1 2 3 4 5 6 7 
Она вздрагивала, и в этой дрожи была сладострастная   вкрадчивость.      

Но раздался голос:      

– Где ты?      

– Вас няня зовет, – сказал Фредерик.      

– Пускай.      

Луиза не двигалась с места.      

– Она рассердится, – продолжал он.      

– Мне все равно! И вообще…      

М-ль Рокк давала понять, что няня у нее в подчинении.      

Все же она поднялась, потом начала жаловаться на головную   боль. А когда они подошли к большому сараю, где сложены были вязанки прутьев,   она сказала:      

– Не запрятаться ли нам туда да пошалить?      

Он притворился, будто не понимает ее, и, придравшись к   местному говору, скрывавшемуся в ее произношении, даже принялся дразнить ее.   Уголки ее рта понемногу начали вздрагивать, она уже кусала себе губы и,   закапризничав, отстала от него.      

Фредерик вернулся к ней, поклялся, что не хотел ее обидеть и   что он очень любит ее.      

– Правда? – вскрикнула она, глядя на него с   улыбкой, от которой засветилось все ее лицо, слегка усеянное веснушками.      

Он покорился этой смелости чувства, этой юной свежести и   продолжал:      

– Зачем бы мне лгать тебе?.. Ты сомневаешься, а? –   и обнял ее за талию левой рукой.      

Крик, нежный, как воркованье, вырвался из ее груди; голова   откинулась назад, она теряла сознание; он ее поддержал. И внушения совести тут   были бы даже излишни; перед этой девушкой им овладел страх. Он помог ей пройти   несколько шагов, совсем медленно. Нежные слова кончились, и, стараясь   беседовать с ней только о вещах безразличных, он коснулся ножанского общества.      

Вдруг она оттолкнула его и с горечью в голосе воскликнула:      

– У тебя не хватит смелости увезти меня!      

Он застыл на месте, страшно изумленный. Она зарыдала,   спрятав голову у него на груди.      

– Разве я могу жить без тебя?      

Он старался ее успокоить. Она положила ему руки на плечи;   чтобы лучше видеть его, вперила в него свои зеленые глаза, влажные и почти   хищные.      

– Хочешь быть моим мужем?      

– Но… – сказал Фредерик, пытаясь придумать   ответ. – Конечно… я только этого и желаю.      

В этот миг из-за куста сирени появилась фуражка г-на Рокка.      

Он пригласил своего «молодого друга» совершить с ним поездку   по его имениям и два дня возил его по окрестностям. Фредерик, когда вернулся,   застал дома три письма.      

Первое было от г-на Дамбрёза, который звал его на обед в   прошлый вторник. Откуда такая любезность? Ему, значит, простили его выходку?      

Второе было от Розанетты. Она благодарила его за то, что он   ради нее рисковал жизнью. Фредерик сначала не понял, что она имеет в виду;   далее, после всяких обиняков, она умоляла его, взывая к его дружеским чувствам,   умоляла «на коленях», вынужденная крайней необходимостью, как просят о куске   хлеба, чтобы он выручил ее, выдав небольшое пособие – пятьсот франков. Он   тотчас же решил послать ей эти деньги.      

Третье письмо, от Делорье, касалось закладной и было длинно   и несвязно. Адвокат еще ни на чем не остановился. Он уговаривал его не   утруждать себя: «Возвращаться тебе не к чему» – и даже настаивал на этом с   каким-то странным упорством.      

Фредерик терялся в предположениях всякого рода, и ему   захотелось вернуться в Париж; эти притязания на руководство его поступками   возмущали его.      

К тому же им снова овладевала тоска по бульварам, а мать так   торопила его, г-н Рокк так обхаживал его и любовь м-ль Луизы была так сильна,   что, не сделав предложения, он не мог здесь больше оставаться. Надо все это   обдумать – издали будет виднее.      

Чтобы объяснить свой отъезд, Фредерик выдумал какую-то   историю и уехал, говоря всем, да и сам веря, что скоро вернется.