1 2 3 4 5 6 7 
   
    
     
Не держись, моя жизнь —
     
Смертью после ли измеришь.
     
И я пропаду ни за грош,
     
Потому что и мне ближе к телу сума.
     
Так проще знать честь.
     
И мне пора,
     
Мне пора уходить следом песни, которой ты веришь…
     
Увидимся утром —
     
Тогда ты поймешь всё сама.
    
   
  
  
   
    
«Сядем рядом. Ляжем ближе»
   
   
    
     * * *
     
Сядем рядом. Ляжем ближе,
     
Да прижмемся белыми заплатами к дырявому мешку.
     
Строгим ладом.
     
Тише, тише.
     
Мы переберем все струны да по зернышку.
    
   
   
    
     
Перегудом, перебором
     
Да я за разговорами не разберусь,
     
Где Русь, где грусть.
     
Нас забудут — да не скоро.
     
А когда забудут, я опять вернусь.
    
   
   
    
     
Будет время — я напомню,
     
Как все было скроено, да все опять перекрою.
     
Только верь мне, только пой мне.
     
Только пой мне, милая, — я подпою.
    
   
   
    
     
Нить, как волос.
     
Жить, как колос.
     
Размолотит колос в дух и прах один цепной удар.
     
Я все знаю. Дай мне голос
     
И я любой удар приму, как твой великий дар.
    
   
   
    
     
Тот, кто рубит сам дорогу,
     
Не кузнец, не плотник ты,
     
Да все одно — поэт
     
Тот, кто любит, да не к сроку,
     
Тот, кто исповедует, да сам того не ведает.
    
   
   
    
     
Но я — в ударе. Жмут ладони,
     
Все хлопочут бедные…
     
Да где ж им удержать зерно в горстях.
     
На гитаре, на гармони,
     
На полене сучьем, на своих костях.
    
   
   
    
     
Злом да ласкою, да грехами
     
Растяни меня ты, растяни, как буйные меха!
     
Пропадаю с потрохами,
     
А куда мне, к лешему, потроха.
    
   
   
    
     
Но завтра — утро. Все сначала.
     
Заплетать на тонких пяльцах недотрогу-нить
     
Чтоб кому-то полегчало.
     
Да разреши, пожалуй, я сумел бы все на пальцах объяснить.
    
   
   
    
     
Тем, кто мукой — да не мукою,
     
Все приметы засыпает. Засыпает на ходу
     
Слезы с луком
     
Ведь подать рукою —
     
И погладишь в небе свою заново рожденную звезду.
    
   
   
    
     
Ту, что рядом. Ту, что выше,
     
Чем на колокольне звонкой звон.
     
Да где он? Все темно.
     
Ясным взглядом
     
Ближе, ближе…
     
Глянь в окно — да вот оно рассыпано, твое зерно.
    
   
   
    
     
Выше окон, выше крыши.
     
Ну, чего ты ждешь? Иди смелей, лети еще, еще.
     
Что, высоко? Ближе. Ближе.
     
Ну, вот уже тепло. Ты чувствуешь, как горячо?
    
   
  
  
   
    
Когда мы вместе
   
   
    
     
Добрым полем, синим лугом,
     
все опушкою да кругом
     
все опушкою-межою мимо ям да по краям
     
И будь, что будет,
     
Забудь, что будет, отродясь
     
Я воли не давал ручьям…
     
Да что ты, князь? Да что ты брюхом ищешь грязь?
    
   
   
    
     
Рядил в потемки белый свет,
     
Блудил в долгу да красил мятежом.
     
Ой-й-й да перед носом ясный след
     
И я не смог,
     
не смог ударить в грязь ножом.
    
   
   
    
     
Да наши песни нам ли выбирать?
     
Сбылось насквозь.
     
Да как не ворожить?
     
Когда мы вместе — нам не страшно умирать.
     
Когда мы врозь — мне страшно жить.
    
   
   
    
     
Целовало меня Лихо, только надвое разрезало язык.
     
Намотай на ус,
     
Намотай на ус — на волос,
     
зазвени не в бусы — в голос,
     
Нить — не жила, не кишка
     
да не рвется, хоть тонка.
    
   
   
    
     
А приглядись —
     
да за Лихом — Лик,
     
за Лихом — Лик,
     
Все святые пущены с молотка.
    
   
   
    
     
Да не поднять крыла
     
Да коли песня зла.
     
Судя по всему, это все по мне,
     
Все по мне,
     
Да мне мила стрела
     
Белая каленая в колчане.
    
   
   
    
     
Наряжу стрелу вороным пером
     
Да пока не грянул Гром — отпущу
     
Да стены выверну углом.
     
Провалиться мне на месте, если с места не сойти.
     
Давай, я стану помелом! Садись, лети!
    
   
   
    
     
Да ты не бойся раскружить!
     
Не бойся обороты брать!
     
Когда мы врозь — не страшно жить.
     
Когда мы вместе — нам не страшно умирать.
    
   
   
    
     
Забудь, что будет,
     
И в ручей мой наудачу брось пятак.
     
Когда мы вместе — все наши вести в том, что есть
     
Мы можем многое не так.
    
   
   
    
     
Небеса в решете,
     
роса на липовом листе,
     
и все русалки о серебряном хвосте
     
ведут по кругу нашу честь.
    
   
   
    
     
Ой да луна не приходит одна.
     
Прикажи — да разом сладким языком в оладиях.
     
И прикажешь языком молоть — молю.
     
Молю о том, что все в твоих ручьях
     
Пусть будет так!
     
Пусть будет так!
     
Пусть будет так, как я люблю!
    
   
   
    
     
И в доброй вести не пристало врать.
     
Мой крест — знак действия, чтоб голову сложить
     
За то, что рано умирать,
     
За то, что очень славно жить,
     
За то, что рано умирать,
     
За то, что очень нужно жить.
    
   
  
  
   
    
Вишня
   
   
    
     
В поле вишенка одна
     
ветерку кивает.
     
Ходит юная княжна,
     
тихо напевает:
    
   
   
    
     
Что-то князя не видать,
     
песенки не слышно.
     
Я его устала ждать,
     
замерзает вишня.
    
   
   
    
     
В поле снег да тишина.
     
Сказку прячет книжка.
     
Веселей гляди, княжна!
     
Да не будь трусишкой.
    
   
   
    
     
Темной ночью до утра
     
звезды светят ясно.
     
Жизнь — веселая игра.
     
А игра прекрасна!
    
   
   
    
     
Будь смела и будь нежна
     
даже с волком в поле.
     
Только радуйся, княжна,
     
солнышку и воле.
    
   
   
    
     
Будь свободна и люби
     
все, что сердцу мило.
     
Только вишню не руби —
     
в ней святая сила.
    
   
   
    
     
Пусть весна нарядит двор
     
в яркие одежды.
     
Все, что будет до тех пор,
     
назовем надеждой.
    
   
   
    
     
Нам ли плакать и страдать,
     
открывая двери?
     
Свету теплого луча
     
верят даже звери.
    
   
   
    
     
Всех на свете обними —
     
и осилишь стужу.
     
Люди станут добрыми,
     
слыша твою душу.
    
   
   
    
     
И войдет в твой терем князь,
     
сядет к изголовью —
     
Все, что будет всякий раз,
     
назовешь любовью.
    
   
   
    
     
Всем дается по душе,
     
всем на белом свете.
     
В каждом добром мальчише,
     
в женщинах и в детях.
    
   
   
    
     
Эта песенка слышна,
     
и поет Всевышний…
     
Начинается весна,
     
расцветает вишня.
    
   
  
  
   
    
Спроси, звезда
   
   
    
     
Ой-ёй-ёй, спроси меня, ясная звезда,
     
Не скучно ли долбить толоконные лбы?
     
Я мету сор новых песен
     
из старой избы.
     
Отбивая поклоны, мне хочется встать на дыбы.
     
Но там — только небо
     
в кольчуге из синего льда.
    
   
   
    
     
Ой-ёй-ёй, спроси меня, ясная звезда,
     
Не скучно ли все время вычесывать блох?
     
Я молюсь, став коленями на горох.
     
Меня слышит бог Никола-Лесная вода.
     
Но сабля ручья
     
спит в ножнах из синего льда.
    
   
   
    
     
Каждому времени — свои ордена.
     
Но дайте же каждому валенку свой фасон!
     
Я сам знаю тысячу реальных потех,
     
Но я боюсь сна
     
из тех, что на все времена.
     
Звезда! Я люблю колокольный звон…
     
С земли по воде сквозь огонь в небеса
     
звон…
    
   
   
    
     
Ой-ёй-ёй, спроси, звезда,
     
да скоро ли сам усну,
     
Отлив себе шлем из синего льда?
     
Белым зерном меня кормила зима
     
Там, где сойти с ума не сложней,
     
чем порвать струну.
    
   
   
    
     
Звезда! Зачем мы вошли сюда?
     
Мы пришли, чтобы разбить эти латы из синего льда.
     
Мы пришли, чтобы раскрыть эти ножны из синего льда.
     
Мы сгорим на экранах из синего льда.
     
Мы украсим их шлемы из синего льда.
     
И мы станем их скипетром из синего льда.
     
Ой-ёй-ёй, спроси меня, ясная звезда…
     
Ой-ёй-ёй, спаси меня, ясная звезда…
    
   
  
  
   
    
Все будет хорошо
   
   
    
     
Как из золота ведра каждый брал своим ковшом.
     
Все будет хорошо,
     
Ты только не пролей.
     
Страшно, страшно,
     
А ты гляди смелей,
     
Гляди да веселей.
    
   
   
    
     
Как из золота зерна каждый брал на каравай.
     
Все будет хорошо.
     
Велика казна,
     
Только, только
     
Ты только не зевай, бери да раздавай.
    
   
   
    
     
Но что-то белый свет в крови,
     
Да что-то ветер за спиной;
     
Всем сестрам — по любви…
     
Ты только будь со мной
     
Да только ты живи.
    
   
   
    
     
Только не бывать пусту
     
Ой да месту святому:
     
Всем братьям — по кресту виноватому.
     
Только, только подмоги не проси,
     
Прими и донеси.
    
   
   
    
     
И поутру споет трубач
     
Песенку твоей души.
     
Все будет хорошо —
     
Только ты не плачь.
     
Скоро, скоро,
     
Ты только не спеши,
     
Ты только не спеши…
    
   
  
  
   
    
Егоркина былина
   
   
    
     
Как горят костры у Шексны-реки,
     
Как стоят шатры бойкой ярмарки.
    
   
   
    
     
Дуга цыганская.
     
Ничего не жаль.
     
Отдаю свою расписную шаль.
     
А цены ей нет — четвертной билет.
     
Жалко четвертак — ну давай пятак.
     
Пожалел пятак — забирай за так
     
Расписную шаль.
    
   
   
    
     
Все, как есть, на ней гладко вышито,
     
Гладко вышито мелким крестиком.
     
Как сидит Егор в светлом тереме,
     
В светлом тереме с занавесками,
     
С яркой люстрою электрической,
     
На скамеечке, крытой серебром,
     
Шитой войлоком
     
Рядом с печкой белой, каменной
     
Важно жмурится,
     
Ловит жар рукой.
    
   
   
    
     
На печи его рвань-фуфаечка
     
Приспособилась,
     
Да приладилась дрань-ушаночка,
     
Да пристроились вонь-портяночки.
    
   
   
    
     
В светлом тереме
     
С занавесками да с достоинством
     
Ждет гостей Егор.
     
А гостей к нему — ровным счетом двор.
     
Ровным счетом — двор да три улицы.
     
С превеликим Вас Вашим праздничком,
     
И желаем Вам самочувствия,
     
Дорогой Егор Ермолаевич,
     
Гладко вышитый мелким крестиком.
     
Улыбается государственно,
     
Выпивает он да закусывает,
     
А с одной руки ест соленый гриб,
     
А с другой руки — маринованный,
     
А вишневый крем только слизывает,
     
Только слизывает сажу горькую…
     
Сажу липкую.
    
   
   
    
     
Мажет калачи —
     
Биты кирпичи.
    
   
   
    
     
Прозвенит стекло на сквозном ветру,
     
Да прокиснет звон в вязкой копоти,
     
Да подернется молодым ледком.
     
Проплывет луна в черном маслице,
     
В зимних сумерках,
     
В волчьих праздниках,
     
Темной гибелью
     
Сгинет всякое дело Божие.
     
Там, где без суда все наказаны,
     
Там, где все одним жиром мазаны,
     
Там, где все одним миром травлены.
     
Да какой там мир — сплошь окраина,
     
Где густую грязь запасают впрок —
     
Набивают в рот.
     
Где дымится вязь беспокойных строк,
     
Как святой помет.
     
Где японский бог с нашей матерью
     
Повенчался общей папертью.
    
   
   
    
     
Образа кнутом перекрещены.
    
   
   
    
     
— Эх, Егорка, ты, сын затрещины!
     
Эх, Егор, дитя подзатыльника,
     
Вошь из-под ногтя — в собутыльники.
    
   
   
    
     
В кройке кумача с паутиною
     
Догорай, свеча.
     
Догорай, свеча —… с полтиною!
     
Обколотится сыпь-испарина,
     
И опять Егор чистым барином
     
В светлом тереме,
     
Шитый крестиком,
     
Все беседует с космонавтами,
     
А целуется — с Терешковою,
     
С популярными да с актрисами —
     
Все с амбарными злыми крысами.
    
   
   
    
     
— То не просто рвань, не фуфаечка,
     
То душа моя несуразная
     
Понапрасну вся прокопченная
     
Нараспашку вся заключенная…
     
— То не просто дрань, не ушаночка,
     
То судьба моя лопоухая,
     
Вон, дырявая, болью трачена,
     
По чужим горбам разбатрачена.
     
— То не просто вонь — вонь кромешная,
     
То грехи мои, драки-пьяночки, —
     
Говорил Егор. Брал портяночки.
     
Тут и вышел хор да с цыганкою,
     
Знаменитый хор Дома Радио
     
И Центрального Телевидения,
     
Под гуманным стал управлением.
     
— Вы сыграйте мне песню звонкую!
     
Разверните марш минометчиков!
     
Погадай ты мне, тварь певучая,
     
Очи черные, очи жгучие,
     
Погадай ты мне по пустой руке,
     
По пустой руке да по ссадинам,
     
По мозолям да по живым рубцам…
    
   
   
    
     
— Дорогой Егор Ермолаевич,
     
Зимогор ты наш Охламонович,
     
Износил ты душу
     
До полных дыр,
     
Так возьмешь за то дорогой мундир,
     
Генеральский чин, ватой стеганый,
     
С честной звездочкой да с медалями…
     
Изодрал судьбу, сгрыз завязочки,
     
Так возьмешь за то дорогой картуз
     
С модным козырем лакированным,
     
С мехом нутрянным да с кокардою…
     
А за то, что грех стер портяночки,
     
Завернешь свои пятки босые
     
В расписную шаль с моего плеча
     
Всю расшитую мелким крестиком…
    
   
   
    
     
Поглядел Егор на свое рваньё
     
И надел обмундированиё…
     
Заплясали вдруг тени легкие,
     
Заскрипели вдруг петли ржавые,
     
Отворив замки Громом-посохом,
     
В белом саване
     
Снежна Бабушка…
     
— Ты, Егорушка, дурень ласковый,
     
Собери-ка ты мне ледяным ковшом
     
Да с сырой стены да с сырой спины
     
Капли звонкие и холодные…
     
— Ты подуй, Егор, в печку темную,
     
Пусть летит зола,
     
Пепел кружится,
     
В ледяном ковше, в сладкой лужице
     
Замешай живой рукой кашицу
     
Да накорми меня — Снежну Бабушку…