
– И даже столкнись мы с ним нос к носу, что мы ему скажем?
   
   
Розенкранц
   
– Мы скажем... Мы прибыли!
   
   
Гильденстерн (царственно).
   
– Кто вы такие?
   
   
Розенкранц
   
– Мы – Гильденстерн и Розенкранц.
   
   
Гильденстерн
   
– Который который?
   
   
Розенкранц
   
– Гм, я это... Ты это....
   
   
Гильденстерн
   
– Что привело вас?
   
   
Розенкранц
   
– А, мы сопровождали Гамлета – но тут шайка пиратов...
   
Гильденстерн.
   
– Я никак не пойму. Кто эти люди и что им от меня нужно? Являетесь неизвестно откуда со своими идиотскими историями...
   
   
Розенкранц (с письмом).
   
– У нас письмо...
   
   
Гильденстерн (хватает письмо, вскрывает).
   
– Письмо – да – это правда, это уже что-то... (Читает.) «Коль Англия желает предоставить свидетельство датчанам верной дружбы... чтобы любовь меж ними процветала как пальма... и так далее... мы просим, не медля даже сотой доли секунды по прочтении письма, подателей его вам – Розенкранца и Гильденстерна – тотчас обезглавить».
   
   
Сцена повторяется. Розенкранц вырывает у него письмо, Гильденстерн вырывает письмо у Розенкранца; они прочитывают и переглядываются.
   
   
Актер (встает, подходит к бочке, пинает ее ногой и кричит).
   
– Они ушли. Вылезай!
   
   
Невероятно, но актеры, один за другим, вылезают из бочки и как бы случайно создают угрожающее кольцо вокруг Розенкранца и Гильденстерна, которые всё ещё испуганы и в замешательстве.
   
   
Гильденстерн (спокойным тоном).
   
– Где была ошибка, так это когда мы сели на корабль. Конечно, здесь можно передвигаться, менять направление, крутиться на месте; но все это не влияет на ту главную силу, которая неотвратимо, как ветер или течение, несет нас...
   
   
Розенкранц
   
– Они охотились за нами, а? С самого начала. Кто бы мог подумать, что мы такие важные птицы?
   
   
Гильденстерн
   
– Но почему? Неужто все только ради этого? Неужто весь этот балаган сводится только к двум нашим маленьким смертям? (С тоской.) Кто мы такие?
   
   
Актер
   
– Вы Розенкранц и Гильденстерн. Этого достаточно.
   
   
Гильденстерн
   
– Нет – этого недостаточно. Не иметь никакой информации – и такой конец – и даже сейчас не получить объяснения...
   
   
Актер
   
– Ну, наш опыт подсказывает, что большинство вещей кончается смертью.
   
   
Гильденстерн (страх, мстительность, презрение).
   
– Ваш опыт – актеров!
   
   
Он выхватывает стилет из-за пояса актера и приставляет его концом к горлу актера; актер пятится, Гильденстерн наступает, говоря более спокойно.
   
   
– Я говорю о смерти – а этого опыта у вас нет – и этого не сыграешь. Вы умираете тысячью случайных смертей – но в них нет той вытесняющей жизнь силы – и ничья кровь не стынет. Потому что, даже умирая, вы знаете, что вернетесь, только переменив шляпу. Но никто не приходит после смерти – и никаких аплодисментов – только тишина и поношенные вещи – и это – смерть...
   
   
И он всаживает стилет по рукоятку в горло актеру. Актер стоит с выпученными от ужаса глазами, хватается за рану, после того как стилет оттуда вытащен; издает слабый стон, падает на колени, потом вытягивается. Пока это происходит, Гильденстерн – взвинченный, почти в истерике – круто оборачивается к остальным актерам.
   
   
– Если нам что на роду написано – то и ему тоже – и если именно это наша судьба, то она и его судьба – и если нет никакого объяснения для нас, то и для него его не будет...
   
   
Актеры наблюдают за тем, как 1-й актер умирает, – делают они это с некоторым интересом. Наконец, 1-й актер замирает, вытянувшись. Некоторое время – тишина. Потом актеры начинают аплодировать с большим восхищением, 1-й актер встает, отряхивается. 
   
   
Актер (скромно).
   
– О, довольно, господа, довольно – не льстите мне, – это было вполне заурядно...
   
   
Актеры продолжают его поздравлять. Он приближается к Гильденстерну, который стоит как вкопанный со стилетом в руке.
   
   
– А вы как думали? (Пауза.) Видите – вот то, во что они и верят, – и то, чего ждут.
   
   
Он подставляет руку под стилет Гильденстерна. Гильденстерн медленно нажимает концом лезвия на его ладонь, и... лезвие уходит в рукоятку; актер улыбается и прячет стилет.
   
   
– На минуту вам показалось, что я – смошенничал.
   
   
Розенкранц смеется нервным смехом, освобождаясь от напряжения.
   
   
Розенкранц
   
– О, замечательно! Замечательно! Я полностью поверил, полностью – а ты? Ты тоже? (Аплодирует.) Браво! Браво! Бис! Бис!
   
   
Актер (воодушевляется, раскидывает руки, профессиональным голосом зазывалы). 
   
– Смерть всех времен и видов! Через повешение, от ран, под пытками, от удушения и голода! Отчаянная резня, мечи и яды! Двойная смерть – на дуэли! Начали!
   
   
Альфред, все еще в костюме королевы, умирает от яда. 1-й актер закалывает рапирой короля и сражается с четырьмя коллегами. Двое других – шпионы – в той же одежде, что Розенкранц и Гильденстерн, умирают, как во втором действии.
   
   
– Свет понемногу меркнет, погружая убитых – в правом углу сцены – в темноту. Умирая среди других умирающих, трагично, романтично. И так все кончается – банальностью: свет светит, пока есть жизнь; но когда приходит зима твоих дней, темнеет рано.
   
   
Гильденстерн (измученный, опустошенный, но – нетерпеливо, жестикулируя). 
   
– Нет, нет... это не для нас, это не так. Умирание не романтично, и смерть – это не игра, которая скоро кончится... Смерть – это не то что... Смерть – это не... Это отсутствие присутствия... ничего больше... бесконечное время, в течение которого... нельзя вернуться... это дверь в пустоту... которой не видишь... и когда там поднимается ветер, он не производит шума...
   
   
Глубина сцены окончательно погружается в темноту. Видны только Гильденстерн и Розенкранц, который нерешительно хлопает – в тишине.
   
Небольшая пауза.
   
   
Розенкранц
   
– Значит, все, видимо. А?
   
   
Ответа не следует. Он оборачивается и смотрит в зал. 
   
   
– Солнце опускается. Или земля поднимается. Как утверждает модная теория. (Небольшая пауза.) Что одно и то же. (Пауза.) К чему было все это? И когда началось?
   
   
Пауза. Ответа нет.
   
   
– Чего нам тут торчать, а? Я имею в виду, никто не придет и силком не потащит... Обождать придется... Мы еще молоды... в соку... у нас еще годы.
   
   
Пауза. Молчание.
   
   
(Кричит.) 
   
– Мы же ничего дурного не сделали! Никому! Правда?
   
   
Гильденстерн
   
– Я не помню.
   
   
Розенкранц берет себя в руки.
   
   
Розенкранц
   
– Ну что ж. Мне все равно. С меня хватит. Говоря откровенно, так даже легче.
   
И он исчезает из виду. Гильденстерн не замечает этого.
   
   
Гильденстерн
   
– Наши имена, выкрикнутые на каком-то рассвете... распоряжения... приказы... должно быть, был момент, тогда, в самом начале, когда мы могли сказать – нет. Но мы как-то его упустили. (Оглядывается и видит, что он один.) Розен... Гильден... (Овладевает собой.) Ладно, в следующий раз будем умнее. Вот вы меня видите, а вот вы – (И исчезает.)
   
   
Немедленно вслед за этим вся сцена озаряется светом; в глубине сцены видны тела актеров – примерно в тех же позах, в каких они были оставлены; все это – последняя сцена «Гамлета».
   
   
Тела: Король, Королева, Лаэрт, Гамлет. Горацио поддерживает Гамлета. Здесь же Фортинбрас и два посла из Англии.
   
   
Посол
   
    
     
Этот вид зловещ.
     
И английские вести опоздали;
     
Бесчувствен слух того, кто должен был
     
Услышать, что его приказ исполнен:
     
Что Розенкранц и Гильденстерн мертвы.
     
Чьих уст нам ждать признательность?
    
   
   
   
Горацио 
   
    
     
Не этих,
     
Когда б они благодарить могли;
     
Он никогда не требовал их казни.
     
Но так как прямо на кровавый суд
     
Вам из похода в Польшу, вам из Англии
     
Пришлось поспеть, пусть на помост высокий
     
Положат трупы на виду у всех,
     
И я скажу незнающему свету,
     
Как все произошло. То будет повесть
     
Бесчеловечных и кровавых дел,
     
Случайных кар, негаданных убийств,
     
Смертей, подстроенных в нужде лукавством,
     
И, наконец, коварных козней, павших
     
На головы зачинщиков. Все это
     
Я изложу вам.
    
   
   
   
При этих словах пьеса заканчивается, что сопровождается угасанием света и звуками музыки.