1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 
2-875    

     

     

Главк беспорочный привел с Сарпедоном  дружины ликийцев    

Издалека, из Ликии, от многопучинного  Ксанфа.    

     

     

* * *ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ

  Клятва. Обзор войска со стены. Единоборство Париса с Менелаем    

     

     

После того как вожди всех построили в  бранный порядок,    

С криком и шумом, как птицы, вперед  устремились троянцы.    

От журавлей в поднебесье подобные  крики бывают,    

Если они от зимы и дождей проливных  улетая,    

Над Океаном бурливым проносятся с  шумом великим,    

     

     

3-5    

     

     

Роду пигмеев погибель с собой принося  и убийство,    

В ранние сумерки с ними вступая в  жестокую битву.    

Но молчаливо, враждою дыша,  подвигались ахейцы,    

В сердце желаньем горя заступаться  один за другого.    

Как над вершиной горы южный ветер  туман разливает,    

     

     

3-10    

     

     

Что пастуху неприятен, а вору  желаннее ночи,    

Ибо лишь видно пространство,  насколько мы камень бросаем, –    

Так под ногами идущих вздымалося  облако пыли:    

Через равнину войска с быстротой  проходили великой.    

Так наступали одни на других и  сошлись они близко.    

     

     

3-15    

     

     

Вышел тогда Александр боговидный пред  строем троянцев,    

Барсову шкуру неся на плечах и свой  лук изогнутый,    

Вместе с мечом. И в руках два копья  медноострых колебля,    

Всех вызывал он героев храбрейших из  войска ахейцев,    

Не пожелает ли кто с ним сразиться в  сражении страшном.    

     

     

3-20    

     

     

Только завидел его Менелай, Арею  любезный,    

Перед дружиной своей выходящим  большими шагами,    

И как голодный бывает обрадован лев,  отыскавши    

Дикой козы иль оленя рогатого тело  большое,    

И пожирает его торопливо, хотя бы и  гнались    

     

     

3-25    

     

     

Быстрые псы вслед за ним и юноши,  полные силы, –    

Так ликовал Менелай, Александра,  подобного богу,    

Видя своими глазами: виновному мстить  захотелось.    

Тотчас на землю с своей колесницы в  оружье он спрыгнул.    

Но, увидав средь передних бойцов  появленье Атрида,    

     

     

3-30    

     

     

Сердцем любезным своим задрожал  Александр боговидный.    

Быстро к толпе он друзей отступил,  убегая от Парки.    

Как, повстречавши дракона в гористом  ущелии, каждый    

Вспять отскочив, убегает и дрожь его  члены объемлет,    

Бледностью щеки покрыты, а он все  бежит торопливо, –    

     

     

3-35    

     

     

Так чрез толпу горделивых троянцев  назад пробирался,    

Сына Атрея в душе убоясь, Александр  боговидный.    

Гектор, увидевши то, стал корить его  бранною речью:    

"Горе – Парис, женолюбец,  прекрасный лицом обольститель!    

Лучше бы ты не родился на свет и  погиб, не женившись!    

     

     

3-40    

     

     

Так бы хотел я и так несомненно  полезнее было б,    

Чем оставаться позором, всему  ненавистным народу.    

Верно ахейцы прекрасноволосые громко  смеются.    

Храбрым бойцом показался ты им,  оттого что прекрасен    

Вид у тебя, – но в душе твоей  крепости нет и отваги.    

     

     

3-45    

     

     

И неужели, родившись таким, переплыл  ты чрез море    

На кораблях быстроходных с толпою  товарищей милых,    

И, к чужестранцам приставши,  прекрасную женщину вывел    

Из отдаленной земли, невестку мужей  копьеносцев,    

На беспредельное горе отцу,  государству, народу,    

     

     

3-50    

     

     

Только на радость врагам и себе  самому на бесславье?    

Ты бы остался и ждал Менелая, любимца  Арея,    

Знал бы, какого ты мужа владеешь цветущей  супругой!    

Не пригодилась бы цитра тогда, ни  дары Афродиты,    

Кудри твои и лицо, а лежал бы ты с  прахом смешавшись.    

     

     

3-55    

     

     

Но боязливы троянцы весьма, а не то  уж давно бы    

Каменным был ты хитоном покрыт за все  зло, что наделал".    

И, отвечая ему, Александр боговидный  промолвил:    

"Гектор, меня укорял ты по  праву, не больше, чем должно.    

Сердце твое непреклонно всегда, как  топор, когда входит    

     

     

3-60    

     

     

В дерево он, под рукой человека, кто  рубит искусно    

Брус корабельный, и взмахам руки  помогает железо.    

Так и в груди у тебя бестрепетный дух  обитает.    

Не укоряй меня в милых дарах золотой  Афродиты.    

Славны бессмертных дары и от них  отрекаться не должно.    

     

     

3-65    

     

     

Боги их только дают, сам никто  получить их не может.    

Ныне же, если ты хочешь, чтоб я  воевал и сражался,    

Пусть аргивяне с троянцами сядут  кругом, а в средине    

Вместе сведите меня с Менелаем,  любезным Арею,    

Чтоб за Елену сражался я с ним и ее  достоянье.    

     

     

3-70    

     

     

Кто из двоих победит и окажется  сильным,    

Тот и жену и богатства ее пусть  уводит с собою.    

Прочие, мир заключив и священные  жертвы заклавши,    

Вы в плодоносной останетесь Трое, они  возвратятся    

В Аргос, конями обильный, в Ахею, где  жены прекрасны".    

     

     

3-75    

     

     

Так он промолвил и речь его с  радостью Гектор услышал.    

Взявши копье посредине, он вышел  вперед и троянским    

Стать повелел он фалангам, и все они  стали недвижно.    

Только Ахейцы прекрасноволосые,  целясь искусно,    

Начали в Гектора камни метать, также  стрелы из лука.    

     

     

3-80    

     

     

Громко тогда закричал им властитель  мужей Агамемнон:    

"Стойте, данайцы, стрелять  перестаньте, о, дети ахейцев!    

Кажется слово сказать шлемовеющий  Гектор желает".    

Так он сказал – и они воздержались от  битвы и скоро    

Стали, безмолвные. Гектор тогда  обратился к ним с речью:    

     

     

3-85    

     

     

"Мужи троянцы и вы, аргивяне в  прекрасных доспехах,    

Слушайте речь Александра, виновника  нашего спора.    

Просит он войско троянцев, равно как  и войско ахейцев, оружье    

Пышное, снявши с себя, положить на  кормилицу землю.    

По середине ж они с Менелаем,  любимцем Арея,    

     

     

3-90    

     

     

Будут сражаться одни за Елену с ее  достояньем.    

Кто из двоих победит и окажется  сильным,    

Пусть он богатства берет и жену и  домой их уводит.    

Прочие все заключим договор  непреложный и дружбу".    

Так он сказал. И, спокойные, все  соблюдали молчанье.    

     

     

3-95    

     

     

К ним обратился тогда Менелай, среди  боя отважный:    

"Ныне внемлите и мне, –  больше всех тяготится печалью    

Сердце мое, – Полагаю, настала  пора примириться    

Войску ахейцев с троянцами, –  много несчастий терпели    

Вы из-за распри моей с Александром,  виновником спора.    

     

     

3-100    

     

     

Тот из двоих пусть умрет, кому смерть  приготовлена роком.    

Прочие все договор дружелюбный скорей  заключите.    

Двух принесите ягнят белой шерсти и  черной – для Солнца    

И для Земли, – мы другого еще  принесем для Зевеса –    

И приведите Приама, пусть мирные  жертвы заколет    

     

     

3-105    

     

     

Сам – ибо дети его вероломны и  сердцем надменны –    

Дабы преступно никто не нарушил  Зевесовой клятвы.    

Разум людей молодых, будто ветер,  всегда переменчив;    

Старец же, взявшись за дело, грядущее  с прошлым обсудит,    

Как бы его для обеих сторон наилучше  устроить".    

     

     

3-110    

     

     

Так он сказал. И ахейцев, равно как  троянцев, объяла    

Радость: надеялись все, что война  злополучная минет.    

Спешились мужи, коней быстроногих  поставили рядом.    

Сняли оружие с плеч и на землю его  положили    

Близко одни от других, небольшим  разделенные полем.    

     

     

3-115    

     

     

Гектор меж тем двух глашатаев в город  послал, повелевши    

Тотчас ягнят принести и Приама  позвать. В то же время    

Царь Агамемнон направил Талфибия на  берег моря,    

К быстрым судам, принести повелевши  оттуда ягненка,    

И не ослушался он Агамемнона, равного  богу.    

     

     

3-120    

     

     

С вестью тогда к белорукой Елене  явилась Ирида, –    

Видом похожею став на золовку ее  Лаодику,    

Геликаона царя, Антенорова сына,  супругу,    

Меж дочерями Приама всех больше  прекрасную видом, –    

И отыскала в дворце: она ткала  большую двойную    

     

     

3-125    

     

     

Цвета пурпурного ткань, рассыпая  узоры сражений    

Между троянскою ратью и греками в  панцирях медных, –    

Из-за нее от Арея претерпенных ими  сражений.    

Ставши вблизи, быстроногая так ей  сказала Ирида:    

"Милая нимфа, идем. Ты увидишь:  свершилося чудо    

     

     

3-130    

     

     

С войском троянцев наездников и  меднобронных данайцев.    

Те, кто недавно друг другу готовил  плачевную битву,    

Вместе в долине собравшись и брани  жестокой желая, –    

Ныне в молчаньи сидят, –  как-будто война прекратилась, –    

И, на щиты опершись, рядом длинные  копья воткнули.    

     

     

3-135    

     

     

Только один Александр с Менелаем,  любезным Арею,    

Будут на копьях больших за тебя  состязаться друг с другом.    

Кто из двоих победит, назовет тебя  милой супругой".    

Так говоря ей, богиня наполнила  сердце Елены    

Сладкой тоскою о прежнем супруге,  родных и отчизне.    

     

     

3-140    

     

     

Тотчас, закутавшись в белое, как  серебро, покрывало,    

Вышла из спальни она, проливаючи  нежные слезы.    

Вышла она не одна: вслед за нею пошли  две служанки,    

Эфра, Питфеева дочь с волоокой  Клименою рядом.    

Вскоре пришли они к месту, где  Скейские были ворота.    

     

     

3-145    

     

     

Там, полукруг образуя, Приам и Пафой,  также Клитий,    

Ламп и Фимет, а равно Гикетаон,  потомок Арея,    

Укалегон с Антенором, исполнены  мудрости оба,    

Близко от Скейских ворот  заседали, – троянские старцы.    

Старость мешала им в битву идти, но  они красноречьем    

     

     

3-150    

     

     

Славились дивным, подобны цикадам,  когда среди леса.    

Сидя на дереве, голос они издают  сладкозвучный.    

Так и троянцев вожди заседали на  башне высокой.    

И, увидавши Елену, к той башне  идущую, старцы    

Между собой обменялись словами крылатыми  тихо:    

     

     

3-155    

     

     

"Нет, возмущаться нельзя, что  троянцы и войско ахейцев    

Из-за подобной жены терпят бедствия  долгое время.    

Вправду похожа она на бессмертных  богинь своим видом.    

Но и с такой красотой пусть домой на  судах возвратится,    

Лишь бы несчастья во след не оставила  нам и потомкам".    

     

     

3-160    

     

     

Так говорили они, и Приам громко  кликнул Елену:    

"Ближе, дитя дорогое, ступай и  сядь рядом со мною.    

Прежнего мужа, родных и друзей ты  отсюда увидишь.    

Ты предо мною ни в чем не повинна;  виновны лишь боги,    

Против меня возбудивши плачевную  распрю ахейцев.    

     

     

3-165    

     

     

Сядь и поведай мне имя того  многосильного мужа:    

Кто сей ахейский герой столь высокий  и столь благородный?    

Выше по росту его хотя и найдутся  другие,    

Но никогда я глазами не видел  прекрасного столь же,    

Как и почтенного мужа. Царю он по  виду подобен".    

     

     

3-170    

     

     

И, отвечая, сказала Елена, богиня  средь женщин:    

"Свекор любезный! Ты страх мне  внушаешь и вместе почтенье.    

Лучше бы смерть обняла я в тот день,  как отправилась в Трою    

Следом за сыном твоим и покинула  брачное ложе,    

Братьев родных и дитя дорогое, и  сверстниц любезных!    

     

     

3-175    

     

     

Так не случилось – и я оттого  обливаюсь слезами.    

Но отвечаю, о чем ты спросил меня,  ведать желая.    

Это – Атрид Агамемнон, владыка с  обширною властью.    

Он в то же время и царь превосходный,  и воин могучий.    

Мне же, бесстыдной, он деверем был,  если был когда-либо".    

     

     

3-180    

     

     

Так говорила она; восхищаясь им,  старец промолвил:    

"О, блаженный Атрид! Ты рожден и  остался счастливым!    

Много ахейских сынов под твоею  находятся властью.    

В прежние дни я во Фригии был,  виноградом обильной;    

Множество там повстречал я наездников  храбрых фригийцев,    

     

     

3-185    

     

     

Бывших под властью Атрея и равного  богу Мигдона.    

Лагерь тогда их раскинулся вдоль  берегов Сангорийских.    

К ним-то пришел я и был, как союзник,  меж ними зачислен,    

В день, когда мужеподобные также  пришли амазонки.    

Все ж они менее были числом чернооких  ахейцев".    

     

     

3-190    

     

     

После того Одиссея увидел старик и  промолвил:    

"Ты назови мне, дитя дорогое, и  этого: кто он?    

Ниже он ростом своим Агамемнона, сына  Атрея,    

Кажется шире его зато он плечами и  грудью.    

Снял он оружье с себя, положил на  кормилицу землю,    

     

     

3-195    

     

     

Сам же, как будто баран, меж рядами  мужей пробегает.    

Да, он по истине кажется мне  густошерстым бараном,    

Что через стадо большое овец  белорунных проходит".    

И, отвечая, сказала Елена, рожденная  Зевсом:    

"Это Лаерта дитя, Одиссей  многоумный, кто вырос    

     

     

3-200    

     

     

Между народом, живущим в Итаке весьма  каменистой.    

Знает он хитрости все и разумные  знает советы".    

Мудрости полный тогда Антенор,  отвечая, промолвил:    

"Женщина, слово сие ты сказала  по истине верно.    

В прежние дни приходил уж сюда  Одиссей богоравный,    

     

     

3-205    

     

     

Посланный ради тебя с Менелаем,  любезным Арею.    

Их, как гостей, принимал я в чертоге  своем дружелюбно;    

Близко тогда изучил я их образ и  мудрость советов.    

Оба в собранье пришли и с толпою  троянцев смешались.    

Стоя, из них Менелай был значительней  плеч шириною,    

     

     

3-210    

     

     

Сидя же рядом вдвоем, Одиссей  величавей казался.    

А как настала пора обнаружить в речах  свои мысли,    

Начал сперва Менелай говорить нам –  отрывисто, скоро,    

В кратких и ясных словах, –  оттого ль, что он враг многословья,    

Сбивчивых, длинных речей, –  оттого ль, что годами был младший.    

     

     

3-215    

     

     

Быстро поднялся затем Лаэртид Одиссей  многоумный.    

Стоя он вниз все глядел, устремивши  глаза свои в землю.    

Не наклонял он жезла ни вперед, ни  назад, но подобно    

Мужу, к речам непривычному, вовсе  держал неподвижно.    

Вы бы сказали, что это неистовый муж  иль безумный.    

     

     

3-220    

     

     

Но как потом из груди своей голос  издал он могучий,    

И полетели слова, будто снежные  хлопья зимою,    

С ним состязаться уже не дерзнул бы  никто из живущих.    

И не дивились мы больше, наружность  его созерцая".    

Третьим увидев Аякса, старик,  вопрошая промолвил:    

     

     

3-225    

     

     

"Кто еще этот герой,  благородный, высокий,    

Ростом и плеч шириной между всеми  ахейцами первый?"    

И отвечала Елена, одетая в длинную  ризу:    

"Это – Аякс исполинский, защита  ахейского войска.    

Далее Идоменей, словно бог среди  воинов критских    

     

     

3-230    

     

     

Стал – и его окружили толпой  предводители критян.    

Часто его угощал Менелай, любезный  Арею,    

В нашем чертоге, когда приходил он к  нам с острова Крита.    

Ныне я вижу опять всех других  быстрооких данайцев.    

Я их легко узнаю и могла бы исчислить  названья;    

     

     

3-235    

     

     

Двух не могу отыскать  полководцев, – отсутствуют двое –    

Кастор, коней укротитель, с кулачным  бойцом Полидевком,    

Братья родные, моею рожденные матерью  оба.    

Или они не покинули свой Лакедемон  любезный.    

Или сюда на своих кораблях мореходных  приплыли,    

     

     

3-240    

     

     

Только теперь не желают участвовать в  битве с мужами,    

Ибо стыда моего и несчетных упреков  боятся".    

Так говорила она, но земля, все живое  питая,    

Их покрывала уже в Лакедемоне, в  милой отчизне.    

Тою порою чрез город глашатаи шли и  держали    

     

     

3-245