1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 
Подпишите ли вы ето предложеніе, Сударь? я подписалъ свое имя.
    
Она прочла въ другой разъ то, что написала. Какъ? Вы предлагали такія условія? Правда ли ето, Сударыня?
    
Правда, моя дорогая: и я бы тебѣ прежде о томъ сказала: но ты такъ была поражена тою мыслію, что отвергаютъ твою руку… О Сударыня, прервала она, въ самомъ дѣлѣ очень было мучительно почитать себя отверженною!
    
Однако желалалибъ ты, моя любезная, чтобъ мы подали свое согласіе на его представленія? Моглалибъ ты рѣшиться быть женою Протестанта? Дѣвица такой породы!
    
Она отвела свою мать на сторону; но въ движеніи своемъ говорила такъ громко, что я могъ все слышатъ.
    
Я соглашаюсь, Сударыня, что я не хорошо бы поступила: но я очень радуюсь, что не съ презрѣніемъ отвержена. Я радуюсь, что мой наставникъ и избавитель моего брата не почиталъ меня презрѣнія достойною. Откровенно сказать, я подозрѣвала, что онъ любитъ Оливію и ищетъ однихъ только увертокъ.
    
Не увѣрена ли ты, моя дочь, что ты въ разсужденіи своего закона подверглась бы великой опасности, естьлибъ мы приняли предложенія Г. Грандиссона?
    
Почему! Сударыня? Со всемъ ни мало. Не могла ли я надѣяться привести его къ обращенію, такъ какъ и онъ надѣялся вовлечь меня въ свои заблужденія? Я законъ свой вмѣняю себѣ въ славу. Онъ не менѣе и къ своему приверженъ, моя дорогая. Ето его вина, Сударыня. Кавалеръ, говорила она подошедъ ко мнѣ, вы чрезмѣрно упорны. Я ласкаюсь мыслію, что вы нашихъ речей не слышали.
    
Ты обманываешься, душа моя; онъ не упустилъ ни одного слова и я о томъ не жалѣю.
    
Дай Богъ, сказалъ я тогда Маркизѣ, чтобъ мнѣ можно было отъ васъ надѣяться хотя нѣсколько милости! нѣкоторыя слова произнесенныя любвидостойною Клементиною подали бы мнѣ смѣлостъ…
    
Не заключайте ни чего изъ моихъ словъ, Сударь, прервала Клементина покраснѣвши. Я не могу недоумѣвать въ такомъ дѣлѣ, которое касается до моего спасенія.
    
Я просилъ ея мать на минуту со мною удалишься отъ Клементины и говорилъ ей со всемъ жаромъ, какой только могъ совокупить съ своимъ голосомъ. Ради Бога, Сударыня, не супротивляйтесь отчаяной моей надеждѣ. Не видите ли вы уже нѣкоей перемѣны въ состояніи вашей дражайшей дочери? Не примѣчаете ли въ ней большаго спокойствія съ того самаго времени, когда начала она усматривать, что ничего въ разсужденіи своей чести и совѣсти страшишься не можетъ? Посмотрите на нее: какая пріятная веселость видна въ глазахъ ея кои доселѣ показывали нѣкое заблужденіе!
    
Ахъ! Кавалеръ, вы у меня требуете того, что не въ моей власти; а когда бы ваше щастіе и отъ меня зависѣло; но я не могла бы желать для своей дочери супруга столько прилѣпленнаго къ своимъ заблужденіямъ: да и для чегожъ, Сударь? Естьлибы, я въ васъ усматривала менѣе ревности къ вашему закону; то бы имѣла болѣе надежды, а слѣдственно менѣе и возраженій.
    
Естьлибъ я имѣлъ менѣе приверженности къ моимъ правиламъ; то искушеніе превозмогло бы мои силы, когда предлагается о бракѣ съ Клементиною и о чести вступить въ сродство въ такую знаменитую фамилію. Ахъ! Кавалеръ, я не могу вамъ подать нималѣйшей надежды.
    
Пожалуйте, Сударыня, посмотрите на дражайшую вашу дочь! можетъ быть она колеблется и преклоняется въ мою пользу; воспомните, что она составляла всю радость вашего сердца. Подумайте, что съ нею сдѣлаться можетъ, и отъ чего, прошу Бога, ее предохранить, какую бы судьбу онъ мнѣ не опредѣлилъ. Какъ? Сударыня, не уже ли любвидостойная Клементина не найдетъ себѣ ходатая въ своей родительницѣ? Я свидѣтельствуюсь Богомъ что ея благополучіе болѣе участія имѣетъ въ моихъ обѣтахъ, нежели мое собственное. Еще прошу васъ, изъ любьви къ своей дочери. Но что значатъ всѣ мой пользы въ сравненіи ея выгодъ? Позвольте мнѣ колѣнопреклонно просить сильнаго вашего заступленія, и когда оное соединено будетъ съ стараніями любезнаго сердцу моему Іеронима; то предвижу изъ того такія дѣйствія, коихъ единая лестная надежда возраждаетъ во мнѣ радостное чувствованіе.
    
Клементина не могла слышать моихъ словъ; но какъ скоро увидѣла меня въ томъ положеніи, въ коемъ я находился; то подбѣжала ко мнѣ и простирая обѣ руки говорила своей матери, помочь ли мнѣ ему встать, Сударыня? Скажите же ему, чтобъ онъ всталъ. Онъ плачетъ, посмотрите на его слезы. Но я вижу, что и всѣ проливаютъ слезы. О чемъ же вы плачете, Кавалеръ? Матушка также плачетъ. Какаябъ была причина столь великаго сокрушенія.
    
Встаньте, Кавалеръ, сказала мнѣ Маркиза. О любезнѣйшая дочь! она приведетъ меня ко гробу отъ состраданія къ ней и скорьби. Вы ничего, Сударь, не получите иначе какъ по нашимъ собственнымъ условіямъ, да и сама я не желаю, чтобъ дѣла наши получили другой оборотъ. Но возможноли чтобъ сія любезная дѣвица васъ не тронула? Нечувствительной Грандиссонъ!
    
Тогда я вставъ говорилъ; какой мой жребій! меня называть нечувствительнымъ, Сударыня, когда сердце мое, пронзенно состояніемъ вашей любезнѣйшей дочери и тою печалію, которую она разпространяетъ въ такомъ домѣ, гдѣ все для меня равно дорого и почтенно! какое инное изьявилъ я желаніе, кромѣ того чтобъ не оставить тою закона, къ коему я приверженъ по совѣсти и по чести? Вы сами, Сударыня, имѣя матернее и дружелюбное сердце, не моглибъ быть болѣе меня опечалены.
    
Въ сіе время Клементина посматривала съ великимъ вниманіемъ то на меня, то на свою матушку, у коей текущія слезы видѣла. По томъ прервавъ молчаніе и поцѣловавъ у Маркизы руку говорила; я не понимаю ничего, что здѣсь происходитъ. Етотъ домъ уже не тотъ, что былъ прежде. Одна только я не перемѣниласъ. Мой батюшка со всемъ противъ прежняго перемѣнился; братцы мои также: матушка никогда не перестаетъ плакатъ. Я одна не плачу и должна всѣхъ утѣшатъ. Такъ, ето мой долгъ. Любезная матушка! перестаньте сокрушаться. Но я только умножаю вашу печаль! О! матушка, что бы вы сказали, естьлибъ я отвергла ваши утѣшенія! она стала на колѣни передъ Макизою и взявъ ея руки цѣловала съ нѣжностію. Утѣштесь, Сударыня, я васъ заклинаю, или дайте мнѣ хотя одну свою слезу дабы и я могла съ вами плакатъ. Для чего не могу я извлечь оныхъ изъ своихъ глазъ? Я вижу, что и Кавалеръ плачетъ! о чемъ ето? Не ужели вы мнѣ не скажите? Вы видите, какой примѣръ я вамъ подаю; я, слабая дѣвица не проливаю ни одной слезы. Она въ сіе время показывала весьма свободной видъ и твердостъ.
    
О! Кавалеръ, сказала мнѣ Маркиза испущая вздохи при каждомъ словѣ, я легко увѣряюсь, что сердце ваше тронуто.
    
Любезная дочь! (принявъ ее въ свои объятія) Дражайшая Клементина! Дай Боже, чтобъ жертва жизни моей могла способствовать къ твоему изцѣленію! Кавалеръ! естьлибъ мы надежны были, склоняясь на ваши предложенія… но вы ничего для насъ сдѣлать не хотите?
    
Какая укоризна, Сударыня, когда я до такого состоянія довелъ наше дѣло что не сдѣлалъ бы сего можетъ быть и для первой Принцессы въ свѣтѣ! позвольте мнѣ повторить оныя объясненія передъ вашею дочерью.
    
Какъ, прервала Клементина, что хочетъ онъ повторить? Ахъ! Сударыня, позвольте ему сказать все что онъ ни думаетъ. Дайте ему свободу облегчить свое сердце. Говорите, Кавалеръ. Могули я послужишь къ вашему утѣшенію? Мое щастіе, естьлибъ то сдѣлать могла, состояло бы въ томъ, дабы васъ всѣхъ учинить благополучными.
    
Сего уже излишне много, Сударыня, сказалъ я ея матери съ глубокимъ вздохомъ. Сколь удивительная изящность въ ея свойствахъ изьявляется и при возмущенномъ ея воображеніи! Не уже ли вы не вѣрите, Сударыня, что не было еще столь нещастнаго человѣка, какъ я?
    
О дочь моя! сказала ей Маркиза, дражайшій плодъ нѣжной моей любьви, можешь ли ты согласиться быть женою человѣка не единой съ тобой законъ исповѣдающаго, иностранца! вы видите, Кавалеръ, что я ей повторила ваши предложенія; быть женою такого человѣка, любезная моя дочь, которой противоборствуетъ какъ закону своихъ собственныхъ предковъ такъ и твоему?
    
Но нѣтъ, Сударыня, я не могу думать, чтобъ онъ имѣлъ о мнѣ такое мнѣніе.
    
Позвольте мнѣ, Сударыня, говорилъ я Маркизѣ, представишь ей сіе же самое въ другомъ видѣ… Но естьли вы мнѣ не дадите никакой надежды къ полученію вашего покровительства и естьли ничего не могу ожидать отъ Маркиза и двухъ вашихъ сыновей; то боюсь нанести вредъ тому, чего наиболѣе желаю.
    
Нѣтъ, Кавалеръ, они ни на что не согласятся.
    
И такъ, Сударыня, я долженъ казаться несправедливымъ, неблагодарнымъ и даже наглымъ въ глазахъ Клементины, естьли такое представленіе можетъ послужить къ облегченію ея сердца н къ успокоенію ея духа. Когда я лишаюсь надежды получить ваше покровительство, то дѣйствительно не остается мнѣ ничего кромѣ отчаянія.
    
Естьлибъ я усмотрѣла хотя малѣйшій способъ съ пользою вамъ услужить, то всевоможное употребила бы о томъ стараніе. Но въ такомъ важномъ дѣлѣ мнѣ не позволено имѣть разнаго съ моею фамиліею мнѣнія.
    
По томъ желая окончить такую матерію сказала она своей дочери: Не говорила ли ты мнѣ, моя дорогая, что хотѣла переговорить на единѣ съ Г. Грандиссономъ? Теперешній случай есть одинъ только такой, какого бы ты могла надѣяться. Твой батюшка и братья завтра сюда пріѣдутъ. Тогда Кавалеръ, сказала она обратясь ко мнѣ, все будетъ кончено.
    
Клементина говорила довольно спокойно, что она въ самомъ дѣлѣ хотѣла со мною видѣться на единѣ и не имѣла сама никакой выгоды въ томъ, что мнѣ говорить желала… думаешь ли ты, прервала Маркиза,чтобъ вспомнила все, что ему сказать хотѣла, естълибъ сама его посѣтила, такъ какъ прежде къ тому располагалась?
    
   
   
    
     
Я не знаю.
    
    
    
Такъ я выду отсюда. Выдти ли мнѣ, моя дорогая?
    
Клементина оборотясь ко мнѣ говорила: вы были моимъ учителемъ, Сударь, и дали мнѣ превосходныя наставленія: должна ли я желать, чтобъ матушка моя отсюда вышла? Должна ли я сказать вамъ что нибудь такое, чего бы она не могла слышать? Мнѣ кажется, что нѣтъ.
    
А какъ Маркиза уходила; то я ее просилъ войти въ ближній кабинетъ такъ чтобъ не была она примѣчена. Должно вамъ Сударыня, говорилъ, я ей, все слышатъ. Сей случай можетъ сдѣлаться весьма важнымъ. Естьли вы выдите, то остановитесь по крайней мѣрѣ такъ близко отъ насъ, чтобъ могли судить о нашихъ поступкахъ. Я прошу вашего одобренія или сужденія.
    
О! Кававлеръ, отвѣчала она мнѣ,благоразуміе и великодушіе всегда вамъ сопутствуютъ. Почто не можете вы сдѣлаться Католикомъ? По томъ она вышла и я принаровилъ такъ, что она вошла опять къ намъ не будучи усмотрена своею дочерью, которую просилъ сѣсть въ креслы, коихъ за спинокъ стоялъ прямо къ дверямъ. Она сѣла безъ всякой недовѣрчивости и приказала мнѣ сѣсть подлѣ себя.
    
Мы сидѣли нѣсколько минутъ въ молчаніи. Я желалъ, чтобъ она начала прежде говорить, дабы не могли меня обвинять что я предупредилъ ея воображеніе. Она казалась въ недоумѣніи; поднимала и опять опускала свои взоры и обращала ихъ на всѣ стороны. Ахъ! Кавалеръ, сказала она мнѣ напослѣдокъ, щастливо то время, какъ я была ваша ученица и когда вы учили меня по Аглински.
    
Въ самомъ дѣлѣ щастляво, Сударыня.
    
Госпожа Бемонтъ была очень неотступна, Кавалеръ, знаете ли вы Госпожу Бемонтъ?
    
Я ее знаю, она есть изъ лучшихъ особъ мнѣ извѣстныхъ.
    
Я о ней такого же мнѣнія. Но она подвергла меня страннымъ опытамъ. Я думаю, что сдѣлала большую ошибку.
    
Какую ошибку, Сударыня?
    
Какую ошибку! Я допустила ее проникнуть въ одну тайну, которую скрывала отъ своей матушки, отъ милостивой и снисходительной своей матушки. Вы на меня смотрите, Кавалеръ. Но я вамъ не скажу, какая ето тайна.
    
Я о томъ васъ не прошу, Сударыня.
    
Да вы безполезно бы меня о ней спрашивали. Но мнѣ казалося, что я очень много хотѣла съ вами говорить! За чемъ бѣшеная Камилла меня остановила, когда я шла къ вамъ? Я очень много хотѣла съ вами говоритъ.
    
Какъ! Сударыня, не уже ли ничего не можете вспомнитъ.
    
Дайте мнѣ немного подуматъ… И такъ, прежде всего я думала, что вы меня презираете. Но не ето меня печалило, божусь вамъ. Напротивъ того такая мысль послужила мнѣ въ пользу. Я гордѣлива, государь мой; я ето превозмогла и стала спокойна. Вы видите, сколько я спокойна. Однако, говорила я сама въ себѣ, етотъ бѣдной Кавалеръ, хотя меня презираетъ, хотя нѣтъ… я хочу вамъ открыть всѣ мои мысли, Сударь: но чтобъ онѣ васъ не опечалили. Вы видите, что духъ мой спокоенъ. Однако я ничто инное какъ слабосильная дѣвица. Васъ считаютъ человѣкомъ благоразумнымъ: не посрамите же своего благоразумія. Человѣкъ благоразумный не уже ли будетъ слабѣе простой дѣвицы? Но чтобъ никогда такой укоризны… какъ начала я вамъ говорить?
    
Етотъ бѣдной Кавалеръ, говорили вы, Сударыня.
    
Да, етотъ бедной Кавалеръ, я говорила, получилъ отъ Бога изящную душу. Онъ много трудился меня обучатъ. Не уже ли мнѣ не трудиться о его обращеніи? Я собрала множество превосходныхъ мнѣній и ученій изъ священнаго писанія. Всѣ мысли мои были оными заняты,… ета наглая Камилла истребила ихъ изъ моей памяти. Однако я нѣчто помню: такъ я ето не забыла. Я хотѣла вамъ сказать въ заключеніе моея рѣчи… такъ ето было предумышленное намѣреніе, скажите вы мнѣ: я въ томъ согласна, Кавалеръ. Я должна вамъ ето сказать на ухо. Но нѣтъ. Оборотитесь лучше лицемъ къ другой сторонѣ. Я чувствую, что на лицѣ моемъ краска уже выступаетъ. Не смотрите на меня. Смотрите къ окну. (Я дѣлалъ все что она ни приказывала.) И такъ я намѣрена была вамъ сказатъ… но я думаю, что все ето есть у меня на письмѣ. (Она вынула изъ кармана свои бумаги) Вотъ они. Смотрите въ другую сторону, когда вамъ приказываю. Она стала читатъ. Я согласуюсь, государь мой, отъ искренняго сердца, (вы видите, что ето сказываю весьма чистосердечно.) Дабы вы питали единую ненависть, презрѣніе и отвращеніе отъ злополучной Клементины: но заклинаю васъ спасеніемъ безсмертной вашей души прилѣпиться къ истинной православной церкви. И такъ, Сударь,что вы мнѣ на ето отвѣчать будете? Обращаясь прелестнымъ своимъ лицемъ къ моему, которое я еще отвращалъ къ другой сторонѣ, ибоне имѣлъ еще силъ на нее взиратъ. Скажите, Сударь, что вы на сіе соглашаетесъ. Явсегда думала, что сердце ваше честно и чувствительно. Скажите, что оно покорствуетъ истиннѣ. Я не для себя о томъ васъ прошу. Яуже сказала вамъ, что избираю себѣ долею ваше презрѣніе. Небудетъ сказано, что вы согласились на усильныя прозьбы женщины. Нѣтъ, Сударь; одна совѣсть ваша будетъ имѣть всю славу сего подвига, яне скрою отъ васъ, что о самой себѣ помышляю. Я буду жить въ мирѣ и спокойствіи; (при сихъ словахъ она встала съ видомъ сановитымъ и съ такимъ достоинствомъ, которое отъ рвенія ея къ закону, еще болѣе умножалось) и когда ангелъ смерти придетъ; я простру къ нему руку и скажу. Приближься; о! мирный вѣстникъ. Я послѣдую за тобою къ тому злачному брегу, куда душа моя стремится достигнуть; и тамъ хочу сохранить одно мѣсто для такого человѣка, коему не давно еще того желаю, но съ коимъ неразлучно навѣки пребывать тамъ буду. Сія надежда удовлетворитъ Клементину и замѣнитъ для нее нее богатства свѣта. И такъ вы видите, какъ я сказывала моей матушкѣ, что я хотѣла идти на служеніе Богу и что въ томъ никакой собственно моей выгоды не находится.
    
Она могла бы продолжать свою речь цѣлые два часа и я не подумалъ бы ее прерватъ. Ахъ! любезный другъ, какія мученія терзали мое сердце! она внимала вздохамъ, кои я испущалъ. Вы вздыхаете, Кавалеръ. Вы не нечувствительны, какъ васъ укоряли. Не соглашаетесь ли вы? Скажите, что соглашаетесъ. Я не хочу въ етомъ имѣть отказа. Любопытствуете ли узнать мой жребій? Естьли послѣдній часъ моего житія наступитъ не такъ скоро, какъ я желаю; то заключусь въ монастырь и на все время нещастной моей жизни посвящу себя на служеніе Господу.
    
Какъ я могъ я найти выраженія, дабы отвѣчать на ея речи? Какъ изьявить ей въ обоюдномъ нашемъ положенія всѣ нѣжныя ощущенія, въ коихъ сердце мое, такъ сказать, плавало? Состраданіе есть такая страсть, которая неможетъ удовлетворишь женщину великодушную; но какимъ способомъ говорить ей о любьви? Могъ ли я рѣшиться придти опять у ней въ любовь, когда вся ея фамилія отвергала мои предложенія а подавала такія, коихъ я принять не могъ? Вступить въ разсужденія противъ ея закона въ защищеніе моего, никакъ было не можно; я не долженъ былъ о томъ и мыслить судя по тому смущенію, которое видѣлъ въ ея духѣ. Впрочемъ справедливость и великодушіе позволялиль мнѣ употребить во зло ея состояніе, дабы внушить ей сумнѣнія о такихъ догматахъ, къ коимъ она искренно была привержена?
    
Я довольствовался уже и тѣмъ что началъ приписывать великія хвалы ея благочестію. Я ее называлъ Ангеломъ и говорилъ, что она, составляетъ украшеніе своего пола и честь закона. На конецъ я всячески старался перемѣнить ея разговоръ. Но она догадываясь о моемъ намѣреніи и помолчавъ нѣсколько сказала, что я самой упорной изъ всѣхъ мужчинъ; однако, присовокупила она, я не могу думать, чтобъ вы имѣли ко мнѣ презрѣніе. Прочтемъ еще разъ вашу бумагу. Она опятъ прочитала мои условія и при каждомъ обѣщаніи спрашивала меня, вѣрнолибъ я оныя исполнилъ. Не сумнѣвайтесь, говорилъ я ей, о такой вѣрности, которая бы составила все мое щастіе. Она, какъ казалось, о всемъ томъ разсуждала, сравнивала, передумывала и оставляя размышленія, со вздохомъ мнѣ сказала, что можно сказать о такихъ произшествияхъ, кои еще сокрыты въ таинствахъ провидѣнія?
    
Я тогда разсудилъ, что какъ нашъ разговоръ обратился со всемъ въ другую сторону, то Маркизѣ не худобъ было выдти изъ Кабинета. Я легко могъ способствовать ея выходу. Она подошла къ намъ; и глаза ея орошены были слезами. Ахъ, Сударыня! сказала ей Клементина, я теперь окончила сильной споръ съ Кавалеромъ: и наклонясь къ ея уху говорила: я не отчаяваюсъ, Сударыня, чтобъ онъ не былъ убѣжденъ. Сердце его нѣжно. Но помолчавъ, присовокупила она приложа палецъ ко рту. Потомъ возвыся голосъ хотѣла говорить о перечитанной ею бумагѣ; но мать ея видно опасалась, чтобъ ето была не излишняя для меня милость и тогда въ первой разъ, какъ казалось, усмотрѣлъ я въ ней умалившееся ея желаніе къ моему съ ними союзу. Она тотчасъ прервала ея речь сказавъ ей: любезная моя, мы объ етой матеріи будемъ говорить между собою, она позвонила. Камилла, пришла въ ту горницу и получила приказъ остаться съ Клементиною.
    
Маркиза вышла и приглашала меня къ себѣ. Лишь только вошли мы въ боковую горницу, какъ обратилась она ко мнѣ и сказала: ахъ! Кавалеръ, какъ могли вы противиться сему произшествію? Вы не имѣете къ моей дочери всей той привѣязанности, коей она заслуживаетъ: сердце ваше благородно, чувствованія доказываютъ великодушіе ваше; но вы непреодолимо упорны.
    
Какъ! Сударыня, я кажусь вамъ неблагодарнымъ. Сколько умножаетъ такая укоризна мои мученія! но не уже ли лишился я вашея милости и покровительства? На вашемъ добродушіи и благопріязни, Сударыня, и на дружествѣ любезнаго мнѣ Іеронима основалъ я всю свою надежду.
    
Я знаю, Кавалеръ, что ваши предложенія никогда приняты быть не могутъ и ничего больше отъ васъ не надѣюсъ. Послѣ такого свиданія, которое по видимому будетъ послѣднее, неостается мнѣ никакой надежды. Дочь моя начала уже колебаться. Сколько сердце ея вами страстно! Но никакъ не можно соединишься вамъ бракомъ: я ето вижу и не хочу ее болѣе подвергать такимъ свиданіямъ, отъ коихъ ничего щастливаго ожидать не могу. Вы кажетесь опечалены, я бы жалѣла о вашихъ прискорбіяхъ, государь мой, естьлибъ ваше и наше щастіе не отъ васъ зависѣло.
    
Я не ожидалъ такой перемѣны въ расположеніяхъ Маркизы. Будетъ ли мнѣ позволено, Сударыня, говорилъ я ей съ великою покорностію, проститься съ дражайшею особою, коея сердце и сожалѣніе о мнѣ заслуживаютъ мое обожаніе.
    
Мнѣ кажется, Кавалеръ, чтобъ ето лучше было отложено. Отложено! Сударыня. Маркизъ и Генералъ пріѣдутъ; и сердце мнѣ вѣщаетъ, что я навсегда лишусь щастія ее видѣтъ.
    
На етотъ разъ по крайней мѣрѣ лучше, чтобъ ето было отложено, Сударъ.
    
Естьли вы требуете моего послушанія; то я долженъ вамъ оное оказать, Сударыня, и только отъ Бога могу надѣяться щастія познать всѣ ваши милости; да сохранитъ онъ здравіе дражайшей вашей дочери! да низпошлетъ вамъ Его Всемогущество всякое щастіе! время можетъ нѣчто въ мою пользу сдѣлать, время и свидѣтельства моего сердца… Но вы никогда не видѣли предъ собою нещастнѣйшаго человѣка.
    
Я взялъ смѣлость поцѣловать ея руку и удалился отъ нее въ великомъ движеніи. Камилла тотчасъ пошла за мною въ слѣдъ. Она мнѣ говорила, что Маркиза хотѣла знать, не увижусь ли я съ сыномъ ея Іеронимомъ. Богъ да благословитъ дражайшаго моего друга! отвѣчалъ я ей. Видѣться съ нимъ мнѣ не можно. Я бы только одни жалобы ему приносить могъ. Всѣ бы мученія моего сердца предъ нимъ были изьявлены. Препоручите меня въ его дружество. Да ниспошлетъ Богъ небесныя свой щедроты на всѣхъ ихъ. Камилла, услужливая Камилла, прости.
    
О! дражайшій Докторъ! но кто можетъ осуждать Маркизу? Она должна была отвѣчать за свой поступки въ отсудствіе мужа. Она знала рѣшительное намѣреніе своей фамиліи: а ея Клементина хотѣла по видимому оказать мнѣ болѣе милости, нежели сколько приличествовало по тогдашнимъ обстоятельствамъ. Однако она имѣла случай замѣтить, что ея любезная дочь въ тогдашнемъ своемъ состояніи не легко оставляла то, что твердо предприняла исполнить: впрочемъ ее не пріучили сносить противорѣчія.
    
На другой день пришла ко мнѣ Камилла отъ Маркизы, которая приказала ей просить у меня извиненія, что не позволила мнѣ проститься съ ея дочерью. Она меня просила ни на что инное не взирать въ семъ отказѣ, какъ только на ея осторожность въ семъ благоразуміи. Она обѣщала на всегда ко мнѣ хранить уваженіе и далѣе столько благопріязни, какъ будто самыя лестныя ея желанія были исполнены. Маркизъ делла Порреттта, Графъ его братъ, Епископъ Ноцера и Генералъ вчера въ вечеру пріѣхали. Она подвержена была многимъ укоризнамъ за то, что согласилась на вчерашнее мое свиданіе съ ея дочерью; но она тѣмъ менѣе о томъ жалѣла, что съ самой нашей разлуки Клементина показывалась очень довольною и весьма спокойно отвѣчала на всѣ вопросы своего отца. Однако она желаетъ, чтобъ я выѣхалъ изъ Болоніи, какъ для пользы ея дочеря, такъ и для своей собственной. Камилла сказала мнѣ отъ Іеронима, что онъ весьма бы радъ былъ, естьлибъ я уѣхалъ въ Тридентъ или Венецію. Она присовокупила, какъ бы отъ себя самой, что Маркизъ, Графъ его братъ и Генералъ дѣйствительно осуждали наше свиданіе: но были однако весьма довольны тѣмъ, что Маркиза не позволила мнѣ еще видѣться съ его дочерью, когда та записка, которую приказала она мнѣ подписать, подавала ей по видимому нѣкую надежду продолжать наше дѣло на такомъ основаніи: они казались всѣ согласны въ своихъ намѣреніяхъ и думая что я буду всегда готовъ слѣдовать ихъ произволеніямъ не почитали уже сродство мое съ ними приличнымъ, разсмотря какая моя природа, имѣніе и честь: словомъ, Камилла дала мнѣ заключить изъ своего повѣстрованія, что какъ всѣ ихъ выгоды были разсмотрены; то мои очень много потеряли въ сравненіи съ оными, такъ что трудности стали теперь непреодолимы. Они дошли даже до того, что съ строгостію объяснялись съ Іеронимомъ о той горячности, съ какою онъ вступалъ въ мои выгоды. Духовникъ былъ возвращенъ. У него спрашивали совѣтовъ, какъ у Оракула. Наконецъ и Графъ Бельведере входилъ въ сей планъ. Они намѣревались его увѣдомить, что прежнія его предложенія были бы въ нынѣшнихъ обстоятельствахъ приняты и не разбирая тонкости съ мысляхъ своихъ ласкались, что мужъ будетъ для нее надежнѣйшимъ врачествомъ, нежели всѣ тѣ, кои прежде употреблены были.
    
Примѣч: Г. Грандиссонъ продолжаетъ описывать съ великою подробностію всѣ случившіяся въ продолженіи нѣсколькихъ дней произшествія въ фамиліи. Онъ получилъ освѣдомленія не только отъ Іеронима, которой усильно его просилъ выѣхать изъ Болоніи, но и отъ ихъ духовника, которой самъ къ нему приходилъ и по нѣкоторыхъ обьясненіяхъ ощутилъ въ себѣ все достодолжное къ нему уваженіе и дружество, и даже ставъ на колѣна молился усердно о его освѣдомленія. Но не видя ни какого плода отъ сей своей ревности, увѣщеваетъ его такъ же изъ города удалиться. Кавалеръ задерживанъ былъ по двумъ причинамъ: по нѣжному его состраданію къ Клементинѣ, коей болѣзнь, какъ его увѣдомляли, со дня на день умножалася, и по опасеніи, дабы ему самому не проступиться, естьлибъ вдругъ согласился онъ на такія прозьбы, въ коихъ усматривалъ нѣкія угрозы. Наконецъ прислано ему было письмо весьма осторожно писанное отъ Маркиза, въ коемъ сей огорченный родитель просилъ его, не налагая ему ни какого закона, подать ему способъ увѣрить свою дочь въ отъѣздѣ его въ Англію. Оно рѣшило его намѣренія; онъ обѣщалъ ѣхать; но писалъ въ отвѣтъ Маркизу, что поелику въ сердцѣ своемъ ни какихъ укоризнъ для себя не находитъ а питаетъ напротивъ того искреннюю признательность къ фамиліи за прежнія ея благодѣянія; то и проситъ позволенія лично съ оною проститься. Такое требованіе произвело между ими великіе споры. Большему числу изъ нихъ оно показалось весьма смѣлымъ. Но какъ Іеронимъ съ жаромъ имъ представлялъ, что она достойно его друга, его избавителя и невиннаго ни въ чемъ человѣка, не желающаго дабы его отъѣздъ походилъ на удаленіе виновнаго; то и заключено пригласишь Кавалера по надлежащимъ обрядамъ, и назначили два дни для собранія другихъ ихъ родственниковъ, кои никогда его не видя, хотѣли до сей послѣдней разлуки узнать иностранца, котораго по толь многимъ произшествіямъ почитали за необыкновеннаго человѣка.
    
Между тѣмъ Іеронимъ въ весьма продолжительномъ письмѣ увѣдомляетъ его о всемъ что ни произходило у нихъ въ домѣ. Въ назначенный день Г. Грандиссонъ былъ у Маркиза и во всемъ собраніи велъ себя съ такимъ благородствомъ, умѣренностію и благоразуміемъ, что отъ всѣхъ заслужилъ уваженіе и пріязнъ. Слышны тогда были одни только вздохи и нѣжное сожалѣніе: всѣ проливали слезы. Каждой желалъ ему щастія и просилъ его дружбы, изключая однако Генерала, которой на противъ того старался его оскорблять гордыми своими взглядами и нѣкими колкими выраженіями. Онъ нашелъ способъ отвѣчать ему съ такою же твердостію, какъ вѣжливостію и умѣренностію. Онъ удовольствовалъ всѣхъ; и говорилъ въ собраніи съ однимъ послѣ другаго, даже и съ самимъ Генераломъ, коего сила разума и справедливости сдѣлала безмолвнымъ. Они весьма много оказывали ему уважения, изъ чего казалось что ихъ дѣло спокойно окончится. Однако когда Кавалеръ подошелъ къ Іерониму и хотѣлъ его обнять; то Генералъ вставъ, подошелъ къ нему и говорилъ тихимъ голосомъ. Вы не можете думать, государь мой, чтобъ я въ хорошую сторону принялъ нѣкоторыя ваши рѣчи, и даже полагаю, что вы не съ такимъ намѣреніемъ оныя говорили. Я объ одномъ только хочу васъ спросить; въ которой день вы поѣдете?
    
Здѣсь входитъ самъ Кавалеръ въ сей разговоръ. Позвольте мнѣ, государь мой, отвѣчалъ я ему безъ всякаго принужденія, спросить также и васъ, когда вы намѣрены возвратиться въ Неаполь?
    
Къ чему такой вопросъ?
    
Я вамъ о томъ скажу откровенно. Вы мнѣ съ начала нашего знакомства, государь мой, оказали честь, приглашая меня ѣхать въ Неаполъ, и я на то согласился. Естьли вы не на долго отложите свой отъѣздъ, то я не только намѣренъ тамъ засвидѣтельствовать вамъ свое почтеніе, но испросить у васъ въ домѣ себѣ жилище: а какъ я не думаю, чтобъ заслужилъ въ томъ вашего отказа; то и ласкаюсь, что буду тамъ принятъ стольже милостиво, сколько благопріятства оказали вы мнѣ своимъ приглашеніемъ. Я думаю, что завтра по ѣду изъ Болоніи.
    
О братецъ! сказалъ ему Епископъ Ноцера, не уже ли не уступите вы такимъ великодушнымъ чувствованьямъ?
    
Искренно ли вы говорите? Спросилъ гордой Генералъ.
    
Такъ точно, государь мой. Я имѣю при разныхъ дворахъ въ Италіи многихъ почтенныхъ друзей, съ коими хочу проститься, прежде нежели выѣду изъ такой земли, которую отчаяваюсь впредь видѣть. Я чрезмѣрно желаю, дабы и васъ могъ считать въ числѣ оныхъ. Но я не усматриваю еще того вида дружества, которой ищу въ вашихъ взорахъ. Позвольте мнѣ, государь мой предложить вамъ мою руку. Честной человѣкъ унизился бы, естьлибъ отвергъ дружественныя представленія отъ честнагоже человѣка. Я въ томъ ссылаюсь, государь мой, на собственныя ваши чувствованія.
    
Онъ довольствовался тѣмъ, что поднялъ только руку, когда увидѣлъ что я ему подавалъ мою. Я не безъ гордости, любезной Докторъ, вы ето знаете, и въ семъ случаѣ я чувствовалъ мое надъ нимъ превосходство. Я принялъ его руку, такъ какъ онъ мнѣ ее подавалъ; но жалѣлъ нѣсколько о принужденномъ его видѣ и о его движеніи, въ коемъ не познавалъ уже тѣхъ пріятностей, какія всегда соединены бываютъ съ тѣмъ, что онъ ни дѣлаетъ и ни говоритъ, Епископъ меня обнялъ: ваша умѣренность, сказалъ онъ мнѣ, даетъ вамъ всегда преимущество. О Кавалеръ! вы есть изящнѣйшее произведеніе рукъ Всемогущаго. Любезной мой Іеронимъ утиралъ глаза и простеръ ко мнѣ свои объятія. Генералъ же мнѣ говорилъ: я черезъ недѣлю буду въ Неаполѣ. Я столько тронутъ нещастіями моей фамиліи, что не могу вести себя такъ, какъ бы въ семъ случаѣ долгъ отъ меня требовалъ. Но истиннѣ, Грандиссонъ, трудно тѣмъ людямъ кои страждутъ сохранять всѣ добродѣтели въ одномъ степени. Такъ, любезной Графъ, отвѣчалъ я ему, и я ето самъ чувствую. Моя надежда, подкрѣпляемая столь лестнымъ для меня стараніемъ теперь уничтожается и оставляетъ мнѣ одно только отчаяніе.
    
И такъ могу я ожидать васъ въ Неаполѣ? Прервалъ онъ мою рѣчь по видимому съ тѣмъ дабы удалишь всѣ таковыя мысли.
    
Можете, государь мой: но въ продолженіе сего времени прошу у васъ милости, дабы вы съ тихостію поступали съ вашею любезною Клементиною: по что не могу сказать съ моею? Да еще позвольте мнѣ испросить у васъ милости, которая только до меня касается; увѣдомьте ее что я простился со всею вашею фамиліею и при моемъ отъѣздѣ отъ искренней дружбы желаю ей всякаго благополучія. Я не предлагаю сей прозьбы господину Іерониму потому что онъ изъ любви ко мнѣ вошелъ бы въ такія подробности, кои бы могли умножить наши прискорбія.
    
Замѣчаніе. Г. Трандиссонъ оставилъ всѣхъ зрителей въ удивленіи къ своимъ достоинствамъ. Онъ вышелъ отъ нихъ обремененный сильнѣйшею скорбію, но не преминулъ однако изліять свою щедрость на служителей, кои съ горестію жалѣли, что не видятъ его въ числѣ своихъ господъ.
    
Въ тотъ же самой день и на другой до своего отъѣзда увѣдомился онъ изъ писемъ Іеронима и въ послѣднія посѣщенія Камиллины, что въ домѣ Порреттовъ спокойства не было, и что нещастная Клементина извѣщенная о его намѣреніи, впала паки въ задумчивость и въ скорби своей приходила въ заблужденіе ума. Но какъ онъ лишился всей надежды ее видѣть; то и поѣхалъ въ Флоренцію,гдѣ остановился только для тогъ, чтобъ приказать своему банкиру изготовить изчисленіе наслѣдства дѣвицы Жервинсъ. У него были въ Сіеннѣ, въ Анконѣ, а особливо въ Римѣ столь любезные ему друзья, что онъ весьма хотѣлъ съ ними видѣться прежде возвращенія въ свое отечество: но какъ онъ имѣлъ таковыхъ и въ другихъ мѣстахъ Италіи; то ето еще болѣе его понудило выполнить обязательство данное Генералу. Онъ прибылъ въ сей городъ къ тому времени, которое къ сему назначилъ.
    
Генералъ, пишетъ онъ, принялъ меня больше съ учтивостію чемъ съ пріязнію. По первыхъ вѣжливыхъ отзывахъ онъ мнѣ говорилъ: вы самые щастливые изъ людей: пренебрегая опасности нашли вы способъ предохранить себя отъ оныхъ. Я признаюсь вамъ, что много дѣлалъ себѣ насилія, что не посѣтилъ васъ въ Болоніи для важныхъ причинъ. Я намѣрился сдѣлать оное прежде, нежели вы мнѣ подали надежду оказать мнѣ здѣсь сію честь.
    
Я весьма бы сожалѣлъ, отвѣчалъ я ему, естьлибъ видѣлъ у себя брата Клементины для такой причины, которая бы не позволила меня почитать его ея братомъ. Но не присовокупляя къ тому ни слова, позвольте мнѣ навѣдаться о ея здравіи. Въ какомъ состояніи находится превосходнѣйшая отъ своего пола особа?
    
Такъ вы объ етомъ не знаете? Не знаю, государь мои, но ето не отъ того, чтобъ я не старался. Я посылалъ трехъ нарочныхъ, но не получилъ отъ нихъ никакого удовлетворенія.
    
Вы не узнаете отъ меня такого, котороебъ много онаго вамъ причинить могло.
    
Какое усугубленіе моихъ скорбей! Въ какомъ состояніи находятся по крайней мѣрѣ Маркизъ и Маркиза.
    
Не спрашивайте о томъ Они чрезмѣрно нещастны.
    
Я увѣдомленъ что мой любезной другъ Іеронимъ вытерпѣлъ… страшную операцію? прервалъ онъ; такъ васъ не обманули. Сколь достоинъ онъ сожалѣнія? Онъ не могъ васъ самъ о томъ увѣдомитъ. Боже да сохранитъ его намъ! Но вы, Кавалеръ спасли только половину его жизни, хотя мы вамъ много обязаны, что вы возвратили въ наши объятія столь драгоцѣнныя намъ остатки.
    
Я мало участвовалъ въ семъ произшествіи, государь мой, и никогда не вмѣнялъ оное себѣ въ заслугу: все сіе сдѣлалось по случаю. Мнѣ оно ничего не стоило и ету заслугу мою съ лишкомъ уже уважили.
    
Дай Боже, чтобъ и всякой подобныя услуги оказывалъ! Сіе произшествіе, государь мой, понуждаетъ меня желать того же самаго и отъ другихъ.
    
Онъ мнѣ показывалъ свои картины, статуи и хранилище любопытныхъ и рѣдкихъ вещей; но не столько для удовольствованія моего вкуса, сколько для своего тщеславія. Я даже замѣтилъ въ его поступкахъ больше холодности. Онъ взглядывалъ на меня пасмурно и тѣмъ оказывалъ болѣе негодованія, нежели той открытности, какую можетъ быть долженъ бы былъ ко мнѣ имѣть, когда я переѣхалъ двѣсти миль для того только, чтобъ его посѣтить и изьявить свою довѣренность на его честность.
    
А какъ такой поступокъ вредилъ ему же самому; то я довольствовался тѣмъ, что о немъ сожалѣлъ: но былъ чувствительно тронутъ, что не могъ отъ него получить ни малѣйшаго объясненія о здравіи такой особы, коея болѣзни терзали мое сердце. За обѣдомъ было нарочито много гостей и разговоръ былъ общій. Онъ не преставалъ поступать со мною съ великимъ уваженіемъ: но я усматривалъ въ томъ больше притворства, и тѣмъ болѣе мучился, что всѣ такія принужденныя поступки приводили меня въ страхъ, не производили какія новыя злополучія въ Болоніи со времени моего отъѣзда.
    
Онъ предложилъ мнѣ проходиться по саду. Вы по крайней мѣрѣ недѣлю у меня пробудете, Кавалеръ?
    
Нѣтъ, государь мой. Мнѣ за важными дѣлами должно быть необходимо во Флоренціи и въ Римѣ. Я думаю завтра ѣхать въ Римъ, а оттуда отправлюсь въ Тоскану.
    
Такая поспѣшность приводитъ меня въ изумленіе. Вамъ нѣчто въ поступкахъ моихъ не нравится, Кавалеръ?
    
Я признаюсь, государь мой со сродною мнѣ откровенностію, что не вижу въ васъ болѣе той благопривѣтливости и ласки, какую при другихъ случаяхъ въ васъ усматривалъ.
    
Божусь вамъ, Кавалеръ, что мало такихъ людей, къ коимъ бы я чувствовалъ болѣе склонности, нежели къ вамъ: но я равно признаюсь, что здѣсь взираю на васъ не съ такимъ дружелюбіемъ, какъ удивленіемъ.
    
Не требуютъ ли сіи слова, государь мой, нѣсколько объясненія. Вы удивляетесь очевидной моей довѣренности: а въ такомъ смыслѣ я благодарю васъ за такое мнѣніе, которое приноситъ мнѣ честь.
    
Я не усматриваю въ семъ ничего для васъ оскорбительнаго; а разумѣю особливо въ сихъ словахъ то благородное намѣреніе, которое васъ сюда привело, и великодушіе оказанное вами въ Болоніи, когда прощались со всею моею фамиліею. Но не входило ли тутъ желанія меня обидѣть?
    
Единое мое тогда намѣреніе было то, чтобъ показать вамъ, какъ и здѣсь, что вы не всегда имѣли о моихъ чувствованіяхъ то мнѣніе; какое думаю я заслуживалъ. Но когда я примѣтилъ, что вы начали разгорячаться, то вмѣсто отвѣта на вашъ вопросъ о моемъ пребываніи въ Болоніи, я предложилъ самъ ѣхать за вами въ Неаполь, и при томъ такими словами, кои конечно ни мало вамъ обидны быть не могли.
    
Я признаюсь, Кавалеръ, что отъ того пришелъ въ замѣшательство. Я намѣренъ былъ избавить васъ отъ сей поѣздки.
    
Въ семъ ли намѣреніи, государь мой, сдѣлали вы мнѣ честь своимъ приглашеніемъ?
    
Совершенно нѣтъ. Я ни на что еще тогда не рѣшился. Я хотѣлъ съ вами говоритъ, но не зналъ какое будетъ слѣдствіе сего переговора. Но естьчлибъ я вамъ предложилъ выдти, соотвѣтствовали либъ вы моимъ требованіямъ?
    
Судя по объясненію, какое бы вы мнѣ о томъ подали.
    
И согласныбъ были теперь на оныя естьлибъ ѣхалъ съ вами до Рима предъ возвращеніемъ вашимъ въ Флоренцію?
    
Согласился бы, естьлибъ то требовало соотвѣтствованія. Но думаете ли вы, чтобъ я могъ предлагать что нибудь такое, которое бы того не требовало?
    
Государь мой, я думаю, что долженъ обстоятельнѣе съ вами изьясниться. Вы приняли противъ меня худо основанныя пре разсужденія. Вы какъ кажется, приписываете мнѣ тѣ нещастія, къ коимъ не можете быть болѣе меня чувствительны. Я знаю свою невинность. Я имѣю право почитать себя оскорбленнымъ тою тщетною надеждою, какую произвольно мнѣ подавали, когда не можно меня укорять, чтобъ я лишился оной своимъ проступкомъ. Какое опасеніе можетъ смущать сердце невинное и оскорбленное? Естьлибъ я оказалъ слабость; то она послужила бы къ моему вреду. Не былъ ли я среди вашихъ родственниковъ въ качествѣ только иностранца, и могъ ли избѣжать васъ, хотя бы къ тому и былъ способенъ, ежелибъ вы приняли намѣреніе меня искать? Я всегда, какъ честный человѣкъ, пойду лучше противъ моего непріятеля, нежели стану отъ него укрываться, какъ виновный. Побѣгъ въ моемъ отечествѣ почитается за признаніе въ преступленіи. Ежелибъ вы мнѣ учинили такія предложенія, коимъ бы мнѣ не прилично было соотвѣтствовать; то я принесъ бы вамъ о томъ свои жалобы, и можетъ быть съ такимъ же спокойствіемъ, какое здѣсь во мнѣ видите. Естьлибъ вы не захотѣли меня слушать, но я не упустилъ бы защищать себя по надлежащему: но ни за что бы въ свѣтѣ не поранилъ, когдабъ того миновать могъ, брата Клементины и Іеронима, и сына Маркиза делла Порретты. А ежелибъ ваша вспыльчивость подала мнѣ надъ вами нѣкое преимущество, естълибъ напримѣръ васъ обезоружилъ, то поднесъ бы вамъ обѣ наши шпаги и разкрылъ бы вамъ свою грудъ. Она уже пронзенна печальми вашей любезной фамиліи и можетъ быть присовокупилъ бы только сіи слова: отмщайте за себя, естьли думаете, что я нанесъ вамъ какое-либо оскорбленіе.
    
Теперь находясь въ Неаполѣ обьявляю вамъ, государь мой, что естьли вы рѣшились ѣхать со мною съ другими какими намѣреніями, а не дружественными; то и нынѣ не перемѣню моего поступка. Я положусь на свою невинность и надежду преодолѣть великодушнаго человѣка великодушнымъ дѣйствіемъ. Одни виновные ищутъ своей безопастности насиліемъ и убійствомъ.
    
Какая гордость! сказалъ онъ мнѣ въ движеніи и осматривая меня съ ногъ до головы. Да на чемъ, скажите пожалуйте, основываете вы надежду получить тогда нѣкое преимущество?
    
Когда я буду спокоенъ и разположенъ единственно къ защищенію себя; когда увижу своего противника, колеблемаго страстьми, такъ какъ то всегда бываетъ съ нападателями; то несомненно почту, что одержу побѣду. Но противъ васъ, государь мой, естьли не лишась вашего почтенія могу обойтись безъ шпаги, то никогда не будетъ она обнажена. Невозможное дѣло, чтобъ вы не знали моихъ правилъ.
    
Я ихъ знаю, Грандиссонъ, знаю и то, что вамъ приписываютъ столькоже искуства сколько и храбрости. Думаете ли вы, чтобъ я терпѣливо слышалъ предложенія о сродствѣ, естьлибъ ваши качества… Тогда насказалъ онъ весьма много для меня лестныхъ похвалъ. Но по томъ показывая будто о томъ жалѣетъ говорилъ мнѣ: однако, Грандиссонъ возможноли, чтобъ моя сестра подвержена была такимъ сильнымъ недугамъ, естьлибъ какія нибудь хитрости любовничіи…
    
Позвольте мнѣ прервать вашу речь, государь мой.… я не могу перенести такого подозрѣнія. Естьлибъ хитрость имѣла въ томъ какое участіе; то бы зло сіе не столь было велико. Не можете ли вы считать свою сестру за дѣвицу, произходящую отъ одного илъ двухъ знаменитѣйшихъ поколѣній въ Италіи? Не можетели ее представить себѣ въ томъ состояніи, въ коемъ Гжа. Бемонтъ столь выразительно ее описывала, борющеюся противъ своего сердца и противъ самой себя за долгъ и законъ свой, твердо намѣрясь лучше умереть,нежели попуститься въ малѣйшую слабость? Почто вспомнилъ я сей пріятной предметъ? Но виденъ ли былъ когда-либо примѣръ страсти, столь благородно превозмогаемой? и не могу ли я присовокупить, что никакой человѣкъ не былъ меня въ такомъ дѣлѣ безкорыстнѣе, и не находился въ страннѣйшемъ противъ моего состояніи? Вспомните только о первомъ моемъ отъѣздѣ, которой былъ не токмо произволенъ но и противенъ ожиданію вашей фамиліи. Какое величіе духа при семъ случаѣ сказывалось въ дѣяніяхъ вашей сестрицы? и сколь благородны были еще ея признанія, когда Гжа. Бемонтъ вывѣдала отъ нее ту тайну,которая принесла бы мнѣ славу, естьлибъ я былъ щастливъ и которая повергаетъ меня теперь въ глубочайшее уныніе.
    
По истиннѣ, Кавалеръ, сестрица моя весьма благороднаго духа. Можетъ быть излишне въ поступкахъ своихъ соображались съ произшествіями, не разсматривая причинъ оныхъ.
    
Но дозволить вамъ столь свободное съ нею обхожденіе? Съ такими качествами, кои въ васъ всѣ усматриваютъ и по коимъ, какъ я думаю, обстоятельства послужили къ большему изьявленію вашихъ достоинствъ.
    
Ахъ! Государь мой, прервалъ я его речь, объ етомъ также вы судите по происшествіямъ. Но у васъ есть письмо Гжи. Бемонтъ. Какое благороднѣйшее свидѣтельство великодушія найти можно въ женщинѣ! другихъ доказательствъ къ защищенію моихъ поступокъ я приводить не буду.
    
Ето письмо у меня. Іеронимъ мнѣ его отдалъ при моемъ отъѣздѣ, и помню, что тогда онъ мнѣ говорилъ: Кавалеръ Грандиссонъ, (вотъ его слова,) не преминетъ побывать у васъ въ Неаполѣ. Вашъ горячій нравъ меня приводитъ въ страхъ. Его твердость всѣмъ извѣстна. Вся моя надежда основывается на его правилахъ. Поступайте съ нимъ благородно. Я полагаюсь на ваше великодушіе, но прочитайте ето письмо прежде его посѣщенія. Я признаюсь вамъ, продолжалъ Генералъ, что я не имѣлъ охоты его читать; но я прочту тотчасъ, естьли вы позволите.
    
Онъ вынулъ изъ кармана письмо, и отошедъ на нѣсколько шаговъ прочиталъ оное. По томъ возвратясь ко мнѣ взялъ меня дружески за руку, говоря: я самъ себя стыжусь, любезный мой Грандиссонъ: я не оказалъ достодолжнаго великодушія, признаюсь вам. Всѣ прискорбія нещастной фамиліи мнѣ представлялись живо и я васъ принялъ и поступалъ съ вами,какъ съ виновникомъ того зла, которое ни чему инному приписать не могу какъ злому нашему року. Я искалъ причинъ васъ оскорбятъ. Простите мнѣ. Располагайте всѣми усерднѣйшими моими услугами. Я увѣдомлю моего брата, съ какимъ великодушіемъ вы меня преодолѣли, прежде нежели имѣлъ нужду въ его письмѣ, но когда оное прочелъ, то крайне жалѣлъ, что прежде того не сдѣлалъ. Я заглаживаю свой проступокъ и поставляю себѣ въ славу имѣть такую сестру, какова моя. Однако я изъ сего самаго письма усматриваю, что благодарность моего брата способствовала тому злополучію кое мы оплакиваемъ. Но не станемъ больше говорить о сей нещастной дѣвицѣ. Для меня чрезмѣрно прискорбно воспоминать о ея бѣдствіяхъ.
    
Вы не позволите, государь мой…
    
Ахъ! Кавалеръ, пожалуйте сдѣлайте мнѣ сіе угожденіе. Іеронимъ и Клементина терзаютъ мою душу. Но ихъ здоровье не такъ худо, сколько страшиться о томъ могли. Не поѣхать ли намъ завтра ко двору? Я думаю представить васъ Королю.
    
Етой чести удостоился я въ первое мое путешествіе въ Италіи. Я обязанъ завтра ѣхать и простился уже съ нѣкоторыми друзьями живущими въ семъ городѣ.
    
Однако по крайней мѣрѣ вы у меня весь етотъ день пробудете?
    
Ето и есть мое намѣреніе, государь мой.
    
Возвратимся къ гостямъ. Я имъ долженъ извиниться. Но я представлю имъ въ мое оправданіе необходимость вашего отьѣзда. Мы пришли въ гостиную и я усматривалъ въ Генералѣ одну только открытность и дружелюбіе.
    
Г. Грандиссонъ поѣхалъ на другой день и даже до самаго отъѣзда видѣлъ въ Генералѣ больше откровенности и ласки.
    
Пріѣхавъ въ Флоренцію онъ распорядилъ и привелъ къ концу все что ни касалось до наслѣдства его друга, съ тою горячностію и умѣренностію, какія въ немъ купно усматривали во всѣхъ дѣлахъ, кои онъ предпринималъ. То, чего бы другой и во многія мѣсяцы не сдѣлалъ, окончилъ онъ въ нѣсколько дней. Однако должно ему было преодолѣть нѣкія препятствія отъ Оливіи. Онъ увѣдомился, что до его отъѣзда въ Неаполь Гжа. Бемонтъ по усильнымъ прозьбамъ Маркизы возвратилась въ Болонію. Не получая никакого извѣстія отъ своего любезнаго Іеронима онъ рѣшился отписать къ Гжѣ. Бемонтъ, прося извѣстить его о состояніи фамиліи, а особливо о здравіи своего друга, коего молчаніе по трехъ письмахъ посыланныхъ къ нему одно за другимъ, приводило его въ чрезмѣрное опасеніе. Онъ объяснился сей Госпожѣ что естьли не увидитъ никакого средства къ споспѣшествованію благополучія столь любезной ему фамиліи; то намѣренъ чрезъ нѣсколько дней ѣхать въ Парижъ. Гжа. Бемонтъ отписала ему слѣдующій отвѣтъ.
    
Государь мой.
    
Я ни о чемъ щастливом не могу васъ увѣдомитъ. Мы всѣ здѣсь въ чрезвычайномъ уныніи. Служителямъ приказано давать на всякія освѣдомленія невразумительные отвѣты и рачительно утаевать истинну.
    
Вашъ другъ Іеронимъ претерпѣлъ страшную операцію. О его выздоровленіи ни малой нѣтъ надежды; но съ того времени какъ онъ получилъ сію жестокую услугу отъ лѣкарей, естьли лѣченіе не излишне далеко доведено, ласкаются по крайней мѣрѣ, что зло, коего страшатся, не столь еще скоро его постигнетъ.
    
Какъ онъ жалокъ? Однако при концѣ своихъ страданій опять началъ онъ безпокоиться о своей сестрицѣ и о васъ.
    
Пріѣхавъ въ Болонію я нашла Клементину въ плачевномъ состояніи: иногда приходила она въ изступленіе; иногда сидѣла въ молчаніи связанная, ибо сама подала причину страшиться, что предприметъ какое нибудь пагубное намѣреніе, такъ что принуждены были связать ей руки. Мнѣ кажется, что очень неосторожно выбрали способъ поступать съ нею.
    
Они употребляютъ то тихость, то строгость: и не слѣдуютъ ни какому образцу. Она чрезвычайно просила позволенія видѣться съ вами до вашего отъѣзда. Неоднократно просила она на колѣнахъ предъ ними сей милости, обѣщавая быть спокойнѣе, естьли окажутъ ей сіе угожденіе; но они боялись, чтобъ тѣмъ не умножить еще ея злополучія. Я ихъ за то осуждала и говорила что лучшее средство поступать съ нею есть тихость. Какъ только вы уѣхали изъ Болоніи, то увѣдомили ее о вашемъ отъѣздѣ. Камилла привела меня въ ужасъ, когда разсказала, въ какую ярость и отчаяніе пришла Клементина отъ такого объявленія; но по томъ молчаливость и глубочайшая задумчивость послѣдовали за сими сильными ея страстями.
    
Они ласкались при моемъ пріѣздѣ, что мое присудствіе и сотоварищество подадутъ ей нѣкое облегченіе. Но въ цѣлые два дни она меня почитай не примѣчала и не слушала моихъ словъ. На третій день примѣтя, что она чрезвычайно страдала, что не имѣетъ свободы, испросила я съ великимъ трудомъ, чтобъ развязали ей руки и позволили ей прогуляться со мною по саду. Они мнѣ дали выразумѣть, что очень боятся, дабы ихъ дочь не бросилась тамъ въ воду; а какъ съ нами пошла ея горнишная, то я не преминула привесть ее непримѣтнымъ образомъ въ ту сторону. Она сѣла на скамью на супротивъ большаго водопада; но не оказала никакою движенія, которое могло бы меня озаботить. Съ того самаго дня почувствовала она ко мнѣ болѣе любьви и дружбы, нежели прежде. Когда я испросила ей свободу, то первое употребленіе ея рукъ было то, что она меня обняла и сокрыла свое лице въ моей груди. Я легко примѣтила, что ето было выраженіе ея благодарности, но она казалась мало расположена говорить со мною. Обыкновенное ея состояніе есть глубокая задумчивость сопровождаемая безмолвіемъ. Однако я иногда примѣчаю, что духъ ея сильно колеблется. Она встаетъ, чтобъ перемѣнить только мѣсто, и не долго остается на томъ, которое выберетъ, и такъ проходя отъ одного къ другому обходитъ вокругъ всей горницы. Такое зрѣлище проницаетъ внутренность моего сердца. Никогда не видала я столь совершенной и любезной дѣвицы, какъ она. Въ непрерывномъ своемъ изступленія она совершенно не умалила своего усердія къ совершенію молитвъ. Она сохраняетъ всѣ свои добрыя обычаи. Но въ другое время ее и узнать не можно.
    
Она часто занимается письмами, кои къ вамъ отослать намѣрена. Не упускаютъ однако ни одного случая тайнымъ образомъ уносить отъ нее то, что пишетъ; но она кажется того не примѣчаетъ; ибо никогда не спрашиваетъ, куда дѣвалось ея письмо, а беретъ еще бумаги и начинаетъ писать снова. Предмѣтами къ тому всегда избираетъ она святыхъ или ангеловъ. Она часто внимательно разсматриваетъ ландкарту Великобританіи, и я многажды слышала, что она воздыхала желая быть перенесена въ Англію.
    
Госпожа де Сфорсъ усильно проситъ позволенія отвесть ее въ Урбинъ или Медіоланъ; но я надѣюсь что того не получитъ. Сколь нѣлепое дружество ни оказываетъ ей сія Госпожа, но она увѣрена, какъ я вижу, что только отъ одной строгости можно получить успѣхъ; а я на противъ того точно знаю, что ето никогда Клементинp3; не будетъ служить въ пользу.
    
Я не долго могу съ нею прожить. Нещастія младой особы столь любвидостойной приводятъ меня въ безмѣрное уныніе. Естьлибъ я была ей въ чемъ нибудь полезна, то для сего согласилась бы охотно лишиться всего того, что дражайшаго во Флоренціи оставила: но я твердо увѣрена, такъ какъ и здѣсь дала выразумѣть, что одна минута ея съ вами свиданія имѣла бы больше дѣйствія для успокоенія ея духа, нежели всѣ тѣ строгости, кои съ нею употреблять не перестаютъ. Я думаю, что съ вами увижусь, государь мой предъ отъѣздомъ вашимъ изъ Италіи. Безъ сумнѣнія ето произойдетъ во Флоренціи, ежели не въ Болоніи. Вы столь будете великодушны что оставите сей выборъ на мою волю.
    
Я съ недѣлю живу уже въ семъ домѣ, но ни малѣйшей еще надежды не вижу. Всѣ доктора, коихъ призывали для Клементины, предписываютъ имѣть строгія съ нею поступки а самой ей наблюдать должно великое отъ пищи воздержаніе: но естьли не обманываюсь, дѣлаютъ они ето изъ угожденія къ нѣкоторымъ особамъ фамиліи. Увы! злополучная Клементина имѣетъ столь великое отвращеніе отъ пищи, что смѣло можно ее уволить отъ всякихъ яствъ. Она пьетъ одну воду.
    
Вы просили меня, государь мой, обстоятельно васъ о всемъ извѣститъ. Я удовольствовала ваше желаніе, хотя ко вреду моихъ глазъ, и не буду удивляться, естьли сіе письмо приведетъ въ смущеніе такое чувствительное сердце, каково ваше. Да подастъ вамъ Богъ щастіе такими путями, какія васъ достойны. Сего искренно желаетъ ваша покорнѣйшая и пр:
    
Гортензія Бемонтъ. 
    
    
Госпожа Бемонтъ выѣхала изъ Болоніи, проживъ тамъ двенадсять дней. Она видѣла Клементину въ спокойнѣйшія ея минуты и прощаясь съ нею спрашивала ея приказовъ. Любяте меня, говорила она ей, и сожалѣйте о вашей злощастной пріятельницѣ. Не льзля дѣлать одного безъ другаго. Еще одной милости хочу я у васъ испросить, прибавила она наклонясь къ ея уху: вы можетъ быть увидите Кавалера, хотя я не имѣю уже прежней надежды, но скажите ему, что Клементина бываетъ иногда весьма достойна сожалѣнія. Скажите ему, что она была бы здѣсь щастлива, естьлибъ могла обрѣсть его по крайней мѣрѣ въ будущей жизни: но что онъ ее лишитъ и сего утѣшенія, ежели будетъ отвращать свое сердце отъ истинны, скажите ему, что я сочла бы за великую его милость, когда бы онъ не помышлялъ о женидьбѣ, не объявя мнѣ съ кѣмъ, и не бывъ въ состояніи меня увѣрить, что будетъ любимъ избранною имъ особою столько, какъ другою.
    
О! Гжа. Бемонтъ, какое для меня будетъ нещастіе, естьли Кавалеръ вступитъ въ бракъ съ такою особою, которая его не достойна.
    
Въ сіе время Г. Грандиссонъ изготовилъ все нужное къ отъѣзду, а я пріѣхалъ изъ Леванта и Архипелага, куда по его прозьбѣ сопровождалъ Г. Бошампа, общаго нашего друга. Онъ удостоилъ меня другимъ свидѣтельствомъ своей ко мнѣ довѣренности, поруча въ мое смотрѣніе Миссъ Жервинсъ, свою любезную питомицу, при госпожѣ Бемонтъ, коей попеченія, во время его отсудствія, совершенно соотвѣтствовали его ожиданію.
    
Тогда онъ писалъ къ Епископу Ноцерѣ, предлагая ему, что онъ еще пріѣдетъ въ Болонію, естьли его посѣщеніе не будетъ непріятно его фамиліи; но какъ сей новый знакъ его благодарности и приверженности къ нимъ не былъ за благо принятъ; то онъ поѣхалъ наконецъ въ Парижъ. Вскорѣ потомъ долженъ онъ былъ отправиться въ свое отечество по причинѣ смерти своего отца; а спустя нѣсколько недѣль по своемъ возвращеніи писалъ ко мнѣ, чтобъ и я ѣхалъ обратно въ Англію съ его питомицею.
    
Можетъ быть вы сожалѣете, любезная моя Биронъ,что при окончаніи сего извѣстія не нашли о настоящемъ состоянія злополучной Клемнтины столько объясненій, сколько того желаете. Я въ краткихъ словахъ присовокуплю къ тому тѣ извѣщенія кои, послѣ оттуда получены.
    
Когда въ Болоніи увѣрились, что Г. Грандиссонъ выѣхалъ изъ Италіи; то фамилія Порреттовъ начала, хотя уже поздо, сожалѣть о томъ что не позволила быть тому свиданію, коего Клементина столь сильно желала и просила: а когда извѣстились, что онъ возвратился въ Англію для принятія наслѣдства своего отца; то такое усугубленное удаленіе, при одной мысли о морѣ, которое по ихъ мнѣніямъ противополагало имъ страшныя препятствія, учинило ихъ жалобы еще горчайшими. Для нѣкоего утишенія духа Клементины иннаго средства они не изобрѣли какъ то, чтобъ непрерывно ей быть въ упражненіи, и разъѣзжать по разнымъ мѣстамъ: ибо немогши испросить свиданія съ Г. Грандиссономъ сохраняла она всегда сіе самое желаніе. Сперва ее возили въ Ноцеру, Римъ и въ Неаполь, по томъ во Флоренцію, Медіоланъ и даже до Турина. Подавали ли они ей надежду свидѣться съ Г. Грандиссономъ; того я не знаю, но справедливо то, что она при концѣ каждой поѣздки ласкалась его увидѣть и что сіе ожиданіе приносило ей больше спокойствія въ ея путешествіи. Иногда ѣздила съ нею Маркиза, коей, какъ судили, перемѣна воздуха и движеніе стольже нужны были для здравія, какъ и ея дочери, а иногда Гжа. Сфорсъ и другія ея родственники. Но какъ такія поѣздки съ лишкомъ за три мѣсяца предъ симъ окончились, то больная Клементина начала ихъ обвинятъ, что ее обманывали. Она стала весьма нетерпѣлива и два раза покушалась отъ нихъ бѣжать. Они по страху своему начали ее уже запирать въ горницѣ и съ начала по прошенію Гжи. Сфорсъ, единственно для опыта отвезли ее въ монастырь, гдѣ она была нарочито спокойна. Но какъ скоро Генералъ, съ коимъ о семъ не совѣтывались, узналъ такую перемѣну, то по такимъ причинамъ, кои понять мнѣ кажется трудно, оказалъ о семъ прискорбіе и по его усильнымъ прозьбамъ она немедлѣнно возвращена въ домъ отеческій. Воображеніе ея еще болѣе стало наполнено ея учителемъ, ея другомъ и Кавалеромъ. Она горитъ нетерпѣливостію его видѣть. Я почитаю ихъ весьма достойными осужденія, естьли они склонили ее для сей самой надежды путешствовать; ибо она послужила только къ усугубленію сильнаго ея желанія къ такому свиданію. Естьли буду я имѣть, говоритъ она, утѣшеніе его еще разъ видѣть, дабы ему сказать, съ какою жестокостію со мною поступаютъ, то сіе привело бы у ней въ забвеніе всѣ ея печали. Она увѣрена, что возбудитъ въ немъ нѣсколько сожаленія, хотя всѣ о ней того не оказываютъ. За нѣсколько дней Сиръ Карлъ получилъ отъ Епископа Ноцеры нѣжное и весьма понудительное письмо, коимъ приглашаетъ его еще ѣхать въ Болонію. Я оставляю ему самому стараніе сообщить вамъ о семъ его намѣреніе, тѣмъ болѣе что до сего времени я только что прочелъ мимоходомъ сіе послѣднее письмо, которое возобновило всѣ мученія его сердца. Онъ также получилъ письмо и отъ Камиллы,которая его увѣдомляла, не говоря по чьему приказу, что всѣ искренно желаютъ его возвращенія въ Болонію.
    
Клементинѣ угрожаетъ то смертельное разслабленіе, которое здѣсь называютъ изтощеніемъ жизненныхъ духовъ. Графъ Бельведере не менѣе ее обожаетъ. Онъ приписываетъ безпорядокъ ея разума меланхолическимъ чувствованіямъ касательно закона; а какъ подробности домашнихъ обстоятельствъ не довольно были свѣдомы; то сожаленіе, къ коему онъ по природѣ сроденъ, наполняетъ его искреннимъ о ней состраданіемъ. Однако онъ знаетъ, что безъ чрезвычайной ея приверженности къ своимъ правиламъ она бы предпочла Кавалера Грандиссона всякому другому человѣку, и не только отъ такой мысли не охладѣваетъ, но удивляется еще такому великодушію, по коему она предпочитаетъ законъ своей любви.
    
Іеронимъ все еще находится въ весьма печальномъ положеніи. Сиръ Карлъ пишетъ къ нему часто съ тою искренностію и любовію, какую поставляетъ за долгъ оказывать превосходному своему другу. Въ послѣднемъ письмѣ увѣдомляютъ его что лѣкари хотятъ начать надъ нимъ новую операцію и что успѣхъ оной очень сумнителенъ.
    
Съ сколь благороднымъ духомъ Сиръ Карлъ переноситъ такія тяжкія печали! Ибо прискорбія его друзей бываютъ всегда его мученіями. Но сердце его въ тайнѣ кровію наполняется. Чувствительное сердце есть такое благо, которое дорого стоитъ тѣмъ, кои его имѣютъ; но кое не захотѣли бы они промѣнять ни на какое другое благо.
    
Сіе самое служитъ также нравственнымъ доказательствомъ невинности; поелику сердце удобное дѣлить печали другаго, не можетъ быть таковымъ, которое бы произвольно могло оныя наносить другому.
    
Я ласкаюсь, что любезная Миссъ Биронъ довольна будетъ повиновеніемъ, кое я изьявилъ ея приказу. Она не менѣе тутъ найдетъ точности и вѣрности какъ и въ томъ повѣствованіи, которое касается до всѣхъ произшествій съ Оливіею. Но какъ она опечаливала себя столь печальными изображеніями, то я прошу, дабы для своего утѣшенія позволила она мнѣ привлечь ея взоры на другой порядокъ вещей, которой будетъ истиннымъ источникомъ силы и утѣшенія для разумной души.
    
   
   
    
     
ПИСЬМО ХLІХ.
    
    
    Миссъ Биронъ къ Люціи Сельби.
    
    
Въ тотъ же день. 
    
Кавалеръ Грандиссонъ прибылъ къ намъ вчера въ вечеру. Съ обыкновенною учтивостію послалъ онъ навѣдаться о моемъ здоровьѣ и просить Г. Ревса придти къ нему въ сіе утро на завтракъ. Для его ли или для меня употребляетъ онъ такія церемоніи? Можетъ для обоихъ. И такъ я скоро увижу благородной предметъ любьви Клементининой, ея будущаго… Ахъ Люція!
    
Но вы видите, что главная его учтивость относилась къ Г. Ревсу. Остаться ли мнѣ въ своей горницѣ? и дожидаться ли пока онъ не захочетъ со мною видѣться? Онъ мнѣ нѣсколько обязанъ за то движеніе, въ которое меня привелъ въ библіотекѣ Милорда Л….. съ того времени я его почитай не видѣла. Честь мнѣ запрещаетъ, говорилъ онъ мнѣ тогда… однако честь мнѣ велитъ… но я не могу не оказать справедливости, великодушія, ни думать о чемъ инномъ, кромѣ собственныхъ моихъ выгодъ… Сіи слова, любезная Люція, еще слышатся въ ушахъ моихъ. Какъ ихъ растолковать? Честь мнѣ запрещаетъ… Что же? изьясниться? Онъ мнѣ разсказывалъ весьма трогательное повѣствованіе и окончилъ оное: что же можетъ ету честь запрещать? Однако честь мнѣ велитъ. Кто препятствовалъ ему слѣдовать законамъ чести? Но я не могу не оказать справедливости: можетъ быть, Клементинѣ. Кто принуждаетъ его не оказывать оной справедливости? Я того отъ васъ не опасаюсь, Сиръ Карлъ Грандиссонъ. Слава ваша помрачается, когда занимаете свои мысли такими маловажными заботами, какъ будто бы ваши качества подвержены были искушенію показать васъ несправедливымъ, какъ будто вы имѣете нужду имѣть всегда противъ самаго себя осторожность.
    
Я не могу не оказать великодушія… Кому же? безъ сумнѣнія знаменитой Италіанкѣ. Онъ долженъ имѣть о ней состраданіе. Но не уже ли я своею прозьбою обязала его мнѣ ето объявлять, какъ будтобъ желала, чтобъ онъ менѣе оказалъ мнѣ великодушія, нежели хочетъ? Такой мысли я перенести не могу. Не то ли ето, какъ будтобъ онъ сказалъ: Нѣжнач Генріетта, я вижу, чего вы отъ меня ожидаете; но я долженъ оказать состраданіе и великодушіе Клементинѣ. Однако же какое ето слово состраданіе! Добродетельная Клементина, я о васъ печалюсь, что вы находите въ немъ только великодушнаго человѣка. О! да предохранитъ меня судьба отъ необходимости быть предметомъ состраданія какого-либо человѣка, не выключая и Кавалера Грандиссона!
    
Но что онъ хотѣлъ выразитъ словомъ собственная выгода? Я того не понимаю. Клементина получила на свою часть весьма великое имѣніе; а Генріеттино посредственно. Онъ не можетъ не оказать справедливости и великодушія, ни думать о чемъ инномъ, кромѣ собственныхъ выгодъ… послѣднія слова приводятъ меня въ замѣшательство, когда произнесены такимъ человѣкомъ, которой ни чего на вѣтеръ не говоритъ.
    
Очень хорошо; но между тѣмъ какъ я съ собою разсуждаю, а время завтрака наступаетъ. Я хочу сойти въ низъ, дабы избѣжать всякой принужденности. Я постараюсь взирать равнодушно на того, коему мы всѣ удивлялись и коего въ продолженіи двухъ недѣль разсматривали въ толь различныхъ видахъ; Христіанинъ, герой, другъ.… Ахъ Люція! Любовникъ Клементины, скромный и великодушный благотворитель, образецъ благодушія и всѣхъ добродѣтелей. Но онъ идетъ! пока я забавляюсь перомъ а онъ пришелъ. Да и чего ты меня удержала, дорогая Люція? Теперь я глупинькая должна сойти въ низъ съ торопливостію однако она хочетъ дожидать, пока ее кликнутъ.
    
А ето въ сію самую минуту и сдѣлано.
    
О Люція! Какой разговоръ должна я тебѣ разсказать? Но надлежитъ привести тебя къ нему постепенно.
    
Сиръ Карлъ подошелъ ко мнѣ, какъ скоро меня увидѣлъ. Онъ показался мнѣ во всемъ своемъ совершенствѣ; его скромность, вѣжливость и при томъ не принужденной видъ и ласковая благопривѣтливость толико его отличали, что я того описать не могу. По первому его движенію я сперва было подумала, что онъ хочетъ меня взять за руку, и признаюсь тебѣ, что ни той ни другой руки я не отдернула. Съ какимъ искусствомъ умѣетъ онъ соединять съ толь откровенными поступками такое уваженіе, котороебъ могло удовлетворить и самихъ принцессъ?
    
Послѣ завтрака Г. и Гжа. Ревсъ отозваны были къ Кавалеру Аллетрису и его племянницѣ, кои обыкновенно по утрамъ принимаютъ посѣщенія: а я осталась одна съ Сиромъ Карломъ. Тогда съ видомъ равно учтивымъ сколь и дружественнымъ, началъ онъ говорить слѣдующую рѣчь.
    
Въ послѣдній мой разговоръ съ вами, разсказалъ я вамъ, Миссъ Биронъ, весьма трогательное произшествіе, и былъ увѣренъ, что оное возбудитъ въ такомъ сердцѣ, каково ваше, великодушное соболѣзнованіе объ одной изъ первыхъ особъ вашего пола. Я ласкался, что не заслужа никакой укоризны, дабы поступилъ въ чемъ безразсудно или нескромно, и самъ буду имѣть нѣкое участіе въ вашемъ сожаленіи. Мнѣ показалось, Сударыня, что сіе печальное повѣствованіе чувствительно васъ тронуло, и дабы не допустить до унынія васъ, (позвольте мнѣ примолвить также и себя самаго) я просилъ Доктора объяснить вамъ премногія обстоятельства, о коихъ я не могъ васъ столь подробно извѣстить, какъ онъ. Онъ мнѣ отдалъ отчетъ во всемъ томъ, что вамъ ни сообщилъ. Я помню, въ какое смущеніе привело васъ мое повѣствованіе и несумнѣваюсь, чтобъ въ таковомъ чувствованіи благодушія и соболѣзнованія, объясненія Доктора не причинили вамъ еще большаго унынія. Но позволители мнѣ, Сударыня, присовокупить къ прежнимъ объясненіямъ такія обстоятельства, о коихъ не могъ онъ васъ увѣдомить? Теперь, когда уже вы знаете большую часть моего приключенія, желалъ бы я, чтобъ вамъ больше нежели всякой другой женщинѣ все то извѣстно было что самъ я знаю.
    
Онъ остановился. Я трепетала. Государь мой… государь мой… Признаюсь, что сіе повѣствованіе чрезвычайно трогательно. Сколь достойна сожаленія сія злополучная особа! Вы мнѣ сдѣлаете честь, естьли увѣдомите меня о ея теперешнемъ состояніи.
    
Докторъ вамъ сказалъ, Сударыня, что Епископъ Ноцера. Другой братъ Клементины, недавно ко мнѣ писалъ и проситъ меня еще разъ съѣздишь въ Болонію. Его письмо со мною. Вы знаете по Италіански, Сударыня. Позволите ли мнѣ… или сами желаете взять на себя сей трудъ? При семъ подалъ онъ мнѣ письмо, и вотъ въ чемъ оно заключалось:
    
"Епископъ увѣдомляетъ его о печальномъ состояніи своей фамиліи. Здравіе его отца и матери не чувствительно умаляется; а Г. Іерониму стало еще гораздо хуже, нежели при отъѣздѣ Сира Карла. Сестра его не въ лучшемъ состояніи находится и всегда въ чрезвычайною нетерпѣливостію желаетъ видѣть своего учителя. Она теперь въ Ноцерѣ, но намѣряются вскорѣ отвезть ее въ Неаполь. Епископъ дѣйствительно проситъ усильно Сира Карла ихъ еще навѣстить, хотя признается, что не вся фамилія равно того желаетъ; но онъ, Маркиза и духовникъ согласно хотятъ сдѣлать сіе снизхожденіе непрестаннымъ желаніямъ его сестры. Онъ предлагаетъ ѣхать на встрѣчу Сиру Карлу, въ какое мѣсто онъ самъ разсудитъ, и проводить его до Болоніи, гдѣ увѣряетъ его, что удовольствіе его видѣть не преминетъ преклонить всѣхъ въ пользу его свиданія. Ежели сіе средство, коему жалѣетъ что столь долго противорѣчилъ, не будетъ имѣть ожидаемаго успѣха; то присовѣтуетъ, говоритъ онъ, заключить свою сестру въ монастырь, или поручить ее попеченіямъ нѣкихъ честныхъ людей, кои станутъ поступать съ нею съ тихостію, но такъ какъ поступаютъ съ такими, которые по нещастію впадаютъ въ подобное состояніе.,,
    
Сиръ Карлъ далъ мнѣ послѣ того прочесть письмо Г. Іеронима, которой ему описываетъ свое горестное состояніе.,,Жизнь для него есть ни что инное, какъ бремя такъ что онъ желаетъ прекращеніл оной. Его лѣкари, кажется ему, не довольно искусны. Особливо жалуется онъ на рану, открывшуюся на бедрѣ, которая всему ихъ проницанію была неизвѣстна. Болѣе всего просилъ бы онъ Бога, говоритъ онъ, чтобъ видѣть Кавалера Грандиссона; ибо величайшее щастіе, какого онъ желать можетъ есть то, чтобъ онъ испустилъ послѣднее дыханіе въ обьятіяхъ дражайшаго своего друга.,, Но въ семъ печальномъ письмѣ не говоритъ онъ ни слова о своей сестрѣ. Сиръ Карлъ для обьясненія его молчанія полагаетъ, что поелику Клементина не въ Болоніи находится; то скрываютъ ея плачевное положеніе отъ Іеронима, боясь раздражить еще болѣе его болѣзнь.
    
Онъ мнѣ прочиталъ также нѣкоторыя мѣста изъ письма Гжи. Бемонтъ, писанаго на Аглинскомъ языкѣ, и большая часть статей онаго не менѣе печальны. Она извиняется, что не скоро увѣдомила его о Клементине по тому что долго не могла сама получить такихъ освѣдомленій, какихъ желала.
    
Она крайне жалѣетъ о сей любезной дѣвицѣ, что не получила никакой пользы отъ своихъ путешествій, и вся вина, кажется падаетъ на спутниковъ ея, кои каждой день ласкали ее надеждою встрѣтиться съ Кавалеромъ Грандиссономъ. Они въ другой разъ отвезли ее въ монастырь по ея собственному прошенію, и спокойствіе ея, послѣдовавшее отъ того на нѣсколько дней, начало подавать надежду, что всего отъ времени ожидать можно, но сія перемѣна столь же долго продолжалась, какъ и новость ея состоянія; и одна монахиня сдѣлала зло ея гораздо хуждшимъ противъ прежняго, предложа ей для испытанія сойти съ нею въ пріемную горницу, гдѣ обѣщала доставить ей свиданіе съ однимъ Аглинскимъ дворяниномъ.
    
Она стала тѣмъ болѣе не терпѣлива, видя себя обманутою, что употребила цѣлыя два часа въ приуготовленіи себя къ сему свиданію. Болѣе недѣли думала она только о томъ, чтобъ переѣхать въ Англію. По безполезныхъ стараніяхъ тѣхъ кои въ одномъ мѣстѣ съ нею жили, одна только мать ея могла лишишь ее сихъ мыслей, прося ее выкинуть оныя изъ любьви къ ней. Столь скорое послушаніе ободрило Маркизу взять ее обратно подъ свое смотрѣніе. Но какъ припадки ея начали опять съ великою силою сказываться, а здравіе снисходительной ея матери чувствительно умалялось, то одинъ изъ самыхъ степенныхъ Докторовъ произнесъ такой приговоръ, что отъ нее ничего добраго безъ строгости ожидать не должно. Гжа. Сфорсъ и Генералъ обьявили, что согласуются съ симъ мнѣніемъ: принято намѣреніе отвезть ее въ Медіоланъ. Однако она съ такимъ усиліемъ на то жаловалась и просила позволенія прожить нѣсколько времени въ Флоренціи у Гжи. Бемонтъ, что ея мать еще для нее сію милость ихходатайствовала. Маркизъ взялся самъ проводить ее въ Флоренцію и безъ труда склонилъ Гжу. Бемонтъ вступить въ его намѣренія.
    
Почти съ мѣсяцъКлементина казалась довольно спокойна, особливо когда она говорила объ Англіи, о Кавалерѣ Грандиссонѣ и о его сестрахъ, съ коими она весьма желала имѣть нѣкое знакомство. По томъ когда Генералъ съ Гжею. Сфорсъ къ ней пріѣхалъ; то оба они очень оскорбились, видя что она непрестанно занимается такими предметами. Они жаловались, что столь снисходительно съ нею поступали и не утаявая, что въ томъ подозрѣвали нѣкое другое намѣреніе, простерли гнѣвъ свой такъ далеко, что въ тотъ же день принудили ее съ собою ѣхать къ чрезмѣрному сожалѣнію госпожи Бемонтъ и Флорентинскихъ госпожъ, кои называли ее своею невинною и задумчивою дѣвицею, и весьма ее полюбили. Госпожа Бемонтъ увѣряетъ, что тихость, съ каковою поступали съ нею въ обществѣ разумныхъ и любезныхъ госпожъ, могла бы постепенно служить къ возстановленію ея здоровья.
    
По томъ разсказываетъ она, сколь жестоко поступаемо было съ ея злополучною пріятельницею. Сиръ Карлъ хотѣлъ было прервать при семъ мѣстѣ свое чтеніе. Онъ говорилъ мнѣ, что не можетъ продолжать онаго безъ измѣненія своего голоса, которое бы усугубило мою скорбь и изъявилобъ мнѣ его уныніе. Въ самомъ дѣлѣ я испустила нѣсколько слезъ, читая два первыя письма, и тогда какъ онъ прочелъ сіе мѣсто изъ третьяго письма, я не сумнѣвалась, чтобъ оставшіяся въ ономъ статьи не извлекли слезъ изъ моихъ глазъ. Однако я его просила дать мнѣ ето прочесть самой.
    
Злополучіе, говорила я ему, не странное для меня зрѣлище. Я умѣла принимать участіе въ печаляхъ другаго человѣка, а иначе не заслуживалабы, чтобъ брали оное и въ моихъ нещастіяхъ. Онъ мнѣ показалъ то мѣсто и не присовокупя ни слова отошелъ къ окну.
    
Госпожа Бемонтъ увѣдомляетъ его, что печальная мать принуждена была отдать совершенно свою дочь въ смотрѣніе Госпожѣ Сфорсъ, которая немедлѣнно увезла ее съ собою въ Медіоланъ. Однако ее просили употреблять только необходимыя съ нею строгости: на что она и согласиласъ; но съ начала удаляла отъ нее Камиллу, которую винила въ томъ, что оказывала своей молодой госпожѣ надмѣру великое угожденіе. Она приставила на мѣсто ее къ Клементинѣ другую женщину, именемъ Лавру, которая гораздо лучше могла способствовать ея намѣреніямъ. Вы вскорѣ узнаете, съ какою жестокостію онѣ съ нею поступали. Дѣвица Даурана, дочь госпожи Сфорсъ, по неразумію своему тѣмъ хвалилась въ нѣкоторыхъ письмахъ, вмѣняя своей матери въ честь, что была щастливѣе въ выборѣ средства къ исправленію Клементины, и госпожа Бемонтъ, не могши забыть своей пріятельницы, получила слѣдующія освѣдомленія отъ самаго ея духовника, коего Маркиза просила доставить ей оныя въ поѣздку его въ Медіоланъ.
    
Онъ не мало удивился тому затрудненію, съ коимъ позволено ему съ начала видѣться съ Клементиною: настоя въ своемъ прошеніи именемъ ея матери, нашелъ онъ ее въ чрезмѣрномъ уныніи и въ великомъ страхѣ; ибо она боялась даже говорить, не смѣла поднять глазъ на свою двоюродную сестру, но при всемъ томъ показывала видъ, что желаетъ жаловаться на свою участь.
    
Онъ изьявилъ о томъ свое удивленіе Дауране: а сія дѣвица отвѣчала ему, что ето наилучшее средство для Клементины, что Доктора всѣ въ етомъ согласны; что Клементина при своемъ пріѣздѣ говорила только про Кавалера и что хочетъ весьма съ нимъ видѣться; но ее довели уже до того, что не смѣетъ она произнесть его имени. Чего не должна была она претерпѣть, прервалъ духовникъ, дабы оказать такоеже повиновеніе? Объ етомъ не безпокойтесь, сказано ему съ тою же жестокостію. Все что ни дѣлаютъ, служитъ ей въ пользу.
    
Трепещущая Клементина безъ труда его узнала и сложа руки просила его съ покорностію, дабы ее отвезли въ монастырь, гдѣ хочетъ произнесть свои обѣты и во вѣки посвятить себя на служеніе Богу. Кажется, что старались нарочно внушить ей сіе намѣреніе, и госпожа Сфорсъ не скрывала, что она почитаетъ оное единымъ средствомъ, могущимъ способствовать къ возстановленію спокойствія ея племянницѣ: она промолвила, что не желая ни кому предписывать законовъ сама она увѣрена, что ея родственники прогнѣвляютъ Бога, противясь желаніямъ молодой особы, хотящей посвятить себя Богу и что ея болѣзнь можетъ быть есть за то наказаніемъ.
    
Въ письмѣ своемъ къ госпожѣ Бемонтъ духовникъ утверждаетъ, что Гжа. Сфорсъ такъ съ ней поступаетъ изъ корыстолюбія, а дѣвица Даурана по прежней зависти къ превосходнымъ качествамъ своей двоюродной сестры. Онъ приводитъ весьма трогательный примѣръ ихъ жестокости, а все въ ея пользу, дорогая Люція. Сколь негодуетъ мое сердце противъ сихъ двухъ женщинъ? Лавра, новая ея служанка, подъ видомъ исповѣди учинила духовнику съ пролитіемъ слезъ слѣдующее признаніе: ето произходило на канунѣ того дня.
    
"Когда хотѣли употреблять какую-либо строгость съ нещастною Клементиною, то сей дѣвкѣ приказывано было уходить изъ ея покоевъ; госпожа ея выговаривала нѣсколько такихъ словъ, за кои хотѣли ее наказыватъ. Гжа. Сфорсъ, которая не такъ далеко простирала свое тиранство, какъ ея дочь, не была на то время дома. Лавра изъ любопытства начала подслушивать ихъ разговоры. Она услышала, что Даурана съ неистовствомъ ей грозила; а Клементина не могши конечно противорѣчить обидамъ своей сестры говорила, что я тебѣ сдѣлала, Даурана, что такъ худо со мною поступаешь? Ты больше не имѣешь ко мнѣ дружества. Ты видишь мое состояніе; то для чего столь жестоко мною ругаешься? Естьли рука Божія на мнѣ отяготѣла, то не должна ли ты имѣть о мнѣ нѣсколько сожалѣнія? Сія свирѣпая сестра говорила ей, что все что ни дѣлаютъ, служитъ ей въ пользу, и что самыя ея жалобы, кои не всегда столь разсудительны бывали, показываютъ твердыя тому доказательства. Увы! прервала она, я думала, что ты меня любишь. У меня нѣтъ уже матери, а ты ее имѣешь. Моя была наилучшая изъ родительницъ; но она меня оставляетъ! или лучше сказать не я ли по нещастію съ нею разлучена? Я не знаю, кто изъ насъ тому причиною!
    
"Даурана, видно раздраженная сими нѣжными жалобами, грозила ее побить корсетомъ; наказаніе, которое всегда приводило въ великій страхъ нещастную Клементину. Лавра слышала, что она съ великою покорностію ее упрашивала, во какъ Даурана въ великомъ гнѣвѣ отъ нее вышла, то Лавра принуждена была удалиться. Въ ето время Клементина опасаясь, чтобъ ея непріятельница не пришла къ ней съ корсетомъ, коимъ ей грозила, немедлѣнно сошла на низъ и спряталась подъ лѣстницу, гдѣ однако скоро ее нашли по платью, которое она не вздумала подобрать за собою.,,
    
О любезная Люція. Сколъ трудно мнѣ было удержаться при семъ чтеніи отъ слезъ! Сиръ Карлъ видя, что оныя полились въ изобиліи изъ моихъ глазъ легко узналъ до какого мѣста я въ письмѣ его дочитала. Разсудите, Сударыня, говорилъ онъ мнѣ измѣнившимся голосомъ, какіябъ были мои размышленія, естьлибъ совѣсть моя могла меня укорить, что былъ произвольно виновникомъ толикихъ злополучій.
    
Ободрясь нѣсколько начала я дочитывать сіе начальное письмо. "Свирепая Даурана, по своему тиранству вытащила свою нещастную унылую сестру за полы ея платья, присовокупляя къ сему насиліе всякія новыя угрозы. Клементина ей не противилась. Стоя на колѣнахъ и держа руки крестообразно на груди она просила помилованія не словомъ, но очами своими, хотя изъ оныхъ ни единой слезы не капнуло: но не могла ее упросить: ее отвели въ ея горницу, гдѣ и получила то наказаніе, коимъ была угрожаема.
    
"Докторъ былъ чрезмѣрно тронутъ повѣствованіемъ Лавры: не менѣежъ пораженъ былъ и по собственнымъ своимъ наблюденіямъ. Однакожъ возвратясь въ Болонію, почелъ за нужное пощадить Маркизу отъ унынія, скрывъ отъ нее какимъ образомъ поступаютъ съ ея дочерью, сказавъ только, что того одобрить не можетъ; онъ ей совѣтовалъ не противиться возвращенію Климентины, естьли можно на то согласить Епископа и Генерала. Но онъ больше открылся Прелату, которой, немедлѣнно отписалъ къ своему брату и просилъ его пристать къ его сторонѣ, и прервать невольничество ихъ сестры. Они согласились на сей конецъ съѣхаться въ Медіоланъ. Клементина была освобождена, но неудовольствіе госпожи Сфорсъ и ея дочери, производитъ новыя замѣшательства въ фамиліи. Онѣ утверждаютъ, что ихъ поступки начали было производить превосходныя слѣдствія: то есть, онѣ хотятъ, дабы принужденная послушливость и дѣйствія страха почитаемы были за нѣкое начало излѣченія…
    
А какъ Маркиза была весьма слаба здоровьемъ, то отвезли ея дочь въ Неаполь, возвратя ей Камиллу для услугъ. Госпожа Бемонтъ думаетъ, что онѣ теперь въ томъ городѣ. Нещастная Клементина! Какой жребій! быть влекомою такимъ образомъ изъ одного города въ другой, но кто о ея сестрѣ Дауранѣ безъ чрезмѣрнаго негодованія воспомивать можетъ?
    
Епископъ, присовокупляетъ госпожа Бемонтъ, весьма бы желалъ склонить Генерала своего брата къ тому, чтобъ пригласитъ имъ вмѣстѣ Сира Карла, дабы пріѣхалъ въ Италію; и сіе почитаетъ послѣднимъ средствомъ, на какое должно покуситься предъ заключеніемъ своей сестры въ монастырь и прежде порученія ея чужимъ людямъ. Но Генералъ отрекается отъ сего намѣренія. Онъ спрашиваетъ, какая польза будетъ отъ сего посѣщенія, когда всѣ слѣдствія, кои оное произвести можетъ, успокоя духъ Климентины еще болѣе прежняго подадутъ ей желанія къ тому окончанію ея дѣла, коего избѣгать стараются?
    
Никогда не соглашусь я, говорилъ Генералъ, чтобъ моя сестра вышла за Агличанина, Протестанта. Епископъ объявилъ, что онъ столь же на то согласенъ, но желаетъ, чтобъ разсужденія о семъ важномъ дѣлѣ отложены были до другаго времени, въ той надеждѣ, что ихъ сестра по излѣченіи своемъ найдетъ въ своихъ правилахъ силу соотвѣтствовать всѣмъ ихъ желаніямъ. Можно бы было испытать ето средство, сказалъ Генералъ: но Кавалеръ кажется ему человѣкомъ лукавымъ, которой для обольщенія Клементины, употребилъ неотмѣнно такія способы, коихъ никто усмотрѣть не могъ и кои гораздо были дѣйствительнѣе, нежели явное открытіе страсти. Не хитростію ли заманилъ онъ въ свои сѣти Оливію и всѣхъ другихъ госпожъ, кои его знали? Наконецъ Генералъ признается, что не любитъ Г. Грандиссона; и естьли обходился съ нимъ учтиво, то конечно дѣлалъ ето изъ ничего незначущей вѣжливости, какую считалъ за долгъ оказывать его неустрашимости, что судитъ о дѣлахъ по слѣдствіямъ оныхъ; что за вѣрное почитаетъ для себя лишеніе такой сестры, которая по своимъ достоинствамъ достойна была короны, и что естьли встрѣтится еще съ Кавалеромъ въ какомъ нибудь мѣстѣ; то не отвѣчаетъ за то, что произойдетъ при такомъ свиданіи. Но когда духовникъ и Маркиза приняли, какъ говоритъ Епископъ, намѣреніе покуситься на сей послѣдній способъ и были увѣрены, что ни Маркизъ ни Іеронимъ онаго охуждать не будутъ; то и отправлено къ Кавалеру приглашеніе въ вышеозначенныхъ выраженіяхъ.
    
Таково есть, моя дорогая, сіе нещастное приключеніе, сколько по крайней мѣрѣ могу я обстоятельства онаго упомнить. Но ты знаешь, сколько сердце помогаетъ памяти ничто отъ него утаиться не можетъ. Оставалось мнѣ знать, какой отвѣтъ Сиръ Карлъ на то дастъ. Не довольноли нѣжно было тогда мое положеніе, любезная Люція, естьлибъ онъ совѣтовался со мною прежде принятія своихъ намѣреній; то я отъ всего моего сердца подала бы ему такой совѣтъ, чтобъ онъ лѣтелъ на помощь нещастной Клементинѣ;но мнѣ кажется, что такая неизвѣстность не была бы ея достойна, а его ко мнѣ вѣжливость не болѣе бы приличествовала свойству человѣка, толико великодушнаго. Однако мое уваженіе къ его собственнымъ выгодамъ во всей своей силѣ сказалось. Мое уваженіе, Люція!не кажется ли тебѣ ето слово принужденнымъ? То, что великодушіе или лучше сказать справедливость требовала отъ него для Клементины,и сіе уваженіе дѣлала нѣкое раздѣленіе въ моемъ сердцѣ. Мнѣ нужно было нѣсколько минутъ о томъ подумать. Я чувствую, сколь трудно было разсудишь о моемъ поступкѣ, дабы не показать и вида принужденности или излишняго старанія. По щастію Гжа. Ревъ вошла къ намъ въ горницу желая взять какую-то вещь, про которую забыла; а я употребила ето время себѣ въ пользу, и между тѣмъ, какъ Сиръ Карлъ дѣлалъ ей вѣжливыя привѣтствія, я оттуда вышла, сказавъ обоимъ что чрезъ минуту опять возвращуся.
    
Я прибѣжала въ свои покои и раза съ четыре прошла по передней горницѣ. Генріетта Биронъ! сказала я сказала себѣ, не окажи подлости. Не имѣешь ли ты предъ своими глазами примѣра Клементины? Бореніе ея закона и любьви опровергли ея разсудокъ. Такое искушеніе тебѣ не угрожаетъ; но не можешь ли и ты показать такого великаго духа, естьлибъ въ такихъ же обстоятельствахъ находилась? Кавалеръ Грандиссонъ справедливъ. Онъ обязанъ дать преимущество превосходной Клементинѣ. Прежнія права, состраданіе къ ея мученіямъ! столь отличныя достоинства! не достоинства ли ты въ немъ любишь? Для чего бы не любить тебѣ оныхъ въ особѣ твоего пола, естьли въ оной усматриваешь ихъ въ толикомъ же отличіи? тебѣ конечно многаго ето будетъ стоить; но сойди въ низъ и потщись превозмочь саму себя.
    
Я дѣйствительно сошла въ низъ будучи довольна, что могла принять такое намѣреніе. Моя двоюродная, сестра вышла оттуда, какъ только меня увидѣла. Сиръ Карлъ шелъ мнѣ на встрѣчу даже до дверей: я ласкаюсь, что онъ въ моемъ видѣ усмотрѣть могъ достоинство безъ гордости.
    
Я начала говорить прежде его, когда ощутила, что духъ мой сталъ возвышенъ, дабы утвердиться въ семъ, разположеніи. Сердце мое обливается кровію, говорила я ему, когда разсуждаю о нещастіяхъ вашей Климентины. (Такъ Люція, я сказала, вашей Климентины.) Я вышла отсюда ни для чего иннаго, какъ для того удивленія, кои ея качества въ меня внушаютъ. Какъ я сожалѣю о ея состояніи! Но нѣтъ ничего труднаго и великаго, чего бы Сиръ Грандиссонъ не могъ сдѣлать. Вы меня удостоили, государь мои, названіемъ сестры: во всемъ пространствѣ сего нѣжнаго имени, я не могу отъ васъ скрыть своихъ опасеній со стороны Генерала, и чувствую почти столько же какъ и вы, тѣ новыя прискорбія, кои настоящія нещастія другаго человѣка принести вамъ должны. Однако я увѣрена, что вы ни минуты не колебались рѣшиться оставить всѣхъ вашихъ друзей въ Англіи, дабы ѣхать въ Италію и испытать по крайней мѣрѣ то, чего еще тамъ можно надѣяться.
    
Естьлибъ онъ меня много хвалилъ за такія рѣчи, то въ тѣхъ обстоятельствахъ, въ коихъ мы оба находились, показалось бы что онъ почиталъ мое безпристрастіе за чрезвычайное дѣйствіе великости духа, слѣдственно предполагалъ бы во мнѣ такія о немъ намѣренія, отъ коихъ удивлялся, чтобъ я могла отречься, сердце его самое нѣжное. Онъ просилъ меня сѣсть, и садясь подлѣ меня не оставляя моей руки, которую онъ взялъ дабы привесть меня къ кресламъ, говорилъ мнѣ: съ того времени, какъ я узналъ Миссъ Биронъ, почиталъ я ее за честь ея пола. Сердце мое требуетъ съ нею союза и ласкается получить оной, хотя въ толь нѣжномъ дѣлѣ едва я могу на себя самаго положиться. Съ самаго начала я далъ дѣвицѣ Биронъ наименованіе сестры; но она болѣе для меня составляетъ, нежели любезнѣйшая сестра. Я помышляю о нѣжнѣйшемъ дружествѣ, къ коему съ нею стремлюся, не взирая на всѣ произшествія, кои могутъ противиться и съ той и съ другой стороны пространнѣйшимъ его желаніямъ: и ето есть такое благо, въ которомъ, какъ онъ надѣется, она ему не будетъ отказывать, доколѣ можетъ онъ согласоваться съ другими его обязанностями.
    
Онъ при сихъ словахъ остановился. Я усиливалась ему отвѣчать; но голосъ мой прерывался. Я чувствовала, что лице мое стольже горячо было какъ огонь, передъ которымъ мы сидѣли.
    
По томъ началъ онъ опять свою речь: я всегда говорю то, что у меня на сердцѣ: оно страждетъ, когда не могу выразить всего того, что оно мнѣ вѣщаетъ. Къ простымъ вѣжливымъ отзывамъ мало я имѣю охоты. Но не почитая себя недостойнымъ вашего дружества, я полагаю что вы ко мнѣ оное имѣете, и возвращаюсь къ своимъ дѣламъ съ тою откровенностію, какую сіе нѣжное чувствованіе требуетъ.
    
Вы мнѣ дѣлаете честь, государь мой. Вотъ все, что я могла ему отвѣчать.
    
Я получилъ, продолжалъ онъ, письмо, отъ вѣрной Камиллы, не отъ того чтобъ я велъ съ нею хотя малѣйшую переписку, но поступки, кои, какъ она видитъ, употребляютъ съ ея молодою госпожею и нѣкоторыя слова произнесенныя Епископомъ означавшіе по видимому, что онъ чрезмѣрно желаетъ меня видѣть въ Болоніи, понудили сію служанку ко мнѣ послать письмо, въ коемъ заклинаетъ меня предпринять путешествіе. Однако не имѣя письма ни отъ кого изъ ихъ фамиліи и не видя ни какого знака, дабы другіе на то согласовались, съ какимъ основаніемъ могъ бы я надѣяться хорошаго пріема, когда прежде столько же разъ было мнѣ отказывано имъ себя представить, сколько о томъ ни просилъ, особливо когда госпожа Бемонтъ не только не подаетъ мнѣ никакого ободренія, но еще увѣдомляетъ меня, сколь худо къ тому разположены въ фамиліи.
    
Она все еще думаетъ, какъ вы могли замѣтить при концѣ ея письма, что я долженъ отложитъ свой отъѣздъ до того времени, пока Генералъ и Маркизъ не соединятъ своихъ прошеній съ желаніями Маркизы, Епископа и духовника. Но я какъ скоро прочиталъ письмо Прелатово; то и обязался весьма учтивымъ отвѣтомъ удовольствовать всѣ ихъ желанія. Я въ немъ помѣстилъ одно только изъятіе, чтобъ меня не понуждали ѣхать далѣе Болоніи, гдѣ буду имѣть удовольствіе видѣть любезнаго моего Іеронима и его сестрицу.
    
Сердце мое было не безъ движенія, дорогая Люція; но я досадую на свое сердце; а разсудокъ мой не менѣе отъ того защищалъ сторону Сира Карла. Вы удивляетесь, Сударыня, возразилъ онъ, не видя ни какихъ пріуготовленій къ отъѣзду. Все уже готово. Я ожидаю только сотоварищества одного честнаго человѣка, которой распоряжаетъ всѣ свои нужныя къ путешествію вещи и по томъ со мною въ путь отправится. Сей мой товарищь есть искусный лѣкарь, которой весьма прославился искуствомъ своимъ въ прошедшія войны. Другъ мой инымъ не хвалится. Ежели Г. Ловтеръ можетъ способствовать къ ея излѣченію; то какое будетъ ето для меня удовольствіе! и ежели мое путешествіе принесетъ какую нибудь пользу любьвидостойной Клементинѣ…… Но какъ я могу ласкаться столь пріятною надеждою? Однако я увѣренъ, что въ ея положеніи, съ таковымъ свойствомъ, каково ея, и когда она столь жало привычна къ тѣмъ насиліямъ, кои она претерпѣла, единое средство къ возстановленію ея здравія есть то, чтобъ предупреждать всѣ ея желанія. Какая необходимость прекословить молодой особѣ, которая въ самыхъ сильныхъ припадкахъ своего недуга не изьявляла никогда ни желанія, ни мысли противной ея долгу, чести ея имени, и позвольте мнѣ сказать, Сударыня, гордѣливости ея пола?
    
Я долженъ, примолвилъ онъ, остановиться въ Парижѣ для разпоряженія дѣлъ покойнаго господина Данби. Въ два дни до моего возращенія я успѣю все ето окончитъ. Въ то время, которое должно мнѣ пробыть въ Италіи можетъ быть я улучу случай окончить два или три щета, кои касаются до моей питомицы и кои остались не досмотрены. Сего дня будетъ у меня обѣдать госпожа Ольдгамъ съ своими сыновьями. Послѣ обѣда я жду къ себѣ госпожу Огару съ мужемъ и съ Капитаномъ Салмонетомъ. Завтра, Сударыня, я увѣренъ, что вы окажете мнѣ честь и отобѣдаете у меня съ Г. и Гжею. Ревсъ, и прошу васъ склонить ихъ, дабы они весь тотъ день у меня пробыли. Не должно отказать мнѣ въ сей милости, ибо я имѣю нужду во всемъ вашемъ вліяніи надъ моею сестрою Шарлоттою, дабы убѣдить ее, чтобъ назначила щастливой день для Милорда Ж…. Я чрезмѣрно желаю видѣть ихъ сочетавшимися до моего отъѣзда; а какъ возвращеніе мое не извѣстно, [Ахъ! Лидія, какъ увеличилось мое смущеніе.] то я назначилъ въ будущій четвертокъ совершить три брака молодыхъ Данбіевъ. Ежели я увижу, что до нашей разлуки благополучіе Милорда Ж… и Шарлотты будетъ возстановлено, то съ чувствительнѣйшимъ утѣшеніемъ отсюда поѣду. Я равномѣрно весьма желаю прибытія моего любезнаго Бельшера, дабы оставить его всей нѣжности его отца. Докторъ Барлетъ и онъ найдутъ другъ въ другѣ свое благополучіе. Я буду весть съ Докторомъ переписку. Онъ вамъ удивляется, Сударыня, и станетъ вамъ сообщать все, что ни почтетъ достойнымъ вашего свѣденія въ поступкахъ такого человѣка, которой будетъ себѣ почитать за честь, естьли вы оказывать станете хотя малѣйшіе знаки своего въ нему вниманія.
    
Ахъ Люція! при сихъ словахъ Сиръ Карлъ вздохнулъ, мнѣ показалось, что больше усматривала жару въ его глазахъ, нежели въ выраженіяхъ. Что мнѣ сказать тебѣ, душа моя? Я не обѣщаю тебѣ ничего отъ моего сердца, естьли онъ болѣе изьявляетъ мнѣ нѣжности, нежели оной въ одномъ дружествѣ оказывается…… Естьли подастъ мнѣ мысль, что желаетъ…… но чего онъ желать можетъ? Онъ долженъ быть Клементининымъ. Онъ ей принадлежитъ; и ежели даетъ мнѣ второе мѣсто въ своемъ сердцѣ, то я буду стараться составить изъ того себѣ щастіе. Какъ, Люція! естьли онъ такой мнѣ отвѣтъ дастъ; то могу ли я огорчаться противъ такого человѣка, которой не можетъ быть всѣмъ тѣмъ, чего бы я отъ него желала? Нѣтъ; онъ не менѣе отъ того потеряетъ славы въ моихъ глазахъ. Я буду удивляться благости его сердца и величію его души. Я стану почитать, что онъ имѣетъ право къ искреннѣшей моей благодарности за то покровительство, коимъ онъ меня защитилъ отъ насилія хищника и за тѣ услуги, которыхъ не перестаетъ мнѣ оказывать. Не на дружествѣ ли основывается моя любовь, и Сиръ Карлъ не совершенную ли, не самую ли нѣжную дружбу ко мнѣ питаетъ? Однакожъ я удержала слезу, которая едва не сверкнула изъ моего глаза. Я почувствовала, что сердце мое разстроилось, Люція, и не могла удержаться, чтобъ не употребить при такомъ случаѣ небольшой женской хитрости. Примѣтя, что безполезно сжимала свои вѣки, для скрытія слезной капли, которая выпасть уже хотѣла, и почувствовавъ что она течетъ по щекѣ, тотчасъ ее утерла. Бѣдная Емилія! сказала я съ нѣжностію, какъ будетъ она томиться вашимъ отсудствіемъ! Емилія очень любитъ своего опекуна.
    
Я также люблю свою питомицу. Я думалъ, Сударыня, просить вашего покровительства Емиліи; но какъ я имѣю двухъ сестеръ, то полагаю, что она будетъ благополучна на ихъ попеченіи и подъ надзираніемъ Милорда Л… тѣмъ болѣе, что надѣюсь преодолѣть ея нещастную матъ, обуздавъ ея страсти собственными ея и мужа ея выводами, дабы по крайней мѣрѣ воспрепятствовать ей чтобъ не огорчала своей дочери.
    
Я весьма была рада, моя дорогая, что отдалила мысли о самой себѣ и обратила все его вниманіе на совершенно другой предметъ. Мы всѣ увѣрены, сказала я ему, что Г. Бельшеръ есть супругъ, коего вы назначаете… Супругъ Емиліи! прервалъ онъ. Вѣрьте, Сударыня, что ето не во моему побужденію случишься можетъ. Половину своего имѣнія представляю я въ услугу моему другу; но никогда не буду искать того, дабы питомица моя по принужденію поступила въ такомъ выборѣ, Емилія выберетъ себѣ нѣкогда такого супруга, котораго почтетъ способнымъ къ учиненію ее щастливою, а Бельшеръ женится на такой особѣ, которую полюбитъ: но Емиля, естьли только могу тому возпрепятствовать, не будетъ никогда жертвою какого либо политическаго разпоряженія ея дѣлъ. Я знаю, что Бельшеръ весьма нѣжнаго вкуса въ такомъ важномъ дѣлѣ: но я не менѣе окажу онаго и для своей питомицы, и тѣмъ паче почитаю себя къ тому обязаннымъ, что она и сама не менѣе онаго показываетъ. Всегда то удостовѣреніе бываетъ жестоко, хотя бы произходило оно отъ отца, хотя и отъ попечителя, которымъ предлагаютъ такого супруга, коего сердце отвергаетъ.
    
Какой человѣкъ! подумала я. Не ужелижъ не найду я въ немъ никакой слабости?
    
Скоро ли будетъ вашъ другъ, Сударь?
    
Я его жду со дня на день, Сударыня.
    
Вы должны такъ скоро отсюда ѣхать: Какъ же надѣетесь столько дѣлъ окончить до своего отъѣзда?
    
Я опасаюсь только своенравія Шарлотты, Сударыня. Не примѣтилиль вы въ ней нѣкую неохоту къ соединенію съ Милордомъ Ж…
    
Нѣтъ, Сударь.
    
И такъ все будетъ зависѣть отъ вашихъ усильныхъ прозбъ и отъ стараній Милорда и Милади Л… Онъ мнѣ извинился, что столь долго занималъ мое вниманіе. А какъ Г. Ревсъ съ своею супругою вошелъ въ нашу горницу, то онъ простился съ нами съ притворнымъ видомъ.
    
Духъ мой колебался, я просила у своей сестры позволенія на нѣсколько времени отъ нихъ удалиться.
    
Мнѣ показалось, что онъ вышелъ отъ насъ съ весьма важнымъ видомъ. Я пришла въ свой кабинетъ, и тамъ, признаться ли тебѣ, Люція? по несколькихъ непроизвольныхъ вздохахъ слезы полились ручьемъ изъ глазъ моихъ и облегчили мою скорбь. Я колѣнопреклонно молилась о успокоеніи возмущенной души превосходной Клементины; просила Бога о непоколебимости своего сердца и о благополучіи Сира Карла. Потомъ утерши глаза предъ зеркаломъ возвратилась къ господину и Гжѣ. Ревсъ,кои увидя столь красныя у меня глаза, спросили опричинѣ онаго съ великимъ безпокойствомъ. Я имъ сказала; буря миновалась, любезные мои родственники. Я не могу его похулить: онъ благороденъ и справедливъ. Теперь меня болѣе о томъ не спрашивайте. Вы прочтете въ моемъ письмѣ самомалѣйшія подробности сего произшествія.
    
Я возвратилась въ свои покои, начала писать, и до самаго обѣда не оставляла своего пера. Наконецъ будучи утомлена, обезпокоена и недовольна сама собою, не зная почему, отнесла я свое письмо къ господину и госпожѣ Ревсъ. Вотъ, сказала я имъ, прочтите, естьли желаете, и отправьте его скорѣе къ моей дорогой Люціи. Однако, разсудя о томъ въ другой разъ примолвила, я хочу оное показать также обѣимъ любезнымъ сестрицамъ и Милорду Л…… Они будутъ недовольны, естьли не узнаютъ всего того, что происходило въ важномъ разговорѣ, коего всѣ обстоятельства требовали такой разборчивости, которой опасаюсь не столь хорошо я наблюдала, какъ онъ.
    
Они будутъ о мнѣ жалѣть; я въ томъ увѣрена: но я того не прошу для себя отъ такихъ, кои никакого сожалѣнія не окажутъ о благородномыслящей и прелѣстной Клементинѣ.
    
Примѣч: Въ другомъ письмѣ, которое Миссъ Биронъ писала въ тотъ же день въ вечеру, увѣдомляетъ она свою Люцію, что у ней была Шарлотта, что узнала она о будущемъ обѣдѣ и о сношеніи Сира Карла съ госпожею Ольдгамъ и ея дѣтьми. Онъ не преминулъ ободрить сію Госпожу и ея сыновей съ такою же привѣтливостію, какъ и благородствомъ. Онъ все распорядилъ къ ихъ воспитанію и обѣщалъ имъ, что его старанія о ихъ имѣніи будутъ соотвѣтственны ихъ поведенію; а чтобъ подать имъ поводъ къ соревнованію другъ къ другу въ ученіи, то поручилъ Доктору Барлету смотрѣть неусыпно за ихъ успѣхами. Слѣдующее письмо, отправленное на другой день, представляетъ со всемъ другое явленіе.
    
   
   
    
     
ПИСЬМО LX.
    
    
    Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.
    
    
Лондонъ во Вторникъ 5 Апрѣля. 
    
Нынѣ по утру въ шесть часовъ пришла ко мнѣ Миссъ Жервинсъ и говорила, что съ великою нетерпѣливостію хочетъ мнѣ сообщить прекрасныя вѣсти. Она нашла меня въ кабинетѣ за письмомъ. Я во всю ночь не могла сомкнуть глазъ.
    
Я видѣлась съ своею матушкою, начала говоришь сія любезная дѣвица и думаю, что она приняла меня опять въ свою милость. Для чего мнѣ не думать, Сударыня, что она никогда меня оной не лишала?
    
Любезная моя, отвѣчала я ей, прижавъ ее къ своей груди, сколь ты мила! скажите, что случилось.
    
Я должна тебѣ, Люція, представить сколь можно естественнѣе всѣ движенія и слова сей любезной дѣвицы въ такомъ важномъ случаѣ.
    
Сядь, душинька моя, сказала я ей.
    
Какъ! Сударыня; когда я хочу говорить о примирившейся матери? и при моей любезной Миссъ Биронъ? Нѣтъ, право нѣтъ.
    
Въ продолженіи своего повѣствованія она часто раскрывала одну свою руку, а указательнымъ перстомъ другой подтверждала свои разсужденія съ великимъ напряженіемъ; иногда же обѣ протягивала какъ бы восхищенная удовольствіемъ и удивленіемъ. Вотъ начало ея рѣчи.
    
Надлежитъ знать, дражайшая Миссъ Биронъ, что вчера въ вечеру въ шестомъ часу въ изходѣ моя матушка съ своимъ сожителемъ и съ Капитаномъ Салмонетомъ пріѣхала къ моему попечителю. Я не прежде узнала с семъ посѣщеніи, какъ за два часа до онаго: и какъ скоро услышала стукъ кареты и открыла окно; то увидя, что они выходятъ изъ оной, едва не лишилась чувствъ. Я бы отдала охотно половину того, что имѣю, дабы быть тогда за сто миль отъ Лондона.
    
Докторъ Барлетъ вышелъ ихъ принятъ. А мой попечитель занимался письмомъ, готовя Милорду В… отвѣтъ, коего ожидалъ нарочной. Не прошло и четверти часа, какъ онъ къ нимъ появился, и когда къ нимъ подошелъ; то извинился имъ съ обыкновенною своею вѣжливостію. Докторъ увѣряетъ что никогда еще не видалъ онъ столь непочтительныхъ особъ, какими ему показались Г. Огара и Капитанъ. Они хотѣли было извиниться за прежнія свои поступки при послѣднемъ своемъ посѣщеніи; но мой попечитель того не позволилъ: и съ самаго своего отъѣзда, говоритъ Докторъ, моя матушка наблюдала совершенную благопристойность.
    
Какъ скоро она меня спросила; то мой попечитель по своему снизхожденію пришелъ самъ въ мою горницу. Онъ меня взялъ за руку: Какая благопривѣтливость! Сударыня, и подводя къ лѣсницѣ говорилъ мнѣ прелѣстнымъ голосомъ: Чего бояться, моя дорогая. Развѣ я не съ вами. Ваша матушка кажется весьма спокойна. Вы испросите ея благословенія. Я освобожу васъ отъ всякихъ затрудненій и замѣшательства, и не премину показать вамъ, какъ должно вамъ поступать въ таковыхъ случаяхъ.
    
Едва онъ окончилъ сіи слова, какъ уже дошли мы до дверей и вошли въ горницу. Я бросилась на колѣни предъ матушкою, такъ какъ теперь передъ вами; но не имѣла силъ говорить: [любезная ета дѣвица начала цѣловать мои руки, положа на оныя свою голову.] Матушка меня подняла: [и вы должны также поднять меня, Сударыня. Такъ, точно такъ.] Она меня два раза поцѣловала, плакала прилегши къ моей шеѣ и произносила многія нѣжныя именованія. Наконецъ безъ сумнѣнія для ободренія моего увѣряла, что меня любитъ, и что самая жизнь ея не столь ей дорога. И въ самомъ дѣлѣ я не много ободрилась.
    
Тогда мой попечитель, съ величавостію Княжескою, взялъ меня за руку и представилъ ее сперва Г. Огарѣ а по томъ Капитану. Они оба ее поцѣловали, и я не могу пересказать вамъ всего, что они въ похвалу мою говорили. Государь мой, сказалъ мой попечитель Маіору, представляя меня ему, вы извините замѣшательство молодой особы. Она молитъ Всевышняго, дабы благословилъ вашъ бракъ и далъ вамъ всякое благополучіе; я вамъ ручаюсь что она весьма желаетъ оказывать вамъ всевозможныя услуги, ради своей матушки. Маіоръ клялся душею, что я Ангелъ. Капитанъ Салмонетъ божился, что не видывалъ никогда столь прелѣстной особы, какъ я.
    
Моя матушка много плакала. О! Государь мой, вскричала она взглянувъ на моего попечителя; и упавши на стулъ, не могла промолвишь больше ни слова. Я подбѣжала къ ней и обняла ее: слезы полились у меня еще въ большемъ количествѣ. Я отирала ихъ платкомъ. Я ей говорила, что она раздираетъ мое сердце и заклинала ее не мучить меня своимъ плачемъ. Она отвѣчала мнѣ одними обьятіями и цѣловала меня въ лобъ и въ щеки. Увы! помыслила я въ себѣ, я начинаю усматривать къ себѣ нѣжность въ своей родительницѣ.
    
Мой попечитель подошелъ къ намъ и взявъ ее весьма учтиво за руку подвелъ къ камину; онъ сказалъ мнѣ, чтобъ я сѣла между ею и чайнымъ столикомъ, прося Маіора и Капитана садиться подлѣ себя. Тогда онъ мнѣ говорилъ. Любезная Емилія, пожалуйте разлейте намъ чай, и обратясь къ моей матушкѣ сказалъ: Сестрицы моей, Сударыня, нѣтъ дома, и Миссъ Жервинсъ заступитъ ея мѣсто. Очень хорошо, Сударь, со всею охотою, отвѣчала я ему, и принялась за свое дѣло съ удивительнымъ проворствомъ.
    
Но прежде нежели служители пришли, говорилъ онъ моей матушкѣ: Позвольте мнѣ, Сударыня, объяснить вамъ то, что Миссъ Жервинсъ мнѣ предлагала. Они всѣ съ глубочайшимъ вниманіемъ начали его слушать. Она желаетъ, государь мой, обратясь къ Маіору, чтобъ вы приняли отъ нее, для взаимнаго вашего употребленія,ежегодную прибавку ста фунтовъ Стерлинговъ, которую будутъ вамъ платить чрезъ каждые три мѣсяца по смерть госпожи Огары, въ томъ надѣяніи, что вы всѣми силами будете споспѣшествовать ея благополучію.
    
Моя матушка низко ему поклонилась: на лицѣ ея начертана была искренняя признательность и я примѣтила, что она была довольна.
    
А насъ, Сударыня, продолжалъ онъ обратясь къ ней, Миссъ Жервинсъ проситъ принять, какъ бы отъ господина Огары, таковую же сумму на обыкновенныя издержки; и деньги будутъ выдаваемы вамъ или ему, но коими одни вы располагать будете по своему изволенію, Сударыня, ни мало въ томъ не завися отъ васъ, Г. Огара.
    
Боже мой? вскричалъ Маіоръ, сколь я смущенъ, государь мой, тѣмъ что здѣсь въ первой нашъ приходъ происходило! Не возможно противустоять толикому благодушію, и при семъ вставъ подошелъ къ окну, а Капитанъ повторялъ: Боже мой! и другія подобныя возклицанія, коихъ я упомнишь не могу; по тому что я плакала, какъ ребенокъ. Какъ! Государь мой, сказала моя матушка, ста фунтовъ Стерлинговъ каждой годъ! Не ето ли вы разумѣете. Такъ, Сударыня. И сіи сто фунтовъ будутъ мнѣ платимы съ такимъ великодушіемъ, какъ будтобъ я тѣмъ не дочери своей, но своему мужу была обязана? Боже милостивой! Сколь вы меня смущаете, государь мой! Какой стыдъ и угрызенія совѣсти возбуждаете мы въ моемъ сердцѣ! и слезы полились у нее въ такомъ же изобиліи, какъ у меня.
    
О Сударыня! сказала мнѣ сія любезная дѣвица, прервавъ сама свою рѣчь, и обнимая меня, сколь сердце ваше тронуто! Чтобъ тогда было, естьлибъ и вы съ нами тамъ находились?
    
Докторъ Барлетъ, начала она продолжать свое повѣствованіе, пришелъ къ намъ въ то время, какъ начали пить чай. Мой попечитель не хотѣлъ, чтобъ служители, кои сами туда приходили, намъ прислуживали. Во все то время слышимы были одни только похвалы и обѣты о благополучіи. Взоры и движенія изьявляли одно удивленіе и признательность. Какою радостію сердца всѣхъ восхищались, вы ето представить можете, Сударыня. Не сладостно ли составлять щастіе другимъ? Ахъ! безъ сумнѣнія, сколько особъ попечитель мой сдѣлалъ благополучными! Вы должны ему сказать, Сударыня, чтобъ менѣе ко мнѣ былъ милостивъ. Я не знаю, что съ собою дѣлать. Я опасаюсь, чтобъ наконецъ не стала его обожать. Но естьли же онъ перестанетъ поступать со мною съ такою нѣжностію, то что будетъ со мною? Я прибѣгну къ слезамъ; обращу гнѣвъ свой противъ самой себя, и буду думать, что онъ ничего хулы достойнаго сдѣлать не можетъ. О! Емилія, душа моя! прервала я ея речь, умѣрь свою благодарность; она занимаетъ всю твою справедливую душу, но что худаго вы тутъ находите, Сударыня? Можетъ ли доброе сердце быть неблагодарно? Г. Барлетъ говоритъ, что нѣтъ въ сей жизни истиннаго благополучія; такъ не лучше ли то, чтобъ наше нещастіе происходило отъ хорошей, а не отъ худой причины? Вы сами, любезная моя Миссъ Биронъ, дѣлали меня иногда нещастною. Какъ? Вашими милостями, коихъ я не могла ни заслуживать, ни оказывать достодолжную, вамъ за то признательностъ.
    
Прелѣстная моя собѣседница продолжала свою речь; послѣ чаю мой попечитель отвелъ меня къ сторонѣ и говорилъ? Емилія моя, [я люблю, какъ онъ называетъ меня своею Емиліею; но я думаю, что онъ со всѣми такъ ласково обходится.] Посмотримъ, что намъ сдѣлать съ сими двумя билетами, и въ то время положилъ мнѣ въ руки два банковые билета, каждой въ 25 гиней. Можно имѣть, какую нибудь необходимую нужду. Разсудимъ, что ваша матушка за три мѣсяца предъ симъ вышла за мужъ: обѣ выдачи можно начать съ прошедшаго Декабря. Я увижу при ихъ уходѣ, моя Емилія, съ какою пріятностію вручите вы имъ сей небольшой подарокъ; а поступки Г. Огары намъ покажутъ, можетъ ли ваша матушка быть съ нимъ теперь щастлива, когда взаимная ихъ польза требуетъ, дабы они имѣли другъ къ другу нѣсколько угожденія. Но чтобъ такое предложеніе происходило совершенно отъ однихъ васъ.
    
Какая милость, Сударыня! я бы съ великою охотою поцѣловала сіи билеты; ибо они шли изъ его рукъ. Я разумѣю, Сударь, отвѣчала я ему. И когда матушка моя вставъ хотѣла ѣхать домой и начала приносить ему благодарность; то я обратилась къ господину Огарѣ: государь мой, говорила я ему, мнѣ кажется, что первая выдача должна начаться съ прошедшаго новаго году. Примите оную изъ моихъ рукъ, и вручила ему тогда одинъ билетъ. Потомъ взглянувъ почтительно на свою матушку, боясь ошибиться при толь благоразумномъ наблюдателѣ, подала ему также и другой. Онъ посмотрѣлъ сперва одинъ билетъ, потомъ другой, съ различными знаками изумленія; послѣ чего низко поклонился мнѣ, а по томъ моему попечителю, и подалъ оба билета моей матушкѣ. Вы, Сударыня, говорилъ онъ ей, должны выразитъ мое смущеніе. Я не нахожу словъ соотвѣтственныхъ моимъ чувствованіямъ. Дай мнѣ Боже силъ перенесть то, что я испытываю! Онъ вдругъ вышелъ изъ кабинета, гдѣ мы находились, и пришедъ въ переднюю отеръ свои слезы, испущая вздохи, кои слышны были служителямъ. Моя матушка, пересмотрѣла оба билета, какъ и ея супругъ и поднявъ оные надо мною, обняла меня съ новымъ восхищеніемъ и нѣжностію. Она хотѣла было сказать нѣчто моему попечителю; но онъ ее предупредилъ, говоря ей: Емилія не будетъ никогда упускать того, чемъ вамъ должна, Сударыня, и станетъ также почитать Г. Огару. О! естьлибъ вы вмѣстѣ были щастливы! Потомъ онъ ее подвелъ… Какое снизхоженіе! подвелъ ее за руку къ Г. Огарѣ, которой ободрясь нѣсколько хотѣлъ было кое что подарить служителямъ. Государь мой, сказалъ ему мой попечитель; вѣрьте, что мои служители получаютъ плату только отъ однаго меня, и въ томъ имѣютъ такія правила, за кои я могу поручиться. Онъ довелъ мою матушку до кареты. Что касается до меня, то я не могла идти далѣе. Я возвратилась въ кабинетъ плача отъ радости. Я была вся нее своя. Какъ могла я противиться? Вы ето чувствуете, Сударыня. Во все то время Г. Салмонетъ утиралъ глаза, возводилъ ихъ временемъ къ небу и произносилъ разныя восклицанія. Но всѣ сіи хвалы и одобренія казалось не подавали ни малѣйшаго тщеславія моему попечителю.
    
Между тѣмъ онъ ко мнѣ возвратился. Я встала и хотѣла броситься къ его ногамъ, едва имѣя силъ сказать ему, что благодарю его за милости оказанныя моей матушкѣ. Онъ удержалъ меня въ своихъ обьятіяхъ сказавъ мнѣ, чтобъ я сѣла, и сѣвши самъ подлѣ меня, взялъ меня за руку. Я столь была тронута такою ласкою, что сердце мое отъ радости забилось. Онъ мнѣ говорилъ, вы видите, моя любезная, что богатства подаютъ средства способствовать щастію другихъ. У васъ есть знатное имѣніе. Теперь, когда ваша матушка вышла за Маіора; то я много какъ отъ нее такъ и отъ супруга ея надѣюсь. Они почувствуютъ, чѣмъ должны они другъ другу, чѣмъ должны и обществу. Они не безразсудны. Вы оказали купно и справедливость и великодушіе. Тотъ человѣкъ, которой будетъ жалѣть о двухъ стахъ фунтахъ Стерлинговъ, вычитаемыхъ изъ вашего имѣнія для составленія щастія вашей матушкѣ, не получитъ руки моей Емиліи. Что вы о томъ скажите?
    
Ваша Емилія, государь мой, ваша щастливая Емилія, иначе не будетъ никогда заслуживать вниманія, естьли не поручить себя благоразумію такого руководителя какъ вы. Таковъ былъ мой отвѣтъ, Сударыня, и я не могла сказать ему ничего столь справедливаго.
    
И за такой отвѣтъ, прервала я, не прижалъ онъ своей Емиліи къ нѣжному своему сердцу?
    
Нѣтъ, Сударыня. Онъ не приваживалъ меня къ толикимъ милостямъ. Но онъ похвалилъ доброе мое сердце, и увѣрилъ меня, что никогда не станетъ отъ меня требовать слѣпаго послушанія, всегда будетъ совѣтоваться съ моимъ разсудкомъ, и желаетъ дабы оный внушалъ мнѣ довѣренность къ его совѣтамъ. Я не помню всѣхъ его выраженій, но онъ почти такъ говорилъ, только гораздо лучше, нежели я пересказываю. Когда я бываю съ нимъ на единѣ, то онъ чаще всего называетъ меня своею дочерью; и хотя всегда обходится со мною чрезвычайно ласково; но я замѣчаю, что онъ не столько тогда бываетъ воленъ со мною, какъ въ обществѣ. Можете ли вы сказать мнѣ тому причину, Сударыня? Ибо увѣрена, что имѣю къ нему не менѣе почтенія въ одно время, какъ и въ другое. Думаете ли вы, Сударыня, что ето ничего не значитъ? Надлежитъ такому отличію на чемъ нибудь основываться. Я люблю его разсматривать, и сколько можно изыскиваю даже самое значеніе его взглядовъ, равно какъ и дѣяній. Сиръ Карлъ есть, такъ сказать, книга, данная мнѣ отъ Бога для моего наученія. Для чего же мнѣ его не разсматривать?
    
Такъ, душа моя, отвѣчала я сей прелѣстной дѣвицѣ; разсматривай своего попечителя, пока имѣешь случай. Но онъ намѣряется насъ оставитъ. Онъ чрезъ нѣсколько дней поѣдетъ.
    
Етаго-то я и опасаюсь, возразила она съ большею задумчивостію. Я люблю Клементину и жалѣю о ней; сердце ея должно все претерпѣть. Съ того времени, какъ вы позволили мнѣ прочесть сокращенныя выписки Доктора, я все размышляю о ея состояніи. Денно и ночно прошу я Бога, дабы вы сочетались съ Грандиссономъ. Я не престану возсылать сіи молитвы до самаго сего щастливаго дня; но простите мнѣ, естьли оныя оканчиваю всегда тѣмъ прошеніемъ, дабы и вы оба согласились оставить при себѣ бѣдную Емилію.
    
Любезная дѣвица! Бѣдную Емилію, говоритъ она! Я ее обняла, сердца наши были тронуты и мы смѣшали свои слезы, проливъ ихъ одна о другой… или можетъ быть и каждая о самой себѣ.
    
Она вышла отъ меня съ великою торопливостію а я принялась опять за перо и немѣдленно написала все сіе почти стольже скоро, какова бываетъ в мысль. Г. и Гжа Ревсъ меня торопятъ. Мы поѣдемъ къ обѣду въ Сентъ-Жамесъ-Скваръ.
    
   
   
    
     
ПИСЬМО LXI.
    
    
    Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.
    
    
Въ Среду въ вечеру, 5 Апрѣля. 
    
Я помнится тебѣ сказала, что Миссъ Грандиссонъ унесла у меня вчерашнее письмо. При нашемъ пріѣздѣ обѣ сестры поздравляли меня тѣмъ предпочтеніемъ, которое ихъ братъ мнѣ далъ надъ ними, сообща мнѣ столь откровенно свои дѣла и намѣренія. Милордъ Л.… также пришелъ къ намъ. Ему показали мое письмо, и онъ равныя приносилъ мнѣ поздравленія. За что же? Люція; видно за то что жребій можетъ его освободишь отъ нещастной Клементины; что она заключится въ монастырь и что иначе станутъ располагать ею, а въ такомъ положеніи дѣлъ Генріетта можетъ надѣяться руки Сира Карла, т. е. учтиваго мужа, но не во все страстнаго. Не то ли значатъ всѣ сіи низкія поздравленія?
    
Кавалеръ былъ въ своемъ кабинетѣ съ Г. Ловтеромъ, тѣмъ лѣкаремъ, которой вмѣстѣ съ нимъ ѣдетъ въ Италію. Онъ приходилъ къ намъ на минуту и оказавъ намъ обыкновенную свою вѣжливость просилъ позволенія возвратиться къ своему обществу. Съ Г. Ловтеромъ, были два Доктора, прославившіеся лѣченіемъ головныхъ болѣзней; онъ имъ уже обьявилъ о состояніи нещастной Клементины, и они подавали ему свои мнѣнія, какому надлежитъ быть ея лѣченію, смотря по различнымъ признакамъ ея болѣзни. Когда онъ къ намъ возвратился, то спросилъ насъ, не думаемъ ли мы какъ и онъ, что поелику болѣзни произходящіе въ нервахъ гораздо чаще случаются въ Англіи, нежели въ какой другой землѣ, то Аглинскіе Доктора гораздо лучше и лѣчить оныя разумѣютъ, нежели иностранные? Подтверждая его мысли, Миссъ Грандиссонъ искренно ему призналась, что его отъѣздъ весьма обезпокоиваетъ всѣхъ его друзей и что мы не безъ опасенія думаемъ о гордомъ и вспыльчивомъ нравѣ Генерала. Миссъ Биронъ, примолвила она, говоритъ намъ, что госпожа Бемонтъ не совѣтуетъ вамъ ѣхать въ Италію.
    
Онъ отвѣчалъ, что молодой Маркизъ Порретта и въ самомъ дѣлѣ горячъ; но что онъ не менѣе его честенъ и что страстно любитъ его сестру; а въ такомъ случаѣ печаль его заслуживаетъ снизхожденія, и имѣя справедливыя причины къ прискорбію сродно жалѣть о виновникѣ онаго. Я ничего отъ него не опасаюсь, продолжалъ Сиръ Карлъ, глядя на насъ съ веселымъ видомъ и не вижу причины вашей недовѣрчивости. Меня зовутъ, успѣхъ будетъ таковъ, каковъ угоденъ Богу. Естьли моя поѣздка будетъ кому нибудь полезна, то я почту себя за то вознагражденнымъ, естьли многимъ принесетъ пользу; то я буду щастливъ и какія бы происшествія ни вышли, но я буду гораздо довольнѣе, нежели тогда, когда бы не согласился на прозьбы Епископа, хотябъ оныя отъ него одного происходили.
    
Милади хотѣла знать, которой день назначилъ Сиръ Карлъ къ своему отъѣзду. Онъ теперь лишь опредѣленъ, отвѣчалъ онъ. Г. Ловтеръ обѣщалъ мнѣ изготовиться со всемъ къ началу будущей недѣли и думаю что пріѣду въ Дувръ въ будущую субботу.
    
Мы смотрѣли другъ на друга: Миссъ Грандиссонъ мнѣ послѣ сказала, что я многократно перемѣнялась въ лицѣ и что она и мнѣ безпокоилась. Я, правду сказать, чувствовала нѣкое движеніе. Можетъ быть я хорошо сдѣлаю, естьли не стану съ нимъ прощаться при самомъ его отъѣздѣ. Ахъ, Люція! Черезъ девять дней… Однако до истеченія сихъ девяти дней я буду въ обьятіяхъ нѣжнѣйшихъ родственниковъ, какихъ только имѣть можно.
    
Сиръ Карлъ отводя свою сестру къ сторонѣ просилъ ее на минуту съ нимъ переговоритъ. Они пробыли вмѣстѣ съ полчаса и когда возвратились; то онъ говорилъ намъ: я чрезмѣрно радуюсь, что Шарлотта соглашается принять руку Милорда Ж… Она знаетъ, что есть истинная честь; сердце ея оной послѣдуетъ. Но я хочу ей предложить одну прозьбу: Графъ Ж… и вся его фамилія со мною также просятъ, дабы она мнѣ оказала удовольствіе видѣть ее Миладіею Ж… до моего отъѣзда изъ Англіи.
    
Миссъ Шарлотта не могла сохранить молчанія. Я вамъ сказала, братецъ, что мнѣ никакъ не можно вамъ повиноваться, естьли вы чрезъ десять дней ѣдете.
    
Сиръ Карлъ просилъ особливо моего ходатайства. Я не могу сумнѣваться, говорила я ему, чтобъ Миссъ Грандиссонъ необязала тѣмъ своего брата. Она непрестанно отговаривалась столь короткимъ срокомъ; Сиръ Карлъ представлялъ ей, что имѣетъ всякія причины привесть свои дѣла въ порядокъ прежде своего отъѣзда и что онъ съ большимъ бы удовольствіемъ поѣхалъ, естьлибъ до сего времени сестра его вступила въ бракъ толико ея достойный. Милордъ, примолвилъ онъ съ большимъ жаромъ, васъ обожаетъ, вы намѣрены за него выдти. Такъ одолжите такого брата, которой желаетъ васъ видѣть въ благополучіи, хотя самъ никакого щастія себѣ ожидать не можетъ.
    
О Сиръ Карлъ! вскричала Шарлотта, вы меня убѣждаете своимъ важнымъ видомъ и столь великою благопривѣтливостію.
    
Я не о шутливомъ чемъ говорю и не знаю еще ничего толь важнаго. Шарлотта, у меня дѣлъ привеликое множество. Сердце мое теперь въ семъ любезномъ обществѣ открывается; разныя дѣла отдалятъ меня отъ онаго до наступающей середы. Естьли вы отвергнете теперь мою прозьбу; то я не скажу больше ни слова. Обьяснитесь откровенно. Имѣете ли другія, какія на то возраженія, кромѣ трудности въ таковомъ признаніи? Такъ я перестану васъ проситъ.
    
И такъ, Сударь, ето ваше послѣднее слово. Она не преминула прикрасить сей отвѣтъ нѣкоею гордѣливостію.
    
Разумѣемъ ли мы другъ друга, любезная сестрица; ето слово не Милордово, а мое. Я бы желалъ, чтобъ вы нѣсколько основательнѣе разсудили о такомъ важномъ дѣлѣ. Ежели вы мнѣ можете назначить какой нибудь къ тому день до вторника, то чувствительно меня одолжите. Я въ томъ полагаюсь на ваши размышленія.
    
При сихъ словахъ онъ вышелъ. Каждой изъ насъ старался склонить Миссъ Грандиссонъ на желанія ея брата. Милади Л… ей представляла, что онъ имѣетъ нѣкія права требовать угожденія отъ своихъ сестеръ и что онъ съ большимъ еще жаромъ обьяснился съ нею и ея мужемъ; что впрочемъ такія важныя причины, разпоряженія своихъ дѣлъ до своего отъѣзда, немогутъ быть опровергаемы; шутливыми возраженіями. Ты знаешь, Шарлотта, продолжала она, что онъ не можетъ имѣть другой цѣли, кромѣ своихъ выгодъ; а ты мнѣ и говорила, что намѣрена выдти за Милорда Ж… и что почитаешь его отца, дядю и всю его фамилію. Также и они имѣютъ къ тебѣ величайшее уваженіе. Статьи брачныя написаны; братецъ мнѣ о томъ вчера въ вечеру сказывалъ. Недостаетъ только того, чтобы ты выбрала день…
    
Шарлотта съ нетерпѣливостію отвѣчала: желалабъ я видѣть въ немъ и половину такой торопости къ собственной своей свадьбѣ.
    
Да то и будетъ, не сумнѣвайся, возразила Милади, естьли бы онъ столь же былъ свободенъ, какъ ты.
    
Прекрасное предложеніе? прервала ея рѣчь своенравная наша невѣста. Мнѣ выдти за мужъ на етой недѣлѣ за такого человѣка, съ которымъ не переставала за двѣ недѣли до сего времени ссориться. Гордость и болтливость должны постепенно прекратиться, моя любезная Шарлотта. Мѣсяца времени не очень много, чтобъ придать нѣсколько пріятности къ моимъ словамъ и пріучить его улыбаться предо мною.
    
Братецъ вашъ, дорогая Шарлотта, взяла я смѣлость говорить ей, далъ вамъ выразумѣть, что любитъ вашу живость; но еще бы больше васъ любилъ, естьлибъ вы разбирали время и случай. Подумайте, любезная своячина, сказалъ тотчасъ Милордъ Л… что онъ вышелъ отъ насъ въ твердомъ намѣреніи не принуждать васъ больше къ своему желанію.
    
Я ненавижу такого рѣшительнаго вида, отвѣчала она. Но Шарлотта, начала я опять говорить, не признался ли онъ вамъ по самой искренности, что того требуетъ нѣкая необходимость?
    
Отгадай, любезная Люція, отвѣтъ Миссъ Грандиссонъ. Послушайте, Генріетта. Я не люблю етой Климентины; отъ нее-то все ето зло произходитъ.
    
Въ сіе самое время услышавъ у воротъ каретной стукъ и наша Емилія прибѣжавъ въ намъ сказала, что ето пріѣхалъ Милордъ Ж…… съ Графомъ своимъ отцемъ и съ Милади Ж…. своею теткою. Миссъ Грандиссонъ перемѣнилась въ лицѣ. Она думала, что ето сдѣлано хитростію ея брата. Боже мой! сказала она, и такъ отовсюду будутъ меня опечаливать? Но я знаю, что дѣлать. Я представлюсь дурою, чтобъ чего хуже еще не надѣлать. Етаго я мало опасаюсь, отвѣчала ей Милади Л.… Однако вспомни усильныя прозьбы нашего братца и пощади нѣсколько Милорла Ж… при его отцѣ и теткѣ, ежели не хочешь насъ всѣхъ опечалить. Что дѣлать? возразила она. Послѣдняя наша ссора еще продолжается. Но посовѣтуйтежъ ему не быть нахаломъ и не представлять изъ себя такого человѣка, которой съ лишкомъ уже увѣренъ въ своихъ выгодахъ.
    
Сиръ Карлъ тотчасъ къ намъ вошелъ, подавая руку Милади Ж… Миссъ Грандиссонъ по первыхъ учтивостяхъ ему сказала, отводя его къ себѣ, пожалуйте скажите, не уже ли вы ничего не знали объ етомъ посѣщеніи? Онъ признался что приглашалъ ихъ къ обѣду, но не имѣлъ ни мало намѣренія ее привесть въ толь мало ожиданное смущеніе. Ваше согласіе, примолвилъ онъ, принесетъ мнѣ чрезвычайное удовольствіе; но вы не менѣе будете мнѣ любезны, хотя въ томъ и откажите. Она просила его въ двухъ словахъ со всею пылкостію, какую только могла вмѣстить въ оныя, говоря ему весьма тихо, чтобъ онъ былъ менѣе великодушенъ или менѣе бы ее понуждалъ на свои желанія. Милади Ж… не показываясь изумленною отъ такого краткаго разговора, вставши взяла ее за руку и просила ее пройти съ собою въ боковой кабинетъ. Онѣ вышли оттуда не прежде какъ къ самому обѣду. Никогда Миссъ Грандиссонъ не казалась мнѣ столь мила, какъ при тогдашнемъ своемъ возвращеніи. Прелестный румянецъ украшалъ ея щеки. Видъ удовольствія, усматриваемый въ ея взорахъ, оказывалъ во всемъ ея станѣ такія пріятности, какихъ я еще въ ней не примѣчала и казалось украшалъ еще болѣе сродную ей во всѣхъ чертахъ величавость, Милордъ Ж.… казался весьма обрадованнымъ, какъ будто бы сердце его выводило изъ всего того пріятныя предзнамѣнованія. Старой Графъ не менѣе оказывалъ удовольствія. За обѣдомъ Миссъ Грандиссонъ говорила очень мало и я примѣтила, что она стала задумчива. Такая перемѣна очень меня обрадовала: она мнѣ подала такую мысль, что чемъ любовникъ ближе подходитъ къ качеству мужа, тѣмъ скорѣе излишняя живость любовницы перемѣняется въ угожденіе ласковой жены. Однако по временамъ, когда Милордъ хотѣлъ было выражать свою радость словами, я очень примѣчала, что она опять принимала на себя такой видъ, которой вдругъ внушаетъ и любовь и опасеніе. Послѣ обѣда Милади Ж… и Графъ просили Сира Карла и Милади Л… переговорить съ ними. Сіи переговоры не долго продолжались, и Сиръ Карлъ пришедъ къ вамъ взялъ съ собою Миссъ Грандиссонъ и повелъ ее къ собранію. Я примѣчала, что Милордъ Ж… часто перемѣнялся въ лицѣ.
    
Сиръ Карлъ оставя ихъ пришелъ послѣ того къ намъ. Мы тогда стояли; а онъ обратясь ко мнѣ говорилъ: я надѣюсь, что Шарлотта склонится на наше желаніе; но я не буду ее больше принуждать. Онъ хотѣлъ было подать намъ и другія о ней обьясненія, какъ Милади Л… пришедъ просила его пойти со мною къ его сестрѣ, которая оставила Милади Ж… и Графа и не хотѣла къ нимъ возвратиться. Мы шли до самой передней, гдѣ ее встрѣтили. Ахъ! любезная Генріетта, вскричала она; пожалей о мнѣ, моя дорогая. Уничиженіе есть изчадіе гордости. Потомъ обратясь къ своему брату говорила; и такъ неотступныя ваши прозьбы братецъ, по причинѣ скораго вашего отъѣзда, и докучливости Милади Ж… Графа и моей сестры меня убѣдили. Не успокоясь духомъ и не приготовясь ни мало въ разсужденіи платьевъ, намѣрена я обязать наилучшаго брата. Дѣлайте, государь мой, что хотите, располагайте мною по своему благоразсмотрѣнію.
    
Сестрица моя, говорила намъ Милади Л… соглашается назначить будущую среду днемъ своего замужства.
    
Сиръ Карлъ повторилъ, что естьли остается ей сдѣлать на то какое либо возраженіе и естьлибъ она только усумнилась… Я ни въ чемъ не сумнѣваюсь, Сударь, отвѣчала она; но я судила, что одного мѣсяца или и двухъ не много для меня времени осмотрѣться вокругъ себя и что поступавши съ Милордомъ Ж… нѣсколько безразсудно должна была подавать ему постепенно надежду имѣть больше со мною благополучія, нежели сколько можетъ онъ себѣ обѣщевать въ сожитіи со мною. Сиръ Карлъ принявъ ее въ свои обьятія говорилъ, что признаетъ въ ней свою прекрасную сестру и просилъ у нее позволенія представить ее торжественно Графу и Милади Ж… я пошла за нею и сей обрядъ совершенъ былъ весьма благородно. Графъ немедлѣнно пошелъ за своимъ сыномъ, коего на передъ представилъ Сиру Карлу. Миссъ Грандиссонъ видя что онъ подходитъ, говорила мнѣ на ухо, я погибла совсемъ, любезная Генріетта; мы дошли теперь до самаго опаснаго явленія во всей етой комедіи. Милордъ Ж… ставъ однимъ колѣномъ на полъ хотѣлъ поцѣловать у ней руку; и въ восхищеніи своемъ не могъ вымолвить ни слова, когда узналъ, что щастливымъ его днемъ назначили наступающую среду. И такъ невозможное дѣло, дорогая Люція, чтобъ Сиръ Карлъ не могъ привесть къ желаемому концу всего того, что ни задумаетъ! Когда онъ возвратится въ Италію и покажется въ домѣ Порреттовъ, то кто возможетъ ему противиться? уваженіе, приобрѣтенное имъ своими достоинствами, не болѣели еще усугубится? Того человѣка, коего отсудствія желали, теперь они сами къ себѣ приглашаютъ. Всѣ средства уже изтощены для излѣченія Клементины. Теперь онъ получилъ знатное имѣніе. Слухъ о его добродѣтеляхъ разпространился и въ отдаленныхъ земляхъ. О! моя любезная Люція, какія препятствія удержать его могутъ? И естьли угодно будетъ Богу возвратить здравіе Клементинѣ; то не должны ли всѣ ея родственники единодушно отдать ему ея руку на тѣхъ условіяхъ, кои онъ имъ предлагалъ? И самъ онъ предложа оныя воленъ ли ихъ отвергнуть?
    
Ясно видно что сердце его занято Клементиною: я соглашаюсь, что тому такъ быть должно; но при всемъ томъ тронули меня тѣ слова, кои онъ говорилъ на какія то представленія Милорда Л… "Я нетерпѣливо желаю переправиться за море. Естьлибъ я не ждалъ лѣкаря; то самолично принесъ бы свой отвѣтъ на тѣ письма, кои получилъ изъ Италіи.,, Но поелику влечетъ его туда честь, состраданіе, любовь и дружество, которое я почитаю въ немъ еще болѣе любви; то да послѣдуетъ онъ столь понудительнымъ законамъ. Онъ оказываетъ мнѣ почтеніе; то и я желаю быть достойною его дружбы. Ето будетъ нѣсколько меня мучить; но можно ли почитать кого выше всѣхъ и когда нибудь ради сего самаго на него не оскорбляться.
    
Сиръ Карлъ говорилъ намъ, что онъ обязался окончить завтра три брака господъ Данби. На другой же день послѣ того долженъ онъ ѣхать въ Виндзоръ, для сопутствованія Милорду В… которой въ первой разъ хочетъ еще съѣздить въ замокъ Мансфелсъ. Вы, сестрица, говорилъ онъ, Милади Л…, пожалуйте примите на себя трудъ приказать переправить бриліанты покойной моей тетки: Милордъ В… хочетъ ими подарить нашу новобрачную. Они такъ богаты, что не требуютъ инной перемѣны. Вы всѣ будете радоваться, примолвилъ онъ обратясь къ Милору Л… и къ обѣимъ своимъ сестрамъ. Другой вашей теткѣ и всей ея фамиліи. Я радостно предусматриваю то благополучіе, которое ожидаетъ брата нашей родительницы при его старости и не менѣе радуюсь тому происшествію, по коему одна древняя и добродѣтельная фамилія освобождена будетъ отъ угнѣтенія.
    
Ты бы увидѣла, Люція, что всѣ показывали тогда видъ чрезвычайнаго удовольствія. Мы смотрѣли другъ на друга съ нѣжностію, какъ бы сообщая взаимную свою чувствительность одинъ другому. Я воображала, что вижу среди насъ благотворительнаго Государя, поставляющаго своимъ щастіемъ то удовольствіе, которое намъ приноситъ. Но гдѣ онъ будетъ чрезъ восемь дней? И естьли позволено мнѣ сіе размышленіе, кому онъ чрезъ годъ принадлежать будетъ?
    
Онъ много говорилъ о своемъ другѣ Бельшерѣ, коего надѣялся видѣть въ Англіи до своего отъѣзда. Онъ жаловался на Г. Еверарда Грандиссона, котораго нѣсколько недѣль не видалъ, и думаетъ что онъ по своему обычаю пустился на нѣсколько мѣсяцевъ въ какіе нибудь новыя волокитства. По великому своему благодушію онъ почитаетъ его искреннимъ всякой разъ, когда видитъ что онъ оставляетъ свои худыя поступки. Онъ надѣется, говоритъ онъ, что рано или поздо его братъ узнаетъ совершенно всѣ свои заблужденія. Ахъ! моя дорогая! какую особу представляетъ собою волокита, естьли сравнить его съ такимъ человѣкомъ каковъ Сиръ Карлъ при своихъ качествахъ въ обществѣ бываетъ? Милади Ж… и старой Графъ не могутъ на него насмотрѣться: они слушаютъ его чрезвычайно внимательно, и кажется гордятся свойствомъ съ такимъ человѣкомъ, коему никого равнаго не знаютъ.
    
Въ послѣднемъ своемъ письмѣ, Люція, ты мнѣ говоришь, что Г. Гревилъ осмѣлился грозить сему примѣрному человѣку. Смѣшной человѣкъ! Какъ сердце мое негодуетъ на Гревиля! Но не станемъ говорить о такихъ низкихъ душахъ.
    
Примѣчаніе. "Предидущее письмо помѣщено здѣсь для того, чтобъ показать свойства Миссъ Грандиссонъ и соединить перемѣну ея состоянія и имени со многими другими произшествіями, кои за онымъ должны были послѣдовать: но здѣсь упускаются всѣ письмы касающіяся до брака Данбіевъ, Милорда В… самой Миссъ Грандиссонъ и до прибытія Г. Бельшера. Сиръ Карлъ во всемъ показывается добрымъ, великодушнымъ, справедливымъ и неустрашимымъ Свойство его и въ малѣйшихъ обстоятельствахъ не измѣняется. Удивленіе непрестанно возрастаетъ во всѣхъ тѣхъ, кои какое нибудь дѣло съ нимъ имѣютъ. А удивленіе Миссъ Биронъ становится къ нему столь велико и столь нѣжно, что не льзя уже обманываться въ истинныхъ ея чувствованіяхъ: ея любовь добродѣтельная, но самая страстная. Ея безпокойства чрезвычайно умножаются неожиданнымъ пріѣздомъ Госпожи Оливіи, той знаменитой Флорентинки, которая съ давняго времени почувствовала къ Сиру Карлу сильную страсть, которую его отсудствіе столь мало успокоить могло, что она поѣхала къ нему въ Англію, желая ему предложить свою руку и нещетное богатство. Такое предложеніе происходило, правду сказать, по степенно. Оливія выѣхала изъ своего отечества подъ тѣмъ видомъ, что давно имѣетъ охоту къ путешествіямъ Она видѣлась сперва съ сестрами Сира Карла и тутъ происходили одни только учтивости. Она и съ нимъ видѣлась, только въ качествѣ пріятельницы, которая не могла его забыть со времени ея отъѣзда изъ Флоренціи и которая радуется что не всѣмъ Агличанамъ незнакома. Но любовь вскорѣ возторжествовала надъ всѣми такими скрытностями. Она довела ее до того, что она открылась во всемъ госпожамъ Грандиссонъ; понуждала ихъ брата и обьявила, что не хочетъ быть оскорбленною отказомъ, а когда увѣдомилась, что онъ готовится ѣхать опять въ Италію; то пришла въ яростную нерѣшимость. Однако госпожа Маффеи, старая ея тетка, которая съ нею вмѣстѣ пріѣхала, весьма благоразумно привела ее на честныя намѣренія, склоня ее ожидать въ Англіи возвращенія Сира Карла. Сверьхъ надежды, коею сія госпожа ласкаетъ ее для будущаго времени, она увѣрила ее что естьли возвратится въ Италію такъ сказать по слѣдамъ такого человѣка, къ коему, какъ извѣстно, имѣетъ нѣжную страсть; то тѣмъ совершенно себя обезчеститъ; оставшись же напротивъ того въ Англіи она подастъ поводъ думать, что единственно изъ охоты къ путешествіямъ оставила свое отечество, не считая того что въ отсудствіе Сира Карла будетъ имѣть время придти въ любовь такой фамиліи, которую ей столь полезно преклонить на свою сторону. Миссъ Биронъ описываетъ все сіе въ пространныхъ своихъ письмахъ къ Люціи Сельби. Она мало обезпокоена требованіями Оливіи; но въ разсужденіи Клементины опасенія ея гораздо больше прежняго смущать ее начали, и каждая минута приближающаяся къ его отъѣзду усугубляетъ ея безпокойство. Она наблюдаетъ и сообщаетъ своей пріятельницѣ все, что ни видитъ и ни слышитъ. По справедливости, она усматриваетъ съ какимъ трудомъ онъ ее оставляетъ. Онъ прощается съ нею съ великою боязнію, препоручаетъ ей Эмилію и самаго себя, и наконецъ въ самой день отъѣзда укрывается отъ всѣхъ и тѣхъ, кои надѣялись принять его еще въ свои обьятія, какъ бы опасался быть надмеру тронутымъ, дабы не изьявить своихъ сердечныхъ чувствованій. Приносятъ извѣстіе, что онъ уже поѣхалъ и Миссъ Биронъ первая увѣдомляетъ о томъ свою двоюродную сестру.,,
    
   
   
    
     
ПИСЬМО LXII.
    
    
    Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.
    
    
Въ Субботу, 15 Апрѣля.
    
О! Люція, Сиръ Карлъ насъ оставилъ. Онъ уѣхалъ. Онъ сѣлъ въ коляску въ три часа по утру, въ томъ видно намѣреніи, чтобъ не принесши печали о сей разлукѣ своимъ сестрамъ, двумъ зятьямъ, Милорду В… и безъ сумнѣнія самому себѣ. Мы объ етомъ узнали уже по нашемъ пробужденіи. Естьлибъ я имѣла охоту писать, которая только на нынѣшній случай на мнѣ пропала; то могла бы сообщить тебѣ премножество подробностей обо всемъ, о чемъ теперь только въ двухъ словахъ сказать тебѣ могу.
    
Вчера за обѣдомъ провели мы время довольно пріятно. Каждой старался по крайней мѣрѣ казаться веселымъ. Увы! Сколь великая печаль сопрягается съ удовольствіемъ любить кого и быть любиму! Я не менѣе почитаю его сожалѣнія достойнымъ, какъ и насъ самихъ.
    
Италіанка была всѣхъ задумчивѣе. Но Емилія… Ахъ! бѣдная Емилія она разъ пять выходила изъ за стола плакать; но я одна только ето замѣтила. Послѣ обѣда я видѣла только одного Сира Карла веселымъ: но такая веселость показалась мнѣ принужденною. Онъ просилъ меня сыграть арію на клависинѣ. Милади Л… также меня просила. Мы даже на великую силу играли, естьли сказать правду. Онъ самъ взялъ скрыпку, а потомъ сѣлъ къ клависину. Мы знали что онъ превосходно играетъ на семъ инструментѣ, но ето есть плодъ долговременнаго его пребыванія въ Италіи. Оливія знала сіе его искустово; она и сама играла, и мы не удивлялись, что она насъ въ томъ превосходила. Италія есть отечество Гармоніи.
    
Въ семь часовъ въ вечеру онъ просилъ меня на минуту съ собою поговоришь, и слова его не мало меня удивили. Онъ мнѣ сказалъ, что Милади Л.… удостоила его своимъ посѣщеніемъ. Я весьма была поражена таковымъ извѣстіемъ и едва не лишилась чувствъ. Она мнѣ предлагала разные вопросы, продолжалъ онъ.
    
Государь мой, государь мой! Вотъ все что я могла ему на то отвѣчать.
    
Самъ онъ трепеталъ, говоря со мною. Увы! любезная моя, я увѣрена что онъ меня любитъ. Но какъ степененъ онъ мнѣ показался! Богъ да подастъ вамъ всякое благополучіе! любезная моя Миссъ Биронъ! говорилъ онъ мнѣ; мое благополучіе не столь для меня дорого, какъ ваше. Для исполненія только моего обѣщанія говорю я вамъ о семъ посѣщеніи: иначе могъ бы освободить отъ сего прискорбія васъ и самаго себя. Тутъ онъ остановился; потомъ опять началъ, видя что я была безмолвна, не имѣя силъ говорить ему что нибудь. Сродниковъ вашихъ, Сударыня, просятъ усильно благопріятствовать одному молодому человѣку, которой васъ любитъ. Онъ молодой и знатной господинъ; я знаю его достоинства… Я привожу васъ въ смущеніе, Сударыня. Извините меня, я исполняю данное мною слово. При сихъ словахъ онъ меня оставилъ съ нѣкоею веселостію. Какъ можетъ онъ быть такъ спокоенъ! По томъ сѣли играть въ карты. Я продолжала свою игру безъ всякаго вниманія. Емилія смотря въ свои карты вздыхала, и я видѣла что слезы текли по ея щекамъ. Сколь она любитъ своего опекуна! Емилія, говорила я вамъ… право я сама не знаю, что пишу.
    
За ужиномъ мы были чрезвычайно печальны?
    
Бельшеръ хотѣлъ ѣхать съ своимъ другомъ, Сиръ Карлъ перемѣнилъ сей разговоръ, и отвергъ хотя и не прямо такое предложеніе, поручая ему имѣть нѣжнѣйшія попеченія о обѣихъ Италіянокъ. Онъ пробылъ нѣсколько минутъ на единѣ съ Гжею Оливіею, которая возвратилась послѣ сего разговора съ покраснѣвшими отъ слезъ глазами. Бѣдная Емилія искала случая также переговорить съ нимъ на единѣ. Съ какимъ желаніемъ она того искала! Онъ отвелъ ее на минуту къ окну и говорилъ съ нею. Полночь наступала. Онъ взялъ ее за обѣ руки, называлъ ее своею Емиліею и просилъ ее не замѣдлить къ нему писать. Она признается, что не могла, ни слова на то отвѣтствовать; она только вздыхала; а при всемъ томъ о весьма многомъ хотѣла съ нимъ говоритъ.
    
Онъ нимало не противурѣчилъ своимъ сестрамъ; кои желали дабы онъ съ нами вмѣстѣ на другой день завтракалъ: онѣ и меня къ оному пригласили, равно какъ и обѣихъ Италіянокъ Въ сей надеждѣ разошлись мы всѣ по своимъ покоямъ. Но нынѣ по утру Милади Ж…. велѣла мнѣ сказать, что онъ уже поѣхалъ. Жестоко было для меня, естьлибъ я въ другой надеждѣ съ нимъ опять увидѣлась. Какъ могъ онъ столь тайно насъ оставить? Я вижу, что вчера по утру навѣщалъ онъ насъ съ тѣмъ, чтобъ проститься со мною и двоюродною моею сестрою. Я тому не довѣрялась. Сколь нѣжно говорилъ онъ съ нами? Сколько жалѣлъ о своемъ жребіи? Какъ предлагалъ намъ свои услуги? Онъ казался смущенъ выражая вамъ всѣ свои чувствованія. Точно, моя любезная, онъ меня не ненавидитъ. Сколь противуборствовало ему сердце. Мужчина не можетъ жаловаться: мужчина не можетъ требовать состраданія, какъ женщина. Но я не обманываюсь, что онъ имѣетъ сердце самое нѣжное.
    
Когда мы хотѣли разставаться; то онъ подавъ руку госпожѣ Ревсъ, довелъ ее до самой кареты; онъ и мнѣ равную оказалъ учтивость, Г. Ревсъ сказалъ ему; мы увѣрены, Сиръ Карлъ, что завтра по утру будемъ имѣть удовольствіе съ вами видѣться. Онъ отвѣчалъ на то однимъ поклономъ, и пособя мнѣ сѣсть въ карету воздохнулъ и пожалъ у меня руку. Мнѣ кажется по крайней мѣрѣ, что онъ искалъ ее. Вотъ все. Ни съ кѣмъ не цѣловался, и я сумнѣваюсь, чтобъ онъ свидѣлся съ Клементиною такъ какъ съ нами разстался. Но я имѣю почти причину думать, что Докторъ зналъ его тайну.
    
Такъ точно, моя любезная; онъ теперь лишь насъ оставилъ и видѣлъ что глаза мои очень были томны. Я не могла сомкнуть ихъ во всю ночь; хотя не прежде узнала о его отъѣздѣ какъ въ семь часовъ сего утра.
    
Сколь Докторъ добросердеченъ что меня навѣстилъ. Его посѣщеніе меня ободрило. Но онъ не примѣчалъ,что глаза у меня были красны. Онъ говорилъ мнѣ, что Сира Карла сестры, шурья, и дядя такъ были опечалены, какъ будто бы онъ на всегда ихъ оставилъ. Ктожъ знаетъ?… Но я не хочу мучишь себя столь жестокими предположеніями. Я буду вспоминать то, что онъ самъ вчера говорилъ, и конечно для нашего наставленія; что онъ обѣщевалъ себѣ радостные дни… Однако должна ли я думать, чтобъ онъ такое наставленіе считалъ меня нужнымъ? Мыслилъ ли онъ подать мнѣ оное? Но не станемъ о томъ говорить, ето тщеславіе; удались отъ меня таковая надежда. Я должна вѣрить со всемъ тому противному. Клементина опредѣлена для него; и онъ для ней.
    
Однако, Люція, что сказать о его движеніи, когда онъ говорилъ мнѣ о Милади Д…? Ахъ! Я желаю быть одолженною онымъ чувствованіямъ его сердца всегда человѣколюбиваго. Онъ хотѣлъ имѣть мою дружбу и свидѣтельствовалъ мнѣ свою съ нѣжности. Не должнали я быть тѣмъ довольна: я и довольна, и быть такою хочу. Не имѣетъ ли онъ ко мнѣ такой любьви, которая превосходитъ чувства? Несчастная Оливія такого удовольствія не имѣетъ. Какъ она сожалительна? Естьли я ее вижу въ печали и изнеможеніи, то не могу отказать ей въ своемъ сожалѣніи. Вся ея надежда миновала; всѣ ея намѣренія, понудившія ее преодолѣвать толикія трудности, пустишься въ продолжительное путешествіе, подвергнуться яростнымъ волнамъ и пріѣхать даже въ Англію, вдругъ уничтожилась, и въ то самое время когда она вѣрно считала что оныя совершатся. Она пріѣзжаетъ; а онъ отправляется въ путь и летитъ на крыльяхъ любьви и состраданія къ предмету дражайшему и достойнѣйшему его нѣжности въ ту землю, которую она оставила съ тѣмъ, дабы его искать въ его отечествѣ. Ея состояніе не гораздо ли плачевнѣе моего? Таково оно кажется въ моихъ глазахъ. И такъ на что же должна я жаловаться?
    
Я заблуждаюсь, дорогая Люція. Прости мнѣ, естьли ето примѣчаешь. Я весьма поражена лишаясь своей надежды и въ такое прихожу состояніе, что бываю чувствительна къ прискорбіямъ другихъ. Но естьли злополучіе производитъ такое дѣйствіе; то мнѣ отъ сего легчѣ будетъ сносить свои печали.
    
Докторъ меня увѣдомилъ, что Емилія сраженная своими собственными печальми немедлѣнно ко мнѣ будетъ. Естьли я могу служитъ къ ея утѣіненію? Но не имѣю ли сама въ томъ нужды? Мы смѣшаемъ свои слезы, мы станемъ плакать одна о другой.
    
Милордъ В… возвращается въ Виндзоръ. Г. Бельшеръ чрезъ нѣсколько дней ѣдетъ въ Гампширъ; откуда въ непродолжительномъ времени хочетъ назадъ возвратиться и представить свои услуги Италіанкамъ. Оливія готовитъ екипажи. Она хочетъ здѣсь представить изъ себя пышную особу; но не будетъ съ нею Сира Карла; можетъ ли пышность служишь къ успокоенію возмущеннаго сердца? Графъ Ж… и Милади, его сестра поѣдутъ обратно въ Гертфордширъ. Милордъ и Милади Л… говорятъ, что удалятся на нѣсколько недѣль въ Колнеброкъ. Докторъ разполагается ѣхать въ замокъ Грандиссонъ, а бѣдная твоя Генріетта въ Нортгамптонширъ. Боже мой! Какое разсѣлніе! Но бракъ Милорда В… соберетъ нѣкоторыхъ изъ сихъ особъ въ Виндзоръ.
    
Емилія пріѣхала. Мнѣ сказано, что ета любезная дѣвица вся въ слезахъ. Она у госпожи Ревсъ и ожидаетъ позволенія идти ко мнѣ. Представь себѣ, что мы вмѣстѣ плачемъ и молимся о сохраненіи общаго нашего попечителя. Твое воображеніе не можетъ тебѣ представить столь трогательной картины. Прости, дорогая моя Люція.
    
   
   
    
     
ПИСЬМО LXIII.
    
    
    Миссъ Биронъ къ той же.
    
    
Въ Воскресенье, 16 Апрѣля.
    
    
Ахъ! какое произшествіе, моя любезная! не безполезно для меня оное вамъ сообщитъ. Бѣдная Емилія! Естьли я стану описывать тебѣ ея уныніе, то тѣмъ выражу свое собственное.
    
Милордъ В… поѣхалъ вчера въ Виндзоръ. Что скажешь ты о страннѣйшемъ поступкѣ Оливіи? Когда Г. Бельшеръ къ ней пришелъ и представляя свои услуги хотѣлъ ей сотовариществовать въ ея прогулкахъ, по желанію Сира Карла, который поручилъ ему доставлять здѣсь всякія пріятности и веселія обѣимъ Иностранкамъ; то она при своей теткѣ ему отвѣчала, что благодаритъ его за учтивость; но что она ни какого не причинитъ ему труда во все время своего здѣсь пребыванія, и знаетъ нѣсколько такихъ людей, кои имѣютъ свѣденіе о Англіи. Онъ оставилъ ее съ неудовольствіемъ. А какъ Милади нынѣ послѣ обѣда ее навѣстила, то она сама разсказала ей о предложеніи Г. Бельшера и о ея отвѣтѣ. Она хвалила его видъ и учтивость. Но что она нѣсколько грубо отвергла его предложенія, что сіе сдѣлала, говоритъ она, для того что не можетъ сумнѣваться, дабы Кавалеръ Грандиссонъ не имѣлъ какихъ нибудь замысловъ въ томъ дѣлѣ, которое поручилъ своему другу. Я ихъ презираю, примолвила она и ежелибъ въ томъ была увѣрена; то сыскалабъ можетъ быть средство дать ему возчувствовать всю низкость онаго. Милади отвѣчала ей, что ея братъ и Г. Бельшеръ не имѣли инныхъ намѣреній, какъ доставить ей какія нибудь пріятности въ своемъ отечествѣ. Нѣтъ нужды, возразила гордая Италіянка, я не ожидаю ни какихъ услугъ отъ Г. Бельшера: но естьли вы мнѣ позволите, Сударыня, также и ваша сестрица, и оба Милорда снискивать ваше дружество; то я приложу къ тому всѣ свои старанія. Общество Доктора Барлета будетъ мнѣ также весьма пріятно. Я имѣю нѣкое право требовать дружбы отъ Миссъ Жервинсъ, которую я старалась было удержать въ Италіи, но вашъ братецъ, у коего причины къ возраженію всегда готовы… Не будемъ о томъ говорить; однако не съ меньшею охотою желаю я видѣться съ тою Аглинскою красавицею, которую вы называете Миссъ Биронъ. Я удивляюсь ей тѣмъ болѣе, что она, естьли не обманываюсь, заслуживаетъ мое сожалѣніе. Словомъ, я почту себя весьма щастливою, естьли корочѣ съ нею спознаюсь.
    
Милади отвѣчала ей весьма щастливо за себя и за своего мужа, но сказала ей, что я готовлюсь ѣхать обратно въ свою провинцію, а Докторъ за нужными дѣлами долженъ отправиться въ помѣстья Сира Карла. Въ продолженіи сего разговора примѣтя, что у Оливіи рука завязана была черною лентою, спросила она, не приключилось ли ей какого припадка, Бѣздѣлица, отвѣчала Италіянка. Вы не можете никогда узнать тому причину: но я прошу васъ больше меня о томъ не спрашивать. Сіи слова болѣе еще возбудили любопытства въ Милади. Она просила Емилію, съ коею Оливія желаетъ вмѣстѣ нынѣ завтракать, употребить все искуство къ открытію сей тайны, ибо отговариваясь отъ обьясненій она покраснѣла и казалась сама собою недовольна.
    
Милади Ж… усильно меня проситъ дѣлить съ нею цѣлый мѣсяцъ всѣ городскія веселости. Но я ничего столь сердечно не желаю, какъ видѣть себя у ногъ моей бабушки и тетушки, и заключить въ свои обьятія мою Люцію, мою Нанси и всѣхъ любезныхъ мнѣ особъ въ Нортгамптон-Ширѣ. Я боюсь только дядюшки. Сколько насмѣшекъ готовитъ онъ своей Генріеттѣ? Но онѣ, я увѣрена, будутъ служить для развеселенія ея. Однако мнѣ кажется, что веселые мои дни миновались. Мое положеніе уже не таково: во пусть его забавляется, естьли такія шутки ему угодны.
    
Меня такъ часто просятъ пробыть здѣсь долѣе, что я должна, я желаю, да и нѣтъ другаго средства, какъ назначишь однажды день моего отъѣзда. Согласны ли вы, дражайшіе мои родственники, чтобъ я поѣхала въ замокъ Сельби въ будущую пятницу.
    
    
Въ Воскресенье въ вечеру. 
    
    
Ахъ, дорогая Люція! Какую странную повѣсть ты услышишь? Емилія вышла теперь изъ моея горницы. Она просила меня поговоришь съ нею особенно. А когда увидѣла себя со мною на единѣ; то бросилась ко мнѣ на шею. Ахъ! Сударыня, вскричала она, я пришла вамъ сказать, что есть на свѣтѣ такой человѣкъ, котораго я ненавижу да и должна ненавидѣть во всю мою жизнь: Ето Оливія. Возмите меня, увезите съ собою въ Нортгамптон-Ширъ, чтобъ я никогда не имѣла печали ее видѣть. Такія слова меня удивили.
    
О? Сударыня, я узнала, что въ прошедшій четвергъ она хотѣла убить моего попечителя.
    
Помните, Сударыня, какъ они вмѣстѣ отъ насъ удалились, когда мой попечитель къ намъ возвратился, то лице его было воспаленно: онъ послалъ къ ней свою сестру, и мы удивились, что самъ онъ къ ней не воротился. Она требовала отъ него, чтобъ отложилъ свое путешествіе и не могши того получить, пришла въ ярость. Они весьма горячо говорили другъ съ другомъ, и въ неистовствѣ своемъ она вынула изъ корсета своего кинжалъ и клялась вонзить его сердце, если онъ не обѣщаетъ ей никогда не видаться съ Клементиною. Онъ къ ней подошелъ, надѣясь отнять у ней сіе оружіе, не достало ей бодрости къ совершенію ея умысла, и онъ, какъ вы Сударыня легко подумать можете, схватилъ ея руку и вырвалъ кннжалъ; но какъ она вырывалась отъ него, то и поранила себѣ ладонь. Отъ того-то у ней завязана рука широкою черною лентою. Ехитная женщина! она могла имѣть столь звѣрское намѣреніе! Онъ же обезоружа ее только сказалъ ей: какое насиліе! чего вы отъ того надѣетесь? Я не отдамъ вамъ сего роковаго орудия; и вы не будете имѣть случая употреблять оное въ Англіи. Онъ въ самомъ дѣлѣ удержалъ его у себя.
    
Такое извѣстіе привело меня въ трепетъ. О! моя дорогая, сказала я Емиліи мы знаемъ, какія печали причинили ему добродѣтельныя женщины. Но ета Оливія не изъ числа ихъ. Справедливоли ето приключеніе? Отъ кого ты слышала?
    
Ошъ самой госпожи Маффей, которая думала, что Сиръ Карлъ отъ насъ бы того не скрылъ: и когда узнала, что ето намъ со всемъ неизвѣстно; то весьма досадовала что мнѣ сказала. Она меня даже просила хранить сію тайну; но я ничего ей не обѣщала. Оливія весьма жалѣетъ что была такъ вспыльчива, особливо когда помыслитъ, что онъ тотчасъ ее простилъ и послѣ весьма дружественно принялъ ея въ любовь всей своей фамиліи. Но я не менѣе отъ того ее ненавижу.
    
Какъ она жалка! не могла я удержаться чтобъ ей не отвѣчать со вздохомъ на такое обьявленіе. Но посмотри, Емилія, до чего могутъ насъ доводить буйныя страсти, насъ,говорю я, кои съ природы столь слабы и нѣжны! Нѣжны! Однако когда она разскаявается; то надлежитъ не токмо не имѣть къ ней ни мало ненависти; но мы должны еще скрывать сіе произшествіе отъ сестрицъ Сира Карла и отъ ихъ мужей; они не моглибъ сокрыть того отвращенія, которое оно неминуемо бы въ нихъ внушило, а ето было бы новымъ поводомъ къ отчаянію нещастной Иностранки.
    
Госпожа Маффеи не преминула присовокупить къ тому, что естьлибъ неистовство ея племянницы не утишилось, то Сиръ Карлъ подвергся бы великой опасности, подходя къ ней съ чрезмѣрною смѣлостію. Когда онъ выдернулъ у нее кинжалъ, то она показала видъ, что сама о себѣ уже страшится и въ первомъ своемъ движеніи бросилась предъ нимъ на колѣни. Я вамъ прощаю; разстроенныя ваши чувства возбуждаютъ во мнѣ жалость, сказалъ онъ съ такимъ видомъ, въ коемъ, сама она признается, что величество духа и состраданіе его вмѣстѣ изображались. Но она безполезно заклинала его остаться. Онъ къ ней послалъ свою сестру; и удалясь въ свой кабинетъ не открылъ своей печали и самому Доктору Барлету, хотя я очень помню, что Докторъ тотчасъ за нимъ туда вошелъ.
    
Конечно укоризны, кои Оливія за свое неистовство себѣ приноситъ, понудили его принять на себя столь умѣренной видъ.
    
Боже милостивый! что дѣлать? Я получила записку отъ Милади Д… которая спрашиваетъ насъ, госпожу Ревсъ и меня; будемъ ли мы завтра по утру дома. Она конечно хочетъ мнѣ сказать, что когда Сиръ Карлъ не помышляетъ о Генріеттѣ Биронъ, то Милордъ Д… можетъ опять возпріять свою надежду, а можетъ быть употребитъ она и одобреніе Сира Карла въ пользу своего сына. Естьли она сдѣлаетъ мнѣ такое предложеніе; то дай мнѣ Боже всю потребную терпѣливость, дабы ее выслушать. Я опасаюсь чтобъ не упустить достодолжнаго сей превосходнѣйшей особѣ почтенія.
    
   
   
    
     
Конецъ пятой части.
    
    
    
   
  
  
   
    
Ричардсон Сэмюэл
    
    
Английские письма, или история кавалера Грандисона (Часть шестая)
   
   
    
     
АНГЛИНСКІЯ ПИСЬМА,
     
     
или
     
     
ИСТОРІЯ
     
     
КАВАЛЕРА
     
     
ГРАНДИССОНА.
     
     
Твореніе Г. РИЧAРДСOHA
     
     
сочинителя
     
     
ПАМЕЛЫ и КЛАРИССЫ.
     
     
Переведено съ французскаго
     
     
А. Кондратовичемъ.
    
    
    
OCR Бычков М.Н.
    
#id59767_mailto:bmn@lib.ru 
    
    
http://az.lib.ru
    
   
   
    
     
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ.
     
     
Во градѣ Святаго Петра
     
     
1793 года.
     
     
Цѣна безъ перепл. 1 р. 10 коп.
    
    
    
Съ дозволенія указнаго.
    
   
   
    
     
ИСТОРІЯ
     
     
Кавалера
     
     
ГРАНДИССОНА.
     
     
ПИСЬМО LXIV.
     
     
Генріетта Биронъ къ темъ же.
    
    
    
Въ понедѣльникъ 17 Апрѣля.
    
    
Милади Г… съ нами разпрощалась, Г. Ревсъ сего дня приглашенъ былъ къ Милади Вилліамсъ; а Графиня застала насъ дома однихъ, Гжу. Ревсъ и меня.
    
Въ самую ту минуту какъ она вошла сердце мое поколебалось и сіе смущеніе еще болѣе умножилось въ то время когда мы начали пить съ Гж. Ревсъ чай. Взоры ея оказывали такую благопривѣтливость, что я оную сладостно ощущала въ моемъ сердцѣ. Въ глазахъ ея, кажется мнѣ, читала я слѣдующее: Вы не должны болѣе питаться надеждою, Миссъ Биронъ, и я думаю что вскорѣ будете мнѣ принадлежать.
    
Но по окончаніи завтрака она не утомляла уже меня болѣе. Я ясно усматриваю ваше замѣшательство, любезная Миссъ, сказала она мнѣ съ весьма нѣжнымъ видомъ и весьма о васъ соболѣзную, видя умноженіе онаго; но оно подаетъ мнѣ знать, что Сиръ Карлъ далъ мнѣ свое слово. Я въ томъ нимало не сумнѣваюсь; поелику весьма не удивительно, любезная моя, что вы возъимѣли къ нему склонность. Ибо какъ по обхожденіямъ такъ и виду онъ самый любезный человѣкъ. Женщина исполненная добродѣтелью и честностію можетъ его любить, не навлекая на себя чрезъ то ни малѣйшей укоризны. Но весьма безполезно хвалить мнѣ его предъ вами, ниже вамъ, Гжа. Ревсъ.
    
Однако надлежитъ васъ увѣдомитъ, продолжала она, что мнѣ предлагаютъ за моего сына такую невѣсту, о коей я имѣю весьма хорошее мнѣніе, но я бы не въ примѣръ еще лучшее имѣла, любезная моя, естьлибъ никогда васъ не знала. Я говорила о томъ Милорду. Вамъ не безъизвѣстно, что я чрезвычайно желаю видѣть его сочетавшимся законнымъ бракомъ. Онъ отвѣчалъ мнѣ, что до того времени пока будетъ имѣть хотя нѣкую надежду понравиться Миссъ Биронъ, и слышать не желаетъ инныхъ предложеній сего рода. Согласенъ ли ты, сказала я ему, чтобъ я прямо отнеслась къ Кавалеру Грандиссону въ томъ,дабы узнать его намѣренія отъ самого его? Его почитаютъ самымъ откровеннѣйшимъ изъ человѣковъ. Ему небезъизвѣстно, что наше свойство толикоже безпорочно какъ и его, и что нашъ союзъ не можетъ нанести ни малѣйшаго безчестія и самой знатнѣйшей фамилій въ Королевствѣ. Я признаюсь, что сей вопросъ можетъ показаться весьма отважнымъ между такими особами, кои знакомы токмо по одному имени. Однако Сиръ Карлъ есть такой человѣкъ, съ коимъ я принимаю великое удовольствіе говорить откровенно.
    
Милордъ усмѣхнулся отъ сего моего предложенія; но я видя что онъ нимало тому не противился, поѣхала къ Сиру Карлу и безъ всякаго затрудненія съ нимъ изьяснилась.
    
При семъ Графиня замолчала. Она весьма проницательна. Она посмотрѣла на насъ, на Гжу. Ревсъ и на меня. И такъ, Сударыня, сказала ей моя сестрица съ видомъ изъявляющимъ любопытство; пожалуйте доканчивайте. Чтожъ касается до меня, Люція, то нетерпѣливость знать оное, не позволила мнѣ сказать ни единаго слова.
    
Третьяго дня случилось ето, возразила она. И самымъ искусный живописецъ не въ состояніи представить толико плѣнительной картины о смертной, какую Сиръ Карлъ изобразилъ мнѣ о васъ. Онъ говорилъ мнѣ о тѣхъ обязательствахъ, кои понуждаютъ его отправляться въ путь. Онъ превозносилъ похвалами ту особу, которая составляетъ предметъ его путешествія; онъ равномѣрно восхвалялъ брата, коего онъ съ великою нѣжностію любитъ: онъ говорилъ съ страстною любовію о всей той фамиліи. Одинъ Богъ сказалъ онъ мнѣ, извѣстенъ о моемъ жребіи. Я буду поступать по великодушію, справедливости, или лучше сказать положусь на Провидѣніе. Послѣ сей благородной откровенности, я его спросила, надѣется ли онъ въ предположеніи щастливаго выздоровленія, чтобъ иностранка была его супругою? Я ничемъ не ласкаюсь, отвѣчалъ онъ мнѣ. Я отъѣзжаю безъ всякой надежды. Естьли тѣ вспомоществованія, кои я стараюсь приложить, возвратятъ столь драгоцѣнное для меня здоровье, и естьли болѣзнь ея брата, коего я не менѣе люблю, нѣсколько умалится, то моя радость будетъ превыше моего чаянія. Прочее же оставляю я на Провидѣніе. Случай не можетъ отъ меня зависѣть.
    
Изъ сего то должна я заключитъ, Г. мой, сказала я ему, что вы никакого не имѣете обязательства съ Миссъ Биронъ.
    
При семъ, я не могу тебѣ сказать, любезная Люція, сама ли по себѣ остановилась Графиня или для наблюденія насъ; ибо я не въ состояніи была преодолѣть такого движенія, кое меня со всемъ смутило. Она примѣтила мое замѣшательство. Она у меня спрашивала, куда я хочу идти, представляя мнѣ что она прекратитъ рѣчь свою, естьли ея повѣствованіе мнѣ тягостно. Я придвинула свой стулъ къ ней какъ можно ближѣ, наклоня голову позади ея стула и закрывъ половину лица, такъ что видны были одни только глаза. Она встала. Нѣтъ, сударыня, сказала я ей, не вставайте, продолжайте; пожалуйте продолжайте. Вы привели меня въ чрезвычайное любопытство. Позвольте мнѣ остаться на моемъ мѣстѣ и не безпокойтесь о мнѣ. Такъ, сударыня, сказала гжа. Ревсъ, которая не менѣе меня пылала любопытствомъ, какъ она мнѣ послѣ въ томъ призналась, продолжайте и позвольте моей сестрицѣ остаться въ своемъ положеніи: чтожъ на сіе отвѣчалъ Сиръ Карлъ?
    
Дражайшая моя Миссъ, возразила Графиня, садясь и говоря мнѣ, я хочу напередъ сдѣлать вамъ одинъ вопросъ; ибо я не желаю никого оскорблять.
    
О сударыня! Вы совершенно къ тому неспособны, отвѣчала я ей. Но въ чемъ состоитъ сей вопросъ?
    
Неужели Кавалеръ Грандиссонъ, любезная моя, никогда не дѣлалъ вамъ,совершеннаго обьявленія?
    
Никакъ нѣтъ, сударыня.
    
И такъ я весьма обманута, естьли онъ васъ не любитъ. Вотъ его отвѣтъ: въ такихъ обстоятельствахъ, въ коихъ я теперь нахожусь, какоебъ впечатлѣніе ни могло произвести надо мною достоинство Миссъ Биронъ, но я почелъ бы себя недостойнымъ жизни, естьлибъ старался привлечь ея къ себѣ склонность.
    
Ахъ Люція! Сколь благородно его поведеніе со мною оправдано!
    
И такъ, Г. мой, возразила Графиня, вы конечно не будете гнѣваться, естьли мой сынъ приметъ намѣреніе увѣрять Миссъ Биронъ, что онъ не безъ достоинства и что его сердце совершенно ей предано.
    
Гнѣваться? Никакъ нѣтъ, сударыня, справедливость и честность совершенно мнѣ то запрещаютъ. Дай Боже чтобъ Миссъ Биронъ, обрѣла въ щастливомъ бракосочетаніи все то благо, коего она достойна! Я слыхалъ что о Милордѣ Д… говорятъ весьма похвально. Имѣніе его соотвѣтствуетъ его породѣ. Онъ можетъ приносить честь своей матери… чтожъ касается до меня, коего всѣ чувствованія разсѣяны, которой не знаетъ того что сдѣлать можетъ, ниже помнитъ долгъ свой, то я весьма буду остерегаться привлекать въ неизвѣстность такую молодую особу, коей я удивляюсь и коея дружба столь для меня драгоцѣнна, наипаче когда я толикими прелѣстями нѣтъ ни чего такого, чтобы она должна почитать превыше себя.
    
Какое великодушіе, Люція! Колико оно меня тронуло! Отъ сего лице мое обливалось слезами въ то время когда я сокрывала оное позади креселъ Графини. Но она продолжала въ словахъ Сира Карла.
    
Позвольте мнѣ, Сударыня, избавить васъ отъ дальнихъ вопросовъ, Изъ столь разборчиваго разговору конечно дойдетъ что ниесть до Миссъ Биронъ. Но поелику я не извѣстенъ, какой получитъ успѣхъ мое путешествіе, то и повторяю что собственная моя честь и то, чемъ я обязанъ двумъ молодымъ особамъ равнаго почтенія достойнымъ,налагаетъ на меня такіе законы, кои позабытъ было бы для меня весьма стыдно. И дабы совершенно открыть вамъ внутренность моего сердца, съ какимъ видомъ осмѣлился бы я появиться предъ честною женщиною, предъ вами, Сударыня, естьлибъ въ то время когда справедливость и честность подвергаютъ меня къ тѣмъ должностямъ, коихъ исполненія имѣютъ право отъ меня требовать, способенъ я былъ признаться въ другихъ желаніяхъ, и держатъ въ недоумѣніи другую женщину до объясненія моего жребія. Нѣтъ, Сударыня, я лучше соглашусь умереть, нежели помрачить себя симъ недостойнымъ поступкомъ. Я знаю свои разположенія, присовокупилъ онъ; но Миссъ Биронъ свободна. Италіанка, коей нещастіе призываетъ меня въ Болонію, равномѣрно свободна. Путешествія же моего отложитъ ни какъ нельзя; но я ни какихъ не дѣлаю съ самимъ собою условій; и взирая на свой долгъ нахожу мою благодарность въ томъ удовольствіи, когда оный исполню.
    
Графиня перемѣнилась въ своемъ голосѣ повторяя благородныя сіи слова. Она присовокупила къ тому нѣкіе знаки удивленія о свойствѣ героя. Потомъ, возвратясь опять къ своему повѣствованію продолжала; я его тогда спросила, не ужели по всѣмъ тѣмъ признакамъ, кои совершенно почти заставляютъ думать, что онъ не возвратится изъ Италіи не сочетавшись бракомъ, и по столь хорошему мнѣнію въ пользу моего сына, не явитъ онъ мнѣ своего ходатайства у той любвидостойной Миссъ Биронъ, кою онъ иногда называлъ своею сестрою, и надъ коею сіе званіе подаетъ ему нѣкое вліяніе? Онъ отвѣчалъ мнѣ: сіе предложеніе, сударыня, показываетъ то высокое мнѣніе, которое вы имѣете о Миссъ Биронъ и коего конечно признаете сами, что она достойна: но могу ли я приписать себѣ безъ чрезвычайной неосмотрительности то вліяніе, кое вы предполагаете во мнѣ надъ ея разумомъ, когда у ней ней есть родственники столько же ея достойные, сколько и она ихъ?
    
Вы легко судить можете, любезная Миссъ, сказала мнѣ Графиня, что мое намѣреніе въ семъ вопросѣ состояло въ томъ, дабы испытать его сердце. Однако я просила у него за то прощенія и присовокупила, что я не почла бы себя увѣренною чтобъ онъ меня простилъ чистосердечно, естьлибъ онъ не обѣщался мнѣ по крайней мѣрѣ увѣдомить Миссъ Биронъ о предметѣ моего посѣщенія.
    
Мнѣ кажется, Люція, что я нимало бы не досадовала, естьлибъ онъ ее и не простилъ.
    
Теперь, любезная Миссъ, возразила ласковая Графиня, вы можете смотрѣть на меня безъ всякаго затрудненія и позволите мнѣ видѣть прелѣстное ваше лице. И такъ она обратилась ко мнѣ; она взяла меня въ свои обьятія; сдѣлала мнѣ нѣкую укоризну утирая на глазахъ моихъ слезы, поцѣловала меня въ щеку, и когда увидѣла что я пришла нѣсколько въ себя, то начала говорить мнѣ слѣдующимъ образомъ:
    
Любезная моя, прелѣстная моя Миссъ Биронъ… для чегожъ не могу я сказать дражайшая дочь моя, въ томъ смыслъ, въ какомъ желаю? Ибо по сей или другой какой причинѣ, вы должны позволить мнѣ называть васъ симъ именемъ: скажите мнѣ теперь, какъ будто бы въ самомъ дѣлѣ говорите вы своей матери, имѣете ли вы какую ни есть надежду, что Сиръ Карлъ Грандиссонъ можетъ быть вашимъ супругомъ?
    
Ахъ! Сударыня, отвѣчала я ей съ великимъ замѣшательствомъ, не столько ли жестокой дѣлаете вы мнѣ вопросъ, какъ и ему самому сдѣлали?
    
Такъ, дражайшая Миссъ, столько же жестокой; я я равномѣрно готова просить прощенія у васъ, какъ просила и у него, естьли вы дѣйствительно говорите мнѣ, что оный васъ оскорбляетъ.
    
Я объявила, Сударыня, и при томъ отъ искренности моего сердца, что я почитаю его обязаннымъ предаться своей иностранкѣ; и хотя въ самомъ дѣлѣ предпочитаю я его всѣмъ мною видѣннымъ, мужчинамъ, однако рѣшилась, естьли возможно, преодолѣть ту склонность, кою къ нему чувствую. Онъ обѣщался имѣть ко мнѣ дружество до тѣхъ поръ, пока оное можетъ быть принимаемо не помрачая другихъ привязанностей; и на семъ то ограничиваю я всѣ свои намѣренія.
    
Нѣтъ совершенно такой другой привязанности, возразила Графиня, съ коею бы столь чистая и непорочная дружба не могла согласоваться. Сынъ мой поспѣшитъ отъ искренности своего сердца оправдать оную. Онъ удивляется свойству и качествамъ Кавалера Грандиссона. Онъ почтетъ за сугубую себѣ честь, когда посредствомъ васъ соединится съ нимъ дружествомъ. Дражайшая моя, окажите равномѣрно свое дружество, но подъ самымъ нѣжнѣйшимъ именемъ, такому молодому человѣку, котораго вы найдете онаго достойнымъ. Чтожъ касается до меня, то я требую отъ васъ четвертаго мѣста въ вашемъ сердцѣ. О дражайшая моя! Какое щастіе можете вы составить своимъ союзомъ!
    
Вы весьма иного дѣлаете мнѣ чести, Сударыня. Вотъ все, что я могла ей отвѣчать.
    
Но, любезная Миссъ, вы должны мнѣ изьясниться. Я не требую отъ васъ сего засвидѣтельстованія.
    
Очень хорошо, Сударыня, я согласна изьясниться. Я почитаю честность: но сердце состоитъ не въ моей власти.
    
И такъ вы имѣете нѣкую надежду, любезная моя… какъ бы то ни было, но я отъ васъ не отстану, естьли можно. Я никогда не почитала себя способною учинить вамъ такое предложеніе: но я почитаю васъ, такъ какъ и сынъ мой, безподобною въ свѣтѣ дѣвицею. Выслушайте меня: мы нимало не станемъ помышлять о предлагаемомъ намъ союзѣ до возвращенія Сира Карла изъ путешествія. Вы мнѣ однажды сказали, что предпочли бы моего сына всѣмъ тѣмъ, кои домогаются получить ваше сердце. Я не говорю о Сирѣ Карлѣ, которой привлекъ вашу склонность прежде, нежели вы насъ спознали; но обѣщаетесь ли вы выдти за моего сына, естьли Кавалеръ не возвратиться холостымъ.
    
Я по истиннѣ ей призналась, что она приводитъ меня въ великое изумленіе. Какъ, сударыня! Не ужели я не потщусь извлечь себѣ какого ниесть плода изъ того примѣру, которой вы мнѣ предлагали почти сію же минуту? Съ какимъ видомъ… нѣкоего человѣка сказалъ, [а ето тотъ самый человѣкъ, коего вы заставили говорить слѣдующее:] съ какимъ видомъ появилась бы я предъ честною женщиною; предъ вами сударыня естьлибъ способна была держать кого ниесть въ недоумѣніи?… Нѣтъ, сударыня, я лучше соглашусь умереть, какъ и Сиръ Карлъ, нежели помрачить себя сею недостойною поступкою. Но мнѣ кажется, сударыня, что вы мнѣ учинили сіе предложеніе, такъ какъ и ему, единственно для того дабы испытать мое сердце.
    
По истиннѣ, любезная моя, прервала она рѣчь мою съ нѣкіимъ замѣшательствомъ, вы приносите мнѣ великое удовольствіе, подавая мнѣ способъ ко извиненію. Впрочемъ я говорила чистосердечно, и по сей то причинѣ должна почувствовать нѣсколько смущенія.
    
Какое благоразуміе, дражайшая Люція? Она приняла меня въ свои объятія и вторично поцѣловала обѣ мои щеки. Я хочу, сказала она мнѣ, нѣсколько себя оправдать: заблужденіе въ кое я поверглась, должно показать вамъ съ коль чрезвычайнымъ пристрастіемъ желала бы я видѣть васъ Графинею Д… но вы по своему достоинству заслуживаете такое титло, коего я и вообразить себѣ не могу. Она спросила у меня, когда я намѣрена возвратиться въ Нортгамптонширъ. Я обьявила ей мое намѣреніе. И такъ вы не должны отъѣзжать не посѣтивши меня! А я вамъ обѣщалась, что вовремя вашего посѣщенія сынъ мой вамъ не покажется. Теперь я болѣе не желаю, чтобъ онъ съ вами увидѣлся, и обратясь къ Гжѣ. Ревсъ сказала: естьли онъ придетъ сюда безъ моего соучастія, Сударыня, то прошу васъ не позволить ему видѣться съ Миссъ Биронъ.
    
Я оказала ей чувствительную благодарность за толикое ея добродушіе. Она просила меня, чтобъ я писала къ ней письма въ небытность мою въ Лондонѣ. Сія прозьба приносила мнѣ толико чести, что я не могла ей въ томъ отказать. Сынъ ея, сказала она мнѣ усмѣхаясь, не болѣе будетъ видѣть мои письма, какъ и саму меня. Выходя отъ насъ она отозвала меня на минуту къ сторонѣ и сказала; я хочу признаться; что мнѣ никогда не случалось даже и въ такихъ обстоятельствахъ, кои наиболѣе впечатлѣны были въ моемъ сердцѣ, видѣть себя принужденною къ молчанію собственными моими изрѣченіями. Чтожъ дѣлать? Я пришла было лаская себя успѣхомъ. Когда надежда бываетъ равна почти желанію, то исполняются единыя токмо тѣ мѣчтанія, кои оную ласкаютъ. Страсти наши, любезная моя, обыкновенно преодолѣваютъ нашъ разсудокъ. Однако я знаю двухъ, коихъ можно изключить изъ сего правила, то есть: васъ и Сира Грандиссона.
    
По окончаніи сей рѣчи она, разпрощалась съ нами. Я избавлю тебя, любезная Люція, отъ всѣхъ размышленій коимъ я предалась, по причинѣ сего докучливаго хотя и ласкательнаго посѣщенія. Нѣтъ! дражайшая Люція, не для сихъ малозначущихъ прискорбій потребна мнѣ твердость духа и усиліе къ преодолѣнію оныхъ.
    
Примѣчаніе. Хотя безпрестанно и безъ всякаго затрудненія изключаютъ великое множество такихъ писемъ; кои отводятъ матерію отъ главнаго содержанія; но и между таковыми есть столь пріятныя, кои заслуживаютъ вниманіе. Таковы суть два слѣдующія, въ коихъ свойство Миссъ Грандиссонъ, именуемой теперь Милади Ж… изъявляется совершенно.
    
   
   
    
     
ПИСЬМО LХѴ.
    
    
    Генріетта Биронъ къ Люціи Сельби.
    
    
Во вторникъ по утру 28 Апрѣля. 
    
Что ты скажешь о сей странной Милади Ж…? Что касается до меня, то я ее нахожу чрезвычайно хулы достойною. Милордъ Л… потерялъ отъ нее все терпѣніе. Милади почти въ такомъ же состояніи; Емилія обьявляетъ, что она весьма ее любитъ; но токмо не любитъ ея своенравій, Милордъ Ж.… желаетъ приносить мнѣ свои жалобы. Предметъ ссоры кажется не весьма важенъ, какъ я о томъ узнала отъ Емиліи: но бездѣлушки производятъ иногда весьма важныя слѣдствія, когда заключается въ томъ безстыдстве. Какъ бы то ни было, дѣло состоитъ между ими и ни кто изъ нихъ не желаетъ о томъ говорить. Впрочемъ Милордъ и Милади Л… чрезвычайно не одобряютъ тотъ насмѣшливый видъ, которой она притворно на себя принимаетъ.
    
Несогласіе ихъ началось со вчерашняго вечера. Мы ужинали у нихъ, Гжа. Ревсъ и я съ Милордомъ и Миладіею Л… и при томъ были еще двѣ Италіанки. А какъ я не имѣла охоты играть съ ними въ карты; то мы и поѣхали отъ нихъ еще рано, и Госпожа Оливія почти въ то же самое время разпрощавшись съ ними уѣхала вмѣстѣ съ своею тетушкою. Милордъ же и Милади Л..… также Емилія и Докторъ Барлетъ сѣли играть въ карты. Во время ихъ игры, Милади Л… изъ своей горницы пошла въ низъ по лѣстницѣ съ великою торопливостію, поя какія то ноты. Милордъ слѣдовалъ за нею съ видомъ исполненнымъ великаго смущенія, сударыня, началъ онъ говорятъ, вамъ должно нѣчто сказать… должно, прервала она, нѣтъ, Милордъ, ни чего не должно мнѣ говорить. Она сѣла позади Емиліи. Не смотрите на меня, сказала она ей. Кто выигралъ? Кто проигралъ? Мужъ же ея въ сіе время прохаживался по горницѣ большими шагами. Милордъ и Милади Л… хотѣли было притвориться будто ничего не примѣтили въ той надеждѣ, что воставшая буря сама собою утишится, ибо сестра ихъ проговорила за обѣдомъ нѣсколько колкихъ изрѣченій, хотя за ужиномъ и все было спокойно. Докторъ Барлетъ предложилъ ей свои карты; но она не пожелала ихъ взять. Нѣтъ Докторъ, сказала она ему; у меня есть свои карты, съ коими я хочу играть, а моя игра не весьма легка. Но Люція, ты конечно не различишь ролей, естьли я не означу каждое дѣйствующее лице.
    
Милордъ Ж… Естьли такимъ образомъ какъ вы поступаете, Сударыня, то я легко могу повѣрить…
    
Милади Ж… Будьте спокойны, Милордъ; мы здѣсь не однѣ. Сестрица, мнѣ кажется, что ты выиграешь шпадильею.
    
Милордъ Ж… Позвольте, Сударыня, сказать мнѣ вамъ одно слово.
    
Милади Ж… Всегда готова къ повиновенію, Милордъ.
    
Она встала. Онъ хотѣлъ взять ее за руку; но она завернула ее за себя.
    
Милордъ Ж… И такъ вы не желаете дать мнѣ своей руки, Сударыня?
    
Мил. Ж… Она мнѣ самой надобна.
    
Онъ отошелъ отъ нея, и не сказавъ ни единаго слова, вышелъ изъ горницы.
    
Мил. Ж… [оборотясь къ собранію съ веселымъ и спокойнымъ видомъ.] Какія мужчины странныя созданія!
    
Мил. Л… Шарлотта, ты приводишь меня въ великое удивленіе.
    
Мил. Ж… Я весьма тому радуюсь, сестрица.
    
Мил. Л… Но, сестрица, я совершенно ничего не понимаю.
    
Мил. Ж… Мы вообще всѣ женщины любимъ весьма удивительное и непонятное.
    
Милор. Л… По истиннѣ, Сударыня, вы несправедливо говорите.
    
Мил. Ж… Я весьма тому радуюсь, Милордъ.
    
Милор. Л… Радуетесь! чему?
    
Мил. Ж….Тому, что сестрица моя всегда говоритъ справедливо.
    
Милор. Л… По истиннѣ, Сударыня, естьлибъ я былъ на мѣстѣ Милорда Ж… то не могъ бы сего стерпѣть.
    
Мил. Ж…. Прекрасное для васъ наставленіе, Милади Л….. воспользуйтесь онымъ и говорите всегда справедливо.
    
Мил. Л… Когда я также буду поступать какъ вы Шарлотта.
    
Мил. Ж… Понимаю, любезная сестрица, оставьте ето: всякой поступаетъ по своему желанію.
    
Мил. Л… Сего конечно бы не случилось, естьлибъ мой братецъ…
    
Мил. Ж… Можетъ быть нѣтъ.
    
Мил. Я … По истиннѣ, любезная Шарлотта, мнѣ кажется что ты виновата.
    
Мил. Ж… Я также то думаю.
    
Мил. Л… Для чегожъ не спѣшите…
    
Милади Ж… Исправить мои проступки? Всякая вещь имѣетъ свое время.
    
Емилія признается, что она начала страшиться при окончаніи, сего разговора, когда горнишная Милади Ж… пришедши сказала ей, что Милордъ желаетъ съ нею видѣться. Нѣтъ страшнѣе на свѣтѣ людей, какъ мужчины, возразила она; они не бываютъ довольно ни съ нами, ни безъ насъ. Но я столь покорна, что подобна сущей покорности. Всѣ мои клятвы будутъ соблюдены. При сихъ словахъ она вышла.
    
А какъ никто изъ нихъ назадъ не возвращался то, Милордъ и Милади Л… услыша стукъ своей кареты употребили сей случай себѣ въ пользу, и дабы дать знать о ихъ неудовольствіи своей сестрѣ, то уѣхали не простясь съ нею. Г. Барлетъ также удалился въ свою горницу; к такъ Милади Ж… которая немедленно по томъ возвратилась, пришла въ чрезвычайное изумленіе, и была также нѣсколько тронута, увидя тамъ одну токмо Емилію. Милордъ почти въ тожъ самое время вошелъ туда изъ другихъ дверей. Вотъ прекрасной поступокъ, сказала она ему. Вы своими мужескими взорами разогнали всю компанію.
    
Милор. Ж… Боже милостивый! Вы приводите меня въ чрезвычайное удивленіе, Сударыня.
    
Мил. Къ чему служатъ такія восклицанія, когда вы всѣхъ привели въ ужасъ?
    
Милор. Я! Сударыня.
    
Мил. Вы, Сударь. Такъ, вы. Не приняли ли вы на себя видъ властелина въ моемъ кабинетѣ? Ради тишины не сошла ли я въ низъ? Не послѣдовали ли вы за мною… Со взорами… весьма прекрасными, я васъ увѣряю, для такого человѣка, которой не болѣе еще двухъ дней какъ женатъ? Потомъ, не призвали ли вы меня къ себѣ опять? Не подумали ли они, что сіе было для того дабы оказать мнѣ нѣкое сожелѣніе по причинѣ своего поступка? Не ужели чего ниесть недоставало къ моей покорности! Не привлекло ли оно на меня человѣческихъ взоровъ! Не съ торопливостію ли вы вышли изъ горницы? Всѣ присудствовавшіе могутъ засвидѣтельствоватъ о томъ спокойствіи, съ коимъ я возвратилась къ нимъ, опасаясь чтобъ они не весьма опечалились изъ сожалѣнія ко мнѣ, и чтобъ не почли нашу ссору весьма важною. На конецъ, когда вашъ гнѣвъ утишился, какъ я то предполагаю, вы приказали меня позвать. конечно подумала я, что вы совершенно пришли въ самаго себя. Я еще поспѣшила повиноваться…
    
Милор. И развѣ я васъ не покорно просилъ, Сударыня…
    
Мил. Покорно просилъ! Г. мой такъ, но съ такими взглядами… Человѣкъ, за коего я вышла за мужъ позвольте мнѣ сіе сказать, Г. мой, имѣлъ совершенно другой видъ. Посмотрите, посмотрите Емилія; вотъ онъ и еще разгорячился.
    
Въ самомъ дѣлѣ Милордъ пошелъ вонъ въ чрезвычайномъ изступленіи. О! что вы думаете о сихъ мужчинахъ, любезная моя! вскричала она взирая на Емилію.
    
Я знала бы, сказала мнѣ любвидостойная сія дѣвица, что надлежало ей отвѣчать; но люди говорятъ, что не должно вмѣшиваться въ чужія ссоры, а особливо супружескія.
    
Несогласіе еще болѣе увеличилось на другой день. Емилія не могла болѣе подать мнѣ извѣстій; но когда она оканчивала свое повѣствованіе. то мнѣ подали отъ Милади Ж… записку слѣдующаго содержанія.
    
"Генріетта! естьли ты имѣешь обо мнѣ хотя нѣкое сожалѣніе? то приди ко мнѣ поскорѣе. Я великую имѣю нужду въ твоемъ совѣтѣ. Я рѣшилась развестись съ страннымъ моимъ мужчиною. И такъ хочу я подписать любезное мое имя.
    
Шарлотта Грандиссонъ. 
    
Я въ то же самое время написала ей отвѣтъ слѣдующаго содержанія: "Я совершенно не знаю той особы, которая называется Шарлоттою Грандиссонъ. Я съ великою нѣжностію люблю Милади Ж…; но сожалѣю токмо о Милордѣ. Я къ тебѣ не поѣду. Я не могу подать тебѣ совѣта кромѣ того, что ты не должна шутить надъ своимъ благополучіемъ.,,
    
По прошествіи получаса, я получила другое письмо.
    
"И такъ вотъ что я выиграла моимъ замужствомъ! Братецъ мой въ отсудствіи, къ мужу не льзя приступиться, Милордъ и Милади Л… приняли его сторону, не узнавши кто правъ и кто виноватъ; Докторъ Барлетъ изъявляетъ свою важность и молчаніе меня осуждающее; Емилія меня къ своему глазу; Генріетта моя отъ меня отрекается! и все сіе еще съ первой недѣли моего замужства началося! Чтожъ мнѣ теперь дѣлать? Война кажется явною. И такъ вы не желаете принять на себя качества посредственницы! вы не желаете говорите вы? Очень хорошо; я на то согласна. Но я хочу представить глазамъ вашимъ все произшедшее.
    
"Вчерашняго вечера, до окончанія еще первой недѣли, въ первые Милорд Ж… принялъ вольность вступать въ мѣсто моего уединенія, безъ всякаго отъ меня на то соизволенія. Вы конечно примѣтили, что онъ проболталъ за столомъ нѣсколько дерзскихъ и безстыдныхъ словъ; но я пропустила оное мимо ушей.
    
"Что значитъ сія смѣлость? сказала я ему. Пожалуйте, Г. мой, выдьте отсюда. Для чего оставили вы гостей?
    
"Я пришелъ, любезная моя, представить вамъ одну прозьбу. Начало, какъ вы видите, довольно было учтиво, естьлибъ онъ не столько вмѣшалъ въ оное докучливыхъ своихъ восхищеній, но онъ обнялъ меня обѣими своими руками, при Женни, горнишной моей дѣвушкѣ. А поелику безстыдныя ласкательства мужа могутъ произвесть опасныя впечатлѣнія надъ сими дѣвицами; то вѣришь ли ты, Генріетта, что симъ совершенно можно испортить хорошіе нравы.
    
,,Я отвергаю вашу прозьбу и не хочу ее слушать. Какъ осмѣлились вы придти сюда безъ спросу? Вы должныбъ были разсудить, что я конечно не оставила бы моей сестрицы на долгое время. Какъ! не ужели торжественный обрядъ столь уже древенъ, что позволяетъ забывать правила жизни?
    
"Правила жизни, Сударыня? Онъ, какъ кажется, чувствительно былъ тронутъ симъ изрѣченіемъ. Оставьте меня, возразила я, не давши ему времени отвѣтствовать. Выдьте отсюда въ сію же минуту. Не прискорбно ли мнѣ было будучи въ такомъ гнѣвѣ, когда онъ объявилъ, что не выдетъ, и обнявъ вторично поцѣловалъ меня безобразною своею харею, Женни все еще была въ кабинетѣ.
    
"Теперь, Миссъ Биронъ, вы конечно меня не покинете въ такомъ случаѣ, въ коемъ благопристойность принимаетъ участіе. Конечно нѣтъ, я въ томъ увѣрена. И естьли бы вы стали защищать ненавистныя сіи вольности въ началѣ еще бракосочетанія, то симъ дали бы знать, что онѣ и самимъ вамъ нравятся.
    
"И такъ вы легко вообразить себѣ можете, что я пришла въ чрезвычайное негодованіе. Онъ изчезъ, осмѣлясь бормотать и изъявлять свою злость. Онъ упомянулъ какого то дьявола. Тогда я спросила у Женни, не мнѣ ли онъ ето сказалъ? Нѣтъ, по истиннѣ, отвѣчала она мнѣ: и такъ видишь, любезная Генріетта, дѣйствіе худаго примѣра надъ таковыми дѣвками: она осмѣлилась еще говоришь въ пользу нѣжности мужней. Впрочемъ во всякомъ другомъ случаѣ она поступаетъ благоразумно.
    
"Прежде нежели гнѣвъ мой утишился, сей ненавистный человѣкъ появляся опять безъ всякаго замѣшательства. По истиннѣ, любезная Генріетта, я говорю сущую правду. Онъ мнѣ сказалъ: поелику вы ничего тайнаго не дѣлаете, то я и не хочу васъ оставлять. Клянусь моею честію, Сударыня, вы весьма худо со мною поступаете.
    
,,Но позволите ли мнѣ видѣться съ вами завтра по утру?
    
"Нѣтъ, Г. мой.
    
"Хотя при завтракѣ, дражайшая моя; и у кого же? у Миссъ Биронъ. Сего удовольствія прошу я у васъ за самую величайшую милость.
    
"Его дражайшая! Ничего я толико не презираю во всемъ свѣтѣ, какъ лицемѣрства. Я знала что онъ намѣренъ былъ сего дня ѣхать со мною въ гости, дабы потщеславиться молодою своею помощницею; и разсуждала что видя меня въ гнѣвѣ, онъ желалъ вдругъ наименовать мнѣ пріятный домъ, выслужиться у васъ, и имѣть то удовольствіе, что заставилъ жену свою повиноваться, не употребляя къ тому властительнаго вида.
    
"Отъ сего-то презрѣнія достойнаго начала произошла важная наша ссора. Наиболѣе же меня трогаетъ коварство мужчины, и то мѣчтательное воображеніе, кое онъ имѣетъ, дабы склонить васъ на свою сторону. Онъ не преминулъ однако во время нашей распри угрожать мнѣ, что будетъ вамъ на меня жаловаться. Желать истребить меня изъ сердца самой любезнѣйшей моей пріятельницы! Можетъ ли быть такая злость простительна? Вы легко судишь можете, любезная моя Генріетта, что естьлибъ предложеніе ѣхать къ вамъ произошло не отъ него, наипаче послѣ столь жестокихъ обидъ, то сіе посѣщеніе могло бы принести мнѣ самое величайшее удовольствіе.
    
"По истиннѣ! Г. мой… дѣйствительно, Милордъ…. Клянусь вамъ небомъ, Г. мой… Сіи съ нѣкоею величавостію довольно умѣренною, были самыя пылкія мои слова: Я етаго не сдѣлаю.
    
,,Онъ же съ своей стороны многократно повторялъ въ различныхъ случаяхъ: Клянусь моею честію, Сударыня, пусть я изчезну на семъ мѣстѣ, естьли… и запинаясь, изьявлялъ нѣкое сумнѣніе: Вы весьма худо со мною поступаете, Сударыня… Я не заслужилъ… но позвольте мнѣ вамъ обьявить…
    
"Я твердо настою въ семъ, Сударыня, и вы должны оказать мнѣ сіе благоугожденіе.
    
"Я не въ состояніи была, Генріетта снести такого изрѣченія. Вечеръ былъ прохладенъ, но я не выпускала изъ рукъ моихъ вейера. О! о! сказала я, какія слова, какія слова! какія выраженія. Вы настоите въ томъ Милордъ? мнѣ кажется я за мужемъ: обманываюсь ли я? Тогда я взявши мои часы сказала: въ понедѣльникъ въ вечеру въ одиннатцатомъ часу въ половинѣ… которое нынѣ число? Я просила у Милорда дозволенія записать первую сію минуту исполненія его власти.
    
"Любезная Милади Ж…! [называя меня своимъ именемъ, можетъ быть желалъ онъ оскорбить меня болѣе] естьлибъ я не въ состояніи былъ снести сей поступокъ, то конечно бы не имѣлъ всей нѣжности, коею теперь къ вамъ пылаю.
    
"И такъ, Г. мой, отъ излишней любви начинаете вы настоять во всѣхъ должностяхъ мужа. Очень хорошо. Я присовокупила нѣкія довольно язвительныя насмѣшки касательно того приготовленія, кое должна дѣлать къ рабству. Я бы продолжала; но онъ принявъ на себя важной видъ, которой показался мнѣ очень жестокимъ и нѣсколько презрительнымъ [разсуди, Генріетта возможно ли было умѣрить гнѣвъ свой], вознамѣрился преподавать мнѣ наставленія, говоря: вамъ бы гораздо было приличнѣе, Сударыня, имѣть нѣсколько меньше разума, а болѣе скромности.
    
"Укоризна была весьма чувствительна; вы въ томъ согласны, Генріетта; а наипаче со стороны такого человѣка, которой не имѣетъ довольно ни того ни другаго… Но я довольно имѣла еще надъ собою. власти, чтобъ сообщить ему сіе наблюденіе. Милорлъ, сказала я ему; я полагаюсь на ваше благоразуміе. Оно всегда будетъ путеводителемъ ума моего; и нѣкогда съ помощію пренебрегательной ко мнѣ вашей любви оно научитъ меня кротости.
    
"Скажи, любезная моя, не оказала ли я ему симъ весьма ласкательнаго засвидѣтельствованія. Долженъ ли онъ почесть оное иначе наипаче съ такимъ важнымъ видомъ съ коимъ я то произнесла, и пленительнымъ почтеніемъ коимъ оно было сопровождаемо? Но отъ угрызенія ли совѣсти или худаго свойства, а можетъ быть и отъ обѣхъ сихъ чувствованій ему показалось сіе жестокою обидою. Онъ началъ кусать у себя губы. Женни, сказалъ онъ горнишной моей женщинѣ, поди вонъ; Женни, сказала я, неходи. Женни не знала кому повиноваться. По истиннѣ, Генріетта, я начала опасаться чтобъ онъ не сталъ меня бить, а между тѣмъ какъ онъ боролся съ величественными своими взорами я отворила двери и пошла къ собранію.
    
"Но какъ особы сочетавшіяся бракомъ не должны обнаруживать своего несогласія предъ своими друзьями, поелику весьма многія обстоятельства вкореняются въ памяти другаго, когда честная чета можетъ о нихъ и позабытъ, то я рѣшилась послѣдовать совѣтамъ благоразумія. Вы весьма бы плѣнились таковою моею кротостію. Я внушу оную друзьямъ моимъ; я заставлю вѣрить Милорда и Милади Л… Доктора и Емилію, что ни чего не недостаетъ къ нашему благополучію: потомъ я сошла въ низъ въ намѣреніи дѣлать свои наблюденія надъ игрою со всею кротостію агнца; но я почти въ самое тожъ время увидѣла идущаго за мною нескромнаго человѣка съ распаленнымъ лицемъ и всѣми знаками своего гнѣва; а хотя я и увѣдомила его, чтобъ онъ не обнаруживалъ нашего несогласія, но онъ имѣлъ такой видъ, коего дѣйствіе, какъ вы о семъ услышите, разогнало мою компанію. Онъ вышелъ принявши на себя другой видъ и спустя нѣсколько времени прислалъ за мною. Ктожъ бы не почелъ таковой поступокъ за дѣйствіе раскаянія? Другая бы женщина сыграла въ сіе время ролю: Королевы Восты и отказалась бы идти, дабы тѣмъ пуще поразить своего тирана. Но я, сущая покорность, я повиновалась при первомъ словѣ. Такимъ образомъ вы легко судить можете, что не смотря на природную мою тихость я не могла удержаться отъ нѣкоторыхъ противоуреканій. Онъ съ великою досадою ихъ слушалъ. Я вамъ скажу, Сударыня. Я не желаю, чтобъ мнѣ говорили, Г. мой. Мы имѣли небольшой разговоръ такого роду: и когда я съ поспѣшностію оставила разгнѣваннаго человѣка, въ томъ намѣреніи дабы соединиться съ моими гостями, то какъ вы думаете, что я нашла? пустую залу! Всѣ мои гости разошлись. Емилія осталась одна: и такимъ то образомъ проводили мы бѣдную Милади Л… можетъ быть съ исполненными слезъ глазами отъ того тиранства, кое какъ видѣла изъявляемо было надъ ея покорною сестрою.
    
"А какъ Милордъ Ж… не преминулъ вскорѣ за мною послѣдовать то разсуди, когда мы увидѣли себя однихъ побѣдителями стоящими на мѣстѣ сраженія подобно двумъ дуракамъ взирающимъ другъ на друга. Я приносила ему моя жалобы со всею кротостію, кою токмо могла употребить въ выраженіяхъ., Онъ хотѣлъ, чтобъ всѣ такія слѣдствія оставлены были до другаго времени. Но нѣтъ. Обнаруживши наше несогласіе стремительными видами, предъ столь великимъ числомъ свидѣтелей, вы конечно признаетесь, любезная моя, вы, кою я признаю за чрезвычайно разборчивую дѣвицу, что его предложеніе было невозможное дѣло. Такимъ образомъ благопристойность обязывала меня поступать великодушно. И такъ съ самой сей минуты ваше несогласіе увеличивается; да благодарю Бога, оно простерлось уже до такой степени, что естьли мы нечаянно повстрѣчаемся, то добровольно убѣгаемъ другъ друга. Мы приказали уже изготовить два стола для завтрака. Впрочемъ я обхожусь весьма ласково; но онъ чрезвычайно бѣшенъ. Я оказываю ему глубочайшее почтеніе. Онъ же притворяется будто совсемъ не желаетъ мнѣ оныхъ оказывать. И симъ то самымъ присоединяетъ неучтивость къ своему бѣшенству. Я начала играть на клависинахъ. Стройность звука привела его въ смертельную ярость. Мнѣ кажется, что онъ гораздо злѣе самаго даря Саула; ибо царь Саулъ и во время самой своей злости принималъ великое удовольствіе слушать музикійскій звукъ даже и отъ рукъ того, кого ненавидѣлъ.
    
"Я бы лучше желала, чтобъ ты приняла на себя трудъ придти ко мнѣ. Ибо симъ бы я показала суть къ угожденію столь упрямому человѣку, каковъ онъ: а впрочемъ было бы весьма много, естьлибъ я согласилась ѣхать съ нимъ къ тебѣ. Онъ хотѣлъ было, чтобъ ты разсудила его дѣло: но я совершенно почти истребила въ немъ сіе намѣреніе моими насмѣшками. Я пожелала къ тебѣ писать; но какой же получила я отвѣтъ? жестокая Генріетта! отказать свое посредство въ распрѣ состоящей между мужемъ и женою! Но пусть пламя разгарается. Естьли домъ спасется и все дѣло кончится небольшимъ возгораніемъ пламени въ камелькѣ: то я утѣшиться могу.
    
"Прощай, жестокая дѣвица, естьли вы совершенно не знаете такой особы, которая именуется Грандиссонъ, то дай Богъ чтобъ и я вскорѣ не знала особы называемой Биронъ. Не жестока ли я въ своихъ мщеніяхъ! Видишь, Люція, какое употребляетъ искуство сія любезная и своенравная дѣвица дабы склонить меня на свою сторону. Но я тебя увѣряю, что она, ничего у меня не выиграетъ своими ласкательствами.
    
   
   
    
     
ПИСЬМО LХѴІ.