1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 
Селенья духов обозрел сполна,    

     

     25    

     

К тебе зовет о наделенье властью    

Столь мощною очей его земных,    

Чтоб их вознесть к Верховнейшему  Счастью.    

     

     28    

     

И я, который ради глаз моих    

Так не молил о вспоможенье взгляду,    

Взношу мольбы, моля услышать их:    

     

     31    

     

Развей пред ним последнюю преграду    

Телесной мглы своей мольбой о нем    

И высшую раскрой ему Отраду.    

     

     34    

     

Еще, царица, властная во всем,    

Молю, чтоб он с пути благих исканий,    

Узрев столь много, не сошел потом.    

     

     37    

     

Смири в нем силу смертных порываний!    

Взгляни: вслед Беатриче весь собор,    

Со мной прося, сложил в молитве  длани!»    

     

     40    

     

Возлюбленный и чтимый богом взор    

Нам показал, к молящему склоненный,    

Что милостивым будет приговор;    

     

     43    

     

Затем вознесся в Свет Неомраченный,    

Куда нельзя и думать, чтоб летел    

Вовеки взор чей-либо сотворенный.    

     

     46    

     

И я, уже предчувствуя предел    

Всех вожделений, поневоле, страстно    

Предельным ожиданьем пламенел.    

     

     49    

     

Бернард с улыбкой показал безгласно,    

Что он меня взглянуть наверх зовет;    

Но я уже так сделал самовластно.    

     

     52    

     

Мои глаза, с которых спал налет,    

Все глубже и все глубже уходили    

В высокий свет, который правда льет.    

     

     55    

     

И здесь мои прозренья упредили    

Глагол людей; здесь отступает он,    

А памяти не снесть таких обилий.    

     

     58    

     

Как человек, который видит сон    

И после сна хранит его волненье,    

А остального самый след сметен,    

     

     61    

     

Таков и я, во мне мое виденье    

Чуть теплится, но нега все жива    

И сердцу источает наслажденье;    

     

     64    

     

Так топит снег лучами синева;    

Так легкий ветер, листья взвив  гурьбою,    

Рассеивал Сибиллины слова.[1796]    

     

     67    

     

О Вышний Свет, над мыслию земною    

Столь вознесенный, памяти моей.    

Верни хоть малость виденного мною    

     

     70    

     

И даруй мне такую мощь речей,    

Чтобы хоть искру славы заповедной    

Я сохранил для будущих людей!    

     

     73    

     

В моем уме ожив, как отсвет бледный,    

И сколько-то в стихах моих звуча,    

Понятней будет им твой блеск  победный.    

     

     76    

     

Свет был так резок, зренья не мрача,    

Что, думаю, меня бы ослепило,    

Когда я взор отвел бы от луча.    

     

     79    

     

Меня, я помню, это окрылило,    

И я глядел, доколе в вышине    

Не вскрылась Нескончаемая Сила.    

     

     82    

     

О щедрый дар, подавший смелость мне    

Вонзиться взором в Свет Неизреченный    

И созерцанье утолить вполне!    

     

     85    

     

Я видел – в этой глуби сокровенной    

Любовь как в книгу некую сплела    

То, что разлистано по всей вселенной:    

     

     88    

     

Суть и случайность, связь их и дела,    

Все – слитое столь дивно для  сознанья,    

Что речь моя как сумерки тускла.    

     

     91    

     

Я самое начало их слиянья,    

Должно быть, видел, ибо вновь познал,    

Так говоря, огромность ликованья.    

     

     94    

     

Единый миг мне большей бездной стал,    

Чем двадцать пять веков – затее  смелой,    

Когда Нептун тень Арго увидал.[1797]    

     

     97    

     

Как разум мои взирал, оцепенелый,    

Восхищен, пристален и недвижим    

И созерцанием опламенелый.    

     

     100    

     

В том Свете дух становится таким,    

Что лишь к нему стремится неизменно,    

Не отвращаясь к зрелищам иным;    

     

     103    

     

Затем что все, что сердцу вожделенно,    

Все благо – в нем, и вне его лучей    

Порочно то, что в нем всесовершенно.    

     

     106    

     

Отныне будет речь моя скудней, –    

Хоть и немного помню я, – чем  слово    

Младенца, льнущего к сосцам грудей,    

     

     109    

     

Не то, чтоб свыше одного простого    

Обличия тот Свет живой вмещал:    

Он все такой, как в каждый миг  былого;    

     

     112    

     

Но потому, что взор во мне крепчал,    

Единый облик, так как я при этом    

Менялся сам, себя во мне менял.    

     

     115    

     

Я увидал, объят Высоким Светом    

И в ясную глубинность погружен,    

Три равноемких круга, разных цветом.    

     

     118    

     

Один другим, казалось, отражен,    

Как бы Ирида от Ириды встала;    

А третий – пламень, и от них рожден.[1798]    

     

     121    

     

О, если б слово мысль мою  вмещало, –    

Хоть перед тем, что взор увидел мой,    

Мысль такова, что мало молвить:  «Мало»!    

     

     124    

     

О Вечный Свет, который лишь собой    

Излит и постижим и, постигая,    

Постигнутый, лелеет образ свой!    

     

     127    

     

Круговорот, который, возникая,    

В тебе сиял, как отраженный  свет, –    

Когда его я обозрел вдоль края,    

     

     130    

     

Внутри, окрашенные в тот же цвет,    

Явил мне как бы наши очертанья;    

И взор мой жадно был к нему воздет.[1799]    

     

     133    

     

Как геометр, напрягший все старанья,    

Чтобы измерить круг,[1800]  схватить умом    

Искомого не может основанья,    

     

     136    

     

Таков был я при новом диве том:    

Хотел постичь, как сочетаны были    

Лицо и круг в слиянии своем;    

     

     139    

     

Но собственных мне было мало крылий;    

И тут в мой разум грянул блеск с  высот,    

Неся свершенье всех его усилий.    

     

     142    

     

Здесь изнемог высокий духа взлет;    

Но страсть и волю мне уже стремила,    

Как если колесу дан ровный ход,    

     

     145    

     

Любовь, что движет солнце и светила[1801].[1802]