1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 
     
— С самого начала не сказали, — возразил Аркаша, — случилось много неприятностей.
     
— Не смей сравнивать нас с негодяями, — воскликнул Пашка, — когда Алисе угрожает гибель!
     
— Я не сравниваю, — сказал Аркаша. — Я стараюсь понять. Пока меня не переубедили, я верю в то, что люди хорошие.
     
— Давай лучше думать, как нам вырваться отсюда, — сказал Пашка, меряя длинную палату большими шагами. — Если они тронут Алиску хоть пальцем, им не жить на свете. Это говорю я, Павел Гераскин!
     
Тадеуш, слушая, как спорят друзья, лишь горько усмехнулся. Дети, думал он, совсем еще дети. И лучше им не знать, как Вечный юноша пытает своих пленников, как он мучил Тадеуша. Только бы Ирия поняла его знак! Тогда она уже подняла тревогу, и их успеют спасти… Самое страшное — неизвестность.
    
    
Бой в темном туннеле
     
В те минуты Алиса думала о своих друзьях. Как они? Может, им плохо?
     
Старуха дремала в углу.
     
— Скажите, пожалуйста, — спросила Алиса, — а из этого подземелья нет выхода?
     
— Зачем тебе?
     
— Убежать.
     
— Бежать некуда.
     
— А откуда приходят сюда пауки?
     
— А ты сунься к ним, погляди.
     
Алиса внутренне съежилась от мысли, что нужно идти в темноту, где кишат безжалостные насекомые.
     
— А наверх нельзя выйти? — спросила она.
     
— Эти ступеньки ведут к люку. Люк в днище корабля «Всеобщее умиление».
     
— Значит, мы под кораблем?
     
— Да. Корабль стоит на дне кратера, под ним пещера. Эту пещеру наш Вечный юноша превратил в тюрьму. Выхода нет, сиди и жди. Может, забудут.
     
«Странная старуха, — подумала Алиса. — Вроде бы зла не сделала, даже предупредила, что пауков бояться не надо. Но какая-то равнодушная».
     
— Если наверх нельзя, — сказала Алиса, — я пошла в пещеру.
     
— Что? — Старуха подняла голову. — Куда пошла?
     
— В пещеру, к паукам, — сказала Алиса.
     
— Сгинешь же!
     
— А я не боюсь пауков.
     
— А если там нет выхода?
     
— Должен быть, — возразила Алиса. — Здесь паукам нечего есть. Значит, они ходят на охоту.
     
— Не пройти тебе. В пещере не только пауки.
     
— Я пошла, — сказала Алиса. — Я не могу сидеть и ждать, если моим друзьям плохо.
     
— Ты всерьез? — Старуха только теперь поверила, что Алиса и в самом деле пойдет в черный туннель.
     
— Конечно, всерьез. И очень спешу.
     
Алиса сказала так, потому что знала: если спешишь, не так страшно.
     
— Тогда… тогда возьми свечку, — сказала старуха. — Я ее для себя берегла. Возьми, ты меня удивила. Меня давно уже никто не удивлял.
     
— Спасибо, — сказала Алиса.
     
Она, наверное, очень глупо выглядела в цветастой пижамке со свечкой в руке.
     
Воздух в подземелье был неподвижен, и пламя тянулось к потолку ровно, как в стеклянной колбе.
     
Алиса пошла в ту сторону, откуда появлялись пауки.
     
— Ты с Земли, говоришь? — спросила вслед ей старуха.
     
— Из Москвы.
     
В неровной каменной стене, по которой медленно сочились капли воды, было много трещин. Вот и самая большая — в ней пропали пауки.
     
Алиса шла медленно, ноги были тяжелые, словно их притягивало к полу магнитом.
     
Ей показалось, что вслед хихикает старуха. Нет, просто старуха закашлялась.
     
Алиса выставила руку со свечой далеко вперед. Она уговаривала себя: «Пауков я не боюсь. Это только насекомые. Они охотятся, выискивая волны страха. Когда я буду возвращаться на Землю, я возьму с собой парочку пауков для папиного зоопарка, папа будет очень рад…»
     
И тут она увидела в темноте желтоватый отблеск — это горели глаза пауков, которые преградили ей дорогу.
     
От неожиданности Алиса вздрогнула. Так бывает: ты готов к какой-нибудь неприятной встрече, знаешь, как себя вести, а как увидишь, все вылетает из головы.
     
Пауки неподвижно ждали Алису. Может, удивились ее наглости?
     
Тогда Алиса сказала:
     
— Здравствуйте! — Голос сорвался, она откашлялась и повторила: — Здравствуйте! Я на вас не обижаюсь. Вы — глупые твари. Покажитесь мне получше, я хочу отобрать парочку для московского зоопарка. Там у вас будет чудесная компания.
     
И она увидела, как свеча в ее руке, словно желая помочь, разгорается все ярче. От этого света пауки совсем растерялись, и плотная стена их блестящих ломких тел начала медленно отступать.
     
— С дороги! — приказала им Алиса. — Не шагать же мне через вас. Это очень противно. Уходите, а то рассержусь!
     
Стена пауков отступала назад все быстрее, пауки давили друг друга, шуршали лапами, словно их преследовал страшный хищник, а не безоружная девочка со свечкой в руке.
     
— Долой! — Алиса пошла еще быстрее.
     
И тогда пауки, охваченные паникой, кинулись назад, уродливым клубком катясь по трещине. Они спешили так, что оставляли на полу обломанные ноги и клешни.
     
Алиса остановилась и перевела дух. «Какая я слабая! — подумала она. — Нет сил идти. Но идти надо».
     
Трещина была пуста. Ни звука. Свечка снова потускнела, словно и не вспыхивала прожектором.
     
Алиса собралась с силами и побрела дальше.
     
Постепенно дно трещины поднималось вверх, идти было трудно, пришлось перебираться через завал, что доставал чуть ли не до потолка, Алиса ободрала коленку. А конца этому ходу не было.
     
Что-то беспокоило Алису. Она даже не могла объяснить что. Но было ощущение, словно кто-то идет за ней следом, идет бесшумно, осторожно крадется, чтобы напасть стремительно и смертельно.
     
Когда ход чуть изогнулся, Алиса быстро спряталась за выступ и прижалась спиной к стене. Но ничего не услышала. Словно преследователь, угадав ее маневр, тоже затаился. Алиса высунулась из-за выступа и посветила свечой. Но свеча горела так тускло, что и в двух шагах ничего не было видно. Зато наверняка тот, кто преследовал Алису, видел огонек и теперь знает, где его добыча. Поняв это, Алиса поспешила вперед.
     
Она бежала, но бежала медленно, скользила по камням, чуть не провалилась в какую-то дыру. А шаги преследователя, хоть и мягкие, звучали все ближе… И когда Алиса увидела новое препятствие на своем пути, она почти не испугалась. Когда устанешь так, что нет больше сил, перестаешь пугаться.
     
Перед ней, разлегшись поперек прохода, лежала громадная сороконожка. Она рвала передними когтистыми лапами несчастного паука, угодившего к ней в лапы, когда он бежал от Алисы.
     
При виде Алисы сороконожка шустро отбросила недоеденного паука и начала подниматься. Она поднималась все выше, уже половина ее тела нависла над Алисой, и множество одинаковых когтистых лапок примеривалось, как лучше схватить новую жертву.
     
— Я тебя не боюсь, — сказала Алиса устало. — Уйди, насекомое.
     
Но, в отличие от пауков, сороконожка не реагировала на страх. Она просто увидела добычу и просто возжелала ее сожрать.
     
И когда Алиса поняла, что сороконожка сейчас бросится на нее, она отступила назад. И тут же замерла. Она вспомнила о преследователе.
     
Бежать было некуда.
     
«А раз так, — решила Алиса, — надо идти вперед».
     
Сороконожка не ожидала, что жалкое двуногое создание столь решительно кинется на нее. Она даже откинула голову назад, но тут же сообразила, что двуногое неопасно, и резким движением накинулась на Алису.
     
     
Алиса ударила кулаками в жесткий скользкий живот сороконожки и почувствовала, как острые когти рвут материю пижамы. Она забилась в жестоких объятиях насекомого. Свеча упала и погасла…
     
Вдруг пещеру осветили яркие синие лучи. Они ударили по сороконожке, отбросили ее назад, расплющили о стену и разметали на кусочки.
     
Алиса без сил опустилась на пол.
     
— Ничего, — раздался голос сзади, — скоро выход.
     
Это был голос старухи.
     
Значит, это она шла за Алисой? И не догоняла, а охраняла ее?
     
— Спасибо, — сказала Алиса шепотом.
     
— Спеши, — сказала старуха. — У тебя мало времени.
     
Алиса поднялась на ноги, нащупала свечу. Свеча сразу загорелась в ее руке. Алиса обернулась. Но сзади уже никого не было. И Алиса побежала. А может, ей только показалось, что она бежит? Через сто шагов она увидела впереди свет.
     
Алиса выбралась из трещины на краю обширного кратера. Над ней расстилалось фиолетовое небо, по которому, обгоняя друг дружку, спешили два солнца. Дул ветер, приносил брызги дождя. Внизу у озерка точками маячили серые мячи. Из-под камня опасливо выглядывали желтые глаза паука.
     
Алиса упала на камни, и они показались ей теплыми и даже мягкими. Она бы заснула сейчас от усталости, но сердце билось так быстро, что не заснешь. И нельзя спать… надо идти. Но куда идти? Как найти своих? Как найти Гай-до? Как дать о себе знать? Алиса попробовала встать, но упала.
    
    
Стой, мы свои!
     
— Не волнуйся, — сказала старуха, которая вышла из трещины в скале вслед за Алисой, — можешь немножко отдохнуть.
     
Старуха вытащила из складок грязного мятого платья длинную черную курительную трубку, затем кисет, набила трубку табаком. Пальцы у старухи были длинные, желтые, сильные, с коротко обрезанными ногтями. Алиса пригляделась к ней и вдруг поняла, что старуха совсем не так стара, как казалось в подземелье. Скорее пожилая женщина. Лицо ее было изборождено глубокими морщинками, углы тесно сжатых губ опущены, глаза велики и печальны. Прямые черные с проседью волосы были спутаны и падали на плечи неровными прядями.
     
— Отдыхай, — сказала старуха. — У нас есть пять минут.
     
— Как странно здесь, — сказала Алиса с облегчением. И в самом деле, ей нужно было именно пять минут, чтобы прийти в себя. — Все здесь не те, за кого себя выдают. И вы тоже.
     
— Ты не права, — сказала старуха. Она глубоко затянулась и выдохнула дым. Дым кольцами поплыл к фиолетовому небу. — Ты мне помогла, девочка, — продолжала старуха. — Я тебе очень благодарна.
     
— Как я могла вам помочь?
     
— Ты помогла понять, что рассудок — не главное, что правит миром. Если ты считаешь, что должна идти, то никакой паук не страшен. Тебе нельзя было идти ни в коем случае. Все было против тебя. А ты пошла.
     
— Если бы не вы, меня бы эта сороконожка сожрала, — сказала Алиса.
     
— С чудовищами куда легче сражаться, если у тебя в руке бластер. Это каждый сможет. Ты пойди в бой с одной свечой в руке, тогда мы и посмотрим, кто смелый. Ты можешь встать?
     
— Могу.
     
— Тогда пошли. Тут недалеко. Нам нужно проникнуть в корабль.
     
Старуха шла первой. Она осторожно подобралась к краю и поманила Алису. Отсюда было видно, как внизу шагают вереницей автоматические повозки. Повозки с трудом переставляли металлические ноги, перебираясь через каменные завалы к замаскированному кораблю.
     
На некоторых сидели стражники в улыбающихся масках и разноцветных веселеньких одеждах. Даже автоматы, что болтались на груди, были раскрашены незабудками.
     
— Чем хуже и голоднее, — сказала старуха, — тем веселее мы раскрашивали нашу бедность. Даже на похоронах положено было плясать от радости.
     
Она говорила сама себе, не глядя на Алису.
     
— Как мы попадем в корабль? — спросила Алиса.
     
— Не беспокойся.
     
— Первым делом я хочу освободить моих друзей, — сказала Алиса.
     
— Знаю. Так мы и сделаем. Они будут мне нужны.
     
«Странно, как меняются люди, — подумала Алиса. — В ней не угадаешь ту беспомощную старуху, что бормотала в подземелье».
     
Навстречу потоку повозок низко над камнями промчался флаер. В нем между двух автоматчиков сидел Вечный юноша.
     
     
— Спешит, — сказала старуха, — суетится. Хорошо, что он снова отлучился.
     
Яркий метеор пролетел по небу. Старуха посмотрела на него.
     
— Пошли, — сказала она. — Иногда лучше сгореть и погибнуть, как метеор, чем тлеть тысячу лет, как гнилушка.
     
Они быстро спустились на дно кратера, скрываясь за камнями, если близко проходил патруль автоматчиков.
     
Люк в корабль, замаскированный под вход в пещеру, был открыт. В нем по очереди скрывались повозки с добычей.
     
Из плоской сумки, висевшей у нее на боку, женщина достала две улыбающиеся маски. Одну надела сама, другую дала Алисе.
     
Маска оттягивала кожу на лице, она была как резиновая.
     
По знаку женщины они спрятались за большим камнем у самой тропы. Мимо прошагала повозка с двумя стражниками.
     
Следующая, груженная ящиками, была без людей.
     
— Прыгай! — приказала женщина.
     
Она первая вскочила на ящики и протянула руку, помогая Алисе.
     
Пока повозка, не замедляя хода, шагала к кораблю, женщина подвинула ящики так, что за ними были видны лишь улыбающиеся маски. А так как на планете царил полумрак, то стражники у люка в корабль равнодушно скользнули по маскам взглядами, не приглядываясь, кто едет. И как догадаешься, если все маски одинаковые?
     
Как только повозка оказалась в коридоре, женщина соскочила с повозки. Алиса последовала ее примеру.
     
Женщина уверенно шла по кораблю. Она отлично знала расположение помещений.
     
Алиса узнала коридор, ведущий к палате.
     
Навстречу им шел доктор. Знакомый Алисе доктор в маске. Тот самый, что водил ее на допрос.
     
При виде Алисы и женщины он остановился. Он был удивлен. Даже если он и не узнал Алису, то оборванная, растрепанная ее спутница возбудила его подозрения.
     
Он сказал что-то на незнакомом Алисе языке.
     
Женщина ответила, не замедляя шага.
     
Ответ доктора не успокоил. Он поднял руку к верхнему карману, но старуха мгновенно выхватила бластер, и зеленый луч ударил доктора в сердце. Он упал.
     
— Вы убили его! — крикнула Алиса.
     
— Его давно надо было убить, — ответила женщина, наклоняясь и срывая с лица доктора маску.
     
Алиса непроизвольно остановилась и посмотрела на доктора. Это было лицо старого человека с короткими усиками над верхней губой. Неприятное лицо.
     
— На твоей совести немало преступлений, Мезальон, — сказала старуха. — Ты получил заслуженную кару.
     
Алиса пошла дальше. Ей не хотелось смотреть на мертвого человека.
     
— Смотри-ка, испугалась, — сказала женщина. — Я-то думала, что ты ничего не боишься.
     
— Я очень многого боюсь, — сказала Алиса. — Я боюсь темноты, грома и больших пауков…
     
— Чего? — Женщина расхохоталась. — Пауков? Больших?
     
— Если бы я увидела паука с кулак размером, я бы умерла со страха.
     
Женщина расхохоталась так, что задрожали стены.
     
— Шутница!
     
Но Алиса не шутила. Она в самом деле была не очень храброй девочкой. Скажем, обыкновенной. И боялась темноты.
     
У двери в палату стоял стул. На нем дремала медсестра.
     
Алиса шепотом попросила:
     
— Не убивайте ее, пожалуйста.
     
— Не бойся, — ответила старуха.
     
От звука ее голоса медсестра очнулась.
     
— Ни слова. Руки вверх, — сказала женщина. — И благодари судьбу, что Алиса просила тебя не убивать.
     
— Я… я, — лепетала медсестра.
     
— Молчать!
     
Старуха сорвала с медсестры маску, вырвала из ее кармана микрофон и бросила на пол.
     
— Меркэ? — сказала она. — Я не думала, что ты полетишь с ним сюда.
     
— Он заставил меня, — ответила медсестра.
     
Под маской у нее обнаружилось пухлое, совсем незлое лицо с маленькими черными глазками.
     
— И ты подчинилась?
     
— Я хотела жить. Все хотят жить. Ваш голос мне знаком, госпожа… Но вас нет на свете.
     
— Еще бы, — сказала женщина. — Разумеется. Меня нет на свете.
     
Она властным движением руки сняла свою маску.
     
— Ой! — ахнула медсестра и упала на колени. — Пощадите меня, великая госпожа!
     
— Молчать. Ты меня не видела. Открой дверь в палату.
     
— Там опасные пленники. Они чуть не сломали дверь.
     
— Я два раза не приказываю.
     
Медсестра быстро набрала код на маленьком пульте возле двери.
     
— Открыто, — прошептала она.
     
— И не пытайся убежать.
     
— Я — ваша рабыня, — ответила медсестра.
     
— Можно я? — сказала Алиса и, распахнув дверь, вбежала в комнату. — Ребята! — закричала она с порога.
     
Она хотела закричать: «Мы свободны!» — но не успела сказать ни слова, потому что на нее прыгнул какой-то страшный зверь, сшиб с ног. Алиса ударилась о ножку кровати, но сознание не потеряла и даже сообразила, что это не зверь, а Пашка, который подстерегал в засаде того, кто войдет в комнату, а Аркаша и Тадеуш выскочили в дверь и бросились бежать по коридору.
     
Но далеко им убежать не удалось. Реакция у старухи была отменной. Она отпрянула в сторону и подставила ножку Аркаше, который рыбкой пролетел вдоль коридора прямо в цепкие руки медсестры.
     
Тадеуш, который уже отбежал шагов на пятьдесят, остановился, потому что не мог оставить в беде своих товарищей, и бросился обратно. Но к тому времени Алиса уже успела подняться, оттолкнуть обалдевшего Пашку и крикнуть Тадеушу:
     
— Стой, мы свои! Понимаешь, мы свои! Это я, Алиса!
    
    
Рассказ императрицы
     
Пашка, придя в себя, сказал ворчливо:
     
— Могла бы и потише кричать…
     
Он был недоволен, что его замечательный план провалился и теперь он уже не главное действующее лицо драмы. А Пашка любит быть главным действующим лицом.
     
— Слушайте меня внимательно, — властно сказала старуха. — Я вам расскажу, что вы будете делать. Вы, молодой человек, — обернулась она к Тадеушу, — найдете в коридоре тело казненного мною преступника. Возьмите его маску и халат.
     
Тадеуш кивнул и вышел.
     
— О вас я знаю, — сказала женщина мальчикам. — Вы Аркаша и Павел, друзья Алисы. Меня зовут госпожа Моуд. Я знаю тайну Вечного юноши. Тайну, которая его погубит. Для этого я должна сорвать с него маску.
     
Вернулся Тадеуш. Он был в халате и маске доктора. Сама Ирия его бы не узнала.
     
— Хорошо, — сказала госпожа Моуд. — Вы должны помочь мне подойти к императору. Я буду в одежде медсестры Меркэ. Тадеуш — доктор Мезальон. Вы — пленники.
     
Госпожа Моуд вела себя так, будто не сомневалась: командует здесь она. И все покорялись ей. Даже Пашка.
     
— Зачем нужно срывать с императора маску? — спросила Алиса.
     
Старуха внимательно посмотрела на Алису, размышляя, отвечать или нет. Потом сказала:
     
— Я отвечу. Потому что, не будь тебя, я бы не решилась. Твоя смелость, Алиса, может изменить судьбу нашей планеты.
     
— А что ты сделала? — прошептал Аркаша.
     
— Сама не знаю, — сказала Алиса.
     
— Ничего особенного, — сказал Пашка, который хотел сам совершать все подвиги.
     
— Ничего особенного… — повторила госпожа Моуд. — Может быть, если я останусь жива, ты, Алиса, получишь титул наследной принцессы и право выпороть любого глупого мальчишку, который ставит под сомнения слова императрицы Моуд.
     
— О небо! — ахнула медсестра Меркэ. — О, грозная императрица!
     
— Молчать! — оборвала ее госпожа Моуд. — Слушайте. Много лет правил нашей планетой мой муж, император Сидон Третий. Наши народы жили в мире. Но у нас не было детей. И когда у одной из лун нашей планеты сорок лет назад потерпел крушение неизвестный корабль, на борту которого нашли чудом спасшегося маленького мальчика, мы решили, что это знак небес. Мы усыновили мальчика и воспитали его как принца. Его назвали Зовастром. Мы учили принца добру, а он рос грубым, нечестным, жестоким, он окружил себя подхалимами и мерзавцами, и мы слишком поздно поняли, что этого человека нельзя допускать к власти. И пять лет назад мой муж скрепя сердце сообщил о своем решении принцу. Принц Зовастр вошел в гнев и предательски убил императора.
     
— Не может быть! — воскликнула медсестра Меркэ. — Наш император убит? А кто же правит нами?
     
— Узурпатор Зовастр, — ответила госпожа Моуд. — Мой недостойный пасынок. Чтобы скрыть преступление, он объявил от имени убитого императора, что все жители планеты должны отныне носить улыбающиеся маски, чтобы не было ни одного хмурого или печального лица. Наши народы привыкли доверять императору и подчинились. Правда, некоторые шутили, что это старческая причуда.
     
— Правда, — сказала медсестра Меркэ. — Многие так думали.
     
— Я была тогда в отъезде. Но, вернувшись во дворец, я узнала об этой причуде и очень удивилась. Я сразу прошла в тронный зал, где меня ждал император. Я помню, как странно было идти по дворцу и вместо знакомых лиц видеть одинаковые глупые маски. Во всем дворце, во всем городе я была единственным человеком без маски. Когда я вошла в тронный зал, мне было достаточно одного взгляда, чтобы понять: на троне не мой муж. «Кто ты?» — спросила я. «Законный император», — ответил Зовастр. И по голосу я узнала своего приемного сына. «А где отец?» — спросила я. Он захохотал, и маски вокруг него льстиво захохотали. «Император покинул нас, — сказал он. — Но для блага отечества нужно, чтобы все думали иначе».
     
— О, ужас! — воскликнула Меркэ. — Но никто не знал об этом!
     
— Никто, кроме его друзей, не знает и сейчас, — сказала императрица. — Он предложил мне играть при нем роль: словно он — мой муж. Я была так возмущена, что заявила: «Лучше смерть, чем такая ложь!» А он засмеялся и сказал: «Не гневайся, мама, под масками все равны. Твою роль сможет сыграть любая служанка. Жива ты теперь или нет — никому нет дела. Выбирай — жизнь или смерть».
     
Я выбрала смерть, но он не дал мне даже смерти. Он приказал заточить меня в тюрьму. И если он арестовывал кого-нибудь из моих друзей или родственников, обязательно на последний день жизни сажал их ко мне в камеру. Так я встречала своих сестер, своих старых знакомых, великих ученых и славных князей, знаменитых писателей и замечательных музыкантов. И в последний день своей жизни они узнавали горькую правду. О, как я умоляла сохранить им жизнь! Но мой сынок был неумолим. Он получал удовольствие от убийства. Под масками все одинаково счастливы, повторял он. А тех, кто сомневается в этом, приходится убивать. Он приказал расписать цветочками все тюрьмы, веселыми узорами — крепости и бастионы. Все сильнее становилась его власть над страной, и все хуже жили люди в счастливом государстве масок. Он замыслил покорить другие миры. Но как это сделать? Он прослышал о том, что есть базы странников, где хранится абсолютное топливо и абсолютное оружие. Он разослал своих шпионов по всем планетам. Он постепенно превращал всю планету в военный лагерь. Планета разорялась, и все больше людей понимали, что дальше так жить нельзя. В страхе перед этим недовольством Зовастр казнил все новых и новых людей. Страшно было сказать лишнее слово на улице — тебя хватали, и ты не выходил живым из тюрьмы.
     
Люди проклинали императора. Они проклинали моего убитого мужа, они проклинали меня, потому что на приемах и торжествах вместо меня, в моих одеждах и в маске, рядом с узурпатором сидела актрисочка, которая играла мою роль. И кому могло прийти в голову, что все это обман, что вся планета живет обманом?
     
И я в тюрьме с жадностью ловила слухи о недовольстве народа, надеясь, что мое унижение не вечно. Я решила: вытерплю все, чтобы дождаться его гибели. В конце концов зло всегда терпит поражение. Только иногда приходится ждать очень долго. И только ненависть помогла мне жить.
     
— О, ужас! — воскликнула медсестра Меркэ. — Наша бедная императрица!
     
— Три года назад, — продолжала императрица Моуд, — агенты Зовастра донесли, что база странников находится на этой планете. Он сразу послал сюда корабль, чтобы его разведчики искали базу и уничтожали всех, кто приблизится к планете.
     
— И потому они напали на меня, — сказал Тадеуш.
     
— Да, поэтому они напали на вас. И вскоре после этого меня охватила надежда: я узнала, что в столице началось восстание. Народ не выдержал жестокого гнета в империи улыбающихся масок. Даже в моей камере было слышно, как гремят пушки. Я надеялась, что освобождение близко, но внезапно дверь в мою темницу открылась, меня связали и вывели наверх. Стояла ночь. Над городом тянулся черный дым, сверкали костры пожаров, слышалась перестрелка. В закрытой машине меня отвезли на космодром, где снаряжался к полету флагманский космический корабль, который раньше назывался «Справедливость», а теперь был переименован во «Всеобщее умиление». Мой пасынок уже ждал меня на корабле. Оказывается, он решил бежать. Он кипел гневом, но был бессилен. Он решил перелететь сюда и оставаться здесь, пока не отыщет базу странников. Она нужна ему не для счастья народа, она нужна ему для того, чтобы мстить народу.
     
— Меня увезли насильно, — сказала Меркэ. — Здесь не только его друзья, здесь немало и таких, кто попал на корабль не по своей воле.
     
— Знаю, — сказала императрица. — Люди слабы и разобщены. Трудно первому пойти в бой. Потому что первые погибают. Я сначала удивилась, почему он меня не убил. Но потом поняла: я нужна ему живой. Он хочет, чтобы я присутствовала при его торжестве. Когда он захватит сокровища странников, когда он вернет себе власть и зальет кровью нашу планету, я должна стоять рядом с ним и видеть его триумф. А уж потом он сможет спокойно меня убить…
     
— И вы сидели в этом подземелье? — спросила Алиса.
     
— И в этом мое преступление, — ответила тихо императрица. — Я надеялась, что он не найдет никаких сокровищ. Я надеялась, что произойдет чудо — восстанут те, кто его здесь окружает. Я надеялась, что жители нашей планеты отыщут узурпатора и прилетят сюда, чтобы уничтожить его. Я ждала, что сюда прилетит патрульный крейсер Галактического содружества и его арестуют. Я надеялась, потому что боялась смерти. Но бояться и ждать — значит губить других людей. И только сегодня девочка Алиса доказала мне, насколько я была не права. И потому я выхожу на бой. Возможно, на последний бой.
     
Алиса поймала удивленный взгляд Аркаши. Конечно, он, как сдержанный человек, ничем не показал своего удивления, но одно дело — лететь в космос с Алисой Селезневой, ученицей твоего класса, другое — узнать, что эта обыкновенная девочка совершила какой-то таинственный подвиг, за который ее объявляют принцессой. Пашка тоже молчал, но на Алису не смотрел. Конечно, не нужны ему престолы и империи, но почему не он совершил подвиг? Почему?
     
— По моим расчетам, узурпатор вернулся и прошел в тронный зал, — сказала императрица. — Вы поняли, почему я должна сорвать с него маску?
     
— Поняли, — ответил за всех Тадеуш. — Пани императрица хочет, чтобы все увидели его настоящее лицо.
     
— Ты прав, мой дружок, — сказала императрица. — Теперь все мужчины должны отвернуться. Мы с Меркэ поменяемся одеждой. Принцесса Алиса, я позволяю тебе помочь мне одеться.
    
    
Грозная Ирия
     
Пролетев раскаленным метеором над планетой, Ирия затормозила над скалами. К счастью, скафандр выдержал стремительный спуск и теперь медленно остывал. Гай-до все время поддерживал с ней связь.
     
— Госпожа, — сказал он, когда Ирия пролетала над большим озером, из глубины которого поднимались и лопались громадные пузыри газа, — в районе, куда вы летите, заметна активность. Из недр горы все время выезжают груженые повозки, в ущелье видны люди. Полагаю, что враги отыскали базу странников.
     
— Ничего удивительного, — ответила Ирия. — Этого следовало ожидать.
     
— Повозки поднимаются по ущелью, переваливают через невысокую горную гряду и исчезают в большом кратере.
     
— Спасибо, — сказала Ирия. — Значит, у них здесь есть постоянное убежище…
     
— Или замаскированный космический корабль.
     
Теперь Ирия летела осторожно. Все правильно. Вот вход в базу. Неподалеку по ущелью шагает повозка, груженная контейнерами. Ирия задержалась возле входа на базу, ожидая, что оттуда появится еще кто-нибудь, но никто больше не выходил.
     
Ирия полетела за последней повозкой. На ней сидели несколько человек, одетые в яркие одежды. Почему-то все они непрерывно улыбались.
     
Так, за последней повозкой, Ирия добралась до входа в корабль.
     
— Вижу вход, — сообщила она Гай-до. — Ты меня хорошо слышишь?
     
— Отлично, — ответил Гай-до. — Но учтите, что, когда вы будете внутри, связь может ухудшиться.
     
— Знаю, — ответила Ирия.
     
В этот момент широкий грузовой люк корабля «Всеобщее умиление» начал медленно закрываться.
     
Ирия поняла, что нельзя терять ни секунды. Она включила двигатель скафандра на полную мощность и снарядом влетела в корабль.
     
Два стражника в масках, которые дежурили у люка, еле успели отскочить в стороны. Ирия затормозила. Ни один нормальный человек не выдержал бы такого торможения. Но недаром Ирия все детство провела в тренировках. Она только поморщилась от боли и тут же точным ударом в солнечное сплетение отправила в нокаут одного стражника, а второго схватила за руку, выбила оружие, завернула ему руку за спину и приказала:
     
— Веди к главному!
     
Стражник дергался, мычал, бормотал что-то на непонятном языке.
     
— С тобой говорят на космолингве, — сообщила Ирия. — Если ты меня не понимаешь, значит, жить тебе осталось одну минуту.
     
Стражник сразу понял, чего от него хотят, и побрел, согнувшись, по коридору.
     
— Выпрямись, — приказала Ирия, — а то подумают, что я тебя веду. Ты идешь сам. А ну, выпрямись. И улыбайся.
     
— Я всегда улыбаюсь, — буркнул стражник.
     
— На тебе маска?
     
— На всех маски.
     
— Слушай меня: на днях сюда привезли пленников с Земли. Где они?
     
— Мне пленников не показывают, — сказал стражник. — Их Вечный юноша для себя держит.
     
— Где держит?
     
— В палате госпиталя, — сказал стражник.
     
— Веди меня туда.
     
Стражник неуверенно двинулся вперед, будто раздумывал, куда идти.
     
— Учти, — сказала тогда Ирия, — если ты меня обманешь и заманишь в другое место, я погибну. Но первым погибнешь ты. Понял?
     
Стражник решил не испытывать судьбу. Он провел Ирию к палате самым коротким путем. На счастье, никто им не встретился. Ирия не знала, что большинство жителей корабля собрались в тот момент в тронном зале, где Вечный юноша должен был выступить с речью.
     
— Вот здесь, — сказал стражник, остановившись перед дверью с голубыми незабудками.
     
— Попробуй, — приказала Ирия, — открыта ли дверь?
     
— Дверь заперта, — сказал стражник. — А ключей у меня нет.
     
— Проверим, — сказала Ирия. Она сильнее загнула назад руку стражника и толкнула его вперед так, что он ударился головой о дверь. От этого удара дверь распахнулась, а стражник пролетел метров десять вдоль прохода и замер, шмякнувшись животом об пол.
     
Ирия увидела ярко раскрашенную комнату с двумя рядами кроватей. Но на кроватях никого не было. Только на стуле посреди комнаты сидела женщина в рубище. От удара в дверь она вскочила и приложила руки к груди.
     
— Они ушли, — сказала оборванка. — Никого нет.
     
— Куда?
     
— В тронный зал.
     
— Покажите мне туда дорогу.
     
— А вы не причините вреда императрице?
     
— Мне нужно освободить пленников.
     
— Пойдемте. — Медсестра Меркэ выскользнула в коридор.
     
Стражник, услышав, что дверь закрылась, приподнялся и дотянулся до кнопки на стене. По кораблю прокатился пронзительный рев сирены.
     
— Тревога! — закричала Меркэ.
     
— Тогда скорей! — крикнула Ирия.
     
— Слушаюсь, господин, — сказала Меркэ, подобрала юбки и побежала по коридору. Она была уверена, что человек в скафандре — отважный мужчина, боец с патрульного крейсера Галактического центра.
    
    
Разоблачение Зовастра
     
Когда императрица Моуд и Тадеуш в медицинских халатах и улыбающихся масках вошли в зал, гоня перед собой трех робких пленников, там уже собрались все обитатели корабля.
     
В другую дверь вошел Вечный юноша. Он был взволнован, ломал пальцы, подергивал плечами, приплясывал. За его спиной стали два телохранителя с автоматами.
     
— Слава! — закричал он, вскочив на сиденье трона, чтобы его лучше видели. Рот его широко раскрывался, руки и ноги суетились, но улыбка оставалась застывшей, и оттого зрелище было жутким. — Слава мне! Слава богам! Сокровища странников наши! Мы возвращаемся на нашу многострадальную планету, которую захватила кучка негодяев, посмевших поднять руку на меня, вечного и бессмертного императора! И пускай час моего торжества будет часом гибели наших врагов! Ура! Слава!
     
— Слава! Ура! — подхватили стражники и придворные.
     
     
Вдруг взор императора остановился на кучке пленников.
     
— Кто разрешил их привести сюда? — спросил он.
     
— Простите, ваше величество, — сказала императрица измененным голосом, подражая голосу Меркэ. — Доктор Мезальон приказал привести пленных, чтобы они видели момент вашего торжества.
     
И она поклонилась императору.
     
— Верно, — согласился император. — Подведите их сюда. Пускай падут мне в ноги. И, может, я подарю им жизнь. Я сегодня добрый.
     
Люди вокруг расступались, одинаковые улыбающиеся маски жутко глядели со всех сторон.
     
Узурпатор в нетерпении подпрыгивал на троне. Затем соскочил вниз, уселся на трон.
     
— Целуйте мне ногу, — приказал он, вытянув перед собой блестящий сапог. — Ну же, на колени! Ползите сюда!
     
По незаметному знаку госпожи Моуд Алиса и Аркаша упали на колени. Но упрямый Пашка и не подумал. Он стоял, гордо подняв голову. И чуть было все не испортил.
     
— Опустись, Пашенька, — умоляла его Алиса.
     
— Стража! — приказал узурпатор. — Покажите этому мерзавцу, как надо себя вести!
     
Один из стражников выхватил из-за пояса плеть. Но ему не пришлось пустить ее в ход. Тадеуш был быстрее, он так ловко толкнул Пашку в спину, что тот растянулся на полу.
     
— Молодец, доктор Мезальон! — расхохотался узурпатор.
     
Пашка пытался подняться, но Алиса и Аркаша вцепились в него.
     
Император от души веселился, глядя, как пленники возятся у его ног.
     
И вдруг замер. Рука его поднялась. Палец уткнулся в Алису.
     
— Нет! — закричал он. — Не может быть! Она же в подземелье!
     
«Все погибло, — успела подумать Алиса. — Как же мы забыли, что он меня знает!»
     
И ни она, ни император не заметили, что в этот момент ложная медсестра быстро поднялась на возвышение у трона.
     
— Слушайте меня, жители моей планеты, — произнесла она низким, властным голосом и резким движением сорвала с себя маску.
     
Гул изумления прокатился по залу. Все узнали императрицу.
     
— Вас обманули! — продолжала она. — Это самозванец.
     
Узурпатор так растерялся, что поднес ладони к лицу, словно испугался, что с него сорвут маску.
     
— Смотрите же! — Императрица с силой оторвала ладони Зовастра от его лица.
     
— Нет! — завопил узурпатор.
     
Императрица рванула маску так сильно, что она разорвалась. И все увидели потное от страха, бледное остроносое лицо Зовастра — ничем не примечательное лицо, не старое.
     
По залу прокатился крик ужаса.
     
— Вы узнаёте его? — продолжала императрица. — Это мой недостойный сын. Он не только убил нашего законного императора, но и заточил меня в подземелье. Мои друзья, — императрица показала на Алису, которая уже поднялась на ноги, — помогли мне прийти к вам и сказать правду. Правда всегда в конце концов побеждает, но, если мы не поможем ей, она может победить слишком поздно.
     
Императрица не видела, как растерянность на лице узурпатора уступает место гримасе ненависти.
     
Он отпрыгнул в сторону.
     
— Стреляйте в нее! — крикнул он телохранителям. — Убейте ее! Это ведьма!
     
— Я ведьма? — Императрица подняла руку, останавливая движение Тадеуша, который бросился ей на помощь. — Ты, жалкий червяк, после всего, что совершил, осмеливаешься оскорблять меня? Тебе нет прощения!
     
И императрица подняла руку с бластером.
     
Но не успела выстрелить.
     
Сразу несколько выстрелов поразили ее. Стрелял сам узурпатор. Стреляли его телохранители, и стреляли друзья Зовастра, что толпились тесной кучкой за троном.
     
— Проклинаю! — произнесла громко императрица и при полном молчании пораженного зала опустилась на пол.
     
— Вот так! — закричал в бешенстве узурпатор. — Так будет со всеми, кто осмелится поднять на меня руку. Не вам меня судить! У меня власть и сила. Всех казнить!
     
Он показал на Алису и остальных пленников. Но ужас, охвативший всех, даже телохранителей, был так велик, что ни один из них не тронулся с места.
     
Алиса кинулась к императрице и приподняла ее голову.
     
— Не умирайте! — заплакала она. — Только, пожалуйста, не умирайте!
     
— Ах так, вы смеете мне не подчиняться! — Император направил бластер на Алису.
     
Но тут в дверях послышался страшный шум и грохот. Влетели кучкой стражники, метнулись во все стороны зрители. Словно сверкающая молния, ворвалась в зал фигура в космическом боевом скафандре.
     
     
Луч бластера вонзился в потолок.
     
— Всем стоять на месте! — прогремел громкий голос.
     
И при виде фигуры в скафандре нервы узурпатора не выдержали.
     
— Патрульный крейсер! — крикнул кто-то в зале.
     
— Патрульный крейсер! — завопил узурпатор и кинулся прочь из зала. За ним побежали два или три его дружка.
     
— Ирия! — Голос Тадеуша перекрыл шум зала.
     
Он сорвал маску и побежал навстречу жене.
     
— Тадеуш, миленький, я так за тебя боялась, — сказала Ирия. — Тебя никто не обидел?
     
А в зале творился страшный переполох. Многие кинулись вслед за узурпатором, чтобы его поймать, другие окружили тесной толпой лежащую на полу императрицу.
     
Императрица открыла глаза и увидела рядом с собой плачущую Алису. Она сделала попытку подняться, и сразу десятки рук помогли ей.
     
Императрица Моуд положила слабую руку на голову Алисе и сказала:
     
— Уходя от вас, я передаю всю власть над планетой этой девочке. Она оказалась сильнее и смелее всех нас, вместе взятых. И я горда тем, что судьба свела меня с этой девочкой. Клянитесь же в верности ей!
     
— Клянемся!.. — прокатилось по залу. — Клянемся!
     
Люди срывали с себя маски и топтали их.
     
— Я скажу вам, что сделала эта… — И тут голос императрицы оборвался. Голова ее склонилась.
     
— О горе! — послышался чей-то голос. — Императрица скончалась!
     
И горький стон прокатился по залу.
     
Вдруг корабль содрогнулся от толчка. Сразу шум в зале оборвался. Люди прислушивались: что случилось?
     
В зал вбежал один из тех, кто гнался за узурпатором.
     
— Самозванец убежал! — закричал он. — На спасательном катере.
     
— Это очень опасно, — сказал пожилой человек, который стоял, наклонившись над императрицей. — На спасательном катере есть запас топлива и оружие.
     
— Гай-до, — сказала Ирия в микрофон, — ты меня слышишь?
     
— Я все слышу, — отозвался корабль.
     
— Сейчас от нашего корабля отделился спасательный катер. В нем находится опасный преступник. Приказываю тебе следовать за ним, находясь на безопасном расстоянии. Ты должен установить, куда он держит путь. Ты меня понял?
     
— Вижу спасательный катер, — отозвался Гай-до.
     
Но голос его слышала только Ирия. Сотни людей в зале молча смотрели на нее. Тогда Ирия включила динамик на полную громкость.
     
— Ты сможешь идти за ним? — спросила она.
     
— Он идет с большим ускорением. Полагаю, что для разгона он использует топливо странников. В открытом космосе мне его не догнать.
     
— Придумай что-нибудь, Гай-до, придумай, друг! — сказала Ирия.
     
— Принял решение, — ответил Гай-до. — Иду на сближение на встречном курсе.
     
— Ты что задумал?
     
— У меня нет выхода, — ответил Гай-до. — В меня стреляют.
     
— Гай-до, береги себя!
     
— Направляю удар в ходовую часть спасательного катера, — сказал Гай-до. — Намерен лишить их хода.
     
— Гай-до, не надо! — закричала Ирия. — Ты погибнешь!
     
— Прощай, моя любимая госпожа, — сказал Гай-до. — Передай привет Алисе и ее друзьям. Я их полюбил. Как жаль, что мы не сможем участвовать в гонках!
     
В зале стояла страшная тишина. Люди даже боялись дышать.
     
— Включите экраны! — закричал кто-то. — Включите экраны!
     
Под потолком тронного зала загорелись экраны внешнего обзора. На одном видно было небо, и по нему, быстро сближаясь, двигались две звездочки. Было видно, как одна из них несется на вторую. Вторая меняет курс, стараясь избежать столкновения. Но первая, как упрямая оса, снова сближается.
     
— Ты боишься меня, узурпатор! — раздался голос Гай-до. — Хочется жить!
     
И вторая звездочка — видно, и в самом деле нервы Зовастра не выдержали — резко развернулась и пошла на снижение. Гай-до не отставал от императора.
     
В гробовом молчании все смотрели, как звездочки, увеличиваясь, стремительно приближаются к планете.
     
На втором экране появилось изображение каменистой равнины. Именно там опустились оба корабля. Вот сел, ударился о камни Гай-до. Вот снизился, как затравленный волк, спасательный катер императора. В нем открылся люк. Из люка выскочил человек.
     
— Он убежит, — пронесся по залу ропот. — Надо догнать его.
     
— Он безопасен, — сказала Ирия. — Мы его поймаем.
     
Узурпатор отбежал от спасательного катера. В руке у него был бластер.
     
И вдруг все увидели, как из-за камня выкатился серый мяч. Узурпатор остановился, погрозил мячу бластером. Но мяч уже был не один, сотни мячей выкатывались со всех сторон и катились к Зовастру. Луч бластера бил по мячам. Но все новые и новые мячи выкатывались из-за камней. Наконец луч бластера потускнел, узурпатор отбросил оружие прочь и побежал от мячей.
     
     
— Они его убьют? — спросил Пашка.
     
— Как они могут его убить? — возразил Аркаша. — У них и рта нету.
     
Но мячи уверенно и упорно гнали перед собой убийцу.
     
Он выбежал на берег озера. Мячи серой массой покрывали берег.
     
— Они мстят, — сказала Алиса. — Они мстят за Дикодима и его детей.
     
Узурпатор вбежал в озеро. Он думал, что он в безопасности, но тут первая шеренга мячей тоже вошла в воду и поплыла за ним. Все глубже и глубже входил в воду узурпатор. Вот он поплыл. Мячи замерли, словно отказались его преследовать. И тут все поняли почему.
     
Перед плывущим императором из воды поднялся огромный многометровый гейзер. Столб воды поднял махонькое тельце императора к небу, а затем рухнул вниз. Лишь круги пошли по воде…
     
— Все, — сурово сказала Ирия. — Нам не придется его ловить.
     
В зале нарастал гул. Впервые за много дней люди могли посмотреть друг на друга спокойно, без страха. Некоторые прятали глаза, другие хмурились, третьи были серьезны, четвертые радостны.
     
И, перекрывая шум, издалека донесся голос Гай-до:
     
— Госпожа… Госпожа, я жив. Я жду тебя…
    
    
Что же ты натворила?
     
В тот же день Алиса и ее друзья полетели на берег озера, в котором утонул узурпатор Зовастр. Ни одного серого мяча на берегу они не встретили: те опасались людей и не скоро еще станут относиться к ним без опаски.
     
Гай-до, поврежденный при посадке, лежал на берегу. От удара вылетела заплата, поставленная на Земле.
     
— Я его обманул, — тихо сказал Гай-до. — Он поверил, что я пойду на таран. Но я ведь всего-навсего робот. Я не могу причинить вреда человеку, даже если он очень плохой.
     
— Но он забыл об этом, — сказал Аркаша. — И перепугался. Иначе тебе бы его не догнать.
     
— Простите, друзья, — сказал Гай-до, — что я так неудачно приземлился. Я спешил…
     
— Несчастный старик, — произнес Тадеуш. — Одно утешение: он прожил героическую жизнь.
     
Ирия, затянутая в черный сверкающий комбинезон, стройная, быстрая в движениях, ничем не похожая на ту нежную красавицу, что встретила Алису в лесу под Вроцлавом, ответила:
     
— Еще посмотрим.
     
В ее голосе звучала сталь. И Алиса подумала, что даже Тадеуш немного робеет перед женой: такой он ее никогда раньше не видел.
     
— Погуляйте, — сказала она. — Я вас позову.
     
Но никто не ушел. Все стояли за ее спиной и смотрели на Гай-до.
     
Всем было грустно. Но по-разному. Алиса жалела кораблик, который хотел летать, любил свою госпожу и был куда больше человеком, чем негодяй Зовастр. Пашка расстраивался, потому что сорвались гонки. А ведь он был почти уверен, что победит. Аркаше было очень жалко, что пострадало замечательное изобретение — второго такого кораблика во Вселенной уже не будет. А Тадеуш беспокоился: вдруг невероятные изменения, что произошли с его любимой Ириечкой, останутся в ней навсегда? Сможет ли он полюбить ту незнакомку, что, оказывается, скрывалась в его нежной Ирии? Эти тревожные мысли заставили его спросить:
     
— Как там наша Вандочка?
     
На что Ирия совершенно спокойно ответила:
     
— Не беспокойся, она с твоей мамой.
     
И с этими словами она скрылась внутри Гай-до.
     
Часа два Ирия провела в кораблике. Остальные далеко не отходили: а вдруг понадобится помощь? Иногда изнутри доносились вздохи, Гай-до страшно страдал, а Ирия Гай, разбираясь в повреждениях, совсем его не жалела.
     
Потом Алиса пошла к озеру. Через каждые десять минут над озером поднимался высокий фонтан воды и с грохотом обрушивался вниз. Маленький серый мячик выкатился из-под камня и осторожно покатился к Алисе. Алиса замерла, боялась шелохнуться, чтобы не испугать малыша, но из-за камней раздался предупредительный свист, и мячик стремглав покатился обратно.
     
Подошел Пашка. Сел рядом на камни.
     
— Я тут поговорил с ребятами, — сказал он. — Они могут дать нам спасательный катер. Только, боюсь, скорость у него мала.
     
— Кто эти ребята? — спросила Алиса.
     
— Из экипажа «Всеобщего умиления». Приглашали меня к ним стажером.
     
— Неужели не согласился? — спросила Алиса.
     
Пашка почуял подвох в вопросе и ответил равнодушно:
     
— Не буду же я им объяснять, какая у меня несознательная мать.
     
— Да, — согласилась Алиса. — С Марьей Тимофеевной тебе не повезло. Она не оценит твоих способностей.
     
— Сама хороша! — вдруг озлился Пашка. — Наследная принцесса! Вот расскажу в школе ребятам, они со смеху лопнут.
     
— Не стоит рассказывать, — ответила Алиса серьезно. — Мы с тобой понимаем, что все эти королевства и империи — вчерашний день человечества. А ведь императрица говорила все это серьезно. И потом умерла. Для них это не шутки.
     
— Ладно, понимаю, не маленький. Им после этого узурпатора лет десять придется приводить планету в порядок. Ты туда полетишь?
     
— Может, слетаю, — сказала Алиса. — Но только после того, как там будет республика.
     
— Правильно, — сказал Пашка.
     
Он помолчал, кидая камешки в озеро. На том берегу горело зарево далекого вулкана. Красное солнышко стремительно пронеслось над головами. Тени вытянулись, сократились и вытянулись снова.
     
— А может, все-таки расскажешь, что ты такого сделала?
     
— Когда?
     
— Не крути! Ведь не стала бы та императрица просто так престол передавать. Что-то ты натворила?
     
— Ничего не натворила, — сказала Алиса.
     
— Я знаю, ты скрытная, — сказал Пашка. — И теперь уж нам никогда ничего не узнать.
     
— Не скрытная, а скромная, — сказал Аркаша, который подошел к ним и остановился, глядя на зарево вулкана. — Ты бы уж давно всему миру возвестил о своем подвиге.
     
— А может, и не было никакого подвига? — спросил Пашка.
     
Он дразнил Алису. Любопытство убивало его.
     
Тогда Алиса поднялась и пошла к Гай-до. Кому нужны эти пустые разговоры? Ведь мальчики не знали императрицу, не были в подземелье, не видели пауков, не разговаривали с коварным узурпатором. А того, что люди не знают, им не объяснишь. Алисе было грустно.
     
Через два часа Ирия наконец вылезла из Гай-до и сказала:
     
— Здесь его не починишь.
     
— Значит, все-таки можно починить? — радостно спросил Пашка.
     
— Боюсь, что он уже никогда не станет таким, как прежде.
     
— А все-таки можно починить?
     
— Только на Земле, — сказала Ирия. — Или на Вестере.
     
— А это сложно? — спросил Аркаша.
     
— Сложно, — ответила Ирия. — Вам не справиться.
     
— Жалко, — сказал Аркаша. — А вы нам не поможете?
     
— Нет, — ответил быстро Тадеуш, который только что вернулся из ближайшего ущелья, где собирал местные растения. Он не хотел терять время даром. — Ирия возвращается во Вроцлав. Нас ждут.
     
Ирия поглядела на Гай-до, потом на мужа. Взгляд ее смягчился, и она сказала добрым голосом:
     
— Тадеуш, мой любимый, пойми меня. Я была очень несправедлива к моему другу. Если бы я не забыла о нем, может, ничего бы плохого не случилось. Я очень люблю тебя и нашу малышку. Но прежде чем снова стать домашней, тихой, хозяйственной женой, я должна отплатить Гай-до за все, что он для нас сделал.
     
Тадеуш не стал спорить. Он был умным человеком и уже понял, что в его жене существуют два совсем разных человека. И ему придется теперь быть мужем обеих Ирий.
     
— Спасибо, — тихо произнес Гай-до.
     
— Ирия, — сказал Пашка, — я в твоем распоряжении. Ты можешь заставить меня работать круглые сутки, доставать материалы, паять, лудить, ковать, приносить гвозди…
     
— А что такое гвозди? — удивилась Ирия.
     
— Это я в переносном смысле, — сказал Пашка.
     
— Если в переносном, тогда не перебивай, — сказала Ирия, и Пашка сразу сник. Тогда Ирия чуть улыбнулась и добавила: — Конечно, я не откажусь от вашей помощи, друзья, потому что мне тоже очень хочется, чтобы Гай-до смог участвовать в гонках.
    
    
Перед гонками
     
Еще через три дня прилетел патрульный крейсер. Галактический патруль сначала получил тревожный сигнал с пассажирского корабля «Линия», где сумасшедшая пассажирка угнала спасательный катер. Когда крейсер уже был в пути, его настигла гравиграмма со «Всеобщего умиления», в которой кратко говорилось о последних событиях на планете Пять-четыре.
     
К тому времени Ирии с ее помощниками удалось немного подштопать Гай-до, так что он сам смог подняться на орбиту. Ирия и Тадеуш уговорили командира крейсера взять Гай-до с собой. И потому Гай-до совершил путешествие до Вестера, откуда ходят регулярные рейсы к Земле, в трюме патрульного крейсера.
     
Они попрощались с обитателями «Всеобщего умиления», который уже был переименован в «Императрицу Моуд», и поклялись, что на следующие каникулы обязательно прилетят в гости к новым знакомым. На прощание медсестра Меркэ и старший советник, который теперь командовал кораблем, отозвали Алису в сторону и вручили ей официальный диплом, на котором было золотыми буквами написано, что в соответствии с последней волей императрицы Моуд Алисе Селезневой присваивается почетный титул наследной принцессы и она может в любой момент вступить во владение империей. Алиса, конечно, отказывалась, но Меркэ объяснила, что этот диплом только почетный. Неизвестно, захотят ли жители планеты новую императрицу, даже если она лучшая московская школьница. Поэтому пускай диплом останется ей на память. Тогда Алиса диплом взяла.
     
На Землю путешественники попали только через десять дней. Разумеется, с патрульного крейсера они послали на Землю гравиграмму. Страшно подумать, что произошло бы в Москве, если бы встревоженные родители отправились искать детей на Гавайские острова, где их никто не видел.
     
Когда родители получили гравиграммы с патрульного крейсера Службы галактической безопасности, в которых сообщалось, что их дети живы-здоровы, только почему-то находятся на другом конце Млечного Пути, то реагировали они на это по-разному. Алисин папа, профессор Селезнев, сказал Алисиной маме, которая собралась заплакать:
     
— Вот видишь, с нашей дочкой ничего не случилось.
     
Пашкина мать, прочитав гравиграмму, разорвала ее в мелкие кусочки и заявила:
     
— Уши оборву!
     
Правда, эта угроза была в том доме обыкновенной, и Пашкины уши до сих пор остались на месте.
     
В доме Аркаши все Сапожковы, от прадедушки до правнуков, тети и дяди и племянники, собрались за овальным обеденным столом и долго держали совет, принимать меры или не принимать мер. Все очень шумели и переживали до тех пор, пока прадедушка Илья Борисович не сказал:
     
— У нашего мальчика есть склонность к научной деятельности. А эта склонность не позволяет Аркаше сидеть на месте. Я очень надеюсь, что наконец-то в нашем семействе будет второй лауреат Нобелевской премии.
     
Первым лауреатом был сам прадедушка. Поэтому, когда путешественники наконец объявились на Земле, их родственники уже более или менее успокоились, и они смогли без помех заняться починкой Гай-до, что оказалось нелегким делом.
     
Если бы не замечательный конструкторский талант Ирии Гай и терпение Тадеуша, который взял на себя все заботы о малышке, если бы не трудолюбие Аркаши, который неделями не уходил с ремонтной площадки, если бы не помощь Лукьяныча и всех членов технического кружка школы, если бы не самоотверженность Пашки, который два раза летал в Австралию и один раз в Шанхай, чтобы добыть нужные детали, если бы, наконец, не старания Алисы, которая одна умела успокоить и утешить Гай-до, если бы не общие титанические усилия, Гай-до никогда бы не поднялся в воздух.
     
А так за четыре дня до начала гонок Ирия уселась в пилотское кресло, включила пульт управления, загорелись дисплеи и индикаторы, мерно зажужжали планетарные двигатели, и Гай-до спросил:
     
— Может, выйдем на круговую орбиту?
     
Голос его дрогнул от волнения.
     
— Один виток, — сказала Ирия.
     
Остальные члены экипажа, болельщики и помощники остались на Земле. Они следили за испытательным полетом по мониторам.
     
Легко, почти незаметно, Гай-до оторвался от земли, на секунду завис в воздухе и, набирая скорость, рванулся кверху. Он вышел на орбиту, и Ирия заставляла его совершать сложные маневры. Сначала Гай-до осторожничал, робел, но с каждым новым удачным маневром он все смелее менял курс, переворачивался, тормозил и вновь ускорялся.
     
— Можно еще один виток? — попросил он Ирию, поверив в свои силы.
     
— Нет, — ответила она. — Для первого раза достаточно. Дальше испытывать тебя будут ребята.
     
— Ну, как? Хорошо? Правда, хорошо? — спросил Пашка, первым подбежав к кораблю, когда тот спустился на школьную площадку.
     
— Нет, — ответила Ирия. — Недостатков масса. Еще надо работать и работать.
     
— Но это невозможно! — воскликнул Пашка. — Гонки через четыре дня!
     
— Значит, надо работать еще четыре дня, — ответила Ирия. — Это уже ваша задача. Я буду прилетать к вам каждый день и проверять, что вы сделали по программе, которую я вам оставлю.
     
— У нас есть шансы победить в гонках? — спросил Аркаша.
     
— Пока нет, — ответила Ирия.
     
— Есть! — крикнул Гай-до.
     
Все засмеялись, но Ирия сказала серьезно:
     
— Шансов у вас мало. Я думаю, что другие гонщики построили корабли не намного хуже, чем Гай-до. И их корабли не попадали в такие переделки.
     
— Не расстраивайся, Гай-до, — сказала Алиса, подойдя к кораблику и гладя его по еще теплому боку. — Мы постараемся.
     
Они проводили Ирию с Тадеушем до автобусной станции. А на обратном пути Пашка сказал:
     
— Завтра я работать не приду. Обойдетесь без меня.
     
— Что еще задумал? — спросила Алиса.
     
— Ничего. Просто я знаю, что мы все равно победим.
     
— Пашка, признавайся, что ты еще задумал! — потребовал Аркаша. — Моя интуиция говорит, что ты опасен.
     
— Интуиция тебя обманывает, — сказал Пашка.
     
Правда, на следующий день он пришел на площадку, и они работали, но после обеда он исчез. На третий день вообще зашел на полчасика, зато слетал за это время в Шанхай посмотреть на корабль китайских ребят и в Тбилиси. Алиса сердилась на него, говоря, что он — турист. Аркаша молчал. Хотя был недоволен.
     
За день до начала соревнований всем его участникам раздали отпечатанные правила.
     
Они уселись в кают-компании Гай-до и прочли их вслух.
     
— Ну что ж, ничего нового, — сказал Аркаша. — Взлет из пустыни Гоби. Облет вокруг Луны, возвращение в заданную точку. Двигатели только планетарные, топливо только обыкновенное, жидкое. Ты чего надулся, Пашка?
     
— Я надулся? — Пашка поднял брови. — Ничего я не надулся. Просто я думаю. На мне, как на капитане, лежит большая ответственность.
     
— Хорошо, — сказала Алиса. — На всех нас лежит ответственность. Поэтому я предлагаю разойтись по домам и хорошенько выспаться. Вечером перегоним Гай-до в пустыню Гоби. Старт в десять утра по местному времени.
    
    
Гонки
     
Громадная плоская каменная равнина в то утро преобразилась. Вокруг долины, с которой должны стартовать корабли, реяли под ветром громадные флаги и вымпелы. Множество киосков с сувенирами, прохладительными напитками, мороженым радовали глаз. Тысячи и тысячи флаеров, аэробусов, стратолайнеров слетелись к полю. Когда Гай-до подлетел к месту старта, поле казалось усеянным разноцветными божьими коровками и яркими бабочками.
     
Посредине, на свободном круге диаметром в три километра, стояли гоночные корабли.
     
Всего их было сто шестьдесят три.
     
Гай-до, далеко не самый большой, новый и красивый из кораблей, скромно стоял почти в середине поля. Ирия Гай с Тадеушем с трудом отыскали его.
     
— Это какая-то ярмарка, — сказала Ирия. — Совершенно несерьезно.
     
Алиса, которая в последний раз проверяла дюзы Гай-до, потому что тот неожиданно заявил, что у него там что-то «чешется», обернулась на голос и не сразу узнала отважную Ирию, потому что с ней снова произошла метаморфоза.
     
Перед Алисой стояла скромная молодая женщина в легком голубом сарафане. Голову ее прикрывала от яркого солнца белая косынка. На руках женщина держала младенца, который с удивлением крутил головой, очень внимательно вглядываясь в космические корабли. Сзади стоял Тадеуш, лицо у него было счастливое и спокойное. Такая жена его устраивала больше, чем амазонка.
     
— Ого, — сказал Пашка, появившись в люке корабля и увидев малышку. — Как она смотрит! Наверное, продолжит дело своего дедушки!
     
— Вандочка не такая, — вмешался Тадеуш. — Я ей уже купил вагон кукол и набор для вышивания. Ты меня понимаешь, Паша?
     
— Я-то понимаю, а мама поймет?
     
— Алиса, — сказал Гай-до, — скорее проверь правую дюзу индикатором гладкости. Там шершавит. Мы проиграем. Не отвлекайся.
     
И только тут Алиса сообразила, что кораблик даже не поздоровался со своей госпожой. Он с утра был совершенно не в себе, так боялся опозориться.
     
И вдруг молодая женщина сверкнула сиреневыми глазищами и сказала мужу:
     
— Подержи малышку.
     
Она сделала решительный шаг вперед, отобрала у Алисы индикатор и с головой ушла в дюзу.
     
Тадеуш встревожился.
     
— Милая, — робко сказал он, — может быть, здесь обойдутся без тебя?
     
Но вокруг стоял такой грохот, так громко играли оркестры, так отчаянно перекликались гонщики, так натужно ревели в последних проверках двигатели кораблей, что, конечно, никто не услышал Тадеуша.
     
Подошли два китайских мальчика. Поздоровались с Пашкой. Это были его старые друзья и соперники из Шанхая.
     
— Хороший корабль, — сказал Лю.
     
— Очень красивый корабль, — сказал Ван.
     
Китайские гонщики были близнецами. Они были очень похожи, но не совсем одинаковы. Поэтому любой мог их отличить друг от друга. Правда, никто, кроме их мамы, не был уверен, кто из них Лю, а кто Ван.
     
— Мы постараемся тебя обогнать, Паша, — вежливо сказал Лю. Хотя, может быть, это сказал Ван.
     
Подбежала девочка из афинской школы, знакомая Алисы.
     
— Ты летишь? — спросила она.
     
— Да.
     
— А меня не взяли. Мы в классе тянули жребий. Я вытащила пустую бумажку.
     
Над громадным полем ударил гонг. Звук его как будто свалился с неба. Сразу шум стих, но через несколько секунд возник вновь и, быстро нарастая, заполнил поле.
     
— К старту приготовиться! — послышался голос главного судьи соревнований Густава Верна, троюродного правнучатого племянника великого фантаста Жюля Верна.
     
Болельщики и зрители отходили от кораблей.
     
Ирия выскочила из дюзы.
     
— Не успела, — сказала она. — Когда вернетесь, доделаем. Я же просила Пашу проверить дюзы. Почему ты этого не сделал?
     
Капитан корабля, раздобывший где-то настоящий мундир капитана Дальней разведки, который был ему велик, отвел взор в сторону и сказал равнодушно: