1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 
   15 сентября 1923    

           КРИК СТАНЦИЙ    

       

   Крик станций: останься!    

   Вокзалов: о жалость!    

   И крик полустанков:    

   Не Дантов ли    

   Возглас:    

   «Надежду оставь!»    

   И крик паровозов.    

       

   Железом потряс    

   И громом волны океанской.    

   В окошечках касс,    

   Ты думал — торгуют пространством?    

   Морями и сушей?    

   Живейшим из мяс:    

   Мы мясо — не души!    

   Мы губы — не розы!    

   От нас? Нет — по нас    

   Колеса любимых увозят!    

       

   С такой и такою-то скоростью в час.    

       

   Окошечки касс.    

   Костяшечки страсти игорной.    

   Прав кто-то из нас,    

   Сказавши: любовь — живодерня!    

       

   «Жизнь — рельсы! Не плачь!»    

   Полотна — полотна — полотна…    

   (В глаза этих кляч    

   Владельцы глядят неохотно).    

       

   «Без рва и без шва    

   Нет счастья. Ведь с тем покупала?»    

   Та швейка права,    

   На это смолчавши: «Есть шпалы».    

       

   24 сентября 1923    

           ПРАЖСКИЙ  РЫЦАРЬ    

       

   Бледно — лицый    

   Страж над плеском века —    

   Рыцарь, рыцарь,    

   Стерегущий реку.    

       

   (О найду ль в ней    

   Мир от губ и рук?!)    

   Ка — ра — ульный    

   На посту разлук.    

       

   Клятвы, кольца…    

   Да, но камнем в реку    

   Нас-то — сколько    

   За четыре века!    

       

   В воду пропуск    

   Вольный. Розам — цвесть!    

   Бросил — брошусь!    

   Вот тебе и месть!    

       

   Не устанем    

   Мы — доколе страсть есть!    

   Мстить мостами.    

   Широко расправьтесь,    

       

   Крылья! В тину,    

   В пену — как в парчу!    

   Мосто — вины    

   Нынче не плачу!    

       

   — «С рокового мосту    

   Вниз — отважься!»    

   Я тебе по росту,    

   Рыцарь пражский.    

       

   Сласть ли, грусть ли    

   В ней — тебе видней,    

   Рыцарь, стерегущий    

   Реку — дней.    

       

   27 сентября 1923    

           «По  набережным, где седые деревья…»    

       

   По набережным, где седые деревья    

   По следу Офелий… (Она ожерелья    

   Сняла, — не наряженной же умирать!)    

   Но все же    

   (Раз смертного ложа — неможней    

   Нам быть нежеланной!    

   Раз это несносно    

   И в смерти, в которой    

   Предвечные горы мы сносим    

   На сердце!..) — она все немногие вёсны    

   Сплела — проплывать    

   Невестою — и венценосной.    

       

   Так — нéбескорыстною    

   Жертвою миру:    

   Офелия — листья,    

   Орфей — свою лиру…    

   — А я? —    

       

   28 сентября 1923    

      

         НОЧНЫЕ МЕСТА    

       

   Темнейшее из ночных    

   Мест: мост. — Устами в уста!    

   Неужели ж нам свой крест    

   Тащить в дурные места,    

       

   Туда: в веселящий газ    

   Глаз, газа… В платный Содом?    

   На койку, где всé до нас!    

   На койку, где нé вдвоем    

       

   Никто… Никнет ночник.    

   Авось — совесть уснет!    

   (Вернейшее из ночных    

   Мест — смерть!) Платных теснот    

       

   Ночных — блаже вода!    

   Вода — глаже простынь!    

   Любить — блажь и беда!    

   Туда — в хладную синь!    

       

   Когда б в веры века    

   Нам встать! Руки смежив!    

   (Река — телу легка,    

   И спать — лучше, чем жить!)    

       

   Любовь: зноб до кости!    

   Любовь: зной до белá!    

   Вода — любит концы.    

   Река — любит тела.    

       

   4 октября 1923    

           ПОДРУГА    

       

   «Не расстанусь! — Конца нет!» И льнет, и льнет…    

   А в груди — нарастание    

   Грозных вод,    

   Нот… Надёжное: как таинство    

   Непреложное: рас — станемся!    

       

   5 октября 1923    

      

         ПОЕЗД ЖИЗНИ    

       

   Не штык — так клык, так сугроб, так шквал, —    

   В Бессмертье что час — то поезд!    

   Пришла и знала одно: вокзал.    

   Раскладываться не стоит.    

       

   На всех, на всё — равнодушьем глаз,    

   Которым конец — исконность.    

   О как естественно в третий класс    

   Из душности дамских комнат!    

       

   Где от котлет разогретых, щек    

   Остывших… — Нельзя ли дальше,    

   Душа? Хотя бы в фонарный сток    

   От этой фатальной фальши:    

       

   Папильоток, пеленок,    

   Щипцов каленых,    

   Волос паленых,    

   Чепцов, клеенок,    

   О — де — ко — лонов    

   Семейных, швейных    

   Счастий (klein wenig!)[55]    

   Взят ли кофейник?    

   Сушек, подушек, матрон, нянь,    

   Душности бонн, бань.    

       

   Не хочу в этом коробе женских тел    

   Ждать смертного часа!    

   Я хочу, чтобы поезд и пил и пел:    

   Смерть — тоже вне класса!    

       

   В удаль, в одурь, в гармошку, в надсад, в тщету!    

   — Эти нехристи и льнут же! —    

   Чтоб какой-нибудь странник: «На тем свету»…    

   Не дождавшись скажу: лучше!    

       

   Площадка. — И шпалы. — И крайний куст    

   В руке. — Отпускаю. — Поздно    

   Держаться. — Шпалы. — От стольких уст    

   Устала. — Гляжу на звезды.    

       

   Так через радугу всех планет    

   Пропавших — считал-то кто их? —    

   Гляжу и вижу одно: конец.    

   Раскаиваться не стоит.    

       

   6 октября 1923    

           «Древняя тщета  течет по жилам…»    

       

   Древняя тщета течет по жилам,    

   Древняя мечта: уехать с милым!    

       

   К Нилу! (Не на грудь хотим, а в грудь!)    

   К Нилу — иль еще куда-нибудь    

       

   Дальше! За предельные пределы    

   Станций! Понимаешь, что из тела    

       

   Вон — хочу! (В час тупящихся вежд    

   Разве выступаем — из одежд?)    

       

   …За потустороннюю границу:    

   К Стиксу!..    

       

   7 октября 1923    

      

         ПОБЕГ    

       

   Под занавесом дождя    

   От глаз равнодушных кроясь,    

   — О завтра мое! — тебя    

   Выглядываю — как поезд    

       

   Выглядывает бомбист    

   С еще-сотрясеньем взрыва    

   В руке… (Не одних убийств    

   Бежим, зарываясь в гриву    

       

   Дождя!) Не расправы страх,    

   Не… — Но облака! но звоны!    

   То Завтра на всех парах    

   Проносится вдоль перрона    

       

   Пропавшего… Бог! Благой!    

   Бог! И в дымовую опушь —    

   Как óб стену… (Под ногой    

   Подножка — или ни ног уж,    

       

   Ни рук?) Верстовая снасть    

   Столба… Фонари из бреда…    

   О нет, не любовь, не страсть,    

   Ты поезд, которым еду    

       

   В Бессмертье…    

       

   14 октября 1923    

           «Брожу — не  дом же плотничать…»    

       

   Брожу — не дом же плотничать,    

   Расположась на росстани!    

   Так, вопреки полотнищам    

   Пространств, треклятым простыням    

       

   Разлук, с минутным баловнем    

   Крадясь ночными тайнами,    

   Тебя под всеми ржавыми    

   Фонарными кронштейнами —    

       

   Краем плаща… За стойками —    

   Краем стекла… (Хоть краешком    

   Стекла!) Мертвец настойчивый,    

   В очах — зачем качаешься?    

       

   По набережным — клятв озноб,    

   По загородам — рифм обвал.    

   Сжимают ли — «я б жарче сгреб»,    

   Внимают ли — «я б чище внял».    

       

   Все ты один, во всех местах,    

   Во всех мастях, на всех мостах.    

   Моими вздохами — снастят!    

   Моими клятвами — мостят!    

       

   Такая власть над сбивчивым    

   Числом у лиры любящей,    

   Что на тебя, небывший мой,    

   Оглядываюсь — в будущее!    

       

   16 октября 1923    

      

         ОКО    

       

   Фонари, горящие газом,    

   Леденеющим день от дня.    

   Фонари, глядящие глазом,    

   Не пойму еще — в чем? — виня,    

   Фонари, глядящие нáземь:    

   На младенцев и на меня.    

       

   23 октября 1923    

           «Люблю — но  мука еще жива…»    

       

   Люблю — но мука еще жива.    

   Найди баюкающие слова:    

       

   Дождливые, — расточившие всé    

   Сам выдумай, чтобы в их листве    

       

   Дождь слышался: то не цеп о сноп:    

   Дождь в крышу бьет: чтобы мне на лоб,    

       

   На гроб стекал, чтобы лоб — светал,    

   Озноб — стихал, чтобы кто-то спал    

       

   И спал…    

   Сквозь скважины, говорят,    

   Вода просачивается. В ряд    

   Лежат, не жалуются, а ждут    

   Незнаемого. (Меня — сожгут).    

       

   Баюкай же — но прошу, будь друг:    

   Не буквами, а каютой рук:    

       

   Уютами…    

       

   24 октября 1923    

      

         «Ты, меня  любивший фальшью…»    

       

   Ты, меня любивший фальшью    

   Истины — и правдой лжи,    

   Ты, меня любивший — дальше    

   Некуда! — За рубежи!    

       

   Ты, меня любивший дольше    

   Времени. — Десницы взмах!    

   Ты меня не любишь больше:    

   Истина в пяти словах.    

       

   12 декабря 1923    

           «Оставленного  зала тронного…»    

       

   Оставленного зала тронного    

   Столбы. (Оставленного — в срок!)    

   Крутые улицы наклонные    

   Стремительные как поток.    

       

   Чувств обезумевшая жимолость,    

   Уст обеспамятевший зов.    

   — Так я с груди твоей низринулась    

   В бушующее море строф.    

       

   Декабрь 1923    

      

         ДВОЕ    

       

            1. «Есть  рифмы в мире сём…»    

        

    Есть рифмы в мире сём:    

    Разъединишь — и дрогнет.    

    Гомер, ты был слепцом.    

    Ночь — на буграх надбровных.    

        

    Ночь — твой рапсодов плащ,    

    Ночь — на очах — завесой.    

    Разъединил ли б зрящ    

    Елену с Ахиллесом?    

        

    Елена. Ахиллес.    

    Звук назови созвучней.    

    Да, хаосу вразрез    

    Построен на созвучьях    

        

    Мир, и, разъединен,    

    Мстит (на согласьях строен!)    

    Неверностями жен    

    Мстит — и горящей Троей!    

        

    Рапсод, ты был слепцом:    

    Клад рассорил, как рухлядь.    

    Есть рифмы — в мире том    

    Подобранные. Рухнет    

        

    Сей — разведешь. Чтó нужд    

    В рифме? Елена, старься!    

    …Ахеи лучший муж!    

    Сладостнейшая Спарты!    

        

    Лишь шорохом древес    

    Миртовых, сном кифары:    

    «Елена: Ахиллес:    

    Разрозненная пара».    

        

    30 июня 1924    

               2. «Не  суждено, чтобы сильный с сильным…»    

        

    Не суждено, чтобы сильный с сильным    

    Соединились бы в мире сем.    

    Так разминулись Зигфрид с Брунгильдой,    

    Брачное дело решив мечом.    

        

    В братственной ненависти союзной    

    — Буйволами! — на скалу — скала.    

    С брачного ложа ушел, неузнан,    

    И неопознанною — спала.    

        

    Порознь! — даже на ложе брачном —    

    Порознь! — даже сцепясь в кулак —    

    Порознь! — на языке двузначном —    

    Поздно и порознь — вот наш брак!    

        

    Но и постарше еще обида    

    Есть: амазонку подмяв как лев —    

    Так разминулися: сын Фетиды    

    С дщерью Аресовой: Ахиллес    

        

    С Пенфезилеей.    

    О вспомни — снизу    

    Взгляд ее! сбитого седока    

    Взгляд! не с Олимпа уже, — из жижи    

    Взгляд ее — все ж еще свысока!    

        

    Что ж из того, что отсель одна в нем    

    Ревность: женою урвать у тьмы.    

    Не суждено, чтобы равный — с равным…    

    ……………………………..…………………    

        

    Так разминовываемся — мы.    

        

    3 июля 1924    

               3. «В мире,  где всяк…»    

        

    В мире, где всяк    

    Сгорблен и взмылен,    

    Знаю — один    

    Мне равносилен.    

        

    В мире, где столь    

    Многого хощем,    

    Знаю — один    

    Мне равномощен.    

        

    В мире, где всё —    

    Плесень и плющ,    

    Знаю: один    

    Ты — равносущ    

        

    Мне.    

        

    3 июля 1924    

       

           OCTPOB    

       

   Остров есть. Толчком подземным    

   Выхвачен у Нереид.    

   Девственник. Еще никем не    

   Выслежен и не открыт.    

       

   Папоротником бьет и в пене    

   Прячется. — Маршрут? Тариф?    

   Знаю лишь: еще нигде не    

   Числится, кроме твоих    

       

   Глаз Колумбовых. Две пальмы:    

   Явственно! — Пропали. — Взмах    

   Кондора…    

   (В вагоне спальном    

   — Полноте! — об островах!)    

       

   Час, а может быть — неделя    

   Плаванья (упрусь — так год!)    

   Знаю лишь: еще нигде не    

   Числится, кроме широт    

       

   Будущего…    

       

   5 июля 1924    

      

         ПОД ШАЛЬЮ    

               1. «Над  колыбелью твоею — где ты…»    

        

    Над колыбелью твоею — где ты? —    

    Много, ох много же, будет пето.    

        

    Где за работой швея и мать —    

    Басен и песен не занимать!    

        

    Над колыбелью твоею нищей    

    Многое, многое с Бога взыщем:    

        

    Сроков и соков и лет и зим —    

    Много! а больше еще — простим.    

        

    Над колыбелью твоей бесправной    

    Многое, многое станет явным,    

        

    Гласным: прошедшая сквозь тела    

    ….…. — чем стала и чем была!    

        

    Над колыбелью твоею скромной    

    Многое, многое Богу вспомним!    

        

    — Повести, спящие под замком, —    

    Много! а больше еще — сглотнем.    

        

    Лишь бы дождаться тебя, да лишь бы…    

    Многое, многое станет лишним,    

        

    Выветрившимся — чумацкий дым!