1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 
И от Гефеста царя принесу дорогие  доспехи".    

Так говоря, удалилась она от  любезного сына,    

К сестрам своим обратилась, богиням  морским, и сказала:    

"Вы погрузитесь, о, сестры, в  широкое лоно морское,    

     

     

18-140    

     

     

В дом возвратитесь отца и проведайте  старца морского,    

Чтоб рассказать ему все. Я ж иду на  Олимп многоверхий,    

Не согласится ль владыка Гефест,  знаменитый художник,    

Славные сделать для сына доспехи из  меди блестящей".    

Молвила так. Нереиды в морскую волну  погрузились,    

     

     

18-145    

     

     

А среброногая вверх на Олимп  поспешила Фетида,    

Чтобы любезному сыну добыть дорогое  оружье.    

Тою порой как она на Олимп  поднималась, ахейцы    

С криком немолчным бежали пред Гектором  мужеубийцей    

И Геллеспонта достигли и быстрых  судов мореходных.    

     

     

18-150    

     

     

Не удалось из-под стрел аргивянам в  прекрасных доспехах    

Вынести тело Патрокла, слугу Ахиллеса  Пелида.    

Снова настигли его колесницы и мужи  троянцы    

С Гектором, сыном Приама, по силе  похожим на пламя.    

Трижды блистательный Гектор держал  уже за ноги тело.    

     

     

18-155    

     

     

В город увлечь порываясь и зычно  взывая к троянцам.    

Трижды Аяксы его, облеченные бурною  силой,    

Прочь отгоняли от трупа. Но, мощи  своей доверяясь,    

То он в смятение битвы бросался, то,  стоя на месте,    

Голосом громким взывал, отступать же  не думал нисколько.    

     

     

18-160    

     

     

Точно как рыжего льва, распаленного  голодом жгучим,    

Прочь от убитой коровы бессильны  прогнать поселяне:    

Так шлемоносцы Аяксы могучие не были  в силах    

Гектора, сына Приама, вдвоем  отпугнуть от Патрокла.    

Так бы увлек он его, несказанною  славой покрывшись,    

     

     

18-165    

     

     

Если б тайком от Зевеса и прочих  бессмертных Ирида,    

Кинув Олимп, не сошла ветроногою  вестницей быстрой,    

Послана Герой затем, чтоб к оружью  призвать Пелиона.    

Став пред Ахиллом, богиня крылатое  слово сказала:    

"Славный Пелид, ополчись, между  всеми мужами страшнейший,    

     

     

18-170    

     

     

И заступись за Патрокла. То яростный  бой пред судами    

Из-за него разгорелся, и воины губят  друг друга.    

Дети ахеян вкруг трупа стоят и его  защищают,    

А копьеносцы троянцы желали бы тело  похитить    

В Трою, открытую ветрам. Всех больше  блистательный Гектор    

     

     

18-175    

     

     

Жаждет Патрокла увлечь, побуждаемый  сердцем отважным    

Голову на кол воткнуть, от шеи  отрезавши нежной.    

Полно лениться, воспрянь! Устыдися  душою при мысли,    

Что достается Патрокл в забаву  троянским собакам.    

Вечный позор тебя ждет, если труп  изуродован будет".    

     

     

18-180    

     

     

И, вопрошая, сказал быстроногий Ахилл  богоравный:    

"Кто из бессмертных, Ирида,  послал тебя вестницей ныне?"    

И ветроногая так отвечала богиня  Ирида:    

"Гера послала меня, многославная  Зевса супруга,    

Только не знает об этом Кронион  высоко царящий,    

     

     

18-185    

     

     

Также никто из бессмертных, живущих  на снежном Олимпе".    

И, возражая, сказал быстроногий Ахилл  богоравный:    

"Как я в сраженье отправлюсь?  Доспехи мои у троянцев.    

Милая мать приказала мне в бой  ополчиться не раньше,    

Чем возвратится сама и ее пред  глазами увижу,    

     

     

18-190    

     

     

И принести мне доспехи Гефеста царя  обещала.    

Здесь же не знаю оружья, в которое б  мог облачиться,    

Кроме, быть может, щита Теламонова  сына Аякса,    

Только он сам, полагаю, в переднем  ряду подвизаясь,    

Медным копьем сокрушает врагов из-за  тела Патрокла".    

     

     

18-195    

     

     

И ветроногая так отвечала богиня  Ирида:    

"Знаем и сами, что взяты твои  дорогие доспехи    

Ты, безоружный, ко рву подойди,  покажись лишь Троянцам,    

Не устрашатся ль тебя, не покинут ли  битвы жестокой,    

Чтобы могли отдохнуть непреклонные  дети ахеян,    

     

     

18-200    

     

     

Ныне теснимые сильно: в сражении  отдых не долог".    

Так говоря, быстроногая прочь  удалилась Ирида.    

Зевсу любезный воспрянул Ахилл. И  Афина покрыла    

Мощные плечи героя бахромистой  славной Эгидой.    

Дивная в сонме богинь золотою окутала  тучей    

     

     

18-205    

     

     

Голову мужа, зажегши над тучею  светлое пламя.    

Точно средь моря, над островом  дальним, восходит до неба    

Дымное пламя над городом, ратью  врагов осажденным;    

Жители с башен сражались весь день  неуклонно    

В битве жестокой Арея, потом же, лишь  солнце спустилось,    

     

     

18-210    

     

     

Факелы всюду зажгли без числа, и,  поднявшись высоко,    

Яркое пламя встает до небес, да  увидят соседи    

И поспешат на судах от опасности  грозной избавить:    

Так над его головой поднималось по  воздуху пламя.    

Стал он у рва за стеной, но с толпой  аргивян не смешался,    

     

     

18-215    

     

     

Мудрый совет уважая, преподанный  матерью милой,    

Стоя, он крикнул оттуда; вдали  отозвалась Афина,    

И несказанное в войске троянском  возникло смятенье.    

Точно как звуки трубы заигравшей  доносятся ясно    

От ополченья врагов, осаждающих город  обширный:    

     

     

18-220    

     

     

Также пронзительно – звонко и голос  звучал Эакида.    

Только что голос Ахилла троянцы заслышали  медный,    

Все они духом упали. И вмиг  пышногривые кони,    

Сердцем почуя беду, повернули назад  колесницы.    

Ужас возниц поразил, увидавших огонь  негасимый    

     

     

18-225    

     

     

Над головою могучей отважного сына  Пелея,    

Дивный огонь, синеокой зажженый  Афиной Палладой.    

Трижды пронзительно крикнул чрез ров  Ахиллес богоравный,    

Трижды троянцы в смятенье пришли и  союзники с ними.    

Тою порою двенадцать погибло  храбрейших героев,    

     

     

18-230    

     

     

Под колесницы попав иль на копья свои  же наткнувшись.    

С радостью тело меж тем из-под стрел  унесли аргивяне    

И положили на ложе. Товарищи шли за  Патроклом,    

Громко вздыхая. И, шествуя с ними,  Ахилл быстроногий    

Слезы горячие лил, на товарища  верного глядя,    

     

     

18-235    

     

     

Как на носилках лежал он, пронзенный  безжалостной медью.    

Сам он в сраженье его с колесницей  послал и с конями,    

Только не встретил обратно из битвы  пришедшего друга.    

Гера богиня в то время заставила  против желанья    

Солнце пораньше вернуться в поток  Океана.    

     

     

18-240    

     

     

Солнце тотчас погрузилось, и дивные  дети ахеян    

От беспощадной борьбы и кровавой  резни отдохнули.    

В свой же черед и троянцы, покинув  жестокую битву,    

Из колесниц отпрягли быстроногих  коней пышногривых    

И для совета сошлись, перед тем как о  пище подумать.    

     

     

18-245    

     

     

Стоя, присесть не дерзая, открыли  троянцы собранье.    

Ужас их всех обуял, оттого что Ахилл  быстроногий    

Вновь, по отсутствии долгом, в  зловещем бою появился.    

Полидамас, сын Панфоя разумный,  открыл совещанье,    

Ибо один он умел сопоставить грядущее  с прошлым.    

     

     

18-250    

     

     

Гектору был он ровесник, в единую  ночь с ним рожденный.    

Первый копьем отличался, второй  затмевал его словом.    

Доброжелательный к ним обратился он с  речью и молвил:    

"Вы обсудите, друзья, хорошо,  что скажу вам. Совет мой –    

В город немедля уйти и священной зари  пред судами    

     

     

18-255    

     

     

Не дожидаться в долине: от стен  удалились мы слишком.    

Прежде, покуда сей воин казнил  Агамемнона гневом,    

Было не столь тяжело с остальными  ахейцами биться.    

С радостью сам я тогда близ судов  оставался глубоких,    

Ибо надеялся взять корабли, изогнутые  ровно.    

     

     

18-260    

     

     

Ныне же страшно боюсь быстроногого  сына Пелея.    

Он, столь надменный душою, едва ли  захочет остаться    

Здесь, посредине долины, где долгое  время троянцы    

И аргивяне делили труды и опасности  битвы.    

Из-за троянских супруг, из-за Трои он  станет сражаться.    

     

     

18-265    

     

     

В город вернемся. Примите совет, ибо  так оно будет.    

Ныне священная ночь быстроногого сына  Пелея    

Кинуть заставила битву. Но если он в  бранных доспехах    

Завтра нас встретит в долине, узнаете  этого мужа!    

Счастлив тот будет, кто, спасшись,  вернется в священную Трою.    

     

     

18-270    

     

     

Многих тогда растерзают собаки и  коршуны в поле    

Но да пребудет от слуха такое  несчастье далеко!    

Если ж моим вы словам, хоть с печалью  в душе, покоритесь,    

Ночью советом себя укрепим, защищать  же наш город    

Будут и башни, и стены, и створы  ворот крепкозданных,    

     

     

18-275    

     

     

Тесаных гладко, широких, засовами  тесно сплоченных.    

Завтра мы рано с зарею, в доспехи  войны облачившись,    

Башни займем городские. И горе тому,  кто захочет    

С нами сражаться, покинув суда, чтобы  стены разрушить.    

К флоту назад он вернется, хотя бы  коней крутошеих    

     

     

18-280    

     

     

Всячески бегом измучил, вкруг Трои  напрасно блужлая.    

В самый же город проникнуть едва ль  он осмелится сердцем.    

Быстрые псы его раньше пожрут, чем он  город разрушит".    

Но, исподлобья взглянув, отвечал  шлемовеющий Гектор:    

"Полидомас, ты не по сердцу речь  произнес мне сегодня,    

     

     

18-285    

     

     

Ты, кто велишь отступить нам и в  городе вновь запереться.    

Иль не насытились мы пребыванием  долгим на башнях?    

Было то время, когда среди  смертнорожденных считался    

Город Приама богатым и медью и золотом  ценным.    

Только иссякли в чертогах сокровища  наши былые.    

     

     

18-290    

     

     

Много богатств на продажу ушло во  Фригийскую землю,    

И в Меонию, – с тех пор как  великий Зевес рассердился.    

Ныне ж, когда пред судами дозволил  мне славой покрыться    

Кроноса хитрого сын, и ахейцы  притиснуты к морю,    

Не предлагай всенародно подобных  советов, безумец!    

     

     

18-295    

     

     

Я не дозволю, чтоб кто из троянцев  тебе покорился.    

Слушайте слово мое. Поступите, как  вам повелю я.    

Ужин готовьте сперва, разойдясь на  отряды по стану,    

После о страже ночной позаботьтесь и  бдительны будьте.    

Тот же из вас, кто чрезмерно дрожит  за свое достоянье,    

     

     

18-300    

     

     

Пусть он богатства свои соберет и  отдаст на народные нужды.    

Лучше пускай их истратят троянцы, чем  дети ахеян.    

Завтра же, рано с зарею, надев боевые  доспехи,    

Подле глубоких судов мы возбудим  работу Арея.    

Если и вправду воспрянул пред флотом  Ахилл богоравный,    

     

     

18-305    

     

     

Горе ему, коль захочет сражаться. Не  я пред Ахиллом    

Из многошумной войны убегу, но лицом  его встречу,    

И неизвестно еще, кто покроется славой  великой.    

Равен для всех Эниалий. Он губит  готовящих гибель".    

Так говорил Приамид, и воскликнули  громко троянцы,    

     

     

18-310    

     

     

Глупые! Разум у них помрачила Паллада  Афина.    

Гектора все одобряли, хотя он  советовал дурно,    

Полидамаса – никто, хоть совет  предлагал он разумный.    

После того они сели за трапезу все. А  данайцы    

Целую ночь над Патроклом стонали и  плакали горько.    

     

     

18-315    

     

     

Первый Ахилл Пелион между ними  рыдание поднял,    

Другу на грудь положивши к убийству  привычные руки.    

Громко и тяжко стонал он, подобно как  лев пышногривый,    

Если охотник на ланей похитил детей  его малых    

В чаще дремучей, а он убивается,  поздно вернувшись,    

     

     

18-320    

     

     

Все обегает лощины, где ищет следов  человечьих,    

Страстно желая настигнуть, охваченный  яростью дикой:    

Так Ахиллес безутешно стонал, говоря  мирмидонцам:    

"Боги! Я праздное слово тогда  обронил и пустое,    

В день как Менойтия старца в дворце  обнадеживал царском.    

     

     

18-325    

     

     

Славного сына ему обещал я в Опунт  предоставить    

Стены разрушившим Трои, удел  получившим добычи.    

Только не все исполняет Зевес  предрешенья людские.    

Знать, нам обоим с тобой суждено  обагрить своей кровью    

Ту же троянскую землю. Ни мать  дорогая Фетида,    

     

     

18-330    

     

     

Ни престарелый возница Пелей  возвратившимся с поля    

Дома не встретит меня, а сырая земля  здесь укроет.    

Ныне ж, Патрокл, последним в могилу  сойти осужденный,    

Не погребу тебя раньше, чем голову  сына Приама,    

Гордого смертью твоею, сюда привезу и  доспехи.    

     

     

18-335    

     

     

Пред погребальным костром, за  убийство твое отомщая.    

Я обезглавлю двенадцать сынов  знаменитейших Трои.    

А до тех пор так лежи у меня пред  судами кривыми.    

Вкруг же тебя полногрудые жены дардан  и троянцев    

Будут и ночью и днем проливать  безутешные слезы,    

     

     

18-340    

     

     

Жены, которых мы добыли длинным  копьем и отвагой,    

Много разрушив селений цветущих,  людьми населенных".    

Так говоря, повелел Ахиллес  богоравный дружине    

Медный треножник большой поместить  над огнем, чтоб скорее    

Тело Патрокла очистить от праха и  крови сгущенной.    

     

     

18-345    

     

     

Те над горящим огнем поместили котел  для купанья,    

Налили полный водою, достали дрова и  зажгли их.    

Выпуклость чана огонь охватил,  нагревая в нем воду.    

Вскоре, едва лишь вода закипела в  блистающей меди,    

Тело умыли ахейцы, потом умастили  елеем,    

     

     

18-350    

     

     

Девятилетнею мазью наполнив зиявшие  раны,    

И положили на ложе, и легкою тканью  одели    

От головы и до ног, и белым плащем  приукрыли.    

Целую ночь мирмидонцы с Ахиллом  Пелидом в средине,    

Над умерщвленным Патроклом вопили и  плакали горько.    

     

     

18-355    

     

     

Гере, сестре и супруге, в то время  сказал Громовержец:    

"Ты, наконец, на своем настояла,  почтенная Гера.    

Вот он воспрянул, Ахилл быстроногий.  Подумать бы можно,    

Будто сама породила ты пышноволосых  данайцев".    

И волоокая Гера почтенная так  отвечала:    

     

     

18-360    

     

     

"О, всемогущий Кронид, какое ты  слово промолвил!    

И человеку дано отомстить человеку  другому,    

Хоть народился он смертным, и  мудрости нашей не знает.    

Как же ты хочешь, чтоб я не вредила  во гневе троянцам,    

Я, кто, надеюсь, богинь всех важнее и  дважды почтенна –    

     

     

18-365    

     

     

Тем, что рожденьем всех старше, и  тем, что твоей называюсь    

Милой супругою, – ты же царишь  над бессмертными всеми".    

Так, обращаясь друг к другу, они меж  собой говорили.    

К богу Гефесту меж тем среброногая  входит Фетида    

В светлый, нетленный чертог, из домов  небожителей лучший,    

     

     

18-370    

     

     

Медный, покрытый звездами; воздвиг  его сам Хромоногий.    

Бога застала она вкруг кузнечных  мехов ковылявшим.    

Потом покрытый, спешил он, кончая  треножников двадцать,    

Чтобы потом разместить вдоль стены  крепкозданного дома.    

Он укрепил золотые колесца под каждою  ножкой,    

     

     

18-375    

     

     

Чтоб они сами собою въезжали в собранье  бессмертных    

И возвращались обратно в чертог –  удивленье для взора,    

Были настолько они уж готовы. Еще  оставалось    

Ручки приладить, и к ним-то, работая,  связы ковал он.    

И между тем как над ними трудился он  с мудрым расчетом,    

     

     

18-380    

     

     

В дом среброногая входит Фетида.  Завидев богиню,    

К ней устремилась навстречу харита в  блестящей повязке,    

Славная дивной красою, жена  хромоногого бога.    

За руку взявши богиню, она, вопрошая,  сказала:    

"О, дорогая Фетида, одетая в  длинные ризы,    

     

     

18-385    

     

     

Что привело тебя в дом наш? Не часто  ты нас посещала.