1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 
     
— Я вообще не спал, — сказал Пашка хриплым сонным голосом. — Я думал.
     
— Он немного хвастун, — сказала Алиса. — Но хороший друг.
     
— Мальчики не бывают хорошими, — сказала Белка. — Из них вырастают мужчины. А это самое гадкое племя.
     
— Сумасшедшая какая-то, — сказал Пашка. — Какой же мужчина тебя обидел?
     
— Меня все обижают, — сказала Белка. — Мои братья меня обижают, мой отец меня обижал. А хуже всех Вери-Мери.
     
— Это предатель! — сказал Пашка. — Я когда-нибудь до него доберусь.
     
— До него не доберешься, — сказала Белка. — Он только кажется таким тихим и беззащитным. А он очень богатый и знает все яды и заклинания. Даже моя мать его боится.
     
Пашка сел на скамье.
     
— А кто твои братья? — спросил он.
     
— Владетели этого замка. Крот Правый и Крот Левый.
     
— Какие странные имена, — сказала Алиса. — Совсем не подходят к рыцарям.
     
— Почему? Это же имена очень страшных зверей.
     
— Страшных? — Пашка не смог удержать смеха. — Подземные кроты! Рыцари черных норок! Победители дождевого червя!
     
— Ты странно говоришь, — сказала Белка. — Я тебя не понимаю. Вас-то самих как зовут?
     
— Меня — Алиса.
     
— Меня — Павел. Павел Гераскин.
     
— Вот у вас странные имена, — сказала Белка. — Я таких никогда еще не слышала. Что они значат?
     
— Ничего, — сказала Алиса. — Просто имена.
     
— Просто имен не бывает. Наверно, у вас бедные родители и они не смогли вам купить красивых имен. Откуда вы сюда приехали?
     
— С Земли, — сказал Пашка.
     
— Это выше по реке?
     
— Нет, это в космосе. За звездами.
     
— Ох! — испугалась Белка. — Что ты говоришь, Павел Гераскин? А вдруг кто-нибудь услышит?
     
— И что случится? — спросил Пашка.
     
— Тебя отведут к повелителям неба, вкушецам. И они тебя убьют.
     
— За что?
     
— За то, что ты говоришь, о чем говорить нельзя. Разве тебе не известно, что небо твердое, а звезды прибиты к нему?
     
— Ну прямо Средневековье какое-то! — возмутился Пашка. — Люди не знают самых очевидных вещей. А ведь каких-нибудь триста лет назад ваши прадедушки летали в небо и даже долетали до нашей планеты.
     
— Наши прадедушки, — громко сказала Белка, — жили в этом замке и во дворцах великого Города.
     
— Ребята! — улыбнулась Алиса. — Я предлагаю сделать вот что: ты нам расскажешь, что сможешь, о вашей жизни здесь. А мы тебе расскажем, что захочешь, о нашей жизни у нас.
     
— А если это будет неправда?
     
— Захочешь — поверишь, — буркнул Пашка.
     
— Ладно, начинайте, — сказала Белка.
     
— Я разбужу Ирию, — сказала Алиса. — Ей тоже надо все знать.
     
— Ни за что, — сказала Белка. — Тогда я ничего не скажу. Пускай ваша поклонка спит.
     
— Хорошо, — не стала спорить Алиса. — Рассказывай.
     
И Белка рассказала о Старом Кроте, о том, как он украл себе жену, как родились близнецы, как появились в замке единороги. Кое-что Алисе стало яснее, но многого она, конечно, и не поняла, потому что Белка всю жизнь прожила в замке-обсерватории и никогда не была в Городе. Она не могла объяснить, кто такие помники, только повторяла, что это очень страшные люди, они крадут детей и потом их едят. И еще призналась, что очень боится пигмея Вери-Мери, который сказал Белке, что обязательно на ней женится.
     
Белка вдруг замолкла и схватила Алису за руку.
     
В щели от телескопа на фоне звезд показалась человеческая фигура.
     
— Стой! — воскликнул Пашка.
     
— Тише, — послышался в ответ громкий шепот. — Что с вашими нервами? Это я, Ирия.
     
— А мы думали, что ты спишь, — сказал Пашка.
     
Ирия не спешила спрыгивать на пол. Она помогла взобраться в щель другому человеку.
     
Ирия спрыгнула вниз, второй человек последовал ее примеру. Алиса услышала его голос:
     
— Здесь трое. Кто третий?
     
— По-моему, мои друзья обзаводятся знакомыми, — ответила Ирия.
     
— Ничего удивительного, — сказал Пашка. — Ты же обзаводишься!
     
Алиса держала Белку за руку, чтобы та не убежала. Рука девушки дрожала.
     
Когда Ирия и ее спутник подошли к скамье, пламя свечи осветило их, и Алиса поняла, что это тот самый юноша, которого они встретили в лесу.
     
— Как же ты спустилась отсюда в подземелье? — спросил Пашка. — Там гладкая стена, метров десять.
     
— Гладких стен не бывает, — коротко ответила Ирия.
     
— Но мне бы без помощи Ирии сюда не забраться, — сказал юноша.
     
Ирия обернулась к Белке и спросила:
     
— Кто эта девочка?
     
— Это сестра близнецов, — сказала Алиса. — Она нам рассказывала о себе. Она тебя боится.
     
— Хорошим людям меня бояться не надо, — ответила Ирия. — Я тоже не теряла времени даром.
     
Тут Алиса увидела, что на плече у Ирии висит холщовая сумка.
     
Она положила ее на скамью, вытащила оттуда большой ломоть хлеба, кусок вареного мяса и глиняную бутыль с водой.
     
— Подкрепитесь, — сказала Ирия. — И благодарите Ручейка.
     
— Это меня так зовут, — сказал юноша.
     
Глаза его были живыми, движения уверенными.
     
— Значит, вы притворялись? — спросил Пашка.
     
— Когда?
     
— Когда вас нашли в лесу.
     
— Разумеется, — сказал юноша. — Иначе бы мне не попасть в замок.
     
— А я думала, что вы — бе-пе, — сказала Белка. — И все так думали.
     
— Кто-нибудь скажет мне наконец, что такое бе-пе?! — потребовал Пашка. — Мне никто ничего не рассказывает.
     
— Бе-пе — это значит беспамятный, — сказал юноша. — Человек, который потерял память.
     
— Почему потерял?
     
— В лесу есть такие опасные места, — сказал Ручеек. — Если человек туда попадет, он теряет память.
     
— Ой! — воскликнула Алиса. — Наверно, старик Меркурий потерял память! И погиб.
     
— Да, — сказала Ирия. — Я это тоже поняла. Но, к сожалению, все еще хуже.
     
— Что? Ты узнала о Тадеуше?
     
— Да, — сказал Ручеек. — Ваши друзья у нас. Мы их нашли в лесу. Они — бе-пе.
     
— Не может быть! — воскликнула Алиса. — Надо скорее их найти и вылечить.
     
— Чего же мы ждем! — сказал Пашка. — Ручеек, показывайте нам, как отсюда выбраться.
     
— К сожалению, — ответил Ручеек, — я ничем не могу вам помочь. Ворота замка закрыты, на стенах часовые. И через стены нам не перебраться. — Он посмотрел на Ирию. — Может быть, госпожа Ирия и смогла бы… но остальные — нет.
     
— Тогда ты, Ирия, — сказал Пашка, — иди.
     
— Нет, — ответила Ирия, — я не могу вас здесь оставить. Мы уйдем все вместе или все вместе останемся.
     
Алиса поняла, что Ирию не переубедишь. А раз так, то и говорить не о чем.
     
— А как же вы догадались встретиться? — спросила она.
     
— Я выбрался наружу, когда стемнело, — сказал Ручеек. — Меня ведь не очень стерегли, кто боится бе-пе? Я подошел к башне и тихонько свистнул.
     
— А я не спала, — сказала Ирия. — И думала, почему лицо молодого человека, которого нашли в лесу, мне так знакомо.
     
— Тебе тоже? — сказала Алиса.
     
— Да, — сказала Ирия. — И я догадалась. Юноша похож на Речку…
     
— Еще бы! — улыбнулся Ручеек. — Я ее родной брат.
     
— Ваш отец думает, что вас украли помники, — сказал Пашка.
     
— Не может быть, — вмешалась Белка. — Если бы помники украли, они бы давно его съели.
     
— Во-первых, — возразил Ручеек, — помники не едят детей.
     
— Нет, едят! Это все знают.
     
— Все знают только то, что им говорят вкушецы и поклоны, — сказал Ручеек. — А вкушецы и поклоны ненавидят помников и боятся их.
     
— Их все боятся, — сказала Белка. — Они страшные. Как дикие звери.
     
— А ты видела когда-нибудь живого помника? — спросил Ручеек.
     
— Нет, что ты! — отмахнулась Белка. — Кто их увидит, ослепнет.
     
— А если я тебе одного покажу?
     
— Нет, нет, не надо! А то я закричу!
     
— Но здесь тебе некого бояться, — сказала Ирия.
     
— Здесь некого, а вдруг он прилетит? Они же летают на птицах!
     
— Не буду с тобой спорить, — сказал Ручеек. — Но многие говорят, что я — помник.
     
— Врешь!
     
— Значит, вру, — быстро согласился Ручеек.
     
И Алиса поняла, что он в самом деле — помник. Она не знала, кто такие помники, но Ручеек был помником. Это точно.
     
— Я же тебя видела, — сказала Белка с недоверием. — Ты был бе-пе. А теперь говоришь, что помник.
     
— Ты смешная девчонка, — улыбнулся Ручеек, и в полутьме сверкнули его белые зубы. — Не все ли равно, кто я? Просто человек.
     
— Просто?
     
— А разве так не бывает?
     
— Не бывает, — решительно ответила Белка. — Потому что бывают повелители, бывают угодные небу вкушецы, бывают поклоны, бывают воины, бывают помники, бывают бе-пе, бывают пигмеи, бывают простаки и рабы, а бывают страшные люди из ночи.
     
Алиса с Пашкой тем временем ели. Оказывается, они очень проголодались. Алиса подумала: «Никогда еще в жизни не ела такого вкусного хлеба».
     
Над башней дул ветер, он залетал в щель, свистел, ворошил волосы. Было зябко. Алиса натянула на себя шкуру.
     
— Ручеек мне рассказал кое-что, — сказала Ирия. — И я хотела, чтобы он повторил свой рассказ для вас.
     
— Нет, — сказал Ручеек, — здесь я говорить не буду. Потому что здесь знатная госпожа и ей об этом не надо знать.
     
— А я не уйду, — заявила Белка. — Мне здесь интересно, а спать скучно. И к братьям идти скучно. Они сейчас напились и делят добычу.
     
— Тогда иди к маме.
     
— Мама любит скучать одна. Ей все надоели.
     
— Ну сколько же можно говорить! — с раздражением произнес Ручеек.
     
— А ты лучше помолчи, — ответила Белка. — Кто ты такой? Бе-пе? А я здесь хозяйка. Это мой замок, это моя башня. А когда мама умрет, а моих братьев убьют помники или другие поклоны, я стану хозяйкой. И всех, кто меня обижал, обезглавлю.
     
— Интересно, — сказал Ручеек, — кто же вложил в твою курчавую головку такие мысли?
     
— Это мои мысли!
     
— Твои?
     
— Мне Вери-Мери сказал. Он только один меня любит.
     
— А ты его? — спросил Пашка, которому Вери-Мери очень не нравился.
     
— Ты с ума сошел! — воскликнула девушка. — Он же гадкий.
     
— А ты ему веришь?
     
— Он хоть со мной разговаривает, — произнесла Белка. — А больше никто и разговаривать не хочет. Я сюда пришла. Здесь такая хорошая девочка, она со мной стала разговаривать. Мне интересно. А теперь приходит этот притворщик бе-пе со страшной ведьмой, которая ползает по стенам, и велит мне уйти. Уж лучше я буду верить Вери-Мери. Он — самый богатый человек на всем свете. Он только кажется маленьким. А на самом деле его все боятся!
     
Девушка даже запыхалась, так быстро и яростно она говорила. Она замолчала. Остальные тоже молчали. И вдруг ее губы задрожали, маленький вздернутый нос сморщился, брови сошлись к переносице, и наследница сокровищ Старого Крота заревела, как маленькая девочка.
     
— Я не хотела… — повторяла она. — Я не хотела так говорить! Я боюсь Вери-Мери, он хочет, чтобы я стала его женой. Он страшный, и мне страшно. Здесь всегда темно… убегу отсюда…
     
— Не надо плакать. — Алиса обняла Белку. — Мы тоже не хотели тебя обидеть. Мы знаем, что ты хорошая.
     
— Я тебя гнал не потому, что ты плохая, — сказал Ручеек, — я тебя гнал, потому что ты поклонка. Ты расскажешь лишнее своим братьям или этому пигмею… И нам будет плохо.
     
— Я никому ничего не расскажу. Честное слово. Я клянусь лесной чащей, священным белым деревом, небесной оленихой, дрожащей трясиной, что никому ничего не расскажу…
     
— Ну хорошо, хорошо, — сказала Ирия. — Оставайся. Начинай, Ручеек.
     
Но Ручеек ничего не успел сказать, потому что вдруг Белка, у которой был удивительный слух, встрепенулась, вырвалась из объятий Алисы и прошептала:
     
— Они идут.
     
Не говоря ни слова, Ручеек метнулся к щели, перемахнул через стену и исчез.
     
Дверь в зал распахнулась.
     
Вошел старый воин. Он нес факел.
     
— Уважаемые поклоны, — сказал он, — Великие Кроты велят вам спуститься к ним.
     
Тут он заметил горящую свечу и сидевшую на скамье Белку.
     
Девушка подбежала к нему и тихо сказала:
     
— Сук, не говори никому, что ты меня здесь видел.
     
— Ясное дело, — ответил он.
     
Белка скользнула мимо него, и ее легкие шаги простучали по лестнице.
    
    
Глава 11. Кроты рассердились
     
Братья Кроты ждали пленников в главной комнате замка, которая находилась за каменной перегородкой на первом этаже.
     
Комната была похожа на дольку арбуза: одна стена полукруглая, вторая — прямая. В глубине, у выгнутой стены, стояли три деревянных, покрытых резьбою трона. Средний, самый большой, был пуст. На двух поменьше, по сторонам, сидели близнецы. Перед ними стоял длинный, похожий на полумесяц стол. На нем — миски и кружки с едой и питьем. А между ними, за ними, перед ними — сотни горящих свечей. Свечи были вставлены в старые подсвечники, различные бутылки, вазы и вазочки, даже в химические колбы, словно в этом замке жил сумасшедший коллекционер, собиравший предметы, в которые можно вставить свечу.
     
Алису так и подмывало спросить, зачем нужно столько свечей и кто собирает такие подсвечники. Но она не спросила, она понимала, что в этом мире порой лучше обойтись без вопросов. Так она никогда и не узнала, что этот обычай родился в замке после того, как Старый Крот в бою потерял глаз, а второй стал слабеть. Бандиту казалось, что он плохо видит, потому что зал плохо освещен, и он велел вечерами зажигать столько свечей, сколько поместится на столе. Вот и собирали его слуги где придется разные вещи, которые хоть как-нибудь могли сойти за подсвечник. Чем хуже становилось зрение у Старого Крота, тем больше свечей зажигали на столе. Говорят, что Крот истратил на свечи половину своих сокровищ, и после его смерти в подвалах осталось столько свечей, что его сыновьям ничего не оставалось, как жечь свечи, хотя у них со зрением все было в порядке. Так родилась традиция. А традиция — это то, что никому не нужно, но от чего трудно отказаться.
     
     
— Добро пожаловать, дорогие гости, — сказал Крот, что сидел справа и был, наверное, Правым Кротом.
     
— Садитесь, — сказал Левый Крот.
     
Ирия и ее друзья уселись на табуретки, что стояли с их стороны стола.
     
Братья внимательно разглядывали Ирию, и Алисе очень не понравились их взгляды. Они были хищными, волчьими. Перед близнецами стояли большие жбаны, откуда они подливали себе в кружки какую-то коричневую жидкость. И вряд ли это был квас.
     
— Слушай, приезжая поклонка, — сказал Правый Крот, — у тебя золотые волосы и длинные ноги.
     
— У тебя красивое лицо, — сказал Левый Крот.
     
— Ты нам понравилась, — сказал Правый Крот.
     
— И мы решили на тебе жениться, — сказал Левый Крот.
     
Тут братья захохотали. Это был неприятный смех, потому что они смеялись, изгибая губы, показывая желтые зубы, булькая горлом, а глаза оставались такими же жестокими и пустыми, как прежде, словно кто-то пробуравил в их лицах глубокие черные дыры.
     
Ирия ничего не ответила. Братья оборвали смех. Правый Крот продолжал:
     
— У нас, зубастых и страшных Кротов, есть такой обычай: мы не просим себе жен, а мы берем их силой. Так поступил наш отец. Так поступим и мы. Но нас двое, а ты одна. Поэтому мы разыграем тебя в кости.
     
Второй брат вытащил из кошеля, привязанного к его серебряному поясу, мешочек и высыпал из него на стол два кубика.
     
— Простите, — сказала Ирия, поправляя волосы и вежливо улыбаясь. — Но у меня уже есть муж, который мне нравится куда больше, чем вы оба вместе взятые. К тому же я знатная поклонка и со мной нельзя разговаривать неуважительно.
     
— Да! — не удержался Пашка. — Муж Ирии — великий и могущественный поклон. У него есть большое войско. А я его друг. И если кто-нибудь хоть пальцем тронет Ирию, он будет иметь дело со мной, Павлом Гераскиным!
     
Рыцари расхохотались и долго не могли остановиться.
     
Они трясли головами, длинные прямые черные волосы, перехваченные серебряными цепочками, метались, как трава под ветром, унизанными перстнями пальцами они стучали по столу — по стенам прыгали длинные тени.
     
— Мальчики, мальчики! — послышался скрипучий голос. — Ну опять вы расшалились.
     
В комнату вошла пожилая грузная женщина, одетая в вышитое цветами платье. Ее седые волосы были забраны в пук на затылке и скреплены усыпанной сверкающими камнями заколкой. В руке женщина несла корзинку.
     
— Не мешай, мать, — отмахнулся от нее Правый Крот, — мы решили жениться.
     
— Наконец-то, — пропела женщина. — Давно пора образумиться. А то все по лесам шастаете.
     
Рыцари снова рассмеялись. Веселый у них получился вечер.
     
— Ой, мама! — сказал наконец Левый Крот. — Ты даже и не спросила, кто наша невеста.
     
— А чего спрашивать? — вздохнула женщина, усаживаясь на табуретку и доставая из корзинки вязанье и спицы. — Вы же мне все равно не скажете.
     
— Вот она, сидит перед тобой.
     
Женщина поглядела на Ирию. Алиса уже догадалась, что эта женщина — госпожа Сороконожка, вдова Старого Крота.
     
— Нет, — сказала она печально. — Не по зубам вам такая красавица. Да и не согласится она выйти замуж за разбойников.
     
— А мы ее и спрашивать не будем, — сказал Правый Крот. — Разыграем ее в кости, и дело с концом.
     
— Ладно, хватит, — вдруг сказала Ирия. — Мне это надоело. Мне пора от вас уезжать. Верните нам наши вещи и оружие. Иначе я приму меры.
     
— Я же говорила, что вам она не по зубам, — повторила Сороконожка.
     
— Ты ничего не поняла! — взъярился Правый Крот. — Ты должна нам сапоги целовать от радости. В роду зубастых Кротов женщины трепещут перед мужчинами! Встать!
     
Ирия не пошевелилась, но у Пашки нервы не выдержали.
     
Он вскочил и, как петушок, бросился к рыцарю.
     
— Вам же сказали! — закричал он. — Неужели не понятно? Не смейте приставать к Ирии.
     
Рыцарь коротко размахнулся и ударил Пашку по лицу так, что тот отлетел к стенке.
     
— Вы подняли руку на ребенка, — раздался тихий голос Ирии. — И это вам даром не пройдет.
     
Дальнейшее произошло так быстро, что даже Алиса, которая знала, на что способна Ирия Гай, не успела ничего сообразить.
     
Ирия распрямилась, схватила Правого Крота за руку, рванула вперед так, что он взлетел в воздух и со всего размаха шлепнулся на пол. Брат бросился к нему на выручку, но он не успел даже вытащить меч из ножен, как и сам перевернулся, пролетел метров пять и врезался головой в стену.
     
— Ну вот, — сказала госпожа Сороконожка, не переставая вязать, — я же говорила, что эта невеста вам не подходит.
     
— Он нечестно мне врезал, — сказал Пашка, потирая затылок, пока Алиса помогала ему подняться. — И, возможно, подставил подножку. Без подножки я бы не упал.
     
— Спасибо тебе, что ты за меня вступился, — сказала Ирия. — А теперь надо уходить.
     
— Деточки мои, — произнесла госпожа Сороконожка, — вам отсюда не уйти. Ворота заперты, стража стоит, а уйдете — в лесу ночь, вас мигом звери растерзают.
     
Со стонами и проклятиями рыцари поднимались на ноги.
     
— Она не женщина, — сказал Правый Крот.
     
— Она сам дьявол, — сказал Левый Крот.
     
— Если хочешь на ней жениться, я тебе уступаю очередь, — сказал Правый Крот.
     
— А я вообще пока не хочу жениться, — ответил его брат.
     
— Пускай уходят, — сказал Правый Крот.
     
— На все четыре стороны, — добавил его брат.
     
— Пускай их удавы задушат, дракон разорвет, черная тьма сожрет.
     
— Пускай они в беспамятную яму попадут, в болоте утонут, — вторил, потирая синяк, второй близнец.
     
— Верните сначала наши вещи, — сказала Ирия.
     
— Сейчас, — сказал Левый Крот. — Подождите. Сейчас сам принесу.
     
Прихрамывая, он поспешил к двери и скрылся за ней.
     
В дверях он столкнулся со своей сестрой — Белкой, но не обратил на нее никакого внимания.
     
Белка остановилась у входа, исподлобья разглядывая сцену.
     
— Они на вас напали? — спросила она у Алисы.
     
— Ничего, — сказала Алиса. — Они уже извинились. Мы уходим.
     
— Белка, ты что здесь делаешь? — спросила ее мать. — Спать пора.
     
— Проваливай, — сказал второй брат. — Чтобы я тебя больше не видел.
     
Белка кинула взгляд на Алису. Но что могла сделать Алиса? Она же не распоряжалась в этой семейке.
     
— Возьмите меня с собой, — попросила Белка. — Я хочу уйти!
     
— Вот я тебе поговорю, — проворчала мать. — Совсем распустилась. Не серди мальчиков. Они и так расстроены.
     
Белка понуро повернулась к двери.
     
Сороконожка обратилась к Ирии:
     
— Может, подождете до утра? Вместе с моими мальчиками до Города доберетесь?
     
— Нет, уж мы лучше сами по себе, — сказала Ирия.
     
— И то правильно. Я бы на вашем месте моим сынкам доверять не стала.
     
И, сказав это, госпожа Сороконожка снова принялась за вязание.
     
— Идем, — сказал Правый Крот. — Там все готово.
     
Они вышли из комнаты, миновали коридор, еще комнату, заваленную мешками, и попали во двор.
     
Там все было готово…
     
Выставив копья, стояли полукругом воины Кротов. Слуги держали факелы — сцена была зловещей. Ирия обернулась — сзади уже тоже были воины.
     
— Только не вздумай бежать, — раздался голос Левого Крота. — Погляди на стены. Вы под прицелом.
     
Алиса подняла голову. Рыцарь был прав. На стене протянулась цепочка воинов. Каждый из них держал в руках натянутый лук.
     
— Вы мерзавцы, — сказал Пашка убежденно. — У вас нет честного слова.
     
— Это нам никогда не мешало, — ответил Правый Крот.
     
Из башни, неся корзинку с вязаньем, вышла госпожа Сороконожка.
     
— Что вы намерены делать с ними, мальчики? — спросила она.
     
— Не жениться же на этой ведьме! — рявкнул Правый Крот. — Отвезем в Город. Продадим на рынке невольников.
     
— Нехорошо, мальчики, не так я вас воспитывала, — вздохнула Сороконожка.
     
— Нас жизнь воспитывала, — ответил ее сын. — А жизнь — жестокая штука.
     
Слышен был плач. У стены, скорчившись, сидела наследница рода Кротов Белка и горько плакала, спрятав лицо в ладонях.
    
    
Глава 12. В подвале замка
     
На этот раз братцы-близнецы взялись за дело серьезно. Они уже видели, на что способна Ирия, и не хотели рисковать. Слуги приволокли тяжелые ржавые кандалы с цепью и заковали Ирии руки.
     
Потом пленников провели в душный холодный подвал, набитый несчастными пигмеями. Воздух проникал туда только через забранное решеткой окошко под самым потолком, и Алисе показалось, что она вот-вот умрет от духоты и вони, от стонов и плача пигмеев.
     
Они с трудом отыскали себе место на скользком каменном полу и прижались друг к дружке, чтобы не замерзнуть.
     
Сквозь решетку сверху проникал синий свет — начинался холодный рассвет. На дворе замка еще некоторое время слышны были голоса, смех воинов. Потом послышался голос одного из Кротов:
     
— Не спать, часовые, не спать! Головы оторву!
     
— Не спим, зубастый Крот! — послышалось в ответ со стены.
     
Потом все затихло.
     
Пленники молчали. Алиса иногда засыпала и тут же просыпалась. Душно, холодно и безнадежно. Вот что получилось: летели, спасали — представители великой галактической цивилизации. А чем все это кончилось? Подземельем на дикой Крине, где никто не помнит, что всего несколько сот лет назад их планета была одним из центров галактической науки. Что же могло случиться? И Алиса поняла, что за весь день она ни на шаг не приблизилась к разгадке. Тайна громоздится на тайну — и ни одного ответа. Загремели кандалы — значит, Ирия не спала. «Как она мучается, — подумала Алиса. — Она переживает не только за Тадеуша, но и за нас с Пашкой. Она ведь думает, что виновата в том, что взяла нас на Крину». Алиса протянула руку, нащупала железный браслет, сковывающий кисть Ирии, погладила ее пальцы.
     
— Ничего, — прошептала она. — Все будет хорошо.
     
— Спасибо, Алисочка, — прошептала в ответ Ирия. И голос ее дрогнул.
     
Черная тень закрыла решетку.
     
— Девочка, — послышался шепот. — Девочка, это я, Белка. Ты не спишь?
     
— Я не сплю, — ответила Алиса.
     
— Я тоже не сплю. Я очень злая. Я обязательно убегу и тебе помогу убежать. Держи.
     
Тонкая рука протянулась между прутьями решетки. Алиса поднялась и, перешагивая через тела спящих пигмеев, добралась до окна. В кулаке Белки был кусок хлеба.
     
— Ешь, — сказала Белка. — Больше мне достать не удалось.
     
— Спасибо.
     
— Что тебе еще нужно?
     
— Убежать, — сказала Алиса.
     
— Это я понимаю. Только из замка не убежишь. Мы в Городе убежим.
     
И с этими словами Белка исчезла.
     
Алиса вернулась к Ирии. Она разделила кусок хлеба на три ломтика. Пашка тоже не спал. Они съели хлеб. Почуяв запах хлеба, вокруг зашевелились голодные пигмеи. В тот момент, когда Алиса подносила ко рту последний кусочек хлеба, мохнатые пальцы вырвали его и в темноте завязалась драка между невольниками.
     
На дворе стояла тишина. Из окошка тянуло холодом.
     
Алиса снова задремала. Ей даже начал сниться сон, будто она сидит в гостях и хозяйка протягивает ей большой бокал валерьянки. «Я не люблю валерьянку, — говорит Алиса. — Я голодная». — «Сначала бокал валерьянки, а потом уже гречневую кашу», — отвечает хозяйка. И звенит кандалами.
     
Звон разбудил Алису.
     
Оказывается, Ирия поднялась и отошла к окну.
     
— Не расстраивайтесь, — донесся оттуда, из-за решетки, голос Ручейка. — Я повторяю: ваши друзья в безопасности. И мы обязательно до них доберемся. Терпение и еще раз терпение.
     
— Детям плохо.
     
— Утром мы будем на корабле. Там я постараюсь вам помочь.
     
— А вы уверены, что наши друзья в безопасности?
     
— Следующую ночь, — ответил Ручеек, — мы проведем на острове, у реки. Это на полдороге к Городу. Там я получу известия из дома. И тогда мы решим, что делать. Главное — потерпите.
     
— Спасибо. Мы надеемся на вас.
     
— Спокойной ночи.
     
— Спокойной ночи…
     
Алиса проснулась, когда уже наступило утро. Проснулась от страшного гама, криков и стонов — воины выгоняли пигмеев наружу. Проснулся Пашка. Он принялся растирать затекшие ноги, потом начал прыгать, чтобы согреться.
     
В опустевший подвал заглянул старый воин и крикнул:
     
— Выходи! Вам что, специальное приглашение?
     
На дворе в котле варилась похлебка. Пигмеи стояли толпой у котла, протянув ручки, и скулили. Слуги кидали им деревянные миски, повара плескали туда похлебку. Старый воин Сук сам принес Ирии и ребятам по миске похлебки. Правда, ложек не было, и пришлось пить похлебку через край. Один из близнецов стоял у входа в башню и посмеивался, глядя на пленников.
     
Ни старой госпожи Сороконожки, ни Белки не было видно.
     
Зато Алиса увидела Ручейка. Юноша сидел в сторонке и тоже пил похлебку из миски. Алиса чуть было не поздоровалась с ним, но спохватилась: ведь он бе-пе, беспамятный.
     
Ручеек оказался замечательным актером. Даже издали было видно, какое у него тупое, равнодушное лицо, какие пустые глаза. И когда воины начали сгонять в кучу пигмеев и остальных пленников, Ручеек покорно поднялся и пошел к воротам.
     
— Ку-ку, — сказал вдруг один из пигмеев, что шагал рядом с Алисой.
     
Алиса обернулась. Вот чудеса! Да это же Белка! Она встрепала свои черные кудри, закуталась в немыслимо грязную шкуру и, маленькая, худенькая, затерялась в толпе дикарей.
     
Близнецы выехали к воротам верхом на одинаковых единорогах. Они приоделись. Поверх черных курток накинули одинаковые серебряные плащи. Оскаленные волчьи головы казались издали их собственными головами. Это были замечательные, бравые рыцари… если бы не беда с сапогами. На Левом — только правый сапог, на Правом — только левый.
     
Госпожа Сороконожка вышла проводить детей к двери башни. С вязаньем она так и не рассталась.
     
— Вы там поосторожнее! — крикнула она сыновьям. — Поменьше безобразничайте.
     
Сыновья даже не оглянулись.
     
Госпожа Сороконожка достала из корзины длинный пирог, поманила к себе Алису. Алиса оглянулась на воина. Тот отвернулся. Алиса подошла к Сороконожке.
     
— Возьми, — сказала она, — на дорожку.
     
— Спасибо, — сказала Алиса и взяла пирог.
     
— От пигмеев береги, — сказала Сороконожка. — Они голодные, отнимут.
     
Голова процессии уже скрылась в воротах. И Алиса побежала догонять своих.
    
    
Глава 13. Вниз по реке
     
Вниз по реке плыли на двух кораблях. И это было к лучшему, потому что на переднем, гребном, расположились братья и большая часть их воинов. Всех пленников, а также оленей и единорогов разместили на барже, которая шла на буксире за передним кораблем. Стражников на барже было немного, и они не обращали внимания на пленников.
     
Ручеек незаметно подсел поближе к Ирии. Между ними и ближайшим стражником стояли единороги. Вскоре к ним присоединилась Белка. Ручеек сначала ее не узнал, а узнав, развеселился:
     
— Ну и хитра, тебе бы подглядчиком быть. Давай мы тебя к себе возьмем.
     
— Куда к себе? — Белка была так рада, что ей удалось ускользнуть из замка, что перестала бояться юношу.
     
— К нам, к помникам.
     
— Брось шутить, — отмахнулась наследница замка Кротов, — какой ты помник! Помники страшные! Помник бы меня давно съел.
     
— Никогда не поздно, — сказал Ручеек.
     
— Только не шути, — сказала Белка. — Я не люблю, когда шутят. Вы так — пошутите, пошутите, а потом украдете.
     
На всякий случай она отодвинулась от Ручейка.
     
Ирии было тяжело таскать ржавые кандалы. К тому же они натирали ей запястья.
     
— Время есть. Целый день плыть. Я вам много чего расскажу. Но и вы мне расскажете. Хорошо? — сказал Ручеек.
     
— Хорошо, — сказала Ирия.
     
— Тогда вы начинайте. Про себя и про нас.
     
— Про нас не надо, — сказала Белка. — Про нас мы все знаем.
     
— Не вмешивайся, когда старшие разговаривают, — сказал Ручеек. — А то накостыляю тебе.
     
— А я закричу. Тебя братья убьют.
     
— Не знаю, кого сначала, — ответил Ручеек. — Меня везут по приказу братьев, а тебя? Тебя кто приглашал?
     
Белка сразу замолчала. Но, правда, вскоре она забыла об угрозе Ручейка и время от времени вмешивалась в рассказ. Уж очень ей трудно было поверить в то, что Крина, на которой она родилась и выросла, когда-то была совсем другой. Что на Крине были заводы, в громадных городах работали театры, что с космодромов поднимались космические корабли, что кринские экспедиции бывали в разных концах Галактики и даже на Земле. И ни о каких рыцарях, баронах, вкушецах и рабах на их планете и не подозревали. Ирия рассказала молодым людям, как Пашка и Алиса отыскали на дне Тихого океана забытую станцию кринян и как они помогли кринянам подняться к людям.
     
— Сколько лет назад эти криняне потеряли связь с нашей планетой? — спросил Ручеек.
     
— Двести пятьдесят лет назад, — сказала Ирия.
     
— Правильно, — сказал Ручеек. — Это случилось двести пятьдесят лет назад. Мы это уже знаем.
     
— Но что случилось? — спросила Алиса.
     
— Точно мы еще не знаем, — ответил Ручеек. — Только сейчас наши ученые отыскали главный архив и начали его исследовать. Они читают документы.
     
— Что такое «читают»? — спросила Белка.
     
— Они смотрят на маленькие черные значки, которые написаны на старых листах бумаги, — объяснил Ручеек. — И эти значки с ними говорят.
     
— Как так говорят? У них рты есть?
     
— Нет, они молчат, — сказал Ручеек. — Но говорят.
     
— Это колдовство!
     
— Значит, я колдун, — сказал Ручеек.
     
— Ой! Порази тебя гром, разорви тебя кролик! Сожри тебя суслик!
     
— Вот видишь, ничего не случилось, — сказал Ручеек.
     
— Значит, ты не колдун, — с облегчением произнесла Белка.
     
— У вас никто не умеет читать? — спросила Ирия.
     
— Только мы, помники. За это нас считают колдунами и охотятся за нами, как за дикими зверями.
     
— Еще бы, — сказала Белка, — вы детей крадете и потом едите.
     
— Ну скажи ей, что это чепуха! — воскликнул Пашка. — Они просто темные и ничего не понимают.
     
— В этом есть правда, — сказал Ручеек. — Мы крадем детей.
     
— Не может быть! — удивилась Алиса.
     
— А почему? Меня самого когда-то украли, когда я был маленький. Если бы не украли, я был бы такой же темный и беспамятный, как эта Белка.
     
— Я знатная поклонка!
     
— Вижу, какая ты поклонка.
     
— Но красть детей нехорошо! — сказала Алиса.
     
— Что ты знаешь? Ты второй день на нашей планете, а уже половину этого времени сидишь связанная и голодная. Скажи спасибо, что живая! — Ручеек разволновался, начал махать руками, и Ирия остановила его, чтобы он не обратил на себя внимание охранников.
     
Алиса заметила, что один из единорогов внимательно смотрит на юношу, будто понимает, о чем идет разговор.
     
Ручеек взял себя в руки и продолжал спокойнее:
     
— Вы не видели нашей планеты. А хуже места я, как я понимаю, нет во всей Вселенной. Ты рассказывала нам о Земле, о том, что у вас нельзя убить человека просто потому, что он тебе не нравится, что у вас там нет голодных, что все чистые, хорошо одеты и говорят то, что хотят. Ты рассказывала, что у вас все умеют читать и писать, летать на воздушных машинах, все могут учиться и жить там, где им хочется. У нас ничего этого нет. У нас есть кучка знатных поклонов и вкушецов, которые хорошо живут, а все остальные даже не подозревают, что тоже могут жить иначе. У нас никто, понимаешь, никто не умеет читать и писать. А если узнают, что ты почему-то научился читать, то тебя затравят собаками или сожгут на костре. Мы живем без памяти, мы даже не знаем, что было на нашей планете много лет назад. И считается, что ничего другого, чем есть теперь, и быть не могло. Потому что тем, кто правит нами, выгодно, чтобы мы ничего не знали. Но среди нас оказались люди, которые догадались, что так было не всегда. Что раньше было иначе…
     
— А ты знаешь, что было раньше в замке братьев Кротов? — перебила Ручейка Алиса.
     
— Нет, не знаю, но, вернее всего, там что-то раньше было. Почти все замки устроены в старых зданиях.
     
— Там была обсерватория — место, чтобы смотреть на звезды, — сказала Алиса.
     
— Вранье, — обиделась Белка, — этот прекрасный замок построил мой отец.
     
— Зачем же он тогда сделал такую щель в крыше? — спросил Пашка.
     
— Потому что так красивее, — ответила упрямая Белка.
     
— Нет, раньше там стоял телескоп — такая труба с увеличительным зеркалом, — и он двигался за звездами.
     
— Ты говоришь плохие вещи, — сказала Белка. — Я не хочу, чтобы трубы двигались.
     
— Дайте мне договорить, — сказал Ручеек. — Некоторые люди догадались: что-то плохое случилось со всей нашей планетой. Они догадались, что можно читать. И в книгах, которые чудом сохранились, они прочли правду. И узнали, что мы живем не в своем мире. Мы шакалы на кладбище.
     
— Может, была война? — спросила Ирия.
     
— Не знаю. Вроде бы войны не было. — Ручеек пожал плечами. — Была какая-то беда. Разве так важно, какая? Но после этой беды наши люди изменились. И стали дикарями, стали первобытными.
     
— И что же дальше? — спросил Пашка. — Те, что догадались, ушли в партизаны?
     
— Я не знаю, что такое партизаны. К тому же все это было еще до того, как я родился. Нашего первого учителя поймали и сожгли вкушецы.
     
— И правильно сделали, — сказала Белка. — Поклоны должны быть поклонами, а то не будет порядка.
     
— Вот видите, — вздохнул Ручеек, — искалеченное дитя.
     
Все засмеялись. Кроме Белки.
     
— Учителя нашего убили, но уже были другие, которые умели читать. И они ушли в лес, потому что в лесу есть другие города, покинутые, забытые всеми. В тех городах они надеялись найти следы прошлого, вернуть его и разогнать эту свору кровососов с красивыми именами Мокриц, Кротов, Сосунов, Вампиров, Фаланг и Скорпионов.
     
— Почему они берут такие имена? — спросила Алиса.
     
— А потому, что они думают, будто эти имена значат совсем не то, что они значат на самом деле.
     
— Как так?
     
— А просто. Никто не умеет читать, никто не помнит прошлого, никто не знает, как назывались раньше разные животные. А в Городе сидят мудрецы, это тоже паразиты, они теперь вместо ученых. Когда надо назвать знатного младенца, обращаются к ним, и за большие деньги они дают ему имя. Например, Крот. Что такое крот?
     
— Как что? — удивилась Алиса. — Это такое маленькое животное, оно живет под землей и роет себе ходы.
     
— Неправда! — закричала Белка. — Это вранье. Ты обижаешь моих братьев и моего отца.
     
— А что же это такое? — спросила Ирия Белку.
     
— Крот — это такое могучее лесное животное с большими зубами, очень сильное. Его головы мои братья носят вместо шлемов.
     
— Но это же головы волков! — сказала Алиса.
     
— Вот именно, — улыбнулся Ручеек. — Конечно, это волк. А мудрецы говорят: крот — это могучий зверь! Кто их проверит? Кто узнает правду, если только мудрецам разрешено придумывать имена?
     
— Не хочу больше слушать, — сказала Белка и отошла к борту баржи.
     
— Она не пожалуется братьям? — спросил Пашка.
     
— Не думаю, — сказал Ручеек. — Ей же интересно с нами. Но к правде нелегко привыкнуть.
     
— Я согласна с Ручейком, — сказала Ирия. — Белка — неплохая девочка. Ей было несладко в замке. Продолжайте, Ручеек.
     
— Мои учителя ушли в глубину леса. Там было трудно. В лесу много страшных зверей, есть очень опасные места. Учителя отыскали покинутый город и поселились в нем. Назвали его Убежищем. Прошло уже много лет…
     
— Если никто не знает правды, — удивился Пашка, — как к вам приходят новые люди?
     
— Мы крадем детей, чтобы учить их, — сказал Ручеек. — У нас нет другого выхода. Помники не могут ходить по городам и учить людей, их сразу поймают и убьют. Поэтому они и стали красть детей. Взрослого трудно переубедить, а ребенка можно всему научить.
     
— Но как же родители?
     
— По-разному, — уклончиво ответил Ручеек.
     
— Все-таки это жестоко, — сказала Алиса.
     
— Но у нас нет другого выхода! — повторил Ручеек. — Если этого не делать, кто освободит наш мир? Когда ребенок вырастет, он волен вернуться домой. Наш лесной город, наше Убежище — это как школа. Некоторые возвращаются. Иногда тайно и скрывают свои знания. Эти люди нам очень нужны, они наши глаза и уши. Некоторые не выдерживали, погибали.
     
— Почему? — спросила Алиса.
     
— Они стали рассказывать людям правду. Или начинали учить их читать. И их выдавали собственные ученики.
     
— Как же свои ученики выдавали? — спросил Пашка.
     
— Потому что они учили рабов, — сказал Ручеек. — А рабы не знают, что такое свобода. Они любят палку. Для нас опасно покидать город. Я очень беспокоюсь за сестру Речку. Она подглядчица.
     
— Значит, я должна тебе передать от нее послание, — сказала Ирия. — Она велела передать его первому помнику, которого мы встретим.
     
Ирия достала из кармана комбинезона сплетенную из травы косичку. Ручеек взял ее и стал перебирать травинки.
     
— Это шифр? — спросил Пашка.
     
— Это наш тайный язык. Если такое послание попадет в руки поклонов, они ни о чем не догадаются.
     
Белка подошла к нему и заглянула юноше через плечо, стараясь понять, над чем он так задумался.
     
— Плохо дело, — сказал Ручеек. — Так мы и думали.
     
— Что там написано? — спросил Пашка.
     
— Речка сообщает, — сказал Ручеек, — что все поклоны государства съезжаются в Город, потому что решено начать против нас поход.
     
— А это не тайна, — сказала Белка. — Я слышала, как братья говорили, что они покажут этим помникам.
     
— Мы надеялись, — сказал Ручеек, — что они никогда не сговорятся. На наше счастье, поклоны, как пауки в банке, все время грызутся между собой. Но вот сговорились.
     
— Они хотят спасти детей, — сказала Белка, — потому что помники детей крадут, а потом кушают…
     
— Да перестань ты нести чепуху! Надоело, — сказал Ручеек. — Кушают, кушают! Не кушают, а учат читать и писать, учат пользоваться теми вещами, которые нашли в старом городе, учат делать новые вещи. Учат! Понимаешь?
     
— Уж больно ты ученый! — огрызнулась Белка.
     
— Куда ученее твоих братьев и даже его Повелительства Радикулита.
     
— Не смей так говорить! — испугалась Белка.
     
— Боишься, что меня убьют?
     
— Конечно. Хоть ты и противный и, может быть, даже помник, мне все равно тебя немножко жалко.
     
— Ну вот и хорошо.
     
Ручеек обернулся к Ирии:
     
— Речка считала корабли, которые проплыли мимо нашей хижины. Очень много кораблей. И на каждом воины.
     
— А у вас есть оружие? — спросила Ирия.
     
— Кое-что есть. Но мы не готовились… Мы надеялись, что они побоятся леса.
     
— Мои братья ничего не боятся, — сказала Белка.
     
— Твоих братьев нам еще не хватало! — Ручеек поднялся, посмотрел вдаль, на лесистый берег, мимо которого плыла баржа. — Надо как можно скорее сообщить обо всем нашим. Им нужно подготовиться.
     
— А может, нырнуть в воду и доплыть до берега? — сказал Пашка. — Если хочешь, я с тобой пойду.
     
— Глупости, — ответил Ручеек. — Ты не знаешь, как далеко мы уже отплыли. Отсюда до нашего Убежища идти целый день. Если не больше. И по самым диким местам. Не дойти. Даже мне.
     
— Отнять бы у Кротов наши бластеры, тогда бы дошли, — сказал Пашка.
     
— Эх, друг мой! — ответил Ручеек. — Ты не на своей Земле, где все звери добрые, а леса не опасные.
     
— У нас разные звери есть.
     
— Таких, как у нас, нет. Такие тебе и не снились. И думаю, что моим прадедушкам тоже.
     
— Ты хочешь сказать, что их раньше не было, а за триста лет они появились?
     
— Мне рассказывали учителя, что, когда все это случилось… в городе, где теперь лес, было очень большое место, в котором держали диких животных.
     
— Зоопарк, — подсказала Алиса.
     
— Зоопарк. Но не только для наших зверей, но и для зверей, которых привозили с других планет. И эти звери разбежались. Некоторые подохли, а другие расплодились в лесу…
     
— Мы видели, — сказал Пашка, — когда шли по лесу.
     
— Вы еще очень мало видели, поэтому остались живы, — сказал Ручеек. — Вся надежда на птицу. Если она меня найдет.
     
Река была такая широкая, что дальний берег скрывался в дымке. Стало теплей, облака разошлись, и солнце, поднявшись высоко, приятно согревало. Алису опять стал мучить голод, но она молчала, потому что понимала: остальным тоже несладко.
     
Над кораблями показалась стая больших летучих мышей. Когда они спустились пониже, высматривая, нет ли чего съедобного на кораблях, Алиса увидела, что у них длинные пасти, утыканные множеством острых зубов.
     
С переднего корабля воины принялись стрелять по летучим мышам из луков.
     
— Вот вам пример, — сказал Ручеек. — Раньше их не было. Они вообще не с нашей планеты.
     
Одна из летучих мышей спикировала на баржу. Испуганные пигмеи бросились плашмя на дно, закрывая головы руками. Алиса увидела совсем близко разинутую пасть и отпрыгнула в сторону. Единорог поднял золотой рог.
     
Воины замахали мечами. С переднего корабля сыпался дождь стрел. Одна из мышей упала в воду, и ее понесло по волнам. Единорог пронзил рогом еще одну тварь и выкинул за борт.
     
— Спасибо, — сказала ему Алиса. — А то я так испугалась.
     
Единорог наклонил голову и дотронулся губами до руки Алисы.
     
— Ты мне тоже очень нравишься, — шепнула Алиса.
     
Летучие мыши взвились к небу и полетели прочь. Пигмеи испуганно щебетали.
     
— Они их очень боятся, — сказал Ручеек.
     
— Я тоже боюсь, — сказала Белка. — У нас один воин пошел в поле, на него целая стая напала — разорвали.
     
На правом низком берегу показалась небольшая деревенька. Хижины стояли у самой воды. Напротив, на высоком берегу, у леса, возвышался еще один замок.
     
На этот раз Алиса сразу догадалась, что когда-то здесь стоял завод — от него остались две трубы. Их превратили в башни, а в заводских корпусах заложили окна камнями.
     
Замок был безлюден. Никто не вышел на стены поглядеть на проплывающие корабли.
     
— Наверное, все уплыли в Город, — сказал Ручеек.
     
— Чего же они все так дружно поднялись? — спросил Пашка. — Неужели в самом деле хотят освободить детей?
     
— Да не из-за детей они переживают, — сказал Ручеек. — Они думают, что у нас там сказочные сокровища. Вот и хотят отнять.
     
— Скажи, Ручеек, — спросила Алиса, — а ты почему притворился бе-пе?
     
— Так это же ясно, — сказал Ручеек. — Мы должны были встретиться с Речкой. Позже, вечером. Мне нужны были сведения о том, сколько кораблей проплыло вниз, какие корабли. Мы знали, что поклоны что-то затевают, но не знали подробностей.
     
— И ты шел на свидание с ней?
     
— Я наблюдал за лесом, — сказал Ручеек. — И тут увидел, что по лесу едет Левый Крот со своим отрядом. Я проследил за ними и увидел, как они напали на лагерь пигмеев.
     
— Их Вери-Мери навел, — сказала Алиса.
     
— Знаю, — кивнул Ручеек. — У лагеря пигмеев я увидел, что Крот захватил людей, очень похожих на тех бе-пе, что мы нашли вчера в лесу.
     
— Экипаж «Днепра»? — спросил Пашка.
     
— Правильно. Я сразу понял, что вы не бе-пе, что вы разумные. Значит, вы нам можете помочь. И тогда я стал следить за вами. Вижу — вас ведут в замок. А как мне в замок попасть? Как мне связаться с вами?
     
— И ты притворился бе-пе? — с ужасом спросила Белка.
     
— И вот я здесь.
     
Лес на левом берегу кончился. К реке подступили крутые утесы, вода пенилась, и баржа поплыла быстрее. Пигмеи заверещали, испугались.
     
— Скажи, — тихо спросила Алиса, — а от беспамятства можно вылечить?
     
— Не знаю, — ответил Ручеек. — Пока что мы еще никого не смогли вылечить.
     
— Какой ужас!
     
— Вылечить нельзя, — сказала Ирия, которая все слышала, — но можно всему научить заново.
     
— Ты не расстраивайся. — Алиса присела рядом с Ирией и погладила ее закованные в кандалы руки. — На Земле быстро найдут противоядие от этой болезни.
     
Ручеек тоже подошел к Ирии.
     
— Ничего страшного, — сказал он. — Твой муж жив и здоров. Как только он тебя увидит, все вспомнит. Только вот добраться до него непросто. Сегодня ночью я передал через нашего человека в замке весть о себе в Убежище. Если он сможет добраться к нашим, они узнают, что мы плывем по реке и будем ночевать на Длинном острове. Тогда этой ночью к нам прилетит птица.
    
    
Глава 14. События на длинном острове
     
Уже темнело, когда корабли братьев Кротов достигли узкого острова посреди реки, заросшего кустарником.
     
У острова, приткнувшись носами, стояли еще два корабля. Видно, они добрались сюда раньше и остановились на ночлег.
     
На берегу, возле покосившегося навеса, горело несколько костров.
     
— Кто плывет? — раздалось с одного из кораблей.
     
В ответ Левый Крот пронзительно крикнул:
     
— Плывет корабль непобедимых зубастых Кротов, поклонов лесного царства! А кто посмел задавать нам вопросы?
     
— На этом острове остановился на ночлег благородный поклон Страны зеленых болот Червяк Самыйтолстый. Он приветствует своих друзей и приглашает их разделить с ним его скромную трапезу.
     
— Ничего себе лучший друг, — тихо сказал Ручеек. — Еще в прошлом году братья разорили деревню Червяка, а он в отместку потопил рыбачьи лодки Кротов.
     
— Они будут воевать? — спросил Пашка.
     
— Не будут. Видишь, как вежливо разговаривают. На время общей войны поклоны объявляют мир.
     
Флотилия Кротов пристала к берегу. Пленников с баржи отогнали к кустам. Вокруг стояли воины, но следили они за пленниками кое-как, часто отходили к кострам. Да и понятно — кто убежит с острова?
     
Ужин пленников был таким же скудным, как и завтрак. Слуги притащили ящик с подсохшими хлебами, а воду каждый мог черпать ладонями из реки.
     
Ручеек есть не стал, он отполз, таясь за кустами, туда, где близнецы медленно разгуливали с Червяком Самымтолстым, желтая тога которого была разрисована изображениями черных пантер. Видно, мудрецы опять ошиблись — назвали пантеру червяком. Ручейку надо было узнать, о чем разговаривают поклоны.
     
Как только зашло солнце, поднялся ветер. Стало холодно. Но приходилось терпеть. Пашка сказал:
     
— Алис, давай займемся акробатикой.
     
В прошлом году все в классе увлекались акробатикой, ходили в секцию, — конечно, это была Пашкина идея. Но когда Пашка выступил на районных соревнованиях школьников и занял всего-навсего третье место, он сразу в акробатике разочаровался и ходить в секцию перестал.
     
— Идите, — сказала Ирия, — побегайте, только на глаза воинам не попадайтесь.
     
Уже почти стемнело, осталась лишь оранжевая черточка на горизонте, там, где опустилось солнце. Алиса с Пашкой прошли на дальний берег острова, нашли широкую полосу твердого песка. Сначала они по очереди крутили сальто. Потом Пашка поддерживал Алису, и она сделала ласточку и стойку у него на руках. Потом они решили устроить соревнования: кто быстрее пробежит сто метров на руках. Пашка Алису обогнал, но до конца дистанции не добежал.
     
— Камень под руку попал, — сказал он.
     
И тут они услышали аплодисменты.
     
Совсем недалеко стояли братья-близнецы и Червяк Самыйтолстый. Оказывается, они смотрели, как ребята занимаются акробатикой.
     
     
— Молодцы! — сказал Левый Крот. — Что же вы раньше молчали?
     
— А нас никто не спрашивал, — ответил Пашка.
     
— Твои рабы? — спросил Червяк, тряся шестью подбородками.
     
— Наши, — сказал Правый Крот.
     
— А зачем они вам? — спросил Червяк.
     
— Как зачем? Везу в Город. Я их его Повелительству покажу.
     
— Отдай их мне, — сказал Червяк.
     
— Нельзя, — ответил Левый Крот. — Это подарок властителю.
     
— Я хорошо заплачу.
     
— У тебя таких денег нет, — ответил Левый Крот, ухмыляясь. — Этих детей с младенчества готовили, учили. Даже кормили особой кашей. Таких больше во всем мире нет.
     
— Говори, сколько!
     
— Ни за что! — воскликнул Правый Крот.
     
А Левый Крот почесал длинным пальцем подбородок и сказал:
     
— Такие вопросы так не решаются. Надо думать.
     
— Правильно, — согласился его брат. — Надо думать.
     
Братья как по команде повернулись и пошли прочь от берега.
     
Червяк Самыйтолстый семенил следом.
     
— Мешок золота! — кричал он. — Два мешка золота!
     
Но братья не обернулись. Алиса услышала, как они хихикают.
     
Алиса улыбнулась. Пашка сердито спросил:
     
— Ты чего смеешься? Разве не понимаешь, что нас с тобой продадут? В рабство.
     
— Но какие хитрые братья!
     
— Ты что, хочешь выступать перед здешними поклонами?
     
— А почему бы и нет?
     
— Иногда мне хочется тебя убить! — заявил Пашка и побежал прочь.
     
Алиса пошла следом. Разумеется, она не хотела выступать перед этими баронами, даже смешно было бы подумать… Просто интересно на них смотреть.
     
— Я бы могла разбогатеть, — сказала Алиса. — Привозила бы на Крину акробатов и гимнастов. Целыми секциями и спортивными обществами.
     
Алиса разбежалась и сделала двойное сальто.
     
И чуть не врезалась в Белку, которая стояла в кустах, поджидая ее.
     
— Алиса! — сказала она громким шепотом. Глаза ее были круглыми от ужаса. — Они тебя продадут! Тебя продадут Червяку!
     
— Знаю, — сказала Алиса. — Я давно хотела прославиться.
     
— Тебя тоже! — Белка обернулась к Пашке.
     
— Я убегу, — сказал Пашка.
     
Когда они вернулись к тому месту, где их ждала Ирия, Ручеек уже был там. Они негромко разговаривали. Лагерь понемногу засыпал. Только у костров нестройно пели воины. Оттуда послышалась ругань, зазвенели мечи, кто-то завизжал, кто-то засмеялся.