1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 
Корабль  приземлился, и роботы начали вытаскивать большой контейнер.    

– Пойду, –  сказала Шейла. – Они не станут долго ждать.    

Она  протянула ему руку.    

Он  стиснул ей пальцы и сам не заметил, как схватил ее за плечо. Она не  противилась, да и брачущий робот почему-то не ворвался в комнату. Флэзвелл и  сам не помнил, как она очутилась в его объятиях. Он поцеловал ее, и это было  словно на горизонте засияло новое солнце.    

Наконец  он сказал осипшим голосом и будто себе не веря: – Вот так-так.    

Флэзвелл  дважды кашлянул.    

– Шейла,  я люблю тебя! У меня тебе, конечно, не видать роскоши, но если ты останешься…    

– Наконец-то  ты догадался, что любишь меня, дурачек! – сказала она. – Конечно же,  я остаюсь.    

Наступили  поистине головокружительные, упоительные минуты. Но тут за окном раздался гомон  роботов. Дзерь распахнулась, и в комнату ввалился брачущий в сопровождении  Ганга-Сэма и двух сельскохозяйственных роботов.    

– Вот  уж действительно! Даже не верится! – восклицал брачущий. – Думал ли я  дожить до дня, когда робот восстанет на робота.    

– Что  случилось? – спросил Флэзвелл.    

– Этот  ваш мастер сидел у меня на загривке, – пожаловался брачущий, – а его  дружки держали меня за ноги. Но ведь я рвался сюда, чтобы свершить обряд,  предписанный правительством и фирмой Рэбек-Уорд!    

– Что  же это ты, Ганга-Сэм? – спросил Флэзвелл, ухмыляясь.    

Брачущий  тем временем бросился к Шейле.    

– Ну  как, вы живы? И с вами ничего не случилось? Ни ссадин, ни коротких замыканий?    

– Нет,  нет, все обошлось, – выдохнула Шейла, с трудом приходя в себя.    

– Это  все я натворил, босс, сэр, – повинился Ганга-Сэм. – Каждому известно,  что Мужчина и Женщина должны во время жениховства побыть вдвоем. Я только делал  то, что считал своим долгом в отношении Человечьей Расы, мистер Флэзвелл, босс,  саиб!    

– Молодчина,  Ганга-Сэм, я очень тебе обязан… О господи…    

– Что  случилось? – испуганно отозвалась Шейла.    

Флэзвелл  уставился в окно. Роботы волокли к дому большой контейнер.    

– Это  она, образцовая пограничная невеста! Что же нам делать, мой ангел? Ведь я тогда  от тебя отказался и затребовал другую. Как теперь быть с контрактом?    

– Не  беспокойся, – рассмеялась Шейла. – В ящике нет никакой невесты. Сразу  же по получении твой заказ был аннулирован.    

– Неужели?    

– В  том-то и дело! – Она смущенно потупилась. – Но ты на меня, пожалуй,  рассердишься…    

– Не  рассержусь, – обещал он. – Только объясни мне…    

– Видишь  ли, все ваши портреты, жителей границы, вывешены в конторе фирмы, так что невесты  видят, с кем им придется встретиться. Они-то вольны выбирать жениха по вкусу, и  я так долго торчала там – просила, чтоб меня выписали из моделей «ультралюкс»,  пока… пока не познакомилась с заведующим столом заказов. И вот, – выпалила  она залпом, упросила его послать меня сюда.    

– А  как же паша де Шре?    

– Я  его выдумала.    

– Но  зачем? – развел руками Флэзвелл. – Ты так красива… –… что каждый  видит во мне игрушку для какого-нибудь жирного, развратного идиота, –  подхватила она с горячностью. – А я этого не хочу. Я хочу быть женой. Я не  хуже любой из этих толстомясых дурнушек.    

– Лучше! –  сказал он.    

– Я  умею стряпать, и лечить роботов, и вести хозяйство. Разве нет? Разве я не  доказала?    

– Еще  бы, дорогая!    

Но Шейла  ударилась в слезы. – Никто, никто мне не верил! Пришлось пуститься на хитрость.  Мне надо было пробыть здесь достаточно долго, чтобы ты успел… ну успел в меня  влюбиться!    

– Что  я и сделал, – заключил он, утирая ей слезы. – Все кончилось так, что  лучше не надо. Да и вообще вся эта история – счастливая случайность.    

На  металлических щеках Ганга-Сэма выступило что-то вроде краски.    

– А  разве не случайность? – спросил Флэзвелл.    

– Видите  ли, сэр, мистер Флэзвелл, эфенди, известно, что Человеку-Мужчине требуется красивая  Человек-Женщина. Пограничная модель ничего приятного в этом смысле не обещала,  а мемсаиб Шейла – дочь друзей моего прежнего хозяина. Я и взял на себя смелость  послать ваш заказ лично ей. Она упросила своего знакомого в столе заказов  показать ей ваш портрет, а затем и переправить ее сюда. Надеюсь, вы не  сердитесь на вашего смиренного слугу за такую вольность.    

– Разрази  меня гром! – наконец выдавил из себя Флэзвелл. – Я всегда говорил –  никто не понимает людей лучше вас, роботов. Но что же в этом контейнере? –  обратился он к Шейле.    

– Мои  платья, мои безделушки, мои ботинки, моя косметика, мой парикмахер, мой…    

– Но…    

– Тебе  самому будет приятно, дорогой, чтобы твоя женушка хорошо выглядела, когда мы  поедем с визитами. В конце концов, Цитера V всего в пятнадцати летных днях  отсюда. Я справлялась еще до того, как к тебе ехать.    

Фэзвелл  покорно кивнул. Разве можно было ожидать чего-нибудь другого от образцовой невесты  марки «ультралюкс»?    

– Пора! –  приказала Шейла, повернувшись к брачущему роботу.    

Робот не  отвечал.    

– Пора! –  прикрикнул на него Флэзвелл.    

– А  вы уверены? – хмуро вопросил робот.    

– Уверены!  Начинайте!    

– Ничего  не понимаю! – пожаловался брачущий. – Почему именно теперь? Почему не  на прошлой неделе? Или я единственное здесь разумное существо? Ну да ладно!  Возлюбленные чада…    

Наконец  церемония состоялась. Флэзвелл не поскупился дать своим роботам три свободных  дня, и они пели, плясали и праздновали на свой беспечный роботовский лад.    

С той  поры на «Шансе» наступили другие времена. У Флэзвеллов началось нечто вроде  светской жизни: они сами бывали в гостях и принимали у себя гостей, такие же  супружеские пары в радиусе пятнадцати – двадцати световых дней, с Цитеры III,  Тама и Рандико I. Зато все остальное время Шейла гнула свою линию безупречной  пограничной супруги, почитаемой роботами и боготворимой своим мужем. Брачуший  робот, следуя стандартной инструкции, занял на астероиде место счетовода и  бухгалтера – по своему умственному багажу он как нельзя лучше подходил для этой  должности. Он часто говаривал, что без него здесь все пошло бы прахом.    

Ну а  роботы продолжали выдавать на гора торий; дир, олдж и смис расцветали в садах,  и Флэзвелл с Шейлой делили меж собой Бремя Человека.    

Флэзвелл  не мог нахвалиться своими поставщиками Рэбеком и Уордом. Но Шейла – та знала,  что истинное счастье в том, чтобы иметь под рукой такого старшего робота, как  преданный Ганга-Сэм, даром что у него не было души.    

     

(перевод  Р.Гальперина)    

 ОРДЕР НА УБИЙСТВО    

     

Том  Рыбак никак не предполагал, что его ждет карьера преступника. Было утро. Большое  красное солнце только что поднялось над горизонтом вместе с плетущимся за ним  маленьким желтым спутником, который едва поспевал за солнцем. Крохотная,  аккуратная деревушка – диковинная белая точка на зеленом пространстве планеты –  поблескивала в летних лучах своих двух солнц.    

Том  только что проснулся у себя в домике. Он был высокий молодой мужчина с дубленой  на солнце кожей; от отца он унаследовал продолговатый разрез глаз, а от матери  простодушное нежелание обременять себя работой. Том не спешил: до осенних  дождей не рыбачат, а значит, и настоящей работы для рыбака нет. До осени он  намерен был немного поваландаться и починить рыболовную снасть.    

– Да  говорят же тебе: крыша должна быть красная! – донесся до него с улицы  голос Билли Маляра.    

– У  церквей никогда не бывает красных крыш! – кричал в ответ Эд Ткач.    

Том  нахмурился. Он совсем было позабыл о переменах, которые произошли в деревне за  последние две недели, поскольку лично его они никак не касались. Он надел штаны  и неторопливо зашагал на деревенскую площадь.    

Там ему  сразу бросился в глаза большой новый плакат, гласивший:    

     

ЧУЖДЫМ  ЭЛЕМЕНТАМ ДОСТУП В ПРЕДЕЛЫ ГОРОДА ЗАПРЕЩЕН!    

     

Никаких  чуждых элементов на всем пространстве планеты Новый Дилавер не существовало. На  ней росли леса и стояла только эта одна-единственная деревушка. Плакат имел  чисто риторическое значение, выражая определенную политическую тенденцию.    

На  площади помещались церковь, тюрьма и почта. Все три здания в результате бешеной  деятельности были воздвигнуты за последние две сумасшедшие недели и поставлены  аккуратно в ряд, фасадами на площадь. Никто не знал, что с ними делать: деревня  уже свыше двух столетий недурно обходилась и без них. Но теперь, само собой  разумеется, их необходимо было построить.    

Эд Ткач  стоял перед только что воздвигнутой церковью и, прищурившись, глядел вверх.  Билли Маляр с опасностью для жизни балансировал на крутом скате церковной  крыши. Его рыжеватые усы возмущенно топорщились. Внизу собралась небольшая  толпа.    

– Да  пошел ты к черту! – сердился Билли Маляр. Говорят тебе, я как раз на  прошлой неделе все это прочел. Белая крыша – пожалуйста. Красная крыша – ни в  коем случае.    

– Нет,  ты что-то путаешь, – сказал Ткач. – Как ты считаешь, Том?    

Том  пожал плечами; у него не было своего мнения на этот счет. И тут откуда ни  возьмись, весь в поту, появился мэр. Полы незаправленной рубахи свободно  колыхались вокруг его большого живота.    

– Слезай! –  крикнул он Билли. – Я все нашел в книжке. Там сказано: маленькое красное  школьное здание, а не церковное здание.    

У Билли  был очень рассерженный вид. Он вообще был человек раздражительный. Все Маляры  народ раздражительный. Но с тех пор, как мэр на прошлой неделе назначил Билли  Маляра начальником полиции, у Билли окончательно испортился характер.    

– Но  у нас же ничего такого нет. Нет этого самого маленького школьного здания, –  продолжал упорствовать Билли, уже наполовину спустившись с лестницы.    

– А  вот мы его сейчас и построим, – сказал мэр. – И придется  поторопиться.    

Он  глянул на небо. Невольно все тоже поглядели вверх. Но там пока еще ничего не было  видно.    

– А  где же эти ребята, где Плотники? – спросил мэр. Сид, Сэм, Марв – куда вы  подевались?    

Из толпы  высунулась голова Сида Плотника. Он все еще ходил на костылях, с тех пор как в  прошлом месяце свалился с дерева, когда доставал яйца из птичьих гнезд. Все  Плотники были не мастера лазать по деревьям.    

– Остальные  ребята сидят у Эда Пиво, – сказал Сад.    

– Конечно,  где же им еще быть! – прозвучал в толпе возглас Мэри Паромщицы.    

– Ладно,  позови их, – сказал мэр. – Нужно построить маленькое школьное здание,  да побыстрей. Скажи им, чтобы строили рядом с тюрьмой. – Он повернулся к  Билли Маляру, который уже спустился на землю. – А ты, Билли, покрасишь  школьное здание хорошей, яркой красной краской. И снаружи, и изнутри. Это очень  важно.    

– А  когда я получу свою полицейскую бляху? – спросил Билли. – Я читал,  что все начальники полиции носят бляхи.    

– Сделай  ее себе сам, – сказал мэр. Он вытер лицо подолом рубахи. – Ну и  жарища! Что бы этому инспектору прибыть зимой… Том! Том Рыбак! У меня есть  очень важное поручение для тебя. Пойдем, я тебе сейчас все растолкую.    

Мэр  обнял Тома за плечи, они пересекли пустынную рыночную площадь и по единственной  мощеной улице направились к дому мэра. В былые времена дорожным покрытием  служила здесь хорошо слежавшаяся грязь. Но былые времена кончились две недели  назад, и теперь улица была вымощена битым камнем. Ходить по ней босиком стало  так неудобно, что жители деревни предпочитали лазать друг к другу через забор.  Мэр, однако, ходил по улице – для него это было делом чести.    

– Послушайте,  мэр, я сейчас отдыхаю…    

– Какой  теперь может быть отдых? – сказал мэр. – Он ведь может появиться в  любой день.    

Мэр  пропустил Тома вперед, они вошли в дом, и мэр плюхнулся в большое кресло, придвинутое  почти вплотную к межпланетному радио.    

– Том, –  без проволочки приступил к делу мэр, – как ты насчет того, чтобы стать  преступником?    

– Не  знаю, – сказал Том. – А что такое преступник?    

Беспокойно  поерзав в кресле и положив руку – для пущего авторитета – на радиоприемник, мэр  сказал:    

– Это,  понимаешь ли, вот что… – и принялся разъяснять.    

Том  слушал, слушал, и чем дальше, тем меньше ему это нравилось. А во всем виновато  межпланетное радио, решил он. Жаль, что оно и в самом деле не сломалось.    

Никто не  верил, что оно когда-нибудь может заговорить. Один мэр сменял другого, одно поколение  сменялось другим, а межпланетное радио стояло и покрывалось пылью в конторе  последнее безмолвное звено, связующее их планету с МатерьюЗемлей. Двести лет  назад Земля разговаривала с Новым Дилавером, и с Фордом IV, и с Альфой Центавра,  и с Новой Испанией, и с прочими колониями, входившими в Содружество демократий  Земли. А потом все сообщения прекратились.    

Земля  была занята своими делами. Дилаверцы ждали известий, но никаких известий не поступало.  А потом в деревне начался мор и унес в могилу три четверти населения.  Мало-помалу деревня оправилась. Жители приспособились, зажили своим особым  укладом, который постепенно стал для них привычным. Они позабыли про Землю.    

Прошло  двести лет.    

И вот  две недели назад древнее радио закашляло и возродилось к жизни. Час за часом  оно урчало и плевалось атмосферными помехами, а вся деревня столпилась на улице  возле дома мэра.    

Наконец  стали различимы слова: –…ты слышишь меня? Новый Дилавер! Ты меня слышишь?    

– Да,  да, мы тебя слышим, – сказал мэр.    

– Колония  все еще существует?    

– А  то как же! – горделиво отвечал мэр.    

Голос  стал строг и официален:    

– В  течение некоторого времени мы не поддерживали контакта с нашими внеземными колониями.  Но мы решили навести порядок. Вы, Новый Дилавер, по-прежнему являетесь колонией  Земли и, следовательно, должны подчиняться ее законам. Вы подтверждаете этот  статус?    

– Мы  по-прежнему верны Земле, – с достоинством отвечал мэр.    

– Отлично.  С ближайшей планеты к вам будет направлен инспектор-резидент, чтобы проверить,  действительно ли вы придерживаетесь установленных обычаев и традиций.    

– Как  вы сказали? – обеспокоено спросил мэр.    

Строгий  голос взял октавой выше:    

– Вы,  разумеется, отдаете себе отчет в том, что мы не потерпим проникновения к нам  каких бы то ни было чуждых элементов. Надеюсь, вы меня понимаете, генерал?    

– Я  не генерал. Я мэр.    

– Вы  возглавляете, не так ли?    

– Да,  но…    

– В  таком случае вы – генерал. Разрешите мне продолжать. В нашей Галактике не может  быть места какой бы то ни было человеческой культуре, хоть чем-либо отличающейся  от нашей и, следовательно, нам чуждой. Можно управлять, если каждый будет  делать, что ему заблагорассудится? Порядок должен быть установлен любой ценой.    

Мэр  судорожно глотнул воздух и впился глазами в радио.    

– Помните,  что вы управляете колонией Земли, генерал, и не должны допускать никаких отклонений  от нормы, никакого радикализма. Наведите у себя в колонии порядок, генерал.  Инспектор прибудет к вам в течение ближайших двух недель. Это все.    

В  деревне была срочно созвана сходка: требовалось немедленно решить, как  наилучшим образом выполнить наказ Земли. Сошлись на том, что нужно со всей  возможной быстротой перестроить привычный уклад жизни на земной манер в  соответствии с древними книгами.    

– Что-то  я никак в толк не возьму, зачем вам преступник, – сказал Том.    

– На  Земле преступник играет чрезвычайно важную роль в жизни общества, –  объяснил мэр. – На этом все книги сходятся. Преступник не менее важен,  чем, к примеру, почтальон. Или, скажем, начальник полиции. Только разница в  том, что действия преступника должны быть антисоциальны. Он должен действовать  во вред обществу, понимаешь, Том? А если у нас никто не будет действовать во  вред обществу, как мы можем заставить кого-нибудь действовать на его пользу?  Тогда все это будет ни к чему.    

Том  покачал головой.    

– Все  равно не понимаю, зачем это нужно.    

– Не  упрямься, Том. Мы должны все устроить на земной манер. Взять хотя бы эти  мощеные дороги. Во всех книгах про них написано. И про церкви, и про тюрьмы. И  во всех книгах написано про преступников.    

– А  я не стану этого делать, – сказал Том.    

– Встань  же ты на мое место! – взмолился мэр. Появляется инспектор и встречает  Билли Маляра, нашего начальника полиции. Инспектор хочет видеть тюрьму. Он  спрашивает: «Ни одного заключенного?» А я отвечаю: «Конечно, ни одного. У нас  здесь преступлений не бывает». «Не бывает преступлений? – говорит  он. – Но во всех колониях Земли всегда совершаются преступления. Вам же  это хорошо известно». «Нам это не известно, – отвечаю я. – Мы даже  понятия не имели о том, что значит это слово, пока на прошлой неделе не  поглядели в словарь». «Так зачем же вы построили тюрьму? – спросит он  меня. – Для чего у вас существует начальник полиции?» Мэр умолк и перевел  дыхание.    

– Ну,  ты видишь? Все пойдет прахом. Инспектор сразу поймет, что мы уже не настоящие  земляне. Что все это для отвода глаз. Что мы чуждый элемент!    

– Хм, –  хмыкнул Том, невольно подавленный этими доводами.    

– А  так, – быстро продолжал мэр, – я могу сказать: разумеется, у нас есть  преступления – совсем как на Земле. У нас есть вор и убийца в одном лице –  комбинированный вор-убийца. У бедного малого были дурные наклонности, и он  получился какой-то неуравновешенный. Однако наш начальник полиции уже собрал  улики, и в течение ближайших суток преступник будет арестован. Мы запрячем его  за решетку, а потом амнистируем.    

– Что  это значит – амнистируем? – спросил Том.    

– Не  знаю точно. Выясню. Ну, теперь ты видишь, какая это важная птица – преступник?    

– Да,  похоже, что так. Но почему именно – я?    

– Все  остальные мне нужны для других целей. И кроме того, у тебя узкий разрез глаз. У  всех преступников узкий разрез глаз.    

– Не  такой уж у меня и узкий. Не уже, чем у Эда Ткача.    

– Том,  прошу тебя, – сказал мэр. – Каждый из нас делает что может. Ты же  хочешь нам помочь?    

– Хочу,  конечно, – неуверенно сказал Том.    

– Вот  и прекрасно. Ты будешь наш городской преступник. Вот, смотри, все будет  оформлено по закону.    

Мэр  протянул Тому документ. В документе было сказано: «Ордер на убийство. К  всеобщему сведению. Предъявитель сего, Том Рыбак, официально уполномочивается  осуществлять воровство и убийство. В соответствии с этим ему надлежит  укрываться от закона в темных закоулках, околачиваться в местах, пользующихся  дурной славой, и нарушать закон».    

Том  перечел этот документ дважды. Потом сказал:    

– Какой  закон?    

– Это  я тебе сообщу, как только его издам, – сказал мэр. – Все колонии  Земли имеют законы.    

– Но  что я все-таки должен делать?    

– Ты  должен воровать. И убивать. Это не так уж трудно. – Мэр подошел к книжному  шкафу и достал с полки старинный многотомный труд, озаглавленный «Преступник и  его среда. Психология убийцы. Исследование мотивов воровства».    

– Здесь  ты найдешь все, что тебе необходимо знать. Воруй на здоровье, сколько влезет.  Ну, а насчет убийств – один раз, пожалуй, будет достаточно. Тут перестараться  тоже не след.    

Том  кивнул.    

– Правильно.  Может, я и разберусь, что к чему.    

Он взял  книги в охапку и пошел домой.    

День был  нестерпимо жаркий, и весь этот разговор о преступлениях очень утомил и расстроил  Тома. Он улегся на кровать и принялся изучать древние книги.    

В дверь  постучали.    

– Войдите! –  крикнул Том, протирая глаза.    

Марв  Плотник, самый старший и самый длинный из всех длинных, рыжеволосых братьев  Плотников, появился в дверях в сопровождении старика Джеда Фермера. Они несли  небольшую торбу.    

– Ты  теперь городской преступник, Том? – спросил Марв.    

– Похоже,  что так.    

– Тогда  это для тебя. – Они положили торбу на пол и вынули оттуда маленький  топорик, два ножа, гарпун, палку и дубинку.    

– Что  это вы принесли? – спросил Том, спуская ноги с кровати.    

– Оружие  принесли, а по-твоему, что, – раздраженно сказал Джед Фермер. – Какой  же ты преступник, если у тебя нет оружия?    

Том  почесал в затылке.    

– Это  ты точно знаешь?    

– Тебе  бы самому пора разобраться в этом деле, – все так же ворчливо сказал  Фермер. – Не жди, что мы все будем делать за тебя.    

Марв  Плотник подмигнул Тому.    

– Джед  злится, потому что мэр назначил его почтальоном.    

– Я  свой долг исполняю, – сказал Джед. – Противно только писать самому  все эти письма.    

– Ну,  уж не так это, думается мне, трудно, – ухмыльнулся Марв Плотник. – А  как же почтальоны на Земле справляются? Им куда больше писем написать надо,  сколько там людей-то! Ну, желаю удачи. Том.    

Они  ушли.    

Том  склонился над оружием, чтобы получше его рассмотреть. Он знал, что это за  оружие: в древних книгах про него много было написано. Но в Новом Дилавере еще  никто никогда не пускал в ход оружия. Единственные животные, обитавшие на  планете, – маленькие безобидные пушистые зверьки, убежденные  вегетарианцы, – питались одной травой. Обращать же оружие против своих  земляков – такого, разумеется, никому еще не приходило в голову.    

Том взял  один из ножей. Нож был холодный. Том потрогал кончик ножа. Он был острый.    

Том  встал и зашагал из угла в угол, поглядывая на оружие. И каждый раз, когда он на  него глядел, у него противно холодело в животе.    

Впрочем,  пока особенно беспокоиться не о чем. Ведь сначала ему надо прочитать все эти  книги. А тогда, быть может, он еще докопается, какой во всем этом смысл.    

Он читал  несколько часов подряд. Книги были написаны очень толково. Разнообразные методы,  применяемые преступниками, разбирались весьма подробно. Однако все в целом  выглядело совершенно бессмысленно. Для чего нужно совершать преступления? Кому  от этого польза? Что это может дать людям?    

На такие  вопросы книги не давали ответа. Том перелистывал страницы, разглядывал фотографии  преступников. У них был очень серьезный, сосредоточенный вид; казалось, они в  полной мере сознают свое значение в обществе. Тому очень хотелось бы понять, в  чем же это значение. Быть может, тоща все бы прояснилось.    

– Том? –  раздался за окном голос мэра.    

– Я  здесь, мэр, – отозвался Том.    

Дверь  приотворилась, и мэр просунул голову в комнату. Из-за его спины выглядывали  Джейн Фермерша, Мэри Паромщица и Элис Повариха.    

– Ну,  так как же, Том? – спросил мэр.    

– Что  – как же?    

– Когда  думаешь начать?    

Том  смущенно улыбнулся.    

– Да  вот собираюсь, – сказал он. – Читаю книжки, разобраться хочу…    

Три  почтенные дамы уставились на него, и Том умолк в замешательстве.    

– Ты  попусту тратишь время, – сказала Элис Повариха.    

– Все  работают, никто не сидит дома, – сказала Джейн Фермерша.    

– Неужто  так трудно что-нибудь украсть? – вызывающе крикнула Мэри Паромщица.    

– Это  верно, Том, – сказал мэр. – Инспектор может пожаловать к нам в любую  минуту, а нам ему и предъявить будет нечего.    

– Хорошо,  хорошо, – сказал Том.    

Он сунул  нож и дубинку за пояс, взял торбу, чтобы было куда класть награбленное, и вышел  из дому.    

Но куда  направиться? Было около трех часов пополудни. Рынок – по сути дела, наиболее  подходящее место для краж будет пустовать до вечера. К тому же Тому очень не  хотелось воровать при свете дня. Это выглядело бы как-то непрофессионально.    

Он  достал свой ордер, предписывающий ему совершать преступления, и перечитал его  еще раз от начала до конца: «…надлежит укрываться от закона в темных закоулках,  околачиваться в местах, пользующихся дурной славой…» Все ясно! Он будет  околачиваться в пользующихся дурной славой местах. Там он может выработать себе  какой-нибудь план и настроиться на нужный лад. Вот только выбирать-то,  собственно, было не из чего. В деревне имелся ресторан «Крошка», который  держали две вдовые сестры, было «Местечко отдыха» Джефа Хмеля и, наконец, была  таверна, принадлежавшая Эду Пиво.    

Приходилось  довольствоваться таверной.    

Таверна  помещалась в домике, мало чем отличавшемся от всех прочих домов деревни. Там  была одна большая комната для гостей, кухня и жилые комнаты хозяев. Жена Эда  стряпала и старалась поддерживать в помещении чистоту – насколько ей это  позволяли боли в пояснице. Эд за стойкой разливал напитки. Эд был бледный, с  сонными глазами и необыкновенной способностью тревожиться по пустякам.    

– Здорово,  Том, – сказал Эд. – Говорят, тебя назначили преступником.    

– Да,  назначили, – сказал Том. – Налей-ка мне перри-колы.    

Эд Пиво  нацелил Тому безалкогольного напитка из корнеплодов и беспокойно потоптался  перед столиком, за которым устроился Том.    

– Как  же это так, почему ты сидишь здесь, вместо того, чтобы красть?    

– Я  обдумываю, – сказал Том. – В моем ордере сказано, что я должен  околачиваться в пользующихся дурной славой местах. Вот я и сижу здесь.    

– Ну,  хорошо ли это с твоей стороны? – грустно спросил Эд Пиво. – Разве моя  таверна пользуется дурной славой, Том?    

– Хуже  еды, чем у тебя, не сыщешь во всей деревне, пояснил Том.    

– Я  знаю. Моя старуха не умеет стряпать. Но у нас здесь все по-доброму,  по-семейному. И людям нравится заглядывать к нам.    

– Теперь  все будет по-другому, Эд. Я объявляю твою таверну моей штаб-квартирой.    

Плечи  Эда Пиво уныло поникли.    

– Вот  и старайся доставить людям удовольствие, пробормотал он. – Они уж тебя так  отблагодарят! – Он вернулся за стойку.    

Том  продолжал размышлять.    

Прошел  час. Ричи Фермер, младший сынишка Джеда, заглянул в дверь.    

– Ты  уже стащил что-нибудь, Том?    

– Нет  пока, – отвечал Том, сгорбившись над столом и все еще стараясь думать.    

Знойный  день тихо угасал. Вечер начал понемногу заглядывать в маленькие, не слишком чистые  окна таверны. На улице застрекотали сверчки, и первый ночной ветерок  прошелестел верхушками деревьев в лесу.    

Грузный  Джордж Паромщик и Макс Ткач зашли пропустить по стаканчику глявы. Они присели к  столику Тома.    

– Ну,  как дела? – осведомился Джордж Паромщик.    

– Плоховато, –  сказал Том. – Никак что-то не получается у меня с этим воровством.    

– Ничего,  ты еще освоишься, – как всегда неторопливо, серьезно и важно заметил  Джордж Паромщик. – Уж кто-кто, а ты научишься.    

– Мы  в тебя верим, Том, – успокоил его Ткач.    

Том  поблагодарил их. Они выпили и ушли. Том продолжал размышлять, уставившись на пустой  стакан. Час спустя Эд Пиво смущенно кашлянул.    

– Ты  меня прости, Том, но когда же ты начнешь красть?    

– Вот  сейчас и начну, – сказал Том. Он поднялся, проверил, на месте ли у него  оружие, и направился к двери.    

На  рыночной площади уже шел обычный вечерний меновой торг, и товар грудами лежал  на лотках или на соломенных циновках, разостланных на траве. Обмен производился  без денег, и обменного тарифа не существовало. За пригоршню самодельных гвоздей  можно было получить ведерко молока или двух рыб или наоборот – в зависимости от  того, что кому хотелось променять или в чем у кого возникла нужда. Подсчитать,  что сколько стоит, – этим никто себя не утруждал. Это был единственный  земной обычай, который мэру никак не удавалось ввести в деревне.    

Когда  Том Рыбак появился на площади, его приветствовали все.    

– Воруешь  понемногу, а Том?    

– Валяй,  валяй, приятель!    

– У  тебя получится!    

Ни  одному жителю деревни еще не доводилось присутствовать при краже, и им очень  хотелось поглядеть, как это делается. Все бросили свои товары и устремились за  Томом, жадно следя за каждым его движением.    

Том  обнаружил, что у него дрожат руки. Ему совсем не нравилось, что столько народу  будет смотреть, как он станет красть. Надо поскорее покончить с этим, решил он.  Пока у него еще хватает духу.    

Он  внезапно остановился перед грудой фруктов, наваленной на лотке миссис Мельник.    

– Довольно  сочные как будто, – небрежно проронил он.    

– Свеженькие,  прямо из сада, – сказала миссис Мельник. Это была маленькая старушка с  блестящими глазками. Тому вдруг припомнилось, как она вела нескончаемые беседы  с его матерью в те далекие годы, когда его родители были еще живы.    

– Да,  очень сочные с виду, – сказал он, жалея, что не остановился у  какого-нибудь другого лотка.    

– Хорошие,  хорошие, – сказала миссис Мельник. – Только сегодня после обеда  собирала.    

– Он  сейчас начнет красть? – отчетливо прозвучал чей-то шепот.    

– Ясное  дело. Следи за ним! – так же шепотом раздалось в ответ.    

Том взял  большой зеленый плод и принялся его рассматривать. Толпа затаила дыхание.    

– И  правда, очень сочный на вид, – сказал Том и осторожно положил плод на  место.    

Толпа  вздохнула.    

За  соседним лотком стоял Макс Ткач с женой и пятью ребятишками. Сегодня они  вынесли на обмен два одеяла и рубашку. Когда Том, за которым двигалась целая  толпа, подошел к ним, они застенчиво заулыбались.    

– Эта  рубашка как раз тебе впору, – поспешил заверить его Ткач. Ему очень хотелось,  чтобы народ разошелся и не мешал Тому работать.    

– Хм, –  промычал Том, беря рубашку.    

Толпа  выжидающе зашевелилась. Какая-то девчонка нервно хихикнула. Том крепко вцепился  в рубашку и начал развязывать свою торбу.    

– Постой-ка! –  Билли Маляр протолкался сквозь толпу. На поясе у него уже поблескивала бляха –  старая монета с Земли. Выражение его лица безошибочно свидетельствовало о том,  что он находится при исполнении служебных обязанностей.    

– Что  ты делаешь с этой рубашкой. Том? – спросил Билли.    

– Я?..  Просто взял поглядеть.    

– Просто  взял поглядеть, вот как? – Билли отвернулся, заложив руки за спину. Затем  стремительно повернулся на каблуках и уставил на Тома негнущийся указательный  палец. А мне думается, что ты не просто взял ее поглядеть, Том. Мне думается,  что ты собирался ее украсть!    

Том  ничего не ответил. Уличающая его торба была беспомощно зажата у него в руке, в  другой руке он держал рубашку.    

– Мой  долг как начальника полиции, – продолжал Билли, охранять этих людей. Ты,  Том, подозрительный субъект. Я считаю необходимым на всякий случай запереть  тебя пока что в тюрьму для дальнейшего расследования.    

Том  понурил голову. Этого он не ожидал. А впрочем, ему было все равно.    

Если его  упрячут в тюрьму, с этим по крайней мере будет покончено. А когда Билли его выпустит,  он сможет вернуться к своей рыбной ловле.    

Внезапно  сквозь толпу пробился мэр; подол рубахи развевался вокруг его объемистой талии.    

– Билли!  Ты что это делаешь?    

– Исполняю  свой долг, мэр. Том тут вел себя как-то подозрительно. А в книгах говорится…    

– Я  знаю, что говорится в книгах, – сказал мэр. – Я сам дал тебе эту  книгу. Ты не можешь арестовать Тома. Пока еще нет.    

– Так  ведь у нас же в деревне нет другого преступника, сокрушенно сказал Билли.    

– А  я чем виноват? – сказал мэр.    

Билли  упрямо поджал губы.    

– В  книге говорится, что полиция должна принимать предупредительные меры.  Полагается, чтобы я мешал преступлению совершиться.    

Мэр  устало всплеснул руками.    

– Билли,  неужели ты не понимаешь? Нашей деревне необходимо иметь хоть какое-нибудь  преступление на своем счету. И ты тоже должен нам в этом помочь.    

Билли  пожал плечами.    

– Ладно,  мэр. Я просто хотел исполнить свой долг. – Он отвернулся, шагнув в  сторону, затем внезапно устремился к Тому. – А ты мне еще попадешься!  Запомни: преступление не доводит до добра. – Он зашагал прочь.    

– Больно  уж ему хочется отличиться, – объяснил мэр. – Не обращай на него  внимания. Том. Давай принимайся за дело, укради что-нибудь. Надо с этим  кончать.    

Том не  отвечал и бочком протискивался сквозь толпу, держа курс на зеленый лес за околицей  деревни.    

– Ты  куда, Том? – с тревогой спросил мэр.    

– Я  сегодня еще не в настроении воровать, – сказал Том. – Может, завтра  вечером…    

– Нет,  Том, сейчас, – настаивал мэр. – Нельзя так без конца тянуть с этим  делом. Давай начинай, мы все тебе поможем.    

– Конечно,  поможем, – сказал Макс Ткач. – Ты укради эту рубашку. Том. Она же  тебе как раз впору.    

– А  вот хороший кувшин для воды, гляди, Том!    

– Смотри,  сколько у меня тут орехов!    

Том  окинул взглядом лотки. Когда он потянулся за рубашкой Ткача, нож вывалился у  него из-за пояса и упал на землю. В толпе сочувственно захихикали.    

Том,  покрываясь испариной и чувствуя, что он выглядит разиней, водворил нож на  место. Он протянул руку, схватил рубашку и засунул ее в свою торбу. В толпе  раздались одобрительные возгласы.    

Том  робко улыбнулся, и у него немного отлегло от сердца.    

– Кажется,  я помаленьку свыкнусь с этим делом.    

– Еще  как свыкнешься!    

– Мы  знали, что ты справишься!    

– Укради  еще что-нибудь, дружище!    

Том  прошелся по рынку, прихватил кусок веревки, пригоршню орехов и плетеную шляпу  из травы.    

– По-моему,  хватит, – сказал он мэру.    

– На  сегодня достаточно, – согласился мэр. – Только это, ты ведь сам  понимаешь, в счет не идет. Это все равно, как если бы люди сами тебе все  отдали. Ты пока что вроде как практиковался.    

– О-о! –  разочарованно протянул Том.    

– Но  теперь ты знаешь, как это делается. В следующий раз тебе будет совсем легко.    

– Может  быть.    

– И  смотри не забудь про убийство.    

– А  это в самом деле необходимо? – спросил Том.    

– К  сожалению, – сказал мэр. – Ну что поделаешь, наша колония существует  уже свыше двухсот лет, а у нас еще не было ни одного убийства. Ни единого. А  если верить летописям, во всех остальных колониях людей убивали почем зря!    

– Ладно,  я постараюсь, – согласился Том.    

Он  направился домой. Толпа проводила его одобрительными возгласами.    

Дома Том  зажег фитильную лампу и приготовил ужин. Поев, он долго сидел в глубоком  кресле. Он был недоволен собой. Нескладно у него получилось с этой кражей.  Целый день он только и делал, что тревожился и колебался. Людям пришлось чуть  ли не насильно совать ему в руки свои вещи, чтобы он в конце концов отважился  их украсть.    

Какой же  он после этого вор?!    

А что он  может сказать в свое оправдание? Если он никогда еще этим не занимался и никак  не может взять в толк, зачем это нужно, – это еще не причина, чтобы делать  порученное тебе дело тяп-ляп.    

Том  направился к двери. Была дивная, ясная ночь. Около дюжины ближайших  звезд-гигантов ослепительно сверкали в небе. Рыночная площадь снова опустела, и  в домах затеплились огоньки.    

Теперь  самое время красть!    

При  мысли об этом по спине у него пробежала дрожь. Он испытывал горделивое чувство.  Вот как зреют преступные замыслы! Так должно совершаться и воровство –  украдкой, под покровом глубокой ночи.    

Том  быстро проверил свое оружие, высыпал награбленное из торбы и вышел во двор.    

На улице  последние фитильные фонари были уже погашены. Том бесшумно пробирался через  деревню. Он подошел к дому Роджера Паромщика. Большой Роджер оставил свою  лопату снаружи, прислонив ее к стене дома. Том взял лопату. Он миновал еще  несколько домов. Кувшин для воды, принадлежавший миссис Ткач, стоял на своем  обычном месте, перед дверью. Том взял кувшин. На обратном пути ему попалась  маленькая деревянная лошадка, забытая кем-то из детей на улице. Лошадка  последовала за кувшином и лопатой.    

Благополучно  доставив награбленное домой, Том был приятно взволнован. Он решил совершить еще  один набег.    

На этот  раз он возвратился с бронзовой дощечкой, снятой с дома мэра, с самой лучшей пилой  Марва Плотника и серпом, принадлежавшим Джеду Фермеру.    

– Недурно, –  сказал себе Том. – Еще один улов, и можно считать, что ночь не пропала  даром.    

На этот  раз под навесом у Рона Каменщика он нашел молоток и стамеску, а возле дома Элис  Поварихи подобрал плетеную камышовую корзину. Он уже собирался прихватить еще и  грабли Джефа Хмеля, когда услышал какой-то легкий шум. Он прижался к стене.    

Билли  Маляр тихонько крался по улице; его металлическая бляха поблескивала в свете  звезд. В одной руке у него была зажата короткая тяжелая дубинка, а в другой –  пара самодельных наручников. В ночном полумраке лицо его выглядело зловеще. На  нем была написана решимость любой ценой искоренить преступление, что бы это  слово ни означало.    

Том  затаил дыхание, когда Билли Маляр прокрался в десяти шагах от него. Том  тихонечко попятился назад. Награбленная добыча звякнула в торбе.    

– Кто  здесь? – зарычал Билли. Не получив ответа, он начал медленно  оборачиваться, впиваясь взглядом в темноту. Том снова распластался у стены. Он  был уверен, что Билли его не заметит. У Билли было слабое зрение, потому что  ему приходилось все время смешивать краски и пыль попадала ему в глаза.    

– Это  ты, Том? – самым дружелюбным тоном спросил Билли.    

Том  хотел уже было ответить, но тут он заметил, что дубинка Билли занесена у него  над головой. Он замер. – Я еще до тебя доберусь! – рявкнул Билли.    

– Слушай!  Доберись до него утром! – крикнул Джеф Хмель, высовываясь из окна своей  спальни. – Тут кое-кому из нас хотелось бы поспать.    

Билли  двинулся дальше. Когда он скрылся из глаз, Том поспешил домой и выгрузил добычу  на пол, рядом с остальными трофеями. Вид награбленного добра пробудил в нем  сознание исполненного долга.    

Подкрепившись  стаканом холодной глявы, Том улегся в постель и мгновенно погрузился в глубокий  мирный сон, не отягощенный никакими сновидениями.    

На  следующие утро Том пошел поглядеть, как продвигается строительство маленького  красного школьного здания. Братья Плотники трудились над ним вовсю, кое-кто из  крестьян помогал им.    

– Как  работка? – весело окликнул их Том.    

– Отлично, –  сказал Марв Плотник. – И спорилась бы еще лучше, будь у меня моя пила.    

– Твоя  пила? – недоумевающе повторил Том.    

И тут же  вспомнил – ведь это он украл ее ночью. Он как-то не воспринимал ее тогда как  вещь, которая кому-то принадлежит. Пила, как и все остальное, была просто  предметом, который надлежало украсть. Том ни разу не подумал о том, что этими  предметами пользуются, что они могут быть кому-то нужны.    

Марв  Плотник спросил:    

– Как  ты считаешь, могу я взять обратно свою пилу на время? Часика на два?    

– Я  что-то не знаю, – сказал Том, нахмурившись. – Она ведь юридически  украдена, ты сам понимаешь.    

– Конечно,  я понимаю. Да мне бы только одолжить ее на время…    

– Но  тебе придется отдать ее обратно.    

– А  то как же! Ясное дело, я ее верну, – возмущенно сказал Марв. – Стану  я держать у себя то, что юридически украдено.    

– Она  у меня дома, вместе со всем награбленным.    

Марв  поблагодарил его и побежал за пилой.    

Том не  спеша пошел прогуляться по деревне. Он подошел к дому мэра. Мэр стоял во дворе  и глядел на небо.    

– Стащил  мою медную дощечку, Том? – спросил он.    

– Конечно,  стащил, – вызывающе ответил Том.    

– О!  Я просто поинтересовался. – Мэр показал на небо: – Вон видишь?    

Том  поглядел на небо.    

– Где?    

– Видишь  черную точку рядом с маленьким солнцем?    

– Вижу.  Ну и что?    

– Головой  ручаюсь, что это летит к нам инспектор. Как у тебя дела?    

– Хорошо, –  несколько неуверенно сказал Том.    

– Уже  разработал план убийства?    

– Тут  у меня неувязка получается, – признался Том. Правду сказать, не двигается  у меня это дело.    

– Зайдем-ка  в дом. Мне надо поговорить с тобой, Том.    

В  прохладной, затемненной ставнями гостиной мэр налил два стакана глявы и  пододвинул Тому стул.    

– Наше  время истекает, – мрачно сказал мэр. – Инспектор может теперь прибыть  в любую минуту. А у меня хлопот полон рот. – Он показал на межпланетное  радио. – Оно опять говорило. Что-то насчет того, что колонии должны быть  готовы провести мобилизацию – шут его знает, что это еще такое. Как будто у  меня без того мало забот.    

Он  сурово поглядел на Тома.    

– А  вы точно знаете, что без убийства нам никак нельзя обойтись?    

– Ты  сам знаешь, что нельзя, – сказал мэр, – убийство единственное, в чем  мы проявляем отсталость.    

Вошел  Билли Маляр, в новой форменной синей рубахе с блестящими металлическими пуговицами,  и плюхнулся на стул.    

– Убил  уже кого-нибудь. Том?    

Мэр  сказал:    

– Он  хочет знать, так ли это необходимо.    

– Разумеется,  необходимо, – сказал начальник полиции. Прочти любую книгу.    

– Кого  ты думаешь убить, Том? – спросил мэр.    

Том  беспокойно заерзал на стуле. Нервно хрустнул пальцами.    

– Ну?    

– Ладно,  я убью Джефа Хмеля, – выпалил Том.    

Билли  Маляр быстро нагнулся вперед.    

– Почему? –  спросил он.    

– Почему?  А почему бы и нет?    

– Какие  у тебя мотивы?    

– Я  так считал, что вам просто нужно, чтобы было убийство, – возразил  Том. – Никто ничего не говорил о мотивах.    

– Липовое  убийство нам не годится, – пояснил начальник полиции. – Убийство  должно быть совершено по всем правилам. А это значит, что у тебя должен быть  основательный мотив.    

Том  задумался.    

– Ну,  я, например, не очень-то близко знаю Джефа. Достаточный это мотив?    

Мэр  покачал головой:    

– Нет,  Том, это не годится. Лучше выбери кого-нибудь другого.    

– Давайте  подумаем, – сказал Том. – А если Джорджа Паромщика?    

– А  какие мотивы? – немедленно спросил Билли.    

– Ну…  хм… Мне, признаться, очень не нравится его походка. Давно уже не нравится. И  шумный он какой-то бывает… иногда. Мэр одобрительно кивнул.    

– Это,  пожалуй, подходит. Что ты скажешь, Билли?    

– Как,  по-вашему, могу я раскрыть преступление, совершенное по таким мотивам? –  сердито спросил Билли. Нет, это еще годилось бы, если бы ты убил его в  состоянии умоисступления. Но ты должен убить по всем правилам, Том. И должен  отвечать характеристике: хладнокровный, безжалостный, коварный убийца. Ты не  можешь убить кого-то только потому, что тебе не нравится его походка. Это  звучит глупо.    

– Пожалуй,  мне надо еще раз хорошенько все обдумать, сказал Том, вставая.    

– Только  думай не слишком долго, – сказал мэр. – Чем скорее с этим будет  покончено, тем лучше.    

Том  кивнул и направился к двери.    

– Да,  Том! – крикнул Билли. – Не забудь оставить улики. Это очень важно.    

– Ладно, –  сказал Том и вышел.    

Почти  все жители деревни стояли на улице, глядя в небо. Черная точка уже почти совсем  закрыла собой маленькое солнце.    

Том  направился в пользующийся дурной славой притон, чтобы все продумать до конца.  Эд Пиво, по-видимому, пересмотрел свое отношение к преступным элементам. Он  переоборудовал таверну. Появилась большая вывеска, гласившая: ЛОГОВО  ПРЕСТУПНИКА. Окна были задрапированы новыми, добросовестно перепачканными  грязью занавесками, затруднявшими доступ дневному свету и делавшими таверну  поистине мрачным притоном. На одной стене висело наспех вырезанное из дерева  всевозможное оружие. На другой стене большая кроваво-красная клякса производила  весьма зловещее впечатление, хотя Том и видел, что это всего-навсего краска,  которую Билли Маляр приготавливает из ягод руты.    

– Входи,  входи, Том, – сказал Эд Пиво и повел гостя в самый темный угол. Том  заметил, что в эти часы в таверне никогда не бывало столько народу. Людям, как  видно, пришлось по душе, что они попали в настоящее логово преступника.    

Потягивая  перри-колу, Том принялся размышлять.    

Он  должен совершить убийство.    

Он  достал свой ордер и прочел его еще раз от начала до конца. Скверная штука,  никогда бы он по доброй воле за такое не взялся, но закон обязывает его  выполнить свой долг.    

Том  выпил перри-колу и постарался сосредоточиться на убийстве. Он сказал себе, что  должен кого-нибудь убить. Должен лишить кого-нибудь жизни. Должен отправить  кого-нибудь на тот свет.    

Но, что  бы он себе ни говорил, это не выражало существа дела. Это были слова, и все.  Чтобы привести в порядок свои мысли, Том решил взять для примера здоровенного  рыжеволосого Марва Плотника. Сегодня Марв, получив напрокат свою пилу, строит  школьное здание. Если Том убьет Марва… Ну, тогда Марв не будет больше строить.    

Нет, ему  все никак не удавалось осознать это до конца.    

Ну,  ладно. Вот, значит, Марв Плотник – самый здоровенный и, по мнению многих, самый  славный из всех ребят Плотников. Вот он стругает доску, прищурившись, крепко  ухватив рубанок веснушчатой рукой.    

А  теперь…    

Марв  Плотник, опрокинутый навзничь, лежит на земле; остекленелые глаза его полуоткрыты,  он не дышит, сердце у него не бьется. Никогда уже больше не будет он сжимать  кусок дерева в своих больших веснушчатых руках…    

На какой-то  миг Том вдруг всем своим нутром ощутил, что такое убийство. Видение исчезло, но  воспоминание о нем осталось – оно было настолько ярко, что Том почувствовал  легкую дурноту.    

Он мог  жить, совершив кражу. Но убийство, даже с самыми благими намерениями, в интересах  деревни…    

Что  скажут люди, когда они увидят то, что ему сейчас померещилось? Как тогда ему  жить среди них? Как примириться с самим собой?    

И тем не  менее он должен убить. Каждый житель деревни вносит свою лепту, а это дело выпало  на его долю.    

Но кого  же ему убить?    

Переполох  начался несколько позже, когда межпланетное радио сердито загремело на разные  голоса.    

– Это  и есть колония? Где ваша столица?    

– Вот  она, – сказал мэр.    

– Где  ваш аэродром?    

– У  нас там, кажется, теперь сделали выгон, – сказал мэр. – Я могу  проверить по книгам, где тут прежде был аэродром. Ни один воздушный корабль не  опускался здесь уже…    

– В  таком случае главный корабль будет оставаться в воздухе. Соберите ваших  представителей. Я приземляюсь.    

Вся  деревня собралась вокруг открытого поля, которое инспектор избрал для посадки.  Том засунул за пояс свое оружие, укрылся за деревом и стал наблюдать.    

Маленький  воздушный кораблик отделился от большого и быстро устремился вниз. Он камнем  падал на поле, и деревня затаила дыхание, ожидая, что он сейчас разобьется. Но  в последнее мгновение кораблик выпустил огненные струи, которые выжгли всю  траву, и плавно опустился на грунт.    

Мэр,  работая локтями, протискался вперед; за ним спешил Билли Маляр. Дверца корабля  отворилась, и появилось четверо мужчин. Они держали в руках блестящие  металлические предметы, и Том понял, что это оружие. Следом за ними из корабля  вышел дородный краснолицый мужчина, одетый в черное, с четырьмя блестящими  медалями на груди. Его сопровождал маленький человечек с морщинистым лицом,  тоже в черном. За ними последовало еще четверо облаченных в одинаковую форму  людей.    

– Добро  пожаловать в Новый Дилавер, – сказал мэр.    

– Благодарю  вас, генерал, – сказал дородный мужчина, энергично тряхнув руку  мэра. – Я инспектор Дилумейн. А это – мистер Грент, мой политический  советник.    

Грент  кивнул мэру, делая вид, что не замечает его протянутой руки. С выражением снисходительного  отвращения он окинул взглядом собравшихся дилаверцев.    

– Мы  бы хотели осмотреть деревню, – сказал инспектор, покосившись на Грента.  Грент кивнул. Одетая в мундиры стража замкнула их в полукольцо.    

Том,  крадучись, как заправский злодей, и держась на безопасном расстоянии,  последовал за ними. Когда они добрались до деревни, он спрятался за домом и  продолжал свои наблюдения.    

Мэр с  законной гордостью показывал тюрьму, почту, церковь и маленькое красное  школьное здание. Инспектор, казалось, был несколько озадачен. Мистер Грент  противно улыбался и скреб подбородок.    

– Так  я и думал, – сказал он инспектору. – Пустая трата времени, горючего и  ненужная амортизация линейного крейсера. Здесь нет абсолютно ничего ценного.    

– Я  не вполне в этом уверен, – сказал инспектор. Он повернулся к мэру: – Но  для чего вы все это построили, генерал?    

– Как?  Для того, чтобы быть настоящими землянами, отвечал мэр. – Вы видите, мы  делаем все, что в наших силах. Мистер Грент прошептал что-то на ухо инспектору.    

– Скажите, –  обратился инспектор к мэру, – сколько у вас тут молодых мужчин в вашей деревне?    

– Прошу  прощения?.. – растерянно переспросил мэр.    

– Сколько  у вас имеется молодых мужчин в возрасте от пятнадцати до шестидесяти лет, –  пояснил мистер Грент.    

– Нам  нужны люди для космической пехоты, – сказал инспектор. – Крепкие,  здоровые, боеспособные мужчины. Мы убеждены, что не услышим от вас отказа.    

– Разумеется,  нет, – сказал мэр. – Конечно, нет. Я уверен, что все наши молодые  люди будут рады… Они, правда, не особо большие специалисты по этой части, но  зато очень смышленые ребята. Научатся быстро, я полагаю.    

– Вот  видите? – сказал инспектор, обращаясь к мистеру Гренту. – Шестьдесят,  семьдесят, а быть может, и сотня рекрутов. Не такая уж потеря времени,  оказывается.    

Но  мистер Грент по-прежнему был настроен скептически. Инспектор вместе со своим  советником направился в дом мэра, чтобы немного подкрепиться. Их сопровождали  четверо солдат. Остальные четверо прошлись по деревне, не пренебрегая ничем,  что попадало под руку.    

Том  укрылся в ближайшем лесочке, чтобы все основательно обдумать. В сумерках миссис  Эд Пиво, пугливо озираясь по сторонам, вышла за околицу. Миссис Эд Пиво была  тощая, начинающая седеть блондинка средних лет. Невзирая на свое подагрическое  колено, она двигалась очень проворно. В руках у нее была корзина, покрытая  красной клетчатой салфеткой.    

– Я  принесла тебе обед, – сказала она, как только увидела Тома.    

– Вот  как?.. Спасибо, – сказал Том, опешив от удивления. – Ты совсем не  обязана это делать.    

– Как  это не обязана? Ведь это наша таверна – место, пользующееся дурной славой, где  тебе надлежит укрываться от закона? Разве не так? Значит, мы за тебя отвечаем и  должны о тебе заботиться. Мэр велел тебе кое-что передать.    

Том с  набитым ртом поглядел на миссис Эд Пиво.    

– Что  еще?    

– Он  сказал, чтобы ты поторопился с убийством. Он пока что водит за нос инспектора и  этого противного карлика Грента. Но рано или поздно они с него спросят. Он в  этом уверен.    

Том  кивнул.    

– Когда  ты это сделаешь, Том? – Миссис Пиво поглядела на него, склонив голову  набок.    

– Я  не должен тебе говорить, – сказал Том.    

– Как  так не должен! Я же твоя преступная сообщница! Миссис Пиво придвинулась ближе.    

– Да,  это верно, – задумчиво согласился Том. – Ладно, я собираюсь сделать  это сегодня, когда стемнеет. Передай Билли Маляру, что я оставлю все отпечатки  пальцев, какие только у меня получатся, и разные прочие улики.    

– Ладно,  Том, – сказала миссис Пиво. – Бог в помощь.    

Том  дожидался наступления темноты, а пока что наблюдал за происходящим в деревне.  Он видел, что почти все солдаты напились пьяными. Они разгуливали по деревне с  таким видом, словно кроме них никого больше не существовало на свете. Один из  солдат выстрелил в воздух и напугал всех маленьких, пушистых, питающихся травой  зверьков на много миль в окружности.    

Инспектор  и мистер Грент все еще оставались в доме мэра. Наступила ночь. Том пробрался в  деревню и притаился в узком переулочке между двумя домами. Он вытащил из-за  пояса нож и стал ждать.    

Кто-то  шел по дороге. Человек приближался. Фигура его неясно маячила во мраке.    

– А,  это ты, Том! – сказал мэр. Он поглядел на нож. Что ты тут делаешь?    

– Вы  сказали, что нужно кого-нибудь убить, вот я и…    

– Я  не говорил, что меня, – сказал мэр, пятясь назад. Меня нельзя.    

– Почему  нельзя? – спросил Том.    

– Ну,  во-первых, кто-то должен принимать инспектора. Он ждет меня. Нужно показать  ему…    

– Это  может сделать и Билли Маляр, – сказал Том. Он ухватил мэра за ворот рубахи  и занес над ним нож, нацелив острие в горло. – Лично я, конечно, ничего  против вас не имею, – добавил он.    

– Постой! –  закричал мэр. – Если ты ничего не имеешь лично, значит, у тебя нет мотива!    

Том  опустил нож, но продолжал держать мэра за ворот.    

– Что  ж, я могу придумать какой-нибудь мотив. Я, например, был очень зол, когда вы  назначили меня преступником.    

– Так  ведь это мэр тебя назначил, верно?    

– Ну  да, а то кто же…    

Мэр  потащил Тома из темного закоулка на залитую светом звезд улицу.    

– Гляди!    

Том  разинул рот. На мэре были длинные штаны с острой, как лезвие ножа, складкой и  мундир, сверкающий медалями. На плечах – два ряда звезд, по десять штук в  каждом. Его головной убор, густо расшитый золотым галуном, изображал летящую  комету.    

– Ты  видишь. Том? Я теперь уже не мэр. Я – Генерал!    

– Какая  разница? Человек-то вы тот же самый.    

– Только  не с формальной точки зрения. Ты, к сожалению, пропустил церемонию, которая  состоялась после обеда. Инспектор заявил, что раз я теперь официально  произведен в генералы, мне следует носить генеральский мундир. Церемония  протекала в теплой, дружеской обстановке. Все прилетевшие с Земли улыбались и  подмигивали мне и друг другу.    

Том  снова взмахнул ножом с таким видом, словно собирался выпотрошить рыбу.    

– Поздравляю, –  с неподдельной сердечностью сказал он, но ведь вы были мэром, когда назначили  меня преступником, значит, мой мотив остается в силе.    

– Так  ты уже убиваешь не мэра. Ты убиваешь генерала! А это уже не убийство.    

– Не  убийство? – удивился Том.    

– Видишь  ли, убийство Генерала – это уже мятеж!    

– О! –  Том опустил нож. – Прошу прощения.    

– Ничего,  все в порядке, – сказал мэр. – Вполне простительная ошибка. Просто я  прочел об этом в книгах, а ты – нет. Тебе это ни к чему. – Он глубоко, с  облегчением вздохнул. – Ну, мне, пожалуй, надо идти. Инспектор просил  составить ему список новобранцев.    

Том  крикнул ему вдогонку:    

– Вы  уверены, что я непременно должен кого-нибудь убить?    

– Уверен! –  ответил мэр, поспешно удаляясь. – Но только не меня!    

Том  снова сунул нож за пояс.    

Не меня,  не меня! Каждый так скажет. Убить самого себя он не мог. Это же самоубийство и,  значит, будет не в счет.    

Тома  пробрала дрожь. Он старался забыть о том, как убийство на мгновение предстало  перед ним во всей своей реальности. Дело должно быть сделано.    

Приближался  еще кто-то!    

Человек  подходил все ближе. Том пригнулся, мускулы его напряглись, он приготовился к  прыжку.    

Появилась  миссис Мельник. Она возвращалась домой с рынка и несла сумку с овощами.    

Том  сказал себе, что это не имеет значения – миссис Мельник или кто-нибудь другой.  Но он никак не мог отогнать от себя воспоминания о ее беседах с его покойной  матерью. Получилось, что у него нет никаких мотивов убивать миссис Мельник.    

Она  прошла мимо, не заметив его.    

Он ждал  еще минут тридцать. В темном проулочке между домами опять появился кто-то. Том  узнал Макса Ткача.    

Макс  всегда нравился Тому. Но это еще не означало, что у Тома не может быть мотива  убить Макса. Однако ему решительно ничего не приходило на ум кроме того, что у  Макса есть жена и пятеро ребятишек, которые очень его любят и очень будут по  нему горевать. Он отступил поглубже в тень и позволил Максу благополучно пройти  мимо.    

Появились  трое братьев Плотников. С ними у Тома было связано слишком мучительное воспоминание.  Он дал им пройти мимо. Следом за ними шел Роджер Паромщик.    

У Тома  не было никакой причины убивать Роджера, но и дружить они особенно никогда не  дружили. К тому же у Роджера не было детей, а его жена не сказать чтоб слишком  была к нему привязана. Может, всего этого уже будет достаточно для Билли  Маляра, чтобы вскрыть мотивы убийства?    

Том  понимал, что этого недостаточно… И что со всеми остальными жителями деревни у него  получится то же самое. Он вырос среди этих людей, делил с ними пищу и труд,  горести и радости. Какие, в сущности, могут у него быть мотивы, чтобы убивать  кого-нибудь из них?    

А убить  он должен. Этого требует выданный ему ордер. Нельзя же обмануть доверие односельчан.    

«Постой-ка! –  внезапно в сильном волнении подумал он. Можно ведь убить инспектора!» Мотивы?  Да это будет даже более чудовищное злодеяние, чем убить мэра… Конечно, мэр  теперь еще и генерал, но ведь это уже был бы всего-навсего мятеж. Да если бы  даже мэр по-прежнему оставался только мэром, инспектор куда более солидная  жертва. Том совершит это убийство ради славы, ради подвига, ради величия! Это  убийство покажет Земле, насколько верна земным традициям ее колония. И на Земле  будут говорить: «На Новом Дилавере преступность приняла такие размеры, что  появляться там небезопасно. Какой-то преступник просто-напросто взял да и убил  нашего инспектора в первый же день его прибытия туда! Во всей Вселенной едва ли  сыщется еще один столь страшный убийца»! Это, несомненно, будет самое эффектное  убийство, какое он только может совершить, думал Том.    

Убийство,  которое под стать лишь настоящему знатоку своего дела.    

Впервые  ощутив прилив гордости, Том поспешил к дому мэра. До него долетели обрывки  разговора, который шел внутри. –… весьма пассивный народ, – говорил  мистер Грент. Я бы даже сказал, робкий.    

– Довольно-таки  унылое качество, – заметил инспектор. Особенно в солдатах.    

– А  чего вы ожидали от этих отсталых земледельцев? Хорошо еще, что мы завербовали  здесь немного солдат. Мистер Грент оглушительно зевнул. – Стража, смирно!  Мы возвращаемся на корабль.    

Стража!  Том совершенно про нее забыл. Он с сомнением поглядел на свой нож. Если он  бросится на инспектора, стража, несомненно, успеет его схватить, прежде чем он  совершит убийство. Их, верно, специально этому обучают.    

Вот если  бы у него было такое оружие, как у них…    

Из дома  донесся звук шагов. Том поспешно пошел дальше по улице.    

Возле  рынка он увидел пьяного солдата, который сидел на крылечке и что-то напевал  себе под нос. У ног его валялись две пустые бутылки, оружие небрежно висело на  плече.    

Том  подкрался ближе, вытащил свою дубинку, замахнулся…    

Его  тень, по-видимому, привлекла внимание солдата. Он вскочил, пригнулся и успел  увернуться от удара дубинки. Он ударил Тома прикладом под ребра, вскинул  винтовку к плечу и прицелился. Том зажмурился и прыгнул, лягнув его обеими  ногами. Удар пришелся солдату в колено и опрокинул его навзничь. Прежде чем он  успел подняться, Том огрел его дубинкой.    

Том  пощупал у солдата пульс (не было смысла убивать кого попало) и нашел его вполне  удовлетворительным. Он взял винтовку, проверил, где что надо нажимать, и пошел  разыскивать инспектора.    

Он  нагнал его на полпути к посадочной площадке. Инспектор и Грент шли впереди,  позади них ковыляли солдаты.    

Том шел,  прячась за кустами. Он бесшумно догонял процессию, пока не поравнялся с Грентом  и с инспектором. Тем прицелился, но пален его застыл на спусковом крючке…    

Ему не  хотелось убивать еще и Грента. Ведь предполагалось, что он должен совершить только  одно убийство.    

Том  припустил вперед, опередил инспектора и, выйдя на дорогу, преградил ему путь.  Его оружие было направлено прямо на инспектора.    

– Что  это такое? – спросил инспектор.    

– Стойте  смирно, – сказал ему Том. – Все остальные бросьте оружие и отойдите с  дороги.    

Солдаты  повиновались, как сомнамбулы. Один за другим они побросали оружие и отступили к  кустам обочины. Грент остался на месте.    

– Что  это ты задумал, малый? – спросил он.    

– Я  городской преступник, – горделиво отвечал Том. – Я хочу убить  инспектора. Пожалуйста, отойдите в сторону.    

– Преступник?  Так вот о чем лопотал ваш мэр!    

– Я  знаю, что у нас уже двести лет не было ни одного убийства, – пояснил  Том, – но сейчас я это исправлю. Прочь с дороги!    

Грент  прыгнул в сторону от наведенного на него дула. Инспектор остался один. Он  стоял, легонько пошатываясь.    

Том  прицелился, стараясь думать о том, какой эффект произведет это убийство, и о  его общественном значении. Но он видел инспектора простертым на земле, с  остановившимся взглядом широко открытых глаз, с переставшим биться сердцем.    

Он  старался заставить свой палец нажать на спусковой крючок. Мозг мог сколько  угодно убеждать его в том, как общественно необходимо преступление, – рука  знала лучше.    

– Я  не могу! – выкрикнул Том.    

Он  бросил оружие и прыгнул в кусты.    

Инспектор  хотел отрядить людей на розыски Тома и повесить его на месте. Но мистер Грент  был с ним не согласен. Новый Дилавер – лесная планета. Десять тысяч людей не  найдут беглеца в этих дремучих лесах, если он не захочет попасться им в руки.    

На шум  прибежал мэр и еще кое-кто из жителей деревни. Солдаты образовали каре вокруг  инспектора и мистера Грента. Они стояли, держа оружие наизготовку. Лица их были  угрюмы и суровы.    

Мэр все  разъяснил. О прискорбной отсталости деревни по части преступлений. О поручении,  данном Тому Рыбаку. О том, как он всех их осрамил, не сумев выполнить свой  долг.    

– Почему  вы дали это поручение именно ему? – спросил мистер Грент.    

– Видите  ли, – сказал мэр. – Я подумал, что если уж кто-нибудь из нас способен  убить, так только Том. Он, понимаете ли, рыбак. Это довольно-таки кровавое  занятие.    

– Значит,  все остальные у вас также не способны убивать?    

– Никому  из нас никогда бы не зайти так далеко, как зашел Том, – с грустью  признался мэр.    

Инспектор  и мистер Грент переглянулись, потом поглядели на солдат. Солдаты с почтительным  изумлением взирали на жителей деревни и начали негромко переговариваться друг с  другом.    

– Смирно! –  зарычал инспектор. Он обернулся к Гренту и сказал, понизив голос: – Надо, пока  не поздно, поскорее убираться отсюда. Люди, не умеющие убивать…    

– Опасная  зараза… – весь дрожа, пробормотал мистер Грент. – Один такой человек,  если он не в состоянии выстрелить из винтовки, может в ответственный момент  поставить под удар весь корабль… Быть может, даже целую эскадрилью… Нет, так  рисковать нельзя.    

Они  приказали солдатам вернуться на корабль. Солдаты шагали ленивее, чем обычно, и  то и дело оборачивались, чтобы поглядеть на деревню. Они продолжали  перешептываться, невзирая на то, что инспектор рычал и сыпал приказами.    

Маленький  воздушный корабль взмыл вверх, исторгнув из себя целый шквал струй. Через  несколько минут его поглотил большой корабль. А затем и большой корабль скрылся  из виду.    

Огромное  водянисто-красное солнце уже касалось края горизонта.    

– Ты  можешь теперь выйти, Том! – крикнул мэр. Том вылез из кустов, где он  прятался, следя за происходящим.    

– Напортачил  я с этим поручением, – жалобно сказал Том.    

– Не  сокрушайся, – утешил его Билли Маляр. – Это же невыполнимое дело.    

– Похоже,  что ты прав, – сказал мэр, когда они шагали по дороге, возвращаясь в  деревню. – Я просто подумал – чем черт не шутит, а вдруг ты как-нибудь  справишься. Но ты не огорчайся. Никто у нас в деревне не натворил бы половины  того, что ты.    

– Теперь  мне, верно, это больше не понадобится, – сказал Том, протягивая свой ордер  мэру.