1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 
    Земля высокомерная! — Ступню    

    Отталкивающая как ладонью,    

    Когда ж опять на грудь твою ступлю    

    Заносчивой пятою амазоньей —    

        

    Сестра высокомерная! Шагов    

    Не помнящая………….……….    

    Земля, земля Героев и Богов,    

    Амфитеатр моего Восхода!    

        

    Июль 1921    

       

           БЛАГАЯ ВЕСТЬ    

       

       С. Э.    

       

            1. «В  сокровищницу…»    

        

    В сокровищницу    

    Полунощных глубин    

    Недрогнувшую    

    Опускаю ладонь.    

        

    Меж водорослей —    

    Ни приметы его!    

    Сокровища нету    

    В морях — моего!    

        

    В заоблачную    

    Песнопенную высь —    

    Двумолнием    

    Осмелеваюсь — и вот    

        

    Мне жаворонок    

    Обронил с высоты —    

    Что зá морем ты,    

    Не за облаком ты!    

        

    15 июля 1921    

       

            2. «Жив и  здоров…»    

        

    Жив и здоров!    

    Громче громов —    

    Как топором —    

    Радость!    

        

    Нет, топором    

    Мало: быком    

    Под обухом    

    Счастья!    

        

    Оглушена,    

    Устрашена.    

    Что же взамен —    

    Вырвут?    

        

    И от колен    

    Вплоть до корней    

    Вставших волос —    

    Ужас.    

        

    Стало быть, жив?    

    Веки смежив,    

    Дышишь, зовут —    

    Слышишь?    

        

    Вывез корабль?    

    О мой журавль    

    Младший — во всей    

    Стае!    

        

    Мертв — и воскрес?!    

    Вздоху в обрез,    

    Камнем с небес,    

    Ломом    

        

    По голове, —    

    Нет, по эфес    

    Шпагою в грудь —    

    Радость!    

        

    16 июля 1921    

               3. «Под  горем не горбясь…»    

        

    Под горем не горбясь,    

    Под камнем — крылатой —    

    — Орлом! — уцелев,    

        

    Земных матерей    

    И небесных любовниц    

    Двойную печаль    

        

    Взвалив на плеча, —    

    Горяча мне досталась    

    Мальтийская сталь!    

        

    Но гневное небо    

    К орлам — благосклонно.    

    Не сон ли: в волнах    

        

    Сонм ангелов конных!    

    Меж ними — осанна! —    

    Мой — снегу белей…    

        

    Лилейные ризы,    

    — Конь вывезет! — Гривой    

    Вспенённые зыби.    

    — Вал вывезет! — Дыбом    

    Встающая глыба…    

    Бог вынесет…    

    — Ох! —    

        

    17 июля 1921    

       

            4. «Над  спящим юнцом — золотые шпоры…»    

        

    Над спящим юнцом — золотые шпоры.    

    Команда: вскачь!    

    Уже по пятам воровская свора.    

    Георгий, плачь!    

        

    Свободною левою крест нащупал.    

    Команда: вплавь!    

    Чтоб всем до единого им под купол    

    Софийский, — правь!    

        

    Пропали! Не вынесут сухожилья!    

    Конец! — Сдались!    

    — Двумолнием раскрепощает крылья.    

    Команда: ввысь!    

        

    19 июля 1921    

               5. «Во имя  расправы…»    

        

    Во имя расправы    

    Крепись, мой Крылатый!    

    Был час переправы,    

    А будет — расплаты.    

        

    В тот час стопудовый    

    — Меж бредом и былью —    

    Гребли тяжело    

    Корабельные крылья.    

        

    Меж Сциллою — да! —    

    И Харибдой гребли.    

    О крылья мои,    

    Журавли-корабли!    

        

    Тогда по крутому    

    Эвксинскому брегу    

    Был топот Побега,    

    А будет — Победы.    

        

    В тот час непосильный    

    — Меж дулом и хлябью —    

    Сердца не остыли,    

    Крыла не ослабли,    

        

    Плеча напирали,    

    Глаза стерегли.    

    — О крылья мои,    

    Журавли-корабли!    

        

    Птенцов узколицых    

    Не давши в обиду,    

    Сказалось —    

    Орлицыно сердце Тавриды.    

        

    На крик длинноклювый    

    — С ерами и с ятью! —    

    Проснулась —    

    Седая Монархиня-матерь.    

        

    И вот уже купол    

    Софийский — вдали…    

    О крылья мои,    

    Журавли-корабли!    

        

    Крепитесь! Кромешное    

    Дрогнет созвездье.    

    Не с моря, а с неба    

    Ударит Возмездье.    

        

    Глядите: небесным    

    Свинцом налитая,    

    Грозна, тяжела    

    Корабельная стая.    

        

    И нету конца ей,    

    И нету земли…    

    — О крылья мои,    

    Журавли-корабли!    

        

    20 июля 1921    

       

           ВОЗВРАЩЕНИЕ  ВОЖДЯ    

       

   Конь — хром,    

   Меч — ржав.    

   Кто — сей?    

   Вождь толп.    

       

   Шаг — час,    

   Вздох — век,    

   Взор — вниз.    

   Все — там.    

       

   Враг. — Друг.    

   Терн. — Лавр.    

   Всё — сон…    

   — Он. — Конь.    

       

   Конь — хром.    

   Меч — ржав.    

   Плащ — стар.    

   Стан — прям.    

       

   16 июля 1921    

      

         «Благоухала  целую ночь…»    

       

   Благоухала целую ночь    

   В снах моих — Роза.    

   Неизреченно-нежная дочь    

   Эроса — Роза.    

       

   Как мне усвоить, расколдовать    

   Речь твою — Роза?    

   Неизреченно-нежная мать    

   Эроса — Роза!    

       

   Как…… мне странную сласть    

   Снов моих — Роза?    

   Самозабвенно-нежная страсть    

   Эроса — Роза!    

       

   21 июля 1921    

           «Прямо в  эфир…»    

       

   Прямо в эфир    

   Рвется тропа.    

   — Остановись! —    

   Юность слепа.    

   Ввысь им и ввысь!    

   В синюю рожь!    

   — Остановись! —    

   В небо ступнешь.    

       

   25 августа 1921    

      

         «Не в споре, а  в мире…»    

       

   Не в споре, а в мире —    

   Согласные сестры.    

   Одна — меч двуострый    

   Меж грудью и миром    

   Восставив: не выйду!    

   Другая, чтоб не было гостю обиды —    

   И медом и миром.    

       

       

      

         ОТРОК    

       

       Геликону    

       

            1. «Пустоты  отроческих глаз! Провалы…»    

        

    Пустоты отроческих глаз! Провалы    

    В лазурь! Как ни черны — лазурь!    

    Игралища для битвы небывалой,    

    Дарохранительницы бурь.    

        

    Зеркальные! Ни зыби в них, ни лона,    

    Вселенная в них правит ход.    

    Лазурь! Лазурь! Пустынная до звону!    

    Книгохранилища пустот!    

        

    Провалы отроческих глаз! — Пролеты!    

    Душ раскаленных — водопой.    

    — Оазисы! — Чтоб всяк хлебнул и отпил,    

    И захлебнулся пустотой.    

        

    Пью — не напьюсь. Вздох — и огромный выдох,    

    И крови ропщущей подземный гул.    

    Так по ночам, тревожа сон Давидов,    

    Захлебывался Царь Саул.    

        

    25 августа 1921    

               2.  «Огнепоклонник! Красная масть…»    

        

    Огнепоклонник! Красная масть!    

    Завороженный и ворожащий!    

    Как годовалый — в красную пасть    

    Льва, в пурпуровую кипь, в чащу —    

        

    Око и бровь! Перст и ладонь!    

    В самый огонь, в самый огонь!    

        

    Огнепоклонник! Страшен твой Бог!    

    Пляшет твой Бог, насмерть ударив!    

    Думаешь — глаз? Красный всполох —    

    Око твое! — Перебег зарев…    

        

    А пока жив — прядай и сыпь    

    В самую кипь! В самую кипь!    

        

    Огнепоклонник! Не опалюсь!    

    По мановенью — горят, гаснут!    

    Огнепоклонник! Не поклонюсь!    

    В черных пустотах твоих красных    

        

    Стройную мощь выкрутив в жгут    

    Мой это бьет — красный лоскут!    

        

    27 августа 1921    

       

            3.  «Простоволосая Агарь — сижу…»    

        

    Простоволосая Агарь — сижу,    

    В широкоокую печаль — гляжу.    

        

    В печное зарево раскрыв глаза,    

    Пустыни карие — твои глаза.    

        

    Забывши Верую, купель, потир —    

    Справа-налево в них читаю Мир!    

        

    Орлы и гады в них, и лунный год, —    

    Весь грустноглазый твой, чужой народ.    

        

    Пески и зори в них, и плащ Вождя…    

    Как ты в огонь глядишь — я на тебя.    

        

    Пески не кончатся… Сынок, ударь!    

    Простой поденщицей была Агарь.    

        

    Босая, темная бреду, в тряпье…    

    — И уж не помню я, что там — в котле!    

        

    28 августа 1921    

               4.  «Виноградины тщетно в садах ржавели…»    

        

    Виноградины тщетно в садах ржавели,    

    И наложница, тщетно прождав, уснула.    

    Палестинские жилы! — Смолы тяжéле    

    Протекает в вас древняя грусть Саула.    

        

    Пятидневною раною рот запекся.    

    Тяжек ход твой, о кровь, приближаясь к сроку!    

    Так давно уж Саулу-Царю не пьется,    

    Так давно уже землю пытает око.    

        

    Иерихонские розы горят на скулах,    

    И работает грудь наподобье горна.    

    И влачат, и влачат этот вздох Саулов    

    Палестинские отроки с кровью черной.    

        

    30 августа 1921    

       

           «Веками,  веками…»    

       

   Веками, веками    

   Свергала, взводила.    

   Горбачусь — из серого камня — Сивилла.    

       

   Пустынные очи    

   Упорствуют в землю.    

   Уже не пророчу, —    

   Зубов не разъемлю.    

       

   О дряхлом удаве    

   Презренных сердец —    

   Лепечет, лепечет о славе юнец.    

       

   Свинцовые веки    

   Смежила — не выдать!    

   Свинцовые веки    

   Смеженные — видят:    

       

   В сей нищенской жизни —    

   Лишь час величавый!    

   Из ceporo камня — гляди! — твоя слава.    

       

   О дряхлом удаве    

   Презренных сердец —    

   Лепечет, лепечет о славе юнец.    

       

   2 сентября 1921    

      

         «Соревнования  короста…»    

       

   Соревнования короста    

   В нас не осилила родства.    

   И поделили мы так просто:    

   Твой — Петербург, моя — Москва.    

       

   Блаженно так и бескорыстно    

   Мой гений твоему внимал.    

   На каждый вздох твой рукописный    

   Дыхания вздымался вал.    

       

   Но вал моей гордыни польской —    

   Как пал он! — С златозарных гор    

   Мои стихи — как добровольцы    

   К тебе стекались под шатер…    

       

   Дойдет ли в пустоте эфира    

   Моя лирическая лесть?    

   И безутешна я, что женской лиры    

   Одной, одной мне тягу несть.    

       

   12 сентября 1921    

           ОТРЫВОК ИЗ  СТИХОВ К АХМАТОВОЙ    

       

   …Но вал моей гордыни польской    

   Как пал он! — С златозарных гор    

   Мои стихи — как добровольцы    

   К тебе стекались под шатер.    

       

   Следя полночные наезды,    

   Бдил добровольческий табун,    

   Пока беседовали звезды    

   С Единодержицею струн.    

       

   12 сентября 1921    

      

         МАЯКОВСКОМУ    

       

   Превыше крестов и труб,    

   Крещенный в огне и дыме,    

   Архангел-тяжелоступ —    

   Здорово, в веках Владимир!    

       

   Он возчик и он же конь,    

   Он прихоть и он же право.    

   Вздохнул, поплевал в ладонь:    

   — Держись, ломовая слава!    

       

   Певец площадных чудес —    

   Здорово, гордец чумазый,    

   Что камнем — тяжеловес    

   Избрал, не прельстясь алмазом.    

       

   Здорово, булыжный гром!    

   Зевнул, козырнул — и снова    

   Оглоблей гребет — крылом    

   Архангела ломового.    

       

   18 сентября 1921    

           «Гордость и  робость — родные сестры…»    

       

   Гордость и робость — рóдные сестры,    

   Над колыбелью, дружные, встали.    

       

   «Лоб запрокинув!» — гордость велела.    

   «Очи потупив!» — робость шепнула.    

       

   Так прохожу я — очи потупив —    

   Лоб запрокинув — Гордость и Робость.    

       

   20 сентября 1921    

      

         ХАНСКИЙ ПОЛОН    

       

            1. «Ханский  полон…»    

        

    Ханский полон    

    Вó сласть изведав,    

    Бью крылом    

    Богу побегов.    

        

    Спорый бог,    

    Скорый бог,    

    Шпоры в бок-бог!    

        

    Оповести    

    Словом и знаком,    

    Тех усыпи    

    Хмелем и маком,    

        

    Кровом и мраком будь,    

    Словом и знаком будь,    

    Пнем и канавой будь, —    

    Чтоб все ветра им в грудь!    

        

    Черный бог,    

    Ворон-бог,    

    Полночь-бьет-бог.    

        

    Щебнем-травой,    

    Гребнем-откосом.    

    Над татарвой    

    — Тьфу! — над раскосой.    

        

    Конь мой земли не тронь,    

    Лоб мой звезды не тронь,    

    Вздох мой губы не тронь,