1 2 3 4 5 6 7 8 
В. Включает ли в себя эта система самоотречение?
   
О. Не в обычном смысле. В Четвертом Пути необходим только особый род отречения, в определенных видах работы, в некоторых особых ситуациях. Например, как я сказал, нужно отказаться от своих решений в вопросах, связанных с работой в школе. Это есть пример возможной дисциплины. И каждый должен помнить, зачем он делает это и что он делает. Например, в работе с правилами нужно отказаться от значительной части своего собственного суждения и просто помнить их. Почему? Потому что человек должен осознать, что он не понимает достаточно. Когда он понимает, нет никакой необходимости помнить правила. Таким образом, вы видите, отказ не означает слепой жертвы, и он необходим только в связи со школьной работой, не вне ее.
   
Я повторяю: путь к приобретению воли — это поставить себя под определенную дисциплину и не пытаться бежать. Люди используют в работе те же самые методы, которые они применяют в жизни — они приспосабливаются. Они пытаются сделать работу удобной или, по меньшей мере, уменьшить неудобства настолько, насколько возможно, и таким образом они теряют то, что работа может дать.
   
В. Я не понимаю, почему приспособление недопустимо в работе?
   
О. Вы не можете приспосабливаться к работе; вы должны работать с реальными фактами. Приспособление может быть правильным в некоторых случаях в жизни, но в работе оно всегда ошибочно. Приспособление не является надежным методом. Вы приспосабливаетесь к одному состоянию или одному ряду обстоятельств, а затем все меняется, и ваше приспособление терпит неудачу. Вы должны найти лучший метод, так как вы никогда не знаете, что случится в следующий момент. Например, вы сидите в своей комнате и решаете не раздражаться, затем неожиданно что-то происходит, и вы возбуждены прежде, чем вы осознаете это.
   
В. Как можем мы сделать эту работу более реальной? Я сознаю, что она не то, чем она могла бы быть.
   
О. Она есть то, что она есть, потому что вы не то, чем вы могли бы быть. Имеется определенный принцип в работе — время подсчитано. Для каждого лица существуют определенные требования. Если вы были только один месяц в работе, требования малы; в следующий месяц они растут, спустя шесть месяцев они более высоки, спустя год еще более высоки. Если человек не отвечает этим требованиям, то счет становится очень велик. Если человек считает, что он имеет право быть на уровне первого месяца, пребывая в работе в течение нескольких лет, он не может оплатить счет. Плата означает, прежде всего, способность удовлетворить требования. Требования всегда растут, и если вы отстали, то для вас вещи будут выглядеть ниже своего правильного уровня, каковы бы они ни были в действительности, так как вы находитесь ниже уровня. Но если вы работаете, если вы растете, вы будете на уровне требований. Я показываю вам сторону, с которой возможно подойти к этому вопросу. Многие вещи необходимы в организации, прежде всего понимание и усилие.
   
В. Я полагаю, что удовлетворение требований влечет за собой отказ от некоторых вещей, но я затрудняюсь определить каких.
   
О. Не беспокойтесь. Когда необходимо отказаться от чего-то, это становится вполне ясным. Если вы не понимаете, от чего вы должны отказаться, это значит, что пока не время думать об этом. Интеллектуально мыслить об этом совершенно бесполезно, ибо когда вы должны отказаться от чего-то, это никогда не приходит в форме загадки. Может быть, когда-нибудь вы увидите некоторый особый род отрицательной эмоции и осознаете, что если хотите сохранить ее, вы не сможете работать. Или это может быть некоторый род воображения, или что-то еще подобного рода. Это всегда начинается таким образом.
   
В. Кажется парадоксальным, что мы пытаемся стать свободными от законов и ставим себя под большее число законов.
   
О. Чтобы стать свободными, необходимо подчиниться значительно большему числу законов на определенное время, ибо человек может научиться быть свободным только путем повиновения большему числу законов. Имеется много причин для этого. Одна из причин в том, что мы слишком снисходительны к самим себе;
   
если мы ставим себе задачу, то спустя некоторое время мы начинаем оправдываться. А затем мы обманываем себя слишком много.
   
Поэтому, как я сказал, если люди хотят продолжать изучать, они должны принимать некоторые условия. Это значит, что они должны делать изучение практическим. Если люди не принимают работу достаточно серьезно, то это потеря времени. Вы имеете право уйти, и я имею право прекратить лекции, поэтому нет никаких обязательств с каждой стороны. У меня есть другая работа, но мне необходимо пожертвовать временем, так как это единственный путь основать школу. Когда я смогу сказать: “Если я умру завтра, работа будет продолжаться”, — это значит, что школа основана. Если это целиком зависит от меня, это будет значить, что школа недостаточно сильна.
   
В. Лучше ли изучать в школе только самих себя, а не других людей?
   
О. Нет, необходимо изучать других людей также, но не только других людей.
   
О. Несомненно, что легче быть объективным относительно других людей, чем относительно самого себя?
   
О. Нет, это более трудно. Если вы становитесь объективными к самим себе, вы можете видеть других людей объективно, но не раньше, так* как раньше этого все будет окрашено вашими собственными взглядами, отношениями, вкусами, тем, что вам нравится и что вам не нравится. Для того, чтобы быть объективными, вы должны быть свободными от всего этого. Вы можете стать объективными к самим себе в состоянии самосознания: это есть первый опыт вхождения в контакт с реальным объектом.
   
В. Может ли человек научиться управлять толчками, воздействующими на него, с целью улучшить свою работу?
   
О. Если вы работаете на трех линиях, одна линия будет давать толчки другой. Когда вы поймете не теоретически, но из наблюдения, как одна линия помогает другой, вы узнаете.
   
В. Я имел в виду то, что если мы срочно нуждаемся в энергии для достижения некоторой цели, как мы можем ее получить? Путем толчка?
   
О. Хороший толчок быстро создает энергию. Но толчки могут быть трех видов: кто-то другой может дать его вам, или вы можете дать его самим себе, или он может прийти случайно. Ничто иное не может быстро дать энергию. Хороший толчок может заставить вас вспомнить себя и запомнить толчок. Он может быть настолько хорошим, что вы не будете в состоянии забыть его в течение некоторого времени; это сделает вас более эмоциональным, и эмоциональный центр создаст энергию.
   
В. Вы сказали, что толчки могут быть случайными?
   
О. Случайные толчки не идут в расчет. Вещи случаются; люди находят деньги на улице, но вы не можете надеяться на это. Когда мы говорим о том, чтобы “давать толчки”, мы говорим о сознательных толчках.
   
Мы должны понимать, как вещи случаются. Мы начинаем что-то делать, а затем приходим к интервалу без осознания существования интервалов или знания об их возможностях. Такова наша ситуация. Прежде, чем мы приходим к возможности стремления и достижения, мы должны понять, что это весьма далеко от нас, мы должны изучать интервалы в данных примерах, так же как Диаграмму Пищи. Путем изучения этих интервалов и двух сознательных толчков, которые были объяснены, путем обучения тому, как создавать их, мы можем прийти к возможности совсем иного рода толчка. Фактически, если бы мы могли создавать достаточно необходимых толчков, которые являются достаточно сильными, не было бы ничего, чего мы не могли бы достичь. Единственная вещь, в которой мы нуждаемся, это толчки, но мы не можем делать их. Даже если мы думаем о них, мы недостаточно уверены в себе, мы не доверяем себе, не знаем наверняка, что этот толчок произведет желаемый эффект. Вот почему организованная работа включает в себя много толчков, то есть это не предоставляется делать нам самим. Мы настолько крепко спим, что никакие толчки не пробуждают нас — мы не замечаем их.
   
В. Если человек осознает свою механичность, то способен ли он делать выбор в своих действиях или должен ждать приобретения воли?
   
О. Я сказал бы, что это дает выбор. В то же самое время ошибочно думать, что когда приходит осознание, это уже приносит возможность и силу. Человек может знать и не быть способным делать. Это наиболее трудная и неприятная ситуация, если человек начинает видеть и является неспособным делать что-либо. Вот почему в некоторых случаях лучше не начинать работать, если не готов идти до конца. Иначе можно метаться между двух стульев.
   
Идея выбора — это противоречивая идея. С одной точки зрения нет никакого выбора, с другой точки зрения выбор имеется, с третьей снова нет никакого выбора, и все являются верными. Это очень сложная идея. Например, в работе имеется выбор, но работа связана с внешней жизнью. Вещи могут стать настолько плохими, что нет никакого выбора, а затем, возможно, имеется момент выбора, но если мы упускаем его, мы упускаем выбор.
   
В. Как можно распознавать эти моменты выбора?
   
О. Только путем попытки находить эти моменты в работе, так как эта система есть метод приобретения нового знания и силы, и, в то же самое время, средство осуществления этого знания и силы. Здесь мы имеем больше возможности выбирать. Если мы упражняемся в этом, тогда, возможно, позднее мы будем в состоянии применять это к другим вещам. Эта идея связана с перекрестками. Перекрестки — это моменты, когда человек может “делать”. Если благоприятный случай приходит, и человек упускает его, другой может не прийти, быть может, в течение года или даже больше, и если человек не использует организованную работу, которая может предоставить постоянные благоприятные возможности.
   
В. Необходимо ли просить о возможности второй линии работы?
   
О. Каждому дается возможность, но человек не может организовать работу на второй линии для самого себя; она должна быть устроена.
   
В связи с этим было обнаружено, что физическая работа в школе весьма полезна. В некоторых школах имеются специальные физические упражнения, но при их отсутствии физическая работа занимает их место. Все это относится ко второй линии — это должна быть организованная работа. Идея заключается в следующем: когда определенное число людей работает совместно в доме, в саду, с животными и т. д., это не легко. Индивидуально они могут работать, но работать совместно трудно. Они критичны по отношению друг к другу; они становятся на пути друг друга; они берут вещи друг друга. Это очень хорошая помощь в самовоспоминании. Если человек заинтересован в данной идее, он может пробовать это, но только если он чувствует необходимость этого. Вы не должны думать, что это есть некоторый род магической помощи. Работа означает действие. Теоретически, работа с другими людьми есть вторая линия, но вы не должны думать, что находиться в одной и той же комнате с другими людьми или делать одну и ту же работу — есть вторая линия. Вы не знаете еще, что такое вторая линия работы.
   
В. Вы сказали однажды, что физическая работа — способ заставить центры работать соответствующим образом. Что вы подразумеваете под этим?
   
О. Физическая работа — не спорт, но тяжелая работа, одного рода для одного лица, другого рода для другого лица — расставляет правильно центры. Центры связаны определенным образом, и энергии распределены определенным способом. Когда люди не заняты, центры пытаются делать работу друг друга, и вследствие этого физическая работа — очень надежный метод для того, чтобы заставить центры работать лучше. Этот метод широко применяется в школах. В современной жизни, особенно у некоторых людей, ошибочная работа центров истощает всю энергию. Но, конечно, даже организованная работа, если работать отождествляясь, ничего не даст.
   
В. Какая разница между физической работой в обычной жизни и организованной физической работой в школе?
   
О. В других местах работа значительно легче: вы даете себе больше свободы в выборе способа для ее совершения. Предположите, что вы работаете в своем собственном саду. Вы будете делать вещи, которые вам нравится делать, и делать их по-своему. Вы будете выбирать свои собственные инструменты, свое собственное время, свою собственную погоду — все. Таким образом, вы вводите в это очень много своеволия. В организованной работе вы имеете не только физические результаты, вы боретесь также со своим своеволием. Работа не перестает быть опасной, будучи специально организованной, однако, тогда как в обычной работе воля всегда остается своеволием, в школьной работе своеволие портит все, и не только для самого человека, но также для других людей. Всякая организованная работа есть возможность работать против своеволия.
   
Кроме того, организованная физическая работа требует эмоционального усилия. Вот почему физическая работа реально не может быть названа физической, так как она является в добавлении ко всему эмоциональной. Если бы она была только физической, она не была бы столь полезной. Если в физической работе, которую вы делаете, нет никакого эмоционального усилия, вы должны либо увеличить вашу скорость, либо увеличить время или усилие, чтобы сделать ее эмоциональной. Попытайтесь делать ее с легкостью, и вы увидите, что она требует эмоционального усилия. Вот почему физическая работа важна.
   
В. Какого рода эмоциональное усилие?
   
О. Вы увидите. Мы говорим сейчас о физической работе, связанной с настоящей системой, — она находится под совершенно иными законами; вы делаете ее для иной цели, и вы должны помнить, зачем вы делаете ее.
   
В. Нуждаются ли некоторые люди в школе, а другие нет?
   
О. Школа для тех, кто подготовлен для школы. Начало школьной работы уже означает некоторую подготовку. В школе должна начаться новая октава. Какова обязанность личности, которая была магнетическим центром? Что можно требовать от нее теперь? Оценки работы, оценки системы и всего, связанного с системой. Если оценка имеется, эта личность будет расти; если ее нет, она не будет расти.
   
В. Можно ли отождествиться со школой?
   
О. Это означает потерю школы. Можно отождествиться со школой по многим причинам: из-за слишком сильной любви к ней, или продолжительной критики, или из-за слишком сильной веры.
   
В. Вмешивается ли школа в то, как вы ведете себя вне школы?
   
О. В отношении к школе ваши действия контролируются правилами. Вне школы вы найдете, что также необходимо применять определенные принципы, которые вы применяете в школе. Если вы не пытаетесь применять их всякий раз, когда вы можете, бесполезно знать их. Затем — это не правило или принцип — вы найдете даже вне школы, что если вы хотите делать что-либо, вы не должны делать некоторую другую вещь; другими словами, вы должны платить за все, не в том смысле, чтобы вынуть деньги и уплатить, но путем некоторого рода “жертвы” (мне не нравится применять это слово, но нет никакого другого). Таким образом, это будет затрагивать всю вашу жизнь.
   
В. Зависит ли число людей в школе от количества представленного знания?
   
О. Нет, это зависит от числа людей, которые имеют определенное бытие и которые могут заботиться о других людях, учить и инструктировать их и т. д. Вы думаете, что школы подобны грибам в лесу, но они весьма отличны от грибов. Школа есть результат длительной работы. Даже если вы берете эту комнату и нас, беседующих здесь, это есть результат тридцатилетней работы многих людей и, может быть, многих до них. Это необходимо принимать в расчет.
   
Кроме того, знание в нашем смысле означает знание, связанное г возможностью развития бытия. Это знание должно идти из другой школы и должно быть ценным. Допустите, что я заставляю вас выучить наизусть даты рождения всех французских президентов;
   
какая польза в этом? Однако очень часто это называется знанием.
   
В. Является ли причиной того, почему это знание не может быть дано без платы, то, что люди, берущие его без платы, будут искажать его?
   
О. Просто потому, что они будут терять его, будут отбрасывать его, так как оценка зависит от платы. Вы не можете иметь правильной оценки вещи, за которую вы не платите. Если она приходит слишком легко, вы не цените ее. Это есть одна сторона, а другая сторона вопроса — это то, что если вы цените вещь, вы не отдадите ее другим людям. Что значит оценка? Если вы сознаете, какое усилие было вложено в знание, сколько людей работало и как долго, чтобы дать вам это знание, вы не отдадите его бесплатно, так как, прежде всего, оно не будет полезно, и потом, почему они должны иметь его бесплатно? Это было бы величайшей несправедливостью. Но этого не случится, так как люди не смогут его взять.
   
В. Насколько я понял, главная цель школы — создать сверхчеловека?
   
О. Я не знаю об этом создании “сверхчеловека”. Это не питомник “сверхлюдей”!
   
В. Какую связь имеет идея школы с космическим порядком?
   
О. Это школа — школа, в которой вы можете быть, — очень небольшая вещь. Она может помочь вам, но это очень большая самонадеянность с нашей стороны думать, что она имеет какое-либо космическое значение. Очень легко понять идею школы, если вы думаете о ней просто. Вы хотите иметь некоторое знание и вы не можете получить его до тех пор, пока не встречаете школу. Я имею в виду школу, которая получила это знание от другой школы, а не знание, изобретенное обычными людьми. Это единственная идея, с которой вы можете начать.
   
В. Некоторое время назад вы упоминали о людях высшего сознания, от которых идет это знание. Существуют ли они в действительности, и можем ли мы распознавать их?
   
О. Мы не можем распознавать их, если они не хотят быть узнанными. Но если они хотят этого, они могут показать, что они находятся на ином уровне. Если мы встречаем людей более высокого уровня, мы не распознаем их бытия, но мы можем распознать их знание. Мы знаем границы нашего знания, поэтому мы можем видеть, что кто-то знает больше, чем мы. Это все, что возможно для нас в нашем теперешнем состоянии. Но мы не можем видеть, сознателен ли другой человек или нет, или более сознателен, чем мы. Человек будет выглядеть таким же или сходным и, особенно интересно, часто случается, что более развитые люди могут выглядеть менее сознательными, и мы можем принимать их за более механических, чем мы сами.
   
В. Существуют ли школы для того, чтобы иметь общее влияние на других людей вне школ, или только для своих внутренних целей?
   
О. Я сказал бы — от того и другого, только нет никакого противоречия между этими двумя вещами, ибо как могут школы иметь влияние на людей вне школ? Только путем подготовки их для школы, никаким другим путем. Главное затруднение в понимании школьных систем состоит в том, что они не могут быть слишком сильно разбавлены. Если они становятся разбавленными, они делаются своей собственной противоположностью, теряют свое значение, перестают иметь какую-либо цель.
   
В. Разве школы в прошлом не влияли на человечество?
   
О. Когда школы влияли на человечество, оно было очень небольшим, а школы очень большими. Теперь человечество очень большое, а школы очень малы. Например, школы под именем различных мистерий влияли на определенные периоды греческой жизни, но Греция была очень небольшой страной. Египет также был сравнительно мал, поэтому на него можно было влиять. Но как могла бы эта небольшая школа влиять на человечество в настоящее время? Вы спрашиваете, не думая. Я вспоминаю, как Гурджиев сказал, что 200 сознательных людей могли бы влиять на человечество. Мы подсчитали однажды, что это значит. Допустите, что в мире существует один человек № 7; он должен иметь, по меньшей мере, сто человек № б. Каждый из этих людей № б должен иметь по меньшей мере сто человек № 5, что составляет 10 000 людей № 5. Каждый из этих 10 000 людей № 5 должен иметь по крайней мере сто человек № 4, через которых он может иметь контакт с другими людьми, так что должно быть 1 000 000 человек № 4. Каждый из этих людей № 4 должен иметь по крайней мере сто человек № 1, 2 и 3, которых он знает и с которыми он может работать, что составит 100 000 000 человек № 1, 2 и 3. Это значит, что даже если мы предположим, что одна тысяча составляет одну школу, было бы 100 000 школ. Но мы знаем определенно, что нет такого числа школ, поэтому невозможно ожидать человека № 7, так как существование человека № 7 означало бы, что школы контролировали бы жизнь. Даже человек № б означал бы, что школы управляют миром. Это подразумевает, что люди № б и № 7 были бы в мире только в особых условиях, и это было бы видно и известно, так как это значило бы, что жизнь контролируется школами. А так как мы знаем, что если сейчас и имеются школы, то они весьма скрыты, это не может быть так в наши времена.
   
В. Имеете ли вы в виду, что человек № 7 не может существовать на нашей планете или что он не существует при настоящих
   
условиях?
   
О. Я не сказал, что он не может существовать. Я сказал, что
   
мы имеем основания думать, что он не существует, так как его существование само показало бы себя. Но это не исключает возможности того, что по некоторой причине люди № 7 могут существовать и не показывают себя; только это менее вероятно.
   
ГЛАВА XII
   
Необходимость различать более важные и менее важные идеи настоящей системы — Ограничения бытия — Возможности изменения бытия — Домохозяин, бродяга и лунатик — Хаснамусс — Сон и возможность пробуждения — Осознание и слова — Как увеличить эмоциональное отношение — Чувство пропорции — Самовоспоминание — Знать и видеть себя — Быть серьезным — Борьба с привычками — Понимание механичности — Усилия — Самоизучение — Самонаблюдение — Толчки — Как быть более эмоциональным? — Введение большего напряжения в работу — Тренировка эмоционального центра — Положительные эмоции — Приятные и неприятные эмоции — Увеличение оценки — Как приходят новые вещи — Замедление понимания — Повышение стандарта человека.
   
пришло ВРЕМЯ ПОДУМАТЬ обо всем, что вы слышали, с точки зрения того, что является более важным, то есть поискать центр тяжести во всех различных идеях, которые вы изучали, и попытаться найти главные пункты, потому что, как и во всем другом, здесь существуют более важные и менее важные пункты. Имеются вспомогательные вещи, которые помогают вам понимать главные пункты, и имеются главные пункты, которые определяют целое. Теперь наступило время научиться различать их.
   
Правильные вопросы, правильные проблемы — это те, которые относятся к бытию и к изменению бытия, как найти слабые стороны нашего бытия и как бороться против них. Мы должны понять, что до приобретения нового знания мы должны осознать наши ограничения и тот факт, что наши ограничения являются действительно ограничениями нашего бытия. Наше знание остается на том же самом уровне. Оно растет в некотором направлении, но этот рост весьма ограничен. Мы должны видеть, в каком ограниченном поле мы живем, всегда обманывая себя, всегда воображая, что вещи должны быть отличны от того, чем они являются. Мы думаем, что очень легко изменить что-либо, но только когда мы искренне пытаемся делать это, мы осознаем, насколько это трудно, насколько это почти невозможно. Идея изменения бытия является наиболее важной идеей. Теории, системы, диаграммы являются только помощью; они помогают сосредоточению и правильному мышлению, но может быть только одна реальная цель — это изменить наше бытие, ибо, если мы хотим изменить что-либо в нашем собственном понимании мира, мы должны изменить что-то в самих себе.
   
Что является интересным в этой связи и о чем мне хотелось бы сказать, это деление людей с точки зрения возможности изменения бытия. Имеется такое деление.
   
Особенно оно связано с идеей Дороги или Пути. Мы помните, было сказано, что с момента, когда человек становится связанным с влиянием С, начинается лестница, и только, когда человек добирается до ее вершины, достигается Дорога или Путь? Был задан вопрос о том, кто способен дойти до этой лестницы, подняться по ней и достичь Пути. Гурджиев ответил, применив русское слово “домохозяин”. В индийской и буддийской литературе это весьма хорошо определенный тип человека и тип жизни, которая может привести человека к изменению бытия. “Снатака”, или “Домохозяин”, просто означает человека, который ведет обычную жизнь. Такой человек может иметь сомнения относительно ценности обычных вещей; он может иметь мечты о возможностях развития; он может прийти к школе либо после долгой жизни, либо в начале жизни, и он может работать в школе. Только из среды таких людей выходят люди, способные подняться по лестнице и достичь Пути.
   
Других людей он разделил на две категории: первая — “бродяги” и вторая — “лунатики”. Бродяги не обязательно являются бедными людьми; они могут быть богаты и могут все же быть бродягами в своем отношении к жизни. И “лунатик” не означает человека, лишенного обычного ума, он может быть государственным деятелем или профессором.
   
Эти две категории не являются подходящими для школы и не будут заинтересованы в ней; бродяги — потому что они вообще не заинтересованы ни в чем; лунатики — потому что они имеют ложные ценности. Поэтому, если они пытаются подняться по лестнице, они только падают вниз и ломают себе шеи.
   
Сначала необходимо понять эти три категории с точки зрения возможности изменения бытия, возможности школьной работы. Это деление означает только одно, — что люди не находятся точно в одном и том же положении по отношению к возможностям работы. Имеются люди, для которых существует возможность изменения их бытия; имеется много людей, для которых это практически невозможно, так как они привели свое бытие к такому состоянию, что в них нет никакой отправной точки; и имеются люди, принадлежащие еще к четвертой категории, которые различными средствами уже разрушили всякую возможность изменения своего бытия. Это деление не является аналогичным любому другому делению. Принадлежность к одной из первых трех категорий не является постоянной и может быть изменена, но человек может прийти к данной работе только из первой категории, не из второй или третьей; четвертая категория исключает все возможности. Таким образом, хотя люди могут быть рождены с одними и теми же правами, так сказать, они теряют свои права очень легко.
   
Когда вы поймете эти категории и обнаружите их в вашем собственном опыте, среди ваших знакомых, в жизни, в литературе, вы поймете эту четвертую категорию людей. В обычных условиях, в обычные времена, они являются просто преступниками или подлинными лунатиками — ничем больше. Но в некоторые периоды истории такие люди очень часто играют ведущую роль; они могут приобрести власть и стать весьма важными людьми. Но мы должны оставить их в данную минуту и сосредоточиться на первых трех категориях.
   
В. Связана ли возможность роста бытия с готовностью повиноваться некоторым законам и принципам?
   
О. Необязательно. Имеются различные пути. На пути монаха, например, вы должны начать с повиновения. Имеются другие пути, которые не начинаются с повиновения, но с изучения и понимания. Общим законам вы не можете не повиноваться, так как они заставляют вас повиноваться. Вы можете избежать некоторых из них только через рост бытия, но не как-либо иначе.
   
В. Следует ли отсюда, что люди, которые имеют связь со школой, сколь бы легкой она ни была, относятся к тем, кто может изменить свое бытие?
   
О. Конечно, если они заинтересованы в школе и искренни в своем отношении к школе, это показывает, что они относятся к тем, которые могут. Но, видите ли, в каждом из нас имеются черты бродяги и лунатика. Это не значит, что если мы связаны со школой, мы уже свободны от этих черт. Они играют определенную роль в нас, и в изучении бытия мы должны обнаруживать их; мы должны знать, каким путем они мешают нашей работе, мы должны бороться с ними. Это невозможно без школы. Как я .сказал раньше, бродяги могут быть не только богатыми, они могут быть очень хорошо устроенными в жизни и, тем не менее, быть бродягами. Лунатики могут быть очень учеными людьми и занимать высокое положение в жизни и, однако, быть лунатиками.
   
В. Является ли одной из черт лунатика его желание таких вещей, которые несоразмерны с другими вещами и таким образом являются вредными для него?
   
О. “Лунатик” — это человек, который всегда гоняется за ложными ценностями, который не умеет разбираться. Он всегда является формирующим. Формирующее мышление всегда дефективно, а лунатики особенно преданы формирующему мышлению, это их главная болезнь. Имеется много различных путей быть формирующим.
   
В. Является ли некоторого рода безответственность, готовность выбросить все за борт, чертой бродяги?
   
О. Совершенно верно. Иногда это может принимать весьма поэтические формы: “Нет никаких ценностей в мире”, — “Ничто ничего не стоит”, — “Все относительно”, — таковы излюбленные фразы бродяги. Но фактически бродяга не так опасен. Лунатик более опасен, так как это означает ложные ценности и формирующее мышление.
   
В. Что определяет принадлежность человека к той или иной категории?
   
О. Определенное отношение к жизни, к людям и некоторые возможности, которые он имеет. Это одинаково для всех трех категорий. Четвертая категория является особой.
   
Относительно этой четвертой категории я хочу дать вам несколько определений. В настоящей системе эта категория имеет особое название, состоящее из двух турецких слов. Это “Хаснамусс”. Одна из первых вещей относительно “Хаснамусса” — это та, что он никогда не колеблется пожертвовать людьми или создать огромное количество страдания, просто из-за своих собственных личных честолюбивых желаний. Как создается “Хаснамусс” — это другой вопрос. Это начинается с формирующего мышления, с формирования бродяги и лунатика в одно и то же время. Другое определение “Хаснамусса” — это то, что он кристаллизован в ошибочных водородах. Эта категория не может интересовать вас практически, так как вы не имеете ничего общего с такими людьми; но вы встречаетесь с результатами их существования.
   
Как я сказал, для вас важно понять вторую и третью категории, так как мы можем найти в нас самих черты их обоих, особенно третьей. Чтобы бороться против второй, то есть бродяги, необходимы школьная и внутренняя дисциплина, так как в бродяге нет никакой дисциплины. В лунатике может быть много дисциплины, только ошибочного рода — целиком формирующей. Поэтому борьба с формирующим мышлением есть борьба против лунатизма, а создание дисциплины и самодисциплины есть борьба против бродяги.
   
Что касается характерных особенностей человека первой категории, то есть домохозяина, то прежде всего он является практическим человеком; он не является формирующим; он должен иметь определенное количество дисциплины, иначе он не был бы тем, что он есть. Таким образом, практическое мышление и самодисциплина являются характерными особенностями первой категории. Такой человек обладает практическим мышлением и самодисциплиной в достаточном количестве для обычной жизни, но не для работы, поэтому в настоящей работе эти две характерные особенности должны увеличиваться и расти. Домохозяин — это нормальный человек, а нормальный человек, при благоприятных условиях, имеет возможность развития.
   
В. В каждом ли человеке есть возможность домохозяина?
   
О. Не во всяком. Я уже сказал, что имеются некоторые люди, которые потеряли способность к практическому мышлению или способность развития. В таком случае они полностью являются лунатиками или бродягами, в соответствии с тем, что они потеряли.
   
В. Вы имеете в виду — от рождения?
   
О. Этого мы не знаем. Мы не можем говорить об этом, мы можем говорить только о результатах. Мы знаем, что в настоящей работе человек должен иметь способность к практическому мышлению и практическому отношению, и он должен иметь достаточно самодисциплины, чтобы принять школьную дисциплину.
   
В. Что вы подразумеваете под практическим мышлением?
   
О. Только то, что называется практическим мышлением на обычном языке, именно: способность оценивать вещи в различных обстоятельствах. Эта же самая способность может быть применена к идеям настоящей работы, школьным принципам, правилам, ко всему.
   
В. Кажется, что люди в категории лунатиков и бродяг находятся дальше от любого понимания истины, чем домохозяева?
   
О. Нет гарантии этого. Как показывают факты, они могут быть точно на том же самом уровне в отношении к этому, но их потенциальность иная. Как и многое другое, люди не различают этих проявлений; люди не отличаются друг от друга в среде механических людей. Но возможности различны. Один может стать другим, другой не может; один может измениться, только если происходит чудо, другой может измениться путем своих собственных усилий и с некоторой помощью.
   
В. Вы говорите, что все мы являемся частично бродягами, лунатиками и домохозяевами?
   
О. Пытайтесь не думать об этом в этих терминах. Найдите ваши собственные слова — что подразумевается под “домохозяином”, что под “бродягой”, что под “лунатиком”. Эти слова не являются описанием, они только намек на некоторые возможности.
   
В. Является ли описанием нелюбовь к самодисциплине?
   
О. Не описанием; только одной чертой. Прежде всего, бродяга не имеет никаких ценностей; все является одним и тем же, хорошее и плохое не существуют для него, — и вследствие этого или в связи с этим он не имеет никакой дисциплины. Лунатик ценит то, что не имеет никакой ценности, и не ценит того, что имеет ценность. Это есть главные характерные особенности, не описание. Домохозяин имеет по меньшей мере некоторые ценности, с которых он может начинать, и определенное практическое отношение к вещам. Он знает, что если он хочет есть, он должен работать.
   
В. Относительно четвертой категории человека, который разрушил возможность развития, — возникает ли эта ситуация в нем вследствие некоторой формы необычайного эгоизма?
   
О. Да, в большинстве случаев. Полезно знать об этой категории только потому, что иногда эти люди играют большую роль в жизни. Но они уже существуют в жизни: мы не можем ни помочь им, ни разрушить их.
   
Мы должны думать о нас самих, нашем отношении и, главным образом, о нашем понимании. Так как, если мы понимаем, это уже лучше; мы принимаем таких людей более легко и знаем их проявления.
   
В. Являются ли различия между людьми 1, 2, 3 и 4 определенными или, подобно бродягам, лунатикам, домохозяевам, мы являемся частицей каждого?
   
О. Вы абсолютно искажаете идеи для самих себя, когда вы так берете их и путаете. Эти идеи очень важны. Сначала вы должны взять одну, совершенно отдельно, и пытаться понять ее. Затем взять другую и пытаться понять ее отдельно. Деление людей на №№ 1, 2, 3 и т. д. — это единая вещь, и это не было дано параллельно к чему-либо еще. Вы должны изучать ее так, как она дана — что подразумевается под человеком № 1, под человеком № 2, под человеком № 3, каковы различные комбинации их, как они смешаны и т. д.
   
Затем берите вторую идею. Чтобы понять, что подразумевается под домохозяином, бродягой, лунатиком и дальнейшими дегра-дациями, так сказать, каждый должен быть взят отдельно. Вы не можете брать их всех вместе и говорить о них одновременно. Это деление было упомянуто в связи с возможностью развития. Вы должны представить себе огромное число людей, которые по состоянию своего бытия не способны к восприятию каких-либо реальных идей. В. Может ли бродяга преуспевать в жизни? О. Это слово применяется для описания людей, о которых предполагается, что они находятся очень близко к возможности развития, хотя фактически они весьма далеки от этого—дальше, чем обычные люди. Люди могут знать много красивых слов, говорить очень легко и, тем не менее, быть весьма далекими от возможности развития.
   
В. Каково значение идеи, представленной этими тремя категориями?
   
О. Важно то, что в каждом из нас, даже если мы находим, что мы имеем некоторые практические отношения и некоторые ценности, важная часть нас все же не имеет никаких ценностей или имеет ложные ценности, подобно бродяге и лунатику.
   
В. Что может помочь нам в приобретении способности различать? О. Отделите в себе механическое от сознательного, посмотрите, как мало имеется сознательного, как редко оно работает и как сильно механическое — механические отношения, механические стремления, механические мысли, механические желания.
   
В. Каков наилучший путь работы над самопознанием?
   
О. Вы помните, я сказал вначале, что имеются две линии, по которым может и должно происходить наше развитие. Первая есть линия знания. Это понятно: мы должны увеличить наши знания, ибо мы не знаем достаточно ни о нас самих, ни о Вселенной. Вторая — это линия бытия, ибо наше бытие не есть то, чем оно должно быть, не только в смысле того, что мы являемся полуразвитыми существами и что наш уровень может быть повышен, но также в том смысле, что некоторые вещи в нас являются недоразвитыми даже для нашего теперешнего состояния. Я говорил, что главные черты нашего бытия — это то, что мы не едины, что мы — множество, что мы не сознательны. Это неизбежно, но тот факт, что мы не сознаем этого, может быть изменен: мы можем знать это. Например, мы можем знать, что в каждый момент единственное действие, единственная мысль приходит не из целого, — но только из малой части нас. Мы можем осознавать это. Изменение бытия в большинстве случаев начинается с малой осведомленности о чем-то, о чем мы не были осведомлены прежде. Но само бытие может расти и развиваться; наш уровень бытия может измениться, и параллельно с этим растет наше знание. Реальная работа есть работа над бытием, но знание помогает. В то же самое время работа над знанием также важна, и тогда помогает бытие, так как в состоянии, в котором мы находимся, мы не можем приобрести много знания — оно будет разбито и разделено между различными “я”. Иногда люди работают в течение нескольких лет, приобретают информацию, но не работают над своим бытием. Тогда они оставляют работу, но они не могут забыть знание, которое они приобрели, и оно работает в них, но их бытие не соответствует ему, и поэтому их знание становится искаженным.
   
Что касается знания, вы должны также понять, что в каждом из нас имеются три человека — человек № 1, человек № 2 и человек № 3. Один из них может преобладать, но каждый имеет всех трех. Таким образом, даже в нас самих мы имеем три категории знания. Часть нашего знания есть знание человека № 1, другая часть есть знание человека № 2 и третья часть — знание человека № 3. Когда вы разделите то, что каждый из них знает, вы увидите, что человек может находиться под влиянием одного из доминирующих в нем людей.
   
Некоторые школы начинают ошибочным путем и развивают воображаемые качества, такие как видения и тому подобные вещи, но работа над бытием требует постоянного надзора и знания, иначе многие вещи могут идти ошибочно: человек может принять воображение за реальную вещь, и если он не работает над бытием правильным путем, его работа может принять ошибочное направление. Это очень важно понять: всегда должны быть эти две линии, помогающие друг другу.
   
В. Вы сказали, что одна из черт нашего бытия — это то, что мы никогда не являемся едиными. Несомненно, что в случае отождествления мы являемся едиными — мы не являемся множеством; но, может быть, это неправильное единство?
   
О, Да, но это только одна из многих групп “я”, это не целое. И отождествление практически исключает все другие “я”. Даже в обычные моменты, если вы относительно не отождествлены, одно “я” может быть делающим нечто, а другие “я” могут смотреть в том же самом направлении, по крайней мере, некоторое число их. Но в состоянии отождествления они полностью выключены: одно малое “я” занимает целое поле. Это есть характерная особенность нашего бытия, что одно малое “я” называет себя “Я”, имея в виду целое. Вот почему я говорю, что мы всегда лжем самим себе и другим, когда мы говорим “я”, так как это не есть “Я”, но только малая вещь, претендующая быть целым.
   
В. Что это такое в нас, что делает усилия?
   
О. Опять-таки, одно из “я” или малая группа “я”. Наша цель — быть способным делать правильные усилия по самоизучению и саморазвитию большей группой различных “я”; так, чтобы малая группа “я”, которая начинает самоизучение, могла расти и спустя некоторое время стала достаточно большой и сильной, чтобы контролировать целое и сохранять направление. Но вначале эта группа “я” должна быть обучена всему, что мы называем школьной работой, путем определенного рода изучения. Если эта малая группа “я”, с которой вы начинаете, не растет, вы не будете иметь достаточно силы продолжать. Многие люди начинают эту работу, а затем оставляют ее. С этим ничего нельзя сделать или нельзя предсказать что-нибудь заранее. Спустя некоторое время вы увидите, имеете ли вы достаточно энергии и интереса, ибо работа требует энергии и усилия. Вы не можете получить ни знания, ни бытия, будучи пассивными. Вы должны быть активными в отношении к работе.
   
Главное, о чем мы должны помнить и думать в связи с изменением бытия, это сон и возможность пробуждения. Вы должны находить в самих себе некоторые идеи, некоторые мысли, которые будут пробуждать вас.
   
В. Имеются ли некоторые идеи, которые всегда будут пробуждать человека, так как я нахожу, что некоторые идеи сильно помогают в один день и не помогают в другой?
   
О. Да, конечно, но вы должны находить вещи, которые помогают более часто — некоторые осознания. Имеется большая разница меж-з" осознанием и словами. Раз вы осознали что-то, вы знаете, что это верно, И тогда вы не должны забывать это. Как пробудиться — это должен быть главный вопрос. Осознайте, что вы являетесь спящим, что каждый спит. Затем осознайте, что единственный выход — это пробудиться. Необходимо сосредоточиться на одном факте — сна и возможности пробуждения. Если вы думаете об этом и чувствуете это, тогда появляется шанс. Пока вы не приходите к этому осознанию, нет никакого шанса. Вы можете говорить об этой системе, о мирах, водородах, космосах и обо всем другом таким же образом, как вы говорите о других вещах, и ничто не произойдет.
   
В. Если человек имеет осознание, что он спит...
   
О. “Если” — это уже сон. Все сны начинаются с “если”. Пытайтесь думать без этого. Да, осознание — есть единственная вещь. Необходимо найти пути к пробуждению, а до этого вы должны осознать, что такое сон.
   
В. Как повысить свое эмоциональное отношение к идеям настоящей системы?
   
О. Сравните сон и пробуждение. Все идеи настоящей работы начинаются с идеи сна и возможности пробуждения. Все другие идеи, жизненные идеи могут быть умными, разработанными, но они являются идеями спящих людей. Мы так привыкли к этим воображаемым идеям, что, спустя некоторое время, мы берем идеи настоящей системы на том же самом уровне, как другие идеи, которые никуда не ведут. Полезно думать, что каждый день, когда вы встречаетесь здесь, может быть последним днем. Мы не знаем, что может принести завтрашний день, мы забываем об этом. Если вы осознаете это, ваше эмоциональное отношение будет повышаться само по себе и вы будете способны думать о том, что действительно является важным.
   
Пытайтесь думать об относительной значимости вещей. Необходимо понять, как подойти к этой проблеме. Как вы можете думать о значимости чего-либо, если вы не имеете никакого материала для сравнения? Для того чтобы сравнивать, вы должны иметь различные вещи. Пытайтесь сравнивать идеи и принципы настоящей работы с вещами в жизни.
   
В. По-моему, это совершенно различные вещи.
   
О. Вам не поможет, если вы будете говорить, что это различные вещи. Мы хотим найти для самих себя, а не для академических целей, что является более важным и что является менее важным. Это не та мысль, с которой нужно начинать. Вы никогда не получите правильной пропорции, правильного материала для сравнения, если вы начинаете с такой мысли. Подумайте и вы увидите это.
   
В. Мое затруднение в том, что я принимаю интеллектуально, что нечто является важным и полезным, а нечто другое является незначительным и вредным, но я не чувствую это.
   
О. Осознание принесет эмоциональное чувство. Это нужно осознавать более часто, связывать с большим количеством вещей. Просто пытайтесь пропускать те идеи, которые вы слышали, через вашу голову. Находите, какие из них привлекают вас больше. Некоторые остаются только словами для вас, относительно других вы имеете практические наблюдения или переживания. Это поможет.
   
В. Было сказано, что мы должны выбросить все ненужное, чтобы прогрессировать. Я нахожу это очень трудным.
   
О. Я думаю, что это есть цель во всем. Если вы делаете что-то для некоторой определенной цели, тогда, конечно, чем меньше ненужных вещей вы делаете, тем ближе вы подходите к вашей цели. Например, если вы спешите успеть к поезду и в то же самое время хотите задержаться над вашей газетой, вы опоздаете на поезд и не прочтете газету. Лучше взять газету с собой и прочесть ее в поезде. Но выбросить все невозможно, а невозможные вещи не требуются. Однако остается принцип: мы имеем так много ненужных вещей, которые мы рассматриваем как необходимые, что мы можем хотя бы немного уменьшить их количество.
   
В. Становится ли более сознательный человек менее заинтересован в жизни?
   
О. Это зависит от того, что человек понимает под жизнью, так как это выражение может иметь много различных толкований. Человек может быть заинтересован в такой стороне жизни, которая абсолютно несовместима с другими интересами, или он может быть заинтересован в стороне жизни, которая становится связанной с этими другими интересами.
   
В. По-видимому, чтобы стать сознательным, нужно большое желание, но не может ли желание стать помехой к сознательности?
   
О. Желание — сложная вещь. И в действительности это комбинация целых серий мыслей, чувств, даже страхов. Желание быть сознательным приходит, когда вы боитесь механичности. Сначала человек должен осознать, что он является машиной, а затем бояться этого. Тогда появится желание.
   
В. Недавно я пережил довольно гнетущее чувство, что, несмотря на настоящую работу, я все еще, кажется, ужасно механичен.
   
О. Конечно, мы являемся механическими и мы ничего не сможем сделать с этим до тех пор, пока не узнаем себя лучше, не только вообще, но и индивидуально, ибо имеется много обычных вещей, общих для всех, и имеется много индивидуальных черт. Сначала мы изучаем общие вещи, затем индивидуальные; и когда мы узнаем себя, мы поймем, где начинать. Сейчас мы только пытаемся делать элементарные вещи, больше для самоизучения, чем для действительных результатов.
   
В. Как может человек излечиться от таких периодов безразличия, когда идеи системы не имеют никакой силы?
   
О. Все идет волнами — вверх и вниз. Необходимо приобрести достаточно памяти и возвышенности, так сказать, чтобы в моменты подавленности не терять нить, не забывать того, что важно.
   
В. Но что поставить на место чувства подавленности, которое приходит, когда иллюзии исчезают?
   
О. Подавленность может появиться из-за других иллюзий, которые занимают место исчезнувших. Первые иллюзии были полны надежды, а другие иллюзии могут быть полны отчаяния, и это все.
   
В. Как мы можем усилить и закрепить моменты, когда ощущается эмоция и мы хотим работать, и как использовать эти моменты, когда мы не хотим работать?
   
О. Пытаясь связать эти моменты. Когда вы находитесь в состоянии желания работать, вспоминайте другие моменты, когда вы находились в таком же состоянии, и делайте мысленную связь между ними.
   
В. Не принесет ли это с собой побуждение работать?
   
О. В этой системе побуждение должно приходить от осознания вашей ситуации и возможности изменения. Или это может быть даже более простым. Побуждение работать может быть вызвано путем осознания того, что возможно знать больше, чем вы знаете сейчас. Второе относится к знанию, а первое — к бытию. В действительности, вы должны иметь и то, и другое, и все это должно быть проверено. Очень скоро после того, как вы начинаете работать, вы сознаете, что вы начинаете приобретать некоторое знание, которое открывает новые возможности понимания. Человек не может избежать этого, если он действительно пытается работать. И спустя некоторое время человек заметит изменения в себе, изменения, которых он не сможет описать, но которые создадут совершенно иные отношения. Это неизбежно, поэтому это дает человеку определенную оценку и определенное понимание того, что он получает что-то и движется куда-то вместо того, чтобы стоять неподвижно.
   
В. Как может человек усилить решения?
   
О. Это зависит от решения. Первая вещь — это знать, что более и что менее важно. Если вы научитесь различать это, решение не будет трудным. Вы должны научиться различать между механичностью и сознательностью на нашем уровне. Вещи, которые связаны с работой, могут быть сознательными. Вещи, связанные с удобством, прибылью, удовольствием, выгодой, являются механическими. Также имеется другая сторона. Если результат решения действительно важен и связан с вашей работой, вы имеете право просить совета. В таком случае вы особенно должны пытаться не решать в одиночку.
   
В. Я чувствую, что мое отношение к настоящей работе требует полного пересмотра. Настоящая система имеет значимость только для одного “я” — другие “я” не хотят учиться или изменяться. Есть ли какой-нибудь способ, который может помочь мне усилить желание работать?
   
О. Но кто будет делать это, если заинтересовано только одно “я”, а другие не заинтересованы? Вы говорите так, как будто вы чем-то отличны от этих “я”. Одно “я” может решать, но другое “я” будет рядом вместе с первым и не будет знать об этом. Такова данная ситуация, и вы должны пытаться делать все, что вы можете. Не мечтайте о вещах, которые вы не можете делать, не пытайтесь делать больше, чем вы можете. Никто не может помочь вам в желании работать, вы должны хотеть сами, но если вы не делаете того, что вы можете, вы будете терять и работать меньше и меньше. Если вы пытаетесь вспоминать себя или останавливать мысли три или четыре раза в день, это очень скоро даст вам энергию, только это должно быть регулярным. Как мы можем увеличить силу нашей работы? Только путем работы, нет никакого другого пути. Если вы учитесь делать малые усилия, вы будете иметь малые результаты, а если вы делаете более значительные усилия, вы будете получать более значительные результаты.
   
В. Как можно быть более уверенным, что имеется конкретная выгода в том, чтобы стать более сознательным и менее механическим?
   
О. Вы должны решить для самих себя; найдите доводы для этого. Сначала пытайтесь понять, что означало бы быть более сознательным и менее механическим, затем решайте. Только тогда это будет иметь реальный вес. Если отвечу я, это будет мое мнение. Имеются вещи, которые человек должен решать для самого себя, только тогда они могут иметь реальное значение и могут показать реальное понимание.
   
Мы не знаем, что значит стать сознательным. Но мы не знаем также нашего теперешнего состояния, так как мы живем в иллюзиях. Если бы мы были свободны от иллюзий, тогда стал бы возможным сильный импульс, чтобы выйти из этого состояния-и измениться. Человек не может описать полностью, что означает это изменение, и лучше не пытаться, ибо воображение всегда готово работать и обманывать нас. Лучше изучайте теперешнее состояние. Если вы делаете это, вы ничего не теряете, ибо вам нечего терять.
   
В. Я чувствую иногда, что я не имею никакого чувства пропорции. Как я могу исправить это?
   
О. Но в этом все^дело! Это есть цель всей работы. Все, что мы делаем, имеет своей целью приобрести чувство пропорции. Но вы не можете иметь его до вашей работы, поэтому необходимо работать, и тогда, как результат работы, вы будете иметь лучшее чувство пропорции.
   
В. Я думаю, что наибольшая трудность — это найти мост между нашей обычной жизнью и серьезной работой в настоящей системе. Что является мостом?
   
О. Нет никакой необходимости искать мост, так как эта система дает возможность начать работу сразу, как раз такими, какими вы являетесь. В то же самое время, когда вы начинаете думать о возможных результатах работы и о том, что случается без какой-либо работы, вы увидите различие. В одном случае все случается, а в другом случае вы должны быть сознательными, чтобы действовать согласно тому, что вы знаете. Нет никакого моста между ними;
   
какой мост может быть между сумасшедшим и здравомыслящим?
   
В. Освобождает ли изменение бытия от внешних событий?
   
О. Это вы должны выяснить путем опыта. Чем больше вы становитесь объединенными в самих себе и чем более вы сознательны, тем меньше вы будете зависеть от обстоятельств. Вы поймете их лучше, определите свой путь лучше и, таким образом, вы станете более свободными. Что касается того, что случается позднее, это должно быть пережито в дальнейших стадиях. Бесполезно говорить об этом теоретически. Вы можете судить по всему, сказанному мной, что я пытаюсь подвести вас к практическим вещам.
   
В. Самовоспоминание является значительно более трудным в некоторых жизненных обстоятельствах. Следует ли избегать их?
   
О. Это ошибка — думать, что жизненные обстоятельства, то есть внешние обстоятельства, могут изменить что-либо или воздействовать на что-либо. Это иллюзия. Что касается того, избегать их или нет — пытайтесь избегать их или пытайтесь принимать их как роль, которую вы должны играть. Однако, если вы ухитряетесь избегать их, вы найдете, что ничто не изменилось; могут быть исключения, но общий баланс остается обычно одним и тем же.
   
В. Если все мы представляем собой слабость и не имеем никакой силы, из какого источника извлекаем мы силу, которая необходима даже для того, чтобы начать работу над собой?
   
О. Мы имеем некоторую силу. Если бы мы были только слабостью, мы ничего не могли бы делать; если бы мы вообще не имели никакой силы, мы не были бы заинтересованы в настоящей работе. Если мы осознаем нашу ситуацию, мы уже имеем некоторую силу, а новое знание увеличивает эту силу. Таким образом, мы имеем вполне достаточно, чтобы начать. Позднее сила приходит из нового знания, новых усилий.
   
В. Я нахожу очень трудным работать правильно, так как я не вижу, какой род усилия правилен в одно время и неправилен в другое.
   
О. Попытка вспоминать себя всегда является правильным усилием, если вы можете заставить себя пытаться. Что бы вы ни делали, просто пытайтесь осознать, что вы делаете это или что вы не делаете чего-то, что вы должны делать. Если вы пытаетесь делать это настойчиво, это даст результаты. Усилие вспоминать себя — это главное, так как без самовоспоминания ничто другое не имеет никакой ценности; это усилие должно быть основой всего. Только этим путем вы можете перейти от механического к более сознательному состоянию.
   
В. Я все еще не понимаю, каким образом самовоспоминание сличается от мышления о себе?
   
О. Мышление о себе это другое. Если вы хотите вспоминать себя, лучше всего не думать о себе. Пока вы думаете о себе, вы не будете вспоминать себя. Трудно объяснить разницу словами. Эго как будто вы думаете о себе на одной основе и пытаетесь вспоминать себя на другой основе. Вы сознаете, что вы не вспоминаете себя, что вы не являетесь сознательными, и путем принуждения себя вспоминать это отсутствие сознания вы начинаете вспоминать < ебя. Я не могу объяснить это лучше. Вы не получите правильного меюда сразу, но если вы пытаетесь делать это в ючение некоторого времени, вы найдете некоторую особую линию мысли, которая поможет вам. Тогда вы обнаружите, что если вы думаете о неко-юрых частных вещах определенным образом, это заставит вас " поминать себя. А это есть первый шаг к сознагельносги.
   
В. Я не знаю, вспоминаю я себя или нет в некоторые моменты.
   
О, Достаточно знать, что вы не вспоминаете Уловите момеш, ко'ца вы особенно далеки от самовоспоминания в ^то” момент 'ы вспомните себя.
   
В. Если я говорю себе: “Я буду вспоминать себя...'->.
   
О. Ничего не приходиг, вы не можеге начинало таким образом. Либо думайте о чем-то, что приведет к этому, либо осознайте, ч и вы не вспоминаете себя.
   
В. Я вижу сейчас, в данный момент, что я не вспоминаю себя, чо это не идет сколько-нибудь дальше.
   
О. Идите глубже. Ничего больше не требуется. Сознавайте больше и больше, глубже и глубже, что ни вы, ни другие люди не вспоминают, что никто не вспоминает себя. Эго приведет вас к самовоспоминанию лучше, чем что-либо другое. Наше затруднение в самовоспоминании зависит, главным образом, от отсутствия осознания того, что мы не помним себя. Позднее многие другие вещи могут войти сюда, но если вы пытаетесь иметь их все сразу, вы ничего не будете иметь. Пытайтесь наблюдать, как проходит ваше время. Скажем, вы находитесь в театре, или находитесь здесь, или идете повидать друзей, затем, когда вы приходите домой, спросите себя, осознавали ли вы себя, и вы обнаружите, что вы не осознавали. Или, если вы находитесь в автобусе, спросите себя, когда вы сходите, "то происходило в пути. Вы увидите, что никогда не вспоминаете себя естественно, вы должны заставлять себя делать эго.
   
В Тогда как происходят случайные проблески самовоспоминания?
   
О. Это может быть интенсивная работа центров, особенно когда одна функция смотрит на другую. Когда один центр наблюдает другой центр, впечатления могут быть достаточно сильны, или достаточно противоречивы, или достаточно содействующими, чтобы осуществить самовоспоминание. Многие вещи такого рода вы можете создавать намеренно, ибо вы не можете полагаться на то, чтобы стать самосознательными случайно.
   
В. Я чувствую, что недостаточно быть уверенным, что мы узнаем состояние самовоспоминания по его особому вкусу, и я хочу знать, как мы можем распознать его интеллектуально, без риска вмешательства эмоции или субъективной мысли?
   
О. Эмоция не означает вмешательства. Интеллектуальная функция может привести вас только к определенной стадии; дальше вы должны передвигаться на эмоции. Невозможно сказать о самосознании, которое является более высоким состоянием сознания, что оно определенно является возможным или что это легкое переживание, ибо оно означает изменение бытия; поэтому трудно сказать механическому человеку, как он будет чувствовать себя и смотреть на вещи, когда он станет более сознательным. Он спит. Как может кто-либо сказать, что он будет чувствовать или делать, когда он пробудится?
   
Мы не можем сделать ни одного шага к более высоким состояниям, так как имеется много вещей, от которых мы не хотим отказаться. Каждый из нас хорошо знает, от чего он должен отказаться, но никто не хочет делать этого. Но в отношении к самовоспоминанию это значительно более просто: если человек действительно пытается вспоминать себя всеми возможными средствами, он заметит разницу между своим состоянием и состоянием человека, который не пробует вспоминать себя.
   
В. Когда я пытаюсь вспоминать себя, мое представление о времени иногда меняется. Является ли это иллюзией?
   
О. Это вполне возможно, но в отношении к самовоспоминанию мы не должны думать о дополнительных результатах, побочных результатах. Мы должны думать только об определенном факте, что мы не вспоминаем себя, что означает, что мы спим, и что мы хотим вспоминать себя, что означает быть пробужденным. Может быть, субъективное чувство времени и многие другие вещи будут меняться, но это не важно. Что важно, так это тот факт, что мы спим; и усилие пробудиться является важным.
   
В. Как я могу построить реальное направление, более прочную цель?
   
О. Опять то же самое — путем построения себя; вы можете быть более сильными.
   
В. Но мы являемся общей суммой различных “я”. Как можно знать какому “я” доверять?
   
О. Никто не может знать — таково наше состояние. Мы должны иметь дело с тем, чем мы являемся, до тех пор, пока мы не изменимся, но мы работаем с идеей возможного изменения, и чем больше мы сознаем безнадежное состояние, в котором мы находимся, тем больше энергии мы будем иметь для создания усилий к изменению.
   
В. Мне достаточно легко понять, насколько механическим я являюсь в большинстве проявлений, но в то же время мне трудно примириться с этой идеей. Является ли это примером несовершенное'! и понимания?
   
О. Нет. Видите ли, легко понять механичность умом. Но помнить ее всегда, видеть ее в фактах, в вещах, видеть, как все случается, это всегда очень трудно. Это отнимает время.
   
В. Почему так происходит, что некоторые повторяющиеся ошибки, которые вы можете видеть, невозможно остановить до тех пор, пока кто-либо извне не указывает вам на них?
   
О. Даже это не поможет. Вы можете продолжать делать их каждый день до тех пор, пока вы не находите причину. Может бять, это зависит от некоторой другой вещи, а эта вещь от другой яртци и т. д. Для всего, что вы хотите изменить, вы должны найти начало. Но мы не говорим сейчас об изменениях, мы говорим точько об изучении. Изменение приходит в дальнейшем. Естественно, если вы находите что-то весьма очевидным, вы должны пытаться это изменить, но это связано с самонаблюдением, так как если что-то всегда случается механически, то вы не можете тто даже наблюдать.
   
В. Одна из основных идей настоящей системы — это изменение самого себя, не так ли?
   
О. Сначала необходимо знать, что изменять Основная идея — гго знать себя, хотя, как вы слышали с самого начала, если некоторые вещи не изменяются, вы не можете знать себя, ибо в нашем обычном состоянии в нас есть очень сильное сопротивление к любому изменению или любому виду работы. Люди, которые хотят только знать и не соглашаются с изменением, никогда не научатся знать себя точно так же, как люди, которые хотят только изучать настоящую систему интеллектуально; они ничего не получают и в большинстве случаев оставляют ее очень скоро. Но знать себя это долгий процесс. Сначала мы должны изучать.
   
В. Не должны ли мы ожидать каких-либо результатов от нашей работы?
   
О. Какая польза работать без результатов? Но вы не можете обедать их слишком быстро, вы не можете ожидать немедленных результатов. Вы сажаете веточку в землю и вы не можете ожидать большего дерева на следующий год. Рост есть процесс.
   
В. Недавно вы сказали, что прежде, чем человек сможет узнать себя он должен видеть себя. Означает ли видение себя комбинацию самонаблюдения и самовоспоминания?
   
О. Нет, просто обладание правильным образом самого себя. Пока вы не получили этот образ, вы не можете начать какую-либо серьезную работу, вы можете только изучать, и даже что изучение будет частичным.
   
В. Очень трудно быть уверенным в том, что ты говоришь истину самому себе.
   
О. Да, вот почему я сказал, что сначала нужно видеть себя, а не знать. Мы имеем много образов самих себя; мы должны видеть их, один за другим, а затем сравнить их. Мы не можем сказать с первого взгляда, какой из них является правильным. Это может быть проверено только путем повторного опыта. Это есть то, что в первой группе в Санкт-Петербурге было названо получением мысленных моментальных фотографий самого себя в подготовке к видению себя.
   
В. Может ли повторный опыт быть ошибочным?
   
О. Да, мы можем обманывать себя даже в этом. Но когда войдет эмоциональный элемент — совесть, — это будет проверкой.
   
В. Как человек получает эти мысленные моментальные фотографии?
   
О. Без камеры. Посмотрите, как вы выглядите, как люди видят вас в том или другом ряде обстоятельств. Вы должны делать это сами, хотя иногда может быть полезным спрашивать у других людей их впечатление о вас, гак как человек имеет ошибочный образ самого себя. Каждый стоит перед зеркалом и вместо самого себя видит кого-то еще. Если вы делаете это, вы получите представление о ваших ролях. Роли часто разделены буферами, поэтому мы не можем следить от одной роли к другой.
   
В. Значит ли видение самого себя то, что вы видите как свои недостатки, так и то, что с ними делать?
   
О. Иногда это может быть так. Но вы снова пытаетесь получить определение и объяснение, а я говорю о практике, а не об определении или переводе этого в слова. Я имею в виду фактически видеть. Допустите, что вы говорите о некотором образе, который вы никогда не видели и о котором вы только слышали. Вы можете знать все, что возможно знать об этом образе, но если вы не видели его, вы должны сначала увидеть сами и проверить все, что вы слышали. Видение себя не означает видения всегда. Вы можете видеть себя в течение некоторого времени; затем вы перестаете видеть.
   
Мы не можем серьезно разговаривать, пока мы не начнем видеть самих себя или, по крайней мере, осознаем, что мы не видим себя, что и нам необходимо это делать.
   
В. Вы сказали однажды, что необходимо быть серьезным в отношении к работе. Что значит быть серьезным?
   
О. Сначала необходимо разделить две вещи: быть серьезным и принимать вещи серьезно. Люди обычно думают о том, как принимать вещи серьезно и какие вещи, но никогда о том, что значит быть серьезным. Я скажу вам, что это значит. Быть серьезным значит ничего не принимать серьезно — за исключением вещей, о которых вы знаете наверняка, что они являются важными в отношении к тому, чего вы хотите. Это кажется незначительным, но когда вы применяете это на практике, вы видите, что это единственное и наиболее необходимое решение.
   
Видите ли, люди, которых нет, не могут быть приняты серьезно с этой точки зрения. В один момент они серьезны, в другой момент они забывают все, в третий момент они снова пытаются найти что-то, в следующий момент они вполне удовлетворены тем, что они имеют. Это значит, что их нет — они не существуют. Сначала они должны существовать.
   
В. Вы сказали, что некоторые отрицательные эмоции делают серьезную работу невозможной. Значит ли это, что они должны быть абсолютно искоренены до начала работы, и что вы подразумеваете под серьезной работой?
   
О. Под серьезной работой я имею в виду не только изучение, но и изменение. Сначала вы должны изучить определенные вещи, затем вы работаете, чтобы изменить их. Но так как даже изучение не может происходить без некоторого изменения, поскольку эти два процесса изучения и изменения не разделены полностью, более серьезное изучение, чем в самом начале, может быть названо серьезной работой. С определенными отрицательными эмоциями серьезная работа практически невозможна, так как они будут портить все результаты: одна сторона вас будет работать, а другая будет портить это. Поэтому, если вы начинаете эту работу до того, как вы овладели некоторыми отрицательными эмоциями, тогда, спустя некоторое время, вы можете оказаться в худшем состоянии, чем раньше. Случалось несколько раз, что люди делали невозможным продолжение работы для самих себя, так как они хотели сохранить свои отрицательные эмоции. Были моменты, когда они осознавали это, но они не делали достаточных усилий в то же время, а позднее отрицательные эмоции становились сильнее.
   
В. Что побуждает людей делать усилия?
   
О. Две вещи побуждают людей делать усилия: если люди хотят получить что-либо или если они хотят отделаться от чего-либо. Но, в обычных условиях, без знания, люди не знают, от чего они могут отделаться или что они могут приобрести.
   
В. Должен ли человек долго тренироваться?
   
О. Все имеет свой собственный срок жизни, и если человек ждет слишком долго, это становится бесполезным и результаты будут только отрицательные. Сокращения пути приходят время от времени, но если мы упускаем их, спустя некоторое время они перестают приходить. Необходимо вспоминать все, что было сказано в различное время об усилии, так как усилие есть основа настоящей работы. Все, что мы можем приобрести, пропорционально усилию;
   
чем большее усилие мы делаем, тем больше мы можем ожидать. Мы хотим очень больших вещей, мы не осознаем, каких огромных вещей мы хотим. Вначале усилия малы только потому, что в обычной жизни мы не делаем усилий; в жизни все делается для того, чтобы избежать работы, поэтому трудно осознать и признать необходимость усилия. Все наши способы мышления и действия имеют тенденцию избежать усилия любой ценой.
   
В. Относительно изменения бытия — оно, по-видимому, является возможным только с усилием делать что-либо иное. Следовательно, это порочный круг, так как вы не можете делать что-либо иное, если ваше бытие не изменилось.
   
О. Нет, это в жизни, но не в школе. Это является иным в любой системе или любом виде школы. В обычной жизни человек ничего не может изменить — мы делаем один шаг вправо и один шаг влево, и ситуация остается одной и той же. Но если человек работает в школьных условиях, то все по-другому. Если человек работает быстро, изменение будет быстрым; если человек работает очень мало, изменение будет пропорциональным. Вы не можете купить большой дом за несколько грошей — вы должны заплатить столько, сколько он стоит. Просто думайте об этом следующим образом: сколько вы платите и сколько изменения вы ожидаете? Мы говорили достаточно и мы можем понять достаточно. Мы должны видеть, сколько мы платим, и тогда мы увидим, сколько мы можем получить. Мы не можем ожидать большего. Ясно ли это? Сколько реальных усилий мы делаем? Если мы обманываем себя, мы не можем знать, но если мы не обманываем себя, мы можем видеть, сколько мы можем ожидать.
   
Усилие само по себе не помогает, так как вы не знаете, в каком направлении делать усилие. Вот почему необходима школа. Человек, каков он есть, может научиться многим вещам, если эти вещи показаны ему и объяснены; но если он получает эти вещи сам, он будет получать их неправильно и делать ошибки или он просто не получит их. Если бы это было не так, школа не была бы необходимой — некоторые люди, по крайней мере, могли бы получить эти вещи сами. Но они не могут, никто не может.
   
В. Может ли человек получить многое из книг?
   
О. Человек может получить некоторые идеи, но он получит одну .вещь и упустит десятки других вещей. Несомненно, имеются книги, в которых написаны очень глубокие тайны, но люди могут читать их и никогда не узнать этих тайн. Это совершенно точно. Опять-таки, это связано с основной идеей, что понимание зависит не только от знания, но также и от бытия. Вот почему человек нуждается в школе. В школе вы не можете обманывать себя и в школе вам может быть объяснено, почему вы не можете понимать. Это значит, что в вас есть нечто, что вы должны преодолеть, чтобы понимать больше. Мы не видим самих себя, но с помощью, с изучением, мы можем видеть значительно больше. Имеются разные степени видения.
   
В. Несомненно, если человек принимает решение...?
   
О. Это просто слова. Если бы вы были сильнее, вы были бы способны принимать решения. Такими, какими вы являетесь, вы можете принимать столько решений, сколько хотите, и вы будете продолжать говорить о решениях. Главная вещь — это наша слабость во всем. Мы можем иметь превосходные планы; мы можем сказать, что мы знаем, чего мы хотим; мы можем даже иметь цель, но мы не можем “делать” что-либо. Вот почему мы должны учиться. Мы должны учиться, как делать сначала малые вещи, шаг за шагом. Мы должны начинать с малых усилий. Если мы не делаем малых усилий, мы останемся теми же самыми — в один момент здесь, в другой момент не здесь. Но если мы делаем малые усилия и помним о них, это дает линию, направление.
   
В. Какие усилия будут наилучшими в момент, когда появляется желание измениться?
   
О. Необходимо знать в каком смысле вы подразумеваете изменение. Кроме того, усилие не может быть описано. Когда человек понимает свою ситуацию, тогда внутренние противоречия и многие другие вещи дают ему достаточный импульс для совершения усилий. Это осознание сна, внутренних делений, буферов, отрицательности и неприятность таких вещей, которые будут давать ему импульс.
   
В. Если я полагаю, что я немного изменился с тех пор, как я начал посещать эти лекции, является ли это воображением?
   
О. Нет. Конечно, вы изменились, так как вы начинаете понимать некоторые вещи, которые вы не могли понимать раньше. Но этого не достаточно. Каждая малая вещь, которой вы учитесь, изменяет 410-то, но, может быть, необходимо большее изменение. Видите ли, •это всеща крупное изменение по сравнению с тем, какими вещи были бы без него; но изменение может не быть достаточно большим с точки зрения приобретения большего изменения или получения чего-то еще, так как изменение не приходит само. Оно приходит как результат определенного усилия в определенном направлении. Необходимость для усилия всегда остается. Изучение невозможно без определенной борьбы, так как в нас имеется много механических вещей, которые не могут быть использованы в процессе приобретения контроля.
   
В. Как можно определить, изменились мы или нет?
   
О. Многое можно сказать об этом. Это трудно сделать, но если бы вы могли представить себе, что случилось бы с вами, если бы вы не были связаны с каким-либо видом работы, это было бы ответом на ваш вопрос; если бы вы могли сравнить себя с тем собой, каким вы были бы.
   
В. Не развивается ли большее количество “я” в борьбе за изменение?
   
О. Вы все еще будете иметь много “я”, они не исчезнут, но вы будете способны контролировать их и располагать их определенным образом.
   
В. Нам говорили, что полезно бороться с механическими привычками, но было также сказано, что не следует пытаться изменять вещи. Может ли это быть объяснено больше?
   
О. То, что я сказал о попытке изменять вещи, относилось к людям в обычных условиях жизни, без школы, без дисциплины, без методов настоящей работы. Я сказал, что в обычной жизни люди не могут изменить что-либо в самих себе, так как, путем изменения одной вещи, они бессознательно меняют другую. Без знания того, как делать это, это совершенно бесполезно. Но в настоящей работе, особенно спустя некоторое время, эта опасность больше не существует, так как путем выполнения всего, что рекомендуется, человек избегает этой возможности ошибочного изменения, потому что ошибочное изменение всегда происходит в одной из бесполезных функций. Если человек изменяет что-либо обычным путем, он либо начинает больше лгать, либо больше отождествляться, либо выражать больше отрицательных эмоций, так как эти вещи более легко подвержены воздействию. Но в настоящей работе мы имеем много защит, и прежде всего самовоспоминание, которое будет останавливать механическую вещь, заменяющую место той механической вещи, которую вы разрушаете. Кроме того, вы должны понять, что для того, чтобы изменить что-либо, необходимо знать, как вещи связаны и как делать это изменение, и что человек не способен ничего изменить до тех пор, пока ему не объяснено, как начинать изменение. Существуют определенные пункты, где человек может начинать, и чтобы реально изменить что-либо, он должен следовать указанному пути. Например, необходимо изменить наш ошибочный способ мышления, сделать наше мышление менее формирующим. Но сначала мы должны найти примеры формирующего мышления. Затем мы можем бороться с выражением отрицательных эмоций, с учитыванием, с воображением — все это есть способы борьбы с привычками. В то же самое время вы можете также бороться с другими привычками, но ваша борьба будет служить только самонаблюдению, так как вы не можете изменить их. Вы можете изменить их только через каналы, которые указаны. Чтобы бороться с привычками и получать правильные результаты, необходимо большее знание — вы еще не достаточно знаете. Но это не причинит никакого вреда, так как это усилие будет уравновешено самовоспоминанием.
   
В. Почему человек сам не обнаружил пункты, с которых надо начинать?
   
О. Потому что одно “я” обнаруживает что-то, но в тот же момент другое “я” становится заинтересованным в чем-то другом и берет всю энергию; затем, пока второе “я” работает, третье “я” выходит вперед и т. д. Человек всегда бежит в разных направлениях. Мы не сознаем, насколько это важно.
   
В. Я не вижу, как человек может чего-то достичь, если он не пытается идти против привычек и изменить свою повседневную жизнь.
   
О. Да, человек должен делать что-то в этом направлении. Вопрос в том, что он должен изменять. Люди всегда пытаются изменять вещи, которые не являются важными, а то, что является важным, не принимается во внимание и откладывается до завтра.
   
В. Существуют ли хорошие привычки?
   
О. Привычки двигательного и инстинктивного центров могут быть хорошими привычками. Привычки в интеллектуальном или эмоциональном центрах никогда не могут быть полезными.
   
В. Все ли привычки являются видами отождествления?
   
О. Некоторые привычки вполне обычны и безвредны, но если вы начинаете ставить препятствия на их пути, это даст вам хороший материал для самонаблюдения, и вы будете способны разглядеть отождествление. Эта борьба вводит трение, а без трения вы не замечали бы себя, вы жили бы, как в густом тумане, не замечая никакого тумана. Но второй шаг зависит от вашего решения -- вы можете быть просто раздражены этим трением или вы можете использовать его.
   
В. Не должны ли мы в нашем состоянии сознания делать то малое, что возможно для нас?
   
О. Мы должны изучать самих себя. Мы ничего не можем делать, пока мы не знаем — мы должны знать, чем мы являемся и что делать. Но в этих лекциях я уже дал вам несколько вещей, которые вы можете делать.
   
Человек может изучать себя, как он есть. Очень важно изучать это. И я снова повторяю: с самых первых шагов человек должен пытаться изменять некоторые вещи, так как в нашем состоянии хаоса мы не можем даже изучать себя. Мы должны внести некоторый порядок. Мы хотим сделать опись нашего дома и поэтому мы начинаем описывать то, что имеется в нем; но предположите, что в то время как мы делаем это, другие люди в доме продолжают передвигать мебель или мебель двигается сама. Это то, что фактически случается, — мебель двигается сама, поэтому вы должны прикрепить ее к определенному месту.
   
Школьное знание есть знание, приобретаемое через высшие Центры. То есть, это совершенно иной метод. Нам дали некоторые принципы и некоторые деления, которые не известны в обычной жизни, и если мы начнем изучать себя с этой точки зрения, мы обнаружим многие новые вещи. Когда вы вполне уверены в этих делениях и в этих принципах, тогда, наблюдая себя на этой основе, вы обнаруживаете вещи, которые вы не способны обнаружить без знания этих делений и принципов. Обычным умом мы видим вещи только смутно, и они становятся спутанными, — мы не можем отличить одну от другой, поэтому мы смешиваем их. Но если нам скажут, как это делать, то мы сможем разделить вещи даже нашим обычным умом.
   
В. Таким образом, наблюдение человека 1, 2 и 3 является более сложным, окольным, но не обязательно ошибочным?
   
О. Наблюдение может быть вполне правильным, но если человек не знает, как разделить свои наблюдения, он не может прийти к правильным результатам. Очень многое основано на правильных делениях.
   
В. Хорошо ли начинать с наблюдения одного деления?
   
О. Нет, вы не можете делать этого, так как вы не можете знать, что вы можете делать лучше всего в данный момент. Поэтому делайте то, что, как вы считаете, вы можете делать лучше всего. Например, вы можете решить наблюдать интеллектуальную функцию, и, вместо этого, вы можете обнаружить себя в эмоциональном состоянии. Вы не можете делать одну вещь, а затем другую, и потом третью, пока вы не имеете контроля. А контроль приходит последним.
   
В. Имеется ли в наблюдении других людей столько же пользы, как в наблюдении самого себя?
   
О. Да, но имеются и опасные моменты. Если человек способен применять к самому себе то, что он находит в других людях, тогда это может быть правильным, но, как правило, человек считает, что другие люди это одно, а он — другое. В данном случае человек может видеть что-то в других людях и никогда не применять это к самому себе.
   
В. По-видимому, самонаблюдение и самовоспоминание становятся более трудными при состояниях физической усталости или коща человек чувствует себя нездоровым. Как можно преодолеть эту зависимость?
   
О. Состояния нашего тела являются состояниями, в которых мы живем, поэтому мы должны наблюдать и вспоминать или не вспоминать себя в этих условиях, если мы намерены делать это. Мы не можем начинать с изменения условий.
   
В. Вероятно, наблюдение похоже на самоанализ, оно поворачивает все внутрь?
   
О. Нет, самоанализ есть то же самое, что и воображение, он не контролируется. Это бесполезно и ничего не приносит. Но в наблюдении вы знаете, что вы делаете и зачем вы делаете это, чего вы хотите достичь, что вы хотите знать. Это не самоанализ, это изучение очень сложной машины. Это, действительно, механика — не психология. Психология приходит позднее.
   
В. Как человек может наблюдать себя и в то же самое время продолжать глупо кривляться?
   
О. Потому что он не одно лицо, но много лиц. Одно лицо наблюдает, а другое продолжает кривляться. Если вы можете видеть различных людей в вас в одном случае, это хорошо. Если вы можете видеть их в нескольких случаях, это становится неудобно. Если вы можете видеть их всегда, это есть начало работы.
   
В. Я наблюдаю, что я очень неестественен. Означает ли про-бужденность то, что человек становится более естественным?
   
О. Не обязательно, так как люди, какими они являются в обычной жизни, находятся в очень плохом состоянии. Поэтому, для того чтобы стать естественными, они должны сначала стать неестественными. Вы не можете рассчитывать стать естественными сразу. Это было бы возможно, если бы вы начинали на правильном уровне, но мы начинаем ниже уровня.
   
В. Почему, если человек теряет связь с настоящей системой, все препятствия появляются снова в наихудшей форме? Один человек становится более отрицательным, другой все больше времени проводит в бесполезных разговорах и т. д.?
   
О. Потому что в результате работы человек получает некоторый вид нового контроля и в то же самое время он теряет механический контроль. Поэтому, если человек теряет связь с настоящей работой, он теряет этот очень малый сознательный контроль и он уже потерял механический контроль. В результате он становится еще хуже.
   
В. Почему во мне имеется большее сопротивление к работе в смысле настоящей системы, чем к другим видам работы?
   
О. Потому что другие виды работы являются механическими, а к механическому действию механическое сопротивление меньше. Но если вы берете сознательное действие, то оно встречается с максимальным сопротивлением.
   
В. Может ли какой-то сильный толчок, который происходит в жизни, быть благоприятным для работы человека?
   
О. Да, но такие толчки не могут заменить работу. Все, что может быть приобретено в области развития сознания, может быть приобретено только при помощи усилия. Толчок не может заменить усилия; он может действовать на центры, но не на сознание. Сознание не развивается само по себе и не работает само по себе. Толчок может на короткое время раскрыть высшие центры и соединить с ними человека на момент. Он может сосредоточить на определенное время всю энергию в нашем теле, которая обычно рассеяна повсюду, он может собрать ее вместе. Вы можете пробудиться на момент, но, как правило, позднее вы впадаете в еще более глубокий сон. Вы можете даже потерять сознание или быть в очень низком состоянии впоследствии. Поэтому никакой толчок не может увеличить количество сознания; это очень важно понять. Люди обычно смешивают идею сознания и функций. То и другое должно развиваться, но развитие одного не производит развития другого.
   
В. Что вы подразумеваете под развитием функций?
   
О. Если центры сбалансированы и приобрели достаточную скорость, они становятся связанными с высшими центрами. Это наиболее легкий способ понять это, но могут быть другие описания. В этом состоянии сознания мы можем быть осведомленными только о работе низших центров; в состоянии самосознания мы можем быть осведомленными о большем. Но сначала мы должны начать очищение.
   
В. Я понимаю, что никакое усилие быть сознательным не является потерянным и, несмотря на это, будучи отрицательными, мы теряем энергию, которую мы производим. Как может быть верно и то, и другое?
   
О. Это большая ошибка, так как говорить, что никакие усилия не могут быть потеряны — совершенно против принципов настоящей работы. Люди могут делать усилия всю свою жизнь и все они могут быть потеряны, если люди делают их неправильно. Возьмите любую неправильную школу с какой-нибудь искаженной идеей. Люди, принадлежащие к такой школе, могут делать огромное количество усилий, и все они могут быть потеряны. Человек может делать правильные усилия в течение некоторого времени, а затем, если он останавливается, все эти усилия будут потеряны. Таким образом, усилия могут быть потеряны, если они не сопровождаются правильным отношением и другими усилиями.
   
В. Что это за чувство настойчивости, которое появляется в человеке в более высоком состоянии?
   
О. Вначале это магнетический центр, в котором есть смутное осознание нереальности обычных концепций, намерений, возможностей. Затем, когда человек начинает изучать, в какой-то момент осознание сна становится эмоциональным и приобретает силу. Отсутствие понимания означает отсутствие эмоции. Только формирующий центр может работать без эмоции. Каждое правильное осознание становится эмоциональным. Одно из наших препятствий — это то, что мы слишком тупы, недостаточно эмоциональны. Интеллект является очень слабой машиной. Вот почему эмоциональный центр должен быть свободен от отрицательных эмоций, так как иначе мы используем всю его энергию на эти эмоции и ничего не можем делать.
   
В. Производится ли какая-либо энергия путем самонаблюдения?
   
О. Конечно. Всякий вид работы производит энергию, только некоторые виды производят ее очень мало, так что необходимо делать последовательные усилия в течение длительного времени для того, чтобы произвести достаточное количество энергии. А другой вид работы может произвести много энергии сразу. Иногда усилие может выглядеть совсем маленьким и быть очень большим в действительности, а иногда очень большое по виду усилие может быть очень малым.
   
В. Как я могу научиться больше чувствовать? Я живу, в основном, своей головой. Я получаю слишком мало от жизни, и между мною и настоящей системой имеется барьер.
   
О. Это проблема каждого, так как если бы люди могли чувствовать больше, многие вещи были бы более легкими для них. Но в течение длительного времени они бессознательно создавали так много защитных приспособлений против чувств, что теперь никаких чувств не может быть. Вы должны откуда-то начинать;
   
есть более трудные вещи и менее трудные вещи. То, что вам действительно нужно, это больше наблюдения и определенный род мышления о самих себе или о чем-либо другом. Если вы придерживаетесь этого мышления, оно может сделать вас эмоциональным; но вы должны сами найти для самих себя, что это такое;
   
невозможно дать общий совет, подходящий для каждого. Каждый человек имеет некоторые пункты, которые приводят его ближе к эмоциональному состоянию; необходимо найти их. В настоящее время человек должен начинать с этого, вне зависимости от того, что будет в дальнейшем.
   
В. Прежде чем я пришел к настоящей работе, я испытывал восторг и энтузиазм. Наверное, он был основан на воображении, но теперь я почти не имею вообще никаких чувств.
   
О. Как я только что сказал, одна из наших наиболее крупных проблем — как сделать себя более эмоциональным, так как мы не можем далеко продвинуться только на одном интеллекте. Единственная вещь — это усилие; усилие и память о различных линиях настоящей работы, попытка не отождествляться, попытка вспоминать себя, попытка того и этого—усилие, усилие... Если вы делаете достаточное усилие, вы станете более эмоциональным. Но тот факт, что это вопрос, который люди задают постоянно (или, если они не спрашивают, то они чувствуют эту проблему), показывает, что люди не делают достаточного усилия.
   
В. Вы говорите, что необходимо большее усилие. Вы имеете в виду усилие чувствовать эмоцию или усилие в работе?
   
О. Это просто усилие для того, чтобы работать. Вы не можете делать усилие для того, чтобы чувствовать эмоционально, никакое усилие не поможет в этом, — но вы можете делать усилия. Если вы что-либо делаете, то вы можете делать это без усилия, пытаясь делать настолько мало, насколько возможно, или вы можете вложить в это много усилий. Эмоция может появиться только как результат некоторого напряжения. В обычных условиях, в обычной жизни это только случается; что-то происходит и приводит вас в эмоциональное состояние. Вопрос в том, как производить эмоцию, как сделать самого себя эмоциональным. И я говорю, что в нашем состоянии есть только одна вещь — усилие. Но не усилие по производству эмоции. Нет такого усилия. Но очень сильное непрерывное усилие в любой работе, которую вы делаете, будет, спустя некоторое время, делать вас более эмоциональным. Но, конечно, не сразу. Некоторый период усилий в различных направлениях связан с увеличением ваших эмоций.
   
В. Почему должно быть трудно совершать усилия?
   
О. Усилия могут выглядеть трудными потому, что мы умственно не готовы к ним; мы не думаем о них правильно. Мы даже мысленно не принимаем необходимость совершения усилий. Это создает самую большую трудность. Необходимость совершать усилия приходит как толчок, как нечто новое.
   
В. Я не могу путем усилия достичь того состояния, которое иногда приходит случайно.
   
О. Вы говорите, что оно приходит случайно. Если это то, что я имею в виду, то это состояние приходит как результат ваших усилий, просто оно не приходит в это же время. Но если бы вы не сделали усилий, оно не пришло бы случайно, поэтому, в действительности, оно не является случайным. Чем больше усилий вы делаете, тем больше вы будете иметь этих случайных моментов самовоспоминания, моментов понимания, моментов эмоционального состояния. Все это результат усилия. Но в этом случае мы не можем связать причину и следствие. Причина, почему мы не можем связать их, находится, возможно, в таких небольших вещах, как отождествление, воображение и т. д. Но причина здесь есть и в некоторый момент она принесет результат. Мы никогда не должны рассчитывать на немедленные результаты. Необходимо работать в течение длительного времени для того, чтобы создать постоянные стандарты, чтобы иметь немедленные результаты; и это приходит только в очень эмоциональных состояниях. Если бы мы могли путем воли, или желания, или намерения стать более эмоциональными, многое было бы иным. Но мы не можем. Мы очень медленны эмоционально, и вот почему большая часть работы, которую мы делаем сейчас, даже если мы действительно делаем ее, не может иметь никаких немедленных результатов. Но ни одно правильное усилие не является потерянным, что-то всегда остается; только оно должно сопровождаться другими и еще большими усилиями. Поэтому первый вопрос в том, как стать более эмоциональными, а это возможно только косвенно, путем совершения усилий. Второй вопрос в том, как использовать эмоциональные состояния, когда они приходят, и это то, к чему мы должны подготовить себя, когда это становится возможно. Эмоциональные состояния приходят, и мы теряем их в отождествлении и тому подобных вещах. Но мы могли бы использовать их.
   
В. Является ли самовоспоминание единственным способом продлить эмоциональные состояния?
   
О. Я сказал, что мы могли бы использовать их. Конечно, если вы помните себя, то вы увидите много способов использования этого состояния; это дело наблюдения. Это даст вам иную силу мышления, иную силу понимания. Это нельзя описать, так как это должно быть личным переживанием.
   
В. Можно ли использовать эмоции для более объективного видения?
   
О. Да, можно, когда вы имеете контроль над ними. Эмоции могут быть использованы как инструменты для приобретения знания, только если вы можете контролировать их. А что означает контроль? Это контроль над отождествлением и учитывавшем. Контроль — это второй шаг, а первый шаг—это изучение.
   
Мы говорим об эмоциях, но многие из них мы знаем только по имени. Они столь смешаны с другими вещами, мы отождествляемся с ними так сильно, что мы не осознаем всего, что мы могли бы получить от них, если бы мы правильно их использовали. Все, что мы называем эмоциями — гнев, страх, скука — все эти эмоции могут быть перевернуты вверх дном, и тогда мы обнаружим, что они имеют совершенно иной вкус. Все эмоции могут быть полезны, они являются некоторого рода окнами или дополнительными чувствами. Но в настоящее время мы не способны использовать их, кроме как для создания новых иллюзий; но если бы мы использовали их на то, чтобы видеть вещи такими, какими они являются, мы научились бы многим новым вещам.
   
В. Как может помочь гнев или ненависть?
   
О. Направлением их против самих себя. Ненавидьте себя, найдите в себе, что ненавидеть. Когда человек становится раздраженным на самого себя, он может видеть многие вещи.
   
В. Это подразумевает самокритику?
   
О. Больше, чем самокритику; критика интеллектуальна, а это чувство. Вся интеллектуальная деятельность — это подготовка материала, и затем эмоциональный центр начинает работать с этим материалом. Интеллектуальный центр, сам по себе, не может помочь в пробуждении. Только работа над эмоциональным центром может делать это, и мы можем пробудиться только через неприятные эмоции — пробуждение посредством приятных эмоций пока не было изобретено. Наиболее неприятная вещь — это идти против самого себя, против своих взглядов, убеждений, склонностей. Пробуждение не для тех, кто боится неприятных вещей, оно только для тех, кто хочет пробудиться и осознать, что значит быть спящим; для тех, кто знает, что необходима большая помощь и встряска. Это действительно вопрос: как обеспечить постоянную встряску для самого себя и как согласиться с ней.
   
В. До некоторой степени кажется возможным тренировать мыслительный и двигательный центры, но можете ли вы сказать, как мы могли бы тренировать эмоциональный центр?
   
О. Вы можете начинать двумя способами: первый способ, как я уже часто говорил — это невыражение неприятных эмоций. Мы можем доказать, что это возможно, так как мы можем увидеть, что иногда не выражаем эмоции из-за страха. Например, солдат не выражает своих неприятных чувств перед офицером, так как он знает, что если он выразит их, наказание будет суровым. Таким образом, если это возможно сдержать механически, то возможно делать и сознательно Мы можем влиять на наши эмоции путем отделения ума от эмоций. Ум может быть не только натренирован, но также обучен стоять в стороне и смотреть на эмоции. Тогда, спустя некоторое время, эмоциональный центр начинает осознавать, что продолжать выражать их не стоит, если ум не идет за ним.
   
Как правило, каждый человек имеет пять или шесть видов эмоций для определенных обстоятельств. Поэтому, каждый человек может знать заранее, что случится, — репертуар весьма ограничен;
   
мы можем и должны изучать себя с этой точки зрения. Это значительно легче, чем мы думаем, и вполне возможно предвидеть заранее, что случится. Если мы говорим себе что-то серьезно в течение получаса, то мы можем остановить наши эмоции, так как мы знаем все ассоциации, которые будут производить их. Это было бы не так легко, если бы наш репертуар эмоций был неограничен;
   
но эмоции на завтра очень ограничены; вы знаете очень хорошо, что трудно найти что-нибудь новое. Но вы должны знать очень хорошо все ассоциации и вы должны знать пути, по которым обычно приходят эмоции.
   
Это наиболее трудная вещь; эмоциональный центр является наиболее сильным центром, который мы имеем. Разум хочет остановить эмоцию, но он слаб” а эмоция сильна. Человек может остановить ее только косвенным путем, и не в тот момент, когда она есть в нем.
   
В. Плохо ли пытаться?
   
О. Нет, это хорошо; тогда, постепенно, вы можете узнать, как остановить эмоцию, т. к. это может быть сделано только при помощи определенного мастерства. Единственный путь—это создать новые отношения, противоположные тем эмоциям, которые вы хотите остановить. Тогда, с течением времени, отношение может оказаться сильнее, чем эмоция.
   
Таким образом, имеются два способа остановить эмоцию: первый — быть сознательным, второй — создать правильные отношения. Но для каждого отдельного случая необходимо иное отношение, поэтому это длительная работа. Мы не просто машины, мы уже испорченные машины. Чтобы понять машину, необходимо усиленно работать.
   
В. Какое защитное отношение вы предлагаете против отрицательных эмоций?
   
О. Как я сказал, первое — пытаться вспоминать себя. Если вы сознательны по отношению ко всему, что происходит в вас, вы можете остановить отрицательные эмоции тогда, когда они еще малы. Когда они стали больше, вы не можете. Затем, в наблюдении себя, вы находите вещи, которые делают вас более спящими, более механическими. Вы должны отделять их от вещей, которые могут быть полезны.
   
В. Это касается самого себя. Но как защитить себя от отрицательных эмоций других?
   
О. Наше отождествление приносит к нам отрицательные эмоции других людей: оно делает нас восприимчивыми к ним. Если у вас есть конкретный случай, то вы можете ясно представить себе возможность не быть отождествленным и вы увидите, что вы будете менее восприимчивым. Но еще лучше пытаться делать это на конкретном примере. Связь отождествления и отрицательных эмоций не есть теория, это может быть легко проверено. Отождествление более легко понять, чем эмоции; имеются сотни различных отрицательных эмоций, но отождествление всегда одно и то же. Первый шаг к неотождествлению — это самонаблюдение. Человек должен следить за всеми впечатлениями в тот момент, когда они входят. Отождествление работает как в случае притягивания, так и отталкивания.
   
В. Я вижу теперь механичность в большей степени, и это, кажется, вовлекает меня в большее отождествление, страх и чувство захваченности.
   
О. Если вы имеете в виду страх механичности в себе, то этот страх может быть полезным, так как вы уже знаете достаточно об этом и о том, как бороться с этим, как противостоять этому.
   
В. Я пытался останавливать выражение отрицательных эмоций для того, чтобы бороться с механичностью, но эти усилия очень быстро пропадают, и необходимость пробуждения забывается.
   
О. Это потому, что вы пытаетесь делать это на малых эмоциях. Если вы пытаетесь не выражать сильные эмоции, вы будете сохранять пробуждение дольше. Если бы вы вспомнили о борьбе с выражением действительно сильных эмоций в правильный момент, то вы увидели бы разницу.
   
В. Я озадачен вопросом выражения эмоций: если положительные эмоции находятся вне обычного человеческого опыта и нам говорят не выражать отрицательных эмоций, значит ли это, что мы не должны выражать какую бы то ни было эмоцию?
   
О. Нет, необходимо находить путь между тем и другим. Мы должны быть настолько эмоциональны, насколько возможно, ибо мы упускаем многие восприятия, идеи, понимание, потому что в данный момент мы не эмоциональны. Многие восприятия приходят через эмоции. Мы не имеем никаких положительных эмоций, но мы можем сказать, что мы имеем отрицательные эмоции и приятные и неприятные эмоции, которые не являются отрицательными.
   
В. Положительная значит не отрицательная?
   
О. Да, и не только это. Эмоция, которая не может стать отрицательной, дает огромное понимание, имеет огромную познавательную ценность. Она связывает вещи, которые не могут быть связаны в обычном состоянии. Иметь положительные эмоции советуется и рекомендуется в религиях, но они не говорят, как получить их. Они говорят: “Имейте веру, имейте любовь”. Как? Христос говорит: “Любите врагов ваших”. Это не для нас, мы не можем любить даже наших друзей. Это то же самое, что сказать слепому человеку: “Ты должен видеть”. Слепой человек не может видеть, иначе он не был бы слепым человеком. Вот что означает положительная эмоция.
   
В. Как мы можем научиться любить наших врагов?
   
О. Научитесь сначала любить самих себя — вы не любите самих себя достаточно; вы любите вашу ложную личность, не самих себя.
   
Трудно понять Новый Завет или буддийские писания, ибо они являются записями, сделанными в школе. Одна строка из этих писаний относится к одному уровню, а другая — к другому уровню.
   
В. Имеете ли вы название для эмоции, которая не является отрицательной?
   
О. Она может быть наслаждением или страданием. Но обе могут стать отрицательными, ибо тенденция является следующей:
   
каждая эмоция может либо стать отрицательной, либо дать рождение другим отрицательным эмоциям.
   
В. Не составляет ли инстинктивный центр хорошую замену для эмоционального? Например, любовь, выражаемая животными и маленькими детьми...
   
О. Мы не можем говорить о животных, когда мы говорим о человеке. Инстинктивные отрицательные эмоции имеют свое собственное место и свои собственные естественные причины, но эмоциональный центр заимствует результаты этих причин и подставляет воображаемые причины. Очень интересно видеть отсутствие симметрии между приятными и неприятными эмоциями. Приятные эмоции не могут сильно расти, они ограничены. Неприятные эмоции могут расти. Но это относится только к нашему сегодняшнему состоянию сознания; в другом состоянии симметрия восстанавливается, потому что там приятные эмоции также могут расти. Конечно, мы не можем проверить это до тех пор, пока мы не окажемся в другом состоянии сознания. Почему неприятные эмоции могут расти? Потому что нет никаких границ для ненормального состояния машины. Но удовольствия ограничены силами нашего восприятия. Это одна из неприятных сторон нашей ситуации.
   
В. Я полагаю, что мы так привыкли судить по результатам, что мое затруднение состоит в том, что я не понимаю, достиг ли я чего-то или нет, когда я делаю усилия в работе.
   
О. Я вполне понимаю. Но, видите ли, слишком рано говорить о результатах. Придет время, быть может, очень скоро, когда вы начнете видеть некоторые результаты, но пока нет. В обычных условиях мы судим по результатам. Если мы изучаем язык, мы знаем, что спустя некоторое время мы будем способны читать короткие предложения, затем небольшие абзацы, потом короткие рассказы. Но если вы берете психологическую сторону работы, вы должны делать усилия наблюдать, усилия вспоминать себя, но сначала вы не будете видеть никаких видимых результатов. Затем, спустя некоторое время, вы увидите некоторые результаты, но вы не можете торговаться.
   
В. Но как могу я сказать, что я установил для самого себя
   
что-то, что поведет меня дальше?
   
О. Только вы можете ответить на этот вопрос. Это зависит от вас—насколько вы понимаете, насколько вы подготовлены. В один день одна ситуация, в другой день другая. Один день вы работаете, другой день вы можете сделать небольшую ошибку, которая может заставить вас потерять все результаты вашей работы. На следующий день вы снова можете работать. Вы изменяетесь все время, поэтому, вплоть до некоторой определенной стадии, невозможно
   
ничего сказать.
   
В. На какой стадии человек способен не терять? О. Это так далеко, что бесполезно обсуждать это. Мы можем потерять все. Но даже эта способность не терять приходит постепенно. На некоторой стадии человек способен не потерять одну вещь, затем, далее, он способен не потерять другую вещь и т. д.
   
Это приходит постепенно.
   
В. Я хочу знать, как увеличить для себя ценность работы? О. Невозможно ответить на этот вопрос, так как только вы можете знать, как увеличить для себя ценность работы. Вы должны думать, вы должны сравнивать обычные идеи с этими идеями; вы должны пытаться находить, в каком смысле эти идеи помогают вам. Все, что мы делаем в настоящей работе, имеет тенденцию увеличивать ценность, поэтому не упускайте ничего, что дается, так как все идеи имеют эту цель. Каждый принцип будет увеличивать ценность настоящей работы, он не может уменьшать эту ценность. Но для увеличения ценности не может быть никакого
   
специального метода.
   
В. Неужели настолько, насколько человек желает других вещей в жизни, ровно настолько же отнимается от его желания работать?
   
О. Не обязательно. Имеется много вещей, которые мы можем иметь в жизни и все-таки работать. Совершенно ошибочно думать, что они всегда противоречивы, хотя они могут быть противоречивы. Человек может желать таких вещей в жизни, которые делают работу невозможной. Поэтому он должен учиться выбирать между желаниями, ибо некоторые вещи несовместимы. Это формирующий метод делит вещи на “вещи в жизни” и “вещи в работе” и соединяет все так” как делаете вы. Вы должны делить лучше, видеть лучше.
   
В. Существует ли средство для различения между важными и несущественными вещами? Вся моя жизнь наполнена беспокойством о ближайшей веши, которую я собираюсь делать, и я теряю из виду общую идею настоящей системы.
   
О. Это может показать только опыт и искреннее отношение. Если вы искренни, или пытаетесь быть искренними, и в то же самое время пытаетесь наблюдать, то спустя некоторое время вы увидите, что трудность различения становится меньше и меньше, и вы будете видеть то, что несущественно. Человек не может описать, что является важным и что нет, так как это субъективно, в один момент одна вещь является важной, в другой момент — другая. Опять-таки, сюда входят личности: что важно для одной личности, может быть несущественным для другой.
   
Одна из первых вещей — это помнить о различных личностях в вас и, особенно, когда вы находитесь в эмоциональном состоянии, не думать “я”. Личности, основанные на симпатиях и антипатиях, целиком ошибочны; человек должен всегда начинать с личности, основанной на магнетическом центре. Тогда вы можете видеть другие личности, противоречат они ему или нет. Эта идея различных личностей, идея, что вы не едины, что вы множество, всегда должна быть связана с самовоспоминанием.
   
В. Я никогда не был способен убедиться в том, что другой человек достиг самовоспоминания.
   
О. Вы не увидите доказательства. Даже если бы все другие люди были способны помнить себя, а вы бы не были, даже это вам бы не помогло.
   
В. Нет, помогло бы, так как они имели бы больше информации.
   
О. Для самих себя, не для вас. Вы должны доказать это самому себе. Никто не может вам это доказать.
   
В. Так как мы работаем над самими собой, не означает ли это, что мы приобретаем высшее сознание?
   
О Нет, это может занять очень долгое время Мы хотим приобрести контроль высших состояний сознания, но прежде всего настоящая система говорит о приобретении контроля над обычными способностями, над мыслями, над эмоциями, и в приобретении этого контроля мы должны исключить определенные вещи и создать возможность самовоспоминания. Поэтому сначала мы должны приобрести контроль над простыми, обычными вещами. Только тогда мы можем ожидать большего. В этой системе имеются последовательные ступени — человек не может прыгать.
   
В. Я нахожу, что разрушительное отношение к идеям системы, которое начинается с возражения и попытки отыскать трудности, мешает мне применять их практически. Каков наилучший метод уменьшения этого отношения?
   
О. Путем изучения. На самом деле, это интересное наблюдение, так как многие люди, не обязательно только в настоящей работе, живут только возражениями; они думают, что они умны, только когда могут найти возражение на что-либо. Когда же они не находят никаких возражений, то они не чувствуют себя работающими, или думающими, и т. д.
   
Я замечаю из вопросов, которые мне задают, что люди не понимают, как приходят новые вещи; затруднение в том, что мы слишком привыкли мыслить в абсолютных категориях—все или ничего. Но необходимо помнить, что все новое приходит сначала в проблесках. Оно приходит и затем исчезает, приходит снова и исчезает снова. Только спустя некоторое время эти проблески становятся длиннее, а затем еще длиннее.
   
В. Какими средствами можем мы продлить эти проблески?
   
О. Путем повторения причин, которые произвели их. Я не хочу давать пример, так как это уведет в воображение. Все, что я хочу сказать, это что, например, путем определенных усилий самовоспоминания человек может видеть вещи, которых он не может видеть сейчас. Наши глаза не столь ограничены, как мы думаем, есть много вещей, которые наши глаза могут видеть, но
   
не замечают.
   
В. Каковы наши наибольшие трудности?
   
О. Отсутствие понимания и медлительность понимания, так как понимание обычно приходит с опозданием примерно на два года. Другой принцип, о котором я уже говорил и который необходимо помнить, это что работа не стоит, она не остается одной и той же. Один год имеет определенные требования, следующий год требует чего-то еще, и это продолжается. И большею частью случается, что люди готовы для требований двухлетней давности. Люди, которые хотят продвигаться, должны поднять свой стандарт, и это не должно делаться по моему внушению; вы должны думать сами, в каком смысле и в какой форме должен быть поднят стандарт. Вы должны думать о деталях—вещи, которые прежде были только рекомендуемы, должны теперь стать правилами для вас (но не в смысле “школьных правил”, применяя слово “школа” в его обычном значении). Должна быть понята необходимость этого. Мы пришли к стадии, когда мы должны быть серьезными, а это означает самоограничение, ограничение ложной личности. Свобода “я” зависит от ограничения ложной личности, им невозможно быть свободными одновременно, одно или другое должно быть принесено в жертву.
   
ГЛАВА XIII
   
Различные категории человеческих действий—Правильное и ошибочное применение триад—Изучение человеческой деятельности—Помнить об исходном пункте — Внутреннее отделение — Как учиться видеть ложную личность — Маски — Буфера и слабости — Изучение методов — Будильники — Невозможность изучения настоящей системы с утилитарной точки зрения — Философский, теоретический и практический языки. — Три категории школы — Правильное мышление — Длинные и короткие мысли — Роль интеллекта — Различные ценности — Правильное и ошибочное любопытство — Критическое отношение — Влияние других людей — История хитрого человека и дьявола.
   
Я ХОЧУ ДАТЬ ВАМ НЕКОТОРЫЙ НОВЫЙ МАТЕРИАЛ ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЯ. Помните ли вы исходный пункт, когда была объяснена идея триад? Я говорил, что каждое действие, каждое проявление есть результат сочетания трех сил. Это принцип, и мы должны теперь попытаться понять, как начать изучать его. В изучении триад и трех сил человек должен быть очень внимательным и неторопливым, применяя принципы, данные в настоящей системе, пытаясь применить и расширить их, когда это возможно. Особенно нужно избегать поспешности и выдумывания.
   
Первое, что необходимо помнить, говоря о значении триад, это то, что проявления энергии, любой вид действия — в мире, в человеческой деятельности, внутри человеческой машины или во внешних событиях — всегда состоит из триад. Мы говорили о шести различных триадах, доступных человеческому уму, каждая из которых представляет различную комбинацию сил. Чтобы ограничить вопрос, не делая его слишком сложным с самого начала, мы будем рассматривать только человеческую деятельность. Но здесь мы приходим к затруднению. Мы никогда не думали о различных видах деятельности. Мы знаем разницу между деревом и металлом, например, и мы не спутаем их. Но мы не понимаем, что одно действие может быть столь отлично от другого, как два различных предмета. Для нас, в обычном мышлении, действия являются одинаковыми, только одно начинается с одной целью и имеет один результат, а другое начинается с другой целью и имеет иной результат. Мы думаем только о мотивах, целях и результатах, но не о самих действиях.
   
В. Разве мотив менее важен, чем мы думаем?
   
О. Мотив не определяет действие. Действие может быть несоответствующим поставленной цели. Это случается очень часто. Люди начинают делать что-либо, имея в виду некоторую цель, но их действия таковы, что эта цель не может быть достигнута даже случайно. Необходимо координировать цель с действием, иначе вы никогда не достигнете цели, которую вы хотите достичь.
   
Это есть то, что мы должны понять в отношении к нашим действиям, и мы должны пытаться найти различные категории действий. Когда мы начнем рассматривать человеческую деятельность с этой точки зрения, помня, что имеются различные виды действий, независимо от результатов, намерений, эмоций, материал” и т. д., мы начнем видеть это. Недостает не способности видеть, но знания этого принципа, который является новым для нас.
   
Мы не можем сразу увидеть все шесть триад, которые можно найти в человеческой деятельности, так как они смешаются в наших умах. Мы должны найти стандарты для двух, трех или четырех, стольких, сколько мы сможем увидеть. Взгляните на ваши собственные действия и на действия людей вокруг нас, и вы увидите определенные различия. Это хороший материал для размышления. Все нелепости жизни зависят от того факта, что люди не понимают, что определенные вещи могут быть сделаны только с одним видом триады. Они применяют ошибочную триаду, ошибочный род действия и удивляются, что результаты не те, которых они хотели. Например, нет никакой пользы пытаться учить побоями или пытаться убеждать пулеметами. Найдите ваши собственные и лучшие примеры ошибочного применения триад и вы увидите, что определенные результаты могут быть получены только путем подходящего действия. Наблюдайте самих себя и жизнь вообще; если вы обращаете это изучение на самих себя, вы увидите, например, что, если вы хотите знать или изменить что-либо в себе и если вы подходите к этой проблеме формирующим путем, вы никогда ничего не достигнете, формирующее Мышление есть пример действия, которое не ведет к пониманию.
   
В. Можете ли вы дать пример различной человеческой деятельности?
   
О. Возьмите два простых примера, чтобы понять эту идею. Чтобы построить дом, необходимо делать усилие в каждый момент, каждый отдельный кирпич должен быть положен на место с некоторым усилием; никакая триада не переходит в другую триаду без усилия. Наконец, дом построен и обставлен мебелью. Затем, если вы хотите сжечь его, вы просто чиркаете спичкой и бросаете ее на что-то легковоспламеняющееся — и дом сожжен. Вы видите, что это два различных вида деятельности. Вы не можете построить дом при помощи действий, которые вы используете при поджигании дома. Во втором случае одна триада переходит в другую без всякого усилия, автоматически, после первого усилия зажигания спички.
   
Примеры третьего вида триады в нашем случае могут быть найдены только в сознательной, неотождествленной работе или в некоторой деятельности, которая имеет особое качество, свое собственное, которое не может быть имитировано другими, такое, как художественное творчество. Усилия в самовоспоминании и неотождествлении относятся к этой категории. Если вы подумаете об этом, вы поймете, что для того, чтобы написать хорошую картину, человек должен применить триаду, отличную от той, которая применялась в строительстве дома, или от той, которая применялась для сжигания дома, — требуется что-то другое.
   
Другая триада может быть названа изобретением, открытием, мастерством.
   
Если вы подумаете об этих четырех различных видах деятельности, они дадут вам материал для наблюдения и сравнения. Пытайтесь увидеть, почему и в чем они различны.
   
В. Я не вижу различия между мастерством и строением дома.
   
О. В одном случае необходима только энергия, только усилие;
   
в другом необходимо нечто большее, некоторое знание или способность к изобретению.
   
В. Сопоставите ли вы усилия при самовоспоминании с искусством?
   
О. Да, это одна и га же триада. Простое, слепое усилие, как усилие в физической работе, не поможет в самовоспоминании. Так же, как и усилие в смысле изобретения, приспособления помощи не окажет.
   
В. Мне трудно отыскать примеры этих видов деятельности.
   
О. Естественно, так как вы не привыкли думать таким образом. Это совершенно новый способ мышления. Вы пытаетесь думать обычным, логическим, формирующим путем, а этого не достаточно. Необходимо думать не о словах, но о фактах. Если вы находите четыре различных вида, чем они различаются? Они различаются формой усилий.
   
В. Является ли формирующая деятельность разрушительной?
   
О. Она не разрушительна сама по себе, только недостаточна. Но деятельность, которая начинается с отрицательной эмоции, всегда разрушительна, она не может быть ничем иным. Очень часто люди не сознают этого.
   
В. Я не понимаю, как можно точно определить вид деятельности?
   
О. Вы знаете достаточно для того, чтобы начать. Для достижения некоторого результата требуется определенный метод. Различные методы приводят к различным результатам. Если у вас есть деревянный чурбан, вы будете обращаться с ним не так, как с больным человеком. Вопрос не стоит о помещении их в различные категории. Пример есть начало целого. Мы пытаемся доказать, что вещи труднее, чем они есть на самом деле, но в действительности мы знаем о них все. Мы знаем, что убийство есть одна деятельность, а сочинение стихов есть иная деятельность. Мы не можем успешно убивать, используя энергию, применяемую в сочинении стихов.
   
В. Существуют ли различные типы мышления параллельно различным типам деятельности?
   
О. Да, конечно. Каждый вид деятельности имеет свой собственный способ мышления, хотя мы не сознаем этого. Но случается, что люди действуют одним путем, а мыслят другим. Иногда то и другое совпадает, но часто мышление и действие находятся в неправильном отношении друг к другу.
   
В. Но разве действие не есть результат мысли? Разве правильная мысль не всегда означает правильное действие?
   
О. Нет, нисколько. Человек может мыслить правильно и действовать ошибочно. Понимание — это одно; желание и намерение, усилие и решение — это другое: это две разные категории. Можно сказать, что правильное мышление есть ступень к правильному действию, но это еще не значит, что действие правильно.
   
В. Как можно приступить к применению правильной триады?
   
О. В моменты усилия или немного позже вы можете осознать, что усилие является ошибочным, что вы не можете от этого усилия получить то, что вы хотите. Для каждой определенной цели имеется соответствующее усилие. Если вы ловите себя в момент применения ошибочного усилия, это значит, что это ошибочная триада. Вы можете быть не способны применить правильную триаду, но вы можете остановить применение ошибочной.
   
Что является новым в этой идее, так это то, что действия различны в самих себе. Для нас действие есть действие. В настоящее время достаточно понять, что результаты действий, которые мы видим в жизни—особенно если мы недовольны ими или находим в них недостатки, — часто относятся к ошибочным триадам, применяемым для достижения данной цели. Если мы поймем это, то мы поймем, что с данной деятельностью мы обязательно прибудем только туда, куда мы прибываем, и никуда больше. Чтобы попасть в некоторое другое место, мы должны применить иную деятельность. Но в настоящее время мы не можем выбирать, так как мы не знаем, что применить.
   
В. Можно ли научиться правильным действиям?
   
О. Да, конечно. Вы можете научиться этому из работы. Школьная работа может быть выполнена только одним способом. Поэтому вы пробуете один способ, другой способ, третий способ и, рано или поздно, вы приходите к правильному способу. В обычных условиях вы не можете видеть результаты ваших действий, имеется слишком много возможностей самообмана; но в школьной работе вы не можете обманывать себя. Либо вы получаете что-нибудь, либо не получаете. А получить вы можете только одним путем. Существуют другие методы получения знания о различных видах действий, например, путем интеллектуального понимания, но это мы отложим. Мне хотелось бы, чтобы сначала вы лучше поняли общий принцип.
   
Вы видите, что усилие, цель, мотив, все входит в слово “действие” и идею действия, поэтому действия являются связанными с мотивами, но только не так, как вы думаете. Определенный результат может быть получен только путем подходящего действия;
   
в то же самое время мотив также определяет действие. Мотив является иногда важным, но с наилучшими мотивами человек может делать наихудшие вещи, так как мы применяем неправильное усилие, а неправильное усилие будет производить неправильный результат. Допустите, что вы хотите построить нечто и применяете вид усилия, который может быть применен только для разрушения;
   
тогда вместо построения вы будете только разрушать вещи — с наилучшими намерениями.
   
Я дал вам некоторые примеры. Пытайтесь найти параллели. Пытайтесь думать, например, что ни действие, которое строит дом, ни действие, которое сжигает его, не может написать картину; в то же самое время действие, посредством которого вы пишете картину, не является необходимым для построения дома — для этого требуется значительно более простое усилие. Только немногие люди могут писать хорошие картины, но каждый может участвовать в построении дома. Затем, то же самбе усилие, которое необходимо для построения дома, является недостаточным, чтобы изобрести, скажем, новый тип электрического звонка. А действие, посредством которого вы изобретаете электрический звонок, не создаст хорошей картины. Различные виды действий означают различные триады, но в настоящее время лучше оставить триады и не думать, какое действие означает какую триаду, ибо это приведет вас к потере смысла идеи. Вы только должны пытаться увидеть различия. Из-за незнания или нетерпения люди часто применяют неправильные триады и объясняют свою неудачу плохой судьбой, или дьяволом, или случайностью.
   
В. Когда мы выполняем некоторое действие, должны ли мы пытаться сравнивать его с примерами, о которых вы говорили?
   
О. Мы должны думать с эмоциональным пониманием, соответствует ли действие нашей цели. Тогда, частично умом, частично эмоционально, мы осознаем, может или не может тот путь, которым мы идем, вести к желаемому результату. Иногда мы можем чувствовать это. Тогда мы можем либо остановить это, либо пытаться делать это другим путем.
   
Например, вы пытаетесь убедить какого-то человека в том, что вы правы, а он ошибается. Чем больше вы спорите, тем больше он убеждается, что он прав. Остановитесь, и вы можете внезапно увидеть, что этот человек понимает вас. Это случается очень часто. Чем больше вы спорите, тем более трудно ему понять. Или вы можете даже притвориться, что вы соглашаетесь с ним и таким образом заставить его понять, что вы хотите. Это только пример, но вы можете сами найти много других примеров.
   
В. Я полагаю, что в случае, подобном этому, мы должны быть способны знать — спорить или соглашаться?
   
О. Если вы не отождествляетесь, вы увидите. Спорить—это один путь убеждения, соглашаться — другой. Это отождествление обычно мешает нам видеть, какой метод применить. Это вопрос подхода. Некоторые подходы правильны, а другие ошибочны. Если вы продолжаете наблюдать, вы увидите.
   
В. Что касается Закона Трех, можно ли наблюдать его в повседневной жизни?
   
О. Да, в самоизучении вы можете, но это требует терпения. Вы увидите, что настоящая система всегда играет роль третьей силы между желанием измениться и инерцией. Если мы имеем достаточный запас третьей силы, мы преуспеваем. В этой работе первая сила — это желание учиться и решение работать, вторая — это сопротивление. Чем больше мы работаем, тем больше растет сопротивление. Только с помощью настоящей системы можем мы победить сопротивление. Это вопрос сознания и воли.
   
Ну, поговорим о чем-нибудь еще. Не будем спешить с вопросом различия в действиях. Фактически он находится вне наших возможностей понимания в настоящее время, но если мы идем медленно, мы сможем получить кое-что из него. Почти всякая идея в настоящей системе есть испытание. Если человек может пройти одно испытание, он может идти дальше.
   
***
   
Пожалуйста, задавайте любые вопросы, и я попытаюсь ответить на них. Многие идеи становятся забытыми и скучными, так как мы забываем исходный пункт. Но в момент, когда мы вспоминаем начало, мы видим, зачем мы пришли, куда мы идем и что мы хотим получить. Тогда мы сознаем, что мы получили от настоящей системы, и видим, что мы не можем ждать большего, так как материал, который мы имеем, не достаточно усвоен. Мы всегда должны помнить исходный пункт, помнить, что он связан не просто со словами, но с поисками чудесного. Настоящая система не имела бы никакого смысла, если бы в ней не было никаких поисков чудесного.
   
Например, я удивлен, что вы не задаете больше вопросов о разделении между “я” и (для меня) “Успенским”, так как должно быть много вещей, которые еще не совсем ясны для вас. В разговоре, в размышлении о работе, в любой деятельности человек должен всегда спрашивать себя: “Кто говорит?”, “Кто пишет?”, “Кто мыслит?”. Если вы делаете это, тогда, спустя некоторое время, вы будете способны различать, кто говорит, и начнете распознавать различные голоса. Вы должны знать вашу ложную личность и находить ее черты, ее лица, проявления и голоса. Вы должны знать, из чего она состоит. Иногда вы можете на самом деле слышать, когда говорит ложная личность. Продолжать работу без этого различения мало пользы, ибо вы будете только вращаться по одному и тому же кругу и всегда возвращаться к одной и той же точке. Когда вы можете быть уверены, что это действительно “вы”, вы можете говорить. Вы должны уже знать и не доверять вашей ложной личности.
   
В. Если мы делаем это, увеличит ли это наш прогресс в данной работе?
   
О. Ничто не может быть гарантировано. Важно делать это без вопроса о будущей награде, так как идея разделения достаточно важна сама по себе.
   
В. Как я могу Вложить большее усилие в мою работу, чтобы пробудить мое желание бороться с ложной личностью?
   
О. Ловите момент, когда ваша ложная личность хочет или не хочет что-нибудь делать, и остановите ее. Когда вы обнаружите конфликт между вами и ею, от вас будет зависеть, как вы будете действовать. Если она начинает бороться, то это создает эмоциональный шторм. Если нет никакой борьбы, эмоции спят. Все веши происходят через трение, трение между местом, где “я” может расти, и ложной личностью. Работа над собой начинается с того момента, когда человек чувствует это деление между тем, чему он доверяет в самом себе, и тем, чему он не может доверять. То, чему человек может доверять, это целиком создается работой. Прежде это было просто пустым местом, но если человек начинает работать, что-то начинает затвердевать. Но, я повторяю, человек может знать это лучше и доверять этому больше, только если он знает свою ложную личность, иначе ложная личность смешивается с этим и будет претендовать быть истинным “Я” или началом истинного “Я”.
   
В. Является ли ложная личность родом маски?
   
О. Люди носят тот или иной род маски и считают, что они в точности похожи на эту маску, когда в действительности они совершенно иные. Каждый из нас имеет несколько масок, не одну. Наблюдайте ваши собственные маски и маски других людей. Пытайтесь осознать, что в различных обстоятельствах вы имеете различные маски, и замечайте, как вы меняете их, как вы подготавливаете их и т. д. Каждый имеет маски, но начинайте с ваших собственных. Мы никогда не изучаем маски, поэтому мы должны изучать их; это весьма полезно. Очень часто мы начинаем приобретать маски в весьма раннем возрасте; даже в качестве школьников мы носим одну маску с одним учителем и другую маску с другим учителем.
   
В. Это род самозащиты или это подражание?
   
О. Это род самозащиты и, однако, не только это. Иногда, как вы говорите, это связано с подражанием. Вы можете увидеть пятьдесят или, иногда, пятьсот человек, носящих одну и ту же маску.
   
В. Если бы мы сняли маску, то что бы мы нашли под ней?
   
О. Это не так легко. Вы найдете, что за этой маской имеется другая маска. Или, если вы не работаете, она не может быть снята—она прирастает к лицу. Но если вы работаете, она не является необходимой, без нее жизнь становится значительно более легкой, — уменьшается количество лжи.
   
В. Не является ли иногда маска идеалом, которым человек живет? Иногда она заставляет вас казаться лучше, чем вы есть в действительности.
   
О. Иногда лучше. Вот почему я сказал, что это не только защита. Мы хотим знать самих себя. Когда мы находим в себе что-то, чего мы не знаем, мы должны изучать это. Мы думаем, что мы знаем себя, а теперь мы находим, что все, что мы знаем, есть маски и что маски меняются. Чем они являются, как они появляются, какова их цель—это другой вопрос. Мы должны изучать сами маски—не теорию масок. Мы всегда пытаемся заниматься теорией — это безопасно.
   
В. Возможно ли видеть ложную личность как целое?
   
О. Возможно, но не сразу. Необходимо работать, изучать ее в самих себе и в других людях, тогда постепенно вы увидите ее как целое, но в течение длительного времени вы будете видеть ее только с одной стороны или с другой стороны. Но это лучше, чем ничего. Вы должны осознать и никогда не забывать, что она находится здесь. Это первая цель школ. Если ложная личность остается сверху, вы ничего не можете иметь, — она будет брать
   
все себе.
   
В. Относительно различных голосов: я замечаю, что мой голос меняется с различными эмоциями и с различными людьми.
   
О. Кто имеет уши, чтобы слышать, может слышать разные изменения голоса. Каждый центр, каждая часть центра, каждая часть/ части центра имеет различный голос. Но немногие люди имеют уши, чтобы слышать их. Тем, кто может их слышать, легко различить многие вещи. Например, если вы говорите правду — это один голос, если вы лжете — это другой голос; если вы основываете вещи на воображении — снова другой. Это совершенно точно.
   
В. Имеете ли вы в виду интонацию?
   
О. Да, а также звук голоса. Если вы учитесь прислушиваться, то эмоциональный центр может различать различные голоса.
   
В. Вы говорили о возможности неправильного разделения. Что вы подразумевали под этим?
   
О. Допустите, что я называю все, что мне нравится, — “Я”, а все, что мне не нравится, — “Успенский”; это было бы ошибочное разделение. “Я”, из которого я наблюдаю, есть точка, оно не имеет пока никакого материального существования, оно только зародыш, из которого “Я” может расти. Если я даю ему материальное существование, это ошибочно.
   
В. Разве ему не должен быть дан некоторый вес?
   
О. Да, но только в отношении к работе. Кто помнит цель и хочет работать — есть “Я”, остальное есть “Успенский”.
   
В. Я чувствую, что во мне нет ничего, чему я могу доверять. Если я испытываю момент понимания, ложная личность, по-видимому, берет его, а та часть меня, которая поняла, уходит. Чему я могу доверять?
   
О. Чувство, что человек не может доверять самому себе, приходит в различные моменты в настоящей работе: как иллюзия, как оправдание, или это приходит в реальной форме. Но это позднее; в настоящее время это есть осознание механичности. Для работы необходимы некоторое время и некоторая настойчивость. Сейчас вы должны делать то, что вы можете; со временем вы будете способны оценить результаты вашей работы.
   
В. Является ли тщеславие сутью ложной личности?
   
О. Это одна из черт ложной личности в том или ином смысле. В некоторых людях тщеславие может быть главной чертой, и тогда оно очень явно и заметно, но очень часто эти черты скрыты за другими вещами и не показывают себя.
   
В. Если работа против ложной личности есть процесс, значит ли это, что человек может подниматься и опускаться?
   
О. Да. Вы должны понять в самих себе силу и величину ложной личности; тогда вы поймете, что очень часто люди не имеют ничего другого, или, даже если они имеют некоторую возможность, она полностью перевешивается ложной личностью. Ложная личность решает все. В обычной жизни ложная личность контролирует каждый момент, за исключением, может быть, моментов, когда человек читает или думает о чем-то. Но когда человек работает и магнетический центр начинает расти, то ложная личность может исчезнуть на десять или пятнадцать минут и дать магнетическому центру удобный случай проявить себя. Вот как исчезает ложная личность. Она исчезает не полностью, она только уходит на время. Это то, что мы должны пытаться делать — заставлять ее исчезать на некоторое время.
   
В. Разве только путем разделения человек может работать над отождествлением? 1
   
О. Да. Без осознания различия между “я” и ложной личностью все усилия делают только сильнее более слабую сторону. Как я сказал, это разделение есть основа всей работы над собой. Если эта идея не понята, ничто не может быть достигнуто; во всем человек должен начинать с этого. В этом различие между людьми в настоящей работе и вне работы. Люди, которые не находятся в настоящей работе, считают, что они являются тем, что они есть. Люди в настоящей работе уже понимают, что они не то, чем они кажутся. Это разделение должно пройти через многие фазы, но оно должно начаться.
   
В. Когда я вижу, что я являюсь сосудом ложной личности, то должен ли я пытаться понять, как я стал таким?
   
О. Вы должны изучать себя. Только одна вещь может помочь вам и изменить вашу позицию, это — знать себя лучше. Это заключает в себе многие вещи. Имеются различные степени и глубины осознания и понимания. Когда человек понимает достаточно, он будет что-то делать, он не будет способен сидеть и позволять вещам происходить самим по себе. Попробуйте поставить ваш вопрос более конкретно: что вы пытались делать и что, как вы находите, вы не можете? Тоща мы можем обсудить его. Быть может, вы начинаете с ошибочной вещи, ошибочным путем.
   
В. Может ли человек найти ответственность в самом себе?
   
О. Конечно. Но в отношении к чему? Вы начинаете определенную работу; вы ответственны за эту работу — по крайней мере, вы должны быть ответственны. Но кто? Если вы называете словом “я” все, вы должны знать к этому времени, что имеются многие “я”; некоторые имеют ответственность, другие не имеют никакой ответственности, так как они не имеют ничего общего с этой работой. Это вопрос наблюдения.
   
В. Я вижу, что все это возвращается назад к вопросу о большем понимании.
   
О. Я стараюсь сначала объяснить, как вы должны изучать себя. Вы должны находить ваше личное препятствие, которое удерживает вас от понимания. Когда вы находите это, вы должны бороться с этим. Это требует времени, это не может быть найдено сразу, хотя в некоторых случаях это так ясно, что человек может почти сразу увидеть это. Но в других случаях необходимо работать, прежде чем человек сможет увидеть свое препятствие.
   
В. Поможет ли в этом групповая работа?
   
О. Вы не должны возлагать слишком много надежд на групповую работу, так как, хотя она и полезна для показа многих вещей, один голос, если вы лжете — это другой голос; или вы основываете вещи на воображении — снова другой. Это совершенно точно.
   
В. Имеете ли вы в виду интонацию?
   
О. Да, а также звук голоса. Если вы учитесь прислушиваться, то эмоциональный центр может различать различные голоса.
   
В. Вы говорили о возможности неправильного разделения. Что вы подразумевали под этим?
   
О. Допустите, что я называю все, что мне нравится, — “Я”, а все, что мне не нравится, — “Успенский”; это было бы ошибочное разделение. “Я”, из которого я наблюдаю, есть точка, оно не имеет пока никакого материального существования, оно только зародыш, из которого “Я” может расти. Если я даю ему материальное существование, это ошибочно.
   
В. Разве ему не должен быть дан некоторый вес?
   
О. Да, но только в отношении к работе. Кто помнит цель и хочет работать—есть “Я”, остальное есть “Успенский”.
   
В. Я чувствую, что во мне нет ничего, чему я могу доверять. Если я испытываю момент понимания, ложная личность, по-видимому, берет его, а та часть меня, которая поняла, уходит. Чему я могу доверять?
   
О. Чувство, что человек не может доверять самому себе, приходит в различные моменты в настоящей работе: как иллюзия, как оправдание, или это приходит в реальной форме. Но это позднее; в настоящее время это есть осознание механичности. Для работы необходимы некоторое время и некоторая настойчивость. Сейчас вы должны делать то, что вы можете; со временем вы будете способны оценить результаты вашей работы.
   
В. Является ли тщеславие сутью ложной личности?
   
О. Это одна из черт ложной личности в том или ином смысле. В некоторых людях тщеславие может быть главной чертой, и тогда оно очень явно и заметно, но очень часто эти черты скрыты за другими вещами и не показывают себя.
   
В. Если работа против ложной личности есть процесс, значит ли это, что человек может подниматься и опускаться?
   
О. Да. Вы должны понять в самих себе силу и величину ложной личности; тогда вы поймете, что очень часто люди не имеют ничего другого, или, даже если они имеют некоторую возможность, она полностью перевешивается ложной личностью. Ложная личность решает все. В обычной жизни ложная личность контролирует каждый момент, за исключением, может быть, моментов, когда человек читает или думает о чем-то. Но когда человек работает и магнетический центр начинает расти, то ложная личность может исчезнуть на десять или пятнадцать минут и дать магнетическому центру удобный случай проявить себя. Вот как исчезает ложная личность. Она исчезает не полностью, она только уходит на время. Это то, что мы должны пытаться делать—заставлять ее исчезать на некоторое время.
   
В. Разве только путем разделения человек может работать над отождествлением?
   
О. Да. Без осознания различия между “я” и ложной личностью все усилия делают только сильнее более слабую сторону. Как я сказал, это разделение есть основа всей работы над собой. Если эта идея не понята, ничто не может быть достигнуто; во всем человек должен начинать с этого. В этом различие между людьми в настоящей работе и вне работы. Люди, которые не находятся в настоящей работе, считают, что они являются тем, что они есть. Люди в настоящей работе уже понимают, что они не то, чем они кажутся. Это разделение должно пройти через многие фазы, но оно должно начаться.
   
В. Когда я вижу, что я являюсь сосудом ложной личности, то должен ли я пытаться понять, как я стал таким?
   
О. Вы должны изучать себя. Только одна вещь может помочь вам и изменить вашу позицию, это—знать себя лучше. Это заключает в себе многие вещи. Имеются различные степени и глубины осознания и понимания. Когда человек понимает достаточно, он будет что-то делать, он не будет способен сидеть и позволять вещам происходить самим по себе. Попробуйте поставить ваш вопрос более конкретно: что вы пытались делать и что, как вы находите, вы не можете? Тоща мы можем обсудить его. Быть может, вы начинаете с ошибочной вещи, ошибочным путем.
   
В. Может ли человек найти ответственность в самом себе?
   
О. Конечно. Но в отношении к чему? Вы начинаете определенную работу; вы ответственны за эту работу — по крайней мере, вы должны быть ответственны. Но кто? Если вы называете словом “я” все, вы должны знать к этому времени, что имеются многие “я”; некоторые имеют ответственность, другие не имеют никакой ответственности, так как они не имеют ничего общего с этой работой. Это вопрос наблюдения.
   
В. Я вижу, что все это возвращается назад к вопросу о большем понимании.
   
О. Я стараюсь сначала объяснить, как вы должны изучать себя. Вы должны находить ваше личное препятствие, которое удерживает вас от понимания. Когда вы находите это, вы должны бороться с этим. Это требует времени, это не может быть найдено сразу, хотя в некоторых случаях это так ясно, что человек может почти сразу увидеть это. Но в других случаях необходимо работать, прежде чем человек сможет увидеть свое препятствие.
   
В. Поможет ли в этом групповая работа?
   
О. Вы не должны возлагать слишком много надежд на групповую работу, так как, хотя она и полезна для показа многих вещей, экспериментов, испытаний и т. д., в групповой работе человек находится в искусственной атмосфере, искусственных условиях. В момент, когда он выходит из группы, он находится в естественных условиях. Поэтому групповая работа может показывать путь, но работа должна происходить в обычных условиях. Какая польза в том, что вы очень хороши в группе, но становитесь отождествленными с машиной в тот момент, когда вы уходите из группы? Это совершенно бесполезно.
   
В. Если кто-либо здесь, в школе, имеет очень плохую черту, например, плохой характер, дается ли ему специальная помощь, чтобы преодолеть ее?
   
О. Только когда человек изучил и применил все общие методы, он приходит к специальным характеристикам. Необходимо определить место этой черты, найти причину. Причины могут быть различны. Плохая черта может быть столь сильна, что исчезнет последней, — заранее ничего сказать нельзя. Если вы начинаете бороться с препятствиями в неправильном порядке, вы не получите никаких результатов. Это необходимо иметь в виду.
   
В. Если есть отрицательная эмоция, и вы наблюдаете ее и сопротивляетесь ей, то изменяется ли она?
   
О. Это зависит от эмоции. В большинстве случаев она просто задерживается. Мы не знаем, как сопротивляться. Имеется специальный ключ для каждой эмоции. Мы должны найти отмычку, а для этого необходимо сначала знать машину.
   
В. Что можно предпринять против подавленности и раздражения?
   
О. Сначала человеку нужно вспомнить себя, а потом понять, что подавлен не он сам, но его воображаемый образ самого себя. Развитие начинается с момента, когда человек сознает, что то, чем он является, — это одно, а его воображаемый образ самого себя — другое. Коща он видит, что он меньше, слабее, чем он думал, что он весь притворство, он находится на пути к развитию. Он ничего не имеет, но он имеет достаточно, чтобы развиваться.
   
В. Так как у меня нет никакого постоянного “Я”, то если я не отождествляюсь с одним “я”, отождествляюсь ли я с другим?
   
О. Вы должны понимать, что вам были даны некоторые идеи точно таким же образом, как их объяснял Гурджиев, то есть постепенно, аспект за аспектом. Многое объясняется сначала в общем виде, а затем добавляется больше деталей. Когда мы говорим о человеке, который не находится в настоящей работе, мы говорим, что он не имеет никакого “я”. Если человек начинает думать и делать усилия, это уже имеет в виду некоторое состояние; он имеет магнетический центр, а магнетический центр — это начало “Я”. Поэтому он не имеет больше права говорить, что у него нет никакого “Я”. Естественно, он не может сказать, что его “Я” полное и постоянное, но он должен уже иметь линию действия, и это должно иметь в виду “Я”. Оно не вполне сознательно, но оно растет.
   
В. Как можно отделить ложную личность от остальной части себя?
   
О. Необходимо понять черты ложной личности — что составляет ее. Вы можете быть! в состоянии видеть ее в проблесках, которые вы помните из того возраста, которому вы можете приписать начало ложной личности.
   
Имеются две вещи, которые постоянны в нас — буфера и слабости или черты ложной личности. Каждый имеет одну, две или три особенных слабости, и каждый имеет определенные буфера, которые особенно важны, ибо они входят во все его решения и в его понимание вещей. Это все, что является постоянным в нас, и наше счастье, что нет ничего более постоянного, потому что они могут быть изменены. Буфера искусственны, они неестественны, они приобретены, главным образом, путем подражания. Дети начинают подражать взрослым и создают буфера, а некоторые другие создаются непроизвольно путем воспитания. Черты или слабости иногда могут быть раскрыты, и если человек знает черту и помнит о ней, он может найти некоторые моменты, когда он может действовать не из этой черты. Человек имеет много черт, но две или три особенно важны, так как они входят в каждую субъективно важную ситуацию в его жизни; все проходит через них, все восприятия и все реакции. Очень трудно осознать, что это значит, так как мы столь привыкли к этому, что не замечаем; мы находимся слишком много в этих чертах, мы не получили достаточной перспективы.
   
В. Должна ли главная черта быть всегда плохой?
   
О. Это главная слабость; к сожалению, нельзя сказать, что нашей чертой является сила, так как мы не имеем никакой силы.
   
В. Как она может быть слабостью, если нет никакой неслабости?
   
О. Она означает механичность. Мы механичны во всех вещах, но в одной или в двух вещах мы особенно механичны и особенно слепы; вот почему они являются главными слабостями, ибо мы не можем видеть их. Другие вещи, которые не являются слабостью, мы можем видеть.
   
В. Что вы назвали бы слабостью? Судите ли вы по этическим стандартам?
   
О. Нет. Как я сказал, слабость есть вещь, в которой вы наиболее механичны. Вещи, относительно которых вы абсолютно беспомощны, где вы наиболее спящи, наиболее слепы, являются вашей главной слабостью. Но во всем есть различные степени. Если бы не было никаких степеней в наших качествах и проявлениях, было бы очень трудно изучать. Мы можем изучать самих себя только благодаря этим степеням. Даже черты не всегда одни и те же;
   
иногда они более определенно выражены, а иногда, в редких случаях, они показывают себя нам немного, и только таким путем они могут быть найдены. Но черты трудно видеть в самом себе. Вы осознаете лучше, что значит быть более механическими или менее механическими, если мы возьмем другой пример, скажем, болезнь. Если мы больны, мы сразу становимся более механичными;
   
мы не можем сопротивляться внешнему миру и вещам даже так, как обычно.
   
В. Вы говорите, что мы не имеем ничего, кроме слабостей. Но желание быть свободным не является слабостью?
   
О. Может быть тот или иной род желания. Допустите, что человек осознает свою слабость и хочет отделаться от нее, и в то же самое время он не желает учиться методам освобождения от этой слабости. Это была бы вторая слабость, помогающая и защищающая первую слабость.
   
В. Но если человек делает постоянные усилия?
   
О. Опять-таки, это будет относиться к другой стороне вас, к тому, что я называю “вы”. Это “вы” не есть власть или сила, это просто комбинация определенных желаний, желаний отделаться от чего-то. Если вы сознаете, что нечто является ошибочным, и вы формулируете желание отделаться от этого, тогда, если вы можете сконцентрировать ваш ум на этом достаточно долго, это становится некоторым планом действия; и если эта линия действия достаточно продолжительна, она может достичь результатов. Только необходимо добавить, что для того, чтобы достичь результатов, необходимы несколько различных линий действий, но не одна линия. Мы должны работать в одно и то же время над одной вещью, другой вещью, третьей вещью. Если мы работаем на одной линии, мы никуда не придем.
   
В. Однажды вы сказали, что мы ничего не можем изменить, но мы должны действовать по-иному.
   
О. Пытайтесь подумать: пока мы все еще остаемся такими, как мы есть, мы должны действовать по-иному. Мы не можем измениться сразу, изменение является медленным. Но вы должны делать много вещей, и если вы делаете их неправильно, вы никогда не изменитесь. Быть машиной не есть оправдание, хотя люди используют его: “Я машина, я не могу ничего изменить”, и поэтому они делают все, как прежде. До того, как вы пришли к настоящей работе, вы объясняли все случайностью. Теперь вы приходите к заключению, что завтра будет таким же, как и сегодня, если вы не меняетесь. Вы не можете измениться, но вы должны “делать”. Поэтому необходимо понять, на каких линиях вы должны делать вещи по-другому. Каждый имеет две или три особых вещи, где он привык действовать определенным путем и где он должен
   
пытаться действовать по-иному. Эти вещи не одинаковы для различных людей. Вы помните, что я сказал о знании и бытии? Идея заключается в том, чтобы изменить бытие в том, что является самым трудным для человека. Один человек должен понять определенные черты и избегать их, другой должен понять, чего недостает в нем, и пытаться приобрести это и т. д. Вот почему необходима школа. Мы постоянно нуждаемся в напоминании о многих вещах.
   
В. Как я могу лучше использовать моменты, когда я чувствую чудесность настоящей системы?
   
О. Делайте более регулярные усилия, не случайные усилия. Почему я всегда говорю об этом? Потому что это самообман думать, что человек может пробудиться без специальной и длительной работы. Мы должны осознать, насколько это трудно. Думать, не думая, говорить, не говоря, чувствовать, не чувствуя, — все удерживает нас во сне. Сейчас мы говорим об этом теоретически, но работа не может быть теоретической. Тот факт, что человек спит, должен сделаться постоянным осознанием, человек должен чувствовать это эмоционально. Но само по себе это осознание не делает никого пробужденным: необходимы специальные усилия, чтобы пробудиться на момент.
   
В. Разве не обязательно быть совершенно пробужденным, чтобы формулировать свою цель?
   
О. Это другое дело. Осознание и понимание возможны в некоторого рода полусне; точно так, как человек может найти свой путь домой, так и мы можем найти путь к нашей цели. Пробуждение есть длительный процесс.
   
В. Является ли колебание между двумя целями признаком сна?
   
О. Частично сна и частично неполного понимания. Когда человек знает, что является наиболее важным, он не колеблется. Мы должны думать теперь о методах — как пробудиться, какие формы работы являются наилучшими. Но какая польза говорить о методах к пробуждению, если нет полного осознания факта сна? Что вы думаете об этом, что вы чувствуете по поводу состояния, в котором вы находитесь, имеете ли вы какие-либо наблюдения? Это очень важно, так как существует много вещей, о которых мы можем говорить серьезно, только если мы не имеем никаких сомнений по их поводу. Поэтому необходимо думать об этом состоянии, его различных результатах, следствиях. Если вы возьмете один день вашей жизни и попытаетесь изучить его во всех деталях, вы увидите, что если бы вы не спали, вы не сделали бы многих вещей, так как они были или не нужны, или ошибочны, или что вы сделали так много вещей вместо одной особенной вещи, для которой необходимо было быть пробужденным. Все эти разговоры, системы, теории могут помочь только, если при этом вы работаете над собой.
   
В. Человек сознает опасность сна, но что может компенсировать страх перед неприятностями пробуждения?
   
О. Если я сплю и не знаю этого, опасности являются теми же самыми. Поэтому, если я начинаю видеть опасности, это лучше, чем не видеть их, так как я могу избежать их.
   
В. Я нашел, что когда я обнаруживаю метод для самовоспоминания, то он действует в течение короткого времени, а затем исчезает.
   
О. Вы всегда должны менять эти методы; они не действуют долго — это часть нашего состояния. Принимайте это как факт;
   
нет никакой необходимости анализировать его. Чем более новыми и неожиданными являются вещи, тем лучше они будут действовать. Это связано с основным принципом всей умственной и физической жизни. Обычно мы наблюдаем только изменения в наших ассоциациях. Мы не ощущаем постоянных ассоциаций; мы замечаем только изменения. Поэтому, когда вы привыкли к ним, вы должны создавать некоторый род боевой тревоги; скоро вы привыкнете к этой боевой тревоге, и это больше не будет действовать. Если вы заставляете ваш будильник звонить постоянно, вы заметите его только тогда, когда он кончит звонить.
   
В. Создает ли осознание спящего состояния свою собственную силу для пробуждения?
   
О. Если человек осознает, что он спит, то он должен изучать средства и методы к пробуждению, но это должно перестать быть словом; это должно стать фактом, основанным на наблюдении. Только тоща возможно говорить об этом с большей точностью и более практически. Когда человек осознает, что он спит, в этот момент он уже наполовину пробужден, но это не достаточно долго;
   
в следующий момент что-то начинает происходить в его голове, и он снова проваливается в сон. Вот почему никто не может пробудиться сам по себе, вот почему необходимы тщательно разработанные методы — человека надо трясти и трясти.
   
В. А кто должен трясти?
   
О. Это вопрос. Некоторое число людей, которые хотят пробудиться, должны согласиться между собой, что когда один из них спит, кто-то другой может быть пробужденным и будет делать встряску. Но выполнение такого соглашения требует искренности;