1 2 3 4 5 6 7 
И принц после этих слов, которые он произнес против   обыкновения с большим подъемом, дал поцеловать свои руки обоим помолвленным,   ставшим около него на колени.      

Потом он со вздохом сказал:      

— Увы, можно вам позавидовать. Стремясь к подлинной   славе Голландии и в особенности к истинному ее благополучию, вы стараетесь   добыть для нее только новые оттенки тюльпанов.      

И он бросил взгляд в сторону Франции, словно увидел, что с   той стороны снова сгущаются тучи, затем сел в свою карету и уехал.      

Корнелиус в свою очередь в тот же день уехал с Розой в   Дордрехт. Роза предупредила отца обо всем случившемся через старую кормилицу,   направленную к нему в качестве посла.      

Знающие, благодаря нашему описанию, характер Грифуса поймут,   что он с трудом примирился со своим зятем. Он не мог забыть палочных ударов,   которые подсчитал по синякам. Количество их доходило, как он говорил, до сорока   одного Но он всё же, в конце концов, сдался, чтобы не быть, — говорил   он, — менее великодушным, чем его высочество штатгальтер.      

Сделавшись сторожем тюльпанов, после того, как он был   тюремщиком людей, он стал самым суровым тюремщиком цветов, какого когда-либо   встречали во Фландрии. Надо было видеть, с каким рвением он следил за вредными   бабочками, как он убивал полевых мышей, как прогонял слишком алчных пчел!      

Он узнал историю Бокстеля и пришел в ярость от того, что был   одурачен самозванцем Якобом. Он собственноручно разрушил обсерваторию,   выстроенную в свое время завистником позади клена; так как участок Бокстеля,   продававшийся с торгов, врезался в гряды Корнелиуса, то последний приобрел его   и тем самым округлил свои владения настолько, что мог не бояться всех подзорных   труб Дордрехта.      

Роза, всё более и более хорошея, одновременно становилась   всё более и более образованной. По истечении двух лет замужества она так хорошо   умела читать и писать, что могла взять на себя лично воспитание двух прекрасных   детей, которые, как тюльпаны, появились в мае месяце 1674 и 1675 годов. И они   причинили ей гораздо меньше хлопот, чем тот знаменитый тюльпан, которому она   была обязана их появлением.      

Само собой разумеется, что один ребенок был мальчиком,   другой — девочкой; первого назвали Корнелиусом, а второго — Розой.      

Ван Берле остался верен Розе, как и тюльпанам. Всю жизнь его   занимало благополучие его жены и культура цветов, благодаря чему он добился   многих новых разновидностей, записанных в голландских каталогах.      

Двумя главными украшениями его гостиной были две страницы из   библии Корнеля де Витта, вставленные в большие золоченые рамы. На одной, как мы   помним, его крестный писал ему, чтобы он сжег переписку маркиза Лувуа. На   другой Корнелиус завещал Розе луковичку черного тюльпана, при условии, что она   с приданым в сто тысяч флоринов выйдет замуж за красивого молодого человека   двадцати шести — двадцати восьми лет, если они будут любить друг друга.      

Условие, которое было добросовестно выполнено, хотя   Корнелиус и не умер, и именно потому, что он не умер.      

Наконец, в назидание будущим завистникам, от которых, быть   может, судьба их не избавит, как она избавила их от мингера Исаака Бокстеля, он   надписал над своей дверью изречение, которое Гроций в день своего бегства   написал на стене тюрьмы:      

“Иногда так много выстрадаешь, что имеешь право никогда не   говорить: я слишком счастлив”.