1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 
— Моя бабушка говорит, что все это вздор, — пропищал Невилл. — Она говорит, что это у «Ежедневного пророка» крышу снесло, а не у Думбльдора. Она даже прекратила подписку. Мы верим Гарри, — без затей сказал Невилл, забрался в кровать и, натянув одеяло до подбородка, взглянул на Симуса совиными глазами. — Моя бабушка всегда говорила, что Сам-знаешь-кто когда-нибудь вернется. Она говорит, что если Думбльдор сказал, что он вернулся, значит, он вернулся.
   
Гарри почувствовал прилив благодарности к Невиллу. Больше никто ничего не произнес. Симус, вытащив свою палочку, подчинил балдахин и скрылся за ним. Дин забрался в постель, отвернулся и затих. Невилл, которому больше нечего было сказать, нежно глядел на свой залитый лунным светом кактус.
   
Пока Рон суетился возле соседней кровати, разбирая свои вещи, Гарри опустился на подушку. Он был до глубины души потрясен спором с Симусом, который всегда ему очень нравился. Сколько еще людей думало, что он лжет или сорвался с катушек?
   
Как Думбльдор все лето выносил подобное отношение, лишенный своего звания сначала в Уизенгэмоте, а затем и в Международной Конфедерации Волшебников? Злился ли он на Гарри, и послужило ли это причиной тому, что он прекратил все связи с ним на несколько месяцев? В конце-концов, они оба завязли по уши — Думбльдор поверил Гарри, изложив его версию событий всей школе, а затем и более широкому сообществу волшебников. Все, кто считал, что Гарри — лжец, решили, что и Думбльдор — тоже, или, что Думбльдора просто одурачили…
   
Рон, собираясь ложиться, погасил последнюю свечу в спальне. Придет время, и они узнаю, что мы были правы, печально подумал Гарри — его по-прежнему мучил вопрос, сколько еще нападок придется ему вынести до того, как придет это самое время.
  
  
   
    
Глава 12 Профессор Умбридж
   
   
Следующим утром, не успел еще Гарри натянуть носки, как Симус быстро одевшись, выскочил из спальни.
   
— Он думает, что станет психом, если побудет со мной подольше в одной комнате? — громко спросил Гарри, когда Симус, на всех парах скрылся из виду.
   
— Не думай об этом, Гарри, — пробормотал Дин, вешая школьную сумку на плечо. — Он просто…
   
Но, очевидно, он так и не смог придумать, кем именно является Симус, и после неловкой затянувшейся паузы тоже вышел из комнаты.
   
Невилл и Рон послали Гарри взгляды, означающие только одно — «это-его-проблема-а-не-твоя», но Гарри это не слишком утешило. Сколько еще подобного отношения придется ему вынести?
   
— Что случилось? — спросила Гермиона пятью минутами позже, догнав на полпути из комнаты отдыха, отправляющихся на завтрак, Гарри с Роном. — Вы выглядите абсолютно… О, Бога ради!
   
Она уставилась на доску для объявлений, к которой прикололи новую большую вывеску:
   
   
ГАЛЛОНЫ ГАЛЛЕОНОВ!
   
    
Карманные деньги кончаются быстрее, чем ваши запросы?
    
Хотите заработать немного золота?
    
Свяжитесь с Фредом и Джорджем Уизли, комната отдыха Гриффиндора,
    
По вопросу простой и практически безболезненной работы. Частичная занятость.
    
(Претенденты работают на свой страх и риск).
   
   
— Они доигрались, — мрачно произнесла Гермиона, срывая объявление, пришпиленное возле записки о первом воскресном посещении Хогсмёда, состоящемся в октябре. — Нам нужно с ними поговорить, Рон.
   
Рон не на шутку встревожился.
   
— Зачем?
   
— Затем что мы — старосты! — пояснила Гермиона, пролезая сквозь отверстие в стене, скрытое портретом. — Мы должны останавливать подобные вещи, для нашего же блага!
   
Рон не ответил, по мрачному выражению его лица было понятно, что перспектива запрещать Фреду и Джорджу делать то, что им нравилось, вовсе его не прельщала.
   
— Ну ладно, так что случилось, Гарри? — продолжила, как ни в чем не бывало, Гермиона, спускаясь по лестнице, украшенной портретами старых ведьм и колдунов, настолько поглощенных своей беседой, что не замечали ничего вокруг. — Вы оба на что-то ужасно злитесь.
   
— Симус заподозрил Гарри во лжи о Сама-знаешь-ком, — ответил вместо Гарри Рон.
   
Гарри ожидал, что Гермиона встанет на его защиту, однако она лишь печально вздохнула.
   
— Да уж, Лаванда тоже так думает, — мрачно произнесла она.
   
— Надеюсь, ты провела с ней небольшую разъяснительную беседу о том, лжет или нет, этот ищущий внимания маленький идиот, да?
   
— Нет, — спокойно ответила Гермиона. — Я просто предложила ей попридержать свой грязный язык, особенно, когда она снова соберется говорить о тебе. И было бы не плохо, чтобы ты не перекрывал нам кислород, Гарри, может, ты и не заметил, но Рон и я все еще на твоей стороне.
   
Последовала короткая пауза.
   
— Простите, — упавшим голосом, произнес Гарри.
   
— Да ладно, все нормально, — благородно приняла его извинения Гермиона. — Ты не помнишь, что сказал Думбльдор на банкете по случаю окончания учебного года?
   
Гарри и Рон обескуражено посмотрели на нее, и Гермиона снова вздохнула.
   
— О Сами-знаете-ком. Он сказал — его «дар сеять вражду и разногласия велик. Мы можем бороться с ним, только проявив такие же по силе узы дружбы и доверия…»
   
— И как тебе только удается все запоминать? — восхищенно спросил Рон.
   
— Я просто слушаю, Рон, — несколько сурово ответила Гремиона.
   
— Я тоже, но я даже не смогу сказать тебе точно…
   
— Итак, — оборвала его Гермиона. — Это именно то, о чем говорил Думбльдор. Сам-знаете-кто вернулся всего пару месяцев назад, а мы уже все перессорились. И Сортировочная Шляпа говорила тоже самое: держитесь вместе, объединившись…
   
— Именно это и имел ввиду Гарри, прошлым вечером, — парировал Рон. — Если это подразумевает то, что мы должны быть на дружеской ноге со Слизерином, то шансов — ноль.
   
— Ну, я считаю, что зря мы не стараемся добиться хоть небольшого единства между колледжами, — раздражено ответила Гермиона.
   
Они достигли мраморной лестницы. Пересекающие Вестибюль студенты четвертого курса Равенкло, заметив Гарри, сбились в плотную кучу, словно боялись, что он может напасть на отбившихся от стада.
   
— Ага, нам действительно стоит поискать дружбы с людьми вроде этих, — саркастически заметил Гарри.
   
Войдя вслед за равенкловцами в Большой зал, они инстинктивно бросили взгляд на учительский стол. Профессор Гниллер-Планк болтала с профессором Зловестрой, преподавательницей Астрономии, а Хагрида все еще не было видно. Хмурые дождливо-серые облака плыли по заколдованному потолку над их головами, точно отражая настроение Гарри.
   
— Думбльдор даже не упомянул о том, сколько здесь еще пробудет эта тетка Гниллер-Планк, — сказал он, обходя стол Гриффиндора.
   
— Возможно… — глубокомысленно произнесла Гермиона.
   
— Что? — воскликнули одновременно Гарри и Рон.
   
— Ну… возможно, он просто не хотел заострять внимания на том, что Хагрида здесь нет.
   
— Что это значит, заострять внимания? — с полуулыбкой, возразил Рон. — Как бы мы могли его не заметить?
   
Но прежде, чем она успела ответить, к Гарри подошла высокая темнокожая девушка с длинными заплетенными в косички волосами.
   
— Привет, Анжелина.
   
— Привет, — оживилась она. — Хорошо провел лето? — и не дожидаясь ответа. — Слушай, меня сделали Капитаном гриффиндорской команды по Квидитчу.
   
— Круто, — усмехнулся Гарри, от всей души надеясь, что ее оживленная манера разговора, не будет столь же многоречива, как у Оливера, окончившего в этом году школу.
   
— Ага, ну, нам ведь необходим новый Вратарь взамен ушедшего Оливера. Отбор в пятницу в пять часов и мне нужна команда в полном составе, договорились? Вот мы и присмотрим кого-нибудь подходящего.
   
— Ладно, — согласился Гарри.
   
Анжелина улыбнулась ему и отошла.
   
— Я и забыла, что Древ ушел, — рассеяно сказала Гермиона, севшая возле Рона, и подтянула к себе тарелку с тостами. — Полагаю, это внесет некоторую сумятицу в команду?
   
— Полагаю, — сказал Гарри, садясь напротив. — Он был хорошим Вратарем…
   
— И все же, свежие силы не повредят, разве нет? — спросил Рон.
   
С уханьем и свистом сквозь высокие окна в Зал проскользнули сотни сов. Они опускались на столы, принося письма и посылки своим владельцам и обрызгивая завтракающих каплями воды — снаружи порядочно лило. Хедвигу не было видно, но Гарри это не сильно удивило — единственным, с кем он переписывался, был Сириус, а потому было сомнительно, что всего через сутки после расставания от Сириуса уже пришли бы какие-нибудь новости. Гермиона, между тем, быстро отодвинула стакан апельсинового сока, освобождая путь большой мокрой амбарной сове, несущей в клюве «Ежедневного пророка».
   
— Ты все еще выписываешь это? — все еще размышляя о Симусе, раздраженно поинтересовался Гарри, Гермиона положила нут в кожаный мешочек, привязанный к совиной лапе, и та улетела. — А я на это забил… просто груда макулатуры.
   
— Всегда лучше знать, о чем говорит твой враг, — мрачно ответила Гермиона, развернула газету и скрылась за ней, пока Гарри с Роном не закончили завтракать.
   
— Ничего, — наконец произнесла она, свернув газету и положив ее возле своей тарелки. — Ничего о тебе, Думбльдоре или еще чем-то таком.
   
Профессор МакГонаголл прошла вдоль стола, раздавая новые расписания.
   
— Смотрите, что сегодня! — простонал Рон. — История Магии, двойное Зельеделье, Прорицание и двойная защита от Темных сил… Биннз, Снэйп, Трелоуни и еще эта тетка Умбридж — все в один день! Хотелось бы мне, чтобы Фред с Джорджем поторопились со своими Отслаивающимися Батончиками…
   
— Мои уши меня не обманывают? — спросил, подошедший с Джорджем Фред, ввинчиваясь на скамейку возле Гарри. — Неужто хогвардсовские старосты хотят отслоится с уроков?
   
— А ты посмотри, что у нас сегодня, — проворчал Рон, пихнув расписание Фреду под нос. — Это самый худший понедельник, какой у меня был.
   
— Справедливо подмечено, маленький брат, — ответил Фред, просматривая столбцы. — Могу по дешевке отдать Нугу-Кровь-Из-Носа, если хочешь.
   
— Почему по дешевке? — подозрительно поинтересовался Рон.
   
— Потому что кровь из тебя будет течь, пока ты совсем не высохнешь… у нас пока нет противоядия, — ответил Рон, уплетая копченую лососину.
   
— Спасибочки, — буркнул Рон, запихнув расписание в карман. — Но я лучше пойду на уроки.
   
— К слову о ваших Отслаивающихся Батончиках, — произнесла Гермиона, сверля Фреда и Джорджа глазами. — Вы не можете давать объявление о наборе испытателей в гриффиндорской гостиной.
   
— Кто сказал? — удивился Фред.
   
— Я сказала, — ответила Гермиона. — И Рон.
   
— Только не вмешивай в это меня, — поспешно сказал Рон.
   
Гермиона впилась в него взглядом, Фред с Джорджем захихикали.
   
— Скоро ты по-другому запоешь, Гермиона, — произнес Фред, густо намазывая маслом пышку. — У вас же начался пятый год обучения, так что вы нас умолять будете о Батончиках.
   
— А почему это, начало пятого года обучения означает, что я захочу этих Отслаивающихся Батончиков? — спросила Гермиона.
   
— Пятый год, дают С.О.В. У. - пояснил Джордж.
   
— И?
   
— Так у вас же скоро экзамены, разве нет? Вам придется потуже затянуть пояса, — удовлетворенно пояснил Фред.
   
— За полгода до того, как получить С.О.В.У., у нас всех начались нервные расстройства, — счастливо добавил Джордж. — Слезы и истерики… Патриция Стимпсон постоянно падала в обморок…
   
— Кеннет Таулер весь покрылся фурункулами, помнишь? — задумчиво произнес Фред.
   
— Это потому что я насыпал Чесоточный порошок ему в пижаму, — сказал Джордж.
   
— Ах да, — ухмыльнулся Фред. — Я и забыл… иногда трудно все упомнить, разве нет?
   
— Так или иначе, кошмарный этот год, пятый, — произнес Джордж. — Если вам, конечно, не наплевать на экзамены. Так или иначе, нам с Джорджем удалось удержать наших птичек.
   
— Ага… вы получили, как там было, третью С.О.В.У. каждый? — поинтересовался Рон.
   
— Ну да, — беззаботно ответил Фред. — Но мы чувствуем, что наше будущее лежит вне мира академических свершений.
   
— Мы серьезно обсудили, стоит ли нам учиться седьмой год, — сияя от счастья, продолжил Джордж. — Теперь, когда мы получили…
   
Он замолк под предупреждающим взглядом Гарри, чуть не упомянув о выигрыше в Тримудром турнире.
   
— …теперь, когда мы получили С.О.В.У. - поспешно продолжил он. — Я имею ввиду, действительно ли нам нужно сдавать на Т.Р.И.Т.О.Н? Правда, мы не думаем, что мама позволит нам уйти из школы, особенно, учитывая Перси, превратившегося в самого большого в мире придурка.
   
— Все равно мы не станем попусту просиживать здесь свой последний год, — Фред нежно оглядел Большой Зал. — Мы займемся маркетинговыми исследованиями, узнаем, что именно большинство Хогвардсовских студентов ждут от магазинчика Приколов, тщательно проанализируем результаты исследований, и будем производить изделия, соответствующие спросу.
   
— Но откуда же вы возьмете золото, чтобы открыть Магазинчик Приколов? — скептически поинтересовалась Гермиона. — Вам же понадобятся все эти ингредиенты и материалы…и помещение тоже, как я думаю.
   
Гарри не смотрел на близнецов, его лицо пылало. Он нарочно уронил вилку, и нырнул под стол, якобы для того, чтобы отыскать ее, услышав, как наверху Фред произнес:
   
— Не задавай нам вопросов, и не получишь в ответ лжи, Гермиона. Пошли, Джордж, если мы поторопимся, то успеем продать несколько Эластичных Ушей до Гербологии.
   
Гарри появился из-под стола, как раз в тот момент, когда Фред с Джорджем уже уходили, прихватив с собой по стопке тостов.
   
— Что бы это значило? — спросила Гермиона, переводя взгляд с Гарри на Рона. — «Не задавай нам вопросов…» Неужели это значит, что они уже отыскали немного золота, чтобы открыть Магазинчик?
   
— Знаешь, сам задаюсь этим вопросом, — Рон насупил брови. — Они даже купили мне комплект новых мантий этим летом, и я не могу врубится, где они достали галлеоны…
   
Гарри решил, что настало время осторожно увести разговор с этой опасной темы.
   
— Считаете, год действительно будет трудным? Из-за экзаменов?
   
— О, да, — ответил Рон. — Должен быть. Получить С.О.В.У. очень важно, она влияет на профессию, которую выберешь в последствие. Билл сказал мне, что в конце этого года, мы получим рекомендации относительно выбора специальности. Так что, сможем выбрать на какой Т.Р.И.Т.О.Н сдавать в следующем году.
   
— Вы уже решил, чем хочешь заняться после Хогвардса? — спросил Гарри друзей, когда они, выйдя из Большого Зала, направились к кабинету Истории Магии.
   
— Не совсем, — медленно произнес Рон. — Кроме… ну…
   
Он немного засмущался.
   
— Ну? — поторопил его Гарри.
   
— Было бы круто стать Аврором, — бесцеремонно ответил Рон.
   
— Ага, было бы круто, — пылко согласился Гарри.
   
— Но они ведь, как это… элита, — сказал Рон. — Ты должен быть на самом деле хорош во всем. А ты что скажешь, Гермиона?
   
— Не знаю, — ответила она. — Думаю, я хотела бы заняться чем-то действительно заслуживающим внимания.
   
— Авроры заслуживают внимания! — воскликнул Гарри.
   
— Да, согласна, но это не единственная заслуживающая внимания вещь, — глубокомысленно произнесла Гермиона. — Я хочу сказать, если бы мне удалось развить П.У.К.Н.И….
   
Рон и Гарри изо всех сил избегали смотреть друг на друга.
   
История Магии, по общему согласию, была самым занудным предметом когда-либо изобретенным волшебниками. У профессора Биннза, их учителя-приведения, был одышливый, зудящий голос, гарантированно вгоняющий любого в крепкий сон через десять минут, или через пять — в теплую погоду. Он никогда не менял манеру проведения уроков, без передышки зачитывая классу лекции, в то время как они либо записывали, либо, что случалось гораздо чаще, сонно таращились в пустоту. Гарри и Рону удавалось сдавать этот предмет, только переписывая перед экзаменами конспекты Гермионы. Она оказалась единственной, способной сопротивляться усыпляющей силе голоса Биннза.
   
Сегодня им полтора часа пришлось выносить зудение о войнах гигантов. Гарри, послушав первые десять минут, сделал вывод, что в руках другого преподавателя, эта тема стала бы достойной внимания. Но затем его мозги отключились, и он провел оставшийся час и двадцать минут, играя с Роном в виселицу на клочке пергамента, пока Гермиона искоса бросала на них осуждающие взгляды.
   
— Что будет, — холодно спросила она, когда они вышли из класса на перемену (Биннз уплыл прямо сквозь школьную доску). — Если в этом году я откажусь давать вам свои конспекты?
   
— Мы завалим С.О.В.У. - ответил Рон. — И это останется на твоей совести, Гермиона…
   
— Значит, вы это заслужили, — прошипела она. — Вы же даже не пытаетесь его слушать, разве нет?
   
— Мы пытаемся, — возразил Рон. — Просто у нас нет твоих мозгов, твоей памяти или твоей сосредоточенности… ты просто умнее нас… как долго тебе еще это вдалбливать в голову?
   
— Ох, оставь этот вздор, — гораздо мягче сказала Гермиона, устремляясь наружу, в мокрый внутренний двор.
   
Мелкая туманная изморось заставила людей кучками размытых силуэтов жаться по краю двора. Гарри, Рон и Гермиона выбрали себе укромный уголок под балконом, с которого капали вниз тяжелые капли, и, подняв воротники своих мантий, защищаясь от пронизывающего сентябрьского ветра, принялись обсуждать, что задаст им Снэйп на первом в этом году уроке. И уже сошлись во мнении, что это будет нечто ужасно трудное, чтобы застать их врасплох после двухмесячных каникул, как кто-то, вынырнув из-за угла, подошел к ним.
   
— Привет, Гарри!
   
Это оказалась Чу Чэн, и более того, совершенно сама по себе. Это было тем удивительнее, что ее обычно окружала толпа хихикающих девчонок. Гарри вспомнил, каких мучений стоило отделить ее от них, чтобы наедине пригласить на Святочный Бал.
   
— Привет, — поздоровался Гарри, начиная краснеть. По крайней мере, на этот раз ты не покрыт с ног до головы Смердосоком, сказал он себе.
   
Чу, казалось, думает о том же.
   
— Тебе удалось тогда избавится от этой штуки?
   
— Ага, — ответил Гарри, пытаясь усмехнуться; воспоминание об их последней встрече было таким же забавным, как перспектива умерщвления. — Так, ты…эээ… хорошо провела лето?
   
И сразу пожалел, что спросил об этом — Седрик был дружком Чу, и воспоминание о его смерти должно было испортить ее каникулы так же, как испортило Гаррины. Что-то изменилось в ее лице, и она натянуто ответила:
   
— Да, знаешь, было ничего…
   
— Это значок Торнадос? — внезапно воскликнул Рон, указывая на мантию Чу, к которой был приколот небесно-голубого цвета значок, украшенный двойным золотым «Т». — Ты же не болеешь за них, нет?
   
— Болею, — сказала Чу.
   
— А ты всегда за них болела, или только после того, как они вошли в лигу? — спросил Рон неуместно обличающим тоном.
   
— Я болею за них с тех пор, как мне исполнилось шесть, — хладнокровно ответила Чу. — Ладно… увидимся, Гарри.
   
Гермиона дождалась, пока Чу не окажется на середине двора, и лишь потом повернулась к Рону.
   
— Ты такой бестактный!
   
— Чего? Я просто спросил ее, если…
   
— Ты не заметил, что она хотела поговорить с Гарри с глазу на глаз?
   
— Ну? И чего ей мешало? Я ее не останавливал….
   
— Какого черта ты набросился на нее из-за Квидитчной команды?
   
— Набросился? Я не набрасывался, я просто…
   
— Да кому какая разница, что она болеет за Торнадос?
   
— Ой, ладно, половина народу, носящих эти значки купила их только в прошлом сезоне…
   
— И что это значит?
   
— Это значит, что они не настоящие болельщики, а просто жертвы повального увлечения…
   
— Звонок, — уныло констатировал Гарри, потому что Рон с Гермионой так громко препирались, что просто не могли его услышать.
   
Они не переставая спорили всю дорогу к подземелью Снэйпа, и это дало Гарри порядочно времени поразмышлять, что находясь в безвыходном положении между Невиллом и Роном, он был бы счастлив просто две минуты поговорить с Чу, без жуткого желания немедленно покинуть страну.
   
И все же, думал он, стоя в очереди к классу Снэйпа, она ведь сама пришла и говорила с ним? Она была подружкой Седрика, и легко могла возненавидеть Гарри за то, что он вышел из Тримудрого лабиринта живым, а Седрик умер; но нет, она говорила с ним самым дружеским тоном, не считая его ни лжецом, ни безумцем, и не каким-то образом ответственным за ужасную смерть Седрика…да, она определенно хотела поговорить с ним, и это уже второй раз за два дня… настроение у Гарри поднялось. Даже зловещий скрип открывающейся двери подземелья Снэйпа не смог покоробить предвкушения счастья, разлившего по его груди. Он вошел в класс, и сел вместе с Роном и Гермионой за их обычный стол в самом конце кабинета, не обращая внимания на то, что его друзья по-прежнему раздраженно препирались.
   
— Тишина в классе, — холодно сказал Снэйп, закрывая за собой дверь.
   
Необходимости говорить это у него не было, только ученики услышали звук закрывающейся двери, как прекратили ерзать и замерли. Одного присутствия Снэйпа было достаточно, чтобы погрузить класс в безмолвие.
   
— Перед тем, как мы начнем сегодняшний урок, — сказал Снэйп, подходя к своему столу и оглядывая всех учеников. — Думаю, это подходящее время, чтобы напомнить вам, что в июне вам предстоят ответственные экзамены, во время которых, вы докажете, насколько хорошо учили составление и использование магических зелий. Слабоумные, которые обязательно найдутся в этом классе, полагаю, получат «удовлетворительную» С.О.В.У., или столкнуться с моим… неудовольствием.
   
На сей раз, его пристальный взгляд задержался на Невилле, тот сглотнул.
   
— После этого года, многие из вас, конечно, прекратят у меня обучаться, — продолжил Снэйп. — Я беру только самых лучших в свой класс Зельеделья на получение Т.Р.И.Т.О.Н. а, с остальными нам придется распрощаться.
   
Его взгляд уперся в Гарри, и губы скривились. Гарри почувствовал мрачное удовольствие от мысли, что в будущем году он сможет бросить Зельеделье.
   
— Но у нас впереди еще целый год перед счастливым моментом расставания, — мягко произнес Снэйп. — Так что, в любом случае, если вы пытаетесь претендовать на Т.Р.И.Т.О.Н, я рекомендую приложить все ваши усилия, чтобы получить высокий проходной балл, и ожидаю от всех своих студентов С.О.В.У.
   
— Сегодня мы будем смешивать зелье, часто попадающее на Обычном Волшебном Уровне: Ложка Мира, микстура, успокаивающее тревогу и унимающее волнение. Будьте осторожны: если вы переборщите с компонентами, то погрузите выпившего в тяжелый, а порой, и вовсе необратимый сон, так что стоит уделить внимание тому, что вы делаете, — слева от Гарри, прямая, как будто проглотила палку, сидела Гермиона, с выражением предельного внимания на лице. — Компоненты и метод… — Снэйп щелкнул палочкой. — …на доске (они там появились)…вы обнаружите все, что вам необходимо… — он снова щелкнул палочкой. — …в шкафу (дверь упомянутого шкафа распахнулась)… у вас есть полтора часа… начинайте.
   
Как и прогнозировали Гарри, Рон и Гермиона, Снэйп едва ли мог найти другое более трудное и кропотливое в производстве зелье. Компоненты добавлялись в котел в точной последовательности и количестве; смесь нужно было помешивать только определенное число раз, сначала — по-часовой, а потом — против часовой стрелки; жар пламени, на котором все это кипело, убавлялся на необходимый уровень, через сколько-то конкретных минут, прежде чем в смесь клали последний ингредиент.
   
— Теперь от вашего зелья должен подниматься легкий серебристый дымок, — объяснил Снэйп десять минут спустя.
   
Нещадно вспотевший Гарри, с отчаянием оглядел подземелье. Котел Рона плевался зелеными искрами, а его собственный — изрыгал обильные клубы темно-серого дыма. Симус лихорадочно пытался совладать с выбивающимся из-под котла огнем, кончиком палочки запихивая его обратно. Между тем, над поверхностью зелья Гермионы сверкал серебристый дымок, и Снэйп чуть ли не засунувший туда свой крючковатый нос воздержался от комментариев, и это значило только одно — придраться было не к чему.
   
У котла Гарри Снэйп остановился с ужасной ухмылкой на лице.
   
— Поттер, и что это предположительно такое?
   
Слизеринцы, сидящие спереди, нетерпеливо обернулись, им нравилось слушать, как Снэйп подкалывает Гарри.
   
— Глоток Мира, — напрягшись, ответил Гарри.
   
— Скажите мне, Поттер, — мягко попросил Снэйп. — Вы читать умеете?
   
Драко Малфой засмеялся.
   
— Да, умею, — ответил Гарри, сжав палочку.
   
— Прочтите мне вслух третью строку инструкции, Поттер.
   
Гарри скосил глаза на доску, не так-то просто было разглядеть инструкцию в клубах разноцветного пара, заполнившего подземелье.
   
— Добавьте раздробленный лунный камень, помешайте три раза по часовой стрелке, дайте прокипеть семь минут, затем положите две капли сиропа чемерицы.
   
Его сердце екнуло. Он не добавил чемеричный сироп, и после семиминутного помешивания, перешел сразу к четвертой строке инструкции.
   
— Вы сделали все, что написано в третьей строке, Поттер?
   
— Нет, — очень тихо ответил Гарри.
   
— Прошу прощения?
   
— Нет, — сказал Гарри немного громче. — Я забыл чемерицу.
   
— Я знаю, Поттер, а это значит, что ваша смесь абсолютно ничего не стоит. Эвэнес.
   
Гарриного зелье исчезло, и он, как дурак, остался стоять над пустым котлом.
   
— Те из вас, кто сумел прочитать инструкции, заполните одну бутыль образцом вашего зелья, четко надпишите своим именем и поставьте на мой стол для тестирования, — сказал Снэйп. — Домашнее задание: на двенадцати дюймах пергамента опишите свойства лунного камня и его использование в приготовлении зелий. Сдать к четвергу.
   
Пока вокруг него все заполняли свои бутыли, Гарри, кипя от гнева, собирал вещи. Его зелье было ничем не хуже, издающей отвратительный запах тухлых яиц, микстуры Рона или, достигшего цементообразного состояния, зелья Невилла, которое он сейчас выдалбливал из котла. И только Гарри умудрился схлопотать нулевую отметку за свою работу. Он запихнул палочку обратно в сумку, и резко сел, глядя, как все тащат к столу Снэйпа запечатанные бутылки. Как только прозвенел звонок, Гарри первым выбежал из класса, и уже принялся за ланч, когда в Большом Зале к нему, наконец, присоединились Рон с Гермионой. Потолок стал еще мрачнее, дождь хлестал в высокие окна.
   
— Он был ужасно несправедлив, — утешительно сказала Гермиона, опустившись рядом с Гарри и подтянув к себе пастуший пирог. — Твое зелье не было настолько плохим, как у Гойла, когда он стал переливать его в бутыль, та разбилась на мелкие кусочки и подожгла его мантию.
   
— Ага, ну да, — Гарри уставился в свою тарелку. — С каких это пор Снэйпу быть ко мне справедливым?
   
Никто не ответил, все трое знали, что у Гарри со Снэйпом взаимная вражда с тех самых пор, как Гарри впервые переступил порог Хогвардса.
   
— Я думала, он должен хоть немного подобреть в этом году, — произнесла Гермиона расстроенным голосом. — Я хочу сказать… знаете… — она осторожно оглянулась, с каждой стороны от них было почти по полдюжины пустых сидений. — … ну теперь, когда он в Ордене и все такое.
   
— Ядовитые поганки никогда не меняются, — мудро заметил Рон. — Думаю, Думбльдор никогда особенно не доверял Снэйпу. Где доказательства того, что он больше не работает на Сами-знаете-кого?
   
— Думаю, у Думбльдора достаточно доказательств, даже если он не поделился ими с тобой, — бросила Гермиона.
   
— Ох, заткнитесь вы оба, — хмуро сказал Гарри, когда Рон открыл рот, чтобы ответить. — Можете отдохнуть? Вы все время катите друг на друга баллоны, а это сводит меня с ума, — он бросил свой недоеденный пастуший пирог, повесил на плечо сумку и ушел.
   
Поднимаясь по мраморной лестнице, мимо студентов, спешащих на ланч, он перепрыгивал сразу через две ступеньки. Внезапно вспыхнувший в нем гнев, все еще снедал его, а вид шокированных лиц Рона и Гермионы принес глубокое удовлетворение. Я хорошо их отбрил, думал он, почему они просто не могут расслабиться…вечно препираются… от этого любой полезет на стену…
   
Он прошел мимо огромной картины Сэра Кэдогана, конного рыцаря; Сэр Кэдоган извлек свой меч и гневно замахнулся на Гарри, совершенно не обратившего на него никакого внимания.
   
— Вернись, ты, презренный пес! Встань и сражайся! — вопил приглушенным голосом из-под своего забрала сэр Кэдоган, но Гарри просто прошел мимо. Тогда рыцарь попытался догнать его, проскакав через соседнюю картину, но обитавший на ней, злобного вида, волкодав дал ему мощный отпор.
   
Гарри провел оставшееся от ланча время, сидя в одиночестве под люком в потолке Северной Башни. И потому, оказался первым, поднявшимся по серебряной лестнице в класс Сибиллы Трелоуни, когда прозвенел звонок.
   
После Зельеделья, Пророчества были самым нелюбимым предметом Гарри, главным образом потому, что профессор Трелоуни имела дурную привычку каждые несколько уроков предсказывать его скорую кончину. Эта тоненькая, укатанная в шали и сверкающая нитями бусин женщина, в очках, ужасно увеличивающих ее глаза, всегда напоминала Гари какое-то насекомое. Она была так занята раскладыванием книг в кожаных обложках по витым столикам, заполнявшим ее кабинет, что в тусклом свете, отбрасываемом завешанными шарфами лампами, и чада тошнотворных благовоний, совсем не заметила севшего в самой густой тени Гарри. Остальные подтянулись через пять минут. Рон появился из люка, тщательно огляделся, и увидев Гарри, с трудом начал пробираться к нему через нагромождения столов, стульев и низких пуфиков.
   
— Гермиона и я прекратили спорить, — сказал он, садясь рядом с Гарри.
   
— Хорошо, — проворчал Гарри.
   
— Но Гермиона сказала, чтобы ты перестал демонстрировать нам свой дурной характер, — добавил Рон.
   
— Я не…
   
— Я просто передал тебе ее слова, — опередил его Рон. — Но считаю, что она права. В том, как Симус и Снэйп обращаются с тобой, нет нашей вины.
   
— Я никогда и не говорил…
   
— Добрый день, — произнесла профессор Трелоуни своим обычным загодочно-задумчивым голосом, и Гарри оборвал конец своей фразы, испытывая одновременно стыд и раздражение. — И добро пожаловать обратно на Предсказания. Я, конечно, тщательно следила за вашими судьбами во время каникул, и я счастлива увидеть вас всех благополучно вернувшимися в Хогвардс… как, конечно, и должно было быть.
   
— На столах вы найдете экземпляр «Сновидческого Оракула» Иниго Имаго. Интерпретация снов имеет большое значение в предсказании будущего, и возможно, в экзаменах на С.О.В.У. Хотя я, конечно же, не верю, что сданные или проваленные экзамены повлияют на священное искусство предсказания. Если у вас есть Видящее Око, сертификаты и звания значат немного. Между тем, Директору хотелось бы, чтобы вы сдали экзамены…
   
Ее голос деликатно затих, оставляя всех в уверенности, что профессор Трелоуни ставит свой предмет выше таких омерзительных вещей, как экзамены.
   
— Откройте, пожалуйста, вступление и прочитайте, что Имаго пишет об интерпретации снов. Затем, разбейтесь попарно. Используйте «Сновидческий Оракул», чтобы интерпретировать недавние сны друг друга. Приступайте.
   
Единственно хорошее, что можно было сказать об этом уроке, это то, что он не был сдвоенным. К тому моменту, пока все закончили читать вступление, на разгадывание снов осталось чуть больше десяти минут. За соседним от Гарри столиком, Дин образовал пару с Невиллом, немедленно загрузившим его пространным объяснением кошмара с участием пары гигантских ножниц, одетых в лучшую шляпу его бабушки. Гарри с Роном мрачно переглянулись.
   
— Я никогда не запоминаю сны, — сказал Рон. — Лучше ты расскажи.
   
— Но хоть один-то ты должен помнить, — нетерпеливо ответил Гарри.
   
Он ни с кем не собирался делиться своими снами. И без объяснений Рона, профессора Трелоуни или этого дурацкого «Сновидческого Оракула» он прекрасно знал, что подразумевает собой его кошмар о кладбище.
   
— Ну, прошлой ночью мне приснилось, что я играю в Квидитч, — произнес Рон, сморщившись от попытки припомнить подробности. — Что ты считаешь, это значит?
   
— Вероятно, тебе предстоит быть съеденным гигантским зефиром, или что-то вроде этого, — ответил Гарри, без интереса листая страницы «Сновидческого Оракула».
   
Это была ужасно унылая работа, выискивать по кусочкам сновидения в «Оракуле», и потому Гарри не слишком обрадовался, когда профессор Трелоуни задала им в качестве домашней работы составить дневник своих сновидений за месяц. Когда прозвенел звонок, Рон, спускаясь по лестнице, громко проворчал:
   
— Ты хоть понимаешь, сколько на нас уже навалено домашней работы? Биннз задал нам полторафутовое эссе о войнах гигантов, Снэйп — футовое об использовании лунного камня, а теперь еще и Трелоуни со своим месячным дневником сновидений! Фред с Джорджем говорили правду о С.О.В.У, так получается? Хорошо бы эта тетка Умбридж ничего нам не задала…
   
Войдя в класс Защиты от Темных Сил, они обнаружили уже сидящую за учительским столом профессора Умбридж, одетую, как и прошлым вечером, в пушистый розовый кардиган и с черным бархатным бантом на макушке. Гарри это снова напомнило большую муху, неблагоразумно усевшуюся на голову огромной жабы.
   
Входя в класс, все замолкали, профессор Умбридж была пока существом незнакомым, а, следовательно, неизвестно как строго она относилась к дисциплине.
   
— Ну, добрый день! — сказала она, когда все расселись по местам.
   
Несколько человек промямлило «добрый день» ей в ответ.
   
— Ух ты, ах ты! — сказала профессор Умбридж. — Так не пойдет. Мне бы хотелось, чтобы вы ответили «Добрый день, профессор Умбридж». Еще раз, пожалуйста. Добрый день, класс!
   
— Добрый день, профессор Умбридж, — монотонно повторили они.
   
— Так то лучше, — обрадовалась Умбридж. — Это же было не трудно, правда? А теперь, уберите палочки, и достаньте перья, пожалуйста.
   
Большинство обменялись мрачными взглядами, приказ убрать палочки, еще никогда не сопровождал урок, который они считали интересным. Гарри запихнул свою палочку обратно в сумку и достал наточенное перо, чернила и пергамент. Профессор Умбридж открыла свой портфель, извлекла свою собственную, непривычно короткую, палочку, и резко ударила ею по доске, на которой немедленно появились слова:
   
Защита от Темных Сил
   
Возвращение к Основным Принципам
   
— Насколько я понимаю, ваше обучение этому предмету было довольно отрывочным и фрагментированным, не так ли? — профессор Умбридж повернулась к классу, скрестив руки на груди. — Постоянно сменяющиеся учителя, большинство которых не придерживались одобренных Министерством предписаний, к сожалению, привели к тому, что вы оказались совершенно неподготовленными к сдаче на С.О.В.У. в этом году. Надеюсь, вы рады будете узнать, что эта проблема теперь решена. Теперь мы будем следовать тщательно структурированной, одобренной Министерством программе по защитной магии, основанной на теории. Перепишите следующее, пожалуйста.
   
Она снова стукнула по доске, первая надпись исчезла, и вместо нее появилось
   
   
«Цели программы».
   
   
1. Понимание принципов защитной магии.
   
2. Изучение опознавания ситуаций, в которых можно законно применять защитную магию.
   
3. Место использования защитной магии в контексте практического использования.
   
   
Пару минут слышался только скрип перьев по пергаменту. Когда все переписали три программы профессора Умбриджа, она спросила:
   
— У кого-нибудь есть «Теория Защитной Магии» Уилберта Слинкхарда?
   
Послышалось согласное бормотание.
   
— Думаю, нам стоит попытаться еще раз, — сказала Умбридж. — Когда я задаю вам вопрос, мне хотелось бы услышать в ответ «да, профессор Умбридж», или «нет, профессор Умбридж». Итак, у всех есть экземпляр «Теории Защитной Магии» Уилберта Слинкхарда?
   
— Да, профессор Умбридж, — рявкнул класс.
   
— Хорошо, — сказала Умбридж. — Я хочу, чтобы вы открыли страницу пять и прочитали «Главу Первую, Основы для Начинающих». И не надо болтать.
   
Профессор Умбридж села за учительский стол, и принялась оглядывать их выпученными жабьми глазами. Гарри открыл пятую страницу своего экземпляра «Теории Защитной Магии» и принялся читать.
   
Это было отчаянно скучно, почти так же, как слушать профессора Биннза. Он чувствовал, что сосредоточенность ускальзает от него, каждую строчку приходилось перечитывать по шесть раз, но смысл до него, все равно не доходил. Прошло несколько безмолвных минут. Рон рассеяно вертел в пальцах перо, уставившись в одну точку на странице. Гарри взглянул направо, и мгновенно вышел из оцепенения. Гермиона даже не открыла свой экземпляр «Теории Защитной Магии». Подняв вверх руку, она вперилась взглядом в профессора Умбридж.
   
Гарри не мог припомнить, чтобы Гермиона когда-нибудь пренебрегала чтением, если ей дали такое распоряжение, или просто боролась с искушением открыть любую книгу, попавшуюся ей под нос. Она отрицательно покачала головой, давая понять Гарри, что не собирается отвечать, на готовый сорваться с его губ, вопрос, не отрываясь, глядя на профессора Умбридж, даже не удостаивающей ее взглядом.
   
Прошло несколько минут, и иеперь не только Гарри удивленно смотрел на Гермиону. Заданная к прочтению глава оказалась такой утомительной, что все больше и больше народа предпочитали глазеть на Гермиону, а не в «Основы для Начинающих».
   
Когда больше, чем половина класса перевела глаза от своих учебников на Гермиону, профессор Умбридж решила, что игнорировать сложившуюся ситуацию больше нельзя.
   
— Ты хочешь спросить меня о чем-то, написанном в главе, милочка? — спросила она, будто заметила Гермиону только что.
   
— Не о том, что в главе, нет, — сказала Гермиона.
   
— Но ведь сейчас мы читаем, — профессор Умбридж обнажила свои маленькие острые зубки. — Если у тебя есть другие вопросы, мы можем обсудить их после уроков.
   
— У меня вопрос по вашим «Целям Программы», — ответила Гермиона.
   
Профессор Умбридж подняла брови.
   
— А как тебя зовут?
   
— Гермиона Грэнжер, — ответила Гермиона.
   
— Ну, мисс Грэнжер, думаю, что цели программы совершенно понятны, если ты их внимательно прочитала, — произнесла, источающим сладость, голосом профессор Умбридж.
   
— Нет, не понятны, — возразила Гермиона. — Там ничего не было написано об использовании защитных заклинаний.
   
Повисла тишина, большинство студентов повернули головы к доске, на которой по-прежнему виднелись цели программы.
   
— Использование защитных заклинаний? — усмехнулась профессор Умбридж. — Зачем? Не могу вообразить, чтобы в моем классе возникла ситуация, требующая применения защитных заклинаний, мисс Грэнжер. Ты же не думаешь, что на тебя нападут прямо во время урока?
   
— Мы что, совсем не будем применять магию? — громко воскликнул Рон.
   
— Студенты поднимают руки, когда хотят задать вопрос, мистер…?
   
— Уизли, — ответил Рон, взметнув руку вверх.
   
Улыбаясь еще шире, Умбридж повернулась к нему. Гарри с Гермионой тотчас же подняли вверх свои руки. Выпученные глаза Умбридж, скользнув по Гарри, остановились на Гермионе.
   
— Да, мисс Грэнжер? Вы хотите еще что-то спросить?
   
— Да, — сказала Гермиона. — Я уверена, что основной целью Защиты от Темных Сил является практика защитных заклинаний.
   
— Вы что, обученный Министерством эксперт по образованию, мисс Грэнжер? — спросила Умбридж фальшиво сладким голоском.
   
— Нет, но…
   
— Ну, тогда, я думаю, что Вы не можете решать, что является «основной целью» занятий. Колдуны постарше и поумнее Вас разрабатывали эту программу обучения. Вас обучат защитным заклинаниям безопасным способом…
   
— Это как же? — громко поинтересовался Гарри. — Если на нас нападут, это не будет…
   
— Руку, мистер Поттер! — пропела профессор Умбридж.
   
Гарри послушно поднял руку. Умбридж снова отвернулась от него, но теперь уже несколько рук одновременно взметнулись вверх.
   
— А как твое имя? — спросила Умбридж у Дина.
   
— Дин Томас.
   
— Ну, мистер Томас?
   
— Ну, так как сказал Гарри, разве нет? — сказал Дин. — Если на нас нападут, это ведь не будет безопасный способ.
   
— Я повторяю, — сказала Умбридж, раздраженно улыбаясь Дину. — Вы думаете, что на вас нападут во время моих занятий?
   
— Нет, но…
   
Профессор Умбридж прервала его:
   
— Я не желаю критиковать способ проводимого в этой школе обучения, — нерешительная улыбка растянула ее широкий рот. — Но вас обучали некоторые совершенно безответственные волшебники, несомненно, безответственные… чтобы не сказать, — она гадко усмехнулась. — Чрезвычайно опасные ублюдки.
   
— Если вы подразумеваете профессора Люпина, — злобно откликнулся Дин. — То он был самым лучших из всех, что у нас…
   
— Руку, мистер Томас! Как я говорила… вам представили заклинания, совершенно несоответствующие вашей возрастной группе и потенциально смертельные. Вас запугали тем, что Темные силы могут напасть в любой день….
   
— Вовсе нет, — сказала Гермиона. — Нас просто…
   
— Ваша рука не поднята, мисс Гренжер!
   
Гермиона подняла руку, Умбридж отвернулась от нее в другую сторону.
   
— Как я понимаю, мой предшественник не только демонстрировал перед вами незаконные проклятья, он фактически демонстрировал их на вас.
   
— Ну так, он же был маньяком, не так ли? — горячо парировал Дин. — Если следовать вашим рассуждениям, мы все еще находимся под действием этих проклятий.
   
— Ваша рука не поднята, мистер Томас! — возопила Умбридж. — Теперь это находится в ведении Министерства, которое считает, что теоретические знания будут более чем достаточны для сдачи экзаменов, ради которых, вы, собственно говоря, и учитесь. А как Ваше имя? — уставил она на Парвати, чья рука тоже взмыла вверх.
   
— Парвати Патил. А что в сдаче на С.О.В.У, у нас не будет практической части? Мы что не будем демонстрировать, насколько хорошо мы пользуемся контр-заклинаниями и всем прочим?
   
— Как только вы достаточно хорошо освоите теорию, не будет причин, чтобы не разрешить вам производить заклинания под строгим контролем экзаменационной комиссии, — расслабилась Умбридж.
   
— Без тренировки? — недоверчиво спросила Парвати. — Вы что, хотите сказать, что нам можно будет произносить заклинания только во время экзаменов?
   
— Я повторяю, как только вы достаточно освоите теорию….
   
— А насколько хороша будет эта теория в реальном мире? — громко поинтересовался Гарри, подняв вверх сжатый кулак.
   
Профессор Умбридж снисходительно взглянула на него.
   
— Это школа, мистер Поттер, а не реальный мир.
   
— Так что, мы будем совершенно не готовы к тому, что ждет нас за ее стенами?
   
— Вас там ничего не ждет, мистер Поттер.
   
— Ну да? — произнес Гарри. Его гнев, весь день собиравшийся по капле, вскипел.
   
— И кто, вы думаете, станет нападать на таких детей, как вы? — спросила Умбридж медоточивым голосом.
   
— Хм… дайте подумать… — произнес Гарри насмешливо задумчивым голосом. — Может быть… Лорд Вольдеморт?
   
Рон задохнулся, Лаванда Броун тоненько пискнула, Невилл боком сполз со своего табурета. Профессор Умбридж, однако, даже не вздрогнула, а просто взглянула на Гарри с мрачным удовлетворением.
   
— Десять баллов в Гриффиндора, мистер Поттер.
   
Класс погрузился в тишину, никто не сводил глаз с Умбридж и Гарри.
   
— А сейчас, позвольте мне уточнить несколько вещей.
   
Умбридж встала и перегнулась через стол, упершись в него своими короткопалыми руками.
   
— Вам сказали, что некий Темный колдун вернулся из мертвых…
   
— Он не был мертв, — злобно парировал Гарри. — Но да, он вернулся!
   
— Мистер — Поттер — из-за — вас — колледж — уже — потерял — десять — баллов — не — делайте — хуже — самому — себе, — отчеканила Умбридж на одном дыхании, даже не глядя на Гарри. — Как я говорила, вас информировали, что некий Темный колдун снова восстал. Это — ложь.
   
— Это НЕ ложь! — воскликнул Гарри. — Я видел его, я боролся с ним!
   
— Наказание, мистер Поттер! — с триумфом произнесла Умбридж. — Завтра вечером, в пять часов, в моем кабинете. Я повторяю, это — ложь. Министерство Магии гарантирует вам безопасность от любого Темного Колдуна. Если же вы все еще волнуетесь об этом, подойдите ко мне после занятий. Если кто-нибудь еще потревожит вас враками о возрождении Темных Колдунов, я должна узнать об этом первой. Я здесь, чтобы помочь. Я — ваш друг. А теперь, лучше бы вам продолжить чтение. Страница пять, «Основы для Начинающих».
   
Умбридж опустилась на стул, Гарри остался стоять. Все смотрели на него, Симус — наполовину испуганным, наполовину восхищенным взглядом.
   
— Гарри, нет! — предупреждающе зашипела Гермиона, дергая его за рукав, но Гарри только отмахнулся.
   
— Значит, если согласиться с вами, Седрик Диггори умер по собственному желанию, так что ли? — спросил Гарри дрожащим голосом.
   
Весь класс шумно втянул в себя воздух, никто из них, за исключением Рона и Гермионы, не слышал, чтобы Гарри когда-нибудь рассказывал, что случилось в ночь смерти Седрика. Они жадно уставились Гарри. Умбридж подняла свои выпученные глаза и без тени фальшивой улыбки произнесла:
   
— Смерть Седрика Диггори была трагической случайностью.
   
— Это было убийство, — весь дрожа, ответил Гарри, трудно было рассказывать об этом кому-нибудь вообще, не говоря уже о тридцати, жадно слушающий, соучениках. — Вольдеморт убил его, и вам это известно.
   
Лицо Умбридж побледнело, в какой-то миг, Гарри показалось, что она закричит на него. Но вместо этого, она сладким девичьим голосом произнесла:
   
— Подойдите сюда, мистер Поттер, душка.
   
Он пнул свой стул и, обойдя Рона с Гермионой, направился к учительскому столу, буквально кожей ощущая, как класс затаил дыхание. Но Гарри был ужасно зол, и его совершенно не волновало, что произойдет дальше.
   
Профессор Умбридж извлекла из своего портфеля свиток розового пергамента, раскатала его на столе, обмакнула перо в чернила, и принялась покрывать бумагу небрежными каракулями, склонившись так, чтобы Гарри не видел, о чем она пишет. Все молчали. Спустя минуту, она свернула пергамент и ударила по нему палочкой, запечатав так, что не осталось даже шва.
   
— Отнеси это профессору МакГонаголл, душка, — сказала Умбридж, протягивая записку Гарри.
   
Не говоря ни слова, он взял свиток, развернулся и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Сжимая в руке записку для МакГонаголл, он быстро прошел по коридору и, завернув за угол, наткнулся на полтергейста Дрюзга, который, лежа на спине, парил в воздухе, жонглируя несколькими чернильницами.
   
— Ой, ну надо же, Поттер, крошечный горшочек! — закудахтал Дрюзг, уронив две чернильницы. Разбившись об пол, они густо забрызгали стены чернилами, и Гарри еле успел отскочить в сторону.
   
— Отвали, Дрюзг.
   
— Ух ты, наш Шизофреник сердится, — воскликнул Дрюзг, летя вслед за Гарри по коридору. — Что же это, мой милый дружок Потти? Преследуют видения? Слышишь голоса? Говоришь без языка?
   
— Я же сказал, оставь меня в ПОКОЕ! — закричал Гарри, сбегая вниз по лестнице, Дрюзг просто скатился вслед за ним по перилам.
   
— Все говорят, что Потти просто шутит,
   
Другие утверждают, что он воду мутит,
   
И только Дрюзгик знает, что он сошел с ума…
   
— ЗАТКНИСЬ!
   
Дверь слева распахнулась, и профессор МакГонаголл с мрачным и раздраженным лицом появилась на пороге своего кабинета.
   
— О чем, спрашивается, Вы так орете, Поттер? — бросила она, а радостно кудахтающий, Дрюзг скрылся из поля зрения. — Почему вы не на уроке?
   
— Меня послали к Вам, — смущенно объяснил Гарри.
   
— Послали? Что значит, послали?
   
Он протянул ей записку Умбридж. Профессор МакГонаголл, распечатав пергамент своею палочкой, развернула его и стала читать. Ее глаза за квадратными очками быстро бегали по бумаге, от строчки к строчке все больше сужаясь.
   
— Идите сюда, Поттер.
   
Он вошел в ее кабинет, дверь за спиной автоматически закрылась.
   
— Ну? — произнесла профессор Макгонаголл, смерив его взглядом с ног до головы. — Это правда?
   
— Что правда? — спросил Гарри чуть более агрессивно, чем намеревался. — Профессор? — добавил он, смягчая свою оплошность.
   
— Это правда, что Вы кричали на профессора Умбридж?
   
— Да, — просто ответил Гарри.
   
— И что вы назвали ее лгуньей?
   
— Да.
   
— И Вы сказали ей, что Тот-кто-не должен-буть-помянут вернулся?
   
— Да.
   
Профессор МакГонаголл села за стол и внимательно посмотрела на Гарри. — Возьмите печенье, Поттер.
   
— Взять… что?
   
— Возьмите печенье, — нетерпеливо повторила она, указывая на жестяную коробку, стоящую на стопке бумаг. — И сядьте.
   
Уже был случай, когда вместо наказания, профессор Макгонаголл определила его в Квидитчную каманду Гриффиндора. Чувствуя себя по-прежнему сконфуженно и неловко, Гарри рухнул на стул и потянулся за имбирным тритончиком.
   
Профессор МакГонаголл сделала пометку на записке Умбридж и очень серьезно взглянула на Гарри.
   
— Поттер, Вам нужно быть осторожным.
   
Гарри проглотил имбирного тритончика и уставился на нее. Голос МакГонаголл звучал вовсе не так, как обычно, теперь он не был строгим и твердым, а, скорее взволнованым и по-человечески теплым.
   
— Недостойное поведение в классе Долорес Умбридж могло стоить Вам гораздо больше, чем наказание и снятие баллов с колледжа.
   
— Что Вы…?
   
— Поттер, воспользуйтесь здравым смыслом, — резко бросила профессор МакГонаголл, возвращаясь к своей обычной манере разговора. — Вы знаете, откуда она здесь появилась, и должны знать, кому она обо всем докладывает.
   
Прозвонил звонок, знаменуя собой окончания урока. Отовсюду послышался слоновий топот сотен торопящихся по своим делам студентов.
   
— Здесь сказано, что она назначает Вам наказание на каждый вечер этой недели, начиная с завтрашнего дня, — сказала профессор МакГонаголл, заглядывая в записку Умбридж.
   
— Каждый вечер недели! — ужаснувшись, повторил Гарри. — Но, профессор, не могли бы Вы…
   
— Нет, не могла бы, — категорично отрезала МакГонаголл.
   
— Но…
   
— Она Ваш учитель и имеет право назначать наказание. Завтра в пять часов вы впервые пойдете к ней в комнату. Помните: ведите себя осторожно с Долорес Умбридж.
   
— Но я же сказал правду! — оскорбленно воскликнул Гарри. — Вольдеморт вернулся, и Вы это знаете, и профессор Думбльдор знает, что он….
   
— Ради Бога, Поттер! — произнесла МакГонаголл, сердито поправляя свои очки (она ужасно вздрогнула, когда он произнес имя Вольдеморта). — Вы всерьез думаете, что я сказала это о правде или лжи? Это о том, что Вам надо смириться и держать свой нрав под контролем!
   
Она поднялась, раздув ноздри и плотно сжав губы, Гарри тоже встал.
   
— Возьмите еще печенье, — раздражено сказала она, подтолкнув к нему жестянку.
   
— Нет, спасибо, — холодно ответил Гарри.
   
— Не будьте смешным, — бросила она.
   
Гарри взял печенье.
   
— Спасибо, — неохотно поблагодарил он.
   
— Вы что, не слушали речь Умбридж на банкете по поводу начала учебного года, Поттер?
   
— Да, — ответил Гарри. — Да… она говорила… прогресс должен быть запрещен или… ну, это значит, что… Министерство Магии пробует вмешаться в дела Хогвардса.
   
Профессор МакГонаголл внимательно уставилась на него, затем фыркнула и, обойдя вокруг стола, открыла перед ним дверь.
   
— Ну что ж, я рада, что Вы, во всяком случае, прислушиваетесь к Гермионе Грэнжер, — произнесла она, выпроваживая его из кабинета.
  
  
   
    
Глава 13 Наказание у Долорес
   
   
Обед в Большом Зале оказался для Гарри нелегким испытанием. Новость о его перепалке с Умбридж распространилась исключительно быстро, даже по стандартам Хогвардса. Сидя за столом между Роном и Гермионой, он слышал вокруг себя несмолкаемое шушуканье. Забавно, но никто из шепчущихся, вроде бы, совсем не возражал против того, что Гарри мог их услышать. Напротив, они словно надеялись разозлить его, чтобы он снова начал кричать, а они — получили историю из первых рук.
   
— Он сказал, что видел, как убили Седрика…
   
— Он считает, что сражался с Сами-знаете-кем…
   
— Да ладно…
   
— Думаешь, прикалывается?
   
— Наверняка…
   
— Вот чего я не понимаю, — стиснув зубы, сказал Гарри, откладывая в сторону нож и вилку (руки так тряслись, что он все равно не смог бы удержать их). — Так это то, почему они поверили в эту историю два месяца назад, когда Думбльдор рассказал им…
   
— Знаешь ли, не уверена, что они действительно поверили, — мрачно ответила Гермиона. — Ох, ладно, пошли отсюда.
   
Она бросила свои нож и вилку; Рон тоскливо взглянул на недоеденный кусок яблочного пирога, но все же последовал за друзьями. Люди пялились на них, не переставая, пока друзья шли по Большому Залу.
   
— Что ты имела в виду, когда сказала, что не уверена, что они поверили Думбльдору? — спросил Гарри, поднимаясь по лестнице.
   
— Слушай, ты ведь просто не понимаешь, как это все выглядело, — тихо сказала Гермиона. — Ты появился посреди лужайки, неся на руках мертвого Седрика… и никто из нас не видел, что случилось в лабиринте… просто Думбльдор сказал, что Сами-знаете-кто вернулся, убил Седрика и напал на тебя.
   
— Что является чистой правдой! — воскликнул Гарри.
   
— Я знаю, Гарри, так что, пожалуйста, престань на меня набрасываться, — устало попросила Гермиона. — Но вот только они стали сомневаться в этом, разъехавшись по домам на летние каникулы, и два месяца подряд, читая о том, какой ты псих, а Думбльдор впал в старческий маразм!
   
Дождь без устали колотил по оконным стеклам, пока они брели по пустым коридорам назад в Гриффиндорскую башню. Гарри показалось, что этот его первый день в школе растянулся на целую неделю, однако, прежде чем лечь спать, ему предстояло сделать еще кучу домашних заданий. Отвратительная вспышка боли пронзила правый глаз. Он выглянул в залитое дождем темное окно, в избушке Хагрида по-прежнему не горел свет. Друзья свернули в коридор Толстой Тети.
   
— Мимбулус Мимблетония, — произнесла Гермиона, еще до того, как Толстая Тетя успела ее спросить.
   
Портрет отъехал в сторону. Комната отдыха была пуста, большинство студентов обедало внизу. Косолапсус соскочил с кресла и помчался встречать их, громко мяукая. Стоило только Гарри, Рону и Гермионе усесться в свои любимые кресла возле камина, как он вскочил на колени своей хозяйки и свернулся на них, как большая рыжая подушка. Измученный и опустошенный Гарри, не отрываясь, смотрел на пламя.
   
— Как Думбльдор позволил такому случиться? — внезапно вскрикнула Гермиона, заставив Гарри с Роном подпрыгнуть от неожиданности; Косолапсус с оскорбленным видом спрыгнул на пол. Гермиона в такой ярости заколотила по подлокотникам кресла, что из них посыпалась труха. — Как он мог позволить этой жуткой тетке учить нас? И это в год экзаменов на С.О.В.У.!
   
— Ну, ведь у нас никогда не было классного учителя по Защите от Темных Сил, разве нет? — спросил Гарри. — Все в точности так, как сказал нам Хагрид; никто не хочет такую работу, она приносит только несчастья.
   
— Да, но нанимать кого-то, кто запрещает нам использовать магию! Во что играет Думбльдор?
   
— И еще она хочет, чтобы люди для нее шпионили, — хмуро произнес Рон. — Помните, как она сказала, что хочет, чтобы мы приходили и рассказывали, если кто-нибудь скажет, что Сами-знаете-кто вернулся?
   
— Конечно же, она здесь только для того, чтобы шпионить за нами, зачем бы еще Фуджу понадобилось отправлять ее сюда? — бросила Гермиона.
   
— Не начинайте снова спорить, — устало произнес Гарри, как только Рон открыл рот, чтобы возразить. — Мы что не можем просто… давайте лучше сделаем домашние задания, и покончим с этим…
   
Они подхватили свои школьные сумки, горкой сваленные в углу, и вернулись обратно к огню. Народ постепенно подтягивался с ужина. Гарри сидел спиной ко входу, но все его чувства просто вопили о том, что на него снова пялятся.
   
— Ну что, сделаем Снэйповскую фигню первой? — спросил Рон, обмакивая перо в чернила. — Свойства… лунного камня… и их использование… в зельеделье… — бормотал он, выводя буквы. — Так, — он подчеркнул заголовок, и с надеждой уставился на Гермиону. — Так какие свойства у лунного камня и как их использовать в зельеделье?
   
Но Гермиона его даже не слышала, она косилась в дальний угол комнаты, где Фрэд, Джордж и Ли Джордан сидели в центре кучки наивных первогодок, которые жевали что-то, что доставал им из бумажного пакета Фрэд.
   
— Нет, извините, но они зашли слишком далеко, — Гермиона вскочила в неистовой ярости. — Пойдем, Рон.
   
— Я… что? — промямлил Рон, оттягивая время. — Нет… да брось ты, Гермиона… мы же не можем запретить им раздавать сладости.
   
— Ты прекрасно знаешь, что это не сладости, а что-то вроде Нуги-Кровь-Из-Носа или…Рвотных пастилок или…
   
— Обморочных причудок? — подсказал Гарри.
   
Один за другим, словно получив удар невидимым молотком по черепушке, первогодки, теряли сознание: некоторые соскальзывали на пол, другие свешивались через подлокотники кресел, вывалив языки. Студенты, глядя на них, заливались смехом; Гермиона, расправила плечи и зашагала прямиком к Фрэду и Джорджу, уже доставшим блокноты и внимательно изучающим бесчувственных первогодок. Рон приподнялся в кресле и, поколебавшись несколько мгновений, сел обратно, вжавшись в сидение настолько, насколько позволяло его долговязое тело, пробормотал:
   
— У нее и так все под контролем.
   
— Достаточно! — набросилась Гермиона на Фрэда с Джорджем, уставившихся на нее в немом удивлении.
   
— Ну да, ты права, — кивнул Джордж. — Эта доза и так достаточно сильная.
   
— Я же сказала вам утром, что вы не имеете права тестировать свою ерунду на студентах!
   
— Но мы же им платим! — негодующе воскликнул Фрэд.
   
— Мне наплевать, это же может быть опасно!
   
— Вздор, — ответил Фрэд.
   
— Успокойся, Гермиона, они в порядке! — произнес умиротворяюще Ли, вкладывая фиолетовые конфеты в открытые рты первогодок.
   
— Ну вот, гляди, они уже приходят в себя, — сказал Джордж.
   
Первогодки зашевелились, некоторые выглядели настолько потрясенными, обнаружив себя на полу или свесившимися с кресел, что Гарри не на секунду не усомнился в том, что ни Фрэд, ни Джордж не поставили их в известность о действии сладостей.
   
— Чувствуешь себя хорошо? — заботливо поинтересовался Джордж у маленькой темноволосой девчушки, валявшейся у его ног.
   
— Я…. думаю да, — ответила та дрожащим голосом.
   
— Великолепно, — радостно констатировал Фрэд, но Гермиона уже вырвала у него блокнот и пакет Обморочных Причудок.
   
— Это НЕ великолепно!
   
— Конечно же, великолепно, они же живы, разве нет? — сердито буркнул Фрэд.
   
— Вы не можете так поступать, а что если кому-нибудь на самом деле станет плохо?
   
— Да не станет им плохо, мы уже испробовали их на себе, просто хотим убедиться, что у всех одинаковая реакция…
   
— Если вы не прекратите этого делать, то я….
   
— Что? Наложишь взыскание? — поинтересовался Фрэд, с видом «хотел-бы-я-посмотреть-как-ты-это-будешь-делать».
   
— Заставишь нас писать что-нибудь? — ухмыльнулся Джордж.
   
Наблюдавшие эту сцену, рассмеялись. Гермиона вытянулась в полный рост, ее глаза сузились, а по пышным волосам, словно забегали электрические разряды.
   
— Нет, — дрожащим от гнева голосом, сказала она. — Но я напишу вашей матери.
   
— Ты этого не сделаешь, — воскликнул Джордж, испуганно отступая на шаг назад.
   
— О да, я это сделаю, — мрачно пообещала Гермиона. — Я не могу помешать вам самим есть эти дурацкие конфеты, но не позволю кормить ими первогодок.
   
Фрэд и Джордж ошеломленно замерли. Угроза Гермионы была для них, как удар ниже пояса. Бросив на них испепеляющий взгляд, Гермиона пихнула блокнот и пакет Причудок в руки Фрэда и вернулась к своему месту у камина.
   
Рон так съежился в кресле, что почти уперся носом в колени.
   
— Спасибо за поддержку, Рон, — ядовито бросила Гермиона.
   
— Ты сама великолепно со всем справилась, — промямлил Рон.
   
Гермиона несколько секунд таращилась на чистый лист пергамента, затем резко произнесла:
   
— Ох, ладно, сейчас я не могу сосредоточиться. Пошла спать.
   
Она вывернула свою сумку. Гарри решил, что она собралась сложить назад свои учебники, но вместо этого, Гермиона извлекла два бесформенных шерстяных предмета, и аккуратно положила на столик у камина, прикрыв клочками скомканных пергаментов и обломком пера. Затем отошла, любуясь произведенным эффектом.
   
— Что, во имя Мерлина, ты делаешь? — спросил Рон, глядя на нее так, словно испугался за ее душевное здоровье.
   
— Это шапки для домовых эльфов, — пояснила Гермиона, запихивая в сумку учебники. — Я связала их этим летом. Без магии я вяжу медленно, но теперь, вернувшись в школу, я смогу делать их гораздо больше.
   
— Ты оставляешь шапки для домовых эльфов? — медленно уточнил Рон. — Сначала прикрыв их мусором?
   
— Да, — вызывающе ответила Гермиона, забрасывая сумку на плечо.
   
— Так не пойдет, — сердито воскликнул Рон. — Ты пытаешься подсунуть им эти шапки обманным путем. Ты их освобождаешь, даже не поинтересовавшись, хотят ли они быть свободными.
   
— Конечно хотят! — краснея, ответила Гермиона. — И даже не смей трогать шапки, Рон!
   
Она развернулась и ушла. Рон подождал, пока она не скроется за дверью спальни для девочек, потом стряхнул мусор с шапок.
   
— Они ведь должны, по крайней мере, видеть то, что берут, — объяснил он. — Ладно… — он свернул пергамент с заголовком эссе для Снэйпа. — Нет смысла пытаться закончить это сейчас, все равно без Гермионы ничего не получится, у меня даже представления нет о том, что делают с лунными камнями, а у тебя?
   
Гарри покачал головой, отметив про себя, что боль в правом виске усилилась. Он подумал о длинном эссе про войны гигантов, и боль прошила его голову насквозь. Прекрасно понимая, что на утро он будет сильно сожалеть о том, что не закончил домашние задания сегодняшним вечером, Гарри сложил учебники обратно в сумку.
   
— Я тоже иду спать.
   
По дороге в спальню он прошел мимо Симуса, даже не взглянув на него. Симус вроде бы попытался что-то спросить, но чтобы не попадаться больше на эту удочку, Гарри просто ускорил шаг и нырнул в умиротворяющую тишину каменной винтовой лестницы.
   * * *
   
Рассвет следующего дня был таким же мрачным и дождливым, как и предыдущего. Хагрид так и не появился за учительским столом.
   
— Но есть хоть один плюс, сегодня нет Снэйпа, — оживился Рон.
   
Гермиона широко зевнула и налила себе кофе. Она казалась удивительно счастливой, и когда Рон спросил, отчего она так радуется, то получил в ответ:
   
— Шапки пропали. Кажется, несмотря ни на что, домовые эльфы хотят быть свободными.
   
— Я бы на это не рассчитывал, — язвительно заметил Рон. — Они могли и не принять твои шапки за одежду, потому что выглядят они скорее, как шерстяные пузыри.
   
Гермиона не разговаривала с ним все утро.
   
За спаренными Заклинаниями следовали спаренные Преображения. И профессор Флитвик и профессор МакГонаголл посвятили первые пятнадцать минут своих уроков, разъясняя важность экзаменов на С.О.В.У.
   
— Что вы должны помнить, — пропищал крошечный профессор Флитвик, взгромоздившись на стопку книг, чтобы его было видно из-за стола. — Это то, что эти экзамены повлияют на ваше будущее на много лет вперед! Если вы еще всерьез не задумывались о своей карьере, то пришло время сделать это. И между тем, я боюсь, нам придется трудиться, не покладая рук, чтобы быть уверенными в том, что вы их сдадите.
   
Они потратили больше часа на повторение Призывного заклинания, которое, если верить профессору Флитвику, ожидало их на С.О.В.У, и в итоге, заканчивая урок, тот задал им на дом гораздо больше заклинаний, чем обычно.
   
В точности то же, если не хуже, повторилось и на Преображении.
   
— Вы не сможете сдать на С.О.В.У. - хмуро объяснила им профессор МакГонаголл. — Без серьезной подготовки, практики и зубрежки. Я не вижу причин, чтобы кто-нибудь завалил С.О.В.У. по Преображениям, если будет трудиться.
   
Невилл недоверчиво хмыкнул.
   
— Даже Вы, Лонгботтом, — сказала профессор МакГонаголл. — У Вас все получается, просто недостает уверенности. Итак… сегодня мы начнем изучать Исчезающие заклинания, они проще Обязующих заклинаний, которых до уровня на Т.Р.И.Т.О.Н вы изучать не будете, но все же, они считаются одними из самых сложных, и именно их вы будете сдавать на С.О.В.У.
   
Она оказалось совершенно права, Исчезающие заклинания оказались ужасно трудными. К концу второй пары, ни Гарри, ни Рон не сумели заставить исчезнуть улиток, на которых они тренировались. Хотя Рон и утверждал с надеждой, что его улитка стала немного прозрачнее. С другой стороны, Гермиона с третьей попытки удачно справилась со своей улиткой, заработав десять баллов Гриффидору от профессора МакГонаголл. И ей единственной не задали домашней работы, все остальным поручили тренироваться всю ночь, и быть готовыми к следующему полудню.
   
Немного паникуя из-за количества домашних заданий, Гарри с Роном провели время, отведенное на ланч, в библиотеке, выискивая материалы об использовании лунного камня в зельеделии. Все еще сердясь на Рона из-за вязаных шапок, Гермиона к ним не присоединилась. В полдень, ближе к Уходу за Волшебными Существами, у Гарри снова разболелась голова.
   
День был прохладным и ветреным, пока друзья добирались до Хагридовой избушки на самом краю Запретного Леса, на их лица упало несколько случайных дождевых капель. Профессор Гниллер-Планк стояла за длинным столом в десяти ярдах от дома Хагрида, перед ней грудой валялись прутики. За спинами Гарри и Рона послышался взрыв смеха, обернувшись, они увидели Драко Малфоя, шагающего к ним в окружении своих Слизеринских дружков. Должно быть, он только что удачно пошутил, потому что Краббе, Гойл и Панси Паркинсон не переставая хихикали, а так как взгляды их были обращены исключительно на Гарри, он сделал неутешительный вывод, что предметом шутки, являлся он сам.
   
— Все здесь? — рявкнула Гниллер-Планк, когда все Слизеринцы и Гриффиндорцы собрались вокруг стола. — Тогда начнем. Кто может мне сказать, как это называется?
   
Она указала на горку прутиков. Рука Гермионы взмыла вверх. За ее спиной, Драко Малфой, закусив зубами нижнюю губу, передразнил ее подпрыгивания вверх-вниз в стремлении ответить на вопрос. Панси Паркинсон взвизгнула от смеха, но смех превратился в крик, когда прутики на столе задвигались, поднимаясь, и оказались маленькими, эльфоподобными существами с забавными плоскими, покрытыми корой личиками, на которых блестели темные жучиные глазки, и коричневыми узловатыми ножками и ручками, заканчивающимися двумя, похожими на хворостинки пальчиками.
   
— Ооооой, — воскликнули Парвати и Лаванда, чем ужасно взбесили Гарри.
   
Можно подумать, Хагрид никогда не показывал им впечатляющих существ; конечно, по общему мнению, скучечерви оказались немного скучноваты, но вот Саламандры и Гипогриффы были очень интересны, а Взрывастые Драклы даже чересчур.
   
— Потише, девочки! — прикрикнула профессор Гниллер-Планк, разбрасывая горстями нечто, похожее на коричневый рис между палочными существами, мгновенно набросившимися на еду. — Так… кто-нибудь знает, как они называются? Мисс Грэнжер?
   
— Низкопоклонники, — ответила Гермиона. — Хранители деревьев, живут обычно на деревьях, из которых делают волшебные палочки.
   
— Пять баллов Гриффиндору, — сказала Гниллер-Планк. — Да, это Низкопоклонники, и, как правильно заметила мисс Грэнжер, в основном они живут на деревьях, подходящих для изготовления волшебных палочек. Кто-нибудь знает, чем они питаются?
   
— Древесными вшами, — быстро ответила Гермиона, и Гарри понял, почему зерна коричневого риса шевелились. — И волшебными яйцами, если удается их достать.
   
— Умница, еще пять баллов… Итак, если вам понадобятся листья или древесина с дерева, на котором обитают Низкопоклонники, самым мудрым решением будет принести им в дар древесных вшей, чтобы отвлечь и умиротворить их. Они не выглядят опасными, но если разозлятся, то попытаются выткнуть вам глаза своими пальчиками, которые, как вы видите, очень острые. Подойдите поближе, возьмите немного древесных вшей и Низкопоклонников…одного на троих… и внимательно изучите. К концу урока я жду от вас зарисовок со всеми обозначенными частями их тел.
   
Студенты сгрудились вокруг стола, Гарри намерено постарался очутиться поближе к профессору Гниллер-Планк.
   
— Где Хагрид? — спросил он, пока остальные разбирали Низкопоклонников.
   
— Не твоего ума дело, — ответила Гниллер-Планк.
   
Ухмыляясь во весь рот, Драко Малфой, перегнулся через Гарри и схватил самого крупного Низкопоклонника.
   
— Должно быть, — так тихо произнес Малфой, что только Гарри смог его услышать. — Этот большой глупый чурбан сам себя прибил.
   
— Должно быть, это случиться и с тобой, если не заткнешься, — уголком рта ответил ему Гарри.
   
— А возможно, его съел кто-нибудь побольше него, если ты понимаешь, о чем я говорю.
   
Малфой отошел, через плечо ухмыляясь Гарри, чье настроение вдруг упало. Может ли Малфой знать что-нибудь? В конце-концов, его отец — Упивающийся Смертью, что если у него есть информация о судьбе Хагрида, которая не достигла ушей Ордена? Он торопливо подошел к Рону и Гермионе, сидящим на корточках в траве и убеждающим Низкопоклонника постоять хоть чуть-чуть прямо, чтобы успеть зарисовать его. Гарри вытащил пергамент и перо, присел возле друзей и шепотом пересказал им содержание своего разговора с Малфоем.
   
— Думбльдор знал бы, если бы с Хагридом что-нибудь произошло, — ответила Гермиона. — Малфой просто тебя подначивает, хочет узнать, действительно ли нам известно, что происходит. Мы должны просто игнорировать его, Гарри. На, подержи секунду Низкопоклонника, я зарисую его лицо…
   
— Да, — Малфой присоединился к самой ближайшей от них группке. — Отец всего пару дней назад говорил с Министром, и тот сказал ему, что Министерство будет искоренять нестандартное преподавание в этой школе. Так что, даже если этот идиот переросток снова здесь появится, его сразу же отправят собирать вещички.
   
— ОХ!
   
Гарри так сильно сжал Низкопоклонника, что тот, вырываясь, царапнул его своими острыми коготками, оставив на руке две глубокие ранки. От неожиданности Гарри разжал пальцы. Краббе и Гойл, и без того радостно ржавшие от мысли, что Хагрида могут уволить, захохотали еще громче, глядя как Низкопоклонник, пригнувшись, на всех парах улепетывает в Лес. Через секунду маленький палочковый человечек уже исчез среди древесных корней. Когда над землей эхом прокатился звонок, Гарри скатал свой испачканный кровью рисунок Низкопоклонника и зашагал на Гербологию, с рукой, перебинтованной носовым платком Гермионы, и ироническим смехом Малфоя, по-прежнему звенящим в ушах.
   
— Если он еще раз назовет Хагрида идиотом… — процедил Гарри сквозь сжатые зубы.
   
— Гарри, не связывайся с Малфоем, не забывай, он теперь староста, и может серьезно усложнить тебе жизнь….
   
— Вау, любопытно, что же это за сложная жизнь такая? — саркастически поинтересовался Гарри.
   
Рон засмеялся, но Гермиона лишь нахмурилась. Вместе они прошли вдоль овощных грядок. Небо, казалось, все еще не решило, стоит ли ему проливаться дождем или нет.
   
— Просто мне хочется, чтобы Хагрид вернулся поскорее, вот и все, — добравшись до оранжерей, сказал Гарри, понизив голос. — И не говори, что эта тетка Гниллер-Планк преподаватель лучше, чем он! — угрожающе добавил он.
   
— Я и не собиралась, — умиротворяюще ответила Гермиона.
   
— Потому что она никогда не будет такой же хорошей, как Хагрид, — подвел итог Гарри, только что получивший образцовый урок Ухода за Волшебными Существами и жутко этим раздраженный.
   
Дверь ближайшей оранжереи распахнулась, и оттуда выскочила Джинни в сопровождении нескольких четверокурсников.
   
— Приветик, — радостно поздоровалась она, подходя поближе.
   
Секунду спустя, позади всего класса, появилась Луна Лавгуд с перепачканным землей носом, и волосами, собранными на макушке в неряшливый пучок. Увидев Гарри, ее выпученные глаза округлились, и Луна помчалась прямиком к нему. Большинство Гарриных одноклассников с любопытством оглянулось. Луна глубоко втянула в себя воздух, и выпалила, даже не поздоровавшись:
   
— Я верю, что Тот-кто-не-должен-быть-помянут действительно вернулся, и верю, что ты сражался с ним, и сбежал от него.
   
— Эээ… точно, — смутился Гарри.
   
Вместо сережек, в ушах Луны болталось нечто, похожее на оранжевые редиски, заметив которые, Парвати с Лавандой захихикали.
   
— Вы можете смеяться, — повысив голос, произнесла Луна, очевидно решив, что Парвати с Лавандой смеются над тем, что она сказала, а не над тем, что на ней было надето. — Но раньше люди тоже не верили, что есть такие вещи, как Жужжливый Пустозвон или Мяторогий Храпун.
   
— А разве они были так уж не правы? — нетерпеливо спросила Гермиона. — Нет никаких Жужжливых Пустозвонов и Мяторогих Храпунов.
   
Луна послала ей уничижающий взгляд и метнулась прочь, отчаянно тряся редисками. Парвати и Лаванда согнулись пополам, задыхаясь от смеха.
   
— Ты не могла бы не унижать тех немногих людей, которые мне верят? — спросил Гарри Гермиону, когда они вошли в класс.
   
— Ради небес, Гарри, ты заслуживаешь много лучшего, — ответила Гермиона. — Джинни рассказала мне о ней, Луна верит только в те вещи, которые не имеют вообще никаких доказательств. Чего еще можно ждать от человека, чей папаша руководит «Каламбурщиком».
   
Гарри подумал о зловещих крылатых лошадях, виденных им в ночь прибытия, и как Луна сказала, что тоже их видит. Настроение упало. Неужели она лгала? Но прежде, чем над этим вопросом удалось поразмышлять, к нему подошел Эрни МакМиллан.
   
— Хочу, чтобы ты знал, Поттер, — произнес он громким и убедительным голосом. — Что тебя поддерживают не только люди со странностями. Я верю тебе на сто процентов. Моя семья и я всегда поддерживали Думбльдора.
   
— Эээ…. Большое спасибо, Эрни, — ответил Гарри, ошеломленный, но довольный.
   
Эрни порой выражался чересчур напыщенно, но Гарри высоко ценил доверие тех, кто не носил в ушах редисок. Слова Эрни стерли усмешку с губ Лаванды Браун, а еще Гарри заметил выражение лица Симуса, одновременно смущенное и вызывающее.
   
Ни для кого не оказалось сюрпризом, что профессор Спаржелла начала свой урок с лекции о важности сдачи на С.О.В.У. Гарри это уже осточертело; стоило вспомнить, сколько домашних заданий еще предстоит сделать, как его живот тоскливо сжимался. Совсем плохо ему стало, когда в конце урока, профессор Спаржелла задала классу еще одно эссе. Спустя полтора часа, усталые и сильно пропахшие драконьим навозом, любимым удобрением профессора Спаржеллы, студенты медленно тащились обратно в замок, не имея сил даже на то, чтобы переброситься словечком. Так прошел еще один длинный день.
   
Поскольку Гарри умирал от голода, а ему еще предстояло наказание у Умбридж в пять часов, то, даже не забросив свою сумку в Гриффиндорскую башню, он отправился прямиком на обед, и почти переступил порог Большого Зала, как чей-то громкий и сердитый голос рявкнул:
   
— Эй, Поттер!
   
— Ну что еще? — пробормотал он устало и, повернувшись, лицом к лицу столкнулся с раздраженной Анжелиной Джонсон.