1 2 3 4 5 6 7 
Ну что? Не нравится?

Алис молчит, не сводя глаз с Капитана.

(С иронией.) И от кого же она?

Алис. От полковника!

Капитан (довольно). Так я и думал!.. Что же он пишет?

Алис. Ну, слушай: «В связи с дерзким телефон­ным звонком фрекен
Юдифи считаю наши отноше­ния разорванными — навсегда!» (Пристально смот­рит на
Капитана.)

Капитан. Еще раз! Пожалуйста!

Алис (громко читает). «В связи с дерзким теле­фонным звонком фрекен Юдифи
считаю наши отно­шения разорванными — навсегда!»

Капитан (побледнев). Это Юдифь!

Алис. А вот и Олоферн!

Капитан. А кто же ты?

Алис. Скоро узнаешь!..

Капитан. Это твоих рук дело!

Алис. Нет!

Капитан (в бешенстве). Это твоих рук дело!

Алис. Нет!

Капитан пытается встать и вытащить
саблю, но, настигнутый апоплексическим ударом, валится обратно.

Так тебе и надо!

Капитан (по-старчески слезливо). Не злись! Мне очень плохо!

Алис. Неужели! Рада слышать!

Курт. Давай отнесем его в кровать!

Алис. Нет, не желаю к нему притрагиваться! (Зво­нит.)

Капитан (таким же голосом). Не сердитесь на меня! (Курту.) Позаботься о моих детях!

Курт. Бесподобно! Моих детей он похитил, а я о его
заботиться должен!

Алис. Какое самоослепление!

Капитан. Позаботься о моих детях! (Речь его переходит в неразборчивое
заикание.)
Бла-бла-бла...

Алис. Наконец-то его язык остановился! Не бу­дет больше ни
хвастать, ни лгать, ни оскорблять!..

Курт, ты веришь в Бога! Поблагодари Его от меня!
Поблагодари Его за то, что освободил меня от башни, от волка, от вампира!

Курт. Не надо так, Алис!

Алис (склонившись над Капитаном). Куда ж по­девались твои силы? А? И
энергия?

Капитан молча плюет ей в лицо.

Ах ты, гадюка, все еще брызжешь ядом! Ну так я вырву
твой поганый язык! (Дает Капитану пощечи­ну.) Голова с плеч, а все краснеет!.. О, Юдифь, ум­ница
моя, — я выносила под сердцем орудие мести. Ты, ты освободила всех нас!..
Сколько бы у тебя ни было голов, гидра проклятая, мы их все снесем! (Дер­гает его за бороду.) Подумать только, есть все-таки на
свете справедливость! Порой я мечтала об этом, но никогда не верила! Курт,
вымоли у Бога проще­ние за то, что я не признавала Его! О, справедливость
существует! В таком случае я тоже хочу быть овцой! Скажи Ему это, Курт! От
малой толики везения мы делаемся лучше, а от сплошных неудач превращаем­ся в
волков!

*       
* *

В дверях задника появляется лейтенант.

Алис. У капитана удар, помогите нам, пожалуй­ста, откатить
кресло!

Лейтенант. Ваша милость!..

Алис. В чем дело?

Лейтенант. Видите ли, фрекен Юдифь...

Алис. Сперва помогите! О фрекен потом пого­ворите!

Лейтенант выкатывает кресло направо.

Прочь эту падаль! Прочь! Двери настежь! Пусть как
следует проветрится! (Распахивает двери задника, на улице развиднелось.) Уф!..

Курт. Ты бросаешь его?

Алис. Команда бросает севший на мель корабль, спасая свои
жизни!.. Я не обязана обряжать в саван разложившуюся тварь! Пусть о нем
позаботятся зо­лотари или сторожа анатомического кабинета! Ого­род — слишком
благородное место для этой тачки дерьма!.. Пойду приму ванну, смою с себя всю
эту грязь, только не знаю, смогу ли когда-нибудь отмыться дочиста!

Снаружи, у балюстрады, видна Юдифь,
с непокрытой головой, машущая платочком в сторону моря.

Курт (is сторону задника). Кто это там? Юдифь? (Кричит.) Юдифь!

•              
* *

Юдифь (вбегает с крикам). Он уехал!

Курт. Кто?

Юдифь. Аллан уехал!

Курт. Не попрощавшись?

Юдифь. Мы попрощались, он просил передать тебе привет, дядя!

Алис. И все!

Юдифь (бросается в объятия Курта). Он уехал!

Курт. Он вернется, детка!

Алис. Или мы поедем за ним!

Курт (делая жест в сторону правой двери). Бро­сить
его?.. Мир...

Алис. Мир! Пафф!.. Юдифь, подойди, обними меня!

Юдифь приближается к Алис, которая
целует ее в лоб.

Хочешь поехать за ним?

Юдифь. И ты еще спрашиваешь?

Алис. Но папа болен!

Юдифь. Плевать!

Алис. Вот она, Юдифь! О, я обожаю тебя, Юдифь!

Юдифь. Кстати, папа — человек не мелочный... и не любит
нежностей! Все-таки что-то в нем есть!

Алис. Да, кое-что!

Юдифь. И кроме того, не думаю, что он жаждет меня видеть, после
того телефонного звонка!.. А зачем ему надо было сватать меня за старика? Нет,
Аллан, Аллан! (Бросается
в объятия Курта.)
Хочу к Аллану! (Вырывается,
выбегает из дома и опять принимается махать.)

Курт идет следом и тоже машет.

Алис. Надо же, и из грязи могут расти цветы!

*       
*
*

Из правой двери выходит лейтенант.

Алис. Ну-у?

Лейтенант. Да, так фрекен Юдифь...

Алис. Неужели столь сладостно чувствовать на гу­бах звуки
ее имени, что вы забыли про умирающего?

Лейтенант. Да, но она сказала...

Алис. Она? Лучше уж говорите — Юдифь!.. Но сперва — как дела
там?

Лейтенант. Ах да, там!.. Все кончено!

Алис. Кончено?.. О Боже, благодарю Тебя от се­бя лично и от
имени всего человечества за то, что Ты освободил нас от этого дьявола!.. Дайте
мне вашу руку! Я хочу пойти подышать. Подышать!

Лейтенант предлагает ей руку.

(Останавливается.) Он сказал что-нибудь перед смер­тью?

Лейтенант. Отец фрекен Юдифи произнес не­сколько слов!

Алис. Что он сказал?

Лейтенант. Он сказал: «Прости им, ибо не ве­дают, что творят*.

Алис. Непостижимо!

Лейтенант. Да, отец фрекен Юдифи был хоро­ший и благородный
человек.

Алис. Курт!

*       
• *

Курт
входит.

Алис. Все кончено!

Курт. О!..

Алис. Знаешь, какие были его последние слова? Да нет,
откуда тебе знать! «Прости им, ибо не веда­ют, что творят»...

Курт. Можешь перевести?

Алис. Очевидно, хотел сказать, что сам он всегда поступал
правильно и умер, обиженный жизнью.

Курт. Да, прочувствованная, должно быть, над­гробная речь
будет!

Алис. И множество венков! От унтер-офицеров!

Курт. Да уж!

Алис. Год назад он сказал приблизительно сле­дующее:
похоже, жизнь — всего лишь колоссальная насмешка над всеми нами!

Курт. Хочешь сказать, что он насмехался над на­ми до самой
смерти?

Алис (Курту). Слышишь!

Курт. «Не ведают, что творят». Сколько раз я спрашивал
тебя, ведал ли он, что творил. Ты утверж­дала — не ведал! Значит, прости его!

Алис. Загадки! Загадки!.. Но подумать только, в доме
воцарился покой! Чудный покой смерти! Такой же чудный, как торжественное
волнение при рожде­нии ребенка! Я слышу тишину... а на полу вижу сле­ды кресла,
которое унесло его прочь... И чувствую, что теперь жизнь моя кончена и впереди
— могила!.. Знаешь, удивительно, меня преследуют бесхитрост­ные слова
лейтенанта — а он бесхитростная душа, — они вдруг обрели серьезный смысл. Мой
супруг, моя юношеская любовь, — смешно, да? — действительно был хороший и
благородный человек — несмотря ни на что!

Курт. Несмотря ни на что! И храбрый — как он сражался за
себя и за своих близких!
Алис. Сколько горя! Сколько унижений! Кото­рые он перечеркивал
— чтобы идти дальше!

Курт. Он был обделен! Это многое объясняет! Алис, иди к
нему!

Алис. Нет! Не могу! Потому что, пока мы тут разговаривали,
передо мной возник его юношеский образ — я увидела его, я вижу его сейчас — таким,
каким он был в двадцать лет!.. Должно быть, я лю­била этого человека!

Курт. И ненавидела!

Алис. И
ненавидела!.. Мир ему! (Идет к правой двери и замирает там, сцепив пальцы.)

Занавес
[1] Здесь: прочь!
(фр.)