1 2 3 4 5 6 7 8 
Властью радостно играя 
Посреди родного края, 
Как явила их природа, 
Так и жили год от года, 
Сотни лет они рычали, 
Как приучены вначале. 
Наш язык первоначальный 
Завершил свой путь печальный, 
На столетия четыре 
Ночь настала в нашем мире, 
И могла ль чужая хватка 
Не оставить отпечатка? 
Смолкли древние звучанья, 
Не слыхать нигде рычанья, 
Ныне жребий стал суровым: 
Надо пользоваться словом. 
Вот над нами как глумятся! 
Португальцу и голландцу, 
Малабарцу и гибриду 
Разом нанесли обиду! 
Я боролся за первичный 
Наш язык, нам непривычный, 
Трупу мнил вернуть дыханье, 
Звал сражаться за рычанье, 
Сам рычал, сыскавши вскоре 
Дух рычания в фольклоре, 
Но труды мои пропали. 
Вот исток моей печали, 
Помоги в невзгоде этой, 
Что нам делать - посоветуй! 
Пер Гюнт 
(тихо) 
Волком вой, живя с волками, 
По Писанью толковали. 
(Громко.) 
Друг любезный, недалеко, 
Сколько помнится, в Марокко 
Нет числа тем обезьянам, 
Что владеют первозданным, 
Не страдающим дефектом, 
Малабарским диалектом. 
Вот и вам, во имя братства, 
Надо к ним перебираться. 
Гугу 
Приношу благодаренье 
За такое поученье, 
(С важным видом.) 
Хоть Восток навек потерян, 
Обезьянам Запад верен! 
(Уходит.) 
Бегриффенфельдт 
Ведь он же в своей выступает манере? 
Иной в нем не видно, по крайней мере, 
Во всем он своей только верен судьбе, 
И нам представляется духом в себе. 
Извольте теперь поглядеть на второго, 
Судящего тоже довольно толково. 
(Обращаясь к феллаху с мумией на плечах.) 
Царь Апис, как ваши дела обстоят? 
Феллах 
(Перу Гюнту, злобно) 
Признал, что я - Апис? 
Пер Гюнт 
(прячась за доктора) 
Ах, виноват! 
Я, к сожаленью, не в курсе дела. 
Но в тоне, по-моему, прозвенело... 
Феллах 
Лжешь, значит, и ты... 
Бегриффенфельдт 
Попрошу вашу милость 
Ввести нас в курс дела... 
Феллах 
Вот что получилось: 
(обращаясь к Перу Гюнту) 
Ты видишь, кого таскаю? 
Он Аписом был, царем. 
Потом оказался мумией, 
Помер, как все помрем. 
А он возвел пирамиды, 
Вырубил сфинкса средь скал 
И, как уверяет доктор, 
Все с турками воевал. 
Египет, как высшего бога, 
Его почитал века, 
Ставя его изваянья 
В храмах, в виде быка. 
Но я и есть этот Апис, 
Как день это ясно мне. 
После моих разъяснений 
Сам убедиться вполне. 
Царь Апис, быв на охоте 
Тому три тысячи лет, 
Сходил за нуждой в усадьбе, 
Которой владел мой дед. 
Земля от его удобрений 
Дала мне свои дары, 
И стали расти незримо 
Рога в честь давней поры. 
Ответь, по какому праву 
Молчат о моих делах? 
Хоть я по рожденью Апис, 
Считают, что я феллах. 
Коль знаешь, скажи, что делать 
В тяжелом горе моем, 
Какой, научи, поступок 
Придаст мне сходство с царем? 
Пер Гюнт 
А ты бы возвел пирамиды, 
Вырубил сфинкса средь скал 
И, как наставляет доктор, 
С турками бы воевал! 
Феллах 
Какие дивные речи! 
Феллах! Голодная вошь! 
Да тут и свою халупу 
От крыс и мышей не спасешь. 
Придумай что-то другое, 
Чтоб стал я и впрямь велик, 
Точь-в-точь как древний царь Апис, 
Мне на плечи легший бык. 
Пер Гюнт 
Тогда повеситься надо, 
Махнув рукой на судьбу, 
И, не беспокоя ближних, 
Безропотно спать в гробу. 
Феллах 
Отлично! Так и поступим. 
Веревка - венец моих дней. 
Вначале разница будет, 
Однако сотрется поздней. 
(Отойдя в сторону, готовится к самоубийству.) 
Бегриффенфельдт 
Вот цельная личность, любезнейший Пер! 
В нем впрямь есть система. 
Пер Гюнт 
Отличный пример! 
Но впрямь удавиться решил он покуда. 
Спаси и помилуй, всевышний! Мне худо! 
Бегриффенфельдт 
Пройдет. В переходном периоде вы. 
Пер Гюнт 
Куда? Но проститься я должен, увы... 
Бегриффенфельдт 
(удерживая его) 
Вы спятили? 
Пер Гюнт 
Нет. Бросьте ваши заботы. 
Сумятица. Из толпы выходит министр Хуссейн. 
Хуссейн 
Сказали, что царь появился у нас. 
(Обращаясь к Перу Гюнту.) 
Не вы ль, часом, будете? 
Пер Гюнт 
(в отчаянье) 
Пробил мой час! 
Хуссейн 
Нам нужно ответить на важные ноты. 
Пер Гюнт 
(рвет на себе волосы) 
Чем хуже, тем лучше! Воистину мило! 
Хуссейн 
Извольте меня обмакнуть в чернила. 
(Низко кланяясь.) 
Я ваше перо. 
Пер Гюнт 
(кланяясь еще ниже) 
Я ж, всерьез говоря, 
Старинный пергамент былого царя. 
Хуссейн 
Мне жизнь мою сразу открыть не хитро: 
Песочницей числюсь, а сам я перо. 
Пер Гюнт 
И я открываюсь вам в самом начале: 
Я лист, на котором еще не писали. 
Хуссейн 
Не ведают люди, какой во мне прок, 
Хотят из меня они сыпать песок. 
Пер Гюнт 
Я книгой для девушки счастлив бы стать, 
Но ум и безумье не гожи в печать. 
Хуссейн 
Поймите, сколь жизнь моя нехороша: 
Как жить-то перу, не встречая ножа! 
Пер Гюнт 
(подпрыгивая) 
Легко ль быть оленем, забравшимся в горы, 
И прыгать, не чувствуя твердой опоры? 
Xуссейн 
Где ножик? Меня заточите скорее! 
Обрушится мир, коль не стану острее. 
Пер Гюнт 
Неужто всевышний, закончив творенье. 
Как всякий творец, пришел в восхищенье? 
Бегрнффенфельдт 
Вот ножик. 
Хуссейн 
(хватая его) 
О, счастье, - чернила так близко! 
Как сладостно мне очиниться! 
(Перерезает себе горло.) 
Бегриффенфельдт 
(отстраняясь) 
Не брызгай! 
Пер Гюнт 
(с нарастающим страхом) 
Держите его! 
Хуссейн 
Да, держите! Держите! 
Держите перо и бумагу берите! 
(Падая.) 
Что ж, я исписался. Пусть пишут потом: 
Он жил и скончался надежным пером. 
Пер Гюнт 
(еле держась на ногах) 
Что делать? О ты, воплощающий власть! 
Я турок, я грешник, урод меж уродов... 
Какая-то нитка во мне порвалась... 
(Кричит.) 
Никак мне на имя твое не напасть... 
Но ты помоги мне, отец сумасбродов! 
(Падает в обморок.) 
Бегриффенфельдт 
(с соломенным венком в руках, подпрыгнув, садится верхом на 
Пера Гюнта) 
Глядите, в каком он владычит болоте! 
Его коронуем на древний манер! 
(Напяливая на него венок.) 
Ура повелителю собственной плоти! 
Шафман 
(в клетке) 
Es lebe hoch der grosse Peer! {*} 
{* Да здравствует великий Пер! (нем.).} 
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ 
Палуба корабля в Северном море вблизи норвежских берегов. Закат. Ненастье. Пор Гюнт, крепкий старик, седовласый и седобородый, стоит неподалеку от штурвала. Одет он как матрос - куртка и высокие сапоги. Одежда поношена, лицо обветрено и стало суровей. Капитан рядом с рулевым, у штурвала. Кругом 
вся команда. 
Пер Гюнт 
(опираясь о борт, разглядывает берег) 
Вон Халлинг - на нем еще снежный наряд. 
Старик на закате понежиться рад. 
И брат его Йокуль мне виден за ним 
Пригнулся, накрывшись плащом ледяным. 
А там Фольгефоннен, - прекрасна она, 
Как девушка в платье из белого льна. 
Не надо чудить, вековые громады, 
С родимого места срываться не надо! 
Капитан 
(отдавая команду) 
Вверх фонари и двое к рулю! 
Пер Гюнт 
Ветрено. 
Капитан 
Буря грозит кораблю. 
Пер Гюнт 
Рондские скалы видно отсюда? 
Капитан 
Нет, за хребтом они скрыты покуда. 
Пер Гюнт 
А Бл_о_хе? 
Капитан 
Она недоступна взору, 
Но виден Галхепиг в ясную пору. 
Пер Гюнт 
А где же Хортейг? 
Капитан 
(указывая) 
Вон там в глубине! 
Пер Гюнт 
Так! 
Капитан 
Все вы знаете в нашей стране! 
Пер Гюнт 
Запомнил, прощаясь, я родины вид: 
Что видишь последним, то память хранит. 
(Сплюнув, продолжает всматриваться в берег.) 
Везде - за грядами тесных шхер. 
В нагорных долинах, у темных пещер, 
И ниже, где фьорды вьются меж скал, 
Человек себе место для жизни сыскал. 
(Глядя на капитана.) 
Живут здесь вразброску? 
Капитан 
Действительно, тут 
Не близко один от другого живут. 
Пер Гюнт 
К рассвету дойдем? 
Капитан 
Могли бы дойти, 
Да буря, боюсь, настигнет в пути. 
Пер Гюнт 
На западе тучи. 
Капитан 
Вот-вот! 
Пер Гюнт 
Я потом, 
Когда мы в желанную гавань придем, 
Хотел бы дать вашим морским волкам 
Деньжонок. 
Капитан 
Спасибо. 
Пер Гюнт 
Я много не дам. 
Достался мне золота славный кусок, 
Да отнял, что было, безжалостный рок. 
Вы знаете, после огромных потерь, 
Ничтожные крохи везу я теперь. 
Капитан 
Однако доставят вам дома они 
Почтенье родни. 
Пер Гюнт 
Не осталось родни, 
Никто здесь не ждет моего богатства, 
И не с кем на пристани мне обниматься. 
Капитан 
А вот вам и шторм. 
Пер Гюнт 
Значит, я помогу. 
Коль сильно нуждаются ваши бедняги. 
Не все я о собственном думаю благе... 
Капитан 
Вот это прекрасно. Я вам не солгу: 
У всех на плечах у них жены и семьи, 
А с честных трудов разве станешь богат? 
Добыв хоть немного лишних деньжат, 
Радушней они будут встречены всеми. 
Пер Гюнт 
Ах, вот что? Так есть у них жены и дети? 
Женаты они? 
Капитан 
Ну, конечно, женаты. 
Вот повару мало положенной платы, 
Беднее семьи не сыскать вам на свете. 
Пер Гюнт 
Женаты? Так есть у них близкие люди, 
И дома им рады, выходит? 
Капитан 
Ну да, 
По-своему рады. 
Пер Гюнт 
Так как же, когда 
Придут вечерком они... 
Капитан 
В чистой посуде 
Жена даст еду... 
Пер Гюнт 
Вспыхнут свечи ярко! 
Капитан 
А к ужину, может, найдется и чарка. 
Пер Гюнт 
Сидеть у огня им, должно быть, неплохо, 
И дети вокруг, и стоит суматоха, 
Друг друга не слушают, все им приятии, 
Все счастливы. 
Капитан 
Это вполне вероятно. 
Да вы же им только что сами, кажись, 
Хотели дать денег. 
Пер Гюнт 
(стукнув кулаком по борту) 
Не дам я ни в жизнь! 
Еще я не спятил, чтоб мне от богатства 
Во имя чужих детей отрекаться. 
Богатство мое - плод тяжелых работ, 
А старого Пера никто здесь не ждет. 
Капитан 
Конечно, вы деньгам своим господин. 
Пер Гюнт 
Вот то-то! Хозяин им я один. 
Как в гавань придем, я готов дать вам денег 
Проезд оплатить от Панамы сюда. 
Матросикам водочки дать - не беда. 
Дам больше, - задайте мне трепку, брательник! 
Капитан 
Не трепка положена вам, а расписка. 
Я должен идти. Шторм, по-моему, близко. 
(Удаляется по палубе.) 
 Темнеет. В каюте загорается свет. Волны становятся сильней. Нависают тучи. 
Пер Гюнт 
Дома оставить малых ребяток, 
Знать, что о них самый помысел сладок, 
Знать, что приезда ждут твоего!.. 
А у меня - так нет никого. 
Свечка горит? Так погаснет пусть свечка! 
Пусть для нее не найдется местечка! 
Я напою их тут всех допьяна. 
Пусть после родственных жарких объятий 
Дома они не жалеют проклятий, 
До смерти чтоб напугалась жена 
И убежала бы в страхе из дому 
Вместе с детьми! Все пойдет по-иному! 
(Корабль сильно качает, Пер Гюнт с трудом удерживается 
на ногах.) 
Море, гляжу, не жалеет усилий, 
Точно ему за труды заплатили. 
Север не слишком успел измениться, 
Так же упрямится море и злится. 
(Прислушиваясь.) 
Что там за крик? 
Вахтенный 
(на носу) 
Опрокинутый бриг! 
Капитан 
(посреди корабля, отдавая команду) 
Лево руля и по ветру полный! 
Штурман 
Люди там есть? 
Вахтенный 
Различаю троих. 
Пер Гюнт 
Лодку скорей! 
Капитан 
Захлестнут ее волны. 
(Переходит на нос корабля.) 
Пер Гюнт 
Надо спасать! 
(Обращаясь к матросам.) 
Вы мужчины авось? 
Иль страшно, что вымокнуть вам бы пришлось? 
Боцман 
Что уж поделать, коль этакий шквал. 
Пер Гюнт 
Снова кричат! Море стихло покуда. 
Повар, попробуй! Скупиться не буду! 
Повар 
Я и за двадцать бы фунтов не стал. 
Пер Гюнт 
Псы вы и трусы! При этом, заметьте, 
Этих несчастных ждут жены и дети 
Так же, как вас. 
Боцман 
Спешка тут не нужна. 
Капитан 
Полный вперед! 
Штурман 
Накатила волна. 
Пер Гюнт 
Все потонули? 
Боцман 
Когда в самом деле 
Ждали их жены, - все три овдовели. 
Буря усиливается. Пер переходит па корму. 
Пер Гюнт 
Ныне веры не стало в сердцах у людей, 
Христианское чувство в их душах пропало, 
Добрым делом души не потешат своей, 
Даже страха господнего в людях не стало. 
А всевышний в такую погоду суров 
Этим жалким скотам бы теперь подобало 
Поразмыслить о том, что им всем угрожало, 
Что напрасно они задевали слонов. 
Я ни в чем не повинен. Для доброго дела 
Заработанных денег душа не жалела. 
Только что получилось? Подчас говорят, 
Будто сладостен сон, коли совесть в порядке. 
На земле поученье подобное - клад. 
А вот на море взять его надо назад, 
Ибо шансы твои на спасение шатки. 
Здесь не важно, как ты поведешь себя сам, 
Здесь идешь поневоле по чьим-то стопам, 
Если будет наказан за подлости боцман, 
Вместе с ним отправляться мне к черту прядется. 
Здесь достоинства личные в пренебреженье, 
Ты один не одержишь победу в сраженье. 
Я, к несчастью, не в меру был благочестив, 
Но за праведность мне не досталась награда. 
Быть бы мне помоложе, - единый порыв 
И я зажил бы жизнью не этого склада. 
Впрочем, есть еще время и целы деньжата, 
Что на черный денек приберег я когда-то. 
Починю я наш дом, и, уж раз я богат, 
Станет он у меня краше царских палат. 
Но никто преступить не посмеет порога, 
Хоть просителей-нищих потянется много. 
Будут плакать. Но, хоть изошла бы душа, 
От меня не получат они ни гроша. 
Коль сносил я судьбы беспощадную плетку, 
То достанутся розги всему околотку. 
Посторонний пассажир 
(вырастая во мраке рядом с Пером Гюнтом и 
учтиво кланяясь) 
С почтеньем! 
Пер Гюнт 
С почтеньем! А кто вы такой? 
Пассажир 
Мы с вами плывем на одном пароходе. 
Пер Гюнт 
А мне все казалось, один я тут вроде. 
Пассажир 
Ошиблись, как видите, мой дорогой. 
Пер Гюнт 
Но что ж вы ни разу не встретились мне? 
Пассажир 
А я выхожу, когда ночка темна. 
Пер Гюнт 
Но вы не больны? Вы бледней полотна. 
Пассажир 
Нисколько. Напротив, здоров я вполне. 
Пер Гюнт 
Как буря бушует! 
Пассажир 
Я искренне рад. 
Пер Гюнт 
Вы рады? 
Пассажир 
На то я имею причину: 
Высокие волны не знают преград, 
Немало судов они стащат в пучину 
И много покойников нам воротят! 
Пер Гюнт 
Помилуй господь! 
Пассажир 
А случалось, дружок, 
Вам видеть утопших? 
Пер Гюнт 
Спаси меня бог! 
Пассажир 
Их трупы смеются. Но, скажем открыто, 
Улыбка натянута и нарочита. 
Пер Гюнт 
А ну убирайтесь! 
Пассажир 
Минутку одну! 
Скажите, коль скоро пойдем мы ко дну, 
Наткнувшись на риф... 
Пер Гюнт 
Опасность нависла? 
Пассажир 
Об этом судачить не вижу я смысла. 
Но, скажем, я спасся, и тонете вы... 
Пер Гюнт 
Нелепость! 
Пассажир 
Допустим, дела таковы! 
А коль до могилы шажок лишь шагнуть. 
Добром поделиться могли бы вы смело. 
Пер Гюнт 
(сует руку в карман) 
Вам денег? 
Пассажир 
О нет, драгоценный, отнюдь. 
Хотелось бы взять ваше мертвое тело. 
Пер Гюнт 
Куда занесло! 
Пассажир 
Я во имя науки. 
Мне только бы труп. 
Пер Гюнт 
Что за подлые штуки! 
Пассажир 
Подумайте, друг мой. Для вас это выход, 
Сулящий великое множество выгод. 
Хочу я писать, как серьезный анатом, 
О секторе мозга, мечтами чреватом. 
Пер Гюнт 
Подите к чертям. 
Пассажир 
Но мне нужен лишь труп. 
Пер Гюнт 
Вы бурю накличете. Метод ваш груб, 
Вы просто безумец. Ведь видите вы, 
Что нам тут и впрямь не сносить головы, 
А держитесь так, словно вы, ваша милость, 
Хотите, чтоб это скорее случилось. 
Пассажир 
Не любите вы рассуждать хладнокровно, 
Но это с годами пройдет безусловно. 
(Приветливо кланяясь.) 
Мы встретимся с вами в последний ваш час. 
Тогда на душе будет легче у вас. 
(Уходит в каюту.) 
Пер Гюнт 
Ученые! Пренеприятный народ! 
Безбожники! 
(Боцману, проходящему мимо.) 
Слушай-ка, с нами плывет 
Еще пассажир? Расскажи про него. 
Боцман 
Да нет, мы везем только вас одного. 
Пер Гюнт 
Меня одного? Что за шутки, однако! 
(Юнге, выходящему из каюты.) 
Кто был здесь сейчас? 
Юнга 
Только наша собака. 
(Идет дальше.) 
Вахтенный 
(кричит) 
Несет на утес! 
Пер Гюнт 
Хоть вещи бы кто-то 
На палубу взял! 
Боцман 
Есть другая забота! 
Пер Гюнт 
Капитан, осознал я свою вину. 
Век жить буду, повару помогая! 
Капитан 
Обрушилась мачта! 
Штурман 
Сломалась другая! 
Боцман 
(кричит на носу) 
На риф налетели! 
Капитан 
Идем ко дну! 
Корабль разламывается. Шум и смятение. 
----
У прибрежных рифов. Корабль тонет. В тумане видна лодка с двумя пассажирами. Волна ее опрокидывает. Слышен крик. Когда все стихает, лодка всплывает 
кверху дном. Рядом всплывает Пер Гюнт. 
Пер Гюнт 
Люди! Спасите! Иду на дно! 
Боже, в Писании говорено... 
(Хватается за лодку.) 
Повар 
(выплыв с другой стороны) 
Боже, во имя моих детей, 
Дай до земли мне доплыть скорей! 
(Тоже хватается за лодку.) 
Пер Гюнт 
Прочь! 
Повар 
Нет! 
Пер Гюнт 
Ударю! 
Повар 
Сдачи дам! 
Пер Гюнт 
А вот я тебе сейчас по зубам! 
Лодка двоих не удержит нас! 
Повар 
Знаю! Отстань! 
Пер Гюнт 
Сам отстань! 
Повар 
Сейчас! 
Борьба. Повар, повредив руку, держится за лодку другой. 
Пер Гюнт 
Лапищу прочь! 
Повар 
Пожалей меня, брат! 
Вспомни про малых моих ребят! 
Пер Гюнт 
Нет, драгоценнее жизнь моя, 
Раз не оставил потомства я! 
Повар 
Пожили вы, а я молодой. 
Пер Гюнт 
К дьяволу! Лодка почти под водой! 
Повар 
Смилуйтесь! Выбраться дайте из вод! 
Вас-то никто ведь дома не ждет! 
(Вскрикивая, отпускает лодку.) 
Гибну! 
Пер Гюнт 
(поддержав его) 
Покуда души не отдашь, 
Ты бы прочел "Отче наш". 
Повар 
Мне не припомнить... Холод внутри... 
Пер Гюнт 
Самое важное говори! 
Повар 
Хлеб наш насущный... 
Пер Гюнт 
На твой-то век 
Хлеба достало бы, человек. 
Повар 
Хлеб наш насущный... 
Пер Гюнт 
Заладил опять! 
Поваром был - сразу видать! 
(Выпускает его.) 
Повар 
(идя ко дну) 
Хлеб наш насущный даждь нам... 
(Тонет.) 
Пер Гюнт 
Аминь! 
Собой ты остался средь водных пустынь. 
(Забираясь на лодку.) 
Где жизнь, там надежда, - видишь, старик! 
Посторонний пассажир 
(хватаясь за лодку) 
С почтеньем! 
Пер Гюнт 
Ой! 
Пассажир 
Услыхал я крик. 
Славная встреча средь гибельных скал. 
Видите, точно я все предрекал. 
Пер Гюнт 
Прочь! И один тут не знаешь как быть. 
Пассажир 
Левой ногой могу я доплыть, 
Лишь бы хоть кончиком пальца 
К лодке мне прикасаться. 
Кстати, о трупе... 
Пер Гюнт 
Заткни хайло! 
Пассажир 
Все остальное прахом пошло. 
Пер Гюнт 
Молчать, было сказано! 
Пассажир 
Я буду рад. 
Молчание. 
Пер Гюнт 
Что же? 
Пассажир 
Молчу. 
Пер Гюнт 
Проклятье и ад! 
Что же вы? 
Пассажир 
Жду. 
Пер Гюнт 
(рвет на себе волосы) 
С ума тут сойдешь! 
Кто же вы? 
Пассажир 
Друг. 
Пер Гюнт 
А дальше-то что ж? 
Пассажир 
Кто я, скажите? Хоть черточкой малой 
Схож ли я с кем-нибудь? 
Пер Гюнт 
С чертом, пожалуй. 
Пассажир 
(ласково) 
Есть ли у черта обыкновенье 
В гибельный час приносить утешенье? 
Пер Гюнт 
Вот как? Выходит, в том ваш секрет, 
Что через вас ниспослан мне свет? 
Пассажир 
Знали ли вы хоть два раза в год 
Страх, что всю душу перевернет? 
Пер Гюнт 
Будешь бояться, коль видишь опасность. 
Но в ваших словах отсутствует ясность... 
Пассажир 
Хоть раз вы добыли, скитаясь по свету, 
Из страха рождающуюся победу? 
Пер Гюнт 
(разглядывая его) 
Ежели знанье чрез вас мне дано, 
То стоило б вам объявиться давно. 
Глупо учиться, ежели вскоре 
Жизни лишит разъяренное море. 
Пассажир 
Разве надежней бы стала победа, 
Когда б у камина шла наша беседа? 
Пер Гюнт 
Нет, но смешки ядовитые ваши 
Вряд ли судьбу мою сделают краше. 
Пассажир 
В мире, откуда шел я, пилигрим, 
Пыл от иронии неотличим. 
Пер Гюнт 
Всему свое время. Как говорится, 
Епископу - срам то, чем мытарь кичится. 
Пассажир 
Мертвые, пеплом лежащие в урнах, 
Отнюдь не ходили весь век на котурнах. 
Пер Гюнт 
Проваливай! Жить я хочу! Как-нибудь 
До берега надо бы мне дотянуть. 
Пассажир 
Избавьте себя от излишних забот: 
Средь пятого акта герой не помрет. 
(Исчезает.) 
Пер Гюнт 
Вот весь он, как есть, - и весьма неказист: 
Всего лишь обыденный моралист. 
----
Кладбище в горах. Похороны. Пастор и народ. Поют последний псалом. Мимо идет 
Пер Гюнт. 
Пер Гюнт 
(у ограды) 
Еще один отдал душу и плоть. 
Спасибо, что это не я, господь. 
(Проходит за ограду.) 
Пастор 
(над могилой) 
Душа теперь витает в небесах, 
И пуст, как шелуха, сей бренный прах, 
Покойника нам должно помянуть, 
Обозревая пройденный им путь. 
Был неумен и не имел достатка, 
К тому же был не храброго десятка, 
Не смел открыть суждения свои, 
И не был чтим в кругу своей семьи, 
И, приходя молиться в божий храм, 
Себя незваным чувствовал и там. 
Он, в Гудбрандской долине живший ране, 
Переселился мальчиком сюда. 
Вы ежели припомните, всегда 
Держал он руку правую в кармане. 
Рука в кармане как бы составляла 
Особенность, в которой весь был он, 
Хотя бы замечали вы сначала 
Отчаянно застенчивый поклон. 
Но хоть он жил как будто в тайнике 
Меж нас на положенье чужестранца, 
Как ни скрывал он, все могли дознаться: 
Четыре пальца было на руке. 
Однажды утром, много лет назад, 
Я в Лунде был при воинском наборе. 
Велась война. Кругом стояло горе, 
И друг за другом беды шли подряд. 
Я в Лунде был. Я помню, мы сидим, 
Я, пристав, капитан и офицеры, 
И чуть не всей округи кавалеры 
Идут в солдаты, как пристало им. 
В присутствии полно было народу. 
От смачных шуток не было проходу. 
Вновь выкликают. Входит паренек. 
Он бел, как свежевыпавший снежок, 
Рука его обмотана тряпицей, 
Он весь трясется, словно по пятам 
За ним бегут, и плачет, хоть грозится 
С ним обойтись сурово капитан. 
Мы от него словечка добивались, 
Нашел он силу наконец в себе 
И что-то лепетать стал о серпе, 
Обрезавшем ему случайно палец. 
И тишина настала в тот же миг, 
Лишь шепоток недобрый не затих. 
Был пострашнее каменного града 
Упрек безмолвно брошенного взгляда. 
И тут, знававший горя через край, 
Встал капитан и вымолвил: "Ступай!" 
И он пошел. Все сдвинулись в сторонку. 
Пред ним образовалась пустота. 
Он побежал в родимые места 
И задыхался, словно бы вдогонку 
За ним толпа взъяренная пустилась, 
А хижина его средь скал ютилась. 
Прошло полгода, он явился вдруг. 
При нем грудной ребенок, мать, невеста. 
Для своего участка взял он место, 
Где начинается общинный луг. 
И под венец пошел с невестой он, 
Едва лишь домик был сооружен. 
Он скудный свой возделывал надел. 
И, надобно сказать, в том преуспел. 
Ласкало взоры хлеба колошенье. 
Работали, хоть скрытен был и тих, 
Те девять пальцев за десятерых, 
Да все весной сгубило наводненье. 
Едва спаслись. Он начал все с начала, 
И к осени над домом был дымок. 
Теперь его жилище представляло 
Собой вполне надежный уголок 
При наводнении! Да все едино 
Его сгубила снежная лавина. 
Но бодрость в бедняке не иссякала, 
Несчастная душа не поддалась, 
И, прежде чем снега покрыли скалы, 
Он выстроил жилище в третий раз. 
Трех сыновей он вырастил, бедняга, 
А школа там - далеко от села. 
Ходить учиться - надобна отвага: 
Тропинка по-над пропастью вела. 
Что ж делал он? Пускал вперед старшого, 
Веревкой привязав его к себе, 
И, чтобы риска не было большого, 
Он двух меньших нес на своем горбе. 
Шел год за годом. Сыновья росли. 
Отцу надежда виделась вдали. 
Три богача забыли в Новом Свете, 
Как шли в Норвегии когда-то в школу дети. 
Он недалеким был. И за порогом 
Своих забот видал лишь мрак густой. 
Слова, что людям говорят о многом, 
Все были для него что звук пустой. 
В словах "народ", "отечество" и "гений" 
Не видел он отчетливых значений. 
Однако он смиренен был всегда, 
Всю жизнь он помнил о своем обмане, 
Горела на лице печать стыда, 
И руку прятал он всегда в кармане. 
Он преступил закон своей страны? 
О да! Но что-то есть и над законом. 
Ведь и над тучами вознесены 
Отроги, вздыбленные горным склоном. 
Плохой был гражданин. Сучок бесплодный 
Для родины и церкви. Но ведь здесь 
Он был велик в работе ежегодной, 
В которой он самим собой был весь. 
Звук, шедший от него, был чист вполне, 
Хотя он не был за судьбу спокоен, 
Усни же с миром, бессловесный воин, 
В рядах крестьянства павший на войне. 
Творить свой суд над бренными сердцами 
Негоже тем, кто прахом станут сами. 
Но говорю вам: я уверен в том, 
Что он пред божьим праведен судом, 
Народ расходится. Пер Гюнт остается один. 
Пер Гюнт 
Как христианский дух-то хорош! 
О страхе, о гибели нет ни звука. 
Собой быть самим - в атом вся штука, 
И все, что пастор сказал, не ложь, 
А только нам, недостойным, наука. 
(Глядя на могилу.) 
Не этот ли парень отсек себе палец, 
Когда мы с ним в лесу повстречались? 
Как знать! Не стой я тут в стороне, 
Решил бы я, что речь обо мне, 
И мне наконец говорят наяву, 
Как праведно я и прекрасно живу. 
Ах, тем и хорош христианский обряд, 
Что все над могилой добро говорят 
О жизни, которую прожил покойный. 
Я был бы не прочь, чтобы пастор достойный 
Открыл, сколь светла моя жизнь и мудра: 
Но, правду сказать, о могиле пристойной 
Мечтать мне еще не настала пора. 
Как учат: "Не ищут добра от добра", 
"Дню каждому злоба довлеет его" 
И "Плата могильщику - прежде всего". 
Да, церковь и впрямь нам дает утешенье. 
Я этого в толк все не брал до сих пор, 
Но радостно слышать кругом разговор, 
Вполне подтверждающий давнее мненье: 
Что сеял, то жнешь. Золотое сужденье! 
Итак, оставаться самим собой 
Во всем, даже в малости надо любой! 
Пускай мы счастливыми так и не стали, 
Зато соблюдали законы морали. 
Отправлюсь домой! Пусть и горя не счесть, 
И путь мой окажется вовсе бесплоден, 
Но старый Пер Гюнт будет тем, что он есть. 
Собой! Будет беден, но благороден. 
(Уходит.) 
----
Горный склон с иссохшей рекой. Развалившаяся мельница. Все давно заброшено. Повыше, за мельницей, широкий двор, во дворе аукцион. Толпа. Пьянка и шум. 
На камне у мельницы сидит Пер Гюнт. 
Пер Гюнт 
Куда ни ступи, - что вперед, что назад, 
Внутри и снаружи и жмут и теснят, 
Точит вода, и все меньше сил. 
"В обход!" - не зря кривой говорил. 
Человек в трауре 
Осталось теперь одно барахло. 
(Замечая Пера Гюнта.) 
День добрый! Как много народу пришло! 
Пер Гюнт 
День добрый! У вас тут, гляжу, торжество. 
Крестины? А может, венчают кого? 
Человек в трауре 
Пир в честь возвращенья, сказать точней. 
Невеста лежит и кормит червей. 
Пер Гюнт 
А черви хватают, что поинтересней. 
Человек в трауре 
Приходит молчание вслед за песней. 
Пер Гюнт 
С детства мне этот закон известен: 
Конец одинаков у всех наших песен. 
Двадцатилетний юноша 
(с плавильным ковшом) 
Гляньте, ребята, что я урвал: 
Пер Гюнт в нем пуговицы отливал. 
Второй 
Купил я кошель за одну монету. 
Третий 
Да тут ничего хорошего нету. 
Пер Гюнт 
Пер Гюнт? А кто он? 
Человек в трауре 
Были ему 
За кума кузнец, а она за куму. 
Человек в сером 
Меня-то хоть вспомнишь сквозь пьяный угар? 
Человек в трауре 
А в Хэгстеде помнишь ты дверь в амбар? 
Человек в сером 
Не скажет никто, что ты привереда! 
Человек в трауре 
Да ей по плечу и над смертью победа! 
Человек в сером 
Брось! Лучше выпьем в знак кумовства! 
Человек в трауре 
Где тебе пить! Протрезвей сперва! 
Человек в сером 
Эх, как бы кровь ни была жидка, 
Всем нам Пер Гюнт за свояка. 
Оба уходят. 
Пер Гюнт 
(тихо) 
Много знакомых. 
Парень 
(вслед человеку в трауре) 
Покойница мать 
Задаст тебе, Аслак, посмей налакаться! 
Пер Гюнт 
(вставая)