1 2 3 4 5 6 
Клык пожевал губами, примеряясь к левому глазу Каймакова.
– Гля, приехали! – крикнул кто-то.
– Всего семеро... Не может быть, – процедил Клык, забыв про школьного товарища.
Криминальная армия полукольцом окружила микроавтобус, из которого выпрыгнули Межуев и шестеро сопровождающих.
Клык не двинулся с места. Крестный и Антарктида хотя и дали людей, сами на «разборку» не явились. Он был здесь самым старшим и собирался вмешаться лишь тогда, когда понадобится веское слово авторитета. Начать толковище он поручил Гвоздодеру.
Разболтанной блатной походкой Гвоздодер приблизился к микроавтобусу. За ним шли шестеро «гладиаторов». Дело было ясным: раз приехали только семеро, значит, не смогли никого собрать, тянуть против целой кодлы они не могут, что остается? Принимать поставленные условия!
– Где деньги? – без предисловий начал Гвоздодер. – Где полтора арбуза?
– Значит, так, – властно сказал Межуев. – Передай всем, кто хочет жить: бросить оружие, поднять руки, собраться вон в том углу!
Майор показал пальцем, где должны собраться обезоруженные бандиты.
– Ты... ты... – Гвоздодер потерял дар речи. Эти семеро йе имели серьезного оружия – может, пистолеты под одеждой да железные коробки на боку, похожие на рации. Дополнительных сил за ними не стояло, иначе охрана уже дала бы сигнал. Значит, они блефуют.
– Это вы, падлы, поднимите руки. – Гвоздодер сделал знак, и стоящие за ним «гладиаторы» направились к дерзким пришельцам.
В следующие четыре секунды Гвоздодер и шестерка «гладиаторов» умерли на глазах у изумленного кодла, так и не понявшего, что произошло.
Гвоздодер опрокинулся на спину, кто-то рухнул лицом вперед, кто-то осел мешком на пыльный бетон. Все происходило в полной тишине – на открытом пространстве щелчки «стрелок» слышны не были.
«Альфовцы» мгновенно рассредоточились, на бегу снимая железные коробки и одним движением раскладывая их в портативные пистолеты-пулеметы «ПП-90».
– Бей их! – Крик пахана вывел кодло из оцепенения. Грохнул выстрел, другой. Заговорили автоматы «альфовцев», и плотное полукольцо в панике распалось, причем количество оставшихся лежать на земле свидетельствовало о высокой результативности огня.
Межуев спрятался за угол офицерского общежития, шестеро его спутников нашли укрытие и заняли оборону. В спину бандитам должны были ударить основные силы, но что-то Васильев с Юрой запаздывали.
У казармы располагался передвижной штаб: кроме Клыка, здесь находились девять приближенных к авторитету жуликов. Каймаков прижался к кирпичной стене. Пока о нем забыли, но могут вспомнить в любой момент, и этот момент станет для него последним. Он расстегнул пальто, сунул руку за спину, извлек пистолет и положил в карман. Клык и остальные напряженно смотрели туда, где несколько десятков бандитов безуспешно пытались подавить семерку профессионалов. В принципе. Каймаков мог расстрелять их, если бы хватило смелости. Но воли недоставало, рука отказывалась подчиняться.
Точный автоматный огонь успешно сдерживал нападающих. На «разборку» явились опытные «быки», но проводить обычные уличные «наезды», убивать и калечить мирных граждан – это одно, а вести бой с умеющими воевать и специально подготовленными офицерами – совсем другое.
Рассеявшиеся по всей территории, попрятавшиеся в засадах уголовники стягивались к месту обороны семерых офицеров, охватывая их кольцом.
«Где же ребята? – думал Межуев, разряжая магазин в наседающих уголовников. – Если не подоспеют – придется кисло...» Стальная дверь в бункер управления не поддавалась.
– Видно, задраена изнутри, – сказал Васильев и, подсвечивая фонариком, взглянул на часы.
Восемнадцать двадцать. Как раскручиваются события наверху, как обходятся товарищи, оставшиеся без поддержки?..
Он ударил кулаком по толстому бронированному листу.
– Сейчас поставим «Разрез», – сказал Юра. – Я взял два комплекта. Правда, в туннеле опасно, но делать нечего... Отойдем подальше.
Пиротехник наклеил вокруг местонахождения замка полукруглый шнур, поджег свободный конец и бросился прочь. Остальные уже залегли в доброй полусотне метров. Но взрыв прозвучал негромко, Васильев даже подумал, что приспособление не сработало как надо.
Однако в броне теперь имелась сквозная дыра, повторяющая конфигурацию взрывного шнура. Пиротехник штык-ножом повозился внутри, сдвигая запорные рычаги. Лязгнуло железо, и дверь распахнулась.
Группа устремилась в открывшийся коридор.
С учетом изменившейся обстановки Карл и Франц решили не дожидаться поддержки. Они подкрались к казарме, у которой стоял прижавшийся к стене Каймаков. К нему приближались Скелет и Обезьяна.
Видя, с какой скоростью тают ряды его армии, Клык подумал, что грозная семерка схлестнулась с превосходящей силой не по глупости, не по самонадеянности и не из-за отсутствия другого выхода. Скорее они собирались перемочить всех, и, похоже, им это удастся.
– Пришейте сучьего фраера – и зайдите сзади! – скомандовал он охране.
Скелет и Обезьяна выполняли приказ. Каймаков все еще не мог заставить себя вытащить руку из кармана. Он пытался шагнуть назад, но удалось только сильнее прижаться к стене.
Вдруг у Скелета во лбу раскрылся красный цветок, кровь всплошную залила лицо, он столбом повалился назад. Обезьяна вскрикнул, его развернуло вокруг оси, рухнув на бок, он еще несколько раз дернул ногами и затих. Карл сунул «МСП» в карман и полез под пальто за пээмом.
Подошедший с другой стороны Франц уложил Комара и Длиннозубого.
Охрана пахана, всполошившись, открыла ответный огонь. Расстояние между «гладиаторами» и грушниками не превышало четырех метров. У Франца «Макаров» был в левой руке; бросив разряженный спецпистолет, он мгновенно нажал спуск, упал на колено, выстрелил еще, отпрыгнул. Вонючка дико заорал, тряся размозженной кистью, согнулся с пулей в животе Крючок.
У Карла положение оказалось хуже: он только расстегивал ремешок кобуры, когда Кобра, а затем Гудок пустили в него по пуле и – попали. Грудь оперативника защищали титановые пластины, но правая рука онемела и повисла плетью. Кобра, оскалившись, с двух рук целился ему в голову.
Каймаков наконец вышел из оцепенения.
Бах! Бах! Бах! – казалось, что грохот его пистолета перекрыл все звуки боя.
Кобра пригнулся, его пуля отрикошетила от кирпичной стены: не у всякого хватит хладнокровия наводить прицел под огнем. Гудок выронил оружие и схватился за плечо, пальцы обагрило красным.
Франц довел дело до конца, прострелив голову Кобре и продырявив легкое Синему. Пахан остался без охраны. У грушника кончились патроны. Он бросил пистолет и прыгнул к Клыку, не представлявшему, на его взгляд, опасности в рукопашной. И чуть не лишился глаза.
Лишь отработанная реакция позволила пригнуться: отсверкивающий плевок угодил в лоб, кровь залила лицо, лишая обзора, но удар Франца сломал пахану шею.
Каймаков прижимался к стене, выставив пистолет перед собой, Франц, согнувшись, зажимал порез платком и лихорадочно протирал глаза, Карл пытался расстегнуть пальто, чтобы дотянуться до пистолета левой рукой. Заметившие разгром своего штаба уголовники поспешили к казарме.
В это время ударили крупнокалиберные ружья сыщиков. На близкой дистанции «мосберг» эффективней автомата, потому что при каждом выстреле выбрасывает около трех десятков смертоносных картечин. Прицельные залпы двух стволов уничтожили четверых, нескольких искалечили, остальных заставили залечь.
Второй очаг боевых действий отвлек силы атакующих. Межуев перевел дух и огляделся. Автоматные пули продырявили два бронежилета, четыре бойца пока сдерживали нападающих, но «ПП-90» ке приспособлены для длительной стрельбы, раскалившиеся стволы плевались пулями, почти потерявшими убойность.
Между тем бандиты сомкнули кольцо и вели огонь с флангов и тыла. Межуев понял, что через несколько минут все будет кончено. Почему помощь оказалась такой слабой? План операции явно нарушился, но что именно не сработало?
Пуля скользнула по черепу, содрав лоскут кожи и контузив майора. Он повалился на пыльный, усеянный гильзами бетон.
Когда основная группа вышла из бетонного перехода в бункер управления, Васильев, подчиняясь интуиции, подошел к пульту и занял место оператора.
Остальные поднялись наверх.
Железная дверь расположенного за колючей проволокой домика из красного кирпича резко распахнулась. Вопреки грозному предупреждению никаких мин вокруг не было, и полтора десятка «альфовцев», мгновенно проделав проходы в проволоке, рассыпались цепью, открыв ураганный огонь по ничего не понимающему, ошарашенному противнику.
Положение на поле боя мгновенно изменилось. Бандиты бросились в глубину территории – туда, где располагались пусковые шахты. Некоторые падали, с криками катались по земле либо сразу замирали без признаков жизни.
Васильев повернул тумблер питания, осмотрел ожившие приборы. Он был немного знаком с пультами управления различными классами ракет и когда-то мог обеспечить запуск любой из них. Сейчас эти навыки были утеряны, но они и не требовались.
Майор включил обзор территории. Телекамеры, установленные на высоких решетчатых вышках, исправно передали изображение на шесть мониторов. Васильева заинтересовало только одно.
Основная группа бандитов – более двух десятков – укрылась в огромном бетонном кольце, выступающем над землей на полтора метра. Позиция оказалась очень выигрышной, ибо позволяла занимать круговую оборону, оставаясь практически недосягаемой для огня нападающих. Выкурить их из этого укрытия не смогла бы и сотня спецназовцев.
Но Васильев способен был разделаться с ними со всеми одним пальцем. Потому что сверхнадежное укрытие являлось горловиной экспериментальной шахты с лепестковой диафрагмой, служащей для ускоренного запуска ракеты.
Он быстро осмотрел пульт в поисках нужного рычажка. На втором мониторе Юра оказывал помощь раненым «альфовцам». На третьем – войсковую часть оцепляла милиция.
– Черт!
Пальцы пробежали по рядам кнопок, переключателей, тумблеров.
– Этот? – Раздался щелчок, но ничего не произошло. – Этот? Нет... Этот? Снова нет... Черт!
«Альфовцы» залегли перед импровизированным дзотом. Ход боя менялся в очередной раз. Из бетонного кольца донесся торжествующий вой.
В этот миг палец Васильева нажал наконец нужный рычажок. Лепестки диафрагмы разошлись. Под ногами бандитов разверзлась двадцатиметровая пустота. Торжествующий клич сменился воплем ужаса, который быстро оборвался.
Уцелевшие участники «разборки» побросали оружие и кинулись врассыпную. Но часть была окружена.
ОМОН уже собирался войти внутрь, когда из динамиков громкой связи раздалась команда:
– Внимание, территория заминирована. До прибытия саперов вход воспрещен!
Васильев повторил команду дважды, потом сказал в рацию:
– Юра, собери всех, и уходим в туннель. Быстро!
Когда через полчаса ОМОН все-таки занял городок, там оставались только убитые и раненые бандиты. Общий итог «разборки»: пятнадцать убитых, двадцать семь раненых, двадцать один задержанный. Убитых похоронили, раненых развезли по больницам, задержанных через три дня освободили за отсутствием доказательств.
Словом, все как обычно.

Эпилог

Свято место пусто не бывает. Потеснив обескровленную организацию воров и ослабевшую группировку, Юго-Западную зону взяли под контроль люди Ашота.
Котов ушел в «Инсек», Кабанов продолжает руководить группой немедленного реагирования, делая единственное, что умеет в жизни: задерживая преступников на месте происшествия.
Каймаков работает на прежнем месте, в одном отделе с Левиным, по праздникам они вместе выпивают, а иногда снимают стресс с помощью инспектора отделения статистики Веры Сергеевны Носовой.
Клячкин поменял уже несколько фамилий и по-прежнему работает в Германии. От мысли уехать на Американский континент он отказался после того, как, обратившись в Берлинский филиал Центрального банка США, узнал, что его счет заморожен в связи с некоторыми обстоятельствами, для выяснения которых ему следует явиться лично в директорат банка.
Одиннадцатый отдел перенес болезненную реорганизацию, потерял самостоятельность и необъятную компетенцию и влился в состав Федеральной службы контрразведки. Начальником назначен полковник Дронов. Как-то ему пришла идея переселить из ведомственного дома жену Верлинова. Бездушная бюрократическая машина завертелась, но жена опального генерала, не очень-то веря в успех, вынесла на балкон оставленный мужем для подобного случая передатчик и нажала кнопку. В тот же миг все компьютеры бывшего одиннадцатого отдела застопорились, и на дисплеях вспыхнула надпись: «Семью не трогать. Я скоро вернусь. Верлинов». Когда Дронову доложили, он побелел и сам прошел в операторскую, после чего отменил свое решение.
Происшествие обросло слухами и укрепило мнение тех, кто не верил в смерть начальника одиннадцатого отдела.
Собравшиеся в очередной раз Карпенко, Борисов и Черкасов выпили за товарища и его скорое возвращение.
А по Средиземному морю путешествует на белоснежной яхте «Мария» уважаемый господин Христофор Григориадис со своим другом, подтянутым мускулистым мужчиной – прекрасным пловцом и ныряльщиком.
На закате этот человек подолгу смотрит поверх густо-синей воды на северо-восток. Он действительно собирается вернуться.

1991-1994 гг.

г. Ростов-на-Дону