1 2 3 4 5 6 7 
Это и был вызов, но Слоун не собирался возражать. Он просто сказал:
— Я согласен.
Джессика и Никки слушали, думая каждый о своем.
— Можно посмотреть кое-что из твоих снимков? — спросила Рита, в которой заговорил профессионал.
Она знала, что, невзирая на смерть Гарри, должна сделать в Лиме передачу, которая уйдет где-то через час. Знала она и то, что в их распоряжении уникальный материал.
Минь, как всегда, сумел схватить главное. Снимки были великолепные. Последние кадры — раненый Гарри и то, как он упал под роковыми пулями, — производили сильное впечатление. Глаза у Риты, когда она возвращала Миню камеру, были влажны от слез — она вытерла их рукой, понимая, что сейчас нет времени оплакивать Гарри. Это будет позже — скорее всего сегодня вечером, когда она останется одна.
— У Гарри был кто-нибудь — какая-нибудь девушка? Я знаю, что после Джеммы он больше не женился, — спросил Слоун.
— Да, была, вернее, есть, — сказала Рита. — Ее зовут Вивнен. Она медицинская сестра, живет в местечке Порт-Кредит — это около Торонто.
— Надо ей позвонить. Я поговорю с ней, если хочешь.
— Да, я бы хотела, чтобы поговорил ты, — сказала Рита. — И скажи ей, что Гарри перед отъездом на задание составил завещание — оно у меня. Он оставил ей все. Вивиен этого не знает, но теперь она миллионерша. Похоже, Гарри солил свои деньги в банках всего мира. Вместе с завещанием он оставил и список банков.
А Минь, пока они говорили, незаметно снимал на видеопленку Джессику и Никки. И сейчас Рита увидела, что камера нацелена на завязанную правую руку Никки. Это напомнило ей о том, что она привезла из Лимы, и, порывшись в сумке, вытащила телетайпную ленту, поступившую на Энтель.
— До своего отъезда, — сказала Рита, обращаясь ко всем окружающим, — Гарри просил меня послать телеграмму одному из его друзей — хирургу в Оукленде, штат Калифорния. Гарри говорил, что его приятель — один из самых известных в мире специалистов по искалеченным рукам. В телеграмме Гарри спрашивал насчет Николаев. И вот ответ.
Она передала отпечатанный листок Слоуну, и тот прочел вслух:

“Ознакомился присланными тобой данными также читал газетах про твоего юного друга тчк Протез не рекомендую тчк Это не поможет не позволит играть тчк Он должен и сможет научиться выворачивать руку ладонью кверху когда надо ударять указательным пальцем и мизинцем по клавишам тчк Ему повезло подобная практика была бы невозможна при потере других пальцев тчк Получается только с этими двумя тчк У меня есть пациентка которая потеряла эти же пальцы теперь играет на рояле тчк Если хочешь могу их свести тчк Береги себя Гарри тчк Наилучшими пожеланиями Джек Таппер д-р мед.”

Все молчали. Потом Никки спросил:
— Можно мне взглянуть, пап?
Слоун передал ему бумагу.
— Только не засунь ее куда-нибудь! — предупредила Джессика Никки. — Это тебе память о Гарри.
И она подумала о том, каким кратким, но прекрасным было инстинктивное сближение между Гарри и Никки. Вспомнила она, и с каким отчаянием Никки сказал Гарри в Нуэва-Эсперансе:
“Они убили дедушку и отрезали мне два пальца, так что теперь я уже не смогу играть на рояле”. Никки, безусловно, никогда не будет концертировать — а ведь как он об этом мечтал. Но играть он будет и будет наслаждаться музыкой.
Никки стал читать телеграмму, держа ее в левой руке, и постепенно лицо его расплывалось в улыбке. Он уже выворачивал забинтованную правую.
— Похоже, мы всю жизнь будем за что-то благодарить Гарри, — заметил Кроуфорд Слоун.
— И Фернандеса, — напомнила Джессика. И рассказала Кроуфорду и Рите об обещании, которое Гарри дал Фернандесу, прежде чем оставить его на тропе.
Фернандес просил позаботиться о своей жене и четырех детях, и Гарри сказал: “Ты же работаешь на Си-би-эй, и Си-би-эй все сделает для твоей семьи. Даю тебе слово — это официально. Дети получат образование и вообще все, что нужно”.
— Когда мы вернемся, — сказал Слоун, — я прослежу за тем, чтобы обещание Гарри было выполнено. Ведь это все равно что юридический документ, который он выдал от имени Си-би-эй.
— Есть только одна загвоздка, — заметила Рита, — Гарри обещал это, когда был уже уволен, хотя он этого еще и не знал.
Услышав эти слова, Минь в изумлении посмотрел на нее — это лишний раз доказывало, сколь немногие знали о письме Чиппингема.
— Это не имеет значения, — сказал Слоун. — Обещание, данное Гарри, будет выполнено.
— Но нам в связи с этим предстоит кое-что решить, — заметила Рита. — Будем мы говорить в сегодняшнем репортаже, что Гарри уволен?
— Нет, — убежденно заявил Слоун. — Это наше грязное белье. Не будем полоскать его на людях.
“Но правда все равно вылезет, — подумала Рита. — В конце концов она всегда вылезает”.
Кроуфорд еще не знал про записку, которую она отправила по факсу Лэсу Чиппингему. Через какую-нибудь неделю это наверняка выплывет в “Тайме” или в “Вашингтон пост”… Ну и пусть!
Рита подумала, что в результате этой записки она теперь тоже, наверное, уже безработная. Она ведь и подписалась “бывшая выпускающая”. Ну, как бы там все ни разрешилось, это задание она доведет до конца.
— Мне не дает покоя одна мысль, — произнесла вдруг Джессика. — Насчет этой взлетно-посадочной полосы, откуда мы взлетели.
— В Сионе, — подсказала Рита. Джессика кивнула:
— У меня такое чувство, что я уже видела и эту тропу через джунгли, и эту взлетно-посадочную полосу. По-моему, они нас туда привезли, и мы как раз там начали просыпаться. Хотя я тогда не знала, что это была взлетно-посадочная полоса. И еще кое-что.
— Продолжайте, — сказала Рита. Она достала блокнот и принялась записывать.
— В том сарае, где нас держали, был еще один человек. Я не знаю, кто он, но уверена, что это был американец. Я умоляла его помочь нам, но он ничего не сделал. Я, правда, сохранила вот это.
Накануне Джессика вытащила из-под матраса в своей клетке сделанный ею набросок. Сложила его и спрятала в лифчик. Теперь она протянула листок Рите.
На них смотрел пилот Денис Андерхилл.
— Мы сегодня вечером, — сказала Рита, — прокрутим это в “Вечерних новостях” и спросим, не может ли кто-нибудь опознать его. Из двадцати миллионов телезрителей наверняка кто-то найдется.
Она понимала, что им с Кроуфом надо составить жесткий план на день. Кое-какие наметки она уже сделала. Драматическая история вызволения похищенных пока была исключительно в распоряжении Си-би-эй. Следовательно, до тех пор пока первый блок “Новостей” не пройдет в Нью-Йорке, а это будет в 17.30 по времени Перу, Джессику и Никки надо держать вне досягаемости прессы. Рита была уверена, что Кроуф поймет такую необходимость.
Это значило, что Джессику и Никки нельзя отвезти ни в Энтель-Перу, ни в отель “Сесар”, где полно репортеров и телевизионщиков. Да и вообще ни в какой отель в центре Лимы.
Поэтому Рита договорилась с Освальдо Зилери, который жил на окраине Мирафлорес, что они поедут к нему. Они пробудут у него до 17.30, когда уже и пресса и телевидение обо всем узнают и Джессику с Никки можно будет показать. Через это испытание им придется пройти.
А тем временем Рита вместе с Бобом Уотсоном, монтажером, подготовят репортаж для “Вечерних новостей”. Это будет большой репортаж, в которой они используют самые сильные “картинки” Миня: вызволение заложников, смерть Гарри Партриджа и трагические минуты, когда они вынуждены были оставить Фернандеса в джунглях.
Рита даже попросит Нью-Йорк дать ей побольше времени — сколько нужно.
Она была также уверена, что радио захочет получить часовой специальный репортаж на вечер. Что ж, у нее есть для этого дополнительные подробности. Видеозапись Долорес, пьянчуги-подружки бывшего американского врача Хартли Госсейджа, иначе — Баудельо, который, позорно использовав свои познания в области медицины, помог похитителям увезти три свои жертвы в Перу. Гарри составил из этого блок со своим комментарием — он был вполне готов для эфира.
В остальном вести передачу “Вечерних новостей” и выступать в дальнейших передачах будет Кроуф. Это будет ему нелегко. Ведь придется говорить о смерти отца, Гарри Партриджа и Фернандеса и о том, как покалечили Никки. Кроуфу случается расчувствоваться, и тогда у него от волнения прерывается голос. Не важно. Это только придаст больше убедительности рассказу, а Кроуф совладает с собой и продолжит. Он же профессионал, как и Рита, и все остальные.
Но одну новость — Рита это понимала — не надо, да и нельзя держать в тайне до вечера. То, что похищенных вызволили и что Никки с Джессикой живы и здоровы.
Надо дать спецвыпуск. Как только на Си-би-эй в Нью-Йорке получат его, они моментально прервут программу. Си-би-эй снова обойдет своих конкурентов.
Рита снова взглянула на часы: 9.23. Оставалось еще минут двадцать лета. Да еще им надо добраться из аэропорта в Лиму, следовательно, спецвыпуск они передадут только в 10.30. Они пошлют лишь несколько сделанных вчерне “картинок”, как поступили она, Гарри, Минь и Кен О'Хара меньше месяца назад в далласском аэропорту Форт-Уорт, когда загорелся аэробус…
Казалось — прошли века.
Для передачи спецвыпуска в 10.30 потребуется сателлит. Рита нагнулась и постучала Зилери по плечу. Он обернулся, и она указала на радиопередатчик.
— Можете связаться по этой штуке с определенным телефоном? Мне нужно вызвать Нью-Йорк.
— Конечно, могу.
Она написала номер телефона и передала Зилери. Чуть ли не тотчас в громкоговорителе раздалось: “Редактор международных новостей Си-би-эй слушает”.
— Говорит Рита Эбрамс, — сказала она, нажав на кнопку передачи. — Устройте мне птичку из Лимы для передачи экстренного сообщения в 10.30 по времени Лимы. Оповестите “подкову”.
— Все в порядке. Будет сделано, — ответил лаконично голос.
— Спасибо. До свидания. — И Рита вернула пилоту микрофон.
Для экстренного сообщения — как и для всего последующего — нужен текст. Рита написала было несколько фраз, потом решила, что Кроуф доделает остальное и найдет нужные слова. Он всегда это умел. Кое-что он, наверное, и прокомментирует. На это он тоже был мастак.
Придется им с Кроуфом поработать в полете. К сожалению, для этого надо оторвать его от Джессики и Никки. Но он поймет, как и они. Люди, имеющие отношение к “Новостям”, понимают, что все отступает перед выпуском передачи, тем более экстренной.
— Кроуф, — тихо сказала Рита, — нам с тобой надо поработать. Пора за дело.