1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 
— Я полагаю, что «мы» — это народ… — не совсем уверенно сказал премьер-министр. — А первостепенной задачей королевского правительства всегда была забота о народе.
    
— Итак, из вашего объяснения я поняла, что народ терпит неслыханные убытки из-за этой забастовки.
    
— Совершенно точно, ваше величество.
    
— Но почему же народ бастует, господин премьер? Министры опять зашептались.
    
— Бастуют, ваше величество, электрики и угольщики…
    
— А разве электрики и угольщики не народ?
    
— Да простит меня моя королева, но меня сейчас интересует не энциклопедическое определение слова «народ»… Нас всех, ваше величество, беспокоит и удручает другое…
    
— Что?
    
— Позвольте мне ответить, ваше величество, — раздался вдруг сипловатый тенорок.
    
— Я не вижу в темноте, кто у меня попросил слова?
    
— Министр финансов, — ответил тенорок и возбуждённо продолжал: — Нас удручает то обстоятельство, ваше величество, что забастовка электриков и угольщиков воленс-ноленс[1] ударила по экономике всего государства, по всем отраслям хозяйства. Каждая минута забастовки в диких пропорциях наращивает кредит и в таких же пропорциях уменьшает дебет государства, таким образом баланс…
    
— Господин министр, — вдруг перебила его певучим голоском маркиза де Шарман, — а вы бы сказали попроще… Так, мол, и так, ваше величество, я не только министр финансов, но ещё и крупный акционер и каждую минуту теряю на бирже столько-то франков…
    
— Каждую минуту я лично теряю двенадцать тысяч франков, — с тоской в голосе подтвердил министр финансов.
    
— Ну вот теперь и понятно ваше беспокойство, — продолжала маркиза, — а то «дебет», «кредит», «баланс»…
    
— Все мы теряем! — вырвался у кого-то в толпе страдальческий вздох.
    
— Все! — подхватили хором члены королевского правительства, завздыхали и задвигались во мраке.
    
— Ваше величество, — оживился премьер-министр, — я не имею удовольствия знать имени дамы…
    
— Маркиза де Шарман, — сказала королева, незаметно пожимая руку Марго, — наша первая фрейлина и советница.
    
— Маркиза весьма остроумно, хотя и несколько прямолинейно повернула обсуждение вопроса. Но надо ли нам что-нибудь скрывать от нашей королевы и благодетельницы?! Я должен заметить, ваше величество, что лично я, премьер-министр вашего правительства, теряю больше всех, ибо являюсь одновременно председателем правления энергетического концерна!
    
— Ах, как я вам сочувствую, господин премьер! — покачала головой королева.
    
— Смотрите-ка, а за окнами я вижу какой-то свет…
    
Действительно, окна и стеклянные двери, выходящие в парк, слабо осветились и на стенах и потолке задвигались неровные розовые отсветы.
    
Маркиза посмотрела в окно.
    
— Это мой отец… простите, это ваш садовник, ваше величество, сжигает на костре сухие ветки и опавшие листья.
    
— Как хорошо! — воскликнула королева. — Пойдёмте к свету, господа! Я очень люблю сидеть у костра! Там мы и обсудим вопрос о дебете и кредите и, как говорится, подведём баланс!
    
— Это прелестно, ваше величество! — сказал повеселевший премьер-министр, предлагая королеве руку, на которую она могла бы опереться. — Я сам иногда люблю убежать от цивилизации и подремать у охотничьего костра. Сразу начинаешь понимать, что ты не очень далеко ушёл от питекантропа.
    
Двери в парк распахнулись, сразу запахло сыростью и горьковатым дымком.
    
Королева спустилась по широким ступеням в парк и направилась к костру.
    
Кто-то принёс кресло, она села в него, протягивая к огню руки и ноги, и обвела взглядом министров, обступивших костёр тесным кольцом. Все они явились во дворец в парадных фраках. И лица их были теперь ясно видны. Вот стоит низенький лысый премьер-министр с твёрдым квадратным подбородком и маленькими глазками, над которыми, как две щётки, вздымаются рыжие брови.
    
Его жёсткое лицо непроницаемо спокойно… Вот министр финансов… у этого лицо, как у старой бабы, обвисшее и рыхлое, а широко расставленные глаза бегают из стороны в сторону. А вот стоит моложавый министр с усиками, вперив в королеву взгляд, полный подобострастия. Чем-то он похож на герцога де Моллюска. Рядом с ним вытянулся высоченнейший и плечистый мужчина с отвисшими, как у бульдога, щеками и почему-то очень большими мешками под глазами. «Пьяница», — решила Оксана.
    
Рассматривая эти чужие лица, Оксана опять с тревогой думала о своих друзьях, о доме… Скорей бы ей выбраться отсюда, скорей бы её нашли. Но как подать о себе весть? Что предпринять?..
    
Костёр весело потрескивал.
    
— Теперь бы в самый раз испечь в костре картошку! — сказала королева. — Ах, как это вкусно, когда она припахивает дымом!
    
— Её величество, вероятно, вспоминает весёлые пикники, — рявкнул министр с бульдожьим лицом, радостно выкатывая глаза.
    
— Вы правы, — улыбнулась королева. — И когда мы садились у костра, то очень часто распевали одну песенку: «Тот не знает наслажденья, кто картошки не едал…»
    
Министры делали вид, будто им очень весело. Премьер сделал шаг вперёд и протянул королеве бумагу.
    
— Что это? — удивилась она.
    
— Ваш указ, ваше величество… Подпишите вот здесь…
    
— Мой указ?
    
— Так точно, ваше величество… Указ о запрещении забастовки электриков и угольщиков.
    
— У меня стала портиться память, — вздохнула она, — не могу вспомнить, когда я сочинила эту бумагу.
    
— Мы сочинили её за вас, ваше величество, сдержанно сказал премьер, и его щека мелко задёргалась. — Мы не хотели утруждать вас… Подпишите, бога ради, ваше величество!
    
— Подпишите, ваше величество! — повторили жалобно министры и умолкли.
    
Было слышно, как в тишине потрескивает костёр и шелестят листья на старых дубах.
    
— Господин премьер-министр, — сказала вдруг Оксана, — а вы когда-нибудь думали о том, почему люди бастуют? Гм…
    
— Вероятно, есть причина, которая заставляет их бастовать?
    
— Такой причины нет, ваше величество! В нашей стране весьма высокий жизненный уровень…
    
— Весьма высокий жизненный уровень, а люди бастуют! — усмехнулась королева. — Где же логика, господин премьер-министр?
    
Он не нашёл что ответить.
    
— Господа министры, — продолжала королева, — я собираюсь издать указ о том, какая должна быть зарплата у простых людей в нашей стране…
    
Оксана умолкла, вспоминая всё, что ей говорила Марго в домике садовника.
    
«Да ведь лучше, чем Марго, я всё равно не скажу», — подумала она и громко прибавила:
    
— Маркиза де Шарман сейчас объявит кабинету министров наше королевское решение. Прошу вас, маркиза!
    
Маркиза сделала судорожное движение головой, зачем-то потрогала пальцами свою пышную причёску и откашлялась.
    
— Значит, так, господа министры, — начала она, морща лоб, — вы только не пугайтесь, но дело это стоящее… Вы, молодой человек, станьте подальше от костра: огонь как раз к вашей правой штанине подбирается… Долго ли до греха! Так вот, надо бы нам сюда счёты, хотя, конечно, можно и без них обойтись, потому что арифметика тут не такая уж сложная…
    
Министр финансов трясущимися руками вынул из портфеля маленькую счётную машинку.
    
— К вашим услугам, ваше сиятельство… Эта машина всегда при мне…
    
— Первое, сколько хлеба съедает человек за один день, — продолжала маркиза.
    
— Я совсем не ем хлеба, — усмехнулся министр со щеками бульдога.
    
— Да, разумеется, хлеб можно не считать, — иронически проговорил министр, похожий на де Моллюска. — От него только толстеешь. Кто же, господа, ест омары и устрицы с хлебом?
    
— Я даже черепаховый суп ем без хлеба, — вставил министр финансов.
    
— Ну что ж, — в тон ему сказала Марго, — в таком случае, господин министр финансов, посчитайте на своей машинке стоимость омаров, устриц и черепах, которых, кажется, вы доставляете в Гриж на самолётах с Канарских островов.
    
Я думаю, что одна такая черепаха стоит не меньше, чем вагон хлеба!.. Ну что вы уставились на меня? Ладно уж, выстукивайте полкилограмма хлеба…
    
Дальше посчитайте коровье масло — двадцать граммов на нос — уж меньше никак нельзя…
    
Когда подсчёт был закончен, министр финансов, бледный от напряжения, схватился за сердце и упал бы в костёр, если бы его не подхватили другие министры.
    
— Нет, нет, ваше величество, — шепнули его перекошенные губы, — лучше прибавить десять процентов угольщикам и электрикам…
    
— Когда ваше величество собирается обнародовать реформу о заработной плате? — спросил в наступившей тишине премьер-министр.
    
— Немедленно! — сказала королева.
    
И, сопровождаемая маркизой де Шарман, она направилась во дворец, огромные окна которого наконец осветились. Это снующие по залам слуги зажигали свечи, как века назад, когда люди ещё не знали электричества.
   
   
    
     
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
    
    
— Прежде чем покинуть дворец вашего величества, — сказал премьер-министр у порога королевского кабинета, — да будет мне позволено задать один вопрос.
    
— Задавайте, — кивнула королева, глядя, как вокруг свечи на письменном столе вьётся яркий мотылёк. Премьер-министр помялся.
    
— Вопрос в некотором роде конфиденциальный… — Он бросил взгляд на маркизу де Шарман, которая стояла у письменного стола, подняв голову и скрестив руки.
    
— У меня нет секретов от моей первой фрейлины, господин премьер-министр.
    
— Вопрос касается именно первой фрейлины, ваше величество… Во дворце и в кулуарах правительства циркулируют странные слухи об аресте первой фрейлины графини Жозефины де Пфук и начальника королевской канцелярии герцога де Моллюска.
    
— Да, они действительно арестованы за воровство и будут отданы под суд… — сказала королева. — Ах, какой непонятливый мотылёк! Да улетай ты подальше от свечки, милый! Ведь ты сожжёшь крылышки!
    
Премьер-министр сделал два шага в сторону письменного стола и развёл руками.
    
— Ваше величество, мне показалось, что я ослышался! Я потрясён! Вероятно, вы не совсем ясно представляете, ваше величество, чем чреват этот печальный случай для престижа королевского двора и всей Карликии… Их нельзя отдавать под суд!
    
— Впервые слышу, что воров нельзя судить!
    
— Бог мой, какие слова вы произносите, ваше величество! Как только слухи об атом просочатся в печать, вас поднимут на смех и опозорят газетчики всех континентов. Воры во дворце её величества! Такого ещё не было в истории Карликии… а если и было, то об этом никто не знал, и никакая тень не падала на ваших предков…
    
— Да что же с ними делать?
    
— Отпустите их с миром, ваше величество… А газетам мы сообщим, что они ушли в отставку по болезни…
    
— Ах, как мне надоело всё это! — В голосе королевы зазвучало раздражение.
    
— Хорошо, пусть уходят с миром или без мира, как заведено в этом королевстве. Вы даже можете увезти их в своей машине, господин премьер-министр.
    
— Где они, ваше величество?
    
— Не знаю…
    
— Сидят в подвале, — сказала маркиза, — их стережёт Поль… тьфу, простите, генерал де Грананж. Я уже говорила этому дурню, чтобы он велел солдатам охранять их, но Поль, тьфу, генерал де Грананж упёрся, как бык.
    
Говорит, что с поста его может снять только одна королева, то есть вы, ваше величество.
    
Королеве пришлось спуститься в подвал. Премьер-министр освещал ей и маркизе дорогу карманным фонариком. Стёртые каменные плиты неторопливо проплывали в узком серебряном лучике, пахло пылью и чем-то затхлым, как пахнет обычно в помещении, которое очень давно не проветривалось. Они долго шли но узкому проходу и наконец увидели впереди огонёк.
    
Генерал де Грананж, прикрепив свечу к перевёрнутому ящику, играл с солдатом в карты.
    
— Успел уже! — сердито сказала маркиза. — Как несмышлёный ребёнок — ни на минуту нельзя отпускать! Генерал и солдат вытянулись перед королевой.
    
— Ваше величество! — сказал генерал, слегка покачиваясь. — Не обращайте внимания на то, что она ворчит… Ну какая женщина не ворчит, если видит такое? Но мы выпили, ваше величество, от страха! Ей-богу, от страха!
    
Графиня вопит за этой дверью, что её и герцога замучили привидения!
    
Маркиза вскрикнула и закрыла ладонью рот. Королева с любопытством посмотрела на тяжёлую дубовую дверь.
    
— Это интересно, я видела привидения только в кино и всегда была уверена, что на самом деле никаких привидений не существует!
    
— Не гневите господа, ваше величество! — быстро сказала маркиза. — Да кто же не знает, что во дворцах и старых замках по ночам очень часто разгуливают привидения?
    
Королева с улыбкой взглянула на премьер-министра, но тот только развёл руками.
    
— Откройте дверь и отпустите арестованных домой, — распорядилась она.
    
Генерал зазвенел ключом и распахнул дверь. Раздался стон, на пороге появилась графиня. Она судорожно хватала неповинующимися руками дверную раму. Следом за ней двигался герцог, он тоже казался испуганным и бледным.
    
Премьер-министр быстрым движением поддержал графиню, почти свалившуюся на его руки, и повелительно сказал;
    
— Воды!
    
Зубы графини застучали о стакан.
    
— Боже мой! — наконец выдохнула она. — Боже мой, какой это был ужас! Я видела и слышала каких-то людей в белых саванах.
    
Графиня медленно приходила в себя, но она всё ещё дышала тяжело и часто, и даже при слабом свете свечи было видно, как вздрагивают пальцы на её бессильно опущенных руках.
    
«Зачем она устраивает этот спектакль? — подумала королева. — Неужели она считает нас полными дураками? Впрочем, Марго, кажется, ей верит… А может быть, графиня сошла с ума?»
    
Словно угадав её мысли, графиня прошептала:
    
— Сначала я решила, что схожу с ума… Но герцог видел и слышал то же, что и я…
    
Королева посмотрела на герцога де Моллюска. Он стоял, прислонившись к стене, не двигаясь, полузакрыв глаза. Однако герцог почувствовал обращённый на него взгляд королевы, поднял веки и тихо проговорил:
    
— Это действительно так, ваше величество… Тут даже Оксане стало чуточку не по себе, несмотря на то что она никогда не верила ни в какую чертовщину. Она понимала, что герцог и графиня не могли сговориться — слишком они ненавидели друг друга. Но в таком случае, кого они видели?
    
— Посветите мне, генерал, — сказала она и переступила порог.
    
В крошечном помещении, похожем на кладовку, было ещё более душно. В гранитных стенах, сложенных, должно быть, столетия назад, торчали кольца с проржавевшими цепями, которые свешивались на пол и, свернувшись змеями, лежали на каменных плитах. Оксана сделала шаг, споткнулась во мраке о цепи и услышала, как они издали короткий, суровый звон. Может быть, кто-нибудь годами томился в этой страшной темнице, не видя света.
    
— Генерал, — сказала королева виноватым голосом, — вы не должны были сажать их в этот отвратительный погреб…
    
— А куда же мне их сажать, ваше величество? — обиженно пробормотал генерал. — Другой гауптвахты во дворце днём с огнём не отыскать…
    
Спросите хотя бы этого солдата. Мы с ним всё подземелье облазили…
    
— Так точно, ваше величество! — подтвердил солдат, выкатывая посоловевшие глаза так старательно, что ей стало смешно, и все её страхи сразу кончились.
    
— Но я не вижу белых саванов, — сказала она улыбаясь.
    
— О, — простонала графиня, — один из них вышел из этого угла… А другой… другой наполовину высунулся вот из этой стены…
    
— И из этой… — тихо прибавил герцог.
    
— Спаси и защити, пресвятая дева! — пролепетала насмерть перепуганная маркиза де Шарман, осеняя себя крестным знамением.
    
— Аминь, — в тон ей проговорил генерал де Грананж и тоже перекрестился.
    
— Что же говорили эти саваны?
    
— Они ничего не говорили, ваше величество! — воскликнула графиня. — Они хохотали!
    
— Хохотали?
    
— Дико хохотали, ваше величество! До сих пор мороз подирает меня по коже!
    
— Странно, — пожала плечами королева.
    
— Слово герцога, ваше величество! — с достоинством проговорил де Моллюск, видя, что она всё ещё сомневается.
    
— Но почему же эти привидения больше не появляются?
    
— Э-э, ваше величество, — пробасил генерал, — привидения никогда не появляются, если много народа! А вот мой кузен как-то ночью шёл через кладбище и видел их собственными глазами! Мой кузен выпил самую малость в кабачке «Весёлый жираф», что стоит на развилке шоссе, и подумал: «Дай-ка пойду в деревню прямиком через кладбище…»
    
— Не болтайте глупости, генерал! — вдруг рассердилась королева. — Наверно, ваш кузен выпил не такую уж малость…
    
Она повернулась и увидела, что премьер-министр шепчется с герцогом и графиней.
    
Глава королевского правительства перехватил её взгляд, поспешно выпрямился и вздохнул:
    
— Я позволил себе, ваше величество, заметить, что даже в наш чрезвычайно просвещённый век жизнь содержит ещё очень много непонятного и таинственного…
    
— Возможно, — сказала она, — но признайтесь, господин премьер-министр, вы сами не бывали в «Весёлом жирафе»?
    
— Я отдаю должное остроумию вашего величества. Однако, что вы подумаете об этом?
    
И он указал на большую расщелину между плитами пола, в которой похолодевшая королева отчётливо увидела человеческие кости.
    
Маркиза де Шарман снова вскрикнула и закрестилась.
    
— Я не знаю… — перевела дыхание королева.
    
— Если верить легенде, триста лет назад в этом подвале были заточены смертельные враги трона, — продолжал премьер-министр, — они умерли без церковного покаяния. Я ничего не утверждаю, ваше величество, но не кажется ли вам особым знамением то обстоятельство, что герцог и графиня именно здесь увидели привидения? Кстати, некоторые дворцовые служащие давно заметили, что фигуры в белых саванах иногда поднимаются из этого подвала и разгуливают по ночам по всему дворцу!
    
— О да, я тоже припоминаю, — простонала графиня де Пфук, — но это случалось давно, когда её величество была совсем крошкой… А после вашего отъезда в Америку привидений никто не видел… И вот теперь всё началось снова! Уйдёмте отсюда, ваше величество!
    
— Уйдёмте! — хрипло проговорила маркиза де Шарман. — Умоляю, ваше величество, уйдёмте!
    
Маркиза вцепилась в руку её величества, и пока они поднимались из подвала, королева всё время чувствовала, как дрожит её новая фрейлина. И дрожь Марго невольно передавалась Оксане.
    
Академик Флокс встретил королеву у входа в спальню.
    
— Господин доктор, — сказала она, — не надо считать мой пульс, я устала и хочу спать.
    
— Но, ваше величество… — прошамкал старик, тряся бородкой.
    
— Не надо, — повторила она настойчиво и прибавила с ласковой улыбкой: — Отправляйтесь и вы спать, дедушка! Он изумлённо заморгал светлыми старческими глазами.
    
— Но вы ещё не выпили кефир, ваше величество…
    
— Хорошо, я выпью, спокойной ночи!
    
Наконец-то Оксана осталась одна! Она лежала в своей гигантской кровати и лихорадочно соображала: как ей сбежать из дворца? Раз друзья до сих пор не освободили её, она сама позаботится о себе. Путь только один — в парк и дальше, у домика садовника, через ограду. Это будет нелегко, но ведь научился же Поль приходить таким путём к своей невесте! Они, конечно, помогут ей… Впрочем, кто знает, как Поль поведёт себя теперь, когда стал генералом. Уж очень, кажется, понравилось ему носить эполеты и аксельбанты. А она-то еще хотела поручить ему разыскать наших спортсменов…
    
Оксана выскользнула из-под одеяла и подкралась к двери. Да, Марго и Поль здесь. Вон она устало дремлет, склонив голову на его плечо, а он осторожно, чтобы не разбудить её, разглядывает себя в огромном зеркале и прихорашивается, как женщина. Пламя свечи колеблется перед ним на мраморном столике.
    
Оксана решительно выпрямилась. Пора! Надо побыстрее одеться и бежать!
    
Тут она случайно взглянула на окна и вздрогнула. Могучий косой ливень неслышно хлестал по толстым стёклам, не пропускающим в спальню ни одного звука. Потоки воды пузырились и скользили вниз. В сером сумраке было видно, как под ветром бешено кренятся деревья и машут ветками в огромные дворцовые окна.
    
Это был не ливень, а водопад, и в другое время Оксана залюбовалась бы им, но сейчас он только огорчил её. Одна за другой блеснули молнии, наполняя спальню слепящим фиолетовым светом, потом неясно и глухо, словно за тридевять земель, прогудел гром.
    
Она вздохнула, юркнула под одеяло и задула на тумбочке свечу.
    
Девушка проснулась от какого-то неопределённого шороха и открыла глаза.
    
Она лежала не шевелясь, парализованная вдруг нахлынувшим на неё противным страхом, сделавшим всё тело липким и непослушным. Она хотела закричать и не смогла.
    
Посреди спальни во мраке двигалось нечто светлое и бесформенное. Это нечто медленно приближалось, остановилось в пяти шагах от кровати и тихо простонало.
    
— Кто здесь? — наконец спросила Оксана каким-то чужим, деревянным голосом.
    
Привидение не ответило. Теперь оно так же медленно удалялось, будто плыло по воздуху. В самом дальнем и тёмном углу спальни оно заколыхалось и исчезло.
    
Оксана выпрыгнула из постели и босиком заскакала по мягкому ковру в угол.
    
Он был пуст. Девушка растерянно потрогала твёрдые стены и почувствовала под пальцами холодок мрамора.
   
   
    
     
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
    
    
«Наверно, это сон, — подумала Оксана, — наслушалась всякой всячины, и теперь мне снится эта белиберда…»
    
Немного успокоенная, она вернулась в постель, но не успела закрыть глаза, как услышала за дверью отчаянный вопль Марго.
    
Оксана бросилась в соседний зал. Он был пуст, и лишь язычок пламени бился над свечой так, словно кто-то стремительно пробежал мимо.
    
Слева она увидела распахнутые двери в другой зал, а в том другом — такие же двери были распахнуты в третий, из третьего — в четвёртый. Дальше всё терялось во мраке, но она ещё днём успела заметить, что этим большим роскошным комнатам, в которых, по-видимому, никогда никто не жил, нет конца, и величественные белые двери, ведущие из зала в зал, всегда были открыты по ровной линии одна против другой. Створки дверей с золотыми разводами словно стояли на часах, когда королева проходила по этим пустынным помещениям, увешанным, как в музее, старинными картинами и заставленным дорогой резной мебелью.
    
Оксана одиноко поёживалась посреди зала в своём шёлковом спальном пеньюаре и насторожённо прислушивалась. Было тихо, ничто не выдавало никакого движения, и только отсветы от огонька свечи дрожали на зеркальном паркете.
    
— Марго! — громко крикнула она, глотнув воздуха. «Го-го-го-го…» — ответило эхо в бесчисленных залах, и от этого ей стало ещё страшней.
    
Она была одна в огромном тёмном дворце.
    
— Эй, кто-нибудь! — превозмогая страх, снова закричала Оксана.
    
«Бу-бу-бу-бу-бу…» — откликнулись пустынные залы.
    
— Стража!
    
«Жа-жа-жа-жа…» — понеслось в темноте.
    
Цепенея от ужаса, Оксана вдруг увидела, как большой диван у стены задвигался на своих гнутых ножках. Она хотела бежать и не смогла.
    
Но тут у неё сразу отлегло от сердца: из-под дивана на четвереньках выползла Марго.
    
— Ваше величество, — зашептала она, задыхаясь. — Тише, ваше величество!
    
Привидения!
    
— А где Поль?
    
— Не знаю… — лепетала Марго, всё ещё стоя на четвереньках. — Мы тут немного вздремнули, ваше величество, как вдруг пришёл дежурный офицер из вашей охраны и вызвал его по каким-то важным делам… А как только они ушли, тут и началось это…
    
— Что началось?
    
— Я и сама не знаю, что началось, ваше величество, но только такого страха я и во сне не переживала! Кто-то ходит по тем залам и рыдает! — продолжала лепетать Марго, упираясь руками в паркет и косясь в соседний зал.
    
— Честно говоря, мне тоже страшновато, Марго, хотя я и уверена, что никаких привидений нет и никогда не было.
    
— Tсc… Не гневите господа и не дразните сатану, ваше величество! Тсс! — зашикала Марго, становясь на ноги. — А кто, по-вашему, потушил свечи во всех этих залах, если не сам сатана?
    
— Нe знаю…
    
— В том-то и дело!
    
— Так давайте пройдём по залам и снова зажжём свечи.
    
— Ой, что вы, ваше величество, подарите мне мешок денег, и то не пойду в такую темнотищу! Уж лучше нам посидеть рядышком, пока не придёт Поль или пока не наступит утр…
    
Она не договорила последнего слова, потому что разглядела в сумраке дальнего зала что-то совершенно невообразимое. Глаза на побелевшей физиономии Марго округлились, почти вылезая из орбит, челюсть отвисла.
    
Оксана взглянула в пролёты дверей, и её лицо стало походить на лицо Марго.
    
Из темноты, от двери к двери, к ним медленно приближался человеческий скелет.
    
Их ужас был безмерен. Сначала Оксана, а за нею Марго метнулись в тёмную спальню. Королева с разбегу нырнула в постель и с головой спряталась под одеяло, словно оно могло защитить её от устрашающих видений. Потом она услышала, как у двери повизгивает её первая фрейлина.
    
— Что случилось, Марго? — спросила королева из-под одеяла, стуча зубами.
    
— Ваше величество… спасите! — прошипела Марго. — Оно держит меня!..
    
— Кто?
    
— Оно!
    
Королева сбросила одеяло и увидела во мраке Марго, яростно размахивающую руками. Маркиза силилась оторваться от двери и не могла.
    
— Да что же случилось с вами? — спросила шёпотом королева, бросаясь ей на помощь.
    
— Не знаю…
    
— Послушайте, Марго, это дверь прищемила ваше платье…
    
В другое время Оксана расхохоталась бы, но теперь ей было не до смеха.
    
— Правда, дверь, ваше величество?
    
— Чтоб мне никогда не вернуться домой, если не дверь!
    
— Ну, слава богу, а я уже думала, что никогда не увижу своего Поля!
    
— Стойте спокойно, надо открыть дверь.
    
— Как же её открывать, если там оно? Вы бы лучше заперли дверь ещё на один ключ! На один-то замок она захлопнулась, да боюсь, не выдержит…
    
— В таком случае вам придётся простоять здесь до утра. — Я простою год, ваше величество, лишь бы не попасть в его лапы!
    
Так они пререкались шёпотом и не сразу обратили внимание на фигуру в белом саване, появившуюся на фоне окна, за которым по-прежнему бушевал неслышный ливень. Королева первой заметила привидение и скакнула в кровать.
    
Маркиза издала новый вопль, рванулась что было силы, лёгкое вечернее платье затрещало, и через три секунды Марго оказалась рядом с Оксаной под одеялом королевской постели.
    
Дрожа, они прижались друг к другу и осторожно высунули головы из-под одеяла.
    
Привидение в белом саване исчезло, но взамен ему в спальне появился скелет. Он стоял в самом тёмном углу, и кости его вырисовывались очень отчётливо.
    
Скелет неторопливо поднял руки и простонал. Королева вдруг почувствовала, как страх в ней сменяется яростью. Она подхватила с тумбочки тяжёлый подсвечник и запустила им в привидение. Подсвечник угодил в огромную фарфоровую вазу, которая с оглушительным треском разлетелась на сотни осколков. Скелет мгновенно исчез.
    
— Ага! — торжествующе сказала Оксана. — Это тебе не по вкусу?!
    
В эту минуту Марго молча указала ей на дверь, медная ручка которой то опускалась, то поднималась, потому что кто-то на неё нажимал с другой стороны. Прежде чем Оксана подумала, что ей следует предпринять, в спальне раздался тяжёлый вздох и сдавленный мужской голос страдальчески произнёс:
    
— О, дочь моя!..
    
— Святая Мария! — шепнула Марго, до боли сжимая руку Оксаны. — Это, наверно, голос нашего покойного короля!
    
— Кто здесь? — громко спросила королева.
    
— Твой отец, дочь моя, — ответил голос.
    
— Послушайте, как вам не стыдно валять дурака?! Возможно, что этот прямолинейный вопрос смутил вопрошающего, потому что он помолчал, прежде чем ответить:
    
— Я не понимаю тебя, дочь моя…
    
— Зато я вас отлично понимаю! — сказала Оксана, садясь в постели. — Ну-ка, покажитесь, как вы выглядите.
    
Я вас не вижу.
    
— Ваше величество! — истерически зашептала Марго. — Не накликайте на нас беду!..
    
Призрак длинно вздохнул:
    
— Я не подозревал, дочь моя, что ты не любишь своего отца!
    
— Я очень люблю моего отца! — быстро сказала Оксана, закрывая ладонью рот Марго, которая снова открыла его, чтобы что-то зашептать.
    
— Я в этом уже было начал сомневаться, — удовлетворённо проговорил призрак. — Дочь моя, любимая Изабелла! Сердце моё разрывается!
    
— А разве у привидений бывает сердце? — совсем весело воскликнула королева. — Разве привидения не прозрачны как стёклышко? Даже в кино их показывают прозрачными…
    
Было похоже, что призрак не ждал этих вопросов и поэтому не сразу нашёл что ответить.
    
— А разве я не прозрачен? — ответил он после некоторого раздумья.
    
— Ты никакой, — сказала Оксана, озираясь. — Вот молния осветила спальню, но я не вижу даже твоей прозрачности… Мне только кажется, что твой голос доносится откуда-то сверху, из вентиляционной отдушины, которую я разглядела сегодня днём под самым потолком.
    
    
— Да, меня не всегда можно видеть, — печально ответил голос.
    
— Ты сказал «дочь», но уверен ли ты, что я твоя дочь?
    
— Это так же ясно, как то, что я твой отец.
    
— Но ты не мой отец! Призрак поперхнулся.
    
— Кто же я?..
    
— Не знаю…
    
— Опомнись, Изабелла! Разве не твой отец умер совсем недавно?
    
— Мой отец, к счастью, ещё никогда не умирал!
    
— Ты терзаешь меня, Изабелла!
    
— Я не Изабелла!
    
— Ты?
    
— Да, я…
    
— Но кто ты в таком случае?
    
— Если я скажу, ты всё равно не поверишь.
    
— Но всё-таки…
    
— Всё-таки я русская школьница!
    
— Оставим шутки, дочь моя!
    
— Я не шучу!
    
— Ваше величество, — снова зашептала Марго, — не выболтайте привидению своего секрета. Лучше скажите, что вы его дочка… А то оно и меня не признает маркизой…
    
— Изабелла! — строго проговорил призрак. — Я вышел из могилы, чтобы спасти тебя, дитя моё!
    
— Спасти? От чего?
    
— От неразумных и пагубных шагов и поступков… Слушай меня внимательно…
    
Во-первых, ты должна завтра же восстановить поруганную тобой честь любимых мною герцога де Моллюска и графини де Пфук!
    
— Вот как!
    
— Во-вторых, ты должна раз и навсегда запомнить, что тебе не следует вмешиваться в решения твоего правительства!
    
— О, понимаю! Ваше замечание относится к забастовке электриков и угольщиков? — усмехнулась она.
    
— О, боже мой! Им нельзя давать возможность поступать так, как они хотят, иначе они очень скоро сядут на шею и хозяевам, и правительству! И даже тебе!
    
— Мне кажется, что до сих пор кое-кто сидел именно на их шее!
    
— Ты вернулась из-за океана, дочь моя, начинённой противоречиями. Если бы ты не была королевой, я подумал бы, что ты стала коммунисткой.
    
— Нет, я, к сожалению, ещё. слишком молода, чтобы вступить в Коммунистическую партию!
    
— Ты постоянно шутишь, дитя моё…
    
— Шутка украшает жизнь!..
    
— Всякая шутка должна быть уместной, Изабелла, а ты шутишь в то время, когда тебе угрожает смертельная опасность! Проклятые враги нашего трона, продавшие свои души дьяволу триста лет назад, бродят по дворцу! Берегись, дитя моё!
    
И, словно подтверждая эти слова, в углу спальни раздался шорох. Марго больно сжала руку королевы.
    
Белое привидение отделилось от стены и поплыло по комнате, неясное, бесформенное и безмолвное. А следом за ним из того же угла вышел скелет со светящимися костями, сделал несколько неслышных шагов по ковру и сел в кресло, вытянув ноги.
    
Но Оксане давно уже не было страшно.
    
Она подхватила с ночного столика другой подсвечник и, прежде чем привидения опомнились, очутилась в том самом углу, откуда они вышли.
    
— Ага! — торжествующе закричала Оксана. — Теперь вы в моих руках!
    
Интересно, куда вы будете бежать? Предупреждаю, я дам по голове тому, кто сунется в этот угол! Сдавайтесь, путь отрезан!
    
Так как Оксана всё это кричала сгоряча на русском языке, привидения, вероятно, не поняли её. Но подсвечник, которым она очень выразительно размахивала над головой, по-видимому, объяснил им её мысли. Сначала белое привидение, а потом скелет торопливо засеменили к двери.
    
Давно известно, что паника в лагере противника всегда придаёт силу и храбрость наступающим. Продолжая размахивать подсвечником, с победным криком Оксана бросилась наперерез отступающим. Белое привидение и скелет метнулись в сторону, неуклюже прыгнули на королевскую кровать, рассчитывая, должно быть, что это препятствие задержит королеву. Но тут белое привидение споткнулось и свалилось на Марго, а скелет, в свою очередь, со всего размаха рухнул на белое привидение. Три тела отчаянно забарахтались на широчайшей постели.
    
— Караул! Спасите! — дурным голосом заголосила первая фрейлина.
    
Кто-то со страшной силой заколотил в дверь, замок затрещал, створки дверей распахнулись, и королева увидела на пороге атлетическую фигуру Поля.
    
— Марго, Марго! — тревожно заговорил генерал де Грананж. — Что здесь происходит?
    
Он отважно ринулся к королевской кровати, но, заметив, что с неё спрыгнул скелет, отскочил в сторону и застыл на месте с открытым ртом.
    
Воспользовавшись замешательством, скелет и белое привидение скользнули мимо генерала и скрылись за дверью.
    
— Держите! — закричала королева, устремляясь следом за ними. — Держите!
    
— Поль! Держи их! — завопила Марго, срываясь с кровати. — Клянусь святым причастием, это никакие не привидения… у них тела, как у всех людей!
    
Оксана, задыхаясь, бежала из зала в зал, не спуская глаз с мерцающих во мраке привидений, и слышала, как за её спиной звенят шпоры Поля и неотступно стучат каблуки Марго.
   
   
    
     
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
    
    
Ливень между тем кончился, ветер унёс тучи, и лунный свет потоком хлынул в бесчисленные окна дворца. Он упал на паркет чёткими четырёхугольниками, до краёв наполнил все залы прозрачным золотистым туманом. Оксана стремительно неслась мимо окон, от двери до двери, и луна неслась вместе с ней наперегонки, поочерёдно появляясь в переплётах каждого окна.
    
До привидений было не так уж далеко. Оксане показалось, что она уже слышит хриплое дыхание одного из них, по-видимому, того, которое бежало в белом саване, потому что скелет несколько опережал его.
    
— Это люди, ваше величество, — услышала Оксана за спиной голос Марго, — чтоб мне не увидеть завтра солнышка, если они не люди! Уж я точно разобрала…
    
— Сдавайтесь! — крикнула Оксана на бегу. — Всё равно поймаем!
    
— Ваше величество! — рявкнул генерал, топая сапогами и звеня шпорами. — Позвольте мне пульнуть в них из пистолета!
    
— Ни в коем случае! — испугалась Оксана. — Вы же слышали, что это люди!
    
В эту минуту оба привидения свернули направо и исчезли.
    
— Скорей, скорей! — крикнула Оксана, вбегая следом за беглецами в огромный высокий зал со стеклянным потолком, сквозь который широко и ярко вливался свет луны.
    
Озарённые этим сказочным светом, словно окутанные золотистой паутиной, по залу метались два привидения. В конце зала, у противоположной стены, на возвышении из нескольких ступенек Оксана увидела королевский трон; драгоценные камни, украшающие его, светились под лунными лучами разноцветными огоньками.
    
— Ох, я больше не могу, — хрипло проговорило белое привидение, хватаясь за стену.
    
Марго с разбегу, словно по льду, заскользила по паркету и вцепилась в его саван.
    
— Это женщина, ваше величество! — торжествующе закричала она. — Хватайте того, а уж эту я не выпущу, она еле дышит!
    
Генерал де Грананж с пистолетом в руке неторопливо подходил к скелету.
    
Скелет в панике пятился к трону. Оксана видела, как, продолжая пятиться, он ступил сначала на одну ступеньку, потом на другую, на третью и, натолкнувшись на трон, безвольно опустился на него и поднял вверх кости своих рук. Это было великолепное зрелище! Озарённый луною скелет с поднятыми руками сидел на королевском троне.
    
— Ваше величество, — жалобно сказал скелет, — заставьте его спрятать пистолет… Он не имел права входить в тронный зал с оружием…
    
— А разве вы имели право садиться на трон? — весело спросила Оксана и прибавила: — Поднимайтесь же, герцог де Моллюск! Я узнала ваш голос ещё в спальне, когда вы выдавали себя за покойного короля! Поднимайтесь и расскажите, как надо понимать этот спектакль? Скелет поднялся и опустил руки.
    
— Ваше величество… простите нас…
    
— Подойдите ко мне, герцог, мне не терпится узнать, как вы соорудили свой страшный костюм.
    
— Ничего особенного, ваше величество, — смиренно проговорил де Моллюск, подходя к королеве. — Чёрный бархат, плотно облегающий тело с головы до ног… А череп и весь скелет нарисован светящейся краской…
    
— Так я и думала…
    
— Повторяю, ничего особенного, ваше величество, взято напрокат в театре…
    
— Однако спектакль получился неважный. Пронзительный всхлип раздался за спиной Оксаны. Она оглянулась и увидела, что белое привидение содрогается от рыданий.
    
— Ревёт! — миролюбиво сказала Марго, не выпуская тем не менее из рук белого савана. — Даже жалко становится…
    
— О ваше величество! — истерически воскликнуло белое привидение, падая на колени. — Простите нас, бога ради! Это была шутка… Только шутка… Я знаю, вы это давно поняли… Простите, ваше величество…
    
    
— Графиня де Пфук? — спросила королева.
    
— Да, ваше величество… Я проклинаю ту минуту, когда нам явилась несчастная мысль так неудачно позабавить вас…
    
— Встаньте, графиня, — сказала королева, — прошу вас немедленно покинуть дворец. Вы нас достаточно позабавили…
    
Привидения безмолвно удалились.
    
— А теперь спать! — облегчённо вздохнула королева.
   
   
    
     
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
    
    
Оксана пробудилась от чьего-то прикосновения. Она открыла глаза и сейчас же зажмурилась от солнца, ворвавшегося сквозь зелень парка в распахнутое окно королевской спальни. Пахло сырой землёй и цветами.
    
Над ней склонялась озабоченная Марго.
    
— Ваше величество, вас хочет видеть премьер-министр…
    
— Но я ещё хочу спать…
    
— Он говорит, что у него к вам это… ну, как это — неотложное дело.
    
Оксана лежала с закрытыми глазами.
    
— Ваше величество…
    
— Да что вы, Марго, всё «ваше величество» да «ваше величество»! Никакое я не величество, ведь вы же это знаете, — сонно пробормотала королева, не открывая глаз.
    
— Ой, что вы, ваше величество! Для меня вы самая наизаправдашняя королева!
    
Ей-богу, когда я вас вижу, даже оторопь берёт! А Поль хоть жизнь за вас отдаст… Очень мы вас полюбили, ваше величество.
    
— Если любите, помогите мне бежать из дворца.
    
— Ваше величество, хоть годик побудьте королевой!
    
— Вы с ума сошли, Марго! — воскликнула Оксана, подскочив на кровати. — Я и месяца не выдержу такой пытки… Что там нужно премьеру?
    
— Не знаю… Он прямо из себя выходит.
    
Оксана быстро оделась и вместе с первой фрейлиной прошла в кабинет.
    
Через минуту на пороге кабинета появился уже знакомый ей маленький лысый человек с квадратным подбородком. Его сопровождал генерал де Грананж, ставший, словно по команде «смирно», у двери.
    
— Доброе утро, ваше величество, — проговорил премьер тем же, что и вчера, вялым и тусклым голосом. Но, вперив в неё свои маленькие водянистые глаза, он нервозно подвигал похожими на щётки седыми бровями. — Я прошу нашу любимую королеву отнестись снисходительно к столь обременительному для неё нарушению придворного этикета. Что делать, ваше величество, при столь сложных обстоятельствах, как ныне, ваш покойный батюшка, наш незабвенный король, — он сложил у груди руки и закатил глаза к потолку, — принимал своего премьер-министра даже в постели!
    
Она нетерпеливо передёрнула плечами.
    
— Что вам надо, господин премьер?
    
— Я буду краток, ваше величество: вам необходимо незамедлительно вылететь в Африку. Её глаза изумлённо округлились.
    
— В Африку?!
    
— Об этом вас покорнейше просит кабинет министров.
    
— А почему бы кабинету министров не попросить меня вылететь в Гренландию?
    
Или, скажем, в Антарктиду?
    
Премьер подёргал бровями.
    
— Вы, как обычно, шутите, ваше величество, вероятно не подозревая, что мы можем потерять нашу африканскую колонию, которая в четырнадцать раз превосходит по территории наше королевство и которая уже много десятилетий, я бы сказал, поит и кормит нас.
    
Она искренне удивилась:
    
— Поит и кормит? Это же очень древнее королевство, которое давным-давно вышло из младенческого возраста! Премьер снисходительно улыбнулся и развёл руками.
    
— Молоко, ваше величество, полезно не только младенцам, но и престарелым…
    
Она помедлила, соображая.
    
— Что вы называете молоком?
    
— Например, бананы, которые вывозит из Африки член парламента граф де Пфук и продаёт всей Европе.
    
— Ещё?
    
— Например, ананасы.
    
— Кто ими торгует?
    
— Барон Беренштейн.
    
— Ещё?
    
— Например, уран. И смею заметить, что урановая руда составляет сейчас одну из главных статей нашей экономики.
    
— Всё это ужасно, господин премьер-министр! Неужели своими бананами, ананасами и урановой рудой не могла бы распорядиться та бедная африканская страна, которую вы называете колонией?
    
— А экономика Карликии?
    
— А экономика той бедной страны и её народа?
    
— Ваше величество, это дикари.
    
— И они готовы вечно набивать деньгами чужие карманы и оставаться дикарями?
    
— Ваше величество, во всех колониях брожение… Они требуют самоопределения… А это равносильно гибели нашей экономики.
    
— Вы хотите сказать — вашим доходам?
    
— Ваше величество! — с трудом сдерживая негодование, сказал премьер-министр и нетерпеливо переступил с ноги на ногу. — Вам нужно вылететь в Африку, чтобы сказать дикарям ласковые слова о том, что Карликия их вечный друг.
    
«Может быть, я из Африки скорей доберусь до дома?» — мелькнула у Оксаны мысль.
    
— Хорошо, — сказала она, — я лечу в Африку. Премьер облегчённо вздохнул.
    
— Самолёт «Р-520» ждёт вас в аэропорту, ваше величество…
    
— До свидания, господин премьер-министр.
    
— Счастливого пути, ваше величество!.. Он замешкался у входа, кашлянул, подёргал бровями-щётками и промолвил:
    
— Текст речей, которые вы произнесёте перед дикарями на празднествах по поводу вашего приезда в колонию, сейчас сочиняют мои люди. Вы получите свои речи, ваше величество, па аэродроме перед отлётом…
    
— Благодарю вас, господин премьер-министр. Премьер поклонился и вышел.
    
— Ну что ж, друзья, — сказала королева первой фрейлине и генералу, — летим в Африку?
    
— Летим! Я никогда не была в Африке…
    
— И я не был, — вздохнул Поль.
    
— Ваше величество, — вдруг спохватилась Марго, — а что, если в Африке вас тоже будет донимать… какое-нибудь привидение? Послушай-ка, Поль, отправляйся в аэропорт, садись на этот самый самолёт «Р-520» и лети в Африку!
    
— Зачем? — заморгал он глазами.
    
— О господи, вот уж бестолковый! Да затем, чтобы проверить, какая встреча там готовится нашей королеве.
    
— Как же так, Марго? — растерянно бормотал он. — Уж я лучше с вами…
    
— Мы прилетим следующим самолётом. Вы согласны, ваше величество?
    
— Мне, право, всё равно, — пожала плечами Оксана.
    
— Отправляйся! — приказала Марго. — Ну?! Поль исчез.
    
— А теперь, ваше величество, идёмте в спальню, — продолжала она всё тем же тоном, — и прикажем девушкам привести в порядок наши чемоданы.
    
Через минуту королеве доложили, что начальник дворцовой охраны должен сообщить ей нечто исключительно важное. Оксане и Марго пришлось возвращаться из спальни в кабинет.
    
Пожилой офицер взволнованно расхаживал перед закрытыми дверями кабинета, сверкающие аксельбанты подрагивали на его голубом мундире.
    
— Ваше величество! — свистящим шёпотом проговорил он, вытягиваясь перед королевой. — Заклинаю вас, не летите в Африку!
    
— Почему?
    
— Мне приказали молчать под страхом смерти… Но я не могу молчать! Я ваш наиверноподданейший слуга, ваше величество, ваш раб, и…
    
— Да что случилось, в конце концов?
    
— Я стал сегодня невольным свидетелем заговора против вашего королевского величества! — торопливо говорил офицер, выкатывая глаза. — Премьер-министр, герцог де Моллюск и графиня де Пфук решили погубить вас… Я слышал, как они совещались. Я понял, что, поскольку история с привидениями не дала им желаемого результата, они пошли на крайние меры…
    
— Какие меры?
    
— В самолёт «Р-520», за его обшивку, засунут зажигательный карандаш!
    
— Что это значит?
    
— Это значит, что самолёт «Р-520» сгорит в воздухе, и потом будет объявлено, что ваше королевское величество погибла вследствие авиационной катастрофы!
    
— Поль! — закричала Марго. — Поль летит на этом самолёте! Спасите, ваше величество!
    
Королева бросилась в кабинет и дрожащей рукой сорвала с телефонного аппарата трубку.
    
— Телефонные провода перерезаны, ваше величество, — шептал за её спиной начальник дворцовой охраны.
    
Оксана бросила трубку на стол.
    
— О мой Поль! — заголосила Марго. — Он погиб!
    
— Машину! — крикнула королева. — Скорей!
    
Они бежали с Марго из зала в зал, с лестницы на лестницу. Начальник дворцовой охраны не отставал от них, и она вдруг снова услышала его шёпот:
    
— Ваше величество… я надеюсь, что… что вы, ваше королевское величество, оцените должным образом благородный поступок вашего раба…
    
Мне давно обещан орден и звание генерала… И жалованье, ваше величество… Жалованье!
    
Наконец он отстал. Могла ли думать Оксана, что начальник дворцовой охраны после этого запрётся в караульном помещении, неторопливо наберёт номер на вполне исправном телефонном аппарате и скажет шёпотом, выкатывая глаза:
    
— Господин премьер-министр, докладываю вам, что план «Р-520» провалился…
    
Известная вам особа выехала на машине в аэропорт… Вероятно, она полетит на другом самолёте. Я надеюсь, господин премьер-министр, что вы оцените должным образом мои старания… Благодарю, господин премьер-министр…
    
А премьер-министр тотчас снял в своём кабинете трубку другого телефонного аппарата.
    
— Герцог? — негромко спросил он. — Слушайте: «Р-520» отпадает. Приводите в исполнение план номер два. Если не получилась авиационная катастрофа, пусть будет автомобильная. Торопитесь, герцог!
   
   
    
     
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
    
    
Длинный, приземистый, словно припавший на лапах к земле и приготовившийся к прыжку леопард, у входа во дворец стоял двенадцатицилиндровый королевский лимузин. Осеннее солнце ласкало его небесно-голубую окраску, сверкало в стёклах и серебряных инкрустациях.
    
Королева не шла, и шофёр решил, что в такой ранний час машина вряд ли понадобится её величеству. Он беззаботно оставил кабину, чтобы поболтать о том о сём с королевскими телохранителями, которые курили и посмеивались в отдалении, не отходя от своих автомобилей.
    
Шофёр выкурил сигарету, зевнул и со скучающим видом отошёл от телохранителей. Но тут он разглядел под каштанами парка знакомую цветочницу, несущую во дворец охапку гладиолусов. Он поправил на голове фуражку с серебряным гербом и заторопился ей навстречу.
    
Дальнейшие события развивались совершенно стремительно.
    
Едва шофёр скрылся за оградой парка, дорожные телохранители её величества бросились к своим автомобилям и в несколько мгновений оказались на своих местах; по парадной лестнице сбегали королева и первая фрейлина.
    
— Нет шофёра! — вскрикнула Оксана, тяжело дыша.
    
— Да садитесь же, ваше величество! — бесцеремонно крикнула Марго, подталкивая её к лимузину. — Поль научил меня водить машину! Скорей, ваше величество!
    
Дверцы захлопнулись, и небесно-голубой лимузин сорвался с места и сразу же оказался за воротами.
    
Двенадцать цилиндров работали совершенно беззвучно и плавно несли машину но улицам города. Оксана сидела рядом с Марго и видела сквозь ветровое стекло, как от их машины шарахаются в разные стороны прохожие. Чтобы не задавить полицейского, остолбеневшего от одного вида королевской машины, они въехали на тротуар. Мелькнули и скрылись выпученные от ужаса глаза какого-то толстяка, прижавшегося к магазинной витрине.
    
Оксана оглянулась. Четыре машины неотступно следовали за ними.
    
— Почему они не отстают от нас, Марго? — с тревогой спросила Оксана.
    
— О господи, ваше величество, какая вы бестолковая, — сказала Марго, не отрывая взгляда от дороги, — они же вас охраняют…
    
Впереди на перекрёстке вспыхнул красный огонёк светофора. Марго включила сирену, сразу наполнившую улицу душераздирающим воем. Отчаянно заскрипели тормоза автомобилей, прижимающихся к тротуару и освобождающих путь королевскому лимузину. Красный огонёк испуганно замигал, полицейский с поднятым жезлом скакнул на тротуар и через мгновение остался где-то далеко позади.
    
«Прочь с дороги, прочь с дороги!» — пронзительно выла сирена. Окна, витрины, вывески, машины, прохожие безостановочно летели назад.
    
Оксана посмотрела на спидометр: его стрелка колебалась между сто пятью и сто десятью километрами.
    
— Марго, нельзя ли помедленнее! — робко попросила она.
    
— Отстаньте, ваше величество! — пробормотала первая фрейлина, вновь чуть не въезжая на тротуар, чтобы не провалиться в открытый посреди улицы люк: по-видимому, там что-то ремонтировалось.
    
Наконец они вылетели за город, и стрелка спидометра рванулась к делению 160.
    
— Марго!
    
— Что, ваше величество?
    
— Это сумасшествие!
    
— Ах, ваше величество!.. — только покривилась она, и её глаза наполнились слезами. — А если самолёт лопнет в воздухе как мыльный пузырь?.. Уж вы потерпите, ваше величество…
    
И её рука сама собой снова прибавила газ, и похолодевшая Оксана увидела, что стрелка спидометра медленно подползает к делению с красными цифрами
    
200. Казалось, что они не едут, а неслышно летят над широкой и ровной лентой шоссе. Начавшие уже увядать деревья и кустарники по его обочинам превратились в сплошные светло-коричневые полосы. Крошечная встречная машина показалась далеко-далеко впереди, мгновенно выросла, словно увеличенная стёклами бинокля, и исчезла. Оксана услышала только короткий и тонкий звук, похожий на писк комара.
    
Чуть слышно шелестели цилиндры небесно-голубого лимузина. Он родился на знаменитом среди королей и миллиардеров всего мира автомобильном заводе и стоил столько золота, сколько весил его мотор со всеми двенадцатью цилиндрами.
    
До самого горизонта шоссе казалось пустынным. Оксана взглянула назад. Там было также безлюдно, телохранители давно отстали, вероятно, они всё ещё пробивались сквозь сутолоку городских улиц.
    
— Сейчас будет мост, — сказала Марго, вытягивая вперёд голову, — а от моста рукой подать до королевского аэропорта…
    
Это был совсем небольшой мост. Его белые каменные перила как в кинокадре внезапно возникли перед ветровым стеклом. Марго и Оксана одновременно увидели, что мост взорван или разобран, и в самом его центре зияет провал шириной полтора-два метра. Но прежде чем они подумали об опасности, несущийся со страшной скоростью небесно-голубой «леопард» сделал прыжок и по инерции перенёс их через провал. Собственно, прыжка они даже не почувствовали — так мягко коснулись колёса плит моста по ту сторону провала.
    
Не сбавляя скорости, они вновь вылетели на шоссе и от растерянности не смогли сказать ни слова.
    
Через несколько минут к мосту подъехали королевские телохранители. Тормоза завизжали, машины остановились, и мужчины в шляпах высыпали на шоссе. Они тщательно обследовали провал, но, не обнаружив останков юной королевы, снова захлопали дверцами. Их машины выехали на зелёную пашню и неторопливо миновали опасное место.
    
А королевский лимузин в это время ворвался на лётное ноле аэродрома, и первое, что увидели Марго и Оксана, — это был самолёт «Р-520». Всё быстрей и быстрей он катился по взлётной дорожке, оторвался от земли и начал набирать высоту…
   
   
    
     
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
    
    
— Назад, назад! — закричала королева, выскакивая из своего лимузина и отчаянно размахивая руками. — Лететь нельзя!
    
— Назад! — вторила ей Марго, запрокинув голову и так же отчаянно размахивая руками. — Ноль, милый, вернись!
    
Самолёт «Р-520» скрылся за грядой леса.
    
Королеву осенила какая-то мысль, она дёрнула за рукав первую фрейлину и молча устремилась к зданию вокзала. Навстречу ей уже бежали переполошившиеся служащие аэропорта.
    
— Вернуть самолёт! Немедленно вернуть самолёт! — задыхаясь, крикнула королева.
    
— Слушаюсь, ваше величество! — рявкнул высокий костлявый мужчина, по-видимому начальник аэропорта.
    
Он бежал рядом с королевой, взяв руку под козырёк и выпучив испуганные глаза. Через полминуты они ворвались в просторную и светлую комнату диспетчера, сквозь стеклянные стены которой было видно всё лётное поле с рядами неподвижных самолётов и уходящая вдаль, к синеватой гряде леса, взлётная дорожка.
    
Диспетчер вскочил и вытянулся. Сам начальник аэропорта, всё ещё не отнимая от козырька правую руку, трясущейся левой рукой защёлкал рычагами и кнопками радиосистемы.
    
— «Р-520», «Р-520»! — кося глаза на Оксану и дёргая в такт словам кадыком на длинной шее, повторял он. — Вызываю «Р-520»!
    
Спустя две секунды спокойный голос ответил:
    
— «Р-520» слушает.
    
— «Р-520»! Приказываю немедленно возвратиться в аэропорт!
    
— Вас понял… Вас понял… — ответил голос, но через несколько секунд вдруг снова зазвучал в тишине диспетчерской: — Генерал де Грананж спрашивает, кто приказывает?
    
— Начальник аэропорта, — дёрнул кадыком костлявый мужчина.
    
Прошло несколько томительных секунд.
    
— Аэропорт, аэропорт, — раздался наконец всё тот же голос, — генерал де Грананж сообщает, что он отказывается выполнить приказ.
    
Первая фрейлина сорвалась с места и, оттолкнув начальника аэропорта, воскликнула:
    
— А ну-ка скажите генералу, чтобы он не очень-то задирал нос!
    
Голос хотел что-то ответить, но поперхнулся, и вместо него в радиорепродукторе прозвучал вопрошающий бас генерала де Грананжа:
    
— Кто это говорит?
    
— Маркиза де Шарман!
    
— Хм… — с сомнением хмыкнул генерал. — А как я могу знать, что это действительно маркиза?
    
— Ты что, не слышишь меня, длинноногий журавль? — взорвалась первая фрейлина.
    
— Марго, — виновато перебил её бас, — ты бы так и сказала, что это ты…
    
Мы уже возвращаемся обратно…
    
    
Начальник аэропорта, во все глаза смотревший на первую фрейлину, отнял наконец руку от козырька и поражённо почесал затылок.
    
Все снова высыпали на лётное поле и устремили глаза на небо.
    
— Ваше величество, — робко сказал начальник аэропорта, снова прикладывая руку к козырьку, — дозволено ли мне знать, чем вызвано возвращение «Р-520»?
    
— Диверсия! — быстро сказала королева. — Самолёт может загореться в воздухе, господин начальник! Вот он летит…
    
— О! — застонала первая фрейлина. — Он уже горит!
    
— Пожарные машины! — срывающимся голосом закричал начальник. — Врачей!
    
Оставляя в воздухе бархатную полосу дыма, из-за леса показался самолёт.
    
Навстречу ему с воем неслись пожарные и санитарные машины. Самолёт коснулся земли, сделал короткую пробежку и остановился. Струи воды ударили по фюзеляжу. Оксана видела сквозь клубы дыма, как из самолёта выпрыгивают какие-то дети, женщины и мужчины с чемоданами. Её поразило такое множество незнакомых людей в королевском самолёте, одетых в дешёвые одноцветные плащи. Размахивая чемоданами, они нестройной толпой бежали от горящего самолёта но зелёному полю.
    
Потом она увидела, как, перегоняя их, скачет длинноногий генерал де Грананж. Раскрыв объятия, навстречу ему рванулась первая фрейлина. Они встретились посреди огромной дождевой лужи и замерли, обняв друг друга.
    
Самолёт меж тем запылал, как огромный костёр, и пожарники, поняв бесплодность своих попыток погасить огонь, бросились врассыпную.
    
Прогрохотал взрыв, самолёт разлетелся на тысячи осколков.
    
— Только подумать, ваше величество, — простонала Марго, — попрепирайся он со мной ещё полминуты, и их души уже несли бы ангелы в своих объятиях!
    
Экий дурень!
    
Оксана с недоумением рассматривала окруживших её многочисленных пассажиров. У них были добрые простоватые физиономии, они испуганно улыбались и кланялись ей. Женщины неуклюже приседали и подталкивали девочек, чтобы те сделали реверанс её величеству.
    
— Кто это? — спросила королева шёпотом.
    
— Мои родственники, ваше величество, — пробасил генерал с достоинством. — Как только вы отправили меня в Африку, я подумал, зачем гнать пустой самолёт туда и обратно? Я сразу позвонил в свою деревню по телефону и сказал, если, мол, хотите посмотреть живых крокодилов, срочно приезжайте на королевский аэродром. И ещё сказал, чтобы все получше оделись: как-никак полетят на самолёте её величества… Видите, они купили новые плащи в деревенской лавке. У меня боевая родня, ваше величество! Они мигом собрались и прикатили сюда на грузовике… А вот как их теперь отправлять — и ума не приложу: грузовик-то дядюшка Пьер угнал обратно…
    
В это время на лётном поле показались четыре машины с королевскими телохранителями. Они захлопали дверцами и бегом устремились к королеве.
    
— Марго, — сказала вдруг Оксана, — мы не поедем во дворец…
    
— А куда?
    
— В загородную гостиницу к советским лыжникам. Они, конечно, ищут меня, но кому придёт в голову искать меня во дворце?
    
— Ваше величество, теперь нам не избавиться от телохранителей!
    
— Но что же мне делать, Марго?
    
— Потерпите ещё хоть самую малость, ваше величество!.. У входа во дворец королеву поджидал франт средних лет, в цилиндре и во фраке, с моноклем в глазу.
    
— Ваше величество, — заговорил он театральным баритоном, снимая цилиндр и наклоняя голову с напомаженными волосами. — Я уполномочен парламентом выразить вам сочувствие по поводу прискорбных событий, связанных с вашим путешествием. Депутаты возносят благодарственные молитвы к господу богу, который столь бережно охранял вас своей всемогущей десницей. Одновременно я уполномочен довести до вашего сведения, что премьер-министр королевского правительства сложил с себя полномочия и просит принять его отставку.
    
— Какое мне дело! — сердито сказала Оксана, поднимаясь по мраморной лестнице.
    
Франт неотступно следовал за ней.
    
— Мой друг и коллега сражён постигшими ваше величество огорчениями и в связи с нервным потрясением уложен врачами в постель.
    
— Как своевременно он заболел!
    
Франт пропустил мимо ушей её восклицание.
    
— Сообщаю вам, ваше величество, что преступник уже арестован.
    
— Какой преступник? — остановилась она.