1 2 3 4 5 6 7 8 
эти люди должны действительно хотеть пробудиться и не должны раздражаться или обижаться, когда они получают встряску.
   
В. Какого рода встряску имеете вы в виду?
   
О. Обычную встряску. Один находит один способ, другой— иной способ. Будильники также необходимы, но даже более необходимо помнить, что нужно изменять их так часто, как возможно. Если человек чувствует себя удобно, он спит, но если он ставит себя в неудобную позицию, это помогает ему пробудиться. Приятные вещи помогают только сну.
   
В. Можно ли найти свои собственные будильники?
   
О. Можно пытаться, но необходимо иметь постоянное изменение и вариант и выбирать вещи, которые будут пробуждать. Иначе мы можем пробудиться на секунду, решить удерживать пробуждение и воображать, что мы пробуждены, тоща как в действительности мы делаем все это в сновидении, а будильники нам снятся. Вот почему необходим постоянный контроль и постоянная проверка того, действительно ли эти будильники пробуждают человека, или просто создают новые сновидения, или человек не слышит их больше. Нет никакого смысла брать слишком крупную вещь; но если кто-либо пытается брать какую-то небольшую привычку и сдерживать ее, это может служить будильником, но только в течение, примерно, недели. На следующей неделе должно быть найдено другое желание, быть может, нечто в связи с людьми, с которыми он живет, или что-то подобное этому. Он должен отыскать много будильников.
   
В. Я нахожу, что я сознаю себя лучше, когда я один, поэтому я стараюсь видеть как можно меньше людей.
   
О. Нет, вы должны пытаться вспоминать себя во всех условиях. Если вы вспоминаете себя наедине, вы будете забывать себя, когда вы находитесь с людьми, а если вы вспоминаете себя среди людей, вы будете забывать себя наедине. Если вы ограничиваете себя рядом обстоятельств, вы сразу теряете. Наилучшее время пытаться вспоминать себя, — это когда обстоятельства наиболее трудны, а наиболее трудные обстоятельства имеют место не тогда, когда вы можете выбирать быть наедине или не наедине, но когда вы не имеете никакого выбора. А почему наиболее трудные обстоятельства являются наилучшими? Потому что тоща самовоспоминание дает наилучшие результаты. В легких обстоятельствах, если вы решаете быть наедине или не наедине, вы можете получить некоторые результаты; но если вы оказываетесь в наиболее трудной ситуации, и все же ухитряетесь вспоминать себя, результаты будут совершенно несоизмеримы.
   
В. Имеется ли какое-нибудь действие, которое можно было бы предпринять, кроме самовоспоминания, чтобы перестать внутренне учитывать?
   
О. Вспоминайте себя, и это покажет вам. Это одна и та же вещь: если вы учитываете, вы не можете вспоминать себя. Если вы хотите остановить учитывание, вы должны вспоминать себя;
   
без самовоспоминания вы не можете это остановить.
   
В. Помогает ли самовоспоминание преодолеть плохое здоровье?
   
О. Я не знаю об этом. Это дело врачей, не наше. Нам говорили, что оно производит некоторые химические действия, но не сразу. Мы можем изучать это только психологически; мы не знаем о химии, но мы можем сказать, что мы будем чувствовать себя по-иному. Вообще говоря, я могу сказать, что каждый раз, когда человек пытается изучать настоящую систему с утилитарной точки зрения, он терпит неудачу. Настоящая система не создана для этого. В некоторых случаях самовоспоминание может произвести такой физический результат, которого человек не ожидает, но если он пытается работать ради этого результата, это не случится.
   
В. Но не является ли физическое здоровье важным?
   
О. Конечно, человек должен стараться быть более или менее здоровым, поэтому, если он болен, он должен идти к врачу. Вопрос здоровья является важным, но вы не можете ставить его рядом с вопросом сознательности. Использование этих идей в интересах здоровья было бы совершенно бесполезным, хотя, совершенно неожиданно, они могут помочь.
   
В. Требует ли сознательность направленного внимания и воли?
   
О. Все эти вещи: внимание, сознательность, единство, индивидуальность, воля, — являются различными оттенками одной и той же вещи. Мы делим их, но они являются одним и тем же. Мы можем иметь их все на короткие моменты, но мы не можем удержать их. Если вы наблюдаете себя в течение достаточно длительного времени, вы найдете моменты всего. Но только моменты. Нашей целью является увеличить эти моменты, усилить их, зафиксировать их, как вы фиксируете фотографию.
   
В. Как следует делать это?
   
О. Вся работа ведет в одном и том же направлении. Нахождение названий для вещей, которыми мы не обладаем, не поможет. Необходимо делать что-то относительно этого.
   
В. Зависят ли моменты внимания от отсутствия рассеянности?
   
О. Рассеянность всегда есть, но мы должны иметь контроль. Если мы полагаемся на обстоятельства, работа будет находиться в эмоциональных частях центров, не в интеллектуальных частях. Если она находится в интеллектуальных частях, она требует направленного внимания. Наши центры полностью развиты и ждут использования, но мы не используем их более высокие части.
   
В. Нужно ли жертвовать чем-то еще, кроме “всякой чепухи”, для того, чтобы достичь более высоких состояний?
   
О. “Чепуха” является, быть может, хорошим словом. Но когда вы жертвуете этим, это для вас не чепуха. Объективно это может быть чепухой, но если бы вы чувствовали, что это чепуха, то не было бы никакой жертвы.
   
В. Во мне есть конфликт, и хотя я знаю, чего я хочу, это ничего не меняет. Я все еще делаю то, что плохо для меня.
   
О. Это значит, что вы только знаете. Быть способным “делать” — это иное. Знание само по себе не дает достаточно силы для того, чтобы делать то, чего вы хотите. Вы должны медленно накапливать энергию, главным образом, путем борьбы с воображением, с выражением отрицательных эмоций, с болтовней и т. д. Это даст вам возможность делать то, что является лучшим для вас.
   
В. Если бы вы имели иное отношение к вещам, ваши эмоции были бы иными, не так ли?
   
О. Какие иные отношения? И какие вещи? Как я могу ответить? В мире есть миллионы вещей и миллионы различных отношений. Это практический вопрос, его нельзя задавать на этом языке. Попытайтесь понять, как ваш вопрос звучит для другого лица, так как вы знаете, что вы подразумеваете под иными вещами и иными отношениями, но я не знаю.
   
В. Я спрашиваю о правильных отношениях как об оружии против отрицательных эмоций. Означает ли отношение принятие или непринятие?
   
О. Это не вопрос непринятия, это вопрос понимания. Когда я говорю о правильных и ошибочных отношениях в этой связи, я имею в виду отношения к отрицательным эмоциям вообще, а отрицательные эмоции являются темой для разговоров о работе машины. Когда вы говорите о вашем собственном наблюдении или вашей личной работе, вы должны описывать, какие отрицательные эмоции вы имеете в виду: ревность, гнев, страх и т. д. Не может быть никаких обобщений, так как отрицательные эмоции весьма различны и отношения различны. Об одном виде эмоций вы можете сказать одно, а о другом—другое. Если мы берем отрицательные эмоции все вместе, они имеют некоторое общее качество, но когда вы говорите о ваших собственных наблюдениях, вы должны пользоваться иным масштабом, а не говорить об отношениях, отрицательных эмоциях, воображении, отождествлении, как будто бы они были абстрактными вещами за десять тысяч миль от вас. Возможно применять эти термины для объяснения общих черт, но вы не можете применять их, когда вы говорите о вашей собственной работе. Вы должны делать некоторую личную работу. Вы приходите с некоторой целью, вы хотите что-то получить, а нечто внутри мешает вам, и, тем не менее, вы говорите об отношениях, отрицательных эмоциях, учитывании и т. д. Говорите о реальных вещах. Эти термины могут быть в книге, а вы говорите так, как будто бы взяли фразы из книг.
   
Вы должны понять, что в нашей системе — или в любой системе, признаваема она или нет — имеются три различных языка или три способа мышления: философский, теоретический и практический. Когда я говорю “это теоретически” или “это философски” в ответ на вопрос, это значит, что язык ошибочен. Вы не можете спрашивать что-либо философски и ожидать практический ответ. Абстрактный вопрос не может иметь конкретного ответа.
   
Вы должны понять, что значение этих слов — “философский”, “теоретический” и “практический” — совершенно противоположно их обычным значениям. Философский является наиболее легким подходом, теоретический более труден и более полезен, а практический является наиболее трудным и наиболее полезным из всех Может быть философское знание — весьма общие идеи; может быть теоретическое знание, когда вы рассчитываете вещи; и может быть практическое знание, когда вы можете наблюдать и делать эксперименты На философском языке вы говорите не столько о вещах, сколько о возможностях; другими словами, вы не говорите о фактах. На теоретическом языке вы говорите о законах, и на практическом языке вы говорите о вещах той же шкалы, как и вы сами, и все вокруг вас, то есть о фактах Таким образом, на самом деле это различие в шкалах.
   
Вещи могут быть взяты на этих трех шкалах, и многие вещи меняются полностью в соответствии со шкалой, на которой они взяты: они являются одной вещью на философской шкале, совершенно иной, если взяты на теоретической шкале, а на практической шкале — снова совсем иной. Попытайтесь найти примеры. Некоторые вещи могут быть взяты на всех трех шкалах, некоторые — только на двух, а некоторые — на одной Даже говоря с самим собой, человек не должен смешивать эти три шкалы, иначе он будет создавать еще большую путаницу и понимать все меньше и меньше
   
В. Является ли практическим усилие к самовоспоминанию?
   
О. Оно может быть практическим, оно может быть теоретическим, и оно может быть философским
   
В Объективное сознание принадлежит, по-видимому, к философской шкале?
   
О. Совсем наоборот: оно весьма практическое Но если мы имеем в виду нас, тоща, конечно, объективное сознание является философской идеей В то же самое время возможно изучение описаний проблесков этого состояния. Если человек изучает эти описания и пытается найти сходства, это может стать теоретическим.
   
В. Мне хотелось бы узнать больше об этом делении Я не знаю, что является практическим
   
О Имеется в виду то, что вы можете делать — во всех смыслах Делание может быть на одной шкале или на другой шкале Делание всегда более важно, чем мышление или беседа Поэтому, если мы принимаем, что философским является мышление, теоретическим — беседа и практическим — делание, то практическое является более важным.
   
В Что такое философское мышление?
   
О Мышление на очень большой шкале. Вещь может выглядеть очень красивой на философской шкале; та же вещь, взятая на теоретической шкале, может быть очень узкой и бестолковой теорией и, взятая практически, она может быть преступлением
   
Когда я впервые услышал об этом делении на философское, теоретическое и практическое, мне сказали, что школы знания, которые пришли от высшего разума, могли бы быть разделены на три класса: практические школы были бы наивысшими, затем бы шли теоретические и, наконец, философские школы. Но обычно мы понимаем под практическими такие вещи, как садоводство, изготовление обуви и т д. Под теоретическим знанием мы понимаем математику, геологию и т д, а под философским мы понимаем то, чего мы обычно хотим — философию Но согласно настоящей системе философские школы являются просто подготовительными школами
   
В. Когда я впервые пришел на лекции, я полагал, что слово “школа” означает школу мысли, но теперь она кажется похожей на школу, в которой я был, когда был ребенком.
   
О. Совершенно верно. Это не вопрос мысли, это вопрос делания
   
В Не является ли она также и школой мысли, так как делание должно прийти из мышления?
   
О. Конечно, должна быть некоторая доля мышления, ибо без мышления мы ничего не можем делать, но мышление есть только вспомогательный процесс, оно не является целью В школе мысли достаточно думать о свободе, тогда как если мы хотим быть свободными, мы не удовлетворимся просто мышлением о свободе
   
В Является ли эта школа школой всех трех шкал или только одной?
   
О. Я полагаю, что лучше сказать — всех трех. Она имеет три стороны. Некоторые люди принимают настоящую систему философски, другие — теоретически, а иные —- практически Вы не должны забывать, что к одной и той же вещи можно подойти с разных сторон
   
В Связана ли эта система с философией?
   
О. Она не может быть совершенно свободной от нее В некоторых отношениях это законная форма мышления Но в мышлении о развитии человека, о прогрессе человека лучше искать психологические ориентиры, а не философские Психологические ориентиры являются фактами, другие могут быть воображением. Даже если интеллект человека имеет дело с крупными философскими проблемами, его бытие может быть на совсем низком уровне Но если человек более сознателен, тогда все его стороны могут развиваться
   
В Кто определяет психологические ценности?
   
О Имеются определенные объективные признаки, посредством которых человек может судить—определенные внутренние стандарты В некотором пункте они могут стать объективными Как я сказал, мы не ищем философские ориентиры, мы хотим психологических ориентиров. Очень важно понять это Философские заключения могут быть просто словами, риторикой, но невозможно для самого себя ошибиться относительно психологических ориентиров
   
В Является ли применение философского мышления признаком
   
лени?
   
О Не обязательно Имеются вещи, которые вы можете принимать только философски, другие вещи — и философски, и теоретически Имеются вещи, к которым мы не имеем никакого практического подхода и для которых мы должны находить аналогии Поэтому иногда это совершенно правильно Но имеются вещи, которые вы можете принимать только практически, ибо только тогда вы можете оценить их
   
В. Вы говорили о “мышлении в новых категориях” Это кажется мне столь же невозможным, как и быть способным “делать”
   
О Совершенно верно. В то же самое время, когда вы начнете понимать различные категории, вы будете способны мыслить, по крайней мере, иногда, по-иному Но это не полное описание правильного мышления Очень часто вы не мыслите в правильных категориях, так как вам не достает знания Даже в нашем состоянии мы можем мыслить лучше или хуже
   
В. Когда я пытаюсь мыслить по-новому, я не знаю, откуда
   
начать.
   
О. Вы имеете изобилие материала—эту систему Пробуйте восстановить ее в вашем уме, представить себе, что вы объясняете кому-то идеи этой системы Пробуйте восстановить, что говорит эта система о человеке и о Вселенной Если вы чего-то не помните, спросите других людей Это является хорошим упражнением Либо вы ворочаете ваши мысли и контролируете их, либо они ворочаются сами по себе Если они ворочаются сами собой, вы не можете ожидать положительных результатов Для того, чтобы они дали результаты, вы должны управлять ими
   
В. Должен ли я находить новые слова для всей системы слов и идей, когда я представляю себе, что я объясняю настоящую систему посторонним людям?
   
О. Вы не можете изобрести новых слов. Есть определенное правило в том, что, когда вы говорите о настоящей системе, вы должны говорить, пользуясь точно тем же самым языком, на котором вы изучали эту систему, и обращаться к источнику У вас никогда не будет необходимости маскировать это
   
В. Так ли это, что мы не можем мыслить по-иному до тех пор, пока мы полностью не устраним наши старые способы
   
мышления?
   
О. Нет, вы не можете ждать этого; вы должны мыслить так сейчас Один пример мышления в новых категориях — это то, что мышление должно быть намеренным. Мы не сознаем, что намеренность или ненамеренность изменяет все.
   
В. Если вы пытаетесь остановить процесс механического мышления и думать по-новому, не появляется ли у нового мышления стремление тоже стать механичным
   
О. Да, у всего есть стремление стать механичным. Поэтому, когда вы пытаетесь делать что-нибудь по-новому, вы должны контролировать не только то, что вы намереваетесь сделать, но и многие другие вещи Не позволяйте отождествлению и воображению входить в вашу деятельность, вы должны научиться контролировать ассоциации, у вас должны быть только те ассоциации, которые вам необходимы. Они не должны контролировать вас.
   
В. Существует ли какой-либо другой род мышления, кроме ассоциативного?
   
О. Есть управляемое мышление. Вы можете ограничить ваше мышление до некоторого определенного пункта или цели Ассоциативное мышление является случайным. Мы можем продолжать мыслить старыми ассоциациями без какой-либо попытки изменить их или мы можем пробовать новые ассоциации путем введения новых точек зрения.
   
В. О правильном мышлении когда я пытаюсь думать о чем-то, связанном с настоящей системой, это истощает
   
О Для правильного мышления недостаточно просто думать о настоящей системе, важен способ, каким вы думаете Вы можете думать правильно или ошибочно о настоящей системе или о чем-то, что не имеет никакого отношения к этой системе Поэтому это не вопрос предмета, но метода мышления Но метод не может быть описан Вы должны находить примеры ошибочного мышления и примеры правильного мышления и затем сравнивать их. Мы должны научиться управлять нашим умом; мы должны понимать формирующее и дефектное мышление и быть способными использовать весь наш мозг, а не его небольшую часть. Единственная вещь, которая может помочь в этом, — это вспоминать себя
   
Вы должны пытаться находить некоторую личную связь, некоторый личный интерес в вопросе, о котором вы хотите думать, тогда он будет расти и развиваться Под личным я имею в виду то, что вы думали прежде, — вопросы, которые приходили к вам сами по себе и на которые вы не могли ответить, или нечто подобное этому И когда вы найдете, что вы теперь можете видеть больше, это может быть толчком для других вещей
   
В. По сравнению с другими мыслями, во время размышления над любой идеей этой системы мне трудно удерживать направление мышления—материал идей столь ограничен.
   
О Нет, материал очень большой — что-то другое ограничено Либо желание ограничено, либо усилие ограничено, но не материал
   
В Мне хотелось бы знать причину моего сопротивления работе по контролированию неожиданно возникающих мыслей.
   
О. Здесь две причины. Причина вашего сопротивления — это одна вещь, а источник мыслей, перебивающих друг друга—это другая вещь. Второе показывает наш обычный способ мышления — мы никогда не можем сохранять направление мышления, так как возникают случайные ассоциации. Сопротивление — это другое; это результат отсутствия мастерства, отсутствия знания того, как работать с этим, отсутствия опыта намеренного мышления в определенном направлении. Эта способность должна быть развита.
   
Я могу сказать вам, чего недостает в нашем мышлении, но если у вас нет своих собственных наблюдений, это для вас ничего не будет значить. Каждая мысль слишком коротка, наши мысли должны быть значительно длиннее. Когда у вас будет опыт работы с короткими и длинными мыслями, вы поймете, что я имею в виду.
   
В. Я был поражен ограничениями нашей мыслительной способности. От чего зависят эти ограничения?
   
О. Только если вы найдете примеры лучшего мышления в вас самих, когда используются высшие части центров и присутствует большее сознание, вы увидите, от чего эти ограничения зависят. Мы знаем, что наш ум ограничен, но мы не знаем, в чем он ограничен. Когда вы узнаете эти два способа мышления и станете способны сравнивать их, вы будете знать, в чем различие между ними. Тогда будет возможно говорить о причинах.
   
В. Обязательно ли развитие человека с очень хорошим интеллектом будет более быстрым, чем человека, чей интеллект не столь хорош?
   
О. Иногда да, иногда нет; не столь много может быть сделано при помощи интеллекта, как равновесием центров и развитием сознания, так как, даже в обычном состоянии, человек 1, 2 и 3 может быть более пробужденным или менее пробужденным, более сознательным или менее сознательным. Человек с хорошим интеллектом может быть совершенно спящим, и он может быть слишком уверенным в своем собственном интеллектуальном достижении, слишком отождествленным с ним, чтобы начать работать. Его интеллект может остановить его. Это часто случается. Часто интеллектуальное развитие препятствует изучению, так как человек слишком любит спорить, требует определений для всего и т. д. Развития только одного интеллекта не достаточно, очень скоро необходимой становится работа над эмоциями.
   
В. Мне кажется, что люди, которые никогда не думают, часто имеют меньше трудностей в данной работе, чем те люди, которые думают. Что лучше?
   
О. В обоих случаях нет ничего хорошего, — те, кто не думают, и те, кто думают слишком много.
   
В. Применимо ли то же самое к людям, которые в жизни считаются преуспевающими?
   
О. Люди, которые считаются преуспевающими, могут быть весьма различны, поэтому трудно говорить о них в одной категории. Они могут быть действительно преуспевающими, они могут быть просто претендующими на то, чтобы быть преуспевающими, или другие люди могут считать, что они являются преуспевающими. Но если вы имеете в виду людей, которые очень отождествлены со своим успехом, работа может быть очень трудной для них, не как результат их успеха, но как результат их отождествления. Иногда преимущество жизни означает отсутствие преимуществ в работе, ибо чем лучшим является человек № 1, 2 или 3, тем больше своеволия и упрямства он должен преодолеть. Наиболее легко и наиболее выгодно с точки зрения работы быть просто обычным человеком.
   
В. Является ли существенным преуспевание в обычной жизни? Или человек должен быть неотождествленным с жизненной деятельностью, в независимости от результата?
   
О. Необходимо и то, и другое. Успех не опасен сам по себе, если только человек не отождествляется с ним. Целью является не успех или неудача, но неотождествление. Успех может помогать во многих вещах.
   
В. Насколько большую роль играет интеллект в настоящей системе?
   
О. Интеллект играет очень важную роль, так как мы начинаем с него. Это единственный центр, который повинуется сам себе. Но развитие интеллекта может идти только до некоторого предела. Возможности лежат в эмоциональном центре.
   
В. Что мы имеем для того, чтобы контролировать сейчас наши мысли?
   
О. Если вы имеете интересы в правильном направлении, эти интересы до некоторой степени контролируют все другие вещи. Если мы не заинтересованы, мы не имеем никакого контроля.
   
В. Вы сказали, что в попытке думать правильно об этих идеях, нам необходимо использовать интеллектуальную часть интеллектуального центра. Можно ли делать это, пытаясь контролировать внимание во время мышления?
   
О. Нет, это есть одновременное действие, вы не можете разделить его. Фактом является то, что об определенных вещах вы можете думать только в интеллектуальной части — если вы думаете правильно и формулируете правильно то, о чем вы хотите думать. Тоща, конечно, вы должны удерживать себя на этой идее, не переходя в воображение. Таким образом, сама функция определяет место.
   
В. Я пришел к заключению, что я не знаю, как думать о том, о чем я хочу думать. Происходит ли это благодаря буферам?
   
О. Я полагаю, что это просто потому, что мы не привыкли думать об этих идеях; мы не считаем, что необходимо думать о них. Если мы осознаем необходимость этого, тогда, возможно, мы будем способны к этому. Но буфера не имеют с этим ничего общего.
   
В. Мне кажется, что в большинстве случаев происходит то, что на первом этапе знакомство с настоящей системой приносит больше разрушения, чем созидания.
   
О. С моей точки зрения, идея созидания и разрушения ошибочна. Ничто не разрушается, но если мы воображаем, что мы имеем что-то, чем в реальности не обладаем, то в результате работы мы начинаем понимать, что обманываем себя. Это значит, что это иллюзия и мы должны пожертвовать ею. Мы можем иметь реальные вещи или иллюзии. Мы ничего не теряем из того, чем мы действительно обладаем; мы теряем только идею о том, что мы обладаем.
   
Часто случается, что люди разочаровываются в настоящей работе, потому что с самого начала они начинают выбирать—брать одно и не брать другое. Поэтому, спустя некоторое время, они имеют не систему, но собственную выборку из нее, которая не работает. Другие люди хотят понимать только интеллектуально и не хотят продолжать эксперименты с самими собой и наблюдать их, но без практической работы невозможно двигаться.
   
В. Скажут ли нам, когда мы можем начать практическую работу? О. Вы делали некоторую практическую работу с самого начала. Если бы вы делали только теоретическую работу, это значило бы, что вы ничего не делали. Эта работа является практической с самого начала.
   
Как я часто говорил, первым условием является то, что мы никогда не должны забывать то, что мы хотим получить. Люди приходят к этому с различных сторон. Некоторые хотят знать. Они сознают, что имеется некоторое знание и что, может быть, где-то имеются люди, которые обладают этим знанием, а они хотят получить это знание. Другие люди сознают свои слабости и понимают, что если они смогут отделаться от них, все будет по-другому. Таким образом, люди приходят с различными целями, и они никогда не должны забывать начало. Им могут напоминать, но это не поможет, если они сами не помнят.
   
В. Я хотел бы усилить свою цель. Я продолжаю реагировать тем же самым образом, что и раньше, и, по-видимому, являюсь механическим. Необходимо делать больше усилий?
   
О. Большие усилия не помогут сами по себе; они должны быть основаны на понимании. Это больше вопрос оценки, общей оценки, оценки идей. Почти обо всем вы можете думать по-новому — лучше, чем прежде. Вы можете понимать и связывать вместе многие вещи, которые вы не могли бы поставить вместе или понимать до того, как вы пришли сюда; только, к сожалению, вы хотите сохранить все старые способы мышления и в то же самое время иметь новые, и поэтому нет никакого места для новых.
   
Опять-таки, пока вы имеете некоторые привычки выражения отрицательной эмоции, вы не можете вспоминать себя; поэтому, чтобы вспоминать себя, чтобы работать, вы должны иметь немного свободного времени. Дело не в том, что отсутствует цель, а в том, что вы не хотите ничем пожертвовать. Вы не можете сохранить все, чем вы обладаете, и иметь вдобавок новые вещи.
   
В. Не отсутствие ли единства в человеке настолько затрудняет поиски практической связи между целью настоящей системы и целями обычной жизни?
   
О. В обычной жизни нет никаких целей; вот где вы совершаете ошибку. В обычной жизни одна цель пересекает другую цель и разрушает ее, или изменяет ее характер, так что в конце нет никаких целей.
   
В. Вы говорите, что человек на улице не имеет никакой цели. Но когда вы становитесь старше, вы не разбрасываетесь, вы становитесь заинтересованными в одной вещи.
   
О. Это односторонний подход. Имеется много других сторон бытия и знания человека, которых эта вещь вообще не касается. Некоторые люди могут развивать какое-то единство даже в жизни, но это исключение. Если, как вы говорите, человек становится заинтересованным в одной вещи, то только одна группа “я” развивает этот интерес; другие “я” не знают об этом; только небольшое меньшинство имеет отношение к этому. Таким образом, здесь есть два вопроса: вопрос о меньшинстве и большинстве, и тот факт, что если линия интереса появляется, она не касается многих, других вещей и занимает только небольшую часть бытия. Целое бытие никогда не принимает участия в этом.
   
Я полагаю, что то, что было сказано раньше о вопросе ценностей в настоящей работе и в обычной жизни, должно быть хорошо понято. В обычной жизни имеется так много воображаемых ценностей, что было бы полезно поговорить об этом и внести ясность в этот вопрос. В жизни наилучшие вещи не имеют никакого значения; люди видят малое и упускают большое. Для того, чтобы почувствовать, что вы пробуждаетесь, в этой работе вы должны сначала делать много различных вещей. Затем приходят другие вещи; все приходит, это только начало.
   
Цель является необходимой в этой работе, но она не может быть произвольной или выдуманной целью. Может быть только одна цель — пробудиться, а это может прийти только, когда вы сознаете, что вы спите, иначе нет никакой необходимости для пробуждения. Все другие цели, как бы человек ни формулировал их, должны быть связаны с этой. Тогда, если человек хочет пробудиться, он начинает видеть препятствия; он видит, что удерживает его спящим; он находит некоторое количество механических функций, разговоры, ложь, отрицательные эмоции и т. д., и он сознает, что вся жизнь состоит из механических функций, которые не оставляют никакого времени для пробуждения. Он понимает тогда необходимость подчинения их или, по крайней мере, их ограничения; тогда он может иметь время для пробуждения.
   
В. Моя проблема состоит в том, что я не знаю — действительно ли я хочу пробудиться?
   
О. Что я могу сказать? Предположите, что вы заходите в магазин и спрашиваете себя: “Хочу ли я купить здесь что-нибудь или нет?”. То же самое и здесь. Поэтому как я могу ответить? Вы должны понимать, что сначала вы получаете только неприятные вещи. Может быть (я только говорю: может быть), возможность получить что-то приятное зависит от способности принимать что-либо весьма неприятное; может быть, это единственный шанс. И если вы соглашаетесь иметь что-либо весьма неприятное, вы всегда получаете больше, чем вы ожидали. Если вы соглашаетесь на полфунта неприятных вещей, вы получаете двадцать фунтов. Самый важный вопрос в том, какими деньгами вы должны платить. Усилие не является еще настоящими деньгами; усилие должно быть обменено на что-то еще, затем опять на что-то, пока вы не доберетесь до чего-то, что может быть деньгами. Это очень сложно. Но что испугало вас?
   
В. Страдание — это слово, которое в моем уме. Я не думаю, что оно находится во мне для того, чтобы встречаться с неприятностями.
   
О. Это дело вкуса. Что значит “неприятный”? Это означает плату. Я вполне согласен, что лучше получать вещи за ничто, но такой метод пока не был придуман. Либо человек понимает это и говорит: “Я хочу платить, только я должен знать, как”, либо человек сомневается и говорит: “Я бы хотел или совсем не платить, либо платить самому себе”. В этом случае ничего не происходит.
   
В. Сначала я очень хотел работать. Сейчас я нахожу, что нужно сделать очень много, и я чувствую, что это безнадежно.
   
О. Хотя в описании это кажется большим, все это можно свести к одному: дело в том, что это требует времени, это органический процесс. В течение многих лет все происходило неправильным образом, и для того, чтобы все изменилось, необходимо время.
   
В. Иногда я боюсь того, что не знаю, что делаю или чего хочу. Я позволяю себе становиться очень отрицательным.
   
О. Во-первых, вы не должны этого допускать; а во-вторых, когда вы в состоянии сомнения, вы должны пытаться вспомнить другие “я”, которые имеют некоторые ценности. Это единственный путь победить сомнения.
   
В. Бывают времена, когда я чувствую большую неприязнь к этой работе и сильное желание ее избежать, так как во мне есть нечто, от чего я не хочу отказаться. Как я могу бороться с этим?
   
О. Вы будете пытаться избежать этой работы и вы будете продолжать колебаться до тех пор, пока вы не будете уверенным в одном или в другом. Вы не должны ничего делать, пока вы колеблетесь; очень важно помнить это. Точно так, как в случае понимания вы должны выбирать только вещи, которые вы понимаете лучше, и думать о них; так и в отношении к деланию, вы должны выбирать вещи, относительно которых вы уверены, а не портить свою жизнь вещами, которых вы не понимаете. Если вы мыслите правильно, то есть если вы собираете и сохраняете только те вещи, которые вы понимаете, и стараетесь делать вещи, которые вы понимаете, их число будет увеличиваться. Но если вы наполняете ваш ум вещами, которых вы не понимаете, вы никогда не будете двигаться. Это один из главных методов этой системы.
   
Многие вещи мы знаем очень хорошо, но мы продолжаем обманывать себя, главным образом относительно слов. Очень трудно понять ценность слов. “Нищие духом” — это те, кто не верит в слова, а “богатые духом” — это те, кто верит в слова. Часто люди говорят: “Если я сделаю то и это, это будет прекрасно”. Они не понимают, что невозможно сделать точно так, как они хотят, что каждая вещь будет несколько иной, а в конце все будет совсем иным. Затем, когда они видят, что все по-другому, они говорят:
   
“Да, но первоначальная идея была хорошей”. Она не была хорошей. Она только выглядела красивой как идея, но в осуществлении она часто становится своей собственной противоположностью. Она обязательно изменяется благодаря трению. Имеются некоторые идеи, которые могут пройти через триады, и другие, которые не могут и которые могут существовать только в форме одной силы, или половины силы, или четверти силы.
   
В. Я полагаю, что понимание, которого мы ищем, достижимо только для некоторых из нас. Возможно ли, что многие из нас не смогут двинуться дальше определенной точки в работе?
   
О. Ничто не может быть гарантировано. Но если человек хочет чего-то, если он пытается работать и не проявляет свою особенно неприятную черту, с которой очень трудно иметь дело, то у него есть шанс. Это все, что я могу сказать. Шансы у всех людей одинаковы. Один человек может иметь весьма хорошие и красивые черты и, в то же время, иметь одну небольшую черту, которая делает работу очень трудной, более трудной, быть может, чем для кого-то еще, кто не имеет таких блестящих черт.
   
В. Является ли совесть тем, что могло бы помочь человеку больше всего в познании себя?
   
О. Да, это необходимый элемент; человек должен пройти через это. Это наиболее неприятная вещь в мире, так как в обычном состоянии мы можем скрывать вещи от самих себя. Если мы не хотим видеть какую-нибудь вещь, мы просто закрываем глаза и не видим этого. Но в состоянии совести наши глаза не будут закрыты.
   
В. Как можно внести идеи настоящей системы в повседневную жизнь?
   
О. Путем изучения себя и изучения настоящей системы. Каждый человек имеет много личных вопросов и проблем, но в настоящее время эта система находится отдельно от вас. Постепенно вы научитесь связывать ее с большими и большими вещами, и спустя некоторое время идеи этой системы будут входить во все.
   
В. Являются ли потерей времени лишние разговоры, смех и шутки?
   
О. Нет ничего плохого в этом, как в таковом. Плохим является то, что увеличивает механичность. Проведение времени в болтовне и смехе — это одна из наиболее механических вещей. Это зависит от того, чего вы хотите. Если вы решаете отдохнуть, это может быть настоящим отдыхом. Но если вы не можете остановить это, если это владеет вами, тогда это плохо.
   
В. Я могу наблюдать, как много энергии я растрачиваю в смутных воображениях, мечтах и тревогах, но я бессилен помешать этому.
   
О. Вся система — это способ работы с этим. Но сначала вы должны изучать. Путем изучения человек находит то, что должно остаться, что должно исчезнуть, что помогает и что препятствует, что он должен устранить, что он должен поощрять. Люди либо не сознают, что они могут измениться, либо, если они сознают это, они принимают это слишком легко. Они думают, что достаточно осознать, решить, и человек изменится. Но осознание само по себе не производит изменения; мы имеем в себе слишком много тенденций. Мы должны знать, как бороться с ними.
   
В. Я постоянно восстаю против моего прошлого. Корни тянутся далеко назад.
   
О. Совершенно верно. Только нет никакого прямого метода;
   
мы должны начинать с сегодняшнего дня, мы не можем изменить вчерашний день. Пытайтесь измениться сегодня, и это поможет произвести некоторое изменение завтра. Это есть состояние каждого. Это условие, с которого мы должны начинать. Но это не является препятствием, которое нельзя преодолеть.
   
В. В последнее время я отношусь очень отрицательно к условиям своей жизни и я не совсем понимаю, какую позицию я должен занять.
   
О. Это совершенно верно, что в определенных условиях человек слишком сильно отождествляется с чем-нибудь и теряет возможность видеть различие вещей. Иногда ничего невозможно сделать, а иногда возможно бороться. Кроме того, мы имеем тенденцию восхвалять и преувеличивать. Условия могут быть не столь плохи. Имеется много различных точек зрения, и только вы можете определить, какова ситуация.
   
В. Затруднение в том, что я не знаю, что правильно и что неправильно в обычной жизни, и это действует, как ширма или слой побелки, поверх моих действий.
   
О. Мы не можем говорить о том, чего мы не знаем. Мы знаем или во всяком случае мы должны знать. Человек не может жить без определенных понятий правильного и неправильного. Но когда мы встречаем эту систему и понимаем ее основу, мы видим, что правильное связано с сознанием, а неправильное — с механичностью. Если люди немного сознательны, настолько, насколько они могут быть, так сказать, приблизительно сознательны, они имеют лучшее направление. Даже если они стоят на одном месте, но поворачиваются в разных направлениях, одно это создает различие.
   
В. Ошибочно ли задавать вопросы, чтобы удовлетворить любопытство?
   
О. Любопытство—это нормальная вещь, если оно достаточно сильно, чтобы заставить вас изучать, и если это правильный вид любопытства, так как существуют разные виды любопытства. Правильное любопытство — это очень важная интеллектуальная эмоция.
   
В. Откуда приходит наше любопытство к истине? И почему мы любопытны вообще?
   
О. Любопытство — это особая эмоция, которая существует в каждом центре. В интеллектуальном центре это связано с желанием знать. Но как вы связываете его с идеей истины? Это просто интеллектуальный процесс. Интеллектуально мы различаем, что истинно и что ложно, и это естественно, что мы любопытны относительно того, что истинно, а не относительно того, что ложно, опять-таки, только в нашем уме. Хотя мы не знаем, что есть истина, мы можем знать, что определенно не является истинным. Наш ум так устроен, что мы можем знать, что ложно, хотя во многих случаях мы не можем сказать, что истинно.
   
В. Какое различие между желанием знать и обычным любопытством?
   
О. Различие в направлении желания. Если вы хотите знать дело вашего соседа, которое не касается вас, или если вы хотите знать относительно триад, то эти два желания находятся в различных частях центров. Обычное любопытство—это просто слабость, глупость.
   
В. Я полагаю, что мне недостает правильного вида любопытства, так как мне трудно задавать вопросы. Либо я слишком ленив, либо я думаю, что могу сам на них ответить.
   
О. Если вы действительно хотите задать определенные вопросы, вы зададите их, даже если вы думаете, что вы уже знаете ответ. Если вы пытаетесь мыслить, вы будете иметь вопросы; вы должны иметь сейчас много вопросов, только вы их не формулируете. Невозможно не иметь вопросов, ибо имеются сотни вещей, которые вам хотелось бы знать. Поэтому вы должны думать об этих вещах и пробовать формулировать вопросы.
   
В. Что это значит—иметь единство? Я думал, что это то же самое, что и постоянное “Я”, но теперь я не уверен.
   
О. Это может быть тем же самым; это зависит от того, с чего вы начинаете в вашем понимании. Вы можете принять решение, а затем, через два-три дня, действовать против него и оправдывать себя. Или вы можете хотеть бороться, пытаться не делать чего-то, что вы обычно делаете, и когда вы обнаруживаете себя делающим это снова, вы сознаете, что вы не имеете никакого единства. Даже в нашем состоянии мы можем стремиться достичь единства, то есть собрать себя, или мы можем быть разбросанными и ничего с этим не делать.
   
В. Что можно сделать, кроме неотождествления, для того, чтобы хорошо выполнить работу, которая не нравится?
   
О. Сначала, когда вы пытаетесь выполнять работу, вы не можете уловить правильное место, из которого вы можете делать ее, так как работа того или иного рода может быть сделана только из одного места в вас самих, и иногда очень трудно найти это место Например, вы можете начать писать письмо и написать гораздо больше, чем вы предполагали. Все дело в нахождении правильного места, правильного центра. Для всего, что мы делаем, существует некоторая часть некоторого центра, которая может делать это или, во всяком случае, делать это значительно лучше, чем любая другая часть того же центра или других центров.
   
В. Является ли необходимым для хорошего выполнения работы некоторый контроль над ложной личностью?
   
О. Это может быть понято таким образом. Это значит, что если человек может делать что-то хорошо, то он может иметь некоторый стандарт, при помощи которого он может измерять то, что делают люди, и то, что делает он сам; человек также может видеть, когда он делает что-то неправильно. Если у человека нет этого, если он ничего не может делать хорошо, он не имеет никакого стандарта.
   
В. Я критически отношусь ко множеству людей, и я пытался остановить это отношение, но оно снова возвращается в еще худшей форме.
   
О. Да, иногда это может быть очень гнетущим и это гораздо труднее остановить, чем мы думаем. Есть только один выход — просто посмотреть на это с точки зрения личной выгоды. Что дает такое отношение? Вы увидите, что это ничего не дает вам. Мы часто забываем вопрос личной выгоды, однако это не только законно, это также единственный критерий. Иногда мы тратим огромные усилия, время и эмоции на вещи, от которых мы не можем получить никакой пользы. Возможно, что это поможет вам не критиковать. Это то же самое, что критиковать погоду.
   
В. Я часто думаю, что все устроено плохо.
   
О. А вы можете устроить это лучше? Вы можете бороться с этим способом мышления не в то время, когда вы чувствуете это эмоционально, но позднее, когда вы можете видеть лучше, хотя бы с той точки зрения, что мы должны принимать все так, как оно есть. Вы не можете изменить это, вы можете изменить только себя. Это единственное правильное отношение, и если вы достаточно часто думаете об этом, этот эмоциональный элемент будет исчезать, и вы увидите вещи в правильном масштабе, в правильных соотношениях.
   
В. Имеется ли какой-либо способ помешать выражению раздражения? Я теряю от этого так много энергии.
   
О. И путем выражения этого раздражения вы можете создать причину для другого раздражения. Пытайтесь ловить себя на этом. Когда вы выражаете раздражение, попытайтесь увидеть, что вы делаете это не потому, что вы сознаете, что вы не можете сдержать это, но потому, что вы обманываете себя мыслью, что вы делаете это для какой-то цели: вы хотите изменить вещи, люди не должны делать это и создавать причину для вашего раздражения и т. д. Но после того, как вы выразили его, все может быть еще хуже, и вещи могут раздражать вас даже больше. Совершенно бесполезно создавать ошибочные результаты. Если вы подумаете об ошибочном результате, может быть вы найдете энергию для того, чтобы не выражать ваше раздражение, и тогда причина раздражения может исчезнуть, потому что то, что раздражало вас прежде, заставит вас смеяться. Мы часто думаем, что мы выражаем отрицательные эмоции не потому, что мы не можем сдержать их, но потому, что мы должны выражать их. В этом всегда есть что-то преднамеренное.
   
В. Можете ли вы быть справедливо разгневанными, если что-то является неправильным?
   
О. Наиболее опасные отрицательные эмоции приходят из чувства несправедливости, негодования. Они заставляют вас терять больше энергии, и они хуже, если вы правы.
   
В. Почему хуже, если вы правы?
   
О. Потому что вы оправдываете это. Если вы ошибаетесь, вы можете видеть, что глупо быть раздраженным. Но это не полное объяснение. Посмотрите на это с такой точки зрения: вспоминайте, что имеется много больших вещей, которые являются ошибочными. Мы обычно отождествляемся с малыми вещами и забываем большие. Если мы начинаем думать о больших вещах, мы сознаем, что нет никакой пользы отождествляться с какой-то малой вещью, которая ошибочна. А одно малое отождествление ведет к другому малому отождествлению. Но, опять-таки, это не полное объяснение.
   
В. Могут ли люди иметь постоянное влияние на других?
   
О. Да, до некоторой степени они могут, насколько вы позволяете им. Если вы позволяете себе идти в этом направлении и позволяете им влиять на вас, они будут иметь влияние. Но если вы говорите себе: “Я не хочу находиться под влиянием”, они не будут иметь никакого влияния. Помните, что они являются машинами; может ли машина влиять на вас? Да, если вы позволяете ей. Предположите, что вы видите чудесную автомашину и отдали бы вашу жизнь, чтобы иметь ее; это значит, что вы находитесь под влиянием этой автомашины. То же самое с людьми. Вы открыты к влиянию других людей настолько, насколько вы отождествляетесь с ними или учитываете.
   
В. В отношении к работе: может ли человек причинить людям вред путем неправильного влияния на них?
   
О. Да, может, но не на всех. Некоторые люди очень легко поддаются влиянию, поэтому, если вы даете им ошибочные идеи относительно настоящей работы, это может принести вред. Вот почему в разговоре с людьми всегда необходимо быть очень внимательным, чтобы не быть неправильно понятым, не произвести неправильного впечатления.
   
В. Объясните, пожалуйста, почему глубокий сон должен следовать за моментом интереса и побуждения к эксперименту и почему во время сна проходит всякое желание повторять эксперимент?
   
О. Каждая функция, каждое усилие требует энергии, а пробуждение требует особой энергии. Если в момент пробуждения происходит что-то ошибочное, если здесь есть какой-либо род отождествления или нечто подобное этому, это производит огромную трату энергии, и после этого человек может быть спящим в течение длительного времени, не вспоминая о возможности пробуждения. Но только если в момент пробуждения происходит что-либо ошибочное. А в нашем состоянии в любой момент может случиться что-нибудь ошибочное, так как мы не знаем, что случается. Например, может появиться какая-либо отрицательная эмоция и произвести такую трату энергии, которую ничто не возместит в течение долгого времени. Поэтому наиболее важными моментами для самовоспоминания являются моменты, когда человек больше всего отождествлен, так как, если он может вспоминать себя в эти трудные моменты, в другие моменты будет легче. Но если человек выбирает наиболее легкие моменты, тогда в трудные моменты он никогда не будет в состоянии помнить себя. Необходимо пробовать и то, и другое.
   
В. По вашему мнению, если бы человек мог жить всю свою жизнь в состоянии сознательности, он бы не ошибался?
   
О. Мы не можем брать такие крайние случаи и говорить “всегда”. Но если бы человек стал даже немного сознателен, если бы он был способен контролировать себя изредка в течение получаса или даже в течение нескольких минут, это создавало бы такую огромную разницу, что все, что мы знаем об обычном человеке, было бы неприменимым к нему. Если человек может вспоминать себя даже в такой степени, вы можете сказать определенно, что он не будет делать ничего более или менее серьезного без знания того, что он делает, и в момент, когда он делает нечто особенно важное, он будет становиться сознательным.
   
В. Скажите, в чем различие между двумя умирающими людьми, один из которых учился искусству самовоспоминания, а другой никогда не слышал о нем?
   
О. Для того, чтобы описать это, требуется писатель, одаренный сильным воображением. Люди могут быть весьма различны, и могут быть различные обстоятельства.
   
Лучше я расскажу вам одну историю. Это старая история, которую рассказывали в московских группах в 1916 году относительно происхождения настоящей системы, настоящей работы и самовоспоминания. Это случилось в неизвестной стране в неизвестное время, когда хитрый человек проходил мимо кафе и встретил дьявола. Дьявол был в очень плохом настроении, был голодным и хотел пить, и хитрый человек пригласил его в кафе, заказал кофе и спросил его, какие у него проблемы. Дьявол сказал, что у него нет работы. В прежние времена он привык покупать души и сжигать их в древесный уголь, так как когда люди умирали, у них были большие души, которые он мог брать в ад, и все дьяволы были очень довольны. Но теперь все огни в аду были потушены, так как, когда люди умирали, у них не было души.
   
Тогда хитрый человек высказал мысль, что, возможно, они с дьяволом могли бы что-то делать вместе. “Научи меня, как делать души, — сказал он, — и я буду показывать тебе тех людей, у которых есть созданная мной душа”. И заказал еще кофе. Дьявол объяснил, что человек должен научить людей вспоминать себя, не отождествляться и т. д. и тогда, спустя некоторое время, они вырастили бы души.
   
Хитрый человек начал работать, организовал группы и учил людей вспоминать себя. Некоторые из них начали работать серьезно и пробовали вводить в практику то, чему он учил их. После смерти они попадали к вратам небес, где на одной стороне находился Св. Петр с ключами, а на другой—дьявол. Когда Св. Петр был готов открыть врата, дьявол говорил: “Могу ли я задать один вопрос — вспоминали ли вы себя?” — “Да, конечно”, — отвечал человек, и дьявол говорил: “Извините, эта душа моя”. Это продолжалось в течение долгого времени до тех пор, пока люди не ухитрились каким-то образом сообщить на землю то, что происходило у небесных врат. Услышав это, люди, которых учил хитрый человек, пришли к нему и сказали: “Почему вы учите нас вспоминать себя? Ведь когда мы говорим, что мы вспоминали себя, дьявол берет нас?” Хитрый человек спросил: “Разве я учил вас говорить, что вы вспоминаете себя? Я учил вас не болтать”. Они ответили: “Но это были Св. Петр и дьявол!”, а хитрый человек сказал: “Но видели ли вы Св. Петра и дьявола в ваших группах? Поэтому не болтайте. Те из людей, кто смог удержаться и не выболтать дьяволу о самовоспоминании, достигали рая. Я не только сделал соглашение с дьяволом, я даже составил план, как обмануть дьявола!”
   
ГЛАВА XIV
   
Индивидуальные трудности — Необходимость нахождения своих наиболее важных и постоянных трудностей — Отрицательные эмоции, воображение, формирующее мышление — Создание новых точек зрения — Борьба с отождествлением — Три категории отрицательных эмоций и как работать с ними — Трансформация отрицательных эмоций ~ Раздражение — Лень — Скучные отрицательные состояния — Различные формы воображения — Отказ от страдания — Добровольное страдание как наибольшая сила, возможная для нас — Роль страдания в органической жизни — Человек создан специально для эволюции — Ответственность в личной работе — Необходимость работы одновременно на многих линиях — формирующее мышление и его характеристики — Ассоциативное мышление — Для понимания истины необходимы высшие центры — Медитация — Правильное мышление — Воображаемые разговоры — Различные значения веры — Жизнь после смерти.
   
ТЕПЕРЬ ПРИШЛО ВРЕМЯ подумать о личных вещах, которые близки и практичны. Мы много говорим о теории и вы употребляете слишком много слов, не спрашивая себя, что вы подразумеваете под ними. Теперь мы должны иметь дело с фактами; мы должны понять, откуда мы можем начать, начать такими, какими мы являемся. В любой данный момент имеется что-то, что мы могли бы контролировать, но не контролируем из-за лени, недостатка знания, подозрительности или чего-то еще. Мы должны подумать об этих вещах — это было бы правильным мышлением.
   
Попытайтесь найти ваши личные трудности. Я имею в виду не внешние трудности, а внутренние ~ личные черты, личные склонности и отвращения, отношения, предубеждения, деятельности, которые могут остановить ваше понимание и мешать вашей работе.
   
Все затруднения, с которыми вы можете встретиться в вашей личной работе, могут быть разделены на три категории или класса.
   
Прежде всего, отрицательные эмоции. Для некоторых людей это есть первый и, возможно, главный пункт, поэтому они должны начинать с изучения отрицательных эмоций и изучения методов неотождествления. Некоторые люди не могут не быть отрицательными, в основном в каком-то определенном направлении, и когда отрицательные эмоции становятся устойчивыми и постоянными, они обычно останавливают всякий вид работы; все становится механическим, и человек не может прогрессировать.
   
Второй пункт — это воображение, особенно отрицательное воображение, ибо оно столь же плохо, как и отрицательные эмоции. Под воображением я не имею в виду мечтание; я подразумеваю скорее представление себе вещей, которые не существуют ни в самом себе, ни в других людях. Каждый должен пытаться обнаружить этот род воображения в самом себе, к чему оно относится.
   
Третий пункт — это формирующее мышление и формирующий разговор. Если человек не имеет представления о том, что является формирующим и что не является формирующим, он не может прогрессировать. Необходимо приобрести это представление. Очень полезно найти некоторые хорошие примеры формирующей мысли и сохранять эти примеры в уме. Тогда будет не трудно распознать это, когда вы ловите себя на формирующих мыслях или слышите кого-то еще, говорящего формирующим образом.
   
Это главные виды затруднений, которые вы должны отыскать в себе. Для одного человека одна вещь является более постоянной;
   
для другого человека — другая. Позднее вы обнаружите намного больше вещей, но вначале вы будете находить какую-то из этих трех.
   
Одно из этих трех затруднений может быть для человека более устойчивым, и он должен определить его. Вы должны отыскать, что является наиболее неотложным, важным и с чем надо бороться, и сосредоточиться на этом. Должны быть причины для принятия решения остановиться на том или ином, но все три трудности относятся к каждому человеку. Для большинства людей необходимо начинать с отрицательных эмоций. Для некоторых других необходимо начинать с воображения, ибо они выдумывают вещи и поэтому никогда не приходят к реальным вещам. А для третьих необходимо бороться с формирующим мышлением, так как, если они не делают этого, они всегда будут оставаться на одном и том же месте.
   
В. Вы сказали, что отрицательные эмоции можно уничтожить многими способами. Каковы эти способы?
   
О. Прежде всего вы должны знать отрицательные эмоции. Вы должны знать в самих себе наиболее важную отрицательную эмоцию, потому что каждый человек имеет одну любимую, и вы должны начинать именно с нее. Вы должны знать, где начать, и когда вы знаете это, вы можете изучать практические методы. Но, в общем и целом, когда вы находите отрицательные эмоции в самих себе, вы должны понять, что причины находятся в вас, а не в других людях — причины являются внутренними, а не внешними. Когда вы осознаете, что они находятся в вас самих, результаты начнут приходить согласно глубине вашего убеждения и длительности вашей памяти.
   
Я хочу, чтобы вы поняли, что каждый человек имеет некоторый определенный пункт, который мешает ему работать правильно. Этот пункт должен быть найден. Каждый человек имеет много таких пунктов, но один является более крупным, чем другие. Поэтому каждый из вас должен найти свое главное затруднение и, найдя его, работать против него. Это может помочь вам в течение некоторого времени, и тогда, возможно, вы будете должны найти следующее затруднение, затем следующее и т. д. До тех пор, пока вы не сможете находить свою трудность в каждом данном моменте, вы не будете способны работать правильным образом.,
   
Первое затруднение для каждого — это слово “я”. Вы говорите “я” и не думаете, что это только малая часть вас, которая говорит. Но позади и вне этого должно быть нечто еще, и это есть то, что вы должны найти. Это может быть особый вид отрицательной эмоции, особый вид отождествления, или воображение, или многие другие вещи.
   
Вы должны понять, что все трудности, которые существуют у людей, являются такими потому, что таковы эти люди. Трудности могут исчезнуть или измениться только тогда, когда изменяются сами люди. Никто не может сделать их трудности более легкими для них. Предположите, что пришел добрый маг и убрал все их трудности; это было бы для них очень плохой услугой, ибо довольные люди оставались бы всегда такими же, потому что у них не было бы причины для желания измениться. Пытайтесь думать о том, что делает вещи очень трудными или что отнимает ваше внимание.
   
В. Я полагаю, что моей трудностью является гордость.
   
О. Гордость делает хорошего слугу, но плохого хозяина. Но как сделать из гордости слугу? Только побоями. Возьмите пример в Новом Завете о подставлении другой щеки. Обычный человек скажет, что гордость не позволяет ему сделать это. Но если вы можете превратить гордость в хорошего слугу, это заставит вас сделать это. А это важно, так как способность делать это означает и другие вещи — более быстрое восприятие, контроль над эмоциональным и двигательным центрами и многое другое.
   
В. Я не совсем понимаю, как начать поиск моей главной трудности.
   
О. Каждый должен попытаться найти не чью-то, а свою собственную трудность. И для того, чтобы сделать это, человек должен отделаться от своих предрассудков и от мысли, что идеи — это одно, работа — другое, а жизнь — третье. Пока вы думаете таким образом, вы ничего не поймете. Вы должны осознать, что вы работаете здесь ради ваших собственных личных целей и что нет никакой разницы между жизнью и работой. Имеются многие вещи, которые сейчас стоят на вашем жизненном пути, и чтобы их победить их и все улучшить, вы должны делать то, что предлагает эта работа. Результаты будут видны в обычной жизни, в отношении к людям, к вещам и к работе, которую вы должны делать в жизни. Поэтому пытайтесь задавать вопросы, относящиеся только к вашим собственным личным трудностям. Абстрактные вещи мы можем изредка допускать, но помните, что они не являются первой целью.
   
В. Как я могу бороться с собственничеством?
   
О. Прежде всего ум должен стать свободным от оправдания собственничества. Ум должен быть отделен, он не должен отождествляться.
   
Мы имеем некоторый контроль над умом, до некоторой степени мы можем управлять им. Если вы решаете не оправдывать некоторую отрицательную эмоцию — это уже начало борьбы. Тоща ум будет действовать на эмоции. Какова причина отрицательных эмоций? Их причина всегда в других людях, это всегда недостаток других людей. Это должно быть остановлено. Вы должны признать, что причина ваших отрицательных эмоций всегда находится в вас. И вы не должны находить причин для отрицательных эмоций — находить причины всегда очень легко.
   
В. Должны ли мы пытаться раскрывать то, что было в нас и что требовало выражения отрицательной эмоции?
   
О. Очень часто это подражание. Кто-то другой выражает отрицательную эмоцию, что-то в нас восхищается им и думает: “Как прекрасно он выражает эту отрицательную эмоцию”, и хочет подражать, и вы не знаете этого. Это может быть и что-то иное, но очень часто это подражание.
   
В. Когда вы говорите, что мы должны работать над основными идеями настоящей системы, имеете ли вы в виду работу с отрицательными эмоциями? Будет ли это называться работой?
   
О. Во всяком случае, как бы вы ни называли это, вы приступили к работе над отрицательными эмоциями сначала путем изучения их, затем пробуя не выражать их, потом идя дальше и находя свою собственную излюбленную отрицательную эмоцию. Предположите, что некто не имеет никакой жалости к себе, тогда для него легко работать над жалостью к себе; но он может иметь какую-то другую эмоцию, свою собственную, особую, против Которой трудно бороться. Обычно человек имеет только несколько главных отрицательных эмоций, хотя некоторые люди могут иметь гораздо больше.
   
В. Я нахожу возможным бороться с небольшими отрицательными эмоциями, но иногда они слишком сильны, и происходит взрыв.
   
О. Я старался объяснить, что отрицательные эмоции различны, и вы не можете применять одни и те же методы для всех эмоций.
   
Во всех случаях вы должны быть подготовлены. Думать слишком поздно, когда вы уже находитесь в отрицательной эмоции. Вы должны изучать отождествление и быть способными не отождествляться; вы должны быть способными мыслить правильно — не в этот момент, но до и после него. И вы должны быть способными использовать отрицательные эмоции для самовоспоминания. Но прежде всего вы должны быть способны контролировать проявление отрицательных эмоций. Если вы не можете контролировать проявление, вы не можете сами начинать борьбу с отрицательными эмоциями. Но вы должны понять, что вы ничего не можете делать, когда вы находитесь в отрицательной эмоции; вы можете делать до нее и после нее. Иногда, когда вы лучше подготовлены, вы можете использовать их для самовоспоминания, но это совсем особое дело. В настоящей работе все может быть использовано, все ошибочные функции могут быть использованы, также отрицательные эмоции всех видов могут быть полезны как помощь для самовоспоминания. Под этим я имею в виду то, что вы можете тренировать себя таким образом, что отрицательные эмоции будут напоминать вам о необходимости вспоминать себя.
   
В. Не говорили ли вы, что интеллектуальный центр мог бы контролировать эмоциональный центр, если бы мы знали, как Можете ли вы сказать нам, как?
   
О, Как — это главное в обучении. Находите эмоции, связанные с некоторым видом мышления, с определенными точками зрения. Если вы приобретаете новые точки зрения, тогда, спустя некоторое время, эмоция, связанная со старыми точками зрения, исчезает. Многие эмоции зависят от точек зрения. Но это медленная работа. В. Почему она должна делаться медленно? О. Потому что никто не может делать ее быстро. Изменение старых точек зрения и установка новых требует времени. Это означает разрушение буферов, а это болезненно. Кроме того, буфера
   
не могут быть разрушены сразу, так как тогда человек не будет иметь никакого контроля вообще. Обычно человек контролирует себя с помощью буферов. Поэтому буфера нужно разрушать постепенно, в то же время создавая волю. Если какой-либо буфер разрушен, на его место должна быть поставлена воля, иначе человек не будет защищен буфером и не будет иметь никакой воли—он будет в еще худшем состоянии, чем с буфером. Вот почему механические системы саморазвития опасны, так как посредством некоторых механических средств, без знания того, что он делает, человек может разрушить тот или иной важный буфер, не поставив ничего на его место, и стать хуже, чем прежде. Средства должны быть сознательными, человек должен знать.
   
В. Может ли человек всегда находить свою главную отрицательную эмоцию или только иногда?
   
О. Человек может, если он искренен. Это вопрос искренности и некоторого усилия, но. мы не хотим делать это усилие, поэтому мы никогда не делаем его. Даже если мы решаем искать наши отрицательные эмоции, мы сосредотачиваемся на небольших эмоциях. Мы недостаточно искренни, чтобы увидеть свою главную отрицательную эмоцию, так как иногда она выглядит безобразно.
   
Когда я сказал, что необходимо находить свою главную отрицательную эмоцию, я имел в виду не наиболее важную, но наиболее устойчивую. Если вы находите ее и пытаетесь работать над ней, это часто помогает видеть, против каких других эмоций вы можете бороться. Но вы должны быть более точными, а не просто говорить об эмоциях вообще. Общий разговор об эмоциях хорош для общего мышления, но не для действия. Вы можете действовать только в отношении к определенным фактам.
   
В. Являются ли наиболее опасными отрицательными эмоциями такие эмоции, как ревность, страх, ненависть, гнев?
   
О. Нет, это ошибочная классификация. Наиболее полезна классификация по степени отождествления, ибо оно причиняет наибольший вред. Отрицательные эмоции, которые вы считаете наиболее опасными, не обязательно могут быть таковыми. Может быть, для некоторых людей самосожаление является наихудшей эмоцией. Для другого наихудшей вещью может быть чувство несправедливости. Вы никогда не знаете, какая эмоция является наихудшей, так как это зависит от отождествления и от черт, потому что способность сильно ощущать определенные эмоции и отождествляться с ними может быть главной чертой ложной личности. Это различно для различных людей.
   
В. Какие отрицательные эмоции человек должен трансформировать?
   
О. Все. Нет никакой необходимости составлять каталог. Человек должен сначала начинать с тех, за которые он может взяться, а затем переходить к более трудным и еще более трудным, если это возможно.
   
Отрицательные эмоции являются промежуточным состоянием между здравым умом и умопомешательством. Человек, центр тяжести которого находится в отрицательных эмоциях, не может быть назван здоровым и не может развиваться. Он должен сначала стать нормальным.
   
Отрицательные эмоции должны быть разделены на три категории: первая — наиболее обычные, наиболее заурядные повседневные эмоции. Вы должны наблюдать их, и вы уже должны иметь некоторый контроль невыражения этих отрицательных эмоций. Когда вы приобрели определенный контроль в невыражении этих отрицательных эмоций, возникает вопрос: “Что делать с этими эмоциями?” Вы должны начинать работу с ними, пытаясь не отождествляться с ними так часто и настолько сильно, насколько вы можете, ибо они всегда связаны с отождествлением, и если вы побеждаете отождествление, они исчезают.
   
Вторая категория эмоций не появляется каждый день. Они являются более трудными, более сложными эмоциями, зависящими от некоторого умственного процесса, например, подозрительности, болезненных чувств и многих других вещей. Их трудно победить. Вы должны подойти к ним, начав с правильного умственного отношения, с мышления, — не во время эмоционального состояния, но в промежутках, когда вы спокойны. Пытайтесь находить правильное отношение, правильную точку зрения и сделать ее постоянной. Если вы создаете правильное мышление, это отнимает всю силу у отрицательных эмоций.
   
Затем имеется третья категория, значительно более сильная, значительно более трудная и редкая. Против них вы ничего не можете сделать. Эти два метода — борьба с отождествлением и создание правильных отношений — не помогают. Когда такие эмоции приходят, вы можете делать только одно: вы должны пытаться вспоминать себя — вспоминать себя с помощью эмоций. Если вы учитесь использовать их для самовоспоминания, они могут уменьшиться и исчезнуть спустя некоторое время. Но для этого вы должны быть подготовлены.
   
В настоящее время, так как вы не знаете, какая эмоция относится к какай категории, вы должны пытаться применять все три метода для всех. Но позднее вы увидите, что они делятся на эти категории, и в одном случае помогает одно, в другом случае — другое. Во всех случаях вы должны быть подготовлены. Как я сказал вначале, будет трудно бороться с ними или победить их, но со временем вы научитесь. Только никогда не смешивайте эмоции с выражением отрицательных эмоций. Так всегда бывает сначала. Пока вы не можете остановить выражение, это значит, что вы ничего не можете делать относительно самих эмоций. Поэтому, прежде чем вы сможете делать что-то еще, вы должны научиться контролировать проявление отрицательных эмоций. Если вы научитесь контролировать выражение, тоща вы можете начать.
   
В. Кажется, что усилие вспоминать себя делает человека более уязвимым и более легко управляемым эмоциями. Как он может защитить себя?
   
О. Вначале человек не может защищать себя. Он должен рисковать этим, если это действует таким образом, фактически это действует обоими путями: с одной стороны — это делает вас более чувствительными; с другой — это дает вам больший контроль.
   
В. Есть ли в нас какая-то особая черта, которая вызывает наши отрицательные эмоции?
   
О. Вполне возможно, но если вы практикуете неотождествление, вы увидите это. Вы отождествляетесь со многими, многими вещами, не только с отрицательными эмоциями. С утра до ночи вы переходите от одного отождествления к другому, но когда вы пытаетесь больше, чем обычно, не отождествляться, вы можете заметить многие отрицательные эмоции, которых вы не видели прежде. Некоторые вы можете видеть в полном размере, относительно других вы можете заметить только их исчезающие хвосты. Если вы пытаетесь замечать и не отождествляться, это сделает вас более сильными в обращении с эмоциями.
   
В. Как найти правильный путь между интересом к какой-то вещи и отождествлением с ней?
   
О. Нет никакого правильного пути. Вы должны либо думать о правильных вещах, либо связывать все с самовоспоминанием. Если вы можете думать о правильных вещах, вы можете быть заинтересованы в них без отождествления, но если вы становитесь отождествленными, все мышление исчезает и оно становится просто формирующим повторением слов.
   
В. Я постоянно испытываю одну отрицательную эмоцию по отношению к людям, которыми, я думаю, я пренебрегал или кому я вредил каким-то образом. Она основана на отождествлении. Я не знаю, как избежать этого.
   
О. Это трудно сказать. Мы столь механичны, что в некоторых случаях мы не являемся ответственными. В то же самое время человек не имеет никакого права говорить: “Я не ответственен, поэтому не важно, что я делаю”. Человек должен делать то, что он может. Но неотождествление не поможет в данном случае. Если вы чувствуете, что вы сделали что-то неправильное, попытайтесь не делать этого снова. Очень часто люди отдают всю свою энергию мышлению об ошибках, которые они сделали, а на следующий день делают в точности то же самое.
   
В. Не говорили ли вы, что отрицательные эмоции были бы полезны, если бы мы могли не отождествляться с ними?
   
О. Если бы мы могли не отождествляться, были бы другие результаты. Это бы очень помогло нам, так как сориентировало бы нас в жизни по отношению ко многим вещам, о которых мы пока ничего не знаем.
   
Да, я сказал, что если бы мы могли не отождествляться, то отрицательные эмоции были бы очень полезными функциями. Они не являются полезными в том виде, в каком они существуют сейчас. Все отрицательные эмоции, которых мы не можем избежать, становятся полезными функциями, если мы используем их для самовоспоминания. Некоторым людям удается делать это, и они получают две вещи сразу — исключение отрицательной эмоции и создание самовоспоминания. Если у вас есть постоянная отрицательная эмоция и путем правильного мышления вы связываете ее с самовоспоминанием, тогда, спустя некоторое время, это будет помогать самовоспоминанию, а спустя еще некоторое время, если вы настойчивы, эта эмоция исчезнет. Таким образом, они могут служить полезной цели, если вы можете использовать их; но если вы отождествляетесь с ними, они не имеют никакой пользы вообще.
   
В. Когда человек находится в плохом состоянии, то что он может сделать с отрицательной эмоцией?
   
О. Он не должен верить в это плохое состояние. Таким же образом он не должен верить в хорошее состояние, что оно всегда будет оставаться таким. Как плохое, так и хорошее состояние будет меняться. Если человек очень верит в хорошее состояние, то тогда приходит плохое состояние, к которому он не готов, то в результате это слишком сильно на него влияет. Если человек сильно отождествляется со своим плохим состоянием, то он чувствует, что он ничего не может делать. Плохое состояние или хорошее состояние, но он должен идти дальше, — есть только один путь.
   
В. Относится ли сильная ревность ко второй категории?
   
О. Это вам решать. Ревность может иметь очень много разных форм и проявлений. Обычно она основана на оправдании—мысленно вы соглашаетесь с ней, одобряете ее, подготавливаете основание для нее. Когда вы прекращаете подготовку основания, она может исчезнуть или быть трансформированной в нечто иное. Но это слишком общее описание. Имеется десять тысяч различных видов ревности, но основой их, почти неизбежно, является то, что вы чувствуете, будто вы имеете право быть ревнивым. Вы всегда должны помнить, что все причины отрицательных эмоций находятся в нас.
   
В. Передаются ли отрицательные эмоции? Не они ли делают семейную жизнь столь трудной?
   
О. Да, это факт, что отрицательные эмоции очень заразительны, но особенно заразительны для вас самих. Если вы имеете определенные отрицательные эмоции и допускаете их, если вы не отказываетесь от них в своем уме, они обязательно будут повторяться и становиться сильнее и сильнее.
   
В. Для меня самосожаление не является неприятной эмоцией, хотя я учитываю ее как отрицательную. Следует ли это останавливать?
   
О. Да, особенно если это приятно. Когда самосожаление является приятным, то это особенно ядовитая эмоция.
   
В. Как я могу правильно мыслить о самосожалении?
   
О. В мышлении о нем вы должны создавать в своем уме постоянный растворитель, отношение, которое будет разрушать ваше самосожаление, когда оно появляется. Находите комическую сторону, абсурдную сторону, находите ненормальную сторону, не церемоньтесь с самим собой. Если вы преуспели в формировании постоянного отношения, тоща, как только самосожаление появляется, лейте на него растворитель, и оно растворится. Находите то, что является глупым, что является безрассудным в самосожалении, но не путем анализа, а путем примеров. Вы найдете в этом многие черты, если вы мыслите и наблюдаете искренно, и если вы сохраняете эти черты в уме, самосожаление не осмелится поднимать свою голову.
   
В. Но если оно не исчезает?
   
О. Это означает ошибочное отношение. И не только отношение. Самосожаление не совсем нормально, поэтому изучайте его, находите все его странные черты, пытайтесь стыдиться его, не думайте и не говорите о нем так, как если бы это было чем-то безвредным или приятным.
   
В. Я нахожу в себе очень большое потворство своим желаниям, которое, я полагаю, является моей главной слабостью и препятствием в настоящей работе. Но я не знаю, как бороться с этим своими собственными усилиями, и борюсь очень слабо.
   
О. Очень часто вы не можете бороться или вы не знаете, как начать работать против какой-то особенной слабости, но это не имеет значения. Работайте против любой слабости, и вы будете работать против этой слабости. Это очень легкий способ оправдывания себя—говорить, что вы не знаете, как бороться против слабости. Оставьте ее в покое и боритесь против какой-либо другой слабости—результат будет один и тот же. В особых случаях мы должны возвращаться к некоторому затруднению снова и снова, но в общем все усилия ведут в одном и том же направлении, является ли это борьбой против отрицательности, воображения или чего-либо еще.
   
В. Почему уступка гневу дает мне определенное ощущение веселья?
   
О. Во-первых, потому что это привычка, во-вторых, потому что это легко. Каждая уступка привычке дает удовольствие. Машина всегда любит работать по линии наименьшего сопротивления, но в настоящей работе мы должны идти по линии наибольшего сопротивления.
   
В. Должен ли страх быть отрицательной эмоцией? Может ли он быть необходим?
   
О. Он является основой многих отрицательных эмоций. Мы не говорим сейчас об инстинктивных эмоциях. Отрицательные эмоции инстинктивного центра необходимы, но почти все другие бесполезны. Но даже инстинктивные эмоции могут вести к воображению. Например, человек может бояться змей и, живя в стране, где есть всего полторы змеи, он может проводить свою жизнь в страхе перед змеями. Это воображение.
   
В. Не боится ли человек вещей, о которых он ничего не знает?
   
О. Страх есть просто некоторое состояние; он может существовать без какого-либо объекта. Это показывает, насколько бесполезны отрицательные эмоции. Мы часто изобретаем объекты для эмоций, которые уже есть в нас. Возьмите зависть, страх, подозрительность. Мы думаем, что эмоция создается в нас чем-то внешним, когда в действительности она находится в нас; мы только ищем объект и, таким образом, оправдываем ее.
   
В. Я все еще не могу понять, почему причины отрицательных эмоций находятся во мне самом?
   
О. Если вы наблюдаете себя, вы увидите. Внешние причины остаются одними и теми же, но иногда они производят в вас отрицательную эмоцию, иногда нет. Почему? Потому что реальные причины находятся в вас; имеются только кажущиеся внешние причины. Если вы находитесь в хорошем состоянии, если вы помните себя, если вы не отождествляетесь, тоща ничто, что происходит вовне (относительно говоря, так как я не имею в виду катастрофы), не может создать в вас отрицательную эмоцию. Если вы находитесь в плохом состоянии, отождествлены, погружены в воображение, тогда все, что только немного неприятно, будет создавать бурную эмоцию. Это вопрос наблюдения.
   
В. Но я все еще не понимаю, почему некоторые вещи, например, поведение людей, не влияют на создание отрицательной эмоции?
   
О. Люди являются машинами. Почему поведение машин должно создавать отрицательную эмоцию? Если машина ударяет вас, это ваш собственный промах; вы не должны находиться на пути машины. Вы можете иметь отрицательную эмоцию, но это не вина машины, это ваша собственная вина. Другие люди не имеют так много власти над вами, как вы думаете, это только результат отождествления. Вы можете быть значительно более свободными, если вы не отождествляетесь, и иногда вы являетесь более свободными. Вот почему я говорю, что это необходимо наблюдать. Если вы наблюдаете хорошо, вы увидите, что иногда вы отождествляетесь больше, иногда меньше; и, вследствие этого, иногда вы находитесь абсолютно во власти отрицательных эмоций, а иногда вы имеете некоторое сопротивление. Может уйти много времени на то, чтобы научиться, как сопротивляться отрицательным эмоциям, но это не является невозможным. Вы должны понять одну вещь относительно отрицательных эмоций: мы слишком сильно боимся их, мы считаем их слишком могущественными. Мы можем оказать сопротивление им, если мы настойчивы, и не считаем их неизбежными и всемогущими.
   
В. Недавно я наблюдал себя, как я теряю равновесие в беседе с неким человеком, но я не мог остановить это. Как я могу
   
контролировать равновесие?
   
О. Это пример механичности. Вы не можете контролировать ваше раздражение, если оно уже начало проявляться—слишком поздно. Борьба должна начинаться в вашем уме; вы должны найти свой собственный способ правильного мышления о каком-либо определенном затруднении. Предположите, что вы должны встретиться с некоторым человеком, который раздражает вас. Ваше раздражение проявляет себя; вам оно не нравится. Как вы можете остановить его? Вы должны начинать с изучения вашего мышления. Что вы думаете об этом человеке - не то, что вы чувствуете, когда вы раздражены, но то, что вы думаете о нем в спокойные моменты? Вы можете найти, что в уме вы спорите с ним; вы доказываете ему, что он ошибается; вы говорите ему о всех его ошибках; вы находите, что он ведет себя неправильно по отношению к вам. Вот где вы ошибаетесь. Вы должны научиться правильно мыслить. Тогда, если вы делаете это, все будет происходить таким образом:
   
хотя эмоция значительно быстрее, чем мысль, эмоция является временным явлением, но мысль может быть сделана непрерывной;
   
поэтому, когда бы ни появилась эмоция, она встречает эту постоянную мысль и не может продолжаться и проявлять себя. Таким образом, вы можете бороться с выражением отрицательных эмоций, как в этом примере, только путем создания постоянного правильного мышления. Объяснить в нескольких словах, что такое правильное мышление, невозможно; необходимо изучать это. Если вы помните, что я говорил о частях центров, вы придете к этому, так как в большинстве случаев, в условиях обычной жизни, люди мыслят только механической частью интеллектуального центра, которая является формирующим аппаратом. Этого не достаточно. Необходимо применить интеллектуальную часть интеллектуального центра. Отождествление есть главная причина, по которой мы не применяем ее. Пытаться вспоминать себя и пытаться не отождествляться есть наилучшее средство перехода в высшие части центров. Но мы всегда забываем об отождествлении и о самовоспоминании.
   
В. Может ли овладение такими отрицательными эмоциями, как страх, создать энергию?
   
О. Очень большую. Это одно из наилучших средств собирать энергию. Все возможности развития содержатся в овладении отрицательными эмоциями и в их трансформации. Человек с отрицательными эмоциями никогда ничего не сделает.
   
В. Во что могут быть трансформированы отрицательные эмоции? О. Лучше сказать, что ими нужно овладеть. Но, если хотите, мы можем сказать, что они трансформируются в некоторый вид эмоции, смешанной с очень большим пониманием — эмоции высших частей центров. Почти любая отрицательная эмоция из тех, что есть в нас сейчас, может быть трансформирована в эмоцию высших частей центров. Но это требует понимания, убеждения, что это необходимо, и решения делать это.
   
В. Мешают ли нам отрицательные эмоции быть в этих эмоциональных состояниях?
   
О. Да, у нас достаточно денег, но мы тратим все на неприятные вещи. Если мы скопим достаточное количество денег, то мы можем использовать их правильно. Возможности использования связаны с количеством.
   
В. Я наблюдал в себе два вида негодования: первый, когда, например, я вижу, как ребенку причиняют боль, и второй, когда нечто раздражает меня самого. Являются ли эти виды негодования одинаково отрицательными?
   
О. Чем более самоотверженным является негодование и чем более вы правы, тем это хуже. Чем больше энергии вы теряете в этом, тем более отрицательные результаты это будет производить.
   
В. Почему я впадаю в отрицательные эмоции во время дискуссий гораздо быстрее, чем во время другой деятельности? Например, во время политических дискуссий.
   
О. Потому что вы всегда думаете, что вещи могут быть иными. Когда вы осознаете и прочно убеждаетесь, что вещи не могут быть иными, вы перестаете спорить. Спор основан на представлении, что вещи могли бы быть иными и что некоторые люди могли бы делать вещи по-иному. Пытайтесь думать с точки зрения того, что все, что происходит, происходит потому, что оно не может быть иным; если бы это могло быть иным, то это и происходило бы по-иному. Это очень просто, но очень трудно для осознания.
   
В. Если мы видим что-то, что нам не нравится в других, то происходит ли это потому, что люди для нас являются зеркалами и в нас есть то же самое?
   
О. В основном, да. Но осознание этого — очень большая вещь. Быть может, люди не любят других потому, что те являются их собственными зеркалами. Они не осознают этого, но как-то чувствуют это, и это заставляет их не любить других людей. Однако в настоящей работе есть принцип, что прежде, чем стать лучше, человек должен стать хуже. Это не только потому, что человек замечает больше — он действительно становится хуже, прежде чем он приобретает больший контроль.
   
В. Если все время помнить, что люди не могут действовать иначе, можно ли тогда понимать их?
   
О. Естественно, вы должны помнить это. И пока это воспоминание не станет постоянным, вы никого не сможете понять:
   
существует очень много вещей такого рода. Все, что вы изучаете в настоящей системе, должно находиться в вашем сознании в одно и то же время, иначе любая мелочь будет заставлять вас забывать все.
   
В. Я становлюсь очень отрицательным, когда мне дают совет, и я никогда не соглашаюсь с ним.
   
О. Опять-таки, это все основано на вашем отношении: вы допускаете, что кто-то может воздействовать на ваше эмоциональное состояние. Мы не должны допускать такой эмоциональной власти существовать над нами. Теперь, даже если вы просто думаете об этом совете, вы чувствуете себя раздраженным. Вы реконструируете его. Но вы должны думать совсем по-иному; это только вопрос умозаключения. Даже если люди дают совет без размышления, даже если вы знаете лучше, нет никакого повода для вас терять ваше равновесие. Вы не можете ничего получить в состоянии раздражения или возбуждения. Вы должны остановить оправдание этого в вашем уме.
   
Когда человек останавливает это оправдание” он очень часто находит, что причина всех отрицательных эмоций находится в некотором ошибочном представлении. Каждый может найти нечто ошибочное в той или другой стороне своей жизни, и, обычно, он имеет тенденцию возлагать ответственность на веши. Он думает, что если бы эта вещь была правильной, все другое было бы правильным. Каждый человек имеет одну, иногда две или больше комбинаций обстоятельств, на которые он возлагает вину за свои ошибки и за все свои проявления слабости. Но человек должен понять, что абсолютно все в мире может произвести такой результат. Предположите, что имеется некоторая определенная вещь, которая неправильна, и я думаю: “Если бы она была правильной, я был бы иным”. Но если бы она была правильной, я был бы точно таким же. Я говорю из опыта, так как я знаю людей, которые думали так, и когда особая вещь, которую они находили неправильной, изменялась, они оставались теми же самыми и просто находили другую неприятную вещь вместо первой.
   
В. Я нахожу, что одним из моих самых больших затруднений является раздражение.
   
О. Это одна из глубочайших черт в людях и она влияет на всю человеческую массу. Терпеть неприятные проявления других людей труднее всего на свете. Люди могут пожертвовать всем остальным, но это они вынести не могут. Раздражение — это особая эмоция, основанная на ощущении механичности самого себя или других людей. Это не значит, что всякая механическая вещь вызывает раздражение, но по временам механичность создает его Если мы в некотором случае не чувствуем механичности других людей, то тогда, несмотря на то, что они могут быть даже более механичны, у нас нет никакого раздражения. Нас раздражают другие люди, действующие как машины, так как мы сами являемся машинами. Если мы перестаем быть машинами, мы перестаем быть раздраженными. Это чувство механичности становится раздражением потому, что мы отождествляемся с ним. Если мы способны устранить отождествление, та же самая вещь, которую мы знаем как раздражение, становится очень полезной эмоцией, некоторого рода щупальцем, которым мы можем распознавать механичность Вы не можете представить себе, насколько различны становятся совершенно обычные эмоции и насколько они становятся полезны, если мы не отождествляемся с ними.
   
В. Что делать с отрицательной эмоцией, когда она превращается в апатию?
   
О. Очень часто, когда отрицательная эмоция принимает форму пассивного сопротивления, в этот момент вы ничего не можете сделать. Но вы можете продолжать работать. Если вы ничего не можете сделать сегодня, будет завтра, и послезавтра, и следующая неделя, и следующий месяц. Вы должны готовиться к будущему, прежде всего путем самовоспоминания, помня то, зачем вы пришли, помня первые принципы Апатия и отрицательные чувства приходят от долгого сна. Если вы продолжаете спать в то время, когда вы могли бы пытаться пробудиться, то сон будет создавать то или иное отрицательное состояние.
   
В. Я наблюдал в самом себе постоянное желание чувствовать себя удобно. Насколько распространено это чувство в людях?
   
О. Это одна из наиболее важных черт нашей жизни. Мы все приносим в жертву этому желанию. Мы готовы отказаться от всего, чтобы идти по линии наименьшего сопротивления. Иногда это желание становится таким сильным, что человек не будет хотеть ничего, кроме как быть в комфортном состоянии. Даже если что-то неудобно, он пытается устроить так, чтобы это было удобным.
   
В. Существует ли способ отделаться от этого?
   
О. Что делать—это другой вопрос; мы должны подойти к этому с другой стороны. Желание играет большую роль в нашей жизни, и любое усилие против него очень важно; поэтому всякое усилие должно быть рассмотрено отдельно, не все усилия одновременно. Сон — это наиболее удобная вещь; пытаться пробудиться очень неудобно. Позднее, когда мы частично пробудились, мы будем чувствовать, насколько неудобно спать, если в любой момент что-нибудь может случиться. Но необходимо прийти к этому состоянию.
   
В. Как можно противодействовать лени?
   
О. Путем усилия. Как иначе? Трудно говорить о лени в общих фразах, так как имеется очень много форм лени — много различных лазеек. Мы должны говорить о конкретных случаях, поэтому только вы сами можете ответить. Находите в самих себе различные виды лени, тогда вы увидите, что она не всегда одна и та же—в некоторых случаях она проявляется сильнее, в других — меньше. Вам необходимо иметь большое число наблюдений — никто извне не может помочь вам.
   
В. Есть ли какая-либо польза а желании?
   
О. Нет, этого не достаточно. Допустите, что некий человек ленив в одной особой вещи, но не всегда одинаково ленив — иногда больше, иногда меньше. Это материал для наблюдения. Находите, что делает вас более ленивыми или менее ленивыми, тогда вы обнаружите некоторые причины и будете знать, где наблюдать дальше. Во многих вещах в нас мы должны найти то, что создает различие, так как ничто в нас не остается одним и тем же надолго. Даже постоянные черты проявляют себя различно — один день по-одному, другой день — по-другому. Необходимо найти причину этого.
   
В. Как можно различать между подлинной необходимостью отдохнуть и ленью?
   
О. Как и во многих других вещах, имеются случаи, когда вы можете сказать определенно, и вы должны брать только эти случаи и не думать о сомнительных. Если вы начинаете со случаев не совсем для вас ясных, то вы ничего не можете сделать. В этой системе вы должны начинать с вещей, относительно которых у вас нет никакого сомнения.
   
В. Если вы пытаетесь вспоминать себя и получаете некоторый результат, можете ли вы быть уверены, что это не воображение?
   
О. Опять-таки, тот же самый ответ. Будут моменты, относительно которых вы не будете иметь никакого сомнения, и будут моменты, относительно которых вы будете знать, что они являются воображением. Вы не можете быть уверены относительно каждого момента, но относительно некоторых моментов вы будете уверены.
   
В. Может ли внешний случай внезапно пробудить вас?
   
О. Да, но в следующий момент приходят другие внешние обстоятельства и заставляют нас снова впадать в сон, поэтому от этого нет никакой пользы. И чем больше один ряд обстоятельств пробуждает вас, тем более легко другие обстоятельства заставляют вас впадать в сон. Только то пробуждение является надежным, которое исходит от вас самих.
   
В. Развивается ли чувство двойственности в человеке, который пробуждается?
   
О. Это наблюдение или нет? Если это наблюдение—это одно дело, но если это просто философия — это совершенно бесполезно. Это не поможет вам, если вы решаете одно, а все происходит иначе. Вы должны действовать сегодня и, по возможности, завтра.
   
В. В одно и то же время я могу иметь отрицательную эмоцию и наблюдать ее.
   
О. Да, конечно, вы можете иметь бурные отрицательные эмоции и наблюдать их. Очень часто отрицательные эмоции пробуждают нас до некоторой степени, поэтому мы можем наблюдать их. Это совершенно верно, но это не ослабляет их, они становятся даже сильнее, если вы делаете это, и даже более приятными, как форма сна. Наблюдение — это не путь разрушения отрицательных эмоций. Если вы хотите разрушить их, имеется много методов, но наблюдение служит только для изучения.
   
В. Как обращаться с довольно неопределенными, скучными, отрицательными состояниями?
   
О. Много способов. Иногда с этим можно бороться, но предположим, что ваше состояние такое плохое, что вы ничего не можете делать в этот момент, но если вы делаете усилия до того, как оно наступает, в то время, когда вы в лучшем состоянии, — это может помочь. Вы должны делать только то, что абсолютно необходимо в это время, но вы не должны отождествляться со своим состоянием и должны помнить, что это пройдет, не верить, что оно будет постоянно. Эмоционально мы всегда верим в то, что с нами происходит, — эмоциональный центр не знает завтрашнего дня, для него все является настоящим, все является постоянным. Вы не должны отождествляться с этим чувством, вы должны знать, что оно изменится.
   
В. Все, что интересовало меня в настоящей работе, очень скоро я начинал ощущать как ужасно скучную, однообразную работу. Как мне избежать этой ловушки?
   
О. Это же прекрасное состояние для самовоспоминания, вы можете использовать его. Чем больше вы отрицательны, тем лучше вы можете помнить себя — если вы осознаете, что вы можете выйти из него. Это должно напоминать вам, служить в качестве будильника, иначе вы будете оставаться в отрицательном состоянии все время.
   
В. Мне кажется, что только когда я наблюдаю какую-то глупость в самом себе, я способен делать более энергичные усилия.
   
О. Иногда весьма полезно видеть свою глупость. Если бы человек мог действительно видеть себя, он не был бы в состоянии забыть это. Но это связано с сознанием.
   
В. Я всегда легко приспосабливался ко всему, и это тревожит меня. Если я пытаюсь делать какое-то усилие, то сначала это очень неприятно, но позднее это не является больше усилием.
   
О. Момент, когда это становится легким, является предостережением; это значит, что в следующий раз усилие будет более трудным.
   
В. Иногда я могу выйти из отрицательной эмоции, позволяя себе отождествиться с чем-нибудь приятным.
   
О. Вы применяете слово “отождествиться” в ошибочном смысле. Вы не можете сказать себе: “Я позволяю себе отождествиться”, вы можете сказать: “Я позволяю себе стать заинтересованным в чем-то”. Да, это может действовать некоторое время, но если вы отождествляетесь, с практической точки зрения это то же самое. Только в приятных вещах вы можете быть заинтересованы, не будучи отождествленными; в неприятной вещи вы не можете быть заинтересованы, если вы неотождествлены.
   
В. Для меня большим затруднением является наслаждение. Я наслаждаюсь почти всем, и это, по-видимому, толкает меня в сон.
   
О. Пытайтесь вспоминать себя, тогда наслаждение будет более сильным, более полным, и вы будете извлекать из этого выгоду. Но если это заставляет вас впадать в сон, вы должны пытаться избегать этого, это все. Всякого рода эмоциональное состояние может быть использовано для самовоспоминания, но сначала необходимо создать способность к этому; а способность может быть создана только путем постоянного, регулярного усилия. Если вы просто об этом думаете раз в неделю, из этого ничего не выйдет.
   
В. Я чувствую, что моим главным препятствием является воображение, главным образом о самом себе. Существует ли против этого какая-нибудь специальная работа?
   
О. Воображение может быть очень разным. Если и есть какие-то специальные методы, то найти их можно только после детального изучения. Если вы спрашиваете меня вообще, я могу ответить только одно — самовоспоминание.
   
Если вы имеете в виду мечтания, то они являются только половиной нашего воображения, и наиболее невинной половиной. Конечно, они означают потерю времени, но мы растрачиваем время столь многими путями, что немного больше или меньше не составляет большой разницы. Значительно более опасно, если вы воображаете определенные качества в самих себе, в других людях, в человечестве или в природе, а затем начинаете верить в эти воображаемые представления и вкладываете в них вашу веру. Мы окружены этими воображаемыми качествами, и именно с ними мы должны бороться.
   
В. Сопротивляясь воображению, следует ли находить его причину?
   
О. Нет, сразу его останавливать. Причины есть всегда. Заменяйте воображение чем-то другим — некоторым намеренным мышлением.
   
В. Почему нет никакой ценности в наблюдении и изучении воображения как средства самопознания?
   
О. Вы очень скоро увидите, что это ничего не дает. Воображение всегда вращается по одному и тому же кругу. Это неконтролируемая умственная деятельность, и путем воображения мы создаем многие ложные ценности, сохраняем их и используем их в нашем мышлении. Вот почему воображение является опасным. Мы ничего не проверяем. Мы воображаем вещи либо потому, что они нам нравятся, либо потому, что они нам не нравятся и  мы боимся их. Мы живем в воображаемом мире.
   
В. Это бегство от реальности?
   
О. Это не сознательное бегство, но это происходит таким образом. Это частично относится к умственной лени; например, легче воображать вещь, чем изучать ее.
   
В. Не легче ли остановить воображение, обладая знанием о нем?
   
О. Нет, вы можете знать о воображении, но оно все-таки будет продолжаться. Необходимо специальное усилие, чтобы остановить его. Мы столь механичны, что мы можем знать и все-таки делать то же самое.
   
В. Я чувствую, что я не могу больше ждать, когда найдется путь из того болота, в котором я нахожусь сейчас. Чем больше я вижу свою механичность, тем больше я вижу срочность работы.
   
О. Вы должны осознать, что необходимо время. Годы и годы прошли в обычной жизни. Когда вы слышите о механичности и только начинаете бороться с ней, вы хотите Сразу получить результаты. Необходимо сначала привыкнуть к этим идеям. Нет никаких секретов или специальных методов для того, чтобы делать это быстрее.
   
В. Мне трудно понять, что воображение входит во все наши эмоции.
   
О. Любая эмоция, основанная на отождествлении, есть воображение. Отождествление есть признак воображения. Когда вы найдете эмоцию без отождествления, это будет эмоция без воображения.
   
В. Только ли с помощью мысли можно выяснить, что является воображением?
   
О. Нет, не мыслью, но вниманием, так как воображение происходит без внимания. В тот момент, когда вы обращаете внимание на воображение, оно прекращается.
   
В. Вы хотите сказать, что человек не может наблюдать воображение, не остановив его?
   
О. Вы не можете наблюдать его долго. Если вы просто замечаете его, оно может продолжаться, но если вы удерживаете внимание на нем, оно прекращается. Внимание действует подобно свету, а воображение похоже на химический процесс, который может происходить только в темноте и прекращается при свете.
   
В. Не означает ли это, что когда вы замечаете его, появляется мысль?
   
О. Мысль приносит внимание. Внимание — это иная способность, так как даже мысль может происходить без внимания. Но Мысль может работать с вниманием, тогда как воображение не может. Некоторые способности могут работать только с вниманием, а некоторые другие могут работать без внимания.
   
В. Какая разница между обычной мыслью и воображением?
   
О. Намеренное или произвольное; контролируемое или неконтролируемое.
   
В. Воображение является одной из наиболее сильных вещей в человеке и в то же время наиболее бесполезной. Почему?
   
О. Это плохая привычка, форма сна, слабость. Это легко, не требует какого-либо усилия. Все остальное требует усилия.
   
В. Можно ли надеяться на то, что мы в конце концов сможем отделаться от воображения?
   
О. Мы не можем говорить о конечном результате, он слишком далек. Первый шаг — это понять, как много времени занимает воображение, второй — отдавать ему меньше.
   
В. Я не могу различить, что является воображением, а что нет, и не знаю, как мне начать различать.
   
О. Никто не может помочь вам начать, вы должны начинать сами. Вы должны ловить себя в воображении: я не имею в виду грезы. Вы должны создать для себя некий стандарт воображения, — тоща, когда вы сомневаетесь, вы можете сравнивать. Воображение может принимать три формы: пассивное воображение, воображение, проявляющее себя в разговоре, и воображение, проявляющее себя в действии. В нашей деятельности есть много направлений, каждое из которых совершенно отлично от другого. Некоторые начинаются с усилия и продолжаются с усилием. Другие могут быть воображением. Человек может думать, что что-то является усилием, когда в действительности это воображение, проявляющееся в деятельности, которая не может остановиться и не требует никакого усилия. Разговор — то же самое: некоторые люди должны говорить, другие должны делать что-то, но и то, и другое — проявления воображения.
   
В. Мне кажется, что воображение находится в памяти, переходя от одной ассоциации к другой. Является ли это правильным наблюдением?
   
О. Нет. Память сама по себе ни за что не отвечает. Память беспристрастна; она поставляет материал для всего, чего вы хотите. Вы можете использовать ее для серьезного мышления, воображения, выражения отрицательных эмоций и т. д. В. Является ли память механической?
   
О. Память сама по себе является механической, но использование памяти, применение памяти, функционирование памяти может быть более механическим и менее механическим. Память — это записи наших центров. Как использовать их, как находить их, как проверять их — это другой вопрос.
   
В. Важно ли определить причину тех отрицательных настроений, которые мы наблюдаем, или достаточно просто понять, что они отрицательные?
   
О. Нет. Иногда очень полезно знать причину, так как вы не можете бороться с этим, если вы не знаете причины, а причина обычно находится в нашем собственном воображении. Все причины находятся в вас, поэтому необходимо знать их.
   
В. Иногда, когда человек несчастлив или находится в отрицательном состоянии, он возвращается к реальным вещам. Но вы говорили, что нам следует избегать отрицательных эмоций, поэтому я никак не могу увязать это наблюдение с настоящей системой.
   
О. Вы смешиваете идею страдания с идеей отрицательной эмоции. Это не одно и то же. Страдание очень полезно; многие вещи можно получить только через страдание. Но когда страдание связано с отождествлением и воображением, оно становится отрицательной эмоцией.
   
В. Вы говорите, что человек должен отказаться от страдания, и вы также говорите, что он должен страдать для того, чтобы развиваться. Как могут быть верны оба этих принципа?
   
О. Разные случаи, разные дни, разные моменты. Эти принципы не противоречат друг другу. Существует ненужное страдание, от которого человек не хочет отказаться. Но есть и некоторое неизбежное и необходимое страдание, которое человек должен принять, если он хочет что-то получить. На Четвертом Пути придется пожертвовать всеми ненужными вещами: ложными теориями, разговорами, воображаемым страданием; хотя, возможно, не всем сразу. И воображаемое страдание является главным препятствием.
   
В. Значит страдания не существует?
   
О. Только некоторое количество страдания является реальным. Но мы увеличиваем страдание за счет воображения. Реальное страдание существует, но оно ограничено многими вещами, например, временем. Но ничто не может прекратить или ограничить воображаемое страдание. Реальное страдание, если оно имеет причину, может быть необходимым; оно может дать знание. Воображаемое страдание отнимает знание. Смерть друга или какое-то горе — это реальное страдание, но если вы отождествляетесь с ним, оно может создать отрицательную эмоцию. И, прежде всего, страдание занимает очень малую часть нашей жизни, тоща как отрицательные эмоции занимают всю ее.
   
В. Является ли боль отрицательной эмоцией?
   
О. Просто боль страдания не является отрицательной эмоцией, но когда приходит воображение и отождествление, она становится отрицательной эмоцией. Эмоциональная боль, так же как и физическая боль, не является отрицательной эмоцией, но когда вы начинаете приукрашивать ее, она становится отрицательной.
   
В. Было установлено или, по крайней мере, подразумевалось, что человек любит страдание. Верно ли это?
   
О Вы не вполне понимаете смысл этого высказывания Если вы подумаете глубже, вы увидите, что у каждого человека есть какое-то страдание, скажем, самосожаление Человек никогда не отказывается от этой жалости к себе, это наиболее ценное имущество человека, он носит его с собой, ставит его на самое лучшее место; человек никогда не будет даже думать о том, чтобы сделать усилие и отделаться от самосожаления Каждый человек имеет одну или две отрицательные эмоции, к которым он особенно привязан. Человек не говорит себе: “Я люблю эту отрицательную эмоцию”, но он живет в ней, полностью поглощен ею, все окрашено этой отрицательной эмоцией, поэтому он не будет жертвовать ею Для многих людей пожертвовать своей главной отрицательной эмоцией означало бы пожертвовать всей своей жизнью
   
В. С тех пор, как человек перестал верить в то, что его страдания являются наказанием от Бога, он уже не стыдится их, но обижается на них.
   
О Да, похоже, что это так, но на самом деле он никогда не откажется от них. Когда человек решается отказаться от них, он становится свободным. Кажется, что это очень легко, но когда дело доходит до практики, человек обнаруживает, что он не в состоянии отказаться от своих страданий, так как его страдания уже сделались привычкой; и поэтому, хотя он и принял в своем уме решение об отказе от страданий, он все еще продолжает чувствовать то же самое Тем не менее, для того, чтобы отделаться от ненужного страдания, первым шагом является отказ от него в своем уме Когда человек принимает это решение, то спустя некоторое время он откажется, но пока его ум загипнотизирован этим страданием, он не будет делать никаких усилий.
   
В. Если человек отказывается от страдания, то что он получает взамен?
   
О Он получит взамен отсутствие страдания Вот почему он не хочет отказываться от него
   
В Какой метод можно применить для того, чтобы пожертвовать страданием?
   
О Осознание ценностей. Но существуют различные виды страдания. Иногда эффективным способом разрушения страдания является способность видеть, что оно относится к воображаемой части самого себя Деление на реальное и воображаемое очень полезно
   
Общая идея состоит в том, что вы ничего не можете получить бесплатно, вы должны чем-то пожертвовать Но чем пожертвовать? Один человек не хочет пожертвовать чем-то одним, другой — другим Ответ в следующем: пожертвуйте вашим страданием — отрицательными эмоциями, отрицательным воображением и так далее. Это очень хорошее пожертвование, но сделать это трудно, так как человек готов пожертвовать любым наслаждением, но не страданием
   
В. Как это можно сделать? Перестать думать, что человек страдает?
   
О. Вы отказываетесь принять ваше страдание и останавливаете его. Это очень просто. Допустите, что вас обидели, или вы испытываете боль, или оскорблены, или что то еще Попытайтесь пожертвовать этой обидой и вы увидите, как вы привязаны к ней Это очень приятное ощущение: “Мне не о чем беспокоиться Никто не виноват” Но людям не нравится это, так как они ощущают это как пустоту.
   
В. Я полагаю, что результатом любого развития является страдание, так как знание приносит страдание.
   
О. Я не вижу в этом необходимости. Это верно, что развитие обозначает увеличение страдания на некоторый период, но вы не можете рассматривать это как цель или необходимый результат Само по себе страдание ничего не может принести, но если человек вспоминает себя в связи с ним, то оно может быть большой силой. Если бы страдание не существовало, его необходимо было бы создать, так как без него человек не может прийти к правильному самовоспоминанию. Но люди пытаются бежать от страдания, или пытаются скрыть его, или они отождествляются с ним, и таким образом разрушают сильнейшее оружие, которое они имеют
   
В Что является полезным страданием?
   
О. До тех пор, пока мы не отделались от бесполезного страдания, мы не можем прийти к полезному. Большая часть нашего страдания абсолютно бесполезна, у нас его слишком много. Вы должны сначала научиться различать, какое страдание является бесполезным. Первое условие освобождения от страдания — это знание, для чего оно существует
   
В Вы хотите сказать, что страдание является в некоторой степени необходимым для достижения изменения бытия?
   
О Конечно, но это зависит от того, что вы понимаете под страданием Мы ничего не получаем от наслаждения; от наслаждения мы можем получить только страдание. Каждое усилие — это страдание, каждое осознание — это страдание, так как существует много неприятных осознании о самом себе и о других вещах, и у страдания есть много форм Как я сказал, некоторые страдания не нужны и бесполезны, с некоторыми другими страданиями мы должны научиться не отождествляться, а некоторые страдания полезны. Мы судим о страдании с точки зрения того, помогает ли оно или мешает нашей работе, поэтому наше отношение к страданию должно быть более сложным Бесполезное страдание является наибольшим препятствием на нашем пути; в то же самое время страдание необходимо, а иногда случается, что люди не могут работать, так как они боятся страдании. В большинстве случаев то, чего они боятся, есть воображаемое страдание. У нас много воображения, и иногда отказ от некоторых видов воображения кажется трудным.
   
В. Возможно ли существование страдания без участия в нем ложной личности? Я имею в виду страдание, не связанное с физической болью.
   
О. Конечно, в этом случае оно не становится настойчивым. Когда ложная личность начинает наслаждаться страданием, оно становится опасным. Большая часть нашего страдания зависит от отождествления, и если отождествление исчезает, наше страдание также исчезает. Человек должен быть разумным, он должен осознавать, что нет никакой пользы страдать, если возможно не страдать.
   
В. Я не понимаю, как положительная эмоция может исходить из боли; тем не менее, некоторые проницательные люди достигли высот через физическое страдание.
   
О. Это вполне возможно путем трансформации физического или умственного страдания. Всякий род страдания, теоретически говоря, может быть превращен в положительную эмоцию, но только если это страдание трансформировано. Однако такие определения опасны, так как это может быть понято в том смысле, что страдание трансформируется само по себе в положительную эмоцию. Это было бы неправильно, так как ничто не трансформируется само по себе, все должно быть трансформировано усилием воли и знанием.
   
В. Может ли горе помочь человеку достичь высшего состояния сознания?
   
О. Ни один отдельно взятый толчок не может помочь, так как уз, которые удерживают нас в нашем состоянии, очень много. Важно понять, что необходимы тысячи толчков в течение ряда лет. Только тоща нити могут быть разорваны и человек может стать свободным.
   
В. Как может существовать реальное страдание, если вы говорите, что эмоциональный центр не имеет никакой отрицательной части?
   
О. Описывая человека, в этой системе мы сталкиваемся с невозможностью описать вещи такими, какие они есть, — мы можем описать их только приблизительно. Это то же самое, как на картах малого масштаба, где не может быть показан относительный размер вещей. В некоторых случаях различия в описании человеческой машины столь велики, что о какой-нибудь вещи лучше сказать, что она не существует вообще, чем сказать, что одна вещь является большой, а другая — малой. Это относится к эмоциональному центру. Имеются эмоции, которые не являются отрицательными, однако весьма болезненны, и для них есть центр, но он занимает такую малую часть по сравнению с отрицательными эмоциями, которые не являются реальными, что лучше сказать, что эмоциональный центр не имеет никакой отрицательной части.
   
В. Как вы можете объяснить то большое количество страдания, которое существует в мире?
   
О. Это очень интересный вопрос. С точки зрения работы возможно найти, по крайней мере, логическую форму решения этой проблемы. В органической жизни человек может быть определен как эксперимент Большой Лаборатории. В этой Лаборатории проводятся все возможные виды экспериментов, и они должны быть сделаны в условиях страдания для того, чтобы создать некое брожение. В некоторых случаях для этого необходимо страдание; все клетки этого эксперимента должны страдать, поэтому в них есть стремление избежать страдания, стремление страдать как можно меньше или совсем не страдать. Если некоторые из клеток сломают это стремление и примут страдание добровольно, они смогут перестать страдать и стать свободными. Страдание — сознательное страдание — может стать школьной работой. Нет ничего более сложного, и, в то же время, ничто не может создать так много силы, как добровольное страдание. Идея развития — это создание внутренней силы, да и как человек может испытать себя без страданий? С одной точки зрения, вся органическая жизнь существует для планетарных целей. С другой точки зрения, она существует только ради тех, кто освобождается. То есть, органическая жизнь существует не только как питание для одной луны. Страдание является наивысшим продуктом, все остальное — просто побочные продукты;
   
самый высший продукт всегда является наиболее важным.
   
Мы далеки от понимания идеи страдания, но если мы сознаем, что небольшие вещи могут быть достигнуты через небольшое страдание, а большие — через большое, то мы поймем, что оно будет всегда пропорционально. Но мы должны помнить одно: мы не имеем никакого права изобретать страдание. И еще: человек имеет право принимать страдание за себя, но он не имеет никакого права принимать его за других людей. Согласно общепринятым взглядам на жизнь, человек помогает другим людям, только нужно понять, что помощь не может уменьшить страдание и не может изменить
   
порядок вещей.
   
В. Разве человек не должен работать для облегчения страдания? О. Да, настолько, насколько он может. Но существует страдание, которое может быть облегчено, и существует страдание, которое не может быть облегчено, так как оно зависит от более крупных причин. Спящие люди должны страдать; быть может, в этом страдании имеется большая космическая цель, потому что только страдание может пробудить их. Если люди могут устроить свою жизнь так, чтобы быть счастливыми и довольными во сне, то они никогда не пробудятся. Но все это только разговор, потому что, так или иначе, это не может быть изменено.
   
В. Существует ли определенное количество страдания, которое должно быть рождено в мире?
   
О. Вероятно, что для целей возможной эволюции каждый человек должен быть окружен большим количеством возможностей страдания. Эволюция зависит от отношения человека, принимает ли он страдание, и пытается ли он не отождествляться с ним. Может быть, весь этот закон был создан для того, чтобы человек мог стать сильнее, ибо сила может быть создана только путем страдания.
   
В. Хорошо ли страдать за другого человека?
   
О. Никто не может страдать за другого; если у меня зубная боль, то она не уменьшится, если у вас также болят зубы.
   
В. Вы говорите, что человек — это эксперимент.
   
О. Человек специально сделан для эволюции; он — специальный эксперимент, поставленный для саморазвития. Каждый человек — это эксперимент, но не все люди.
   
** *
   
Теперь мы должны вернуться к практическим вещам и изучению личной работы. Необходимо понять ответственность в личной работе, так как, когда человек начинает что-то понимать, формулировать некоторые желания в связи с настоящей работой, его ответственность к самому себе возрастает. Чем больше он понимает, тем больше его ответственность, так как если он ничего не знает и не пытается работать, он не может совершить серьезной ошибки. Но когда человек начинает работать, то он, так сказать, может грешить против настоящей работы, а когда человек совершает ошибки, это может остановить его личную работу. Поэтому, как только человек начинает работать, на него ложится ответственность, и нужно понять, что эта ответственность очень велика, так как учитывается все: что говорится и делается, что не говорится и не делается, — все учитывается и работает за или против человека. Это не произвольное действие: это так в самой природе вещей. Вещи сами по себе создают это.
   
Для того, чтобы что-либо делать, чего-то достичь, необходимо работать на многих линиях одновременно, иначе человек застревает. Если вы упускаете одну или две линии, вы должны возвратиться и начать сначала; вы не можете выбирать, на каких линиях работать. Предположите, что вы должны работать на пятидесяти линиях, и вы отбрасываете три линии, которые вам не нравятся, и работаете на сорока семи. Тогда, рано или поздно, вы должны вернуться и начать снова сначала на всех пятидесяти линиях, так как, спустя некоторое время, сорок семь линий не смогут вести вас дальше. Под этими линиями я имею в виду попытку вспоминать себя, попытку не отождествляться, не выражать отрицательных эмоций и т. д. Предположите, что вы принимаете все эти линии и пропускаете только одну, относительно болтовни, — и это испортит все. Или, если вы принимаете их все, а в следующий момент забываете, — вы опять-таки никуда не придете. Вот почему мы не можем получить правильных результатов. Мы хорошо начинаем, а в следующий момент забываем и говорим самим себе: “Я не могу удержать в своем уме пятьдесят вещей одновременно”.
   
В. Как можно усилить чувство ответственности? О. Оно должно быть основано на оценке. Если вы что-то цените, то у вас есть чувство ответственности.
   
В. Вы сказали, что одним из наших главных затруднений является формирующее мышление. Я не знаю, как можно мыслить не формирующим способом?
   
О. Думайте в меру ваших способностей и сравнивайте результаты — когда ваше мышление дает результаты и когда оно не дает. Таким способом вы придете к гораздо лучшему пониманию, лучшему в любом смысле, по сравнению с простым интересом о возможности другого мышления. Определения не помогут вам:
   
желание определений — это только оправдание. Если вы находитесь в каком-то очень трудном положении, то вы будете думать наилучшим образом для того, чтобы выйти из этого положения. Думайте таким же образом.
   
В. Необходимо ли воспринимать вещи по-другому, до того как мы сможем думать по-другому?
   
О. Мы не можем воспринимать вещи по-другому до тех пор, пока мы не начнем думать по-другому. Мы контролируем только свои мысли, но мы не имеем никакого контроля над восприятием. Восприятие особенно зависит от состояния сознания. Если человек пробуждается на достаточно долгое время, то он может воспринимать многие вещи, которых он не воспринимает сейчас. Это не зависит от желания или решения.
   
В. Является ли все мышление формирующим, за исключением того, когда мы пытаемся вспоминать себя?
   
О. Нет, не все, но многое из нашего мышления является формирующим. Но когда мы думаем о серьезных вещах, таких, как идеи настоящей системы, мы либо не можем думать вообще, либо наше мышление не является формирующим, формирующее мышление всегда является бедным, но для некоторых проблем оно просто нелепо.
   
В. Вы сказали когда-то, что мышление о больших идеях настоящей системы может быть способом прекращения отождествления. Я не понимаю, почему это так и почему отождествление обязательно должно портить мышление?
   
О. Потому что отождествление делает мысль узкой и неполной, оно связывает вас, вы не можете думать, вы не можете делать выводы. Оно снижает стандарт нормальной интеллектуальной способности человека. Что касается того, почему мышление о крупных идеях настоящей системы прекращает отождествление, то это потому, что вы не можете думать о них, если вы отождествляетесь с ними. Ваше мышление не будет создавать никакого эффекта. Когда мы изучаем, пытаемся понимать, все это означает новый способ мышления. В тот момент, когда мы возвращаемся к старому способу мышления, мы отождествляемся.
   
В. Вы сказали, что формирующее мышление всегда имеет дело с противоположностями, но как мы можем знать что-либо другое, кроме противоположностей?
   
О. Не всегда. Я сказал, что это одна из характеристик формирующего мышления. А когда мы думаем, мы должны думать о самом объекте, не о его противоположности.
   
В. Но если я должен знать о какой-то частной вещи, я должен знать, чем она не является?
   
О. Вовсе нет. Вы можете знать, чем является та или иная вещь, не составляя каталога того, чем она не является. Это совершенно ошибочное самообвинение: говорить, что вы должны применять такой грубый метод мышления, ибо таким путем вы должны думать о каждой небольшой вещи на протяжении двух лет. Вы можете мыслить о вещах без противоположностей — просто о том, чем они являются. Формирующее мышление не есть мышление. Никогда не забывайте, что формирующее мышление может служить многим полезным целям, но не мышлению.
   
В. Люди № 1 живут всю свою жизнь с формирующим аппаратом. Означает ли это, что они не имеют никакого роста бытия вообще, с самого начала своей жизни?
   
О. Не только люди № 1, но также № 2 и № 3 могут жить только с формирующим аппаратом. Огромное большинство людей не применяют ничего другого. Конечно, они имеют некоторый рост бытия; только это, так сказать, не индивидуальный, а массовый рост, в смысле ребенка и взрослого человека. Но их бытие не растет сверх определенного уровня, а мы заинтересованы в росте бытия к человеку № 4.
   
Обычный рост является естественным; но это не изменяет уровня бытия. И даже этот естественный рост бытия может быть задержан.
   
В. Я заметил, что если я задаю вопрос, то пока на него отвечают, мой ум работает, и в результате я не слушаю. Чем это объяснить?
   
О. Совершенно верно. Это просто ассоциативное мышление, механическое мышление. Естественно, если вы задаете вопрос и хотите знать ответ, вы должны остановить ассоциации и уловить, что говорится, и только тогда думать об этом и сравнивать. Если вы не останавливаете ассоциации, ответ приходит к вам смешанным с вашими собственными мыслями, не такой, как то, что было сказано. Поэтому вы никогда не получаете правильного ответа. Борьба с ассоциативным мышлением — это определенная линия работы. Если вы изучаете что-то, прислушиваетесь к чему-то или пытаетесь понять что-то, вы должны делать это со свободным умом. Если вы в то же самое время заняты вашими собственными мыслями, ваш ум никогда не будет свободным, чтобы следовать чему-то.
   
В. Почему человек скорее склонен спрашивать “почему”, чем “как”?
   
О. Потому что это легче, более механично, мы более привыкли к этому. Спросить “как” требует мышления; вы должны формулировать ваш вопрос правильным образом. А вопрос “почему” можно задавать без мышления.
   
В. Было сказано, что одним из методов борьбы с отрицательными эмоциями является иное мышление. Я не вполне понимаю, что значит мыслить по-иному?
   
О. Это значит взять некоторый объект, который производит эмоцию, и думать о нем, пытаясь не оправдывать себя и не обвинять других людей. Это будет иное мышление. И хотя имеются отрицательные эмоции, которые не будут разрушены таким образом, ибо они требуют более сильных методов, этот метод следует пытаться применять первым в каждом случае.
   
В. Я нахожу, что большую часть времени мой ум занят повседневными мыслями. Хорошим ли намерением было бы изучать некоторый трудный язык, например, русский, о котором можно было бы думать во время чисто механической работы?
   
О. Для какой цели? Спустя некоторое время вы будете неправильно думать на русском языке!
   
В. Есть ли какой-либо способ, которым мы можем вспомнить более ясно то, что мы понимали, когда мы были в лучшем состоянии? О. Это очень важная вещь, но я не знаю какого-либо специального метода. Эти моменты должны быть связаны. Взгляните назад, пытайтесь сравнивать. Это особенно важно в отношении к какому-то определенному вопросу. Например, вы можете понять что-то, чего вы не понимали полчаса назад; но, возможно, в прошлом были моменты, когда вы также понимали что-то в этой связи. Пытайтесь вспомнить эти моменты и связать их.
   
В. Разве понимание идеи или термина изменяется в отношении к степени бытия?
   
О. Конечно. Люди понимают согласно своему уровню, своей способности — не согласно значению вещей.
   
В. Мое затруднение в том, что ни одна из идей не ясна для меня полностью.
   
О. Идею невозможно сделать ясной с формирующим мышлением и словами. Люди считают, что они понимают вещь, когда они дают ей имя, но они не сознают, что это является искусственным. Когда вы можете чувствовать вещь, когда вы можете проверить ее высшим сознанием и высшим умом, только тогда вы можете сказать, что она действительно истинна и что она действительно существует. Школы не связаны с обычными интеллектуальными идеями. Это значит, что эти идеи, как, например, идея самовоспоминания, не понятны без высших центров, потому что без высших центров человек не может прийти к истине. Школы являются работой высших центров; они дают нам нечто, чего мы не можем достичь сами по себе, так как мы можем применять только обычный ум. А обычный ум имеет определенные границы и не может перескакивать через них. Он может накопить материал, забыть его, накопить снова и снова забыть, и привести настоящую систему к простой бессмыслице, двигаясь слишком прямо в одном направлении.
   
Когда вы находитесь в состоянии, приближающемся к высшему эмоциональному центру, вы будете изумлены тем, как много вы можете понимать одновременно, — а затем вы возвращаетесь к вашему нормальному состоянию и забываете все это. Путем настойчивого самовоспоминания и путем некоторых других методов вы можете найти путь к высшему эмоциональному центру, но вы не будете в состоянии удержать то, что вы поняли тогда. Если вы записываете то, что вы поняли тогда, то позднее, когда вы будете читать это интеллектуальным центром, это не будет иметь никакого смысла.
   
В. Иногда, когда я пытался вспоминать себя, у меня было странное чувство относительно неодушевленных предметов, как если бы они имели некоторого рода осведомленность о самих себе.
   
О. Учитывайте возможность воображения. Скажем просто, что вы чувствуете нечто новое в вещах. Но когда вы начинаете объяснять это, вы начинаете воображать. Не пытайтесь объяснять, просто оставьте это. Иногда вы можете чувствовать странные вещи, но объяснения всегда ошибочны, так как вы чувствуете очень хорошим аппаратом, а объясняете другим аппаратом, очень грубой машиной, которая на самом деле не может объяснять.
   
В. Все это, кажется, возвращается к одному и тому же вопросу — как быть более эмоциональным?
   
О. Вы не можете пытаться быть эмоциональными — чем больше вы пробуете, тем менее эмоциональными вы будете. Вы можете пытаться быть сознательными, и если вы становитесь более сознательными, вы будете становиться более эмоциональными. Вы должны думать о том, как получить больше энергии для того, чтобы быть сознательными. Это был бы правильный вопрос, а ответом было бы то, что сначала вы должны остановить утечки и пытаться получить больше энергии, следуя всем указаниям, которые вы получаете от настоящей работы — всем указаниям. Но не сосредотачивайтесь только на одном; вы всегда можете найти что-то, чего вы не делали.
   
В. Иногда я чувствую, что я имею способность сосредотачиваться, но я не знаю, что делать. Я думаю только о малых вещах, и сосредоточение снова исчезает.
   
О. Вы всегда имеете более чем достаточно материала для работы над собой; вы никогда не будете в затруднении относительно того, что делать. Пытайтесь останавливать мысли — это легко и полезно. Если у вас нет никакой энергии делать это, вы должны собрать энергию путем борьбы с механическими привычками и вещами, подобными этому. Это соберет достаточно энергии для усилия, чтобы вспоминать себя, или усилия, чтобы остановить мысли.
   
В. Является ли медитация, как утверждается в индийских книгах, тем же самым, что и самовоспоминание?
   
О. Книги говорят о медитации, но они говорят также, что следует работать под руководством учителя. Мы читаем и вспоминаем одну вещь и забываем другую; мы думаем, что мы можем изучать медитацию или медитировать сами. Если вы можете вспоминать себя, вы можете медитировать; если нет, вы не можете. Самовоспоминание означает контроль мыслей, иное состояние. Медитация есть действие развитого ума, и мы приписываем себе наличие . такого ума. Было бы очень хорошо, если бы мы могли медитировать, но мы не можем; самовоспоминание есть путь к медитации. Вы не можете начинать с конца; вы должны начинать сначала, также как и во всем остальном. Что значит для нас медитация? Мышление о настоящей системе; пытайтесь связывать идеи и восстанавливать систему. Это есть “медитация”, не просто мышление об одном слове или одной идее.
   
В. В попытке думать о некоторой определенной идее настоящей системы я всегда думаю о той же самой вещи, о которой я думал раньше. Я не могу изменить это.
   
О. Это техническая сторона. Мы должны пробовать различные пути. Вы можете либо сосредотачиваться на той или другой стороне вопроса, либо принимать ту или другую точку зрения, либо пытаться объяснять кому-то еще. Если трудно думать о некотором определенном вопросе, вы всегда можете представить себе, что, вы объясняете этот вопрос некоторому лицу. Но, опять-таки, вы должны воображать себя объясняющими это различным людям — людям с подготовкой или без подготовки, религиозному лицу, человеку науки, и т. д. Вы должны объяснять по-разному, в соответствии с тем, кому вы объясняете. Затем всегда очень полезно отделять то, что вы знали раньше, от того, чему вы научились из настоящей системы. Это очень важно. Если вы не отделяете, вы всегда будете смешивать вещи в вашем мышлении. Необходимо знать то, что вы. знали раньше, что вы читали где-то, и то, что вы получили здесь.
   
Имеется еще другая вещь, которую вы можете делать, — вы можете пытаться писать программу мышления для самих себя. Находите ваши собственные вопросы, о которых вам хотелось бы подумать, или вопросы, которые, как вы считаете, могут быть полезны для вас, или вопросы, которых вы не понимаете, но о которых хотели бы научиться думать. Все это полезно. Тогда, если вы имеете время, думайте о них два или три раза в день.
   
В. Я пробовал эти воображаемые разговоры, которые вы предлагаете, но не был в состоянии проводить их достаточно долго.
   
О. Эти воображаемые разговоры должны происходить согласно плану; вы не можете начинать их просто с любого места. Вы можете придумать некую ситуацию и заставить себя говорить какому-то воображаемому лицу или кому-то, кого вы знаете, и объяснять ему некоторый частный вопрос, согласно типу человека, каким он является. Это может помочь. Но не пытайтесь читать лекцию — лекция обречена обратиться в формирующую.
   
В. Мое затруднение состоит во внутреннем разговоре моего ума. Помогут ли мне эти воображаемые разговоры работать против этой привычки?
   
О. Да, это может быть полезным, или вы можете думать об идеях настоящей системы, ставить себе определенные задания. Другой подход — это смотреть, полезен или бесполезен этот мысленный разговор. Он может быть полезен, но обычно бесполезен. Подобно всем механическим привычкам, с ним очень трудно бороться. Вы не замечаете этого или вы, быть может, говорили с самим собой в течение двух часов, прежде чем заметили это. Поэтому вы должны иметь лучшего сторожа для того, чтобы звонить в колокольчик тогда, когда начинается внутренний разговор. Это значит быть более пробужденным.
   
В. Я чувствую, что человек мог бы достичь чего-то, если бы он мог помнить большее количество знания системы, вместо только ее фрагментов.
   
О. Совершенно верно. Вот почему вы увидите спустя некоторое время, что полезно работать с новыми людьми и объяснять им, так как вы не можете все время держать в голове большую часть настоящей системы, только если вы не повторяете ее всю, а вы можете делать это только тогда, когда вы должны объяснять вещи новым людям и отвечать на их вопросы. Нет необходимости читать лекции или иметь большие группы; кое-что полезное может быть сделано с одним, двумя или тремя людьми.
   
В. За последнее время я был более недоволен, чем обычно, самим собой и отсутствием результатов, получаемых от моих усилий. Что следует сделать?
   
О. Вы не должны позволять себе отождествляться с этими отрицательными чувствами и разочарованиями; это наихудшая возможность. Думайте о чем-нибудь жизнерадостном. Например, вы можете взять какой-то вопрос в настоящей системе и сравнить, как вы мыслили прежде о нем и как вы мыслите теперь. Вы увидите, что вы приобрели одно, другое, третье. Это поможет вам бороться.
   
В. Имеют ли в виду слова в Евангелии об игольном ушке то, что когда отождествление прекращается, человек имеет некоторый шанс?
   
О. Это может быть просто ошибочной оценкой или многословием, грузом слов, с которым человек не сможет пройти.
   
В. Можем ли мы иметь истинную любовь, верность или преданность в нашем состоянии?
   
О. Для нас эти вещи относительны. Мы можем иметь их больше или меньше. Но мы не можем знать их каким-то абсолютным образом.
   
В. Мне трудно понять, почему вера не имеет никакого места в этой системе. Действительно ли необходимо верить, что система имеет возможность сделать меня более сознательным?
   
О. Это не поможет—совсем наоборот. Вы должны пытаться проверять это и основывать ваше отношение к этому на фактах— не на вере. Если вы делаете даже одну десятую того, что предлагается, очень скоро вы будете иметь факты, и тоща вы должны основывать ваше отношение на этих фактах — не на теориях. Вера — это пассивная вещь. Мы должны все проверять, ничего не принимать на веру. Для веры имеются другие пути, но на Четвертом Пути вера будет слабостью — попыткой бежать от работы. Вместо попытки узнать, мы бы верили. Только то, что сам человек находит верным, может служить в качестве достаточного основания.
   
Мы должны понять, что вера, в истинном смысле слова, есть определенное состояние, гораздо большее, чем эмоциональное. Вера является положительной эмоцией, и, взятая в этом смысле, она имеет в виду высший уровень, которого мы, будучи людьми 1, 2 и 3, не достигли, и поэтому мы не знаем, что означает вера— это для нас только слово. Вера должна быть направлена к большим вещам, она не должна применяться к малым вещам обычной жизни. Когда люди используют то, что мы называем “верой”, в тех случаях, когда они должны знать — это просто лень.
   
ГЛАВА XV
   
Идея эзотеризма — Логический и психологический методы мышления — Объяснение психологического метода — Что содержит в себе идея эзотеризма — Некоторые виды эзотерических идей становятся доступными только в трудные периоды — Необходимость объединения — Материальность знания — Большое знание и чем оно отличается от обычного знания — Аккумуляторы знания — Школы — Можно ли воздействовать на внешние события? — Изучение жизни — Крупные события жизни и их влияния — Субъективные пути и объективный путь — Отношение как средство изменения влияний — Оценивание событий в жизни — Постепенное исчезновение В-влияний — Причина уменьшения влияния эзотерических кругов — Недостаточная подготовленность — Система и как она преподается — Различные школы — Смерть школ и условия, необходимые для их существования — Отношение настоящей системы к христианству — Умереть и быть рожденным — Молитва — Указания относительно изучения Молитвы Господней.
   
Я ДАЛ ВАМ ОБЩЕЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ об основных принципах настоящей системы, и до сих пор центр тяжести нашей работы — по крайней мере, практической работы — был в нас самих. Сегодня я хочу предложить вам более широкий взгляд.
   
Необходимо понять идею эзотеризма и осознать, почему некоторые люди могут понимать эту идею, тогда как другие не в состоянии это сделать. Мы должны знать, что значит эзотеризм, что заключено в нем, что он исключает, что связано с ним и что может служить в качестве некоторого рода проверки или критерия для узнавания людей, способных понимать эзотеризм.
   
Для некоторых людей идея эзотеризма кажется абсурдной, невозможной. Для них эзотеризм не только не представляется ценным, но даже не является реальной истиной. Но для других людей идея эзотеризма необходима и важна. Причину этого следует искать в различии методов. Все способы мышления могут быть разделены на две категории: логическое мышление и психологическое мышление; и способность или неспособность применять психологический метод мышления создает громадное различие в людях. Логический метод лучше, чем отсутствие всякого метода, но он весьма ограничен. Он полезен в судебных делах, но он недостаточен для подлинного понимания. Для логического мышления эзотеризм невозможен, так как он не может быть наглядно показан или сформулирован, зато для психологического мышления, которое видит психологическую природу вещей, идея эзотеризма вытекает из многих фактов, которые мы можем наблюдать. Поэтому психологический метод способен привести человека к идее эзотеризма и к доказательствам его существования — конечно, субъективным доказательствам, но все же доказательствам. А это, в свою очередь, может привести человека к осознанию необходимости систем или учений эзотерического происхождения. Это дает возможность понимания идей таких систем и ведет к осознанию необходимости трех линий работы и к их пониманию.
   
Сначала мы должны попытаться понять различие между логическим и психологическим методами и установить, как работает каждый из них.
   
Психологический метод не может быть определен, но мы можем найти примеры его применения, его работы. Мы можем видеть, как психологический метод открывает новый путь мышления, как, используя этот метод, мы начинаем понимать многие вещи.
   
Когда мы будем исследовать учение в терминах психологического метода, доказывая его эзотерическое происхождение, мы будем более или менее знать качества того учения, которое может быть названо эзотерическим, и начнем думать правильным образом об этой системе и применять ее принципы на практике.
   
Психологический метод начинается с двух допущений. Первое — это то, что вещи имеют свой внутренний смысл. Второе — это то, что вещи взаимосвязаны, и они только кажутся отдельными. Вещи зависят друг от друга, они находятся в некотором отношении друг к другу, тогда как логический метод берет каждую вещь отдельно. Таким образом, психологический метод изучает каждую вещь, во-первых, с точки зрения ее внутреннего смысла, и, во-вторых, он находит сходство в несходном. Основой этого метода и главным его отличием от обычных методов является осознание относительности ума — понимание типа и рода применяемого ума и осознание, что в одном состоянии ума вещи могут быть поняты одним образом, а в другом — другим образом. Для логического ума все является определенным и единственным. Но психологический метод показывает, что всякая вещь, всякое заключение, всякий вывод есть мысленный образ, и это просто результат работы нашего ума. Для различения, сравнения и нахождения относительных ценностей вещей и определения, что является более высоким и что более низким, вы можете начинать только с осознания возможности различных умов. Когда вы сравниваете идеи, скажем, некоторые идеи Нового Завета, Упанишад или идеи, приписываемые Пифагору или Платону, с научными идеями или философией, то иногда вы можете испытывать это осознание умов различных уровней мышления.
   
Я хочу, чтобы вы поняли, что, даже применяя обычное знание, вы можете прийти к относительной ценности идей и увидеть, что отправным пунктом является осознание того, что наш обычный ум не является единственным из существующих умов.
   
Посмотрите, можете ли вы найти некоторые примеры психологического метода; если вы не в состоянии сделать этого сейчас, вы должны попытаться позднее найти примеры случаев, когда вы получите новые возможности понимания.
   
В. Имеете ли вы в виду, что не внешнее сходство фактов руководит человеком?
   
О. Это один аспект. Если вы встречаетесь с этим, вы будете знать, что является психологическим методом, а что нет.
   
В. Является ли психологический метод использованием интеллектуальной части интеллектуального центра?
   
О. Нет, не совсем. Чем больше центров и чем больше частей центров вы применяете, тем продуктивнее психологический метод. Он означает применение всех сил, которые вы имеете. Логический метод означает применение только механической части интеллектуального центра.
   
В. Является ли эзотерический метод применением высших центров?
   
О. Нет, это применение этой системы. Вы не можете применять высшие центры, но способны применять систему.
   
В. Возможно ли психологическое мышление только тогда, когда все наши функции работают правильно?
   
О. Мы должны начинать такими, какими мы являемся. Мы не можем ждать, когда мы изменимся, поскольку, ожидая, мы никогда не изменимся; а если изменяемся механически, изменяемся только к худшему.
   
В. Что является началом в изучении применения психологического мышления? Я чувствую, что это больше, чем я могу выполнить.
   
О. Когда вы говорите, что это больше, чем вы можете выполнить, вы думаете о законченном процессе. А я говорю о самом процессе, о начале работы. Если вы говорите, что это выше ваших сил, что вы ничего не можете делать, — таким образом, естественно, ничего не произойдет. Это, опять-таки, привычка мыслить в абсолютных понятиях.
   
В. Каковы основные черты эзотеризма?
   
О. Довольно трудно рассуждать об основных чертах, потому что это зависит от того, как вы понимаете данное слово. Слово “эзотеризм” означает “внутреннее”. Эзотеризм включает в себя идею существования внутреннего круга человечества. Вы помните, что человечество было описано как состоящее из четырех кругов — эзотерический, мезотерический и экзотерический, которые составляют внутренний круг и внешний круг, в котором мы живем. Идея эзотеризма подразумевает передачу знания; она предполагает существование группы людей, которой принадлежит определенное знание. Это не должно пониматься мистически, но более определенно, конкретно. Очень много различий между внутренним и внешним кругами. Например, многие вещи, которые мы хотим найти, могут существовать только во внутреннем круге, такие, как, например, положительные эмоции, понимание между людьми, определенные виды знания; все это принадлежит внутреннему кругу. Я думаю, этого достаточно для понимания идеи о внутреннем и внешнем кругах.
   
В. Я понимаю, что главной чертой эзотерического знания является то, что оно скрыто, и человек вряд ли может найти его. Как же мы можем узнать эзотерическое знание или эзотерическую школу?
   
О. Мы изучаем систему, которая предполагается как эзотерическая, поэтому с ее помощью будем в состоянии распознавать эзотерическое знание. Хотя эзотерическое знание скрыто от обычной жизни, оно может быть найдено. Оно не скрыто совершенно, так что никто не может найти его, в этом случае оно не имело бы смысла. Это было бы противоположно его целям и испортило бы результаты его существования. Единственный смысл эзотерического знания в том, что оно может быть найдено; важно также, как узнать его. С помощью этих идей, сравнивая их с тем, что можно и чего нельзя найти в обычном интеллектуальном мышлении, мы будем способны определить уровень знания, с которым мы встречаемся.
   
Если мы примем историю как серию отдельных событий, то мы не сможем найти никаких доказательств эзотеризма. Одно будет следовать за другим, без какой-либо связи, поверхностно. Но если мы знаем, что все взаимосвязано, и если посмотрим на эти связи, мы найдем, что они спрятаны от поверхностного взгляда. Например, многие глобальные исторические изменения произошли из ничего, они не имели под собой никакого источника, ничего, что предшествовало им. Нет ничего в истории Древней Греции, что могло бы объяснить седьмой век до Рождества Христова. В восьмом и девятом веках также нет ничего очевидного, что могло бы вести к объяснению; прямая линия развития не обнаруживается.
   
Точно так же греческое искусство кажется произшедшим из ничего. У него нет истории, его появление мгновенно.
   
Также в доисторическом искусстве, то есть во всем, что было более десяти тысяч лет назад, нет ничего, что бы могло объяснить большого Сфинкса, например. Его концепция, уровень и разум (хотя это не совсем правильное слово) так велики по сравнению со всем, что мы знаем. Кто его сделал? Почему такое произведение искусства найдено в пустыне?
   
Теперь возьмем литературу, особенно литературу Востока. Мы можем найти здесь такие вещи, как величайшие поэмы Индии и Новый Завет, которые представляют собой высший уровень всего, что мы знаем. Нет ничего похожего на них, ничто обычное не может их объяснить — все эти вещи совершенно уникальны. Если их взять отдельно друг от друга и предположить, что у них нет никакого внутреннего смысла, их невозможно объяснить. Но если мы попытаемся использовать психологический метод, мы найдем связь.
   
Пытайтесь думать об эзотеризме: как это возможно, в какой форме это может существовать, а в какой форме существовать не может. Вы можете прочитать о тайных обществах на Востоке или в Тибете, о существовании тайных библиотек, о группах людей, живущих в скрытых местах и сохраняющих древнее знание. Это незрелое мышление. Нет ничего невозможного в идее о том, что существуют такие группы людей. Но идея эзотеризма более неуловима. Она не требует тайных обществ. Идея тайных обществ — наипростейшая форма мышления. Очень возможно, что на Земле существуют люди, обладающие большим количеством знания, чем мы, но если они имеют это знание, им не нужны тайные общества. Им не нужно уходить в горы; они могут жить везде.
   
В. Необходимо ли знать эзотерическое учение для того, чтобы распознавать наличие эзотерических идей?
   
О. Нет, вы можете распознать эзотерические идеи с помощью психологического метода. Только при помощи этого метода вы можете обнаружить больше в той системе, которую знаете.
   
В. Что человек должен знать для использования психологического метода?
   
О. Психологический метод не требует никакого специального знания. Что необходимо, так это просто мышление, но не узкое, обычное мышление. Логическое мышление является узким, а психологическое мышление является более широким мышлением, сравнивающим не две вещи, но, быть может, пять. Логическое мышление всегда имеет дело только с двумя — одно должно быть верным, другое — ложным. Для психологического метода это не принципиально; и то, и другое может быть ошибочным или и то, и другое может быть правильным.
   
Я хочу дать вам пример психологического метода.
   
В 1915 году я давал в Санкт-Петербурге публичную лекцию о Жизни после Смерти. Я пытался свести вместе все существующие представления о жизни после смерти: позитивное, научное представление о смерти как об исчезновении; религиозное понимание смерти, связанное с представлением о бессмертной душе, рая в качестве награды и ада в качестве наказания; спиритуалистическое понимание представления о продолжении существования; теософическое представление о перевоплощении; буддийское представление о возвращении, и многие другие. Интересно то, что все они правильны; они только выглядят противоречивыми. Логически они противоречат друг другу, но с точки зрения психологического метода они дополняют друг друга.
   
Чтобы показать это, я задал вопрос: “Как могут все эти представления быть правильными, если они выглядят столь различными?” Это потому, что существует закон, которого мы не понимаем. Человеческий ум не может изобрести чего-либо абсолютно ложного. Нормальный ум, работая свободно и не будучи привязан к какой-либо предполагаемой истине, всегда приходит к некоторого рода истине. Законченная ложь может быть изобретена только больным умом или несвободным умом.
   
В. Нужно ли знать другие эзотерические учения и находить между ними связи?
   
О. Только в общем виде, для того, чтобы найти место этой системы. Вы недостаточно знаете, чтобы сравнивать и находить связи. Когда вы думаете об этой системе и читаете что-то, что напоминает вам о ней, вы берете только одну или другую идею, но не сравниваете все идеи. Части всегда могут быть аналогичны, но такое сравнение полезно только тогда, когда вы можете видеть за частями целое и вы можете найти, что две части не имеют ничего общего, так как для того, чтобы им быть сходными, все должно быть сходным. Допустите, что один пункт в одной системе похож на один пункт в другой, но эти пункты окружены пятнадцатью другими пунктами, которые не имеют никакого сходства, — это делает их существенно различными. Мы не можем пока делать этого; в обычном мышлении мы не привыкли находить отношение части к целому. Мы считаем, что части можно сравнивать и что части могут быть правильными или ошибочными без отношения к целому.
   
В. Но если вы находите две системы философии, имеющие пункты или высшие точки, похожие друг на друга?
   
О. Как вы знаете, что они похожи друг на друга? Вы знаете только слова; вы не знаете, что находится за словами. Слова не гарантируют смысла. Вот почему рекомендуется в течение долгого времени не пытаться находить параллели и изучать эту систему отдельно от чего-либо другого. Позднее, когда вы узнаете больше, вы можете попробовать находить параллели.
   
В. Есть ли гарантия, что в эту систему не внесено никаких новых идей со времени ее происхождения?
   
О. Это очень ясно. Если принципы сохраняются, они исключают ошибочные идеи. Формирующие идеи не могут существовать вместе с эзотерическими идеями.
   
В. Что гарантирует сохранение идей в чистоте?
   
О. Идеи становятся искаженными тогда, когда люди начинают изобретать свои собственные объяснения и теоретизировать;
   
но пока они работают искренне и пытаются проверять все, что приходит в их умы, и работают согласно принципам и правилам, искажение не появляется. В организации школьной работы принимаются все меры против такого искажения, и если это происходит, то только потому, что люди забывают эти меры предосторожности. Обычно искажение является влиянием формирующего центра, ибо когда люди начинают работать с формирующим центром и никто не поправляет их, нет никакой идеи в мире, которую невозможно не исказить в двадцать четыре часа.
   
В. Если это тот масштаб искажения, который вы имеете в виду, то я, конечно, искажаю идеи для самого себя.
   
О. Для самих себя это не имеет значения — вы имеете возможность исправить это. Все искажают идеи вначале до тех пор, пока они не имеют всего набора идей, но понимание одной части исправляет понимание другой. Вы не можете понимать всю вещь и неправильно понимать части, и если способны правильно думать о целом, будете понимать каждую часть. Кроме того, ваши вопросы показывают, правильно ли вы думаете, а если вы думаете неправильно, то это исправимо.
   
В. Разные люди хотят различных вещей. Как мы должны понимать значение школьной работы?
   
О. Школьная работа имеет много различных частей, но все они нужны для того, чтобы помочь вам пробудиться. Каждый человек должен иметь свою собственную цель. Если цели людей подходят целям школы, они работают в школе. Если не подходят, они оставляют ее.
   
Вы можете начать с идеи приобретения знания. Если вы находите новые идеи, вы начинаете ценить их. Слово “работа” часто применяется без разбора.
   
В. Но вы применяете его сами!