1 2 3 4 5 6 
— В акциях? — спросил Тим.
    
— Да, в акциях, малыш. Ты, выходит, немного разбираешься в этом? Ну, и мой сын вроде бы не должен был становиться портовым рабочим, раз я, можно сказать, богатая наследница. Но такой уж он человек. Без работы никак жить не может. А без порта и вовсе пропадает. Вот он и пошёл в докеры. Но переодевался, уже когда приходил в док. Из порта выходит элегантным господином и таким же домой возвращается. Думает, я не замечу, что работа-то у него теперь другая. Всё равно, мол, я дома сижу. А телефон-то на что же?
    
Тим не мог удержаться от смеха, и госпожа Рикерт сама рассмеялась.
    
— Не такая уж я старая дура… Ну конечно, я старая дура, но не такая уж, как они думали. Ведь это я первая сговорилась с Селек Баем, когда он сюда позвонил. Вот тут-то господа заговорщики мне всё и рассказали. Ну я, конечно, сделала вид, что ни о чём и не догадывалась. Смотрю на них, вытаращив глаза, и пищу: «Да не мо-ожет быть!» Ну и знаешь, в таком духе. В общем, посвятили они меня в эту тайну. Я и записочку тебе написала. С лупой писала. Это мы ещё в школе, девчонками, так писали — целые дни упражнялись. Я в этом деле была самая первая. Один раз даже целый роман переписала на двух тетрадных страничках. Честное слово!
    
— Да не мо-ожет быть! — расхохотался Тим.
    
— Ах вот как, ты надо мной смеёшься, шалопай!
    
Раздался звонок, и госпожа Рикерт попросила Тима пойти посмотреть, кто пришёл. Это был рыжий бой из отеля: обливаясь потом, он стоял перед дверью с чемоданами в руках.
    
— Мне велели передать вам ваши вещи, господин Талер, — сказал он, расплываясь в улыбке.
    
— Ещё вчера вы называли меня мистером Брауном! Откуда же вы сегодня узнали, кто я такой?
    
Бой снова широко улыбнулся:
    
— А вы что, газет не читаете?
    
— Ах вот оно что!
    
Тим немного смутился. Потом он полез в карман, но рыжий решительно тряхнул головой:
    
— Можете с чистой совестью оставить это себе, господин Талер. Я могу заработать кучу денег в газете, если расскажу, как я вчера вечером отвлекал шпика. Можно мне это сделать?
    
Тим рассмеялся:
    
— Давай, раз тебе уж так не терпится.
    
— Большущее спасибо! Внести чемоданы?
    
— Спасибо, это уж я сам сделаю. Только не рассказывай в газете приключенческих романов.
    
— А на что? В этом нет никакой нужды. История и без того очень захватывающая! — Он снова протянул Тиму руку. — Итак, ещё раз желаю удачи, Тим!
    
— Спасибо. Желаю удачи в газете!
    
Между двумя добрыми каменными львами смеющиеся мальчишки крепко пожали друг другу руки. Потом рыжий снова вскочил в машину, доставившую его из отеля, а Тим понёс чемоданы в дом.
    
Ещё в тот же самый день Тим отправился вместе с Джонни, Крешимиром и господином Рикертом к нотариусу — старому другу госпожи Рикерт, — и тот оформил документ, согласно которому пароходство «Гамбург — Гельголанд — Пассажирское», сокращённо называемое «ГГП», передавалось на равных правах во владение Джонни, Крешимиру и господину Рикерту. Правда, этот документ вступал и силу не сразу, так как необходимо было выполнить ещё целую кучу всяких формальностей, а это требовало времени: ведь Тим теперь уже не был наследником миллионера. Но на всё это должно было уйти не больше двух недель. Так, по крайней мере, сказал нотариус.
    
Сначала друзья Тима очень противились этому подарку. Но когда Тим заявил, что в таком случае он вынужден будет подарить пароходство кому-нибудь другому, они согласились. И даже не без радости. Господин Рикерт был ещё достаточно бодр и крепок, чтобы принять дела в конторе старого Денкера на Шестом мосту, а Джонни и Крешимиру было, конечно, куда приятнее работать рулевым и стюардом на своих пароходах, чем на чужих.
    
Когда все четверо вышли из конторы нотариуса — она находилась поблизости от Главного вокзала, — Джонни спросил:
    
— А ты чем думаешь теперь заняться, Тим?
    
Тим показал рукой направо:
    
— Вон в том старом доме помещается кукольный театр. Он мой. Я превращу его в бродячий театр марионеток.
    
— Для этого тебе нужен автобус, — сказал Крешимир.
    
— И переносная сцена, — добавил Джонни.
    
— И это, — заключил господин Рикерт, — подарим тебе мы, малыш. Никаких возражений, а не то придётся тебе получить назад своё пароходство!
    
— Ладно, согласен! — рассмеялся Тим и серьёзно прибавил: — Как здорово, что у меня вас целых трое!
    
— И Селек Бай! — заметил господин Рикерт.
    
— И Селек Бай! — весело согласился Тим. — А вообще-то надо бы послать ему телеграмму!
    
И, не откладывая дела в долгий ящик, они составили телеграмму…
    
В далёкой Месопотамии старый Селек Бай радостно улыбнулся, прочитав:
    
     
«К чёрту маргарин тчк Смех получают задаром тчк Я получил его тчк Большое спасибо за содействие тчк
     Ваш Тим Талер.»
    
    
Так в этот день закончилась история, которая в этот же день только началась для читателей газет и журналов. Правда, читатели узнали её по сообщениям журналистов и репортёров в таком виде, как те её поняли, а надо сказать, что большинство из них не поняли её вовсе.
    
Господин Рикерт снова стал директором пароходства, Джонни — рулевым, а Крешимир — стюардом.
    
Что касается барона Треча, то о нём в последнее время приходится слышать очень редко. Надо думать, что он почти всё время проводит в полном одиночестве и в плохом настроении в своём замке в Месопотамии. Он стал, говорят, сторониться людей и даже побаиваться их, тем не менее он всё ещё превосходно ведёт коммерческие дела и заключает блестящие сделки.
    
О Тиме известно очень мало. С уверенностью можно сказать только, что он вместе со старенькой госпожой Рикерт написал пьесу для кукольного театра, которая называется «Проданный смех». Затем он исчез из Гамбурга, и ни одному репортёру не удалось узнать, куда его занесло.
    
Правда, кое-какие следы Тима всё же посчастливилось обнаружить. На кладбище в одном из больших городов Германии возле мраморной плиты на одной из могил кто-то положил венок, на ленте которого написано: «Я вернулся, когда смог смеяться. Тим».
    
Последние сведения о Тиме поступили из одной булочной-кондитерской того же города. Несколько лет тому назад туда явился какой-то очень вежливый молодой человек. В первый момент хозяйка кондитерской даже его не узнала. Но когда она спросила, что ему угодно, он вдруг состроил мрачную гримасу и пробормотал: «Я хочу ограбить директора водокачки, фрау Бебер!»
    
— Тим Талер! — воскликнула поражённая булочница.
    
Но молодой человек приложил палец к губам и сказал:
    
— Тсс! Не выдавайте меня, фрау Бебер, меня теперь зовут Энрико Грандицци, и я владелец самого весёлого театра в мире — театра марионеток под названием «Ящик с маргарином».
    
— Ах, как забавно! — воскликнула фрау Бебер. — Я как раз вчера случайно попала на представление этого кукольного театра. Какой-то незнакомец прислал мне билет. А может быть, это… — Она пристально посмотрела на Тима. — А может быть, это был какой-нибудь знакомый?
    
— Может быть, — ответил молодой человек, и возле уголков его губ появились два весёлых полукруга.
    
— Там как раз шла пьеса о проданном смехе, — продолжала фрау Бебер. — Очень хорошее представление! Столько разных мыслей приходит в голову! Всё думаешь, думаешь…
    
— О чём же вы думали, фрау Бебер? — поинтересовался молодой человек.
    
— Да видишь ли, Тим… Сказать тебе откровенно, сперва мне было как-то не по себе… Жутковато… Зато уж в конце я хохотала до слёз! И тут я подумала: «Кто смеётся, с тем сам чёрт не сладит!»
    
— Неплохо сказано, фрау Бебер, — заметил молодой человек. — Вот так и надо расправляться с чертями! Только так и обломаешь чёрту рога!