1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 
     

16-770    

     

     

Смерть наносили друг другу – никто не  подумал о бегстве.    

Множество вкруг Кебриона воткнулося в  землю двуострых    

Копий и стрел оперенных, с тугой  тетивы полетевших,    

Множество камней больших раздробило  щиты у героев,    

Бившихся вкруг Кебриона, а сам во  весь рост исполинский,    

     

     

16-775    

     

     

В туче он праха лежал, позабыв свою  ловкость возницы.    

Долго, покуда средь неба блестящее  двигалось солнце,    

Сыпались стрелы с обеих сторон и  валились герои.    

Но когда солнце склонилось, в тот  час, как быков распрягают,    

Дети ахеян, судьбе вопреки взяли верх  над врагами,    

     

     

16-780    

     

     

Ибо они из под стрел увлекли Кебриона  героя    

Прочь от смятенных троянцев и с плеч  его сняли доспехи.    

Снова Патрокл устремился, беды  замышляя троянцам.    

Трижды бросался он в бой,  быстроногому равный Арею,    

С криком воинственным, девять мужей  каждый раз убивая.    

     

     

16-785    

     

     

Но как в четвертый он раз налетел,  небожителю равный,    

Тут, о, наездник Патрокл, конец наступил  твоей жизни.    

Страшный в кровавом бою Аполлон тебе  вышел навстречу.    

Только Патрокл его не приметил в  смятении битвы,    

Ибо явился бессмертный, густою  окутанный тучей,    

     

     

16-790    

     

     

Сзади он стал за героем, в широкие  плечи и спину    

Тяжкой ударил рукой – и в глазах у  того завертелось.    

Шлем с головы у Патрокла сорвал  Аполлон Дальновержец,    

И зазвенел под ногами коней, по земле  покатившись,    

Шлем с продырявленным ободом. Грива  на нем загрязнилась,    

     

     

16-795    

     

     

Кровью покрывшись и пылью. А прежде  того не бывало,    

Чтоб густогривый сей шлем запятнался  и праха коснулся,    

На богоравном герое Ахилле досель  защищал он    

Голову с дивнопрекрасным челом. А  теперь, волей Зевса,    

Гектор наденет его, ибо гибель была  его близко.    

     

     

16-800    

     

     

Мигом в руках у Патрокла копье боевое  сломалось,    

Медью обитое светлой, тяжелое,  страшно большое.    

С плеч его пояс упал и щит  покрывающий мужа,    

Панцирь ему развязал Аполлон  Дальновержец, сын Зевса.    

Разум его помутился и светлые члены  ослабли.    

     

     

16-805    

     

     

Он, цепенея, стоял. И в то время  копьем длиннотенным    

В спину меж плеч поразил его сзади  один из дарданцев,    

Воин Эвфорб, сын Панфоя, ровесников  всех затмевавший    

Ног быстротой, и копьем, и ловкостью  править конями,    

Ибо, впервые прибыв в колеснице,  войне обучаясь,    

     

     

16-810    

     

     

Двадцать героев с коней он на землю  низверг в состязаньи.    

Он то, наездник Патрокл, копьем  поразил тебя первый,    

Но не смирил, а назад побежал и  смешался с толпою,    

После того как из тела копье свое  вырвал обратно.    

Встречи избег он с героем Патроклом,  хотя безоружным.    

     

     

16-815    

     

     

Сын же Менойтия, богом и острым  копьем укрощенный,    

Быстро к друзьям отступил, избегая  губительной Парки.    

Гектор, едва увидав, что Патрокл,  бесстрашный душою,    

Раненый острою медью, назад отступает  к дружине,    

Близко к нему подбежал сквозь ряды и  копьем его ранил    

     

     

16-820    

     

     

В нижнюю часть живота – и копье  пронеслось через тело.    

Грохнулся наземь Патрокл к великому  горю ахеян.    

Точно как лев побеждает в бою  неустанного вепря,    

Если, отвагой дыша, на вершине горы  они бились    

Из-за ключа небольшого, терзаемы  жаждою оба,    

     

     

16-825    

     

     

И торжествует могучий над  запыхавшимся вепрем:    

Так у могучего Менойтиада, сразившего  многих,    

Гектор, сын славный Приама, копьем  своим отнял дыханье.    

И, похваляясь пред ним, он крылатое  слово промолвил:    

"Ты уповал, о, Патрокл, богатый  мой город разрушить,    

     

     

16-830    

     

     

Жен собирался троянских, лишив их  сиянья свободы,    

На кораблях увезти в любезную отчую  землю:    

О, безрассудный! За них быстроногие  Гектора кони    

Рвутся на бой да и сам я копьем  подвизаюсь пред войском    

Браннолюбивых троянцев, от наших  супруг отвращая    

     

     

16-835    

     

     

Горькое рабство. Тебя же сожрут наши  коршуны вскоре.    

О, злополучный! Тебе не помог и  Ахилл, столь отважный,    

Он, кто наверно тебя задержал и  наказывал долго:    

– Не возвращаться назад, о,  Патрокл, коней укротитель,    

К нашим глубоким судам, перед тем как  туники кровавой    

     

     

16-840    

     

     

Не рассечешь на груди ты у Гектора  мужеубийцы, –    

Так он, должно быть, сказал и уверил  тебя, о, безумец!"    

Изнемогая, Патрокл наездник, ему ты  ответил:    

"Можешь теперь похваляться. Тебе  даровали победу    

Зевс Олимпиец и Феб Аполлон. Без  труда укротили    

     

     

16-845    

     

     

Боги меня и оружие с плеч моих сами  сорвали.    

Если бы воинов двадцать, как ты, мне  навстречу предстали,    

Все бы погибли на месте, моей  укрощенные медью.    

Но одолели меня сын Латоны и рок  беспощадный,    

А из героев – Эвфорб. Ты же третьим  удар мне наносишь.    

     

     

16-850    

     

     

Но говорю я тебе, и в душе мое слово  запомни:    

Жить, Приамд, и тебе остается  недолгое время.    

Рок всемогущий и смерть пред тобою  стоят уже близко.    

Вскоре падешь от руки беспорочного  сына Эака".    

Только что слово он кончил, как  смерть осенила героя.    

     

     

16-855    

     

     

Быстро от тела умчалась душа и в Аид  опустилась,    

Плача о доле своей, покидая и силу и  юность.    

С речью уже к мертвецу обратился  блистательный Гектор:    

"Ты отчего, о, Патрокл,  пророчишь мне черную гибель?    

Кто еще знает, не сын ли Фетиды  прекрасноволосой    

     

     

16-860    

     

     

Раньше испустит дыханье, моим  укрощенный оружьем?"    

Так говоря и на тело ногой наступив,  он из раны    

Вырвал обратно копье и труп  опрокинулся навзничь.    

После с копьем устремился на  Автомедона, чтоб ранить    

Равного богу возницу Ахилла, Эакова  внука.    

     

     

16-865    

     

     

Только того уж умчали бессмертные  быстрые кони,    

Те, что Пелею царю подарили блаженные  боги.    

     

     

* * *ПЕСНЬ СЕМНАДЦАТАЯ

  Подвиги Менелая    

     

     

Не утаилось от глаз Менелая, любимца  Арея,    

Что под оружьем троянцев Патрокл убит  среди сечи.    

Яркою медью одет, из переднего ряда  он вышел    

И зашагал вокруг тела, как матка,  родивши впервые,    

С жалобным ходит мычаньем вкруг телки  своей первородной:    

     

     

17-5    

     

     

Так вокруг тела Патрокла шагал  Менелай русокудрый,    

Выставив грозно копье и щит  равномерно округлый,    

Смертью тому угрожая, кто первый к  нему подошел бы.    

Но и Панфоя воинственный сын,  копьеносец искусный,    

Не позабыл о Патрокле, сраженном  бойце благородном.    

     

     

17-10    

     

     

Ставши вблизи, он сказал Менелаю,  любимцу Арея:    

"Зевса питомец, Атрид Менелай,  о, владыка народов,    

Прочь! Ты оставь мертвеца, дай  кровавые снять мне доспехи,    

Ибо никто из троянцев, никто из  союзников славных    

Раньше, чем я, не ударил Патрокла  копьем среди сечи.    

     

     

17-15    

     

     

И оттого не препятствуй добыть мне  великую славу.    

Иль попаду и в тебя и лишу тебя  сладостной жизни".    

Тяжко вздохнувши ему отвечал Менелай  русокудрый:    

"Отче Зевес! Не пристойно с  таким похваляться бесстыдством!    

Так леопард не бывает надменен. Ни  лев пышногривый,    

     

     

17-20    

     

     

Ни замышляющий гибель кабан, кто в  бестрепетном сердце    

Больше, чем прочие звери, великою  силой гордится,    

Как о себе копьеносцы Панфоевы дети  возмнили.    

Но насладился недолго смиритель коней  Гиперенор    

Силой и юностью, после того как пошел  мне навстречу    

     

     

17-25    

     

     

И надо мною глумился, твердя, что из  всех я данайцев    

Самый трусливый воитель. Домой не  придет он, надеюсь,    

Чтоб дорогую жену и родителей милых  утешить.    

Так усмирю я и силу твою, если будешь  с оружьем    

Ждать предо мною. Совет мой – назад  удались поскорее,    

     

     

17-30    

     

     

Скройся в толпу. Не упорствуй, не  стой предо мною, покуда    

Не поплатился. Глупец познает только  то, что свершилось".    

Так он сказал. Панфоид не послушал  совета и молвил:    

"Сам, о, питомец Зевеса,  поплатишься ныне за гибель    

Брата, кого умертвил у меня и чьей  смертью хвалишься,    

     

     

17-35    

     

     

Ты, кто супругу его в тишине  новозданного дома    

Сделал вдовой, а родителям грусть  причинил и стенанья.    

Верно, большую отраду доставлю  несчастным в их горе,    

Если, твоей овладев головой и  доспехами брани,    

В руки отдам их Панфою и богоподобной  Фронтиде.    

     

     

17-40    

     

     

Дай же, скорей испытаем работу  тяжелую боя,    

Пусть для меня и тебя он победу  решает иль бегство".    

Так говоря, Менелая ударил он в щит  округленный.    

Медь не пробив, острие над щитом его  твердым погнулось.    

Тотчас за ним Менелай устремился, любимец  Арея,    

     

     

17-45    

     

     

С медным копьем, воссылая молитву  Зевесу Крониду,    

И отступавшему мужу попал в основание  глотки,    

Сам поналег на копье, своей тяжкой  руке доверяясь.    

Нежную шею Евфорба насквозь острие  пронизало.    

Шумно он грохнулся в прах, и доспехи  на нем загремели,    

     

     

17-50    

     

     

Волосы кровью покрылись, подобные  кудрям хариты,    

Золотом и серебром перевитые локоны  пышно.    

Точно садовник лелеет побег  плодоносной оливы    

В месте укромном, где бьет в изобильи  вода ключевая;    

Пышная ветвь зеленеет и белым осыпана  цветом,    

     

     

17-55    

     

     

В разные стороны гнется под нежным  дыханием ветра;    

Вдруг ураган налетает с внезапною  бурей великой    

И деревцо вырывает из ямы и наземь  бросает:    

Так и Панфоева сына, метателя копий  Эвфорба,    

Храбрый убил Менелай и его обнажил от  доспехов.    

     

     

17-60    

     

     

Точно как лев, обитатель холмов,  полагаясь на силу,    

В мирно пасущемся стаде тучнейшую  схватит корову;    

Крепко зубами держа, он сперва  раздробит ей затылок,    

После ее растерзает и кровь, и утробу  проглотит;    

Вкруг же него пастухи и собаки,  стерегшие стадо,    

     

     

17-65    

     

     

Издали крик поднимают и лай, но никто  не дерзает    

Близко к нему подойти, обуянные  ужасом бледным:    

Так никого меж троянцами сердце в  груди не подвигло    

Близко тогда подступить к Менелаю,  покрытому славой.    

Тут бы легко сын Атрея доспехи унес  Панфоида,    

     

     

17-70    

     

     

Если б к нему Аполлон не почувствовал  зависти в сердце.    

Гектора в бой побудил он, Арею  подобного мужа,    

Смертного образ приняв, полководца  киконян Ментеса.    

Он, обратясь к Приамиду, крылатое  слово промолвил:    

"Гектор, куда ты стремишься, за  недостижимым погнавшись,    

     

     

17-75    

     

     

За лошадьми Эакида героя? Да людям-то  смертным    

Этих коней не легко укрощать, ни  впрягать в колесницу,    

Всякому, кроме Ахилла, дитяти  бессмертной богини.    

Сын же Атрея меж тем, вокруг тела  Патрокла шагая,    

Острою медью убил из троянцев  храбрейшего мужа,    

     

     

17-80    

     

     

Сына Панфоя Евфорба и битву заставил  покинуть".    

Слово окончив, бессмертный вернулся в  сражение смертных.    

Гектора мрачную душу окутало страшное  горе.    

Он по рядам оглянулся и тотчас увидел  Атрида,    

Как он доспехи снимал с Панфоида,  лежащего в прахе.    

     

     

17-85    

     

     

Черная кровь на песок из зияющей раны  струилась.    

Гектор из ряда передних, сверкая  оружием, вышел,    

Зычно крича, на бушующий пламень  Гефеста похожий.    

И не укрылся от взора Атрида  взывающий Гектор.    

Тяжко вздохнув, к своему обратился он  храброму сердцу:    

     

     

17-90    

     

     

"Горе мне! Если я кину  прекрасные эти доспехи,    

Если оставлю Патрокла, кто пал, мою  честь защищая,    

Как бы, увидев, не стал порицать меня  кто из ахеян.    

Если ж, укоров стыдясь, я троянцев и  Гектора встречу,    

Как бы меня, одного обступив, их  толпа не убила,    

     

     

17-95    

     

     

Ибо все войско троянцев ведет  шлемовеющий Гектор.    

Только зачем я всем этим тревожу  любезное сердце?    

Муж, кто без помощи бога желает  сразиться с героем,    

Богу любезным, себя обрекает на  верную гибель.    

Вот отчего аргивяне меня не осудят,  увидев,    

     

     

17-100    

     

     

Что отступаю пред Гектором: с помощью  бога он бьется.    

Если б мне голос услышать Аякса,  отважного сердцем,    

Оба мы вместе пошли б и подумали б  снова про битву.    

Труп и без помощи бога, быть может,  увлечь удалось бы    

И передать Ахиллесу: то было б из зол  наименьшим".    

     

     

17-105    

     

     

Но между тем как он это обдумывал в  мыслях и в сердце,    

Близко ряды подоспели троянцев –  предшествовал Гектор.    

И Менелай отступил, удалился от тела  Патрокла,    

Часто назад озираясь, как будто бы лев  пышногривый,    

Если собаки и люди его отразят от  загона    

     

     

17-110    

     

     

Криком и множеством копий; от страха  в груди его мощной    

Сердце сожмется, и нехотя он со двора  отступает:    

Так отступал Менелай русокудрый от  тела Патрокла.    

Только достигнув дружины, он стал и  лицом обернулся,    

Всюду Аякса ища, Теламонова сына  большого.    

     

     

17-115    

     

     

Вскоре его увидал он по левую сторону  боя.    

Верных друзей ободрял и в сражение  вел Теламонид,    

Ибо вдохнул Аполлон в сердца их  божественный ужас.    

Царь Менелай побежал и, приблизясь к  Аяксу, промолвил:    

"Милый, за мной! Поспешим вкруг  умершего биться Патрокла!    

     

     

17-120    

     

     

Труп нам удастся, быть может, снести  к Ахиллесу Пелиду,    

Хоть обнаженный: доспехи совлек  шлемовеющий Гектор".    

Так говоря, взволновал он Аякса  могучего сердце.    

Вышел к бойцам он передним, а с ним  Менелай русокудрый.    

Гектор Патрокла тащил, обнажив от  прекрасных доспехов;    

     

     

17-125    

     

     

Голову с плеч он хотел отрубить  заостренною медью    

И поволочь его тело и бросить  троянским собакам.    

Близко Аякс подошел и уставил свой  щит, словно башню    

Гектор назад отступил и в толпу  удалился троянцев.    

Сам в колесницу вступил, а доспехи  вручил он дружине,    

     

     

17-130    

     

     

В город велел отнести их, себе на  великую славу.    

Менойтиада широким щитом приукрыл  Теламонид,    

Стал перед ним, как стоит, закрывая  детенышей, львица,    

Если детенышей глупых выводит гулять  и средь леса    

Встретит охотников вдруг и, на силу  свою полагаясь,    

     

     

17-135    

     

     

Кожу наморщит на лбу и прикроет глаза  горделиво:    

Так перед мертвым Патроклом стоял  Теламонид великий.    

Рядом, с другой стороны, сын Атрея,  любезный Арею,    

Стал Менелай русокудрый, терзаемый  скорбью великой.    

Главк, Гипполоха дитя, предводитель  героев ликийских,    

     

     

17-140    

     

     

На Приамида взглянул исподлобья и  гневно промолвил:    

"Гектор, по виду герой, но в бою  уступающий многим!    

Так-то тебя беглеца незаслуженно  слава венчает.    

С этого дня позаботься свой город  спасать и твердыню    

Сам, во главе выступая мужей, в  Илионе рожденных.    

     

     

17-145    

     

     

Ибо никто из ликиян отныне бороться  не станет    

Против данайцев за город. Без устали  вечно сражайся    

С храброй толпою врагов –  благодарности здесь не увидишь.    

Как, о, несчастный, спасешь ты в  сражении мужа простого,    

Если царя Сарпедона, товарища, также  и гостя,    

     

     

17-150