1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 
он ест так же
хорошо,
как и при
полном бодрствовании,
но наутро
убежден, что
ночью не ел,
так как не осознавал
производимого
им действия.
Тем не ме­нее,
действие происходило.

Или, например,
путешественник,
едущий в телеге,
засыпает. Волы
движутся,
останавливаются,
их распрягают
по дороге.
Путешественник
не знает всего
этого, но после
пробуждения
оказывается
в другом месте.
Поездка закончилась,
хотя он нахо­дился
в блаженном
неведении
относительно
всех событий
в пути. Подобное
происходит
и с Самостью
человека. Вечно
бодрствующая
Самость сравнима
с путешественником,
спящим в телеге.
Бодрствен­ное
состояние это
есть движение
волов, а самад­хи
— их неподвижность
(потому что
самадхи озна­чает
бодрствующий
сон — джаграт-сушупти,
то есть человек
осознает действие,
но не заинтересован
в нем — волы
запряжены, но
не движутся).
Глубокий сон
— распрягание
волов, ибо это
отвечает полному
прекращению
активности,
соответствующему
освобо­ждению
волов от упряжи.

Возьмем
еще пример с
кинотеатром.
При показе
ки­нофильма
картины действия
проецируются
на экран, но
движущиеся
изображения
не задевают
и не из­меняют
экрана. Зритель
смотрит на них,
а не на экран.
Изображения
не могут существовать
от­дельно от
экрана, однако
сам экран
игнорируется.
Точно так же
Самость является
экраном,
на
кото­ром
наблюдаются
картины, действия
и т. п.
Чело­век
осознает последние,
но не осознает
неотъемле­мого
первого. Тем
не менее мир
изображений
не находится
в стороне от
Самости, и,
осведомлен
ли человек об
экране или нет,
действия будут
про­должаться.

У. Но ведь
в кинотеатре
есть киномеханик?

М. Да,
но кинопоказ
выполняется
бесчувственными
материалами.
Источник света,
кинокадры,
экран и
т. п. — всё
это не чувствующее,
и потому нужен
киномеханик,
чувствующий
деятель. С другой
сто­роны, Самость
есть абсолютное
Сознание и,
сле­довательно,
замкнута, не
требует дополнений.
Не может быть
оператора,
отдельного
от Самости.

У. Я
не путаю тело
с оператором
машины, а скорее
имею в виду
слова Кришны
в 61-м стихе XVIII
главы Гиты:

«Господь
в Сердце каждого
существа
пребывает,
	о
Арджуна,

Как
на (гончарном)
колесе вращая
все существа
	силой
Своей майи»3.

М.
Функции
тела,
включающие
необходимость
опера­тора,
рождены
в
уме, а поскольку
тело есть джа­да,
или не чувствующее,
то чувствующий
управля­ющий
необходим.
Кришна говорил,
что Бог пре­бывает
в
Сердце
как Владыка
индивидуальных
душ — джив,
потому
что люди думают,
что они являются
дживами.
На
самом
деле
не
сущест­вует
ни джив,
ни Владыки,
внешнего по
отношению к
ним,
ибо
Самость
все
заключает
в
СЕБЕ.
И экран
в кинотеатре,
и изображения
на нем,
зри­тель,
актеры, киномеханик,
освещение, само
здание кинотеатра
и все прочее
есть ОНА. То,
что вы сме­шиваете
свою Сущность,
Самость с телом,
пред­ставляя
себя актером,
напоминает
ситуацию, когда
зритель в кинотеатре,
вживаясь в
фильм, представ­ляет
себя актером.
Представьте
себе актера,
у ко­торого
вы осведомляетесь,
может ли он
играть без
подмостков!
То же самое
и в случае с
человеком,
думающим, что
его действия
отделены от
Самости.

У. С
другой стороны,
это похоже
на приглашение
зрителю
действовать
в кинокартине.
Итак, мы
должны поз­нать
глубокий
сон-бодрствование!

М.
Действия и
состояния
всегда соответствуют
какой-то определенной
точке зрения.
Например,
ворона,
слон и
змея — все они
используют
один орган для
двух альтернативных
целей. Одним
глазом ворона
осматривает
обе стороны;
для слона хобот
служит одновременно
рукой и носом,
а змея одинаково
хорошо видит
и слышит глазами.
Скажете ли вы,
что ворона
имеет глаз или
глаза, а хобот
слона является
рукой или носом,
или назовете
глаза змеи
ее ушами
— это означает
одно и то же.
Подобно этому
для человека,
достигшего
Само-осознания
— джняни,
глубокий
сон-бодрствование
или бодрство­вание-глубокий
сон или сновидения-глубокий
сон, сновидения-бодрствование
— все есть одно
и то же состояние.

У. Но
мы должны иметь
дело с физическим
телом в физическом,
бодрствующем
мире! Если мы
глубоко заснем
во время работы
или попытаемся
работать
во время
сна, то работа
пойдет неправильно.

М.
Глубокий сон
не является
неведением,
он есть чистое
состояние
человека, а
бодрствование
не является
знанием, оно
— неведение.
Есть
полное
сознание
в глубоком
сне и полное
неведение
в
бодрствова­нии.
Ваша настоящая
природа
перекрывает
оба
эти состояния
и простирается
вне их. Самость
пре­восходит
как знание, так
и неведение.
Состояния
глубокого сна,
сновидений
и бодрствования
явля­ются
лишь формами,
проходящими
перед Самостью
и развивающимися
независимо
от того,
осознаете
вы
их
или
нет.
Состояние
джняни
таково,
что
в нем
проходят
состояния
самадхи,
бодрство­вания,
сновидений
и глубокого
сна, подобно
тому как
волы движутся,
останавливаются
или распря­гаются
в то время, когда
пассажир
спит.
Эти
от­веты
соответствуют
лишь точке
зрения невежест­венного
— аджняни,
так как
в противном
случае такие
вопросы не
возникнут.

У.
Конечно, они
не могут возникнуть
у Самости. Кто
бы тогда
спрашивал?
Но,
к
несчастью,
я еще не осо­знал
Самость!

М.
Это как раз и
является препятствием
на вашем пути.
Вы
должны
отделаться
от
идеи,
что
вы
аджня­ни
и еще
не осознали
Самость. Вы
есть
Самость.
Было
ли время, когда
вы не осознавали
эту Са­мость?

У.
Итак, мы должны
экспериментировать
в глубоком
сне-бодрствовании...
или в фантазии?

М. (Смеется).

У.
Я придерживаюсь
того мнения,
что физическое
тело человека,
погруженного
в
самадхи
в
резуль­тате
непрерываемого
„созерцания”*
Самости,
мо­жет
стать по этой
причине неподвижным.
Оно
мо­жет
быть активным
или нет, но ум,
установившийся
в таком
„созерцании”,
не будет затронут
движени­ями
тела или чувств,
не будет и
беспокойства
ума, являющегося
предтечей
физической
деятельности.
В то
же время другой
человек, возражая,
дока­зывает,
что физическая
деятельность,
несомненно,
препятствует
самадхи
или
непрерывному
„созер­цанию”.
Каково мнение
Бхагавана?
Вы
есть
жи­вое
доказательство
моего утверждения.

М.
Вы оба
правы:
вы
говорите
о
сахаджа
нирвикаль­па
самадхи,
а другой
— о кевала
нирвикальпа
самад­хи.
В
последнем
случае ум жив,
но погружен
в Свет Самости
(поскольку в
глубоком сне
ум находится
в темноте неведения),
и субъект проводит
различие между
самадхи
и
деятельностью
после выхода
из самадхи.
Более
того, активность
тела, органов
позна­ния,
жизненных сил,
ума и внимание
к объектам
являются препятствием
для устремленного
к пости­жению
кевала
нирвикальпа
самадхи.

В
сахаджа
самадхи,
однако,
ум растворен
в
Са­мости
и утрачен.
Следовательно,
различий и
пре­пятствий,
отмеченных
выше,
здесь не
существу­ет.
Активность
такого Существа
подобна
кормле­нию
спящего ребенка,
воспринимаемому
наблюда­телем,
но не самим
субъектом.
Путешественник,
глубоко спящий
в движущейся
повозке,
не
осоз­нает
ее движения,
поскольку его
ум погружен
в темноту. В то
же время сахаджа-джняни
не осознает
своих телесных
активностей,
ибо его ум мертв,
будучи растворен
в экстазе Чидананды
(Бла­женства
Самости).

Для
большей ясности
различия между
глубоким сном,
кевала
нирвикальпа
самадхи и
сахаджа
нирвикальпа
самадхи можно
пред­ставить
в форме таблицы,
как это и сделано,
Шри Бхагаваном:

			Глубокий
сон

			Кевала
нирвикальпа
самадхи

			Сахаджа
нирвикальпа
самадхи
			(1)	Ум жив

			(2)	погружен
			в 	темноту
				забвения
			(1)	Ум жив

			(2)	погружен
			в Свет

			(3)	подобен
			ведру, при­вязанному
			к веревке и
			опущенному
			в во­ду колодца

			(4)	как
			ведро вытаски­вается
			за другой конец
			веревки, так
			и ум покидает
			Свет
			(1)	Ум мертв

			(2)	растворен
			в
Самости

			(3)	подобен
			реке, впа­дающей
			в океан и утрачивающей
			свою индивидуальность

			(4)	река
			не может вер­нуться
			из океана

У
Мудреца, осознавшего
Самость, ум
полностью
разрушен и
мертв, но для
внешнего наблюдателя
Мудрец может
казаться обладающим
умом, словно
мирянин. Следовательно,
личность „я”
Мудреца имеет
только кажущуюся
„объективную”
„реальность”,
а на самом деле
это „я” не имеет
ни субъективного
существования,
ни объективной
реаль­ности.

II

ТИШИНА
И УЕДИНЕНИЕ

У. Является
ли обет молчания
полезным?

М. Внутренняя
Тишина есть
само-отдача.
И это то же самое,
что и жизнь без
чувства эго.

У.
Необходимо
ли уединение
для санньяси?

М.
Уединение
пребывает в
уме человеческом.
Один мо­жет
быть в гуще
мира, сохраняя,
тем не менее,
совершенную
безмятежность
ума, и такой
человек всегда
находится в
уединении.
Другой
может жить
в лесу, но
оказаться все
еще не в состоянии
управ­лять
умом. О
таком
человеке нельзя
сказать,
что
он уединен.
Уединение
определяется
ориентацией
ума: человек,
привязанный
к мирским вещам,
не может достичь
уединения, где
бы он ни был, а
не­привязанный
всегда пребывает
в уединении.

У. Что
такое мауна?

М.
Состояние,
которое
превосходит
речь и мысли,
буду­чи
медитацией
без умственного
усилия,
и есть
ма­уна.
Подчинение
ума —
это медитация,
а
глубо­кая
медитация есть
вечная речь.
Тишина — это
постоянная
Речь, это неиссякаемый
поток „сооб­щения”,
который
прерывается
словесной
речью, ибо
слова блокируют
этот безмолвный
„язык”. Лекции
могут часами
занимать людей,
не способ­ствуя
их совершенствованию.
С другой стороны,
Тишина постоянна
и помогает
человечеству
в це­лом... Под
Тишиной подразумевается
Красноречие.
Словесные
наставления
не так красноречивы,
как Тишина.
Тишина — это
непрекращающееся
Крас­норечие...
Она — лучший
из языков. Существует
состояние,
когда слова
исчезают и
торжествует
Тишина.

У. Но
как же тогда
мы можем обмениваться
мыслями
друг с
другом?

М. Это
необходимо
лишь при существовании
чувства двойственности...

У.
Почему Бхагаван
не выходит к
народу и не
пропо­ведует
ему Истину?

М.
Откуда вы знаете,
что я этого не
делаю? Разве
про­поведь
заключается
в том, чтобы
взобраться
на трибуну и
взывать к толпе
вокруг? Проповедь
есть просто
сообщение
Знания, а по-настоящему
оно может быть
передано только
в Тишине. Что
вы думаете о
человеке, который
слушает поучение
в течение часа
и уходит не
затронутый
им настолько,
чтобы изменить
свою жизнь?
Сравните
его с дру­гим,
сидящим в святом
Присутствии
и уходящим
через
некоторое
время
с
полностью
изменившим­ся
взглядом на
жизнь. Что лучше:
громко пропо­ведовать
без всякого
толку или безмолвно
сидеть, посылая
Внутреннюю
Силу?

С
другой стороны,
как возникает
речь? Существует
абстрактное
Знание, из которого
поднимается
эго, являющееся,
в свою очередь,
мыслью, а мысль
вы­зывает
изреченное
слово. Поэтому
слово — это
всего лишь
правнук начального
Источника.
Но
если слово
может производить
воздействие,
столь ценимое
вами, то насколько
более мощной
должна быть
Проповедь
посредством
Тишины.
Однако
лю­ди не
понимают этой
простой, неприкрашенной
истины, Истины
их каждодневного,
всегда присут­ствующего,
вечного переживания.
Эта Истина есть
то же, что
Самость. Существует
кто-нибудь, не
зна­ющий Истинного
Я? Но людям не
нравится даже
слышать об этой
Истине, в то
время как они
стре­мятся
узнать о том,
что лежит вдали,
— о небесах,
аде и перевоплощении.

Поскольку
они любят тайну,
но не Истину,
то
рели­гии
стараются
обслужить их
так, чтобы в
конечном счете
привести обратно
к Самости. Какие
бы сред­ства
ни применялись,
вы должны в
конце концов
вернуться к
Себе, к Самости.
Так почему бы
не пребывать
в Самости здесь
и теперь? Чтобы
наблю­дать
или размышлять
о других мирах,
Самость необходима,
и поэтому люди
не отличаются
от Са­мости.
Даже невежественный
человек, когда
он наблюдает
предметы, видит
только Самость.
III

КОНТРОЛЬ
УМА

У. Как я
могу контролировать
ум?

М.
Если Самость
осознана,
то контролировать
нечего,
так как
Самость сияет
только после
исчезновения
ума. В человеке,
осознавшем
Самость, ум
может быть или
не быть активным,
но для него
существует
только Самость,
ибо ум,
тело и мир
неотделимы
от Самости,
а значит,
принадлежат
ЕЙ. Отлича­ются
ли они от Самости?
Так почему
нужно беспо­коиться
об этих тенях,
когда
Самость
известна?
Как они
могут повлиять
на Самость?

У. Если
ум — это просто
тень, то как
мне познать
Са­мость?

М.
Самость сияет
Своим Собственным
Светом; ОНА —
Сердце. Освещение
поднимается
из Сердца и
дос­тигает
головы,
которая
является
местопребывани­ем
ума. Мир видим
умом, и поэтому
вы видите мир
отраженным
светом Самости.
Мир воспринимается
действием ума,
и когда ум освещен,
он познает мир,
а когда
нет, то он не
знает мира.

Если ум