1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 
— Не понимаю, — ответил он. — Почему-то не ладится. Никогда не отказывал, а сейчас не ладится.
    
Вездеход медленно ехал сквозь кусты, покачиваясь над выбоинами и легко скатываясь с пригорков. Кусты расходились спереди и вновь смыкались сзади вездехода. Я размышлял о том, что хорошо бы поймать эту птицу. В Палапутре ее называют птицей Крок. Мне очень хотелось бы достать это чудовище для зоопарка, но я понимал, что вряд ли удастся перевезти ее на «Пегасе». Другое дело, если найти ее гнездо и захватить с собой птенцов. Гнезда должны быть где-нибудь на скалах — ни одно из деревьев не выдержит тяжести жилища птицы Крок.
    
Я повернул к далеким горам. Дорогу мне пересекла процессия длинноногих желтых ящериц. Впереди семенила самая высокая, за ней — поменьше… Я насчитал их двадцать три штуки. Последняя из ящериц была совсем маленькая. Я мог поймать ее, но не стал — сначала надо осмотреться, выяснить, чем они питаются, а то не довезешь до Земли.
    
Высоко надо мной пролетела птица Крок. Она держала путь к горам. Вернее всего, ее гнездо именно там.
    
Я выпустил автоматическую сеть и накрыл ею метровую синюю бабочку. Пока я управлял манипуляторами, чтобы усыпить бабочку и спрятать в багажник вездехода не повредив крыльев, зажегся экран видеофона и на нем показалось встревоженное лицо Полоскова.
    
— Послушай, — сказал он, — я запустил металлоразведчик.
    
— Ну и отлично, — сказал я. — Погоди, сейчас уложу бабочку…
    
— Но связь с ним прервалась.
    
— С металлоразведчиком?
    
— Ну да. Этого еще никогда не бывало. Я все проверил. Через три минуты после взлета он замолчал.
    
— Придется подняться на катере, догнать его и починить, — сказал я, укладывая бабочку в контейнер.
    
— Об этом я и хотел тебе сказать. Я полечу искать его, а ты возвращайся к кораблю. Не нравится мне эта планета.
    
— Ты неправ, Гена, — сказал я. — Планета отличная. Я рад, что мы сюда попали.
    
— А если и на самом деле здесь погиб Второй капитан?
    
— Ты веришь в это?
    
— Не знаю. Но если такой опытный капитан мог здесь погибнуть, значит, планета скрывает какую-то грозную опасность, о которой мы не подозреваем.
    
— Но, может, просто двигатели отказали? Ведь это случается даже с самыми лучшими кораблями. Или на капитана напало местное чудовище. Например, птица Крок. Ты видел, какой у нее клюв?
    
— Конечно, видел.
    
И Полосков отключил экран.
    
Еще одна птица пролетела надо мной к горам, и я запомнил направление полета. Наверняка там гнездо. Надо будет обязательно съездить. Неожиданно наступили сумерки. Я повернул обратно к кораблю.
    
Я поставил вездеход у самого трапа, в темноте поднялся по нему и прошел на мостик. Первым делом я проверил, где мои спутники. Зеленый сидел в машинном отделении и колдовал с приборами. Алиса отозвалась из каюты. Сказала, что читает. Тогда я вышел на связь с Полосковым.
    
— Как у тебя дела? — спросил я.
    
— Запеленговал металлоразведчик, — ответил Полосков. — Скоро догоню. Не выключай рацию.
    
Я уселся у иллюминатора и слушал, как Полосков бормочет что-то себе под нос, стараясь поймать металлоразведчик. Короткая ночь кончалась. Я глядел вдаль, на лес, горы и намечал себе путь на завтра. Вот поеду вдоль той речки, потом взберусь на холмы… Надо будет взять Алису. В вездеходе ей ничего не грозит…
    
— Поймал, — сообщил Полосков. — Взял его захватами и поворачиваю обратно.
    
И в этот момент я увидел, что на площадку перед «Пегасом» вышла Алиса. Она шла осторожно, на цыпочках, оглянулась на иллюминаторы, но меня не заметила.
    
Было прохладно, и Алиса надела желтый пушистый комбинезон. Видно, собралась куда-то далеко. Но самое удивительное — перед ней по траве гордо шествовал говорун. Он был привязан на длинной цепочке. Другой конец цепочки Аписа держала в руках. Она сказала что-то говоруну, и тот взлетел в воздух. Алиса отпустила побольше цепочки, чтобы не мешать говоруну лететь. Он взмахнул крыльями и медленно, будто понимая, что Алиса не умеет летать, направился к лесу.
    
Только тогда я опомнился.
    
Я включил динамик и крикнул на весь лес:
    
— Алиса, ты с ума сошла! Немедленно возвращайся!
    
Но тут я испугался, что она меня не послушается, и побежал по трапу вниз, чтобы догнать ее и возвратить на корабль.
    
Когда я подбежал к люку, Алиса была уже у самого леса.
    
А над ней кружила громадная птица Крок.
    
— Алиса! — крикнул я.
    
Но она была далеко и не услышала моего крика.
    
Ни ружья, ничего нет под рукой!
    
Что делать?!
    
Не помня себя я бросился вниз по трапу.
    
Алиса увидела снижающуюся птицу и от страха выпустила цепочку. Перепуганный говорун метнулся к деревьям.
    
Я бежал к Алисе и видел, как птица Крок выпустила белые когти, как она схватила желтую пушистую фигурку, и набирая скорость, взмыла вверх.
    
    
Я бежал, глядя, как уменьшается, поднимаясь, птица, размахивал руками…
    
Через десять минут Полосков снизился у «Пегаса». К тому времени мы с Зеленым уже были готовы к погоне. Мы снарядили малый катер.
    
— Вы куда? — удивился Полосков.
    
— Крок украла Алису! — крикнул Зеленый. И замолчал, потому что от горя потерял дар речи.
    
— Прыгай сюда! — приказал мне Полосков. Он опустил свой катер к самой земле.
    
Я подпрыгнул, ухватился за нижний край раскрытого люка и перемахнул в рубку.
    
Полосков тут же набрал высоту.
    
— Куда она полетела? — спросил он громко, перекрывая жужжание двигателя.
    
— Туда, к горам, — ответил я. — Там у них, наверно, гнездо.
    
Мы добрались до гор за несколько минут. Но найти гнездо было не так легко. Тысячи одинаковых острых скал поднимались над плоскогорьем, и мы больше часа кружили над ними, ничего не находя. И с каждой минутой у нас было все меньше шансов найти Алису живой.
    
Помогла нам сама птица Крок. Мы увидели, как она летит над скалами.
    
— За ней, — сказал я.
    
— Погоди, — ответил Полосков. — Мы ее спугнем, и она не покажет нам дорогу к гнезду.
    
Он задержал полет катера, и мы повисли над скалами. Птица летела к вершине горы, куда мы еще не поднимались. Там птица сложила крылья и снизилась. Полосков тут же взял курс на гору, набирая при этом высоту.
    
Когда мы уже подлетали к горе, снизу поднялось сразу пять или шесть птиц. Они приняли наш катер за неведомого летающего врага. Птицы отважно кидались на нас, и Полоскову пришлось вспомнить фигуры высшего пилотажа, чтобы не столкнуться с озлобленными кроками.
    
— Вон гнезда, смотри! — сказал Полосков.
    
Я прижался к иллюминатору.
    
На крутом склоне горы виднелись темные круги гнезд. Гнезда были сложены из камней и сучьев и прилеплены к площадкам над пропастью.
    
Когда мы снизились, то смогли разглядеть, что в некоторых гнездах сидят птицы, широко раскинув крылья, видно прикрывая от врагов птенцов или яйца.
    
— Смотри, — сказал я.
    
В одном из гнезд что-то желтело. Катер, как живой, ринулся к этому гнезду. Так быстро, что птицы отстали.
    
— Нет, это не Алиса, — сказал Полосков, — это птенцы.
    
И в самом деле, в гнезде сидели три покрытых пухом птенца. Увидев нас, они широко разинули крючковатые клювы. Одна из птиц спикировала мимо нас, опустилась на гнездо и прикрыла его крыльями.
    
— Бери выше, — сказал я Полоскову.
    
Тут мы увидели еще одну птицу. Она подлетела к горе, неся в клюве большую рыбу.
    
— За ней! — сказал я.
    
Птица нас не заметила. Она спустилась к самому дальнему гнезду.
    
И в том гнезде между двумя птенцами сидела Алиса. Она издали тоже показалась мне птенцом — виной тому был ее желтый пуховый комбинезон.
    
Птенцы при виде матери раскрыли клювы, но птица поднесла рыбину к Алисе и попыталась втолкнуть добычу Алисе в рот. Алиса отбивалась, но птица была настойчива.
    
Полосков расхохотался.
    
— Что с тобой? — спросил я, не отрывая глаз от странного зрелища.
    
— Ничего Алиске не грозит, — смеялся Полосков. — Ее приняли за птенца и прописали ей усиленное питание.
    
Полосков был прав. Алису спас пуховый комбинезон.
    
Мы зависли над гнездом, Полосков спустил трап, и Алиса поднялась в катер, пока я отпугивал птиц сонными гранатами и хлопушками.
    
— Может, захватим птенцов? — спросил Полосков, все еще улыбаясь.
    
— В следующий раз, — ответил я. — Как ты себя чувствуешь, Алиса?
    
— Неплохо, — сказала Алиса.
    
Она была измазана рыбьей чешуей, а в остальном совершенно цела и здорова.
    
— Я только сначала испугалась, — сказала она. — А потом, когда меня принесли в гнездо, мне было даже уютно. Мы с птенцами грелись друг о дружку. Только вот большая птица обязательно хотела, чтобы я ела. Ну прямо как бабушка: «Скушай ложечку манной кашки».
    
Полосков веселился, спрашивал Алису, не научилась ли она летать или, может, хочет вернуться к новым родителям.
    
— А зачем ты вообще-то ушла из корабля? — спросил я строго, после того, как немного успокоился.
    
— Я пошла искать Второго капитана.
    
— Как так?
    
— Я слышала, что у Полоскова разведчик плохо работает. И вообще две недели ждать невозможно. И тогда я подумала, что говорун, может быть, помнит дорогу к тому месту, где он слышал голос Второго капитана. Я попросила его показать мне дорогу, и он полетел.
    
— А почему же ты не попросила разрешения?
    
— Ты бы разрешил?
    
— Нет, конечно. И никакого Второго капитана здесь нет. Забудь о нем.
    
— Нет? — спросила Алиса. — Он здесь. Только жаль, что говорун улетел. А то бы мы его в два счета нашли.
    
— Что ты еще придумала?
    
— А вот что я нашла в гнезде, — ответила Алиса, доставая из кармана осколок фарфорового блюдца с надписью золотом: «…няя чайка». — «Синяя чайка», правда? — спросила она. — Или ты не веришь?
    
— Ну-ка, покажи, — взмолился Полосков. — Ну и везет же тебе.
    
— Не скажи, — возразила Алиса. — Ради этого осколка мне пришлось полетать в когтях птицы Крок. Ты летал когда-нибудь таким образом?
    
— Нет, — улыбнулся Полосков.
    
— А осколок она мне сама дала. Видно, он у них в гнезде игрушка для птенцов. Вот она мне его и дала поиграть.
    
Я задумался. Алиса была права. Похоже, что «Синяя чайка» и на самом деле на этой планете. Но как ее найти?
    
— Что произошло с разведчиком? — спросил я Полоскова. — Ты еще не проверял?
    
— Странно, но кто-то разбил в нем индикатор металлоискателя.
    
— Разбил?
    
— Сам разбиться не мог — индикаторный механизм находится в самом центре разведчика.
    
— Что же делать? — размышлял я вслух.
    
Мы опустились перед «Пегасом» и вышли на поляну, поглядывая на небо — не летит ли птица Крок.
    
— А вот и говорун, — сказала Алиса.
    
И тут я заметил, что перед самым моим носом к земле спускается тонкая цепочка.
    
С дерева слетел говорун и кружил над нами, будто приглашая идти за ним искать капитана.
   
   
Глава 16. Зеркальные цветы
    
Алиса схватила цепочку, на которой был привязан говорун. Птица не сопротивлялась, не возражала, будто понимала, чего от нее хотят. Она медленно летела над кустами, и, если мы отставали, она поднималась чуть повыше и парила в воздухе, поджидая нас. Идти было нелегко, потому что тропинок на этой планете никто для нас не протаптывал. Приходилось перелезать через сгнившие стволы, продираться сквозь лианы и колючки, переходить через быстрые ручьи.
    
Желтые ящерицы на высоких, длинных ногах выскакивали из-под пней и с визгом разбегались, предупреждая лесных обитателей, что идут чужие.
    
Потом мы попали на поляну, поросшую множеством белых хищных цветов. Цветы громко чавкали, пожирая бабочек и пчел, и тянулись к нам, хватали лепестками за ноги. Но прокусить башмаки они не могли и оттого злились и даже рычали. За перелеском открылась еще одна поляна. Цветы на ней были красного цвета. Они оказались очень любопытными: как только мы появились из-за деревьев, все лепестки повернулись в нашу сторону, будто за нами наблюдали и принюхивались. Над поляной слышался шепот.
    
— Они большие сплетники, — сказала Алиса, — и теперь до вечера будут обсуждать, во что мы были одеты и как шли.
    
Еще долго нам слышался шепот и бормотание любопытных цветов.
    
Это была цветочная планета. Нам за тот день попались еще цветы, которые дрались между собой, цветы, которые при виде нас прятались под землю, цветы, что прыгали с места на место, болтая в воздухе длинными корнями, и множество просто цветов, синих, красных, зеленых, белых, желтых, коричневых и в крапинку. Некоторые росли на земле, некоторые на деревьях или кустах, другие на скалах, в воде или медленно парили в воздухе.
    
Часа два мы бежали за говоруном. Наконец страшно устали.
    
— Погоди! — крикнул я говоруну. — Надо отдохнуть.
    
Мы спрятались под большим деревом, чтобы нас не увидела кружившая над нами птица Крок, и устроились в тени. Говорун уселся на ветке над нами и, как всегда, задремал. Он был ленивой птицей и, когда не говорил или не работал, всегда дремал.
    
Полосков сел, прислонился спиной к стволу и спросил с сомнением:
    
— А вдруг говорун просто решил погулять?
    
— И не думай так! — возмутилась Алиса. — Если так думать, то уж лучше повернуть обратно.
    
Неожиданно солнце зашло за вершины деревьев и наступила короткая ночь. Сразу на небе высыпали звезды.
    
— Смотри, — сказала Алиса, — одна звезда движется.
    
— Это, наверно, астероид, — сказал я.
    
— А может, корабль, — сказала Алиса.
    
— Ну откуда здесь взяться кораблю?
    
Звезда закатилась за деревья. Еще минут через пять наступил рассвет. На этот раз сразу три солнца с трех сторон выкатились на небо и стало очень светло и жарко. Вокруг зажужжали пчелы и застрекотали кузнечики.
    
— Пора вставать, — сказал Полосков, поднимаясь, — говорун зовет нас дальше.
    
— Вперед! — крикнул говорун голосом Первого капитана. — Вперед, а там разберемся. — Потом добавил совсем другим голосом: — «Бороться и искать, найти и не сдаваться», как говорил знаменитый капитан Скотт.
    
— Видишь, папа, — сказала Алиса, — он нас подбадривает. Мы скоро придем.
    
Я не разделял восторгов Алисы. Я знал, что мы увидим, если говорун и на самом деле ведет нас к месту посадки Второго капитана. Мы увидим опутанные лианами и заросшие цветами обломки «Синей чайки». От самого капитана, наверно, и следов не осталось. Но я шел за Полосковым.
    
Мы пробирались сквозь чащу еще часа полтора, и вдруг говорун взмыл вверх, словно проверял, не порвется ли цепочка.
    
— Запомни это место! — крикнул он сверху. — Запомни это место, капитан.
    
Потом голос изменился, и с высоты до нас донеслись слова:
    
— Держите птицу! Хватайте птицу! Не выпускайте ее живьем!
    
— Кому он подражает? — спросила Алиса.
    
— Не знаю, — ответил Полосков. — Может, Верховцеву?
    
Говорун что-то искал.
    
— Отпусти цепочку, — сказал я Алисе.
    
Она меня послушалась. Говорун взмыл еще выше, превратился в точку среди облаков и тут же камнем ринулся вниз.
    
— Нашел, — сказал Полосков.
    
Но тут мы увидели, что за говоруном гонится птица Крок. Она догоняла его.
    
— Стреляй! — крикнул я Полоскову.
    
Наш капитан выхватил пистолет и, не целясь, выстрелил. Птица Крок, которая уже почти настигла говоруна, громко ухнула. Казалось, что она потеряет равновесие и упадет, но птица удержалась и медленно полетела над лесом.
    
Мы побежали туда, где скрылся говорун. За зарослями кустов открылась зеленая поляна. Ее окружали крутые холмы, поросшие пузатыми деревьями. Говоруна нигде не было видно.
    
Мы остановились на краю поляны. Она поросла невысокой шелковистой травой, а по краям ее, словно специально посаженные кем-то, росли необычайные цветы. Короткие, широкие, металлического цвета лепестки окружали серединку цветка размером с большую тарелку. Серединка была зеркальная, зеркала цветов были чуть выпуклыми, и в каждом цветке отражалась вся поляна. Цветки сидели на коротких толстых стеблях без листьев.
    
— Не подходи, Алиса, — сказал я. — Вдруг они ядовитые?
    
— Нет, — сказала Алиса, — я не думаю. Смотри.
    
И мы увидели, как из кустов выскочил зверек, похожий на зайца. Зверек подскочил к цветку и посмотрелся в зеркало. Потом так же спокойно, будто нас здесь и не было, снова скрылся в кустах.
    
— Какая-то ошибка, — сказал Полосков. — Никаких следов корабля. Наверно, говорун ошибся.
    
— Или мы ошиблись, побежали за ним, как маленькие, — сказал я.
    
Я подумал о том, как далеко нам возращаться к кораблю. Можно было бы, конечно, вызвать Зеленого с катером или вездеходом, но мне не хотелось оставлять корабль без охраны.
    
Алиса вышла на середину поляны, огляделась, подошла поближе к цветку. Цветок чуть повернул зеркало, словно хотел, чтобы Алиса в него посмотрелась.
    
— Возьмем их с собой, — сказала Алиса.
    
— Ладно, — ответил я.
    
Полосков вынул из кармана портативный металлоискатель и обошел с ним всю поляну. Металлоискатель ни разу не пискнул.
    
— Здесь корабля нет и не было, — сказал Полосков наконец. — Надо возвращаться.
    
Мы срезали букет зеркальных цветов. Букет был тяжелый, словно цветы были вырезаны из камня. Мы несли букет по очереди, и я хотел было выбросить часть цветов, но Алиса ни за что не соглашалась.
    
До корабля мы добрались чуть живые. К счастью, пока нас не было, ничего там не произошло.
    
— Ну как? — спросил Зеленый. — Неудача, конечно?
    
— Полная неудача, — ответил Полосков, снимая башмаки и вытягиваясь на диване в кают-компании.
    
Алиса притащила тем временем два больших горшка и налила в них воды, чтобы зеркальные цветы не засохли.
    
— Да, — сказал я, — корабля там нет. К тому же мы потеряли говоруна. Может, он попал в когти птице Крок.
    
— Ничего, — сказал Полосков, лежа на диване. — Завтра с утра я начну ремонтировать металлоразведчик, и мы не улетим с этой планеты, пока не найдем капитана.
    
Что-то больно ударило меня по ноге. Я наклонился и увидел, что это алмазная черепашка.
    
— Как она сюда попала? — спросил я Зеленого. — Ведь мы заперли ее в сейф.
    
— Она так скреблась и стучалась, — ответил Зеленый, — что я ее пожалел. А что за странные цветы вы принесли?
    
— Зеркальные цветы, — сказал я.
    
Зеленый подошел к букету и спросил:
    
— Зеркальные?
    
— А что?
    
— Я в них смотрюсь, а они отражают вовсе не меня, — сказал он.
    
Я обернулся и понял, что Зеленый совершенно прав: в зеркальных серединках цветов отражался вовсе не он, а Алиса. А за ее головой были видны маленькие фигурки — моя и Полоскова. И стояли мы не в кают-компании, а на круглой поляне.
    
— Очень интересно! — сказал я. — Значит, эти цветы, пока живые, все отражают и запоминают, будто фотографируют.
    
Тук-тук-тук! — раздалось в кают-компании. Полосков вскочил с дивана и кинулся к иллюминатору.
    
По ту сторону стекла сидел говорун и стучал клювом, чтобы привлечь наше внимание.
    
— Ты только подумай, какая умница! — сказал я. — Сейчас мы тебя впустим.
    
Оба клюва говоруна открывались. Он что-то говорил, но мы не могли ничего услышать через стену корабля.
    
Когда я выбежал к люку и открыл его, говорун уже поджидал меня там. Он влетел в корабль и сразу направился в кают-компанию. Я шел за ним по коридору. Говорун летел неуверенно, потом спустился на пол и пошел, прихрамывая, пешком. Полосков открыл дверь в кают-компанию и при виде птицы сказал:
    
— Ну и попал ты, бедняга, в переделку!
    
Говорун ответил невпопад:
    
— Больше держаться нет сил! Скоро ли придет помощь?
    
— Это голос Второго капитана, — сказала Алиса. — Он видел Второго капитана!
    
— Алиса, — сказал я, — но ведь Второй капитан мог сказать эти слова и четыре года назад. Ты же знаешь, какая хорошая память у говоруна.
    
— Нет, — сказала Алиса, — он видел Второго капитана. Пошли скорей назад, на поляну.
    
— Нет, только не сейчас, — ответил Полосков. — Даже у меня ноги не ходят. А ты — девочка. Ты устала в десять раз больше. И, кроме того, в том месте, где мы были, капитана нет. Даже если бы в десяти метрах в окружности была хоть одна пуговица, хоть одна гайка, металлоискатель ее бы нашел.
    
— Значит, надо было отойти на десять метров в сторону, — сказала упрямо Алиса. — И если вы не пойдете, я пойду одна.
    
— Сначала ты выспишься, — сказал я строго. — А потом мы все вместе вернемся в тот район. Мы же обещали, что не улетим с планеты до тех пор, пока не найдем капитана… или пока не убедимся, что его здесь нет.
   
   
Глава 17. Мы смотрим в прошлое
    
Жить на такой планете было бы нелегко. Когда мы поднялись утром, корабельные часы показывали восемь часов, а за иллюминатором смеркалось — снова начиналась короткая ночь. Пока мы завтракали, ночь миновала и наступило утро.
    
Яркие лучи осветили кают-компанию, и Алиса, взглянув на зеркальные цветы, стоявшие в вазах, сказала:
    
— Смотрите, меня уже нет.
    
В зеркалах, в которых вчера вечером отражалась Алиса, виднелась знакомая нам поляна, но на ней никого не было. Пока мы смотрели на зеркала, во всех цветах поляна померкла, наступили сумерки. Мы глядели в темные зеркала цветов, и я сказал:
    
— Это странные цветы — цветы-фотоаппараты.
    
В зеркалах начало светать. Мы даже забыли о завтраке. Никто не мог оторваться от удивительного зрелища. Не спеша, минута за минутой, цветы, оказывается, фотографировали все, что происходило на поляне. И теперь показывали нам.
    
— Интересно, сколько эти цветы живут? — размышлял вслух Полосков.
    
— Наверно, несколько дней, — ответил я. — Как и все цветы.
    
И тут мы увидели в зеркалах отражение зверька, похожего на зайца. Он выскочил из кустов и помчался к цветам. В зеркалах еще не рассвело и поэтому мы не сразу поняли, что же странного в его движениях.
    
— Да он же прыгает задом наперед! — воскликнула Алиса.
    
Зверек и на самом деле приближался к цветам задом наперед. А потом, постояв перед цветком, таким же странным образом вернулся в кусты.
    
— Испорченное кино, — засмеялась Алиса. — Сапожники! Смените ленту!
    
— Нет, — сказал Полосков. — Это не испорченное кино. Потому что эти цветы не просто зеркала, а зеркала фотографирующие. Они могут это делать, если на их зеркале все время нарастает слой за слоем. Тончайшие слои. Миллионы слоев. Только одно изображение закрепится в зеркале — его прикрывает следующий слой. И так далее. А когда цветок срезан, он не может дальше наращивать слои в зеркале, и они начинают слезать с него — слой за слоем. И мы видим то, что видело зеркало. Только наоборот. Как будто пленку отматывают назад. Ясно?
    
— Вполне возможно, — согласился я. — Очень интересный цветок. Но нам пора собираться. Пускай Полосков готовит к полету металлоразведчик, а я съезжу на вездеходе на ту поляну и поищу, нет ли вокруг нее следов погибшего корабля «Синяя чайка».
    
— Я с тобой, папа, — сказала Алиса. — И говоруна возьмем.
    
— Ладно.
    
Я пошел вниз готовить вездеход, а Алиса осталась в кают-компании. Ей интересно было смотреть кино наоборот.
    
— Алиса! — крикнул я, заводя машину. — Ты готова?
    
— Сейчас! — крикнула Алиса в ответ. — Одну минутку!
    
И тут же позвала меня:
    
— Папа, скорее сюда! Да скорее же! А то они уйдут.
    
Я в три прыжка взлетел по трапу и вбежал в кают-компанию. Алиса стояла у зеркал.
    
— Смотри, — сказала она, услышав, что я вошел.
    
Во всех зеркалах отражалась одна и та же картина: посреди поляны стояли два человека: толстяк в кожаном костюме и доктор Верховцев. За кустами был виден острый нос скоростного космического корабля.
    
Толстяк с Верховцевым о чем-то спорили. Потом задом наперед ушли.
    
— Они где-то здесь, — сказала Алиса. — Они не догадались, что цветы их выдадут.
    
— Похоже, что ты права, — ответил я. — Но почему? Почему?
    
— Что — почему?
    
— Наверно, они тоже не знают, где капитан. А то почему они гоняются за говоруном?
    
— А может, капитан у них в плену и они боятся, что об этом узнают? Они поймали капитана, посадили его в тюрьму, а говорун улетел. Вот они и боятся.
    
— Но зачем кому-то сажать капитана в тюрьму? Выдумщица ты, Алиса!
    
— И ты ничего не будешь делать? Пускай так все и остается?
    
— Нет, — ответил я. — Безделье — самое бездарное занятие.
    
Я потянулся к микрофону, нажал кнопку и сказал:
    
— Полосков, Зеленый, слушайте. Только сейчас на зеркале цветка мы с Алисой видели толстяка с Верховцевым. Это значит, что они были здесь по крайней мере за день до нас. Они прилетели на скоростном корабле. Что вы думаете по этому поводу? Перехожу на прием.
    
— Я думаю, что Второй капитан где-то на этой планете, — сказал Полосков.
    
— А я думаю, что нам лучше сейчас улететь отсюда, — сказал Зеленый. — Нас всего трое, и наш корабль не защищен от нападения. Мы должны немедленно лететь к населенной планете и оттуда связаться с Землей или Фиксом. Оттуда прилетит специальный корабль из Службы галактической безопасности. Они лучше нас справятся с неожиданностями.
    
Зеленый, конечно, говорил разумно. Но он всегда преувеличивает трудности и опасности. Поэтому я сказал:
    
— Пока что никто на нас не нападает. Хотя, конечно, мы должны принять меры защиты.
    
— Правильно, — согласился со мной Полосков. — Улетать так вот, сразу, мне не хочется. Сначала мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы помочь Второму капитану.
    
— Правильно, — сказала Алиса.
    
— Даже удивительно! — сказал Зеленый. — Можно подумать, что я струсил. А я просто стараюсь быть разумным. На борту у нас ребенок и беззащитные звери. Может так получиться, что мы капитану не поможем и сами пострадаем. Но если капитан решает, что нам нужно остаться, я буду сражаться до последнего патрона.
    
— Ну, до этого, надеюсь, не дойдет, — ответил я. — Мы прилетели сюда для того, чтобы выяснить, не случилось ли беды с одним из капитанов. Мы ни на кого не собираемся нападать и ни с кем не хотим воевать.
    
— А я, кстати, не такой уж беззащитный ребенок, — сказала Алиса. — Поедем на поляну?
    
— Погоди, — сказал я. — Посмотрим еще в зеркала.
    
Но больше там ничего не происходило. Так ничего и не дождавшись, мы с Алисой все-таки взобрались в вездеход и объехали на нем окрестности поляны. Мы нашли только следы посадки корабля за холмами. Трава там была выжжена тормозными двигателями, и узкая тропинка вела сквозь кусты к поляне.
    
Мы вернулись к обеду и застали Зеленого в кают-компании. Он задумчиво стоял перед зеркальными цветами и тянул себя за рыжую бороду. В другой руке у него была вибробритва.
    
— Ты чего, Зеленый? — спросил я.
    
— Думаю, — ответил механик.
    
В зеркалах отражался тихий солнечный день.
    
— Я думаю, — продолжал Зеленый, — сколько живут эти цветы.
    
— Наверно, несколько дней, — сказал я.
    
— А вдруг им вовсе не несколько дней, а много лет? Вдруг они год за годом запоминают все, что происходит вокруг? Посмотри, какие толстые зеркала — сантиметров по шесть каждое. И очень плотные. А за два дня, пока стоят у нас, они не стали тоньше. Можно, Алиса, я произведу операцию над одним цветком?
    
— Давайте, — сказала Алиса, которая сразу сообразила, в чем дело.
    
Зеленый перенес один из цветков на стол в лабораторию, закрепил его зажимами и начал тонкую операцию.
    
— Я сниму сразу сантиметр, — сказал он.
    
— Погоди, — остановил я механика. — Начни с тонкого слоя: может быть, ничего и не получится.
    
Зеленый послушался меня и включил вибробритву. Индикатор, белый от любопытства, вышел из угла и подошел поближе, тихо переступая ногами-палочками. Кустики зашевелились в своей клетке — думали, что будут давать компот. Паук-ткач-троглодит перестал вязать шарф.
    
Тонкий слой, прозрачный, словно целлофановая пленка, отделился от зеркала. Зеленый осторожно снял его и положил на стол.
    
Несколько секунд зеркало оставалось темным, но в тот момент, когда я уже решил, что ничего не получилось, зеркало вдруг просветлело. Оно отражало на этот раз ветреный, пасмурный день.
    
— Все правильно! — сказала Алиса. — Поехали глубже в прошлое!
    
— Но как мы сможем считать дни? — подумал я вслух. — Ведь мы же не знаем, какой толщины слой одного дня.
    
Но Зеленый меня не слушал. Он поддел ножом край зеркала и приподнял сразу полсантиметра зеркальной поверхности. Слой отогнулся. Индикатор, от нетерпения меняя цвета, как светофор на оживленном перекрестке, не удержался, сунул длинный тонкий нос под руку Зеленому.
    
— Ну вот! — расстроился Зеленый. — Я не могу работать, если мне все мешают!
    
— Он нечаянно, — вступилась за индикатора Алиса. — Ему же интересно.
    
— Всем интересно, — сказал Зеленый. — Но я ни за что не ручаюсь.
    
— Продолжайте, — попросил я.
    
Зеленый осторожно снял слой.
    
— Как стекло в иллюминаторе, только гнется, — сказал он.
    
Мы все склонились над ставшим чуть тоньше темным зеркалом.
    
Понемногу оно прояснилось. Все та же поляна. Но только трава стала бурой, кусты осыпались, а оставшиеся листья пожелтели. Ни бабочек, ни пчел — тоскливо и мрачно. С пасмурного неба сыплет редкий снег, но не остается на земле, а медленно тает на травинках.
    
— Осень, — сказала Алиса.
    
— Осень, — согласился Зеленый. Он поднес к зеркалу лупу и сказал: — Обыкновенным глазом не видно, но очень интересно смотреть, как снежинки появляются на кустах и взлетают в небо.
    
Мы все по очереди посмотрели на снежинки-наоборот. Даже индикатор посмотрел и зашелся салатным цветом от удивления.
    
— Сколько времени с осени прошло? — спросил меня Зеленый.
    
— Сейчас лето, — ответил я. — Год здесь чуть больше четырнадцати земных месяцев. Значит, примерно наш год.
    
— Так, — сказал Зеленый и достал из шкафчика микрометр. — Теперь, — сказал он, — мы сможем точно сказать, сколько зеркалу лет и…
    
— …и сколько нам нужно снять с него, чтобы увидеть поляну, какой она была четыре года назад, — закончила за него фразу Алиса.
    
— Сначала, — сказал Зеленый, — срежем с зеркала чуть поменьше четырех лет.
    
— Не много ли? — спросил я. — Ведь стоит срезать больше, и мы пропустим тот момент, когда здесь был Второй капитан.
    
— Пропустим — не страшно, — сказал Зеленый, отмечая толщину слоя, — у нас еще целый букет.
    
Пока он говорил, я краем глаза увидел, что алмазная черепашка быстренько топает к выходу из лаборатории. Проклятая непоседа опять выбралась из сейфа. Я хотел было догнать ее, но потом передумал — жаль было упустить тот момент, когда Зеленый снимет с зеркала четыре года.
    
— Как у вас дела? — спросил по рации Полосков, который все еще колдовал с металлоразведчиком.
    
— Все в порядке, — сказал я.
    
— Тогда я сам полечу на разведчике. Не хочу его одного отпускать. Что-то ненадежно он работает.
    
— Когда будешь искать «Синюю чайку», — предупредил я, — не забудь, что на планете может оказаться еще один корабль.
    
— Не забуду.
    
— Оставь линию связи включенной. Если что, сразу свяжись с нами.
    
— Помню.
    
— Может быть, к твоему возвращению у нас будет сюрприз.
    
— Отлично! Только я люблю хорошие сюрпризы. Плохих сюрпризов не выношу.
    
Полосков улетел. Слышно было, как зажужжал разведчик, поднимаясь в воздух.
    
— Готово, профессор, — сказал Зеленый. — Рискнем?
    
В третий раз Зеленый снял слой с зеркала. На этот раз такой толстый, что еле удержал его в руке. Лепестки цветка облетели, и на столе лежала лишь круглая, вогнутая, словно тарелка, середина цветка.
    
Она долго не хотела светлеть. Уж очень давно на нее не попадал свет.
    
А когда наконец показалось изображение, мы поняли, что поляна выглядит совсем не так, какой мы ее видели теперь. Круг посредине, поросший теперь травой, был голый, серый, словно бетонная крышка гигантского люка. Можно было даже разглядеть круглую щель, отделявшую крышку от окружающей земли.
    
— Видишь! — торжествовала Алиса. — Это правильная поляна!
    
— Теперь осторожно, — сказал я. — Главное — не срезать лишнего.
    
— Понимаю, — сказал Зеленый, — не маленький.
    
Но точно срезать не удалось. Пятнистный, светлый, почти прозрачный от нетерпения и жгучего любопытства индикатор в самый ответственный момент нечаянно подтолкнул Зеленого в локоть. Вибробритва скользнула по плоскости и врезалась глубоко внутрь. Зеркало раскололось и упало со стола на пол.
    
Индикатор от стыда уменьшился вдвое, почернел. Он хотел, чтобы его убили. Он метался по лаборатории, гладя палочками ножек разъяренного Зеленого, наконец бросился на пол и стал совсем черным.
    
— Не расстраивайся, — уговаривала несчастного индикатора Алиса. — С каждым может случиться. Мы знаем, что ты ни в чем не виноват.
    
Она обернулась к Зеленому, который все еще проклинал индикатора на чем свет стоит, и сказала:
    
— Зеленый, не надо, пожалуйста! Ведь индикаторы такие чувствительные, что он может от расстройства умереть.
    
— И в самом деле, — поддержал я ее, — у нас еще целый букет. Ты же сам говорил.
    
— Ладно, — согласился Зеленый. Он человек отходчивый и, в общем, не злой. — Жалко, сколько времени потеряли. Может, минута нам оставалась до того, как мы разгадаем тайну Второго капитана.
    
Индикатор, услышав это, съежился еще больше.
    
Во главе с Зеленым мы вернулись в кают-компанию. Индикатор плелся сзади, все еще почти черный, а вредные кустики вытягивали ветви, чтобы он споткнулся и упал.
    
Мы даже не успели войти в кают-компанию. Зеленый остановился в дверях и сказал только:
    
— Ах!
    
Я заглянул ему через плечо. Обе вазы были свалены на пол, а цветы разорваны, растоптаны, уничтожены какой-то злобной силой. Ни одного целого зеркала не осталось. Лепестки были разбросаны по всей комнате.
    
И вдобавок ко всему снова исчез говорун.
   
   
Глава 18. Шпион
    
Цветы были уничтожены. Говорун пропал. Мы остались у разбитого корыта. Как помочь капитану?
    
Я протянул руку к микрофону и вызвал Полоскова.
    
— Геннадий, — сказал я, — у нас тут осложнения. Скажи, ты где сейчас?
    
— Лечу над северным полюсом планеты. Пока ничего не обнаружил. А что у вас случилось?
    
— Сейчас некогда рассказывать. В общем, нам удалось с помощью зеркальных цветов узнать, что было здесь четыре года назад. Вернее, почти удалось узнать. Но в этот момент кто-то разбил все зеркала. Нам нужны зеркальные цветы. Сколько тебе лететь до поляны?
    
— Минут двадцать, — сказал Полосков. — Но потом еще столько же мне надо будет снижаться.
    
— Тогда не беспокойся, — сказал я. — Продолжай полет.
    
— И не подумаю, — ответил Полосков. — Я поворачиваю к «Пегасу». Если кто-то мог разбить цветы, значит, или на корабле, или возле него есть враги. Ничего не предпринимайте без меня.
    
— Хорошо, — согласился я.
    
Когда я повесил микрофон на место, Алиса сказала:
    
— Побежали скорей на поляну.
    
— Зачем? — спросил я.
    
— Неужели непонятно? Сорвем новые цветы. Видно, их тайна такая важная…
    
— Но…
    
— Давайте я поеду на вездеходе, — сказал Зеленый. — Ничего со мной не случится. Я сниму четырехлетний слой на месте и немедленно сообщу вам на корабль.
    
— Я с Зеленым, — сказала Алиса.
    
— Да погодите вы! — возразил я. — Подождем Полоскова. У него катер, и мы доберемся до поляны куда быстрее, чем на вездеходе. И лучше нам теперь не разделяться. А пока надо посмотреть, как мог забраться на корабль тот, кто разбил зеркала.
    
Я вышел в коридор и пошел к люку. Если люк закрыт, значит, злоумышленник скрывается на «Пегасе». Если он открыт, значит, кто-то вошел на «Пегас», натворил бед и убежал. В это я мало верил. Ну когда ему было забраться на корабль, найти дорогу в кают-компанию, специально уничтожить все цветы? Почему он этим занялся именно тогда, когда мы заглянули на четыре года назад? Как догадался? И я понял, что этот негодяй скрывается на корабле и знает, что мы вот-вот разгадаем тайну Второго капитана. Это был кто-то, кто видел, чем мы занимаемся… Но кто? В лаборатории были Зеленый, Алиса и я. Если не считать индикатора. Ага, индикатор! Он толкнул Зеленого под локоть!.. Нет, быть не может. Индикатор хоть и очень чувствительное существо, но он все-таки зверь, не больше. Даже говорить не умеет. А может, не хочет?
    
И тут я подошел к люку. Люк был раскрыт настежь.
    
Все мои теории рассыпались на мелкие кусочки. Да и не могли не рассыпаться. Если бы я подумал еще чуть-чуть, то вспомнил бы, что индикатор ни на секунду от нас не отлучался и не мог разбить зеркала в кают-компании.
    
Люк был распахнут, и таинственный злодей ушел с корабля, утащив с собой нашего драгоценного говоруна. Может, вообще последнего говоруна на свете.
    
На лужайке перед кораблем светило солнце, зеленели кусты и пели птицы. Мир и благодать. Даже трудно поверить, что здесь происходят не очень приятные события.
    
Я поглядел на небо. Не летит ли Полосков? Полоскова пока что не было. Лишь высоко-высоко, под самыми облаками, кружила птица Крок.
    
— На помощь, капитаны! — услышал я вдруг знакомый голос. — Только вперед, а там разберемся.
    
— Ты где, говорун? — крикнул я. — Тебе нужна помощь? Я спешу!
    
— «Три танкиста, — запел из кустов говорун голосом Первого капитана, — три веселых друга — экипаж машины боевой!»
    
Я побежал на голос птицы, раздвинул кусты и увидел говоруна. Говорун не мог лететь, потому что он катил перед собой клювом тяжелую алмазную черепашку. Он помогал себе ногами, крыльями, а свободным клювом распевал песни и звал на помощь.
    
— Вот спасибо тебе! — сказал я. — Вот спасибо! А мы уж начали беспокоиться, куда ты снова запропастился.
    
Говорун гордо распрямился и аккуратно сложил крылья. Он сделал свое дело.
    
Я подобрал черепашку.
    
— Молодец! — сказал я говоруну. — Увидел, что эта проказница опять удирает, бросился за ней, догнал и притащил домой. Тебе за это положено пять кусков сахара, не меньше.
    
Я пошел обратно к кораблю. Говорун медленно шествовал сзади и был горд собой.
    
— А ты, глупышка, — обратился я к черепахе, — ты же так заблудишься. Кто тебя здесь будет кормить? Ты забыла о том, что ты — редкое животное и принадлежишь Московскому зоопарку? И убегать тебе никуда нельзя…
    
Тут я услышал над собой шелест крыльев и в два прыжка подскочил к люку. Я уже научился угадывать птицу Крок по полету. Говорун влетел в люк вместе со мной, и мы захлопнули крышку. Потом уселись на пол перед люком, чтобы перевести дух, а птица Крок тем временем стучала в крышку люка своим железным клювом.
    
Алиса с Зеленым встретили нас в коридоре. Они встревожились, куда я мог деться.
    
— Все хорошо, что хорошо кончается, — сказал я им. — Оказывается, наш говорун — умница. Увидел, что алмазная черепашка опять отправилась в путешествие, догнал ее и вернул домой. Вот уж, наверно, черепашка перепугалась!
    
Черепашка отбивалась когтями и старалась вырваться из рук.
    
— А как же черепашка выбралась наружу? — удивилась Алиса. — Ведь люк был заперт.
    
— Ничего удивительного, — ответил я, — тот, кто поломал зеркала, и открыл люк.
    
— А откуда у него ключ от корабля? И вообще, где электронный ключ от «Пегаса»? Он же висел в кают-компании.
    
— В этой тайне не разобраться и Шерлоку Холмсу, — сказал Зеленый.
    
— А я разберусь, — ответила Алиса. — Я знаю.
    
— Ну, и что ты знаешь?
    
— Отгадка тайны у тебя в руке.
    
Я посмотрел на свои руки. Они были заняты алмазной черепашкой.
    
— Не понимаю, — сказал я.
    
— Погляди, что она прячет в клюве.
    
Голова черепашки была засунута под панцирь, но кончик электронного ключа от «Пегаса» выглядывал наружу. Я потянул за ключ. Черепашка сопротивлялась, держала его мертвой хваткой, и мне пришлось потрудиться, прежде чем я отобрал у нее ключ. Что-то в черепашке щелкнуло, и ее лапки, усеянные мелкими камушками, вывалились из-под панциря и безжизненно повисли.
    
— Ну-ка, — сказал Зеленый, — дайте мне эту черепашку. Посмотрим, как она чирикает.
    
Я, все еще не понимая, что же происходит, передал механику умершую черепашку и рассеянно повесил ключ на место. Зеленый положил черепашку на стол, достал из кармана комбинезона отвертку и, осмотрев черепашку со всех сторон, поддел отверткой под панцирем. Панцирь щелкнул, как крышка шкатулки, откинулся в сторону, и под ним обнаружилось скопище элементов, памятных ячеек, атомные батарейки — черепашка оказалась искусно сделанным миниатюрным роботом…
    
— Понятно теперь, почему она была такой шустрой, — сказала Алиса. — То в машинное отделение забраться хотела, то за нами бегала. Вспомни, папа, она ведь всегда под ногами крутилась, когда мы разговаривали о важных вещах.
    
— Чудо техники, — произнес с уважением Зеленый. — Здесь и передающее устройство, и даже маленький антигравитатор.
    
— Значит, толстяк знал о каждом нашем слове, — сказал я.
    
— Конечно, толстяк! — вспомнила Алиса. — Черепашка — его подарок.
    
— Но мне неудобно было отказать ему. Он так настойчиво дарил ее нашему зоопарку.
    
— Это просто здорово, что он не подарил зоопарку мину замедленного действия, — сказал мрачно Зеленый. — Вот тебе и внутренний враг. Она же в лаборатории слышала, что мы нашли способ заглянуть в прошлое, и тут же получила приказ помешать. Вот она и разбила остальные цветы в кают-компании. И я могу поспорить на что угодно, что на поляне уже ни одного цветочка тоже не осталось. Хозяева черепашки постарались.
    
— Правильно, — сказала Алиса. — А потом она подхватила ключ от корабля и убежала.
    
— Да, — сказал я. — Но у нас есть теперь одно преимущество перед толстяком и Верховцевым.
    
— Какое?
    
— Они не знают, увидели мы что-нибудь в зеркале или ничего не увидели.
    
— Сейчас не это главное, — ответил Зеленый.
    
— А что?
    
— Самое главное — почему черепашка вдруг убежала с «Пегаса».
    
— Она сделала свое дело и убежала, — сказал я.
    
— Но ведь мы ее ни в чем не подозревали. Крутилась бы под ногами и дальше передавала наши разговоры своим хозяевам. А она вдруг убежала.
    
— Но, может быть, она нужнее сейчас в другом месте?
    
— Вряд ли, — сказал Зеленый. — Не нравится мне это. Вернее всего, она подложила в корабль мину замедленного действия, и в любой момент мы можем взлететь на воздух. И сами взорвемся, и зверей погубим. Я предлагаю немедленно эвакуировать корабль.
    
— Погоди, — остановил я Зеленого. — Если бы им хотелось взорвать нас, они могли сделать это раньше.
    
В коридоре послышались быстрые шаги. В кают-компанию вбежал Полосков. Он сразу увидел на столе разобранную черепашку, и объяснять ему почти ничего не пришлось.
    
— Значит, они еще на планете, — сказал Полосков. — Без их приказа черепашка не стала бы губить зеркала. Она ведь только робот.
    
— Они приказали ей подложить мину, — повторил Зеленый, — и велели сматываться.
    
Мы все глядели на Полоскова, ждали, что скажет капитан.
    
— Чепуха! — сказал капитан.
    
— Но тогда почему она убегала?
    
— Ключ от корабля им несла, — сказал Полосков. — Зачем же им ключ от взорванного корабля?
    
— Ни зачем, — сказала Алиса. — Ну и умный у нас капитан!
    
— Я-то обыкновенных способностей… — сказал Полосков.
    
— …а мы глупые! — обрадовалась Алиса. — Надо было догадаться, что черепашка не могла никакой мины подложить. Когда бы она успела за ней сбегать?
    
— Тоже правильно, — сказал Полосков. — Но главное сейчас не в этом. Толстяк и доктор Верховцев подозревают, что мы разгадали тайну Второго капитана, и они решили пожаловать к нам на «Пегас». Тайно или явно, я не знаю, но нам надо ждать гостей. И приготовиться к их приходу.
    
— Но как же остальные цветы? В самом деле, мы же ничего не знаем.
   
   
Глава 19. Где девчонка?
    
Это не так просто — поднять космический корабль и перебросить его всего на несколько километров в сторону. Это труднее, чем улететь с планеты. Не всякий капитан на это согласится.
    
Но Полосков решил перегнать «Пегас» на поляну. В корабле безопаснее, и без нашего разрешения никто в него не заберется.
    
Пока Полосков рассчитывал, как лучше прыгнуть «Пегасу», мы разошлись по кораблю, чтобы привязать раскиданные вещи, проверить клетки со зверями и убрать в шкаф посуду. В общем, через полчаса «Пегас» был готов к полету.
    
Мы собрались на мостике. Полосков сел к пульту управления, я — на место штурмана, Алиса — чуть сзади.
    
— Двигатели готовы? — спросил Полосков в динамик.
    
— К старту готов, — ответил из машинного отделения Зеленый.
    
Но Полосков не успел сказать: «Старт…»
    
Белая огненная полоса разрезала голубое небо. Рядом с нами спускался другой космический корабль. От толчка наклонились деревья и дрогнула земля.
    
— Погоди минутку, — сказал Полосков Зеленому, глядя в иллюминатор.
    
— Что там у вас? — спросил Зеленый.
    
— Соседи спустились.
    
— Кто?
    
— Не знаю еще. За деревьями не видно. Но будь готов стартовать немедленно. Может, это они.
    
— Верховцев? Толстяк?
    
— Да.
    
Мы привстали в креслах, не отрывая глаз от леса. Над деревьями торчал нос корабля. Совсем недалеко, метрах в двухстах. Мне даже показалось, что я слышу, как открывется люк на том корабле, как падает на землю трап… Вот они спускаются вниз, бегут через кусты. Друзья или враги?
    
Кусты раздвинулись, и на площадку перед «Пегасом» выбежал человек. На нем был скафандр, правда без шлема. На поясе этого человека был пистолет. Человек поднял руку, приказывая нам остановиться. И тут мы все его узнали.
    
    
— Доктор Верховцев! — сказала Алиса. — Без шляпы.
    
— Верховцев, — повторил Полосков и склонился к динамику. — Зеленый, старт!
    
Наш корабль тут же отозвался на слова Полоскова, чуть покачнулся, загудели двигатели, и мы, набирая скорость, начали подниматься в воздух.
    
— Отлично, Зеленый, — сказал Полосков.
    
— Кто это был? — спросил Зеленый.
    
— Верховцев, — ответил Полосков.
    
«Пегас» завис на секунду над площадкой, и доктор Верховцев отступил назад, под защиту кустов.
    
Он махал руками и очень сердился.
    
— Что? — крикнула Алиса, хотя Верховцев не мог нас услышать. — Руки коротки?
    
— Алиса, — сказал я укоризненно, — разве можно так разговаривать со старшими?
    
Полосков засмеялся.
    
— А он без шляпы, — сказала Алиса, будто и не слышала моих слов. — Потерял шляпу. Спешил.
    
Корабль наклонился, беря курс к поляне, и вскоре наш враг превратился в муравьишку, и я заметил, как он поспешил обратно к своему кораблю.
    
— Теперь, — сказал Полосков, — у нас есть время в запасе. Пока они вернутся на свой корабль, задраят люки и заведут двигатели, пройдет полчаса. И за эти полчаса мы должны найти Второго капитана. Это трудная задача.
    
— Даже здорово, — сказала Алиса, — что они решили нас поймать. По крайней мере, мы знаем, что на поляне их нет.
    
Круглая поляна была уже под нами. Полосков осторожно посадил «Пегас» точно в ее середине. Пока мы спускались, я заметил множество ярких блесток, словно вокруг поляны искрился иней. А когда мы снизились, я понял, что это не иней, а осколки разбитых зеркал. Мы были правы — враги успели погубить все цветы.
    
«Пегас» снизился на траву, выпустил амортизаторы, и Алиса первой отстегнула ремень. Ей не терпелось выбежать на поляну. В этот момент «Пегас» вздрогнул, пошатнулся, Алиса покатилась к стенке. Зеленый закричал снизу:
    
— Куда мы летим?
    
Затем был удар, еще удар, треск амортизаторов — наш корабль падал в какую-то пропасть. Я хотел отстегнуть ремень, чтобы найти Алису и помочь ей, но еще один, последний удар оглушил меня, и, когда я пришел в себя, наш корабль стоял, накренившись, в темноте.
    
И было очень тихо.
    
— Алиса, — спросил я, быстро отстегивая ремни и путаясь в застежках. — Алиса, как ты?
    
— Нормально, — спокойно ответила Алиса. — Немножко ушиблась.
    
Голос Зеленого донесся до нас издалека.
    
— Ох, — сказал Зеленый. — Куда ты нас посадил, Полосков? Теперь мы никогда отсюда не выберемся.
    
— Ты жив-здоров? — спросил Полосков.
    
— Здоров, — сказал Зеленый. — А все-таки, куда мы попали? С горы свалились?
    
— Хуже, — ответил Полосков и включил аварийное освещение мостика. Шкалы приборов на пульте загорелись, словно звездное небо. — Мы провалились сквозь землю.
    
И тут я понял, что во всем виноват я сам. Я должен был предупредить Полоскова, сказать ему о том, что мы видели в зеркале цветка.
    
— Голову мне оторвать мало! — сказал я в сердцах. — Ведь в зеркале четыре года назад на месте полянки была бетонная плита!
    
— Правильно, — сказала Алиса.
    
Она нашла меня в полутьме, подобралась по наклонному полу и взяла за руку.
    
— Конечно, там была плита, — сказала Алиса. — И мы забыли сказать о ней Полоскову.
    
— Какая плита? — спросил Полосков.
    
Я рассказал ему о том, что четыре года назад вместо травы на поляне была плита и даже можно было различить круглую щель по ее краям.
    
— Никогда бы не сел, если бы знал заранее, — сказал Полосков.
    
Он очень расстроился. Любой капитан расстраивается, когда с его кораблем случается несчастье.
    
— Ну ладно, плакать не будем, — сказал Полосков, который умел владеть собой. — Зеленый, ты меня слышишь?
    
— Слышу.
    
— Достань фонари из кладовки и проверь, насколько серьезны повреждения в машинном отделении.
    
— Я уже проверяю, — сказал Зеленый.
    
Полосков нажимал на кнопки, глядя, в каком состоянии находятся приборы и машины «Пегаса». Проверкой он остался доволен.
    
— Слушайте, — сказал он, — серьезных повреждений, по-моему, нет. Но при падении сломался один из амортизаторов. Так что придется выбраться наружу и посмотреть, как его починить. Я пойду, а остальные останутся на корабле.
    
— Ничего подобного, — сказал я. — Ты, Полосков, нужнее на корабле. Если что-нибудь случится, без тебя «Пегасу» не подняться. Пойду я.
    
— Я пойду, — сказал Зеленый из машинного отделения; он слушал весь наш разговор.
    
— И я тоже, — сказала Алиса.
    
Мы не смогли переспорить друг друга, и к люку вышли все вместе.
    
— Странно! — сказал Полосков, отпирая люк. — Если мы провалились в яму, то сверху должен падать свет. А здесь совсем темно.
    
— Может, мы очень глубоко упали? — спросила Алиса.
    
— Нет, если бы мы упали глубоко, то амортизатором бы не отделались. Яма неглубокая.
    
Полосков распахнул люк. За ним было совсем темно.
    
— Вот видите, — сказал Полосков. — Дай фонарь, Зеленый.
    
— Ой, — вскрикнул Зеленый, — я не могу, кто-то держит меня за ногу!
    
Зеленый, прежде чем я успел прийти к нему на помощь, включил фонарь и начал водить им из стороны в сторону, стараясь найти того, кто на него напал.
    
Но это оказался всего-навсего индикатор. Ему было страшно в темноте, он сумел отпереть свою клетку и догнать нас у люка. В луче фонаря индикатор был испуганного желтого цвета. Он дрожал и прижимался к ноге Зеленого.
    
Полосков взял у Зеленого фонарь и направил сильный луч света вперед. Там была темнота — видно, яма, в которую мы попали, была очень велика. Полосков направил луч света наверх, и он уперся в ровную поверхность.
    
— Как в чайнике, — сказал Полосков. — Попали внутрь, и крышка закрылась. — Он еще раз обвел лучом вокруг. — Здесь никого нет, — сказал он. — И давно не было.
    
Полосков спустил трап и сошел вниз. Он постучал каблуком по земле и сказал, обернувшись к нам:
    
— Камень. Ходить можно.
    
Мы спустились вслед за ним. Пока Полосков обходил вокруг корабля, осматривая, насколько серьезно сломался амортизатор, я посветил еще раз фонарем наверх. И вскоре нашел то, что искал: по потолку шла тонкая полоска, которая, закругляясь, обозначала край каменной плиты. Да, Полосков был прав — крышка открылась, когда мы на нее опустились, и тут же захлопнулась за нами.
    
Я, светя перед собой фонарем, обошел корабль с другой стороны. Здесь было так же темно. Я включил луч на полную мощность, и он уперся во что-то темное.
    
— Я пройду немного в эту сторону, — сказал я громко, чтобы Полосков услышал. — Там что-то есть.
    
— Погоди, папа, я с тобой, — сказала Алиса.
    
— Только далеко не отходите, — сказал Полосков.
    
Алиса, подбежала ко мне. Она держала в руке большой фонарь.
    
Мы прошли шагов двадцать, светя перед собой, и тогда поняли, что в яме, кроме нас, стоит еще один космический корабль. А когда мы подошли поближе, Алиса прочла его название:
    
— «Синяя чайка».
    
— Полосков! — позвал я, и мой голос, отражаясь от стен, усилился и загремел, словно в бочке. — Полосков! Зеленый! Мы нашли Второго капитана!
    
Я услышал глухой топот — Полосков и Зеленый бежали к нам. Яркие белые пятна их фонарей колыхались на бегу.
    
— Где?
    
Корабль «Синяя чайка» возвышался над нами. Он был тусклый от пыли, покрывшей его за много лет. Он казался мертвым, покинутым людьми. На его люке висел большой замок.
    
— Вот, оказывается, что с ним случилось, — сказал я.
    
— Он попал в эту яму, — сказал Полосков, — и, видно, Второй капитан не смог выбраться отсюда.
    
— Вот и мы не сможем, — мрачно произнес Зеленый. — И придется нам доживать свои дни в этой пещере. Я же говорил, что надо лететь за помощью. Я предупреждал.
    
— Без паники на борту, — строго сказал Полосков. — Мы обязательно отсюда выберемся. А сначала я предлагаю войти в «Синюю чайку». Раз уж мы его нашли, надо довести дело до конца.
    
— Но люк закрыт, — сказал я. — И трапа нет.
    
И вдруг над нашими головами вспыхнул яркий свет. Такой яркий, что мы все зажмурились. А когда я открыл глаза, то успел заметить, что с высокого потолка на нас опускается большая сеть. В следующую секунду мы были опутаны ею, как птенцы.
    
И когда мы попытались распутаться, барахтаясь и мешая друг другу, сверху раздался громкий голос:
    
— Не шевелиться! Вы в плену!
    
Прикрыв ладонью глаза от яркого света, я посмотрел в ту сторону, откуда раздавался голос. По ровному, блестящему полу громадной пещеры к нам шли толстяк, по прозвищу Весельчак У, и доктор Верховцев, опять надевший свою шляпу. В руках у них были пистолеты, направленные на нас.
    
С другой стороны подходили еще два человека в черных кожаных мундирах.
    
— Бросить оружие! — приказал толстяк. — Ну, кому говорю?
    
— Слушайся его, — шепнул я Полоскову. Только у Полоскова был с собой пистолет.
    
Полосков вынул пистолет из кобуры и бросил на пол. Пистолет громко звякнул.
    
Сеть поднялась.
    
За несколько секунд, пока не подошли наши враги, я успел оглядеться. Ловушка, в которую попал наш «Пегас», была громадной, но невысокой пещерой. В ней на некотором расстоянии друг от друга стояли два корабля — «Пегас» и «Синяя чайка». Между ними, освещенные ослепительным светом прожекторов, мы казались муравьями на полу большой комнаты.
    
Я посмотрел на моих друзей. Полосков глядел на подходивших врагов, и губы его сомкнулись в тонкую ниточку. Зеленый сжал кулаки и стал так, чтобы загородить спиной Алису. Алиса прижалась ко мне. А с другой стороны к моей ноге прислонился желтый от страха индикатор.
    
— Вот и попались, голубчики, — сказал Весельчак У. — И очень хорошо.
    
Он говорил без злости и даже улыбался при этом. Но у доктора Верховцева, который успел переодеться — снять скафандр и надеть свою шляпу, — лицо было совершенно неподвижно, как маска, и глаза казались пустыми.
    
Алиса отошла от меня на полшага.
    
— Ты куда? — спросил я ее.
    
— Я здесь, — шепнула Алиса.
    
Два человека в черных мундирах держали нас на прицеле, пока Верховцев по приказанию толстяка подошел к нам вплотную и подобрал пистолет капитана. Потом он быстро обыскал нас, проводя холодными руками по бокам и залезая в карманы.
    
— Все в порядке, — сказал он тихо, — больше у них оружия нет.
    
— Да и откуда быть оружию? — засмеялся толстяк. — Они же ловят бабочек. И не знали, что сами попадутся в ловушку. Как и этот вот. — Весельчак У показал толстым, словно составленным из трех сарделек, пальцем на «Синюю чайку». — Сами в ловушку попались! Никто не звал! — и громко рассмеялся. Потом приказал: — Надеть на всех кандалы!
    
Видно, наручники были заготовлены заранее. Один из черных людей открыл сумку, висевшую у него на плече, и достал оттуда связку блестящих наручников.
    
Пока он возился, разбирая наручники по парам, толстяк подошел ко мне вплотную и сказал, тыча в меня жирным пальцем:
    
— Ну что, не хотел отдавать говоруна, профессор?
    
— Не хотел, — ответил я.
    
— Погляди на него, — обернулся толстяк к Верховцеву. — Пожалел говоруна для старого друга! А где теперь птичка?
    
— Не знаю, — сказал я, хотя, конечно, знал, что говорун остался на корабле.
    
Видно, говорун толстяку все равно был нужен. И он сказал Верховцеву: