1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 
Сын же Пелея, поднявшись, воскликнул  средь храбрых данайцев:    

"Отче Зевес, ты великие людям  готовишь страданья.    

     

     

19-270    

     

     

Если б не то, никогда Агамемнон в  груди моей храброй    

Гнева не мог возбудить, никогда не  увел бы насильно    

Дочери юной Бризея, ничьим  непослушный советам.    

Только Зевес пожелал, чтобы много  ахеян погибло.    

Ныне за трапезу сядьте; да будем  готовы к сраженью".    

     

     

19-275    

     

     

Так он сказал и собранье мужей  распустил пред судами.    

Все по своим кораблям аргивяне  рассеялись быстро.    

А мирмидонцы, отважные сердцем,  подарки собрали    

И унесли на корабль Ахиллеса,  подобного богу,    

В ставке сложили их рядом и жен на  места усадили.    

     

     

19-280    

     

     

Слуги пришли за конями и в общий  табун их угнали.    

А Бризеида, подобная вся золотой  Афродите,    

Лишь увидала Патрокла, пронзенного  острою медью,    

Труп обняла и, рыдая, себе изодрала    

Нежную шею и грудь, и лицо, что сияло  красою,    

     

     

19-285    

     

     

И говорила сквозь слезы с богинями равная  дева:    

"Милый Патрокл, о, друг, для  меня, злополучный, отрадный!    

Этот шатер покидая, с тобою живым я  простилась,    

Ныне, вернувшись обратно, тебя  бездыханным встречаю.    

Так непрерывно беда за бедою меня  постигает.    

     

     

19-290    

     

     

Муж, кому нежная мать и отец меня  отдали в жены,    

Пал, защищая наш город; его я видала  пронзенным.    

Видела мертвыми братьев любезных от  матери общей;    

Трое их было, и всех их постигла  печальная участь.    

Ты ж унимал мои слезы, когда Ахиллес  быстроногий    

     

     

19-295    

     

     

Мужа убил моего и город разрушил  Минеса.    

Ты обещал, что Ахилл богоравный  супругой законной    

Вскоре меня назовет и, отвезши в  родимую Фтию,    

Брачный отпразднует пир среди  мирмидонян отважных.    

Вот отчего я так плачу над мертвым,  о, кроткий при жизни!"    

     

     

19-300    

     

     

Так она, плача, сказала. И прочие  жены рыдали    

Все над убитым Патроклом, но в сердце  над собственным горем.    

Старцы ахеян меж тем вкруг Ахилла  сошлись, убеждая    

Пищи отведать, но он, уклоняясь,  ответил со вздохом:    

"Ныне молю вас, друзья, если  просьбе моей вы послушны,    

     

     

19-305    

     

     

Не принуждайте питьем и едой  насладиться,    

Ибо великая скорбь овладела моею  душою.    

Я подожду и снесу до заката  блестящего солнца".    

Так говорил Ахиллес и вождей проводил  из палатки.    

Только Атриды остались да царь  Одиссей богоравный,    

     

     

19-310    

     

     

Нестор да Идоменей, да Феникс,  наездник маститый,    

Скорбь Ахиллеса пытались рассеять. Но  он, безутешный,    

Жаждал скорей очутиться средь пасти  кровавого боя.    

Прошлое вспоминая, глубоко вздохнул  он и молвил:    

"Прежде бывало и ты, о,  любимейший друг злополучный,    

     

     

19-315    

     

     

В этой палатке готовил обед,  услаждающий душу,    

Был расторопен и скор, когда аргивяне  спешили    

Против наездников Трои начать  многослезную битву.    

Ныне пронзенным лежишь, я же голодом  сердце терзаю,    

Не прикасаясь к еде и питью, хоть в  палатке их много,    

     

     

19-320    

     

     

Ибо скорблю по тебе. Я б сильнее не  чувствовал горя,    

Даже когда бы узнал, что погиб мой  отец престарелый,    

Он, кто во Фтии теперь проливает  горячие слезы,    

В грусти по сыне своем, средь чужого  народа живущим,    

Из-за презренной Елены воюющим против  троянцев.    

     

     

19-325    

     

     

Или что умер мой сын, – тот, кто  в Скиросе дальнем воспитан    

(Если он дожил доныне, Неоптолем  боговидный).    

Я до сих пор постоянно ласкал свое  сердце надеждой,    

Что на троянской земле я один лишь  погибну, далеко    

От многоконного Аргоса, ты ж возвратишься  во Фтию    

     

     

19-330    

     

     

И на судах чернобоких со Скироса в  отчую землю    

Милого сына доставишь и все ему дома  покажешь:    

И достоянье мое, и рабынь, и чертог  наш высокий.    

Ибо уже опасаюсь, что умер Пелей  престарелый,    

Или, хотя и живет, удручаем он  старостью тяжкой    

     

     

19-335    

     

     

И ожидает со страхом прибытия вести  печальной,    

Дня ожидает, когда о погибели сына  услышит".    

Так говорил он сквозь слезы. И старцы  глубоко вздыхали,    

Каждый в душе вспоминая о тех, кого  дома покинул.    

Видя, как плачут они, пожалел их  Зевес Олимпиец,    

     

     

19-340    

     

     

Тотчас Афине Палладе крылатое слово  промолвил:    

"Разве, дитя, отреклась ты от  этого славного мужа?    

Разве тебя уже больше Ахилл не  заботит нисколько?    

Вот посмотри, как сидит он среди  кораблей крутобоких,    

Плача над другом любезным. Другие начальники  войска    

     

     

19-345    

     

     

Сели за трапезу все, только он не  касается пищи.    

Ты же помчись поскорее и нектар с  амврозией сладкой    

В грудь Ахиллесу пролей, чтобы  голодом он не терзался".    

Так побуждал он Афину, – она и  сама торопилась.    

Быстро, как будто орел большекрылый и  звонкоголосый,    

     

     

19-350    

     

     

С неба она понеслась по эфиру. В то  время ахейцы    

Уж ополчались для боя. И тотчас она  Ахиллесу    

Нектара в грудь пролила, а также  амврозии сладкой,    

Чтобы мучительный голод ему не  расслабил колени,    

И в крепкозданный чертог всемогущего  Зевса вернулась.    

     

     

19-355    

     

     

Вдаль от судов быстроходных  рассеялись дети ахеян.    

Точно как снежные хлопья слетают без  счета от Зевса,    

Мерзлым гонимы дыханьем Борея,  питомца эфира    

Так в это время без счета из быстрых  судов повалили    

Шлемы, блиставшие ярко, щиты,  округленные ровно,    

     

     

19-360    

     

     

Выпукло-крепкие брони и копья о  ясенных древках    

Блеск доходил до небес, и кругом вся  долина смеялась    

В ярком сиянии меди, звуча под ногами  героев.    

А посредине рядов ополчался Ахилл  богоравный.    

Гневом дыша, скрежетал он зубами,  блестящие очи    

     

     

19-365    

     

     

Словно огни пламенели, но сердце  тоской нетерпимой    

В мощной терзалось груди. Он, к  троянцам пылая враждою,    

Бога дары надевал, что Гефест  изготовил, трудившись.    

Прежде всего наложил он на голени  латы ножные,    

Дивные видом, – они на  серебряных пряжках держались.    

     

     

19-370    

     

     

После того на груди укрепил он  блистающий панцирь    

И перебросил чрез плечи тяжелый свой  меч среброгвоздый    

Медный, а в руки взял выпуклый щит, и  огромный и крепкий.    

Блеск от щита исходил далеко, как от  месяца в небе.    

Точно как в море открытом внезапно  блеснет пред пловцами    

     

     

19-375    

     

     

Яркий огонь, что горит одиноко на  горной вершине,    

В месте укромном, меж тем как они  против воли гонимы    

Бурей, вдали от друзей, по волнам  многорыбного моря:    

Так от щита Ахиллеса, покрытого  дивной работой,    

Блеск восходил до эфира. И шлем, от  земли приподнявши,    

     

     

19-380    

     

     

Сверху чело он покрыл. Как звезда,  пламенел на герое    

Шлем о султане косматом. Густая из  золота грива    

Грозно вдоль гребня кругом  колебалась, – работа Гефеста.    

Весь облеченный в доспехи, Пелид их  испытывать начал,    

Плотно ль приходятся к телу, свободно  ль в них движутся члены:    

     

     

19-385    

     

     

Точно как легкие крылья, они  поднимали владыку.    

После того из ковчега копье он  отцовское вынул,    

Крепкое, страшно большое. Никто не  умел из ахеян    

Им потрясать, лишь Ахилл колебал без  труда это древко –    

Ясень с горы Пелиона, отцу его данный  Хироном,    

     

     

19-390    

     

     

Срубленный им на верху Пелиона,  героям на гибель.    

Автомедон и Алким подвели лошадей  легконогих    

И запряги их, ремни через тело  красивое бросив,    

В рот им вложив удила, от которых к  сидению сзади    

Были протянуты вожжи. И бич  захвативши блестящий,    

     

     

19-395    

     

     

Автомедон благородный поспешно  вскочил в колесницу.    

Рядом с возницею встал Ахиллес,  ополчившийся в битву,    

Медным оружьем сверкая, как Гиперион  лучезарный.    

Голосом зычным и грозным окликнул  коней он отцовских:    

"Балий и Ксанф, далеко  знаменитые дети Подарги!    

     

     

19-400    

     

     

Больше всего помышляйте о том, чтоб  спасти невредимым,    

Вынести быстро к данайцам возницу,  как битву покончим.    

Не покидайте меня бездыханным в бою,  как Патрокла".    

Ксанф быстроногий тогда под ярмом  отозвался и молвил,    

Голову грустно понурив, меж тем как  блестящая грива    

     

     

19-405    

     

     

Вся из ошейника пала и в прах вдоль  ярма опустилась.    

Голос вдохнула в него белорукая Гера  богиня:    

"Ныне, могучий Ахилл, тебя мы  спасем невредимым.    

Только погибели день от тебя отстоит  недалеко.    

В этом не наша вина, а судьбы  всемогущей и бога.    

     

     

19-410    

     

     

Не из-за лености нашей или  неспособности к бегу,    

С плеч Менойтида Патрокла оружие  сняли троянцы.    

Бог всемогущий, рожденный Латоной  прекрасноволосой,    

В первом ряду его ранил и славой  покрыл Приамида.    

Мы под тобой полетим и помчимся с  дыханьем Зефира,    

     

     

19-415    

     

     

Кто, говорят, быстротой одарен  величайшей на свете.    

Но суждено и тебе через бога погибнуть  и мужа".    

Только что кончил он речь, как  Эриннии голос пресекли.    

Гневно ему отвечал быстроногий Ахилл  богоравный:    

"Ксанф, о, зачем ты пророчишь  мне смерть? Не заботься об этом.    

     

     

19-420    

     

     

Знаю и сам хорошо, что судьба мне  погибнуть под Троей,    

Здесь, далеко от отца и от матери  милой, но раньше    

Не отдохну я, пока все враги не  устанут от битвы".    

Молвил и с криком погнал перед  войском коней быстроногих.    

     

     

* * *ПЕСНЬ ДВАДЦАТАЯ

  Битва богов    

     

     

Так под начальством твоим, о, Пелид,  ненасытный в сраженьях,    

Подле кривых кораблей ополчались  ахеяне в битву.    

В свой же черед и троянцы равнялись  по скату долины.    

Зевс той порой с вершины горы  многодольной Олимпа    

Дал приказанье Фемиде бессмертных  созвать для собранья.    

     

     

20-5    

     

     

Всех облетела богиня, в чертог  направляя к Зевесу,    

Не пропустив никого из потоков, кроме  Океана,    

И ни единой из нимф, обитающих в  рощах красивых,    

Или в источниках рек иль на влажных  лугах травянистых.    

К Зевсу, сгустителю туч, вошли они в  дом и уселись    

     

     

20-10    

     

     

В портиках тесаных гладко, которые с  мудрым расчетом    

Зевсу отцу Олимпийцу построил Гефест  хромоногий.    

Все у Кронида собрались. И вместе с  другими из моря,    

Слову богини послушный, явился земли  колебатель.    

Сев посредине, он стал вопрошать о  намереньях Зевса:    

     

     

20-15    

     

     

"Молниеносный, зачем ты бессмертных  созвал для собранья?    

Или устроить затеял дела аргивян и  троянцев?    

Снова сраженье и бой между ними  теперь запылали".    

И, отвечая, промолвил Кронид,  собирающий тучи:    

"Ты угадал, о, земли колебатель,  намеренья сердца,    

     

     

20-20    

     

     

То, для чего я собрал вас: о гибнущих  людях забочусь.    

Я на вершине Олимпа останусь сидеть и  отселе    

Буду глядеть, наслаждаясь. А вы,  остальные все боги,    

В путь отправляйтесь туда, где ахейцы  стоят и троянцы.    

Тем и другим помогайте, как всякий в  душе пожелает.    

     

     

20-25    

     

     

Если Ахилл и один без дружины пойдет  на троянцев,    

Не устоять им всем вместе перед  быстроногим Пелидом.    

Только завидев его, уж они задрожали  от страха.    

Ныне ж, когда он в душе из-за друга  так страшно разгневан,    

Сам я боюсь, как бы стен он, судьбе  вопреки, не разрушил".    

     

     

20-30    

     

     

Так говоря им, Кронид возбудил  бесконечную распрю.    

В битву отправились боги, различное в  сердце замыслив.    

Гера с Палладой Афиной к стоянке  судов полетели.    

К флоту Ахеян помчался и царь  Посейдон земледержец    

Вместе с Гермесом, подателем благ, своей  мудростью славным.    

     

     

20-35    

     

     

Сзади, хромая, пошел и Гермес,  полагаясь на силу:    

Медленно тонкие ноги под телом  большим ковыляли.    

К войску троянцев помчался Арей  шлемовеющий; с ним же    

Феб длиннокудрый пошел с Артемидою  стрелолюбивой    

И Афродита с улыбкою нежной, и Ксанф,  и Латона.    

     

     

20-40    

     

     

Долго, пока Олимпийцы вдали  оставались от смертных,    

Греки в душе ликовали о том, что  Ахилл богоравный    

Вновь, по отсутствии долгом, в  жестоком бою появился.    

Но содрогались троянцы и трепет им  сковывал члены,    

Все ужасались при виде, как сын  быстроногий Пелея    

     

     

20-45    

     

     

Медным оружьем сверкал, на убийцу  Арея похожий.    

Вскоре ж бессмертные боги с толпою  героев смешались.    

Грозная Распря явилась, войска  побуждая к сраженью.    

Громкий воинственный клик издавала  Паллада Афина    

То за стеною у рва, то на звучном  прибрежии моря.    

     

     

20-50    

     

     

В свой же черед и Арей, на темную  тучу похожий,    

Зычно кричал, то с высот городских  ободряя троянцев,    

То пробегая вдоль вод Симоиса по  Калликолоне.    

Так, побуждая троянцев и греков,  блаженные боги    

Подняли битву героев и распрю затеяли  сами.    

     

     

20-55    

     

     

Страшно с высот загремел сам Зевес,  отец и людей, и бессмертных.    

Той же порой из глубин всколебал  Посейдон знаменитый    

Необозримую землю и гор заостренных  вершины.    

Дрогнула вся до подошвы ключами  обильная Ида,    

Дрогнули горы, суда аргивян и  твердыня троянцев.    

     

     

20-60    

     

     

Страх в преисподней объял Аидона,  владыку усопших.    

С криком он с трона вскочил, опасаясь  в душе, чтобы сверху    

Землю над ним не разверз Посейдон,  колебатель могучий,    

Чтобы обители мертвых богам не открылись  и людям,    

Душные, полные мрака, которых  страшатся и боги.    

     

     

20-65    

     

     

Столь оглушительный гул той порою  раздался, как в битве    

Боги столкнулись друг с другом. Тут  против царя Посейдона    

Выступил Феб Аполлон, приготовив  крылатые стрелы,    

Пред Энниалием стала богиня Паллада  Афина,    

Гере навстречу пошла златокудрая,  бурная в гневе,    

     

     

20-70    

     

     

Метких владычица стрел Артемида,  сестра Дальновержца,    

Против Латоны стал мощный Гермес,  приносящий богатства,    

Против Гефеста – Поток знаменитый,  глубокопучинный,    

Тот, кого люди Скамандром зовут, а  бессмертные Ксанфом.    

Так вечносущие боги один за другим  наступали.    

     

     

20-75    

     

     

Сын же Пелея меж тем порывался в  толпу, чтобы встретить    

Гектора, сына Приама, чьей крови всех  более жаждал    

Бога Арея насытить, – воителя,  грозного силой.    

Только Энея вождя Аполлон,  подстрекатель героев,    

Против Пелида направил, вдохнув  непреклонную силу.    

     

     

20-80    

     

     

Голос и образ приняв Ликаона,  Приамова сына,    

Феб Аполлон Дальновержец такое сказал  ему слово:    

"Где, о, советник троянцев, твои  похвальбы и угрозы,    

Где обещанье твое с Ахиллесом Пелидом  сражаться,    

Данное в прежние дни, как вино  попивал ты с царями?"    

     

     

20-85    

     

     

И, отвечая на это, промолвил Эней  богоравный:    

"Сын благородный Приама, зачем  ты меня побуждаешь    

Против желанья сражаться с  бестрепетным сыном Пелея?    

Я не впервые б сошелся теперь с  быстроногим Ахиллом,    

Ибо однажды меня он копьем обратил  уже в бегство    

     

     

20-90    

     

     

С Иды высокой, где сделал на наших  быков нападенье,    

Медью пронзивши Лирнеса с Педасом.  Меня ж Олимпиец    

Спас, одарив меня силой и быстрыми  сделав колени.