1 2 3 4 5 6 7 8 9 
Те, кто в древности благодетелен,    

был в служении Поднебесной,    

достигали Неосязаемого    

Сокровенного Изначального,    

стали скрыты и недоступны.    

Коль сокрылись и недоступны,    

то, пусть нехотя, но – описываю,    

так колеблясь тут,    

словно в зимний поток входя…    

О таящиеся! –    

словно всех соседей страшащиеся…    

О величественные! –    

словно благоволящие…    

О зыбчайшие! О мерцающие! –    

словно лед, почти уже тающий…    

О надежные! О невежественные! –    

что дубов естество древесное…    

О распахнутые! –    

что ущелие…    

О неясные! –    

словно мутные…    

Что же помалу все мутное    

здесь очищает, его успокаивая?    

Что же помалу все, Покоя достигшее,    

здесь возрождает, преображая?    

Оберегающий Это –    

дополнять не желает.    

А поскольку не полнит –    

скрывает прежде достигнутое.    

     

     

    

     

     XVI.     

     

     

Достигаю предельной Пустотности,    

усердно храню покой.    

Сущности все уравниваются.    

Так созерцаю их Возвращение.    

Если каждая из множества сущностей    

возвращается к своему Корню,    

то движение вспять, к Корню,    

именую Успокоением.    

Таково    

Возвращение к Предначертанному.    

Возвращение к Предначертанному    

именуется Постоянством.    

Ведание Постоянства    

именуется Просветленностью.    

О Постоянстве не ведающий    

занят суетным и несчастен.    

Постоянство ведающий – Великодушен.    

Великодушный – Правитель.    

Правитель же – Государь.    

Государь же – Небо.    

Небо же – Дао.    

Дао же – вечен,    

не имеет плоти,    

не близится к гибели.    

     

     

    

     

     XVII.     

     

     

О высшем Властителе знают лишь то,    

что он существует.    

За ним следует тот,    

о ком – добрая слава.    

За этим же – тот,    

кого страшатся.    

За тем – тот,    

кого презирают.    

Кто не преисполнен доверия,    

тому и не доверяют.    

О, тоскующий! –    

я дорожу словами,    

дела свершаю,    

события подвигаю.    

Простолюдины полагают:    

я – тождественен Естеству[110].    

     

     

    

     

     XVIII.     

     

     

Отвергают Великого Дао –    

обретают Милосердие и Справедливость[111].    

Выявляют рассудок и мудрость –    

обретают Великое Лицемерие[112].    

Чуть в семье нелады –    

тут тебе и «сыновняя нежность»,    

и «забота отеческая».    

Чуть в стране, при дворе ли – смута, –    

тут как тут «верноподанные».    

     

     

    

     

     XIX.     

     

     

Отставить постигших,    

мудрых отвергнуть –    

вот что нужно народу для счастья.    

Забыть Милосердие,    

Справедливость отринуть –    

народ возвратится    

к Сыновней Нежности    

и Заботе Отеческой.    

Отвергнуть искусное,    

отстранить полезное –    

краж и воров не будет.    

Но и этого – мало,    

оттого наставляю    

имеющего подчиненных;    

«Будь чистым холстом,    

лелей Естественность,    

умаляй свое «я»,    

умеряй свои страсти».    

     

     

    

     

     XX.     

     

     

«Ученье»[113] отринуть  – забот не иметь.    

Хвалить ли, хулить, – не одно ли и то же?    

Что зло, что добро, – уж так ли несхожи?    

Устрашающий – сам трепещет.    

О Ширь Бескрайняя,    

Она ж нескончаема!..    

Люди веселы и развратны,    

словно в день весеннего праздненства –    

на склонах, покрытых всходами,    

И лишь я – о Бесстрастность! –    

никак не проявлен,    

подобно младенцу,    

смех еще не освоившему…    

О усталый, понурый! –    

как бесприютный…    

Все избыток имеют,    

и лишь я – что утрачивающий…    

О глупый сердцем!    

о непонятливый!..    

Миряне светлы и сияют,    

лишь я – сумрачно‑темен…    

Они прознают и вникают,    

лишь я – безучастно‑пассивен.    

О Безмятежность! –    

глади морской подобна…    

О Уносящееся! –    

словно не знает удержу…    

Все к чему‑то способны,    

и лишь я – бестолков, что твоя деревенщина…    

Я один не от мира сего:    

почитаю Кормилицу.    

     

     

    

     

     XXI.     

     

     

Конфуцианская Дэ состоит    

в неукоснительном подчинении Дао.    

Влиянье же Дао на сущее –    

смутно, неясно.    

О Смутный, Неясный!    

Его Средоточие[114] содержит  Образы.    

О Неясный! О Смутный!    

Его Средоточие содержит Сущности.    

О Сокрытый! О Потаенный!    

Его Средоточие содержит Семя.    

Семя Его – неизмеримо подлинно.    

Его Средоточие – доверительно.    

Древнее, а достигает нынешних.    

Слава Его не меркнет.    

Всеобщий Праотец    

чрез Него[115] проявляется.    

Откуда мне ведомы    

Всеобщего Праотца признаки?    

Благодаря Этому.    

     

     

    

     

     XXII.     

     

     

Частное – приобщается.    

Искривленное – распрямляется.    

Ущербное – исцеляется.    

Разрушенное – обновляется.    

Умаляемое – прибывает.    

Умножаемое – обременяет.    

Вот отчего постигший,    

объемлющий сердцем Единое, –    

идеал для всех в Поднебесной.    

Не «своему» внемлет,    

и оттого – просветлен.    

Не по себе судит,    

и оттого – проницателен.    

Не собою гордится,    

и оттого – славен.    

Не «своим» дорожит,    

и оттого – главенствует.    

А поскольку ни с кем не соперничает, –    

с ним во всей Поднебесной    

соперничать нет способного.    

То, что сказано древними:    

«Частное – приобщается,» –    

разве пустые слова?    

Истинно: приобщаюсь,    

но – возвращаясь к Общему.    

     

     

    

     

     XXIII.     

     

     

Речь Естества невнятна.    

Оттого:    

резкий ветер – не день напролет,    

дождь внезапный – не до рассвета.    

Кто же творит их?    

Небо‑Земля.    

Земля и Небо –    

не неизменны,    

а что ж говорить о людях?    

Оттого зачем же    

Дао в действиях подчиняться?    

Преданный Дао – отождествляется с Дао.    

Преданный Дэ – отождествляется с Дэ.    

Утрачивающий – с утрачиваемым.    

Того, кто тождественен Дао,    

охотно приемлет Дао.    

Того, кто тождественен Дэ,    

охотно приемлет Дэ.    

Того, кто верен утраченному,    

охотно приемлет утраченное.    

Кто не преисполнен доверия,    

тому – не доверяются.    

     

     

    

     

     XXIV.     

     

     

Стоящий на цыпочках –    

не часовой.    

Широко шагающий –    

не ходок.    

«Своему» внемлющий –    

не просветлен.    

По себе судящий –    

не проницателен.    

«Своим» гордящийся –    

не славен.    

Собой дорожащий –    

не вождь.    

Обладающий Дао    

зовет это все    

избыточным возмущением,    

бессмысленным отклонением.    

Таких порицает все сущее.    

Вот отчего    

Дао имеющий    

и поступает иначе.    

     

     

    

     

     XXV.     

     

     

Сущностью – неупорядоченный,    

прежде Неба‑Земли рожденный, –    

о Пустыннейший! о Тишайший! –    

лишь Основывающий, но не улучшающий,    

Обращающийся, но не гибнущий.    

Он может быть сочтен    

Мать‑Кормилицею Поднебесной.    

Его первое имя[116] не  ведаю,    

называю вторым же: Дао.    

Коли вынужден дать и первое –    

называю Его Великим,    

а Великого – Ускользающим,    

Ускользающего – Удаляющимся,    

Удаляющегося – Пре‑вращающимся[117].    

Оттого‑то Дао – Великий,    

оттого Небо – Великое,    

оттого Земля – Великая    

и Велик – Государь.    

В Мирозданье Великих – четверо,    

и средь них – Государь.    

Человек подчинен Земному.    

Земное подчинено Небесному.    

Небесное подчинено Дао.    

Дао – Тождественности Естественному[118].    

     

     

    

     

     XXVI.     

     

     

Тяжкое – корень легкого.    

Покой – властелин беспокойства.    

Вот отчего постигший,    

и день напролет шагая,    

не расстается с тяжкою ношей,    

и даже в роскошных палатах –    

спокоен и независим.    

Что ждет    

облеченного имперскою властью[119],    

себе позволяющего    

пренебрегать Поднебесной?    

Пренебрегающий – утратит корни.    

Беспокойный – утратит власть.    

     

     

    

     

     XXVII.     

     

     

Благие шаги – неследимы.    

Благие слова – безупречны.    

Благие планы – творят без прикидок.    

Благие затворы – ни щеколд, ни шкворней,    

а – не откроешь.    

Благие узы – ни шнуров, ни вязки,    

а – не развяжешь.    

Вот отчего постигший    

неизменно благом    

останавливает человеков,    

и не остается отринутого;    

неизменно благом    

останавливает и сущностей,    

и не остается отринутой.    

Таково Вместилище Просветления.    

Оттого:    

благой не‑благому –    

покровитель наставник,    

не‑благой благому –    

запас и богатство.    

Не почитающий своего Покровителя,    

не дорожащий своим Богатством,    

даже мудрым слывя,    

впадает в великое заблуждение.    

Таков Аркан[120] Сокровенного.    

     

     

    

     

     XXVIII.     

     

     

Мужеское свое ведающий,    

Женское свое сберегающий, –    

руслом служит для Поднебесной.    

Руслом для Поднебесной ставшего    

Дэ Постоянная не покидает,    

вспять возвращая –    

к Младенчеству.    

Свет свой ведающий,    

Тьму свою сберегающий, –    

идеалом служит для Поднебесной.    

Идеалом для Поднебесной ставшего    

Дэ Постоянная не заблуждает,    

вспять возвращая его –    

к Беспредельному.    

Славу свою ведающий,    

Бесчестием своим дорожащий, –    

ущельем служит для Поднебесной.    

Ущельем для Поднебесной ставшему    

Дэ Постоянная является полностью,    

вспять возвращая –    

к Древесной Естественности[121].    

Тогда Естество Древесное,    

ветвясь, распространяясь,    

служит уже постигшему.    

Его применяя, постигший –    

наставник Повелевающему.    

Стало, Великая Правильность    

при этом не повреждается.    

     

     

    

     

     XXIX.     

     

     

Покорить Поднебесную жаждущий,    

но на Нее воздействующий, –    

вижу: желаемого не достигнет.    

Поднебесная – Сосуд Священный.    

Воздействие – недопустимо!    

Воздействующий – обречен.    

Удерживающий – утрачивает.    

И оттого сущности    

есть выдвигающиеся,    

есть – вслед ступающие,    

есть едва дышащие,    

есть – задыхающиеся,    

есть укрепляющиеся,    

есть – истощающиеся,    

есть прекращающиеся,    

есть – разрушающиеся.    

Вот отчего постигший    

чрезмерное – отвергает,    

излишнее – отстраняет,    

крайнего – избегает.    

     

     

    

     

     XXX.     

     

     

Кто власть над людьми имеющему    

посредством Дао споспешествует –    

не войском крепит Поднебесную.    

Дела его легко возместимы.    

На воинство опирающийся    

плодит невзгоды и беды.    

За спинами великих армий    

скрыты годы лишений.    

Благой свершает,    

но – отстраняясь,    

не смея прибегнуть к насилию.    

Свершает – не смея быть милостивым.    

Свершает – не смея нарушить.    

Свершает – не смея кичиться.    

Свершает – не истощая.    

Свершает, но – без насилия.    

В расцвете сил выглядеть дряхлым –    

таков отрицающий Дао.    

Отрицающий Дао рано иссякнет.    

     

     

    

     

     XXXI.     

     

     

Предпочитающий армию –    

источник многих несчастий.    

Таких порицает все сущее.    

Вот отчего имеющий Дао    

и поступает иначе.    

Благородный[122] бездействует,    

когда почитается левая[123],    

и применяет войско,    

когда почитается правая.    

Войско – орудье несчастья,    

не инструмент благородного,    

пусть вопреки желанию,    

но все ж его применяющего.    

Превыше всего – ровнодушие:    

спокойствие и бесстрастность.    

Победивши – не ликовать.    

Ликовать – одобрять убийство.    

Одобряющий же убийство    

сочувствия в Поднебесной    

не удостоится.    

В счастье ценится левое, в горести – правое.    

Младших военачальников располагают слева.    

Старших военачальников располагают справа    

Тем самым дают понять, что отправляют траур.    

Ибо убиты многие,    

и вот – скорбят и оплакивают.    

Да, победа одержана,    

потому отправляют траур.    

     

     

    

     

     XXXII.     

     

     

Дао: Он –    

неизменно‑неименуем,    

древесно‑естественен,    

даже ничтожен,    

а во всей Поднебесной    

Его подчинить нет способного.    

Но, коль государь и правители    

подобны Его сберегающим,    

сущее все само    

должному повинуется,    

Небо‑Земля совокупляются