1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 
    
     
«Доктора Верховцева на планете Трех Капитанов нет. Больше ничего пока сообщить не можем».
    
    
— Мы и без них знаем, что его нет на планете Трех Капитанов, — сказал, прочтя телеграмму, Полосков. — Он здесь.
    
Для говоруна мы сделали большую клетку и повесили ее в кают-компании. Говорун весь день бормотал что-то на незнакомых языках и никак не хотел изобразить кого-нибудь из капитанов. Но Полосков все равно поверил нам с Алисой и сказал:
    
— Я тоже думаю, что это тот самый говорун, который принадлежал Первому капитану и которого Первый капитан подарил Второму, когда они расстались.
    
— А не может так быть, — спросила Алиса, — что Верховцев специально гонялся за всеми говорунами, потому что хотел заполучить этого самого говоруна?
    
— Но зачем ему говорун? — спросил я.
    
— Как — зачем? Мы знаем, что Второй капитан пропал без вести. И никто не знает, где он. Мы знаем, что у него был говорун…
    
— Правильно! — сказал механик Зеленый. — Конечно! Наша девочка совершенно права. Капитана нет, а говорун здесь. Значит, говорун знает, где капитан. И Верховцев хочет это узнать.
    
— Так почему он делает из этого тайну? — спросил я. — Мы бы ему с удовольствием помогли.
    
Послышался стук. Кто-то пришел к нам.
    
Я отправился к люку и раскрыл его. На трапе стоял толстяк в черном кожаном костюме.
    
— Простите за беспокойство, — сказал он. — Я хотел извиниться за мое поведение на рынке. Но мне так хотелось получить живого говоруна, что я не удержался.
    
— Ничего, — ответил я, — мы не обижаемся. Только говоруна мы вам все равно не отдадим.
    
— Ну и не надо, — сказал толстяк весело. — Только я не хочу, чтобы вы обо мне плохо думали. Пожалуйста, не откажите мне в любезности, возьмите на прощанье от меня подарок.
    
Он протянул мне очень редкое животное: алмазную черепашку с Менаты. Панцирь этой черепашки сделан из настоящих алмазов и сверкает так, что глазам больно смотреть.
    
— Берите, не стесняйтесь, — сказал толстяк. — У меня их три.
    
Конечно, мне не стоило брать подарок от такого странного человека, надо бы поостеречься. Но ведь ни в одном зоопарке Земли нет алмазных черепашек! Пять лет мы охотились за ней, и вот нашелся человек, который нам ее дарит.
    
— Не отказывайтесь, — сказал толстяк. — До свиданья. Может, еще увидимся. Запомните, меня знают на ста планетах и зовут Весельчак У.
    
И он затопал башмаками по трапу, спустился вниз и, подпрыгивая на ходу, направился к Палапутре.
    
Уже стемнело, оба солнца планеты сели почти одновременно, только с разных сторон горизонта, и потому над космодромом пылали два заката, один красивее другого. И я подумал, что все-таки нельзя думать о людях плохо. Вот толстяк, например, настоящий энтузиаст биологии. И не пожалел подарить нам такое редкое животное.
    
В очень хорошем настроении я вернулся в кают-компанию и показал моим друзьям подарок. Черепашку передавали из рук в руки, и все любовались причудливой игрой света на алмазах ее панциря.
    
— Куда дальше летим? — спросил Полосков после ужина.
    
— К склиссам, — сказала Алиса, — на планету Шешинеру.
    
— Ну что ж, — согласился я, — мы все равно туда собрались.
    
И вдруг говорун, до того сидевший смирно и глядевший, как мы пьем чай, снова заговорил.
    
— Ты собираешься лететь? — спросил он голосом Первого капитана.
    
— Да. Я полечу ему навстречу, — ответил говорун голосом Второго капитана.
    
— Ну ладно, Второй, если будет трудно, позовешь меня на помощь.
    
— Если смогу.
    
— Пришли говоруна. Он расскажет. Я знаю, как заставить его говорить. Ты ему передашь все подробности.
    
— Ну, до встречи.
    
— До встречи.
    
Говорун замолчал.
    
— Ну, ты слышал, Полосков? — спросила Алиса.
    
— Конечно, слышал, не кричи, — ответил Полосков и задумался.
    
Говорун покачал золотой короной, словно раздумывал, продолжать или нет. И вдруг сказал медленно и раздельно голосом Второго капитана:
    
— Держи курс в систему Медузы.
    
Мы ждали, не заговорит ли говорун снова. Но говорун закрыл глаза и сунул голову под крыло.
    
— Значит, Второй капитан попал в беду и послал говоруна за помощью, — сказала Алиса. — Как же заставить говоруна все нам рассказать?
    
— Погодите, — вмешался я. — Ну с чего вы решили? Ведь говорун не полетел на Венеру, где работает Первый капитан, а вернулся на родную планету. Значит, его никто никуда не посылал. Второй капитан мог просто погибнуть. И тогда говорун полетел домой.
    
— Все может быть, — сказал Полосков и поднялся из-за стола.
    
Он вышел из кают-компании и вернулся через пять минут, принеся с собой карту Галактики. Он расстелил ее на столе, отодвинув чашки, и ткнул пальцем в край карты.
    
— Здесь, — сказал он, — находится система Медузы. Совершенно неисследована. В ней есть планеты. Я предлагаю лететь туда. Если капитан жив, то мы ему поможем. Если он погиб, мы, по крайней мере, будем знать, где это случилось.
    
— Но ведь он мог погибнуть в открытом космосе, — возразил я.
    
— Но что могло случиться с великим капитаном в открытом космосе?
    
— Взрыв корабля, например.
    
— А говорун остался цел?
    
— Ну, мало ли что может случиться!
    
Я молчал. В конце концов, у экспедиции были свои задачи, и неизвестно, есть ли вообще какие-нибудь животные в системе Медузы. Пока мы долетим до системы и вернемся обратно, пройдет все время, отпущенное на экспедицию. А ведь мы ничего не знаем, кроме того, что сказал говорун. Вдруг капитан побывал там, а погиб совсем в другой части Галактики? Об этом я и сказал своим товарищам. Но чем дольше я говорил, тем меньше был уверен в своей правоте и тем больше понимал, что ни Полоскова, ни Алису я не убедил.
    
— Хорошо, — сказал я наконец, — попытка не пытка. Только сначала мы отправимся на Шешинеру. Надо же разобраться, кто такие склиссы.
    
— Добро, — согласился Полосков, водя пальцем по карте. — Это по дороге. Кроме того, мы сможем останавливаться по пути на других планетах и искать редких животных для зоопарка.
    
— Теперь спать, — сказал я. — Завтра с утра подъем и отлет. Все звери накормлены, напоены?
    
— Так точно, товарищ начальник экспедиции, — ответила Алиса, которая отвечала за кормление зверей.
    
— А где алмазная черепашка? — спросил я.
    
— Только что здесь была, — сказал Полосков. — Где же она?
    
Мы потратили целый час, облазили весь корабль и нашли алмазную черепашку только с помощью индикатора, который отыскал ее у самого люка.
    
— Видно, убежать хотела, — сказал Зеленый. — Я же предупреждал. За этими черепашками глаз да глаз.
    
Индикатор пожелтел.
    
Я вытащил табличку цветовых чувств индикатора, которую дала мне двухголовая змея, и сказал:
    
— Желтый цвет — недоверие.
    
— Не веришь черепашке? — спросил Зеленый у индикатора. — Я тоже.
    
Индикатор стал таким желтым, что даже свет ламп померк.
    
— Ну ладно, — сказал тогда я. — Запрем ее в клетку.
    
Индикатор оставался таким же желтым, но по спине его поплыли черные полосы. Таблица сообщила нам, что черные полосы на желтом фоне означают несогласие.
    
— Ну хорошо, — сказал я. — Если ты такой недоверчивый, мы ее на ночь закроем в сейф.
    
И тогда индикатор стал счастливого темно-зеленого цвета.
   
   
Глава 12. Такое печальное изобретение
    
Когда «Пегас» подлетал к планете Шешинеру, посылок и грузов в нем заметно поубавилось. Можно было ходить по коридорам и не натыкаться на мешки, ящики и контейнеры.
    
Мы миновали уже треть Галактики и оказались в таких местах, куда не заходят рейсовые лайнеры с Земли.
    
Планета Шешинеру лежит в стороне от больших путей. Ее животный мир небогат — еще триста лет назад она была голой и необитаемой, но потом сюда прилетели колонисты с Розодора и сделали на ней искусственную атмосферу, посадили сады и соорудили газоны.
    
Мы бы не стали тратить время на посадку, но доктор Верховцев еще на планете Трех Капитанов сказал нам, что слышал о том, что на планете Шешинеру живет зверь по имени склисс.
    
«Пегас» опустился на планету глубокой ночью, в стороне от тусклых огоньков небольшого города. Садились мы тихо, чтобы не разбудить горожан и не испугать их: на Шешинеру редко прилетают корабли и некоторые шешинерийцы их вообще не видели.
    
Двигатели смолкли, механик Зеленый расчесал бороду и лег спать, капитан Полосков остался на мостике, чтобы внести поправки в устаревшую навигационную карту, Алиса писала письмо бабушке, надеясь отправить его с Шешинеру, а я спустился в первый трюм, чтобы выбрать пустую клетку для склисса и накормить зверей.
    
На корабле было тихо и тепло. Я почти беззвучно шел по мягкому ковру и думал о том, что надо будет запастись на Шешинеру водой и достать шерсти для паука-ткача-троглодита. Ветвистый кустик поджидал меня за углом, и я сказал ему:
    
— Спать сейчас же! А то завтра не полью.
    
Кустик в ужасе взмахнул листочками и зашуршал, втискиваясь в свой отсек.
    
Вдруг я услышал негромкое чавканье. Кто-то залез на склад, где хранились оставшиеся посылки. Я остановился и прислушался. Неизвестно, кто из зверей вылез из клетки, — ведь не всякого возьмешь голыми руками.
    
Я осторожно заглянул в приоткрытую дверь склада. Пусто. Но чавканье стало слышней. Я вошел в отсек. Чавканье доносилось из-за двери запертого шкафа-холодильника. Там хранились ананасы.
    
Меня удивило, что ключ торчит снаружи — никто не мог забраться в холодильник и запереть себя без ключа.
    
Я медленно протянул руку к ключу, повернул его и распахнул дверь.
    
В шкафу, дрожа от холода, сидел небольшой зеленый человек и грыз остренькими зубками ананас.
    
    
Человек в ужасе поднял глаза и прижал ананас к груди.
    
— Вы не смеете, — сказал он.
    
— Хоть бы очистили ананас, — ответил я. — И вообще, как вы сюда забрались?
    
— Поужинать не дадут спокойно! — сказал человек и исчез вместе с ананасом.
    
Я протер глаза. Холодильник был пуст. Трех ананасов на полках не хватало. Кто-то дотронулся до моей ноги, и я от неожиданности подпрыгнул.
    
Оказалось, это все тот же беспокойный кустик бродит по трюму.
    
— Немедленно спать! — крикнул я на него, хотя никогда не кричу на животных и растения.
    
Кустик подобрал ветки и бросился наутек.
    
Я снова взглянул на холодильник. Спиной ко мне стоял зеленый человек и пытался, поднявшись на цыпочки, стащить с полки большой ананас.
    
— Стой! — крикнул я.
    
Человечек оглянулся, и я понял, что это вовсе не тот же самый похититель, который три минуты назад жевал ананас.
    
— Не волнуйтесь, — сказал человечек, — я имею разрешение.
    
И он тут же исчез, унося ананас.
    
Таких чудес я никогда еще не видел. У меня даже голова закружилась. Я глупейшим образом заглянул в холодильник, будто кто-то мог скрываться там, в глубине.
    
В тот же момент меня толкнули, на полке стоял третий зеленый человек.
    
— Не мешайте, — сказал он, — зашибу. — И тут же потянулся за ананасом.
    
— Ну, уж это черт знает что такое! — возмутился я. — Вы откуда?
    
— Я здесь живу, — ответил человечек, взял ананас и растворился в воздухе.
    
Это было выше моих сил. Я нажал на кнопку телефона и вызвал Полоскова.
    
— Гена, — сказал я, — ты не спишь?
    
— Нет, — ответил капитан. — Работаю. А что у тебя с голосом?
    
— С голосом? Ничего.
    
— Он дрожит, как заячий хвост. Что-нибудь случилось?
    
— Скажи, Гена, люк в корабль задраен?
    
— Конечно, задраен. Ведь никто не выходил.
    
— А Зеленый спит?
    
— Спит. И Алиса спит. Я только что проверял. Алиса писала письмо, писала и заснула на половине. А что произошло?
    
— Скажи, в каких случаях людям мерещатся зеленые человечки?
    
— Маленькие? — спросил деловито Полосков. — На плече сидят? С хвостиками? Где-то я об этом читал. В старой книге.
    
— Нет, — ответил я, — довольно большие, без хвостов, едят ананасы. Вот! Вот он! Четвертый!
    
И в самом деле, еще один похититель возник в холодильнике, подмигнул мне и исчез.
    
— Иду! — сказал Полосков обеспокоенно. — Ничего не предпринимай. Держи себя в руках.
    
К тому времени, когда Полосков прибежал в трюм, на полках оставалось меньше половины ананасов, и сразу два зеленых человечка подсаживали друг друга, чтобы забраться на верхнюю полку холодильника.
    
— Нет, — сказал Полосков, — ты их не пугай. Это, наверно, не галлюцинация.
    
— Какая еще галлюцинация! — обиделся человек. — Можете потрогать.
    
— Некогда — прервал его второй.
    
— Привет Алисе, — сказал первый.
    
И они исчезли, чтобы уступить место еще одному.
    
— Алиса на самом деле спит? — спросил я у Полоскова.
    
— Спит.
    
— А откуда они могут о ней знать?
    
— Ума не приложу. Сумасшедший дом какой-то!
    
В холодильнике было пусто. Никто больше не появлялся.
    
— Давай закроем туда дверь, — сказал Полосков. — Так спокойнее.
    
Я захлопнул дверь в холодильник.
    
— Откуда они могут знать об Алисе? — повторил я. — Опустились мы сюда час назад, никто из нас наружу не выходил…
    
Мы долго не спали с Полосковым, старались придумать объяснение странному явлению. Но так ничего и не придумали. Проверили еще раз запоры на люках, обошли корабль. Пусто, тихо, мирно.
    
На всякий случай я лег спать в каюте Алисы. Спать было неудобно, потому что коврик на полу был жесткий, а под голову пришлось подложить Алисины резиновые ласты.
    
К счастью, я успел встать раньше, чем проснулась Алиса, и потому, когда она открыла глаза, я уже как ни в чем не бывало сидел в кресле и листал «Справочник по определению обитателей Галактики».
    
— Ты что здесь делаешь? — спросила Алиса.
    
— Да так, зашел поглядеть в твоей библиотеке, как выглядят местные жители.
    
— А почему ты непричесанный?
    
Я захлопнул книжку — потом погляжу — и поспешил в каюту привести себя в порядок.
    
Там, моясь, я чуть было не убедил себя, что никаких зеленых человечков и не было, все это мираж, сон и наваждение.
    
С такой мыслью я и спустился в трюм заглянуть в холодильник.
    
Холодильник был раскрыт, абсолютно пуст — ни одного ананаса, — и перед ним стоял задумчиво Полосков.
    
— В общем, я полагаю, — сказал он, — что местные жители научились проходить сквозь стены, хоть это и противоречит всем законам природы.
    
— Нет, наверно, это не местные жители, — сказал я. — Наверно, мы подцепили в космосе какую-то паразитическую цивилизацию.
    
Тут в трюм вошла Алиса.
    
— Доброе утро, Полосков, — сказала она. — Куда вы дели ананасы?
    
— Их украли, — сказал Полосков. — И мы думаем, как наказать вора.
    
— Кого? — удивилась Алиса.
    
— Чертей зеленых, — ответил Полосков. — Вот бы мне до них добраться! Ведь подумать только, с какими глазами я появлюсь на Редвайте! Там ждут эти ананасы!.. Вот он, смотрите, ловите!
    
И в самом деле, в холодильнике вдруг обнаружился зеленый человечек; он окинул взглядом пустые полки и сказал, не глядя на нас: «Опоздал я», — и тут же растворился.
    
— Вот он, — повторил Полосков. — И даже не поймаешь.
    
— Так это местный житель, — сказала Алиса. — Я смотрела в книге, которую папа оставил на кресле.
    
— Ты уверена?
    
— Совершенно уверена.
    
— Тогда тем хуже для них. Немедленно посылаю жалобу в их правительство. Разве так встречают гостей? — Полосков сильно рассердился.
    
— Прости их, капитан.
    
— Нет, и не подумаю их прощать. Где телефон?
    
— Полосков, подумай, — взмолилась Алиса. — Это такие милые и добрые люди! Они не хотели красть ананасы. Так уж получилось. Нечаянно.
    
— Ты слишком добрая, Алиса, — возразил Полосков. — Сегодня ночью, не успели мы приземлиться, они уже забрались на склад и тащат ананасы, а через полчаса они возьмутся за остальные грузы.
    
— Полосков, — сказала Алиса твердо, — ты забыл, что проиграл мне спор? Желание?
    
— Помню, — сказал Полосков.
    
— Так вот, мое желание — прости им ананасы.
    
И в этот момент за стенами корабля раздался страшный шум. Настолько страшный, что он проник сквозь обшивку. Мы забыли обо всех зеленых человечках и со всех ног бросились к трапу. На ходу Полосков успел нажать кнопку тревоги, и в коридорах замигали красные лампочки.
    
Полосков распахнул верхний люк, и с высоты третьего этажа мы выглянули наружу.
    
Вставало тусклое, огромное, красное солнце. По небу быстро неслись длинные сизые облака. Вся поляна перед «Пегасом» была заполнена зелеными человечками. Они размахивали флагами, платками, раскачивали транспаранты со словами «Добро пожаловать» и кричали хором и вразнобой:
    
— С прие-ез-дом!.. Здрав-ствуй, Али-са!.. Спа-сибо!.. Ур-р-ра-а-а-а!.. — и другие приветствия на своем непонятном для нас языке.
    
При виде Алисы радости их не было предела. Казалось, что небо обрушится на землю.
    
Несколько зеленых человечков в мгновение ока оказались у люка, подхватили Алису, и не успел я ахнуть, как они исчезли вместе с ней, чтобы появиться в самой гуще толпы. И Алису на высоко поднятых руках понесли к городу, белеющему на горизонте.
    
Отставший от остальных пожилой зеленый человечек подождал, пока мы спустимся по трапу вниз, и тогда поздоровался и сказал:
    
— Очевидно, вам не все понятно, дорогие гости.
    
— Не все понятно, — сказал Полосков.
    
— С Алисой ничего не случится? — спросил я.
    
— Ровным счетом ничего. Разрешите объясниться?
    
— Конечно.
    
— Вы присаживайтесь на траву, земля теплая, не простудитесь.
    
Мы послушались пожилого зеленого человечка, и он рассказал вот что.
    
Еще довольно недавно планета Шешинеру ничем не отличалась от прочих захудалых провинциальных планет Галактики. Но лет десять назад один шешинериец изобрел средство — таблетки, которые позволяли путешествовать во времени на год-два в любую сторону. Сначала всю планету охватила великая радость, все бросились глотать таблетки и путешествовать туда-сюда. Но через несколько недель наступило горькое похмелье.
    
Один отправлялся в будущее и там узнавал, что от него уйдет жена или что его дом обкрадут. Другой отправлялся в прошлое, чтобы исправить совершенную там грустную ошибку, но исправить ее не мог, а мог ее лишь повторить. Если ты подозревал кого-то в обмане, ничего не стоило вернуться в тот день и проследить за своим недоброжелателем. Если ты боялся, что умрешь от какой-нибудь болезни, ничего не стоило съездить в будущее и посмотреть, не обманули ли тебя врачи. И постепенно люди стали бояться будущего — туда никто уже не ездил. Зато все зачастили в прошлое. У каждого человека есть какие-то приятные воспоминания. И вот он отправляется в прошлое, чтобы еще раз пережить приятный момент. Потом снова едет туда же, снова и снова… До бесконечности.
    
— Пойдемте в город, — сказал пожилой зеленый человечек, — и вы увидите, к чему все это привело.
    
Мы последовали за ним в город. Город был запущен, замусорен. Торжественная процессия с Алисой ушла куда-то вперед, и на улицах лишь изредка встречались прохожие. На нас они не обращали внимания, но время от времени кто-нибудь из прохожих исчезал. Другой мог возникнуть посреди улицы, подумать о чем-то и вновь исчезнуть.
    
— Это они путешествуют во времени, — сказал наш спутник. — Настоящее их не интересует. Будущего они боятся. Никто не работает. Правительство пыталось запретить таблетки, но их так просто изготовлять, что каждый стал их делать у себя дома.
    
— Теперь мне понятно, — сказал я, — почему уже вчера ваши соотечественники знали и об Алисе и о прилете нашего корабля.
    
— Конечно. Они же попадали в ваш холодильник из будущего.
    
— И все-таки, почему такая радость по поводу приезда Алисы? — спросил Полосков. — Почему не по поводу моего, например, приезда?
    
— А очень просто, — сказал пожилой шешинериец. — Мы ведь очень незлобивые, мирные люди. И мы ценим доброе к нам отношение.
    
— Ну и что? Алиса же не знала о том, что вы залезете к нам в холодильник.
    
— Ах, какая наивность! — сказал укоризненно зеленый человечек.
    
Он растворился в воздухе и через три секунды появился снова с большим ананасом в руках.
    
— Я только что побывал в вашем холодильнике, — сказал он.
    
— Но там уже нет ананасов.
    
— Но я побывал там вчера ночью. Разве непонятно? Проще простого. Я сейчас улетал в прошлое и вчера ночью взял из холодильника ананас. Но я не украл ананас, а взял его, потому что Алиса сегодня утром напомнила Полоскову, что она еще раньше выиграла у него желание и ее желание — отдать нам ананасы. Поэтому сегодня утром мы встречали Алису с благодарностью за то, что она разрешила нам брать ананасы вчера ночью…
    
— Я сойду с ума! — сказал Полосков. — Сначала было сегодня утро, потом была вчера ночь, и вы брали ананасы, которые еще нельзя было брать, потому что их потом можно будет брать…
    
— А у нас осталось в жизни так мало радостей, — сказал зеленый человечек, не слушая Полоскова. — И мы никогда раньше не пробовали ананасов. Я, например, теперь буду каждый день отправляться во вчерашний день, чтобы съесть ананас, который я съел вчера…
    
Мы некоторое время молчали, переваривали новости. Потом шешинериец вздохнул и сказал:
    
— Не могу больше. Я пошел в прошлое доедать ваш ананас.
    
— Стойте, — остановил я его. — У меня к вам деловой вопрос.
    
— Лучше и не спрашивайте, — сказал зеленый человечек. — Я же знаю, о чем вы спросите.
    
— Ах, да, — сказал я.
    
— Вы спросите о звере по имени склисс, из-за которого вы сюда прилетели.
    
— Конечно.
    
— Мы можем вам привести сто склиссов, но ведь вы откажетесь от них. Вот смотрите, один лежит за углом. Вы сейчас разведете руками и скажете: «Это же самая обыкновенная корова!»
    
Мы заглянули за угол. Там лежала корова.
    
Я развел руками и сказал:
    
— Это же самая обыкновенная корова!
    
— Вот видите.
    
Тут зеленый человечек попрощался с нами и ушел, вернее, исчез, потому что все жители этой планеты имели странное обыкновение растворяться в воздухе. И он не видел того, что случилось потом, и все его умение глядеть в будущее и прошлое не помогло. Потому что мы взяли эту корову, привезли ее в Московский зоопарк, и она до сих пор там — один из самых популярных экспонатов.
    
Как только наш зеленый проводник исчез, корова потянулась, медленно поднялась на ноги и развернула длинные перепончатые крылья, которые до того были обмотаны вокруг ее живота. Корова вздохнула, поглядела на нас большими печальными глазами, потрясла крыльями, смахивая с них пыль, оттолкнулась стоптанными копытами и перелетела через улицу. Летела она как корова — плохо и неумело, но ведь все-таки летела!
    
И тогда я спросил неожиданно появившегося рядом зеленого мальчишку:
    
— Это чья корова?
    
— Склисс? — спросил мальчишка.
    
— Ну да, чей это склисс?
    
— Да ничей, — сказал мальчишка. — Кому склиссы нужны? Их пасти совершенно невозможно — разлетаются. Так что вы берите, не жалко.
    
И мы отправились к «Пегасу», гоня перед собой склисса хворостиной. Склисс иногда взлетал в воздух, но быстро уставал и переходил на ленивую трусцу.
    
Потом к нам привязался еще один склисс, но мы его с собой брать не стали — и одного прокормить не так легко. Склисс долго, обиженно мычал и махал хвостом.
    
Алиса вернулась вскоре после нас, ей стало скучно с шешинерийцами. Да и они о ней быстро забыли — разлетелись кто в прошлое, а кто и в недалекое будущее.
   
   
Глава 13. Парализованные роботы
    
— Ну, теперь, — сказал Полосков, когда мы поднялись с планеты, на которой потеряли весь наш запас ананасов, — прямым ходом в систему Медузы. Никто не возражает?
    
Никто не возражал. Я хотел было возразить, но Алиса так на меня посмотрела, что я сказал:
    
— В полете кораблем распоряжается капитан. Как скажет Полосков, так и будет.
    
— Тогда нигде больше не будем задерживаться, — сказал Полосков.
    
Но через два дня нам пришлось задержаться и изменить курс.
    
Корабельная рация «Пегаса» приняла сигнал бедствия SOS.
    
— Откуда он? — спросил я Полоскова.
    
— Сейчас все узнаем, — сказал наш капитан, склоняясь над приемником.
    
Я уселся в свободное кресло на мостике, решил воспользоваться минутой, отдохнуть. Я с утра устал. У индикатора болел живот, и он менял цвета, как светофор на оживленном перекрестке. Паук-ткач-троглодит за недостатком сырья добрался до сонного снука в соседней клетке и состриг с него всю длинную шерсть, так что я снука и не узнал. Снук в результате простудился и кашлял на весь трюм. Пришлось сооружать изолятор. Говорун всю ночь бормотал на непонятном языке, охрип и скрипел как несмазанная телега. Пришлось его отпаивать горячим молоком с содой. Кустики перессорились ночью из-за сливовых косточек и самому маленькому обломали сучья. Алмазная черепашка прорезала острыми гранями панциря дыру в двери, ведущей в машинное отделение, и пришлось снова запереть ее в сейф.
    
Я устал, но знал, что так всегда бывает, когда везешь коллекцию редких зверей. Все эти болезни, неприятности, драки и конфликты ничто по сравнению с кормежкой. Правда, мне помогала Алиса, но она проспала, и утреннюю кормежку мне пришлось взять на себя.
    
Хорошо еще, что зверей пока было не очень много и в большинстве они могли дышать земным воздухом. Только под стеклянный ящик с бежевыми жуками пришлось подставить печку, потому что жуки привыкли жить в вулканах…
    
— Все ясно, — услышал я голос Полоскова.
    
О чем он? Ах да, я задумался и совсем забыл — ведь мы получили сигнал бедствия.
    
— Сигнал идет с планеты Шелезяка. Что же у них могло приключиться?
    
Полосков открыл последний том справочника планет и прочел вслух:
    
— «Планета Шелезяка. Открыта фиксианской экспедицией. Населена металлической культурой весьма низкого уровня. Есть предположение, что жители планеты — потомки роботов, спасшихся с неизвестного космического корабля. Отличаются прямодушием и гостеприимством. Однако очень капризны и обидчивы. Полезных ископаемых на планете нет. Воды тоже нет. Атмосферы нет. Ничего на планете нет. Если что и было, роботы все истратили и живут в бедности». Да, — сказал Полосков, — не очень интересная планета. Но что же у них случилось?
    
— SOS, — продолжал твердить радиоприемник. — У нас эпидемия. Просьба помочь.
    
— Придется свернуть с пути, — вздохнул Полосков. — Нельзя же оставлять в беде разумные существа.
    
И мы повернули к планете Шелезяка.
    
Только когда мы увидели из космоса серый, лишенный воздуха, гор и океанов шар планеты, Полосков наконец смог вызвать тамошнего диспетчера.
    
— Что у вас произошло? — спросил он. — Какую помощь мы можем вам оказать?
    
— У нас эпидемия… — проскрипел голос в динамике. — Мы все больны. Нам нужен доктор.
    
— Доктор? — удивился Полосков. — Но ведь у вас железная цивилизация. Может быть, выслать к вам механика?
    
— Можно и механика, — согласились с Шелезяки. — Но доктора тоже.
    
Мы спустились на ровное, пыльное и пустынное поле космодрома. Давно ни один корабль не снижался здесь.
    
Когда пыль осела, мы спустили трап и вывели вездеход. Полосков остался на корабле, а Зеленый, Алиса и я поехали к длинному, низкому, скучному зданию космовокзала. Ни души, ни тени вокруг. Если бы только что с ними не разговаривали, никто бы не догадался, что на планете есть живые существа. На дороге валялась отломанная, ржавая нога робота. Потом колесо с выломанными спицами.
    
Как-то грустно было ехать по такому запустению. Хотелось даже громко крикнуть: «Есть кто живой?»
    
Двери в космовокзал были раскрыты настежь. Внутри было также пустынно и тихо. Мы вышли из вездехода и остановились в дверях, не зная, куда отправиться дальше.
    
В большом сером динамике, подвешенном под потолком, послышалось шуршание, и уже знакомый скрипучий голос произнес:
    
— Поднимитесь по лестнице до маленькой черной двери. Толкните ее, и она откроется.
    
Мы послушались и нашли узкую лестницу. Лестница была крутая и такая же пыльная, как и все вокруг. Она кончалась маленькой черной дверцей. Я толкнул дверцу, она не поддалась. Может, заперта?
    
— Толкайте сильнее! — раздался голос из-за двери.
    
— Дай-ка мне, — сказал механик Зеленый.
    
Он нажал на дверь плечом, ухнул, и дверь с визгом растворилась. Зеленый не удержался и влетел внутрь.
    
— Так я и думал, — сказал он мрачно на лету и врезался в сидящего за столом металлического жителя планеты.
    
Робот был тоже покрыт пылью.
    
— Спасибо, что прилетели, — сказал робот, поднимая руку, чтобы помочь Зеленому подняться. — Я думал, что не захотите к нам прилететь. Не ожидал. Никто у нас не летает.
    
— Но у вас очень слабая станция, — сказал я. — Мы услышали ее только потому, что пролетали мимо. Это чистая случайность.
    
— А когда-то наша станция была сильнейшей в секторе, — сказал робот.
    
Тут что-то заурчало в его железном чреве, и он застыл с открытым ртом. Робот поводил руками и молча взывал о помощи. Я поглядел растерянно на Зеленого, и тот сказал:
    
— Врач здесь не нужен.
    
Он подошел к роботу и ударил кулаком ему под подбородок. Рот с лязгом захлопнулся, и робот сказал:
    
— Спаси…
    
Зеленому пришлось еще раз грубо обойтись с роботом. При этом он сказал:
    
— Попрошу вас широко рот не открывать. Не вечно же мне стоять с кулаком над вами.
    
Робот кивнул и продолжал говорить, лишь чуть-чуть приоткрывая рот, чтобы не заело.
    
— Я послал сигнал SOS, — сказал он, — потому что уже две недели меня никто не приходит сменить на дежурстве. Я подозреваю, что всех моих земляков хватил паралич.
    
— А почему вы так думаете?
    
— Потому что у меня самого ноги отнялись.
    
— И давно вас поразила такая болезнь? — спросил я.
    
— Нет, не очень, — сказал робот. — У нас вообще в последние годы были перебои со смазкой, но все-таки мы кое-как обходились. А после того как на нас рассердился один человек и проклял нас страшным проклятием, жуткий, таинственный паралич начал губить нас от мала до велика. И вот я, боюсь, последний более или менее здоровый робот на всей планете. Но паралич подбирается уже к сердцу. И, как видите, даже челюсть заедает.
    
— Ну-ка, дайте я посмотрю. Может, все-таки вы забыли смазку обновить, — сказал с подозрением Зеленый.
    
Он подошел к роботу и откинул крышку у него на груди, сунул внутрь палец, и робот захихикал:
    
— Щекотно!
    
— Потерпите, — строго сказал механик. Он проверил у него шарниры на ногах и руках, выпрямился и сказал, вытирая платком руки: — Смазка есть. Ничего не понимаю!
    
— И мы ничего не понимаем, — согласился робот.
    
Мы поехали в город. Мы заходили в дома — длинные скучные помещения с рядами одинаковых нар. На нарах лежали одинаковые роботы, покрытые пылью. На лбах их горели индикаторные лампочки. Это значило, что роботы живы. Роботы крутили глазами, но пошевелиться не могли. Наконец, так ничего и не поняв, мы вернулись на космовокзал и положили в вездеход тяжелого дежурного робота. Он хоть еще говорил. И мы отвезли его на «Пегас», чтобы разобрать его там и проверить, что за странная эпидемия поразила планету.
    
Робот сам помогал нам его развинчивать, давал советы, какую гайку крутить, на какую кнопку нажимать. Был робот запущен, грязен, но никаких особенных повреждений отыскать мы в нем не смогли. Вообще-то служебные роботы этого типа, давно снятые с производства в Галактике, строились на века и приспособлены были работать и в глубоком космосе, и в вулканах, и под водой, и под землей. Только их надо было время от времени смазывать, но это они сами отлично умели делать.
    
Наконец на большом рабочем столе в нашей лаборатории мы разложили части робота, а его голову положили отдельно, в углу, и подключили ее к корабельной электросети.
    
— Ну что? — спросила голова робота, когда Зеленый кончил разборку его тела.
    
Зеленый пожал плечами.
    
— Что же теперь делать? — спросила голова тихо. — Ведь погибает целая цивилизация.
    
— Придется послать радиограмму на Землю или на какую-нибудь другую большую планету, — сказал я. — Пусть пришлют оттуда специальную экспедицию и специалистов по болезням роботов.
    
— Ну какие у нас могут быть болезни! — воскликнула голова робота, и рот остался открытым.
    
Пришлось мне подойти и стукнуть его по подбородку.
    
— Благодарю вас, — сказал робот. — Но оставлять нас без присмотра жалко. Ведь представьте себе, ни одного подвижного существа на целой планете. Первый же ливень или наводнение всех нас погубит безвозвратно — ведь мы даже не можем вытереться.
    
— Но послушайте, — сказал я, — мы же не можем оставаться у вас, пока не придет помощь!
    
— Но разве у вас важное дело? — спросила голова робота.
    
Я не успел ответить, потому что Зеленый сказал:
    
— Чем черт не шутит. Попробую смазку сменить. Можно вас машинным маслом смазать?
    
— Если хорошее масло, то можно, — ответила голова робота.
    
И тогда Зеленый начал протирать все детали и части робота и смазывать их нашим маслом.
    
А между тем робот спросил снова:
    
— А что у вас за дело?
    
— Мы собираем животных для Московского зоопарка, — сказал я. — Редких животных. Мы должны как можно скорее закончить экспедицию и вернуться домой. Ведь это очень сложно — везти с собой целый зоопарк.
    
— Но если вы нам поможете, — сказала голова робота, — мы вам дадим наших животных. Таких нигде больше нет.
    
— А что это за животные?
    
И тогда робот рассказал.
    
Когда-то, много лет назад, на этой планете потерпел аварию автоматический космический корабль, на борту его было несколько универсальных роботов. Они остались живы и построили себе хижину из обломков корабля. Потом они нашли на планете залежи железа и других металлов, нашли уран и много других полезных ископаемых. И тогда роботы начали строить себе детей, и мало-помалу роботов на планете развелось очень много.
    
Но роботы хоть и мыслят, но не умеют заглядывать в будущее. В те времена на планете были вода и воздух, трава и деревья. Но роботам дела не было до того, что творится вокруг. Они пользовались полной свободой и скоро понастроили на планете много заводов, и все заводы изготовляли роботов, а новые роботы строили новые заводы и изготовляли новых роботов. И так продолжалось до того дня, когда весь кислород на планете был израсходован в топках, все деревья были переведены на сараи для запасных частей, все звери перемерли, все горы были срыты до основания и все моря израсходованы на охлаждение двигателей. Кончились и полезные ископаемые. Остались на голой планете только роботы — много миллионов одинаковых роботов, которым вдруг стало нечего делать.
    
Пришлось тогда роботам кинуть жребий, и тех, кому не повезло, разбирали на запасные части или меняли на смазочное масло с пролетавшими мимо кораблями или со звездными бродягами. Так и жили роботы. Понемногу их становилось все меньше, но все равно на планете оставалось еще несколько миллионов бездельников. Решили было роботы построить космический корабль и полететь на какую-нибудь еще не заселенную планету, чтобы начать все дело сначала, но корабль построить они не смогли, потому что у них не было чертежей, а сами ничего изобретать они не умели. И так продолжалось до самого последнего дня. А потом на роботов напала странная эпидемия и всех их хватил паралич.
    
— Но о каких животных вы говорите? — спросил я голову робота.
    
— О роботных животных. Мы хотели, чтобы у нас все было как у людей. И когда мы поняли, что местные животные вымерли, потому что не смогли жить на пустой планете, мы сделали искусственных животных. Но потом нам стало не до них и мы решили разобрать животных на запасные части для роботов. Таких теперь не делают. Но животные почувствовали опасность и убежали. До сих пор они бегают по ровным долинам планеты Шелезяка. И если вы нам поможете, мы поймаем для вас несколько совершенно необыкновенных железных животных.
    
— Спасибо, — сказал я голове робота, а сам подумал, что такие животные вряд ли пригодятся нашему зоопарку, каждый школьник на Земле может построить механическую черепаху или электронного ежа.
    
Пока мы разговаривали с головой робота. Зеленый вытер все его части и смазал их заново. Потом привинтил роботу руки-ноги и нажал на красную кнопку. Мы все с волнением ждали, что произойдет. Робот неуверенно приподнял руку, потом сделал шаг вперед. Нога послушалась его. Он сделал еще один шаг, взмахнул сразу обеими руками, наклонился вперед, потом назад и начал плясать. Никогда в жизни мне не приходилось видеть пляшущего робота. Он чуть не опрокинул стол, чуть не отдавил мне ногу, и казалось даже, что робот от радости смеется.
    
Наплясавшись вдоволь, робот крикнул:
    
— Спаси… — и замер.
    
Ведь в голове-то смазку ему не меняли.
    
Но на этот раз механик Зеленый не стал бить его кулаком по подбородку. Он просто влил ему в раскрытый рот банку масла.
    
Робот захлебнулся, что-то заклокотало у него внутри, рот закрылся, открылся вновь, и робот музыкальным, звучным голосом запел песню «Нам не страшен серый волк», которую, видно, подслушал когда-то очень давно.
    
— Значит, все дело в смазке, — сказал робот, немного успокоившись. — Но ведь она была почти свежая. Мы ее меняли.
    
Зеленый, не сказав ни слова, набрал на стеклышко старой, снятой с робота смазки и отошел к микроскопу.
    
— Все ясно, — сказал он через минуту. — Надо было догадаться с самого начала. В смазке завелись бактерии, которые превращают масло в наждачный раствор. Интересно, как же эти бактерии могли попасть в ваше масло?
    
Робот задумался. Мы все вместе перешли в кают-компанию, чтобы продолжить разговор. Робот все думал. Мы разлили себе чай, а перед роботом поставили баночку с подсолнечным маслом — большим лакомством для роботов. Робот рассеянно выпил баночку и продолжал думать.
    
Вдруг над его головой проснулся говорун. Он увидел нашего гостя и, широко раскрыв клюв, запел:
    
— «Нам не страшен серый волк…»
    
Причем пел он голосом робота.
    
Мы очень удивились. Только робот не удивился. Он поднял голову и сказал говоруну:
    
— Здравствуй, птица. Как ты себя чувствуешь?
    
Но говорун продолжал петь, размахивая крыльями, потому что ответить он ничего не мог — говоруны не очень умные птицы.
    
— Вы знаете говоруна? — спросила Алиса.
    
— Знаю, — ответил рассеянно робот. — Я сам его ремонтировал.
    
— Как же вы могли ремонтировать живую птицу? — удивилась Алиса.
    
— Несколько лет назад, — ответил робот, — эта птица прилетела на нашу планету из космоса. У нас в то время уже было мало воздуха и совсем не осталось местных животных. Но говоруну, если вы знаете, не обязателен воздух. Он может перелетать между планетами и не дышать по нескольку недель и даже месяцев. Но этот говорун еле-еле долетел до нашей планеты. Кто-то напал на него в пути и тяжело ранил птицу. Мы выходили говоруна, откармливая его смазочным маслом, но одно крыло ему пришлось отрезать и заменить протезом.
    
— Не может быть! — воскликнул я. — Неужели мы не заметили бы этого?
    
— Посмотрите, — ответил с гордостью робот. — Мы очень хорошие мастера.
    
Я поднялся и подошел к говоруну. Птица словно догадалась, что мне нужно, и расправила правое крыло. Я ощупал его. Под перьями был металл. Робот сказал правду.
    
— Вот видите — сказал робот торжественно. — Даже вы не заметили.
    
— А что было с птицей потом? — спросила Алиса.
    
— Она прилетела к нам с системы Медузы, — сказал робот. — За ней кто-то гнался и хотел убить. Пока мы чинили птицу, она нам много рассказывала, и мы поняли, что кто-то потерпел аварию или попал в беду на одной из планет системы Медузы и птица спешит рассказать об этом другу того, кто попал в беду. Мы бы сами помогли, но у нас не было космического корабля.
    
— И вы отпустили птицу?
    
— Отпустили, — сказал робот. — Но мы старались ей объяснить, что она не долетит до того сектора Галактики, куда так спешила. Хоть искусственное крыло и не отличается от настоящего, очень далеко на нем не улететь. Но, к сожалению, птица нас не поняла. Она не очень умная птица. Но мы знали, что неподалеку от нас находится планета Блук, родной дом говорунов. И мы подумали, что говорун сможет долететь до дому. С тех пор я его не видал.
    
— Вот видишь! — сказала мне Алиса. — Теперь ты не сомневаешься, что Второй капитан был жив и послал птицу за помощью?
    
— Но с тех пор прошло четыре года, — ответил я. — Значит, он погиб.
    
— Но я должен рассказать вам, — произнес робот, — о странном событии. Оно произошло совсем недавно. Месяц назад. Как раз за три дня до начала эпидемии. Я бы не вспомнил о нем, если бы не увидел говоруна… К нам на планету спустился небольшой черный корабль. С него сошел человек в шляпе. Мы думали, он хочет выменять у нас лишних роботов, но оказалось, что его корабль сломался и ему нужна была наша помощь… Мы с удовольствием помогли этому человеку…
    
— Это был доктор Верховцев, — прошептала Алиса.
    
— А когда его корабль был готов к полету, мы спросили его, не даст ли он нам смазочного масла или свежих газет в награду за работу. Но этот человек в шляпе очень грубо ответил нам, что мы ничего не получим. И мы должны быть ему благодарны, что он оставил нас в живых. И тогда я сказал ему: «Стыдно, пришелец! Я понимаю, что, когда мы помогли безмозглой птице говоруну и починили ему крыло, а он ничего не дал нам взамен, в этом нет ничего удивительного. Но вы — разумное существо и по внешнему облику происходите с Великой Земли. Стыдно!» А он тогда спросил: «Какому говоруну вы чинили крыло?» Я сказал, что это было почти четыре года назад и совсем не относится к делу. Но он настаивал, и я рассказал ему историю о раненой птице. Вы бы видели, как он разгневался! Он проклинал нас за то, что мы помогли этой птице, и, когда узнал, что она полетела на планету Блук, с проклятиями начал собираться в обратный путь. «Придется, — говорил он, — тратить время на проклятую птицу. А то еще проговорится». А ночью его видели у главной цистерны…
    
— Какой цистерны?
    
— Все ясно! — сказал робот. — Он подходил к главной цистерне со смазочным маслом! Он плохой человек, и он мог подсыпать в нее вредных бактерий…
    
Мы сказали роботу, что бактерии могли попасть на планету и другим путем, но робот мотал головой и ни о чем и слышать не хотел.
    
На прощанье мы дали роботу бочку со смазочным маслом, чтобы он мог привести в порядок хотя бы десяток роботов, и обещали, что, как только выйдем в космос, сразу пошлем радиограмму на ближайшую планету, чтобы оттуда роботам прислали корабль с маслом.
    
Когда робот ушел, мои друзья взволновались.
    
— Скорее, — торопили они меня, — скорее в путь! Мы можем еще спасти капитана! Теперь уж нет никаких сомнений, что он попал в беду и доктор Верховцев очень боится, что кто-нибудь узнает правду.
    
— Мне вообще стыдно за землян, — сказал мрачно Зеленый. — И пока мы не разгадаем эту тайну, я не смогу глядеть в глаза инопланетцам. Если среди жителей Земли нашелся такой подлый человек, наш долг — его найти и обезвредить. И в этом нам поможет Второй капитан, которого мы обязательно найдем. А звери подождут.
    
Я вздохнул и согласился, потому что и Алиса и Полосков были совершенно согласны с Зеленым.
    
— Ладно, — сказал я. — Подчиняюсь большинству. Хотя и считаю, что ваши надежды основаны лишь на слухах и никакого Второго капитана мы в системе Медузы на найдем. Но как только мы убедимся, что произошла ошибка, то мы немедленно возвращаемся в центр Галактики и спешно собираем животных.
    
— Готовить корабль к отлету! — сказал Полосков твердым голосом. — Зеленый, спуститесь в машинное отделение. Заводите супердвигатели.
    
Я подошел к иллюминатору, чтобы кинуть последний взгляд на пустынную планету, которую загубили, не подумав о том, что творят, деловитые роботы. И тут увидел, что к «Пегасу» по пыльному полю бежит наш знакомый робот. Он что-то нес в руках.
    
Я встретил робота у трапа.
    
— Держите зверей, — сказал он. — Только обязательно смените смазку. Пока что они все парализованы.
    
Он высыпал к моим ногам груду каких-то металлических вещей.
    
— До свиданья, — сказал он, глядя, как я убираю трап. — Если найдете этого вредителя в шляпе и не будете знать, что делать, отдайте его нам. Мы его смажем испорченной смазкой.
    
Робот засмеялся и зашагал по пыли.
    
Пока корабль разгонялся до космической скорости, я сменил смазку металлических зверей. Все-таки любопытно мне было поглядеть, какие робото-зверята водились на этой планете. И когда через два часа в лабораторию заглянул Зеленый, он чуть в обморок не упал от удивления. По полу лаборатории бегали зверьки на колесиках. Они пищали, дрались между собой и пытались карабкаться по стенам. Звери были страшненькие, но чем-то походили на мышей и кошек. Видно, когда роботы их строили, они вспомнили о настоящих кошках и мышах.
    
Я посадил робото-зверушек в железную клетку, но они иногда из нее вылезали и гонялись по коридорам за алмазной черепашкой.
   
   
Глава 14. Погоня за леди Винтер
    
Система Медузы затерялась на самом дальнем конце нашей Галактики. Вокруг большой, с длинными, как спутанные волосы, протуберанцами звезды крутится всего три планеты. Первая, самая близкая от звезды, раскалена настолько, что стало ясно — делать нам там нечего.
    
Мы подлетели ко второй планете.
    
Планета была пустынная, мрачная. Солнечные лучи отражались от блестящих сизых скал, отражались от асфальтовых озер, отражались от редких голых деревьев. Над планетой дул вечный ветер.
    
— Ну как? — спросил я у говоруна. — Это та планета или нет?
    
Говорун склонил голову набок и ничего не ответил.
    
— Пап, — сказала Алиса, подойдя к иллюминатору в кают-компании, — ты не умеешь с ним разговаривать. Он тебя боится.
    
— А тебя не боится?
    
— Меня никакие звери не боятся, — сказала Алиса. Она держала на руках металлическую кошку на колесиках, и кошка все норовила лизнуть Алису в нос холодным масляным языком. — Говорун, милый, скажи нам, ты своего хозяина на этой планете оставил?
    
Говорун прислушался к словам Алисы и ответил голосом Второго капитана:
    
— Остерегайся миражей. Не доверяй им. Но присматривайся внимательно.
    
— Ну вот, глупая твоя птица, — сказал я в сердцах. — Ее о планете, а она о миражах!
    
— Посмотрим, — ответила Алиса.
    
За иллюминатором пошел дождь. Дождь был несильный, но от ветра струи дождя изгибались и стегали по обшивке «Пегаса». Даже смотреть на эту планету было неуютно. Наступал тоскливый, долгий вечер.
    
— Ладно, — сказал Полосков. — Все равно сегодня уже поздно вылезать наружу. Давайте ужинать и спать.
    
После ужина Алиса загнала металлических котят в клетку, взяла книгу и уселась на диванчик в кают-компании. Я в который раз отправился искать сбежавшую алмазную черепашку, чтобы она чего-нибудь не натворила. Полосков с Зеленым тоже занялись своими делами.
    
Так прошло часа два-три. Я вернулся в кают-компанию. Алиса все еще читала. В кают-компании было уютно и тепло и особенно приятно, потому что за иллюминатором все так же выл ветер, хоть дождь и перестал.
    
Я подошел к иллюминатору и поглядел в полумрак. Равнина была скудно освещена двумя большими лунами. И вдруг я застыл от изумления.
    
По долине к нашему кораблю медленно шли несколько человек. Это были именно люди, без скафандров, в странной одежде. Они были заняты разговором между собой и, казалось, совсем не замечали корабля. Я сказал тихо:
    
— Алиса, смотри.
    
Алиса бросила книгу на диван и подбежала ко мне.
    
Люди подошли поближе, и можно было разглядеть, что они одеты в камзолы, на головах у них широкополые шляпы, а поверх камзолов — короткие широкие плащи. Четверо были мужчинами. За ними медленно, словно нехотя, шла женщина с пышной прической и в широком платье до земли. Мужчины оживленно разговаривали, женщина молчала.
    
— Алиса, это не галлюцинация? — спросил я, не веря собственным глазам.
    
— Нет. — ответила Алиса. — Не спугни их. Я их знаю.
    
— Селезнев! — загремел вдруг над ухом динамик. — Селезнев, ты не спишь?
    
Я узнал голос Полоскова.
    
— Ты где? — спросил я.
    
— На мостике. Погляди в иллюминатор. Ты что-нибудь понимаешь?
    
— Гляжу, — ответил я, — и ничего не понимаю. Откуда здесь быть людям?
    
— А я понимаю, — сказала Алиса. — Я этих людей знаю.
    
Я обернулся к ней. Может, Алиса бредит?
    
— Неужели ты не узнаешь, папа? — удивилась Алиса. — Ну ладно, ты, может быть, забыл эту женщину, но второго человека справа ты должен знать!
    
— Да нет же! — ответил я. — Говори, не томи!
    
— Второй справа — это Портос, — сказала Алиса. — Видишь, он наклонился к д'Артаньяну, слушает его. Наверно, они решили все-таки казнить леди Винтер.
    
— Какую еще леди Винтер! — закричал я. — Я с ума сойду! Откуда здесь Портос?
    
— Не знаю, — сказала Алиса. — Но это они. Это же мушкетеры короля. Если бы это были гвардейцы кардинала, мы бы с тобой их сразу отличили.
    
— Полосков, ты слышишь? — спросил я.
    
— Слышу, — сказал Полосков спокойно. — По-моему, Алиса совершенно права. Гвардейцев кардинала мы бы с тобой сразу отличили от мушкетеров короля.
    
Между тем четыре мушкетера подошли к самому кораблю. Я прижал нос к иллюминатору, чтобы посмотреть, что они будут делать дальше. Мушкетеры остановились, и один из них, по-моему Арамис, красавчик с тонкими усиками, изящно взмахнул рукой, прося леди Винтер идти вперед.
    
— Очень интересно, — сказала Алиса, встав на цыпочки, чтобы удобнее смотреть вниз. — Казнят они ее или нет? Ты как думаешь, папа?
    
— Я уже ничего не думаю, — ответил я. — Полосков, может трап спустить?
    
И тут мушкетеры пошли дальше, вошли в стену корабля и исчезли.
    
— Они сквозь стены ходят, — услышал я растерянный голос Полоскова.
    
Капитана трудно удивить. Он видел в десять раз больше, чем удается увидеть за жизнь обыкновенному человеку. Его не испугаешь ни Малым дракончиком, ни пузырями с Иелы, ни космическими пиратами. Но мушкетеров короля, проходящих сквозь стены «Пегаса», ему еще видеть не приходилось.
    
— Может, это тоже путешественники во времени, как на Шешинеру? — спросил я.
    
Алиса перешла на другую сторону кают-компании и заглянула в противоположный иллюминатор.
    
— Вот они, — сказала Алиса. — Я так и думала. Они прошли сквозь корабль и даже не заметили.
    
Я перебежал через кают-компанию. И в самом деле, мушкетеры как ни в чем не бывало уходили от корабля, и их шпаги поблескивали под светом двух лун. Они миновали скалу и скрылись в ущелье…
    
— Пошли на мостик, — сказал я Алисе. — Оттуда лучше видно.
    
— Пошли, — сказала Алиса и взяла с дивана книжку, которую читала весь вечер. Книжка называлась «Три мушкетера».
    
Я начал о чем-то догадываться.
    
— Дай сюда книжку, — сказал я Алисе.
    
На ходу я раскрыл ее. Раскрыл как раз на картинке, где был нарисован один из мушкетеров — д'Артаньян в плаще и при шпаге.
    
Когда мы взбежали на мостик, Полосков, стоявший у большого иллюминатора, поднял руку и поманил нас к себе.
    
За иллюминатором, посреди равнины, стояла тонкая березка, и под ветром ее листья трепетали, словно живые. Вокруг березки росла трава, и можно было увидеть у самых корней дерева шляпку большого подберезовика.
    
— Это что-то знакомое, — сказал Полосков задумчиво. — Где-то я это видел.
    
— Знаю где, — сказала Алиса. — Это любимая открытка Зеленого. Она висит у него над кроватью в каюте, и он всегда смотрит на нее и читает вслух стихи: «Идет-гудет Зеленый шум…»
    
— Миражи, — сказал Полосков.
    
— Да, — согласился я. — Конечно, это миражи. И говорун не ошибся, когда голосом Второго капитана предупредил нас о миражах. Но кто и почему их делает? Кому мы обязаны редким развлечением?
    
Береза растворилась в темноте, а с дальнего склона горы по направлению к «Пегасу» двинулась странная процессия. В ней были люди, фиксианцы, существа с неизвестных нам планет и звезд, роботы, звери. Толпа миражей окружила корабль, словно не замечая его. Они проходили сквозь него, растворялись, раздваивались, проходили друг сквозь друга.
    
— Пап, — сказала Алиса, — пойдем посмотрим на них вблизи.
    
— И отсюда видно, — возразил я. — Мы же не знаем их свойств. А вдруг они не такие уж бесплотные, как кажутся.
    
Мы долго смотрели на процессию призраков, а когда равнина опустела, Алиса снова начала канючить:
    
— Ну, пап, ну давай спустимся, еще не поздно. Вон, погляди, только один мираж остался — д'Артаньян.
    
И в самом деле, на опустевшую долину вышел одинокий мушкетер и начал задумчиво расхаживать неподалеку от корабля.
    
— Идите, — сказал тогда Полосков — Только далеко от «Пегаса» не отходите. А я буду смотреть, чтобы с вами чего-нибудь не случилось.
    
Полосков, как всегда, угадал мое желание. Конечно, мне очень хотелось посмотреть на призраков вблизи. Я только беспокоился, как бы чего не случилось с Алисой. Но пойти без нее — значит поссориться надолго. Она считала миражи своими — ведь она же первой угадала трех мушкетеров.
    
Мы спустились по трапу на равнину. Она была совершенно пуста. Д'Артаньян куда-то пропал.
    
— Подождем, — сказала Алиса. — Наверно, они снова придут.
    
Я подошел к тому месту, где недавно росла березка. На земле лежали лишь округлые камешки — ни травинки, ни листочка.
    
— Смотри, пап, кто идет, — сказала Алиса. — Ты только подумай!
    
Я поднял голову и вздрогнул. Навстречу шел я сам, держа за руку Алису. Причем мы оба без скафандров, в тапочках и, казалось, совсем не нуждались в воздухе.
    
Алиса побежала навстречу самой себе.
    
— Стой! — крикнул я ей. — Ты куда?
    
Но Алиса уже добежала до своего двойника и с разбега пролетела сквозь мираж, споткнулась о камень, упала на колени. Мираж сразу исчез. Пока я спешил на помощь Алисе, возник новый мираж. Он быстро двигался к Алисе, словно хотел ее схватить. На этот раз мираж изображал доктора Верховцева. Шляпа его была надвинута на глаза и острые узкие плечи подняты к самым ушам.
    
Я успел встать между миражом и Алисой, закрывая ее, потому что я совсем не был уверен в том, что Верховцев — только мираж.
    
Но доктор не заметил Алису. Он прошел совсем рядом, улыбаясь, словно увидел кого-то. Я посмотрел ему вслед. Навстречу Верховцеву шел толстяк в черном кожаном костюме. Они протянули друг другу руки и, сблизив головы, заспорили о чем-то.
    
Алиса поднялась и взяла меня за руку.
    
— На этой планете не сохранишь секрета, — сказала она. — Зато мы теперь знаем, что толстяк с Верховцевым знакомы и не зря они оба просили у нас говоруна.
    
Миражи разговаривали беззвучно, а с другой стороны к нам шел еще один мираж. Он изображал трех капитанов. Но не каменных, как мы видели их на планете имени Трех Капитанов, а самых настоящих, в синих мундирах космического флота. Капитаны остановились, взялись за руки, словно прощались. И тут же растворились, исчезли. Вместо них на равнине возник один капитан. Второй. Высокий, тонкий, с горбатым носом. Капитан стоял нахмурившись, будто размышлял о чем-то. На плече у него сидел говорун. Капитан окинул взглядом долину и быстро пошел к еще одному миражу, возникшему на горизонте. Мираж был космическим кораблем голубого цвета, и на борту его была выложена драгоценными камнями большая темно-синяя чайка.
    
И эти миражи растаяли… Исчез и Верховцев с толстяком.
    
Алиса сказала:
    
— Я никогда еще не видела такого красивого корабля.
    
А в наушниках у меня прозвучал голос Полоскова:
    
— Послушай, профессор, ты когда-нибудь видел такой красивый корабль? Это, наверно, «Синяя чайка» Второго капитана.
    
— Конечно, — сказала Алиса. — Может, он скрывается где-то здесь? Надо будет его найти.
    
На горизонте, там, где стояла «Синяя чайка», вспыхнул яркий свет. И мы увидели, как корабль поднимается над планетой.
    
— Улетел твой мираж, — сказал Зеленый. — Я так и думал.
    
— Да, похоже на то, что «Синяя чайка» улетела отсюда, — согласился с ним Полосков.
    
Я наклонился над тем местом, где Алиса упала, спеша к нашим двойникам. Я наклонился, потому что меня удивила одна вещь: два округлых камешка вдруг медленно покатились, словно их кто-то толкнул. Но ведь никого рядом не было. Даже ветер утих. Я протянул руку, чтобы подобрать камень, но он прибавил ходу и откатился подальше. И вдруг из него начал расти мираж. Сначала туманный, прозрачный, но потом превратившийся в леди Винтер. Леди Винтер побежала к горам, подобрав пышную юбку.
    
— Не уйдешь, — сказал я вслух. — Так я и думал. Ведь чудес не бывает!
    
Я прыгнул вперед, как будто хотел схватить миледи. В тот момент, когда я упал на то место, где она находилась, мираж исчез. Под руками у меня лежал круглый камешек.
    
— Что с тобой? — удивилась Алиса. — Почему ты гоняешься за миледи?
    
— Я ее поймал, — сказал я.
    
Зеленый усмехнулся:
    
— Не тут-то было. Ваша миледи пропала без следа.
    
— Она у меня в руке, — сказал я. — Сейчас вернусь на корабль и все вам объясню.
    
В кают-компании я положил на стол круглый камешек и еще пять таких же, которые я подобрал на пути к кораблю. Камешки лежали смирно, в ряд. Самые обыкновенные камни, размером с картофелину да и формой похожие на картошку.
    
— Разрешите представить, — сказал я, — жителей этой планеты.
    
— Живые существа? — удивился Зеленый. — Вот бы никогда не подумал!
    
— И с очень интересной способностью. Они могут создавать зрительные иллюзии — копии людей, предметов, причем не только тех, что видели, например трех капитанов или доктора Верховцева, но и улавливать образы, которые живут в воображении людей. Вот, например, Алиса читала «Трех мушкетеров», смотрела на картинки в книге, представляла себе, какими эти мушкетеры должны быть, и мы их увидели. Ведь они, Алиса, точно такие, как ты их себе представляла?
    
— Точно-преточно такие, — сказала Алиса.
    
— Зачем этим камешкам нужны миражи, как они их делают, пока неизвестно.
    
— Может, им просто скучно? — спросила Алиса. — Лежат они на голой земле и скучают. А любой посетитель, любой гость для них — просто замечательное развлечение.
    
— Все может быть, — согласился я. — Так будем искать здесь или полетим к третьей планете?
    
— Мне кажется, что третья планета интереснее, — сказал Полосков. — Я посмотрел на снимки — там есть растительность, воздух, вода.
    
Тут один из камешков превратился во Второго капитана. Капитан печально посмотрел на нас. А говорун сказал его голосом:
    
— Искать будешь на планете-три. Искать будешь на планете-три.
    
— Вот видите, — сказала Алиса.
    
И мы тут же стартовали к третьей планете в системе Медузы.
   
   
Глава 15. Птенец птицы Крок
    
Четыре солнца быстро крутились над этой планетой, и ночь на ней наступала лишь иногда, и никак нельзя было без сложных вычислений угадать, в какой момент вдруг потемнеет, промелькнут короткие сумерки и на планету опустится недолгая темнота. Проходило полчаса, иногда меньше, и новое солнце быстро поднималось над колючими кустами и моментально вкатывалось на небо.
    
Планета заросла лесами и кустарниками. У полюсов леса были низкие, прижатые к земле, а в тропиках поднимались на невероятную высоту.
    
Планета оказалась раем для биолога. И кого здесь только не было! Океаны кишели рыбами, медузами, червями, морскими змеями, леса были полны всякого зверья и бабочек с метровыми крыльями, а выше, над острыми скалами и пологими холмами, летали различные птицы.
    
— Мы здесь останемся надолго, — сказал я, когда мы спустились на вершину холма, поросшего кустами. — Одной этой планеты хватит на пятьдесят зоопарков.
    
— Ну и отлично, — сказал Полосков. — Мы заодно приведем корабль в порядок.
    
— Хорошо, — сказала Алиса. — Но сначала найдем Второго капитана. Я уверена, что он где-то здесь.
    
— Только одна на поиски не выходи, — предупредил я Алису. — Тут очень опасные звери.
    
— Но ведь я — царь природы, — сказала Алиса.
    
— Звери об этом не знают, — сказал я. — Они необразованные.
    
— Но как мы найдем Второго капитана? — спросила Алиса.
    
— Пока мы начнем с того, — ответил Полосков, — что запустим над планетой металлоразведчик.
    
— Зачем?
    
— Он будет кружить на низкой орбите и, как только обнаружит следы металлов, которые употребляются на космических кораблях, даст нам знать.
    
— И долго он будет кружить?
    
— Ему надо недели две, чтобы обследовать всю планету.
    
— Ой, как долго!
    
— А пока ты будешь мне помогать, — сказал я. — На тебя возлагается кормежка зверей.
    
— И поливка кустиков, — добавила Алиса. — А то они разбегутся.
    
В этот момент молоденький кустик вошел в кают-компанию и робко остановился на пороге. Он покачивал ветвями, напевал, старался дать нам понять, что хочет компота.
    
— Вот, — сказал механик Зеленый, — до чего ты их разбаловала! Скоро кусаться начнут. Дай ему компота, бог с ним.
    
На следующий день мы поднялись рано, до рассвета. Полосков снаряжал металлоразведчик, а я грузил в вездеход сети и съемочную камеру.
    
Мы были так заняты своими делами, что упустили момент, когда появилась птица Крок. Я увидел лишь, как на меня упала чья-то тень, и услышал хлопанье крыльев, которое показалось мне хлопаньем парусов.
    
— Ложись! — крикнул Полосков.
    
Я упал на траву.
    
Прямо над моей головой лязгнули когти, и птица Крок, промахнувшись, взмыла вверх, чтобы кинуться снова.
    
Тогда-то я ее и разглядел.
    
Это была огромная тварь, размером с небольшой пассажирский самолет. У нее были узкие длинные крылья, короткий хвост и мощный загнутый клюв, как захваты у подъемного крана. Птица сделала небольшой круг и, словно пикирующий бомбардировщик, пошла вниз.
    
Я попытался отползти, но понял, что не успею.
    
Я зажмурился и вцепился в колесо вездехода. И в этот момент грянул выстрел.
    
Оказывается, механик Зеленый успел подбежать к люку с пистолетом и выстрелить в птицу, когда она была всего в трех метрах от меня.
    
Птица взвыла и взвилась в воздух. Рядом со мной упало ее перо. Перо было метр длиной и такое твердое, что вонзилось концом в сухую землю и ушло в нее, словно богатырский меч.
    
Я вытащил перо и показал его Алисе.
    
— Слушай, — сказал я ей, — хозяин этого пера очень обижен и хочет взять кого-нибудь из нас на ужин. Тебе понятно?
    
— Понятно. Но ведь вездеход ему не поднять?
    
— Вездеход не поднять.
    
— Значит, я поеду с тобой в вездеходе.
    
— Нет, Алиса, — сказал я. — Я сейчас отправлюсь на разведку и вернусь к обеду. Все, кроме тебя, заняты. Некому даже готовить обед и кормить зверей. И не забудь, что у паука-ткача-троглодита кончается шерсть.
    
— Ну хорошо, — согласилась Алиса.
    
— Ну, как с металлоразведчиком? — спросил я Полоскова, садясь в вездеход.