1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 
имеет свой
характер и
символизм —
та, где отражается
эхо, та, где
остроконечная
вершина едва
показывается
между дву­мя
предгорьями,
словно Атман
в промежутке
между двумя
мыслями, та,
где видны пять
пиков — Шивы,
Шакти и остальные.

Священные
водоемы отмечают
восемь направле­ний
пространства,
а в различных
знаменательных
ме­стах установлены
мантапамы
(простые
помещения из
камня). Выдающимся
из них является
Дакшинамурти
Мантапам,
расположенный
в южной точке,
ибо Дак­шинамурти
— это Шива,
наставляющий
в Молчании, и
таков
Аруначала.

«Кто
есть зрящий?
Когда я искал
внутри, то наблюдал
исчезновение
видящего и то,
что пере­жило
его. Мысль „я
увидел” не
возникала, как
же тогда могла
подняться
мысль: „я не
вижу”? Кто властен
выразить это
словами, когда
даже Ты мог
передать такое
лишь молчанием
(появившись
как Дакшинамурти)?
Только чтобы
выразить безмол­вием
Твое Состояние,
Ты стоишь как
Гора, си­яющая
от небес до
земли» 1.

Шри
Бхагаван всегда
поощрял прадакшину
(кру­говой
обход) вокруг
Горы. Даже старых
и немощных он
не отговаривал,
а лишь советовал
идти медленно.
В самом
деле, подразумевается,
что прадакшина
дол­жна
выполняться
медленно, «словно
беременной
ко­ролевой
на ее девятом
месяце». В безмолвной
ли ме­дитации
или с пением,
или с игрой на
раковине об­ходить
надо пешком,
без использования
какого-либо
транспорта,
и, в сущности,
босиком. Самым
благопри­ятным
временем является
Шиваратри, ночь
Шивы, и Картикай
— день, когда
созвездие
Картикай (Плеяды)
находится
в конъюнкции
(в сочетании)
с полной луной,
приходящийся
обычно на ноябрь.
В эти периоды
не­прерывный
поток почитателей
вокруг Горы
напоми­нает
гирлянду цветов.

Некий
инвалид, уже
пожилой, однажды
ковылял на
костылях вдоль
дороги, огибающей
Гору. Раньше
он часто делал
это, совершая
прадакшину,
но
сейчас по­кидал
Тируваннамалай.
Калека чувствовал
себя обузой
в
семье; часто
вспыхивали
ссоры, и он решил
уйти и как-нибудь
обжиться в
деревне. Вдруг
перед ним по­явился
молодой брахман
и, вырвав его
костыли, сказал:
«Вы не заслужили
их». Прежде чем
путник смог
найти слова
для нахлынувшего
гнева, он осознал,
что его ноги
в
порядке, а костыли
не нужны. Он не
покинул Ти­руваннамалай,
он остался и
был хорошо
известен там.
Шри Бхагаван
в деталях рассказал
эту историю
			
			Аруначала,
			южное лицо

нескольким
своим преданным
и отметил ее
сходство с
описанной
в Аруначала
Стхала Пуране
*.
В то время когда
калека на костылях
покидал город,
Махарши был
юным Свами на
Горе, но он никогда
не говорил, что
это именно он
внезапно появился
как молодой
брах­ман.

Аруначала
— одно из древнейших
и самое священ­ное
из всех святых
мест в Индии.
Шри Бхагаван
про­возгласил
его сердцем
Земли, духовным
центром мира.
Шри Шанкара
писал о нем как
о горе Меру.
Сканда
Пурана **
заявляет:

«Это
— святое место.
Из всех святых
мест Аруна­чала
— самое святое.
Это — сердце
мира. Знайте
его как тайный
и священный
Сердечный центр
Шивы». Многие
святые жили
здесь, сливаясь
своей святостью
со святостью
Горы. Говорят,
и это подтверждено
Шри Бхагаваном,
что до сего дня
Сиддхи
(мудрецы,
обла­дающие
сверхъестественными
силами) живут
в ее пе­щерах,
в физических
ли телах или
нет, а некоторые
утверждают,
будто видели
их огоньками,
двигающими­ся
вокруг Горы
ночью.

В
Пуранах
есть
рассказ о
происхождении
Горы. Од­нажды
Вишну и Брахма
заспорили —
кто из них более
великий. Их
ссора вызвала
на земле хаос,
а поэтому дэвы
приблизились
к Шиве, умоляя
его разрешить
спор.
Вслед за тем
Шива проявился
как столб Света,
из
которого раздался
голос, объявивший
более великим
того, кто сможет
отыскать верхний
или нижний
конец столба.
Вишну обратился
кабаном и зарылся
в землю в поисках
основания,
тогда как Брахма
стал лебедем
и воспарил
вверх, разыскивая
вершину столба.
Вишну не удалось
достичь основания
столба, но «начав
видеть внутри
себя Высочайший
Свет, пребывающий
в серд­цах всех,
он стал исчезать
в медитации,
не обращая
внимания
на физическое
тело и даже не
сознавая себя,
ищущего».
Брахма увидел
цветок, падающий
в воздухе,
и, думая победить
обманом, возвратился
с ним и объ­явил,
что сорвал его
с вершины.

Вишну
принял свое
поражение и
обратился к
Гос­поду с хвалой
и молитвой: «ТЫ
— Самопознание,
зна­ние Атмана.
ТЫ — ОМ.
ТЫ
— начало и середина,
и конец всего.
ТЫ — всё и освещаешь
всё». Он был
объ­явлен
великим, тогда
как Брахма
устыдился и
сознался в
своем проступке.

В
этой легенде
Вишну представляет
ум, Брахма —
интеллект, в
то время как
Шива — Атман,
Дух.

Далее
рассказывается,
что поскольку
лингам,
или
столб Света,
был слишком
ослепителен
для созерца­ния,
Шива проявил
себя как гора
Аруначала,
провоз­гласив:
«Как луна получает
свой свет от
солнца, так и
другие
святые места
получат святость
от Аруначалы.
Это — единственное
место, где Я
принял такую
форму ради
блага тех, кто
хочет поклоняться
Мне и получить
Просветление.
Аруначала —
это ОМ
Сам.
Я буду по­являться
на вершине этой
горы ежегодно
на Картикай
в виде сигнального
огня, дающего
Мир». Здесь
гово­рится
не только о
святости самого
Аруначалы, но
так­же о превосходстве
доктрины адвайты
и
пути Само-исследования,
центром которого
является Аруначала.
Этот смысл
можно уловить
в словах Шри
Бхагавана:

«В конечном
счете каждый
должен прийти
к Ару­начале».

Прошло
более двух лет
после его прибытия
в Ти­руваннамалай,
прежде чем Шри
Бхагаван начал
жить на
Горе. До этого
времени он
постоянно
находился в
каком-нибудь
храме или святыне.
Лишь к концу
1898 года он избрал
своим местопребыванием
маленький Храм
в Павалаккунру,
освященный
столетия назад
при­сутствием
великого
святого Гаутамы
Риши, где и был
найден
матерью. Он
никогда больше
не покидал
Ару­началы.
В
начале следующего
года Махарши
перешел в
пещеру на самой
Горе и после
этого оставался
в той
или иной пещере,
пока в 1922 году
не спустился
к подножию
Горы. Здесь
вырос нынешний
Ашрам, и здесь
он провел остаток
своих лет на
земле.

Находясь
на Горе, он жил
почти все время
на юго-восточном
склоне. Ашрам
расположен
с юга, как раз
около мантапама
(каменного
холла) Дакшинамурти.
«Обращенный
лицом на юг»
— одно из 108 Имен
Бха­гавана,
которые сейчас
распеваются
ежедневно над
его могилой.
Это имя символизирует
духовный авторитет
в
целом, так как
Садгуру
— Полюс,
вокруг которого
вра­щается
мир, но оно является,
в частности,
именем Дак­шинамурти.
Дакшинамурти
— это Шива,
наставляю­щий
в Молчании. В
стихе, процитированном
в начале этой
главы, Шри Бхагаван
отождествляет
Аруначалу с
Дакшинамурти;
в следующем
стихе он говорит
о Ра­мане и
Аруначале как
об одном:

«В  тайниках
 лотосоподобных
 сердец  всех,

начиная
 с  Вишну,

Сияет
 как  Абсолютное
 Сознание  Параматман

(Высочайший
 Дух),

Кто  есть
 то  же  самое,
 что  и  Аруначала
 или

Рамана.

Когда
 ум  тает  от  любви
 к  Нему  и  достигает

глубочайшего
 тайника  Сердца,

Где  Он
 пребывает  как
 возлюбленный,

Тонкий
 глаз  Абсолютного
 Сознания 
открывается

И  Он 
обнаруживает
 Себя  как  чистое
 Знание».

Первая
пещера, в которую
пришел Шри
Бхагаван и где
он оставался
дольше всего,
находится на
юго-восточном
склоне. Ее называют
Вирупакша —
по име­ни
святого, жившего
там, возможно,
в XIII
столетии и
захороненного
там во внутренней
нише. По форме
пещера необычайно
напоминает
священное
однослож­ное
слово ОМ,
и
говорят, что
сам звук ОМ
можно
ус­лышать внутри.



Первый известный
снимок Махарши

(1900)

«Брахмана
Свами», 21 год

Попечители
матха
(святыни)
Вирупакши в
городе имели
также право
собственности
на пещеру и
при­выкли взимать
небольшую плату
с паломников,
еже­годно
посещавших
ее на празднество
Картикай. Когда
Шри Бхагаван
пришел туда,
эта практика
временно
прекратилась,
потому что две
стороны оспаривали
пра­во собственности
и между ними
ожидалась
тяжба. Когда
дело разрешилось,
удачливая
сторона возобно­вила
сбор платы, но
к тому времени
поток посетителей
стал гораздо
больше и был
непрерывным
в течение года,
а не только в
Картикай; и
поскольку
именно при­сутствие
Шри Бхагавана
привлекало
их, то плата
стала, в результате,
некой пошлиной
за доступ к
нему. В знак
неодобрения
этого он вышел
из пещеры на
плоский лоскуток
земли перед
ней и сидел там
под тенью де­рева.
Вслед за тем
и сборщик переместил
внешнюю границу
платного доступа,
чтобы она включала
также и
дерево. Поэтому
Шри Бхагаван
ушел оттуда
в пещеру
Садгурусвами,
ниже, а затем,
после короткой
останов­ки
там, в другую
пещеру. Поток
посетителей
к пещере Вирупакша
прекратился,
и ее владельцы,
убедившись
что только
побеспокоили
Свами без всякой
пользы для
себя, попросили
его возвратиться,
ручаясь не
брать платы,
пока он занимает
пещеру. При
этом условии
Махарши вернулся.

В летние
месяцы в пещере
Вирупакша
становится
невыносимо
жарко. У подножия
Горы, рядом с
во­доемом
Мулайпал Тиртха,
есть более
прохладная
пещера, имеющая
также и запасы
чистой воды
для питья. Над
ней стоит тенистое
манговое дерево,
от которого
и пошло название
— Манго-пещера.
Два бра­та,
почитатели
Шри Бхагавана,
взрывом оторвали
нависающую
скалу и построили
перед пещерой
стену с дверью.
Махарши занимал
Манго-пещеру
в жаркие ме­сяцы.

В
1900 году, вскоре
после того как
Шри Бхагаван
ушел жить на
Гору, почитатель
по имени Налла
Пиллай
из Кумбакконама
прибыл в Тируваннамалай
и
сделал его
фотографию,
самый ранний
порт­рет, которым
мы располагаем.
Это лицо красивого
юноши, почти
ребенка, но с
силой и глубиной
Бхагавана.

В
ранние годы
жизни на горе
Шри Бхагаван
еще сохранял
молчание. Сияние
Махарши уже
собрало вок­руг
него группу
преданных, и
Ашрам начал
жить. При­тягивались
не только искатели
Истины, но и
простые люди,
дети, даже животные.
Малыши из города
обычно карабкались
по горе к пещере
Вирупакша,
сидели око­ло
него, играли
вокруг него
и уходили обратно
сча­стливые.
Белки и обезьяны
поднимались
к нему и ели из
его руки.

Время
от времени Шри
Бхагаван писал
разъясне­ния
или
наставления
для своих учеников,
а то, что он нe
говорил, в
действительности
не препятствовало
их обучению,
так как и тогда
и позднее, когда
Махарши возобновил
речь, подлинное
поучение передавалось
Молчанием, в
традиции
Дакшинамурти,
традиции,
ил­люстрированной
в Китае примером
Лао Цзы и ранних
даоистских
Мудрецов. «То
Дао, которое
может быть
поименовано,
не есть Дао»
—знание, которое
может быть
сформулировано,
не есть истинное
Знание. Это
безмолвное
обучение было
прямым духовным
воздей­ствием,
которое ум
поглощал, а
позже истолковывал
согласно своим
способностям.
Первый европейский
посетитель
так описал это:

«Достигнув
пещеры, мы сели
перед ним, у
его стоп, и не
говорили ничего.
Так продолжалось
длительное
время, и я чувствовал
необычайное
во­одушевление.
Полчаса я смотрел
в глаза Махарши,
которые никогда
не изменяли
своего выражения
глубокого
созерцания.
Я начал осознавать,
что его тело
— Храм Святого
Духа; я мог
чувствовать
толь­ко,
что оно не было
человеческим:
это был ин­струмент
Бога, просто
сидящее бездвижное
тело, из
которого Бог
излучался с
громадной
силой. Мои
собственные
чувства были
неописуемы»
1.

Другой
европеец, Поль
Брантон, прибывший
к Ма­харши скорее
скептиком, чем
сторонником,
дал сле­дующий
отчет о первом
воздействии
Безмолвия Шри
Бхагавана на
его ум.

«Я издавна
считал, что все
содержание
души человека
можно прочесть
в его глазах.
Но перед очами
Махарши я колебался,
недоумевал
и был поставлен
в тупик...

Я
не могу отвести
свой пристальный
взгляд от
него. Мое первоначальное
замешательство,
мое
недоумение,
полностью
игнорируется,
медленно угасает,
в то время как
это странное
очарование
начинает захватывать
меня все более
крепко. Еще не
прошло и часа
такого необыкновенного
зре­лища, когда
я начинаю сознавать
безмолвное,
не­преодолимое
изменение
внутри своего
ума. Воп­росы,
которые я подготовил
в поезде с такой
пе­дантичной
тщательностью,
уходят один
за другим.
Ибо сейчас
кажется неважным,
будут они заданы
или нет, и не
имеет значения,
решу ли я про­блемы,
прежде беспокоившие
меня. Я знаю
толь­ко, что
непоколебимая
река Покоя
кажется теку­щей
близ меня, что
великий Мир
пронизывает
внутренние
пространства
моего существа
и что мой измученный
мыслями ум
начинает получать
какую-то передышку».

Милость
Бхагавана
приносила Мир
не только
бес­покойному
уму интеллектуала,
но также и
поражен­ному
горем сердцу.
Эчамма, как ее
прозвали в
Ашраме (ее
прежнее имя
— Лакшмиамма),
была счастливой
женой и матерью,
живя в деревне
Мандаколатур,
но перед
своим двадцатипятилетием
она потеряла
сна­чала мужа,
затем единственного
сына, а потом
и един­ственную
дочь. Ошеломленная
тяжелыми утратами,
измученная
воспоминаниями,
она не могла
найти по­коя.
Она больше была
не в состоянии
переносить
ме­сто, где была
счастлива,
людей, среди
которых была
счастлива.
Думая, что это
поможет ей
забыться, она
поехала
в Гокарнам,
штат Бомбей,
служить там
свя­тым людям,
но возвратилась
такой же убитой
горем, как и
при отъезде.
Какие-то друзья
рассказали
ей о юном
Свами в Тируваннамалае,
приносящем
Мир тем, кто
ищет. Она сразу
отправилась.
У Эчаммы были
родственники
в этом городе,
но она не пошла
к ним, так как
сама встреча
могла возвратить
ее горькие
вос­поминания.
С одним из друзей
она вскарабкалась
по горе к Свами
и села перед
ним в молчании,
не изливая свое
горе. В этом не
было нужды.
Сострадание,
си­яющее
в его глазах,
было целительным.
Весь час она
сидела,
не говоря ни
слова, а затем
поднялась и
начала спускаться
по склону в
город. Ее шаги
стали легкими,
а бремя
печали развеялось.

После
этого она посещала
Свами ежедневно.
Он был солнцем,
рассеявшим
ее тучи. Эчамма
сейчас мог­ла
даже вспоминать