1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 
— Всё это скорее… — буркнул он. — Понюхайте!
    
Он поднял руку — на концах пальцев что-то поблёскивало, как капли рыбьего клея. Химик первый победил инстинктивное отвращение и удивлённо вскрикнул.
    
— Узнаёшь, а? — сказал Доктор.
    
Теперь нюхали все — и узнавали горький запах, наполнявший цеха завода.
    
Доктор нашёл в углу рычаг, который удалось снять с оси, подсунул более широкий конец под тело и попытался перевернуть его. Вдруг он поскользнулся, конец рычага пробил кожу, и сталь вошла почти до половины в тканевую мякоть.
    
— Ну, дожили! Мало того, что корабль разбился вдребезги, так ещё и в кладбище превратился! — яростно зашипел Кибернетик.
    
— Да помог бы ты лучше! — сердито бросил Доктор, который в одиночку бился, пытаясь перевернуть тело.
    
— Погоди-ка, дорогой, — сказал Инженер, — как могло случиться, что эта скотина запустила агрегат?
    
Всё ошалело посмотрели на него.
    
— Действительно… — пробормотал Физик. — Ну так что? — добавил он глуповато.
    
— Мы можем лопнуть, а перевернуть его, говорю я вам, должны! — выпалил Доктор. — Идите все — нет, с этой стороны. Так! Нечего брезговать! Ну, что там?
    
— Подожди, — сказал Инженер.
    
Он вышел и минуту спустя вернулся со стальными ломами. Они подсунули ломы, как домкрат, под мёртвое туловище и по команде Доктора рванули вверх. Кибернетик вздрогнул, когда его рука, съехав по скользкой стали, коснулась голой кожи существа. С громким шлепком оно безвольно перевалилось набок. Все отскочили. Кто-то вскрикнул.
    
Словно из гигантской веретенообразно вытянутой устрицы, из толстой складчатой мясистой сумки высунулось маленькое — не больше детского — двурукое туловище. От собственной тяжести оно осело вниз, коснулось пола узловатыми пальчиками, качаясь всё медленнее и медленнее на растягивающихся перепонках бледно-жёлтых связок, пока наконец не замерло. Доктор первым отважился подойти к нему, подхватил мягкую многосуставчатую конечность. Маленький торс, исчерченный бледными прожилками, выпрямился, и все увидели плоское безглазое личико с зияющими ноздрями и чем-то разодранным, похожим на покусанный язык, в том месте, где у людей находится рот.
    
— Обитатель Эдема… — глухо сказал Химик.
    
Инженер, слишком потрясённый, чтобы говорить, уселся на вал генератора и, сам не замечая этого, непрерывно вытирал руки о комбинезон.
    
— Так это одно существо или два? — спросил Физик, наблюдая, как Доктор осторожно ощупывает беспомощное тельце.
    
— Два — в одном или одно в двух. А может, это симбионты, не исключено, что они периодически разъединяются.
    
— Как тот уродец с чёрным волосом? — догадался Физик.
    
Доктор кивнул головой, не прерывая своих исследований.
    
— Но у этого, большого, нет ни ног, ни глаз, ни головы — ничего! — сказал Инженер и закурил, чего никогда не делал.
    
— Это пока неизвестно, — ответил Доктор. — Думаю, что вы не будете возражать против того, чтобы я его вскрыл. Так или иначе, труп придётся расчленить, иначе его отсюда не вынести. Я взял бы кого-нибудь ассистировать, но это может быть… неприятно. Есть добровольцы?
    
— Я. Я могу, — почти одновременно откликнулись Координатор и Кибернетик.
    
Доктор поднялся с колен:
    
— Двое — ещё лучше. Теперь я поищу инструменты, это займёт некоторое время. Должен сказать, что наше пребывание здесь слишком усложняется. Ещё немного — и понадобится неделя, чтобы вычистить себе один ботинок, — мы не можем кончить ничего из того, что начали.
    
Инженер и Физик вышли в коридор. Координатор, возвращавшийся из перевязочной уже в резиновом переднике, с засученными рукавами, задержался рядом с ними. Он нёс никелированный поднос с хирургическими инструментами.
    
— Вы ведь знаете, как работает фильтр, — сказал он. — Если хотите курить, идите наверх.
    
Они пошли в туннель. Химик присоединился к ним, на всякий случай захватив электрожектор, оставленный Инженером в машинном отделении.
    
Солнце стояло высоко — маленькое, сплюснутое. Разогретый воздух дрожал над песками, как желе. Они уселись в полосе тени, которую отбрасывал корпус ракеты.
    
— Очень странное животное, и совершенно непонятно, как оно могло запустить генератор, — сказал Инженер.
    
Он потёр щёку; щетина уже не кололась — у всех отросли бороды; то один, то другой заявлял, что нужно бы побриться, но ни у кого на это не находилось времени.
    
— Сейчас, честно говоря, меня во всей этой истории больше всего радует, что генератор вообще дал ток. Значит, по крайней мере обмотка цела.
    
— А замыкание? — заметил Физик.
    
— Выбило автоматический предохранитель, но это ерунда. Механическая часть рассыпалась целиком, но с этим мы справимся. Запасные комплекты подшипников есть, нужно только поискать. Теоретически, конечно, обмотку тоже можно привести в порядок, но голыми руками — с этим мы до седых волос провозимся. Теперь мне ясно — я просто не решался это проверить из опасения увидеть там одну лишь пыль, а тогда знаете, что бы с нами было.
    
— Реактор… — начал Химик.
    
Инженер скривился.
    
— Реактор — само собой. До реактора очередь дойдёт. Сначала — ток. Без тока мы ничего не сделаем. Течь в охлаждении можно устранить в пять минут, но нужно заварить трубопроводы. Для этого опять-таки необходим ток.
    
— И что, ты думаешь заняться машинами сейчас? — с надеждой в голосе спросил Физик.
    
— Да. Разработаем план очерёдности ремонта, я уже говорил об этом с Координатором. Сначала попробуем исправить хоть один агрегат. Конечно, придётся рискнуть, потому что агрегат нужно запустить без атомной энергии — чёрт знает как! Разве что конным приводом… Чтоб его… Всё это время, пока бездействует электрический распределитель, я понятия не имею, что делается в реакторе.
    
— Ничего страшного, нейтронные диафрагмы действуют даже без дистанционного управления, — сказал Физик. — Реактор автоматически перешёл на холостой ход, самое большее — при предварительном запуске температура может повыситься несколько выше допустимого, если охлаждение…
    
— Благодарю. Реактор может расплавиться, и ты говоришь "ничего страшного"?
    
Они препирались всё запальчивее, потом начался серьёзный спор, а так как никому из них не хотелось спускаться в ракету, рисовали схемы на песке, пока из лаза в ракете не вынырнула голова Доктора.
    
Они вскочили.
    
— Ну, что там?
    
— С одной стороны, мы узнали мало, с другой, наоборот, много, — ответил Доктор, у которого был довольно своеобразный вид: над поверхностью торчала только его голова. — Мало, — тянул он, — потому что, как ни странно это звучит, я до сих пор не разобрался, одно это существо или два. Во всяком случае, это животное. Обладает двумя кровеносными системами, но они разделены не полностью. То, огромное, носитель, двигалось, как я думаю, скачками или шагами.
    
— Это большая разница, — сказал Инженер.
    
— А может, и так, и эдак, — объяснил Доктор. — То, что выглядело как горб… там находится пищеварительный тракт.
    
— На спине?
    
— Это была не спина! Когда его ударило током, оно упало брюхом вверх!
    
— Ты хочешь сказать, что то, маленькое, похожее на… — Инженер замялся.
    
— На ребёнка, — спокойно докончил Доктор. — Да, некоторым образом оно ездило верхом на этом носителе — во всяком случае, это можно допустить. Ну, не верхом, — поправился он. — Вероятно, чаще всего оно сидело внутри большого туловища — там есть сумчатое гнездо, его можно сравнить только с сумкой кенгуру, но сходство очень невелико и не имеет функционального характера.
    
— И ты допускаешь, что это существо разумно? — спросил Физик.
    
— Надо думать, если оно сумело открыть дверь и закрыть её за собой, не говоря уже о запуске машины, — сказал Доктор, почему-то не проявлявший желания выйти на поверхность, — загвоздка лишь в том, что оно не имеет нервной системы в нашем понимании.
    
— Как так? — подскочил Химик.
    
Голова Доктора подняла брови.
    
— Что делать? Это факт. Там есть органы, о назначении которых я не догадываюсь. Есть спинной мозг, но в черепе — в этом маленьком черепе — мозга нет. Вернее, там есть что-то, но любой анатом назвал бы меня профаном, если бы я попытался доказать ему, что это мозг… Какие-то железы, похожие на лимфатические… А между лёгкими — у него три лёгких — я обнаружил нечто весьма удивительное. Нечто такое, что очень не понравилось. Я это заспиртовал, потом посмотрите. А сейчас есть более срочная работа. Машинное отделение выглядит, увы, как бойня. Нужно немедленно выносить и закапывать всё, в ракете слишком тепло, и поспешность в самом деле необходима — особенно при такой жаре. Можете надеть тёмные очки и завязать лица, запах не противный, но такое количество сырого мяса…
    
— Ты шутишь? — преодолевая тошноту, спросил Физик.
    
— Нет.
    
Доктор наконец вылез из туннеля. Поверх резинового халата на нём был надет второй, белый, снизу доверху в красных пятнах.
    
— Мне очень неприятно, это действительно может вызвать тошноту. Но что делать? Иного выхода нет. Идёмте.
    
Доктор повернулся и исчез. Остальные переглянулись и поочерёдно нырнули в туннель.
    
Похоронные работы, как назвал это Химик, закончились только после полудня. Работали полуодетые, чтобы не перепачкать комбинезоны. Расчленённые останки закопали в двухстах шагах от ракеты, на вершине холма, и, несмотря на призывы Координатора экономить воду, истратили на мытьё пять вёдер. Кровь огромного существа, пока она не свернулась, очень напоминала человеческую, но быстро становилась оранжевой и, высыхая, превращалась в желтоватую рассыпающуюся пыль.
    
Измученный экипаж расположился под ракетой, никто даже думать не мог о еде, все только жадно пили кофе и воду. Один за другим люди задремали, хотя собирались обсудить первый этап ремонтных работ. Когда они проснулись, уже наступила ночь. Снова надо было идти на склад за продуктами, открывать банки консервов, разогревать их, а после еды мыть посуду… В полночь неожиданно решили не ложиться, а приступить к подготовительным работам.
    
Сердца их бились быстрее, когда они освобождали аварийный генератор от заваливших его пластиковых и металлических обломков. Работали ручными домкратами, лебёдками, часами раскапывали стальной хлам в поисках каждой запасной части, каждой мелочи — уровня или ключа; наконец генератор был целиком осмотрен, разбитый подшипник заменён новым, а лопасти самого маленького компрессора приведены в рабочее состояние. Инженер добился этого довольно простым и примитивным способом: поскольку запасных лопастей было слишком мало, он попросту снял каждую вторую лопасть — производительность крыльчатки, естественно, уменьшилась, но, во всяком случае, компрессор мог работать. В пять утра Координатор объявил об окончании работ — он сказал, что так или иначе придётся предпринять ещё не одну экспедицию, хотя бы для пополнения запасов воды, а впрочем, и по другим причинам, и нечего менять привычный ритм сна и отдыха. Поспим до рассвета и снова примемся за работу.
    
Остаток ночи прошёл спокойно. Утром никто не изъявлял желания выйти на поверхность, все были готовы работать дальше — и немедленно. Инженер собрал что-то вроде комплекта инструментов первой необходимости, и больше не приходилось за каждым пустяком бегать по всем каютам. Сначала они установили, что распределительный щит, усеянный оспинами коротких замыканий, придётся монтировать почти заново, заменяя изуродованные элементы деталями, безжалостно снятыми с других, неработающих агрегатов. Теперь оставалось запустить генератор. Разработанный Инженером план был достаточно рискованным. Он предложил подать на крыльчатку компрессора сжатый кислород и, превратив таким образом компрессор в турбину, вращать с его помощью ротор генератора. В нормальных условиях аварийная система запускалась водяным паром высокого давления из реактора — реактор, сердце корабля, считался самым прочным из всех механизмов, — но теперь ввиду полного разрушения электросети об этом нечего было и думать. Приходилось расходовать неприкосновенный запас кислорода, но они рассчитывали снова наполнить опустошённые баллоны атмосферным кислородом, когда машинное отделение начнёт работать. Другого пути не было, мечтать о запуске атомного реактора без электричества мог только сумасшедший. Правда, Инженер втайне от всех готов был и к такому безумному шагу, если бы "кислородный проект" подвёл. Ведь никто не знал, удастся ли запустить реактор, прежде чем будет израсходован весь кислород.
    
Доктор стоял в узеньком колодце под полом верхнего яруса машинного отделения и возбуждённым голосом считывал с кислородных манометров величину падающего давления. Остальные пятеро, работавшие наверху, метались, как ошпаренные. Физик возился у временного распределительного щита реактора, смонтированного так, что при виде его у любого земного инженера волосы встали бы дыбом. Перепачканный смазкой, чёрный, как негр, Инженер висел вниз головой под генератором и крепил щётки колец. Координатор застыл рядом с Кибернетиком — оба они смотрели на мёртвую пока шкалу счётчика нейтронов, а Химик бегал от одного к другому, как мальчик для подноски инструментов.
    
Кислород шипел, компрессор в роли газовой турбины сердито урчал, слегка позвякивая и вздрагивая: крыльчатка, с которой Инженер обошёлся по-варварски, не была как следует сбалансирована, обороты генератора росли, его вой становился всё выше, лампы, свисающие с кое-как натянутых под потолком кабелей, уже давали яркий белый свет.
    
— Двести восемнадцать, двести два, сто девяносто пять, — слышен был монотонный, искажённый металлическим эхом голос невидимого Доктора.
    
Инженер вылез из-под генератора, вытирая смазку и пот с давно не бритого лица.
    
— Можно, — выдохнул он.
    
От огромного напряжения у него тряслись руки, он даже не испытал волнения, когда Физик сказал:
    
— Включаю первую.
    
— Сто семьдесят, сто шестьдесят три, сто шестьдесят, — мерно сообщал Доктор, перекрывая вой генератора, который уже начал давать пусковой ток на реактор и с каждой минутой требовал всё больше кислорода для поддержания оборотов.
    
— Полная нагрузка! — простонал Инженер, наблюдающий за электроприборами.
    
— Включаю все! — отчаянным, ломающимся голосом выкрикнул Физик и, инстинктивно сжавшись, словно в ожидании удара, обеими руками вдавил чёрные ручки.
    
Он открыл рот. Координатор, сам того не замечая, всё сильнее стискивал его плечо. Они смотрели на прямоугольные шкалы приборов с выбитыми стёклами, с наспех выпрямленными стрелками — счётчики плотности потока быстрых нейтронов, контроля циркуляции электромагнитных насосов, индикаторы радиоактивных загрязнений и комплексных внутренних термопар реактора. Генератор стонал, выл, с плохо контактирующих колец сыпались искры. Внутри реактора, за толстым блестящим панцирем, царило мёртвое спокойствие. Стрелки даже не шевельнулись. Вдруг Физику показалось, что они помутнели, размазались, он зажмурился, а когда открыл слезящиеся глаза, увидел стрелки в рабочем положении.
    
— Прошёл критический!!! — заорал Физик и заплакал, не выпуская ручек. Он чувствовал, как обмякают мышцы — он всё время ожидал взрыва.
    
— Наверно, стрелки заело, — спокойно сказал Координатор, как будто не видел, что делается с Физиком. Ему трудно было говорить — так сильно он сжимал перед этим зубы.
    
— Девяносто, восемьдесят один, семьдесят два!.. — равномерно выкрикивал Доктор.
    
— Пора! — взревел Инженер и рукой в большой красной перчатке перекинул главный переключатель.
    
Генератор взвыл и начал терять обороты.
    
Инженер бросился к компрессору и перекрыл оба входных вентиля.
    
— Сорок шесть, сорок шесть, сорок шесть, — мерно бубнил Доктор.
    
Турбина перестала забирать кислород из баллонов. Лампы быстро бледнели, становились всё темнее.
    
— Сорок шесть, сорок шесть… — выкрикивал из колодца Доктор.
    
Внезапно лампы вспыхнули. Генератор едва вращался, но ток был, все включённые приборы показывали растущее напряжение.
    
— Сорок шесть… сорок шесть… — всё повторял Доктор, который сидел в своём стальном колодце.
    
Физик уселся на пол и закрыл лицо руками. Было почти тихо. Ротор генератора басовито шумел, он вращался всё медленнее, потом несколько раз качнулся, вздрогнул и остановился.
    
— Сорок шесть… сорок шесть… — продолжал Доктор.
    
— Какая утечка? — спросил Координатор.
    
— В норме, — ответил Кибернетик. — Видимо, пробило на максимуме торможения, но автомат успел зацементировать, прежде чем замкнуло.
    
Кибернетик больше ничего не сказал, но каждый понял, как он гордится этим автоматом. Одной рукой он украдкой придержал другую — у него дрожали пальцы.
    
— Сорок шесть… — причитал Доктор.
    
— Да перестань ты, парень! — заорал вдруг в глубину колодца Химик. — Уже не нужно! Реактор даёт ток!
    
Все молчали. Реактор работал как всегда — бесшумно. В стальной горловине показалось бледное, окаймлённое тёмной бородой лицо Доктора.
    
— Правда? — сказал он.
    
Никто ему не ответил. Все смотрели на приборы, словно не могли насытиться видом стрелок, неподвижно стоящих в рабочих положениях.
    
— Правда? — повторил Доктор и начал беззвучно смеяться.
    
— Да что это ты? — сердито сказал Кибернетик. — Перестань!
    
Доктор выбрался наверх, уселся рядом с Физиком и тоже стал смотреть на приборы.
    
Никто не знал, как долго это длилось.
    
— Знаете что… — молодым, свежим голосом сказал Доктор. Все посмотрели на него, словно проснувшись. — Я ещё никогда не был таким счастливым, — прошептал он и отвернулся.
   
   
    
     
Глава четвёртая
    
    
Поздними сумерками Координатор вместе с Инженером вышли на поверхность подышать свежим воздухом. Они сели на кучу грунта и загляделись на краешек красного, как рубин, солнечного диска.
    
— Я не верил, — буркнул Инженер.
    
— Я тоже.
    
— Этот реактор — неплохая работа, а?
    
— Солидная земная работа.
    
— Подумать только, выдержал.
    
Они помолчали.
    
— Прекрасное начало, — заговорил Координатор.
    
— Они работают слишком нервно, — заметил Инженер. — Знаешь, это ведь бег на длинную дистанцию. Между нами говоря, мы сделали не больше одной сотой того, что нужно сделать, чтобы…
    
— Я знаю, — спокойно ответил Координатор. — Впрочем, ещё неизвестно…
    
— Гравиметрическое распределение, да?
    
— Не только. Рулевые дюзы, весь нижний отсек.
    
— Мы это сделаем.
    
— Да.
    
Невидящий взгляд Инженера неожиданно наткнулся на невысокую продолговатую насыпь за вершиной холма — место, где закопали останки обитателя планеты.
    
— Совсем забыл… — сказал он удивлённо. — Как будто это случилось год назад. Знаешь?..
    
— А я нет. Всё время думаю об этом… о нём. Доктор нашёл в его лёгких…
    
— Что? А, верно, он что-то такое говорил. Что это было?
    
— Игла.
    
— Игла?!
    
— А может, и не игла — посмотри сам. Она в банке, в библиотеке. Кусочек тонкой трубки, обломанный, с острым концом, срезанным наискось, как у медицинских игл для уколов.
    
— Что же это?..
    
— Больше я ничего не знаю.
    
Инженер встал:
    
— Это поразительно, но… но я сам не понимаю, почему это меня так мало интересует. Собственно, если говорить честно, почти совсем не интересует. Знаешь, я чувствую себя сейчас, как перед стартом. Или как пассажир самолёта, который на несколько минут сел в чужом аэропорту, смешался с толпой туземцев, был свидетелем какой-то странной, непонятной сцены, но знает, что не имеет к этому городу отношения, что через минуту улетит, и всё окружающее воспринимает как бы с большого расстояния, как чужое и безразличное.
    
— Сейчас мы не отлетим…
    
— Я знаю, но у меня такое ощущение.
    
— Пошли к ребятам. Нельзя ложиться, пока не заменим все времянки. И предохранители нужно установить как следует. Реактор может потом работать вхолостую.
    
— Ладно, пошли.
    
Ночь провели в ракете, не гася малых ламп. Время от времени кто-нибудь просыпался, бессмысленными глазами смотрел на горящие огоньки и, успокоенный, засыпал. Утром все встали отдохнувшими. Первым был запущен простейший полуавтомат-уборщик, который то и дело заклинивало, он беспомощно застревал в громоздившихся повсюду завалах. Кибернетик, ходивший за ним с инструментами, вытаскивал его, как таксу из лисьей норы, убирал обломки, слишком крупные для его глотки, и снова его запускал. Полуавтомат поспешно двигался вперёд, яростно вгрызался в очередную груду мусора, и всё повторялось сначала. После завтрака Доктор опробовал свою бритву и появился перед товарищами как бы в бронзовой полумаске: верхняя часть лица у него была обожжена солнцем, а нижняя — совершенно белая. Все последовали его примеру и с трудом могли узнать друг друга в заморышах с выступающими скулами.
    
— Нужно получше питаться, — заключил Химик, с ужасом рассматривая в зеркале собственное отражение.
    
— Как ты относишься к свежей дичи? — поинтересовался Кибернетик.
    
Химик вздрогнул:
    
— Благодарю покорно. Даже не говори мне об этом. Только сейчас вспомнил. Мне снилась эта… это…
    
— Это животное?
    
— Чёрт его знает, животное ли?
    
— А что?
    
— Какое животное сумело бы запустить генератор?
    
Все прислушались к их разговору.
    
— Доказано, что все существа на высшей ступени развития изобретают ту или иную одежду, — сказал Инженер, — а это двутелое создание было голым.
    
— Как ты сказал? Голым?
    
— А что такое?
    
— А то, что о корове или обезьяне ты не сказал бы, что они голые.
    
— У них есть шерсть.
    
— У бегемота или крокодила нет шерсти, но их ты тоже не назвал бы голыми.
    
— Ну и что из этого? Просто я так сказал.
    
— Вот именно.
    
Они ненадолго замолчали.
    
— Скоро десять, — заговорил Координатор. — Мы отдохнули, думаю, что мы теперь сделаем бросок в другом направлении. Инженер должен был приготовить электрожекторы, как с этим?
    
— Есть пять штук, все заряжены.
    
— Хорошо. Мы шли на север, пойдём теперь на восток. С оружием, но, конечно, постараемся его не применять. Особенно если встретим этих, как их назвал Инженер… этих двутелов.
    
— Двутел? Двутел? — несколько раз повторил Доктор с неудовольствием, как бы проверяя это название. — По-моему, не очень удачно, и, наверно, поэтому приживётся. Почему-то бывает именно так.
    
— Сейчас пойдём? — спросил Физик.
    
— Думаю, что да. Только закроем люк, чтобы избежать новых неожиданностей.
    
— А нельзя ли взять вездеход? — спросил Кибернетик.
    
— Да… пожалуй, нет. Нужно как минимум пять часов, чтобы его подготовить, — сказал Инженер. — Разве только отложить экспедицию на завтра.
    
Но откладывать поход никому не хотелось. Выступили около одиннадцати, так как некоторое время заняла подготовка снаряжения. Словно договорившись, хотя никто этого не предлагал, пошли двойками, с небольшими интервалами, а единственный безоружный — Доктор — находился в средней двойке. То ли грунт в этом направлении был удобнее для пешего хождения, то ли они шли бодрее, но уже через час ракета пропала из глаз. Ландшафт понемногу изменялся. Всё больше встречалось тонких серых чаш, которые они обходили; вскоре вдали показались куполообразные, отлогие с севера возвышенности, спадающие к равнине довольно крутыми террасами и обрывами. Их покрывали более тёмные, чем почва, пятна растительности.
    
Под ногами шелестели лишайники, серые, словно присыпанные пеплом, но это был их натуральный цвет; из их молодых побегов — трубочек с беловатыми прожилками — выгладывали маленькие, похожие на жемчужинки пузырьки.
    
— Знаете, чего тут больше всего не хватает? — вдруг сказал Физик. — Травы, обыкновенной травы. Никогда не думал, что она так… — он запнулся на мгновение, — нужна…
    
Солнце припекало. Когда люди подошли к возвышенности, до них донёсся мерный далёкий шум.
    
— Странно, ветра нет, а шумит, — заметил шагающий в первой двойке Химик.
    
— Это оттуда, — показал рукой шагающий за ним Координатор. — Видимо, там, выше, ветрено. Смотрите, это же совсем земные деревья.
    
— Они другого цвета и блестят, как…
    
— Нет, они двухцветные, — вмешался Доктор, обладавший хорошим зрением. — То фиолетовые, то голубые с жёлтым отливом.
    
Равнина осталась позади. Люди наугад вошли в широко раскрывшуюся горловину оврага с глинистыми осыпающимися стенками, покрытыми чем-то вроде тончайшей дымки, которая вблизи оказалась разновидностью лишайника или паутины — мнения на этот счёт разделились. Эти образования немного напоминали рыхлые клубки нитей стеклянной ваты, слабо прикреплённой к склонам. Поравнявшись с первой группой деревьев, растущих несколькими метрами выше, на краю обрыва, люди задрали головы.
    
— Но это совсем не деревья! — разочарованно воскликнул Кибернетик, замыкавший колонну.
    
У так называемых деревьев были толстые, блестящие, словно натёртые жиром стволы и многоярусные кроны, которые мерно пульсировали, то темнея, как бы наполняясь чем-то, то бледнея — тогда они пропускали солнечный свет. Этим изменениям сопутствовал вяло повторяющийся шум, словно кто-то, прижав ко рту эластичную материю, шёпотом повторял: «фссс-ххааа-ффс-ххаа». Как следует присмотревшись к ближайшему дереву, люди обнаружили выступающие из его перепутанных ветвей длинные, как бананы, пузыри, усыпанные похожими на гроздья винограда выростами; они то вздувались и темнели, то опадали, светлея и бледнея.
    
— Эти деревья дышат, — пробормотал изумлённый Инженер, вслушиваясь в непрерывно падающий с высоты звук, заполнявший весь овраг.
    
— Но заметьте: каждое в своём ритме! — воскликнул, словно обрадовавшись, Доктор. — Чем меньше дерево, тем оно быстрее дышит! Это… это деревья-лёгкие!
    
— Дальше! Пошли дальше! — звал Координатор, обогнавший остановившуюся группу на десяток шагов.
    
Все двинулись за ним. Овраг, вначале довольно широкий, суживался, его дно не очень круто поднималось в гору. Наконец путешественники вышли на куполообразную возвышенность между двумя раскинувшимися внизу группами деревьев.
    
— Если закрыть глаза, кажется, что стоишь на берегу моря. Попробуй, — сказал Физик Инженеру.
    
— Я предпочитаю не закрывать глаз, — буркнул Инженер.
    
Они приближались к самой вершине холма, немного уклонившись от маршрута. Перед ними лежала волнистая разноцветная равнина с разбросанными по ней рощицами мерцающих, то оливковых, то рыжих дышащих деревьев, со светлыми, как мёд, склонами глинистых бугров и пятнами серебристого на солнце и серо-зелёного в тени мха. Всё это пространство в разных направлениях пересекали тонкие узкие линии. Они бежали по дну впадин, огибали склоны холмов, одни бурые, другие почти белые, словно посыпанные песком тропинки, третьи совсем чёрные, как будто полосы угольной пыли.
    
— Дороги! — крикнул Инженер, но тут же поправился: — Нет, они слишком узки для дорог… Что это может быть?
    
— За тем паучьим леском тоже было что-то похожее, помнишь, газончик, — сказал Химик и поднял к глазам бинокль.
    
— Нет, те были другие… — начал Кибернетик.
    
— Смотрите! Смотрите! — От крика Доктора все вздрогнули.
    
Над жёлтой полоской, которая спускалась с широкой седловины между двумя холмами, в нескольких сотнях метров от них двигалось что-то просвечивающее насквозь. Это «что-то» слабо поблёскивало на солнце, как полупрозрачное, быстро крутящееся колесо со спицами. На мгновение оно слилось с небом, стало почти невидимым и только ниже, у подножия склона, снова засияло ярче, будто вращающийся клубок с огромной скоростью рвануло по прямой, миновало рощу дышащих деревьев, ослепительно сверкнуло на их тёмном фоне и исчезло в устье далёкого оврага.
    
Доктор повернулся к товарищам; лицо у него побледнело, глаза горели.
    
— Интересно, что это? — сказал он с ухмылкой, но в глазах его затаилась тревога.
    
— А, чёрт, забыл бинокль. Дай твой, — обратился Инженер к Кибернетику. — Театральный, — презрительно проворчал он и вернул бинокль.
    
Кибернетик сжал стеклянный приклад электрожектора и как бы прикинул, сколько он весит.
    
— Думаю, что вооружены мы, пожалуй, неважно, — пробормотал он с сомнением.
    
— Почему ты об этом подумал? — накинулся на него Химик. Они помолчали с минуту, осматривая местность.
    
— Пошли дальше, что ли? — помедлив, отозвался Кибернетик.
    
— Конечно, — ответил Координатор. — А вот второй! Смотрите!
    
Ещё один светящийся круг, мчавшийся гораздо быстрее первого, двигался по зигзагообразной линии между холмами. Несколько раз он наклонялся совсем низко над поверхностью планеты, а когда он какое-то мгновение нёсся в их направлении, они совсем потеряли его из виду; и только когда он свернул, опять появился размазанный, туманно сверкающий, бешено вращающийся диск.
    
— Вроде бы какая-то машина… — буркнул Физик и, не отрывая глаз от сияния, которое, уменьшаясь, уже исчезало среди волнующихся рощиц, коснулся плеча Инженера.
    
— Я получил политехническое образование на Земле, — ответил Инженер, неизвестно почему вдруг раздражаясь. — Во всяком случае, — добавил он с сомнением, — там, в середине, что-то есть… выпуклое, как головка пропеллера.
    
— Да, в самом центре что-то блестит очень сильно, — подтвердил Координатор. — Какой величины оно может быть, как ты думаешь?
    
— Если деревья внизу такой же высоты, как в овраге… то самое меньшее десять метров.
    
— В диаметре? Я тоже так думаю. Минимум десять.
    
— Оба исчезли там, — Доктор показал на линию холмов, заслоняющую перспективу. — Мы ведь тоже туда пойдём, правда?
    
Он начал спускаться по склону, размахивая руками. Остальные потянулись за ним.
    
— Мы должны приготовиться к первому контакту, — сказал Кибернетик. Он то кусал, то облизывал губы.
    
— То, что произойдёт, невозможно предвидеть. Спокойствие, благоразумие, самообладание — это единственное, чем мы можем руководствоваться, — сказал Координатор. — Но, пожалуй, нам следует несколько перестроиться. Один — разведчик — впереди и один сзади. И немного больше растянемся.
    
— Стоит ли нам себя обнаруживать? Пожалуй, лучше будет, если мы постараемся увидеть как можно больше, прежде чем нас заметят, — быстро сказал Физик.
    
— Ну… специально прятаться не стоит, это всегда выглядит подозрительно, но, естественно, чем больше мы увидим, тем выгоднее будет наше положение.
    
Обсуждая тактику, они спустились вниз и, пройдя несколько сотен шагов, оказались у первой загадочной линии.
    
Она немного напоминала след старого земного плуга: почва была неглубоко вспахана, как бы разрыхлена, и выброшена по обе стороны борозды шириной не больше двух ладоней. Поросшие мхом углублённые газончики, обнаруженные во время первой экспедиции, были тех же размеров, но существовало одно довольно серьёзное отличие: там окружающий борозду грунт был незаросшим, а сама борозда покрыта мхом, здесь же, наоборот, через сплошной ковёр беловатых лишайников шла полоса перемолотого обнажённого грунта.
    
— Странно, — проговорил Инженер, поднимаясь с колен и вытирая вымазанные глиной пальцы о комбинезон.
    
— Знаете что? — сказал Доктор. — Я думаю, что те газончики, на севере, должно быть, очень старые, давно заброшенные, потому они и заросли здешним райским мхом…
    
— Возможно, — бросил Физик, — но что это такое? Наверняка не колесо: от колеса был бы совсем другой след.
    
— А может, какая-нибудь сельскохозяйственная машина? — подсказал Кибернетик.
    
— И что, она обрабатывает полосу почвы шириной десять сантиметров?
    
Они перешагнули через борозду и пошли дальше, напрямик, к другим полосам. Они как раз шли вдоль опушки небольшой рощицы, которая своим глухим шумом мешала разговору, когда услышали доносящийся сзади пронзительный заунывный свист и инстинктивно бросились за деревья. Из укрытия они наблюдали летящий над лугом по прямой со скоростью курьерского поезда сияющий вихрь. Его кромка была тёмной, а в центре ярко светился то фиолетовым, то оранжевым огнём чечевицеобразный выступ диаметром в два-три метра.
    
Как только эта сверкающая машина пролетела над ними и исчезла вдали, они двинулись в том же направлении. Рощица кончилась, и они шли теперь по широкому открытому пространству, чувствуя себя довольно неуверенно и непрерывно оглядываясь назад. Цепь холмов, соединявшаяся неглубокими седловинами, была уже совсем близко, когда снова раздался протяжный свист. Укрыться было негде, и люди просто попадали вниз. В каких-нибудь двухстах метрах от них пролетел вращающийся диск на этот раз с центральным утолщением голубого, как небо, цвета.
    
— Этот, пожалуй, метров двадцать высотой! — возбуждённо шепнул Инженер.
    
Они поднялись. Между ними и холмами раскинулась котловина, разделённая посередине странной цветной полосой. Подойдя к ней совсем близко, они увидели ручеёк с просвечивающим чистым песчаным дном. Оба его берега переливались красками; воду обрамлял пояс синеватой зелени, по обеим сторонам тянулись бледно-розовые полосы, а ещё дальше серебристо искрились гибкие растения, густо увешанные большими, с человечью голову, пушистыми шарами; над каждым из них возносилась трёхлепестковая чаша огромного, белого, как снег, цветка. Засмотревшись на эту необыкновенную радугу, они замедлили шаг; когда приблизились к пушистым шарам, ближайшие к ним белые «цветы» вдруг затрепетали и медленно поднялись в воздух. Мгновение они висели трепещущей стайкой над головами людей, издавая слабый звон, а потом взметнулись вверх, сверкнули на солнце ослепительной белизной взвихрившихся «лепестков» и улетели, чтобы опуститься в гущу светлых шаров на другой стороне ручья. Там, где к ручью подходила борозда, его берега, словно мостик, соединяла арка из стеклянистого вещества с правильно расположенными круглыми отверстиями. Инженер ногой попробовал прочность мостика и медленно перешёл на другую сторону. Едва он очутился там, из-под его ног взметнулись тучи белых «цветов» — они начали беспокойно кружиться над ним, словно стая испуганных голубей.
    
Набрали воды из ручья, чтобы потом, вернувшись на корабль, исследовать её состав, и двинулись дальше. Доктор сорвал одно из маленьких растений, образовывавших розовую полосу, и вставил его в петлицу своего комбинезона, словно цветок. Весь стебель растения был облеплен прозрачными шариками телесного цвета, запах которых показался Доктору чудесным. Хотя никто об этом не говорил, было как-то жаль покидать этот очаровательный уголок.
    
Дальше тянулся пологий склон, поросший шелестящим под ногами мхом.
    
— Там, на вершине, что-то есть! — вдруг сказал Координатор.
    
Выше, на фоне неба, шевелился предмет неопределённой формы, то и дело испускавший ослепительные вспышки. Когда до вершины оставалось несколько сотен шагов, люди разглядели на ней что-то вроде низкого вращающегося купола, покрытого зеркальными секторами. В нём отражались то солнечные лучи, то фрагменты окружающего пейзажа.
    
Чуть дальше, на одной из вершин, виднелось другое подобное сооружение; вернее, по равномерным вспышкам и мерцанию можно было догадаться о его существовании. А ещё дальше искрящихся точек становилось всё больше, они равномерно возникали на вершинах до самого горизонта.
    
С перевала люди наконец заглянули в глубь невидимого до тех пор пространства.
    
Плавный спуск переходил в волнистые поля, через которые тянулись длинные шеренги остроконечных мачт. Самые дальние исчезали у подножия еле различимой ажурной конструкции. Над ближними мачтами воздух отчётливо дрожал, образуя вертикальные столбы, как будто был сильно нагрет. Между рядами мачт вились десятки борозд, они сходились в пучки, разбегались, перекрещивались и вели все в одну сторону — на восток к горизонту. Там бледной, размазанной мозаикой неправильных изломов, возвышений, золотистых и серебристых шпилей вырисовывалось множество построек, слившихся в голубоватую с переливами массу. Небосклон в той стороне был немного темней, кое-где к нему взмывали струи молочного пара и расплывались грибами в тонком слое не то тумана, не то тучи, в которой, напрягая взгляд, можно было рассмотреть возникавшие и исчезавшие чёрные точечки.
    
— Город… — шепнул Инженер.
    
— Я его видел… тогда… — так же тихо сказал Координатор.
    
Они начали спускаться вниз. Первая шеренга мачт или столбов перерезала им дорогу у конца склона.
    
Мачты крепились в грунте конусными втулками с чёрной, как смола, поверхностью. В каких-нибудь трёх метрах от поверхности втулка кончалась, дальше шёл полупрозрачный столб с центральным отливающим металлом стержнем, воздух наверху сильно дрожал, и было слышно мерное глухое жужжание.
    
— Это какой-нибудь винт? — полувопросительно сказал Физик.
    
Сначала осторожно, потом всё смелей люди начали дотрагиваться до конусного основания мачты. Её не сотрясала даже легчайшая дрожь.
    
— Нет, там ничто не вращается, — сказал Инженер. — Не чувствуется никакой тяги. Это какой-то эмиттер…
    
Дальше местность пересекали плавные, едва выступающие складки. Город давно уже скрылся из глаз, но заблудиться было невозможно: не только длинные шеренги столбов, но и многочисленные борозды среди полей показывали направление. Время от времени в ту или другую сторону проносился сияющий вращающийся клубок, но всегда на таком большом расстоянии, что прятаться не имело смысла.
    
Впереди оливково-жёлтым пятном темнел перелесок. Сначала люди хотели его обойти, следуя за линией мачт, но он раскинулся в обе стороны слишком далеко, и они удлинили бы свой путь, поэтому решили идти напрямик через заросли.
    
Вокруг возвышались дышащие деревья. Поверхность Эдема, поросшую трубчатыми растениями и беловатым мхом, покрывали высохшие пузырчатые листья, неприятно скрипящие под ногами при каждом шаге. Тут и там между толстыми корнями высовывались головки бледных мясистых цветов с торчащими изнутри, как иглы, шипами. По толстой коре стволов стекали капельки ароматной смолы. Шедший впереди Инженер вдруг замедлил шаг и неохотно сказал:
    
— К чёрту, не нужно было сюда забираться.
    
Среди деревьев открывалась глубокая траншея, её глинистые стенки были покрыты фестонами длинных змеистых лишайников. Люди слишком углубились в лес, чтобы теперь возвращаться, и поэтому сползли по увитой гибкими лианами стенке на дно, по которому струилась тоненькая ниточка воды. Противоположный скат оказался очень крутым, и они пошли по дну траншеи, высматривая место, где удалось бы вылезти наверх. Через сотню шагов траншея стала расширяться, её берега понизились, немного посветлело.
    
— Что это? — сказал вдруг Инженер и умолк.
    
Ветерок принёс приторный, сладковатый запах. Все остановились. Их то обсыпал дождь солнечных зайчиков, то накрывала тьма, высоко по верхушкам деревьев прокатывались глухие волны дыхания.
    
— Там что-то есть, — шепнул Инженер.
    
Они уже могли выйти на другой берег траншеи, плоский и низкий, но, держась вплотную друг к другу, наклонившись, шли дальше к стене зарослей. Иногда ветерок открывал в ней небольшие щели, и оттуда проглядывала какая-то удлинённая белая масса. Почва становилась топкой, чавкала под ногами. Никто не обращал на это внимания. За покрытыми гроздьями наростов стеблями раскинулась залитая солнцем полянка, деревья расходились и снова смыкались в глубине, разделённые только узкой просекой, из которой на полянку выбегала одинокая борозда. Она кончалась у прямоугольного рва, окружённого выброшенной из него глиной. Люди как вкопанные стояли у кромки зарослей, медленно раскачивающиеся стебли шуршали по их комбинезонам, лениво касались ног и словно нехотя отступали. Люди стояли и смотрели.
    
Громоздящийся над краем рва восковой вал показался им в первый момент монолитной вспухшей глыбой. Страшная вонь едва позволяла дышать. Взгляд с трудом выделял отдельные фигуры. Некоторые лежали горбами вверх, другие — на боку, из складок грудных мышц больших тел высовывались болезненные, бледные торсы с вывернутыми, сплющенными личиками. Огромные тела, сжатые, сдавленные, и худые ручки с узловатыми пальцами, беспомощно свисающие вдоль раздувшихся боков, были покрыты большими жёлтыми потёками.
    
Доктор с силой сжал плечи стоявших перед ним товарищей, но те даже не почувствовали этого.
    
Медленно они сделали несколько шагов вперёд.
    
Постепенно они подходили всё ближе, не отрывая глаз от того, что наполняло ров, — он был огромен.
    
Большие капли водянистой жидкости, блестящей в солнечных лучах, стекали по восковым спинам, по бокам, собирались во впадинах безглазых лиц, — людям казалось, что они слышат звук мерно падающих капель.
    
Далёкий надвигающийся свист заставил их мышцы напрячься. В мгновение ока они бросились к зарослям, разорвали их стену, припали к почве, руки сами схватили приклады электрожекторов. Потревоженные стебли ещё колыхались, когда из-за деревьев с противоположной стороны на поляну выкатился вертикальный круг, окружённый слабо светящимся ореолом взвихрённого воздуха.
    
В нескольких шагах от рва он притормозил, но свист стал ещё громче, рассекаемый вихрем воздух клокотал. Диск объехал ров, облако почти до половины закрыло сверкающий круг, град комьев посыпался на заросли, на людей, прижавшихся к поверхности планеты, послышался отвратительный тупой звук, как будто гигантская шпора раздирала мокрую холстину; вращающийся диск был уже у другого края полянки, потом снова приблизился, на мгновение остановился на месте, его дрожащая вертикальная кромка лениво склонялась то вправо, то влево, как бы прицеливаясь; вдруг он рванулся вперёд, и другая сторона рва покрылась комьями выброшенной с шумом глины. Диск звенел, дрожал — казалось, раздувался; в зеркальных колпаках с обеих его сторон, уменьшаясь, отражались деревья и растения, внутри по-медвежьи шевелилась какая-то тень, резкий вибрирующий звук внезапно ослаб, и круг помчался обратно по той самой борозде, по которой сюда явился.
    
На полянке теперь возвышался выпуклый холмик свежей глины, окружённый глубокой, почти в метр, канавой.
    
Доктор первым взглянул на остальных. Они медленно поднялись, машинально отряхнули остатки растений и нити паутины с комбинезонов. Потом, словно сговорившись, пошли обратно. Они уже оставили далеко позади ров, деревья, ряды мачт и подходили к середине склона, над которым мерцал зеркальный купол, когда Инженер сказал:
    
— А может, это всё-таки только животные?
    
— А мы кто? — таким же тоном, как эхо, отозвался Доктор.
    
— Нет, я думаю…
    
— Вы видели, кто сидел в этом вращающемся круге?
    
— Я вообще не заметил, чтобы там кто-нибудь был, — сказал Физик.
    
— Был. А как же. Там, в центре, — как бы гондола. Поверхность полированная, но немного пропускает свет. Ты заметил? — обратился Координатор к Доктору.
    
— Заметил. Но не убеждён, что…
    
— То есть предпочитаешь не убеждаться?
    
— Да.
    
Они пошли дальше. Молча миновали цепь высоких холмов, уже по другую сторону ручья, и, увидев катящиеся от очередной рощи блестящие диски, залегли.
    
— У комбинезонов хороший цвет, — сказал Химик, когда они встали и двинулись дальше.
    
— А всё-таки странно, что нас до сих пор не заметили, — бросил Инженер.
    
Координатор, который до этого момента молчал, вдруг остановился:
    
— Нижний трубопровод реактора не повреждён, правда, Генрих?
    
— Да, он в порядке. А в чём дело?
    
— У реактора есть резерв. Можно бы спустить немного раствора.
    
— Хоть двадцать литров! — сказал Инженер, и его лицо осветилось злой усмешкой.
    
— Не понимаю! — вмешался Доктор.
    
— Они хотят спустить раствор обогащённого урана, чтобы зарядить монитор, — объяснил ему Физик.
    
— Уран?!
    
Доктор побледнел:
    
— Не думаете же вы…
    
— Мы ничего не думаем, — ответил Координатор. — С того момента, когда я увидел это, я вообще перестал думать. Думать будем потом. Сейчас…
    
— Внимание! — крикнул Химик.
    
Все упали.
    
Сверкающий круг промчался мимо и уже начал уменьшаться, но вдруг затормозил и, описав большую дугу, стал приближаться к людям. Пять стволов поднялись над землёй, маленькие, как игрушечные пистолетики, по сравнению с гигантом, который своим сверканием заслонил полнеба. Неожиданно диск остановился, звон усилился, потом ослаб, что-то вращалось всё медленнее, внезапно проявилась многоугольная ажурная конструкция, она начала клониться набок, как будто собираясь упасть, но её подпёрли две наклонно выброшенные лапы. Из центральной гондолы, утратившей зеркальный блеск, вылезло что-то небольшое, косматое, тёмное и, молниеносно перебирая конечностями, соединёнными складчатой перепонкой, спустилось по наклонной дырчатой стойке, спрыгнуло на грунт и, буквально прилипая к нему, поползло по направлению к людям.
    
Почти одновременно гондола открылась сразу во все стороны, как чаша цветка, и большая блестящая фигура съехала вниз на чём-то овальном и толстом, что моментально съёжилось и исчезло.
    
Огромное существо, спустившееся из гондолы, не спеша выпрямилось во весь свой рост. Люди узнали его, хотя оно целиком было покрыто спиральными витками блестящей, как серебро, субстанции. Наверху в окаймлённом чёрным отверстии показалось маленькое плоское лицо.
    
Косматое животное, которое первым выскочило из остановившегося круга, ползло ловко и быстро, не отрываясь от грунта. Только теперь люди заметили, что оно тащит за собой что-то похожее на большой, расплющенный, словно лопата, хвост.
    
— Стреляю, — негромко сказал Инженер, прижимая лицо к прикладу.
    
— Нет! — крикнул Доктор.
    
"Подожди", — хотел сказать Координатор, но Инженер уже нажал спуск. Он целился в ползущее животное, но промахнулся. Полёт электрического заряда был невидим, послышалось только слабое шипение. Инженер перестал нажимать спусковой крючок, но не снял с него палец. Сверкающее серебром существо не сдвинулось с места. Вдруг оно шевельнулось и свистнуло. Так им показалось.
    
Животное моментально оторвалось от грунта и одним прыжком пролетело метров пять; приземлившись, оно съёжилось в шар, взъерошилось, странно распухло, лопатообразный хвост раздвинулся, поднялся вертикально, разошёлся вверх и в стороны, в его вогнутой, как раковина, поверхности что-то бледно вспыхнуло и поплыло к людям, как бы подгоняемое ветром.
    
— Огонь! — рявкнул Координатор.
    
Огненный шарик размером с орех плавно колыхался в воздухе, виляя то в одну, то в другую сторону, подплывал всё ближе, люди уже слышали его потрескивание — казалось, капли воды пляшут на раскалённом листе жести. Все начали стрелять.
    
Поражённое несколькими попаданиями, животное, корчась, упало, веерообразный хвост накрыл его целиком, почти одновременно огненный орех начало сносить ветром в сторону, как будто он потерял управление. Он пролетел в нескольких шагах от людей и потерялся из виду.
    
Серебряный гигант выпрямился ещё больше, над ним появилось что-то тонкое, и он начал подниматься вверх к открытой гондоле. Заряды ударили в него с громким треском.
    
Он сломался пополам и глухо стукнулся о грунт.
    
Люди поднялись и подбежали к нему.
    
— Внимание! — опять крикнул Химик.
    
Два блестящих круга вынырнули из-за леса и неслись к холмам. Люди упали плашмя, готовые ко всему, но произошло что-то странное: оба круга, даже не замедлив движения, промчались дальше и исчезли за вершинами холмов.
    
Через несколько секунд из рощи дышащих деревьев послышался приглушённый рёв. Одно из ближайших деревьев раскололось пополам и свалилось, извергая клубы пара.
    
— Быстро! Быстро! — крикнул Координатор.
    
Он подбежал к косматому животному, лапки которого торчали из-под накрывавшего их голого мясистого хвоста, и, опустив ствол, за несколько секунд превратил его в уголь, потом ногой разбросал остатки и втоптал их в землю. Инженер и Физик стояли перед серебряной глыбой под ажурным многоугольником, опирающимся на наклонные лапы. Инженер дотронулся до её горба, вздутого и как будто медленно растущего.
    
— Его нельзя оставлять так! — крикнул Координатор, подбегая к ним. Он был очень бледен.
    
— Такую массу не сжечь, — буркнул Инженер.
    
— Посмотрим, — ответил сквозь зубы Координатор и выстрелил с двух шагов.
    
Вокруг ствола электрожектора задрожал воздух. Серебряная фигура мгновенно покрылась чёрными пятнами, вверх взметнулась сажа, разнёсся отвратительный запах горелого мяса, что-то забулькало. Химик с минуту смотрел на это с побледневшим лицом, вдруг отвернулся и отбежал в сторону. Кибернетик пошёл за ним. Когда Координатор разрядил своё оружие, он молча протянул руку к электрожектору Инженера.
    
Почерневшая туша, расплющиваясь, опадала, над ней вился дым, носились лохмотья копоти, бурлящий звук перешёл в потрескивание, будто горело сухое полено, а Координатор всё ещё нажимал занемевшим пальцем спуск, пока останки не превратились в бесформенную груду пепла. Подняв вверх электрожектор, он прыгнул в неё и начал разбрасывать пепел ногами.
    
— Помогите мне! — крикнул он хрипло.
    
— Не могу, — простонал Химик.
    
Он стоял с закрытыми глазами, на лбу у него блестели капельки пота, обеими руками он схватился за горло, как будто хотел себя задушить. Доктор стиснул зубы так, что они скрипнули, и прыгнул в горячий пепел за Координатором.
    
— А думаешь, я могу?! — заорал Координатор.
    
Доктор, не глядя под ноги, топтал и топтал. Они подскакивали на одном месте и, наверное, выглядели довольно забавно. Они вбили в грунт недогоревшие комки, вдавили в него пепел, потом сгребли почву со всех сторон прикладами и засыпали последние следы.
    
— Чем мы лучше их? — спросил Доктор, когда они на мгновение остановились, тяжело дыша, залитые потом.
    
— Он на нас напал, — буркнул Инженер, с яростью и омерзением вытирая следы копоти с ложа электрожектора.
    
— Идите сюда! Всё кончилось! — крикнул Координатор.
    
В воздухе плавал резкий запах палёного, травянистые лишайники вокруг обуглились.
    
— А что с этим? — крикнул Кибернетик, показывая на ажурную конструкцию.
    
Она возносилась над ними на высоту четырёх этажей.
    
— Попробуем привести в действие, — сказал Координатор.
    
У Инженера расширились глаза.
    
— Как так?
    
— Внимание! — крикнул Доктор.
    
Один за другим на фоне рощи появились три сверкающих круга. Люди отбежали на несколько шагов и снова залегли. Координатор проверил состояние зарядника и ждал, вдавив широко расставленные локти в жёсткий мох. Круги миновали их и покатились дальше.
    
— Пойдёшь со мной? — спросил Координатор, кивком головы показывая Инженеру на висящую в четырёх метрах от поверхности планеты гондолу.
    
Тот молча подбежал к машине, обеими руками обхватил опору и, всовывая пальцы в отверстия, быстро полез вверх. Координатор взбирался вслед за ним. Инженер первым очутился под гондолой, схватился за один из нижних выступов, начал там что-то делать, слышно было, как металл звякает о металл, потом приподнялся и скрылся внутри. Немного погодя высунулась его рука. Координатор схватил её, и они оба очутились наверху. Довольно долго ничего не происходило, потом пять растопыренных лепестков гондолы медленно закрылись, не издав ни звука. Люди внизу невольно вздрогнули и отступили назад.
    
— Что это был за огненный шарик? — спросил Доктор Физика.
    
Они оба, не отрываясь, смотрели вверх. В гондоле двигались туманные неясные тени.
    
— Похоже на маленькую шаровую молнию, — неуверенно сказал Физик.
    
— Но его выпустило это животное!
    
— Да, я видел. Может, это какая-нибудь здешняя электрическая тварь… Смотри!
    
Ажурный многоугольник неожиданно вздрогнул и зазвенел, поворачиваясь вокруг своей вертикальной оси. Поддерживающие его лапы беспомощно разъехались, и он чуть не упал. В последний момент, когда он угрожающе наклонился, снова что-то зазвенело; на этот раз звук был резким, высоким, вся конструкция растаяла в сверкающем вращении, и слабый ветерок овеял стоявших внизу. Круг вращался то быстрее, то медленнее, но не двигался с места. Он взревел, как двигатель огромного самолёта, комбинезоны стоявших поодаль людей рванула воздушная струя, люди отступили ещё дальше, одна, потом другая опорные лапы поднялись и растворились в сверкающем вихре. Вдруг, словно выброшенный из пращи, огромный круг понёсся по борозде, выскочил из неё и неожиданно затормозил. Он рыл и раскидывал грунт, устрашающе рыча, но двигался очень медленно. Наконец он снова попал в борозду, помчался по ней с бешеной скоростью и через несколько секунд превратился в маленький дрожащий огонёк на склоне у леса.
    
Возвращаясь, он ещё раз выскочил из пропаханной борозды и снова пополз лениво, как бы с усилием, окружённый у основания облачком взметённой в воздух перемолотой почвы.
    
Послышался звон, из сверкающего вихря возникла ажурная конструкция, гондола открылась, и Координатор, высунувшись, позвал:
    
— Лезьте наверх!
    
— Что? — удивился Химик, но Доктор понял сразу:
    
— Поедем на этой штуке.
    
— А мы поместимся все? — спросил Кибернетик, держась за металлическую опору.
    
Доктор уже карабкался вверх:
    
— Как-нибудь поместимся, давайте!
    
Несколько дисков промелькнуло у леса, но людей с них, очевидно, не заметили. В тесной гондоле могли как-нибудь устроиться четверо, но для шестерых места не было — двоим пришлось лечь ничком на вогнутое дно. Знакомый горьковатый запах неприятно защекотал ноздри, люди вспомнили всё, что случилось, и их оживление угасло. Лежавшие внизу Доктор и Физик упёрлись взглядом в стыки удлинённых плит, над их головами послышался пронзительный свист, и они почувствовали, что машина движется. Почти сразу же плиты днища, на котором они лежали, стали прозрачными, и с высоты двух этажей они увидели равнину, как будто плыли над ней на воздушном шаре. Вокруг что-то шумело. Координатор лихорадочно переговаривался с Инженером. Они управляли машиной, устроившись в неестественных, очень неудобных позах около перепончатого выступа в носу гондолы. Каждые несколько минут они сменялись, тогда Химику и Кибернетику приходилось почти падать на Доктора и Физика.
    
— Как это действует? — спросил Химик Инженера, который, всунув обе руки в глубокие отверстия перепончатой выпуклости, удерживал машину на прямой.
    
Машина быстро двигалась по борозде, пропаханной среди поля. Из гондолы вообще не было видно вращения, казалось, она плывёт по воздуху.
    
— Понятия не имею, — простонал Инженер. — У меня сводит руки, давай ты! — Он отодвинулся, давая место Координатору.
    
Гигантский ревущий круг закачался, выскочил из борозды, резко затормозил и начал круто поворачивать. Координатор с трудом впихнул руки в отверстия рулевого устройства. Через мгновение он вывел гигантский волчок из виража, и ему удалось снова войти в борозду. Диск помчался быстрее.
    
— Почему эта штука так медленно едет вне борозды? — снова спросил Химик.
    
Чтобы не потерять равновесия, он опирался на плечи Инженера. Между его расставленными ногами лежал Доктор.
    
— Говорю тебе, не имею ни малейшего понятия! — заорал Инженер, массируя себе кисти, на которых багровели кровавые подтёки. — Равновесие удерживает по принципу гироскопа, а больше я ничего не знаю.
    
Вторая цепь холмов осталась позади. Местность, уже отчасти знакомая по пешей прогулке, с высоты просматривалась великолепно. Едва различимый обод со свистом рассекал воздух вокруг кабины. Борозда вдруг изменила направление. Чтобы вернуться к ракете, нужно было свернуть на целину. Скорость упала сразу же, диск не делал даже двадцати километров в час.
    
— Они почти беспомощны вне борозды, об этом нужно помнить! — заорал Инженер, перекрывая свист и звон.
    
— Смена! Смена! — скомандовал Координатор.
    
На этот раз манёвр прошёл довольно гладко. Диск поднимался на крутой склон очень медленно — чуть быстрее, чем хороший пешеход. Инженер отыскал вдали выемку, которая вела к равнине. Машина уже въехала под нависшие над глинистым оползнем деревья, когда у него начались судороги.
    
— Бери! — пронзительно крикнул он и вырвал руки из отверстий.
    
Координатор почти вслепую рванулся, чтобы его заменить, огромный круг накренился и повис над рыжим обрывом. Вдруг что-то заскрежетало, раздался треск, свистящая мельница задела крону дерева, в воздухе закружились поломанные ветки, гондола резко подскочила и с адским грохотом свалилась набок. Вырванное с корнем дерево взметнулось к небу, в последний момент обод рванул его вниз, над разбитой машиной с шипением лопнули тысячи пузырьковых листьев, поднялась туча беловатых грибовидных семян, и всё утихло. Гондола боком врезалась в откос.
    
— Экипаж! — машинально сказал Координатор, тряхнув головой. Его оглушило, уши были словно заложены ватой. Он с удивлением смотрел на клубы парящих беловатых пылинок.
    
— Первый, — простонал Инженер, поднимаясь с пола.
    
— Второй, — голос Физика доносился снизу.
    
— Третий, — с трудом проговорил Химик, зажимая рот; с подбородка у него стекала кровь.
    
— Четвёртый, — сказал Кибернетик; его отбросило назад, и с ним ничего не случилось.
    
— Пя… тый… — выдавил Доктор, он лежал под остальными на самом дне гондолы.
    
И вдруг все разразились каким-то безумным смехом.
    
Они лежали друг на друге, засыпанные толстым слоем щекочущих пушистых семян, попавших внутрь через верхние прорези гондолы. Инженер мощными ударами пытался открыть её лепестки. Все, вернее, те, кому позволяло место, упёрлись плечами, руками, спинами в прогнутую поверхность. Обшивка задрожала, послышался слабый треск, но гондола не открывалась.
    
— Опять? — спокойно спросил Доктор. Он не мог даже пошевельнуться. — Знаете, мне это надоело! Эй, кто там — слезь с меня сейчас же, слышишь!
    
Хотя положение было невесёлым, все действовали в каком-то лихорадочном возбуждении. Соединёнными усилиями выломали кусок гребёнчатой рамы и начали размеренно бить им, как тараном, в верхний лепесток гондолы. Он гнулся, покрывался вмятинами, но не поддавался.
    
— С меня хватит, — сердито рявкнул Доктор и напрягся, пытаясь встать. В этот момент под ним что-то треснуло, и люди посыпались вниз, как груши, скатываясь по пятиметровому склону на дно оврага.
    
— Никто не пострадал? — спросил вымазанный в глине Координатор, первым вскакивая на ноги.
    
— Нет, но… но ты весь в крови, ну-ка, покажись, — нахмурился Доктор.
    
У Координатора в самом деле была рассечена кожа на голове, рана доходила до середины лба. Доктор перевязал его, как сумел. Остальные отделались синяками, а Химик плевался кровью — он прикусил себе губу. Они двинулись к ракете, даже не оглянувшись на разбитую машину.
   
   
    
     
Глава пятая
    
    
Солнце уже коснулось горизонта, когда они добрались до небольшой возвышенности. Ракета отбрасывала длинную тень, теряющуюся далеко в песках пустыни. Прежде чем войти внутрь, они добросовестно осмотрели местность, но не нашли никаких следов, указывающих на то, что кто-нибудь побывал здесь в их отсутствие. Реактор работал нормально. Полуавтомат успел очистить боковые коридоры и библиотеку, прежде чем безнадёжно увяз в толстом слое пластиковых и стеклянных осколков, устилавших лабораторию.
    
После ужина, проглоченного молниеносно, Доктору пришлось зашить и перевязать всё ещё кровоточащую рану Координатора. Тем временем Химик успел произвести анализ воды, взятой в ручье, и убедился, что она пригодна для питья, хотя содержит значительную примесь солей железа, портящих вкус.
    
— Теперь мы можем наконец посоветоваться, — заявил Координатор.
    
Все собрались в библиотеке и расселись на надувных подушках. Координатор — в белом марлевом чепце на голове — устроился в центре.
    
— Что нам известно? — сказал он. — Нам известно, что планета населена разумными существами, которых Инженер назвал двутелами. Это название не отвечает… но не будем об этом. Мы встретились со следующими проявлениями цивилизации двутелов: во-первых, с автоматическим заводом, который мы сочли разрегулировавшимся и покинутым — теперь я не совсем в этом уверен; во-вторых, с зеркальными куполами неизвестного назначения на холмах; в-третьих, с мачтами, которые излучают что-то — вероятно, какой-то вид энергии, — их назначение нам также неизвестно; в-четвёртых, с машинами, причём одну, подвергшись нападению, мы захватили, привели в действие и разбили; в-пятых, мы видели издалека их город, о котором нельзя сказать ничего определённого; в-шестых, упомянутое мною нападение выглядело так: двутел натравил на нас, ну, скажем, животное, вероятно соответственно выдрессированное, которое выстрелило в нас чем-то вроде маленькой шаровой молнии и дистанционно ею управляло, пока мы его не уничтожили. Наконец, в-седьмых, мы были свидетелями того, как засыпали ров — могилу, полную мёртвых обитателей планеты. Это всё, насколько я могу припомнить. Поправьте меня или дополните, если я ошибся или что-нибудь пропустил.
    
— В принципе всё, почти… — сказал Доктор. — За исключением того, что случилось позавчера на корабле.
    
— Верно. Оказывается, ты был прав: то существо было голым. Возможно, оно просто пыталось где-нибудь спрятаться и в паническом бегстве заползло в первое попавшееся отверстие, а это был как раз туннель, ведущий в нашу ракету.
    
— Такая гипотеза очень соблазнительна, но и очень опасна, — ответил Доктор. — Мы, люди, рассуждаем по-земному и вследствие этого можем сделать серьёзные ошибки, принимая чужую видимость за истину, то есть укладывая определённые факты в схемы, привезённые с Земли. Я совершенно уверен, мы все сегодня утром думали одно и то же: что наткнулись на могилу жертв насилия, убийства, но ведь в действительности я не знаю, мы все не знаем…
    
— Ты повторяешь это, хотя сам не веришь… — возбуждённо начал Инженер.
    
— Речь идёт не о том, во что я верю, — прервал его Доктор. — Если вера где-нибудь особенно неуместна, то именно здесь, на Эдеме. Гипотеза о натравливании электрического пса, например…
    
— Как так? Ты называешь это гипотезой? Но это факт! — почти одновременно воскликнули Химик и Инженер.
    
— Вы ошибаетесь. Зачем он на нас напал? Мы ничего об этом не знаем. Возможно, мы напоминаем ему каких-нибудь здешних тараканов или зайцев… У вас же, прошу прощения, у нас этот агрессивный поступок ассоциировался с тем, что мы видели в лесу и что произвело на нас такое потрясающее впечатление; в результате мы потеряли способность спокойно рассуждать.
    
— А если бы мы её сохранили и не открыли немедленно стрельбу, наш пепел развеялся бы там, у леска. Разве не так? — зло выкрикнул Инженер.
    
Координатор молчал, переводя взгляд с одного на другого.
    
— Мы сделали то, что должны сделать, но весьма вероятно, что произошло недоразумение — с обеих сторон… Вам кажется, что все кубики уже на месте? А этот завод, якобы брошенный несколько сотен лет назад и разрегулировавшийся? Как быть с ним? Куда деть этот кубик?
    
Некоторое время длилось молчание.
    
— Думаю, что Доктор во многом прав, — сказал Координатор. — Мы знаем ещё слишком мало. Ситуация для нас весьма благоприятна. Насколько можно судить, они не знают о нас ничего. Я думаю, главным образом потому, что ни одна из их дорог, этих борозд, не проходит вблизи места падения ракеты. Однако трудно рассчитывать на то, что подобное состояние продлится долго. Я хотел бы просить, чтобы вы взвесили ситуацию с этой точки зрения и высказали свои предложения.
    
— Сейчас мы в этом гробу в общем-то безоружны. Достаточно как следует закупорить туннель, чтобы мы здесь задохнулись как мыши. Именно потому, что каждую минуту нас могут обнаружить, нужно спешить. И хотя гипотеза об агрессивности двутелов всего лишь моя земная фантазия, — заявил Инженер, — я всё же неспособен рассуждать иначе и предлагаю, вернее требую, безотлагательно приступить к ремонту всех систем и запуску агрегатов.
    
— Сколько, по-твоему, для этого потребуется времени? — перебил его Доктор.
    
Инженер заколебался.
    
— Вот видишь… — устало сказал Доктор. — Зачем заниматься самообманом? Нас обнаружат прежде, чем мы кончим, потому что, по-моему, хотя я и не специалист, речь идёт о многих неделях…
    
— К сожалению, это правда, — поддержал Координатор. — Кроме того, нам нужно пополнить запасы воды, не говоря уже о хлопотах, которые доставит нам радиоактивная вода, залившая кормовой отсек. И неизвестно, сможем ли мы изготовить всё, что понадобится для ремонта повреждений.
    
— Да, ещё одну экспедицию, безусловно, придётся совершить, — согласился Инженер. — Вероятно, даже больше, но можно делать вылазки ночью. И кто-то из нас — скажем, два человека — должны постоянно находиться в ракете. Но почему говорим только мы? — неожиданно обратился он к трём молчаливым слушателям.
    
— В принципе мы должны как можно интенсивней заниматься ремонтом и одновременно изучать местную цивилизацию, — медленно сказал Физик. — Это в значительной степени противоречивые задачи. Количество неизвестных настолько велико, что даже стратегический расчёт немногим поможет. Однако не подлежит сомнению: риска, граничащего с катастрофой, нам не избежать, какой бы план действий мы ни избрали.
    
— Я вижу, к чему вы стремитесь, — тем же низким, усталым голосом сказал Доктор. — Хотите убедить самих себя, что дальнейшие экспедиции мы должны предпринимать, имея возможность наносить мощные, то есть атомные, удары. Разумеется, с оборонительной целью. Поскольку всё кончится тем, что против нас будет вся планета, я не имею ни малейшего желания участвовать в этом пирровом начинании, которое останется пирровым, даже если им не известна атомная энергия… А за это поручиться нельзя. Какого рода двигатель приводил в действие их колесо?
    
— Не знаю, — ответил Инженер, — но не атомный. В этом я почти уверен.
    
— Это «почти» может нам дорого обойтись, — сказал Доктор.
    
Он откинулся назад и, закрыв глаза, опёрся головой об угол висящей боком книжной полки, как будто устранился от участия в разговоре.
    
— Квадратура круга, — буркнул Кибернетик.
    
— А если бы мы попробовали… установить контакт? — начал, помедлив, Химик.
    
Доктор сел прямо и, глядя на него, произнёс:
    
— Ну, спасибо тебе. А я уже начал бояться, что этого никто не скажет!
    
— Но пробовать установить контакт — значит отдаться им в руки! — крикнул Кибернетик, вскакивая с места.
    
— Почему? — холодно поинтересовался Доктор. — Мы можем сначала вооружиться даже атомными излучателями, но не будем подкрадываться ночью к их городам или заводам.
    
— Хорошо, хорошо. И как же ты себе представляешь такую попытку установления контакта?
    
— Да, скажи, — поддержал Координатор.
    
— Я согласен, что мы не должны предпринимать её сейчас, — ответил Доктор. — Чем больше устройств на корабле мы успеем исправить, тем, конечно, лучше. Нам также нужно оружие — хотя и не атомное… Потом часть из нас будет продолжать работу в ракете, а часть — скажем, трое — отправится в город. Двое останутся сзади, чтобы иметь возможность наблюдать за третьим, который постарается установить контакт с населением.
    
— Ты продумал всё очень детально. Разумеется, решил и то, кто пойдёт в город, — зловещим голосом сказал Инженер.
    
— Да. Решил.
    
— А я не позволю тебе на моих глазах совершить самоубийство! — крикнул Инженер и, сорвавшись с места, подскочил к Доктору, который даже не поднял головы.
    
Инженер весь дрожал. Его ещё не видели таким возбуждённым.
    
— Уж если мы пережили — все! — такую аварию, если нам удалось выбраться из могилы, в которую превратилась ракета, если мы остались невредимыми, безумно рискуя в этих легкомысленных вылазках — словно планета, чужая планета, — место для туристских походов, — то не затем, чтобы из-за каких-то проклятых фантазий, из-за бредней… — Он задыхался от гнева. — Я знаю, о чём ты думаешь! — кричал он, сжимая кулаки. — Миссия человека! Гуманизм! Человек среди звёзд! Благородство! Ты болван со своими идейками, понимаешь?! Никто не хотел нас сегодня убить! Не засыпали никакой массовой могилы! Что? Верно?! Что? — Инженер наклонился над Доктором, тот поднял глаза, и Инженер умолк.
    
— Нас хотели убить. И очень возможно, что это была могила убитых, — сказал Доктор, и все видели, с каким трудом он сохранял спокойствие. — А пойти в город нужно.
    
— После того, что мы сделали? — проговорил Координатор.
    
Доктор вздрогнул.
    
— Да, — сказал он. — Мы сожгли труп… да. Делайте то, что считаете правильным. Я подчиняюсь.
    
Он встал и вышел, переступив горизонтально откинутую дверь. Ещё минуту все смотрели ему вслед, как бы ожидая, что он передумает и вернётся.
    
— Напрасно ты так разошёлся, — тихо сказал Координатор Инженеру.
    
— Ты же знаешь… — начал Инженер, но, взглянув в глаза Координатору, повторил ещё тише: — Да. Напрасно.
    
— Доктор прав в одном, — сказал Координатор и подтянул сползавшую повязку. — То, что мы обнаружили на севере, не увязывается с тем, что мы видели на востоке. Город находится от нас примерно на таком же расстоянии, как и завод, по прямой что-нибудь тридцать — тридцать пять километров.
    
— Больше, — сказал Физик.
    
— Возможно. Так вот, я не думаю, чтобы какие-нибудь элементы их цивилизации на юге или на западе находились так же близко — из этого следовало бы, что мы упали в самом центре какого-то локального пустыря цивилизации с диаметром шестьдесят километров. Это было бы слишком странно, а потому слишком неправдоподобно. Вы согласны со мной?
    
— Да, — согласился Инженер, не глядя ни на кого.
    
— Да, — кивнул Химик. — С самого начала нужно было говорить на таком языке.
    
— Я разделяю сомнения Доктора, — протянул Координатор, — но его предложение считаю наивным и неприменимым к ситуации. Это не тот уровень. Правила установления контакта с чужими существами вам известны, однако они не предусматривают ситуации, в которой оказались мы — почти безоружные обитатели зарытых в землю обломков. Естественно, мы должны исправлять повреждения корабля, но одновременно идёт соревнование — кто быстрее соберёт информацию, мы или они. До сих пор мы были впереди. Того, кто на нас напал, мы уничтожили. Мы не знаем, для чего он это сделал. Может, мы действительно напоминаем каких-то их врагов — это тоже нужно по мере возможности проверить. В связи с тем что запуск систем корабля в ближайшее время нереален, мы должны быть готовы ко всему. Если цивилизация, которая нас окружает, достаточно высоко развита, — а я думаю, это именно так, — то, что я сделал, что мы сделали, в лучшем случае лишь несколько отодвинет момент, когда нас обнаружат. Главные усилия нужно сейчас сосредоточить на вооружении.
    
— Могу я кое-что сказать? — заговорил Физик.
    
— Давай.
    
— Я хотел бы вернуться к точке зрения Доктора. Она, я бы сказал, прежде всего эмоциональна, но он располагает и кое-какими аргументами. Вы все знаете Доктора. Мне кажется, его бы не привело в восторг то, что я могу сказать в защиту его предложения, но всё же я скажу. Так вот, совсем не безразлична ситуация, в которой произойдёт первый контакт. Если они придут сюда, то придут по… следам. Тогда о взаимопонимании трудно будет даже думать… Без сомнения, на нас нападут, и мы будем вынуждены бороться за жизнь. Если же мы пойдём к ним, шанс взаимопонимания, хотя и ничтожно малый, всё-таки будет существовать. Следовательно, со стратегической точки зрения лучше сохранить инициативу и активность, независимо от того, какие по этому поводу можно высказывать соображения морального характера…
    
— Ну хорошо, а как это будет выглядеть на практике? — спросил Инженер.
    
— На практике пока ничего не изменится. Нам нужно оружие — и как можно быстрее. Речь идёт о том, чтобы мы, вооружившись, приступили к попыткам установления контакта… Но не на исследованной территории.
    
— Почему? — спросил Координатор.
    
— Весьма вероятно, что нас заставят драться, прежде чем мы доберёмся до города. Невозможно установить контакт с существами, которые носятся в этих дисках, это наихудшие условия, какие можно себе представить.
    
— А ты уверен, что где-нибудь в другом месте мы наткнёмся на лучшие?
    
— Не уверен, но знаю, что на севере и на востоке нам искать нечего. По крайней мере пока.
    
— Это мы обдумаем, — сказал Координатор. — Что дальше?
    
— Необходимо привести в действие Защитника, — сказал Химик.
    
— Много на это понадобится времени? — повернулся Координатор к Инженеру.
    
— Не могу сказать. Без автоматов мы до Защитника даже не доберёмся. Он весит четырнадцать тонн. Пусть Кибернетик скажет.
    
— Чтобы его проверить, два дня. Как минимум, — подчеркнул последнее слово Кибернетик. — Но сначала нужно привести в порядок автоматы.
    
— За это время ты приведёшь в порядок все автоматы? — с сомнением спросил Координатор.
    
— Где там! Два дня у меня займёт сам Защитник — после того как я запущу хотя бы один ремонтный автомат. А для этого мне нужен ещё один, грузовой. Чтобы его проверить, опять-таки потребуется два дня. И учтите: я не знаю, удастся ли вообще его наладить.
    
— А нельзя ли вытащить из Защитника сердечник и установить его за временным экраном здесь, на холме, под защитой корпуса? — продолжал спрашивать Координатор.
    
Он взглянул на Физика. Тот покачал головой:
    
— Нет. Каждый полюс сердечника весит больше тонны. Кроме того, их не протащить через туннель.
    
— Туннель можно расширить.
    
— Они не пройдут в люк. А грузовой люк в пяти метрах над поверхностью и залит водой из лопнувшей кормовой цистерны, ты ведь знаешь.
    
— Ты проверил заражённость этой воды? — спросил Инженер.
    
— Да. Стронций, цезий, изотопы бария и всё, что хочешь. Её нельзя ни спустить — это заразило бы всю почву в радиусе четырёхсот метров, — ни очистить, пока в антирадиаторах не будет исправных фильтров.
    
— А я не могу отремонтировать фильтры без микроавтоматов, — добавил Инженер.
    
Координатор, который переводил глаза с одного на другого, по мере того как они говорили, вступил в разговор:
    
— Список наших «невозможностей» велик, но это ничего. Хорошо, что мы его рассмотрели с этой стороны. Я думаю о вооружении. Значит, остаются мониторы, так?
    
— Какие это мониторы, — с оттенком раздражения сказал Инженер. — Незачем обманывать самих себя. Доктор поднял из-за них такой шум, как будто мы собирались начать тут атомную войну. Конечно, из них можно выбрасывать обогащённый раствор, но дальность действия не превышает семисот метров. Это ручные лейки, и ничего больше, да ещё опасные для стреляющего, если на нём нет защитного скафандра. А скафандр весит сто тридцать килограммов.
    
— Конечно, у нас на борту все вещи страшно тяжёлые, — сказал Координатор таким тоном, что никто не понял, насмехается он или нет. — Ты ведь хотел сделать расчёт? — напомнил он Физику.
    
— Сделал. Есть ещё такой вариант: два монитора, разнесённые на расстояние не меньше ста метров, стреляют так, чтобы обе выброшенные струи пересекались на цели. Тогда из обоих субкритических потоков образуется критическая масса и происходит цепная реакция.
    
— Это хорошо для развлечения на полигоне, — заметил Химик. — Не представляю себе такой точности в полевых условиях.
    
— Выходит, у нас нет вообще никаких атомных мониторов? — удивился Кибернетик. Его охватила злость. — Так для чего же была вся эта дискуссия, спор, ссора: должны ли мы выступать вооружёнными до зубов или нет? Мы что, просто развлекаемся?
    
— Я согласен, что мы многое делаем не подумав, — сказал по-прежнему спокойно Координатор. — Делали до сих пор. Но больше мы не можем позволить себе такой роскоши. Всё не совсем так, как ты говоришь, — он смотрел на Кибернетика, — потому что существует первый вариант использования мониторов: выброс половины содержимого резервуара. Тогда произойдёт взрыв. Но нужно стрелять из хорошего укрытия и всегда на максимальную дальность.
    
— Значит, перед тем как открывать огонь, нужно закопаться на метр вглубь, так?
    
— Самое меньшее на полтора метра, с двухметровым бруствером, — вмешался Физик.
    
— Ну, это хорошо в позиционной войне. В экспедициях это бессмысленно, — пренебрежительно сказал Химик.
    
— Ты забываешь о нашем положении, — отпарировал Координатор. — Если не будет другого выхода, один человек с монитором прикроет отступление остальных.
    
— А! Без всяких метровых насыпей?
    
— Если не будет времени — без.
    
Помолчали.
    
— Сколько у нас ещё годной для употребления воды? — спросил Кибернетик.
    
— Неполных тысяча двести литров.
    
— Это очень мало.
    
— Очень мало.
    
— Теперь прошу делать конкретные предложения, — заговорил Координатор. На белой повязке у него проступило красное пятнышко. — Наша цель — спасти себя и… обитателей планеты.
    
Стало тихо. Вдруг все головы повернулись в одну сторону. Из-за стены доносилась приглушённая музыка. Медленные такты знакомой им всем мелодии.
    
— Аппарат уцелел?.. — удивлённо шепнул Кибернетик.
    
Никто не ответил.
    
— Я жду, — напомнил Координатор. — Нет предложений? В связи с этим принимаю решение: экспедиции будут продолжаться. Если удастся установить контакт в благоприятных условиях, сделаем всё возможное для взаимопонимания. Наш запас воды чрезвычайно мал. Из-за отсутствия транспортных средств мы не можем его пополнить немедленно. Поэтому придётся разделиться. Половина экипажа будет работать в ракете, другая половина — исследовать территорию. Завтра приступим к ремонту вездехода и сборке мониторов. Если успеем, уже вечером предпримем экспедицию на колёсах. Кто хочет что-нибудь сказать?
    
— Я, — отозвался Инженер.
    
Скорчившись, уткнув лицо в ладони, он, казалось, смотрел на пол сквозь щели между пальцами.
    
— Пусть Доктор останется в ракете…
    
— Почему? — удивился Кибернетик.
    
Все остальные поняли.
    
— Он… не предпримет ничего против нас… если ты это имеешь в виду, — медленно, осторожно подбирая слова, сказал Координатор. Красное пятно на его повязке немного увеличилось. — Ты ошибаешься, думая…
    
— Он… нельзя ли его позвать? Я не хотел бы так…
    
— Говори, — сказал Координатор.
    
— Вы знаете, что он сделал там… на этом заводе. Он мог погибнуть.
    
— Да. Но… он один помог мне… разбросать… — Координатор не кончил.
    
— Это правда, — согласился Инженер. Он не отрывал рук от лица. — Считайте, что я ничего не сказал.
    
— Кто ещё хочет сказать? — Координатор слегка выпрямился, поднёс руку к голове, притронулся к повязке и посмотрел на пальцы.
    
Музыка за стеной всё ещё играла.
    
— Здесь или там — неизвестно, где мы столкнёмся с ними раньше, — понизив голос, сказал Физик Инженеру.
    
— Бросим жребий? — спросил Химик.
    
— Это невозможно; оставаться всегда должны те, у кого на корабле есть работа, то есть специалисты, — сказал Координатор.
    
Он медленно, как-то неуверенно привстал и вдруг покачнулся. Инженер подскочил, поддержал его, заглянул в лицо.
    
— Ребята, — сказал он.
    
Физик обнял Координатора с другой стороны. Координатор позволил им себя поднять. Остальные раскладывали на полу подушки.
    
— Не хочу лежать, — сказал Координатор, закрыв глаза. — Помогите мне. Спасибо. Это ничего, кажется, шов разошёлся.
    
— Сейчас будет тихо, — сказал Химик и пошёл к двери.
    
Координатор широко открыл глаза:
    
— Нет, нет, что ты, пусть играет…
    
Кто-то позвал Доктора. Он сменил повязку, наложил дополнительные скобы и дал Координатору какие-то укрепляющие порошки. Потом все улеглись в библиотеке. Было уже около двух ночи, когда они наконец погасили свет, и на корабле воцарилась тишина.
   
   
    
     
Глава шестая
    
    
На следующий день с утра Физик с Инженером откачали из резерва реактора четыре литра обогащённого раствора урановых солей. Свинцовый контейнер с тяжёлой жидкостью стоял посреди уже приведённой в порядок лаборатории. Физик и Инженер работали в неуклюже раздутых пластиковых защитных костюмах и в капюшонах с кислородными масками. Они тщательно отмеряли мензуркой порции ценной жидкости, старясь не пролить ни капли. Для того чтобы началась цепная реакция, было достаточно четырёх кубиков раствора. Зарядными устройствами мониторов, укреплённых в штативах на столе, служили специально вытянутые капиллярные трубки из свинцового стекла. Окончив работу, Инженер счётчиком Гейгера проверил герметичность, поворачивая и встряхивая каждый монитор. Утечки не было.
    
— Не трещит, всё в норме, — довольно сказал Физик.
    
Дверь радиоактивного хранилища — бронированная свинцовая плита — медленно поворачивалась вслед за оборотами рукоятки. Физик и Инженер поставили внутрь сосуд с ураном и, когда задвижка защёлкнулась, с облегчением сорвали со вспотевших лиц маски и капюшоны.
    
Остальную часть дня экипаж возился с вездеходом. В нём помещалось четыре человека, включая водителя, имелся открытый решётчатый багажник на двести килограммов груза. Очень остроумно были устроены колёса вездехода, диаметр которых водитель мог менять на ходу, подкачивая воздух в шины так, что они достигали полутораметровой высоты.
    
Приготовление одной порции изотопной смеси, которая питала электромоторы вездехода, продолжалось шесть часов. Правда, занят был только один человек, наблюдавший за работой реактора.
    
Инженер и Координатор тем временем лазали на четвереньках по надпалубным туннелям, проверяя кабели, протянувшиеся от носовой рубки к распределительным устройствам машинного отделения, и в случае необходимости заменяя их новыми. На холме под защитой ракеты Химик устроил нечто вроде адской кухни и варил в жаропрочных сосудах какое-то месиво, булькающее на медленном огне, словно грязевой вулкан. Он растворял, плавил и смешивал просеянные обломки пластиков, вынесенные вёдрами с корабля, а поодаль уже ждали матрицы — он намеревался заново отлить разбитые распределительные щиты. Он был зол и не желал ни с кем разговаривать: первые отливки оказались слишком хрупкими.
    
Координатор, Химик и Доктор должны были отправиться на юг в пять, за три часа до наступления темноты. Как обычно, выехать вовремя не удалось, только около шести всё было готово и уложено. Четвёртое сиденье занял монитор. Багажа они взяли очень немного, зато сзади к багажнику привязали столитровую канистру для воды — большую не удалось протащить через Туннель.
    
После обеда Инженер, вооружившись большим биноклем, вскарабкался на корпус корабля и очень медленно пошёл по нему вверх. Правда, ракета воткнулась в грунт под очень небольшим углом, но благодаря её длине корма с раструбом дюз висела над равниной на высоте двух этажей. Найдя удобное место, он уселся между конусообразно расширенной обшивкой верхней дюзы и вогнутой частью основного корпуса ракеты. Обернувшись, Инженер скользнул взглядом вниз — по всей длине освещённой солнцем трубы. Там у тёмного пятнышка выхода из туннеля стояли люди, отсюда они казались маленькими, похожими на букашек. Он взял бинокль и плотно приник к нему. Увеличение было значительным. Картина, открывшаяся ему, подрагивала — сказывалось напряжение в руках, требовалось опереться локтями в колени, а это было неудобно.
    
"Всего проще, — подумал он, — свалиться отсюда". Керамитовая обшивка дюзы была твёрдой — её нельзя было даже поцарапать — и настолько гладкой, что на ощупь казалась покрытой тонкой жировой плёнкой. Инженер упёрся рубчатой резиновой подошвой ботинка в выпуклый конус дюзы и медленно повёл биноклем вдоль линии горизонта.
    
Раскалённый воздух дрожал. Инженер почти физически ощущал давление солнечных лучей на лицо. Он обрадовался тому, что Доктор охотно принял план Координатора, который одобрили все остальные. Он сам рассказал Доктору об этом плане. Доктор даже слышать не хотел о каких-либо извинениях и всё перевёл в шутку. Но Инженера поразил конец их разговора. Ему уже казалось, что обсуждать больше нечего, как вдруг Доктор задумчиво притронулся к его груди и рассеянно заговорил:
    
— Я хотел тебя кое о чём спросить… ага. Ты знаешь, как установить ракету вертикально, когда мы её отремонтируем?